Шайдуллин Р. В. Сельские населенные пункты Татар¬стана: историография проблемы.

Исторические работы о сельских населенных пунктах позво­ляют более зримо представить нарастание интереса исследова­телей к социально-экономическому и этнокультурному разви­тию сел и деревень, а также их органическую включенность в историю Татарстана и татарского народа. С другой стороны, именно последнее обстоятельство, на наш взгляд, делает особо актуальной необходимость разработки обобщающих историо­графических работ, специально посвященных истории сельских поселений. Дело в том, что при всей своей важности научный анализ истории сельских населенных пунктов в трудах по исто­риографии Татарстана носит подчас излишне общий характер: авторы часто рисуют ее широкими мазками; литература по про­блеме рассматривается, как правило, в широких тематических и хронологических рамках и в связи с общими вопросами заселе­ния территорий, поэтому историографии социальной, экономи­ческой и этнокультурной политики на селе в различные перио­ды его развития уделяется в целом небольшое внимание, при изложении материалов наблюдается значительный акцент на современный период. В этих научных трудах, наряду с исто­риографией аграрной политики российского руководства, в ос­новном изучается экономическое и социокультурное развитие региона. Конечно, имеются отдельные научно-популярные ра­боты, целиком посвященные истории села или деревни. Специ­альных историографических работ или исследований, в кото­рых историография сельских поселений Татарстана является одним из сюжетов, написанных историками, немного. Более характерными являются научные обзоры литературы в трудах этнографов и социологов. Наиболее глубокий и всесторонний анализ материалов по широкому кругу проблем развития соци­альной и этнокультурной истории сельских населенных пунк­тов и в целом Татарстана и татарского народа содержится в на­учно-справочных изданиях энциклопедического характера, прежде всего в многотомной Татарской энциклопедии.

Исследование исторического, экономического и этнокуль­турного развития населенных пунктов Татарстана как само­стоятельной историографической проблемы не является нашей целью, поэтому мы не станем давать обстоятельную характери­стику литературы, содержащей историко-аналитические обзо­ры. Однако общий анализ этой литературы позволяет сделать некоторые выводы, представляющие для нас определенный на­учно-исследовательский интерес.

Во-первых, современная отечественная историография на­глядно свидетельствует о том, что различные проблемы исто­рии развития сельских населенных пунктов Татарстана дорево­люционного, советского и современного периодов изучаются все более интенсивно, в том числе историками. Количество ис­торико-краеведческих работ по заявленной проблеме значи­тельно и продолжает расти.

Во-вторых, несмотря на некоторые успехи в исследовании социально-экономической и этнокультурной истории сельских населенных пунктов Татарстана, в научной литературе продол­жают существовать дискуссионные моменты по ряду вопросов: к примеру, о времени основания многих сельских поселений; о значении столыпинской индивидуалистской и советской кол­лективистской реформаций хозяйственно-культурного строя сел и деревень; борьба с «неперспективными деревнями»; о по­литике оптимизации сельских школ; о постперестроечной хо­зяйственной индивидуализации сельского населения.

В-третьих, наряду с дискуссионными вопросами, сущест­вующими в литературе, историография определила ряд других проблем, перспективных для исследования. К ним следует от­нести такие значимые и злободневные проблемы, как исследо­вание влияния государственных реформаций на развитие сел и деревень, на изменение качественного и количественного со­става их населения; научное обоснование государственной по­литики по отношению к различным социальным группам сель­ского населения. Разумеется, этим не исчерпываются актуаль­ные и научно значимые историографические проблемы истории развития сельских поселений, но и названные достаточно убе­дительно свидетельствуют о том, сколь многогранны стоящие перед исследователями задачи.

В-четвертых, историографическая литература наглядно по­казывает, что сельские населенные пункты Татарстана в боль­шей степени изучены краеведами, этнографами, археологами, социологами, но не историками; подавляющее большинство работ носит научно-популярный характер. Изучение же роли власти в совершенствовании социальной структуры сельского населения, т.е. анализ проблемы под углом зрения осуществле­ния социальной политики государства, началось недавно. Меж­ду тем картина социально-экономической и этнокультурной эволюции сел и деревень остается неполной, поскольку не изу­чена роль субъективного фактора в развитии сельских поселе­ний. В свете сказанного представляется актуальным проведение масштабных исторических исследований по вопросам развития особых ментальных отношений в контексте: реформаторы и крестьяне, советские вожди и крестьяне.

Историография истории сельских населенных пунктов в по­следние десятилетия в Татарстане переживает важный и в то же время необычайно интересный этап своего развития, который ознаменовался выходом в свет исторических работ, специально посвященных истории сел и деревень, заселения территории Казанского края и Татарстана. Количество этих работ невелико, но многозначителен сам факт их появления. Это связано, преж­де всего, с обновленческими процессами, происходящими в российском обществе. На фоне социально-экономических, об­щественно-политических и институциональных реформаций, инициированных пришедшими в российское руководство поли­тиками «нового набора», наметился позитивный процесс в со­циокультурной жизни многонационального общества страны, связанный с отказом от прежних идеологических догм и рево­люционизированного «пантеона вождей». Все эти перемены открыли новые возможности и создали необходимые условия для исследования истории сельских населенных пунктов, тре­бующих не только кропотливой научно-поисковой деятельно­сти, но и генерирования свежих идей, использования новых оригинальных научных методов, подходов и инструментариев для изучения исторического прошлого сел и деревень. Причем эти трансформационные процессы поставили перед историка- ми-краеведами и новые задачи проблемно-концептуального ха­рактера, связанные с необходимостью кардинальных изменений в идейно-содержательной части научно-исследовательской и научно-популярной продукции.

Своеобразным индикатором сдвига в развитии научно - краеведческого изучения истории сельских населенных пунктов в новых условиях выступало понятие «малая родина», привед­шее к значительному возрастанию интереса населения к своему историческому прошлому, народным обычаям и традициям, проблемам регионального развития и возрождения этнокуль­турной самобытности этнических сообществ. Это понятно: многие села Татарстана ведут свою историю с периода Волж­ской Булгарии, Золотой Орды и Казанского ханства. К примеру, по подсчетам известного казанского археолога Е.П. Казакова, «на территории Татарстана выявлено свыше 2 тыс. селищ, из них более тысячи относится к булгарскому периоду»^[1], многие из них стали первоосновой для формирования современных сел Татарстана.

Материалы по историографии сельских населенных пунктов Татарстана показывают, что процесс экономического, этногра­фического, археологического и историко-культурного изучения сел и деревень начался давно. Условно его можно разделить на ряд этапов, которые характеризуются различными практически­ми и научно-методологическими подходами, периодами подъема и спада. Для этих историографических периодов характерны различные социально-экономические и общественно-полити­ческие условия: становление, развитие и распад Российской им­перии в 1917 г., затем - СССР в 1991 г., «парад суверенитетов» советских национальных республик и институционализация Рос­сийской Федерации. На каждом этапе происходили кардиналь­ные трансформации не только в социально-экономической, куль­турно-образовательной, но и в научно-исследовательской сфере, особенно в области гуманитарных наук.

