Самигулов. Тюркские волости Верхотурского уезда XVII века

Самигулов Г. Х. Тюркские волости Верхотурского уезда XVII века / Г X. Самигулов // Научный диалог. — 2017. — № 1. — С. 183—203.
© Самигулов Гаяз Хамитович (2017), кандидат исторических наук, старший научный сотрудник Научно-образовательного центра евразийских исследований, ФГБОУ ВО «Южно-Уральский государственный университет (национальный исследовательский университет)» (Челябинск, Россия), gayas_@mail.ru.
Samigulov, G. Kh. (2017). Turkic Volosts of Verkhotursky Uyezd of 17^th Century. Nauchnyy dialog, 1: 183-203. (In Russ.).

УДК 94(470.54/.56+.58)“16”(=512.1)            Тюркские волости Верхотурского уезда XVII века

SPIN-code: 9008-7262

ORCID: orcid.org/0000-0002-4695-5633

Рассматриваются вопросы определения тюркских ясачных волостей в составе Верхотурского уезда XVII века. До настоящего времени доминирует точка зрения, что почти все волости этого уезда XVII века были населены вогулами (манси), хотя это мнение расходится как с материалами документов того времени, так и с более поздним данными. Уделяется внимание вопросам интерпретации терминологии до­кументов XVII века: понятия «башкиры», «вогулы», «татары» обычно использова­лись в документах XVII века как обозначения этносословных групп. Представлены результаты сопоставительного анализа документов XVII и XVIII веков, которые позво­ляют уверенно соотнести ясачные волости юга Верхотурского уезда XVII века с баш­кирскими волостями XVIII века. Новизна исследования состоит в том, что впервые выделены тюркские волости в составе Верхотурского уезда. Авторы прежних работ идентифицировали как тюрков только жителей Терсякской волости, относя жителей прочих ясачных волостей юга Верхотурского уезда к «вогулам», даже если докумен­ты постоянно указывали на то, что они «татары», то есть тюрки. Актуальность иссле­дования обусловлена возрастающим интересом к этнической и социальной истории и необходимости переосмысления многих процессов XVII — начала XX веков с пози­ций конструктивизма. Автор останавливается на теме ясачного населения тюркских волостей Верхотурского уезда, якобы ушедшего в другие уезды в конце XVI—XVII вв. Доказано, что в действительности значительная часть населения этих волостей ни­куда не уходила. Ясачные люди просто прекращали платить ясак на Верхотурье и начинали платить его по Уфимскому уезду. При этом они оставались на прежних территориях. Поскольку они больше не были податным населением Верхотурского уезда, то в местных ясачных книгах больше не учитывались. Таким образом они «ис­чезали» из документации Верхотурского уезда, что и дало основания ряду авторов полагать, что они покинули свои земли и переселились в другие уезды.

Ключевые слова: Верхотурский уезд; ясачные волости; вогулы; башкиры; тата­ры; этносословные группы; тюрки.

1. Введение

Среди множества неизученных и малоизученных вопросов истории тюркского населения Урала и Зауралья тема тюркских волостей Зауралья, а особенно Верхотурского уезда XVII века, — одна из самых «нетрону­тых». Для уфимских авторов история зауральских башкир этого периода если и не terra incognita, то tabula rasa, а о тех тюрках, что жили на террито­рии Верхотурского уезда, практически ничего не опубликовано. В «Исто­рии башкирского народа» приводится список из пяти волостей «сибир­ских башкир» со ссылкой на Г. Ф. Миллера и указывается, что в «Реестре и описании башкирских волостей» 1730 года их гораздо больше — 17 . При этом отмечается: «Сибирские башки­ры с середины XIV века находились под властью Золотой Орды, с конца XV века — Сибирского ханства. После присоединения к Русскому госу­дарству в XVII — начале XVIII вв. ими управляли тобольские и уфимские воеводы, с 1744 г. — оренбургские губернаторы» . Как мы видим, о башкирах, подчинявшихся верхо­турским воеводам, не упоминается, хотя чуть ли не в следующем абзаце говорится о сотнике Уфимской волости Верхотурского уезда Ишимбае Ку- лушеве. Ничего конкретного о расселении тюрков в Зауралье нет и в не­давней работе Б. А. Азнабаева «Башкирское общество в XVII — первой трети XVIII в.» . Немногочисленные работы, в которых предметно рассматривается история расселения башкир в Зауралье, — труды Р. Г. Кузеева , но информация, со­держащаяся в них, достаточно противоречива, и требуется отдельная рабо­та для ее разбора.

Наверное, единственный автор, которой предпринял попытку интер­претации этнической принадлежности населения разных волостей Верхо­турского уезда, — Б. О. Долгих. Борис Осипович полагал, что практически все ясачное население Верхотурского уезда XVII века (за исключением терсяков) было вогульским по этнической принадлежности, в том числе и ясачные люди Верх-Уфимских волостей . Очевидно, свое магическое воздействие оказывали слова вогулы и остяки (иштэки). К примеру: «Сылвенские и иренские вогулы сначала пишутся как остяки (1606 г.), а затем как “татары и остяки” (1613 и 1626 гг.) или даже просто как татары (1617 г.). Мы в определении их этнической принадлежности исходим из их первоначального определения как остяков, т. е. вогулов» . Или: «хотя наши источники называют население верховьев Уфы татарами, мы предполагаем, что это все-таки были вогулы. Переписью 1897 г. коренные обитатели р. Бисерть (притока Уфы в ее вер­ховьях) в Кленовской волости Красноуфимского уезда зарегистрированы как вогулы» . Иначе говоря, в период практически пол­ного отсутствия исследований по истории ясачного населения и его места в социальной структуре населения Российского государства понятия «во­гул» и «остяк» воспринимались только как этнонимы. Разглядеть в этих терминах обозначение групп податного, а точнее, ясачного сословия было очень сложно.

Таким образом, тюркского населения в Верхотурском уезде в XVII веке, казалось бы, не было, за исключением терсяк и сынрян. Но те и другие, как будет показано ниже, по убеждению большей части авторов, писав­ших об истории этих территорий, ушли из Верхотурского уезда еще до по­следней трети XVII века. Как только мы обращаемся к истории этих мест XVIII века, оказывается, что вся территория по Уфе, земли в верхнем те­чении Чусовой, по рекам Серге, Полевой, Режу и т.д. — башкирские. Что очень важно, не просто башкирские, а вотчинные владения. Но поскольку никто не пытался рассмотреть историю ясачных волостей этой территории на протяжении XVII—XVIII вв., то и соотнести волости XVII и XVIII ве­ков бывает очень трудно. Да и локализация некоторых из них для XVII в. (Терсятской, в частности) в работе Б. О. Долгих не очень точна. Самое странное, что даже уфимские авторы не рассматривают историю башкир­ских волостей на территории Верхотурского уезда XVII века.

В рамках настоящей статьи я постараюсь рассмотреть те «вогульские» волости Верхотурского уезда, которые впоследствии оказались «башкир­скими».

2. Методика

Необходимо обозначить ряд обстоятельств, затрудняющих работу с ис­точниками и интерпретацию содержащейся в них информации.

