Казахское национально-освободительное движение. 5

В то-же время, в начале июля, стянулись к Чимкенту все силы коканцев, числом, по самым умеренным показаниям, до 47 000, при 40 разных орудиях; часть их занялась укреплением Чимкента, а остальные силы двинулись к Туркестану, вблизи коего уже были разъезды авангарда коканского, но тогда в Туркестан уже прибыли оставшиеся части № 4 батальона из форта Перовского и люди, назначенные на укомплектование этого батальона, в составе двух рот, при полусотне казаков, что и составило гарнизон до 6 sanitized_by_modx& #39/г рот пехоты и сверх того, на случай надобности, формировался отряд в форте Перовском из только-что прибывших тогда войск с Оренбургской линий, водою-же по реке Сыр-Дарье доставлено 6 батарейных орудий с зарядами, почему нападение коканцев на Туркестан, конечно, не могло быт несколько опасно и можно было с полною уверенностью и спокойно ожидать движения коканцев. Однако же потому ли, что в это время произошли раздоры между начальствующими лицами в войсках коканских в Чимкенте, или же потому, что коканцы опасались за свои сообщения, которым могли угрожать войска Западной Сибири из Аулие-ата, или же, наконец, по каким другим неизвестным причинам, но коканцы вдруг начали отступать к Ташкенту, оставив в Чимкенте только сильный гарнизон. Вскоре был взят нашими войсками и Чимкент и там сосредоточено управление образованной Ново коканской линии; из Чимкента же произведена была уже осенью рекогносцировка до Ташкента.

А как Чимкент такой пункт, с которого легко угрожать сообщениям неприятеля, куда бы он ни двинулся, к Сибирским ли, или Оренбургским пределам, то можно было надеяться, что новых попыток против нас, по крайней мере до весны будущего года, коканцы не предпримут. Однако же их легкие партии не раз появлялись на пути сообщения между Туркестаном Чимкентом и два раза захватили почту, после чего, по видимому, вновь успокоились, и Мулла Алимкул с находящимися при нем войсками выступил по направлению к Кокану, но с пути туда повернул в Каракумы и по левому берегу Сыра (чрез которую и перешел в начале декабря между Чимкентом и Иканом) направился со всеми войсками к Туркестану, вероятно имея в виду разорив этот город, в котором, за сосредоточением войск в Чимкент, находился небольшой гарнизон и где, конечно, не могли ожидать появления значительных масс неприятельских. Коканцам удалось окружить верстах в 4 от деревни Икана сотню Уральских казаков, под начальством есаула Серова, высланных комендантом Туркестана для открытия неприятеля, так как, по слухам, известно было, что султан Садык с 500 человеками вновь появился на пути между Туркестаном и Чимкентом. Сотня эта (только что прибывшая в Туркестан из форта Перовского на усиление войск Ново-коканской линии), после геройского сопротивления против 20.000 коканцев в течение двух суток, соединилась с отрядом, высланным ей в помощь из Туркестана, в числе 2 рот пехоты и 2 орудий, и отступила к Туркестану, куда для оказания помощи своевременно был готов к выступлению отряд из форта Перовского, в составе 2 1/2 рот пехоты, сотни казаков и дивизиона казачьей артиллерии с 2 ракетными станками. Но коканцы, понесшие в бою с сотней уральцев значительные потери, преследовали наш отряд только до садов туркестанских, напасть же на город не решались, а бежали за реку Сыр, захватив однако же жителей деревни Икана и разорив это селение. К такому поспешному отступлению, вероятно, также побудило коканцев и опасение, чтобы им не отрезали пути сообщения высылкою отряда из укр. Чимкента.

Теперь с этой стороны все успокоилось, и, по видимому, до будущего года не должно произойти ничего особенного.

Эмир Бухарский не помогает до настоящего времени коканцам, но, как кажется, думает только извлечь для себя пользу из их затруднительного положения, стараясь захватить для себя какую-нибудь часть Кокана. Это можно отчасти заключить из того, что относительно помощи Кокану им не дано до настоящего времени положительного обещания, а предлагать только настоящего малолетнего хана выдать себе на воспитание, обещаясь дать им в ханы другого своего воспитанника"), вследствие того коканцы не вполне доверяют эмиру и только прибегают к его помощи от крайности. Когда же жители Ташкента, после рекогносцировки туда наших войск из Чимкента, решились признать власть эмира и просил с у него войска для защиты города, то было отправлено из Самарканда до 4000 войска с 4 орудиями, но, по слухам, Мулла-Алимкул поспешил к ним навстречу, и после перестрелки на реке Сыре эмир приказал войскам своим возвратиться, повелев готовиться к весне всем в поход, а Мулла-Алимкул за призыв бухарцев наказал жителей Ташкента денежными штрафами.

Есть слухи, что эимр намерен помогать Конградскому хану против правителя Кабульскаго. Внутри же ханства все спокойно, ни о каких между усобиях и бунтах не слышно. Относительно же Муллы-Алимкула известно, что хотя это весьма умный и энергический человек, но не пользуется ныне расположением коканцев за раздачу всех должностей своим родственникам и за огромные денежные поборы, так что жизнь его находится в постоянной опасности. Несмотря на то, в последнее время появились слухи, будто- бы он намерен неожиданно напасть на Сузак и Чулак-курган, чтобы разорить и эти места, подобно тому, как то удалось ему сделать с селением Иканом. Но подобное предприятие едва-ли может иметь какой-либо успех, и едва- ли на него рискнет Алимкул, как человек, по видимому, весьма здраво понимающий основания военного дела и верно ценящий свои средства.

Хива, по видимому, находится совершенно под влиянием Бухарского эмира и, как видно из полученных сведений, новый хан неоднократно испрашивал у эмира распоряжений, как он должен поступать по отношению к русским.

Все вообще сведения из Хивы весьма разноречивы и достоверно известно только, что прежний хан умер и вступил в управление новый и что несогласия между туркменами и хивинцами продолжаются по прежнему.

Между киргизами нашими хотя и было некоторое движение во время наступательных действий коканцев, но вообще между ними было все спокойно и случаев грабежа и других зло намеренных беспорядков никаких не происходило.

X

Общие замечания, выводы и предположения

Из вышеизложенного видно, что настоящий год был вообще весьма трудным для линий и что затруднительность положения фортов будет увеличиваться, если численность гарнизонов в фортах не будет доведена до обыкновенной своей нормы, ибо, хотя с занятием новых пунктов вверх по реке Сыру безопасность прежних и увеличилась, но из этого нисколько не следует заключать, чтобы в них можно было уменьшить гарнизоны даже и до такой степени, как они уменьшены ныне (за нахождением 1 1/2 рот и 1 сотни казаков Сыр-дарьинских войск в командировании на Ново-коканской линий), потому что форты линий никогда не были отстроены окончательно, а ежегодные двукратные разливы вод постоянно способствуют увеличению порчи в зданиях, между тем как большая часть войска отвлекалась военными действиями, и потому приведение построек в фортах к удовлетворительному виду вполне не удавалась, равно как и устройство всего хозяйства войск на прочных основаниях; и если бы даже никаких более командировании войск не было, то все для постоянных правильных работ, без крайнего обременения войск, как из опыта настоящего года известно, ныне состоящего на-лицо в фортах линий числа людей в войсках весьма недостаточно, а потому необходимо увеличить состав № 2 батальона до 1120 человек, находящиеся-же в отсутствии на Ново-коканской линий возвратить, или же заменить таким-же частями с Оренбургской линий. Сверх того, с занятием новых пунктов вверх по р. Сыру, форты Сыр-дарьинской линий остаются не только промежуточными пунктами, обеспечивающими сообщения со вновь занятыми странами, но и делаются местами складов разных запасов, которые, за чрезвычайною отдаленностью передовых пунктов, сразу не могут быт доставлены прямо по назначению. Перевязочные средства линий однако же весьма скудны были и для прежнего времени, ныне, конечно, они недостаточны и потому необходимо было-бы увеличить если не число пароходов, то, по крайней мере, число барж во флотилий и фортах.

Относительно же киргиз, для полного обеспечения их продовольствия в неурожайные годы, предположено иметь запасы хлеба, соображение о чем уже представлено; для охранения же их от корыстолюбия средне-азиатских купцов, преимущественно бухарцев, имеется в виду представить соображение об образований ссудного для киргиз капитала, так как в настоящее время киргизы, занимая деньги у бухарцев для исполнения общественных повинностей, обязываются платить чрезвычайные проценты и с большим трудом и разорением избавляются от долгов.

Подпись: Гей м. ВЕРЕВКИН.

// Туркестанский край. Сборник материалов для истории его завоевания. 1864 год. Том. 18. ч.2. Собрал полковник А.Г. Серебренников. Ташкент, 1914. стр. 286-292.

№49

Управление Оренбургского генерал-губернатора;

Областному правлению Оренбургскими киргизами.

18 мая 1865 года. г. Оренбург.

Препровождая вместе с сим в подлиннике вступивший ко мне рапорт Заведывающего Сыр-Дарьинскими киргизами, от 10 апреля за № 477, в коем Г. Грузд ходатайствует о назначении семейству Зауряд сотник султана Тайшика Кенесарина, умершего от ран, полученных им при преследование высланной из Туркестана шайки в 300 человек, -пенсии или же единовременного денежного пособия. Прошу Областное правление, по соображении сего ходатайства с сведениями имеющимся в правления об умершем Зауряд сотнике Кенесарина, представить ко мне заключение, заслуживает ли внимание услуги оказанные помянутым ордынцем нашему правительству, а оставленное им семейство ежегодной пенсии, и в утвердительном случае в каком именно размере правление полагало бы назначить оную, или же достаточно будет выдать семейству Кенесарина единовременное денежное пособие и в каким именно количестве.

С представлением требуемого заключения, прошу правление возвратить прилагаемый у сего рапорт за № 477.

И.Д. Генерал-губернатора генерал-майор (подпись)

ЦГА РК. Ф. 4. Oп. 1. Д. 4086. Л. 1 и об.

№50

Султану Правителю Восточной части области;

20 сентября 1865 г. № 9396.

Г. Исправ. долж. Оренбургского Генерал Губернатора, предложил Областному правлению представить Г. Генерал Губернатору заключение о назначении семейству Зауряд сотника Восточной части области Султана Тайчика Кенисарина умершего от ран, полученных им при преследовании высланной из Туркестана шайки в 300 человек - пенсии или единовременного денежного пособия.

Вследствие чего, областное правление предписывает Вашему Высокоблагородию донести правлению известен ли был Вам Султан Кенисарин, после которого осталось мать, две жены и сын около 14 лет, не оказывал ли он каких либо заслуг нашему правительству и вообще заслуживает ли оставлено им семейство пенсии или единовременного пособия и в каком размере по Вашему усмотрению.

Верно: И.Д. Секретарь (подпись)

ЦГА РК. Ф. 4. Oп. 1. Д. 4086. Л. 2-3.

№51

Господину Начальнику Правого фланга Туркестанской

Области; 19 марта 1866 г. Форт Перовский.