Говоря о первом этапе развития историографии истории на­селенных пунктов Казанского края, Татарстана, следует отме­тить, что эта тема ведет свою историю с писцовых книг второй половины XVI - XVII вв.¹, в которых содержатся первые свод­ные данные о сельских поселениях Казанского края, в частно­сти об экономическом положении и этническом составе мест­ного населения. Как свидетельствует известный ученый в этой области Д.А. Мустафина: «Наиболее авторитетными при реше­нии споров о земле (вплоть до Генерального межевания) счита­лись писцовые регистрационные книги гг. Казань и Свияжск с уездами окольничего Н.В. Борисова-Бороздина и Д.А. Кикина «с товарищи» (1565-68), Казанского у. - писцов И. Болтина (1602/03) и С.Волынского «с товарищи» (1647-56), Свияжско- го у. - писцов Ф. Аристова (1602/03) и И.М. Аничкова «с това­рищи» (1646-52)»^{[2] [3]}. Продолжением работ по экономико-исто­рическому и этническому описанию сельских населенных пунктов Казанского края, Татарстана стали ревизские сказки, в которых содержались сведения о численности, географическом размещении, сословном и национальном составе, возрасте, се­мейном положении податного населения^[4]. В 1719-1857 гг. в Казанской губернии и ее уездах было проведено 10 ревизий. Все эти писцовые и ревизские описания сельского населения Казанского края позволили создать необходимую источнико- вую базу для исторического, этнографического и экономиче­ского изучения сельских населенных пунктов Республики Та­тарстан.

Второй этап историографического изучения истории сель­ских населенных пунктов Казанского края, Татарстана (послед­няя четверть XIX - первая треть XX вв.), безусловно, связан с деятельностью Общества археологии, истории и этнографии, созданного при Казанском университете по решению Четверто­го археологического съезда в 1877 г. Говоря о характерных особенностях историографической продукции заявленного пе­риода, следует отметить, что историко-краеведческое исследо­вание территории Казанской губернии (с 1920 г. Татарстана) осуществлялось в основном в рамках археологических и этно­графических обследований (экспедиций), проводимых членами Общества археологии, истории и этнографии. Многие материа­лы этих научно-поисковых работ нашли отражение на страни­цах журнала «Известия Общества археологии, истории и этно­графии при Императорском Казанском университете». В «Из­вестиях...» содержатся интересные материалы о древней и средневековой истории сельских поселений Казанского края, этнографические и фольклорные данные о многонациональном населении^[5]. Из всех исторических исследований, увидевших тюшского уезда // Известия Общества археологии, истории и этнографии при Казанском университете. 1892. Т.10, вып.4; Нечаев И.В. Игры деревенских детей Лаишевского уезда // Известия Общества археологии, истории и этно­графии при Казанском университете. 1893. Т.11, вып.6; Износков И.А. Мате­риалы для историко-археологического обозрения Спасского уезда Казанской губернии. I. Бассейн реки Ахтая // Известия Общества археологии, истории и этнографии при Казанском университете. 1894. Т.12, вып.6; Васильев А.В. К истории землевладения в Свияжском уезде // Известия Общества археоло­гии, истории и этнографии при Казанском университете. 1894. Т.12, вып.6; Износков И.А. Материалы для историко-археологического обозрения Спас­ского уезда Казанской губернии. II. Район булгарского города Сувара // Из­вестия Общества археологии, истории и этнографии при Казанском универси­тете. 1895. Т.13, вып.1. С.10-18; Лебедева Е.М. Спасский монастырь в Казани // Известия Общества археологии, истории и этнографии при Казанском уни­верситете. 1895. Т.13, вып.1. С.49-128; Пономарев П.А. 1) Поездка на р. Каму летомъ 1895 г. с археологической целью (окрестности Троицкого Урая, Со­рочьих гор и Казыка Лаишевского у.) // Известия Общества археологии, исто­рии и этнографии при Казанском университете. 1895. Т.13, вып.3. С.222-225; Магницкий В.К. Несколько данных о мишарях и селениях их в Казанской и Симбирской губерниях // Известия Общества археологии, истории и этногра­фии при Казанском университете. 1896. Т.13, вып.4. С.245-257; Катанов Н.Ф. Об одной выписи 1700 года, данной татарам Свияжского уезда по копии И.Н. Юркина // Известия Общества археологии, истории и этнографии при Казан­ском университете. 1897. Т.14, вып.3. С.361-362; Борисов В.Л. Историогра­фическое описание Казанской губернии Капитона Милковича // Известия Общества археологии, истории и этнографии при Казанском университете. 1898. Т.14, вып.5. С.496-518; Борисов В.Л. Предметы древности села Алаты и его окрестностей // Известия Общества археологии, истории и этнографии при Казанском университете. 1900. Т.16, вып.4-6; Борисов В.Л. Древнее поселе­ние близ деревни Старый Урмат Казанского уезда // Известия Общества ар­хеологии, истории и этнографии при Казанском университете. 1901. Т.17, вып.1. С.61-64; Покровский И. Бортничество (пчеловодство) как один из ви­дов натурального хозяйства и промысла вблизи Казани в XVI-XVII вв. // Из­вестия Общества археологии, истории и этнографии при Казанском универси­тете. 1901. Т.17. С.67-73; Магницкий В. Список селений «мишарей» в Буин­ском уезде Симбирской губернии // Известия Общества археологии, истории и этнографии при Казанском университете. 1901. Т.17, вып.2-3. С.120-132; Даулей Р.П. Святки у крещеных татар Мамадышского и Лаишевского уездов Казанской губернии // Известия Общества археологии, истории и этнографии при Казанском университете. 1903. Т.19, вып.3-4. 1903; Порфирьев С.И. Древности Казанского края в актах генерального межевания. // Известия Об­щества археологии, истории и этнографии при Казанском университете. 1904. Т.20, вып.1-3. С.1-16; Порфирьев С.И. Роспись служилым людям по области Казанского Дворца на 7146 (1637) год // Известия Общества археологии, ис­тории и этнографии при Казанском университете. 1912. Т.28, вып.4-5. С.456- свет в конце XIX - начале XX вв., наибольший интерес пред­ставляют работы И.А. Износкова, посвященные населенным пунктам ряда уездов Казанской губернии¹. Его работы фактиче­ски являются первыми историографическими образцами обоб­щения сведений о селах Казанской губернии: в справках даны краткие исторические и экономические описания сельских на­селенных пунктов Казанского, Лаишевского и Мамадышского уездов.

Этот период в историографическом плане интересен и тем, что в конце XIX - начале XX вв. начинает зарождаться татар­ская национальная историография, связанная с интенсивным формированием в татарском обществе идеологии нациестрои­тельства. Это не только усилило интерес к национальной исто­рии, культуре, литературе и языку, но и форсировало рост на­ционального самосознания татар, чувства патриотизма, вос­крешение памяти о былом величии народа. Исторические тру­ды представителей татарской научной и творческой интелли­генции того периода Х. Атласова, Г. Баттала, Х.-Г. Габаши, А.-З. Валиди, Дж. Валиди и др. внесли существенный вклад в изучение общетюркской истории, в том числе татарского наро­да, его государственных образований, народных традиций и обычаев^{[6] [7] [8]}. Их труды, безусловно, можно назвать историографи­ей татарского нациестроительства, поскольку концепции, вы­двинутые ими, противостояли племенным, региональным и конфессиональным подходам определения этнической иден­тичности татар. Этот научный прорыв в тюрко-татарской исто­риографии заложил добротную историографическую и источ- никовую основу не только для комплексного изучения общест­венно-политической и этнокультурной истории татар, но и для создания обобщающих трудов по истории татарских населен­ных пунктов.