Предметом анализа в данной статье будут ясачные волости Верхотур­ского уезда XVII века, а точнее, те из них, которые ряд авторов полагает населенными вогулами. В свете последних архивных изысканий в этом возникает большое сомнение. При сопоставительном анализе докумен­тов XVII и XVIII веков возникают серьезные сомнения насчет обосно­ванности интерпретаций населения ясачных волостей юга Верхотурского уезда как вогульских. Но простого сопоставления в данном случае недо­статочно, поскольку оно не снимает вопросов нестыковки терминов, обо­значающих ясачное население одних и тех же территорий в текстах разно­го времени. На первый взгляд, никаких препятствий для идентификации населения ясачных волостей на территории Верхотурского уезда в доку­ментах XVII и XVIII веков быть не должно. Если волость существовала на протяжении всего этого времени, то и обозначение должно сохраняться. Однако следует указать моменты, затрудняющие соотнесение одних и тех же волостей в XVII и XVIII веках:

1. Волости в Уфимском уезде соответствовали родовой группе (роду, племени), по имени которой и назывались (Катайская, Упейская, Табын- ская и т. д.). В Верхотурском, Тобольском, Туринском и Тюменском уездах зачастую выделение ясачных волостей происходило произвольно, исходя из представлений или интересов местной администрации. Такие волости могли объединять группы населения, относящиеся к разным родовым под­разделениям, либо наоборот — территория хозяйствования одного рода могла быть разделена на две или больше волостей. Относительным ис­ключением из этого правила в Верхотурском уезде была Терсякская (Тер- сяцкая) волость, а также Сынрянская волость, территория которой позже (с 1671 году) отошла к Тобольскому уезду . Остальные интересующие нас образования назывались по географическим привяз­кам: Аятская, Верх-Чусовская, Верх-Уфимская. При этом ясачное населе­ние в документах обычно обозначалось по принадлежности к волости, а не к родовому подразделению. Соответственно, определить родовую принад­лежность ясачных людей большинства волостей Верхотурского, Тюмен­ского и Туринского уездов достаточно сложно.
2. В XVII—XIX веках ясачное население разных уездов обозначалось с помощью этнонимов. Иначе говоря, ясачных людей Верхотурского уезда обозначали как вогулов вне зависимости от их этнической принадлежно­сти; в Тюменском и Туринском уезде ясачных людей называли татарами, а в Уфимском — башкирами. Более подробно вопрос об использовании этнонимов рассмотрен в недавней статье , здесь я про­иллюстрирую это на примере ясачных людей из племени терсяк. В Верхо­турском уезде вплоть до последней трети XVII века их называли вогулами ; в Тюменском уезде терсяк (как и все прочие ясачные) именовались ясач­ными татарами . В Уфимском уезде представителей рода терсяк обозначали как башкир. Это можно выяснить при сопоставлении документов. В достаточ­но известных документах «Сыска и досмотра Ивана Полозова» перечис­лены некоторые башкирские селения Южного Зауралья, в том числе «от Китайского острогу по мере в 10-ти верстах живут башкирцы Россан-бек с товарыщи в 10-ти юртах, а от тех юрт в дву верстах у озера Коклану жи­вут башкирцы Росланбек с товарыщи в 10-ти юртах... а от тех юрт в 5-ти верстах живут башкирцы Якшинбетко с товарыщи в 5-ти юртах.» . В 1768 году терсяки Исетской провинции подали челобитную в Сибирскую губернскую канцелярию, где объясняли, что некоторые из башкир, перечисленных в сыске И. Полозо­ва, — их родственники: «из них, просителей, сотнику Чирикову Розсамбек дед, Ибрай Сабанов(у) Разсланбек дядя, Тапу Илгинееву Икшимбетко дед же родныя...» . Иначе говоря, проживав­шие в конце XVII века на территории Уфимского уезда представители пле­мени терсяк обозначались в документах того времени как башкиры. Как мы уже видели и увидим дальше, использование этнонимов для обозначе­ния групп ясачного населения предопределило интерпретации этнической принадлежности этого населения в более поздних работах.

3. Ясачная волость достаточно редко становилась предметом исследо­вания. Можно назвать двух авторов, в работах которых эта тема была до­статочно подробно рассмотрена, — Ф. А. Шакуровой и Л. И. Шерстовой . Но если мы возьмем академическое издание «История Урала», то обнаружим, что в разделах, посвященных XVI—XVII векам, ясачные волости практически не рассматриваются, да и собственно ясачному населению уделено минимальное внимание . В «Уральской исторической энциклопедии» ясачная волость трактуется так: «В XVII в. единица обложения ясачной по­винностью коренного населения. Уральская волость ясачная, как правило, соответствовала сотне. В отличие от сотни в названии волости отражалось ее месторасположение (волость на Туре реке; волость на Мугае)» . Определение верное, но достаточно аморфное по формулировке и излишне лаконичное — собственно характе­ристики, определяющие ясачную волость, здесь не акцентированы. Доста­точно характерно определение, которое приведено в учебнике «История Урала» для 10—11 классов: «административно-территориальная единица (на Урале, в Поволжье и в Сибири), входившая в состав уезда и населен­ная аборигенами, платившими государству ясак» . Наверное, странно ссылаться на школьный учебник, но сказывается катастрофическая нехватка обращений к рассматриваемой теме в научной литературе. К тому же состав авторов этого учебника вполне представи­телен. Это определение фактически отображает представления большей части научной общественности, которая напрямую не соприкасается с те­мой социальной истории ясачного населения Поволжья, Урала и Сибири.

Ясачная волость, в представлении части исследователей, являлась аналогом волости земледельческой, только населяли ее не крестьяне, а ясачные люди. Следовательно, основой выделения такой волости явля­ется территория, что и подчеркнуто в цитированном выше определении: «административно-территориальная единица». Представляется, что такое восприятие для зауральской (и не только) действительности ошибочно и мешает при интерпретации документов XVII, да и XVIII веков. Исследо­вательница феномена башкирской волости Ф. А. Шакурова выделяет как минимум, три значения слова волость для Башкирии: ‘земельная органи­зация, наделенная правами собственника’, ‘административно-территори­альное образование’ и ‘волость как обозначение рода’ . В идеале все три значения должны были совпадать. Сошлемся также на мнение Л. И. Шерстовой о социальной организации кыргызов Южной Сибири XVII века: «Социальная структура кыргызского общества была вполне четкой и определенной. В основе ее понятие «улус», то есть держание, состоящее из зависимых людей, населенное податными людь­ми, и лишь затем и только вкупе с ними — ограниченное территорией, на которой те в каждый данный момент обитают» . Это очень точное определение. Таким образом, основой формирования и существования ясачной волости служила не территория, а податное насе­ление. Соответственно, территория была вторична в определении ясачной волости.

При изучении документов XVII века необходимо учитывать приведен­ные выше выкладки, это позволит избежать ошибок, которыми чревато восприятие текста документов сквозь «призму» наших стереотипов.

