Посланцы Святой Земли на Кавказе
Связи горских евреев с Эрец Исраэль документально прослеживаются с начала XIX в.: с одной стороны, на Кавказ приезжают шалиахи, посланцы из Святой Земли, с другой — горские евреи совершают паломничество или переселяются в Святую Землю. Начиная с середины прошлого века, первые горские евреи переселяются в Эрец Исраэль, прежде всего в Иерусалим, и основывают там свою общину. Это, поначалу численно небольшое поселение, вскоре становится культурной метрополией для горских евреев. По существу, именно в Иерусалиме евреи Восточного Кавказа (также как бухарские и грузинские евреи) впервые создают свои собственные религиозные центры и перестают зависеть от культурного и религиозного патронажа со стороны се-фардской и ашкеназской общин.
Выражением связи горских евреев с Эрец Исраэль была традиционная материальная помощь, которую они оказывали «четырем святым городам»: Иерусалиму, Хеврону, Тверии и Цфату. Характерно, что по инициативе главного раввина Якова Ицхаки половина пожертвований направлялась ашкеназскому, а половина — сефардскому ишуву.
Пожертвования в Святую землю отвозили не только паломники, за ними приезжали специальные посланцы общин «старого ишува», шалиахи. Один из посланцев общины Цфата Йешайя Давид б. Зеев Ашкенази, прибыв в 1816 г. на Восточный Кавказ, рассказал лидерам горской общины о том, в какой нужде живут евреи Цфата. Община тут же приняла срочные меры: были назначены четыре габая, в обязанность которых входило собирать пожертвования для общины Цфата. Сохранился документ, в котором оговариваются обязанности габаев по сбору пожертвований и условия передачи собранного посланнику из Цфата.
В 1840 г. с целью сбора пожертвований на Кавказе побывал посланец из Хеврона раввин Нисим Яков Михаэль, в 1866 г. — посланец сефардской общины Цфата Йосеф Бехар Шабтай. Последний из традиционных шалиахов, иерусалимский раввин Моше Алигули, прибыл на Восточный Кавказ в 1913 г., перед самым началом первой мировой войны.
Шалиахи не только собирали пожертвования, но и наставляли местные общины, которые существовали в отрыве от основных центров еврейской образованности.
Каждый приезд такого посланника превращался для горских евреев в крупное событие, люди толпами шли в синагогу, чтобы послушать рассказы посланцев Святой Земли. Шалиахи посещали не только крупные общины, но и аулы с небольшим еврейским населением, где подчас жило по несколько десятков еврейских семей.
Шалиах .из Святой Земли всегда был желанным гостем в горско-еврейской общине. И. Черный пишет:
Если какой-либо хахам из Палестины или из России приезжает к ним в деревню, то каждый из жителей деревни просит его настойчиво заехать к нему в гости; но большей частью хахам заезжает или к богатым хозяевам или к раввину. Тогда тот хозяин, к которому заехал гость, обязан взять из рук его вещи и отнести их в гостиную комнату, указать ему лучшее место на постели для отдыха с дороги и тут же обмыть его ноги. <...>
Все беседуют с ним, а хозяин подает в то время разные угощения, и все садятся с гостем обедать или ужинать. Гостю не должно быть скучно, а потому жители деревни не дают ему скучать — один от него выходит, а другой заходит, и каждому деревенскому жителю желательно узнать причину его приезда или те новости, какие он привез им. Когда гость желает отъехать, хозяин просит его, чтобы он остался у него еще на некоторое время. Если тот беден и нуждается в помощи, тогда общество помогает ему денежным пособием по возможности. Хозяин дает ему съестные припасы на дорогу, и один или несколько человек из этой деревни провожают его до следующей деревни.
Щедрость горских евреев способствовала тому, что поток посланцев все увеличивался. Были случаи, когда еврейские общины Кавказа становились жертвами мошенников, которые называли себя посланцами Эрец Исраэль и присваивали собранные пожертвования. Показателен случай с Хаим Коэном, который в 1867 г. прибыл на Кавказ из Эрец-Исраэль, чтобы якобы проверить шхиту у горских евреев. Он самоуправно сместил шойхета в Варташене и заменил его человеком, которого дружно ненавидела вся община. Потом он попытался вмешаться в дела еврейской общины Кубы, что вызвало возмущенную отповедь раввинов Еврейской Слободы.