В первое десятилетие послереволюционного (советского) периода, несмотря на большой краеведческий бум в период но­вой экономической политики, изучение истории населенных пунктов Татарстана не получило комплексного (монографиче­ского) характера. В этот период, как и в дореволюционное вре­мя, главное внимание уделялось археологическому и этногра­фическому изучению различных историко-культурных и соци­ально-бытовых объектов сельских поселений республики, а также традиционной культуры и этнических обычаев населе­ния. В 1920-е гг. научно-исследовательская работа проводилась в основном в рамках Академического центра Татарской АССР и находящихся в его ведении таких учреждений, как Научное общество татароведения, Дом татарской культуры, Бюро крае­ведения, Общество изучения Татарстана.

Говоря о научно-методологических подходах историографии исследуемого периода, следует особо отметить, что в них гла­венствовала так называемая «материалистическая (марксист­ская) методология», в которой узловыми моментами изучения истории и культуры региона были классовая борьба пролета­риата и крестьянства, развитие производственных отношений и производительных сил в городе и деревне. В связи с этим исто­рическое и этнокультурное развитие сельских населенных пунктов Татарстана рассматривалось главным образом в кон­тексте революционной и национально-освободительной борьбы народов. Причем особое внимание уделялось изучению соци­ально-классовой структуры сельского населения, что объясня­лось социальной политикой властных структур, основопола­гающей целью которых были насаждение нового строя в дерев­не и борьба с так называемыми «эксплуататорскими и «чужды­ми» элементами». При этом немаловажную роль играли и эко­номические (фискальные) интересы советского руководства. С этой целью многочисленные административно-хозяйствен­ные ведомства Татарстана рассылали на места различные анке­ты для сбора сведений о социальном и национальном составе населения, хозяйственной (производственной) деятельности и др. К примеру, в 1928 г. подобные анкеты были составлены и отправлены в деревни такими государственными учреждения­ми, как Госплан, наркоматы земледелия и финансов, Коммуни­стическая академия. Анкеты состояли из сотен вопросов, ка­сающихся всех аспектов хозяйственной жизнедеятельности крестьянства. К примеру, вопросник Коммунистической акаде­мии включал 400 вопросов.

Этот период интересен тем, что широко практиковался ве­домственный подход к изучению экономики, истории и культу­ры сельских населенных пунктов. Различные ведомства Татар­стана в основном использовали экстенсивный способ изучения деревни, когда бланки анкет рассылались по почте большому количеству семей с просьбой заполнить бланки и возвратить. Заполнение бюджетных формуляров вследствие их обширности и сложности отнимало много времени, требовало основа­тельного знания инструкции, детального освещения исследуе­мого объекта в целях выявления всех особенностей данного хозяйства в течение года. Несомненно, что в тех условиях, в которых находилось крестьянское хозяйство в Татарстане как в смысле низкого культурного его уровня, так и в смысле значи­тельной степени натурального его характера, анкетный опрос в деле изучения деревни был нерентабельным. Получить от оп­рашиваемого точные сведения о явлениях предшествующего года, как правило, было весьма затруднительно. Учесть все де­тали прошлого было очень трудно, не говоря уже о том, что обычно проявляющаяся у анкетируемого тенденция к сокры­тию в таких случаях усиливалась.

В годы новой экономической политики, когда вопрос о со­циальном расслоении крестьянских хозяйств становится акту­альным, деревня начинает привлекать к себе все большее вни­мание, и появляются новые, нередко отличающиеся чрезвычай­но обильным содержанием описания крестьянских хозяйств Татарстана. В них рассматривались производительные силы деревни, сравнивался старый и новый быт сельского населения, описывалась эволюция социально-экономических отношений и приводились цифровые показатели о крестьянских бюджетах, доходности и товарности отдельных отраслей крестьянского хозяйства. К числу таких работ следует отнести исследования Б.М. и В.М. Ермолаевых, М.А. Хасанова, Г.Ш. Шарафа, И.И. Шту­цера, в которых давалось описание деревни (хотя и схематич­но), выявлялись как положительные, так и теневые стороны крестьянской жизни, приводились цифровые данные, характе­ризующие определенное количество крестьянских дворов¹. До­вольно обширной и интересной монографией являются «Очер­ки по экономической географии Татреспублики» (Казань, 1931). Названные исследования, как и все другие, вышедшие в те годы, составлялись по разным научным и методологическим программам, преследовали разные цели, в качестве объекта на­блюдения нередко выбирались случайные селения, потому обобщение результатов наблюдений и распространение их на все населенные пункты Татарской республики не представля­лось возможным.

С созданием в 1928 г. Общества изучения Татарстана значи­тельно повысился интерес к истории сельских населенных пунктов Татарстана, поскольку оно «являлось массовой органи­зацией с широкими исследовательскими задачами изучения ТАССР, в т.ч. культуры и быта населения»^{[9] [10]}. О характере его научно-исследовательской деятельности наглядно свидетельст­вуют секции, созданные при Центральном совете общества: промышленно-экономическая; сельскохозяйственная; лесная; транспорта и связи; живой природы; атмосферы, почвы, недр и вод; культуры и быта; медицинская, музейная; фотосекция. Эти направления развивались в рамках официальной государствен­ной политики, связанной с форсированной индустриализацией общественного (социалистического) производства и массовой коллективизацией единоличных крестьянских хозяйств. Таким образом, основными объектами изучения общества были при­рода и ее полезные ископаемые, экономика, быт и физическое состояние населения Татарстана.

Характеризуя многостороннюю деятельность Общества изу­чения Татарстана, следует заметить, что впервые его членами была поставлена задача монографического изучения деревни. Известный татарский литературовед, фольклорист и публицист Гали Рахим¹ в 1930 г. составил и издал трехтысячным тиражом программу-справочник по монографическому исследованию сел и деревень Татарстана^{[11] [12]}. Он предложил особую методоло­гию изучения сельских поселений, придав своему подходу сравнительно-сопоставительный, антропометрический и гене­тический характер. Наряду с вопросами о состоянии экономики и социальной дифференциации сельского населения, в про­грамме-справочнике большое место занимали объекты истори­ко-культурного наследия народов Татарской республики, в том числе культурно-просветительские и культовые учреждения. Причем среди тематических вопросов в программе-справоч­нике важное место занимал такой научно-исследовательский жанр, как биографика. Г. Рахим, как последователь историо­графических и энциклопедических традиций Ш.Марджани, особое внимание уделял сбору сведений о видных представите­лях сельской интеллектуальной элиты, несмотря на то что большинство из них по идеологической мерке советских вла­стей были «чуждым элементом». Одновременно огромное зна­чение он придавал комплексному исследованию истории и эт- нокультуры сел и деревень, считая, что «детальное изучение деревни является фундаментом для изучения страны, облас­тей»^[13].

