Утраченные монастырские некрополи Казани (XVI – начало XX вв.). Анатолий Елдашев

 

Оглавление

Предисловие

1. Старое Русское кладбище Свято-Успенского Змлантова монастыря.

2. Храм-памятник воинам, погибшим при взятии Казани в октябре 1552 г.

3. Некрополь Спасо-Преображенского монастыря.

4. Некрополь Троицкого монастыря.

5. Феодоровский монастырь и его некрополь.

6. Погост Введенского Кизического монастыря.

7. Воскресенский Ново-Иерусалимский монастырь.

8. Некрополь Казанско-Богородицкого монастыря.

9. Погост Свияжской Макарьевской пустыни.

10. Погост Седмиезерной Богородичной пустыни.

11. Кафедральный Благовещенский собор и его некрополь.

Приложение.

Вместо послесловия.

Библиография.

Об авторе.

Памяти всех благочестивых православных,

упокоившихся в земле Казанской

 

Предисловие

 

Некрополь – это пространство особого порядка, сохранение которого в его целостности имеет непреходящее социально-нравственное значение.

Некрополь – важнейшая и очень уязвимая часть культурного наследия. Упадок некрополей свидетельствует о духовной болезни всего общества. Послереволюционный вандализм, разрушение традиций, советский агрессивный атеизм, корысть и безразличие эксплуатационных служб – всё это привело к гибели многих сотен памятников в исторических некрополях и ликвидации старых кладбищ.

Всё сказанное в полной мере относится и к казанским монастырским некрополям. До конца 1920-х годов в Казани насчитывалось семь монастырей, из них мужских – Свято-Успенский Зилантов, Спасо-Преображенский, Иоанно-Предтеченский, Введенский Кизический и Воскресенский Ново-Иерусалимский, а также два женских – Казанско-Богородицкий и Свято-Троице-Феодоровский, преобразованный в 1900 г. из мужского. Все они имели свои некрополи. И все, к сожалению, не сохранились до наших дней.

Благородная идея создания переписи русских некрополей на основании надгробных надписей и церковных книг в начале XX столетия принадлежала выдающемуся историку, издателю, просветителю и меценату великому князю Николаю Михайловичу Романову.[1]

В течение многих лет великий князь был председателем императорского Русского исторического и Русского географического обществ, а также общества защиты и сохранности памятников истории и старины. Великий князь был членом Французской академии политических наук (1913), почетным доктором русской истории Московского университета (1915).

По поручению Великого князя, известный ученый второй половины XIX века, историк и библиограф В.И. Саитов совместно с Б.Л. Модзалевским  составили в 1907 – 1908 гг. «Московский некрополь» в 3-х томах.[2] Этот указатель дает ценный биографический, хронологический и генеалогический материал по лицам, жившим в XIV – начале XX вв. и погребенным в г. Москве.

В 1912 – 1913 гг. В.И. Саитовым  в 4-х томах был также опубликован капитальный труд «Петербургский некрополь»,[3] представляющий собой словарь лиц, живших в XVIII–XX вв. и погребенных на православных и иноверческих кладбищах северной столицы, а также в её окрестностях и при церквах.

В 1914 г. В.В. Шереметьевский издал «Русский провинциальный некрополь».[4] Исследование охватило некрополи Архангельской, Владимирской, Вологодской, Костромской, Московской, Новгородской, Олонецкой, Псковской, Санкт-Петербургской, Тверской, Ярославской, Выборгской губерний, а также монастыри Валаамский и Коневский. Лишь начавшаяся мировая война не позволила продолжить этот проект.

Почётный член Московского археологического института В.И. Чернопятов в 1908 – 1913 гг. издал три выпуска «Русский некрополь за границей»,[5] исследовав кладбища Франции, Италии, Швейцарии, Германии. Русские некрополи Парижа и его окрестностей исследовал В.М. Андерсон.[6]

В Казани эту благородную идею начал осуществлять один из основателей Общества археологии, истории и этнографии при Казанском университете и его почётный член (с 1905 г.), историк  Н.Я. Агафонов.[7]

В своём исследовании[8] он привёл 3207 фамилий казанцев (подсчёты наши - А.Е.), усопших на городских погостах за 100 лет с 1794 по 1894 гг. Учёный обследовал некрополи Свято-Успенского Зилантова, Спасо-Преображенского и Кизического Введенского монастырей, а также православное Арское, старообрядческие часовенное и поморское, католическое, лютеранское, а также Архангельское, Адмиралтейское, православное Ягодинское, старообрядческое Стекольное (Прилуцкое) кладбища. Эти сведения о похороненных там казанцах он опубликовал как одну из глав своей книги под названием «Казанский некрополь».[9]

Очевидно, что не все погребенные вошли в его мартиролог - надписи на надгробиях стирались и ветшали,  пропадали сами надгробия. Недостаточное внимание исследователь уделил Архангельскому кладбищу (22 захоронения), Стекольному (Прилуцкому) и Ягодинскому (по 3 захоронения), Адмиралтейскому (2). Не были им обследованы кладбища порохового завода, а также Воскресенское Ново-Иерусалимское и Кизическое слободское.

Ещё два известных краеведа занимались исследованием казанских некрополей. Искусствовед Петр Евгеньевич Корнилов,[10] будущий заведующий отделом графики Русского музея, описал типы и формы надгробий. Выдающийся библиограф профессор Петроградского университета Леонид Константинович Ильинский на основе эпитафий Арского кладбища даже издал брошюру «Поэзия кладбища».[11]

Среди исследователей последнего десятилетия выделим Мансура Лисевича,[12] Евгения Липакова[13], Андрея Рощектаева,[14] Елену Афонину,[15] Льва Жаржевского, Бориса Гришанина.[16] Но отметим, что обобщающего труда по названной теме пока ещё нет.

В традициях православного человека было стремление позаботиться заранее о месте своего упокоения. Захоронения внутри храмов были в традициях российской религиозности, особенно в XIV - XVII вв. Такой привилегии удостаивались храмоздатели, а также лица, пожертвовавшие крупные суммы на  монастыри и соборы.

Русское общество XVI–XIX веков - это общество знака, жеста, символа. Прижизненная иерархия продолжала сохраняться и после смерти, что превращает некрополи в ценнейший источник изучения сословной принадлежности ушедшей эпохи.

Традиционными были захоронения епархиальных архиереев в кафедральных соборах. В равной степени почётными были погребения внутри храмов, когда над могилой устанавливалась надгробная плита. Так, Казанский кафедральный Благовещенский собор, история некрополя которого насчитывает более 430 лет, стал местом упокоения семнадцати архиереев.[17]

Если казанских архиереев погребали в кафедральном соборе,[18] то мирянам для того, чтобы удостоиться подобной чести, необходимы были крупные взносы «на помин души».

Так, устроитель Петропавловского собора, крупнейший казанский предприниматель Иван Афанасьевич Михляев (1667 – 1728) был погребён со своей женой Евдокией Ивановной в семейной усыпальнице под соборной колокольней.

В Воскресенской церкви были погребены полковник Иван Александрович Родионов, убитый повстанцами Пугачева в июле 1774 г., и его жена, основательница Казанского женского института Анна Николаевна (в девичестве Нестерова) (1751-1827).

Под Успенским храмом Зилантова Успенского монастыря находилась семейная усыпальница известных казанских предпринимателей Александровых, в которой упокоился и бывший казанский гражданский губернатор, генерал-лейтенант Александр Константинович Гейнс(1834-1892).[19] Под этим главным храмом монастыря был похоронен известный благодетель обители, богатый помещик, внесший на обустройство монастыря немалую по тому времени сумму, 25 тысяч рублей ассигнациями, Евграф Алексеевич Лебедев.[20]

Под колокольней Владимирского собора был похоронен благотворитель, 2-й гильдии купец Пётр Герасимович Корюкин (1776-1843) и его жена Марина Матвеевна (1784-1854).[21]

В саду городской богадельни имени Крупениковых рядом с женой Александрой Родионовной Хворовой (1815-1881) был погребён Константин Леонтьевич Крупеников (1801-1885).[22]

В истории Казани есть имена, достойные уважения и памяти потомков. С полным основанием к ним можно отнести и городских голов, сыгравших заметную роль в развитии города, внесших достойный вклад в его благоустройство, развитие здравоохранения, народного образования, общественного призрения. За 150-летний (с 1767 по 1917 гг.) период их правления было 38 градоначальников, а также пять городских голов, прослуживших в должности менее половины двухлетнего срока.

В большинстве своём их погребали на Арском  православном кладбище - Богдановский П.И. († 8 октября 1791), Петров О.С. († 12 апреля 1818), Жарков И.С. († 1 мая 1813), Крупеников Л.Ф. († 7 мая 1839), Суханов П.С. († 23 мая 1820), Чижов Н.О. († 9 мая 1841), Ососов И.С. († 1854), Крупеников А.Л. († 25 октября 1855), Унженин А.К. († 7 февраля 1858), Соколов Я.Д. († июнь 1906), Прибытков П.А. († 21 сентября 1883), Вараксин Д.И. († 17 декабря 1886), Романов К.И. († 20 августа 1888), Янишевский Э.П. († 1906), Лебедев А.А. († 29 апреля 1910), Дьяченко С.В. († 7 января 1907), Часовенном - Месетников А.К. († 7 февраля 1858), Докучаев П.И. († 13 сентября 1860), Подуруев А.К. († 26 октября 1863), Романов К.И. († 20 августа 1888), а также слободском Ягодинском – Котелов К.И. († 7 апреля 1826), намонастырских Кизическом Введенском - Дряблов И.Ф. († 24 ноября 1774), Каменев П.Г. († 12 октября 1776), Хворов Ф.И. († 22сентября 1830), Мельников Г.С. († 31 декабря 1840), Матвеев В.С. († 1847) и Зилантовом Успенском – Поярков В.Т.( ?), Александров С.Е. († 4 декабря 1870). Места захоронений 15 градоначальников нами пока не выявлены.

К слову, губернаторов Казанской губернии в подавляющем большинстве хоронили вне Казани: либо на их родине, либо в Санкт-Петербурге. Исключение составили наместник Казанского наместничества, князь Баратаев (Бараташвили) С.М. († 30 декабря 1798)[23], наместник Вятского наместничества Желтухин Ф.Ф., († 1817)[24] гражданские губернаторы Аплечеев А.А. († 10 августа 1802),[25]  Мансуров Б.А. († 16 октября 1814)[26] и Толстой И.А. († 21 марта 1820)[27], погребенные на монастырском Кизическом Введенском кладбище, и гражданские губернаторы Жеванов И.Г. ( † 21 октября 1830) и  Гейнс А.К. ( † 29 декабря 1892), похороненные в некрополе Свято-Успенского Зилантова монастыря.

Обустройство кладбищ в Российской империи вообще не регулировалось законами и нормативными актами. Уже в середине 1760-х годов, всего через три года после восшествия на престол Екатерины II, стало ясно, что патриархальные времена, когда погребение осуществлялось по желанию родственников, где им захочется, уходят в прошлое.

В эти годы по всем губернским городам стали составляться регулярные планы, в соответствии с которыми кривые улочки и тупики, переулки и односторонки, возникавшие сами собой, заменялись прямыми улицами, проспектами и площадями. Дома, стоявшие в глубине дворов, выносились фасадами на красную линию улиц. Кроме того, в этих планах выделялись места для погостов, располагавшихся на довольно приличном расстоянии от границы города.

Первый регулярный план Казани был составлен казанским губернским архитектором Василием Ивановичем Кафтыревым[28] в 1768 году. На нём, в частности, ещё не было обозначено будущее Арское (куртинское) кладбище. Впервые оно было прописано на плане 1780 года, а также на рукописной геометрической карте, составленной в 1796 году, и городском плане 1839 года.[29]

Основной причиной, заставившей императрицу Екатерину II заняться проблемой кладбищ, стала эпидемия чумы в Москве в 1771 году, в результате которой погибли десятки тысяч людей, произошли массовые волнения, и был убит московский митрополит Амвросий.

Последовали два императорских Указа. В соответствии с Указом «О сношении Губернаторов и Воевод с Духовными Правительствами по отводу мест для кладбищ и построения церквей» от 24 декабря 1771 года (№ 13.724) запрещалось «хоронить умерших в городах при церквях» и предписывалось «отводить для этого особые кладбища за городом на выгонных землях с построением при кладбищах особых церквей».[30]

За этим последовал Указ от 19 мая 1772 года (№ 13.803) «Об учреждении кладбищ в удобных местах, расстоянием от последнего городского жилья не ближе 100 сажень», по которому ещё раз предписывалось «учреждать кладбища в удобных местах, расстоянием от последнего городского жилья не ближе 100 сажень[31], а если место дозволяет, то и за 300 сажень». При этом оговаривалось, что «городские кладбища огораживаются плетнём или забором, а то и земляным валом, но токмо оный вал был бы не выше двух аршин[32]…для удержания скотины, чтобы оная не могла заходить на кладбище»[33]

В правлении Николая Павловича были опубликованы «Именной Указ, данный управляющему Министерством полиции, с приложением дополнительных правил об устройстве городов и селений» от 13 декабря 1817 г. (№ 27.180) и Синодальный Указ от 27 ноября 1818 г. (№ 27.581) «Об устройстве церквей, церковных оград и кладбищ» гласящих, что «…кладбищ среди селения не иметь, а места под оные избирать позади селений при построении новых церквей. Существующие среди селений по дорогам старые кладбища оттуда исподоволь переводить».[34]

Древнейшим русским погостом Казани является некрополь Свято-Успенского Зилантова монастыря, где ещё  в 1529 г. был погребен святой мученик Иоанн. Погост составлял часть многовековой и славной истории монастыря, являлся источником многих пожертвований - вкладов в обитель на помин души.

На монастырском кладбище находились семейные усыпальницы известных казанских родов Алафузовых, Александровых, Тихомирновых, Кондыриных, Крашенинниковых, Шмагиных, Моисеевых, Еремеевых, Нееловых, Растовских, маркизов де Траверсе.

Как отмечает казанский исследователь П.М.Дульский, некрополь Зилантова монастыря имел немало деревянных резных памятников редкой красоты, что «свидетельствовало о большом чутье форм мастеров, которые с увлечением воплотили в своей работе частицу художественных заветов народного творчества».[35]

С полным основанием  можно предположить, что со времен его основания на монастырском погосте упокоилось не менее трёх тысяч человек. С 1932 года погребения на старом русском кладбище были прекращены.[36]

Судя по воспоминаниям современников, кладбище Введенского Кизического мужского монастыря напоминало некрополь Донского монастыря в Москве и поражало обилием высокохудожественных произведений мемориальной скульптуры.

Поначалу возле монастыря хоронили иноков, а затем кладбище значительно разрослось и превратилось в одно из почитаемых в городе. Здесь же в большинстве случаев хоронили монахов и монахинь казанских монастырей: Введенского Кизического, Казанско-Богородицкого. Упокоились здесь и насельники Спасо-Преображенской обители.

На кладбище было немало семейных захоронений дворянских и купеческих фамилий, среди которых выделим Дрябловых, Каменевых, Баратаевых, Желтухиных, Хворовых, Котеловых, Мергасовых, Вениаминовых, Башариных, Апехтиных, Осокиных, Чертовых, Горталовых, Чемесовых, Поспеловых.

Среди упокоившихся на погосте - наместники Казанского наместничества - Семен Михайлович Баратаев (Бараташвили) († 30 декабря 1798)  и Вятского наместничества - Федор Федорович Желтухин († 1817), три гражданских губернатора - Александр Андреевич Аплечеев († 10 августа 1802), Борис Александрович Мансуров(† 16 октября 1814) и Илья Андреевич Толстой(† 21 марта 1820); четверо городских головы - Иван Федорович Дряблов († 24 ноября 1774), Петр Григорьевич Каменев († 12 октября 1776), Федор Иванович Хворов († 22 сентября 1830), Герасим Семенович Мельников († 31 декабря 1840).

На монастырском кладбище погребали титулованную знать, статских советников, именитых казанских граждан. Здесь нашли последнее упокоение многие известные люди города - губернаторы и градоначальники, профессора Казанского университета и учёные, просветители и духовенство, купцы, а также  офицерство и лекари, цеховые и крестьяне.

Знаменательное событие произошло 25 августа 2005 года, когда по благословению Архиепископа Казанского и Татарстанского Анастасия на территории бывшего монастырского некрополя был открыт поминальный крест с аналоем, где высечены имена 22 именитых казанцев из свыше трёх тысяч человек, упокоившихся на нём;[37] а также была освящена сохранившаяся могила казанского гражданского губернатора, графа И.А.Толстого († 21 марта 1820).

Мимо некрополя Спасо-Преображенского монастыря, этого уголка земли, где упокоились останки многих именитых казанцев, никто не мог проходить без благоговения.  Правда, кладбище это было невелико и не богато изящными памятниками, но таинственная сень его была способна вызвать много дорогих воспоминаний и благоговейных чувств.

На монастырском некрополе нашли свой последний приют священники - настоятели святой обители о. Климент (Можаров) († 20 сентября 1863), о. Кирилл († февраль 1866) и о. Варсонофий († 20 мая 1912), казначей святой обители, иеромонах Гермоген (†1 9 августа 1896), протоиереи Петропавловского собора Василий Андреевич Ложкин († 1 января 1870) и Владимирского собора Михаил Егорович Зайков († 1 февраля 1881),  профессора Казанской Духовной академии Петр Васильевич Знаменский († 2 мая 1917) и Николай Федорович Катанов(† 9 марта 1922), инспектор Казанской Духовной академии, действительный статский советник Николай Яковлевич Беляев  († 22 сентября 1894), купечество – Афанасий Силантьевич Силантьев († 22 сентября 1877), Федор Егорович Постников († 27 июля 1881), Ефрем Андреевич Пермяков († 21 февраля 1882), Николай Капитонович Ушков († 7 ноября 1882), Яков Капитонович Ушков († 5 июля 1902), Никита Егорович Чукашев († 6 декабря 1899), Елизавета Арсентьевна Чукашева (Подуруева) († 6 февраля 1900), Федор Федорович Жадин(† 30 октября 1916), благотворительница Мария Ивановна Подуруева († 25 июля 1916), военные - командующий войсками Казанского военного округа, генерал от инфантерии Константин Романович Семякин († 4 февраля 1867), генерал от инфантерии Павел Николаевич Шатилов († 20 июня 1887), генерал-майор Павел Иванович Радзишевский († 3 марта 1894), начальник Казанского губернского жандармского управления, полковник Николай Федорович Марк († 13 января 1899), чиновники - и.д. начальника губернии, казанский вице-губернатор, действительный статский советник Константин Никанорович Хитрово († 17 марта 1890) и деятели народного просвещения - попечители Казанского учебного округа Петр Дмитриевич Шестаков († 24 ноября 1889), Порфирий Николаевич Масленников († 3 мая 1890) и Николай Гаврилович Потапов († 13 ноября 1894), профессора Казанского университета, ректор Константин Васильевич Ворошилов († 3 декабря 1899), Матвей Фролович Болдырев († 27 декабря 1903), начальница Казанской Мариинской гимназии Анна Григорьевна Волкова († 3 марта 1875).

По мнению казанского археолога А.Ситдикова, на старом монастырском некрополе в течение XVI – XX веков упокоилось не мене 1000 человек.

С 1855 года к Спасо-Преображенскому монастырю был приписан Феодоровский Троицкий мужской монастырь.[38] В 1995 г. во время земляных работ при строительстве мечети Кул-Шариф было вскрыто свыше 50 захоронений Троицкого монастыря, зафиксированных казанскими археологами.

Свой небольшой некрополь имел и Казанско-Богородицкий девичий общежительный монастырь I класса. Здесь упокоились настоятельницы обители София (Любовь Борисовна Болховская) († 21 апреля 1807), Маргарита († 6 октября 1847), Аркадия (Анна Ивановна Макарова)  († 16 декабря 1860), игумения Досифея (Анна Веревкина) († 23 августа 1865), игумения Анфия (Тюлькина). На монастырском кладбище упокоились священники, умершие в период службы.

Несомненно, что на погосте Воскресенского Ново-Иерусалимского монастыря погребали священнослужителей и монашествующих, но их имена окутаны пеленой ушедшего времени. Некрополь святой обители  ждёт своего пытливого исследователя.

На погосте Кизического Введенского монастыря упокоился первый ректор императорского Казанского университета Илья Федорович Яковкин (†26 марта 1836).

На его надгробии была начертана глубокая по мысли и содержанию эпитафия, обращенная к последующим поколениям:

«О, вы, которые в молитвах и слезах теснились вкруг

моей страдальческой постели,

которые меня в борьбе с недугом зрели...

О, дети! О, друзья! На мой спокойный прах

придите усладить разлуку утешеньем».[39]

Спустя 80 лет после его смерти, в 1916 г. казанский искусствовед Леонид Ильинский взывает к общественности о том, что «на городских кладбищах гибнет память о старых деятелях, гибнет история города, его культурная жизнь».[40] Он мечтал о лучших временах в сохранении и заботе о некрополях.

Но пришли потомки и камня на камне не оставили от старинных кладбищ и монастырских некрополей. «Мертвые сраму не имут», - говорит народная пословица. Позор за беспамятство падает на нас, живых...

Но, как сказано у Екклесиаста: «Время разбрасывать камни и время собирать камни. Время терять и время искать и сберегать» (Еккл. 3;5,6). Ныне, по благословению Владыки Анастасия - Архиепископа Казанского и Татарстанского, стараниями и трудами подвижников Христовой Веры возрождаются святые обители и духовная жизнь благочестивых прихожан.

Воспоминание о прошлом всегда поучительно. Мы вопрошаем и устремляемся в прошедшее, чтобы оно объяснило нам наше настоящее и намекнуло нам о нашем будущем. Но прошлое - это прежде всего люди. И вспоминать именитых людей минувшего времени - живая пища ума и тихая радость сердцу. Тем более вспоминать наших предков, жизнь посвятивших служению Богу, царю и отечеству, упокоившихся на старейших монастырских некрополях города.

 

I. Старое русское кладбище Свято-Успенского Зилантова монастыря

 

Зилантовское кладбище занимало всю северо-восточную половину древней горы. По северной, обращенной к Казанке её части, живописными группами росли вековые вязы, дубы, свидетели исторических событий 1552 года. Некрополь составлял часть многовековой истории и славного прошлого монастыря, являлся источником многих пожертвований - вкладов в обитель на помин души.

Это самое древнее в Казани «русское кладбище», где ещё 24 января 1529 г. было погребено тело святого мученика Иоанна. «И положено бысть честное его и многострадальное тело на старом русском кладбище», - как писал о нём святой Гермоген в 1592 г. Название «старого русского кладбища» довольно долго именовалось даже в официальных документах.[41]

Позже появилось и новое русское кладбище - там, где в огромной братской могиле упокоились русские воины, павшие под Казанью осенью 1552 года.

Когда в 1560 г. был переведен на гору сам монастырь, тогда же возле его стен стало обновляться и старое кладбище. Примечательно, что именно с того же года стал вестись в Зилантовой обители и её знаменитый Синодик для поминовения всех усопших и убиенных.[42]

Так вся восточная половина горы постепенно «зарастала» крестами и памятниками. В 1865 г. при настоятельстве иеромонаха Иннокентия (1862  -1865 гг.)  некрополь обнесли деревянной оградой, а в 1889 г. при правлении архимандрита Сергия I (1879 – 1892 гг.) ограда была обновлена. Многие жители Казани изъявляли желание быть погребёнными на «святой горе при доме Пресвятой Богородицы» и ещё при жизни составляли завещания в пользу Успенской обители. За других давали вклад на помин души родственники. Здесь же хоронили и усопших братьев святой обители. Кладбище было совсем небольших размеров, как и большинство русских монастырских некрополей, но при этом считалось одним из самых святых мест не только Казани, но и всей епархии.

В XVII веке здесь находилась небольшая поминальная церковь св. великомученицы Екатерины - об этом свидетельствуют описи монастырского имущества, которые изучал Платон Заринский.[43] Там же находился и сам чтимый древний образ великомученицы, позже перенесённый во Всехсвятскую церковь. К сожалению, никаких описаний кладбищенского храма не сохранилось. В XIX веке этой церкви уже не было. Вообще в тяжёлом для всей Русской Церкви XVIII столетии было упразднено «за ветхостью и бедностью» не только множество кладбищенских храмов по всей России, но также церквей и монастырей.  Разделила их участь и Екатерининская церковь. Но сам погост, к счастью, не пришёл в запустение - братия монастыря, хотя и очень сильно обедневшего, тщательно и благочестиво заботилась о его благоустройстве и об уходе за древними могилами.

Долгое время сохранялись захоронения в соборе Успения Божией Матери. В храме среди останков подвижников Православной Веры с левой стороны при входе находилась и гробница с мощами пребывавшего в обители на покое преосвященного Архиепископа Иосифа Суздальского, упокоившегося 15 июня 1642 г.[44]

Не только вне монастырских стен, но и внутри самой ограды находилось множество захоронений - они заполняли все свободные от строений места. На дореволюционных фотографиях виден буквально лес крестов у алтаря Успенского собора. При реставрации и реконструкции обители человеческие останки обнаруживаются постоянно и повсюду: за стенами монастыря, у фундаментов строений, под корнями деревьев. Поистине весь монастырь стоит на костях, и только осознавая это, постепенно начинаешь понимать его особую роль и святость этого места.

На монастырском некрополе имелись семейные усыпальницы именитых горожан Александровых, Тихомирновых, Кондыриных, Крашенинниковых, Шмагиных, Моисеевых, Еремеевых, Нееловых, Растовских, маркизов де Траверсе. В фамильном склепе был похоронен почётный потомственный гражданин Казани Иван Иванович Алафузов.

Что характерно, в конце XIX – начале XX вв. некрологи, в отличие от нашего времени, в основном подписывали близкие родственники умерших. Так, Лидия Андреевна Алафузова подписала с детьми некролог по поводу кончины мужа Ивана Ивановича Алафузова. Ольга Сергеевна Александрова-Гейнс – брата Александра Сергеевича Александрова, Анна Николаевна и Софья Николаевна Леонтьевы – брата Дмитрия Николаевича Леонтьева, генерал-лейтенанта, Елизавета Михайловна Веденяпина – мужа Веденяпина Николая Аполлоновича, статского советника.

Некрополь Зилантова монастыря имел немало деревянных резных памятников редкой красоты.[45] Действительно, кресты-надгробия подчас были настоящими произведениями старинной русской деревянной резьбы, не уступающей по изысканности резьбе иконостасов.

Когда в советское время кладбище разорили и полностью сровняли с землёй, один крест XVIII века не был уничтожен именно потому, что его причислили к «произведениям искусства» и поместили в качестве экспоната в Государственный музей (ныне Национальный музей Республики Татарстан). Там он находится и поныне. Почти два с половиной столетия не разрушили деревянную резьбу. Четыре изящных столбика в форме миниатюрной башенки-часовенки держат на себе многоярусный витой столбик, увенчанный восьмиконечным православным крестом. Фотографии этого замечательного надгробия есть как в дореволюционных книжках, так и в советских путеводителях по Казани.[46]

Обратимся же к памяти тех, чьи останки покоятся на древнейшем русском кладбище и кто своим посильным трудом внёс  лепту в становление и процветание Казани и губернии.