Коллежского Советника Груздь Рапорт

Управляющий Чумеккевским родом Султан Подполковник Илекей Касымов, 9 сего марта за №1-м донес мне, что родные братья служащего при нем киргиза Мимыка Амантаева, Избасты и Мурзабек отделясь от шайки Султана Кенисарина, кочующего в Бухарских пределах, куда они ушли от сюда в 1862 году, вследствие преследования их за сделанные ими вовремя кочевания между Чумекеевцами кражи разные скота и имущества, ныне прикочевали к границе Чемекевских кочевок, расположенных в Кызылкумах и раскаиваясь в прежних своих поступках, просят принять их в подданство России, и дозволением кочевать между своими соплеменниками.

По справкам собранным из дел в вверенного мне Управления оказалось, что помянутое киргизы Избасты и Мурзабек Амантаевы до откочевания их отсюда в Бухарские пределы к Султану Садыку Кенисарину, обвинялись в следующих поступках, а именно: 1) в 1866 году киргизы Избасты и Мурзабек выкрали у работников Султана Букея Бабина во время нахождения их на зимовье при Коскургане собственных его трех лошадей, стоящих 165 руб; 2) Избаста, во время зимовки вместе с ним на Сыре, у киргиз- кипчакского рода Кончи Караджанова насильственно отобрал лошадь стоящую 50 руб, а потом спустя несколько времени взял пуховую перину по 12 руб и два фунта чаю по 4 руб., а брат его Избасты — Мурзабек выкрал одного верблюда (нар) в 60 руб., 18 баранов и 2 быков. 3) Он же Избасты отнял у киргиза Аргинского рода Аксакала Салныкова рыжего иноходца в 70 руб. сер., а брат его Мурзабек отобрал по 8 года быка бурой масти и кроме того выкрал 3 лошадей в 150 руб. 4) Избаста отобрал насильственно лошадь в 50 руб. и 2 фунта чаю у киргиза Аргинского рода Абильды Джабалина и выкрал у него же из табуна 8 баранов, а потом при переходе на летние кочевья выкрал 2 лошадей в 60 руб и 1-му в 110 руб., с нанесением при этой краже преследователям жестоких побоев; 5) Мурзабек выкрал 11 лошадей у Аргинца Чамека Байсалина и при преследовании его отнял еще от погонщиков бывших под ними лошадей и одну купу, крытую бекасапом новые сапоги.

Донося о выше изложенном Вашему Высокоблагородию имею честь доложить, что после взятия наши Ташкента объявлено было всем киргизам откочевавшим по каким бы то не было причинам в соседственные нам ханства, ежели они только прикочуют, совершенное прощение во всех сделанных ими преступлениях, за исключением только дел о женщинах и по торговым делам. На основании этого я полагал бы также и киргизов Амантаевых во всех их преступлениях простив, разрешить им прикочевать сюда. По прикочевании же — отдать их на поруки Управляющему Чумекеевским родом Султану Илекею Касымову на что и буду иметь честь ожидать разрешения Вашего Высокоблагородия.

Коллежский Секретарь (подпись)

ЦГА РУ. Ф. 17 Oп. 1. Д. 9682. Л. 32-33 с об.

№52

Помощник управляющего туземным населением центра

Туркестанской области: И.Д. Военного губернатора

Туркестанской области. 28 апреля 1866 года,

гор. Туркестан.

Командированный по распоряжению Вашего Превосходительства Штаб Ротмистр Файзулла Якупов для проверки саксаульных складов сообщил, что во вверенном мне районе между Уш-Каюком и Арысом складов этих не находится — тогда как по условию сделанному с биями, саксаул должен быть заготовлен в начале апреля.

При исследовании причин побудившие биев нарушить письменное условие, последние сослались на явное неповиновение аулов левого берега, принявших подданства России еще в 1864 году и в настоящее время придерживающих сторону бухарцев.

Для принятия мер к немедленному заготовлению саксаула, я ссылаясь к Комендантом и получив от него пять казаков, отправился с ними и с 40 преданными джигитами к устью Арыса, где убедясь, что заготовка топлива между Арысом и Уш-Каюком может быть произведено одними лишь аулами левого берега Дарьи, принужден был для выполнения приказания Вашего.

Превосходительства угрозами заставить население заготовить саксаул.

Почему прежде всего я счел необходимым воспользоваться словесным разрешением Вашего Превосходительства относительно действий неприятельственных нам кочевых и узнав от верных лазутчиков, что один из из особенно враждебные нам аулов находится на левом берегу Дарьи против устья Арыса, предложил находящимся при мне джигитам переправиться на левый берег Дарьи и отбарымтовать в ауле скот. Аул этот принадлежащий Алпару Буларбаю, с Мурзабаю и других знаменитым лицам населения, снабжая Садыковский отряд джигитами и провиантом стращал этим и ближайщие к нему кочевья.

Зная при этом, очень хорошо, как сильно действует на кочевое население появление хотя бы большого русского отряда, я предварительно приказал распространить слух о переправе казачьей сотни, чтоб хотя бы несколько оправдать слух, этот на деле, переправился у Арыса с пятью казаками и двадцатью пятью надежными киргизами на левой берег Дарьи. Появление горсти казаков предотвратило, то сопротивление, которое в начале угона нашими джигитами табуна выказано было враждебным нам аулам и баранта обошлась без малейшего кровопролития.

Между тем слух о переправе казачьего отряда, быстро распространился на другим аулам и этим обстоятельством я воспользовался чтобы пройти с казаками и 15 джигитами к левому берегу Дарьи до Уш-Каюка и угрозами барымты не приводя ее однако далее в исполнение — заставить аулы повиноваться их к законным биям.

Насколько я успел в этом движении, можно заключить из того, что при мне уже на Уш-Каюком начали свозить саксаул и вслед за сим я получил известие о рубке леса, для склада на других урочищах; почему считая неудобным с таким малым отрядом оставаться далее на левом берегу, я дойдя до Уш-Каюки, на другой день ранним утром переправился в этом месте на правый берег.

Донося о сем Вашему Превосходительству, нужным считаю присовокупить, что только неотлагательная переправа на левый берег и наказания враждебного нам аула, дозволенной Вашим Превосходительством барантой оставались единственными мерами способными возбудить население к повиновению их законным биям, и к выполнению поручения возложенного Вашим Превосходительством на штаб ротмистра Якупова. О последнем я имело честь заявить, что он своею деятельностью, предусмотрительностью и усердным исполнением возложенного на него поручения и в настоящее время ожидает лишь окончательной заготовки саксаула, чтобы вслед за сим, лично донести Вашему Превосходительству о полнейшем результате данной ему командировки.

Что же касается до отбарынтованного табуна лошадей, то за раздачей, по народному обычаю участвовавшим в баранте джигитам остальное количество лошадей в числе двухсот сорока голов пригнанных к Туркестану и все предмет ожидаю распоряжения Вашего Превосходительства.

Рапорт этот поручен для доставления Вашему Превосходительству мулле Ходжасу, как особенно отличившемуся усердием и преданностью сделанной с той поездки.

Артиллерии капитан (подпись).

ЦГА РУ. Ф.336. Oп. 1.Д. 50. Л. 1-3 с об.

№53

Журнал воен. действий и происшествий на

Среднеазиатских границах с

10 апреля по 1 мая 1866 г.

12 апреля получено следующее известие: Пароход Перовский, с баржею и железным паромом, имевший в прикрытии 30 человек от 4 роты 2 батальона, идя из форта Перовский, где он зимовал, в Чиназ был 6 апреля в 7 часов утра, в 30 верстах выше устья Арыса, встречен из густых камышей залпом из ружей партии бухарцев в несколько сот человек. Размещенные по бортам парохода стрелки и выстрелы картечью из орудий заставили бухарцев бросить занятую ими позицию и позволили пароходу следовать беспрепятственно далее. Попытки подобного рода со стороны бухарцев повторялись еще несколько раз в этот день, но встречая все тот же ответ со стороны парохода, и имея от удачных наших выстрелов значительный урон в своих рядах бухарцы вынуждены были держаться вне выстрела от парохода. 7, 8, 9 и 10-го апреля партия находилась постоянно в виду парохода. Так-как заготовленный на топливо пароходов саксаул был сожжен неприятелем, то командир парохода штабс-капитан Казаков вынуждены был высылать для рубки леса свою команду на неприятельские берег, где под прикрытием цепи стрелков, снабжение парохода топливом совершалось без всякого для нас урона.

14 апреля пароход Перовский благополучно прибыл в новый Чиназ, где и встал на якорь. В команде и прикрытии парохода не было ни одного раненного, не убитого.

7 апреля заведывающий населением центра донес коменданту Чимкента, что на левом берегу Дарьи против у устья Арыса появилась значительная шайка бухарцев, под начальством Садыка. По собранным сведениям цель этой шайки было уничтожение заготовленного для наших пароходов топлива, а также действие на наши сообщения. Подполковник Городниченко для противодействия Садыку выслав немедленно к устью Арыса отряд под командою хорунжего Казина, в составе 70 человек Сибирских казаков, 11 артиллеристов при одном ракетном станке и 80 милиционеров. Дойдя до устья Арыса и потом, повернув вверх по Дарье правым берегом хорунжий Казин 14 и 15 числа начал встречать мелкие шайки бухарских киргиз которые при его приближении, отступали и только 16 числа, собравшись в числе до 300 человек встретили отряд Казина около озера Сары-куля ружейным огнем. Не выдержав наши огни шайка не приятелей вместе с предводительствовавшим ими Садыком бросились на левую сторону реки, подобрав и унеся с собою всех раненных. Воспользовавшись бегством шайки, Казин вызвал из джигитов охотников и переправил на другую сторону, где они успели отбить одну лошадь и благополучно возвратился в свой отряд. Прогнав Садыка на другую сторону Дарьи, Казин двинулся вверх по реке к разрушенному укреплению Чардара. Хорунжий Казин узнал, что партия Садыка снова начала усиливаться, вследствие чего он и просил Чимкентского коменданта усилить его отряд, что и было исполнено 20 апреля, присоединением к нему 18 рядовых при унтер-офицере, посаженными на конь 6 казаков и 16 милиционеров под командою прапорщика Ахмерова. Пользуясь прибытием подкрепления Казин решился сделать нападение на шайку Садыка, расположенную на левом берегу. Рассыпав стрелков, Казин с 40 казаками перепра-вился на неприятельскую сторону и, пользуясь без потери с своей стороны успел прогнать Садыка и отнять довольно большую лодку Садык с партией бросился вверх по Дарье. 22 апреля Казин узнал, что Садык, усиливший свою партию по слухам до 2000 человек, начал спускаться ниже по Дарье, с целью переправиться на нашу сторону действовать на сообщения. Вследствие этих слухов Казин с отрядом отправился также на устье Арыса.

