Известно, что самый громкий крестьянский бунт в Спасском уезде Казанской губернии произошёл в селе Русская Бездна (ныне Антоновка) в 1861 году. Своеобразным идеологом восстания выступил местный крестьянин Антон Петров, по-своему истолковавший царское положение об отмене крепостного права. Под очарование его речей попали жители почти 90 селений из трёх губерний России. Около 5 тысяч крестьян 12 апреля сошлись в Бездну, чтобы получить от Антона Петрова «истинную волю». Напуганное казанское дворянство объявило бунтаря «вторым Пугачёвым», и прибывший в село военный отряд применил для разгона крестьян оружие. Несколько сотен человек было убито и ранено, а зачинщика 19 апреля публично расстреляли на околице родного села. Но бунт этот был не единственным в спасской истории, крестьяне здесь и при царе, и при Советской власти умели показать свой норов...
Акрамовское
восстание
За два десятка лет до Бездненских волнений в Среднем Поволжье вспыхнуло восстание марийских, татарских и чувашских крестьян, охватившее и Спасский уезд. Ещё в 1827 году в России была введена новая повинность — «общественные запашки». Лучшие участки крестьянской земли при этом объединялись и обрабатывались сообща, а полученный урожай направлялся в столицу для царской семьи. Крестьяне пытались сопротивляться новому побору, особенно в голодные годы, повторявшиеся с периодичностью в несколько лет. И в конце концов, народное терпение лопнуло.
Весной 1842 года стихийное восстание против общественных запашек охватило сразу несколько уездов Казанской губернии - Козьмодемьянский, Свияжский, Спасский, Цивильский, Чебоксарский и Ядринский, а также Буинский уезд Симбирской губернии. В мае эпицентром бунта стало село Акрамово (ныне на территории Чувашии), где сошлись около 8 тысяч крестьян, вооружённых дубинками, вилами, топорами и косами. Им на подмогу со всех уездов в Акрамово шли тысячи новых повстанцев. Вскоре к селу прибыли отряды правительственных войск, и бунт был жестоко подавлен. Более 30 крестьян было убито, около 250 ранено, многих избили кнутами, а более тысячи участников восстания сослали в Сибирь на каторгу. Но общественные запашки всё же были отменены.
Барановский
возмутитель
В январе 1897 года, накануне проведения Первой Всеобщей переписи населения Российской империи, произошли волнения в татарском селе Боровка Ставропольского уезда Самарской губернии (ныне Мелекесский район Ульяновской области). По сведениям историка Ю.Н.Гусевой, полиция позже выяснила, что зачинщиком беспорядков являлся Мустафа Иксанов, житель села Старый Баран Спасского уезда Казанской губернии (сегодня это село Иске Рязяп). Местные жители называли его «Барановским татарином». Мулла Боровки Велиахмет Мухтияров сообщал, что Иксанов «давно здесь шляется, и через него получались кое-какие сведения от казанских татар». Часто приезжая в соседний уезд, он вёл беседы с селянами о том, что в Казанской губернии плохая обстановка - муллы сотрудничают с властью, «продали свою веру». Утверждал, что в распространяемых перед переписью брошюрах содержатся планы властей по открытию в татарских селениях русских школ с русскими учителями, и что вслед за этим последует крещение детей.
Но сведения эти были заведомо ложными. Иксанов хорошо владел грамотой и знал, что в брошюрах изложены лишь смысл и цели переписи, а не вопросы образования и веры. Однако среди селян у него нашлись единомышленники, волнения переросли в бунт, и дело дошло до физической расправы над имамом Шакировым. Люди выгоняли из домов переписчиков, били мулл, которые разъясняли цели и смысл переписи. Волнения распространились и на близлежащие сёла Средний Сантимир и Старый Сантимир (ныне Новомалыклинского района Ульяновской области). Пристав Ставропольского уезда сообщил о ситуации в пограничных с Казанской губернией селениях самарскому губернатору А.С.Брянчанинову, и тот 14 января выслал в Боровку роту солдат Борисовского батальона. Бунтари были арестованы. На сходе 16 января собралось около 500 селян, перед которыми выступили тайный советник Кузьмин и бугурусланский исправник князь Акчурин, убеждая жителей в мирных намерениях переписчиков.
Уже 17 января перепись в Боровке была закончена, а 18-го солдаты отправились в обратный путь. Главные зачинщики волнений, в том числе, вероятно, и Мустафа Иксанов, в качестве наказания получили по 50 ударов розгами. Но страх потерять свою веру оказался очень силён. После проведения переписи жители Боровки написали самарскому губернатору письмо с просьбой прислать им официальную бумагу, в которой было бы чёткое заверение в том, что крестить их всё-таки не будут. Это, видимо, должно было окончательно успокоить всех сомневающихся.
Против
продразвёрстки
Весной 1919 года в ответ на введённую большевиками продразвёрстку в Спасском уезде вспыхнуло восстание под лозунгом «Долой Советскую власть, хлеба не везти!» Красноармейские продотряды в то время, в условиях гражданской войны и наступающего голода, изымали у крестьян продовольствие фактически бесплатно. За неуплату очередного чрезвычайного налога крестьянин мог лишиться хозяйства и последнего скота. Продразвёрстка распространялась на хлеб, зернофураж, картофель, мясо. Местные власти, как бы ссылаясь на внешние обстоятельства, заявляли при этом, что главарями восстания являются «приезжие из Уфы агенты белых».