 

№	Ф.И.О.	Дата кончины	Возраст
1.[47]	Аверинская (Алексеева) Дарья Ивановна	24 апреля 1855	23
2.	Агиянов Иван Иванович, капитан	13 сентября 1848	53
3.	Алафузов Иван Иванович[48]	26 августа 1891	54
4.	Алафузова (Александрова) Людмила Сергеевна, первая жена И.И. Алафузова	1868
5.	Алафузова Лидия Андреевна, вторая жена И.И. Алафузова
6.	Александров Александр Сергеевич,[49] сын С.Е. Александрова, купец	20 мая 1889	46
7.	Александров Сергей Евсеевич[50]	4 декабря 1870	78
8.	Александрова (Бородина) Анна Михайловна,[51] жена Александрова С.Е.
9.	Александрова-Гейнс Ольга Сергеевна[52]	29 октября 1927	80[53]
10.	Амачкин Петр Васильевич, [54] подпоручик	13 июля 1805	52
11.	Амачкина Александра Григорьевна	11 августа 1845	93
12.	Андриевский Виктор Федорович[55]	18 марта 1907
13.	Анонимов Иван Тимофеевич, надворный советник, чин 7 класса	18 декабря 1877	61
14.	Арский Е.Ф.	1843	75
15.	Афанасьева Прасковья Ивановна	11 сентября 1801	66
16.	Баженов  Александр Николаевич, гимназист	25 июня 1848	13
17.	Баженов Василий Яковлевич, [56] профессор Казанского университета	25 января 1831	44
18.	Баженов Николай Кириллович, [57]  лекарь, писатель	25 июня 1848	44
19.	Базилевич Евдокия Ивановна, жена священника	13 сентября 1801	40
20.	Базилевич Федор  ...евич, священник	7 июля 1807	48
21.	Болховский Василий Борисович, [58]  князь	5 ноября 1801
22.	Булгакова Любовь Карловна	1848	70
23.	Варнавина Екатерина Григорьевна, купеческая жена	15 октября 1805	32
24.	Васильев Василий Егорович, статский советник, чин V класса	5 января 1858	63
25.	Васильев Петр Петрович[59]	25 марта 1883	41
26.	Веденяпин Николай Аполлонович,[60] статский советник	7 января 1902
27.	Великопольский Ермолай Иванович, [61] генерал-майор	4 августа 1802	54
28.	Владимиров Иван Артемьевич[62]	28 февраля 1920	80
29.	Владимирова Александра Николаевна[63]	28 мая 1904
30.	Гейнс Александр Константинович,[64] генерал-лейтенант, бывший губернатор Казанской губернии (1880-1882)	29 декабря 1892	58
31.	Глумилина (Леонтьева) София Николаевна[65]	1 июля 1902
32.	Глухов Василий Алексеевич,[66] командир порохового завода, артиллерии генерал-майор	1 мая 1835	71
33.	Горемыкин Петр Иванович	14 июня 1859	22
34.	Горемыкин Федор Васильевич, надворный советник,  чин VII класса	7 августа 1790	54
35.	Горемыкина Феодосия Михайловна	26 августа 1848	65
36.	Гурьянов Гаврила Петрович, помещик	8 января 1801	56
37.	Дабчинская Екатерина Андреевна	19 марта 1845	60
38.	Данилов Федор Данилович, обер-крикс-коммерсант  VII класса	28 марта 1828	67
39.	Де-Траверсе Александр Иванович, [67] маркиз, вице-адмирал	18 февраля 1850	70
40.	Де-Траверсе  Константин Александрович, маркиз, сын вице-адмирала	20 февраля 1850
41.	Емельянов  Василий Иванович,[68]  майор	17 августа 1830	64
42.	Еремеев Николай Иванович, гвардии подпоручик	7 января 1803	19
43.	Еремеева Александра Ивановна	12 апреля 1804	22
44.	Еремеева (Молоствова) Мария Львовна	20 апреля 1822	65
45.	Ефимов Владимир Федорович, надворный советник, чин VII класса	30 августа 1881	43
46.	Жеванов  Иван Григорьевич, [69] действительный статский советник, чин IV класса, Казанский гражданский губернатор	21 октября 1830
47.	Загибалова (Троицкая)  Глафира Ивановна,  дворянка	21 января 1883	25
48.	Загорский  Василий Андреевич, статский советник, чин V класса	2 сентября 1840	66
49.	Зотина Мария Анатольевна[70]	1 февраля 1920	28
50.	Иванов  Владимир Павлович, докторант	8 июля 1870	28
51.	Ивойлов  Алексей Алексеевич, купец	16 января 1821	34
52.	Ильин  Василий Ильич,  подрядчик	27 марта 1881	53
53.	Кастелий  Степан Николаевич, генерал-майор	23 декабря 1803
54.	Кафтырев  Василий Ильич, [71] надворный советник,  чин VII класса	2 октября 1807
55.	Кириллов Василий Петрович,[72] подполковник	июль 1916
56.	Клющев Гавриил Петрович,[73] служащий Казанского завода  П.К. Ушкова	19 марта 1912
57.	Князев  Михаил Аркадьевич,  губернский регистратор, чин XIII класса	23 декабря 1832	24
58.	Кобелев  Егор Игнатьевич,  штабс-капитан	20 апреля 1844	49
59.	Ковалева  Анна Владимировна	1797	54
60.	Кожевникова Алевтина Фёдоровна,[74] работница Казанской Центральной телеграфной конторы	3 июня 1919
61.	Козлов Александр Степанович[75]	31 января 1916
62.	Комарович  Леонид Иванович	22 марта 1866
63.	Кондырин  Андрей Парфенович,  купец	... июня 1838	36
64.	Кондырин  Антон Парфенович, купец	... июля 1847	54
65.	Кондырина  Аграфена Ивановна	15 августа 1831	53
66.	Кондырина  Матрона	... октября 1842
67.	Конюхов  Иван Васильевич, купец	... ноября 1804	38
68.	Короткова  Евфимия Павловна	25 января 1885	65
69.	Коротков  Матвей Абросимович,  крестьянин	10 мая 1881	53
70.	Корюкин  Тимофей Герасимович,[76] мещанин	25 марта 1828
71.	Корюкина  Устинья Ивановна, мещанка	27 ноября 1840	54
72.	Костыгова  Татьяна Ермолаевна	... января 1789
73.	Крашенинникова  (Суксина) Ульяна Васильевна, купеческая жена	5 декабря 1837	35
74.	Крашенинников  Василий Кузьмич, купец	28 марта 1803	44
75.	Крашенинников  Изосим Васильевич	18 ноября 1819	19
76.	Кукарникова  (Урванцова) Александра Тимофеевна, купеческая жена	25 июня 1885	84
77.	Ламонов  Александр Иванович, майор	11 ноября 1804	39
78.	Ларионов  Сергей Алексеевич, провинциальный секретарь, чин XII класса	9 марта 1882	63
79.	Ларинова (Данкевич) Елена Андреевна	12 апреля 1818	27
80.	Лебедев Евграф Алексеевич,[77] помещик	...декабря 187...
81.	Леонтьев Дмитрий Николаевич,[78] генерал-лейтенант	май 1892
82.	Леонтьева Анна Николаевна,[79] сестра генерал-лейтенанта Д.Н. Леонтьева	27 мая 1893
83.	Летницкий  Егор Тимофеевич, коллежский советник, чин VI класса	22 мая 1874	68
84.	Лецкая  Авдотья Васильевна, жена генерал-майора	2 октября 1807	70
85.	Лецкой  Алексей Петрович, [80] генерал-майор	5 мая 1800	75
86.	Лисин  Сергей Иванович, мещанин	10 ноября 1872	37
87.	Лисина  (Кондырина) Пелагея Парфеновна, мещанка	29 января  1870	69
88.	Лихачев Алексей Тимофеевич,[81] купец	12 декабря 1889
89.	Лихачев  Иван Тимофеевич, купец	12 февраля 1868	51
90.	Лохтин  Дмитрий Андреевич,[82] коллежский асессор, Чин VIII класса	20 декабря 1847
91.	Лошадкин  Ермолай Степанович, капитан	8 августа 1853	63
92.	Лощилин Николай Федорович[83]	17 июля 1903
93.	Любимов  Яков Саввич,[84] коллежский советник, чин VI класса	25 июля 1845	57
94.	Любимова Юлия Яковлевна,[85] младенец	9 февраля 1846	2
95.	Магницкий  Михаил Иванович, коллежский асессор, чин VIII класса	26 сентября 1839	48
96.	Медведев  Андрей Яковлевич	24 июня 1860	70
97.	Мелетина  (Линкер) Елизавета Богдановна	28 мая 1838	34
98.	Мелетин  Андрей Дмитриевич, коллежский советник, чин VI класса	17 июля 1858	57
99.	Могилатова  Екатерина Степановна, [86] дворянка	24 июня 1883	36
100.	Моисеев  Алексей Федорович,[87] коллежский советник,  чин VI класса	13 декабря 1833	78
101.	Моисеева  Анна Федоровна, сестра А.Ф.Моисеева	27 января 1831	81
102.	Моисеева  (Мастинина) Мария Степановна	21 декабря 1804
103.	Моисеева (княжна Болховская)  Надежда Сергеевна,[88] жена А.Ф.Моисеева	9 апреля 1823	53
104.	Молоствова  (Поливанова) Авдотья Игнатьевна, жена полковника	15 января 1801
105.	Мясников  Константин Иванович,[89] инженер-капитан	31 октября 1840	34
106.	Мясников Николай Иванович,[90] купец, благодетель монастыря
107.	Наумов-Корюкин  Иван Степанович, мещанин	16 июля 1877	52
108.	Наумов-Корюкин  Степан Антонович, купец	20 марта 1870	67
109.	Неелов Александр Петрович,[91] подполковник	1 октября 1844	46
110.	Неелова (Кондратьева)  Екатерина Семеновна, жена Неелова А.П.	29 сентября 1843	37
111.	Немиров  Сергей Сергеевич,[92] редактор «Казанских губернских ведомостей»	12 марта 1856	47
112.	Никодим (Николай Михайлович Прелатов),[93] архимандрит, настоятель Зилантова монастыря (1898-1901)	22 марта 1901	54
113.	Новосильцев  Андрей Лаврентьевич, протоиерей	7 июля 1866	64
114.	Обухов  Николай Иванович, статский советник, чин V класса	9 февраля 1812	46
115.	Оптовцов  Петр Яковлевич, присяжный поверенный	25 февраля 1881	37
116.	Орлов  Дмитрий Степанович,[94] коллежский советник, чин VI класса	20 мая 1843	52
117.	Отпущенников Георгий Петрович[95]	9 января 1916
118.	Охотина  Александра Евдокимовна, жена священника	5 августа 1884	37
119.	Павловский  Александр Никитич, священник	15 июня 185...	48
120.	Павловский  Петр Михайлович, священник	21 ноября 1879	54
121.	Пальчикова  Анна Васильевна, [96]  жена бригадира	родилась 1729
122.	Паруцкая Вера,[97] младенец	12 марта 1884	2
123.	Пасмуров  Михаил, болярин	8 марта  1850	58
124.	Перфильева    Евдокия Васильевна,[98] дочь В.А. Глухова	10 октября 1831	26
125.	Петров  Василий Петрович, купец	12 июля 1836	67
126.	Петров  Никита Иванович, мещанин	3 февраля 1865	62
127.	Петров  Никита Петрович, коллежский советник, чин VI класса	29 сентября 1818	64
128.	Петрова  Домникия Власьевна	17 января 1816	61
129.	Платонов Иван Семенович,[99] помещик	15 ноября 1909
130.	Платонова  Анна Ивановна, купчиха	5 августа 1886	64
131.	Плешанов  Иван Максимович, почетный гражданин	5 декабря 1857	55
132.	Плешанов  Николай Иванович, почетный гражданин	22 декабря 1868	32
133.	Поздюнин  Сергей Алексеевич, подполковник	29 июля 1848	66
134.	Поздюнина Александра Александровна	28 марта 1836	61
135.	Попов  Филипп Степанович,[100] коллежский советник, чин VI класса	12 марта 1825	72(?)
136.	Портнова  Татьяна Федоровна[101]	29 сентября 1866	70
137.	Поярков Владимир Тимофеевич, [102] городской голова
138.	Прозоров  Аркадий Акинфович,  надворный советник, чин VII класса	1 июня 1874	57
139.	Прокофьев  Автоном Прокофьевич, коллежский советник, чин VI класса	27 сентября 1826
140.	Пчелин  Семен Ефремович,[103] купец	7 июня 1830	37
141.	Раев  Филипп Андреевич, протоиерей	28 октября 1859	78
142.	Растовская  Вера Васильевна	22 апреля 1842	23
143.	Растовская (Великопольская)  Любовь Ермолаевна, жена генерал-майора Растовского А.А.	24 марта 1849	55
144.	Растовский  Александр Андреевич, [104] генерал-майор	20 августа 1830	60
145.	Растовский  Владимир Александрович,[105] дворянин, сын А.А.Растовского	8 января 1839	22
146.	Романов  Николай Васильевич, купец	18 сентября 1830	42
147.	Русанов  Павел Семенович, комиссар	9 августа 1844	54
148.	Русанова  Прасковья Родионовна	29 августа 1839	48
149.	Рыбаков Александр Михайлович[106]	январь 1915
150.	Саблин  Петр Алексеевич, полковник	2 августа 1857	56
151.	Савинич,  контр-адмирал	25 ноября 1868
152.	Самсонов  Василий Гаврилович, крестьянин	3 июля 1846	26
153.	Сахаров  Константин Степанович, мещанин	14 ноября 1872	47
154.	Сахаров  Николай Иванович,[107] дворянин	23 июня 1836	24
155.	Световидов  Иоанн Львович, протоиерей	2 июня 1840	50
156.	Семёнова Александра Васильевна[108]	9 февраля 1915
157.	Серебряков  Гаврила Иванович, купец	11 октября 1809	50
158.	Соловьева  Анастасия Ивановна	26 ноября 1834
159.	Сомов  Степан Данилович,[109] надворный советник, чин VII класса	5 октября 1835	62(?)
160.	Софронов  Василий Васильевич, купец	8 сентября 1857	79
161.	Софронова  Анна Васильевна, мещанка	26 июля 1852	20
162.	Софронова  Ирина Васильевна	23 января 1857
163.	Степанова Александра Степановна[110]	7 мая 1917
164.	Стукова Елизавета Александровна[111]	8 ноября 1902
165.	Танкеевский Василий Иванович[112]	25 июля 1915
166.	Терентьев  Дмитрий Терентьевич, поручик, чин XIIкласса	9 марта 1865	55
167.	Терпиловский Иван Васильевич[113]	4 сентября 1909
168.	Тихомирнов Александр Осипович,[114] член-соревнователь Вспомогательного общества приказчиков	24 февраля 1901	50
169.	Тихомирнов Иван Осипович[115]	24 ноября 1900	64
170.	Тихомирнов  Осип Терентьевич,[116] хлеботорговец	26 августа 1864	67
171.	Тихомирнов Тимофей Иосифович,[117] потомственный почетный гражданин	6 февраля 1907
172.	Тихомирнова Матрона Матвеевна,[118] жена О.Т. Тихомирнова	31 декабря 1895	83
173.	Тихонова  Юлия Степановна	12 февраля 1860
174.	Толстая  (Мусина-Пушкина) Варвара Александровна, дворянка	21 июля 1865	61
175.	Троицкий Иван Алексеевич[119]	1 февраля 1892
176.	Троицкая  Екатерина Александровна	20 января 1870	40
177.	Урусова  (Нарбут) Мария Николаевна, дворянка	18 марта 1866	37
178.	Фатьковский  Алексей Степанович, кассир государственного банка	11 марта 1896	72
179.	Фатьковский  Степан Иванович, титулярный советник, чин IX класса	18 мая 1839	41
180.	Филиппов  Григорий Иванович, купец	11 сентября 1859	62
181.	Фокин  Василий Иванович, коллежский советник, чин VI класса	23 июля 1885	55
182.	Фролов  Устин Михайлович	19 марта 1883	95
183.	Хрисоногова  Анфиса, жена дьякона	10 июня 1846	35
184.	Хрисогонова (Поздюнина) Вера Сергеевна, жена чиновника консистории	1831	31
185.	Чеадаева (Емельянова) Татьяна Ивановна	10 февраля 1834
186.	Чесноков Павел Тимофеевич,[120] потомственный почетный гражданин	6 сентября 1915	67
187.	Чичагова (Козленинова) Александра Ивановна, [121]  жена подполковника	26 ноября 1803	29
188.	Чудинова  Анисья Никитишна	17 августа 1857
189.	Шишкина (Кондырина) Екатерина Антоновна, купеческая жена	7 января 1849	28
190.	Шмагин  Александр Николаевич,  купец	9 августа 1884	74
191.	Шмагина  Александра Семеновна, купеческая жена	20 мая 1866	53
192.	Шмагина  Прасковья Степановна, купеческая вдова	13 декабря 1857	77
193.	Шпакштейн Юлия Васильевна[122]	11 апреля 1904
194.	Южиков  Алексей Степанович, чиновник IX класса	16 ноября 1831	62
195.	Юшков Николай  Иванович,[123] гвардии капитан	5 апреля 1828	50

 

Официально кладбище монастыря было закрыто с 1918 г., но отдельные захоронения внутри обители по специальным разрешениям производились вплоть до 1928. Последней, кто погребен в фамильном склепе под Свято-Успенским собором, была Ольга Сергеевна Гейнс († 29 октября 1927 г.). [124]

 

 

Автор пока не выяснил, кто такой Александр Щеголев (проживал по ул. Ново-Горшечная, д.6, кв.1) и почему Ольга Сергеевна именно ему поручила вести свои столь деликатные дела.

Музейный отдел Татарского народного комиссариата просвещения отреагировал достаточно быстро, и вскоре Щеголев получает письмо следующего содержания.

 

В 1921 г. создается православная женская община, которая использует здания опустевшего монастыря. 15 февраля 1926 г. община подписывает договор с органами НКВД о дальнейшем использовании зданий обители, но через два месяца, 26 апреля этот договор официально расторгается и монастырь окончательно ликвидируется.[127]

27 февраля 1929 г. Президиум ЦИК ТАССР на своем заседании разрешил Казанскому городскому совету «в целях использования строительного материала»  разобрать Успенский собор и другие здания монастыря.[128] Так было официально разрешено варварское разрушение уникального зилантовского ансамбля.

В дальнейшем, в 1920 – 1950-е годы на территории обители расположилась внутренняя тюрьма НКВД, затем – детская колония, позже – склады МВД. К 1990 году территория бывшего монастыря осталась почти бесхозной.

20 октября 1928 г. Президиум Казанского совета на основании постановления Заречного районного совета принимает решение об окончательном закрытии погоста со сносом всех монументов и крестов и передаче территории монастырского кладбища  в ведение жилищно-хозяйственного треста.[129] О чём  родственники умерших уведомляются через республиканскую печать.[130] К этому времени большинство памятников уже были разрушены.

Отдел по делам музеев и охраны памятников искусства, старины и природы при академическом центре Татнаркомпроса (председатель В. Егерев) не возражал по поводу ликвидации погоста, хотя и взял под свой контроль наиболее ценные из них, относящиеся к первой половине  XIX века.[131]

Однако, наши последние изыскания в архиве отдела ЗАГС администрации Вахитовского района г.Казани выявили факты погребения казанцев в 1927-1931 годах на монастырском кладбище, находящемся за стенами обители к востоку. С 1932 г. захоронения на кладбище прекращаются.[132]

 

1.	Александров Владимир († 26 октября 1927), младенец, 10 месяцев;
2.	Оспенников Александр († 27 октября 1927), мертворожденный;
3.	Кузьмичев Герман († 8 декабря 1927), мертворожденный;
4.	Орлов Виктор († 4 января 1928), 2 года;
5.	Мигачева Зоя Михайловна († 16 января 1928);
6.	Куприянова Галина († 27 января 1928), 10 месяцев;
7.	Носов Семен Петрович († 23 февраля 1928), 74 года;
8.	Спиридонова Роза († 27 февраля 1928), 3 года;
9.	Данилова Клавдия († 26 ноября 1928), 24 года;
10.	Комчатова Агриппина Александровна († 26 ноября 1928), 62 года;
11.	Перфильев Иван († 9 декабря 1929), 2 года;
12.	Левентинова Александра Васильевна († 17 декабря 1929), 53 года, табачница-наклейщица;
13.	Четаева Ольга Ефремовна († 18 декабря 1929), 47 лет, продавец;
14.	Колчин Игорь († 22 декабря 1930), 1 год;
15.	Власова Марина Пахомовна († 18 февраля 1931), 78 лет;
16.	Ефремов Геннадий († 11 ноября 1931), 1 год;
17.	Слесарев Николай († 11 ноября 1931), 2 года;
18.	Степанов Николай († 11 ноября 1931), 6 лет.

 

 

В середине 1930-х годов бывшее монастырское кладбище было окончательно разорено и разровнено. На нём для рабочих Кировского района построили несколько бараков. Здесь же разбили приусадебные участки под картофель, капусту, овощи.[133] Когда в конце 1980-х годов оттуда из-за невыносимых бытовых условий переселили всех жителей, то почти вся гора представляла собой сплошную свалку отходов и мусора.

*      *       *

 

Наверное, среди многих причин того, что наше общество задыхается от нехватки духовности, - забвение очень важных составляющих нашей культуры. Мы обращаемся к наследию отдельных личностей и пренебрежительно относимся к местам их упокоения - тоже носителям культуры. Это вызывает ощущение неполноценности отечественного культурного потенциала, ибо каждая его часть должна органически входить в целое. Не менее печально и то, что мы продолжаем терять завещанное нам. Неблагодарные наследники, мы равнодушно взираем на поругание могил предков, разрушение некогда полных жизни домов, одичание рукотворных ландшафтов. Вместе с ними уходит память, продолжает рваться связь поколений. Мы до сих пор не смогли остановиться в самоограблении.

В 1998 году Зилантову обитель вернули Казанской Епархии Русской Православной Церкви. Монастырь возрожден как единственный женский в Казани и её окрестностях. В настоящее время в обители 13 насельниц. Настоятельница монастыря с первых дней его существования – игумения Нина (Нефедова). Восстанавливается обитель под непосредственным присмотром Высокопреосвященнейшего Анастасия, архиепископа Казанского и Татарстанского. В июле 2004 года была освящёна Владимирская церковь, а 11 июня 2006 г. при большом стечении прихожан монастыря – Троицкий храм. Действует Успенский собор (бывший Всехсвятский). Зилантова гора после долгих десятилетий запустения и забвения оглашается священным благовестом.

Возрождающаяся обитель  становится достойным памятником воинам, отдавшим свои жизни за веру православную и Отечество, послушникам, добровольно и безропотно подъемлющих крест послушания, и всем известным и безвестным православным молитвенникам и праведникам, монашествующим и мирянам, чьим духовным подвигом держится мир сей.

В октябре 2006 г. в обители установили поклонный крест, на котором начертаны следующие слова: «Здесь на Старом Русском кладбище покоятся сотни христиан, монашествующих и мирян. Прости нас, Господи, за осквернение их могил и упокой души их во Царствии Твоем». Видно пришло время покаяния…

 

II. Храм-памятник воинам, погибшим при взятии Казани в октябре 1552 г.

 

По различным оценкам на кладбище под курганом упокоилось несколько десятков тысяч человек.[134] Это самая большая братская могила воинов в Казанском крае.

Казанский историк-краевед первой половины XIX века Баженов Н.К. приводит имена 166 погибших ратников. Среди них князья, бояре, простолюдины: Микулинский, Брудков, Гендоуров, Тепринский, Ишутин, Заборовский, Полев, Путилов, Ступишин, Змеев, Кологривов, Беклемишев, Темирязев, Максимов, Дурасов, Юрьев, Чистяков, Неклюдов, Страхов, Шеншин, Романов, Кобцев, Чернышев, Мельников, Хитров, Захаров, Соболев, Левшин, Нечаев, Смирнов, Вяземский, Глебов, Оленев, Челищев, Колтовский, Муромцев, Головкин, Загорский, Сафонов, Потоцкий, Кудрявцев, Озеров, Муравьев, Гурьев, Воронцов, Лазарев, Татаринов, Лодыженский, Грузинский, Аристотелев, Раевский, Лебедев, Зубов, Новиков, Солнушкин, Тарасов, Полозов, Кикин, Шишкин, Новосильцев, Жуков, Арбузов, Лисин, Зверев, Крюков, Хрипунов, Яковлев, Стефанов, Блудов, Волков, Кривошипин, Краснов, Кириловский, Воротынцев, Мещеринов, Апраксин, Марков, Радищев, Баратынский, Муханов, Пятницкий, Языков, Астафьев, Аристов, Строганов, Севастьянов, Ермолов, Лазарев, Малиновский, Мансуров, Морозов, Сабуров, Заболотский, Кокошкин, Батурин, Щербаков, Протасов, Окунев, Дохтуров, Желтухин, Горчаков, Колычев, Назимов, Белосельский, Денисов, Пашков, Анненков, Долгоруков, Никитин, Белоградский, Барашев, Баскаков, Насакин, Жеребцов, Скрипицин,  Самарин, Орлов, Копьев, Урусов, Демидов, Лубенский, Ушаков, Кропоткин, Сенковский, Александров, Серебряков, Княжнин, Баранов, Арбузов, Киреев, Флоров, Корсаков, Тукачевский, Бутлеров, Васильчиков, Красовицкий, Соломин, Чуднов, Сомов, Толстов, Шишмарев, Оболенский, Андреев, Офросимов, Жемчучников, Тимофеев, Суворов, Карнеев, Румянцев, Бабкин, Пушкин, Головин, Салтыков, Маслов, Безобразов, Бибиков, Перфильев, Львов, Исаев, Киприанов, Бородин, князь Димитрий Иванов, Михаил А. Головин. [135]

Архимандрит Гавриил, настоятель Зилантовой обители приводит имена 212 погребенных русских воинов (подсчеты наши – А.Е.). (Приложение 1). [136] В синодике Зилантова монастыря были записаны свыше восьмисот имен павших воинов, где для знатных родов были прописаны  их чины и звания: «Большой боярин, князь, княж сын, а для рядовых воинов их имя, отчество и место – Тферитяне, Бежечане, Володимерцы, Костромичи, Суздальцы, Галичане, Козличи, Калужане, Коломничи, Дмитравцы, Каширяне, Ржевцы, Мещеряне, Муромцы, Стародубцы, Нижегородцы, а также Атаманы казаков».[137]

Более двухсот лет над могилой павших воинов стояла лишь простая часовенка, в которой священники Зилантова монастыря время от времени совершали панихиды. В народе братскую могилу стали называть  «Убогий дом» или «вязком», т.к. вокруг неё во множестве росли старые вязы.[138]

Инициатива в деле сооружения нынешнего памятника принадлежит настоятелю Зилантова монастыря архимандриту Амвросию (Сретенскому), который в 1812 г., на волне патриотизма, вызванного среди всех слоев русского общества победоносным завершением Отечественной войны, обратился к жителям Казани с предложением об организации подписки на сооружение памятника над прахом павших ратников.

Подписка дала весьма небольшую сумму – всего 1.500 рублей. Поэтому и памятник намечался быть скромным – простой столб с соответствующей надписью. Император Александр I повелел переделать проект, что и было поручено петербургскому архитектору Н.Ф.Алфёрову.[139] Именно ему Казань обязана появлением столь исключительного сооружения, не имеющего близких аналогов ни в нашем городе, ни вообще среди православных храмов России. Разумеется, основной объем, внутреннее размещение алтаря, иконостаса и других частей было строго каноничным, но вот внешний пирамидальный облик храма поражает своей неординарностью. Предоставленный проект был утвержден, но для его осуществления потребовалась уже более солидная сумма.

Александр I и члены августейшей фамилии пожертвовали на сооружения памятника внушительную по тем временам сумму - 10.000 рублей. Кроме того, было решено впредь до окончания сооружения ежегодно отпускать из средств государственного казначейства по 5 тысяч рублей. Объявленная подписка дала свыше 100 тысяч рублей.

Непосредственным воплотителем проекта Н.Ф. Алфёрова стал другой архитектор – А.К. Шмидт. Под его руководством и под личным наблюдением архимандрита Амвросия осуществлялось строительство храма. Именно Шмидт принял решение заменить предложенную Алферовым кирпичную облицовку храма облицовкой из белого вятского опочного камня, что существенно повысило стоимость строительства, зато сделало храм - памятник более величественным и нарядным. 30 августа 1823 г. состоялось первое освящение памятника архиепископом Амвросием.

 Однако вскоре вскрылись конструктивные недостатки, местами сооружение дало трещины, стало протекать. Поэтому потребовались дополнительные средства на его доделку. В 1830 – 1832 гг. понадобилась его реконструкция уже под руководством архитектора П.Г. Пятницкого. Формы храма были частично скорректированы, но в целом его облик почти не изменился. Пятницкий был одним из самых знаменитых казанских зодчих XIX века. Незадолго до этого он руководил возведением великолепного комплекса Казанского университета. Он отличился также при строительстве нового ансамбля Казанского Богородицкого монастыря. 2 октября 1832 г. храм-памятник был вторично освящен архиепископом Филаретом. К этому времени в Казань были доставлены серебряные вызолоченные сосуды, пожалованные императором Николаем I для церкви - памятника.

Первые тридцать лет со дня его основания храм-памятник находился в хозяйственном подчинении Зилантова монастыря. Но обители было трудно  заботиться о столь масштабном сооружении. Поэтому храм был передан в военное ведомство. К нему из Кремля по крупным церковным праздникам проводились крестные ходы, устраивались  военные парады, на которых всегда присутствовали губернатор, правящий архиерей, уважаемые казанцы. Это святое место 20 августа 1836 г. посетили император Николай I и 17 августа 1861 г. наследник престола цесаревич Николай Александрович (старший сын Александра II, умер 12 апреля 1865 г.).[140] День 2 октября простой народ считал великим праздником и называл «именины казанские».

В 1830 году Казанское купеческое собрание (орган сословного самоуправления) взяло памятник на свое содержание. С этого времени появляется должность смотрителя памятника, жившего в специально построенном недалеко деревянном доме. Смотрители обязательно назначались из отставных офицеров, имевших ранения и боевые награды.

Городская дума по представительству купеческого собрания назначала попечителя памятника. Как правило, это был состоятельный купец, несший добровольно основные расходы по его содержанию. Первыми попечителями над памятником были купец 1-й гильдии Л.Крупеников и П. Котелов.

После городской реформы 1870 г. памятник перешел в ведение казанской городской управы и о нем заботились уже не купцы, а общегородские органы самоуправления, но должности попечителя и смотрителя оставались вплоть до 1917 года. Так, в частности, 23 декабря 1888 года попечителем храма был избран купец К.П. Прибытков,[141] сын бывшего городского головы П.А. Прибыткова (1810–1883). В этом же году к памятнику была устроена от Адмиралтейской дамбы дорога.[142]

Среднюю часть пирамиды, из которой состоит памятник, занимала небольшая церковь во имя Спаса Нерукотворного – в честь царского знамени, бывшего с Иоанном IV под Казанью. В углах пирамиды были устроены кельи для священника и служителей памятника. В церкви находились портреты царя Иоанна Васильевича Грозного и императора Николая Павловича.

Небольшая дверь и каменная лестница ведут из-под западного портала памятника в подземелье, куда спускаются с зажженными свечами. Здесь царит полнейший мрак, впечатление от которого усиливается еще и абсолютной тишиной. Спустившись в подземный сводчатый ход, идущий по всем четырем сторонам образующей памятник пирамиды, посетитель входит через небольшую дверь в четырехугольный центральный склеп, который и представляет собой внутренность братской могилы воинов.

Деревянный пол склепа весь настлан на костях и черепах, которыми во множестве усеян насыпанный холм. Посреди склепа стояла большая, наполненная черепами гробница, освещаемая неугасимой лампадой с распятием. По сторонам гробницы читались надписи: «Больше сея любве никтоже имать, да кто душу свою положит за други своя» (Иоанн. 15, 13)» и «Возлюбленнии и прекраснии, неразлучни, благолепни в животе своем,и в смерти своей не разлучишася; паче орлов легцы, паче львов крепцы (2 Цар. 1, 23)».[143]

При церкви имелся синодик воинов, неоднократно перепечатывавшийся, имена которых и поминались здесь при панихидах.

Службы в храме прекратились в сентябре 1918 г. Он был  закрыт большевиками, а вскоре и разграблен. Стороной обошла его участь уничтожения многих казанских монастырей, церквей и соборов. В 1924 г., когда ВЦИК опубликовал постановление «Об увековечивании памяти Ленина», местные руководители решили переоборудовать его в «Памятник содружества народов» со смотровой площадкой, с установлением шпиля в виде минарета и пятиконечной звездой. К счастью, этот нелепый проект так и не был осуществлен.

Однако в советское время городские власти все же проявляли некоторую заботу о внешнем облике памятника, ставшего к тому времени одним из архитектурных символов города. В 1930 г. был проведен косметический внешний ремонт. К 1956 г. памятник ввиду образования Куйбышевского водохранилища оказался в центре небольшого островка, что сделало его еще более выразительным и мало доступным.

В декабре 2001 г., по благословению архиепископа Казанского и Татарстанского Анастасия, был создан приход Нерукотворного Образа Спасителя, который возглавил иерей о.Феодор (Ситкин). В храме регулярно проводятся богослужения.

В соответствии с постановлением Кабинета министров Республики Татарстан  «О передаче памятника архитектуры республиканского значения – памятника воинам, павшим при взятии Казани в 1552 году, в коммунальную собственность города Казани» № 8 от 17 января 2001 г., министерство культуры передало храм Департаменту текущего содержания и развития объектов внешнего благоустройства администрации г. Казани по акту № 688 от 23 апреля 2001 г.

4 марта 2005 г. храм был передан Казанской Епархии Русской Православной церкви, после окончания ремонтных работ предполагается его совместное использование Казанской Епархией и администрацией города.