Анализируя научно-организационный подход Г.Рахима, сле­дует заметить, что он был активным сторонником использова­ния творческого потенциала сельских интеллектуалов, невзирая на их дореволюционное прошлое и социальное происхождение, в том числе религиозных деятелей. Г. Рахим был уверен, что «эту работу смогут выполнить только те культурные силы, ко­торые живут в деревне и тесно связаны с сельской жизнью»¹, и предлагал возложить ее на работников культурно-просвети­тельской сферы. К сожалению, в те годы его достаточно аргу­ментированные (рациональные) предложения не нашли долж­ной поддержки, наоборот, они подверглись резкой критике со стороны ряда представителей татарской творческой обществен­ности (Гумер Тулумбайский, Фатих Сайфи-Казанлы и др.). К примеру, предложение Г. Рахима о широком привлечении татарских просветителей к изучению истории и культуры насе­ленных пунктов Татарстана Г. Тулумбайский охарактеризовал это не иначе как «неверие в созидательные силы советских и колхозных активов сел»^{[14] [15]} и навесил на Г.Рахима политический ярлык «враг Советской власти».

Значительный научный и практический интерес в програм­ме-справочнике представляет раздел «Сельское население», особенно его подраздел «грамотность и культурность». В этом разделе имеются такие пункты, как «грамотность»; «безнравст­венность в деревне»; «преступность в деревне»; «злобность или воровство в деревне»; «обращается народ в суд, соглашается с судебными решениями»; «междоусобные конфликты разреша­ются взаимно, без суда»; «какое неприятие Советской власти в целом и проводимой ее политики у различных слоев населе­ния»^[16]. Судя по содержанию этих пунктов, значительное место в программе-справочнике отводилось изучению культурно­этического и морально-нравственного климата на селе, а также состоятельности властей разрешать различные судебно-кон­фликтные ситуации.

Будучи представителем джадидистского направления татар­ского национального просвещения, Г. Рахим интересовался ис­торией идейного противостояния джадидистов и кадимистов. Этой важной проблеме он посвятил специальный раздел - 33, который состоял из следующих вопросов: «Как в деревне про­ходила борьба между джадидистами и кадимистами?; Какие связанные с этим были события и столкновения?; Имелись баи- джадидисты, муллы-джадидисты?; Кто они?; Как они действо­вали?; Как народные массы относились к джадидистам?; Кто и когда построил джадидистское мектебе [медресе. - Р.В.], за счет кого оно содержалось?; Были ли женские мектебы?; Кем открыты?; Откуда приглашены учителя и учительницы?; Сколько им платили?; Учителей кто содержал?»¹. Собранные по этим вопросам сведения могли стать отличной базой для на­писания исторических и культурологических работ не только по сельским населенным пунктам Татарстана, но и по системе местного национального просвещения.

В плане написания работ по общественно-политической тема­тике значительный интерес представляют вопросы и других раз­делов. К примеру, раздел 53 включал следующие вопросы: «Как происходила Октябрьская революция в деревне?; Были ли гра­бежи помещичьих имений, захваты их земель?^{[17] [18]}; раздел 54 - «Ка­кие события были в деревне в период военного коммунизма?; Были ли грабежи сельской беднотой или пришлыми со стороны отрядами богатеев, сопротивления отрядам сельского населе­ния?; Были ли расстрелы людей?; Кого расстреливали?; Когда организовали комитеты бедноты?; Кто были организаторами?; Как они действовали?; У кого из богатеев конфисковали скот, земли и дома?; Какие учреждения размещены в этих домах?; Как собиралась разверстка?»^[19]. И эти пункты были жестко раскрити­кованы Г. Тулумбайским, он охарактеризовал их следующими словами: «словно пришли чехи, они ищут большевиков»^[20].

Говоря о позитивных сторонах монографического метода, предложенного в программе-справочнике Г. Рахима, следует отме­тить, что вследствие глубокого и всестороннего охвата исследуемого объекта он представляет собой чрезвычайно мощное познаватель­ное орудие, позволяющее изучать явления в их взаимной зависи­мости и связности. Правда, его научная методика изучения де­ревни была далека от совершенного способа познания, но в области детального исследования социально-экономических, политических и этнокультурных явлений немассового характера являлась наиболее приемлемым научно-исследовательским подходом, особенно в тех случаях, когда объектом изучения становилась совокупность фак­тологических парадигм.

Другой «марксистски подкованный» специалист в области литературы - Ф. Сайфи-Казанлы в газетной статье «Гали Рэхим авылны ничек «ейрэтэ»? («Как Гали Рахим «учит» деревню?») также подверг резкой критике работу Г.Рахима и его авторскую методологию. Он прямо обвинил Г.Рахима в том, что он «проводит идею, не присущую пролетариату, враждебную социалистическому строительству»^[21]. При этом Ф. Сайфи- Казанлы задается вопросом: «Почему ее подготовку поручили Г.Рахиму?». Отвечая на свой вопрос, он рассуждает: «Г.Рахим считает себя фольклористом и специалистом по древней литературе». По его мнению, наряду с историей и этнографией деревни, широкой общественности следует знать и о хозяйственном развитии села, особенно о состоянии классовой дифференциации и динамике классовой борьбы. Ф. Сайфи- Казанлы недоумевал: как можно было поручить эту работу фольклористу Г.Рахиму, «не имеющему авторитета», «стоящему очень далеко от марксистской методологии» и «неспособному ответить на поставленные социалистическим строительством вопросы». Он считал, что в программе-справочнике «Изучение деревни...» основополагающими научно-практическими пунктами должны были быть «классовая борьба, классовая дифференциация» в деревне. Недостаточное внимание Г.Рахима к этим аксиомам «марксистской методологии» вызвало у него сильное раздражение и злобный вопрос: для кого написан этот справочник? По мнению Ф. Сайфи-Казанлы, эта работа появилась по причине классовой близорукости руководства Общества изучения Татарстана, руководимого З.Мухсиновым, и она служит классовым врагам Советской власти. В разряд таких работ, изданных этим обществом, он причислил и монографию этнографа Н.И. Воробьева¹. Он считал, что работа «Изучение деревни...» пронизана идеями султангалиевщины, белой эмиграции и что следует остановить ее враждебное влияние, убрать книгу с книжных полок. При этом Ф. Сайфи- Казанлы навесил политический ярлык автору программы- справочника Г. Рахиму, назвав его «закоренелым сторонником буржуазной идеологии, буржуазной науки». Он считал его человеком, не имеющим никакого отношения к делу строительства социализма, и потребовал освобождения его от занимаемой должности. В то же время Ф. Сайфи-Казанлы посчитал необходимым привлечь к ответственности руководителей общества, поручивших ему эту работу, и посоветовал рабоче-крестьянской инспекции подвергнуть их серьезной проверке^{[22] [23]}.

