Побудительной причиной, вызвавшей образование предлагаемого вниманию читателей комплекса документов, стал именной указ императрицы Екатерины II от 22 февраля 1784 г.1 По данному распоряжению одной из прослоек служилого татарского населения, сформировавшейся из потомков знати бывших татарских ханств, предоставлялась возможность признания их де-юре частью российского дворянства.
Однако для подавляющего большинства отпрысков служилых мурз и князей абсолютного и полного уравнения в правах с дворянами де-факто произойти не могло. По закону служилый из «благородных» татар гарантированно освобождался от уплаты подушной подати, но, будучи мусульманином, «покупать, приобретать и иметь крепостных или подданных христианского исповедания» не имел права 2. Закабалить или закрепостить своего соплеменника-мусульманина он не имел права по канонам шариата 3. Обстоятельством, разводившим исторические судьбы мусульманской части служилой знати и российского дворянства, продолжало оставаться различное вероисповедание. Стремление сохранить имущественные и в целом социальные права оборачивалось для феодала-нехристианина необходимостью перехода в православие. В этих условиях появление законодательного акта, сулившего оставшимся «в магометанском законе» и оказавшимся в числе государственных [7] крестьян потомкам служилых мурз и князей возведение в дворянский статус, было встречено с энтузиазмом.
Однако дворянского достоинства удостоено было незначительное меньшинство. Часть служилых не сумела подтвердить документально свое право на «вольности, выгоды и преимущества» дворянства, ибо требуемые «неоспоримые доказательства» — жалованные грамоты, выписи из различных писцовых книг и актов нотариального характера, а также родословные росписи и иные документы, дающие возможность проследить принадлежность к заслуженному роду князей и мурз, — были утрачены во времени. Другая часть служилых не могла претендовать на дворянский титул даже при условии предъявления необходимых документов, ибо лишилась недвижимого имущества и зависимого населения и не имела «отменных личных заслуг». Служба и состояние предков определенной части служилых по представленным документальным подтверждениям были сочтены не соответствовавшими таковым прочих благородных.
К числу последних принадлежали обратившиеся с прошением о признании в дворянском достоинстве касимовские служилые татары Байбековы. Поданные ими в Касимовский нижний земский суд материалы представляют собой восемь оригинальных документов. Стержнем комплекса является челобитная на имя императрицы Екатерины II, представленная двумя списками XVIII столетия, один из которых является черновым. К челобитной были приложены: подлинник и два списка XVIII в. ввозной послушной грамоты XVII в. на поместную землю в с. Тарбаеве Касимовского уезда Байбека Тенебекова; подлинники выписи из отказной книги городового приказчика А. Аксенова XVII в. и выписи из писцовой полевой книги Г. Г. Колединского и подьячего И. Бакова XVII в. на поместные владения в с. Тарбаеве Касимовского уезда, выданные Байбеку Тенебекову; подлинник отставной памяти XVIII в., данной служилому татарину солдатского строя Кадралею Байбекову сыну Тенебекову в подтверждение отставки от службы; подлинники двух купчих на землю в с. Тарбаеве Касимовского уезда XVIII в.; подлинная поколенная роспись рода татар Байбековых, составленная в 1780-е гг.
Хорошо известно, что татарские имена и названия географических и топографических объектов в документах, написанных на русском языке, передавались искаженно по одной простой причине: воспринимаемые на слух, отсутствующие в русском языке фонемы осмысливались составителями документов исходя из возможностей фонетического ряда русского языка. В силу этого ныне мы располагаем разными вариантами, часто трудно идентифицируемыми, одних и тех же имен и географических названий. К тому же в русской графике применялся вынос букв, как правило, в конце слов над строкой. Надстрочные буквы в написании непривычных имен и слов последующие делопроизводители и переписчики могли принять за «иссо» и не воспроизвести при очередных упоминаниях или прочитать ошибочно и тиражировать искаженно. В результате татарские имена и названия изменялись до неузнаваемости.