3. История вопроса

Существует историографическая традиция, согласно которой часть ясачных волостей, существовавших на Уфе, Чусовой и Исети, «исчез­ли» в конце XVI — второй трети XVII веков. Какие же волости имеются в виду? Терсякская (Терсяцкая), Аятская, Сынрянская (Зырянская, Сине- рянская и т. д.), Верх-Чусовская и две Верх-Уфимские волости. Констати­руется, что население этих волостей ушло, зачастую без уточнения, куда именно переселились ясачные люди. В ясачных книгах Верхотурского уезда с определенного времени эти волости также не фигурируют. Однако в ходе своих изысканий я всё больше убеждался, что ясачное население этих волостей в значительной части оставалось на территориях по Чусо­вой и в верхнем течении Исети или Уфы и в конце XVII, а зачастую и в XVIII века.

Практически никто из современных авторов, занимающихся историей Урала XVII века, не принимает в расчет Сынрянскую волость в верхнем течении Исети, поскольку все убеждены, что ее в это время уже просто не существовало. О том, что ясачные люди Сынрянской волости еще в конце XVI века ушли со своих вотчинных, писал еще Г. Ф. Миллер: «не при­знавая больше русскую власть, ушли затем в отдаленные места» . Все последующие авторы основывались на его тексте, в част­ности, Б. О. Долгих в своей работе повторил информацию о сынрян из книги Г. Ф. Миллера . Еще две волости Верхотурского уезда, Терсякскую и Аятскую, объединяет то, что и там, и там жили пред­ставители племени терсяк. Б. О. Долгих сообщает: «Татары (башкиры) Терсяцкой волости («верхние терсяки») с верховьев Чусовой уже в 1630 г. бежали в Тюменский уезд к соплеменникам, хотя еще в 1634 г. продолжали формально числиться в Верхотурском уезде <.. .> аятские вогулы («остяки и татары») в 1663 г. <...> «изменили и отъехали в поле» . Примечательно, что «верхние терсяки» Б. О. Долгих соотносил с волостью «вверх Чусовой» .

Та же точка зрения транслируется и в работе по истории Уктуса: «С запада с бассейном Уктуса непосредственно соседствовала Терсяцкая («Верхние Терсяки») ясачная волость Верхотурского уезда. Вместе с во­гулами терсяки жили, видимо, в располагавшейся севернее «сырянцев» Аятской волости того же уезда» . «Верховья Пышмы и Исети заселяли, вероятно, так называемые «сырянцы», «зырянцы» . Авторы книги про Уктус сообщают, что после ухода терсяков ближайшими с запада к верховьям Исети и Пышмы коренными жителями остались «Чусовские вогуличи», жившие в волости «верх Чусо­вой реки», а с юга с бассейном Уктуса граничила Челжеутская (Салжеут- ская, Сальяутская) волость Сибирской дороги Уфимского уезда . Насчет Верх-Чусовской волости мнение процитированных авторов расходится с точкой зрения Б. О. Долгих — напомню, что он по­мещал в Верх-Чусовской волости терсяков. Относительно Сынрянской во­лости авторы книги повторяют выкладки Г. Ф. Миллера и Б. О. Долгих.

Другой точки зрения придерживался Р Г. Кузеев: «Уход сынрянцев с левобережья Исети и переселение их на юг имели место в концеXVП в., когда на Пышме и Исети башкирское и татарское население постепенно сменилось русским» . «В XVI — начале XVII в. тер­сяки жили «вверх Чусовой» где была Терсяцкая волость. <...> В на­чале XVII в. большая часть терсяков бежала в Тюменский уезд. Там также в 1630 г. появляется Терсяцкая волость... Примерно в одно время с сын- рянцами терсяки покинули междуречье Пышмы и Исети и поселились юж­нее Исети, в сальютских землях» . Как видим, Раиль Гумерович несколько иначе реконструировал ситуацию с переселениями сынрян и терсяк, чем авторы, процитированные выше. Хотя есть и значи­тельные совпадения.

Две Верх-Уфимские волости, как понятно из их названий, находились в верхнем течении р. Уфа. Как отмечено в работе Б. О. Долгих, «часть верхуфимских “татар” (башкир) в 1641, 1646 и 1648 гг. “отошла на Уфу”, хотя некоторые из них в 1645 г. продолжали еще числиться в Верхотурском уезде» . Из приведенной цитаты мы узнаем, что жите­ли обеих Верх-Уфимских волостей также в 1640-х годах «отошли на Уфу»; в таблице, приведенной в исследовании Бориса Осиповича, показано, что ясак после 1663 года с этих волостей не взимался .

Такова одна версия развития событий: ясачное население Сынрянской, Терсякской и Аятской, Верх-Уфимских волостей ушло со своих территорий в период с конца XVI по конец XVII веков. Верх-Чусовская волость, по вер­сии Б. О. Долгих, была лишь другим названием Терсякской волости. По вер­сии авторов книги об Уктусе, Верх-Чусовскую волость населяли «ясачные вогуличи», а располагалась она к западу от верховьев Исети и р. Уктус.

Есть другая точка зрения на историю этих (и не только) волостей в XVII веке. Ее обозначил Б. А. Азнабаев: «Несмотря на незначительность административного и военного присутствия российской власти в Уфим­ском уезде Приказ Казанского дворца посчитал необходимым, в 20—40­е годы XVII века, передать в ведомство уфимских воевод башкирские во­лости Тюменского уезда. К 1629 году к Уфимскому уезду отошла обширная Катайская волость по реке Исети. В период 1641, 1646 и 1648 годов баш­киры Терсяцкой и Сынрянской волостей были выведены из подчинения верхотурского воеводы и переданы уфимским властям» . Несмотря на уверенный тон изложения, эта версия достаточно со­мнительна. Так, Катайская волость уже входила в состав Уфимского уезда до 1629 г., поскольку в документе 1623 г. говорится: «.съехались Уфин- ского уезду Катайской волости татарове и Верхотурского уезду сырянцы» . Нет никаких документальных подтверждений, что территория этой волости ранее входила в состав Тюменского уезда. Б. А. Азнабаев в цитируемом выше тексте о передаче волостей в ведение Уфимского уезда ссылается на Г. Ф. Миллера . Ни­каких упоминаний о подобной передаче я в работе известного историка не нашел. Практически буквальное совпадение с текстом Б. А. Азнабаева по датам и, условно, по смыслу имеется в книге Б. О. Долгих, — эту ци­тату я уже приводил, но повторю еще раз: «Часть верхуфимских “татар” (башкир) в 1641, 1646 и 1648 гг. “отошла на Уфу”, хотя некоторые из них в 1645 г. продолжали еще числиться в Верхотурском уезде» . Но в работе Бориса Осиповича речь идет не об официальной переда­че волостей из ведения Верхотурского уезда, а об уходе населения. И Верх­Уфимские волости — это не Терсятская и не Сынрянская. Иначе говоря, никаких подтверждений того, что в действительности произошла офици­альная передача волостей от Верхотурского уезда в Уфимский, — нет.

В действительности ситуация развивалась не по первому и не по вто­рому сценарию. Постараемся разобраться, что же именно происходило.

