После 1735 года начался второй этап крестьянской колонизации территории современной Челябинской области, существенно отличавшийся от первого 1 (XVII — начало XVIII в.) по своим результатам, территориальному охвату, истокам и причинам переселения.
На первых порах переселенцы занимали только самый край современной Челябинской области, ее север и северо-восток (Багаряк, Бродокалмак, Русская Теча); западные и более южные районы еще не имели в XVII — начале XVIII века русского крестьянского населения. Знаменательно то, что граница Тобольского и Екатеринбургского ведомств в 1734-1735 гг., до построения военных укреплений в Зауральской Башкирии, проходила в непосредственной близости от русских крестьянских поселений, выдвинутых на юго-восток, она шла чуть южнее Чумляцкой слободы на Миассе, затем поворачивала на северо-запад, к Бродокалмакской слободе, далее несколько западнее Теченской слободы и затем по реке Синаре и через Уральские горы. Зауралье по верхнему течению рек Синары, Течи, Миасса и по реке Чумляк, по всему течению Увельки и Уя, то есть к югу и юго-западу от границы Тобольского и Екатеринбургского ведомств, относилось к Уфимскому ведомству, в котором на означенной территории, как показывают ландкарты, не было русских сел и деревень, если не считать только что заложенной в 1735 году Чебаркульской крепости, а [27] также нескольких компонентов (острожков) на Тоболе (Усть-Уйского и Каракульского городка, Звериноголовского) 2.
Лишь после строительства так называемой Исетской линии крепостей при Кирилове (1734) и Татищеве (1736) и Неплюевской линии (1743) начинается незначительное, а затем все более массовое переселение крестьян. При этом, если в XVII веке заселение крестьянами севера и северо-востока современной Челябинской области шло постепенно, единым фронтом выдвигаясь на юг, то на втором этапе крестьянская колонизация имела преимущественно импульсный характер, то есть осуществлялась своеобразными толчками, которые исходили из Екатеринбургского и Тобольского ведомств и разных районов метрополии. На этот раз крестьянская колонизация охватила все Зауралье, входившее во второй половине XVIII века и первой половине XIX века в Челябинский, Троицкий и Верхояицкий (Верхнеуральский) уезды.
В это время меняется и социальный состав переселенцев. Если раньше переселялись «по указу» и по «прибору» главным образом казенные крестьяне, обладавшие большей свободой передвижения, то теперь идут и более зависимые — экономические (бывшие монастырские), освобожденные от непременных заводских работ, удельные, помещичьи; в 20-е годы XIX века появилась новая категория — однодворцы.
Крестьяне селились, как правило, поблизости от казачьих крепостей или заводских центров, на пристаничной земле Исетского казачьего войска, пустошах казенного ведомства, а также на вотчинных башкирских землях, откупленных на вечное владение, или откортомленных (арендованных) на определенный срок.
Таким образом, возникали острова крестьянского податного сословия между русскими казачьими или башкирскими населенными пунктами, или же недалеко от заводских дач. К этому времени меняются и причины переселения: это было не столько побуждение и принуждение со стороны правительства, сколько следствие крайнего разорения государственных крестьян, в том числе [28] однодворцев, в густозаселенных малоземельных губерниях; кроме того, в XVIII и XIX веках бежали на вновь осваиваемые территории приписанные к заводам Среднего Урала крестьяне, не выдерживавшие каторжных и малооплачиваемых подсобных заводских работ.
На этом втором этапе крестьянского переселения основную группу представляли опять-таки государственные крестьяне разных категорий. По ревизским спискам IV переписи в Челябинской округе значилось мужского пола людей: мещан и цеховых — 504, экономических крестьян — 3140, государственных ясашных —16069, приписных к частным заводам — 69, помещичьих крестьян и дворовых людей — 3729 3.