Думается, именно с подобным случаем сталкиваемся мы и в передаче названной фамилии «Тенебеков» и имени «Баибек». В различных документах мы встречаемся с вариантами Тенибеков, Тенебяков, Тенибяков, Тенбеков, Тенбяков, Тинбиков, Тинбяков, Тембеков, Тембяков, Тимбиков, Тимбяков. Имя Байбек также принимало различные формы — от Балбека, Болбека до Баубека, Боубека, Болубека. В данном комплексе Тенебеков является не фамилией, а отчеством. Из текста одной из выписей (см. документ № 3) можно узнать, что Байбек носил фамилию Тенишев 4.
Вполне вероятно, что основателем этого рода стал Тениш (Темеш), сын Джанкуввата, астраханский и крымский бек из ногаев5. Возможно, отсчет рода следует вести от князя Бехана, [8] являвшегося предком другого одноименного князя Тениша, современника Дмитрия Донского, владевшего городком Сараклыч в Темниковском уезде 6. Между тем формирование касимовских служилых татар относится к 1440-м гг. 7 Источники сообщают о несении ими пограничной сторожевой, дипломатической и административной службы. Для выяснения истинной картины развития рода Тенишевых и его многочисленных ветвей необходимы дальнейшие специальные исследования. В силу этого наши рассуждения о родоначальниках, безусловно, носят лишь гипотетический характер.
Бесспорно одно: «действующие» в публикуемых документах лица принадлежали к очень большому древнему и известному роду служилых князей и мурз Тенишевых, точнее, являлись одной из его самостоятельных ветвей, родоначальником которой стал Байбек, сын Тенебека Тенишева 8.
Хронологически документы охватывают 165 лет, за это время сменилось пять-шесть поколений, что подтверждается родословной записью. Байбек=Балбек имел трех сыновей, упомянутых в публикуемых текстах — Кадралея и Терягула и неупомянутого Бекая.
От старшего сына Кадралея у него было двое внуков, один из которых — Мамеш — умер бездетным, а у другого внука — Кадара имелись сыновья Бимамет и Алмамет. У последних, в свою очередь, было по одному сыну: у Бимамета — Ишкуза, у Алмамета — Рамазан. Рамазана забрали в рекруты, и следы его затерялись, а сын Ишкузы Мухамет в поколенной росписи отмечен в числе живых. Этот прапраправнук Байбека входил в число челобитчиков-претендентов на дворянский титул.
От среднего сына Терягула у Балбека был один внук — Дярюк, ставший отцом Супая, имя которого фигурирует в купчих. У Супая было два сына — Кураж и Бадай, первый умер бездетным, а два сына последнего — Абдрахман и Ахмет — здравствовали в момент составления родословной росписи. У Абдрахмана было четыре сына: Муртаза, Мурсалим, Мусяй, Максют. У Ахмета, одного из подателей челобитной о восстановлении в правах российского дворянства, имелся лишь один сын — Махмут. Примечательно, что позднее в поколенную роспись была добавлена другими чернилами и почерком информация о детях двоюродных братьев Максюта и Махмута. У первого их четверо: Мусяй, Ягуб, Яхъя, Искандар, а у второго два — Файзулла и Фаткулла.
Род Бекая также был довольно многочисленным. Из троих сыновей один Байбулай умер бездетным. У старшего сына — Дюмкая был сын Байтемир, внуки Рахмай и Ахмай. Последний в 1784 г. скончался, оставив сына Хасана. Рахмай же здравствовал и имел двух сыновей — Салима и Рамазана. У младшего сына Бекая, Куряланая, имелся один сын Ирмяки и два здравствовавших в 1784 г. внука — Валиша и Кутломамет. Валиша мужского потомства не имел. А входивший в число челобитчиков Кутломамет имел двух сыновей — Абдулвагита и Ахмамета.
Судя по родословной росписи, общее число здравствовавших представителей распавшегося на три ветви рода, ведущего начало от Байбека=Балбека, достигало шестнадцати человек. В обращении в Касимовский нижний суд о признании рода частью российского дворянства приведены были имена самых старших в каждой из трех ветвей: Мухамета Ишкузина сына, Ахмета Бадаева сына, Кутломамета Ирмаева сына Байбековых.