4. Сынрянская волость

Жители Сынрянской волости в 1590-х годах находились в ведении Тю­менского уезда и вместе с другими ясачными татарами, подведомственны­ми Тюмени, были направлены на строительство г. Тары в 1595 году . При создании Верхотурского уезда территория волости была включена в его состав, и в первой четверти XVII века сынрян платили ясак на Верхотурье . Но уже в 1630-х годах они решили, что выгоднее быть уфимскими ясачными людьми — «ясашныя та- таровя зырянцы Уфимского уезда» упоминаются в 1635 году . При этом они не сменили место жительства, и по-прежнему Сын- рянская волость располагалась в верхнем течении Исети и по ее притокам Уктусу, Сысерти, Синаре. То есть территориально они оставались в Верхо­турском уезде. Но сынрян (сырянцы) считали, что живут «Уфимского уез­да Сибирской дороги Сенирянской волости» Так считали и их соседи — ясачные люди Тюменского уезда. В мае 1663 года вернулись в Тюменский уезд, на Пышму «Кинырского городка и Бачкурские волости ясашные татаровя, которые были в отъезде у сенги- рянцов башкирских татар». А отъехали они, опасаясь расправы, «к усеги- рянцам башкирским татаром з женами и з детми и жили они у сенгирянцов в Уфимских уездех с вершин Исетских» . То есть ясачные Тюменского уезда считали сынрян, обитав­ших в верховьях Исети, жителями Уфимского уезда, поскольку те платили ясак на Уфу. Но, повторюсь, территория эта до 1671 года административно относилась к Верхотурскому уезду. В 1671 году было проведено межева­ние земель Верхотурского и Тобольского уезда , по которому земли в верховьях р. Исеть, включая и вотчинные земли тюрков Сынрянской волости, отошли к Тобольскому уезду.

Границы Сынрянской волости, зафиксированные в 1673 году со слов самих сынрян: «181 (1673—1674 гг.) году в переписных ясашных вотчин­ных книгах переписи уфимские приказные избы подьячего Ивана Жилина да иноземского списку Наума Ногатикова написана <.. .> Вотчина де у них у сенирянцов у всех вопче за Урал горою, на степной стороне, а межа той вотчине с вершины речки Багаряк и до устья, а от той речки с вершины речки Елганды (совр. Боевка. — Г. С.) и до устья, а от устья той речки по речку Казиганды до вершины и до устья, да на вершины речки Уйлабасты и до устья, да через речку Сесер (Сысерть. — Г. С.) на сосняг а с того со- снягу на вершины речки Исеть и с вершины Исети на речку Уктус, с устья и до вершины» .

Таким образом, сынрян по-прежнему жили на той же территории, что и раньше, просто числились теперь не в Верхотурском, а в Уфимском уезде. Но у такой ситуации были весьма неприятные для сынрян послед­ствия. Приказная изба в Тобольске считала территории в верхнем течении р. Исеть и по притокам, входящими в состав Тобольского уезда, по крайней мере, с 1671 года. Сынрянской ясачной волости для той же приказной избы просто не существовало, поскольку в ясачных книгах Тобольского уезда она не значилась. Более того, она не значилась в ясачных книгах Верхотур­ского уезда, куда территории в верховьях Исети входили ранее. И руковод­ство Тобольского уезда выдало наказные памяти на основание ряда слобод и острогов на территории, которую сынрян считали своими вотчинными землями. В 7205 (1697—1698) г. жители Сынрянской волости направили челобитную в Уфимскую приказную избу. Помимо прочего, в их жалобе говорилось следующее: «да на их же вотчинников земли поселились рус­ские многие люди четыре слободы Ремянская (Арамильская — Г. С.), Ка- мышенка, Колчедан, и Багаряк и в тех слободах населено дворов по триста и по четыре ста и больше и те русские люди всякой зверь в той их вотчине повыбили и отогнали и вотчинами их завладели и от того им Великого Го­сударя ясак промышлять стало негде а они де люди степные безпашенные кормятца всяким уловным зверем а ныне де оне за себя в казну Великого Государя ясак платят с великою нуждою» . Жалоба башкир ни к чему не привела.

Есть очень показательный пример того, как столкнулись интере­сы башкир Сынрянской волости и основателей новой слободы. Осенью 1688 года в Тобольской приказной избе была выдана указная память на строительство Багарятской слободы «Шадринские слободы Дрягуном (драгунам. — Г. С.) Ивашку Кузнецу с сыном Данилком да Катайского острогу крестьянину Панкрашке Жданову». Граница отвода земли для но­вой слободы была описана так: «в которых местех построить вновь на Ба- гаряке речке Слобода межи и грани и чертеж учинил: с верхние межи Кол- чеданскаго острогу от Глубокова логу вниз по речке Богоряку по правую сторону до Синары речки, а по Синаре речке в верх на правую сторону, до березы а на той березе грань, а от той березы и грани на речку Синару прямо на ключ и до межи Катайскаго острогу, а от того ключа и Катайской межи до Уральские дороги, а от Уральские дороги в верх по той же Синаре речке по обе стороны на нижное озеро Аллак, а оттого озера на Синарское озеро, а с Синарскаго озера на Богарятское озеро, а с Багарятскаго озера на межевое Колчеданскаго острогу на Карасье озеро, а с Карасьяго озера на Юлаш озеро, а с того озера Юлашу на Куеныш озеро, а с Куеныша на Тра- венное озеро, а с Травяннова озера прямо на Багаряк речку, до того же глу- бокаго логу» . Описанная в тексте территория почти целиком входила в вотчинные земли сынрян, границы которых описаны в цитированном выше документе 1673 года.

О дальнейших событиях мы знаем из рассказа сына основателя Бага- рякской слободы, Ивана Слободчикова: «В Ведомости от разночинца Бага- ряцкой слободы Данила Слоботчикова 1735 в августе написано — в про­шлые давные годы как Багаряцкая слобода строилась приезжали башкир­цы Сыгранской, Сылдыгулской (Салзаутской?) волостей и те башкирцы отца ево Ивана Слоботчикова (очевидно, слободчика — драгуна Ивана Кузнеца. — Г. С.) связали и увезли в город Уфу и ... воевода, досмотря указ ВЕЛИКОГО ГОСУДАРЯ которой дан был ис Тоболска о построении Багаряцкой слободы и оной воевода отпустил вратно в Багаряцкую слободу с тем же указом и велел строить, и он Данило не дождався с Уфы отца своего уехал в Тоболск бил челом ВЕЛИКОМУ ГОСУДАРЮ и боя­рину Степану Ивановичу и по ево челобитею дан ему Данилу указ в Кол- чеданской острог к прикащику Богдану Шишкину ту Багаряцкую слободу бер башкирцов и велено ему прикащику ехать в Багаряцкую сло­боду и тех башкирцов которых он Данило покажет, и о коих ... приехав в Багаряцкую слободу и поймал башкирцов ... и выслал в Тоболеск к боя­рину Степану Ивановичу Салтыкову и за то им башкирцам учинено нака­зание батожьем и велели выслать за Багаряцкий чертеж и оные башкирцы и поныне живут за их Багаряцким чертежом, вверх по речке Карабалке» .