В 1920-е гг. была проведена огромная историографическая работа по историко-этнографическому исследованию матери­альной культуры и быта народов сельских поселений Татарста­на, осуществляемая в рамках научно-исследовательского плана Н.И. Воробьева 1923 г. В 1920-е гг. историко-этнографиче­скому описанию подверглась значительная часть татарских де­ревень Татарстана и ряда сопредельных областей. В научной организации и проведении этнографических экспедиций боль­шую роль сыграл Н.И. Воробьев, который занимался не только выявлением и практическим исследованием материальной культуры и быта деревень, но и историографической популяри­зацией историко-культурного наследия татарского народа^[24]. На­учно-эмпирические результаты его многолетних исследований легли в основу фундаментального труда «Материальная куль­тура казанских татар»¹. По мнению этнографа Р.К. Мухамедо- вой, именно благодаря активной научно-организаторской дея­тельности Н.И. Воробьева была создана научная база для раз­вития этнографической науки в Татарстане^{[25] [26] [27]}. Причем, несмотря на значительные успехи Н.И. Воробьева в области этнографии татарского народа, в 1930-е гг. его работа «Материальная куль­тура казанских татар» подверглась жесткой критике со стороны «марксистски подкованных» работников.

Сильное административное и идеологическое давление на гуманитарную научную общественнось, особенно со стороны политически ангажированных партийных и советских работни­ков Татарстана, отчасти и СССР, надолго остановило процесс монографического изучения и издания историографических работ по истории и этнокультуре сельских населенных пунктов Татарской республики. Активизация политических преследова­ний по социально-классовому принципу вызвала сильные упад­нические настроения среди местной научной и творческой ин­теллигенции. Об этом наглядно свидетельствует письмо Г. Ра­хима от 15 марта 1930 г., адресованное его другу, видному та­тарскому историку Г.С. Губайдуллину, вынужденному в сере­дине 1920-х гг. переехать с семьей на постоянное жительство в Баку. В нем он пишет: «Сам себе задаю вопрос: кто такой ин­теллигент? Ответ сводится к одному. Интеллигент - это есть собака, которая искренне может служить своему хозяину. Лишь нужно приласкать, хорошо кормить ее»¹. Если одни впадали в упадничество, то другие были вынуждены каяться в «несовер­шенных грехах», делать политические реверансы властям. К примеру, в 1931 г. Г.С. Губайдуллин на страницах газеты «Красная Татария» выступил с критикой своих трудов и при­знанием научно-методологических «ошибок». «В своей дея­тельности до Октябрьской революции я, к своему большому стыду, - писал он, - находился на буржуазной платформе. Мои произведения страдали национализмом, а начиная с 1910 г. - пантюркизмом. По-моему, моя вина заключается в следующем: пантюркистское понимание истории татар и народов Средней Азии; неумение применять метод диалектического материализ­ма; выпячивание особенностей татар как народа; стремление игнорировать факты классовой борьбы; признание торгового капитализма формацией. Я обещаю не только исправлять свои ошибки, но и беспощадно бороться против такого рода извра­щений»^{[28] [29]}. Но эти покаяния не помогли ему и ему подобным ученым-гуманитариям, для властей они были и оставались «чуждыми элементами», людьми дореволюционной форма­ции - рассадниками буржуазного национализма и антисоветчи­ны. Фактически в тот период они являлись ведущим локомоти­вом исторических исследований в Татарстане.

Характерным результатом третьего этапа историографии изучения сел и деревень (начало 1930-х - начало 1990-х гг.) яв­ляется издание обобщающих трудов по истории и культуре та­тарского народа и Татарстана^[30]. В заявленный период, особенно в конце 1950-х - 1980-е гг., увидело свет значительное количе­ство исторической литературы по местной истории, главным образом социально-экономического и культурно-образователь­ного характера¹. Среди этой литературы особый интерес пред­ставляет работа с результатами выборочного этносоциологиче- ского обследования сельского населения Татарстана, в которой нашли отражение отдельные социальные и национальные про­блемы деревни. К сожалению, в историографии этого периода многонациональная деревня Татарстана не стала объектом са­мостоятельного исследования, многие вопросы, связанные с историей и этнокультурой сельских поселений, были отражены в общем контексте «поступательного» социалистического строительства. Специфической особенностью этого историо­графического периода было также многократное издание спи­сков населенных пунктов и административно-территориальных образований Татарстана^{[31] [32]}.

Четвертый этап историографического изучения сельских населенных пунктов Татарстана начался в 1990-е гг. В этот период одновременно с историко-краеведческой деятельностью татарстанские ученые и краеведы-энтузиасты начали масштаб­ные работы по подготовке самостоятельных исследований по истории отдельных населенных пунктов. Важным толчком к этой работе стал энциклопедический бум, охвативший почти все административные субъекты Российской Федерации, в том числе Республику Татарстан. Его важным научным результатом стали подготовка и издание авторским коллективом Института Татарской энциклопедии Академии наук Республики Татарстан книги «Населенные пункты Республики Татарстан» (1997), в которой впервые были обобщены материалы обо всех населен­ных пунктах республики и представлены краткие сведения о географическом расположении, административной принадлеж­ности, времени возникновения, численности, национальном составе и формах хозяйственной деятельности населения, об учреждениях культуры и памятниках историко-культурного наследия народов края и др. Появление этого справочника и других местных энциклопедических изданий, несомненно, сти­мулировало научную и историко-краеведческую деятельность ученых-обществоведов и краеведов-энтузиастов по созданию истории отдельных населенных пунктов Татарстана. С другой стороны, в активизации научного и творческого процесса в этой области большую роль сыграли юбилеи городов, сел и районов Татарстана. К примеру, значительно активизировались истори­ко-краеведческие исследования в преддверии подготовки и празднования 1000-летнего юбилея Казани, столицы Республи­ки Татарстан. В этот период было проведено огромное количе­ство интереснейших научных и культурно-образовательных мероприятий различного уровня, опубликовано и стало достоя­нием широкой общественности большое число историко-крае­ведческих работ, в том числе исследований по истории отдель­ных населенных пунктов. В 1990-2000-е гг. увидели свет не­сколько десятков работ, посвященных истории сел и деревень.

Важную позитивную роль в издательском буме историко­краеведческой литературы по истории и этнокультуре населен­ных пунктов Татарстана сыграли также муниципальные, обще­ственные и коммерческие издательства, появившиеся на волне «парадов суверенитетов» и новой политической и этнокультур­ной институционализации советских автономных республик. Так, по сведениям Министерства печати и информации Респуб­лики Татарстан, в 1997 г. получили лицензию на издательскую деятельность 132 организации. Новые издательские возможно­сти для публикации историко-краеведческих и научно-популяр­ных трудов появились и в результате демократических перемен в работе редколлегий старых (советских) периодических изда­ний («Коммунист Татарии», «Социалистик Татарстан», «Рес­публика Татарстан» и др.) и появления новых толстых истори- ко-литературных журналов («Аргамак», «Гасырлар авазы=Эхо веков», «Идель», «Казань», «Мирас», «Чаллы Мейдан» и др.).