На указанной нами территории (в пределах бывших Уфимского, Троицкого, Челябинского и части Верхнеуральского уездов) второй этап крестьянской колонизации начался в конце 30-х годов XVIII века и в основном завершился в 30-е годы XIX века, ибо в 1834 году последовало запрещение Оренбургского военного губернатора водворять переселенцев на земли войсковые или государственные. После этого массовое переселение было на ряд лет приостановлено.
Как и раньше, слободы, которые застраивались на казачьей земле или землях государственных имуществ для «сбережения от башкирских или кайсацких людей», большей частью имели внутри деревянные укрепления и содержали воинские команды — драгун и беломестных казаков.
Старейшими слободами государственных крестьян на этом этапе колонизации были в Троицком и Челябинском уездах Нижне-Увельская на реке Увельке, южнее впадения в нее реки Кабанки, на землях, ближайших к даче «Эткульской» (Еткульской) крепости; Верхне-Увельская, иначе Варламова Красильникова слобода (ныне село Варламове), в верхнем течении реки Увельки; Кундравинская на озере Кундравы под защитой Чебаркульской крепости; подгородняя Челябинская (к концу XVIII века Долгодеревенская волость) с отводом части земель Челябинской и Миасской крепостей.
В источниках указываются разные даты основания [29] этих слобод, причем, колебания в хронологии — от 2 до 8 лет.
В большей части трудов по истории Южного Урала указана дата основания Нижне-Увельской слободы — 1749 год, Верхне-Увельской — 1751. Мы позволяем себе несколько изменить хронологию на основании следующих данных. В делах Оренбургской межевой конторы в связи с историей земельных владений капитана Ахматова говорится, что Исетская провинциальная канцелярия разрешила слободчику Осипу Ильину в мае 1751 года поселить во вновь заводимой Увельской слободе желающих из разных дистриктов Исетской провинции крестьян и разночинцев до 200 семей. Земли были им отведены сообща с выехавшими из Еткульской крепости и заселившими деревню Кичигино казаками и крестьянами (деревня Кичигино была построена до заселения Нижне-Увельской крепости в 1749 году). Вновь заведенная Нижне-Увельская слобода в межевых делах нередко называется Ильинской. В копии Указа Исетской провинциальной канцелярии от 23 мая 1751 года сказано, что Осип Ильин 80 семей уже перевел «во вновь заводимую Увельскую слободу» 4.
Верхне-Увельская, иначе Варламова Красильникова слобода, по-видимому, была заселена годом позже (в 1752 году). В ЦГАДА сохранились некоторые материалы о местах выхода первых верхне-уральских поселенцев. В фонде Окуневской управительской канцелярии находится отчет Варлама Красильникова, жителя Окуневской слободы. Красильников ссылается на указ Исетской провинциальной канцелярии, по которому ему было велено записать до 100 семей государственных крестьян во вновь заводимую Увельскую слободу из Окуневского и Исетского дистриктов. Отчет Красильникова был подан 17 января 1752 года. При этом речь шла о записавшихся, но еще не переехавших на место переселения крестьянах. Совершенно очевидно, что раньше весны такого переселения быть не могло. К отчету приложен список записавшихся из самого Окуневского острога и села Бакланского, другие списки не сохранились. К делу также прилежено разрешение Окуневской управительской канцелярии одному из записавшихся, крестьянину Викулу [30]Большакову, выехать в Новую Увельскую слободу в марте 1752 года 5.
Из других документов, находящихся в том же деле, явствует, что по распоряжению Исетской управительской канцелярии Окуневская управительская канцелярия в апреле 1751 года призывала крестьян для заселения «пустопорожних мест по Миясской и Карасевской дорогам». По этому набору из Окуневского дистрикта выехали крестьяне и заселили Каминскую, Таловскую и Куртамышскую слободы (в современной Курганской области).
Кундравинская слобода была основана по одним источникам (Витевский и другие) в 1750, по другим (Рычков) — в 1758 году. Однако в одном из документов упоминается Кундравинская деревня под 1755 годом 6. Места выхода Кундравинских крестьян в общей форме указаны академиком Лепехиным: «Слобода Кундравинская заселена переведенными из разных слобод Исетской провинции» 7.