Горские раввины вынесли из таких случаев урок: стали тщательно проверять личность человека, который называл себя посланцем Святой Земли, вплоть до того, что писали письма видным раввинам в Эрец Исраэль с просьбой подтвердить полномочия посланца. Кроме того, с конца прошлого века для пресечения злоупотреблений пожертвования стали направлять по почте главному раввину Москвы, который почтой же отсылал их в Святую Землю.
Паломники и религиозная алия
Первая волна алии у горских евреев, так же как в других общинах, началась задолго до возникновения сионизма и носила религиозный характер. Попытки переселиться в Эрец Исраэль имели место в среде горских евреев, по меньшей мере, еще в начале XIX в. В 1806 г. в Эрец Исраэль прибыл раввин Авраам из Кубы. Он прожил там несколько лет, но не сумел укорениться и вернулся в Кубу.
В 1865 г. раввин р. Йегошуа б. р. Ханука из Темир-Хан-Шуры возглавил группу паломников в Эрец-Исраэль. Раввин Йегошуа пожертвовал два свитка Торы йешивам в Иерусалиме. Он и другие бывшие с ним паломники жертвовали деньги на бедных и на иешивы. В группе этих паломников был и Шербет Нисим-оглы, который остался на три года для учебы в иерусалимских иешивах.
В 1887 г. Святую Землю посетили дербентский раввин Яаков б. Ицхак Ицхаки и раввин Темир-Хан-Шуры Хизгил б. Авраам Мишаилов, будущий основатель сионистского кружка в Темир-Хан-Шуре. Позже раввин Ицхаки подробно и красочно описал эту поездку.
Материальное положение небольшого числа горских евреев, совершивших алию в Иерусалим, было очень тяжелым. Попытка, подобно представителям других общин, основать в Иерусалиме свой квартал не осуществилась из-за недостатка средств. Они поселились в уже существующем квартале Бейт-Шмуэль, за городской стеной у Шхемских ворот. В 1884 г. горские евреи, которых тут называли «кавказскими» или «черкесскими», построили в этом квартале свою синагогу «Бейт Шмуэль ве-Захария». Со второй половины 1880-х гг. в Иерусалиме уже существуют «Колел Дагестан».
Раввин Ицхаки, посетивший эту синагогу и узнавший о нужде, в которой живут горские евреи, обязался собирать пожертвования на Кавказе для регулярной передачи средств этой общине. Кроме того, Ицхаки добился, чтобы сефардские иешивы Иерусалима выделили небольшую денежную помощь каждому из «кавказских» евреев Иерусалима. В результате этого решения им до прибытия первой суммы пожертвований с Кавказа выплачивали по шесть грошей ежемесячно.
В начале 1890-х гг. «кавказская» община Иерусалима насчитывала около 70 человек. В результате «маренового кризиса» обанкротились многие из богатых горских евреев: поступление денег в Иерусалим с Кавказа уменьшилось. Иешивы также решили прекратить помощь «кавказской» общине. Горские евреи в Иерусалиме оказались в критическом положении. Спас их от голодной смерти барон Ротшильд, выделивший им через своего агента в Святой Земле Эдуарда Розенгейма небольшую сумму.
В начале 1890-х гг. раввин Шербет Нисим-оглы переселился в Иерусалим и для укрепления общины горских евреев купил в Старом Городе возле Львиных ворот участок земли, чтобы построить на нем для выходцев с Кавказа синагогу «Мизрах-Шемеш» и иешиву «Тора-Ор». Для реализации этого плана была создана под руководством р. Шербета Нисим-оглы организация «Общины Дагестана». В 1894 г. р. Шербет Нисим-оглы опубликовал в Иерусалиме на иврите брошюру «Древности горских евреев», доходы от продажи которой были предназначены для помощи горским евреям, проживающим в Иерусалиме.
Завершением традиции старой, религиозной алии можно считать алию такого авторитета, как раввин Яков Ицхаки, который в 1907 г. вместе с семьей переехал в Палестину и вместе со своими последователями основал поселение Беер-Яков.