 

III. Некрополь Спасо-Преображенского мужского монастыря

 

«Не многие из тех, которые провели большую часть жизни в Москве, смотрят равнодушно на Донской монастырь: почти все приближаются к нему с умилением и слезами, ибо там главное кладбище дворянства и богатого купечества».[144] Так говорил некогда Н.М.Карамзин о кладбище Донского монастыря. То же самое можно было сказать и о некрополе Спасо-Преображенского монастыря. Казанцы не могли проходить без благоговения мимо этого уголка земли, где упокоились останки многих великих людей.

Правда, кладбище это было невелико и не богато изящными памятниками, но таинственная сень его была способна вызвать много дорогих воспоминаний и благоговейных чувств. Здесь представали образы мирно почивших о Господе и архипастырей, и военачальников, и именитых купцов казанских, и скромных тружеников - монахов. А над всем этим господствовала мысль о том, что этот уголок земли был местом вечного упокоения великих угодников Божиих и первых просветителей казанского края - святителей Гурия и Варсонофия.[145]

Самой первой на погосте Спасского монастыря была могила св. Гурия, скончавшегося 4 декабря 1563 года и погребенного пред алтарем Преображенского собора. Над могилой его вскоре же была сооружена боярином Иваном Елизаровичем Застолбским «каменная клеть».[146] В 1576 году клеть эта приняла под свою сень нового великого подвижника веры св. Варсонофия († 11 апреля 1576).

В 1596 году, при перестройке деревянного собора в каменный, клеть, устроенную Застолбским, пришлось сломать. При этом последовало открытие мощей свв. Гурия и Варсонофия. Нетленные тела их оставлены были наверху, а для останков иноков Ионы и Нектария сооружена была пред алтарем каменная «пещерка», которая изнутри имела каменный свод. Снаружи дневной свет проникал через пять узких продолговатых оконцев, забранных железными решетками. Вход в неё был углублён в землю на четыре ступени.[147]

«Пещерка» не позже 1606 года приняла останки благочестивого греческого архиепископа Епифания. На могиле его лежал камень со следующей надписью: «Апреля в 19-й день. На память преподобнаго отца нашего Иоанна ветхия лавры. Преставися преосвященный Епифаний архиепископ святаго града Иерусалима, монастыря святыя Голгофы, иже на краниеве месте..»[148]

В 1614 году здесь же был погребен митрополит казанский и свияжский Ефрем († 26 декабря 1613), ближайший помощник святого патриарха Ермогена в борьбе против Лжедмитрия II и польских интервентов. После мученической кончины патриарха Ермогена именно митрополиту Ефрему принадлежала вся полнота патриаршей власти. Он председательствовал на Освященном соборе, совершил 11 июля 1613 г. венчание на царствование первого из дома Романовых Михаила Феодоровича, под Уложенной грамотой об избрании на царство Михаила Феодоровича первой стоит подпись именно митрополита Ефрема.

На могильной плите упокоившегося было выбито: «Лета 7122-го (1613 г.), месяца декемвриа в 26 день. Преставися рабъ Божий Ефремъ, по преименовании[149] вторый митрополитъ Казанский и Свияжский».[150]

14 мая 1915 года в присутствии высоких  духовных и светских лиц Казанской губернии (Высокопреосвященный Иаков, преосвященные Анатолий и Борис, протоиерей Петропавловского собора Н.А. Воронцов, настоятель Спасо-Преображенского монастыря, архимандритИоасаф главный начальник Казанского военного округа генерал от инфантерии П.А. Гейсман, казанский гражданский губернатор П.М. Боярский, и.д. губернского предводителя дворянства А.Н. Боратынский, казанский городской голова В.Д. Боронин) состоялась торжественная закладка часовни над могилой митрополита Ефрема. Автором проекта был инженер-художник П.И. Абрамычев.[151]

В фундамент часовни была заложена памятная доска со следующей надписью: «В лето от сотворения мира 7423-е, от Рождества Христова 1915-е Мая 14-го дня, при Державе Благочестивейшаго Самодержавнейшаго Великаго Государя Императора Николая Александровича Всея России, Супруги Его Благочестивейшей Государыни Императрицы Александры Феодоровны, Наследника Его Благовернаго Государя Цесаревича и Великаго Князя Алексея Николаевича, при Высокопреосвященнейшем Иакове Архиепископе Казанском и Свияжском, Главном Начальнике Казанского Военного округа, генерал от инфантерии – Платоне Александровиче Гейсман, Главноконачальствующем Казанской губернии камергере Двора Его Императорского Величества Петре Михайловиче Боярском, настоятеле Архимандрите Иоасафе, заложена сия часовня в обители Боголепного Спасова Преображения, над местом вечного упокоения приснопамятного казанского Митрополита Ефрема, в честь и память его святого имени и в благодарное воспоминание о великом деле устроения им Русского Царства в смутную годину 1613 г. Сооружается часовня сия по проекту архитектора-художника Петра Ивановича Абрамычева».

Благодаря усилиям строительного комитета под председательством П.М. Боярского часовня уже в феврале 1916 г. была «вчерне закончена»  и начался «кружечный сбор» средств  на её внутреннюю отделку.

Однако революционные события 1917 г. и последовавшее за ними богоборческое лихолетье внесли в дело увековечения памяти святителя Ефрема свои разрушительные коррективы. К сожалению, автору не удалось пока проследить в деталях дальнейшую судьбу часовни-памятника, но то, что она оказалась трагической, очевидно, так как в советское время  весь комплекс монастыря был разрушен.

В «пещерке» упокоились также настоятели святой обители архимандриты Сергий (1608-1613) и Еремей (1628-1629).[152] Надгробная плита архимандрита Сергия, как отмечает П.А. Воскресенский, ещё в конце XIX века была цела.[153]

В «пещерке» был погребен и сын Застолбского Нестор, в иночестве Нектарий, а затем и сам Застолбский, нареченный в иночестве Ионою.

В 1706 году в этой «пещерке» удостоился погребения греческий епископ Арсений. На надгробной плите его была следующая надпись, сделанная вязью: «Во имя Спасителя нашего Христа Бога. Успе, и погребенъ на семъ месте, греческихъ странъ, андружския епархии, пелопонскаго острова, епископъ Арсений, который жилъ прежде въ Москве 7201-го, и посемъ жилъ въ Макарьеве пустыне, что близъ Свияжска, тутъ и преставись в лето 1706-го апреля въ 14 день, и погребенъ великимъ господиномъ преосвященнымъ Тихономъ митрополитомъ казанскимъ и свияжскимъ, апреля в 16 день, бяше же онъ за некая приключшаяся обстояния отлученъ святейшимъ Досифеемъ патриархомъ иерусалимскимъ: по смерти же его, тогожъ 706 лета, яко усердный, и ближний по евангельскому словеси другъ преосвященнейший архиерей Тихонъ толко тщание о разрешении положилъ, и по намерению своему чрезъ писание о разрешении его получилъ просимое отъ святейшаго патриарха константинопольскаго присланное, за подписаниемъ руки его, и при немъ одинадцать архиереев, въ писанное на греческомъ языке, и та грамота положена с нимъ во гробъ, и ради ведения преведенный списокъ во архиерейской ризнице положенъ».[154]

За какие-то прегрешения он был отлучен иерусалимским патриархом Досифеем и конец своей жизни провел  в Макарьевской пустыни, что в двух верстах от Свияжска. Казанский митрополит Тихон III (1699-1724) за кротость, благочестивую жизнь и полное раскаяние возлюбил его и по смерти старца в 1706 году похоронил его в «пещерке». Через русского резидента в Константинополе Петра Алексеевича Толстого он предпринял энергичные меры по исходотайствованию прощения от восточных патриархов. Уже после кончины патриарха Досифея (1707 г.), П.А.Толстой исхлопотал у патриарха Константинопольского Гавриила полную разрешительную грамоту, написанную на греческом языке вместе с переводом ее на славянский язык. Греческая грамота была положена Тихоном в гроб Арсения, а славянский перевод её оставлен на хранение в архиерейской ризнице.[155]

Над погребенными в «пещерке» были положены надгробные плиты с соответствующими каждому надписью, сделанными вязью.

В процессе археологических раскопок «пещерки» в 1995 году были выявлены две целые и несколько разбитых надгробных плит. Это были известковые плиты со славянской вязью и рисунком (двойной круг с плавно расходящимися в разные стороны «дугами»), жгутовым орнаментом, розетками. Края плит были обработаны «зубчиками». Плиты были датированы концом XVI - серединой XVII века.[156]

По левую сторону от «пещерки» в 1740 году в специально сооруженной часовне был похоронен ближайший родственник Кахетинского царя Теймураза князь Иван Егорович Багратион-Давидов,[157] который проживал в Казани по велению императрицы Анны Иоановны.

На надгробной плите, которая находилась в левой стороне часовни, имелась следующая надпись: «Стани зде, путниче, над гробом умилися; помня смерть – о усопшем помолися. Зде положено во гробе тело кахетинского царя Темуразы ближнего его сродника, князь Иоанн Егорович Багратион Давидов, который пожалован, указом блаженнейшей памяти Ея Императорского Величества Государыни Императрицы Анны Иоанновны, бысть в Казани, в Казани ж и преставися сего 1740 году, ноября 12 дня, и погребен на сем месте, а от рождения его было ему лет 47».[158]

Пещерка и часовня пользовались среди казанцев глубоким почитанием. Песок, посыпаемый на гробницы, особо почитался среди учащихся города, которые видели в нём чудодейственную силу. Экзаменационные письменные работы, присыпаемые песком, обеспечивали удовлетворительную за неё отметку.[159]

После этого долгое время на монастырском кладбище никого не хоронили. Вообще, до конца 60-х годов XIX века погребения здесь допускались лишь в исключительных случаях (иноков Спасского монастыря хоронили в основном на кладбище Кизического монастыря),[160] но с этого времени стали разрешать погребения и частным лицам.

Отметим, что в феврале 1866 года в церкви свв. Киприана и Иустинии был погребен настоятель обители Кирилл (Василий Наумов), епископ Мелитопольский. Преосвященный Кирилл родился в Калуге в 1823 году. По окончании курса в Петербургской Духовной академии со степенью магистра в 1847 году, принял монашество и был оставлен при академии бакалавром. В дальнейшем (1855) стал ординарным профессором по кафедре нравственного и пастырского богословия. С 1857 член русской духовной миссии в Иерусалиме. В 1863-1866 настоятель Спасо-Преображенского монастыря.[161]

В сентябре-октябре 1995 г. «пещерка» Спасо-Преображенского монастыря была вскрыта раскопками археологической экспедиции под руководством Алфеевой Ж.Р., и сохранившиеся останки святых были перезахоронены в Петропавловском соборе и Иоанно-Предтеченском мужском монастыре.

В «пещерке» было обнаружено 12 погребений.[162] Все они совершены по христианскому обряду - покоятся на спине, головой на запад, с небольшим отклонением к югу, что связано, по всей вероятности, с неправильной ориентацией самого Спасо-Преображенского храма, алтарь которого ориентирован  с некоторым отклонением к северу.

Вещей в погребениях не было, за исключением бронзового креста с распятием, поясной бронзовой пряжки, бронзовой пуговицы.

В заполнении могильных ям были встречены фрагменты керамики, слюда, железные гвозди, кусочки обоженной глины, угольки. Эти находки свидетельствуют, что до появления первых могил на этом месте существовало некое поселение, оставившее после себя небольшой культурный слой. По сохранившимся письменным источникам территория обители в XVI веке была меньше, нежели в более поздние времена. Там, где впоследствии возникнет монастырский некрополь, были расположены небольшие деревянные усадьбы русских служивых людей, поселившихся в Казани после присоединения Среднего Поволжья к России. Здесь также прослеживается небольшой пласт культурного слоя времени Казанского ханства, о чём свидетельствуют находки краснолощенной керамики, близкой по стилю к булгарской.

«Пещерка» была небольших размеров,[163] и поэтому захоронения были вынуждены «тесниться» в отведённом пространстве. Отдельные погребения поэтому были врезаны под цоколь здания. Погребения были в деревянных гробах, следы которых в виде тёмных полос древесного тлена удалось проследить археологам.[164]

Археологические раскопки осени 1995 г. «пещерки» Спасо-Преображенского монастыря позволили перенести останки святых мощей. Ныне в Петропавловском соборе почивают мощи преподобных Ионы и Нектария Казанских чудотворцев, сподвижников свт. Гурия, которые находятся в верхнем храме (на солее с северной стороны). В нижнем храме на левом клиросе почивают мощи свт. Ефрема - митрополита Казанского, помазавшего на царство Михаила Федоровича, основателя династии Романовых, а в алтаре - свт. Епифания, архиепископа Иерусалимского.

Частицы мощей подвижника веры св. Германа покоятся в Иоанно-Предтеченском мужском монастыре и Свияжском Успения Пресвятой Богородицы мужском монастыре.

Иоанно-Предтеченский мужской монастырь всегда был сравнительно невелик и не привлекал большого числа паломников. Его главной святыней была икона Святого Германа с частицей его мощей.[165] Герман, будучи настоятелем Свияжского монастыря, основал его подворье в Казани, из которого и вырос монастырь Иоанно-Предтеченский.

Главной святыней Успенского собора Свияжской обители до революции 1917 года были мощи Святителя Германа, принесённые сюда ещё в 1595 г. В июне 1923 г. рака с мощами Германа была вскрыта (так же, как мощи почти всех российских святых в ту пору). По рассказам местных жителей, сразу после вскрытия начался смерч, заставивший присутствующих разойтись.[166]

Мощи Святителя Гурия, с начала 30-х годов XX века почивают в Казанском кладбищенском храме Ярославских Чудотворцев.

Мощи св. Варсонофия, находившиеся в фондах государственного музея ТАССР, в 1970-х годах были утеряны.

Выборка дальнейших захоронений некрополя Спасо-Преображенского монастыря проведена нами по исследованию Николая Яковлевича Агафонова «Казанский некрополь», по списку казанцев, погребенных на городских кладбищах за 1794-1894 гг., хранящемся ныне в отделе редких книг и рукописей научной библиотеки им. Н.И. Лобачевского Казанского государственного университета.[167]

Нами также использованы некрологи, помещенные на страницах казанских газет «Камско-Волжская Речь»[168], «Казанский телеграф»[169], «Волжский вестник»[170], «Казанский биржевой листок»[171].

На монастырском некрополе упокоились именитые казанцы: священники и профессора Казанской Духовной академии, купечество и военные, чиновники и деятели народного просвещения.

С 1863 по 1922 гг. нами выявлено 84 захоронения. В разрезе десятилетий они представлены в следующей таблице:

 

1863 - 1870	4
1871 - 1880	5
1881 - 1890	23
1891 - 1900	18
1901 - 1910	16
1911 - 1922	18

 

После превращения кремля новой властью в закрытый военный городок погребения на погосте были практически прекращены. Нами выявлены пока самые поздние захоронения монастырского некрополя - профессоров Казанской Духовной академии П.В. Знаменского († 2 мая 1917) и Н.Ф. Катанова († 9 марта 1922). Кстати, монастырь функционировал до конца 1920-х годов, так что, думается, есть возможность найти документальные подтверждения захоронений в последний период его существования.

 

	Ф.И.О.	Дата кончины	Возраст
1.	Алексеев Николай Александрович,[172] предприниматель	1 сентября 1916
2.	Беляев   Константин Федорович, [173] надворный советник	19 марта  1873	56
3.	Беляев Николай Яковлевич,[174] инспектор КазДА, действительный статский советник	22 сентября 1894
4.	Близновская Мария Павловна,[175] вдова протоиерея	9 марта 1912
5.	Близновский  Николай Евграфович, протоиерей	7 декабря  1887	64
6.	Богословский   Иван Дмитриевич, нотариус	9 января  1887
7.	Болдырев Борис Матвеевич,[176] управляющий Казанским Удельным имением	15 марта 1917
8.	Болдырев Матвей Фролович,[177] заслуженный ординарный профессор Императорского Казанского университета	27 декабря 1903	64
9.	о. Варсонофий,[178] архимандрит, настоятель Спасского монастыря	20 мая 1912	40
10.	Васильева Любовь Васильевна[179]	9 февраля 1893
11.	Вечеслав Георгий Михайлович,[180] полковник в отставке	19 июня 1898
12.	Вечеслова Евдокия Ивановна,[181] вдова полковника	16 апреля 1916
13.	Волкова Анна Григорьевна, начальница Казанской Мариинской гимназии	3 марта  1875	46
14.	Ворошилов Константин Васильевич,[182] экстраординарный профессор Казанского университета	3 декабря 1899	57
15.	Гермоген,[183] иеромонах, казначей Спасского монастыря	19 августа 1896
16.	Горбунов Петр Филиппович[184]	26 апреля 1903
17.	Городиска   Мария Семеновна	31 мая  1886
18.	Гусев Астерий Александрович,[185] действительный статский советник	28 ноября  1916
19.	Данилова Валентина Густавовна[186]	8 октября 1916
20.	Жадин Федор Федорович,[187] предприниматель	30 октября 1916
21.	Жадина Елизавета Васильевна[188]	10 марта  1916
22.	Зайков  Михаил Егорович, протоиерей Владимирского Собора	1 февраля  1881	63
23.	Землянова (Яркина) Анна Кассиановна,[189] почетный член общества Русских женщин	16 февраля 1917
24.	Знаменская Антонина Михайловна,[190] жена  Знаменского П.В.	14 февраля  1906	62[191]
25.	Знаменский Петр Васильевич, [192] профессор КазДА	2 мая  1917	81
26.	Катанов Николай Федорович[193]	9 марта 1922[194]	59
27.	Климент (Можаров), [195] архимандрит, настоятель Спасского монастыря	20 сентября  1863	62
28.	Когурова Ольга Захаровна[196]	5 декабря 1903
29.	Кошкин Василий Михайлович,  офицер	15 октября  1881	25
30.	Кошкин Михаил Васильевич[197]	9 декабря 1892
31.	Ложкин  Василий Андреевич, [198] протоиерей Петропавловского собора	1 января  1870	37
32.	Ложкина Екатерина Васильевна,[199] учительница Мало-Дербышкинской школы	11 октября 1901
33.	Марк Николай Федорович,[200] начальник казанского губернского жандармского управления, полковник	…января 1899
34.	Масленников  Порфирий Николаевич,[201] тайный советник, попечитель Казанского учебного округа	3 мая  1890
35.	Матвеевская Екатерина Ивановна[202]	5 февраля 1904
36.	Матвеевский Константин Лаврентьевич[203]	8 ноября 1896
37.	Местергази Евгений Федорович,[204] присяжный поверенный	15 мая 1893
38.	Михайлов Николай Васильевич[205]	15 сентября 1907
39.	Михайлова Мария Николаевна[206]	20 июня 1899
40.	Михайлова Юлия Ильинична[207]	22 сентября 1903
41.	Молоков Арсений Арсеньевич[208]	12 марта 1917
42.	Молоствов Владимир Модестович[209]	19 ноября 1890
43.	Молоствов Порфирий Модестович,[210] генерал-лейтенант	27 октября 1890
44.	Набокова Надежда Прокопьевна[211]	24 сентября 1915
45.	Окулов  Григорий Егорович	28 октября  1881	52
46.	Пальчиков Владислав Евграфович[212]	5 ноября 1905
47.	Пашковский Христиан Григорьевич,[213] преподаватель Казанского 1-ого реального училища	4 марта 1911
48.	Пенинская Анна Павловна (Палицина)[214]	25 мая 1907
49.	Пермяков  Ефрем Андреевич, купец	21 февраля  1882	63
50.	Пермякова Александра Николаевна[215]	7 ноября 1902
51.	Петропольская  Мария Федоровна	26 апреля  1887
52.	Подуруева Мария Ивановна[216]	25 июля  1916
53.	Пономарев Николай Иванович[217]	17 апреля 1917
54.	Постников  Федор Егорович, [218]  купец	27 июля  1881	75
55.	Потапов  Николай Гаврилович,[219] попечитель Казанского учебного округа	13 ноября  1894	56
56.	Пупышев  Константин Васильевич, почетный гражданин	20 ноября  1882	31
57.	Радзишевский Павел Иванович,[220] генерал-майор	3 марта 1894
58.	Рустицкая Александра Ефимовна[221]	12 января 1903
59.	Рустицкий  Александр Васильевич,[222] статский советник	10 октября  1890	68
60.	Садовень Глафира Ивановна[223]	11 февраля 1917
61.	Семякин  Константин Константинович,[224]полковник	2 июня  1888	51
62.	Семякин Константин Романович,[225]командующий войсками Казанского военного округа, генерал от инфантерии	4 февраля  1867	64
63.	Семякина  Елена Константиновна (Катакази),[226] жена Семякина К.Р.	5 февраля 1867	53
64.	Семякина Наталья Александровна,[227] жена Семякина Константина Константиновича	2 декабря  1892
65.	Силантьев  Афанасий Силантьевич, купец	22 сентября  1877	57
66.	Силантьева  Анна Яковлевна, купеческая жена	12 апреля  1887	67
67.	Соколов  Андрей Михайлович	25 января  1877	28
68.	Соколова  Александра Федотьевна	14 октября  1878	68
69.	Стратонович  Григорий Григорьевич, начальник инженерного управления	8 марта  1888	58
70.	Сунгуров Сергий Феодорович,[228] протоиерей	18 марта 1900
71.	Угрюмов  Филипп Васильевич, студент Казанского университета	4 сентября  1883	27
72.	Ушакова Мария Феодоровна,[229] вдова статского советника	25 апреля 1902
73.	Ушков  Николай Капитонович, [230] купец	7 ноября  1882	38
74.	Ушков Яков Капитонович,[231] потомственный почетный гражданин	5 июля 1902
75.	Флоринский Василий Маркович,[232] известный русский ученый, организатор науки второй половины XIX века	январь 1899
76.	Хитрово Константин Никанорович,[233] и.д. начальника губернии, Казанский вице-губернатор, действительный статский советник	17 марта 1890
77.	Частухина Елена Степановна[234]	21 мая 1903
78.	Черных Анна Степановна[235]	27 ноября 1900
79.	Черных Иван Васильевич,[236] член-соревнователь казанского вспомогательного общества приказчиков	14 января 1902
80.	Чукашев Никита Егорович[237]	6 декабря 1899	60
81.	Чукашева (Подуруева) Елизавета Арсеньевна[238]	6 февраля 1900
82.	Шатилов  Павел Николаевич,[239] генерал от инфантерии	20 июня  1887
83.	Шестаков  Петр Дмитриевич, [240] попечитель Казанского учебного округа	24 ноября  1889	62
84.	Шилов  Иван Яковлевич, подполковник	7 июня  1884	55

 

Осенью 2005 г. казанскими археологами под руководством Айдара Ситдикова на территории бывшего некрополя Спасо-Преображенского монастыря был обнаружен целый ряд могильных камней захоронений конца XVI – начала XVII веков. Погребения находились к востоку от алтаря Преображенского собора. Надпись на старославянском языке на одном из могильных камней по нашей просьбе была расшифрована московским профессором, доктором исторических наук Пановой Т.Д., и она гласит: «Лета 7133 (1624 года), сентября 30 дня преставися раб Божий  Гордей Афанасий Пальчиков». [241]

Могильные плиты оказались под землей уже в конце XVIII века, ибо поверх них легла монастырская брусчатка. Поэтому в исследованиях казанских историков конца XIX века, в частности Лебедева Е.М. и Воскресенского П.А., сведения об этих захоронениях отсутствуют.[242]

Род дворян Пальчиковых особо проявился на Руси в Смутное время  XVII века. Отец Гордея - Афанасий посылался в Польшу царем Борисом, чтобы изобличить во лжи расстригу, будущего Лжедмитрия I. Сам Гордей поддержал Василия Шуйского в его борьбе против Лжедмитрия II. В составе второго народного ополчения он собирал для него налоги.

В 1614 году ему было суждено поставить последнюю точку в  истории, связанной с самозванством Смутного времени. Как голова казанского стрелецкого приказа он вместе с Савостьяном Онучиным по поручению утвердившегося в Астрахани царского воеводы, боярина князя Ивана Никитича Одоевского преследовал отступающего донского атамана Ивана Заруцкого с Мариной Мнишек и её сыном малолетним Иваном.  На р. Яик  25 июня они были настигнуты и схвачены на Медвежьем острове.[243]

 Пленников привезли сначала в Астрахань. 13 июля 1614 г. боярин князь Одоевский переправил их в Казань под охраной отрядов стрелецких голов Михаила Соловцова и Баима Голчина. Боясь казацкого мятежа, Заруцкого везли отдельно от Мнишек, что примечательно, его сопровождало 230 стрельцов, а её - шестьсот вооруженных всадников.

Из Казани их отправили в столицу. Вся боль последних месяцев первой русской царицы уместилась в одной летописной строке: «На Москве же тово Заруцково посадиша на кол, а Воренка…повесиша, а Маринка умре на Москве».[244]

За сии деяния Пальчиков был дарован от Романовых поместьем в починке Конбинском под Малмыжем. В дальнейшем (1645 г.) оно отошло к его младшему брату Ивану и племянникам. [245]

И двадцать лет спустя, подавая челобитную о поместье, двоюродный брат Казанского стрелецкого головы, дворянина Гордея Пальчикова писал о заслугах родственника: « И Гардей тебе, государю, служил и прямил – вора Ивашку Заруцкова и Маринку с сыном взял, и к тебе, государю к Москве привол»[246]

При проведении земляных работ в конце сентября 2005 г., связанных с прокладкой тепловых сетей от Спасской башни кремля до настоятельского корпуса бывшего монастыря, были  обнаружены захоронения некрополя. В частности, обнаружен склеп, в котором находились останки священника. Руководитель археологического раскопа, кандидат исторических наук Айрат Ситдиков датировал погребение концом XIX века.

Захоронение хорошо сохранилось. Уцелели фрагменты священнического облачения, украшения, иконы. При захоронении использовалась известковая подсыпка. Погребение обнаружено около разрушенной в 30-е годы XX века монастырской колокольни. Ряд республиканских и городских газет дали информацию об этом событии.[247]

В ходе археологической расчистки Преображенского собора летом 2005 г. были выявлены три захоронения священников в облачении внутри храма, вдоль его южной стены. Но письменные источники, которые указывали бы на какую-либо принадлежность к ним, исследователями пока не  выявлены.

Спасо-Преображенский монастырь, как и его некрополь, таят в себе немало нераскрытых страниц и неразгаданных тайн. Они ждут своего пытливого исследователя.

По мнению Айрата Ситдикова, на древнейшем казанском монастырском некрополе нашли последний приют не менее тысячи именитых казанцев.

Вообще, на территории Казанского кремля с XVI в. до 1920-х годов существовало три православных кладбища. Одно, уже упомянутое, Спасо-Преображенского монастыря, второе – Троице-Сергиевской обители, третий погост принадлежал Введенской церкви. Его следы в 1970-е годы археологически были зафиксированы с западной и северной стороны церкви. Повидимому, он существовал до конца XVIII века.[248]

При наблюдениях 1999 - 2002 гг. следы могильных ям фиксировались в траншеях при замене коммуникаций вблизи Введенской церкви. В раскопе 2004-2005 гг. было вскрыто около 300 погребений.[249]

И наш долг перед памятью благочестивых предков установить на месте порушенного  Спасо-Преображенского монастырского погоста поминальный крест. Ибо как сказано в Писании: «Аз есмь воскресение и живот; веруяй в Мя, аще и умрет, оживет. И всяк живый и веруяй в Мя не умрет во веки». (Ин. 11. 25 - 26).

 

IV. Некрополь Троице-Сергиевского монастыря

 

Троице-Сергиевский монастырь был образован в первое десятилетие после присоединения Казани к Московскому государству и являлся подворьем Троице-Сергиевской Лавры.[250]

На его территории располагался погост, границы которого отмечены на плане конца XVII в.[251]  На планах же второй половины XVIII в. на месте монастырского кладбища указаны уже жилые монастырские постройки.[252]

С 1996 по 2003 г. на территории бывшего Троице-Сергиевского монастыря впервые проводились археологические раскопки. Их масштаб был обусловлен начавшимся возведением мечети Кул-Шариф, когда остатки древнего монастырского погоста были окончательно разрушены.

Исследования были организованы государственным историко-архитектурным и художественным музеем-заповедником «Казанский Кремль» и главным управлением государственного контроля, охраны и использования памятников истории и культуры при Министерстве культуры Республики Татарстан. Научное руководство и исследования осуществлялись сотрудниками научно-исследовательской группы «Археология Казанского кремля», созданной при национальном центре археологических исследований Института языка, литературы и истории им. Г. Ибрагимова Академии наук Республики Татарстан (ныне Институт истории АН РТ), под общим руководством доктора исторических наук Ф.Ш.Хузина.

Археологически было выделено два этапа существования  монастыря: первый - вторая половина XVI – XVII вв., второй - XVIII в.[253] К первому периоду существования монастыря относится погост площадью до 4500 кв.м, где летом 1996 г. было вскрыто 51 погребение, что составляет лишь малую часть усопших. С большой долей уверенности можно предположить, что на погосте упокоилось несколько сот монашествующих и мирян.

Могильные ямы имели прямоугольную форму с отвесными стенками и ровным дном на небольшой глубине – 30-40 см. В ряде случаев могильные ямы перекрывали более ранние, что говорит о длительном периоде его существования. Все погребения соответствовали православным канонам. Умершие лежали на спине головой на запад, руки скрещены в области груди или на животе. Лицевая часть черепа обращена вверх, хотя в некоторых случаях повернута или на север, или на юг, что, вероятно, связано с последующим их сдвигом. Костяки в осном одиночные, иногда парные. В большинстве случаев это останки взрослых людей, реже детские. Все они покоились в дощатых гробах, сколоченных без гвоздей. По форме гробы в виде трапеции с сужением к ногам костяка.[254]

После прекращения функционирования погоста часть его территории, судя по археологическим раскопкам, была использована под жилые и хозяйственные постройки монастыря. Эти постройки в некоторых случаях прорезали могильные ямы. В жилых помещениях были выявлены остатки печей, украшенных красноглиняными изразцами. Самая поздняя монета датируется серединой XVIII века (денга 1748 г.).

По письменным источникам можно судить, что Троице-Сергиева обитель не была восстановлена после пожара 1774 г., произошедшего во время штурма кремля повстанцами Ем. Пугачева.[255]

Следы двух монастырских церквей, погибших в пожаре во время осады кремля войсками Ем. Пугачева, обнаружить пока не удалось. Скорее всего, их остатки  были уничтожены во время строительства здания Юнкерского училища.

Известно, что в Кафедральном Благовещенском соборе  упокоился архиепископ Тихон I (Хворостинин) († 1576)[256], который погребал Казанского чудотворца святителя Варсонофия. Архиепископ Тихон, согласно его завещания, сначала был похоронен, в Троицком храме[257] казанского подворья Троице-Сергиевой Лавры, а затем тело было перенесено в кафедральный собор и положено на паперти Борисоглебского придела. В 1841 г. его останки были перенесены в придельный храм во имя Всех Святых.

