Д.С. Бахарев
Уральский федеральный университет им. первого Президента России Б.Н. Ельцина (Екатеринбург)
Младенческая смертность в Пермской губернии в конце XIX – начале XX в.: опыт пространственного анализа*
Статья посвящена исследованию важного демографического параметра населения Пермской губернии конца XIX – начала XX в. – младенческой смертности. Для России этого периода был характерен высокий уровень смертности грудных детей, а для Урала – сверхвысокий. В начале XX в. в империи началось снижение этого показателя, на Урале демонстрировавшее рекордные темпы. В статье предпринята попытка на основе опубликованной земской статистики того времени выявить группы населения, ставшие драйвером этого процесса: предположительно, нерусское и заводское население уездов. В качестве метода исследования выступил компаративный графический анализ усредненных коэффициентов младенческой смертности уездов Пермской губернии за 1890-е годы – преддверия старта демографического перехода в России. По итогам исследования сделан вывод о частичном соответствии гипотезы действительности и необходимости привлечения для анализа дополнительных факторов.
Ключевые слова: историческая демография, младенческая смертность, позднеимперская Россия, Пермская губерния.
Уровень младенческой смертности в обществе – чрезвычайно важный демографический параметр. Многие исследователи полагают, что его можно использовать, в том числе, для определения общего уровня социально-экономического развития общества, так как для сохранения жизни младенцев обычно прилагаются все возможные усилия1. Этот показатель, таким образом, содержит
* Исследование выполнено при поддержке РНФ, грант № 16-18-10105, «Этно-религиозная и демографическая динамика в горной Евразии в конце XIX – начале XX в. на примере Урала и Скандинавии».
1 Бахметова Г.Ш. Коэффициент младенческой смертности // Демографический энциклопедический словарь. М., 1985. С. 204. 76 Демографическая история
довольно высокий познавательный потенциал, что делает его интересным для исследования исторической ситуации. Особую важность он приобретает при изучении общества в эпоху модернизационных перемен: одним из элементов модернизации являлась ее демографическая составляющая, в рамках которой происходило установление контроля над рождаемостью, становление института добровольного брака, а также снижение смертности, в том числе младенческой2. Именно таким, стоящим на путях модернизации, обществом была Российская империя конца XIX – начала XX в. Высокая смертность грудных детей оставалась центральной демографической проблемой Российской империи вплоть до конца ее существования. Россия безусловно лидировала по этому показателю среди европейских государств: если в конце XIX в. скандинавские страны, пионеры в этой области, имели младенческую смертность около 100 ‰, средняя на их фоне Франция – около 160 ‰, то российский коэффициент младенческой смертности (далее – КМС)3 составлял более 250 промилле4. Такое положение дел неизменно вызывало беспокойство современников, в первую очередь, ученых-статистиков и земских медиков. Они указывали на колоссальные людские потери, превышавшие любые военные, которые несла страна каждый год в лице сотен тысяч младенцев5. Однако в начале XX в. наметилось некоторое улучшение ситуации. Виднейший ученыйдемограф того времени, С.А. Новосельский, проанализировав данные за первое десятилетие нового века, с осторожностью говорил о снижении младенческой смертности в России, протекавшем в рамках более масштабного снижения общей смертности населения6.
Уже современными исследователями это явление было идентифици
2 Миронов Б.Н. Российская империя: от традиции к модерну: в 3 т. СПб., 2015. Т. 3. С. 593–603.
3 Коэффициент младенческой смертности – показатель, отражающий количество детей, умерших в возрасте до одного года, на 1 000 новорожденных за один год.
4 См.: Куркин П.И. Рождаемость и смертность в капиталистических государствах Европы. М., 1938. С. 37–38; Рашин А.Г. Население России за 100 лет (1811–1913 гг.): стат. очерки. М., 1956. С. 194.
5 Одним из самых ярких подобных сочинений является труд врачей Д.А. Соколова и В.И. Гребенщикова: Соколов Д.А., Гребенщиков В.И. Смертность в России и борьба с ней. СПб., 1901. 77 с. Д.С. Бахарев. Младенческая смертность в Пермской губернии… 77
ровано как первая попытка эпидемиологического перехода в России, позже прерванная социально-политическими потрясениями, охватившими страну7.