Здесь мы еще раз должны подчеркнуть, что до закладки Челябинской и других «по линии» крепостей русского населения в восточной части Уфимского ведомства, то есть в Зауральской Башкирии, не было. Не было и пресловутой Александровской слободы на месте Челябинска, о которой говорит историк казачьего войска Стариков 8, и русских деревень вблизи будущих Кыштымских заводов, что пытаются доказать авторы популярных исторических очерков по истории Кыштыма 9. В этом отношении нам больше приходится верить современникам, которые были свидетелями или непосредственными участниками строительства первых Исетских крепостей, а также проезжавшим в этих местах ученым-естествоиспытателям и историкам XVIII века, использовавшим реминисценции местных жителей, — Гмелину, Палласу, Фальку, Лепехину, Рычкову. Кроме того, немало ценного в этом отношении дают ландкарты 30-х [31] годов, в частности, превосходно выполненная для своего времени очень точная и подробная карта Ивана Шишкова. В этих материалах нет ни одного упоминания о каком-либо русском населенном пункте на указанной территории в период до построения крепостей.
А у Гмелина прямо сказано, что на месте Челябинской крепости ранее был бор Ziljabi — Карагай. На ландкартах Шишкова и прапорщика М. Пестрякова на месте будущей Челябинской крепости обозначен «бор Селябской» 10.
По свидетельству Рычкова, только после ревизии (то есть после 1743 года — Г. Т.) в отводах Челябинской крепости «поселились в деревне Баланьдиной (Баландиной — Г. Т.) и переехали из Шадринска 154 человека» 11. Имеется в виду вторая ревизия, так как «Топография Оренбургская» была написана в 1755-1760 гг. Свидетельство ученых XVIII века подкрепляется неиспользованными еще документами, касающимися заселения крепостей Исетской провинции (среди них есть и подлинные, подписанные Неплюевым и другими видными деятелями Оренбургского края). Один из документов — челобитная исетских (челябинских) казаков, поданная в 1763 году Екатерине II. Жалуясь на свое бедственное положение, челябинские казаки свидетельствуют аргументированно, что они являются первыми поселенцами в Челябинской крепости и округе. Этот документ цитируется впервые, он важен для истории Челябинска и всей Исетской провинции.
I
«С прошлого 1763 {В книге 1736. OCR} года по указанию Оренбургской губернской канцелярии переведены мы именованные из разных мест и поселены при означенной Челябинской крепости для казацкой службы на фундаментальное поселение. А к пропитанию нашему и содержанию иной казацкой службы вместо жалованья отведена нам именованным пахотная земля, сенные покосы, звериные ловли, [32] селидебной и всякой лес с протчими угодьи, на каждую семью от 20 до 30 четвертей. И об округе оной отводной земли явствует войсковой и казачей Челябинска, тако жив Ысецкой провинциальной канцеляриях по отводной книге и учиненному плану на которой земле поселились и действительно ныне службу в. и. в. находимся 365, а с отставными и казачьими детьми до осьми сот человек.
II
Оная ж земля, когда на содержание ее нам именованным той казацкой службы вместо жалованья отведена, тогда других жителей, кроме нас, на ту пору в ней не было, от которой земли мы нижайшие ту казацкую службу 24 года служили, исправляясь сами собою без получения денежного и хлебного жалованья.
III
А потом через несколько времени на оную отводную нам землю х крепости Челябинской незнаемо каким образом переведена ис Теченской слободы Исецкая провинциальная канцелярия и поселились на оной отводной нам земле канцелярские служители и регулярная рота, тако ж посацкие цеховые и крестьяне и башкирцы деревнями и хуторами и пахотного отведенною нам землею, и сенными покосами, лесами и протчими всякими угодьи насильством своим обовладели, попустошили и отнимая у нас последнюю оную отведенную нам землю, выезжая в поля озарнически многолюдством чинят смертные драки».