Каменный Троицкий храм с приделом во имя преподобных Сергия и Никона был сооружен на площади Троицкого монастыря и оборудован  на средства архимандрита и братии Троице-Сергиевой Лавры. В 1787 г. Казанский архиепископ Амвросий предписал за ветхостью упразднить Троицкий храм. Иконы, иконостас и утварь были переданы в Благовещенский собор, а кирпич и прочий материал - отданы Казанской Духовной семинарии.

Сам монастырь окончательно пришел в упадок в конце XVIII века, чему в немалой степени послужила политика секуляризации, проводимая Екатериной II с 1764 года.

После пожара в конце XVIII века территория бывшего монастыря передается под арсенал пушечного двора, деятельность которого прекращается в связи с большим казанским пожаром в сентябре 1815 года. Часть же его территории занимается под конюшенные дворы и фруктовый сад Спасского монастыря.[258]

Следующий этап освоения этой территории с 1825 по 1866 г. связан с функционированием школы батальонных военных кантонистов, когда с 1825 по 1837 г. производились интенсивные работы по строительству зданий школы и планировке двора.

В 1866 г. вместо школы кантонистов создается Юнкерское училище, просуществовавшее до 1917 года, а в период советской власти до 1994 г. здесь находилась воинская часть.

 

V. Троице - Феодоровский монастырь и его некрополь

 

Феодоровский Троицкий заштатный мужской монастырь располагался на высоком мысе над р. Казанкой, на так называемом «Старом городище». Отметим, что на Федоровском бугре в районе строительства Ленинского мемориала (совр. НКЦ «Казань») в 1985 году были проведены археологические раскопки. Тщательно изучалась стратиграфия слоев в траншеях общей длиной свыше 300 метров. Результаты наблюдений окончательно убедили тогда видного казанского археолога, профессора А.Х.Халикова в отсутствии здесь каких-либо следов исторически известного и здесь локализуемого «Старого городища».[259]

Точных данных о происхождении монастыря не сохранилось, но из надписи, имевшейся на окладе иконы Великомученика Феодора Стратилата выходило, что в 1607 году он уже существовал.[260] Святая обитель была устроена заботами Казанского митрополита Гермогенаи усердием благочестивого воеводы князя Ивана Ивановича Голицына.

В монастыре находилась соборная церковь во имя живоначальной Троицы, освященная в 1700 году с приделом Великомученика Феодора Стратилата, по имени которого монастырь и берет свое название.

Главную святыню обители составляли местночтимые иконы: св. Феодора Стратилата, пожертвованная в монастырь в 1607 г. князем Голицыным и Феодоровская икона Божией Матери. Эта икона – список с чудотворного образа, находящегося в Костроме. Празднование этой иконы проходило по всей православной России 14 марта, а 16 августа торжество совершалось лишь в одной Казани, в память обретения образа князем Василием Юрьевичем Костромским.

Ежегодно 20 июля в Феодоровский монастырь совершался крестный ход из кафедрального Благовещенского собора с иконами Казанской Божией Матери и Смоленской из Седмиозерной пустыни.[261]

При соборной церкви имелись колокольня и каменные настоятельские кельи; братские же помещались около монастырской ограды.

К 1900 году сохранялась лишь соборная церковь с приделом и монастырская колокольня. В разное время обитель была приписана к Казанскому архиерейскому дому, к Иоанно-Предтеченскому и Спасо-Преображенскому монастырям; к последнему с 1855 года.

Настоятели обители:

Настоятельство в монастыре было игуменское. И как видно из Указа Казанской Духовной консистории от 11 декабря 1765 года, настоятелем в это время был игумен Иларион.[262]

Арсений 1-й – игумен с 16 июля 1806 г., в дальнейшем переведенный в Кизический Введенский мужской монастырь игуменом;

Анастасий – игумен с 18 ноября 1820 г., переведенный в дальнейшем из Казанской в Воронежскую епархию;

Арсений 2-й, по увольнению от должности в сем монастыре и скончался;

Никанор – игумен с 17 февраля 1821 г. – уволен от сей должности на покой в Седмиезерную пустынь;

Иоасаф игумен 22 октября 1823 года;

Иннокентий игумен с 17 января 1826 года – переведен игуменом в Кизический Введенский мужской монастырь.

Аркадий игумен с 26 апреля 1829 года – по болезни уволен на покой в Седмиезерную пустынь.

Савва игумен с 15 марта 1830 года - переведен в строители в Цивильский Тихвинский монастырь;

Елевферий игумен с 19 августа 1830 года - переведен в строители в Цивильский Тихвинский монастырь;

Гедеон игумен с 23 мая 1831 года.

С 23 сентября 1900 года в жизни монастыря наступила новая страница. В этот день Указом Св. Синода (№ 6491) монастырь из мужского заштатного был преобразован в женский общежительный, с назначением настоятельницы его монахини Иоанны. Новая обитель получила название «Казанский Свято-Троице-Феодоровский женский монастырь».

12 ноября 1900 года монастырь был освящен Высокопреосвященным Арсением Архиепископом Казанским и Свияжским как женский.

30 сентября 1910 года в 6 часов утра протяжный звон колокола с монастырской колокольни оповестил сестер обители о смерти матушки игумении Анфии. Отпевание совершал Преосвященный епископ Алексий, архимандрит Варсонофий, духовенство монастыря, священнослужители Казани.[263]

Игумения Анфия (Анна Михайловна Бакакина) происходила из мещан г. Мамадыша. В возрасте 20 лет, в 1871 году она поступила в число сестер Казанско-Богородицкого женского монастыря. Сначала она проходила послушание на свечном монастырском заводе, а через три года была переведена в живописную мастерскую, где вскоре была назначена её заведующей. В 1895 году постригается в монашество. В 1905 году назначается казначеей Феодоровского монастыря, а на следующий год – его настоятельницей. На этом посту она сменила свою предшественницу игумению Иоанну. 20 мая 1907 года Епархиальным начальством по Указу Святейшего Синода возведена в сан игумении. За её заботы об обители в 1910 году была награждена наперсным крестом.

Игумения была погребена на небольшом кладбище святой обители.

Особо хочется сказать о последней настоятельнице святой обители игумении Ангелине (Анне Степановне Алексеевой), на плечи которой легла тяжкая участь видеть закрытие и порушение святой обители.

Дочь мещанина г.Казани, она родилась в 1884 году, окончила курс в училище г.Казани. 16 октября поступила в Троице-Феодоровский монастырь, 17 ноября 1907 г. была облачена в рясофор. 17 ноября 1910 года утверждена настоятельницей епископом Иоасафом(Удаловым), прожила в монастыре до самого его закрытия в 1928 году. 2 июля 1923 г. оказала сопротивление захвату обители обновленцами, заявив о непризнании обновленческого ВЦУ и обновленческого Казанского епархиального управления.

В начале 1925 г. распускается община обители, о чем можно судить по заявлению Татотдела ОГПУ от 27 января 1925 г. «О роспуске старой общины Федоровского монастыря, о выселении за пределы Татреспублики игуменьи Алексеевой».[264]

После закрытия монастыря проживала в Казани, 27 июня 1931 г. арестована по делу «О филиале Истинно-православной Церкви в Татарской АССР». Обвинялась в «активном участии в организации снабжения продуктами питания и деньгами ссыльного и заключенного за контрреволюционную деятельность духовенства», в выполнении «поручений контрреволюционной организации по связи с епископом Иоасафом» и в «распространении контрреволюционных антиколхозных листовок». Ангелина виновной себя не признала.

 Была осуждена на три года ссылки в Северный край, отбывала срок в Архангельске и Коми (Зырян) АО. После освобождения поселилась в Казани. Будучи духовной дочерью епископа  Иоасафа, по его поручению посещала в ссылке сщмч. митрополита Кирилла(Смирнова).

Вновь арестована 8 декабря 1937 г., обвинялась в том, что «среди приезжавших к Удалову верующих крестьян систематически вела антисоветскую клеветническую агитацию, сопровождая ее антисоветскими измышлениями о гонениях на религию в СССР, о голоде в колхозах… Вела антисоветскую пораженческую агитацию о неизбежности свержения Советской власти и о торжестве православия». Виновной в контрреволюционной деятельности себя не признала. Расстреляна в тюрьме НКВД по приговору тройки НКВД ТатАССР от 15 декабря 1937 г.[265]

В настоящее время отделом канонизации Казанской епархии готовятся документы и материалы к канонизации игумении Ангелины.

Монастырь закрывается в 1928 г. В течение двух лет он остается по существу бесхозным. В 1931 г.  занимается под студенческое общежитие Медфармполитехникума (60 мест), а часть отдается под столярную мастерскую.[266] В марте 1932 г. президиумом Казанского городского Совета принимается решение о сносе бывшего монастыря.

 «Начальнику конторы комжилстроя. 9 марта 1932 г. Президиум городского Совета предлагает немедленно приступить к разбору предназначенных для коммунального жилищного строительства церквей и мечетей. 1) Владимирский собор (Московская ул.); 2) Грузинская церковь (ул. К.Маркса); 3) Кафедральный собор (коридор по направлению к новому зданию областкома); 4) Воскресенская церковь (ул. Чернышевского); 5) Федоровский монастырь; 6) Спасский монастырь (в Кремле) передать коммунжилстрою, в случае неразбора Татбашшколой для надстроек… Зам. Предгорсовета  Муратов».[267]

Как известно, в 1928 г. в Казани начался слом субдоминантного религиозного ланшафта. За два года в городе уничтожили больше половины храмов, монастырей, мечетей. Все взрывы производил полк  латышских стрелков, расквартированный в Казани. Владимирский собор взорвали последним в городе, в апреле 1936 года. [268]

 

VI. Погост Введенского Кизического монастыря

 

Любой современный исследователь, изучающий историю возникновения, развития и разрушения Казанского Кизического Введенского монастыря, а также монастырского кладбища, не может обойтись без подробнейших описаний обители и некрополя, которые оставили потомкам в конце XIX века видные казанские краеведы и общественные деятели - епископ Никанор, опубликовавший свои записки в 1891-1892 годах к 200-летию cо дня основания монастыря,[269]  и Николай Яковлевич Агафонов

Рукопись разысканий епископа Никанора объемом в 52 страницы хранится в фондах Национального архива РТ.[270] Кладбище состояло из пяти участков (по епископу Никанору - частей). На I участке захоронения производились с 1772 по 1889 г. Он находился в особой ограде с каменными столбами и частоколом по левую сторону от Введенского храма. На II участке хоронили с 1794 по 1890 г., он был к северо-востоку от алтаря храма. На III участке захоронения производили с 1782 по 1889 г., он находился по левую сторону от храма. IVучасток погоста был на правой стороне монастырской рощи, здесь хоронили с 1847 по 1891 г. И наконец, пятый - по времени был наиболее поздний - находился в роще, по левую сторону от входа, здесь захоронения производили с 1825 по 1892 г.[271]

Анализируя исследования епископа Никанора, мы выявили, что на I участке имелось 55 захоронений, на II - 143, на III - 312, на IV - 156 и на V - 80. Всего - 746. Николай Агафонов в «Казанском некрополе» приводит список из 245 усопших на Кизическом некрополе, в основном тех же, что и епископ Никанор.

Мы отдаем себе отчет, что это далеко не полные сведения. Епископ Никанор держал в своих руках, позднее  утерянные, кожаный старый диптих 1791 г. и синодики 1833 г. и 1853 г. с именами усопших. Он с сожалением отмечает, что древний диптих XVIII в. некогда находился в библиотеке Кизического монастыря, о чем упоминает в одном из своих рапортов в 1833 году архимандрит Гурий. Поэтому подчеркнем, что в списках епископа Никанора отсутствуют сведения о всех захоронениях конца XVII и XVIII столетия вплоть до 1772 года.

Необходимо отметить, что имеются пока еще не проверенные архивными данными сведения, о том, что на этом погосте (почти за 40 лет до основания Кизической обители) производились захоронения умерших горожан в течение трех лет с 1654 по 1656 год от свирепствующей тогда бубонной чумы.

Также мы не располагаем многими именами усопших и после 1892 года. По воспоминаниям старожилов бывших Кизической и Ягодной слобод, захоронения на погосте производились вплоть до середины 30-х годов XX века (так же как и на кладбище Кизической слободы, находящегося напротив монастырского через бывший Царевококшайский тракт). Поэтому вполне резонно считать, что на этом кладбище нашли свой последний приют не менее трех тысяч человек.

Судя по воспоминаниям современников да редким фотографиям, кладбище напоминало некрополь Донского монастыря в Москве и поражало обилием высокохудожественных произведений мемориальной скульптуры.[272]

В советское время, особенно в 50 - 60-е годы, кладбище, как до этого и большая часть монастыря, было разрушено, хотя отдельные памятники и плиты простояли вплоть до начала 70-х годов.

Поначалу возле монастыря хоронили иноков, а затем кладбище значительно разрослось и превратилось в одно из почитаемых в городе. Здесь же в большинстве случаев хоронили монахов и монахинь казанских монастырей. Свое место имел и Казанско-Богородицкий девичий общежительный монастырь I класса. В книге епископа Никанора мы насчитали до 138 захоронений насельниц этой обители[273],  упокоившихся в основном на III участке в период с 1847 по 1891 годы. Думается, что их было намного больше.[274]

Упокоились здесь и насельники Спасо-Преображенского монастыря.[275] А вот монашествующие Кизического Введенского монастыря, по мнению епископа Никанора, как ни странно, своего уголка не имели, и  хоронили их на разных участках погоста.

На монастырском кладбище погребали титулованную знать, статских советников, именитых казанских граждан. Здесь нашли последнее упокоение многие известные люди города - губернаторы и градоначальники, профессора Казанского университета и учёные, просветители и духовенство, купцы, а также  офицерство и лекари, цеховые и крестьяне.

Назовем лишь некоторых из длинного списка усопших:

1. Родионова Наталья Ивановна († 1772).[276] Через два года её муж капитан артиллерии Александр Родионов был убит восставшими пугачевцами. Дочери - Анна была замужем за князем С.М. Баратаевым, Мария - за И.Ф. Мергасовым.

2. Дряблов Иван Федорович (15 ноября 1728 - 24 ноября 1774), фабрикант, голштинской коммерции советник, первый в истории Казани городской голова (1767-1769); унаследовал от Ивана Михляева[277] суконную фабрику и дом (ныне ул. М.Джалиля, 9 - во дворе фабрики), в котором останавливались Петр Великий (май 1722) и Екатерина II (1767), кстати, в этом доме Петр I отметил свое 50-летие. Иван Федорович упокоился рядом со своей женой Феодосьей Гавриловной (22 мая 1729 - 15 декабря 1774).

Казанский исследователь Леонид Ильинский в 1916 году считал, что могила Дряблова заслуживает большего внимания своей орнаментикой, напоминающей древнюю вязь. Таких памятников, по его мнению, не было более ни на Кизическом, ни на Арском кладбищах.[278]

3. Каменев Петр Григорьевич (1740 - 12 октября 1776), купец I-й гильдии, бургомистр городского магистрата[279] (1767-1771), третий по счету городской голова (1773-1775). Из татарского княжеского рода Мокуловых. Торговал российскими и немецкими шелковыми и суконными товарами, астраханской рыбой и икрой.[280] Умер в звании президента Казанского губернского магистрата; является отцом поэта Г.П.Каменева и дедом казанской поэтессы Александры Андреевны Фукс; пользовался в городе большим почетом, получил из рук Екатерины Великой шпагу. «На похоронах П.Г.Каменева присутствовала вся городская знать. Процессия, провожавшая гроб, и духовенство с казанским митрополитом Вениамином,[281] длинною лентою тянулось от города по лугам, за Казанкой, в Кизический монастырь. На чугунной плите его могилы было начертано: «Здесь погребен губернского округа президент, I гильдии купец, Петр Григорьевич Каменев, скончавшийся в 1776 году, 12 октября, жития его было 36 лет и 14 дней. Погребен митрополитом Вениамином Казанским и Свияжским».[282]

4. Апехтина Анна Петровна (1771-1794), дочь П.Г.Каменева. Муж ее - Андрей Иванович Апехтин, был городничий. Их дочь, Александра Андреевна Фукс, известная в городе писательница, была замужем за профессором университета Карлом Федоровичем Фуксом.

5. Баратаев Семен Михайлович (сын Мельхиседека Бараташвили - грузинского князя),[283] (1745 - 30 декабря 1798) - князь, казанский наместник[284] (1787-1796), тайный советник, генерал-майор (1789). Кавалер орденов Св. Георгия 3 ст. и Св. Владимира 2 ст.

На его могиле была чугунная плита с изображенным лучезарным глазом, часовней и головой, украшенной венком.

Известен как один из руководителей по отысканию местности, подготовке работ и строительству порохового завода (1782-1788), будучи тогда подполковником артиллерии. При его непосредственном участии в 1791 году был открыт русский публичный театр на улице Воскресенской (ныне Кремлевская) в доме купца Челышева. В городе существовала улица Баратаевская (с 1893 г. - ул. Лобачевского). Рядом с ним упокоились его жена - Анна Александровна (урожд. Родионова) (1761 - 27 сентября 1830), сын - Николай Семенович (1785-1845), дочери - Наталья Семеновна (1788-1805), Варвара Семеновна (1794-1818), Прасковья Семеновна (11 июня 1782 - 29 июля 1814).

6. Хвостова Акилина Антоновна (1723-1799), схимонахиня.

7. Каменев Гаврила Петрович (1772 - июль 1803), незаслуженно забытый сегодня писатель, бесспорно, имеющий право на свое место в отечественной литературе. Он одним из первых наиболее ярких представителей предромантизма - литературного направления, которое подготовило блистательный взлет Жуковского, Батюшкова, молодого Пушкина. С именем Каменева связано зарождение жанра баллады. Автор поэмы «Громобой» (1796). Его рыцарская повесть «Громвал» (1804) - одна из первых русских стихотворных баллад.[285] В сюжете «Громвала» поэт использовал казанскую легенду о Зиланте, сделав местом действия одноименную гору в окрестностях Казани.

Особое значение для литературной деятельности Каменева имела встреча в 1800 году с Иваном Владимировичем Лопухиным - сенатором и знаменитым масоном из круга Николая Ивановича Новикова. И.В.Лопухин ввел молодого поэта в московскую литературную элиту, в основном дворянского сословия; познакомил с Н.М.Карамзиным, И.И.Дмитриевым, Андреем Тургеневым и др.

 Творчество Каменева было известно А.С.Пушкину. Находясь в Казани у К.Ф. и А.А.Фуксов 7 сентября 1833 года, он произнес о Каменеве следующие слова: «Этот человек достоин был уважения: он первый в России осмелился отступить от классицизма. Мы, русские романтики, должны принести дань его памяти. Этот человек много бы сделал, ежели бы не умер так рано». Эти слова записала Александра Андреевна Фукс, племянница Гаврилы Петровича.[286]

Дом, где жил Каменев ( на бывшей Воскресенской, ныне ул. Кремлевской,7),[287] был богато и по-дворянски (по-европейски) обставлен, в нем было много вещей из драгоценных металлов и фарфора; о вкусах хозяина свидетельствовали произведения изобразительного искусства и музыкальные инструменты. Музыку Гавриил Петрович любил и тонко чувствовал.

Каменев был обладателем большой библиотеки, насчитывавшей около 500 томов. Некоторые из его книг сейчас находятся в Научной библиотеке им. Н.И.Лобачевского Казанского университета.

Поэт любил проводить время в сосновой роще на кладбище. Он называл это место «Хижицы» и описал в своих произведениях.[288]

«В трех верстах от Казани возвышаются стены Кизического монастыря. Вот место, которое питает мою меланхолию, вот куда я часто прихожу грустить и проливать слёзы!.. Иногда сижу под тенью его башен, рассматриваю картину окрестности и погружаюсь в томную, унылую задумчивость. В прекраснейшей перспективе виден весь город, по правую сторону несколько селений, а по левую, к самым стенам монастыря, примыкает сосновая роща; она ни зимою, ни летом не переменяет виду своего, и белеющиеся башни придают нечто печальное мрачной ее зелени. Часто вхожу я в обитель, читаю надписи на гробницах, останавливаюсь при могиле, вмещающей прах родителя моего. Бедное сердце мое тоскует, с тяжким вздохом упадает слеза на хладный камень...»[289]

Отметим, что Гаврила Петрович был похоронен на территории монастыря к востоку от колокольни.[290]

На чугунной могильной плите было отлито:

«Господи!  Прими дух мой с миром. Здесь погребено тело коммерции советника Гавриила Петровича Каменева, скончавшегося в 1772 году февраля 3 дня,[291] жизни его было 32 года.

В ком некогда пылал небесный чистый пламень,

Кто добродетель чтил, кто был несчастным друг,

Кто бедного любил, того оставший прах

Здесь кроет хладный камень».

Могила поэта исчезла при разорении монастыря в советскую эпоху; библиотека, архив и семейное собрание рассеялись.

8. Алексей Алексеев († 1 декабря 1804) - протоиерей Казанского Владимирского собора.

9. Вениаминов Матвей (1752 - 1 сентября 1808), казанский купец.

10. Мансуров Борис Александрович (1754-1814), казанский гражданский губернатор (1803-1814),[292] зять Семена Михайловича Баратаева. При нём в Казани открылся университет (1805). Участвовал при формировании Казанского ополчения. В состав ополчения, которое началось формироваться 1 сентября 1812 года, вошли почти 3 тысячи пеших и 300 конных воинов-добровольцев.

Осенью 1812 года было сформировано и второе, резервное ополчение из двух батальонов. В него вошло более тысячи ратников. Были среди них и слушатели Казанской Духовной семинарии.[293]

 При губернаторе Борисе Мансурове Казань осенью 1812 года приняла около 30 тысяч жителей Москвы, вынужденных оставить её перед вторжением Наполеона. Тогда же в наш город был переведен и ряд правительственных учреждений: департаменты Сената с архивами, Московский опекунский совет, женские институты.[294]

11. Чичагов Николай Васильевич († 1816?), полковник, командир пешего отряда Казанского ополчения, успешно воевавшего в Пруссии против французских войск в 1813-1814 гг. Казанский полк в составе бригады генерал-майора Гурьева участвовал во взятии Дрездена и Пирну. Победители торжественно были встречены в Казани 24 февраля 1815 г.[295]

12. Желтухин Федор Федорович[296] (1740-1817), из дворян, бригадир, тайный советник, Казанский вице-губернатор, правитель Вятского наместничества.

13. Толстой Илья Андреевич (20 июля 1757 - 21 марта 1820), граф, дед писателя Л.Н.Толстого, казанский гражданский губернатор с 17 мая 1815 г. по 25 февраля 1820 г.[297], сменивший на этом посту вице-губернатора Федора Петровича Гурьева.[298] Участвовал в ликвидации последствий крупного казанского пожара 3 сентября 1815 года, занимался вопросами благоустройства города. Об этом пожаре пишет казанский историк Николай Загоскин: «При этом бедствии казанская историческая наука потерпела невознаградимую утрату: сгорел архив местного губернского правления, заключавший в себе драгоценные для истории города и края памятники, начиная с эпохи покорения Казани».[299] Илья Андреевич упокоился на территории обители в нескольких метрах к востоку от монастырской колокольни.

Епископ Никанор отмечает, что к 90-м годам XIX века памятник на его могиле пришел в негодность, сильно обветшал.[300] Об этом же свидетельствовал и известный казанский искусствовед Петр Дульский в 1917 году.[301] Да и некрополь в целом уже находился в достаточно запущенном состоянии. Управление монастыря поименно рассылало приглашения именитым родственникам, чтобы они позаботились о могилах. Со своей стороны, монастырское руководство, как могло, ухаживало за погостом, сделало по его периметру деревянную ограду.

Судя по дореволюционным фотографиям, памятник на могиле графа И.А.Толстого представлял из себя стилизованную вазу из черного гранита, покоящуюся на трех плитах, поставленных друг на друга, нижняя из которых чудом сохранилась до наших дней.[302]

Имеются сведения, что будущего студента Казанского императорского университета Левушку Толстого часто видели у могилы своего именитого деда, в роще и на берегу монастырского пруда.[303]

Думается, негоже нам, его землякам предавать забвению имя и память о Толстых, чей род вот уже  650 лет, с 1353 года служит верой и правдой России.[304]

14. Бутлер Семен Григорьевич (1764-1822) - коллежский асессор, уездный судья гор. Лаишева.[305]

15. Кондырев Петр Сергеевич (11 октября 1786 - 24 марта 1823), надворный советник, историк, экономист. В 1807-1820 гг. в Казанском университете, профессор (1814). Одновременно редактор газеты «Казанские известия» (1813-1816), инспектор Первой Казанской мужской гимназии (с 1818). Имел труды по статистике России, истории экономической мысли.[306]

16. Следует упомянуть о некоем поручике Ляпине Афанасии Павловиче († 1824). На каменном памятнике его (в форме обелиска) вырезан на одной стороне рельефный портрет покойного поручика в ботфортах, кивере и мундире времен Александра I. Под барельефом эпитафия:

«Покорствуя судьбе, как прочи человеки,

Питомец Марса здесь покоится на веки!

Трофеи, лавры, честь как будто онемели...

Надежда матери с ним вместе улетели.

Богатства где-ж? Их нет! Он чтил лишь добродетель;

Он честен был и добр - тому сам Бог свидетель».

На другой стороне обелиска было такое же изображение неутешно плачущей матери Ляпина. Фигура её напоминает тип римских классических женщин. Облокотившись левою рукой на гробницу дорогого для неё существа, она правую руку с платком опустила долу. Она, видимо, очень удручена горем, которое художник удачно изобразил в чертах её ещё молодого лица.

Далее следовала эпитафия:

«О, Боже! Что со мной, несчастной сталось:

С любезным мне сыном на век мой рассталась!..

Всевышний творец, утешь плачущую мать,                                                              

Прими младшего Афанасия в свою благодать».[307]

17. Желтухин Петр Федорович (3 октября 1778 - 11 октября 1829), ревизор Казанского университета, «полномочный председатель Диванов княжеств: Молдавии и Валахии, Киевского военного губернатора, свиты Его Императорского Величества генерал-лейтенант и кавалер», сын Федора Федоровича Желтухина. Избавил университет от опеки Магницкого.[308]

18. Хворов Федор Иванович (1759? - 22 января 1830), именитый купец, городской голова с 1812 по апрель 1815, с 1821[309]-1823 гг. Он был другом многих архиереев. Рядом упокоился его зять Герасим Семенович Мельников (1786 - 31.12.1840), который тоже был городским головою (с 1833[310] по 1835) и владельцем большого дома на Б.Проломной, принадлежавший позднее Павлу Васильевичу Щетинкину. Существовал Хворовский переулок - переулок между улицами Георгиевской (Свердлова) и Ново-Горшечной (Бутлерова), где находился пивоваренный завод Хворова.

19. Мусин-Пушкин Николай Михайлович (1762 - 16 февраля 1830), действительный камергер, видный деятель народного образования, отец попечителя Казанского учебного округа Михаила Николаевича Мусина-Пушкина.[311]

20. Желтухин Сергей Федорович († 2 июня 1832) - генерал-лейтенант, сын Федора Федоровича Желтухина.

21. Андрузский Михаил Яковлевич (5 ноября 1776 - 17 августа 1836), председатель Казанской уголовной палаты.

22. Петонди Елизавета Филипповна (1776 - 6 июня 1836), дворянка,[312] мать строителя монастырской колокольни, казанского губернского архитектора Фомы Ивановича Петонди. Сам же Фома Иванович (1797 - 13 июля 1874) упокоился на Арском кладбище, рядом с ним похоронили и его жену Надежду Михайловну (урожденная Кузьмина) (1819-1875).[313]

23. Яковкин Илья Федорович (12 июля 1764 - 26 марта 1836), директор Первой Казанской мужской гимназии (1804-1819). Одновременно в 1805-1819 гг. в Казанском университете, ректор (1805-1814), профессор (1805). Автор учебников по русской и всеобщей истории.[314]

24. Мельников Герасим Семенович  (1786 - 31 декабря 1840), городской голова в 1833-1835 гг., купец I гильдии.[315]

25. Гурий († 1842), архимандрит, один из видных и деятельных настоятелей Кизического монастыря (1830-1842).[316]

26. Тебеньков Яков Петрович[317] (29 января 1781 - 13 марта 1847), генерал-майор, начальник Казанского порохового завода, кавалер орденов Св.Георгия 4 ст., Св. Владимира 4 и 3 ст. Памятник представлял из себя чугунный саркофаг, поверх которого была положена каска. Одна из боковых плит была украшена рельефным изображением пылающих факелов, обращенных пламенем вниз.[318]

27. Алексей Андреевич (1784-15 июля 1847), юродивый.

28. Банникова Матрена (1776-1847), крестьянка.

29. Берх Иван Петрович († 12 января 1849), начальник Казанского порохового завода.

30. Банникова Прасковья Терентьевна (1796-1850), крестьянка.

31. Москательников Савва Андреевич[319] (1768? - 5 августа 1852). Из купцов, в 1782 - копиист в Ярославском городском магистрате,  - советник Казанского губернского правления, в 1836 - статский советник, кавалер орденов Св.Владимира 4 ст., Св.Станислава 3 ст. Литератор, юрист, масон, филантроп, друг поэта Г.П.Каменева[320] и издателя Н.И.Новикова.

32. Мандрыка Николай Яковлевич (7 января 1777 - 6 июля 1853), генерал-лейтенант, начальник IV округа корпуса внутренней стражи.

33. Теплоухов Яков Егорович († 25 июля 1854), служащий Казанского порохового завода.

34. Симонов Иван Михайлович[321] (1794 - 10 января 1855). Из купцов, в 1808 обучался в Астраханской гимназии, в 1809 зачислен в Казанский университет, в 1810 - магистр, в 1814 - адъюнкт физико-математических наук, в 1822 - ординарный профессор астрономии Казанского университета, в 1828 - коллежский советник, статский советник, кавалер орденов Св.Владимира 4 ст., Св.Анны 2 степени.

 Известный ученый и путешественник, астроном. Член-корреспондент Петербургской академии наук (1829), почетный член многих русских и западноевропейских научных обществ и учреждений, действительный статский советник, выпускник Казанского университета, впоследствии был его преподавателем, профессором, деканом математического факультета, ректором (1846-1855), сменив на этом посту своего друга Н.И.Лобачевского.

В составе экспедиции Ф.Ф.Беллинсгаузена и М.П.Лазарева в 1819-1821 совершил кругосветное путешествие и участвовал в открытии Антарктиды и свыше тридцати островов в Атлантическом и Тихом океанах, один из которых в группе Фиджи носит имя Симонова,[322] а также северо-восточный мыс на острове Петра I. Этой экспедиции, в составе которой единственным учёным был Симонов, суждено было завершить эпоху великих географических открытий.

