Энгельсина, Ленина, Лензин - эти имена не смягчили участь кулацких детей
Инна Сумарокова - выпускница 11-го класса Нелазской средней школы. Участник литературно-краеведческого кружка "Элегия". Инна заняла призовое место в 3-м творческом конкурсе журналистских текстов среди учащихся 11-х классов "Череповец - город молодых - 2005". Сегодня мы публикуем ее материал о судьбе деревень череповецкого края и его жителей.
Я - сельский житель. За свои 17 лет мало что видела. Иногда семьей выезжали в Москву, Петербург, но всегда чувствовала себя неуютно в шумных городах с бурлящим ритмом жизни. Мне больше по нутру тихая, размеренная сельская жизнь. Хотя, может быть, когда после окончания школы буду учиться в городе, мое представление о городской жизни изменится. А пока люблю свои домики с покосившимися наличниками, со старинными огородами, с почерневшими баньками.
Церковная решетка бульдозеру не поддалась.
В своей Нелазской школе я записалась в краеведческий кружок, который занимался изучением истории деревень Череповецкого и Кадуйского районов. Для этого мы отправлялись в экспедиции, которые любили, особенно весной или ранней осенью, когда могли испечь картошку на берегу реки, погулять по лесу, поиграть. На одном из заседаний кружка учительница нам рассказала об известной собирательнице фольклора Е. Луневой, приехавшей из Петербурга в наши края в начале 20-го века. Мы с ребятами составили карту ее продвижения: Нелазское - Шулма - Михайлово - Марлыково - Ершово - Зыково - Бойлово - Спирютино - Смешково. Во время экспедиции интересовались этимологией названий деревень. Так, Гришагина Мария Васильевна (1924 г.р.) из Марлыкова сообщила, что деревня называется так потому, что давным-давно здесь жил Марк, который любил драть лыко. В деревне Михайлово привлекла внимание полуразрушенная кирпичная церковь. Один из старожилов, Павел Александрович Леонтьев, вспоминает: "Строили всем миром. Мужики на телегах ездили под Ярославль за хорошим кирпичом. Работали не только взрослые, но и дети по кирпичику таскали…" Однако когда церковь была построена и готовились ее уже освящать, в наши края пришла советская власть. В 30-е годы церковь была разрушена и до сих пор растаскивается по кирпичику. С одного окна даже пытались бульдозером снять кованую железную решетку, она уродливо деформировалась, но все-таки не поддалась, осталась на прежнем месте.
Добрый барин.
Еще Павел Александрович рассказал нам со слов своей покойной матери о барах, живших здесь на рубеже веков. Это Елизавета Петровна Журова, тетя известного поэта Игоря Северянина, имение "Сойвола" которой находилось в нескольких километрах от Михайлова на берегу реки Суды. Он рассказал, что барыня очень любила грибы. Летом привезут ее на тарантасе в сосновый бор, и пока она отдыхает в беседке, крестьяне насобирают грибов, нажарят, угостят барыню и обратно в имение везут. А в праздники она приезжала с коробом, в котором лежали платки, ленты, гребни - и все это раздаривала деревенским модницам. Помнит он и о барине Василии Петровиче Лотареве, отце поэта: "Хороший, добрый был барин. Придут к нему крестьяне, поклонятся в ноги, попросят лесу на строительство дома, он тут же выпишет, и все бесплатно". Действительно, в 2001 году, готовясь к районной краеведческой конференции, я нашла в музее документ, присланный из статистического отдела Новгородского краеведческого музея "Материалы для оценки земельных угодий Новгородской губернии Череповецкого уезда". В нем указаны владельцы земельных угодий: М.П.Лотарев (дядя И. Северянина) был владельцем примерно 1500 десятин земли (десятина - 1,09 гектара), Е.П. Журова - 3348 десятин земли, А.Р.Журов (ее муж) - 2500 десятин земли. Земли располагались в Андогской, Нелазской, Шухтовской, Луковской волостях. Елизавета Петровна умерла в 1918 году после тяжелого гриппа-"испанки" и похоронена в Михайлово рядом с церковью. Сейчас вокруг нее еле видимые холмики.
Здесь были Северянин и Вознесенский.