В Зачирчикском крае полковник Краевский получил сведения, что к Северо-Востоку от Кереучи в дер. Уйтюн показалась шайка барантовщиков; для разогнания этой шайки 8 апреля был послан туда сотник Волжинцев с 21 казаками при 5 милиционерах. На закате солнца того же числа Волжинцев дойдя до Уйтюня действительно встретил шайку, в довольно большом числе, человек в 500 при 4 знаках; с таким маленьким отрядом не решаясь атаковать неприятеля Волжинцев выбрав удобную позицию и тотчас же дал знать в Кереучи о том, что партия встретившаяся ему была значительно сильнее его отряда. Неприятель между тем бросился в атаку на казаков, но был отбит ружейным огнем. Заметив, что у неприятеля вовсе не было огнестрельного оружия, так как им не было сделано ни одного выстрела. Волжинцев сам перешел в наступление и постепенно оттесняя массы неприятеля, вынужден был с наступлением ночи занять удобную позицию, где провел ночь с 8 на 9 число. Всю ночь неприятель не дал отдохнуть маленькому отряду и постоянно беспокоил его, но к рассвету скрылся и Волжинцев без всякой потери возвратился в лагерь, встретился на дороге посланную ему на помощь сотню казаков. Потеря неприятеля в этом деле была по словам очевидцев немаловажна.

Полковник Краевский узнав, что шайка против которой действовал Воложинцев еще не рассеялась, а только удалилась в глубь в горы. 12 числа послал под командою того же офицера сотню казаков и 50 стрелков на верблюдах далее в горы, с целью разогнать ее или по крайней мере собрать верные сведения о ее составе и цели ея действий.

13 апреля в 8 часов утра отряд настиг барантовщиков между Намданским и Паркентом, но на этот раз встречен был уже ружейным огнем. Наши ответные выстрелы заставили неприятеля бросить занимаемые на горах завалы и отступать далее и выше. После довольно продолжительного преследования, вследствие утомления людей и лошадей преследование было остановлено. Дав время отряду отдохнуть Волжинцев возвратился.

По отправлении отряда Волжинцева, полковник Краевский с остальными своими войсками вечером 13 числа снялся с занятой им около Керыса позиций и направился к Карактам для того, чтобы быт ближе к горам месту действий высланного отряда. Присоединив 14 числа Волжинцева, 15 полковник Краевский направился к Кереучи, где им оставлены были излишние тяжести. Вызванный по делам службы в Ташкент полковник Краевский 15 числа сдал командование отрядом капитану Михайловскому. На рассвете 16 капитан Михайловский получил известие, что в Керысе спускается с гор значительная шайка коканцев, вследствие этого тотчас же им отправлены были по этому направлению 3 роты, 4 орудия и 80 казаков. Увидев приближение русских, неприятель бросился бежать в горы и был преследуем казаками до самых крутых подъемов. Отряд занял прежнее место при Карысе. 17 числа снова получено было сведение, что загнанная в горы шайка спускается в долину около Карактая, в следствие чего капитан Михайловский командировал туда 40 человек стрелков и 40 казаков под начальством хорунжего Седякина. Отряд Седякина пользуясь сгустившимся туманом, на рассвете 18 числа успев подойти незаметно к неприятелю, но появление его было так неожиданно, что шайка коканцев в 400 человек бросилась в бегство. При преследовании джигитами и казаками были взяты двое из шайки в плен.

19 числа отряд полковник Краевского соединился весь на прежней позиции при Керысе.

Маленькие экспедиции в горы и сведения другими путями собранные показывают, что в Зачирчикском крае находятся три главные предводителя неприязненных противу нас действий: Рустамбек, держащийся там почти постоянно еще с прошлого года, Ишпута (киргиз), имеющий свою партию человек в 500 и Ирказы один из бывших Аксакалов селения Аблык. К ним присоединяются беспокойнейшие из жителей поощряемые и ободряемые Эмиром. Они то, большею частью, и производят мелкие хищничества и беспорядки.

В главном отряде с 6 апреля, по возвращении из рекогносцировки под Мурзу-Рабат все было благополучно. Никаких шаек и партий неприятеля в окрестностях лагеря не показывалось. Войска по очереди были переправленны на правый берег, где они занимались возведением верков вновь строящегося укрепления укрепления нового Чиназа.

19 апреля в лагерь прибыли посланники от Бухарского посланники от Бухарского Эмира с письмом на мое имя. Содержание как письма, так и моего на него ответа известно вашему Правительству из копии с переписки, представленных к Вам при рапорте за №.

В окрестностях Ташкента, по правую руку Чирчика, а также и на сообщении между Чиназом и Ташкентом, начали появляться шайки барантовщиков, хотя и в мелком составе, шайки эти осмеливались грабить наши почты и делать нападения на состоящие в нашем подданстве аулы.

18 числа апреля одна из этих шаек под предводительством Ишпуты подошли к Ташкенту на 12 верст и увезла с собою 3 человек 6 батальона, бывших в садах для рубки леса, та же партия 19-го захватила наш пикет, из джигитов стоящий в укр. Ниязбек. По малочисленности находящейся в Ташкенте в Ташкенте кавалерии, были посажены на подъемных батальонных лошадей 20 стрелков и отправлены в погоню за хищниками, но отойдя от Ташкента более чем на 25 верст. Прапорщик Скоренков, командовавший этой колонною вынужден был возвратиться не нагнав неприятеля. По собранным сведениям шайка Ишпуты была на отличных лошадях и большею частью о двуконь.

20 апреля прибыл в Чиназ пароход "Сыр-Дарья", привезший на буксир одну баржу с грузом и два железных баркаса. Плавание парохода от форта Перовский до Чиназа было благополучно за исключением только недостатка топлива. Бухарцы пытались встретить и этот пароход выстрелами 12 апреля, но после десятиминутной перестрелки вынуждены были отступить. С нашей стороны контужен легко в голову один стрелок, из числа 25 бывших на пароходе в прикрытии.

Для поддержания сообщений Чиназовского отряда с отрядом полковника Краевского, 19 числа была отправлена колонна из рота пехоты, взвода облегченных орудий и полусотни казаков, колонна эта была поручена ротмистру Баранову. Переправясь через Чирчик, Баранов дошел с большими затруднениями, по случаю бездорожья, разлива арыков, до р. Ангрень, где отправив полусотню с сотником Калугином на соединение с Краевским, сам с остальным отрядом сделал на Ангрене дневку и 22 апреля возвратился на главный отряд. Вместе с колонною Баранова были посланы охотники из джигитов, которые вызвались поймать виновников, осмелевших напасть на нашу почту и увезти с собою одного из почтарей. Действительно джигитам этим удалось настичь барантачей. Отбить увезенного почтаря и бумаги, и кроме того двух из шайки неприятеля. По произведенному военному суду, по полевым уголовным законам один из захваченных казнен повешением. Дело об этом вместе с сим к Вашему Правительству представляется.

Для противодействия появляющимся в окрестностях Ташкента и за Чирчиком шайкам, начальник края генерал- майор Романовский решился воспользоваться прибытием с правого фланга области подкреплений в составе 2 рот 5 батальона и дивизиона облегченной батареи из Аулиеата, и сформировал летучий отряд из 110 человек стрелков 5 батальона, посадившие их, на нанятых у жителей Ташкента лошадей и придав к ним милиционеров из числа набранных в Ташкент, отправил отряд в составе 150 человек под начальством штабс-капитана Гребенкина к Ниязбеку и на другой берег Чирчика 26 апреля.

24 апреля на отряд, стоящий при Керысе, неожиданно напала партия бухарцев, успевшая срезать стоящий впереди лагеря пикет из 2 человек казаков и бросившаяся на пасшийся в стороне от лагеря наш табун верблюдов и лошадей. Как только, что об этом сделалось известным, казаки отряда, впереди всех полусотня Калугина бросились в погоню за барантачами и на пространстве не далее версты от лагеря успели настичь и положить 10 человек неприятеля. Гнавшие неприятеля на пространстве 8 верст, казаки наткнулись на новую шайку человек в 300 бухарцев огнем и рукопашным боем в шашки и смяли и ее, выбили из-за каменных завалов и преследовали вдоль подошвы гор далее. Преследование продолжалось значительно далее чем на 30 верст. С нашей стороны, кроме двух казаков, захваченных на пикет, потери не было, со-стороны неприятеля одних убитых более 60 человек.

На встречу полусотни сотника Калугина имевшей возвратится в главный отряд 24 апреля была послана рота пехоты с штабс-капитаном Семеновым. Которая встретив его на р. Ангрен. Возвратился благополучно в лагерь 27 апреля.

Войска главного отряда усилились ротою пехоты 4 батальона, взятая из Ташкента 25 апреля, 26 на рассвете прибыл в Ниязбек и не встретив на дороге никакой шайки неприятеля направился вверх по Чирчику до имевшегося там брода с большим трудом, переправившись на левый берег штабс-капитан Гребенкин двинулся на Паркент. Где по сообразным сведениям находилась шайка Ишпуты. В Паркент отряд прибыл 27 числа. При вести о движении русского отряда большая часть жителей Паркента бежала в Сасарск, верстах в 8-мь от первого, там же находился и Ишпута со своею шайкою. Оставив в Паркенте с поручиком Симаковым 62 стрелков, штабс-капитан Гребенкин с остальными 29 на рысях отправился к Самарсу, но там не оказалось не только шайки, но даже и жителей мужского пола, все ушли в горы. Взяв из числа 39 самых доброконных стрелков, Гребенкин поскакал преследовал уходящих в горы и проскакав версты 4 заметил на высокой и крутой горе шайку неприятеля человек от 150-200. Спешив своих людей и оставив у подошвы горы коноводов, Гребенкин с остальными стрелками начал подниматься в горы. Ишпутинцы открыли огонь, но мало действительный. К этому времени оставшиеся в Самарске стрелки в числе 22 человек подъехали к месту действий и при приближении их шайка начала отступать далее в горы. Преследуя неприятеля на значительное расстояние штабс-капитан Гребенкин видя утопление людей, решился остановить преследование и возвратившись в Самарбек соединился с людьми оставленными с поручиком Симаковым. Едва только отряд начал отходить к Самарску, Ишпута, к которому этим временем присоединились еще человек 200, окружил отряд со всех сторон и открыл частый ружейный огонь и порывался бросаться в шашки. Дорога шла в довольно узком ущелье, приходилось занимать высоты, сгоняя из-за камней неприятеля штыками. Таким порядком производилось отступление почти до самого Самарска, не доходя до которого одной версты. Показались стрелки поручика Симакова, увидев которых, Ишпута с шайкою пустился в бегство. В деле этом с нашей стороны четыре человека раненных 2 стрелка и 2 джигита, потеря неприятеля значительна, что можно заключить из того, приходилось действовать штыками. Из Самарска штабс-капитан Гребенкин направился в Кереучи. Куда и прибыл 28 апреля.

Для связи Кереучинского и Чиназского отрядов 27 апреля высланы на р.Ангрень две роты стрелков под командою майора Пищемуки. Цель высылки этого, кроме связи отрядов наблюдение за Зачирчикским краем и защита жителей от нападения хищников, что в последнее время сделалось особенно необходимо, так как скопища Эмира стала стягиваться в довольно значительных силах на Сыр-Дарье.