С именем И.М. Симонова связано создание городской астрономической обсерватории Казанского университета, которая сделала Казань астрономическим центром России, а также магнитной обсерватории (с 1844). По инициативе ректора Симонова начали выходить «Ученые записки университета». Им впервые был издан отечественный учебник по астрономии «Руководство к умозрительной астрономии».[323]

Похоронен на территории обители рядом с женой Марфой Петровной Максимович (29 апреля 1809 - 2 февраля 1840)  к востоку от монастырской колокольни.[324]

35. Котелов Николай Петрович (1829 - 15 сентября 1855), купец, почетный гражданин Казани.

36. Грубер Евстрат Андреевич[325] (1791 - 22 апреля 1859), попечитель Казанского учебного округа,[326] тайный советник, товарищ Г.Р. Державина и С.Т. Аксакова.

37. Котелов Иван Николаевич (1789 - 7 января 1860), купец I-й гильдии, владелец кожевенного завода в Ягодной слободе. Благодетель монастыря.

38. Андреев Федор Васильевич († 27 января 1862), поручик Казанского порохового завода.

39. Герман (1786-1863), иеромонах, долгие годы бывший казначеем Спасо-Преображенского монастыря.

40. Аквилянский Петр Тимофеевич († 1864), священник Смоленско-Дмитриевской церкви, что была в Ягодной слободе, при пересечении улиц Архангельской и Смоленской. Ныне снесенная, на ее месте средняя школа № 81.

41. Жулин Иван Дмитриевич († 1866), купец, владелец кожевенного завода.

42. Чертов Аркадий Аполлонович[327] (1762-1867), дворянин. Казанский долгожитель, проживший 105 лет. Участник заграничных походов А.В. Суворова, в 1786 - фурьер, в 1787 - сержант, в 1796 - капитан. В 1800 уволен в чине майора, в 1808 - тысячный начальник в Казанской подвижной милиции, в 1809 - чиновник ассигнационного банка.

43. Мергасов Николай Иванович († 1870). Из дворян, окончил Казанский университет, в 1825 - унтер-офицер, в 1835 - штабс-капитан, в 1841 уволен капитаном, в 1849-1851, 1859 - лаишевский уездный предводитель дворянства.[328]  За ним в Казани каменные двухэтажный и трехэтажный дом, в т.ч. дом (ныне ул.Кремлевская, 25). Существовал Мергасовский переулок - ныне часть улицы Кави Наджми (от улицы Кремлевской до Черного озера).

44. Домрачева Наталья Ивановна (1784 - 1872), инокиня Казанско-Богородицкого девичьего монастыря, прожившая в обители 53 года.

45. Филарет (Тихомиров) († 5 сентября 1873), игумен, настоятель Кизической обители.[329]

46. Иосиф (1797-1876), иеромонах Кизического монастыря.

47. Зинаида (1792-1878), монахиня Казанско-Богородицкого девичьего монастыря, прожившая в обители 66 лет.

48. Попов Александр Федорович (1815 - 1 января 1879) - математик, член Императорской академии наук, ученик Н.И.Лобачевского, принявший от учителя кафедру математики.

На гранитной скале его памятника была вырезана следующая эпитафия:

«Ты все расположил мерою, числом и весом;

Весь мир перед Тобою, как колебание чашки весов,

Или как капля утренней росы, сходящей на землю».[330]

49. Питирим (Самарцев) (1841 - 23 февраля 1881) - иеромонах Кизического монастыря.

50. Заринский Платон Георгиевич (16 февраля 1830 -12 декабря 1881) - протоиерей, известный казанский историк. С 1868 года военный священник, настоятель храма в Спасской башне Казанского кремля. Имел труды по средневековой истории Казани и Казанского кремля, по методике обучения грамоте взрослых.[331] Удостоен Уваровской премии 1877 года за сочинение «Очерки древней Казани». Рядом с ним упокоились его мать - Екатерина Михайловна (1802 - 22 апреля 1878) и дочь - Екатерина Платоновна (1851 - 9 декабря 1868). Как отмечает епископ Никанор, ограда вокруг их памятников совершенно развалилась.[332]

51. Филарета (1793-1881), монахиня Казанско-Богородицкого девичьего монастыря, прожившая в обители 60 лет.

52. Тихон (Александр Аникитин Сосунцов) (1837 - 9 мая 1883), иеромонах, казначей Кизического монастыря, кавалер ордена Св. Анны 3 ст. Исправлял должность помощника инспектора Казанского Духовного училища, работал законоучителем в Козье - слободском училище.

53. Сергий (1797 - 30 января 1883), иеромонах Казанского Иоанно-Предтеченского монастыря.

54. Вениаминов-Башарин Николай Матвеевич (1807 - 1 мая 1883), купец, благодетель монастыря.

55. Келария († 1884), казначея Казанско-Богородицкого девичьего монастыря, прожившая в сей обители 52 года.

56. Сахаров Иван Алексанрович[333] (1815?-1885), из купцов, надворный советник, директор Первой Казанской мужской гимназии, окружной инспектор Казанского учебного округа.

57. Горталов Гавриил Иванович[334] (29 июня 1819 - 20 июля 1885), коллежский советник, в 1862-1864 - казанский и царевококшайский уездный предводитель дворянства, кавалер орденов Св.Анны 3 и 2 ст., Св. Станислава 2 ст. Известный филантроп и друг Казанских преосвященных, в особенности архиепископа Антония. Упокоился во время съезда десяти архипастырей, из коих три участвовали при его погребении, будучи его друзьями: Симбирский Варсонофий, Саратовский Павел и Казанский викарий Кирилл.

58. Иннокентий (Иван Оранжев) (1814 - 11 июля 1886), иеромонах, настоятель Кизического монастыря (1865-1871). Уроженец Орловской губернии. Направлен был в Иркутск, где долгое время был членом духовной консистории и казначеем монастыря святителя Иннокентия Иркутского чудотворца. Оттуда с преосвященным Афанасием Казанским прибыл в Казанскую епархию и был определен настоятелем Кизическогой обители.[335]

59. Матрона (1791-1888), инокиня Казанско-Богородицкого девичьего монастыря, прожившая в сей обители 67 лет.

60. Евгения (1813-1888), инокиня из сибирского рода Кобычевых (г.Енисейск), прожившая в Казанско-Богородицком девичьем монастыре 30 лет.

61. Еванфия (1821-1889), казначея Казанско-Богородицкого девичьего монастыря, прожившая в сей обители 64 года.

62. Софроний († 1890), иеромонах Крестовоздвиженской церкви архиерейского дома.

63. Ковалевский Николай Осипович (1840-1891). Родился в Казани в семье профессора, крупного востоковеда, ректора Казанского университета Осипа Михайловича Ковалевского.  В 1857 г. поступил в Казанский университет на медицинский факультет. Окончил его со степенью доктора медицины. В 1865г. защитил докторскую диссертацию и был избран доцентом физиологии медицинского факультета.

В 1865 г. избран и утвержден экстраординарным профессором по кафедре физиологии. В 1868 г. избран ординарным профессором. В 1878 г. избран деканом медицинского факультета. 17 мая 1880 г. утвержден ректором Казанского университета. В должности находился до 21 октября 1882 г. Действительный статский советник.

Один из основоположников экспериментального направления в отечественной физиологии. Основатель казанской школы физиологии. Исследовал механизмы рефлекторной регуляции сердечно-сосудистой и дыхательной систем.[336]

64. Алексей († 1892), игумен Троице-Федоровского мужского монастыря.[337]

65. Алексеева Ольга Ивановна († 10 марта 1896).[338]

66. Окунев Василий Иванович († 26 июля 1904).[339]

67. Афонский монах Николай Алексеевич Котелов († 4 июля 1906).[340]

68. Горелова Надежда Александровна (1852 - † 21 сентября 1907).[341]

69. Черных Иван Андреевич, частный поверенный († 27 ноября 1907).[342]

70. Львов Николай Александрович († 10 августа 1909), бывший священник гор. Арска.[343]

71. Птицын Михаил Михайлович († 7 августа 1915), помощник присяжного поверенного.[344]

72. Жулина Мария Михайловна[345]  († 22 декабря 1915).

73. Синюшин Димитрий Григорьевич[346] (август 1916).

74. иеромонах Кизического монастыря Афанасий (1830-1917), упокоился 31 января 1917, погребен 3 февраля.[347]

С 1932 года захоронения на погосте были прекращены. [348]

 

V. Воскресенский Ново-Иерусалимский монастырь и его некрополь

 

Дивное место, созданное природой на высоком берегу озера Средний Кабан, выбрал в 1665 г. митрополит Лаврентий[349] для строительства Казанского Воскресенского Ново-Иерусалимского монастыря. Это было своего рода подражание построенному патриархом Никоном  Истринскому Воскресенскому Ново-Иерусалимскому монастырю.

Основное каменное строительство монастыря развернулось на рубеже XVII-XVIII вв. После секуляризации в 1764 г. монастырь оказался за штатом и практически был закрыт. Но в 1789 г. митрополит Вениамин[350] переехал из казанского кремля в обитель и с этого времени весь комплекс стали называть загородным архиерейским домом.

Екатерина II, чувствуя свою вину перед Вениамином за то, что в октябре 1774 г. он был ложно обвинён в сотрудничестве с бунтовщиком Пугачевым и провёл  несколько месяцев в казанском остроге, выделила на обустройство дома крупную денежную сумму. Монастырский ансамбль отчасти возводился по чертежам умершего к тому времени видного представителя русского барокко, известного архитектора Варфоломея Растрелли (1700-1771)  под  руководством  казанского  зодчего  Василия  Кафтырева (? – 1807).[351]

Императрица лично ознакомилась с делом, которое вёл председатель следственной комиссии генерал П.С.Потёмкин (троюродный брат светлейшего князя Г.А.Потёмкина-Таврического). Найдя митрополита невинно оклеветанным, она Указом Синоду повелела Вениамина «именовать митрополитом казанским и носить белый клобук».

Затем собственноручно написала ему следующее письмо: «Преосвященный Вениамин, митрополит казанский! По приезде моем в Москву, первым попечением было для меня рассмотреть дела бездельника Аристова[352] и узнала я к крайнему моему удовольствию, что невинность вашего преосвященства совершенно открылась. Покройте почтенную вашу главу сим  отличным знаком чести, да будет он для всякого всегдашним напоминанием торжествующей добродетели вашей; позабудьте прискорбие и печаль, кои вас уязвили; припишите судьбе Божией, благоволившей вас прославить по несчастных и смутных обстоятельствах тамошнего края; принесите молитвы Господу Богу; а я с отличным доброжелательством есмь Екатерина».[353]

Возможно, письмо было продиктовано и теми теплыми впечатлениями, оставшимися в памяти императрицы от пребывания Казани в мае 1767 г., и в частности посещения архиерейской дачи.[354]

В 1789-1830 гг. загородный дом являлся административным центром епархии, позже, после восстановления дома архиереев в кремле, обитель служила казанским архиереям местом летних отпусков.[355] Время не пощадило зданий, но это - единственный в Казани монастырский комплекс, сохранивший в основном изначально задуманную архитектурную целостность.

К сожалению, архив загородного Архиерейского дома в годы революционного лихолетья XX столетия был полностью уничтожен.[356] Поэтому исследователи не в состоянии сегодня проследить историю святой обители, восстановить имена монашествующих и, в частности, лиц, погребенных на монастырском некрополе. Об этом же свидетельствует Наталья Троепольская (правнучка профессора Казанской Духовной академии И.М. Покровского),  в своей статье «Научно-реставрационное обоснование комплекса Воскресенского Ново-Иерусалимского монастыря».[357]

Для современных изысканий основным источником при изучении истории комплекса монастыря может послужить капитальный труд И.М. Покровского.[358] Однако в нём также нет упоминаний о захоронениях на монастырском некрополе.

Известно, что этот высокий холм, с незапамятных времен называвшийся «Едемским островом», ещё задолго до освоения его православными монахами пользовался почтительным уважением со стороны местного татарского населения.

В конце XIX – начале XX вв.  казанскими лингвистами были прочитаны надписи на двух каменных могильных плитах, лежащих: одна - у надвратной церкви Тихона Амафунтского,[359] другая - около колокольни Воскресенского собора, выполненные арабским шрифтом. Надгробия были установлены на княжеских булгарских захоронениях и датируются второй половиной XIII века.[360] В настоящее время эти плиты хранятся в Национальном музее Республики Татарстан.

Автору из достоверных источников известны два захоронения монастырского некрополя начала XIX века.

Здесь упокоился известный казанский масон и вольнодумец Полянский Василий Ипатович (1742 - 1800/01). Поклониться его могиле приходили не только из Казани, но приезжали и издалека.

Это была яркая,  самобытная и незаурядная личность. Казанский дворянин, военный чиновник в Сибири. В 1771 – 1772 гг. по поручению правительства совершил заграничную поездку в Европу, во время которой познакомился с Вольтером. После возвращения в Россию был назначен секретарём Петербургской Академии художеств (1772 – 1778 гг.), работал в комиссии по составлению законов.

В дальнейшем жизнь Полянского круто изменилась. По видимому, за дерзкое высказывание об Екатерине II Сенат  приговорил его к отсечению руки. Приговор был отменён, но Полянский вынужден был уехать из Петербурга. С 1779 он советник губернского правления в Могилёве, ближайший помощник графа Захара Чернышёва.

В 1781 вышел в отставку и с той поры жил в своём имении Пановка Лаишевского уезда, что в 29 верстах[361] от Казани, которое в дальнейшем перешло к Юшковым.[362] В конце 80-х годов ненадолго возвращался на службу. В 1798 пожертвовал Первой Казанской мужской гимназии свою библиотеку. Впоследствии библиотека Полянского наряду с книжным собранием Г.А.Потёмкина составили основу формирования будущей библиотеки императорского Казанского университета.[363]

Василий Полянский был погребен в фамильном месте упокоения рода Юшковых, слева от входа в парк, за алтарём Воскресенской церкви.[364] 

Вплоть до начала XX столетия над его могилой сохранялась чугунная плита, на которой была отлита следующая надпись: «Под сим знаком лежит прах надворного советника Василья Ипатова сына Полянского, возродившегося в 1784 году, ноября 23 дня; а всех лет жития его было пятьдесят девять, восемь месяцев и 5 дней. Ты, читатель, воздохни к Вышнему и умиленно помолись Господу Иисусу Христу. Аминь».[365]

Его младшая сестра Марфа (1758 – 2 февраля 1822) была замужем за казанским прокурором Романовым. Погребена на кладбище Казанского Введенского мужского монастыря.[366]

Лучшим из  памятников первой половины XIX века П.М. Дульский признаёт сооружение над могилой Н.И. Юшковой. «Памятник, как пишет исследователь, главным образом интересен своим барельефом, композиция и техника которого заставляют предполагать, что выполнял эту скульптуру незаурядный мастер».[367]

Юшкова Наталья Ипатьевна († 1815) являлась сестрой Василия Ипатовича Полянского и женой председателя казанского верхнего земского суда Юшкова Ивана Иосифовича († 1811). Она была матерью Владимира Ивановича Юшкова (1789 – 1869)[368] - мужа родной тётки Льва Николаевича Толстого Пелагеи Ильиничны (1797 - 22 декабря 1875).

В их семье родилось девять детей – пять сыновей (Николай (1777-1828), Александр (1780-1828?),[369] Иван (?), Иосиф (1788-1849),[370] Владимир (1789-1869) и четыре дочери – Екатерина, Мария и Надежда. Имя одной из них исследователями пока не установлено.

Н.Ильминский, а вслед за ним и Н.П. Загоскин отмечают, что до захоронения Полянского  за алтарём Воскресенского собора уже покоилось несколько членов семьи Юшковых. Исследователям ещё предстоит установить их имена. Возможно, среди них мог быть и Иосиф Львович Юшков(?). Подобное утверждает нас в мысли о большой благотворительной миссии, которую семья Юшковых несла по отношению к этой святой обители. Если это так, то становится понятным нахождение семейного некрополя на монастырской территории.

 Однако, далеко не все Юшковы были здесь похоронены. Например, Николай Иванович Юшков был погребен на кладбище Свято - Успенского Зилантова монастыря.[371] Там чудом, до наших дней сохранилась могильная мраморная с прожилками плита, на которой выбито: «Под сим памятником положен гвардии капитан Николай Иванович Юшков, родившийся 1777 года июня 4 дня, скончавшийся 1828 года апреля 3 дня».

Несомненно, на некрополе монастыря погребали священно-служителей и монашествующих, но их имена окутаны пеленой ушедшего времени. Старожилы рассказывают, что до 1950-х годов за алтарём Воскресенской церкви ещё сохранялись могильные камни с именами упокоившихся священников.

Казань тесно связана с периодом становления молодого Льва Толстого, ибо здесь он прожил шесть лет с 1841 по 1847 гг.[372] Из семьи Юшковых будущий писатель был тесно связан с Владимиром Ивановичем, несмотря на их солидную разницу в возрасте в 39 лет. Толстой неоднократно посещал его имение Паново. Так, в августе 1842 года он наблюдал оттуда за дымом, расстилавшимся на горизонте от сильнейшего городского пожара.[373] У В.И Юшкова в его имении Толстой провёл день 9 мая 1851 года.[374]

Проживая в Казани, Толстой, естественно, посещал и её окрестности. Так, он был в Кизической слободе[375] и в Кизическом Введенском мужском монастыре и не мог не посетить могилу упокоившегося здесь своего деда, казанского гражданского губернатора Ильи Андреевича Толстого (1757-1820).

Известно, что он неоднократно бывал в Зилантовском Свято-Успенском мужском монастыре,[376] и вряд ли пропустил могилу своего двоюродного дяди Николая Ивановича Юшкова.

Он также посетил и архиерейскую дачу, где в тенистом монастырском парке они гуляли вместе с его первой возлюбленной Зинаидой Молоствовой[377] и вряд ли обошли своим вниманием некрополь святой обители, где упокоились его казанские родственники по отцовской линии – Юшковы, и  взор молодых вряд ли прошёл мимо разлапистой сосны, которой в 1847 году было уже 80 лет.

Как считает современный крупный исследователь творчества Л.Н.Толстого Н.И. Бурнашева, казанский период жизни писателя ещё слабо освещён с позиций влияния на его дальнейшее художественное творчество.[378] Думается, что изучение жизни  родственников писателя, особенно Юшковых, а также казанских мест, им посещаемым, принесут много интересных находок и открытий.

Уместно напомнить, что 5 июля 1894 г. архиерейскую дачу посетил о. Иоанн Сергиев Кронштадский, куда он прибыл, чтобы испросить благословение Казанского архипастыря Высокопреосвященнейшего Владимира[379] на совершение литургии в Благовещенском Кафедральном соборе.[380]

В это посещение о. Иоанн Кронштадский, встреченный, как и везде, огромными толпами православных почитателей, приложился в Казанско-Богородицком монастыре к чудотворной иконе Казанской Божией Матери, получил из рук настоятельницы игуменьи Серафимы(Воскресенской) изящную копию с этой иконы. Совершил краткий молебен в доме вдовы Хохряковой, отобедал у почётного гражданина Казани, известного купца Дмитрия Ивановича Черноярова, около четверти часа беседовал с викарным епископом Анастасием в Спасо-Преображенском монастыре. И вечером того же дня отбыл из города вверх по Волге.

На территории бывшего монастыря сохранился в основных своих очертаниях регулярный парк второй половины XVIII века. Запущенный и бесхозный сегодня, он по-прежнему сохраняет прорисовку аллей и тропинок. На его центральной аллее среди дубов, лип, клёнов и берёз растёт самое старое дерево нашего города - сосна, в три обхвата и высотой в 29 метров.[381] Она была посажена  ещё при митрополите Вениамине в 1767 году,[382] в год приезда в наш город императрицы Екатерины II. В 2007 г. ей исполнилось 240 лет. И почему бы в связи с этим событием рядом с ней не установить бы памятную табличку?

Ново-Иерусалимский монастырь и его некрополь, как и казанские родственники Л.Н. Толстого – Юшковы, ждут своего пытливого исследователя.

 

VI. Некрополь Казанско-Богородицкого женского монастыря

 

Летом 2000 года археологическая экспедиция «Казанский Кремль» осуществила раскопки на территории бывшего Казанско-Богородицкого монастыря. Целью исследований был поиск следов разрушенного в 1930-е годы летнего храма, а также находящейся в нём пещерного храма-часовни.[383]

Известно, что по благословению и при живейшей поддержке прпм. Елисаветы Феодоровны с июля 1911 по апрель 1913 г. в нижнем этаже главного собора обители, на месте обретения иконы Казанской Божией Матери, под руководством казанского инженера П.П.Голышева была возведена часовня, разрушенная вместе с собором. Она была торжественно освящена 20 апреля 1913 года в ознаменование 300-летия правления Дома Романовых.

Широкий подвальный этаж главного монастырского собора  в ходе устроительных работ совершенно изменился. В XVIII и XIX веках он служил местом  погребения умерших лиц не только иноческого чина, но и воинского звания, на что указывали кости погребенных здесь людей и полуистлевшие остатки одеяний. Все найденные здесь черепа и кости были бережно и благоговейно собраны в одно место, окроплены святой водой и погребены с восточной стороны часовни; и над ними была совершена панихида. Это место получило название «Казанских пещер».[384]

В ходе археологических раскопок была обнаружена часть апсиды собора. Весьма любопытно, что первая, более ранняя апсида (конец XVII века) была сооружена из белого известняка. Расширив раскоп, археологи вышли на следы более поздней по времени строительства апсиды (начало XIX века), сложенной из красного обоженого кирпича.

В ходе исследования археологи наткнулись на монастырский некрополь. Особый интерес представляет сохранившийся кирпичный склеп размерами 230 Х 120 см, со сводчатым перекрытием. В нём было расчищено погребение женщины в деревянном гробу с железными ручками по бокам. Она была похоронена в одежде (куски ткани черного цвета), вытянута на спине, головой на запад. На голове - шапка (скуфья) с меховой оторочкой, на ногах - кожаная обувь. Рядом лежала стеклянная бутылочка-флакончик. В области груди обнаружен перламутровый крест.

Рядом, но не в склепе, а в могильной яме на глубине 254 см от современной поверхности, было обнаружено второе погребение, костяк которого сохранился плохо, будучи разрушенным соседним погребением. Последнее - это захоронение схимонахини в деревянном гробу, обтянутом с наружной стороны зеленой парчой. Она была ориентирована головой на запад-юго-запад. Погребенная лежала в одеянии; на голове сохранилась шапка-скуфья с меховой оторочкой и схима-ткань с нанесёнными на ней текстами молитв и изображениями крестов. С левой стороны головы лежали чётки из ниток. Представляют интерес обнаруженные в погребении кресты хорошей сохранности, сделанные из кипарисового дерева. У ног (без обуви) лежала стеклянная бутылочка.

Кроме вышеописанных, было обнаружено ещё пять погребений (всего восемь), большинство которых сохранились плохо. Не исключено, что они пострадали во время взрыва храма. Об этом, кстати, свидетельствуют многочисленные находки разрозненных человеческих костей, в том числе и 33 черепа (есть и детские) на разных участках раскопа. 5 черепов и около 30 берцовых костей находились в центральной части апсиды на глубине 180 см от современной поверхности. Все погребения, по мнению археологов, относятся к XIX веку.

Отметим, что настоятельницы Казанско-Богородицкого девичьего монастыря погребались на территории обители. Так, напротив алтаря главного монастырского храма в честь Казанской иконы Божией Матери были сооружены два памятника из опокового (известнякового) камня, находящиеся под одной крышей за чугунной оградой. Под первым памятником упокоились три сестры княжны Болховские: схимонахини Варвара (Вера Борисовна) и Нектария (Надежда Борисовна) и их младшая сестра Любовь Борисовна (1737- 21 апреля 1807), нареченная в 1792 году Софией, которая была настоятельницей сей обители в 1801-1807 годах.[385]

Под вторым памятником упокоилась игумения Маргарита († 6 октября 1847). Настоятельницей была в 1846-1847 годах.

На территории обители было ещё одно захоронение бывшей настоятельницы монастыря игумении Аркадии (Анна Ивановна Макарова) († 16 декабря 1860). Настоятельницей была в 1847-1849 годах.[386]

За алтарём главного монастырского храма упокоилась игумения Досифея (Анна Веревкина) († 23 августа 1865). Настоятельницей обители была в 1849-1865 годах.

На монастырском погосте упокоились также священники,[387] умершие в период службы, а монахинь обычно хоронили на погосте Введенского Кизического монастыря.[388]

Автором выявлено, что в советский период некоторых из монахинь монастыря похоронили на Арском и Царицынском кладбищах. На Арском православном некрополе упокоились монахиня Евфрасия (Колаева Параскева Степановна (1874 - 20 мая 1959),[389] монахиняАнгелина (Трофимова Евфросиния Степановна (1884 - 24 августа 1967);[390] монахиня Магдалина (Филиппова Марина Владимировна (1884-1965).[391] На Царицынском кладбище упокоилась монахиня Лидия (Крылова Пелагея Ивановна).[392]

На монастырском некрополе упокоился 98-летний бывший казанский вице-губернатор, генерал-майор Кудрявцев Мефодий (Нефёд) Никитич,[393] убитый повстанцами Е.И. Пугачева на территории этой обители во время штурма кремля. На его могиле был установлен памятник, едва ли не первый подобного рода в нашем городе.[394]

В декабре 2007 г. монастырь распоряжением Патриархии приобрел статус как мужской.

 

VII. Погост Свияжской Макарьевской пустыни

 

Эта глава наших повествований посвящена истории погостов двух обителей, расположенных в отдалении от Казани, но тесно связанных с ней как в прошлом, так и в настоящем, духовной жизнью.

Немного уж осталось мест в нашем крае, сохранивших в себе уходящее дыхание далёкой старины. Одно из них – возрождающаяся из небытия Макарьевская пустынь.

           И вряд ли найдётся хоть один проплывающий по Волге, кто не обратил бы свой восторженный взор на православный монастырь, приютившийся на фоне густого леса, в распадке крутого правого берега реки. Обитель своими белыми стенами храмов и часовен ещё издали притягивает к себе пытливый взгляд путешествующего. Нам близки и понятны чувства, которые были вызваны этим благолепием у императора Павла I и его детей Александра и Константина, следующих по Волге в солнечный майский день 1798 года по пути в Казань. Поэтому он и изъявил своё монаршее желание материально поддержать обитель. Отсюда  возникает вопрос – когда и как в этом отдалённом от жилья месте появилась сия пустынь и кто её устроитель?[395]

Обитель в середине XV  века основал преподобный Макарий, возвращаясь из казанского плена в костромские леса. Предчувствуя свою кончину в возрасте 95 лет в июле 1444 г. преподобный завещал своим ученикам «в память избавления своего от рабства агарянского устроить обитель на том месте, где он останавливался, возвращаясь из Казани», т.е. близ впадения реки Свияги в Волгу. Но его ученики были не в состоянии исполнить это завещание Макария, ибо эта территория входила тогда в состав Казанского ханства.

И только после покорения Казани войсками Иоанна Грозного представилась такая возможность. Один из иноков Унженской обители, схимонах Исайя пришёл сюда и начал обустраивать освященную молитвами прп. Макария пустынь.

Это был добродетельный и богобоязненный схимонах, который за свою благочестивую и благообразную жизнь удостоился любви и уважения у современников. И когда распространилось печальное известие об его мирной христианской кончине 10 декабря 1661 г., то многие поспешили отдать свой последний долг почившему молитвой об упокоении души его.

Место погребения схимонаха Исайи было утеряно ещё в глубокой древности. Современные монашествующие возрождаемой ныне Макарьевской пустыни и многочисленные паломники усердно молятся о нем.

Близ пустыни находилось кладбище (в старину оно называлось «вздыхалка»), на котором были похоронены не только монашествующие, но и многие жители Свияжска, в том числе и именитые. Самые ранние захоронения относились ко времени покорения Казани, ко второй половине XVI века.[396]

Есть люди, о которых можно сказать, что свет от них пробивает толщу времени и спустя десятилетия. Вечную жизнь им дают дела богоугодные. Рассуждая подобным образом, я имею ввиду подвижника веры Христовой иеромонаха святой обители о. Нила, в миру Николая Васильевича Хрисогонова.

Особо отец Нил проявил себя как неутомимый собиратель пожертвований. Собранное им тратилось на помощь бедным (в пустыни при о. Ниле всегда жило много странников), на покупку утвари для церквей и на помощь русским монастырям на Афоне.

Во все время своего монашества он из пожертвований благотворителей не израсходовал на себя ни копейки. В последние годы своей жизни он нёс послушание сборщика благотворений в пользу бедных вдов и сирот духовного звания Казанской епархии. С 1879 по 1886 г. им было собрано и представлено в Попечительство о бедных вдовах и сиротах духовного звания достаточно внушительная сумма по тому времени – 723 рубля. Его Высокопреосвященство Архиепископ Казанский и Свияжский Палладий, сознавая важность заслуг о. Нила, «за ревностную и полезную деятельность для блага бедных духовного звания» 22 марта 1886 года наградил его набедренником.[397]

Свою деятельность по сбору благотворительных денег о. Нил переносит далеко за пределы Казани. В отдельные годы число жертвователей достигает почти тысячи человек, среди не только городского, но и сельского населения.

Подсчитано, что о. Нилом за время его благотворительной деятельности было собрано почти десять тысяч рублей, что составляло в те годы достаточно солидную сумму.

Он и умер при исполнении того благородного дела, которому посвятил свою жизнь. В конце мая 1896 года о. Нил отправился по сбору средств в Мамадышский уезд, где и простудился. Сильно больной он вернулся в Казань, где в доме одного благотворителя во Владимирском приходе сподобился исповеди и Св. Таин. 30 мая он был в Попечительском совете, где пожаловался на своё нездоровье. 1 июня приехал в пустынь, на следующий день ещё простоял на богослужении. Вечером закрылся в своей келье, а к утру мирно отошел ко Господу.

Отец Нил был погребен около южных дверей Вознесенского храма. Усилиями его сестры, монахини Свияжского женского монастыря Юлии над его могилой был водружен крест с надписью: «Господи, прими дух мой с миром! Под сим крестом покоится прах раба Божия иеромонаха Нила, скончавшегося 3 июня 1896 года; жития его было 73 года, в обители жил 35 лет. Никтоже без греха есть, токмо Ты един, Владыко! Сего ради преставленному и грехи остави и в рай того всели».[398]

Его могила, как и весь погост, были разрушены богоборческой властью. Но его деяния пережили эту власть, и мы, живущие в XXI веке, помним его и преклоняемся перед его трудами.

1 мая 1996 года наместником Свято-Вознесенского Макарьевского монастыря был назначен иеромонах Филарет (Егоров). Возобновились богослужения в древней церкви Вознесения Господня. Началась новая жизнь порушенной в богоборческие годы святой обители.