Родовым «гнездом» Байбековых- Тенебековых-Тенишевых являлось с. Тарбаево Касимовского уезда (ныне с. Татарбаево Рязанской области). В нем и был «испомещен» служилый татарин Байбек=Балбек, получивший 22 четверти в одно поле реальной «дачи», т. е. поместного жеребья. Окладом он был наделен сравнительно небольшим, составлявшим всего лишь 80 четвертей в одно поле. Крестьянских дворов за ним во ввозной грамоте и в выписи из писцовых книг не зарегистрировано, а вот зависимых людей из русских он имел 9. Первоначальное байбековское владение к XVIII в. существенно измельчало, ибо потомки помещика довольствовались тремя и [9] даже одной четвертью с небольшими долями. Случаи придач к поместьям служилых этого рода в имеющихся в нашем распоряжении источниках не отмечены. Вместе с тем в известных нам источниках XVIII-XIX вв. его представители встречаются, помимо Касимовского, в Темниковском, Казанском, Мензелинском, Чистопольском, Бугульминском, Шацком и Уфимском уездах 10; досконально проследить родственные связи между ними довольно сложно.
Сведений о денежном жаловании служилого татарина Байбека=Балбека публикуемые источники, к сожалению, также не сообщают. Между тем известно, что служилые мурзы астраханского происхождения в награду за службу получали преимущественно денежное жалованье. Тогда как мурзы и князья — выходцы из прежнего Казанского ханства наделялись «кормом» посредством раздачи земель в поместное владение 11. Скромные размеры поместного оклада Байбека=Балбека, по всей видимости, свидетельствуют об астраханских корнях рода и отражают особенности социальной политики царского правительства.
Нам показался интересным тот факт, что ввозная грамота основателю ветви Байбековых была выдана из Приказа Казанского дворца. Доказательство тому — упоминание в списках о наличии на подлиннике скрепы дьяка Богдана Губина, до июня 1619г. служившего в названном приказе под началом боярина князя Алексея Юрьевича Сицкого 12. Следовательно, после исключения Касимовского царства из ведения Посольского приказа вопросами испомещения служилых касимовских татар занимался Приказ Казанского дворца. И именно этот Приказ, очевидно, имел отношение к переселению различных категорий населения из Касимовского царства в юго-восточные области Российского государства.
Документ № 1. Подлинник на одном листе (л. 10), размер: 153x350 мм. Имеется след и кусочки накладной черновосковой печати Д 40 мм. Сохранность плохая. Текст потерт, имеет множество разрывов, следы тления, ржавые бурые пятна, по краям обветшал, сильно выцвел. Имеется водяной знак — нижняя часть кувшина (см. подобный: Гераклитов А. А. Филиграни XVII в. М., 1963. С. 127 (№ 867-869)).
Данный документ представлен также двумя списками XVIII в., изложенными на двух листах (л. 1 и 14), согнутых пополам. Гербовая бумага, размер: 425x340 мм (л. 1, на гербе: «1782» «2 к».), 410x352 мм (л. 14). Сохранность удовлетворительная, по сгибам потерт, присутствуют следы воздействия воды, по правому краю л. 14 имеет небольшие разрывы. Имеется водяной знак на л. 1 — изображение двуглавого орла и литеры: «Гербовая бумага 1782 / Цена 4 копеики», на л. 14 — «1788». На обороте л. 1 — арабографическая помета XVIII в. на татарском языке черными чернилами: «Байбик байныц крепосте».
Документ № 2. Подлинник на двух листах, размер: 164x405 мм (л. 12) и 164x396 мм (л. 8). Имеются следы и кусочки накладной черновосковой печати Д 20 мм. Сохранность плохая. Первый лист сильно оборван по правому краю, имеет разрывы, потертости, ржавые пятна, второй — разорван в верхней части по левому краю и оборван по правому. На обоих листах присутствуют следы воздействия воды и тления. Имеются водяные знаки: на л. 12 — верхняя часть головы шута, на л. 8 — нижняя часть головы шута с пятью бубенцами на воротнике (см. подобный: Гераклитов А. А. Филиграни XVII в. М., 1963. С. 168 (№ 1200)). На нижнем крае л. 8 — арабографическая помета XVII в. на татарском языке: «Бу вибечкэ халык сузенчэ мэн Сееш хафиз кулым куйдым».