Эта челобитная, направленная 15 апреля 1763 года доверенными от «тамошних служащих казаков» хорунжего Наума Невзорова и Якова Клещева, имеет еще ряд пунктов, которых мы здесь не приводим 12. [33]
Занимавшийся этим делом и поддержавший челобитную казаков депутат от Исетской провинции Федот Белоносов в 1769 году доносил в военную коллегию, что еще ранее воевода Филиппов на казачьи отводы допустил до 20 семей крестьянских, которые и «живут теперь особой деревней (Баландино — Г. Т.) в 15 верстах от Челябинской крепости», а ныне (к 1766 году) после того, как казаки землю распахали и расчистили, еще 100 семей захватили «лучшие земли» 13. Эти последние явились из Пермской губернии 14. Из того же донесения Белоносов а мы узнаем, что новые хутора и деревни частично заселили поблизости от Челябинской крепости ее первые жители — казаки.
К началу 60-х годов население слобод Нижне-Увельской, Верхне-Увельской, Кундравинской и Долго-деревенской растет за счет подселения новых партий государственных крестьян, отставных солдат и прочих. В волостях появились новые населенные пункты: деревни, хутора и заимки. Новые деревни появились главным образом за счет разукрупнения волостных центров —слобод, особенно в связи с постепенным, нередко самовольным захватом новых пашенных земель и сенокосов сверх установленных «чертежей».
К III ревизии (1763) в подгородней Челябинской волости значились уже деревни со следующим числом ревизских душ: Сосновская—16, Полетаева — 59, Малышева — 12, Кайгородова — 10, Харлушева — 14, Кременкульская — 45, Першина — 40, Казанцева — 52, Каштакская — 45, Долгая — 62, Шигаева—16, Баландина — 97, Прохорова — 53, а всего в волости — 521 (не считая Челябинска) 15.
В самой Верхне-Увельской слободе в то же время было 388 мужского пола душ и в принадлежащих к ней деревнях Чюксиной — 24, Колотовской — 28, Поповой — 42, Шабуниной — 26, Кокушкиной — 22, Коротковой — 10, Большаковой — 6, Ключевской — 40 16. Всего в волости — 586 душ. В Нижне-Увельской слободе было 682 [34]ревизские души, к слободе относились деревни Кочкарская (78 душ) и Хуторская (18 душ). Всего 778 душ 17.
В селе Кундравинском было 415 душ, а в деревнях Темире —20, Филимоновой — 6, Черной — 11, всего же в волости было 452 ревизские души 18. По церковной летописи деревня Филимонова возникла в 1774 году на месте заимки, которую поставил крестьянин села Конева Камышловского уезда Филимон Федоров Фокин 19.
К пятой ревизии, то есть в 1795 году, количество населенных пунктов еще возрастает, увеличивается в них и число ревизских душю По ревизским сказкам, в Челябинской (Долгодеревенской) подгородней волости проживало уже 1142 мужского пола государственных крестьян, не считая казаков 20.
К Нижне-Увельской слободе относились в это время 6 деревень. Кроме названных выше, уже после IV ревизии появились еще деревни Гагарья, Чистоозерская, Кабанская и Луговская. В делах V ревизии отчетливо сказано, что Кочкарская, Хуторская и Гагарья представляли собой первоначально выселки из Нижне-Увельской слободы 21. По церковным данным, часть жителей Нижне-Увельской слободы при ее основании, а также деревни Кочкарской была родом из Верх-Теченской слободы Шадринского уезда 22. В Верхне-Увельской слободе к 1795 году оказалось уже 834 души обоего пола, а с названными при этой слободе деревнями (присоединилась еще Краснокаменская) 704 мужского пола и 770 женского пола; всего — 1474 души 23. В селе Кундравинском по пятой ревизии значилось 847 мужского и женского пола государственных крестьян; кроме того, 680 человек были перечислены из Шадринской и Екатеринбургской округ для отправления подсобных работ на Миасских лугининских заводах (к селу принадлежало в это время 6 деревень), вновь были основаны Устинова, Уштаганская и [35] Мельникова 24. Общая численность жителей волости к этому времени составляла 2295 человек.