Живописный вид Макарьевской пустыни и его окрестностей напоминают странникам, взирающим на неё, о нетленной красоте Небесного Града. И несмотря на то, что тесны врата и узок путь, ведущие в жизнь, не только в былые времена, но и сегодня есть люди, желающие «употребить всё время своё, все силы тела и души на богоугождение».

Да поможет им Бог своею благодатью идти путем спасения молитвами преподобного отца нашего Макария Желтоводского, Унженского и Свияжского.

Отче Макарие, моли Бога о нас!

 

VIII. Погост Седмиозерной Богородичной пустыни

 

Есть места, которые сами по себе не ознаменованы чем-либо, могущим поразить воображение с первого взгляда, но они оставляют в сердце глубокое впечатление, потому что оно проникает постепенно и уже более не может изгладиться. Такова и Седмиозерная Богородичная пустынь.

В семнадцати верстах к северу от Казани находится удивительно живописное, созданное самой природой место, где высокие предгорья, покрытые густым хвойным лесом, отражаются в спокойных водах Солонки. Эта речка да многочисленные родники сформировали за многие годы уникальную систему из семи озёр, не дошедшую, к сожалению, до наших дней. И вся эта красота раскинулась в широкой пойменной долине среди многоцветья разнотравья на фоне высокого голубого неба. Поэтому местность эта и прозывалась среди коренного черемисского населения как седмиозерная.

Современный православный человек, хотя бы один раз побывавший здесь, уносит с собой необычайную притягательность этих мест. Поэтому одухотворенное сознание постоянно влечёт его сюда. Одно то, что пройти несколько вёрст по дороге от современной Богородичной пустыни до ближнего или дальнего святого источника, несомненно, стоит того; ибо уже мысленно только представишь себе, что это единственная в Казанском крае намоленная тропа, по которой уже почти четыре сотни лет ступают натруженные стопы паломников.

Эта обитель возникла в начале XVII века в царствование царя Михаила Феодоровича. Основателем её был инок Евфимий, уроженец далёкого Устюга. Здесь он и окончил свой земной путь. Его останки почивали под гробницей у северной стены в углу храма Вознесения Господня.[399]

Во второй половине XVIII века, когда преосвященный Вениамин[400] выразил своё намерение жить в пустыне на покое, начались оживленные работы по ремонту этого двухэтажного каменного корпуса, в котором помещались кельи для настоятеля и братии.

Недалеко от Вознесенской церкви почти посередине монастырской площади стоял двухэтажный каменный храм в честь Смоленской иконы Божией Матери. Нижняя часть его была сделана из природного камня, верхняя – из кирпича. 

Предметом особого внимания стала обитель во время архипастырства Высокопреосвященнейшего Арсения, архиепископа Казанского и Свияжского.[401] До 1899 года Смоленский храм был холодным и службы в нём совершались только в летнее время. Поэтому архиепископ Арсений во время своего посещения обители в июле 1898 года посоветовал братии устроить в нём отопление.

При реконструкции калориферной системы оказалось, что необходимо перенести на другое место останки Преосвященного Вениамина, казанского митрополита, почивающего в трапезной Смоленского храма около южной стороны. С этой целью и прибыл в монастырь вечером 21 февраля 1899 года Высокопреосвященнейший Арсений. После непродолжительного отдыха, сделав необходимые распоряжения по переложению останков митрополита Вениамина, Владыка отправился в Смоленский храм, где перед гробницей совершил в сослужении всего монастырского духовенства заупокойную литию. Уцелевшие останки переложили в новый дубовый гроб, который был перенесён на солею храма и поставлен против царских врат.

В течении всей ночи над гробом по очереди местные иеромонахи читали Св. Евангелие, а 22 февраля, после литургии, Его Высокопреосвященством была совершена при участии всей монастырской братии великая панихида. По её окончании гроб с останками Преосвященного Вениамина был поставлен в нишу южной каменной стены трапезы.

Ниша была заложена табличкой со следующей надписью: «Преосвященный Вениамин, митрополит Казанский, живший в Седмиозерной пустыни с апреля 1782 года, в 1785 году в июле скончался и погребен здесь». В перезахоронении присутствовали старшая братия монастыря и профессор Казанской Духовной академии Н.И.Ивановский.[402]

Хочется особо отметить долгое и плодотворное правление (1873-1896) наместника монастыря, архимандрита Виссариона (Петра Световидова). В обитель он поступил послушником в 1856 году, двадцать пятым по счёту, а когда умирал, то его постель окружало уже 80 монашествующих.

На первых порах своего игуменства он выстроил начальное приходское училище, которое в дальнейшем получило статус как церковно-приходская школа. В период его правления в 1879 году была возведена величественная 64-ти метровая колокольня, которая ещё издалека, за много вёрст от обители привлекала к себе уставший взгляд богомольцев, указывая им цель их благочестивого странствия и тем самым поддерживая их  настроение.

В одной версте от обители, в монастырском лесу на источнике в 30-х годах XIX века была построена деревянная часовня, а в начале 1880-х годов на месте разобранной соорудили каменную с деревянным верхом холодную церковь во имя Божией Матери всех скорбящих Радости. Освящал её в 1884 году высокопреосвященнейший Палладий[403], архиепископ Казанский и Свияжский, впоследствии Экзарх Грузии и митрополит Санкт-Петербургский. Церковь была небольших размеров (15 на 9 аршин). Дубовый иконостас был четырехъярусным.

 Архимандрит Виссарион упокоился 15 декабря 1896 года. Наместника похоронили на монастырском кладбище.[404]

Нет ныне ни одного богомольца, который будучи в пустыни, не посетил бы это святое место и не испил бы с благоговением воды, вытекающей из-под горы. Так пусть он молитвенно вспомнит подвижнические труды архимандрита Виссариона по устроению обители и этого источника!

На опушке сосновой рощи, что на холме за деревней, на берегу озера и по сей день поют соловьи.

Схороните меня в ясный солнечный день,

На горе, под сосною кудрявой,

Там в прохладе лесов, там в тиши деревень,

Там под сенью зеленой дубравы.

Это сказал поэт. Здесь на погосте Седмиозерной пустыни под памятником серого мрамора он нашел последнее пристанище. «Под сим камнем покоится Михаил Николаевич Соймонов.[405] Сконч. 12 сентября 1888 г. 37 лет от роду». Ниже, на памятнике была еще одна надпись: «Суждены вам благие порывы, но свершить ничего не дано».[406] Возможно, казанские дворяне Соймоновы были благодетелями Седмиозерной пустыни.

Многовековую историю монастыря сегодня невозможно представить без одного из великих старцев дореволюционной России – преподобного схиархимандрита Гавриила (Зырянова), наместника святой обители.

Жизнь старца Гавриила – удивительное, можно даже сказать исключительное явление в русской духовной жизни рубежа веков. В ней, словно в зеркале, отразились духовные искания многих русских богоискателей и духоносцев – всего русского боголюбивого народа.

Мы же обратимся к последнему периоду земной жизни старца, когда в 1915 году он совершенно неожиданно для всех возвратился в Казань из Спасо-Елеазаровой пустыни,[407] с ясным сознанием своей близкой кончины: «Поеду в Казань – и там умру!».

27 августа он прибывает в Казань. Месяц длится здесь его последнее предсмертное пребывание. Он прощается со своими духовными учениками, стремясь передать им то бесценное и драгоценное наследство опытного стяжания Святого Духа, нажитое им за долгую и праведную жизнь, передать им те плоды опытного Богообщения, которого он удостоился, и словно ветхозаветный патриарх собирает своих чад, преподаёт им последнии наставления и благословения, которые будут хранить их во всю последующую многоскорбную жизнь. Не случайно, что многим из посещавших его в те дни духовных чад из бывших академических воспитанников выпала судьба стать впоследствии архиереями уничтожавшейся большевиками Русской Православной Церкви.[408]

Наступили последние дни земной жизни старца Гавриила, сопровождавшиеся тяжёлой болезнью. Последнее причастие Святых Таин преподобный принял из рук своего духовного сына иеромонаха Ионы (Покровского).[409] Его последними словами были: «Спастися подобает многими скорбями». Воистину это и был девиз всего многотрудного скорбями его жизненного пути. Сподвижник Веры упокоился в академическом флигеле в ночь на 24 сентября 1915 года.[410]

Прощание с почившим старцем прошло при огромном стечении народа. Со всех сторон во множестве прибывали православные ко гробу угодника Божия. Отпевали старца в академической церкви во имя Архангела Михаила четверо архиереев,  в сослужении архимандритов, иеромонахов и более чем двадцати священнослужителей из числа его духовных чад.

На отпевание приехала и великая княгиня Елисавета Феодоровна с несколькими сестрами Марфо-Мариинской обители. Затем после отпевания траурная процессия пешком направилась в Седмиозерную пустынь, путь до которой занял почти целый световой день. Торжественно, с великим почётом встречала братия обители своего бывшего, изгнанного и оклеветанного настоятеля, во всём показывая раскаяние и являя торжество Правды Божией. После великой панихиды в главном соборе монастыря старец был погребен под храмом св. Евфимия Великого, строителем которого он был.

В Казанском крае, где протекала большая часть жизни старца Гавриила, благодарная и молитвенная память о дивном подвижнике не оскудевала никогда, несмотря на разрушение монастыря и чудовищные гонения богоборческой власти, стремившейся стереть с самой земли православную веру и самую память о ней.

Милостию Божией удалось сохранить и мощи преподобного, которые почитатели старца смогли вывезти из разоренной безбожниками обители и тем самым спасли их от задуманного поругания. Спасший святые мощи иеросхимонах Серафим[411] сорок лет хранил их у знакомых монахинь, постоянно опасаясь своего ареста или обыска, и перед приближением своей кончины передал их будущему епископу Казанскому и Марийскому Пантелеимону.[412] Среди казанских жителей память о старце была жива, и хотя никто не знал, где находятся его мощи, православный народ шёл к полуразрушенному храму обители и молился у Его осквернённой могилы.

25 декабря 1996 года архиепископом Казанским и Татарстанским Анастасием было получено благословение от Святейшего Патриарха Московского и Всея Руси Алексия II о канонизации старца. После этого началось и возрождение поруганной обители, возобновилась здесь иноческая жизнь.

Стараниями братии пустыни под руководством наместника игумена Германа (Кузьмина) в 1999 году был восстановлен единственный сохранившийся храм во имя Преподобного Евфимия Великого и Святителя Тихона Задонского, построенный в 1898-1899 г. по инициативе схиархимандрита Гавриила для непрерывного поминовения усопших. 10 августа на праздник Седмиозерной иконы Пресвятой Богородицы в этом храме Высокопреосвященнейший Анастасий, архиепископ Казанский и Татарстанский совершил первую Божественную литургию при большом стечении почитателей старца. 30 июля 2000 года мощи преподобного старца Гавриила вновь вернулись в его родную обитель, чтобы, дай Бог, никогда не покидать её!

 Бесстрастный сосновый бор поднимает высоко свои вершины и замирает в созерцании неба и его тайн, и если взглянуть туда, где столько безграничного простора, откуда на весь мир льются животворные лучи, - то станет понятно, куда идти и к чему стремиться…

 

Отче Гаврииле, моли Бога о нас!

 

IX. Кафедральный Благовещенский  собор и его некрополь

 

Кафедральный Благовещенский собор является одним из древнейших из сохранившихся в Казанском крае памятников православной истории и культуры. С 1552 по 1918 гг. он был главным храмом Казанской  епархии.

Сразу после взятия Казани по указанию Ивана Грозного за три дня была построена деревянная церковь, освященная 6 октября 1552 г. (ст. ст.) в честь Благовещения Пресвятой Богородицы. Царь лично избрал место для церкви в северной части крепости напротив ханского дворца.[413]

В начале 1555 г. в Казани была учреждена самостоятельная епархия. По своему значению Казанская епархия вскоре была признана третьей в государстве, после Московской и Новгородской. Иван IV Васильевич Грозный приказал «для успехов христианской веры быть в Казани архиепископу и двум архимандритам, одному в Казани, а другому в Свияжске». Гурий, Герман и Варсонофий ещё до избрания были известны царю лично, и он видел в них те высокие качества, которые требовались для пастырско-миссионерского служения в Поволжских землях.

 28 июля этого же года в сане архиепископа в город прибыл бывший игумен Селижаровой обители Гурий[414] (в миру - Руготин) и его спутники. Заботам архиепископа Гурия поручалось строительство каменного собора в Казани, Варсонофия – Спасского монастыря в кремле, а Германа – Успенского монастыря в Свияжске. Небольшая по размерам деревянная церковь уже не отвечала своему предназначению. Поэтому первой и важной заботой св. Гурия и было строительство нового просторного каменного храма.

  В декабре 1555 г. указом Ивана Грозного было предписано ехать в Казань псковским мастерам Ивану Постнику[415] и Ивану Ширяю. Восемьдесят каменщиков, под наблюдением св. Гурия, взяв за образец московский Успенский храм, приступили к возведению белокаменного собора.  Природный камень добывали и привозили с противоположного, высокого берега Волги. Храм был освящен 15 августа 1562 года.

Собор - памятник древнерусской архитектурной традиции крестовокупольного типа - первоначально представлял собой каменный пятиглавый, трехапсидный, шестистолпный храм с пристроенными в конце XVI века боковыми приделами - правым,  освященным во имя Благоверных Бориса и Глеба, и левым - во имя Благоверных Петра и Февронии. Главки древнего собора были со шлемовидными куполами.

Псковские мастера построили каменный собор в стиле московских архитектурных форм, но излюбленные элементы псковского зодчества использовали в трактовке апсид, орнаментальной обработке поясков, которые сохранились до наших дней на средней апсиде и центральном купольном барабане.

Таков был храм, выстроенный в 1562 году. Он был выложен из хорошо отёсанного белого природного камня – известняка (оштукатурен в 1760 году).

Позднейшие пристрои и переделки изменили общий вид собора, возведенного Гурием. От первоначального облика осталась его восточная часть с тремя апсидами, сохранившая строгое великолепие русского зодчества XVI века. 

Еще в XVI-XVII вв. собор изнутри украшается фресковой живописью, остатки которой сохранились в западной части храма даже после многочисленных пожаров. В частности, в ходе реставрации 90-х гг. XX в. было обнаружено изображение Казанской иконы Божией Матери XVII века. За свою многовековую историю собор неоднократно горел - в 1596, 1672, 1694, 1742, 1749, 1757 годах.[416]  При пожаре 1742 г. мощи св. Гурия выносились даже за протоку Булак.[417]

С 30-х годов XVIII века начались многочисленные его существенные переделки. В 1736 году к западной части собора была пристроена одноэтажная кирпичная трапезная, шлемовидные купола были заменены луковичными, а центральная глава приобрела завершение в стиле украинского барокко. В первой половине XVIII века был обновлен пол храма, который был покрыт чугунными плитами, изготовленными на уральском заводе промышленника Демидова. На одной из плит сохранилось клеймо и дата «1743 год».

Полтора века спустя при строительстве архиерейского дома в 1828 г. появилась крытая галерея, соединившая собор с резиденцией правящих архиереев. Пристройка трапезной в 1841 году по проекту архитектора Ф. И. Петонди исказила вид собора с западной стороны. Но архитектурная полоса типично псковского орнамента, опоясывающая барабан центральной главы и обегающая верх средней апсиды, как и аркатурный пояс, украшающий апсиды и барабан главы, свидетельствуют о том, что это здание было сооружено псковскими мастерами XVI века.[418]

Собор сильно пострадал во время страшного городского пожара 3 сентября 1815 г., когда огнем был полностью  уничтожен губернский архив, находящийся рядом с  храмом.[419]

Почти два года собор простоял в запустении. Восстановительные работы начались при архиепископе Амвросии (Протасове). Иконостас и резьба были изготовлены московским мастером Быковским. Позолота и окраска иконостаса производились московским мещанином Гавриилом Львовым, а иконы написаны учителем Казанского народного училища, коллежским регистратором Василием Степановым Туриным.[420] Торжественное освящение обновленного храма состоялось 19 июня 1821 года.[421]

20 августа 1836 г. собор посетил государь император Николай I,[422]  распоряжения которого сыграли важную роль в дальнейшей судьбе храма. Архиепископ Владимир (Ужинский) обратился к императору с просьбой выделить средства на снос пришедшей в ветхость теплой Рождественской церкви, но император вместо этого велел церковь снести и подготовить проект расширения Благовещенского собора и превращения его в теплый. К 1840 г. архитектор Ф.И.Петонди[423] составил проект, утвержденный самим императором. В 1841-1846 гг. под наблюдением архитектора собор был расширен на запад, север и юг. Бывшие приделы стали частью главного храма, сносятся трапезная и крыльцо. Были выстроены два теплых придела, отделенных от главного храма стенами и имевших отдельные входы. Левый был освящен в честь Рождества Христова, а правый - во имя свв. Бориса и Глеба. С этого времени внешний вид собора существенно не изменился, хотя в советское время вид храма был искажен ввиду сноса построенного по проекту Петонди крыльца.

В 1855 г. в очередной раз подновили величественный пятиярусный иконостас. Иконы в строго византийском стиле были расписаны иконописцем из Владимирской губернии Тимофеем Гагаевым,[424] который в 1865 - 1867 гг. расписал иконы в иконостасе Петропавловского собора.[425]

В нижнем ярусе, по правую сторону от царских врат были помещены иконы Господа Вседержителя, восседающего на престоле, Св.Троицы, сошествия Господа Иисуса Христа во ад и Воскресения Христова; по левую - Благовещения Пресвятой Богородицы, Рождества Христова, Святителя Гурия; все иконы были в серебряных ризах. На южных и северных дверях были изображены архангелы Гавриил и Михаил. Над бронзовыми царскими вратами Тайная вечеря, а по сторонам двенадцать праздников. В третьем ярусе - Вседержитель, по сторонам Божия Матерь, Иоанн Предтеча и двенадцать апостолов; в четвертом - Знамение Божией Матери и шестнадцать пророков по бокам; в пятом - Господь Саваоф с предстоящими. Иконостас был увенчан крестом.[426]

Три иконы деисусного чина соборного иконостаса находятся сейчас в экспозиции Музея изобразительных искусств Республики Татарстан. Это иконы - «Апостол Павел» (XVI в.), возможно, она уже находилась в соборе в изначальном иконостасе, а также  «Св. Георгий» и «Митрополит Алексий» (обе XVIII в.)

Сохранившаяся до настоящего времени роспись была выполнена в 1870 г. известным в то время своими иконописными работами по многим городам России иконописцем Вязниковского уезда Владимирской губернии Н.Л. Софоновым.[427] Так в трапезной части собора возник уникальный цикл росписей, связанный: с обретением и прославлением чудотворной Казанской иконы Божией Матери; рукоположением митрополитом Московским Макарием архиепископа Казанского Гурия; обретением митрополитом Ермогеном (будущим патриархом) святых мощей святителей Гурия и Варсонофия. На сводах и стенах трапезной части собора находятся изображения святых, во имя которых были освящены казанские храмы - свв. Киприана и Иустинии, Кизических мучеников, благоверных князей Феодора, Давида и Константина Ярославских чудотворцев.

 В 1906-1909 гг. по проекту архитектора Ф.Н.Малиновского[428] внутри собора была проведена капитальная реконструкция. Роспись была подновлена, пол выложен узорчатой керамической плиткой, сохранившейся до настоящего времени, было устроено паровое отопление и электрическое освещение. После реконструкции приделы заново освящены: правый - во имя свв. Бориса и Глеба, левый - во имя Святителя Гурия.

Кроме двух указанных приделов при соборе имелись ещё два придельных храма. Один во имя Казанского чудотворца, святителя Германа, был устроен под колокольней, которая соединялась с собором крытой галереей.

О времени сооружения каменной пятиярусной колокольни в соборном архиве до революции не сохранилось каких-либо сведений. В писцовой книге XVI века, как утверждает А.П.Яблоков, при Благовещенском соборе существовала деревянная колокольня.[429] Каменная колокольня, возникшая в конце XVI - начале XVII в., претерпела за три века многочисленные реконструкции, она утратила свои первоначальные очертания, но поражала всякого въезжавшего в Кремль своими колоколами. В нижнем ярусе колокольни находился самый большой колокол древней Казани, его вес составлял 1.500 пудов (24.000 кг).[430] Колокольня Благовещенского собора не сохранилась, будучи разобраной в 1928 году.

Придельный храм помещался под звонницей; первоначально он был посвящен св. мученице Ирине, в конце XVIII в. из-за ветхости он был закрыт. Но заботами архиепископа Казанского Филарета храм в 1832 г. был возобновлен  на средства казанского купца Н.О. Чижова[431] и освящен во имя казанского чудотворца св. Германа.

Последний ремонт собора дореволюционного периода производился в 1913-1914 годах., когда в ознаменование 300-летия Дома Романовых ожидался приезд в Казань императора Николая II. Известными в России иконописцами – братьями М.Н. и Н.Н. Софоновыми (сыновья Н.Л. Софонова) были поновлены стенная живопись, иконы и утварь.

В 40-е годы XIX века в западной части трапезной было устроено хорошо защищенное помещение для богатейшей соборной ризницы.

В ризнице хранились соборные святыни, драгоценные церковные сосуды, архиерейские облачения. Здесь находились: золотой с финифтью напрестольный крест митрополита Адриана (конец XVII в.) с частицами мощей святых апостолов; рукописное Евангелие 1478 года, устроенное по заказу епископа Тверского Вассиана (князя Стригина-Оболенского) и подаренное собору архиепископом Гурием; Евангелие в золотом с алмазами окладе Всероссийского патриарха Адриана, пожертвованное в собор 25 декабря 1692 года; Евангелие елизаветинской эпохи, поражавшее размерами и весом (2,5 пуда), которое использовалось лишь раз в год - в первый день Пасхи; древние холщовые антиминсы (платы с изображением положения во гроб Иисуса Христа) времен митрополита Московского Макария и царя Иоанна Грозного; серебряный ковш, подаренный царями Иоанном Алексеевичем, Петром Алексеевичем и царевной Софьей; серебряная чаша - подарок императрицы Анны Иоанновны и другие драгоценные вклады знатных людей, государственных деятелей, церковных иерархов.

В ризнице хранились и редкостной работы архиерейские облачения: золотые и серебряные панагии, украшенные изумрудами, жемчугом и алмазами; прекрасного шитья саккосы, в том числе строгановской школы, также украшенные драгоценными камнями, митрополичьи клобуки и шапки. Особо ценными были облачения митрополитов Казанских Лаврентия и Тихона. Вес полного архиерейского облачения XVII века достигал 40 кг.

29 августа 1919 года казанские чекисты обнаружили соборную ризницу[432] и «как не имеющую исторического значения» собирались конфисковать с последующей утилизацией. Однако благодаря усилиям казанских историков П.М.Дульского[433] и И.А.Стратонова,[434]которые доказали историческую ценность находки председателю губисполкома Николаю Антипову, а также нашедших понимание и поддержку у наркома просвещения РСФСР А.В.Луначарского и известного искусствоведа И.Э.Грабаря, содержимое ризницы удалось сохранить, передав на хранение в Губернский музей.

Собор обладал ценнейшим собранием старопечатных и рукописных книг XVI-XVII вв. Значительная часть коллекции рукописей и книг кирилловой печати Казанского государственного университета представлена книгами  и рукописями из собрания Благовещенского храма. На всех книгах имеется рукописная помета «К.К.С.» (Казанский кафедральный собор). Здесь множество книг - подарков от именитых особ, церковных иерархов.

Среди чудом уцелевших ценнейших книжных экземпляров соборной коллекции, хранящихся ныне в Национальном музее Республики Татарстан, - Ефремово Евангелие. Напечатанное в Москве в 1606 году «мастерством  Анисима Михайлова сына Радишевского - волынца и прочих любезно трудившихся»,[435] оно отличается редчайшим по красоте книжным убранством и особенно интересно изображениями четырех евангелистов. Государев мастер Парфений не только раскрасил разными цветами исполненные типографским способом заставки, концовки, буквицы, но и, не придерживаясь строго рисунка миниатюр, превратил их в собственные красочные композиции, вызывающие восхищение неповторимым своеобразием.[436] Это Евангелие было подарено собору митрополитом Казанским Ефремом, венчавшим на царство в 1613 году первого из династии Романовых - царя Михаила Феодоровича, о чем в Евангелии имеется соответствующая надпись.

В кафедральном соборе находилось Тверское Евангелие XV века, ныне древнейшая рукопись фонда редкой книги Национального музея республики.[437] Оно уникально не только по своим художественным достоинствам, но и как исторический памятник последних лет независимости Тверского княжества, которое после падения Золотой Орды (1480) влилось в состав единой Московской Руси (1485). Евангелие написано одним почерком, красивым полууставом на 322-х листах.

Ответы на вопросы: почему именно «Тверское» Евангелие, когда и кем оно написано, мы находим в послесловии автора рукописи на обороте последнего листа, где говорится: «в лето 6986 года от Рождества Христова 1478 совершена бысть книга сия четвероблаговестник зовомое Евангелие в богоспасаемом граде твери при Благоверным и великом князе Михаиле Борисовиче замышлением и строением Боголюбиваго Вассиана владыки Тверскаго месяца мая в 21 день на память святаго равноапостального Константина и матери его Елены».

Вассиан (в миру князь Стригин-Оболенский) служил архимандритом Отроч - Успенского монастыря Тверской епархии. В декабре 1477 года он был посвящен в сан епископа Тверского, а через полгода из-под его пера «выходит» эта прекрасная книга. Но как попало Евангелие в Казань, к сожалению, четко и конкретно ответить невозможно, так как ни в одном из сохранившихся источников таких сведений нет. Можно только предполагать и строить догадки.

По преданию, Тверское Евангелие было привезено в Казань из Твери Варсонофием - первым архимандритом и настоятелем Спасо-Преображенского монастыря Казанской епархии, который в 1567 году был отозван из Казани на службу епископом Тверской епархии. В 1570 году он вновь вернулся в Казань, где и скончался. Однако в описях книг Иосифо-Волоколамского монастыря середины XV века значится рукопись под названием «Тверское Евангелие». И если учесть, что первый епископ Казанской епархии Гурий в 1544-1551 годах игуменствовал в этом монастыре, то можно предположить, что именно Гурий, отозванный в 1552 году из Селижарова монастыря Тверской епархии на службу епископом в Казань, привез с собой в составе своей библиотеки и это Тверское Евангелие.

Текст Евангелия украшен поразительными по красоте цветными заставками, инициалами и четырьмя миниатюрами, изображающими евангелистов, выполненными в традициях Тверской живописной школы XV века. Особенно талантливо сделаны изображения евангелистов Матфея и Иоанна. Матфей изображен спокойным и сосредоточенным в момент работы над Евангелием. Иоанн, наоборот, весь в движении, в состоянии стремительного порыва.

Первоначальный оклад Евангелия не сохранился. Согласно записи на последнем листе, переплет был «возобновлен в лето 7279 от Рождества Христова 1771 году». Сегодня он «одет» в желтый бархат и в частичный металлический оклад (жуковины, шишечки, наугольники, застежки, а также перенесенные с прежнего переплета XV века серебряные позолоченные пластины с чеканными изображениеми 4-х евангелистов и распятия).

На первых 25-ти листах Евангелия и на обороте верхней крышки переплета сохранилась ещё одна запись - протоиерея кафедрального собора Флегонта Талантова от 1 декабря 1853 года о том, что «Сие святое Евангелие принадлежит Казанскому Благовещенскому Собору».[438]

 В истории собора остались имена множества выдающихся людей. Строитель храма первый казанский епископ Гурий (Руготин) канонизирован в 1595 г. Его мощи всегда были главной святыней кафедрального собора.[439] Святитель Гурий упокоился в ночь на 5 декабря1564 г. и был погребен в Спасо-Преображенском монастыре. Через 31 год, 4 октября 1595 г.[440] в ходе перестройки сгоревшего деревянного Спасского собора в каменный были обретены нетленные останки свв. Гурия и Варсонофия.[441] Мощи св. Гурия были положены в деревянную раку и поставлены в Спасском храме монастыря.

19 июня 1630 г. мощи святителя Гурия были переложены Казанским митрополитом Матвеем с собором освященных лиц в новую серебряную раку, устроенную дворянином Саввою Тимофеевым Аристовым и торжественно перенесены в кафедральный Благовещенский собор, где поставлены были у северной стены близ входа в храм. В 1702 г. митрополит Казанский Тихон поставил раку с мощами на середину соборного храма между двумя колоннами по левую сторону. Над ракою с нетленными мощами устроили резной вызолоченный балдахин на средства казанского ямского охотника Тимофея Шаланина.[442] Во второй половине XIX века рака мощей святого Гурия была устроена казанским купцом Петром Свешниковым, вложившим на её сооружение свыше 5 тысяч рублей.[443]

Церковное празднование в честь св. Гурия до революции совершались три раза в год: 5 декабря  в воспоминание его блаженной кончины, 20 июня - перенесения св. мощей его из Спасо-Преображенского монастыря в кафедральный собор и 4 октября - обретения св. мощей. Празднование 4 октября отмечались в соборе с особой торжественностью. Перед литургией совершался крестный ход в собор из женского Казанского монастыря с Казанской иконой Божией Матери. На основании императорского указа 12 апреля 1854 г. день этот считался в Казани нерабочим.[444]

В 1841 г. в ходе перестройки Борисоглебского придела, при очистке строительного мусора и щебня была обнаружена под землей келья св. Гурия, в которой он уединенно молился - небольшая каморка[445] с каменными стенами. На восточной стене кельи находилась древняя фреска XVI века - образ Нерукотворного Спаса, которая сохранилась до нашего времени. Келья была построена одновременно с собором, о чем свидетельствует идентичность как каменной кладки, так и материала, из которого они сложены. Келья сразу же стала объектом массового паломничества горожан. Она была оштукатурена, для иконы сделан киот, с западной стороны прорезана входная дверь. На средства старосты собора В.Ф.Булыгина в XIX в. к келии была пристроена часовня, сохранившаяся до наших дней.

Захоронения внутри храмов были в традициях российской религиозности, особенно в XIV - XVII вв. Такой привилегии удостаивались храмоздатели, а также лица, пожертвовавшие крупные суммы на  монастыри и соборы. Общеизвестно, что великие владимирские князья, начиная с Андрея Боголюбского, похоронены в Успенском соборе Владимира. В Московском кремле, в Архангельском соборе располагается усыпальница правителей Руси и России (начиная с Ивана I Калиты, с 1340 по 1730), а в Успенском - захоронения иерархов Русской православной церкви (1326-1700). Императоры, начиная с Петра I, погребались в Петропавловском соборе Петропавловской крепости Санкт-Петербурга.