Не помогло даже то, что у башкир на земле, отведенной новой слободе, была деревня — территорию признали «порозжей» и отвели под слободу, а попытка башкир добиться справедливости в Уфе ни к чему не привела. Очевидно, на обратном пути из Уфы они расправились со слободчиком Иваном Кузнецом, а сами впоследствии были биты батогами и выселены за пределы отвода Багаряцкой слободы, на Караболку (Карабулак). Деревня Сыгрян на р. Караболке обозначена на «Ландкарте рекам .», составленной в 1735 году , и на карте «Тракт полковника Тев- келева», составленной в 1736 году .

Этот достаточно подробный рассказ приведен намеренно — на разных примерах и фактах я показал, что фраза «отошли на Уфу» зачастую вовсе не означала реального ухода людей из Верхотурского (или из Тюменского и т. д.) уезда в Уфимский и наоборот. Она могла обозначать (и часто обо­значала) переход ясачного населения в уфимский ясак. Как я писал выше, ясачная волость определялась не территорией, а коллективом плательщиков ясака. Следовательно, после того, как население Сынрянской, к примеру, во­лости переходило из верхотурского ясака в уфимский, эта ясачная волость больше не фигурировала в бумагах Верхотурской приказной избы, зато по­являлась в документах Уфимской приказной избы. То, что территория воло­сти находилась вовсе не в Уфимском уезде, а в Верхотурском, а позже в То­больском, очевидно, особых вопросов у уфимских чиновников не вызывало.

5. Терсякская волость

Перейдем к Терсякской волости Верхотурского уезда. Во-первых, Тер- сякская ясачная волость располагалась не там, где ее поместил Б. О. Дол­гих, — на его карте она показана в самом верхнем течении р. Чусовой , а по нашим данным в XVIII веке ее земли занимали по Чу­совой территорию ниже Чусовской ясачной волости и Чусовской слободы и на юге граничили с Упейской и Катайской волостью, включая в себя зем­ли в верховьях рек Маниска и Назя . Более ранние источники также не подтверждают версию о том, что терсяки жили в верховьях Чусовой, в отписке верхотурского воеводы от 1651 года про татарина Мамая Турсунбаева с братом «Тихонком, да зятем Шадрыба- ем» говорилось, что они завладели угодьями «верх по Чусовой реке и до

Терсятской волости и до верх Бисери реки» . Верхо­вья реки Бисерть находятся примерно «напротив» устья реки Утки, впада­ющей в Чусовую. То есть речь идет не о землях в самом верхнем течении Чусовой. При основании Чусовской слободы верхние границы земли, от­веденной ей, были обозначены по пашне «татарина» Тихонко Турсунбае- ва . Причем Турсунбаев, как и его родственники и товарищи, ни в этом, ни в одном из других документов, где они упомина­ются, не названы терсяками, их волость называлась Чусовской . Следовательно, земли Терсякской волости нахо­дились ниже Верх-Чусовской (или просто Чусовской) волости, а Аятская волость смыкалась с ней на востоке, что вполне логично. Если быть более точным — вотчинные земли терсяков в Верхотурском уезде были разде­лены уездной администрацией на две волости: Терсякскую и Аятскую. Б. О. Долгих, полагавший, что терсяк жили в Верх-Чусовской волости, всё же ошибался, ниже мы еще обратимся к этой волости (Верх-Чусовской) и ее населению.

Но вернемся к Терсякской волости. Процитированные в начале статьи выкладки разных авторов об уходе терсяков со своих территорий на Чу­совой не подтверждаются документами. В 1651 году ясачные люди Тер- сякской волости Верхотурского уезда участвовали в «сыске» по поводу основания Чусовской слободы . Затем терсяк практически исчезают из документов Верхотурской приказной избы, по крайней мере, в ясачных книгах Верхотурского уезда они не фигуриру­ют — казалось бы, прямое подтверждение ухода терсяков с этих террито­рий. Но в XVIII веке мы сталкиваемся с большим количеством докумен­тов, касающихся уже не ясачных вогулов, а башкир Терсякской волости. И их вотчинные земли находились на территории все того же Верхотурского уезда либо, позже, Екатеринбургского ведомства. В начале 1720-х гг. баш­киры Сибирской дороги утверждали, что «По Чусовой-де реке и которые речки пали во оную Чусовую — вотчина-де исстари их, Челжеутской, да Терсятской, да Сениренской волостей башкирцев» . В начале 1730-х гг. Н. Демидов купил у башкир Терсякской волости земли под Ревдинский и Сергинский заводы , а позже, в 1755 году, терсяки продали Е. Я. Яковлеву землю, граничившую с отводами Полевского, Нязепетровского и Сергин- ских заводов . Таким образом, массового ухода терсяков с вотчинных земель по р. Чусовой в XVII веке не было. Вотчинники Терсякской и, видимо, Аятской волостей просто перешли в уфимский ясак, перестали числиться ясачными вогулами Вер­хотурского уезда и учитывались в ясачных книгах Уфимского уезда как башкиры. Соответственно, в ясачных книгах Верхотурского уезда их не было, хотя жили они на территории именно этого уезда. Показательно, что в 1720 годах и позже терсяк фигурируют в документах как вотчинники, то есть собственники земель Терсякской волости на территории Верхотурско­го уезда, и одновременно как башкиры, платившие ясак в Уфимском уезде. Можно предположить, что такая ситуация стала возможна после губерн­ской реформы Петра I, но вопрос требует изучения — пока что мы можем лишь констатировать изменение ситуации, отраженное в документах.

6. Верх-Чусовская (Салзаутская, Сальютская) волость

Верх-Чусовская волость. Выше было показано, что отождествление Терсякской и Верх-Чусовской волостей в работе Б. О. Долгих было невер­ным — Терсякская волость располагалась ниже по течению Чусовой. Се­годня мы можем достаточно уверенно соотнести Верх-Чусовскую волость Верхотурского уезда с Салзаутской (Сальютской) волостью Уфимского уезда. В подтверждение приведу фрагмент одного документа — описания границы «Челжеутской» волости, составленного в июле 1735 года: «Отъе­хав от Полевского завода вверх по Чусовой реке оную ж называют полев- ские обыватели Полуденною верст з дватцать пять до малой речки Берка- тыша, впадающей в Чюсовую по течению оной с правую сторону. От устья речки Беркатыша чрез Чюсовую на вершину реки Сейнягиша, от вершины Сейнягиша на вершину речки Шагана, от Шагана на вершину реки Когат которую называют полевские обыватели Чюсовою, от Когат на вершину речки Елагач... от устья Ливды чрез реку Чюсовую вверх по истоку по ле­вую сторону до озера Болтой Чюсовское тож и около того озера по левую сторону чрез Урал камень на болшую дорогу что лежит из Екатеринбурха на Кунгур и по болшой дороге семь верст от болшой дороги влево чрез болото и чрез речку Кялдин на болшую дорогу лежащую из Екатеринбурга в Горной Щит к речке Сынарян Шитовской исток тож, от дороги немного вверх по левую сторону речки Сынарян, от речки Сынарян круто влево чрез луга на дорогу лежащую из Горного Щита в Арамилскую слободу, и по дороге чрез гору березником до лугов на правой руке от дороги верстах в двух близ речки Арамили виден камень Ракал называемые палатки тож, оттуда подле горы круто влево по дороге ж версты две и от дороги впра­во к Арамили речки на Мартежской яр что ниже деревни Седелниковой версты две, от Мартежского яру чрез речку Арамиль вправо чрез дорогу лежащую из деревни Седелниковой на Сысертский завод чрез реку Камшу Каменка тож, от речки Камши чрез речку Еик Черная тож где в средине речки камень Куйматаш, от камня Куйматаша чрез речку Сысерть на устье речки Лвасты...»