Этот феномен не раз рассматривался исследователями в рамках общероссийских комплексных обзоров8. При этом работ, посвященных изучению данного процесса в контексте отдельных регионов или населенных пунктов, чрезвычайно мало. Между тем они могли бы пролить свет на локальные, до этого не замеченные нюансы начала демографического перехода в позднеимперской России. Тема становится особенно актуальна, если в качестве объекта выступает административный субъект, в котором смертность грудных детей значительно отличалась от средней по стране. В пределах 50 губерний европейской России КМС имел большую дифференциацию: от белорусских губерний, близких к западноевропейским странам по своим показателям, до уральских с их сверхвысокими цифрами9. Именно к числу последних относилась Пермская губерния.
Этот уральский горнозаводской край имел чрезвычайно высокие показатели смертности младенцев, до начала XX в. уверенно занимая первое место в империи с КМС свыше 400 промилле10. Аномально высокая младенческая смертность в Пермской губернии подробно изучена местными исследователями, в частности С.В. Голиковой11.
Замечено, что именно Пермская губерния стала лидером по снижению уровня младенческой смертности в стране за счет своего колоссального резерва для этого снижения. С 1886–1897 по 1908– 1910 гг. КМС в России снизился с 274 до 253 ‰, а в Пермской губер
6 Новосельский С.А. Смертность и продолжительность жизни в России. Петроград, 1916. С. 182.
7 См.: Исупов В.А. Эпидемиологический переход в России: взгляд историка // Демографическое обозрение. 2016. № 4. С. 82–92.
8 См., например: Кваша Е.А. Младенческая смертность в России в ХХ веке // Социологические исследования. 2003. № 6. С. 47–75.
9 См.: Рашин А.Г. Население России за 100 лет… С. 195–196.
10 Корнилов Г.Е. Эволюция младенческой смертности на Урале в первой половине XX в. // Уральский исторический вестник. № 3 (44). 2014. С. 80–84.
11 Голикова С.В. Детская смертность в Пермской губернии (вторая половина XIX – начало XX в.): источниковедческий и методологический аспекты. Екатеринбург, 2012. 176 с.
78 Демографическая история
нии – с 437 до 320 ‰, то есть уральское снижение составило 117 ‰, в то время как в целом по стране КМС снизился только на 21 ‰. При этом в историографии практически никак не рассмотрен вопрос о дифференциации младенческой смертности внутри губернии, которая, несомненно, существовала: от 309 ‰ в Чердынском уезде до 484 ‰ в Ирбитском12. Разница существовала и в пределах отдельно взятого уезда, например, Екатеринбургского13. Таким образом, целью данного исследования является изучение дифференциации младенческой смертности в Пермской губернии на рубеже XIX–XX в. с использованием уезда в качестве аналитической единицы. Метод заключается в компаративном графическом анализе усредненного КМС14 в уездах губернии в пределах одного хронологического среза. В силу ограничения источников (наличия данных о смертности младенцев, этническом составе и подразделении по волостям для всех уездов) временные пределы ограничиваются 1890-ми годами, то есть преддверием эпидемиологического перехода в России.
Гипотеза данного исследования состоит в том, что на Урале в конце XIX – начале XX в. существовали определенные группы населения, для которых была характерна пониженная младенческая смертность и которые выступили драйвером последующего ее снижения в начале XX в. Подобный подход иногда применяется исследователями, в частности Б.Н. Миронов на основе религиозной принадлежности и сословного статуса выделял группы населения, которые являлись драйверами модернизации в дореволюционной России15. Силами дореволюционных и современных исследователей установлено, что в пределах империи из всех этно-религиозных общностей высочайшие показатели младенческой смертности име-
12 Пояснительный текст к экспонатам Пермского губернского земства к Всероссийской выставке гигиены 1913 г. СПб., 1913. С. 6–7.