Интереснейшие некрополи существовали в Спасо-Преображенском соборе одноименного монастыря, в храме Рождества Богородицы, в соборах Чудова и Вознесенского монастырей, у церкви Кирилла Белозерского. А последнее погребение в Кремле относится к 1905 г., когда в приделе церкви Алексия Чудова монастыря захоронили Вел. Кн. Сергея Александровича, убитого эсером Ив.Каляевым в 1905 г. К сожалению, многие их древних некрополей не сохранились до наших дней.

Средневековое общество - это общество знака, жеста, символа. Прижизненная иерархия продолжала сохраняться и после смерти, что превращает средневековые некрополи в ценнейший источник. Например, в Архангельском соборе четко выделяются почетные, престижные для захоронений участки храмового пространства. Это диаконник, где удостоились погребения Иван Грозный и его сыновья Иван и Феодор, в южной половине собора, вдоль южной и западной стены, и «опальные» в северо-западном участке храма.

Традиционными были и захоронения епархиальных архиереев в кафедральных соборах их епархий. Впрочем, по воле самого архиерея, он мог быть погребен и в другом месте, так было и в Казани. В равной степени почетными были погребения внутри храмов, когда как над могилой устанавливалась надгробная плита, так и под алтарями. Выбор места мог определяться и желанием самого завещателя, и лицами, которые распоряжались похоронами.

Кафедральный соборный храм с давних времен служил местом упокоения скончавшихся в Казани епархиальных архиереев. Из исторической литературы[446] известно семнадцать погребений архипастырей. История некрополя Казанского Кафедрального Благовещенского собора насчитывает более 430 лет. Первым здесь был погребен четвертый казанский владыка Вассиан[447] (ум. 21 мая 1575). Последним - архиепископ Казанский и Свияжский Никанор (Каменский), который умер 27 ноября 1910 г., а похороны состоялись 2 декабря.[448]

Захоронения производились в разных местах:

- вдоль северной стены главного храма похоронены архиепископ Вассиан († 1575), митрополит Матвей[449] († 1646), митрополит Симон[450] († 1649), митрополит Корнилий I[451] († 1656), мирополит Иоасаф[452] († 1686). Их захоронения располагались в названном порядке от трапезной к алтарю;

- вдоль южной стены  собора находились гробницы митрополита Тихона III (Воинова) († 1724)[453], архиепископов Павла I (Зернова) († 1815)[454], Ионы (Павинского) († 1828)[455], которые располагались  также от трапезной в сторону алтаря.

В подвальном этаже под главным алтарем храма, вход в который находится снаружи у главной апсиды, находился придельный храм во имя Всех Святых. Сей храм был устроен при деятельном участии архиепископа Павла II (Лебедева) на средства купчихи Еропкиной и освящен в 1896г. архиепископом Казанским Владимиром (Петровым).[456]

В храме упокоились архиепископ Тихон I (Хворостинин) († 1576)[457], который погребал Казанского чудотворца святителя Варсонофия. Архиепископ Тихон сначала был похоронен, согласно его завещания, в Троицком храме[458] казанского подворья Троице-Сергиевой Лавры, а затем тело было перенесено в кафедральный собор и положено на паперти Борисоглебского придела. В 1841 г. его останки были перенесены в придельный храм во имя Всех Святых.

В этом храме упокоились митрополиты Лаврентий II († 1672)[459], принявшего перед смертью схиму с именем Левкия и Маркелл  († 1698)[460].

Позже в подземной усыпальнице под алтарем были похоронены архиепископы Афанасий (Соколов) († 1868)[461], Владимир II (Иван Степанович Петров) († 2 сентября 1897)[462], Дмитрий (Самбикин) († 1908)[463], Никанор (Каменский) († 1910)[464].

В новом Борисоглебском приделе, построенном в 1841-1843 гг. по проекту Ф.И.Петонди, упокоились архиепископы Антоний (Амфитеатров) († 1879)[465] и Павел II (Лебедев) († 1892).[466] Захоронения в подвальном храме собора разорены в советское время, не сохранились и могилы в Борисоглебском приделе. Захоронения в главном храме, вероятно, целы, но никак не обозначены.[467]

Близ Борисоглебского придела был погребен кафедральный протоиерей Виктор Петрович Вишневский (1804-30 декабря 1885).[468]

Как видим, в зависимости от различных обстоятельств, архиереев погребали в разных местах. Вероятнее всего, исполнялось пожелание самого архиерея. Известно, что архиепископ Владимир (Петров), в 1896 г., находясь еще в добром здравии, лично указал место для своей будущей могилы в подземном храме.

В самом соборе сначала могилы располагались вдоль северной (левой) стены, от трапезной к алтарю, когда места заканчивались, захоронения стали производить вдоль южной (правой) стены; в дальнейшем погребали в подземной усыпальнице под алтарем и в приделе.

Надгробные плиты в соборе стали устанавливать только в 1840-е годы, когда останки архиереев были перенесены из старого Борисоглебского придела под алтарь. Они были установлены и на могилах в новом Борисоглебском приделе.

Что же касается захоронений в главном храме, то они находились под каменными половыми плитами и не были обозначены. Духовенство и прихожане собора знали, какие и где архиереи погребены в храме, но к началу XX столетия уже никто и не помнил мест их погребений. В 1907 г., когда в ходе капитального ремонта собора вскрывался пол, профессор Казанского университета А.И.Александров[469] обследовал останки и установил точные места погребений. После окончания ремонтных работ они были обозначены табличками.

В Благовещенском соборе совершались почти все рукоположения в священники в Казанской епархии, а с конца XIX в. и хиротонии епископов. Именно здесь были посвящены в епископский сан Антоний (Храповицкий),[470] Андрей (князь Ухтомский).[471] В службах в Благовещенском соборе участвовали многие видные архиереи и протоиереи, посещавшие Казань. 5 июля 1894 г.[472] и 16 июля 1897 г.[473] литургию в соборе служил Иоанн Сергиев (Кронштадский), ныне один из самых почитаемых православных святых.

Многие из протоиереев и священников, служивших в соборе, имели большие заслуги и пользовались известностью и уважением. Протоиерей Андрей Поликарпович Яблоков (1854 - 31 марта 1933)[474], выпускник Казанской Духовной академии, в 1892-1918 гг. был ключарем,  настоятелем храма, а также хранителем богатейшей соборной ризницы. Он составил наиболее подробное описание Благовещенского собора и историю его строительства; большое научное значение сохраняет и труд Яблокова о монастырях и храмах Свияжска.[475]

В ночь на 10 сентября 1918 г. белые войска под напором красных оставили Казань. Вместе с ними из города ушло до 60 тысяч человек, в том числе ушло и немало священнослужителей. Свою паству покинул престарелый митрополит Иаков, с ним уехал и протоиерей Яблоков, прихватив с собой ключи от помещения, в котором находилась ризница. Ушёл весь причт кафедрального собора: ключарь Рождественский, протодиакон Аксенов. Ушёл викарный епископ Борис Чебоксарский. Приходское духовенство ушло чуть ли не всё целиком, но некоторые священники вскоре, дней через 10 – 15 вернулись обратно, дойдя до Чистополя.

 Яблоков, добравшись до Омска,  зимой  1919 г. вернулся в Казань. Ко дню Святой Пасхи был уже удостоен награждения – митры.[476] Служил в храме Ярославских чудотворцев. Одно время жил в бараке на Арском кладбище. По всей видимости, погребён к востоку от церкви. Возможно, рядом с ним упокоилась его жена Елизавета Петровна и бездетный брат Василий Поликарпович, но многолетние поиски их могил родными, близкими и историками-краеведами успехом пока не увенчались.

Собор посещали многие известные люди, бывавшие в Казани, в их числе А.Н.Радищев, А.С.Пушкин,[477] С.В.Рахманинов, В.Г.Короленко, В.И.Немирович-Данченко и другие. В хоре собора неоднократно пел Ф.И.Шаляпин.[478] Впечатления от собора отражены во множестве мемуаров и опубликованных писем.

На службах в кафедральном соборе присутствовали Петр I, Екатерина II и все российские императоры после неё, почти все члены императорского дома.[479] 13 июля 1910 года во время своего очередного  пребывания в Казани храм посетила Ее Императорское Высочество Великая Княгиня Елисавета Феодоровна.[480]

Таким образом, Благовещенский собор для Казанского края имел то же значение, что Ризоположенский храм Московского кремля для края Московского и Софийский собор для Новгородского.

В сентябре 1918 г. собор был закрыт новой властью под тем предлогом, что Кремль был объявлен военным городком и все посторонние организации, прежде всего, религиозные, из него были выселены. Огромные ценности, накопившиеся в соборе, были разграблены, и установить их судьбу не представляется возможным. То, что осталось, было конфисковано в 1921 году. Это были многие десятки икон с дорогими окладами, напрестольные кресты, в том числе с мощами многих святых, ценнейшие облачения, старинная церковная утварь, рукописи, книги и многое другое. Только золота в соборе было несколько килограммов, серебра несколько пудов, многие сотни, если не тысячи драгоценных камней. Трудно оценить художественную ценность утраченного. Немногие сохранившиеся фолианты из собора хранятся в библиотеке имени Н.И.Лобачевского Казанского университета, а три иконы из главного иконостаса - в музее изобразительных искусств Республики Татарстан.

2 января 1922 года был издан декрет о ликвидации церковного имущества. Наряду с указанием изымать из церквей ценности в декрете подчеркивалось, что «древние храмы со внутренним декоративным убранством, старыми иконостасами, иконами должны оставаться неприкосновенными».[481]

В марте 1922 года Совнарком ТАССР создал комиссию по учету и изъятию монастырских и церковных ценностей республики в составе А.А.Денисова (председатель), А.П.Галактионова[482] и Г.С.Гордеева.[483] На основе изъятых церковных ценностей в 1925 году в губернском музее был открыт отдел древнерусского искусства. Только из ризницы кафедрального собора было передано 85 предметов.[484]

С сентября 1918 по май 1919 гг. Благовещенский собор был закрыт и опечатан. При этом новые власти разрешили вынести из храма наиболее почитаемые иконы и святыни, в том числе гробницу с мощами архиепископа Гурия.[485]

С мая 1920 по сентябрь 1925 года собор временно был действующим, его передали обновленцам. Решением ЦИК ТССР от 20 сентября 1925 года храм  вновь закрывается и передается Музейному отделу, от которого переходит в ведение Государственного архива ТАССР. Архивохранилище размещалось в соборе до 1997 года, когда решением Правительства РТ Национальному архиву республики было выделено помещение на ул. 8 марта.[486] Благоприятный и постоянный температурный режим способствовал сохранению храмовой живописи, узорчатых полов. Подвальные помещения, места захоронения архиереев были отданы под овощехранилище. Келья св. Гурия в советское время использовалась как подсобное помещение для дворника.

В 1928 г. колокольня собора, парадное крыльцо с западной стороны, главы храма были снесены; остался лишь центральный барабан. В таком виде собор простоял до второй половины XX века.

В 1950-х годах, с созданием в Казани специальной научно-реставрационной мастерской, начались работы по изучению здания Благовещенского собора. Первые исследования этого древнейшего сооружения как памятника архитектуры Казани и предложения по его реставрации были сделаны доктором архитектуры, заслуженным архитектором России профессором С.С. Айдаровым.

28 ноября 1978 года государственной инспекцией по охране памятников истории и культуры был согласован эскизный проект реставрации Благовещенского собора, предусматривающий фрагментарную реставрацию памятника по оптимальному облику с восстановлением утраченных главок XVIII века. Годом позже Казанской специальной научно-реставрационной мастерской были восстановлены утраченные главки и кресты собора.

Согласно Указам Президента Республики Татарстан М.Ш.Шаймиева от 22 января 1994 года и 13 декабря 1995 года, а также  постановлению Кабинета Министров Республики Татарстан от 19 декабря 1995 года, комплекс Благовещенского собора был передан в ведение Государственного историко-архитектурного музея-заповедника «Казанский Кремль». Одновременно были одобрены «Основные направления научной концепции сохранения, реставрации и использования ансамбля Казанского Кремля».

Для комплексных и целенаправленных работ по реставрации собора был создан Фонд финансовой поддержки реставрации Благовещенского собора (генеральный директор Ю.В.Павлов). При разработке научной концепции реставрации храма консультативную помощь постоянно оказывал архиепископ Казанский и Татарстанский Анастасий.

В связи с подготовкой к 450-летию Казанской епархии были проведены масштабные реставрационные работы: восстановлены утраченные элементы внешнего облика здания, в интерьерах отреставрирована настенная живопись, воссозданы иконостас, пристенные киоты, паникадила и другие атрибуты внутреннего церковного убранства. Комплексные научные исследования, проектные и восстановительные работы были осуществлены реставраторами Татарского специального научно-реставрационного управления совместно со специалистами государственного унитарного предприятия «Татинвестгражданпроект».

 Иконописные и живописные работы с 2000 г. осуществляло межобластное научно-реставрационное художественное управление при Министерстве культуры Российской Федерации. В работах по воссозданию икон главного иконостаса собора принимала участие бригада московских иконописцев под руководством художника-реставратора высшей категории Брагина С.Р.

Величественный храм Казанского кремля  восстановлен, и в большие религиозные праздники кафедральный Благовещенский собор вновь наполняется верующими и под его сводами вновь звучат церковные песнопения, вновь в радостных событиях возносятся горячие молитвы и в горестях обретается свет надежды и отрада сердцам.

В этой колыбели веры многих поколений наших предков всё дышит благородной древностью, в нём особая божественная аура, воздействующая на состояние души, в нём явственно ощущается связующая нить времён.

 

 

Приложение

1.

 

2.

 

3.

 

4.

 

5.

 

6.

 

7.

 

8.

Насельницы Казанско-Богородицкого девичьего монастыря, упокоившиеся на погосте Кизического монастыря

с 1847 по 1891[488]

 

1. 1847 год, 28 июня - монахиня Людмила, 47 лет, прожившая в монастыре 20 лет.

2. 1848 год, 27 октября - монахиня Рахиль (Королева), 47 лет, прожившая в монастыре 23 года.

3. 1849 год, 5 декабря - девица Татьяна Иванова.

4. 1855 год, 19 декабря - священническая дочь, рясофорная послушница монастыря Мария Дмитриева, 31 год. В число сестер обители была определена 7 апреля 1844 года.[489]

5. 1858 год, 5 сентября - священническая дочь Елена, 53 года.

6. 1859 год, 10 сентября - Екатерина Михайловна Семкова.

7. 1859 год, 4 октября - монахиня Персида, 60 лет. Крестьянская дочь. По Указу Казанской Духовной Консистории 16 августа 1829 года поступила в число сестер Свияжского девичьего монастыря. Согласно прошению, 29 октября 1845 года перемещена в Казанский монастырь. С 1850 по 1854 г. несла послушание казначеи монастыря.[490]

8. 1859 год, 2 ноября - монахиня Вера, 75 лет. Крестьянская дочь. Прожила в монастыре 50 лет. 3 января 1831 года определена в число сестер монастыря. 29 сентября 1850 года пострижена в монашество.[491]

9. 1861 год. 11 июля - рясофорная послушница Евфлипия Михайлова.

10. 1861 год, 21 июля - монахиня Платонида, 62 года. Крестьянская дочь. Прожила в монастыре 40 лет. 12 марта 1825 года определена в число сестер обители. 5 мая 1839 года пострижена в монашество.[492]

11. 1862 год(?) - монахиня Афанасия, 63 года. Мещанская дочь. Прожила в монастыре 30 лет. 31 мая 1847 года определена в число сестер монастыря. 14 июня 1848 года пострижена в монашество.[493]

12. 1862 год(?) - инокиня девица Надежда Гавриловна Жданова.

13. 1862 год, 20 апреля - рясофорная послушница Агрипина Васильевна Лощилина.

14. 1862 год, 22 апреля - схимонахиня Акилина.

15. 1862 год, 22 августа - девица Евгения Аполлоновна Чертова,[494] дворянка, 77 лет, прожившая в монастыре 15 лет. Кстати, её племянница Любовь Аркадьевна Чертова (1823 г.р.) в 1852 году указом Консистории была определена в число сестер обители. 12 сентября 1858 года - покрыта рясофором. Смотрела за монастырской библиотекой и архивом.[495]

16. 1864 год, 20 января - убиенная монахиня Христофора, 77 лет, прожившая в монастыре 52 года. Мещанская дочь. 25 октября 1828 года определена в число сестер обители. 6 марта 1836 года пострижена в монашество.[496]

17. 1865 год, 21 декабря - рясофорная послушница Надежда Петровна Астраханцева, 74 года, прожившая в монастыре 13 лет.

18. 1866 год, 18 апреля - рясофорная послушница Елена Ивановна Дерстуганова, 77 лет, прожившая в монастыре 22 года.

19. 1866 год, 17 сентября - Надежда Петровна Симбухина, дворянка, 68 лет.

20. 1866 год, 27 ноября - монахиня Евпраксия, 50 лет.

21. 1867 год, 12 декабря - монахиня Евгения, 87 лет, прожившая в монастыре 57 лет. Священническая дочь. В 1812 году определена в число сестер обители. 27 ноября 1833 года пострижена в монашество в сем монастыре.[497]

22. 1867 год, 12 марта - инокиня Евлампия, 37 лет, прожившая в монастыре 32 года.

23. 1868 год, 7 апреля - монахиня София, 52 года, прожившая в монастыре 35 лет.

24. 1868 год, 4 октября - рясофорная послушница Мария.

25. 1869 год(?) - инокиня Татьяна Ивановна, 73 года, прожившая в монастыре 40 лет.

26. 1869 год(?) - послушница Хиония, 43 года, прожившая в монастыре 22 года.

27. 1869 год (?) - рясофорная послушница Екатерина Васильевна.

28. 1869 год, 27 марта - послушница Александра Владимировна Баркова, из дворян, 69 лет, прожившая в монастыре 15 лет.

29. 1869 год, 14 июля - монахиня Асенефа, 70 лет.

30. 1869 год, август - послушница Ксения, 19 лет.

31. 1869 год, 7 августа - послушница Александра, 34 года.

32. 1869 год, 24 сентября - инокиня Агапия, 65 лет, прожившая в монастыре 30 лет.

33. 1870 год(?) - инокиня Елена Игнатьевна Тихонова, почетная казанская гражданка.

34. 1870 год, 21 марта - послушница Юлия, 21 год, прожившая в монастыре 1 год.

35. 1870 год, 1 мая - схимонахиня Варвара, 87 лет, прожившая в монастыре 67 лет, в монашестве 52 года.

36. 1870 год, 25 июля - послушница Варвара, 32 года, прожившая в монастыре 26 лет.

37. 1871 год, 19 июля - монахиня Илентина, 75 лет.

38. 1871 год, 26 августа - монахиня Феогния, 70 лет, прожившая в монастыре 50 лет. Крестьянская дочь. Золотошвейка. 29 мая 1823 года определена в число сестер обители. 30 ноября 1840 года пострижена в монашество в сем монастыре.[498]

39. 1871 год, 2 сентября - монахиня Агния, регентша, 60 лет от роду.

40. 1871 год, 22 декабря - инокиня Пераскева, 67 лет.

41. 1872 год, 16 июля - рясофорная послушница Пелагея, 75 лет, прожившая в монастыре 63 года.

42. 1872 год, 6 октября - девица Татьяна, 42 года, прожившая в монастыре 12 лет.

43. 1872 год, 28 декабря - инокиня Наталья Ивановна Домрачева, 88 лет, прожившая в монастыре 53 года.

44. 1873 год, 16 февраля - монахиня Лариса, 57 лет, прожившая в монастыре 40 лет.

45. 1874 год, 17 марта - послушница Екатерина, 30 лет, прожившая в монастыре 9 лет.

46. 1874 год, 4 ноября - монахиня Магдалина. Крестьянская дочь. В последние годы жизни несла послушание при продаже свеч. В обители проживала с 1830 года. В 1856 году определена в число послушниц. В 1864 году покрыта рясофором. 23 февраля 1868 года пострижена в монашество в сем монастыре.[499]

47. 1875 год, 30 мая - монахиня Трефина, 78 лет, прожившая в монастыре 53 года.

48. 1875 год, 25 октября - инокиня Анна, 42 года, прожившая в монастыре 19 лет.

49. 1875 год, 13 ноября - инокиня Петсия, 80 лет, прожившая в монастыре 50 лет.

50. 1876 год, 27 января - Варвара Ивановна Пахомова, 53 года, прожившая в монастыре 7 лет.

51. 1876 год, 18 февраля - монахиня Александра, 67 лет.

52. 1877 год, 8 июля - инокиня Анастасия, 65 лет, прожившая в монастыре 38 лет.

53. 1877 год, 13 июля - монахиня Сергия, 73 лет. Крестьянская дочь. 28 октября 1845 года перемещена в сей монастырь из Свияжского девичьего монастыря. В последние годы жизни несла послушание при иконе Богоматери.[500]

54. 1877 год, 29 июля - монахиня Мариамна, 64 года, прожившая в монастыре 44 года. Мещанская дочь. 15 марта 1848 года поступила число сестер обители. 24 мая 1860 года пострижена в монашество в сем монастыре. В последние годы жизни несла послушание в приделе.[501]

55. 1878 год(?) - монахиня Ирина (Павлова).

56. 1878 год, 14 апреля - монахиня Зинаида, 86 лет, прожившая в монастыре 66 лет. Крестьянская дочь. Определена в число сестер обители 30 сентября 1827 года. Пострижена в монашество 18 октября 1833 года.[502]

57. 1878 год, 15 мая - девица Александра Лукиановна Фомина, 59 лет от роду.

58. 1878 год, 7 июля - монахиня Надежда, 70 лет, прожившая в монастыре 60 лет. Крестьянская дочь. Определена в число сестер обители 14 марта 1824 года. Пострижена в монашество 5 октября 1850 года. В последние годы жизни несла послушание у церковных кружек.[503]

59. 1878 год, 5 августа - рясофорная послушница Анна Павловна Кузнецова, 22 года, прожившая в монастыре 10 лет.

60. 1878 год, 21 декабря - монахиня Рахиль, 47 лет.

61. 1879(?) - девица Евдокия Дмитриевна Шадрина, 31 год, прожившая в монастыре 17 лет.

62. 1879 год, 27 февраля - монахиня Татьяна (Штурмова), 62 года, прожившая в монастыре 37 лет.

63. 1879 год, 7 апреля - монахиня Мелания, 72 года, прожившая в монастыре 20 лет.

64. 1879 год, 17 июня - монахиня Анфия, 71 год, прожившая в монастыре 40 лет. Крестьянская дочь.

65. 1879 год, 21 октября - девица Надежда Григорьевна Дорофеева, 68 лет.

66. 1880 год (?) - монахиня Мария.

67. 1880 год, 8 марта - рясофорная послушница Александра Федоровна Говорухина, 50 лет, прожившая в монастыре 20 лет.

68. 1880 год, 21 апреля - монахиня Феодора, 22 года, прожившая в монастыре 63 года.

69. 1880 год, 13 октября - инокиня Анна, 75 лет.

70. 1880 год, 11 ноября - монахиня Паисия, 80 лет, прожившая в монастыре 57 лет.

71. 1881 год, 10 января - монахиня Павла, 59 лет, прожившая в монастыре 45 лет.

72. 1881 год, 10 февраля - монахиня Маргарита, 67 лет, прожившая в монастыре 50 лет.

73. 1881 год, 24 марта - инокиня Параскева Петрова, 76 лет, прожившая в монастыре 17 лет.

74. 1881 год, 28 марта - монахиня Любовь, 75 лет, прожившая в монастыре 65 лет.

75. 1881 год, 22 июля - инокиня Васса, 62 года.

76. 1881 год, 25 июля - монахиня Филарета, 88 лет, прожившая в монастыре 60 лет.

77. 1881 год, 19 декабря - монахиня Марина, 66 лет.

78. 1883 год, 30 января - монахиня Надежда, 56 лет, прожившая в монастыре 30 лет.

79. 1883 год, 22 марта - послушница Надежда Тимофеевна Ничижанова.

80. 1884 год, 12 января - монахиня Евпраксия, 67 лет, прожившая в монастыре 44 года.

81. 1884 год, 26 января - рясофорная послушница Анна Козмина, 84 года, прожившая в монастыре 14 лет.

82. 1884 год, 17 марта - монахиня Марионилла.

83. 1884 год, 20 марта - монахиня Калерия, бывшая казначея, 88 лет, прожившая в монастыре 75 лет. Крестьянская дочь. В монашество была пострижена 15 октября 1833 года. Казначеей определена - 14 октября 1854 года.[504]

84. 1884 год, 1 июля - инокиня Серафима.

85. 1884 год, 21 декабря - девица Пелагея, 74 года, прожившая в монастыре 52 года, прожила без света 20 лет.

86. 1885 год, 9 июля - монахиня Дорофея (Трескина), 75 лет, прожившая в монастыре 37 лет.

87. 1885 год, 19 сентября - инокиня Клеопатра.

88. 1886 год, 10 февраля - девица Татьяна Сергеевна Сергеева, 98 лет, прожившая в монастыре 39 лет.

89. 1886 год, 20 февраля - монахиня Иоанна, 73 года, прожившая в монастыре 60 лет.

90. 1886 год, 22 июня - рясофорная послушница Александра.

91. 1886 год, 2 июля - инокиня Мария Семеновна Штурмова, 84 года, прожившая в монастыре 52 года.

92. 1887 год, 22 марта - рясофорная послушница Любовь Бутлерова, 20 лет, прожившая в монастыре 8 лет.

93. 1887 год, 16 апреля - монахиня Ника, 77 лет, прожившая в монастыре 52 года.

94. 1887 год, 4 августа - рясофорная послушница Анна Бутлерова, 18 лет, прожившая в монастыре 8 лет.

95. 1887 год, 13 сентября - инокиня Анастасия, 78 лет.

96. 1888 год, 19 февраля - инокиня Евгения Васильевна Кобычева, 75 лет.

97. 1888 год, 17 сентября - инокиня Матрона, 97 лет, прожившая в монастыре 67 лет.

98. 1888 год, 19 сентября - монахиня Мастридия, 59 лет, прожившая в монастыре 45 лет.

99. 1888 год, 15 октября - инокиня Васса Михайловна Ромашева, 40 лет, прожившая в монастыре 16 лет.

100. 1889 год, 16 мая - монахиня Еванфия, казначея, 68 лет, прожившая в монастыре 64 года.

101. 1889 год, 9 ноября - инокиня Вера Герасимовна Леденцева, 59 лет, прожившая в монастыре 30 лет.

102. 1889 год, 31 декабря - монахиня Илария (Платунова), 52 года, прожившая в монастыре 24 года.

103. 1890 год, 4 января - инокиня Татьяна Рокычева, 43 года, прожившая в монастыре 24 года.

104. 1890 год, 19 мая - инокиня Юлия Романовна Семенова, 39 лет, прожившая в монастыре 22 года.

105. 1890 год, 16 июля - инокиня Агапия Спиридоновна Седельникова, 38 лет, прожившая в монастыре 19 лет.

106. 1890 год, 5 октября - дочь диакона, девица Александра Федорова, 16 лет, прожившая в монастыре 10 лет.

107. 1890 год, 30 декабря - инокиня Евгения Васильевна Дроздова, певчая, 30 лет, прожившая в монастыре 24 года.

108. 1891 год, 19 января - монахиня Рафаила, 70 лет.

109. 1891 год, 24 февраля - инокиня Анастасия, 69 лет, прожившая в монастыре 50 лет.

           110-138. 29 безымянных могил усопших насельниц святой обители.

 

9.

 

10.

Епископ Андрей

Об уважении к кладбищам

 

Очень часто приходится встречать кладбища, места, места вечного покоя усопших, в самом безобразном состоянии. И это тем более обидно, что этот вечный покой их должен со стороны живых нарушаться молитвой более или менее частой и продолжительной. А если кладбище загрязнено отбросами, то это – ясный признак, что оно посещается уже вовсе не часто и не продолжительно…

Но есть еще сторона в этом деле уже вовсе недопустимая и являющаяся самым верным показателем бездеятельности местного приходского священника: это обломанные кладбищенские кресты, валяющиеся в грязи, попираемые скотом…Это грех пастыря совершено не простительный: неужели у него нет настолько внимания и любви ко св. кресту, что он не может найти свободного времени, и подобрать хотя бы в церковную ограду валяющиеся на кладбищах святые кресты?

Как постоянную отговорку в подобных случаях и стремление как-нибудь снять с себя очевидную вину, приходится выслушивать ссылку, что вблизи нет достаточного количества леса, доступного для крестьян по цене, весьма возможно, что это так. Но в таком случае деревянную ограду можно заменить более дешевою оградой из колючей проволоки; по моим проверенным расчетам такая ограда обойдется в 3 – 4 раза дешевле деревянной в местах безлесья. А стоит такой проволокой оградить кладбища, как на них сейчас же будут расти и деревья, и кладбища примут достодолжный вид.

Но так или иначе, а их нужно охранять в чистоте и опрятности и нужно приучать православных христиан к молитве по усопшим, а не к попиранию места их погребения – скотом.

 

Известия по Казанской епархии, издаваемые при Казанской Духовной академии за 1910 год. – Казань: центральная типография. -С. 1116.

 

Вместо послесловия

 

Господи, Боже мой, удостой меня быть

                                                           орудием мира Твоего,

Чтобы я вносил любовь туда – где ненависть,

Чтобы я прощал – где обижают,

Чтобы я соединял – где есть ссора,

Чтобы я говорил правду – где господствует

                                                                           заблуждение,

Чтобы я воздвигал веру – где давит сомнение,

Чтобы я возбуждал надежду – где мучает отчаяние,

Чтобы я вносил свет во тьму,

Чтобы я возбуждал радость – где горе живет.

Господи, Боже мой, удостой не чтобы меня утешали,

                                                                 но чтобы я утешал,

Не чтобы меня понимали, но чтобы я других понимал,

Не чтобы меня любили, но чтобы я других любил,

Ибо кто дает – тот получает,

Кто забывает себя – тот обретает,

Кто прощает – тому простится,

Кто умирает – тот просыпается к вечной жизни.

Молитва древних

 

Библиография

 

I. Источники

 

1.НА РТ, ф. 10, оп. 5, д. 314.

2.НА РТ, ф. 98, оп. 2, д. 1879, л. 3.

3.НА РТ, ф. 114, оп. 1, д. 217, л. 49, об.; д. 276, л. 44: д. 936, л. 6; д. 4524, л. 333-339, об.

4.НА РТ, ф. 141, оп. 87, д. 33, л. 1-52.

5.НА РТ, ф. 350, оп. 2, д. 661, л. 3 – 4.

6.НА РТ, ф. 484, оп. 61, д. 1, л. 8, 10, 13, 18.