Помощник заведывающего населением центра сотник Крымов. Узнавши, что жители аулов Кунградского рода вопреки их обещанию не исполнили приказаний о заготовлении топлива для пароходов. На пространстве между Ушкаюком и Арысом, по сношении с комендантом Туркестана взял 5 человек казаков и 40 джигитов и направился к устью Арыса для того, чтобы угрозою баранты принудить непокорных исполнять приказания русской власти. Прибыв на место и увидев, что возможность заготовить саксаул предоставляется только на левом берегу Сыра и что аулы сидящие там и принявшие наше подданство еще в 1864г. не исполняют требований, Крымов решился переправить часть джигитов на левую сторону реки с тем, чтобы произвести баранту в ауле расположением как раз противу устья р. Арыса. Бий которого кроме того, что не исполнял законных требований снабжал партию Садыка провиантом и людьми. Что бы поддержать посланных джигитами переправился также на бухарский берег и своим появлением уничтожил попытку киргиз защищаться, баранта совершалась без всякого кровопролития. Воспользовавшись смущением, произведенным неожиданным появлением русских на бухарской стороне. Крымов угрозами, не приводя однако их в исполнение заставил кочующих по Сыру киргиз исполнить требования заготовки саксаула; проехав левым берегом от Арыса до Уш-Каюса и считая опасным с горстью русских оставаться далее в среде неприятеля, Крымов переправился на Уш-Каюк через Дарью и в апреле возвратился благополучно в Туркестан.

Результатом такого блестящего и смелого движения было то, что саксаул немедленно начал заготовляться и складываться на указанных местах.

Подпись: Полк. Граф ВОРОНЦОВ-ДАШКОВ.

ЦГА РУ. Ф. 715. Оп.1. Д.32. Л.335-342.

№54

Журнал воен. действий и происшествий на

Среднеазиатских границах с 1 декабря 1866 г.

По 15 января 1867 г.

Военных действий в период с 1 декабря по 15 января никаких не происходило. Дислокация войск, представленная в журнале военных действий по 1 ноября, осталась без изменений. Только небольшой отряд, в составе роты и 30 казаков переведен на урочище Ирджар, с целью которая подробно развита в донесении командующему войсками от 13 декабря №7287; отряд этот расположен там в кибитках.

На сообщения Чиназа с Джизаком, для препровождения различных транспортов в этот последний пункт, для пересылки денег, пакетов и писем, по распоряжению свиты Его Величества генерал-майора Романовского, учреждены еженедельные оказии. Каждое воскресенье рота и 50 казаков выходят из обоих пунктов одновременно и сделав по одному переходу со стороны Чиназа до Малика, а стороны Джизака до Агачлы, останавливаются на ночлег. Затем на другой день, оставив роты на упомянутых пунктах, казаки продолжают с обеих сторон движение до станции Мурза-Габат, где обменявшись пакетами, а если случится, то и транспортами, возвращаются в этот же день к ротам, а во вторник следуют с ними обратно домой. Для обеспечения этих отрядов водой на время передвижения их по безводному степному пространству до Мурза-Габата и обратно, они снабжаются каждый раз турсуками, которых с этой целью искуплено и запасено достаточное количество, как в Чиназ, так и в Джизак. Топливо для варки пищи и для согревания, отряды имеют в самой степи собирая пригодный для этого корень Кукпека.

В последнем журнале военных действий упоминалось о нескольких случаях разбоев и грабежей, бывших не только в степи за Дарьею, но даже по сю сторону ея, в окрестностях Ташкента, и что принятыми военно полицейскими мерами случаи эти тогда прекратились. За весь период с 1 декабря по 15 января таковой случай повторился только одии раз. Но дерзкое нападение в этом случае было произведено не на мирных жителей или одиночных путников, а на роту 5 Оренбургского батальона, конвоировавшую транспорт со спиртом из Чиназа в Джизак. Произведено было нападение 6 декабря. Подходя на ночлег к Мурзе-Габат, от роты отделилось вперед несколько человек к колодцам, чтобы посмотреть есть ли в них вода. Только что они подошли к мулушке¹, как из нее внезапно выскочило человек до 100 конных и окружили наших, завязалась перестрелка, на которую тотчас же подоспела рота. Нападавшие обратились в бегство, оставив на месте несколько тел; но к несчастью, они успели увезти с собою отделившегося вместе с прочими чинами унтер-офицера Неплова. Посланная для выручки его погоня не могла нагнать ускакавших, так как все они почти было о дву-конь. Кроме того во время перестрелки у нас убиты приказчик купца Ушкова, Алексей Стахеев, следовавший при транспорте и один сарт возчик. Получив известие об этом происшествии, и.д. военного губернатора сделал немедленно сделал немедленное распоряжение о расследовании кто были нападавшие. По всем сведениям, доставленным как от заведывающего туземным населением Ташкентского района, так как и из Джизака и Чиназа оказалось, что то было часть шайки Садыка, которого Эмир Бухарский, боясь, после последних наших военных успехов, откочевания к нам всех киргиз, кочующих в степи на пространстве между Чардары и Чим-Курганом, выслал для воспрепятствования переходу киргиз в наше ведение и для возвращения их силою в Бухарские владения.

Получив эти сведения, и.д. военного губернатора переписать начальнику отряда, собранного под Джизаком и коменданту кр. Чиназ, каждому в своем районе собрав сведения на месте: где именно находится шайка Садыка или партия от нее, произвести с легкими отрядами движения в степь, для преследования и захвата хищников.

Результат этого распоряжения был тот, что с 6 декабря т.е. со времени описанного случая и до последнего времени, а следовательно более уже месяца, ни о Садыке, ни о его шайке, ни о каких либо разбоях или грабежах, как на сообщении Чиназа с Джизаком, так и во всем на Дарьинском округе ни слухов, ни сведений никаких нет. Как говорят, сам Садык бежал в Бухару, шайка его рассеялась и киргизы задарьинские совершенно успокоились.

Кроме указанных выше еженедельных передвижений или оказий между Чиназким и Джизаком и упомянутых движений в степь, все остальные войска в области за все это время оставалось на месте, занимаясь улучшением своих помещений, обмундированием и вообще поправлением своего внутреннего хозяйства, а с 1 декабря во всех частях пехоты, кавалерии и артиллерии, согласно приказа отданного области, производятся ежедневно, кроме праздничных дней, ученья.

В последнем журнале военных действий упоминалось, что Бухарский Эмир собрал войско в Самарканд и расположил небольшой лагерь впереди его, на канале Шираз, в долине Заревмана, с одной стороны, опасаясь каких наступательных действий, а с другой боясь восстания против него жителей Шахресабз, Кара-Киргиз и кипчаков.

Действительно в начале декабря получены были в Ташкенте сведения, что племя Шакре-Сабз, восстав против Эмира, избрало себе другого хана и объявило себя не зависимым от Бухарского владетеля. Тогда Эмир, сняв лагерь с Шираза, отправился с этим отрядом и с войском бывшим в Самарканд, на Шахре-Сябз. По тем же сведениям, действия Эмира против Шахре-Сабз сначала были неудачны и он потерпел поражение. По последним же полученным сведениям, Шахр-Сябзцы вступили с ним в мирные переговоры и Эмир согласившись на то, чтобы они имели у себя отдельного хана потребовал и настоял на оставлении племя Шахр-Сябз в его зависимости. Покончив таким образом с Щахр-Сябзом Эмир, по тем же слухам отправился в Карчи, а оттуда в Бухару, где находился и в настоящее время.

После снятия Бухарским Эмиром лагеря на Шираз и движения его за Самарканд на Шахр-Сябз, почти целый род полуоседлого населения китай-кипчаков, имеющий свои зимовки верстах в 60 от Джюзака и вплоть почти до самого Самарканда, отказался от повиновения Эмиру и выказал желанье перейти в наше подданство. Для наказания их послан был Эмиром отряд, который захватив двух самых старших в роде биев и доставили их в лагерь Эмира, где им были отрублены головы. Тогда оставшийся старшим в роде, Дотха-Хотень-Мрахур, с двумя товарищами и 100 человек джигитов бежал в Джюзак, явился к бывшему тогда Начальнику Джюзакского отряда полковнику Краевскому и заявили о желании своего рода перейти в наше подданство.

Имея положительную инструкцию не производить никаких движений из Джюзака, далее Тамерлановых ворот, в ущелье Джалан-уты, полковник Краевский, обласкав прибывших, ответил им, что Китай-кипчаки если пожелают, могут переселяться в Джюзакский округ; на просьбу же их о движении в их волости полковник Краевский, не давая ни каких обещаний, отвечал уклончиво. Тогда Марахур прибыл в Ташкент и обратился с теми же заявлениями к и.д. Военного губернатора. Принятый здесь точно также ласково и радушно, но с теми же уклончивыми ответами, он возвратился во восвояси, а вслед за тем 200 человек китай-кипчаков переселились в Джюзакский район. Им отведен для заселения участок под самым Джюзаком, на том месте, где были наши осадные батареи, но с непременным условием, чтобы при первой возможности они были перевезли к себе свои семейства, иначе бездомные и бессемейные они могут обратиться к грабежам и разбоям.

Таково положение дел на границе нашей с Бухарой.

Из Кокана за все это время не было получено никаких особых известий. Только 12 января прибывший оттуда торговец рассказывал факт, которому нельзя придавать ни особого вероятия, ни особого значения. По словам коканца, некий Дуван, считающийся между здешними мусульманами за святого, тот самый который весною прошлого года, пред Ирджарским разгромом, вместе с Ишпутом волновал жителей Зачирчикского края, набрав себе шайку человек в 450 и воспользовавшись отсутствием Худояр-хана из Кокана, ворвался в этот город и в и в союз с Ишаном, главою духовенства в Кокане, намеревался забрать в свои руки правление Коканом.

Два дня шли толки и пересуды в городе по этому поводу, наконец, на третий, партия, приверженная Худояр-хану, восстала, взялась за оружие и началась в городе резня продолжавшаяся впрочем не долго. Потеря с обоих сторон простиралась до 20 человек. Дуван и его приверженцы перехватаны, перевязаны и отправлены к Худояр-хану в Маргелан. По словам того коканца, в настоящее время в Кокане ожидают скорого прибытия туда Худояр-хана, который хочет лично присутствовать при наказании преступников.

Торговые сношения наши с Коканом идут превосходно. Партия товаров г. Хлудова отправлена туда, вся распродана на сумму 400т. рублей, при чем на долю Хлудова чистого барыша досталось 60%, в настоящее время г. Хлудов и купец Федоров отправили в Кокан новые транспорты из Бухары и Самарканда также идут караваны, направляясь чрез новые наши владения, частью в Кокан, частью в Ходжент и Ташкент.

Подпись: Полковник ТРОЦКИЙ (подпись).

ЦГА РУ. Ф.715. Оп.1. Д.34. Л.55-59.

№55

Управление Оренбургского генерал-губернатора;

областному правлению Оренбургскими киргизами. 29

апреля 1867 года, г.

Оренбург.

Исправляющий должность товарища Министра Внутренних дел от 31 марта за № 28, уведомляет Г. Генерал- губернатора, что Министром Финансов предписано Оренбургской Казенной палате о производстве семейству Зауряд Сотника бывшего Сыр-Дарьинского района, султана Тайчика Кенесарина пенсии: матери и двум женам его по 7 руб. каждой по смерть или до выхода в замужество, и сыну 14 лет по 5 руб. в год с 1 апреля 1865г., по требованию управляющего населением правого фланга Туркестанской области.

Уведомляя об этом областное правление, в последствие представления от 16 ноября 1865 года за № 119 присовокупляю, что об означенном распоряжений Министра Финансов мною поставляется в известность и исправляющий должность Военного губернатора, Туркестанской области.