13 Бахарев Д.С. Младенческая смертность в Екатеринбургском уезде в конце XIX века: опыт картографии // Цифровая гуманитаристика: ресурсы, методы, исследования (г. Пермь, 16–18 мая 2017 г.): материалы международной научной конференции. В 2-х частях. Ч. 2. Пермь, 2017. С. 10–12.
14 Коэффициенты за несколько лет, более объективно отражающие общую картину феномена за счет сглаживания случайных флуктуаций.
15 Миронов Б.Н. Российская революция 1917 года сквозь призму демографической модернизации // Демографическое обозрение. 2017. Т. 4. № 3. С. 6–58. Д.С. Бахарев. Младенческая смертность в Пермской губернии… 79
ли православные русские, значительно уступали западные христианам (католики и лютеране), иудеи, мусульмане, финно-угорские язычники и даже русские старообрядцы16. Это было связано, в первую очередь, с низким уровнем санитарно-гигиенической культуры населения и распространенной среди русских крестьян практикой раннего отъема ребенка от груди, что неизбежно влекло ослабление иммунитета и нарушение работы желудочно-кишечного тракта младенца17. Для учета этого фактора в рамках исследования необходимо, однако, остановиться на каком-то одном признаке – религии или этничности, так как единственный источник, одновременно фиксирующий этно-религиозный состав населения уездов Пермской губернии в этот период, – это данные Всеобщей переписи 1897 г., в которой эти критерии разведены. Для Урала этого периода частым явлением было тождество этничности и религии: полякикатолики, немцы-лютеране, башкиры-мусульмане и т. д. Тем не менее, существовали исключения. В случае выбора религиозной идентичности, а не национальной (православия, а не «русскости»), в число нашей выборки рискует попасть крестившееся довольно многочисленное финно-угорское население, евреи-выкресты и обрусевшие немцы; все эти группы были представлены на Урале.
В обратной же ситуации такой «противоречивой» группой может выступить лишь старообрядческое население – русское, но не православное. Отслеживание влияния лишь одной крупной недоучтенной группы населения представляется более легкой задачей, нежели множества менее многочисленных. Это определяет первый выбранный признак – этничность. Соответственно, первая группа населения, для которой в рамках гипотезы была характерна потенциальная сниженная младенческая смертность, – это нерусское население.
Второй, по-настоящему уникальной, группой населения являлись жители заводских поселков. Уже в первой половине XIX в. в этих по-
16См.: Никитенко В.П. Детская смертность в Европейской России за 1893–1896 год: дисс. … д-ра мед. наук. СПб., 1901. С. 37–38; Соколов Д.А., Гребенщиков В.И. Смертность в России и борьба с ней… С. 44–51;
Glavatskaya E., Borovik Ju., Thorvaldsen G. Urban infant mortality and religion at the end of the nineteenth and in the early twentieth century: the case of Ekaterinburg, Russia // The History of the Family. 2017. Vol. 1. P. 1–19.
17 Кваша Е.А. Младенческая смертность в России в ХХ веке… С. 47. 80 Демографическая история
селениях сформировалась базовая система благоустройства, включавшая заводскую контору, церковь, госпиталь, богадельню, аптеку. Жители заводских поселков получали бесплатную медицинскую помощь, медикаменты и содержание в заводском госпитале, причем в это время им продолжали выплачивать половину жалованья, а семьи обеспечивались провиантом на прежних условиях18. После Великих реформ 1860-х годов произошел определенный упадок этой системы, но здесь свою роль начала играть земская медицина, имевшая на Урале особые черты: в отличие от иных губерний в горнозаводском крае в распоряжении земств находилась (или уже существовала в качестве параллельной системы) сеть капитальных заводских медицинских учреждений с профессиональным персоналом19. Таким образом, согласно гипотезе данного исследования, именно этнически нерусское население и жители заводских волостей вкупе имели более низкий КМС, снижая общий губернский уровень. В ходе проверки гипотезы был составлен график, отражающий КМС за 1890–1900 гг. и суммарную долю населения, исключающего нерусское и заводское население по уездам Пермской губернии и составляющую своеобразную «группу риска» (см. рисунок 1).