Документ № 3. Подлинник на одном разорванном листе (л. 11), размер: 153x350+88 мм. Имеются кусочки черновосковой накладной печати Д 20 мм. Сохранность плохая. По правому краю лист оборван, сильно пострадал от воды, текст практически выцвел, много разрывов.
Документ № 4. Подлинник на одном листе (л. 9), размер: 164x323 мм. Приложена накладная черновосковая печать Д 20 мм. Сохранность плохая, имеются разрывы, потертости, следы [10] воздействия воды. Имеется водяной знак — верхняя часть герба семи провинций (см. подобный: Водяные знаки рукописей России XVII в. По материалам Отдела рукописей Государственного исторического музея / Сост. Т. В. Дианова, Л. М. Костюхина. М., 1980. С. 87 (№ 871)).
Документ № 5. Подлинник на одном листе (л. 3) гербовой бумаги ценою 2 коп., размер: 344 х 424 мм. Лист первоначально был согнут пополам, затем — сложен вчетверо. Сохранность плохая. По сгибам и по срезам сильно обветшал, разорван, текст выцвел, имеются следы воздействия воды. На обороте листа — арабографическая помета XVIII в. на татарском языке: «Субак татарыннан алынган бабай». Имеется водяной знак — изображение двуглавого орла и литеры: «Гербовая бумага».
Документ № 6. Подлинник на одном листе гербовой бумаги (л. 5), размер: 400x328 мм. Сохранность плохая. Лист сложен пополам, по краям обветшал, по сгибу сильно истерт, имеет разрывы, следы воздействия воды. Имеется водяной знак — изображение двуглавого орла и литеры: «Гербовая бумага». Пометы XVIII в.: по правому краю вдоль листа — «Касимовскои канцелярист АрхипкоК [...] 13»; на обороте л. 6 арабской графикой на татарском языке — «Яубашы 14 юлында Тулбай жылгасындагы йирнец кубчие».
Документ № 7. Документ представлен двумя списками XVIII в., изложенными на двух листах, размер: 208x348 мм (л. 16) и 208x345 мм (л. 7 — черновой вариант списка). Оба листа хранились сложенными вчетверо, сохранность удовлетворительная, по сгибам и по краям немного потрепаны и истерты. Имеется водяной знак на л. 16 — «...82». Имеются арабографические пометы на татарском языке. На обороте л. 16 черными чернилами помета XVIII в.: «Байбик 15 бабайныц крепосты»; на лицевой стороне л. 16 графитовым серым карандашом помета XX в.: «4 дуртенче»; на обороте л. 7 графитовым серым карандашом помета XX в.: «3 еченче».
Надеемся, что подготовленные к печати материалы расширят представления об особенностях развития поместного землевладения, о специфике формирования, эволюции и трансформации различных категорий служилого сословия в Российском государстве, о татарском дворянстве, о действенности и результатах указа 1784 года, открывавшего путь части служилых татар к юридическому признанию их российскими дворянами. Документы также будут полезны при изучении самых различных социально-этнических и экономико-географических проблем отечественной истории в целом 16.
Данный документальный комплекс отложился в хранилище рукописей и текстологии ИЯЛИ им. Г. Ибрагимова Академии наук Республики Татарстан под № 38, о чем свидетельствует штамп XX в., имеющийся на оборотной стороне столбцов и листов рукописей 17.
О существовании и местонахождении рассматриваемых памятников мы узнали от заведующего хранилищем доктора филологических наук М. И. Ахметзянова, способствовавшего подготовке их к изданию, за что выражаем ему свою благодарность. Эти документальные материалы были безвозмездно переданы М. И. Ахметзянову в 1973 г. уроженцем с. Татарбаево Касимовского района Рязанской области Гани Хабибулловичем Байбековым. Искренне признательны мы и своим коллегам кандидатам исторических наук Э. К. Салаховой и 3. С. Миннуллину за помощь в правильном прочтении присутствующих в данных рукописях арабографических отрывков.
Комментарии
1. Полное собрание законов Российской империи (ПСЗ). СПб., 1830. Собрание 1. Т. 22. № 15936. С. 51-52.