И.Д. Генерал-губернатора, генерал-майор (подпись)

ЦГА РК. Ф. 4. Oп. 1. Д. 4086. Л. 13.

№56

Политическая хроника 1867г.

Из недавно присоединенной к России Туркестанской области, за последнее время были получены довольно тревожные известия. В мае месяце, в форте № 1-й разнеся слух о появлении около Яны-Дарьи шайки хищников, под начальством киргизского партизана, которого, сначала называли в газетах Садыком, но в настоящее имя которого, по последним известиям, Сыздык. Этот партизан имел стычку с небольшим отрядом высланных против него казаков. После трехдневного боя, казаки несравненно слабейшие числом, принуждены были отступить к форту, из которого были посланы. Сыздык не решился их преследовать, а переправившись через Сыр-Дарью, напал на Акжар- скую станцию.

Набег Сыздыка вызвал самые противоположные толки: по мнению одних, поддерживаемому "Русским инвалидом" экспедиция Сыздыка была просто разбойничьим наездом, по мнению других - она служит симптомом возобновляющихся замыслов бухарцев и кокандцев, против наших новых владений в Средней Азии. По уверению последних, Сыздык вовсе не разбойник, а партизан, страшно ожесточенный против русских и его шайка — авангард ополчения против нас народов Средней Азии. Мы не беремся решить на чьей стороне больше правды, но во всяком случае, должны признать, что появление шайки Сыздыка, в пределах нашей Туркестанской области, явление вовсе не утешительное. Возможность разбойнического или партизанского (это уж все равно, в подобном случае) набега Сыздыка показывают, что вновь присоединенная к нам область вовсе еще не вполне умиротворена и обеспечена в своей безопасности, и может быть потребует от нас впереди весьма значительных пожертвований людьми и деньгами, для поддержки в ней русского владычества. При таких обстоятельствах, общественное мнение сильно озабочено тем, что в настоящую минуту Туркестанская область не имеет военного начальства, и как-бы предоставлена на произвол судьбы, именно в такое время, когда всего нужнее энергетическая воля, соединенная со знанием туземных дел, для того, чтобы поддержать недавно водворившееся в Туркестане русское владычество.

Завоевание Туркестанской области хотя и составляло весьма блестящий подвиг русского оружия, было встречено, как известно весьма хладнокровно русскою публикою. Это происходило, главным образом, от опасений за дальнейшие последствия подобного завоевания. Очень много опасений, что Ташкенту суждено сделаться вторым Кавказом, что на эту, обещавшую нам весьма мало материальных выгод, область придется нам долго тратить и деньги и людей. В первые месяцы после присоединения Туркестанской области опасения эти успокоились. Из Ташкента получались самые успокоительные известия, и общественное мнение стало надеяться, что оно ошибалось. Известия о набеге Сыздыка снова подняло прежние опасения. Набег этот показал, что вновь присоединенная область вовсе не обеспечена от нападения враждебных соседей, и что нападения эти могут обратиться в правильную войну с народами Средней Азии. Подобная война, конечно, вовсе нежелательна для России; у нас нет лишних людей и денег для нее, а потому, весьма понятно, что последние известия из Туркестанской области производить на публику весьма тягостные впечатления, даже и после уверений "Русского Инвалида" в том, что экспедиция Сыздыка была простым разбойничьим набегом и не имела никаких серьезных, непосредственных результатов.

//Отечественные записки. 191-192 стр.

№57

Подполковнику Михайлову 3 мая 1867 года № 2002

Вследствие отношение Вашего от 3 мая за № 283 мною с сим вместе предписано есаулу Ончикову допущенного числа отправится на Яны Дарью с отрядом из 70 человек казаков при двух ракетных станках для преграждения перехода в наши пределы собранной шайки сыном Кенисары Садыком и защиты наших киргиз.

Уведомляю об этом Ваше Высокоблагородие, и прошу для поднятия продовольствия и фуража, потребного для отряда и ракетных станков назначить необходимое число верблюдов, по расчету есаула Ончекова и кроме сего командировать с Г. Ончековым лазутчиков для указания пути.

ЦГА РК. Ф. 384. Oп. 1. Д. 49. Л. 3.

№58

Исправляющему должность помощника моего

подполковнику Михайлову.

6 мая 1867 года форт Перовский

Прибывший сего числа с урочища Ах Чиганак киргиз Ходжинского рода Турум Ходжа Арык Ходжин находившийся том в числе прочих караульщиков, выставленных для наблюдения за вторжением хищников в ауле наших киргизов объяснил следующее:

Что третьего дня получил от киргиз сведение, о появлении на левом берегу Джанье-Дарьи Бухарской шайки под предводительством Султана Садыка и бия Чумекеев - ского рода Пиралия. Для узнания справедливости сего, он отправился с бием Бикеем на уроч. Чирик -Рабат, где кочуют Чумекеевцы в поданстве бия Саменя. Объезжая эти аулы, он действительно заметил по левом берегу Джаны-Дарьи скопище Бухарцев (примерно около 1 тыс. человек), находящиеся под предводительством султана Садыка и бия Пиралия, но цель этого отряда до сих пор никому неизвестна.

Сообщая об этом, я покорнейше прошу Вас, для предупреждения злонамеренных действий Бухарских хищников против наших хлебопашцев, принять следующие меры предписать управляющим родовых иметь впереди своих аулов сторожевые караулы и в случае явной опасности, чтобы аулы тут же группировались бы вместе, и таким образом откочевывали бы в более безопасные места под защиту наших укреплений а если можно, то чтобы кроме караулов сформировали хорошо вооруженные отряды, которые и должны присоединиться для единства действий к отряду высланному из форта №1.

Управляющим туземных населением первого фланга надворный советник (подпись).

ЦГА РК. Ф. 384. Oп. 1. Д. 49. Л. 4.

№59

Исправляющему должности помощника моего

подполковнику Михайлову. Мая 1867 года, форт

Перовский.

Начальник правого фланга словесно передал мне, что приехавшие сюда по торговым делам Оренбургские мещане предъявили ему, что вовремя проезда через почтовую станцию Ильчибай, сделано было на них нападение шайкою из 50 человек, от которых однако же они успели спастись. Шайка это была вооружена топорами надетыми на дерево и как надобно полагать хищники эти на из шайки султана Садыка, а должны быть из числа наших киргиз, которые пользуясь беспорядком в степи дозволяют себе подобные поступки.

Так как Воинский начальник форта №2-го, во введении коего находится помянутая станция не имеет никакой возможности выслать туда казачьего отряда, по имению в запасе нужного количества фуражу, то поэтому начальник фланга для предупреждения подобных случаев на будущее время, признал необходимым выставить на означенную станцию киргизский караул.

Сообщая об этом, я покорнейше прошу, Вас с получения сего немедленно распорядится выселку на Ак-Джарскую станцию киргизского караула, хотя из 5-ти человек, под наблюдением одного расторопного и благонадежного бия, и об исполнении сего мне донести.

Управляющий туземным населением правогофланговый Надворный советник (подпись)

ЦГА РК. Ф. 384. Оп.1. Д. 49. Л. 5.

№60

Помощнику Заведывающего населением киргиз правого

фланга подполковнику Михайлову. 1867 года мая.

Форт Перовский.

Из рапорта ко мне коменданта форта №1-го за № 1324, основанным на препровожденной к нему от Вас копии с донесения заведывающему населением правого фланга за №1 видно, что вблизи колодцев Сары-Булак, где было дело Есаула Ончекова, кочуют родственники Ярлыкана-Кутояк и другие, также находится много аулов, оказывавших содействие шайкам Садыка, а как Ваше Высокоблагородие находились при отряде высланном из форта № 1, под начальством штабе капитана Приотревского, который доходил до сказанных колодцев, то вероятно Ваше Высокоблагородие захватили Кутояка и всех участвующих в шайке Садыка, наших киргиз. Почему прошу Вас донести мне подробно, как об этом, так и вообще о результате Ваших действий при отряде, для представления И.Д. Военного Губернатора Туркестанской области, а вместе с тем предлагаю Вам разобрать и открыть виновных в содействии Садыку для поступления с ними по законам.

При этом присовокупляю, что Его Превосходительство генерал-майор Мантейфель предложил мне распорядится через заведывающих населением немедленно выставить киргизские караулы, собственно для обеспечения почтового тракта по всему правому флангу и независимо сего выставить передовые караулы соображаясь при распределении их с местным условиями на дорогах Хивинской и Бухарской ведущих к Фортам.

Сообщая о сем Вашему Высокоблагородию, прошу сделать посему соответственное распоряжение.

И.Д. Начальника Фланга подполковник (подпись)

ЦГА РК. Ф. 383. Oп. 1 Д. 49. Л. 13-14

№62

Министерство Внутренних дел. Управляющего областного

Оренбургскими киргизами;

22-го июня 1867 года. Оренбург. Секретно

Его Высокопревосходительству, Господину

Оренбургскому генерал-губернатору.

Из предложения исправляющего должность генерал- губернатора и командующего войсками Оренбургского Военного Округа, от 28-го мая за № 392, мне известно, что Садык Кенесарыев, нападавший с шайкою своих приверженцев на окрестности форта № 1-го, похвалялся, будто он рассчитывает на помощь киргизов Чумекеевского рода и управляющего оным султана Касымова. К разъяснению этих слухов со стороны областного начальство приняты зависящие меры, как изволите усмотреть из представления областного Правления, от 2 июня за № 5487.

Принимая в соображение: а) что киргизы Сырдарьинского района большую часть года проводят в пределах области Оренбургских киргизов, причем-бы в числе первых нашлись личности, благоприятствующие Садыку, то им легко кочуя в Оренбургской области, распространять вредное влияние на наших киргизов, - и б) что ближайшее удостоверение об отношениях Сырдарьинских киргизов к Садыку весьма важно, но областным правлением не может быть произведено по не подчиненности оному Сырдарьинского района, имею честь покорнейше просить Ваше Высокопревосходительство приказать местным властям Туркестанской области произвести точнейшее удостоверение не принадлежал ли кто либо из Сырдарьинских киргизов к шайке Садыка, или не обещал-ли ему помощи при его хищнических набегах, и вообще как относится к Садыку население Сырдарьинского района. От оказавшемся же не оставит дат знать правление, для учреждения надзора или принятия других соответственных мер в отношение Сырдарьинских киргизов, во время пребывания их в Оренбургской области.

При этом честь имею доложить, что заведывающий ныне туземным населением правого фланга Туркестанской области надворный советник Диомеди, по недавнему служению его попечителем при линейных киргизов, известен мне как весьма распорядительный и знающий киргизов чиновник, который полагаю, с должным успехом может произвести объясненное выше удостоверение если

Вашему Высокопревосходительству угодно будет возложить на это поручение.

И. д. Управляющего областью (подпись)

РТА Ор. О. Ф.6. Oп. 10. Д. 7782. Л. 1-2.