Сионистское движение среди горских евреев
Сионистская деятельность на Кавказе началась сразу после Первого сионистского конгресса, прошедшего в 1897 г. Важным фактором сионистской активности среди горских евреев явилась традиционная связь обшины с Эрец Исраэль. Первые сионистские кружки в начале XX в. на Восточном Кавказе создали местные русские евреи.
Горские евреи очень рано, почти сразу после возникновения сионистского движения, присоединились к нему. Для сионистского движения среди горских евреев характерно то, что его возглавила не только местная интеллигенция, но, во многом, местные раввины или их сыновья. Противоречия между раввинатом и сионистами, характерного для Восточной Европы, здесь почти не было. Горские евреи восприняли сионизм как естественное продолжение тех религиозных идей, которые они впитали с молоком матери.
В 1897 г., вскоре после Первого сионистского конгресса, информация о нем достигла г. Баталпашинска на Кубани, в котором существовала небольшая горско-еврейская община. Евреи Баталпашинска делегировали двух своих сограждан Мататьягу Богатырева и Шломо Мордехаева в Харьков, где те и встретились с руководителем организации «Шомрей Цион» Михаилом Шляпошниковым. На Кавказ были отправлены сионистские брошюры на русском языке.
М. Богатырев, который вскоре переехал в Грозный, и Ш. Мордехаев, поселившийся-в Аксае, развили бурную деятельность среди евреев Северного Кавказа. Уже в 1901 г. 102 горско-еврейских семейства Северного Кавказа выступили в роли шекеледателей.
Тогда же, на рубеже веков, в Дербенте и Темир-Хан-Шуре возникли первые горско-еврейские сионистские организации. Сионистские организации горских евреев избрали Шляпошникова своим представителем на Третьем сионистском конгрессе, проходившем в 1899 г. В адрес конгресса были посланы с Кавказа приветственные телеграммы, которые Теодор Герцль прочел с трибуны, назвав их «телеграммами от черкесских евреев Кавказа».
В Темир-Хан-Шуре была создана сионистская организация им. Моше Монтефиоре, которую возглавил раввин Хизгил Мишаилов. В 1900 г. в Дербенте была создана сионистская организация «Бней-Цион». Характерно, что своими задачами члены этой организации считали изучение Торы и иврита, а также сбор средств для помощи ишуву, то есть сионизм был воспринят ими как продолжение традиции. Недаром дербентские сионисты первым делом основали свою синагогу «Шаарей Цион», а возглавили эту организацию сыновья главного раввина Дербента Якова Ицхаки Меир и Нафтали.
ЦК сионистского движения обратился к Шляпошникову с просьбой организовать прибытие на Четвертый конгресс в Лондоне 3—4 представителей горских евреев.
Два делегата от горских евреев — Мататьягу Богатырев из Грозного и Шло-мо Мордехаев из деревни Аксай стали участниками Четвертого сионистского конгресса. Их появление в национальной одежде произвело фурор среди сотен делегатов Конгресса.
Богатырев и Мордехаев по возвращении с Конгресса предприняли разъяснительную поездку по населенным пунктам Кавказа, рассказывая своим соплеменникам о Конгрессе, о принятых на нем решениях. Суммы пожертвований для ишува, собираемые в синагогах, заметно увеличились.
На сионистский съезд евреев Кавказа, который состоялся 20 августа 1901 г. в Тифлисе, прибыли 25 делегатов от русских, грузинских и горских евреев. Последних было 9 человек. Основной доклад сделал Менахем Усышкин. Власти закрыли съезд до того, как успели выступить делегаты от различных общин.
Новый импульс сионисткой деятельности на Кавказе придал визит Герцля в Россию в 1903 г. и проведение в том же году Шестого конгресса, делегатами которого снова были избраны Богатырев и Мордехаев. На Кавказе большую популярность получила открытка к Рош а-Шана, на которой с помощью фотомонтажа изображен Герцль, рядом с которым стоят Богатырев и Мордехаев.
Судьба пионеров сионизма на Восточном Кавказе была трагична: Шло-мо Мордехаев умер в 1923 г. после допроса в ЧК; в том же году ЧК расстреляло Мататьягу Богатырева.