В идейно-содержательном плане историко-краеведческую литературу этого периода можно условно разделить на ряд групп. К первой относятся работы, посвященные истории от­дельных сельских населенных пунктов Татарстана¹.

¹ Абдуллин З. Чура бабай оныклары (Чураш авылы тарихына шерехлер) // Аргамак. 1999. №1; Абдуллин Ф. Туган авылым Шейморза: Шейморза-Буа тебеге турында тарихи-документаль повесть. Казан, 1998; Архипов В. Оси- новские страницы // Гасырлар авазы=Эхо веков. 2003. №3/4; Архитектура села Нижнее Абдуллово: Историческая справка / сост. Х.Х. Ибрагимова. Н. Абуллово, 2001; Эхмедулла Ш. Толымбай авылы // Мирас. 2006. №3-5; Эхметжанов М.З., Велиев С.К. Кубегем - туган тебегем. Казан, 2007; Эхметжанов М. «Чыршы тарихы» кулъязмасы турында // Татарстан. 1997. №6; Булатов Н. Исеме матур: Алан! // Ватаным Татарстан. Казан, 1999; Бур­дин Е. «И деревня моя Комаровка уходила на волжское дно»: Из истории пе­реселения населенных пунктов в связи со строительством Волжской ГЭС // Гасырлар авазы=Эхо веков. 2006. №2; Верхний Услон: Край родной, навек любимый. / Ред. Л.Г. Абрамов. Казань, 2001; Волков В.И. Край родимый. Ак- субай. Казань, 1993; Габединов Г.Г. Аюкейдерген. Казан, 2002; Габдрахма­нов И.Г. Югары Тегерменлек: Ждрлере, халкы, тарихы. Казан, 2007; Гали- ев Ф. Этне - куцелем бишеге: Истелеклер // Казан утлары. 1998. №10; Гали­мов К., Бедретдинова Ф. Макыл авылы // Мирас. 2001. №8; Ганиева Н.М. Тубен Мактама. Казан, 1999; Гарипова Ф. Акбуре авылы // Сеембике. 2001. №3; ее же. Олы Шыцар ве Кече Шыцар // Мегариф. 2002. №2; Гарифуллин Д. Тайсуган, сица купме сер сыйган...: Дердменднец тууына 140 ел // Медени жомга. 1999. 26 ноябрь; его же. Чордан артта калган Шырдан // Медени жомга. 2001. 19 гыйнвар; Гыйззет Г. Бейреке авылы тарихы. Казан, 2003; Горшунов С.Ф. Славная одиссея кощаковцев: Очерки истории зверосовхоза «Кощаковский». Казань, 1998; Закирова Г. Ямаширме авылыныц тарихы hем микротопонимиясе // Мирас. 1998. №6; Идиятуллин Д. Туйкилде авылы // Мейдан Чаллы. 2007. №7; Имамов В. Меслим - татар тебеге // Мейдан Чаллы. 2007. №7; Керимов Т.Т. Гасырлар кичкен авыл (Татарстанныц Тубен Кама районы Ташлык авылы 17 гасырдан хезерге кеннерге кадер). Казан, 1999; Керимов Т. Шарлама авылы // Мирас. 2001. №6; Мерданов Р. Теберле авылыныц 450 еллык бейреме // Гасырлар авазы=Эхо веков. 2003. №3/4; Мицлебаев К. Чынлы чишмелере. Казан, 2002; Михайлова Р.А. Мое село - одно на всю Россию: История с. Шереметьевки Нижнекамского района. Ниж­некамск, 2005; Муратов Ф.М., Хужин Й.Э Актаныш - туган жцрем. Казан, 2003; Насыйбуллин З.Н. Чешелем - асыл илем: Лениногорск районы, Югары Чыршылы авылыныц 280 еллык тарихы (1724-2004). Казан, 2004; Низамов И. Телеченец якты тацнары // Мегариф. 2001. №12; Нежмиев Т.С. Яше, Саба- Йорт: Тарихи-публицистик очерк. Казан, 1999; Ремиев З.З. Уразлы (Уразлино, Иске Каратай) авылы уткененнен. Казан, 2004; Рефыйкова Г. Селей авылы //

Вторая группа включает публикации, посвященные населен­ным пунктам отдельно взятого района, среди них публикации И.И.Галимуллина о населенных пунктах Альметьевского (2005 г.), И.Г.Мингалиева (Ил Газиза) - Алькеевского (1997 г.), Р.Р.Сали- хова, Р.Р.Хайрутдинова - Буинского (2002 г.) районов¹ и др.

К третьей группе относятся комплексные работы об отдель­ных районах Республики Татарстан, объединяющих несколько десятков населенных пунктов^{[33] [34] [35]}.

На основе историографического анализа этих групп истори­ко-краеведческих публикаций о сельских поселениях можно сделать следующие выводы:

• - главной целью этих изданий является демонстрация зна­чимости своих сел и районов в экономической и культурной жизни Татарстана;
• - подготовка и издание историй населенных пунктов, рай­онов и других краеведческих объектов носили стихийный и эпизодический характер. Как правило, издания выходили в свет по мере накопления материала и по волевому решению глав администраций, при участи краеведов-энтузиастов и спонсоров. Отсюда различные научно-методологические подходы и исто­рико-литературные стили в освещении исторических событий, а также часто встречающиеся досадные фактические ошибки. Примеры успешных изданий, скорее всего, являлись результа­том инициативности, энергичности и финансовых возможно­стей отдельных деятелей, фондов, организаций и учреждений и отнюдь не показателем целенаправленности региональной по­литики в области научного, культурного и духовного развития народов Татарстана;
• - специфика историографии этого этапа заключается в том, что авторы и составители работ особое внимание уделяли со­ветскому периоду истории развития различных административ­но-территориальных образований (сел, городов, районов и т.п.), обычно делая небольшой исторический экскурс в дореволюци­онное время. В этом чувствовалась некоторая инерция исследо­вательского мышления. Сегодня, с высоты XXI в., можем ска­зать, что также значимы в истории и этнокультуре сельских на­селенных пунктов XVI, XVII, XVIII, XIX века. Именно поэто­му, на наш взгляд, этим периодам истории края должно уде­ляться больше внимания.

Таким образом, вышеизложенное позволяет сделать следую­щее заключение. Процесс изучения истории и этнокультуры сельских населенных пунктов Татарстана имел непрерывный характер и развивался в зависимости от политической, этнокуль­турной и экономической конъюнктуры. Каждый историографи­ческий этап имел свои тематические, научно-методологические и политико-конъюнктурные особенности, периоды подъема и спа­да. Для первых трех этапов историографии сельских населенных пунктов был характерен эмпирический научно-исследова­тельский подход, главной целью которого были сбор и моногра­фическое обобщение материалов в общем историческом, этноло­гическом, социологическом, этнокультурном и экономическом контексте. В результате мало внимания уделялось написанию самостоятельных работ по истории и этнокультуре отдельных сельских поселений и вся историография по заявленной пробле­ме рассматривалась как совокупность. Правда, были историо­графические попытки монографического исследования деревень Татарстана, которые в конечном итоге были сведены к изданию малоинформативных списков населенных пунктов. Значитель­ный прорыв в деле написания истории населенных пунктов про­изошел в 1990-2000-е гг. Он был связан с изменениями в поли­тической и этнокультурной конъюнктуре Татарстана: именно в этот период увидели свет несколько сотен монографических, на­учно-справочных и статейных работ, посвященных отдельным селам и деревням. Венцом комплексного историографического обобщения истории и этнокультуры сельских населенных пунк­тов Татарстана стала многотомная Татарская энциклопедия, в которой представлены различные сведения о более чем 3 тысячах татарских, русских, чувашских, марийских, мордов­ских и удмуртских селении Татарстана.