№62

ИЗВЛЕЧЕНИЕ ИЗ ЖУРНАЛА ВОЕННЫХ ДЕЙСТВИЙ

И ПРОИСШЕСТВИЙ НА СРЕДНЕ-АЗИЯТСКОЙ

ГРАНИЦЕ С 10 МАЯ ПО 1 ИЮЛЯ 1867 ГОДА

7 мая получены были сведения, что на левом берегу Дарьи, около караванной дороги, появилась шайка бухарцев в 1 т. Человек под начальством Садыка и какого-то бия, что в тоже время Садык собирает шайки туркмен и каракалпаков, с целью пробраться для грабежей через Кызыл-Кумы в наши пределы и для привлечения на свою сторону киргиз, рассылает в подвластные нам роды прокламации возмутительного содержания. Для предупреждения могущих быть беспорядков, начальник правого фланга сформировал в ф. Перовский отряд из 40 киргиз и 40 стрелков, посаженных на киргизских лошадей и направил его по почтовому тракту до станций Букабай-Кул, а оттуда на урочищ. Калан-Бас, в разливе Куван-Дарьи, так как по некоторым данным можно было предположить, что Садык непременно там; в случае, если его там нет, то отряд должен был выйти на бухарский караванный путь к уроч. Джаман-Чеганак и соединиться с отрядом, высланным для цели из фронта № 1.

Не доходя 2-х переходов до Джаман-Чегенака, 16 числа, отряд наш, получив сведение, что Садык направляется по Сыру к форту № 2, направился туда же; но от захваченных охотниками-киргизами двух киргиз партии Садыка узнав, что партия обратилась к Джаман-Дарье возвратился в ф. Перовский. Между тем высланный по первому известию о появлении Садыка, 4 мая из форта № 1 отряд из 1 сотни казаков, 6 мая дошел по караванной дороги до уроч. Сары-Булак (в 143 верст, от форта). Взятый отрядом на дороге киргиз дерткаринского рода показал, что никакой шайки нет. Придя на ночлег, отряд расположился на возвышенности в ХА версте вправо от дороги. По другую сторону дороги в 1 версте от нее был родник, а влево от родника, саженях в 300 плоская возвышенность. Командир отряда, есаул Анчоков отправился для осмотра местности к роднику, куда были отведены и лошади для водопоя. В это время появилась из-за плоской возвышенности шайка Садыка, человек в 1000 и немедленно бросилась к отряду; люди и лошади, шедшие к роднику, успели отступить. Отряд выстроившись в каре, встретил неприятеля выстрелами из ружей и ракетами; шедший впереди неприятель отступил но главные силы, потом устроившись, бросился на отряд со всех сторон и открыл пальбу, продолжавшуюся с 10 часов утра до 2 пополудни, при чем с нашей стороны убито 19 человек; будучи отбита, шайка слезла с лошадей и стала их путать для подножного корма, тогда командир отряда приказал устроить окоп, что и было исполнено. В 8 часов вечера нападение шайки возобновилось, но было отбито с большою потерею неприятеля, при чем с нашей стороны убит 1 казак. Между тем все люди и лошади, находясь под сильным жаром, истомились от жажды, почему начали, рыть колодезь, что продолжалось всю ночь и весь день 8 числа под выстрелами; но оказалось, что воды в колодце нельзя ожидать, почему он был оставлен, а ночью начать другой колодезь, в котором также не оказалось воды. 9 числа нападение возобновилось и опять было отбито с большою потерею неприятеля, с нашей стороны ранен 1 урядник и 3 казака. Так как люди и лошади уже в продолжение 3 суток находились под сильным жаром, не имели воды и будучи окружены мертвыми телами людей и лошадей, уже начинавшими разлагаться, совершенно истомились, так что у некоторых людей пошла кровь горлом, начальник отряда решился в 4 часа утра 10 числа отойти к роднику, для чего приказал навьючить на оставшиеся 26 лошадей сколько возможно фуража и провианта; оставшееся же количество тяжести, которую нельзя было взять, приказано бросить в вырытый колодезь, прикрыть сверху трупами убитых лошадей и засыпать песком. Устроив все это, отряд построился в горе и двинулся к роднику; неприятель и не подумал его преследовать, а сейчас бросился в оставленный лагерь, думая найти добычу. Всего продолжение этого дела с нашей стороны убито 20 человек, ранено 5, отбито неприятелем 20 лошадей и 13 верблюдов, брошено седел 5, ружей 7, вырвалось 19 лошадей и убито 15, кроме того, зарыто провианта и фуража несколько четвертей.

16 мая явился в форт № 1 бывший при отряде вожак киргиз Аль-Мамбет, который при самом начале дела успел скрыться в сухом русле Джаман-Дарьи, но был настигнут хищниками, ранен в голову и во время дела находился под караулом, а когда хищники стали отступать, то Садык его отпустил и приказал кланяться всем биям, почетным старшинам и аксакалам Чумекеевского рода и передать им, чтобы они были готовы оказать ему Садыку, всякую помощь; султану же Илекею приказал сказать, что он дурно делает, не отвечая на поклоны Садыка, между тем как обещал ему помощь, вместе с тем приказал передать ему, что если он не будет его соучастником, то накажет его. По словам Аль-Мамбета числительность шайки Садыка простиралась до 2000 человек.

// Русский Туркестан сборник М., 1872. стр. 149-150.

№63

Оренбургский военный округ. В канцелярию оренбургского

генерал-губернатора; 20 июля 1867 г.

В ответе на отзыв от 11-го июля за№ 4643, имею честь сообщить генерал-губернаторской канцелярий то из полученных в окружном штабе донесений местного начальства туркестанской области, видно что в мае месяце сего года, а во время беспорядков произведенных на Сыр- Дарье шайкою Садыка Кенисарыева было два случая нападения хищников на купцов именно 13-го мая шайка хищников напала на 2-х Элаубугских купцов и крестьянина Кирвохижина, проезжавших к форту № 2, при чем первоначальный слух о том что лица эти были захвачены в последствии не подтвердился, ибо киргизы, которым купцы, угрожали выстрелами из револьверов, не решились подъехать близко; и за тем при отступлении разбитой шайки Садыка по Бухарской дороге за Яны-Дарьею, у наших казанских татар, проходивших из Бухары с караванами по приказанию Садыка были отобраны сухари чай сахар; прочих же товаров хищники не тронули. Относительно в газетных заявлений и частных слухов о бывших будто бы грабежах нескольких купеческих караванов в степи и Туркестанской области, то известия эти по имеющимися официальными донесениями не подтверждаются.

И.Д. Начальника штаба, полковник 3AЛECOB.

РГА ОрО Ф. 6. Oп. 10. Д. 8180. Л. 2.

№64

Управление Оренбургского генерал-губернатора.

Господину Военному Министру; 29 июля 1867 года. г. Оренбург.

Вследствие неоднократного появления в журналах и газетах корреспонденции о грабежах и беспорядках причиненных шайкою Садыка Кенисарыева, показавшеюся последних числах мая и начале июня между Сыр-Дарьинскими киргизам, долгом считаю по тщательному расследованию последствий этого случая, довести до сведения Вашего Высокопревосходительства что во время беспорядков, произведенных на Сыр-Дарье шайкою Садыка Кенесарыева было два случая нападения хищников на купцов, именно: 13-го мая шайкою хищников напала на 2-х Элабугских купцов и крестьянина Кривохиженина проезжавших к форту № 2-му при чем первоначальный слух о том, что лица эти были захвачены в последствии не подтвердился, ибо киргизы которые купцы угрожали выстрелами из револьверов, не решились подъехать близко; и за тем при отступление разбитой шайки Садыка по Бухарской дороге за Яны-Дарьею, у наших Казанских татар проходивших из Бухары с караванами, по приказанию Садыка были отобраны сухари чай и сахар; прочих же товаров хищники не тронули.

Подписал: генерал-адъютант КРЫЖАНОВСКИИ.

РГА ОрО. Ф.6. Oп. 10. Д. 8180. Л. 7.

№ 65

Заведывающему киргизами района форта № 1 Г.

подполковнику Михайлову. 17 сентябрь 1867 г.

От киргизов кочующих на Яны-Дарье Сямена Джакая и

Кутаяка с своими обществами всенижайщее

ДОНЕСЕНИЕ

Извещаем Вас, что назначенный над нами местным начальник Тайлак для сбора кибиточной подати сего числа, приехал, почему мы с своими обществами остались очень довольным к своему начальнику и весьма радовались и беспрекословно, мы все согласились платить кибиточную подать и других повинностей, и в настоящее время подати Тайлаком с нас взыскивается, от Садыка известий никаких нет.

Вторая просьба со своими обществами от Вас, когда султан Бура выбежал от бухарского эмира, все лето кочевал с нами вместе, и как он вздумал укочевать на Сыр к нашему русскому правительству, угнал у нас от Аспанова отделения Юти верблюдов, у Дюрт-Каринского рода киргиза Куютбая 3-х верблюдов. Вслед за тем, хозяева верблюдов т.е. киргизы Куютбай и Уранычбай с сыном своим Азырбаем ездили к Султану Буре просить своих собственных верблюдов; но султан Буре 3 верблюдов Куютбаю воротил, а наших 10-ти верблюдов не возвратил назад и даже киргиза Азырбая увел с собою, а отец его Урганычбай и до тех пор нет. Почему донося Вашему Высокоблагородию мы все своими обществами, все покорнейше просим сделать между нами с султаном разбирательство, в случае окажется справедливым, то просим вас удовлетворить нас оными.

ЦГА РК. Ф. 384. Оп.1. Д. 48. Л. 32-33 с об.

№ 66

1867 года 20 сентября киргиз Аргынского рода

Туктагуловского отд. Байтуган Джанкабулов

опрошенный показал.

Назад тому с месяц, я по просьбе Управляющего Туземным населением правого фланга ездил в Бухарские пределы, для разузнания о положении тамошних дел; прибыв туда меня захватил один из полицейских людей и доставил к султану Садыку, которому я назвался знакомым. Садык принял меня ласково и обратился к эмиру с просьбою о дозволении мне проживать между его киргизами, вследствие чего, и дозволено было мне проживать близ Садыка. Во время пребывания моего в Бухаре я заметил, что султан Садык приготовляется куда то к походу, для чего и кормит лошадей в значительном числе; желая узнать о цели настоящего приготовления я оставался до тех пор пока не удалось, мне узнать это. Все эти приготовления, как я узнал от самого Садыка, делаются для того, чтобы с нарождением нового месяца двинуть в наши владения три отряда. Сам Садык предполагает отправиться к форту Перовский для чего и выпрашивает у эмира до 1000 сарбазов и несколько орудии; одну шайку намерен он отправить к форту №1, а другую к форту №2.

Бий Самен и Джакей, присоединившиеся в мае месяце к султану Садыку, просили его взять их к себе, почему Садык и командировал к ним 40 человек, которые возвратились уже назад, объявили ему, что Русские выставили везде наблюдательные караулы. Недавно этот бий снова прислали двух киргиз с просьбою об охранении их, при откочевании, на что султан Садык ответил что в настоящее время отдельной шайки двинуть к ним может, а что вскором времени будет туда сам. Из Хивы недавно прибыло посольство Бухарскому эмиру, о цели которого, положительных сведений не мог узнать, с посольством этим прислано до 3 тыс. туркмен которым эмир после ласковых приемов и подарков, ответил, что они возвратятся назад, вместе с отрядом султана Садыка который должен в скором времени выступить в поход. Эмир хотя и уведомляет Кабульского хана, о своих намерениях против русских, но в тоже время боится, чтобы в случае военной неудачи не опрокинулся бы хан на него.