Из приведенного текста понятно, что Салзаутская (Сальютская) волость занимала территории в верхнем течении Чусовой, включая оба ее истока — собственно Чусовую и Полдневую и вплоть до Полевского завода и далее до Кунгурской дороги. Представляется, что этого достаточно, хотя есть и другие документы, описывающие ее границы, подтверждающие процитиро­ванный документ, в том числе текст, относящийся к 1673 году . Подробно излагать здесь все имеющиеся материалы будет излишним, поскольку границы этой волости выходят за границы Верхотурского уезда, а история ее формирования достаточно сложна. Я предполагаю в ближайшее время опубликовать статью, посвященную реконструкции истории форми­рования этой волости. Пока что нам достаточно показанного, чтобы кон­статировать, что Верх-Чусовскую волость Верхотурского уезда мы можем смело соотнести с Салзаутской волостью Уфимского уезда.

7. Верх-Уфимские волости

Что касается Верх-Уфимских волостей, то точно локализовать их пока что сложно — в верхнем течении Уфы в XVIII веке фиксируется несколь­ко волостей, если рассматривать от верховьев вниз то в следующей по­следовательности: Бала-Катайская и Катайская (Улу-Катайская) , Упейская , Шигирская , Кущинская и Сызгинская . Можно предположить, что под обозначением Верх-Уфимские волости подразумевались Катайская и Упейская воло­сти, но уверенно соотнести их мы не можем. Во-первых, каждая из Верх­Уфимских волостей в составе Верхотурского уезда вполне могли включать в себя территорию хозяйствования не одного, а двух-трех родовых под­разделений, либо наоборот — обе эти волости могли быть частями одного улуса, как это было в случае с Терсякской и Аятской волостями. Возможно, со временем, после дополнительной работы с документами и выявления цепочек имен XVII—XVIII веков этот вопрос удастся решить достаточно однозначно.

8. Волость сылвенских и иренских татар

Была еще одна волость, о которой я не упомянул в начале статьи — во­лость сылвенских и иренских татар и остяков. Она несколько выбивается из общей картины, поскольку была вполне официально передана из ве­дения Верхотурского уезда в Соликамский уезд еще в начале XVII века. Однако, чтобы считать обзор тюркских ясачных волостей Верхотурского уезда достаточно полным, кратко коснемся ее. После похода Ермака и при­ведения к шерти (присяге) населения по Сылве и Чусовой это население сначала платило ясак Строгановым (точнее, русскому царю, но правом сбора обладали Строгановы), а затем в Соль Камскую . С созданием Верхотурского уезда волости сылвенских и иренских татар и остяков были переведены в его состав , а в начале XVII века по просьбе части ясачных людей их вер­нули в ведение Соли Камской . Как указы­валось выше, Б. О. Долгих интерпретировал население этих волостей как вогульское, отталкиваясь от обозначения их как «остяков», полагая, что слово остяк обозначало представителей угорских народов. На самом деле слово остяк (истек, иштэк) являлось обозначением податного населения в постордынских ханствах. Хорошо известно использование слова истэк для обозначения ясачного населения территорий Приуралья, ранее входив­ших в состав Казанского ханства, в документах XVII века . Мы можем вполне обоснованно предположить, что тюркское население Прикамья именовалось словом истэк, остяк, обозначавшим ясачное на­селение — так же, как слово вогулы в документах Верхотурской приказной избы обычно обозначало ясачных людей Верхотурского уезда вообще.

9. Выводы

Таким образом, мы можем констатировать, что отнесение населения Верх-Чусовской, Верх-Уфимских, Сылвенских и Иренских волостей Вер­хотурского уезда XVII века к вогулам, то есть к манси, является ошибоч­ным. Это было тюркское население, а причиной ошибки стало то, что сло­во вогулы в документах Верхотурской приказной избы XVII века авторы исследований интерпретировали как этноним, то есть обозначение угор­ского населения, манси. В то время как это понятие в документах зачастую использовалось в качестве обозначения ясачных людей Верхотурского уез­да, то есть как название сословной группы, а не как термин, обозначающий этнических манси. Соответственно, население тюркских волостей точно так же обозначалось в документах как ясачные вогулы, пока платило ясак на Верхотурье.

Кроме этого, становится понятно, что население Терсякской, Аятской, Верх-Уфимских волостей никуда не уходило со своих земель в Верхотур­ском уезде, они просто перестали платить ясак на Верхотурье, перейдя в ясачные люди Уфимского уезда, то есть в «башкиры». Поскольку они больше не относились к податному населению Верхотурского уезда, то в ясачных книгах этого уезда их больше не указывали. То есть население этих волостей «исчезло» из податных книг Верхотурского уезда, что и дало основание ряду исследователей считать, что оно ушло за пределы уезда. Причиной ошибки стала крайне слабая разработанность темы истории ясачного населения XVI—XIX вв. и формирования этносословных групп на Урале и в Зауралье в этот период.

Источники

1. АИ — Акты исторические, собранные и изданные Археографической ко­миссией : в 5 т. — Санкт-Петербург, 1841—1872. — Т. II : 1598—1613, 1841. — 476 с. ; Т. III : 1613—1645, 1841. — 538 с.
2. ГАПК — Государственный архив Пермского края.

Ф. 297. Исторический архив Пермской ученой архивной комиссии. Оп. 2. Д. 88.

Ф. 177. Пермские палаты уголовного и гражданского суда Министерства юсти­ции. Оп. 2. Д. 121.

3. ГАСО — Государственный архив Свердловской области.

ГАСО. Ф. 24. Уральское горное управление. Оп. 1. Д. 1092а ; Д. 644.

ГАСО. Ф. 59. Чертежная Уральского горного управления. Оп. 15. Д. 16 ; Оп. 7. Д. 115

4. Корепанов Н. С. «Горная власть» и башкиры / Н. С. Корепанов. — Режим доступа : http://book.uraic.ru/elib/Authors/korepanov/ Sait3/111b2.html.
5. Материалы по истории Башкирской АССР / ред. А. Чулошников. — Москва ; Ленинград : Издательство Академии наук СССР, 1936. — Ч. I. — 631 с.
6. Миллер Г. Ф. История Сибири : в 2 т. / Г. Ф. Миллер. — Москва ; Ленинград : Издательство Академии наук СССР, 1937—1941. — Т. 1. — 1937. — 607 с.
7. Миллер Г. Ф. История Сибири : в 3 т. / Г. Ф. Миллер ; изд-е 3-е, доп. — Мо­сква : Восточная литература, 2005. — Т. I. — 630 с. ; Том III. — 598 с.
8. Миллер Г. Ф. История Сибири : в 2 т. / Г. Ф. Миллер ; изд-е 2-е, доп. — Мо­сква : Восточная литература, 1999—2000. — Том II. — 2000. — 796 с.
9. ОГАЧО — Объединенный государственный архив Челябинской области.