В Дербенте в 1905—1907 гг. действовали две сионистские организации: «Бней-Цион» и Сионистский Союз горских евреев, которые впоследствии объединились. Открытие филиала Еврейского национального фонда придало большую интенсивность сионистской благотворительности. Среди общин горских евреев широко проводился сбор пожертвований и кампания по покупке шекелей и ценных бумаг банка Леуми.
Активная сионистская деятельность пробудила первую сионистскую алию с Кавказа, которая продолжалась вплоть до первой мировой войны. В то время была приобретена земля под Рамле — несколько тысяч дунамов. Раввин Ицхаки высказал пожелание поселить там горских евреев. Менахем Усыш-кин поддержал его, так как полагал, что горские евреи смогут легко адаптироваться в сельской местности. Было решено, что около половины этой земли будет предоставлено горским евреям. В 1907 г. большая группа евреев Дербента во главе с раввином Яковом Ицхаки поселились на этой земле, основав поселение Беер-Яков.
Не только бедные люди, бежавшие от нужды, совершали алию. В 1904 г. купец Авиев посетил Иерусалим и вернулся домой с твердым намерением репатриироваться. Он ликвидировал свое дело, и уже в 1905 г. вся семья перебралась в Иерусалим. В 1906 г. туда же переехала большая семья состоятельного еврея Эзры Саадии.
Весной 1909 г. в Эрец Исраэль репатриировалось из Грозного 64 семьи горских евреев, в том числе — родственники Богатырева. Часть из них осела в Иерусалиме, но большую часть новоприбывших местные сионистские организации поселили в галилейском поселении Маханаим.
Богатырев и Мордехаев во время Шестого конгресса обратились к Герцлю с просьбой оказать помощь в репатриации горских евреев. Находившемуся тогда в Одессе Меиру Дизенгофу был направлен список желающих репатриироваться. Но дело продвигалось медленно, а со смертью Герцля еще больше замедлилось. Богатырев с Мордехаевым решили взять инициативу в свои руки. Они создали группу из 25 состоятельных горских евреев, готовых вложить деньги в покупку земли в Эрец Исраэль, и собрали 60 тысяч рублей — сумма по тем временам огромная. Инициаторы обратились в 1908 г. за помощью к Артуру Рупину. Пока шли переговоры, шесть из двадцати пяти семей прибыли в Эрец Исраэль и временно поселились в Иерусалиме. Но остальным семьям по той или иной причине выбраться из России не удалось, и попытка создать поселение горских евреев сорвалась.
21 августа 1917 г. в Баку состоялся второй конгресс сионистов Кавказа. 6 из 28 его делегатов были горские евреи — Якубов из Дербента, Пинхасов из Армавира, Мурадов и Абрамов из Дагестана и Пинхасова, делегатка от горских евреек.
Выступивший на съезде Гиршон Мурадов рассказал об истории горских евреев и об их стремлении влиться в сионистское движение. Он призвал к сближению с русскими евреями и развитию общей еврейской культуры. Он подчеркнул, что хотя большинство горских евреев голосовали на последних выборах за эсеров, потому что поддерживают их лозунг перераспределения земли, тем не менее, они хотят репатриироваться в Эрец Исраэль.
21 июня 1919 г. в Баку состоялся Третий сионистский съезд Кавказа, где главным вопросом была немедленная массовая репатриация в связи с создавшейся в крае критической ситуацией. На съезде сообщалось, что 12 тысяч человек, в основном — горские евреи — готовы тут же отправиться в Палестину. Как рассказывали современники, семьи, решившие уехать, вытащили все свои вещи из домов на улицу и распродавали их за гроши.
Съезд решил провести репатриацию организованным порядком, был создан комитет, которому поручили собрать 210 тыс. рублей и договориться с железнодорожными и пароходными компаниями о доставке репатриантов в Палестину.
Но обстоятельства того смутного времени не позволили реализовать эту акцию. Положение в Эрец Исраэль тоже было таково, что страна не готова была принять сразу такое большое количество репатриантов, как по экономическим, так и по политическим причинам. Бюджет Сохнута был мизерным, а английские власти в начале 1920 г. вообще ограничили репатриацию, сведя ее к 16,5 тыс. человек в год.