Подданные Бухарского эмира стараются и даже просят Его поддержать дружеские отношения с Русскими, вследствие застоя в торговле. При возвращении султана Садыка из весеннего похода представлены были им эмиру головы убитых русских под Сары Булаком, за что Эмир отличившимся в этой стычке биям и другим киргизам сделал щедрые подарки. После сего, я выпросил у Садыка съездить к своим родным для свидания, но вместо того приехал сюда.

К сему показанию киргиз Байтуган приложил тамгу.

Подлинное показание отбирал Управляющий населением надворный советник ДИОМИДИ.

Верно надворный советник (подпись).

ЦГА РК. Ф. 384. Oп. 1. Д. 48. Л. 30-31.

№67

Донесение о состоянии и положении в Средней Азии

за 1867 г. Управляющего туземным населением правого

фланга Туркестанской области 26 сентября 1867 года

№ 881. Форт Перовский.

Подполковнику Михайлову.

Препровождая при сем копию с показания киргиза Байтугана Джанкабулова о намерении султана Садыка вторично вторгнуться в наши пределы для произведения новых беспорядков, - я покорнейше прошу Ваше Высокоблагородие немедленно выставить сторожевой караул на пункте более опасном и удобном для наблюдения и кроме сего послать в Бухару благонадежного лазутчика для поверки полученных мною сведении. Караул должен быть выставлен на 2 месяца, но если неминуемая всякая опасность, и это будет дознано Вами положительно, то может распустить людей ранее назначенного мною срока.

Обо всех полученных Вами сведениях по означенному предмету прошу Вас доносить немедленно.

Надворный советник (подпись)

ЦГА РК. Ф. 384. Oп. 1. Д. 48. Л. 29.

№68

Переписка о конфискации верблюдов у казахов-

сторонников султана Садыка Кенесарина

Имею честь донести к Вашему Высокоблагородию, что отобранные верблюды бием Джалдыбаем Бугенбаевым в Каракумах принадлежат, тем самым киргизам, которые участвовали в шайке Садыка из них: 6 верблюдов киргиза Кутояка находились у киргиза Хайралапа, восемь - таминского роДа киргиза Талканбая находились у Бейсена Нурлыбаева, семнадцать - киргиза Дустана находились у киргиза Курманбая, семь -киргиза Тяуте тоже находились у Курманбая, два верблюда - киргиза Тыстыбая то же находились у него же; и всего 40 верблюдов.

Зауряд-хорунжий бий Санмурза Мурзабеков приложил печать.

ЦГА РК. Ф. 384. Oп. 1. Д. 59. Л. 10.

№69

И.д. Управляющего туземным населением Туркестанского

населения Военному Губернатору Сыр-Дарьинской обл. 10

апреля 1868г. №171. Туркестан (секретно).

Из Бухары в крепость Нурата 1 сего апреля прибыло 1000 сарбазов под начальством Султана Садыка Кенесарина. О намерении Садыка, куда он отправиться с этими сарбазами, не известно, то что Садык получил от бия Пралия и других биев предложение быть у них султаном и что они согласны быть в подданстве Бухары.

Бий Прали кочует ныне в горах между Бухарою и Хивою, а года 4 тому назад он относился к форту №1.

Как из Нурата может быть выслано Садыком партия для грабежа наших киргиз, кочующих на левом берегу Сыр-Дарьи, то для предосторожности мною предупреждены киргизы, кочующие по реке Сыр-Дарье Туркестанского района. Донося о сем Вашему Превосходительству, докладываю, что мною вместе с сим об этом донесении и Чимкентскому Уездному Начальнику.

Подпись: Надворный сов. ГРИШИН.

ЦГА РУ. Ф. 715. Oп. 1. Д.36. Л. 233.

№70

Г. Туркестанскому генерал губернатору

23 апреля 1868 г. г. Ташкент.

РАПОРТ

Имею честь представить Вашему Превосходительству копию с полученного донесения Управлявшего туземным населением Туркестанского района, от 10 апреля за № 171, о нахождении султана Садыка Кенесарина, с одной тысячью сарбазов в кр. Нурата.

За Военного Губернатора,

Помощник его, полковник (подпись)

ЦГА РУ. Ф. 1. Oп. 34. Д. 30. Л. 1.

№71

Милостивый Государь Андрей Иванович!

3 го мая 1868.

В бытность мою в Ташкенте в конце декабря прошлого года, я советовал Султану Ахмету Кенесарину склонить брата его, Садыка перекочевать к нам, прибавив что по ходатайству Начальства вероятно Генерал-Губернатор простит Садыку его прошедшее. Первый посланный скрылся не побывав у Садыка, прождав напрасно, Ахмет послал их родственника Султана — Тюре, с которым вчера привез ответ от 12-го Апреля. Подлинное письмо при сем представляю, своим долгом считаю присовокупить, что Садык передал его словесно Султану-Тюре, из которого видно, что жена его и дети находятся у брата в залоге, а его он послал с 500 воинов к крепости Нурата. Семейное это обстоятельство не позволяет ему исполнить желание принять подданство Российское в настоящее время, но что он непременно сделает с первым снегом.

Сожалея, что дело это не удалось, представляю на Ваше благоусмотрение, угодном будет послать это письмо на передовую лично или оставить без последствий.

Пользуясь сим случаем еще раз покорнейше прошу Вашего Ходатайства определить Султана Ахмета, вообще заслуживающего и обещающего быть мне весьма полезным помощником.

С истинным почтением и совершенною преданностью имею честь быть Вашим покорнейшим слугою.

Николай ШУТОВ, (подпись).

ЦГА РУ. Ф. 17. Oп. 1. Д. 9709. Л. 1 с об.

№72

Военному Губернатору Сыр-Даринской области

РАПОРТ

Из Бухары в кр. Нурата 1 сего апреля прибыло 1 тысячью сарбазов под начальством султана Садыка Кенесарина.

О намерений Садыка куда он отправиться в этими сарбазами не известно; но известно то, что Садыка получил от бия Прали и другие биев предложение быть у них султаном и что они согласны быт подданстве Бухары.

Бий Прали кочует ныне в горах между Бухарою и Хивою, а года четыре тому назад он относился к форту № 1.

Как из Нурата может быт выслана Садыком партия для грабеж наших киргиз, кочующих на левом берегу Сыр-Дарьи, то для предосторожности мною предупреждены киргиза кочующие по р. Сыр-Дарье Туркестанского района.

Донося о сем Вашему Превосходительству докладываю что мною, вместе с сим об этом донесено начальнику подписал И.Д. Управляющего населением надворный советник Гришин.

Верно: Начальник отделения (подпись)

ЦГА РУ. Ф. 1. Oп. 34. Д. 30. Л. 2с об.

№73

Исправляющему должность Начальника Военно-Народного

Управления в Туркестанском крае

18 мая 1868 г. г. Ташкент

РАПОРТ

Начальник Чимкентского уезда от 3 сего мая доносит, что по совету его, султан Ахмет Кенесарин, склонял своего брата Садыка, в перекочевке на наши границы, на что получил от Садыка ответ изложенный в представляемом у сего письме; из коего видно, что Садык послан с 500 воинов в креп. Нурата а жена и дети его находятся у Бухарского эмира в залоге. Это обстоятельство, не позволяет Садыку исполнит, в настоящее время желание принять подданство Россию но что он исполнит таковое с первым снегом.

О вышеизложенном считаю долгом донести Вашему Превосходительству.

Исправляющий должность Военного Губернатора

полковник (подпись).

ЦГА РУ. Ф. 1. Oп. 34. Д. 30. Л. 4 с об.

№74 Перевод

Брату моему Султану Ахмету Кенесарину поклон и следующее слово.

По милости Божией мы живем благополучно. Ваше письмо от Султана Тюре в добрый час я получил, и очень обрадовался ему. Одна моя жена с детьми живет в Бухаре: и я сам не вполне свободен — один выезжать в степь не смогу. Вашему письму я вполне верю. Ваше Русское начальство никому не делает, благосклонно и милостиво вспомнило меня — этим я весьма доволен. После этого скажу Вам свою просьбу. Теперь выехать мне не возможно, ибо один без семейства я бежать не могу, а взять семейство с собой тоже не возможно, ибо и дорога далека и в такую жару чрез степь ехать не удобно. Если я буду здоров осенью я выйду своими джигитами, отправивший свое семейство. Если бог поможет, тогда я увижусь с Вами и представлюсь Русскому Начальству. О вышеизложенной просьбе моей прошу уведомить Русскому Начальству.

В Справедливости своего слова печать приложить: Султан Садык-Тюре Кенесары-ханов.

ЦГА РУ. Ф. 17. Oп. 1. Д. 9709. Л. 2 с об.

№75

Начальнику Заравшанского округа. Начальник Катта –

Курганского отдела

15 июля 1868. Кр. Катта Курган.

РАПОРТ

Отправляет 11 июля из кр. Катты Курган отряд Полковника Шуфуса я был уверен устроить наружный порядок в горных кишлаках Нуратинского бекета, отходящих к нам по условиям мира, но известия полученные нами из Бухары и Нураты заставили меня спешить возвратиться в Катты Курган.

Вечером 13 июля прибыли к нам в Джизман люди, посланные от нас к Нуратинскому беку и между прочим привезли известие, что старший сын Эмира провозглашен Эмиром в Карши и двигается с частью войск прямою дорогою в Кармене и Бухару. Сам Эмир выступил из Бухары с войском по Каршинской дороге но остановился в одном переходе, где отделились от него несколько беков и отправились на присоединение к сыну его. Все значительные и сильные роды узбеков, кипчаков, найманов и весь народ в Бухаре, расположен в пользу старшего сына. Одни ожидают изгнания Русских, другие хотят отделиться от старого Эмира. Говорят, что поправозглашении старшего сына Эмиром в Бухаре новый Эмир двинется на Катты Курган. Известие полученные мною из Двурат кажется самые свежие, ибо из других слухов известно только, что старший сын занял Карши и против него выступил из Бухары его отец. Вообще из доходящих к нам слухов положительно известно: 1. что Эмир вышел с высоком из Бухары и 2 что жители Бухары и большая часть народа сильно, не расположены в его пользу. На основании этих данных и можно полагать удаление старого Эмира весьма вероятным и также вероятными все последствия вступления в управление делами старшего сына, отыскивающего себе союзников в заклятых врагах своего отца, Джорабека и Садыка.

В виду таких событий необходимо тотчас же заняться устройством помещений для войск, сборов податей. Для помещений войск можно отделить часть сакель отходящих под комнату крепости так чтобы все части войск и управление находились вокруг цитадели. В саду же можно будет произвести поправки для временного расположения одной роты, части казаков из моего управления.