^[1]  Казаков Е.П. Селище // Татарская энциклопедия. Казань, 2010. Т.5: Р-Т. С.291.

^[2]  Писцовое описание Казани и Казанского уезда 1565-1568 годов. Казань, 2006; Писцовая книга Казанского уезда 1602-1603 годов. Казань, 1978; Пе­речневая книжка Свияжского уезда: По материалам писцовых описаний 1646­1652 годов. Казань, 2004; Писцовая книга Казанского уезда 1647-1656 годов. Казань, 2001 и др.

^[3]  Мустафина Д.А. Писцовые книги // Татарская энциклопедия. Казань, 2008. Т.4: М-П. С.631.

^[4] Ревизские сказки // Татарская энциклопедия. Казань, 2010. Т.5: Р-Т. С.47.

^[5] Казаринов В.А. Заметки о селениях Чистопольского уезда: Верхне- Никиткиной, Татарской Багане, Кизляу и Биляр-Озере // Известия Общества археологии, истории и этнографии при Казанском университете. 1879. Т.2. С.107-111; Древние городища Спасского уезда Казанской губернии: сообще­ние члена-корреспондента, священника С.Базякова, отца П.Фанагорского (Приложение к протоколу IV-го заседания Совета общества) // Известия Об­щества археологии, истории и этнографии при Казанском университете. 1879. Т.2. С.89-93; Износков И.А. Заметки о городах, курганах и других жилищах, находящихся в Казанской губернии и встречающихся в них находках // Из­вестия Общества археологии, истории и этнографии при Казанском универси­тете. 1879. Т.2. С. 103-106; Пономарев П.А. Отчет о результатах экскурсии, совершенной им летом 1880 г. в различные местности Лаишевского, Чисто­польского и Спасского уездов // Известия Общества археологии, истории и этнографии при Казанском университете. 1883-1884. Т.4; Казаринов В.А. О мишарях в Чистопольском уезде Казанской губернии // Известия Общества археологии, истории и этнографии при Казанском университете. 1883-1884. Т.4. С.1-12; Малов Е.А. Сведения о мишарях. Этнографический очерк // Из­вестия Общества археологии, истории и этнографии при Казанском универси­тете. 1883-1884. Т.4. С.1-91; Нахратский В.М. Несколько преданий о г. Лаишеве и об окружающей его местности // Известия Общества археоло­гии, истории и этнографии при Казанском университете. 1884. Т.5; Магниц­кий В.К. Значение названия селений Сарда, Серда // Известия Общества ар­хеологии, истории и этнографии при Казанском университете. 1886. Т.6, вып.1; Соловьев Е. Памятники татарской старины на даче села Сюкеева Те-

467; Комиссаров П.К. Этнографическая карта Козьмодемьянского, Чебоксар­ского и Ядринского уездов (объяснительная записка) // Известия Общества археологии, истории и этнографии при Казанском университете. 1879. Т.28, вып.4-5. С.448-455; Победоносцев И. Монография как метод изучения со­временной фабрики и деревни // Известия Общества археологии, истории и этнографии при Казанском университете. 1929. Т.34, вып.3-4. С.331-342 и др.

^[7] Износков И.А. Список населенных мест Казанской губернии, с кратким опи­санием их: Лаишевский уезд. Казань, 1896. Вып.2. и др.

^[8]  Атласов Х.М. Себер тарихы. Казан, 1911; его же. Казан ханлыгы. Казан, 1914; Баттал Г. Татар тарихы. Казан, 1912; Велиди Э. Кыскача терек-татар тарихы. Казан, 1912; Велиди Д. Миллет ве миллият. Оренбург, 1914; Габе- ши Х. Терек ыруглары. Казан, 1897; его же. Мохтасар тарих кауме терек. Ка­зан, 1899; его же. Мефассал тарих кавуме терек. Казан, 1909 и др.

^[9]  Ермолаев В.М. Баланс рабочего времени крестьянской семьи ТР // Труд и хозяйство. 1926. №9. С.3-8; Ермолаев В.М., Ермолаев Б.М. Денежный прихо- до-расход крестьянских хозяйств Татреспублики. Казань, 1928; Ермола­ев В.М., Шараф Г.Ш. Сравнительная характеристика татарского, русского и нацменовского крестьянского хозяйства Татреспублики. Казань, 1927; Ермо­лаев В.М., Шараф Р.Ш., Хасанов М.А. Очерки по экономической географии Татреспублики. Казань, 1931; Штуцер И.И. Внутрихозяйственный анализ крестьянского хозяйства Татреспублики по бюджетам 1924-1925 г. Казань, 1928 и др.

^[10] Зайцев А.В. Общество изучения Татарстана // Татарская энциклопедия. Ка­зань, 2008. Т.4: М-П. С.515.

^[11] Гали Рехим: тарихи-документаль, едеби heH биографик жыентык / тез. Раиф Мерданов, Ирек Ьадиев. Казан, 2008.

^[12] Гали Рехим. Авылны ейрену: татар авылларын монографик ысул белен ейрену ечен жрнтекле кулланма-программа / Татарстанны ейрену жемгыяте; З.Мехсинов редакциясенде. Казан, 1930.

^[13]               Гомер Толымбайский. Гали Рехимнерге нинди материаллар кирек? // Кызыл Татарстан. 1930. 13 декабрь.

^[14]               Гомер Толымбайский. Гали Рехимнерге нинди материаллар кирек? // Кызыл Татарстан. 1930. 13 декабрь.

^[15]               Там же.

^[16]               Там же.

^[17]               Гомер Толымбайский. Гали Рехимнерге нинди материаллар кирек? // Кызыл Татарстан. 1930. 13 декабрь.

^[18]               Там же.

^[19]               Там же.

Там же.

^[21] Фатыйх Сейфи-Казанлы. Гали Рехим авылны ничек «ейрете»? // Кызыл Татарстан. 1930. 18 декабрь.

^[22] Воробьев Н.И. Материальная культура казанских татар (опыт этнографиче­ского исследования). Казань, 1930.

^[23] Фатыйх Сейфи-Казанлы. Гали Рехим авылны ничек «ейрете»? // Кызыл Та­тарстан. 1930. 18 декабрь.