Ф. И—172. Главное управление Кыштымских горных заводов; Кыштымский завод Екатеринбургского уезда Пермской губернии (—1917). Оп. 1. Д. 7 ; Д. 8 ; Д. 11 ; Д. 97.

Ф. И—227. Златоустовская контора чугуноплавильных и железоделательных заводов Мосоловых, Лугинина, Кнауфа; г. Златоуст Златоустовского уезда Уфим­ской губернии (1754—1811). Оп. 1. Д. 2.

10. РГАДА — Российский государственный архив древних актов.

Ф. 111. Верхотурская приказная изба. Оп. 1. Д. 9 ; Д. 51 ; Д. 240.

Ф. 248. Сенат и его учреждения (объединение фондов). Оп. 160. Кн. 139.

Ф. 271. Берг-коллегия. Оп. 3. Д. 130.

11. Сибирские летописи : издание императорской Археографической комис­сии. — Санкт-Петербург, 1907. — 465 с.
12. СПФ АРАН — Санкт-Петербургский филиал архива Российской Акаде­мии наук. Ф. 21. Миллер Герард-Фридрих (Федор Иванович) (1705—1783), исто­рик, академик, конференц-секретарь Академии наук. Оп. 4. Д. 8.

Литература

1. Азнабаев Б. А. Башкирское общество в XVII — первой трети XVIII в. / Б. А. Азнабаев. — Уфа : РИЦ БашГУ, 2016. — 370 с.
2. Азнабаев Б. А. Интеграция Башкирии в административную структуру Рос­сийского государства : (вторая половина XVI — первая треть XVIII вв.) / Б. А. Аз­набаев. — Уфа : РИО БашГУ, 2005. — 228 с.
3. Буцинский П. И. Заселение Сибири и быт ея первых насельников / П. И. Бу- цинский. — харьков, 1889. — 353 с.
4. Долгих Б. О. Родовой и племенной состав народов Сибири в XVII в. / Б. О. Долгих. — Москва : Академия наук СССР, 1960. — 623 с.

5. История башкирского народа : в 7 т. / ред. М. М. Кульшарипов. — Уфа : Гилем, 2011. — Т III. — 476 с.
6. История Урала с древнейших времен до 1861 г. — Москва : Наука, 1989. — 608 с.
7. История Урала с древнейших времен до наших дней : учебник для учащих­ся 10—11 классов. — Екатеринбург : Сократ, 2006. — 496 с.
8. Кузеев Р. Г. Происхождение башкирского народа : этнический состав, исто­рия расселения / Р. Г. Кузеев. — Москва : Наука, 1974. — 570 с.
9. Кузеев Р. Г. Зауральские башкиры : этнографический очерк быта и культуры конца XIX — начала XX в. / Р. Г Кузеев, Н. В. Бикбулатов, С. Н. Шитова // Археология и этнография Башкирии. — Уфа, 1962. — Т. I. — С. 171—267.
10. Рамазанова Д. Б. Западноприуральский диалект татарского диалектного языка / Д. Б Рамазанова. — Режим доступа : http://atlas.antat. ru/upload/ramazanova/voprosi_dialektologii.pdf.
11. Самигулов Г. Х. Использование этнонимов в качестве названий групп ясач­ного населения и связанные с этим проблемы изучения истории ясачных волостей : зауралье XVII века / Г. х Самигулов // Вестник Томского университета. История. — 2016б. — № 5 (43). — С. 138—142.
12. Самигулов Г. Х. К изучению исторической географии территорий по Исети и Пышме XVII века / Г. X. Самигулов // Вестник Пермского университета. Серия, История. — 2016а. — Вып. 1 (32). — С. 84—95.
13. Свистунов В. М. Первые демидовские заводы на Южном Урале / В. М. Сви­стунов, Н. М. Меньшенин, Г. X. Самигулов. — Челябинск : Областной дом печати, 2007. — 224 с.
14. Шакурова Ф. А. Башкирская волость и община в середине XVIII — первой половине XIX в. / Ф. А. Шакурова. — Уфа, 1992. — 136 с.
15. Шерстова Л. И. Тюрки и русские в Южной Сибири : этнополитические процессы и этнокультурная динамика XVII — начала XX века. — Новосибирск : ИАЭТ СО РАН, 2005. — 312 с.
16. Уктус, Уктусский завод и его окрестности в XVII—XVIII вв. / В. И. Бай- дин, В. Ю. Грачев, Ю. В. Коновалов, А. Г. Мосин. — Екатеринбург : Грачёв и пар­тнеры, 2011. — 68 с.
17. Уральская историческая энциклопедия. — Екатеринбург : Академкнига, 2000. — 640 с.

Turkic Volosts of Verkhotursky Uyezd of 17^th Century

© Samigulov Gayaz Khamitovich (2017), PhD in History, senior research scientist, Scientific and Research Educational Centre of Eurasian Studies, South Ural State University (National Research University) (Chelyabinsk, Russia), gayas_@mail.ru.

The questions of determination of the Turkic yasak volosts in the composition of Verkhotursk uyezd of the 17^th century are covered. Up to the present time the dominant point of view is that nearly every volost of this uyezd of the 17^th century was inhabited by the Voguls (Mansi), although this view is at odds with content of documents of that time, and with more recent data. Attention is given to interpreting the terminology of the documents of the 17^th century: the concepts of “Bashkirs,” “Voguls,” “Tatars” were usually used in the documents of the 17^th century as the names for ethnic and estate groups.

The results of a comparative analysis of the documents of the 17^th and 18^th centuries are presented, which allow to confidently relate yasak volosts of South Verkhotursky uyezd of the 17^th century to Bashkir volosts of the 18^th century. The novelty of the research is the first distinguishing of Turkic volosts in the Verkhotursky uyezd. The authors of the pre­vious works identified only residents of Tersyaksy volost as Turks, designating the inhabit­ants of other yasak volosts of the South Verkhotursky uyezd as “Voguls” even if the do­cuments have consistently indicated that they are “Tartars,” i.e. Turks. The relevance of the study is determined by the increasing interest in ethnic and social history and the need to rethink many of the processes of 17^th — beginning of 20^th centuries from the standpoint of constructivism. The author dwells on the topic of the yasak population of Turkic yasak volosts of Verkhotursky uyezd, allegedly gone into other uyezds in the end of 16^th—17^th centuries. It is proved that in fact a significant part of the population of these volosts did not go anywhere. Yasak people just stopped to pay tribute to Verkhoturye and began to pay it to the Ufa uyezd. At that they remain on the same territories. Because they were no longer tax-paying population of Verkhotursky uyezd, they were no longer taken into account in the local yasak books. Thus they “disappeared” from the Verkhotursky uyezd documentation that gave grounds to some authors to believe that they left their lands and moved to other uyezds.