В самой цитадели предполагается оставить Лазарет артиллерийский и часть провианского складов и несколько квартир для людей, сколько дозволит свободные помещения в цитодели. Если 5 батальону не доведется стоять в Катты Кургане то конечно устройство помещений не может продвигаться успешно, но я вполне полагаю на содействие в этом долге командира батальона в виду крайней потребности для войск. Наши серкеры беспрепятственно продолжают работают во всем протяжении района. Кроме Докама и Улуса находящихся в руках Шахризябских серкеров, мы не вступили во владение частью Нуратинского бекства, отходящего к нам по мирному условию с Эмиром. Необходимость находиться в Катты Кургане помешало мне на местах убедиться можем ли мы фактически управлять этою страной из Катты Кургана, насколько мне известно из расспросов, управление одного этою частью района заиметь все небольшие наши военные силы отвлечет все внимание Начальника отдела. Впрочем в настоящих обстоятельствах все внимание наше должно быть устремлено к стороне Шахризябцам и особенно Бухары. Со стороны Бухары мы со дня на день должны ожидать наплыва разных шаек, а может быть и в больших силах, и с теми средствами которые имеем в руках мы можем только охранять наши склады и сообщение с Самаркандом.

Начальник отдела Полковник (подпись).

ЦГА РУ. Ф.5. Оп.1. Д. 5. Л. 2-3 с об.

№76

Начальник Заравшановского окр. Bp. Командующему

войсками Туркестанского окр. 28 сентября 1868г. №67

Рапортом №5 я доносил Вашему Пр-ву о настоящем положении дел в Бухаре и излагал подробно причины заставившиеся меня препятствовать враждебным намерениям старшего сына Эмира против отца.

По выступлении Бухарского Эмира из Карши в Бухару. Вследствие полученных им сведений о сильных беспорядках в Эмирстве, произведенных враждебными против него действиями Садыка. Уже занявшего Кармине, сын Эмира (Катты-тюре) овладел г. Черакчи и стал быстро усиливаться войсками, благодаря деятельности и щедрой помощи беков Шихрисябских. Намерения союзников были совершенно ясные и определенные. Действуя заодно с Садыком, получив даже от Катты-тюре ярлык на бекство в Кермине, они хотели немедленно идти по пятам Эмира в Бухару и поддерживаемые таким же движением Садыка со стороны Кермине овладеть столицей ханства и свергнуть настоящего Эмира Музафар-Эддина с его престола.

Нет ни какого сомнения, что расчет союзников был совершенно верен и в исполнения своем не мог встретить никаких препятствий если-бы не неожиданное для них появление наших отрядов со стороны Джама.

3-го числа подошел к Джаму наш первый легких отряд капитана Гребейкина и привел в смущение всех военно- начальников в Черакчи. Не понимая еще назначения этого отряда и не приписывая ему особые важности по его малочисленности, первые дни при его появлении в Джан союзники оставались в Черакчи в положении выжидания.

Дальнейшее же стягивание войск в Джан, обратили уже серьезные их внимание на наши действия и прежде всего озаботил и напугал беков Шахрисябских. Джура-бий и Баба-бий, сбор наших войск в Джан, объяснили прямым желанием войск воспользоваться смутным положением дел в Эмирстве и наказать их за прежние против нас действия под Самаркандом.

Озабочиваясь за целость своих владений они немедленно же подтянули часть своих войск к Китабу и Шаару, оставив в лагере Катты-тюре весьма незначительный отряд. Приверженцы сына, тоже встревоженные движением русских, начали колебаться и как 5-му сентября у Катты-тюре осталось не более 600 человек при 4-х орудиях.

Межде тем войска к Джану подходили подходили постепенно: 4-го числа прибыли из Самарканда 2 роты; 5-го еще две роты с двумя орудиями; 7-го одна рота из Катты-Кургана. 8-го числа я сам прибыл в Джан и за мной пришли еще 2 роты.

Лазутчики дали знать, что с начала появления наших войск в Джане, сын Эмира также как и беки Шахрисябские, принял это движение за исключительное желание наших наказать Шахрисябцев, не допуская никаких враждебных намерений наших против себя. Не отказываясь поэтому от своего плана овладеть Каршами, он продолжал переписку с жителями этого города и получив от них некоторую помощь, принял их предложение идти на Карши и выгнать гарнизон Эмира. К 7-му числу у него набралось разного народу до 8000 с которыми он и занял Карши. Не встретив особенно серьезного сопротивления со стороны гарнизона, которые начиная с бека города Аден-Герваначи, после незначительной стычки весь разбежался.

Получив эти известия я, дабы сын Эмира яснее понял назначение Джанского отряда и был бы осторожен в своих намерениях против Эмира, распустил через лазутчиков слух в населении. Что мы не только не сочувствуем планам Катты-Тюре и не желаем никакого переворота в Бухаре, но решились непосредственно наблюдать за всеми действиями сына и что наступательное его движение к Бухаре, может вызывать также движение против его самого.

Вместе с этим, чтобы поддержать эти слухи. А также чтобы поверить сообщенные им известия о действиях сына и ознакомиться с дорогою, я 9-го числа послал по дороге в Черакчи рекогносцировочный отряд по начальством капитана Гребенкина.

Рекогносцировка эта убедила меня, что сына Эмира нет в Черакчи, что он занял Карши, собирает войска и опять вступил в сношения с Джура-бием.

По соображении всех обстоятельств было ясно, что главная пружина всех действий сына Эмира это Джура-бий; что хотя он и встревожился появлением русского отряда в Джан, но все таки не до такой степени, чтобы бросить своего союзника совершенно и заняться исключительно своими собственными делами. Из его действий видно было какое-то убеждение, что он считает себя; за что-то настолько самостоятельное и настолько сильное. Что на отдаленные наши предупреждения и угрозы особенного внимания может и не обращать.

Я решался показать Джура-бию, что его положение совершенно не так безопасно. Как он думает и что ущелье отдаляющее его от наших владений не представляет нам никакого препятствия и дойти до него в один день.

Вследствие этого 10-го числа я предпринял лично рекогносцировку по дороге к Шахрисябсу. Рекогносцировку я произвел почти вплоть к Китабу. Выступив с 2-мя ротами пехоты с 2 Уг сотнями казаков при 4-х орудиях, я оставив пехоту на горном ручье Кайкаме, с кавалерией и конным взводом артиллерии, проехал все ущелье (верст 40) и достиг выхода из него на Шахрисябскую долину.

С горы Баял-Карал (от Китаба верст 18) открылась вся долина: Китаб. Шар, Шаматан, Урты-Курган и Даик были видны простым глазом, в бинокль же можно было различить не только знаменитую стену, которой обнесены поименованные 5 городов, но зубчатые стены цитаделей этих городов и даже барбеты.

Направление Шахрисябской долины с войсками на запад.

Ширина ее с севера на юг до 40 верст. Вся она, кроме западной стороны, окаймлена высокими горами. Прямо против Баян-кары у подножья не высокого хребта, за которым белели вершины снеговых гор, виднелся шестой город долины Якобак. По направлению к западу довольно ясно виден был город Черакчи.

Вся долина. На столько только ее было видно, покрыта кишлаками и садами. Между Китабом и Шаром почти непрерывные сады.

Дорога из Джана в Китаб идет по довольно узкому ущелью; пересекается обрывами и горными хребтами, изобилует крутыми подъемами, но вообще проходима для нашей артиллерии.

Быстрое движение к к Китабу и почти внезапное появление наше за горным хребтом, дорога по которому считалась почему-то довольно трудной, произвели именно те результаты, какие я ожидал.

Джура-бий и Баба-бий, устрашенные этим движением, прежде всего озаботились о безопасности своих владений.

Приняв произведенную рекогносцировку за явное выражение моего намерения овладеть Щахрясябом, они пришли в совершенно панический страх и немедленно стали сзывать к оружию единственную свою силу-народ. Народ однако не отозвался на их приглашение, как они ожидали и нашел более удобным убраться в горы, где мог считать себя относительно безопаснее.

Беки обратились в горные кишлаки, прося помощи у так называемых горных стрелков, но и здесь не имели успеха. Население это считает себя обманутым Джура-бием в осаде Самарканда. Тогда Джура-бий и Баба бий обратились к сыну Эмира. Он не только просили о возврате своего войска, еще остававшегося в Карши, но принуждены были просить и не посредственной у него помощи и, Катты-Тюре, находящий главную поддержку в своих намерениях все таки в Джура-бию не мог отказать в его просьбе и 14 числа выслал к нему до 4-х тысяч человек с несколькими орудиями.

Высылкой этого отряда он обезопасил себя настолько, что всякие намерения о наступательных своих действиях должен был безусловно отложить.

Чтобы еще более оттеснить Катты-Тюря в его действиях, а главное подорвать насколько возможно доверие к нему народа, я 14-го числа предпринял рекогносцировку по дороге в Карши.

Рекогносцировка эта показала мне, что население Шахрясябской долины далеко не относится так сочувственно к намерениям и видам сына. Как о том рассказывали.

Обремененное разными налогами — первоначально отцом, а в последствие сыном и обязанное в настоящее время нести на себе всю тяжесть содержания войск, собранных в Карши, оно ропщет на свое положение и заметно желает восстановления порядка и спокойствия.

На пути следования являлись ко мне аксакалы и влиятельные лица полукочевого племени Сара-Узбеков, единственного населения этой степной страны. Они рассказывали мне о натянутом положении дел в их крае, о недовольстве всего населения на сына Эмира и о его настоящем трудном положении следствие недостатка войск и средств для его содержания. Здесь я узнал так-же о действительной высылке 4-х тысячного отряда сыном на помощь Джура-бию, по болезни сына, помешавшей ему самому участвовать в этом движении.

Рекогносцировка моя по каршинской дороге, кроме того что озаботила Каршинское население и заставила его смотреть несколько иначе на притязания сына Эмира, окончательно еще должна была убедить как самого Катты-тюря, так и его приверженцев, что Джамский отряд, кроме своего выказывания его назначения угрожать Шахрисябсу, имеет еще и другое, наблюдать за делами и в Бухарском ханстве. Таким образом, положение Катты-Тюря сделалось критическим. Лишившись своих союзников и представленный собственным своим средством, он не только не мог уже и думать, с каким либо наступательным движения на Бухару, не смог даже считать безопасным и своего личного положения в Карши.

Между тем время проходило и деле Музафар-Эддина принимали уже оборот другой. Пройдя совершенно благополучно из Карши в Бухару, эмир Бухарский, получив от меня уведомление о настоящей цели собранного в Джан отряда, хотя и уклонился от ответа на мое письмо, вероятно потому, что ответ этот должен был повести его к сознанию перед нами своего бессилия даже против внутренних своих врагов, но тем не менее он понял отлично свое настоящее положение и все те выгоды, которые мог извлечь из нашей диверсии, сделанной в пользу его.

Обеспеченный совершенно нашим отрядом от всех покушений на свою власть со стороны Шахрисябса и старшего сына своего, он по возвращении в Бухару, нашел нужным прежде всего обратить внимание на положение дел в северо-восточной части своего ханства, где действительно за время его похода в Шахрисябс, воцарилась полная анархия. Восстановленный против него народ уже принял в некоторые свои города беков, назначенных сыном; два города (Нур-ата и Кармине) были взяты Садыком и управлялись именем нового Эмира Катты-Тюря; самой Бухаре. Грозила уже серьезная опасность, так как партии Садыка подходили всего на один таш.