7.НА РТ, ф. 484, оп. 67, д. 1, л. 8, 9, 14-18, 23.

8.НА РТ, ф. 484, оп. 87, д. 1, л. 21, 24.

9.НА РТ, ф. 977, оп. Свет, д. 7298, л. 4 -17; д. 8081, л. 1, об.; д. 9807, л. 1, об; д. 10025, л. 1 – 45; д. 10166, л. 1 – 14, об.; д. 10220, л. 144 – 159.

10.НА РТ, ф. 3682, оп. 7, д. 26, л. 25; д. 304, л. 23; д. 334, л. 19.

11.НА РТ, ф. Р.- 1339, оп. 1, д. 17, л. 12, 13.

12.НА РТ, ф. Р.–1337, оп. 1, д. 54, л. 38 об.

13.НА РТ, ф. Р.-1337, оп.18, д. 16, л. 11-26.

14.НА РТ, ф. Р.- 3682, оп. 1, д. 1186, л. 83, 85; д. 1538, л. 9, 10, 11, 70, 76.

15.Архив КГБ РТ. Дело 2 - 18199; 2 – 15208.

16.Акты о смерти архива отдела ЗАГС администрации Вахитовского района г. Казани за 1922 – 1931 гг.

17.Государственный историко-архитектурный и художественный музей-заповедник «Казанский Кремль». Отчёт об археологических работах на территории бывшего Спасо-Преображенского монастыря 1995 г. Раскоп 8. Оп. 1, д. 508/21, л. 16, приложение I.

18.Государственный историко-архитектурный и художественный музей-заповедник «Казанский Кремль». Ситдиков А.Г. Отчёт об археологических работах во дворе Юнкерского училища. Раскоп 6. Книга 1 // Оп. 1, ед. хр. 427. 87 с. Книга 2 // Оп. 1, ед. хр. 428. 184 с.; Раскоп 7. Книга 1 // Оп. 1, ед. хр. 429. 121 с. Книга 2 // Оп. 1, ед. хр. 430. 143 с.

19.Известия по Казанской епархии, издаваемые при Казанской Духовной академии за 1867 - 1912 гг. – Казань: типография императорского университета, 1867-1912 гг.

20.ОРРК НБЛ КГУ. Ед. хр. 226. Л. 876-914. Рукопись Агафонова Н.Я. «Казанский некрополь»

 

II. Справочная литература

1.Биографический словарь профессоров и преподавателей императорского Казанского университета (1804 – 1904 гг.). В двух частях. – Казань, 1904.

2.Даль В.И. Толковый словарь живого великорусского языка. Репринтное издание. Т.I. – М.: Русский язык, 1978.

3.Достойны памяти потомков (Городские головы Казани 1767–1917 гг.). Сборник документов и материалов. – Казань, 2002.

4.Загоскин Н.П. Биографический словарь профессоров и преподавателей Казанского университета (1804 – 1904 гг.). В двух частях. – Казань, 1904.

5.Золотые страницы купечества, промышленников и предпринимателей Татарстана. Том 1. – Казань, 2001.

6.Исторические кладбища Петербурга: Справочник-путеводитель / Сост. А.В. Кобак, Ю.М. Пирютко. – СПб., 1993.

7.История религий в России. Учебник /Под ред. Н.А. Трофимчука. – М., 2002.

8.Карамзин Н.М. История государства Российского. Том IX. – М., 1829.

9.Советский энциклопедический словарь. – М.: Советская энциклопедия, 1981.

10.Татарская энциклопедия. Том. I-III. – Казань: Институт татарской энциклопедии Академии наук Республики Татарстан, 2002 – 2006.

11.Татарский энциклопедический словарь. - Казань: Институт татарской энциклопедии Академии наук Республики Татарстан, 1999.

12.Корсакова В.Д. Список губернаторов, наместников, генерал-губернаторов и военных губернаторов, управлявших Казанской губернией с 1708 г. по 1908 г. – Казань, 1908.

13.Монастыри Русской Православной церкви. Справочник-путеводитель. – М.: Московская Патриархия, 2001.

14.Любарский  Платон. Сборник древностей казанской епархии и других приснопамятных обстоятельств, старанием и трудами Спасо-казанского Преображенского монастыря архимандрита Платона составленный, 1782 года. – Казань: университетская типография, 1868.

15.Православная энциклопедия. Т. II. М.: Православная энциклопедия, 2001.

16.Православные русские обители. Полное иллюстративное описание всех православных русских монастырей в Российской империи и на Афоне. – СПб., 1910.

17.Православные храмы Татарстана. Альбом. – Казань, 2000.

18.Республика Татарстан: Православные памятники (середина XVI – начало XX веков). – Казань: Фест, 1998.

19.Саитов В.И., Модзалевский Б.Л. Московский некрополь. В 3-х томах. СПб., 1907. Репринтное издание. – СПб: Альфарет, 2006.

20.Саитов В.И. Петербургский некрополь. В 4-х томах. СПб., 1912 – 1913. Репринтное издание. – СПб: Альфарет, 2006.

21.Соловьев С.М. Соч. в 18 книгах. Кн. V. Том. 9. – М.: Мысль, 1990.

22.Султанбеков Б.Ф. и др. История Татарстана.Учебник. – Казань, 2001.

23.Чернопятов В.И. Русский некрополь за границей. Вып. 1-3. М., 1908-1913. Репринтное издание. - СПб.: Альфарет, 2006.

24.Шереметьевский В.В. Русский провинциальный некрополь. Т.I . – М., 1914. Репринтное издание. - СПб.: Альфарет, 2006.

25.Волжский вестник: 22 мая, 1, 28 июня 1889 г.; 16 января, 19-22, 24 марта, 5 мая, 11, 28 октября, 20 ноября, 11 декабря 1890 г.; 4, 5 сентября 1891 г.; 2 февраля, 8 мая, 11 декабря 1892 г.; 10 января, 12 февраля, 20, 21, 22, 23, 24, 30 мая, 14 ноября 1893 г.; 14 мая 1895 г.; 23 мая, 9, 10 ноября 1896 г.; 14 января, 8 февраля, 16 марта 1900 г.; 5 ноября, 30 декабря 1903 г.

26.Восточный экспресс. 27 октября 2005.

27.Кафедральный Казанский собор // Заволжский Муравей. – Казань, 1832, № 4.

28.Знамя революции: 4 июня 1919.

29.Казанское время: 7-13 октября, № 5, 2005.

30.Казанские вести: 28 августа, 4, 5 сентября 1891 г.

31.Казанский биржевой листок: 5, 18, 19 мая, 18, 20, 21 марта 1890.

32.Казанский телеграф: 4, 5 марта, 14 мая, 24, 25 сентября, 14, 25 ноября 1894 г.; 1 января, 13 мая 1895 г.; 1, 3  января, 12, 13 марта, 21 августа, 12 ноября 1896 г.; 25, 26, 29 января, 3 марта, 21 июня 1898 г.; 23 июня, 10 декабря 1899 г.; 1, 10, 12, 14 января, 8 февраля, 25 апреля, 2, 5, 18, 20 июня,  25, 28, 29  ноября 1900 г.; 24, 25 февраля, 12, 13 октября 1901 г.; 7, 15, 16 января, 27 апреля, 3, 6 июля, 10 октября, 8, 9, 10 ноября 1902 г.; 14 января, 29 апреля, 22 мая, 18 июля, 24, 30 сентября, 6, 9, 30 декабря 1903 г.; 3 января, 6, 7 февраля, 13, 28 апреля, 30 мая, 27 июля, 21 сентября 1904 г.; 5 февраля, 13 ноября 1905 г.; 15 февраля, 5 июля 1906 г.; 7,8 февраля, 20 марта, 27 мая, 16, 18, 23 сентября, 24 октября, 24, 29 ноября 1907 г.; 5 сентября, 17 ноября 1909 г.; 3, 10 февраля, 30 мая, 26 июля, 9 августа, 8 сентября, 23 декабря1915 г.; 14, 15 февраля 1917 г.

33.Камско-Волжская Речь: 12 августа 1909 г.; 3, 10, 11, 20, 21 марта, 22 мая 1912 г.; 8, 25, 29 сентября 1915 г.; 10 января, 2 февраля, 12 марта, 20 апреля, 26, 27, 31 июля, 9, 19 августа, 4, 10, 24 сентября, 9 октября, 1, 29 ноября 1916 г.; 1, 15, 17, 18, 19 февраля, 14, 18 марта, 18 апреля, 3, 4, 9 мая, 8 сентября 1917 г.

34.Красная Татария: 27 ноября 1928.

35.Прибавление к «Казанскому Вестнику»  № 2, март, 1830 год. – С. 96 -97; № 13, 1 апреля 1831 г.- С. 100.

36.Справочный листок гор. Казани. № 18, 20. 1867 г.

 

III. Исследования

 

1.Агафонов Н.Я. Заволжская вивлиофика. – Казань, 1887.

2.Агафонов Н.Я. Казань и казанцы. Т. I. – Казань, 1906.

3.Александров А.И. Некрополь Казанского Кафедрального собора (Забытый вопрос и его решение в церковно-археологической справке 1907 г.)// Известия по Казанской епархии за 1907 г. – Казань, 1907.

4.Александров Н.А. Святитель Ефрем //Казанский телеграф. 14 мая 1915, № 6575.

5.Алексеев И.Е. На страже империи. Выпуск I. – Казань, 2006.

6.Андерсон В.М. Русский некрополь в чужих краях. Вып. I. – Пг., 1915. Репринтное издание. – СПб.: Альфарет, 2006.

7.Артемьев А.И. Библиотека Казанского университета //Журнал Министерства народного просвещения. Часть LXX.

8.Артемьев А.И. Прогулки по Казани. Университетская библиотека // Казанские губернские ведомости. 1850, № 16.

9.Арцыбашев. Взятие Казани // Русский зритель. 1828. Ч. III, № 9 – 12.

10.Афонина Е.В. Казанские кладбища в XVI – начале XX веков  // Православный собеседник: Альманах Казанской Духовной семинарии. Вып. 1 (11), часть II. – Казань: Казанская Духовная семинария, 2006.

11.Ашмарин Н.И. Об одном мусульманском могильном камне в загородном архиерейском доме в Казани. Известия общества археологии, истории и этнографии при императорском Казанском университете. Т.XXI. Вып. 1. – Казань, 1905.

12.Аюдаг Л.В. Пушкин в Казани заезжал к брату? //Комсомольская правда   17 октября 2003.

13.Баженов Н.К. Плавание к Зилантову монастырю и Казанскому памятнику. – М., 1846.

14.Баженов Н.К. Казанский девичий монастырь. – Казань, 1845.

15.Баженов Н.К. Поездка в Раифскую пустынь. – Казань, 1845.

16.Баженов Н.К.Казанская история. – Казань, 1847. Ч. 1 – 3.

17.Беляев В.О. О кладбищах в Санкт - Петербурге. – СПб., 1872.

18.Бикбулатов Р., Мустафин Р. Казань и ее слободы. – Казань, 2001.

19.Богдановский М.А. Инженерно-исторический очерк осады Казани 7060 – 7061 (1552) гг. // Инженерный журнал. – СПб., 1898. № 8, 9.

20.Булич Н.Н. Из первых лет Казанского университета (1805 – 1819). Часть 1. – Казань, 1887.

21.Бурнашева Н.И. «…пройти по трудной дороге открытия…». Загадки и находки в рукописях Льва Толстого. – М.: Наука, 2005.

22.Бухарев Иоанн, священник. Жития святых православной церкви на каждый день. – М.: Отчий дом, 2001.

23.Валеев Э.Н. Замечательная находка. Новое о переписке Г.П.Каменева и С.А. Москотильникова //Казань. № 1. 2002.

24.Воскресенский П.А. Пещерка Спасо-Преображенского миссионерс-кого монастыря и исторические сведения о погребенных в ней. – Казань, 1899.

25.Высоцкий Н.Ф. «Немецкая куртина» - древне-армянское кладбище в Казани // ИОАИЭ. 1889. Т.VII.

26.Высоцкий Н.Ф. Следы древнейшего армянского кладбища в Казани // ИОАИЭ. 1900. Т. VI, вып. 1. – С. 18 - 19

27.Гавриил, архимандрит. Историческое описание Казанского Успенского второклассного Зилантова монастыря и Казанского памятника, сооруженного в воспоминание убиенных при взятии Казани вождей и воинов на общей могиле, с рисунками. – Казань: университетская типография, 1840.

28.Гавриил, архимандрит. Историческое описание памятника, сооруженного в воспоминание убиенных при взятии Казани воинов, на Зилантовой горе. – Казань: университетская типография, 1833.

29.Гарзавина А. Екатерина II в Казани. Правда, вымыслы, загадки // Казань, № 2. 2005.

30.Гольдшмидт И.П. Под парусами волжской бригантины // Казань. № 3 – 4. 1996.

31.Гольцман С.В. Ф.И. Шаляпин в Казани. – Казань, 2002.

32.Горохова Л.В. Архивное дело в Татарстане (1940-2001 г.). – Казань: Гасыр, 2003.

33.Граф Лев Толстой – великий писатель земли русской в портретах, гравюрах, медалях, живописи, скульптуре, карикатурах и т.д. – СПб.: Товарищество М.О. Вольф, 1903.

34.Гришанин Б. Детские исповеди //Казань, 2000, № 11. - С. 8 -21.

35.Гусев Н.Н. Жизнь Льва Толстого. Молодой Толстой (1828 – 1862). Труды Толстовского музея. – М., 1927.

36.Гусев Н.Н. Лев Николаевич Толстой. Материалы к биографии с 1828 по 1855 год. – М., 1954.

37.Девятых Л.И. Из истории казанского купечества. – Казань, 2002.

38.Девятых Л.И. Казанское ополчение Республика Татарстан // 12 сентября 2003.

39.Девятых Л.И. Казань. Забытое и незнаемое. – Казань: Титул, 2002.

40.Девятых Л.И. Люди и судьбы. – Казань, 2003.

41.Девятых Л.И. Пантеон казанских поэтов. Выпуски первый – пятый //Казань. № 7 – 11, 2007.

42.[Десницкая Н.] Краткое описание Спасо-Преображенского миссионерского монастыря. – Казань, 1909.

43.Добрынин. Записки // Русская старина. 1871. Т.IV.

44.Долгов Е.Б. По усмотрении в нем расторопности и отличных познаний. Казанский гражданский губернатор // Гасырлар авазы - Эхо веков. № 2. 2007. С. 224 – 230.

45.Долгоруков Петр, князь. Российская родословная книга. Часть 3. – СПб., 1856.

46.Дубровин А.С. Указатель города Казани и достопримечательностей с кратким очерком древностей Казанской губернии. – Казань, 1890.

47.Дульский П.М. Зилант и Кизицы. – Казань, 1917.

48.Дульский П.М. Казань  XVI – XVII - XVIII столетий. – Казань, 1943.

49.Дульский П.М. Памятники казанской старины. – Казань: Издание С.В.Соломина, 1914.

50.Елдашев А.М. Арский православный некрополь. – Казань: Центр инновационных технологий, 2007.

51.Елдашев А.М. Арское (Куртинское) кладбище //Православный собеседник: Альманах Казанской Духовной семинарии. Вып. 2 (5). – Казань: Казанская Духовная семинария, 2003.

52.Елдашев А.М. Елабужский Казанско-Богродицкий женский монастырь // Энциклопедия: Русские монастыри. Средняя и Нижняя Волга. – М.: Очарованный странник, 2004.

53.Елдашев А.М. Елабужский Казанско-Богородицкий женский общежительный монастырь //Православный собеседник: Альманах Казанской Духовной семинарии. Вып. 1 (2). – Казань: Казанская Духовная семинария, 2002.

54.Елдашев А.М. Изучение утерянных монастырских некрополей как фактор возрождения духовности и нравственности русского народа // Православный собеседник: Альманах Казанской Духовной семинарии. Вып. 3 (8). Материалы IV научно-практической конференции «Современный мир, гуманитарные и богословские науки». – Казань: Казанская Духовная семинария, 2004.

55.Елдашев А.М. Казанский Ново-Иерусалимский монастырь и его некрополь //Православный собеседник: Альманах Казанской Духовной семинарии. Вып. 1 (14). – Казань: Казанская Духовная семинария, 2007.

56.Елдашев А.М. Казанско-Богородицкий женский монастырь: вехи истории //Православный собеседник: Альманах Казанской Духовной семинарии. Вып. 1 (6). К 425-летию обретения и 100-летию похищения Казанской иконы Божией Матери. – Казань: Казанская Духовная семинария, 2004.

57.Елдашев А.М. Казанско-Богородицкий женский монастырь: вехи истории //Эхо веков – Гасырлар-авазы. № 1 (35), 2004.

58.Елдашев А.М. Кизический Введенский монастырь //Православный собеседник: Альманах Казанской Духовной семинарии. Вып. 1 (4). – Казань: Казанская Духовная семинария, 2003.

59.Елдашев А.М. Кизический монастырь и его некрополь //Гасырлар авазы - Эхо веков. № 1/2 (30/31), 2003.

60.Елдашев А.М. Монастыри Казанского края: очерки истории. – Казань: Институт истории им. Ш. Марджани АН РТ, 2004.

61.Елдашев А.М. Некрополь Зилантова монастыря //Православный собеседник: Альманах Казанской Духовной семинарии. Вып. 2 (7). – Казань: Казанская Духовная семинария, 2004.

62.Елдашев А.М. Некрополь Зилантова монастыря //Гасырлар авазы - Эхо веков. № 2 (37), 2004.

63.Елдашев А.М. Некрополь Спасо-Преображенского монас-тыря//Православный собеседник: Альманах Казанской Духовной семинарии. Вып. 1 (11), Часть II . – Казань: Казанская Духовная семинария, 2006.

64.Елдашев А.М. Причал молитв уединенных: Свияжская Макарьевская пустынь и ее небесный покровитель преподобный Макарий //Православный собеседник: Альманах Казанской Духовной семинарии. Вып. 2 (15). – Казань: Казанская Духовная семинария, 2007.

65.Елдашев А.М. Седмиозерная Богородичная пустынь //Православный собеседник: Альманах Казанской Духовной семинарии. Вып. 3 (13). – Казань: Казанская Духовная семинария, 2006.

66.Еникеева Г. Символ родства // Казань. № 5-6. 2003.

67.Ермолаев И.П. Город Казань по писцовой книге 1565 – 1568 годов // Страницы истории города Казани. – Казань: КГУ, 1981.

68.Ермолаев И.П. История Казанского университета. 1804 – 2004. – Казань: Казанский университет, 2004.

69.Ермолаев И.П. Казанский край во второй половине XVI – XVII вв. (Хронологический перечень документов). – Казань: КГУ, 1980.

70.Ермолаев И.П. Писцовая книга Ивана Болтина как исторический источник // Писцовая книга казанского уезда 1602 – 1603 годов. Публикация текста. Сост. Р.Н.Степанов. – Казань: КГУ, 1978.

71.Ермолаев И.П. Прошлое России в лицах (IX–XVIII вв.). Биографический словарь. – Казань, 1999.

72.Журавский А.В. Во имя правды и достоинства Церкви: Жизнеописание и труды священномученика Кирилла Казанского. – М.: Сретенский монастырь, 2004.

73.Журавский А.В. Жизнеописания новых мучеников Казанских. Год 1918-й. – М., 1996.

74.Загоскин Н.П. Спутник по Казани. Иллюстрированный указатель достопримечательностей и справочная книжка города. Казань, 1895. Репринтное издание. – Казань: ООО DOMO «Глобус», 2005.

75.Заринский П.Е. Очерки древней Казани, преимущественно XVI века. – Казань, 1877.

76.Заринский П.Е. Сборник исторических и археологических исследований о Казанском крае. Ч. 1. – Казань, 1880.

77.Зеленецкий А.Ф. Казанский Богородичный первоклассный женский монастырь, Краткий исторический очерк с фотографическими снимками. – Казань, 1910.

78.Зилантова гора // Казанские губернские ведомости. 1843, № 45.

79.Зилантова монастыря Успенский собор. Труды Казанского статистического комитета. – Казань, 1869. Вып. 1.

80.Знаменский П.В. История Казанской Духовной академии. Вып. 2. – Казань, 1892.

81.Идрисова Р.Р.  По старым улицам казанским…Казань в фотографиях  XIX – начала XX века: Путеводитель-фотоальбом. – Казань: ЗАО «Новое знание», 2005.

82.Ильинский Л.К. Поэзия кладбища. – Казань, 1910.

83.Л.И. (Леонид Ильинский). По Казанским кладбищам // Камско- Волжская Речь. 2 августа 1916.

84.Ильминский Н. Любопытное надгробие //Справочный листок г. Казани. 1867, № 91.

85.Историческое описание Казанского Успенского Зилантова монастыря. – Казань: университетская типография, 1830.

86.Казаков В.С. 210 лет на службе Родине: Казанский пороховой завод. – Казань, 1998.

87.Казанский посад в прошлом и настоящем. – Казань: Мастер Лайн, 2002.

88.Казанский университет в биографиях ректоров//Гасырлар авазы – Эхо веков. № 1/2  (30/31). 2003.

89.Казанское дворянство. 1785 – 1917. Генеалогический словарь. Сост. Двоеносова Г.А. – Казань, 2001.

90.Катановские чтения. – Казань, 1998.

91.Карпов И. Душа поэта в лабиринте времени //Казань. № 5 – 6. 1997.

92.Козляков В.Н. Марина Мнишек. – М.: Молодая гвардия, 2005. – (Жизнь замечательных людей: Серия биогр.; вып. 935).

93.Кокова И.Ф. Катанов: Документально-публицистическое эссе. – Абакан, 1993.

94.Королев В.С. и др. Ректоры Казанского университета. 1804 – 2004 г. Очерки жизни и деятельности. – Казань: Казанский университет, 2004.

95.Лебедев Е.М. Спасский монастырь в Казани (историческое описание). – Казань: типо-литография императорского университета, 1895.

96.Липаков Е.В. Архипастыри Казанские. 1555 – 2007.- Казань: Центр инновационных технологий, 2007.

97.Липаков Е.В. Дворянство казанского края в конце XVI – первой половине XVII вв.: формирование, состав, cлужба. Диссертация на соискание ученой степени кандидата исторических наук. – Казань, 1990.

98.Липаков Е.В., Афонина Е.В. История Казанских кладбищ. – Казань, 2005.

99.Лисевич М.М. История Казани глазами эрудитов. Изд. 2-е, доп. – Казань, 2000.

100.Лисевич М.М. О почтении к отеческим гробам // Конец недели. 17 января 1998.

101.Лотман Ю.М. и др. Лица пушкинской эпохи в рисунках и акварели. – М.: Искусство, 2000.

102.Магидович И.П., Магидович В.И. Очерки по истории географических открытий. Т. IV. - М., 1985.

103.Малов Е.А. Казанский Богородицкий девичий монастырь. История и современное состояние. – Казань, 1879.

104.Малов Евфимий, священник. Свияжская подгородная Макарьевская пустынь Известия по Казанской епархии, издаваемые при Казанской Духовной академии на 1873 г. – Казань: университетская типография, 1873.

105.Малов П.В. Летопись Петропавловского собора гор. Казани. – Казань, 1890.

106.Матяшина Е. Воспоминаниям угаснуть не дано… //Казань. № 10, 2002.

107.Миллер Б.В. Об армянских надписях в Болгаре и Казани Известия Российской Академии литературной культуры. Т. 4.  – Л., 1925.

108.Муханов Г.С. и др. Наследие веков из собраний Государственного музея Республики Татарстан. – Казань, 2000.

109.Мюллер Г.А. Историк из Заказанья //Казань. № 3 – 4. 1996.

110.Народное движение в России в эпоху смуты начала XVII века. 1601 – 1608. Сборник документов. – М., 2003. № 191.

111.Никанор, епископ. Казанский Кизический монастырь. Исторический очерк его двухсотлетнего существования. – Казань, 1891.

112.Никанор, архиепископ. Казанский сборник статей архиепископа Никанора (Каменского). – Казань, 1909.

113.Никанор, епископ. Кладбище Кизического монастыря. Его история и описание. – Казань: типография губернского правления, 1892.

114.Никодим, архимандрит. Краткая история Зилантова Успенского, что в городе Казани, монастыря. – Казань, 1898.

115.Освящение храма во имя Рождества Пресвятой Богородицы и часовни на месте явления Казанской чудотворной иконы Божией Матери в память трехсотлетия царствования Дома Романовых. – Казань: Центральная типография, 1914.

116.Пестриков. Описание Казани, составленное в 1739 г. // Известия Общества археологии, истории и этнографии при Казанском императорском университете. Том XXV. Вып. 6.

117.Пинегин М.Н. Казань в ее прошлом и настоящем. СПб., 1890. Репринтное издание. - Казань: ООО DOMO «Глобус», 2005.

118.Покровский И.М. Казанский архиерейский дом, его средства и штаты, преимущественно до 1764 года. Церковно-археологическое, историческое и экономическое исследование. – Казань, 1906.

119.Покровский И.М. К истории Казанских монастырей до 1764 года. – Казань: типо-литография императорского университета, 1902.

120.Покровский И.М. Описание 29 мужских и 12 женских монастырей // Известия Общества археологии, истории и этнографии при Казанском императорском университете. Том XVIII. Вып. 1 – 3.

121.Покровский И.М. Памяти профессора Н.Ф. Катанова. – Казань, 1922. ИОАИЭ. – 1923. – Том. XXXII. – Вып. 2.

122.Прокофьев Н.Ф. Полный путеводитель по Казани и окрестностям. – Казань, 1910.

123.Пупарев А. Казанские губернаторы. – Казань, 1856.

124.Рощектаев А.В. История Свято-Успенского монастыря, что на Зилантовой горе г. Казани. – Казань: Русич, 2004.

125.Рощектаев А.В.Путеводитель по святым обителям Казанской епархии. – Казань: Отечество, 2006.

126.Садыкова Р. Я служил любимому мной делу и сохранял ценнейшее достояние Знания и Культуры// Гасырлар авазы – Эхо веков. 2001. № 3/4.

127.Салихов Р.Р. и др. Очерки истории Национального банка Республики Татарстан. – Казань, 2000.

128.Ситдиков А.Г. Казанский кремль: историко-археологическое исследование. – Казань: Институт истории им. Ш.Марджани Академии наук Республики Татарстан, 2006.

129.Скоробогатов А. Визит в Казань императора Павла I //Гасырлар авазы - Эхо веков.  2001. № 1/2.

130.Султанбеков Б.Ф. История Татарстана: Сталин и «татарский след». – Казань: Татарское книжное издательство, 1995.

131.Терновский С.А. Историческая записка о состоянии Казанской Духовной академии. – Казань, 1892.

132.Толстой Л.Н. Собр. соч. в 22-х т. Т.XVIII . – М., 1984.

133.Троепольская Н.Е. Загородный Архиерейский дом: фрагменты истории // Гасырлар авазы – Эхо веков. 2003. № 1/2.

134.Фехнер М.В. Великие Булгары. Казань. Свияжск. – М., 1978.

135.Фирсов Н.Н. Памяти П.Д. Шестакова. Мысли его об общественном воспитании в России. – Казань, 1891.

136.Фролов Г.В. Путеводитель по храмам и монастырям города Казани. – Казань: Центр инновационных технологий, 2005.

137.Фролов Г.В. Храм-памятник, убиенным воинам при взятии Казани в 1552 г. – Казань, 2003.

138.Харлампович К. Об изучении цековных древностей Казанского края // Известия Общества археологии, истории и этнографии при Казанском императорском университете. Том XXV. Вып.5.

139.Хузин Ф.Ш. и др. Археологические открытия в Татарстане: 2000 год. – Казань, 2001.

140.Шавохин Л.С. Раскопки в Зилантовом монастыре и Кремле города Казани // АО – 1977. – М., 1978.

141.Шмидт С.О. Исторический некрополь в системе культуры России // Московский некрополь: история, археология, искусство, охрана. – М., 1991.

142.Шпилевский С.М. Древние города и другие булгарско-татарские памятники в Казанской губернии. – Казань, 1877.

143.Яблоков А.П. Кафедральный Благовещенский собор в г. Казани. – Казань, 1909.

144.Яблоков А.П. Город Свияжск Казанской губернии и его святыни (Историко-археологический очерк). – Казань, 1907.

 

Об авторе

Елдашев Анатолий Михайлович (род. в 1949 г.), историк-краевед. Выпускник историко-филологического факультета Казанского государственного университета.

Его изыскания - это часть большого исследования по истории возникновения, развития, разрушения и возрождения православных обителей Казанского края, а также жизнь именитых горожан, оставивших глубокий след в процветании края - проводимые автором на основе как изданных, так и вновь выявленных архивных источников и документов. За последнее время им опубликовано около 50 научных работ, в том числе четыре монографии  из истории духовной жизни Казанского края XVI - XX  веков.

 В 2004 г. автором издана монография «Монастыри Казанского края: очерки истории», посвященная 425-летию обретения чудотворной Казанской иконы Божией Матери. В 2007 году им опубликована книга «Арский Православный некрополь». Он является автором статей в Православной энциклопедии: «Монастыри мира. Монастыри России» (том IV, 2004 г.), Татарской энциклопедии (том III, 2006 г.).  Его статьи опубликованы в печатных изданиях Казанской Духовной семинарии – альманахе «Православный собеседник», журнале «Семинарский вестник»; научно-документальном журнале Главного архивного управления при Кабинете министров Республики Татарстан «Эхо веков»,  историко-публицистическом журнале «Казань», в республиканских газетах.

Елдашев А.М. активный участник Всероссийских и республиканских научно-практических конференций. В июле 2005 года выступил с докладом на международной научной конференции: «Православие в поликонфессиональном обществе: история и современность», посвященной 450-летию учреждения Казанской епархии Московского Патриархата. Он один из авторов научно-документального фильма «От избытка сердца уста глаголют», посвященного истории Свято-Успенского Зилантова монастыря.

Он является председателем Казанского городского общества историков-краеведов, членом ученого совета Национального музея Республики Татарстан.

В октябре 2005 года он стал номинантом Макариевского конкурса, организованного Фондом памяти митрополита Московского и Коломенского Макария (Булгакова). Во внимание к усердным миссионерским трудам и в связи с 10-летием возрождения Казанской Духовной семинарии в ноябре 2007 года Елдашев А.М. был награжден орденом Русской Православной Церкви Святителя Иннокентия Митрополита Московского и Коломенского III степени.

Исследовательскую работу Елдашев А.М. сочетает с преподавательской деятельностью. Он доцент кафедры права, истории и политологии Академии государственного и муниципального управления при Президенте Республики Татарстан и преподаватель Казанской Духовной семинарии, где читает учебные курсы по отечественной истории, византологии, а также новую и новейшую историю зарубежных стран Европы, Америки и Азии.