В начале 1920-х гг. ишув стремился создать свои полицейские силы. Ставка делалась на молодежь из диаспоры, в том числе — на горских евреев. Хаим Вейцман писал Эрику Форбсу по этому поводу о том, что много молодых горских евреев, демобилизовавшихся из русской армии, умоляют помочь им репатриироваться в Эрец Исраэль, чтобы участвовать в строительстве будущего государства. По мнению Венйцмана, они могли стать костяком милиции и первопроходцами, то есть идеальным средством для подготовки почвы к большой алие.
800 молодых горских еврея подписались под письмом, которое послали с Хананом Эфраимовым в Эрец Исраэль с просьбой мобилизовать их на службу в милицию ишува. Эфраимов связался с Зеевом Жаботинеким, страстным сторонником этой идеи. Жаботинский писал после этой встречи Герберту Сэмюэлю, будущему английскому наместнику в Палестине:
Вы должны знать, что представляют собой горские евреи Кавказа: они люди простые, крепкие, сильные, мужественные, и дисциплинированные.
Эфраимов привез бумаги, подписанные 800молодыми евреями. Они пишут, что число желающих намного больше, и достигает двух тысяч.
Сэмюэля это описание не тронуло, он оставил обращение Жаботинского без ответа. Эфраимов весной 1920 г. лично прибыл в Эрец Исраэль и тут убедился, что прием сотен горских евреев в еврейскую милицию нереален.
Идея вступления добровольцем в еврейские батальоны была тесно связана с движением «Гехалуц», которое сформировалась в России в начале 1918 г. Одним из активистов движения с первых дней его создания был Гуршум Мурадов. До войны он учился в иешиве в Литве, затем в учительской семинарии в Гродно, где и познакомился с идеей сионизма. Мурадов вступил в партию эсеров, в 1917 г. был избран делегатом Учредительного собрания от этой партии. После его разгона большевиками в начале 1918 г. Мурадов полностью посвятил себя деятельности в рамках движения «Гехалуц».
Позже он был назначен наркомом Горской автономной республики, но сионистскую деятельность не прекратил. В 1920 г. он, в качестве члена ЦК Гехалуц, был послан на съезд в Саратов. В 1922 г. Мурадов был направлен делегатом на съезд халуцианского движения, проходивший в Харькове. Большевики съезд разогнали, часть делегатов была арестована. Вернувшись на Кавказ, Мурадов увидел, что сотни семей горских евреев уже распродали все свое имущество и дома в ожидании репатриации. Сюда также прибыли сотни евреев из России, считая, что только через Кавказ можно вырваться за пределы страны. Мурадов активно стал помогать им устроиться на работу, найти жилье.
В 1925 г. Мурадова вместе со многими другими активистами арестовали за сионистскую деятельность и сослали в Казахстан. Но лишения не смогли сломить его дух, он и в ссылке занимался распространением сионистской идеи. После выхода на свободу Мурадов поддерживал переписку с друзьями в Эрец Исраэль. Ему отправили пригласительную визу, но Мурадов не хотел уезжать один, оставив семью. Гуршум Мурадов вынужден был покинуть Кавказ и, так и не добравшись до Палестины, умер в конце 1930-х гг. в Москве.
После установления советской власти на Кавказе началось насильственное сворачивание сионистской деятельности. Последняя большая группа репатриантов с Восточного Кавказа выехала в Палестину в 1923 г. через Батумский порт. Единицам удавалось, легально или нелегально, покидать Кавказ вплоть до середины 1920-х гг. В середине 1920-х гг. прошли массовые аресты сионистов, политические, культурные и образовательные организации сионистов на Кавказе были закрыты.
Естественно, после установления советской власти, то есть с середины 1920-х гг., все контакты евреев Кавказа с Иерусалимом надолго прерываются.
Алия. 1970-е — 1990-е гг.
Известие о создании в 1948 г. Государства Израиль, которое в тот момент получило поддержку властей СССР, возродило надежду на репатриацию среди горских евреев. Они с нетерпением ждали со дня надень разрешения на массовую репатриацию. Житель Нальчика Бенцион Шабтай стал составлять списки семей, желающих немедленно репатриироваться. Но вскоре агенты МГБ конфисковали эти списки и стали таскать на допросы всех, кто был в них упомянут.