Графический анализ полученных рядов дал неоднозначный результат. Построенные в соответствии с долей так называемого «неблагополучного» – русского незаводского – населения Пермской губернии ряды продемонстрировали неравномерное распределение коэффициентов младенческой смертности. Общее логичное, согласно гипотезе, повышение от 370 ‰ до 486 ‰ перемежается резким подъемом в Кунгурском уезде и спадом в Осинском, Шадринском и Оханском уездах. Последний результат может быть объяснен большой долей старообрядческого населения: все три перечисленных уезда занимали лидирующие позиции по числу старообрядцев в губернии согласно переписи 1897 г. Староверы, будучи этнически русски-
18 Голикова С.В. Повседневная жизнь горнозаводского населения дореволюционного Урала // Вестник РУДН. Серия «История России». 2003. № 2. С. 25.
19 Шестова Т.Ю. Развитие здравоохранения в Пермской и Вятской губерниях в конце XIX – начале XX веков [Электронный ресурс] // Historia Provincae. Журнал региональной истории. 2017. Т. 1. № 1. С. 24–39. URL: http://hpchsu.ru/upload/iblock/ac8/ac8bc 50a3dc94afe0ed32a8f700d2cde.pdf (дата обращения: 01.04.2018). Д.С. Бахарев. Младенческая смертность в Пермской губернии… 81
ми, формально попадали в первую «неблагоприятную» группу, но дефакто их практики ухода за младенцами, согласно анализу метрических книг Екатеринбурга рубежа веков, давали лучший результат, чем практики православных20. Это объяснение, однако, не работает в случае Кунгурского уезда, для которого также была характерна высокая доля старообрядцев в населении и чьи показатели росли, а не падали.
Рисунок 1
Усредненный КМС уездов Пермской губернии за 1890–1900 гг. и доля населения с повышенным риском младенческой смертности*
* Составлено по: Первая Всеобщая перепись населения Российской империи 1897 г. /
под ред. [и с предисл.] Н.А. Тройницкого. СПб., 1904. Т. 31: Пермская губерния. С. 92– 97; Движение населения Пермской губернии с 1882 года по 1900 год: Ч. 2: Екатеринбургский уезд. Пермь, 1906. С. 48–49; Движение населения Пермской губернии с 1882 года по 1900 год: Ч. 3: Ирбитский уезд. Пермь, 1906. С. 39–40; Движение населения Пермской губернии с 1882 года по 1900 год: Ч. 6: Верхотурский уезд. Пермь, 1906.
С. 39–40; Движение населения Пермской губернии с 1882 года по 1900 год: Ч. 7: Камышловский уезд. Пермь, 1906. С. 40–41; Движение населения Пермской губернии с 1882 года по 1901 год: Ч. 9: Оханский уезд. Пермь, 1906. С. 39–40; Движение населе ния Пермской губернии с 1882 года по 1900 год: Ч. 10 и 11: Кунгурский и Красноуфимский уезды. Пермь, 1906. С. 69–70; Движение населения Пермской губернии с 1882 года по 1900 год: Ч. 12: Осинский уезд. Пермь, 1906. С. 39–40.
20 Glavatskaya E., Borovik Ju., Thorvaldsen G. Urban infant mortality and religion… P. 1–19. 82 Демографическая история
Таким образом, можно сделать вывод о частичном подтверждении гипотезы о влиянии состава населения на младенческую смертность. Имевшие большую долю нерусского и заводского населения уезды действительно чаще всего имели меньший КМС. Аномалия пониженной младенческой смертности Осинского, Шадринского и Оханского уездов может быть объяснена высоким процентом старообрядцев, формально входивших в число русских, среди населения губернии. Лишь высочайший в губернии уровень смертности грудных детей, который регистрировался в Кунгурском уезде, нарушает данную концепцию. Как видится, причины этого следует искать в дополнительных, уникальных для уезда факторах – климате, экономике, происхождении населения и др.