В поисках материалов об Игоре Северянине мы обошли почти каждый дом во Владимировке, Кривце, Сойволовской. К сожалению, о нем сохранились скудные воспоминания, вероятно, потому что он жил в "именье дяди Миши" небольшой срок, с 1896-го по 1903 год, будучи совсем еще мальчишкой. Но вот что вспомнила из деревни Владимировка старожитель А.Д. Спирина (ныне покойная), отец которой был управляющим имением. "Игорь встанет рано, уйдет на Кемзу ловить рыбу, а когда к столу подадут завтрак, хозяин откроет окно и кричит: "Ига! Ига!" В другом доме А.П. Ястребова не могла ничего вспомнить о Северянине, но рассказала интересную историю, связанную с другим поэтом. После войны в ее доме побывал Андрей Вознесенский, который разыскивал двух сестер, живших в годы войны в Нелазском и работавших в детском противотуберкулезном санатории во Владимировке, в бывшем доме Лотаревых: Татьяна работала воспитателем, а Ольга - нянечкой. Это были двоюродные сестры поэта, вскоре они все вместе уехали в Москву.
Местечко для беглых крестьян…
Рядом с нашим селом Шулма есть деревня Сойволовская. Интересна ее история. Здесь в конце 19-го века барыня Е.П. Журова на реке Суде в короткие сроки построила картонно-бумажную фабрику, тут же было ее имение "Сойвола". Дом был деревянный, просторный, с большим парадным крыльцом. Уже нет тех жителей, которые бы помнили об имении, но в период мелководья фундамент дома заметен, и каждую весну мы туда снова отправляемся в экспедицию, чтобы прикоснуться к старине, почувствовать дух ушедшего времени. До Сойволовской всегда было нелегко добраться, так как она с трех сторон окружена водами Суды и впадающих в нее двух речек: Чуровка и Андога. Поэтому в период всеобщей коллективизации это место было самым благоприятным для крестьян, не принявших колхозы. Мы обошли деревню, все жители оказались потомками беглых крестьян, которые занимались собственным хозяйством, жили единолично, ругая про себя советскую власть. Среди жителей даже бытует такая частушка: При царе - то Николашке Ели белые олашки, А теперь при Ленине - Съели с гривой мерина. Однажды в одной из экспедиций мы сидели в доме Тюлюкиной Надежды Николаевны (1927 г.р.). Дом у нее крепкий, добротный, и прежде всего мы спросили, что за мастер его построил. Оказывается, плотником был ее отец Швалев Н. И., человек хозяйственный, трудолюбивый. В семье были лошадь, свиноматка, но местные власти потребовали домашний скот отвести на колхозный двор. Надежде Николаевне тогда было лет пять, ее детская память сохранила такой случай. Однажды они с сестрой пошли на речку и у фермы увидели свою лошадь: она была исхудавшая, изможденная, с трудом стояла на ветру. Когда сестры подошли и погладили ее по гриве, из глаз лошади покатились слезы.
…советских имен…
Наша собеседница рассказала, что во время войны за ее деревней в лесу располагался лагерь для военнопленных, которые занимались торфоразработками. Ее отец в это время строил дом, ему разрешили взять к себе 3 немцев и 2 румын. Но они настолько были обессилены и измождены, что не могли работать. Надежда Николаевна помнит: военнопленные были угрюмы, подавлены. Многие умирали, хоронили их прямо на торфоразработках. Местные жители жалели пленных и говорили: "Бедные люди, даже следа памяти от них не останется". Следующей нашей собеседницей стала М.В. Милешина (1917 г.р.), которая сразу стала сетовать на советскую власть: "Все забрали: яйца, шерсть, зерно, картошку. Семью полностью разорили, родители вынуждены были бежать из Абаканова в Сойволовскую, а мы, малые дети, пока оставались в доме. Узнав об этом, большевики пытались нас, ребятишек, выгнать из дома. Я была старшей, размахивала топором и не подпускала их к сестрам и братьям". Запомнился рассказ еще одной женщины из зажиточной семьи. Так как у них было большое хозяйство, семью причислили к кулацкой. Как ни старались они быть "советскими", все равно были неугодны новой власти. Даже имена детей в семье (она - Энгельсина, сестра - Ленина, брат - Лензин) не смягчили их участь. В комсомол не приняли, и даже деревенские парни отворачивались.
…и любительниц кроссвордов
Сейчас Сойволовская - небольшая деревня, живут одни старики - пенсионеры. И в каждом доме - свое пережитое горе, незаживающая боль. Да и нынешняя власть тоже забывает о них: нет телефона, магазина, зимой - занесенные дороги. Но в каждом доме размеренно течет жизнь: кто прядет, кто вяжет, кто овчинные шкуры выделывает, а наша последняя собеседница любит разгадывать кроссворды: на ее столе - Словарь иностранных слов 1949 года издания. Вот такие удивительные деревни соседствуют с моим селом и моей школой. Здесь можно пережить людские драмы, почувствовать колорит диалектного говора и понять самое главное - Россия начинается с истории малых деревень.
Инна СУМАРОКОВА
Газета "Голос Череповца" № 30(1241)