Во времена оттепели горские евреи осмелели, стали писать письма своим родственникам в Израиль. Обычно письма эти писали на татско-еврейском с использованием еврейского алфавита. Поскольку молодежь не знала этих букв, некоторые старые люди только тем и занимались, что писали письма для всей общины. Из Израиля в ответ стали приходить на Кавказ посылки с продуктами и культовой утварью (мезузами, талитами, тфилин).
Говоря о последних событиях в жизни евреев Восточного Кавказа, следует отметить, что рука об руку в ней идут две тенденции: рост национального самосознания и массовая эмиграция. Начиная с 1970-х гг., важнейшим фактором становится борьба евреев за право на выезд в Израиль. Горские евреи позднее, чем грузинские, и менее массово окликнулись на возможность репатриации. Тем не менее, в середине 1970-х гг. в Израиль выехало около 12 тыс. горских евреев. Для горских евреев первая волна репатриации не привела к резкому уменьшению их обшин, так как еврейские семьи продолжали оставаться традиционно многодетными.
В 1971 г. пришло известие, что можно репатриироваться в Израиль. Алия с Восточного Кавказа возобновилась. Первыми осмелились подать документы на выезд жители Северного Кавказа, имевшие тесные контакты с сионистскими активистами из Москвы и Ленинграда. Яков Пинхасов из Нальчика, который репатриировался в начале 1973 г., состоял в дружеских отношениях с активистами алии Польским, Слепаком и другими. Другой горский еврей, который решил репатриироваться под влиянием активистов из Москвы и Ленинграда и стал одним из первых агитаторов за выезд, был часовой мастер из Дербента Ярохом Абрамов. Он репатриировался с семьей в 1972 г.
ОВИР, однако, с увеличением числа просьб о выезде стал чинить всевозможные препятствия.
Центром алии стал Дербент, который был и оставался главным местом сосредоточения горско-еврейской интеллигенции. В 1970-х гг. все, кто интересовался Израилем, собирались возле синагоги на улице Таги-заде в Дербенте: обменивались информацией, полученной из писем или по радиостанции «Коль Исраэль», делились проблемами, рассказывали, как удалось преодолеть то или иное искусственно создаваемое властями препятствие. Еврейская молодежь собиралась с той же целью у кинотеатра «Комсомолец» на улице Ленина.
Число желающих уехать росло, в связи с чем цены на дома падали до очень низкого уровня, их становилось невозможно продать. Власти делали все, чтобы запугать евреев. Так, перед самым отъездом был арестован и осужден в Дербенте Пинхас Пинхасов, которого обвинили в том, что он выполнял «левую» столярную работу. В газетах велась широковещательная кампания по осуждению сионизма и шельмованию желающих репатриироваться.
Но желание жить на Святой земле было сильнее препятствий и угроз. До 1979 г. алия горских евреев неуклонно росла. Динамика этого роста соответствовала общей тенденции почти непрерывного роста алии в 1970-х гг. и ее резкого искусственного замедления с начала 1980-х гг.
Горские евреи составили в целом около 1% процентов всех репатриировавшихся в 1970-е гг. из СССР, в то время как их численность в составе еврейского населения СССР не превышала 2%. Почти все, кто выехал в те годы с Кавказа, прибыли в Израиль, не было сколько-нибудь заметного «отсева» в другие страны.
В начале 1980-х гг. отношение властей к отъезду стало более жестким. Советские власти стали все чаще отказывать в выездной визе. К середине 1980-х гг. было 64 семьи отказников из горских евреев. Кроме того, на Кавказ также стала поступать информация о трудностях, с которыми репатрианты сталкиваются в Израиле.
Репатриация возобновилась с началом перестройки и особенно усилилась после распада СССР. Ситуация в еврейских общинах Кавказа на сегодняшний день определяется, с одной стороны, перестройкой, обеспечившей возможность свободного выезда за рубеж и право на свободное осуществление национально-культурных и религиозных прав, а с другой — распадом Советского Союза.