Таким образом, первоначальный, основной слой населения вышеописанных четырех слобод составили преимущественно государственные крестьяне ближних селений той же Исетской провинции.
С середины XVIII века, когда крепости и редуты Нижней Уйской дистанции (Петропавловская, Троицкая, Крутоярская, Звериноголовская и другие) в значительной степени отделили киргиз-кайсацкие (казахские) кочевья от крестьянского и служилого населения Нижне-Увельской, Кундравинской и других слобод и стало возможным вести относительно развитое земледелие и скотоводство в междуречьях рек Течи и Миасса, Миасса и Уя, на так называемые казенные земли потянулись новые поселенцы из старых слобод Шадринского и Окуневского дистриктов.
Так, в непосредственной близости от названной территории, на востоке, возникла слобода Карачельская, а между слободами Чумляцкой и Бродокалмакской, в пределах современной Челябинской области, на озере Алабуге — село Алабуга (затем Алабужская слобода). По церковным летописям, первопоселенцы явились в Алабужскую слободу из окрестных слобод и деревень 25.
После образования Алабужской волости в слободу явились самовольно выселившиеся подзаводские крестьяне из Шаблишской волости Екатеринбургского уезда (в 1795 году).
Как показывают окладные книги по Челябинскому уезду, использующие данные V ревизии (с 1795года), но с учетом прибывших за четыре последующие года (то есть в 1799 году), в Алабужской слободе состояли деревни Тавранкуль и Феклина. Причем, по церковным летописям деревня Тавранкуль была основана выселенцами из села Бродокалмак, а Феклина — из разных окрестных слобод той же Пермской губернии 26.
К 1779 году в Алабужской слободе и деревнях числилось 456 мужского пола и 510 женского пола жителей 27. [36]
Кочердыцкая (Кочердыкская) слобода была заведена при озере Большие Пески жителями примиасских слобод, главным образом Чумляцкой, по-видимому, в 1782 году. Кроме того, записывались на переселение из Окуневской слободы и деревень Заозерной, Дюрягиной Малой, Горшковой, села Столбового, деревень Березовой, Колмаковой 28.
По названным уже окладным книгам к 1799 году в Кочердыкской слободе с деревнями считалось 1090 человек обоего пола государственных крестьян, причем, в самой Кочердыкской слободе проживало 119 душ мужского и 110 женского пола, в деревне Заманиловке — 62 души мужского и 65 женского пола, в деревне Кочердыцкой — 105 мужского и 112 женского пола, в деревне Кузнецовой — 13 мужского и 8 женского пола и в деревне Половинной — 143 мужского и 149 женского пола, в деревне Чудиновой — 11 мужского пола и 8 женского пола 29.
С основанием шести указанных слобод на востоке современной Челябинской области (в то время Челябинский уезд и юго-восток Троицкого уезда Уфимского наместничества) крестьянская колонизация еще не завершилась, отдельные миграции на эту территорию продолжались почти до середины XIX столетия, но уже к V ревизии (1795) крестьянское население относительно устоялось, а также закрепилось в административном отношении, ибо новые волости были «открыты» только в 30-х годах XIX века.
Таким образом, можно сделать вывод, что после построения новых примиасских крепостей, а также крепостей иа озерах Чебаркуль и Еткуль, с середины до конца XVIII века усиливается и в основном завершается второй этап крестьянского заселения Челябинской области, характеризующийся главным образом освоением земель к югу от среднего и верхнего течения Миасса.