Key words: Verkhotursky uyezd; yasak volosts; Voguls; Bashkirs; Tatars; ethnic and estate groups; Turks.

Material resources

AI — Akty istoricheskiye, sobrannyye i izdannyye Arkheograficheskoy komissiey, 5.

1841—1872. Sankt-Peterburg. (In Russ.).

Chuloshnikov, A. (ed.). 1936. Materialyy po istorii Bashkirskoy ASSR, I. Moskva; Len­ingrad: Izdatelstvo Akademii nauk SSSR. (In Russ.).

GAPK — Gosudarstvennyy arkhiv Permskogo kraya. (In Russ.).

F. 297. Istoricheskiy arkhiv Permskoy uchenoy arkhivnoy komissii. Op. 2. D. 88. (In Russ.).

F. 177. Permskiye palaty ugolovnogo i grazhdanskogo sudaMinisterstvayustitsii. Op. 2. D. 121. (In Russ.).

GASO — Gosudarstvennyy arkhiv Sverdlovskoy oblasti. (In Russ.).

GASO. F. 24. Uralskoye gornoye upravleniye. Op. 1. D. 1092a; D. 644. (In Russ.).

GASO. F. 59. Chertezhnaya Uralskogo gornogo upravleniya. Op. 15. D. 16; D. 115; Op. 7. (In Russ.).

Korepanov, N. S. «Gornaya vlastsanitized_by_modx& #39» i bashkiry. Available at: http://book.uraic.ru/elib/Au- thors/korepanov/Sait3/111b2.html. (In Russ.).

Miller, G. F. 1937—1941. Istoriya Sibiri, 2. Moskva; Leningrad: Izdatelstvo Akademii nauk SSSR. (In Russ.).

Miller, G. F. 1999—2000. Istoriya Sibiri, 2. Moskva: Vostochnaya literatura. (In Russ.).

Miller, G. F. 2005. Istoriya Sibiri, 2. Moskva: Vostochnaya literatura. (In Russ.).

OGAChO — Obyedinennyy gosudarstvennyy arkhiv Chelyabinskoy oblasti.

F. I—172. Glavnoye upravleniye Kyshtymskikh gornykh zavodov; Kyshtymskiy zavod Ekaterinburgskogo uezda Permskoy gubernii (—1917). Op. 1. D. 7; D. 8; D. 11; D. 97. (In Russ.).

F. I—227. Zlatoustovskaya kontora chugunoplavilnykh i zhelezodelatelnykh zavodov Mosolovykh, Luginina, Knaufa; g. Zlatoust Zlatoustovskogo uezda Ufims- koy gubernii (1754—1811). Op. 1. D. 2. (In Russ.).

RGADA — Rossiyskiy gosudarstvennyy arkhiv drevnikh aktov. (In Russ.).

F. 111. Verkhoturskayaprikaznaya izba. Op. 1. D. 9; D. 51; D. 240.

F. 248. Senat iyego uchrezhdeniya (obyedineniye fondov). Op. 160. Kn. 139.

F. 271. Berg-kollegiya. Op. 3. D. 130.

Sibirskiye letopisi: izdaniye imperatorskoy Arkheograficheskoy komissii. 1907. Sankt- Peterburg. (In Russ.).

SPF ARAN — Sankt-Peterburgskiy filial arkhiva Rossiyskoy Akademii nauk. F. 21. Mil­ler Gerard-Fridrikh (Fedor Ivanovich) (1705—1783), istorik, akademik, konferents-sekretarsanitized_by_modx& #39Akademii nauk. Op. 4. D. 8. (In Russ.).

References

Aznabaev, B. A. 2016. Bashkirskoye obshchestvo v XVII — pervoy treti XVIII v. Ufa: RITs BashGU. (In Russ.).

Aznabaev, B. A. 2005. Integratsiya Bashkirii v administrativnuyu strukturu Rossiyskogo gosudarstva: (vtoraya polovina XVI — pervaya tretsanitized_by_modx& #39 XVIII vv.). Ufa: RIO BashGU. (In Russ.).

Baydin, V I., Grachev, V Yu., Konovalov, Yu. V, Mosin, A. G. 2011. Uktus, Uktusskiy zavod iyego okrestnosti v XVII—XVIII vv. Ekaterinburg: Grachev i partner. (In Russ.).

Butsinskiy, P. I. 1889. ZaseleniyeSibiri i byteyapervykh naselnikov. Kharkov. (In Russ.).

Dolgikh, B. O. 1960. Rodovoy iplemennoy sostav narodov Sibiri v XVIIv. Moskva: Aka- demiya nauk SSSR. (In Russ.).

Kulsharipov, M. M. (ed.). 2011. Istoriya, bashkirskogo naroda, 7/3. Ufa: Gilem. (In Russ.).

Istoriya, Urala s drevneyshikh vremen do nashikh dney: uchebnik dlya uchashchikhsya 10—11 klassov. 2006. Ekaterinburg: Sokrat. (In Russ.).

Istoriya, Urala s drevneyshikh vremen do 1861 g. 1989. Moskva: Nauka. (In Russ.).

Kuzeev, R. G., Bikbulatov, N. V, Shitova, S. N. 1962. Zauralskiye bashkiry: etnogra- ficheskiy ocherk byta i kultury kontsa XIX — nachala XX v. In: Arkhe- ologiya i etnografiya Bashkirii. I. Ufa. (In Russ.).

Kuzeev, R. G. 1974. Proiskhozhdeniye bashkirskogo naroda: etnicheskiy sostav, istoriya rasseleniya. Moskva: Nauka. (In Russ.).

Ramazanova, D. B. Zapadnopriuralskiy dialekt tatarskogo dialektnogo yazyka. Avail­able at: http://atlas.antat.ru/upload/ramazanova/voprosi_dialektologii.pdf. (In Russ.).

Samigulov, G. Kh. 2016b. Ispolzovaniye etnonimov v kachestve nazvaniy grupp yasa- chnogo naseleniya i svyazannye s etim problemy izucheniya istorii yasa- chnykh volostey: zauralye XVII veka.Vestnik Tomskogo universiteta. Isto­riya, 5 (43): 138—142. (In Russ.).

Samigulov, G. Kh. 2016a. K izucheniyu istoricheskoy geografii territoriy po Iseti i Pyshme XVII veka. VestnikPermskogo universiteta. Seriya, Istoriya, 1 (32): 84—95. (In Russ.).

Shakurova, F. A. 1992. Bashkirskaya volostsanitized_by_modx& #39 i obshchina v seredine XVIII—pervoy po- lovine XIX v. Ufa. (In Russ.).

Sherstova, L. I. 2005. Tyurki i russkie v Yuzhnoy Sibiri: etnopoliticheskie protsessy i etnokulturnaya dinamika XVII — nachala XX veka. Novosibirsk: IAET SO RAN. (In Russ.).

Svistunov, V M., Menshenin, N. M., Samigulov, G. Kh. 2007. Pervyye demidovskiye zavody na Yuzhnom Urale. Chelyabinsk: Oblastnoy dom pechati. (In Russ.).

Uralskaya istoricheskaya entsiklopediya. 2000. Ekaterinburg: Akademkniga. (In Russ.).