В еврейских общинах Кавказа, как и по всему СССР, активизировали свою деятельность старые и открылись новые синагоги, возникли еврейские школы, культурные общества, газеты. Возрождается интерес к истории и культуре этих общин. Общины стали получать помощь от зарубежных религиозных, культурных и благотворительных еврейских организаций. В то же время эти усилия имеют место на фоне все усиливающегося отъезда евреев на жительство в другие страны, в основном в Израиль, США и Россию.
Причин для эмиграции несколько. Во-первых, резко, даже по сравнению с Россией, ухудшился экономический уровень жизни на окраинах бывшего СССР. Население многих регионов погрузилось в откровенную нищету, растет безработица. Уровень жизни в Азербайджане намного ниже, чем в России. Дагестан по уровню жизни занимает одно из последних мест в Российской Федерации. Во-вторых, Кавказ попал в полосу политической нестабильности и межэтнических конфликтов. В Азербайджане евреи видели армянские погромы и изгнание армян из страны. Продолжающееся военное противостояние Армении и Азербайджана чревато для молодежи призывом в действующую азербайджанскую армию. К этому надо добавить военные действия в Чечне и разгул преступности в Дагестане и Кабардино-Балкарии.
Весьма существенно на возросшую эмиграцию влияют тесные семейные, родовые и соседские связи между членами общины. Как только некоторый процент (по моим оценкам — больше половины) членов общины эмигрируют, остальные неизбежно и достаточно быстро уезжают вслед.
Нельзя сказать, чтобы власти Азербайджана, Дагестана или Кабардино-Балкарии пытались проводить политику, направленную против еврейских общин, более того, во многих местах евреи пользуются защитой и поддержкой (насколько это возможно) властей. Тем не менее, этого явно недостаточно, чтобы остановить эмиграцию. В последние годы исчезло несколько значительных общин, прежде всего тех, жители которых оказались в экстремальных условиях. Но и остальные заметно уменьшились. Горско-еврейские общины убывают не так стремительно, как, скажем, грузинские или бухарские, но все же достаточно быстро.
Многое в темпах алии зависит от конкретной общины. Темпы репатриации горских евреев различны в различных общинах: они существенно выше в Нальчике и Дербенте, чем, например, в Кубе. Характерно, что когда в начале 1990-х гг. власти предложили горским евреям Дербента открыть в школах национальные классы, то родители настояли, чтобы в качестве родного языка в них изучался не татский язык, а иврит. Одно это свидетельствует об ориентации на выезд в Израиль. Целый ряд семей, в том числе принадлежащих к местному истеблишменту, выехали из Дербента прежде всего потому, что их молодое поколение, квалифицированные и образованные люди, не могли найти работу по специальности.
По приблизительным оценкам, с начала 1990-х гг. в Израиль выехало свыше 50 тыс. горских евреев. Впрочем, на чем основаны такие оценки, не вполне ясно.
Перед первой мировой войной в Эрец Исраэл ь насчитывалось уже около 4000 горских евреев, 130 из них жили в Иерусалиме. Многие из них принимали активное участие в освоении страны, в защите вновь основанных поселений от арабских банд.
В 1906 г. в Израиль прибыл Йехезкель Нисанов, бывший до своей алии активным членом партии эсеров. Нисанова можно назвать одним из пионеров активной алии с Кавказа. Он родился в 1886 г. в Темир-Хан-Шуре, был одним из немногих горских евреев, учившихся в русской школе. Семья его жила в нужде. Отец занимался случайной поденной работой, мать убирала в домах у богатых ашкеназских семей. Юношей Йехезкель переехал в Баку, стал посещать кружки социалистов-революционеров. Позже сблизился с молодыми сионистами. Его глубоко потрясла татаро-армянская резня, происшедшая в 1905 г. в Баку. Он понял, что нечто подобное может произойти и с евреями, и решил репатриироваться в Израиль. С этой целью он переехал в Севастополь, здесь работал и копил каждую копейку, чтобы оплатить поездку. Одновременно посещал кружки самообороны. Он прибыл в Израиль зимой 1906 г. и стал одним из шести основателей группы «Бар-Гиора», а впоследствии — «а-Шомер». В 1910 г. репатриировались его мать и братья Цви и Иегуда, которые тоже вступили в «а-Шомер». 13 февраля 1911 г. на Йехезкеля напала группа арабов. Йехезкель оказал сопротивление и был убит. Братья хотели отомстить за смерть брата, как того требовал обычай кровной мести, но по настоянию руководства «а-Шомера» отказались от этого намерения.