^[24] Воробьев Н. И. Научная жизнь в Татарской республике // Новый Восток. 1925. № 8/9. С. 389-390; его же. Жилища и поселения казанских татар Арско-

го кантона ТССР // Вестник Научного общества татароведения. 1926. № 4. С. 10-49; его же. Некоторые данные по быту крещёных татар Челнинского кантона ТССР // Вестник Научного общества татароведения. 1927. № 7. С. 157-172; его же. Этнографические исследования в ТАССР с 1920 по 1927 гг. // Этнография. 1927. Т. 3. № 1. С. 194-196; его же. Отчет о поездке с этнографической целью в Свияжский и Тетюшский кантоны летом 1927 года // Вестник Научного общества татароведения. 1928. № 8. С. 100-111; его же. Ткачество у глазовских татар // Вестник Научного общества татароведения. 1930. № 9/10. С. 181-183 и др.

^[26]               Воробьев Н.И. Материальная культура казанских татар...

^[27] Мухамедова Р.К. Этнографическое изучение татарского народа // Развитие гуманитарных наук в Татарии. Казань, 1977. С.73.

^[28]               Центральный государственный архив историко-политической документации Республики Татарстан. Ф.8233. Оп.1. Д. 2-3404. Т.1. Л.255.

^[29] Давлетшин Т. Советский Татарстан: теория и практика ленинской нацио­нальной политики. Мюнхен, 1974. С.248-250.

^[30] Воробьев Н.И. Казанские татары (Этнографическое исследование материаль­ной культуры дооктябрьского периода). Казань, 1953; Татары Среднего Повол­жья и Приуралья. М., 1967; История Татарской АССР. Казань, 1973 и др.

^[31] Зайцев А.И. Подъем экономики и культуры Татарии за сорок лет. Казань, 1957. 155 с.; Кременская А. Селу - крупные школы // Советская Татария. 1967. 14 ноября; ее же. Сельской молодежи - глубокие знания // Советская Татария. 1967. 26 марта; Тазетдинов А.Г. Великий Октябрь и культурная ре­волюция в Татарии. Казань, 1967; его же. За культуру села. Казань, 1968; его же. За высокую культуру села. Казань, 1974; Социальное и национальное: опыт этносоциологических исследований по материалам Татарской АССР / Отв. ред. Ю.В. Арутюнян. М., 1973 и др.

^[32] Списки сельсоветов и населенных пунктов по районам Т.А.С.С.Р. Казань, 1930; Татарская АССР: административно-территориальное деление на 1 янва­ря 1948 года. Казань, 1948; Татарская АССР: административно-террито­риальное деление на 1 января 1956 года. Казань, 1956; Татарская АССР: ад­министративно-территориальное деление на 1 сентября 1963 года. Казань, 1963; Республика Татарстан: административно-территориальное деление на 1 января 1992 года. Казань, 1992 и др.

Мирас. 2001. №3; Рехметуллин М. Арча районыньщ Наласа авылы 1928 елда // Гасырлар авазы=Эхо веков. 2003. №1/2; Салах Э. Бараж токымы: Элмет районыныц Елховой hем ТYбен Абдул авыллары тарихы. Казан, 2003; Сефергалиев Х. Миченбашым - туган авылым: Тарихи-публицистик очерк. Казан, 2003; Субаев С. Чупреле: Узган еллар, Y'1'кен юллар. Чупреле, 2000; Трофимова М.И. Рыбная Слобода. Живые голоса: Популярные очерки об ис­тории и людях Рыбной Слободы. Казань, 2006; Фелех А. Эмекей авылы // Мейдан Чаллы. 2007. №7; Хафизов Г.Г. Эжем авылы: тарихи сехифелер. Ка­зан, 2003; Хемидулла Х. Яцапар тарихы (1667-1919). Казан, 2008; Хисамо- ва Л., Зарипов Р., Байсарлы В. Милли Кече Кирмена // Мейдан Чаллы. 2006. №6; Шейхетдинов Б.Г. Тигенеле - туган жирем. Казан, 2005; Юсупов Ю. Бикбау авылы (Авыл тарихына бер караш). Минзеле, 2001; его же. Девегем - деY илем. Минзеле, 2002; его же. Калморза - морзалар ягы. Минзеле, 2003; Яца Недер: Авылныц Y^^re hем бугенгесе / тез. Р.Х. Эмирханов. - Казан, 2008 и др.

^[34] Галимуллин И.И. Очерки по истории населенных пунктов Альметьевского района. Казань, 2005; Ил Газиз. Эллием, беллием...: Татарстан Республика- сыныц Элки районы авыллары hем кешелере турында тарихи-популяр белешмелер тупланмасы. Казан, 1997; Салихов Р.Р., Хайрутдинов Р.Р. Из истории населенных пунктов Буинского района Республики Татарстан. Казань, 2002 и др.

^[35] Азнакай тамчылары / тез.: С.Вилданова, М.Галиев. Казан, 2000; Алек- сеевский район: история и современность / сост. И.Х. Халиуллин, К.М. Низа- мутдинов. Казань, 2000; Альметьевский регион: проблемы историко­культурного наследия: Регион. науч.-практ. конф. Альметьевск, 23-25 нояб. 1999 г.: тезисы докл. Альметьевск, 1999; Апасым - гомер бишегем: Тарихи- публицистик очерклар жентыгы / авт. hем тез. Х. Г. Гайнуллин. Казан, 2000; Апушев П., Апушев М. Питреч - безнец туган жир. Казан, 2000; Арча тебеге тарихы / тез. К. Низаметдинов, И. Хелиуллин. Казан, 1996; Эхметгалиев Э. Меслим тебеге: Тарихи сехифелер. Яр Чаллы, 2003; Ахметзянов М.И. Исто­рия Лаишевского края. Казань, 1997; Беркутов В.М. Нырьинская старина в облике Кукморского района: Люди, события, факты. Казань, 2003; Буинские просторы - Буа ягым - тау ягым / сост. И.Ахметзянов. Казань, 2000; Из исто­рии Альметьевского региона / под ред. Д.М. Исхакова. Альметьевск, 1999. Вып.1; История и культура Елабужского края (к 100-летию ЕГПИ): тез. докл.

и сообщ. науч.-практ. конф., Елабуга, 9 октября 1997 г. / под ред. Н.М. Валее­ва. Елабуга, 1997; История Лаишевского края / сост. К.М. Низаметдинов и др. Чебоксары, 1997; Кукморский край / сост. С.А. Сафина. Казань, 2008; Мензе- линский край: история и современность / сост. Ю.Ю. Юсупов, М.Н. Сафиул- лин. М., 2006; Мы - волжане: из прошлого и настоящего г. Зеленодольска и Зеленодольского района Республики Татарстан / под ред. Л. Абрамова. Ка­зань, 2005; На засечной черте: из прошлого и настоящего Новошешминского района Татарстана / ред. Л. Абрамов. Казань, 2007; Нурлат. Время перемен. Казань, 2004; Очерки истории Высокогорского района Республики Татар­стан / под ред. А.А.Бурханова, Р.М.Мухаметшина. Казань, 1999; Спасские сказания (Из прошлого и настоящего города Болгар и Спасского района Та­тарстана) / под ред. Л. Абрамова. Казань, 2003; Чулман буеньщ алтын бишеге: Балык Бистесе районы оешуга 80 ел тулды // Татарстан. 2007. №4 и др.