2. Русским людям запрещалось «жить в услужении у татар и немцев» еще по грамоте Федора Ивановича, данной 18 июля 1593 г. казанским воеводам. Указ от 16 июля 1622 г. вновь напомнил о непозволительности иметь православных холопов некрещеным татарам. Содержался этот сюжет и в Соборном уложении 1649 г, Однако требуемые нормы не выполнялись. Об этом свидетельствует то, что по указам от 3 и 27 ноября 1713 г. и от 12 июля 1715 г., а также по «Инструкции межевщикам» 1754 г. русских крестьян, находившихся за служилыми мурзами и татарами, следовало отписать в казну. И все же ко времени появления названного указа у большинства служилых татар зависимых людей не было (см.: Акты, собранные в библиотеках и. архивах Российской империи Археографическою экспедициею Императорской академии наук. СПб., 1836. Т. 1. № 358. С. 436-439; Полное собрание законов Российской империи. СПб., 1830. Собрание 1. Т. I. № 1. С. 128; Т. 5. № 2734. С. 66-67; № 2741. С. 71; № 2920. С. 163; Т. 14. № 10237. С. 134-137; Законодательные акты Русского государства второй половины XVI — первой половины XVII в. Тексты. Л., 1986. № 119. С. ИЗ. Подробнее о законодательной политике XVI-XVTII вв. см.: Ногманов А. И. Самодержавие и татары. Казань, 2005. 216 с.
3. Основным источником пополнения рядов крепостных оставался захват пленных в ходе военных кампаний
4. Составить относительно верное представление о звучании татарских имен помогают современные рукописям пометы и рукоприкладства, приведенные в купчих записях арабской графикой. Из них следует, что основатель одной из ветвей рода Тенишевых носил имя Байбек, а не Балбек, как записано в русской части текста публикуемых материалов
5. Подробнее о нем см.: Трепавлов В. В. История Ногайской Орды. М., 2001. С. 124, 169, 175, 183, 184.
6. Черменский Н. П. Прошлое Тамбовского края. Тамбов, 1961. С. 11. Подробнее об этническом многообразии Мещерского юрта см.: Исхаков Д. М. От средневековых татар к татарам нового времени. Казань, 1998. С. 212-218.
7. Подробнее об этническом составе касимовских татар см.: Шарифуллина Ф. Л. Касимовские татары. Казань, 1991. 125 с.
8. Представительницей этого рола являлась известная татарская писательница Кояш Тимбикова
9. Российский государственный архив древних актов (РГАДА), ф. 131, oп. 1, д. 1 (1624 г.), л. 4.
10. Там же, ф. 350, оп. 1, д. 172, л. 88, 147 об., 152 об.; Документы и материалы по истории Мордовской АССР. Саранск, 1951. Т. 1. Ч. 2. С. 231-232, 275; Габдуллин И. Р. От служилых татар к татарскому дворянству. М., 2006. С. 245-246.
11. Фирсов Н. А. Положение инородцев Северо-Восточной России в Московском государстве. Казань, 1866. С. 107.
12. Богоявленский С. К. Приказные судьи XVII в. М., 1946. С. 60-61; Веселовский С. Б. Дьяки и подьячие XV-XVII вв. М., 1975. С. 139.
13. Далее текст невозможно восстановить, так как лист по краю обветшал и оборван
14. Ныне д. Болотце Рязанской области
15. Перед именем зачеркнуто: «Бэд»
16. В составе комплекса публикуемых материалов присутствует небольших размеров (200x210 мм) лист гербовой бумаги 1741 г., имеющий разрывы и бурые пятна, обветшавший и потертый по сгибу. На лицевой стороне без записи дана лишь пагинация карандашом — «13», а на обороте арабографическая помета XVIII в. на татарском языке: «Субаи иткан купчий кодтршвудтан (?) алган». Просматривается водяной знак в виде верхней части двуглавого орла и слово «бумага»
17. Подлинная поколенная роспись хранится отдельно под № 11. Она составлена на одном листе, размер: 220x350 мм, имеет очень плохую сохранность. Рядом с каждым именем, переданным кириллицей, серым графитовым карандашом арабской графикой указано его написание (звучание) на татарском языке. Лист имеет трудно идентифицируемый водяной знак в виде герба семи провинций