В 1924 г. несколько горско-еврейских семей из Иерусалима заложили новый квартал. Вскоре к ним присоединилась группа новых переселенцев с Кавказа. Дело в том, что в 1923 г. с последней волной репатриации в Палестину прибыло около 300 семей горских евреев. Этот квартал, находившийся в центре старой части Тель-Авива, около старой автобусной станции, не сохранился.
В 1920-х гг. экономическое положение ишува было очень тяжелым. Прибывших горских евреев направили работать на табачные плантации за мизерную плату. Возникали конфликты между ними и землевладельцами, часть которых не хотела принимать их к себе на работу.
В 1920 г. в Палестине был организовано Объединение горских евреев, которое в 1922 г. обратилось к сионистскому руководству с просьбой выделить землю для строительства сельскохозяйственного поселения. Но, ввиду отсутствия необходимых средств, ответ, полученный от руководителя отдела поселений Этингера, содержал лишь обешание в будущем включить горских евреев в планы заселения.
В 1924 г. был создан «Гистадрут горских евреев в Эрец Исраэль». В его правление избрали Звулуна Якубова из Петах-Тиквы, Йонатана Эфраимова из Яффо и Цви Якубова из Ришон Лe-Циона. Они обратились к Еврейскому национальному фонду «Керен Каемет ле-Исраэль» с просьбой выделить землю. После многих бюрократических проволочек вопрос в принципе был решен, но тут в руководстве фонда возникли разногласия. Одни хотели выделить горским евреям землю в долине, другие настаивали на том, чтобы ее выделили в горном районе.
В январе 1925 г. Менахем Усышкин собрал у себя представителей обоих конфликтующих сторон для вынесения окончательного решения. Выступая на этом рабочем совещании, Усышкин утверждал, что горские евреи — хорошие земледельцы, и поэтому следует выделить им землю в долине. Этингер, со своей стороны, заявил, что главное занятие горских евреев — торговля, многие из них живут в стране около 20 лет, но не занимаются земледелием. Совещание так и не приняло какого-либо практического решения.
Наряду с «Гистадрутом горских евреев» было создано Объединение горских евреев в Эрец Исраэль. Оно в 1925 г. также обратилось к руководству сионистскими организациями с просьбой выделить землю для поселения и обработки. При этом горские евреи предлагали присоединить к их 32 семьям несколько семей европейских евреев, чтобы всем вместе помогать друг другу и заняться земледелием. Но и эта просьба не была удовлетворена, и горские евреи были вынуждены и впредь удовольствоваться случайными заработками в городах.
Несмотря на немногочисленность горских евреев в Израиле, целый ряд из них внесли значительный вклад в создание страны. Таковы, например, врач Арон Биньямини, бывший одним из лидеров горских евреев Эрец Исраэль, певица Яфа Яркони, генерал Екутиэль Адам (Адамов). Уроженец Израиля, потомок евреев из Дербента, генерал Адам принадлежал к числу крупнейших израильских военачальников и занимал пост заместителя начальника генерального штаба Армии обороны Израиля.
Новые репатрианты 1970-х—1990-х гг., несмотря на все сложности абсорбции, также постепенно находят свое место в Израиле. Для горских евреев, сохранивших традиции большой семьи и соседских взаимоотношений, характерно расселение компактными группами.
Попытки самоорганизации горских евреев в Израиле, предпринимавшиеся в 1970-х—1980-х гг., не привели к успеху. В 1990-х гг., наряду с общими для всех репатриантов из бывшего СССР проблемами, главной проблемой для горских евреев стало сохранение их культурного наследия. Была даже предпринята попытка издания журнала на татско-еврейском языке.
В последние годы в Израиле растет интерес к культуре горских евреев. Например, Центр еврейского искусства при Иерусалимском университете предпринял две экспедиции на Кавказ по изучению традиционного искусства и архитектуры горских евреев (1994, 1997 гг.) В Музее Израиля готовится большая выставка, посвященная этнографии горских евреев.