В телеграмме, отправленной в ВЧК 24 марта, председатель Казанской губернской чрезвычайной комиссии К.М.Карлсон сообщал, что «почти по всему Спасскому уезду в сёлах избивают продотрядников. Повстанцы действуют при помощи нарочных, которые едут из одного села в другое и поднимают восстание». Местные крестьяне разоружали красноармейцев, а по прибытии новых отрядов открывали по ним огонь из отобранного оружия. В качестве примера Карлсон привёл село Матвеевка Спасского уезда (ныне Старомайнский район Ульяновской области), где крестьяне избили и разоружили пришедший сюда большевистский отряд.
В итоге восстание было жестоко подавлено. Спасский и соседние с ним уезды были объявлены на осадном положении. Из Казани прибыла рота солдат, а в уезде мобилизовали и вооружили всех коммунистов, установили строгий надзор за приезжающими. Всех, кто призывал к неподчинению властям, расстреливали на месте. Кроме того, из восставших селений взяли в заложники по 5–10 зажиточных крестьян. Было объявлено, что они будут расстреляны, если их односельчане окажут продотрядникам вооружённое сопротивление. Карлсон также обратился в Москву с просьбой разрешить организовать при Спасской уездной чрезвычайной комиссии специальные отряды для борьбы с мятежным крестьянством, а также срочно отпустить средства на создание концентрационного лагеря.
Битва
за колокола
В начале 1930 года в Трёх-Озёрской волости Спасского кантона произошёл стихийный бунт против снятия колоколов с Троицкой церкви села Танкеевка. Ещё в декабре 1929-го пленум местного сельсовета постановил снять колокола, сдать их государству и на вырученные деньги приобрести сельхозмашины и трактора. Формально сослались при этом на решение собрания танкеевской бедноты, якобы принятое ранее в присутствии 180 сельчан. Также на пленуме сообщили, что и церковный совет будто бы отказался от участия в делах церкви. Исполнение решения сельсовета наметили на 5 января, за два дня до Рождества Христова. В этот день назначенная пленумом комиссия с представителями Трёх-Озёрского волостного исполкома и четырёх ближайших сёл прибыла к Троицкой церкви.
Слух о готовящейся акции быстро разлетелся по Танкеевке, и в течение 5-10 минут к храму сбежалась толпа сельчан в 200-300 человек. Позже в отчёте местных властей это было подано так: «Кулачество, воспользовавшись тем, что данный вопрос на общем собрании не прорабатывался, подготовило контрреволюционное выступление...» На самом же деле всё произошло стихийно, жителей села просто возмутило, что власть без их согласия в канун главного христианского праздника вознамерилась надругаться над чувствами верующих. Когда активисты забрались на колокольню и начали снимать колокола, народ внизу стал требовать немедленно повесить их обратно. Из толпы раздавались крики: «Грабители!», «Не надо нам тракторов!», «Оставьте нашу церковь!». Послышались угрозы в адрес членов комиссии. Активисты вынуждены были спуститься с колокольни, и возмущённые люди, набросившись на представителей волисполкома Емельянова и Орлова, «сажен 20 таскали их по снегу». Затем организаторов акции начали избивать, но тем удалось вырваться и убежать.
После этих событий около 300 жителей Танкеевки провели собрание, которое длилось с пяти часов вечера до полуночи. Присутствовал на нём и председатель сельсовета. Решение было принято категоричное: 1) колокола не сдавать; 2) ходатайствовать о возврате церкви; 3) переизбрать сельсовет; 4) детей в школы не пускать; 5) учителей из села выселить. В выступлениях звучали и крайние высказывания: «Не нужна нам Советская власть, она грабит и разоряет!», «При старом режиме жилось лучше!», «Не надо колхозов!». В адрес устроителей акции собрание выдвинуло обвинение, что «представители были пьяные и издевались над чувствами верующих».
Это был вызов властям Спасского кантона. В Танкеевку направили отряд милиции. Несколько десятков жителей села были арестованы, из них 15 человек впоследствии наказаны как «кулаки и участники вилочного восстания», хотя с вилами никто никого в этот день не видел. Крестьянин В.И.Тареев был обвинён по статье 58–11 («антиколхозная агитация, террор бедноты») и в августе 1930 года расстрелян, его сын И.В.Тареев по той же статье («участник восстания, избиение представителей РИКа») получил тюремный срок (оба реабилитированы в 1989-ом). Кроме того, 9 представителей семьи Ардатовских были высланы в Амурскую область, а П.Е.Ардатовский осуждён на 8 лет концлагерей и выслан в Северный край (все они реабилитированы в 2003 году). Власти в отчёте тогда сами с гордостью признались, что «кантонным организациям с трудом удалось добиться резолюции о наказании виновных». И подтвердили этим, что процесс над защитниками церкви был политическим. Но колокола всё же сняли, а храм Живоначальной Троицы, возведённый в Танкеевке в 1859 году на средства помещика Д.Н.Блудова по проекту архитектора К.А.Тона,
так до сих пор и не используется, нуждаясь в реставрации.