Комментарии
1. См. статью Н. В. Устюгова «Из истории русской крестьянской колонизации южного Зауралья в XVIII в.» («Ежегодник по аграрной истории Восточной Европы». Таллин, 1959, стр. 34).
2. «Ландкарта рекам Исети, Течи, Синаре, Миассу, Тоболу, Ую Тобольского Екатеринбургского и Уфимского ведомств» Ивана Шишкова от августа 1735 года (ЦГАДА, ф. 192, Оренбургской губернии).
3. ЦГИАЛ, ф. 571, д. 1886, л. 56.
4. ЦГАДА, ф. 1324, оп. 1, д. 3340, л. 50.
5. ЦГАДА, ф. 613, оп. 1, д. 47, л. 3-4 об.
6. ЦГАДА, ф. 614, л. 175, л. 95 об.
7. «Продолжение дневных записок путешествия академика и медицины доктора Ивана Лепехина...», СПБ, 1802, стр. 176.
8. Ф. М. Стариков. Краткий исторический очерк Оренбургского казачьего войска. Оренбург, 1898, стр. 37.
9. См., например, И. К. Устинов. Кыштым (материал к лекции). Челябинск, 1957.
10. Названная выше ландкарта Шишкова и «Ландкарта от Красноярской крепости тракту господина полковника Тевкелева с командою понадостроящейся крепости при озере Чебаркуль, 1736 год». (ЦГАДА, ф. пр. Сената, кн. 8, 139, л. 168).
11. «Топография Оренбургской губернии», 1764, стр. 186.
12. Есть данные относительно того, что челобитная челябинских казаков, поданная хорунжим Наумом Невзоровым и казаком Яковом Клещевым, не дала результатов. Очевидно, этот самый хорунжий Наум Невзоров впоследствии, в 1774 году, при Пугачеве сыграл столь значительную роль в восстании челябинских казаков. (См. об этом в книжке А. И. Александрова «Участие народных масс Южного Урала в крестьянской войне под руководством Е. И. Пугачева». Челябинск, 1957, стр. 9-12).
13. ЦВИГА, ф. 13, д. 132, л. 89-92.
14. Материалы по историко-статистическому описанию Оренбургского казачьего войска, вып. VII, 1907, стр. 106.
15. Государственный архив Пермской области, ф. 36, оп. 1, д. 93, Л. 3.
16. Там же, л. 3 об.
17. Государственный архив Пермской области, ф. 36, оп. 1, д. 93, л. 3.
18. Там же, ф. 149, д. 63, лл. 86-90.
19. Оренбургский областной архив, ф. 173, оп. 4, д. 5262, л. 406.
20. ЦГАДА, ф. 1355, № 16.
21. Уфимский республиканский архив, ф. 138, оп. 2, д. 58.
22. Оренбургский областной архив, ф. 173, оп. 4, д. 5262, л. 250.
23. Государственный архив Челябинской области, ф. 46, оп. 1, д. 1125.
24. Уфимский республиканский архив, ф. 138, оп. 2, д. 58; ГАЧО, ф. 46, оп. 1, д. 1125; ГАЧО, ф. 113, оп. 1, д. 23, лл. 14-15 об.
25. ГАОО, ф. 173, оп, 4, д. 5262, л. 325.
26. ГАОО, ф. 173, оп. 4, д. 5262, л. 347.
27. Уфимский республиканский архив, ф. 138, оп. 1, д. 79, л. 89 и сл.
28. ГАЧО, ф. 44, оп. 2, д. 375, лл. 3,9.
29. Уфимский республиканский архив, ф. 138, оп. 1, д. 79, л. 92 и сл.
Текст воспроизведен по изданию: Из истории крестьянского заселения Южного Урала в середине XVIII - начале XIX веков // Краеведческие записки, Вып. II. Челябинск. Южно-Уральское книжное издательство. 1969
http://www.vostlit.info/Texts/Dokumenty/Russ/XVIII/1760-1780/Celob_isets_kazakov_1763/text.htmИсточник: