В книге впервые публикуется подлиное делопроизводство поэта Г. Державина по поводу выяснения им ответственности евреев за голод крестьян Белорусской губернии
АНИЩЕНКО Е.
ЕВРЕИ БЕЛОРУССКОЙ ГУБЕРНИИ
Исторический очерк и документы. Мн, Пейто, 2002. 200 стр.
Введение
Изобразить события времен императора Павла I безукоризненно логическими и правдивыми — задача не из легких.
Свое царствование он начал с крутой ломки административного деления Российской империи путем укрупнения губерний и до своей насильственной смерти 11 марта 1801 г. подвергал их штаты беспрерывным реорганизациям. Современникам казалось, что на трон воссел если не полубезумный тиран, то по крайней мере восточный хан в мундире прусского покроя с претензиями на рыцарскую галантность, искренне желающий прочно и повсеместно насадить "твердую и благородную" власть, равенство всех перед законом, которое сам же царь демонстрировал убедительным ударом в грудь — закон это я. Гонение роскоши и праздности при нем ознаменовалось запретом шуб, фраков, башмаков с лентами, галстуков, бакенбардов, круглых шляп, вальсов, иностранных книг с введением геометрического единообразия в застройке улиц, одежде, поведении и мышлении. От всех дворян вдруг потребовали непременно вступить в государственную службу. Военным и чиновникам запретили отлучаться от мест без разрешения Сената, для чего проводились уморительные смотры, изнурительные вахт-парады, устрашающие ревизии присутствий с изгнанием ленивых и фиктивных. И хотя благородная Россия симулировала покорность прусской дисциплине, но из страха трепетала от звука колокольчика фельдъегеря, развозившего противоречивые указы, отставки и опалы за невзрачные крамольные разговоры по любому нелепому доносу, которые тогда поощрялись сверху.
Хуже того. При вступлении на трон Павел I разрешил крепостным присягать на верноподданность наравне с вольными людьми, что сразу же было приравнено к подготовке их освобождения от помещиков. Эту иллюзию царь затем поддержал указом о трехдневной барщине, [4] отменой рекрутских наборов, запретом продажи дворовых и крестьян без земли и принуждением дворян особым сбором содержать администрацию.
Эта умопомрачительная чехарда ломок и опал нуждалась как в льстецах с их холопским чинопочитанием всего, что изрекает начальство, так и в услугах праведников, исполненных желаниями и надеждами немедленно исправить нравы путем "вкоренения страха божия и государского единодушия". Среди таких искренних лицедеев павловского правления оказался "отец русских поэтов" Гавриил Романович Державин, жизненная карьера которого перемежала рабское рифмоплетство венценосцам с самоотверженным преследованием "всякого злоупотребления властью" ради личной выгоды. В своем рвении исцелить Россию на началах разумного правосудия, честности и справедливости этот педантичный "пономарь Фемиды" был дважды командирован царем в Белоруссию, чтобы, и здесь явить всем высочайшее благоволение к истине и праву, начиная от графских титулов и кончая убогими евреями. Эти целительные визиты нам более известны из романизированных биографий поэта, которые сами щедро взращены на академическом издании Я. Гротом 9-томных сочинений Державина. Увы, в этот свод не вошли обнаруженные недавно подлинные материалы расследования Державиным в 1800 г. причин голода в Белорусской губернии. Эти документы воспроизводятся в этой книге не только для полной оценки жизнедеятельности поэта, который именно при Павле I убедился, что призванное обуздывать произвол везде и во всем самодержавие само представляет невыносимую тяжесть для судеб ему подвластных народов. Эти источники неоценимы для живого понимания тогдашней эпохи в одном из уголков империи и в достаточно типичных проявлениях ее быта и нравов.
В подготовке этой книги автору помогли Е. П. Фещенко и А. И. Гамаюнов. Однако главные хлопоты по ее изданию милостиво взяли на себя супруги Виктор и Алла Хурсики.
Да святится имя Ваше. [5]
________________________________________
Часть I
Краткий очерк обустройства Белорусской губернии
Белорусская губерния учреждена по именному указу от 12 декабря 1796 г., соединившему 16 уездов прежних Полоцкой и Могилевской губерний (наместничеств). В таком составе она просуществовала до воцарения императора Александра I, вернувшего 13.09.1801 г. прежнее деление.
Павловское укрупнение предусматривалось завершить к маю 1797 г. путем перераспределения выведенных за штат 7 уездов (Дриссенского, Быховского, Бабиновичского, Климовичского, Копысского, Режицкого и Суражского) и образованного в 1795 г. Лепельского уезда на площади в 311663 дес. 1 Всего тогда, по новой ревизии, от Минской губернии отошло 240 мужчин духовенства, 614 помещиков, 1140 шляхты, 3225 христиан и 1616 евреев мещан, 32256 крестьян. В самом Лепельском уезде состояло 198 духовенства, 548 помещиков, 1085 шляхты, 384 христиан и 4406 евреев мещан, 29554 крестьян. Примечательно, что из всех евреев, незаписавшихся в город, 1537 значились в местечках, а 2709 проживали в помещичьих деревнях. 2 Сейчас они распределялись между Полоцким и Сенненским уездами. В новообразованном виде города и уезды Белорусской губернии представлены в таблице I. Из всего городского податного населения губернии евреи составляли 53,5% (18121 мужчин), но, как и в Лепельском уезде, большая их часть проживала в сельской местности у помещиков.
Столицей губернии поставлялся г. Витебск, а ее первым гражданским губернатором с 19.12.1796 г. и до 11.12.1798 г. [6] был тайный советник Семен Семенович Жегулин. Его 14.12.1798 г. до перевода в саратовские вице-губернаторы сменил действительный статский советник Матвей Симонович Белокопытов, бывший председатель нижегородской уголовной палаты. С 3.06.1799 г. пост губернатора занимал тайный советник Петр Иванович Северин, а с 31.12.1800 г. — генерал-лейтенант Петр Матвеевич Тарбеев. Вторыми лицами от правительства в губернии значились вице-губернаторы. Первым из них фигурировал поручик Сергей Яковлевич Тиньков, за ним до увольнения в астраханские губернаторы (22.04.1798 г.) — Иван Семенович Захаров. Его до назначения Вологодским губернатором сменил действительный статский советник Федор Карлович Норман, а последним эту должность с 15.12.1798 г. правил статский советник Федор Богданович Энгельгардт, брат бывшего могилевского губернатора. 3
Колесо этих временщиков завертелось сразу после опрометчивой демонстрации Павлом I уравнения сословий. Он разрешил крепостным присягать наравне с вольными людьми, а указом от 3.01.1797 г. провинившихся дворян разрешалось подвергать, подобно крепостным, наказанием кнутом, с вырезанием ноздрей, клеймением и ссылкой на каторгу. Господами овладел ужас, а крестьяне перешли к прямому неповиновению от слухов и толков о том, что отныне они свободны по царской воле, которую скрывают помещики и чиновники. 4 Сам царь вынужден был 12.12.1796 г. унимать волнения повелением сжигать коллективные жалобы, а их подателей (ходоков) наказывать. 5
29.01.1797 г. он попытался унять стремление крестьян "учиниться свободными" манифестом, в котором призвал их повиноваться помещикам своим в оброках, "работах и, словом, всякого рода крестьянских повинностях под опасением за преслушание и своевольство неизбежного по строгости законной наказания". Манифест выводил бунты из "лживых внушений праздных людей", а крестьяне сговаривались на сходах и посылали ходоков в Петербург, чтобы увериться в истинной царской воле. [7]
В Белорусской губернии волнения начались 2 января 1797 г. в бывшем Суражском уезде среди мужиков Усвятского староства, розданного частями в частные руки. Крестьянские сходки высылали к царю ходоков с ходатайством снова "быть казенными" в имении Прибытки (владение Л. А. Текелия), Веречье (А, А. Безбородко), Вышедки (К. Ф. Круза), Газьба (Н. И. Леонтьевой). Вышедский униатский поп Стефан Ивашко называл царский манифест подложным — мол, "есть де указ о вольности", а кто не будет просить царя, тот "останется вечно за барином". 6
Подобные настроения перекинулись в пожалованные земли соседнего Город окского уезда: в Езерищенское староство (И. А. Сологуба), Холомерье и Козьяны (Я. Е. Сиверса), Стайки (Т. П. Текутьева), Загоранское староство (Ф. И. Древича), войтовство Слепнево (И. Н. Ракусова), Васковскую часть (Н. И. Леонтьевой). Из Обольской волости, пожалованной И. Ф. Буржинскому, крестьяне выслали 7 ходоков и заявили, что "будут все казенные". 7 Их не могли остановить срочно высланные 100 офицеров полоцкой комендатуры, ни стряпчий губернского магистрата и директор народных училищ. В Невельском уезде волновались деревни А. И. Древича, П. Г. Патина, Е. Ф. Панкратьева, И. Ф. Кантакузина и Н. Э. Патера. В Велижском уезде к неповиновению агитировали униатские священники. 8 В Себежском уезде движение охватило Непоротовское войтовство, розданное Е. В. Нащокину, И. И. Герману, М. Кантакузиной, и Езерское войтовство, пожалованное В. И. Делифесу, Л. Я. Неклюдову и К. И. Убриевой. Жалобу езерских волостных сочинил панцирный (вольный) боярин Карнила Сковорода, а в имении Рыково доверенность от 10 тыс. раскольников получил их наставник Сергей Тиханович. 9
Всего освободительный порыв назад в казну в январе 1797 г. охватил в 20 имениях северной части губернии 25 тыс. крестьян мужчин (около 50 тыс. душ обоего пола) в 6164 дворах. 10 Павел I поручил пресечь мятеж генералу от инфантерии, смоленскому военному губернатору и управляющему Псковской и Смоленской губерний Михаилу [8] Михайловичу Философову. Тот бросил на усмирение 13 февраля Ревельский мушкетерский, Санкт-Петербургский и Псковский драгунские полки, повелев их командирам, "избегая кровопролития" и "не делая дальних следствий", наказать зачинщиков при собрании поселян кнутом и батогами, но не более как по 20 ударов каждому. Под военно-полевые экзекуции плетьми, палками, батогами и кнутом попало 853 крестьян, в том числе 8 униатских священников и 3 мещанина. 11 Около 75 зачинщиков заковали в колодки и предали уголовному суду, хотя некоторые из них с упорством отпирались в незнании российского закона (1767 г.) о наказании за жалобы на помещиков и ссылке на принудительные работы.
3 марта М. Философов остановил расправу и повел следствие. Комиссия в имении Веречье А. Безбородко нашла, что здешний бунт произошел "без всяких сторонних старателей". В Езерищенском старостве графа И. Сологуба открылось, что крестьяне восстали не "сами по себе", а по наущению экономов И. Богомольца и И. Жуковского, виновных в полном расстройстве имения. И. Сологуб, женатый на Н. Нарышкиной, назвал донос о бунте своих крестьян "выдумкой" губернского прокурора П. Любощинского, земского писаря Древича, которые силятся захватить его староство. 12 19 февраля царь принял трех ходоков из староства, которые жаловались на притеснения Жуковского и Любощинского. Доставленный в Петербург И. Богомолец назвал Любощинского и Древича грабителями, которые, "корыстуясь со староства", держали без отчета некоторые фольварки и "гоняли знатными партиями в Орловскую губернию" езерищенских мужиков, а "поддерживаемы будучи в столице живущими случайными и знатными персонами, толкуют закон превратно... угнетают бедных дворян столь дерзко, что лишают их чести, имения, кусятся лишить и жизни". 13Любощинский гневался на И. Богомольца, который будто послал в его вотчину Гостилово в Витебском уезде городокского еврея Шлому Иоселевича "для возмущения к бунту крестьян". 14 В конце концов староство досталось графине Нарышкиной. [9]
Не успели еще ретивые военначальники выбить из крестьян и лакеев опасный дух свободы, не успело еще дворянство России поднести венценосцу благодарность за внедрение тишины, как господа "приобретенных от Польши земель" заявили о желании восстановить свои привилегии "на основании прав и узаконений тамошних", высочайше дарованных им указом 6 января 1797 г. при выборе вместо уездных предводителей поветовых маршалов дворянства в ранге 5 класса по Табели о рангах. Действовали они в полном соответствии с учреждением 12.12.1796 г., которое оставляло новообразованные Белорусскую, Минскую и Литовскую губернии на "особенных правах и привилегиях" 15, и которых воодушевило демонстративное освобождение Павлом I вождей и рядовых участников восстания Тадеуша Костюшко. Первый тревожный сигнал подали 2 января дворяне Минской губернии, которые потребовали, "чтоб из россиян никто не занимал здесь места и чтоб они вовсе здесь не были... ни генерал, ни другой какой губернатор" вместе со своими войсками. 16
Срочно посланный на месте выяснить "кривые в управлении толки", М. Философов 22 февраля написал белорусскому вице-губернатору И. Захарову, что среди минской шляхты им "никаких ни предприятий, ни умыслов против царя или в бунте во отложении от престола не открыто", а подмечены только "буйные замыслы о возстановлении польских прав избранным делегации депутатам и не изстребивших еще польские свои обычаи". 17 Он предложил Захарову изыскать подобные настроения на выборах депутатов от белорусских дворян. Такие выборы состоялись 21 февраля с избранием на коронацию в Москву (5. 03. 1797 г.) могилевского губернского предводителя Ивана Цехановецкого, камергера Игнатия Жуковского, надворных советников Ивана Голынского и Ивана Комара. По выданной Захаровым подорожной они уже выправились в дорогу, но тут же были задержаны для выяснения, "нет ли тут какой личности", и этапированы в секретную экспедицию Сената. [10]
24 февраля Захаров пишет царю, что арестанты не собирались "противостоять самодержавной власти или посягнуть к составлению заговора на отклонение от престола", но выказывают "и по сие время сильную приверженность к бывшей республике польской, доказывая то скрытным желанием возстановления во всем пространстве законов..., лично дворянству наданных, ибо и доныне, когда уже нет ни короля, ни королевства, не оставляют они титулов и чинов, им от двора польскаго дарованных или за деньги купленных", как-то чашников, подстолиев, шембелянов, хорунжих, мечников, генералов, старост, мостовничих. Захарова удивлял их тщеславный фетишизм и то, что "не могут они душевно прилепиться к державе, где водворяется тишина и спокойствие". Только 15 марта царь велел освободить арестантов под обещание не говорить, где они находились, и передал Захарову, что не взятые на российскую службу чиновники "с польскими титулами... ничем другим титуловаться не могут", а беспокойство о их сильной приверженности прежней польской республике "не так достаточны" и преувеличены. 18
Для генерального смотра этих титулов правительство учредило гербовник дворянских родов империи. Сенат 23.03.1797 г. разрешил дворянским собраниям губерний, а по сути поветовым маршалам, рассматривать доказательства на "благородство". При достаточных основаниях списки утверждались в герольдии Сената, а при сомнительных расследовались в нижних земских судах. 19Начался разбор прав шляхты, которой по состоянию на 20.07.1800 г. во всех присоединенных губерниях считалось 218025 чел. В конце 1797 г. белорусское губернское правление признало, что не располагает валовыми списками и что в родословные книги российского дворянства не записано даже ни одной знатной фамилии. Между тем, по учету на 9.08.1798 г. в Белорусской губернии оказалось 10398 чел. шляхты, а к 15.12.1799 г. в дворянство записалось 1215 мещан и крестьян, хотя и не исключенных из подушного оклада. 20 Проведенная к [11] 20.07.1800 г. селекция оставила из всех шляхетских претендентов только 260 чел. В 1803 г.число их возросло до 428 чел. Начиная с 1797 г. правительство смотрело на шляхту как на род "бесполезных" людей вроде кучеров, конюхов, лакеев и всерьез думало поселить желающих на казенных землях. 21
Генеральная ревизия дворянского достоинства на фоне официального разрешения производства дел в судах "присоединенных от Польши" губерний "по прежним правам и привилегиям, в Статуте(Великого княжества Литовского — Е. А.) и конституциях изображенным", но "без излишнего великолепия" дворянских выборов по обряду Санкт-Петербургской губернии 22 усугубили продолжение двусмысленности конфликта. Избранные поветовые маршалки Белорусской губернии 21 января 1799 г. (см.таблицу 2) потребовали вернуть им "на правах статутовых" прерогативы сенаторов и каштелянов и заявили, что почитают себя равными в должности чинам губернского правления, казенной палаты (вице-губернатору) и президенту Главного суда, имевшими, к тому же, ниже клас по Табели о рангах (IV класс). Именуясь сенаторами, они фактически отказывались подчиняться навязанной российской администрации. В ответ губернское правление 10.03.1799 г. объяснило, что они "весьма ошибаются" в попытке присвоить "мнимые прерогативы", что, хотя, "впротчем, и действительно были равны в достоинствах с польскими сенаторами и каштелянами, но польза службы, устройство и порядок не от ращитывания классов и прерогатив, но от усердия к должности и непременнаго исполнения зависят", подобно воинскому уставу, где правят не сообщениями, а приказами. 23
Наряду с маршалками свой мятеж объявили Мстиславский, велижский и рогачевский поветовые суды. Они заявили, что согласно разрешенному Статуту не обязаны отчитываться перед начальством о своих делах в виде ведения журналов, сочинения из них экстрактов и докладных реестров, за что, ко всему, не предусматривалось жалованья. Их протест поддержал губернский прокурор П. Распопов, который писал [12] о невозможности рассматривать дела "по русскому обряду", по которому не последовало еще решительного определения, а исправляются только злоупотребления нижестоящих инстанций. 24 Петербургу предстояло отвести от назначенных сверху чиновников угрозу равного воздаяния за должностные преступления наряду с местными, выборными. Генерал-прокурор Сената А. А. Беклешов 26.05.1797 г. рекомендовал употреблять польский и русский языки в делопроизводстве, не соблюдать сроков при рассмотрении жалоб на решения поветовых судов и брать пошлины с явки исков, прошений и манифестов в судах первой инстанции 25. Сенат тут же, указом от 5.08.1797 г. потребовал от земских судов давать отчеты о получении указов инстанций в течение трех дней под угрозой штрафов и постановил, что статутовый порядок шестинедельного обжалования сохраняется только внутри губернии, а при апелляции в Сенат увеличивается вдвое, до 1 года. 26 И хотя само белорусское губернское правление в начале 1798 г. решило руководствоваться статутовым правом при апелляциях в нижние земские суды, однако прокурор П. Распопов 6.04.1798 г. признал, что штрафы на присутствия тех судов "не производят никакого действия". 27
Из-за смешения статутового и российского законотворчества правительство логически оказалось в щекотливой ситуации, когда приходилось одновременно уводить от наказания собою же поставленных чиновников, укрощать произвол среди прочих и российских дворян, оберегая имения пожалованных лиц от угрозы судебного возврата к прежним польским владельцам. Верховная власть щедро осыпала подчиненные суды штрафными санкциями, а в ответ получала жалобы и симуляцию. В одном таком случае с полоцким нижним судом губернскому правлению 5.12.1799 г. пришлось толковать генерал-прокурору А. А. Беклешову, что оно "никогда ни полоцкому, ни какому другому суду не предписывало гражданские дела российскою формою и не вмешивалося в производство дел, на польских правах основанные, но всегда понуждало к скорейшему окончанию по законам дел и [14] неусыпно следило, чтоб дела по высочайшим повелениям решались без очереди..., польскою формою положенную", поскольку по сенатскому постановлению от 19.04.1798 г. царские указы "не могут никак входить в сравнение с правами, Белоруссии предоставленными". Правительство дало задний ход и с 30.09.1799 г. перестало взимать пошлины с решенных дел в губерниях, где дела "производятся на основании особенных их прав" во избежание двойного обложения. 28 А так как практически все указы администрации выходили от царского имени в качестве первоочередных и спешных, то в этой приказной системе статутовый, соревновательный процесс фигурировал лишь номинально.
Подавление оружием крестьянского движения особенно омрачило начало царствования Павла I. Говоря словами новоназначенного белорусского епископа Анастасия, оно дало "косное направление" правительственному курсу относительно обеспечения господства православия за счет иных конфессий, особенно униатов. Это прекрасно выразил генерал-прокурор Сената А. Б. Куракин, который 14.03.1798 г. велел белорусскому губернатору С. С. Жегулину взять с настоятелей всех католических и униатских монастырей подписку в том, чтобы их монахи "непристойным их званию образом не таскались и не переходили с одного места на другое" 29. На момент издания этого распоряжения минул год действия указа Синода, который повелел приходским священникам удерживать крестьян от бунта, за что поощрил переводом попов на выгоднейшие места. Тем не менее в Белорусской епархии имелось 453 праздные места, а на 385 православных церквей приходилось 450 униатских и не менее 200 католических костелов. 30 Православный клир в большинстве приходов испытывал нужду в земельных угодьях, а гонимое униатское духовенство отправляло службу в католических храмах.
Крутые меры до того стеснили повседневный быт католиков, что сам А. Куракин 8.06.1798 г. поспешил рекомендовать С. Жегулину употреблять все "возможные [15] прозорливые способы, дабы вникнуть в следы подозрительных предначинаний и без малейшаго даже самому виновному безвремяннаго стеснения единственно надзором, деятелъностию своею преграждать пути к каковым-либо злонамеренным поползновениям, не обнаруживая насилием по сим начинаниям". 31 Но ретивый Жегулин уже успел 17 мая 1798 г. запретить выдавать крестьянам паспорта в другие губернии, а следом 24 июня 1798 г. последовал именной указ выдавать паспорта купцам, мещанам и крестьянам только на один год. 32 Буквально в этот же день С. Жегулин успокоил верхи тем, что нигде не видит ропота, хотя католический клир жаловался на притеснения, захват униатских монастырей, где "исповедуют католическую религию". 33 В свое оправдание он заявил, что "простер строгость воспрещения на всё без изъятия", особенно ввиду подозрения на униатское духовенство, которое еще в ходе восстания 1794 г. мечтало "видеть нашествие поляков на Белоруссию и обращение её в прежнее бытие", и чтобы понудить духовенство "прилежать прямо к тому предмету, к чему оно себя, оставляя светскую жизнь, предопределило, а не ходило с места на место без всякой нужды". 34
При выяснении возникшего ропота среди униатов Велижского уезда открылось, что в имении А. С. Васильчикова чепельский войт Василий Мохин "напаивал допьяна не один раз благочиннаго священника, привязывал его к носилкам, на которых мертвых носят, и при колокольном звоне вынашивал как мертваго к церкви". Для исследования всех обстоятельств 3 октября 1798 г. на место был срочно послан генерал-лейтенант Федор Линденер. В Великих Луках он получил донесение велижского городничего барона Антона Шлипенбаха и уезного маршалка надворного советника Алексея Волкова о том, что униатские попы "вознамерились погребсти господствующую в России веру,...учинить греческую религию презренною, возмутить народ и отторгнуть его от оной. Народ сей отступает совершенно от греческой церкви. Они не крестят у себя, не похороняют [16] и не ходют к причастию, ни к исповеди и все сие отправляется тайно униатскими попами. А чтоб зло сие не распространилось... и не вкралась какая третия политическая партия, несогласием черни воспользоваться могущая, и чтобы, когда удастся в сем одному уезду,...по примеру его не взбунтовать и другие многие пограничные российские провинции", то они просили Синод и его посланца назначить "честных статистиков для деликатного в Велиже разбирательства... в сем духовном политическом деле". 35
Миссия Линденера оказалась настолько деликатной, что он не спешил выезжать в Белоруссию, дабы "не дать догадаться, что о сем донесено царю и тем самым в очередной раз не спровоцировать крестьян на волнения. Он лишь указал в своем рапорте, что нельзя положится на губернское правление, где советники губернатора "суть католики", не желающие обличить "замыслы униатов, своих единоверцев", и имеющие только "рабскую приверженность" к власти. Он советовал Жегулину не принуждать униатов в православие. В результате 7 и 11.10.1798 г. Синоду было предписано не неволить униатов к смене исповедания паче при их желании, а уличенных попов лишать мест и духовного сана. 29 октября 1798 г. белорусское губернское правление запретило приходским попам делать пустые доносы "о совращении паствы", учиняя тем самым "единое умножение дел и затруднение своему духовному и гражданскому начальству". Обиженный обер-прокурор Синода 23 декабря 1798 г. заявил, что опубликование подобных указов в Белорусской губернии даже "самыми благонадежными католиками признано для господствующей религии возмутительным". 36
В итоге униатство оставалось неискоренимым, а епископ Анастасий и в мае 1800 г. не истощал своих усилий в деле тотального торжества благочиния, рекомендуя взять с добровольных переходцев письменное обязательство в непоколебимой приверженности православию.
Скованные страхом повсеместного бунта, власти не только даровали крестьянам три свободных от барщины дня, но и [17] 4.04.1797 г., сразу после усмирения волнений, издали указ об обязательном наделении государственных крестьян 15 десятинами на каждую ревизскую душу. В казенных деревнях вводилось волостное самоуправление во главе с выборными головами (старостами) и десятскими, задачей которых ставилось "толковать, вразумлять, научать что до благонравия и пользы поселян относится" 37 — церковному благочинию, предохранению от болезней, справедливой раскладке и взысканию податей, рачительному земледелию и т.п. 38 Губернатор Жегулин получил от генерал-прокурора Сената А. Б. Куракина указ не запрещать перекупки у торгующих крестьян излишков продуктов, поскольку, мол, это отвлекает их от землепашества, а города таким путем сами обеспечат себя всем необходимым. В рамках такого полицейского попечительства, правительство с апреля 1798 г. приступило к люстрации государственных имуществ через казенные палаты и уездные комиссии в составе поветовых маршалков, подкомориев, хорунжих, городничих, нижние земские суды и уездных землемеров. 39
Однако брошенные на то силы столкнулись с невиданным сопротивлением на местах. 17 января 1799 г. вице-губернатор Ф. Б. Энгельгардт потребовал у держателей казенных имений инвентари с беспристрастным показом в них положения дел за последние три года для введения новых, единообразных крестьянских повинностей. Спустя месяц, (21.02.1797 г.) губернское правление затребовало у временных владельцев староств инвентари с подробным описанием состояния и работ крестьян 40. Арендаторы, недовольные стеснением своего самоуправства, ответили саботажем, а в имениях Березятня и Топоры снова вспыхнули крестьянские волнения. Разбирать их довелось сенатору Г. Р. Державину, в то время посланному в Белоруссию рассматривать жалобу шкловских евреев на своего владельца С. Г. Зорича. 41
В частности, не менее 3 тысяч душ взволновались в Топорском войтовстве в июне 1799 г. из-за захвата управителем Рыжевичем крестьянских пустошей под фольварки и вывоза [18] запасного хлеба на продажу в Ригу. В итоге, как писал поверенный сельчан полоцкий купец Исак Пацынич губернатору П. Северину, крестьяне лишались лошадей, не могли засеять поля, а волостные старшины были вынуждены "для раздачи неимущим хлеба сами занимать у соседственнаго помещика с насыпью". Эта жалоба попала к Г. Державину, который 8.08.1799 г. распорядился произвести поверку инвентарей. Управитель не дал их, заявив, что его крестьяне "не казенныя, а содержатся по праву закладному". Державин получил только выписку из инвентарей 1750 и 1769 гг. без указания доходов, числа дворов и душ. 42
Торможение люстрации стало предметом внимания Сената, который командировал в Белоруссию графа Августа Ильинского. Последний 31 марта 1800 г. велел губернскому правлению переселить нуждающихся крестьян на пустые земли и даже снизил норму обязательного надела с 15 до 8 десятин. Губернское правление тут же заявило, что пустоши заняты денежной арендой, лишением которой крестьяне станут неплатежеспособными, что даже при сокращении нормы наделения не хватает 13820 дес, а 6.09.1800 г. отписало, что "уравнять казенных крестьян в землях не предвидится возможным". 43 Тем не менее до А. Ильинского доходили иные сведения. 15 января 1800 г. к нему поступила жалоба монаха полоцкого униатского монастыря Иосифа Мудровича на игумена Самуила Новаковского в том, что последний довел крестьян до убожества, "чему причиною не леность и нерадение к земледелию крестьян", а угнетение их игуменом в своих фольварках и путем сдачи посторонним лицам. Новаковскяй наказывал плетьми тех, кто отваживался просить у него хлеб на семена, "дабы сим образом отвести всех от подобных прошений", утаивал ревизские души от учета и обращал похищенные подати на украшение кельи, на кареты и драгоценности, продавал хлеб евреям и наряжал им телеги под своз продуктов в Ригу. Витебский мещанин Лейб Янкелевич тогда же жаловался сенатору на казенную палату, которая с 1788 г. не возмещала более 1 тыс. руб. на поставку им в екатеринославскую армию 35701 четв. хлеба. 44 [19]
По стопам за Ильинским, уже в сентябре 1800 г. попытался вникнуть в причины расстройства 50 казенных имений с 48472 мужчинами и 48266 женщинами-крестьянками и Г. Державин. Через поветовых маршалков он получил обширные ведомости с показанием условий содержания старосте временными владельцами и размеров повинностей. Отчеты доносили о большой пестроте оброка, который по разным местам взимался с волоки (20 дес.) — от 8 до 20 руб., с мужской души — от 2 до 8 руб. при том, что барщинные дни исчислялись в 2 — 8 дней с волоки. В ведомости казенной палаты за подписью вице-губернатора Ф. Энгельгардта говорилось, что при общем доходе казны в 36792 руб. одних денежных недоимок на имениях состоит 6156 руб. а хлебные долги крестьян доходят до 66464 руб. при цене 1 четверти ржи в 1 руб. 20 коп. 45 Маршалки же отделались стандартными резонами типа того, что более половины полей не засеяно казенными крестьянами "от чрезвычайной привычки их к праздности, пьянству, воровству и от самовластия". 46 Эти сентенции Сенат рассматривал на своем заседании 4 октября 1800 г. в присутствии Г. Державина. Пока Сенат разрабатывал новые условия аренды староств, губернатор П. Северин обременял уездных маршалков заботой "иметь хозяйственное попечение над нуждами крестьянскими". Однако, как свидетельствует лаконичная запись в журнале губернского правления, "каким способом овладевшую ими бедность прекратить, ничего не помянул. 47"
Итак, в конце 1799 — начале 1800 г. власти обнаружили громадную задолженность государственных крестьян (всего только 7% податных душ) и задумались, как срочно ликвидировать недоимки, остановить разорение собою же опекаемой деревни и предотвратить очередной взрыв 48. Размеры крестьянского бедствия и способы его регулирования можно проследить по динамике причастных к этому обстоятельств.
В начале 1797 г. губернские власти утешались отсутствием денежных недоимок, но вскоре выявили в недоборе 3965 четв. поголовного хлеба, при том, что этот долг уже превысил [20] запасы провиантских (военных) магазинов (3425 четв.). 49 Почти весь хлебный недобор полоцкой части губернии (3592 четв.) оказался сданным по контракту динабургскому купцу Мовше Израелевичу за 13 тыс. руб., видимо, для получения таким путем казенной прибыли. Губернское правление попыталось взыскать недоимку путем вычета из скудного жалования чиновников и описи под залог городских дворов. При описи лавок и дворов 8 витебских евреев двое из них умерли, один скрылся и лишь один был отдан в принудительные работы с вычетом 24 руб. в год. С. Жегулин пригрозил за нерадение конфискацией имений членов нижних земских судов, что дало только 1317 четв. хлеба. В одной могилевской части губернии на С. Зориче числилось 5 тыс. четвертей хлебной недоимки. В ответ на угрозы секвестра камергер К. Жуковский от имени помещиков заявил, что оставленный в провиантских магазинах хлеб сгнил, а дворяне "им не пользуются". 50 Эти бесплодные усилия ознаменовались тем, что казенная палата 14.01.1798 г. попросила списать хлебную недоимку по силе именного указа от 18 декабря 1797 г. об отмене всех недоимок подушных сборов. Пришлось прибегнуть к раздаче в тот же долг провиантских запасов, а затем снова взимать его через устрашающий секвестр и настоящую охоту за утаенными и беглыми ревизскими душами. Хитрое дворянство ответило тем, что бросилось закладывать имения в заемных банках и выводить их таким путем из-под угрозы конфискации в казну. Оно сдавало винокурни даже крестьянам "ради исправного платежа возвышенных на крестьян податей". Чериковский помещик И. О. Голынский в марте 1798 г. построил корчму у стен уездного города, чем вызвал гнев откупщика Давида Абрамовича, который вместе с головой города пожаловался на подрыв своего промысла. Голынский в оправдание сослался на именной указ о сохрании в силе Литовского статута, который покидал помещикам полную власть и свободу действий. 51 [21]
В этом соперничестве прав и преимуществ города не хотели терять 87294 руб. прибыли от винокурения, которое в 1800 г. составляло почти весь бюджет белорусских городов, (97345 руб.). На этот раз евреи отстаивали свои высочайше дарованные интересы через 9 бургомистров и 14 ратманов магистратов. 52 "От крайних безпорядков, злоупотреблений и похищений" от сдачи питейного откупа на веру купцам, на г. Могилеве в 1798 г. накопился долг в сто тысяч рублей. Губернатор Жегулин решил погасить его сдачей откупа кагалу, который давал на четыре года двадцать одну тысячу рублей. Однако сделку сорвал советник правления Наркис Вонлярский, успевший заключить с думой контракт "единственно для собственной выгоды". 53
В Витебске, по сообщению губернского прокурора П. Распопова от 16.06.1798 г., продажа питий и продуктов проводилась с нарушением установленных правил — малыми бутылками и не чарками, неклеймеными гарнцами и неверными аршинами. Местный кагал в лице своего поверенного Гирши Мееровича в мае 1799 г. домогался откупа, чтобы не лишиться "средств к промыслу и пропитанию". Однако дума уступила подряд поручику П. Г. Прудникову, который обязался поставить из чечерского имения графини А. Р. Чернышевой в течение четырех лет 4 тыс. ведер вина (по 1 руб. 50 коп.). 54 Прудников не уплатил в срок по векселю, так как не получил 2500 ведер, которые чечерская контора поставила по более выгодной цене смоленскому откупщику Горожанскому. Как ни старался кагал, однако Сенат уступил сделку поручику за 22 тыс. руб. под залог 70 крестьян. Тогда ратманы Д. Колковский и Л. Беркович описали дом Прудникова, который тут же учинил крик об ущемлении своего дворянского достоинства. Он заручился поддержкой кредиторов со Смоленской, Петербургской и Тамбовской губерний, с которыми губернскому правлению довелось вести волокитную переписку на предмет выяснения состоятельности поручителей. Злополучный дом Прудникова пошел с торгов только 8.08.1801 г., после того, как Сенат велел кончить тяжбу "не смешивая его (дело — Е. А.) с другими в прочих губерниях." 55 [22]
Подобные случаи вольного обращения денег и алкоголя были пресечены Сенатом в указе от 13 ноября 1798 г., который прямо запретил ввоз корчемного вина из Белоруссии для продажи его бочками (оптом) жителям внутренней России на расстоянии 150 верст от границ Белорусской губернии. Этой мерой российские власти в очередной раз подтвердили особый статус Белорусской губернии, который, по смыслу данного указа, связывался ими с процветанием здесь вольной пропинации. Этот указ снова отгородил Белорусскую губернию в особую зону или черту оседлости.
В результате законодательство империи не могло в равной мере и силе действовать внутри Белоруссии, а правительственное вмешательство начиналось в случае чрезвычайных эксцессов — волнений, бедствий и т.д. Воплощением таких социальных катаклизмов стал массовый голод крестьян Белорусской губернии в 1800 году, который Павел I поручил расследовать тайному советнику, сенатору, члену комиссии составления законов Г. Р. Державину. [23]
Часть II
Как и почему Державин опечатал только одну из всех 1394 винокурен?
После графа А. Ильинского Державин стал вторым сенатором, специально инспектировавшим Белорусскую губернию. Это говорит о возникновении социально взрывоопасной ситуации на месте, признаки которой, как было показано, выявились осенью 1799 г. и на которые граф Ильинский, очевидно, посмотрел глазами формалиста и безучастного вояжера.
Благодаря публикации Я. Гротом в собрании сочинений "Мнения" Г. Державина о голоде в Белоруссии, державинская миссия стала едва ли не единственным источником наших знаний о здешней социальной среде с подчеркнутым преувеличением места в ней евреев. Ни одно маломальское сочинение не обходится без цитирования или комментирования собранных Г. Державиным материалов. 57 Однако есть другие источники, которые помогут с толком читать уже опубликованные Я. Гротом итоги инспекции Державина, от которой у того, по его собственному признанию, "не раз голова вертелась". 58 Сам Грот публиковал бумаги Державина по разным спискам и с горечью полагал, что подлинное делопроизводство поездки поэта сгорело в 1862 г. Теперь можно говорить, что это не так — такая рукопись обнаружена в виде 204-страничного текста под названием "Мнение сенатора Державина об отвращении в Белоруссии недостатка хлебного обузданием корыстных промыслов евреев и их преобразовании и о прочем". 59
Содержимое рукописи написано разным почерком, с исправлениями, ремарками и помечено на полях латинскими цифрами, которые совпадают с публикацией Я. Грота. Вот перечень этих документов с указанием публикаций Грота : [24]
1. Примечания о жидах (опубликованы):
историческия,
мои собственныя.
2. Письмо Ноты Хаимова Г. Державину (2) июля 1803 г.
3. Мнение Гешеля Иозефовича 2.07.1803 г.
4. Привилей Августа II витебскому кагалу 16. 03. 1769 г. Привилей Яна III тому же кагалу 18.06.1729 г. Указ о высылке евреев из России 26.04.1727 г. Гетманский указ о том же 15.10.1727 г.
5. От иезуитов: "Краткое историческое известие о прогнании евреев из некоторых знатных европейских государств, почерпнутое из разных летописей".
6. "Мнение о евреях".
7. Мнение шембеляна Игнатия Жуковского 13.08.1800 г.
8. Перевод с польского 7-го артикула 12-го раздела "О жидах, годовщинах и штрафах" (перевел Матвей Юревич).
9. "Проект к составлению економического регламента, для
Белорусской губернии" (статский советник Гурко).
10. "Письмо заступающего место витебского маршалка Антона Коссова" от 28. 03. 1800 г. А
11. Мнение витебского маршалка А. Коссова 23.09.1800 г.
12. Конституции 1454-1690 гг. (опубликованы). Б
13. Учреждение З. Чернышева 1772 г. о винокурения в Белоруссии (опубликовано).
14. Указ 1727 г. о высылке евреев и указ 31.08.1794 г. об уничтожении казенной продажи соли в Белоруссии.
15. "Выписка из дел Могилевского наместнического правления касательно на каких основаниях учреждены в здешнем наместничестве еврейския суды".
16. О привилегиях (Августа III от 9.12.1752 г. Могилевской экономии).
17. Копия описания состояния евреев Могилевской губернии в 1773 г., представленного могилевским губернатором М. Коховским З. Чернышеву (опубликована). В
18. Перевод с польского "Сведения о некоторых еврейских обрядах" (опубликован). [25]
19. "Записка из дел, отысканных по архивам относительно христианских кровопролитий от евреев" (опубликована). Г
20. "Перевод из еврейской книги под заглавием Шевет Егудо, печатано в городе Гродно" (опубликован). Д
21. "Обряды жидовские, производимый в каждом месяце у сепвециэциухов в Санкт-Петербурге, напечатанные с дозволения указнаго 1787 года на иждивении П. В."
22. Выписка из дел белорусского главного суда о процессах с участием евреев.
23. "Перевод с польского описания стихами жида Давидки" (опубликован). Ж
24. "Разговор между господином комисаром и господином стряпчим" (опубликован).
25. "Краткая выписка из рапортов еврейских кагалов Белорусской губернии касательно прокормления евреи их трудами, не извлекая онаго от крестьян".
26. "Краткая выписка из рапортов Белорусской губернии поветовых маршалков касательно освобождения крестьян от жидовских корыстных промыслов". З
27. Письмо К. С. Любомирского от 19. 07. 1800 г. И
28. Выписка из следственного дела о сенненском убийстве.
29. Мнение о евреях.
30. "Описание свойств и качеств белорусских крестьян Г. Д. З.".
31. Письмо губернского прокурора П. Распопова от 25.06.1800 г.
32. Письмо вице-губернатора Ф. Е. Энгельгардта от 29.06.1800 г.
33. Мнение губернатора П. Северина от 4.09.1800 г.
34. Указы о высылке евреев (от 26.04.1727 г. и 15.10.1728 г.).
35. "Может ли еврей быть сделан полезным и добрым подданным?"
36. "Некоторыя замечания о евреях" (Епископа Анастасия).
37. Предложения вице-губернатора Ф. Энгельгардта.
38. Указ Сената от 4.06.1786 г. (опубликован). 60 [26]
Этот перечень показывает, что Г. Державин действительно выполнял поручение, данное ему 16 июня 1800 г.генерал-прокурором П. X. Обольяниновым от имени царя, связанное с "пресечением вредных злоупотреблений" помещиков и евреев в отношении белорусских крестьян. Неопубликованные материалы помещены в Приложении и сгруппированы в две секции согласно двойной задаче поэта-сенатора.
Многое в датировке, установлении имен корреспондентов и характера самих документов помогает реконструкция маршрута Г. Державина. Он въезжал в Белоруссию через Великие Луки и проложил свой путь на Витебск мимо Себежского уезда, где он имел 10 пожалованных деревень с 94 дворами и 681 душ обоего пола крестьян. 61 Виденных крестьян он уподобил мертвецам, хотя пытался приписать их вид неурожаям и обычному их терпению и равнодушию. Посетив инкогнито кварталы ночного Витебска, Державин отправился в сторону местечка Дубровно, заехав, как он пишет, к Зарянкам и Гурко. Согласно ревизским спискам, его экипаж посетил деревню Каралимонт (5 дворов с 39 душами крестьян) шляхтянок Марьяны и Каролины Зарянков, крестьяне которых с плачем сообщили ему, что с трудом перебиваются хлебом, да и то покупным. 62 Поэт напугал шляхтянок секвестром фольварка и как гром нагрянул в соседнее имение Гайково (7 дворов и 50 барщинных крестьян) бывшего курляндского вице-губернатора Иосифа Иосифовича Гурко. Последний снабдил визитера помещенным в Приложении проектом образцового помещичьего домохозяйства с учетом опыта курляндских дворян, которые делали упор на развитие скотоводства, чтобы с помощью навоза поднять урожаи. Такой проект мало чем отличается от модных тогда хозяйственных уставов типично полицейского свойства с их регламентированием буквально всех сторон крестьянского быта. 63
Далее Державин говорит о своем посещении "Дубров и Озер", под которыми, несомненно, имеются в виду имение Дубровы Иосифа Михайловича Липского с 4 дворами и [28] 36 душами крестьян, а также 4 двора с 29 крепостными в деревне Озерцы также шляхтича Антона Микоши. И здесь сенатор лицезрел среди барщинных крестьян "несвойственную человекам пищу". "Самый сильный голод... в избах почти мертвецов" он застал в лиозненском имении литовского кухмистра князя Франтишка Огинского (144 двора с 1 тыс. душ крестьян, которые поставляли зерно на 2 господские винокурни, каждая с производством 1500 ведер горячего вина). 64 Взбешенный участием в этом промысле евреев, Державин опечатал одну винокурню за "жестокое равнодушие к человечеству" владельца, и стал размышлять об образе жизни евреев и "какими средствами оборонить от них несмысленную чернь".
Попутно поэт велел поветовым маршалкам и земской полиции представить ему верные инвентари всех казенных староств, пригрозив лично на месте проверить честность сообщений. Этим он вселил в окрестных владельцев такой "спасительный страх", что даже царь поставил его предписания в пример губернатору "каким образом в решительных случаях должно... заставлять исполнять свои распоряжения". 65 Затем державинский экипаж нагрянул в местечко Дубровно князя Ксаверия Станиславовича Любомирского, которое досталось тому от знаменитого Г. А. Потемкина. Местечко окружало 260 тыс. десятин земли, из которой 9613 крестьян обоего пола в 1653 дворах обрабатывали под пашню 147 тыс. десятин. Подобно Потемкину, Любомирский практиковал раздачу пустых земель в наем за сноп, обращая издольщину на винокурение. Все пустоши занимали 10 тысяч десятин, из которых 5370 десятин по контракту держали 28 евреев, платившие за десятину мизерный сбор — всего 0,5 копейки серебром. 66 Все детали данного вояжа Державина в Дубровно прекрасно рисует прилагаемое следствие самого владельца. Именно под Дубровно сенатор увидел много возов хлеба, везенного евреями на продажу в Ригу, что убедило его в наличии в крае хлебных излишков и даже в "отсутствии голода". [29]
Судя по прилагаемому письму шембеляна И. Жуковского, далее Державин проехал в местечко Горы, графини Натальи Львовны Сологуб-Нарышкиной. Вероятно, к тому его побудил долг члена комиссии по составлению законов разобраться с жалобами графини на то, что "много крестьян присвоили шляхетство, не повинуются и не платят подати" вопреки сенатскому указу от 2.09.1794 г. который требовал от них послушания до окончательного разбора прав в герольдии. 67
Затем экипаж понес Державина в знакомый ему Шклов, попечителем которого он состоял с 2. 04. 1800 г. после смерти С. Зорича для урегулирования долгов покойного. Среди этих долгов, которых, по уверению Державина, Зорич накопил два миллиона рублей, значилось 41395 руб. коробочного дохода шкловского кагала, состоявших под арестом в могилевском приказе общественного призрения. 68 Истоки этого события ниспадают к августу 1796 г., когда могилевский губернский кагал вызвал из всех кагалов губернии по три делегата-счетчика для поверки занятых им в 1793 г. 7500 руб. на коллективные нужды, особенно для содержания бедноты 69. Тогда же шкловский кагал был обложен 1500 рублями, которые губернские старшины "вытрясали" из шкловских соплеменников с помощью земской полиции и городничих 70. Из-за рассеянности податного "стада" по многим уездам заправилы губернского кагала периодически просили гражданскую власть употребить карательные меры против уклонистов и сопротивленцев.
В марте 1798 г. могилевский нижний земский суд описал в Шклове три еврейских дома, оценив их в 1600 руб. и "несносными экзекуциями" довел местную общину до разорительной недоимки по государственным податям. 23 ноября 1798 г. могилевский мещанин Хацкель Ицкович обвинил могилевский губернский кагал в присвоении двадцати тысяч рублей круговой складки кагалов губернии без их ведома и отчета. Он просил снять арест с жилищ и расследовать махинации могилевской верхушки, которая вся из одних "родственников и свойственников". В свое оправдание [30] могилевские старшины ответили, что шкловские делегаты участвовали в помянутой коллективной складке и сами заняли 3 тыс. руб. для уплаты общего долга. Тем не менее оказалось, что шкловские поверенные Израиль Гиршович, Элля Залманович и Мовш Гелиашович отказались от кругового бремени. Их примеру последовал климовичский кагал. В результате их стачки складочных денег могилевскому кагалу едва хватало на канцелярские расходы и содержание школы (хедеры). К тому же вскоре из Москвы приехали купцы Нахман Мовшович Цейтлин с Гиршей Абрамовичем с неприятным известием о запрете торговли в России. Для искательства высоких покровителей и заступников в правительственных сферах могилевский кагал выделил им одну тысячу рублей, а потом на эти же цели выдал еще четырем ходатаям 788 руб. 71
Губернский кагал отверг обвинения в адрес своего поступка, якобы сделанного с общей воли, по квитанциям и с возвращением векселей откупщикам погашенными. Тут случилась опала на С. Зорича, великолепное имущество которого, вплоть до бриллиантового пояса, власти пустили с молотка. Приобрести великолепный пояс в губернское правление явились только витебский житель Шлема Яселевич и могилевский мещанин Нохим Евнович. Последний сторговал пояс за 1705 руб., однако и эта выручка попала под сохранение казны для уплаты зоричева долга. 72
Дальнейшие перипетии вокруг наследства С. Зорича, уже с участием Г. Державина, приоткрывают лаконичные записи в журнале губернского правления. 20.07.1799 и 1.08.1799 гг. оно слушало предложение Державина по поводу захваченной Зоричем аренды у Израиля Бениашовича. 4 и 11 августа 1799 г. оно же обсуждало мнение Державина о вызове в Шклов всех заимодавцев Зорича с их претензиями. Двадцать таких исков Державин оставил при отъезде 19 августа того же года и тогда же губернское правление занялось рассмотрением королевских привилеев, выданных кагалам белорусской синагоги. 73 Интерес к источникам покрытия Зоричева долга [31] оказался настолько обширным, что 19.09.1799 г. присутствие первого департамента Главного суда в лице своего заседателя, бывшего протоколиста полоцкой уголовной палаты, коллежского секретаря Гаврилы Марковича Стукова инициировало расследование случая убийства крестьянки в Сенненском уезде.74 Явно юдофобский оттенок этой затеи не поощрил даже сам губернатор П. Северин, однако он немедленно занялся слушанием дела о корчемстве, где на первом месте фигурировали те же евреи. 11 ноября 1799 г. правление получило ведомость о винокурении, а 5.12.1799 г. и справку губернского кагала о расходах шкловской коробки. 75
Приведенные факты позволяют уверенно говорить, что в конце 1799 г. правительство занялось масштабным выяснением пагубного значения винокурения и еврейского корчемства на хозяйство белорусского края. Однако власти еще колебались в выборе стороны обвинения (дворяне или евреи). Видимо, до выяснения масштабов винокурения они не отваживались выпячивать разорительную роль евреев, под маской державинского убеждения о том, что еврейский "народ, предопределенный владычествовать... в то же самое время властвует над теми, между которыми обитает", и которые "раболепствовать им должны". 76 Как говорил Державин, евреев пришлось терпеть уже хотя бы потому, что сам царский указ о сохранении за Белоруссией исторических прав оберегал их от угрозы выселения.
Потом, уже в самый разгар державинской инспекции, 20.08.1800 г. Сенат потребовал у губернского правления счета шкловского коробочного сбора, кроме питейного откупа, ввиду расчетов с московским опекунским советом, куда С. Зорич заложил 8700 крепостных, которые, в силу банковского устава, изымались из-под описи всего имения. И на этот раз в поисках источников покрытия помещичьего долга правление воспитательного дома домогалось 500 руб. с шкловсквго жителя Нотки Хаимовича, 4965 руб. — с Михеля и Янкеля Юдовичей и 6 тыс. — с Шолома Мееровича. 77 В декабре 1800 г. поверенный шкловского кагала Евдор Зевелевич [32] пожаловался П. Обольянинову на обнищание из-за вымогания одной тысячи рублей совместными происками могилевского кагала и нижнего земского суда. Обольянинов поручил П. Северину защитить евреев ввиду того, что шкловский кагал рассчитался с задолженностью, а губернский кагал продолжает несправедливо раскладывать поборы без поверенных от прикагалков, имея 5 тыс. собственной коробки. Северин взял сторону губернского кагала, который, мол, обременен разными "полицейскими тягостями" в пользу бедноты и у которого в наличии только 2500 руб. 78 Волокита с ликвидацией шкловских долгов перекинулась на 1801 год, когда тот же Г. Державин торопил губернские власти немедленно уплатить 39623 руб. и еще оплатить 521 четверть хлебных недоимок. Однако шкловский распорядитель полковник Бергер ответил 19.03.1801 г., что для того, чтобы понудить к тому крестьян, надо собрать всех сотских и десятских Могилевского, Чаусовского и Оршанского уездов.
Около 1 сентября 1800 г. Державин осел в г. Витебске, где собирал справки и мнения по программе из трех пунктов: "прокормлении губерний, описанию свойств (белорусских крестьян — Е. А.) и описанию евреев". Помещенные в Приложении эти материалы в полной мере проясняют как и в какую сторону корреспонденты корректировали и направляли его личные впечатления от увиденного, в центре которого стояли долги дворян и их погашение через "необъятное винокурение". Все оттенки дискредитации в этом "гнусном" промысле евреев в совокупности с неурожаями и природной "леностью" белорусских крестьян прекрасно выражены в этих мнениях и представлениях. Но их авторы, как и сам Державин, стыдливо или сознательно умалчивали два обстоятельства, которые, вероятно, не полагается оглашать там, где царит авторитарный произвол.
Согласно официальным данным о посевах и сборах сельскохозяйственных культур (табл. 3), в 1800 г. Белорусскую губернию постиг либо большой неурожай, либо иное катастрофическое событие, которое привело к падению сбора всех [33] злаков — с 7 млн. четвертей до 5,7 млн. четвертей. И это сокращение на 1,5 млн.четв. (20%) тем более странно, что те же данные говорят об устойчивости посевов из года в год. Более того, если в свободном избытке на продажу и винокурение за 1798 г. губернское правление выявило те же 1,5 млн. четв., то его информаторы, нижние земские суды, в своих отчетах показали свободными только 625 тыс. четв. и отметили нехватку еще 156 тыс. четв. Спрашивается, куда же девалось около 600 тыс. четв. или половина хлебных излишков? Составители ведомости урожаев за 1800 г. сопроводили данные своими расчетами. В одном месте они показали в остатке 1,4 млн. четв., в другом — 105232 четв. а в третьем случае выявили свободными от посева и потребления всего 138104 четв. при нехватке на корм 245440 четв. Снова возникает вопрос — почему в 1800 г. власти манипулировали урожайной статистикой, и куда подевалась чуть ли не треть продовольственной нормы и почти половина посевного материала из урожая 1799 г.?
Ответ на эти вопросы хорошо прочитывается из указа Павла I от 24.11.1799 г. об обязательном заведении в губерниях хлебных запасных магазинов в качестве страховых складов на случай неурожаев.
П. Обольянинов, главный разработчик этого предложения, предусматривал, что резкое взыскание с крестьян поголовного хлеба только разорит крестьян и истощит казну. Поэтому Сенат от имения царя поручал губернаторам собрать с крестьян поголовный хлеб в двухгодовой запас по числу ревизских душ, а чего не хватит в эту норму, дополнить раздачей провиантского хлеба под процент или прирост, чтобы хлеб напрасно не гнил от напрасного лежания в складах. Крестьянам разрешалось раздать половину собранного, чтобы в запасе имелась постоянная годовая норма.
14 декабря 1799 г. царь списал все казенные долги менее одной тысячи рублей, а на следующий день белорусское губернское правление рассмотрело спущенную сверху [34] инициативу. Оно констатировало, что в губернии "доныне не было и нет постоянных запасных магазинов", а были только "побуждения" со стороны губернатора к помещикам, которые заботились о таком хлебе "как о собственном" и потому не давали никаких отчетов о расходовании урожаев в фольварках и о пропитании крестьян.
Как подобает бездумности и подчиненности в приказной системе власти, правление тут же постановило собрать с каждой ревизской души по получетверику ржи с помощью двух выборных и "добросовестных крестьян или экономов", чтобы хранить весь сбор под присмотром самих помещиков. Последние делались и хранителями и контролерами при раздаче хлеба. Их честность поручалось проверять два раза в год нижним земским судам. Примечательно, что сбор двухлетнего хлебного запаса намечалось начать немедленно "не по числу одних ревизских душ, но по числу всех вообще в губернии всякого звания обитателей". 80 Таким образом, под действие этого указа попадали и евреи, а помещики получали официальную санкцию на произвольное распоряжение урожаем да еще под флагом помощи голодным! Спустя несколько дней правлению стало известно о приезде с инспекцией сенатора А. Ильинского и оно дало старт плачевным последствиям образцового холуйства. 24 декабря 1799 г. оно пригрозило подвергнуть имения денежных должников немедленному секвестру под угрозой отстранения от должности городничих и заседателей земских судов, "яко нерадивых и ослушных начальству". Для демонстрации собственной исполнительности правление 30.12.1799 г. велело им срочно подготовить годовой запас хлеба в размере уже 3 четв. ржи и 3 четв. яровых на ревизскую душу, тогда как текущая статистика исходила из расчета 2,5 четв. злаков на годовое продовольствие. 81 Легко догадаться, какими "заполненными амбарами" в губернии готовились встретить Ильинского.
Вместо штатной цены в 1 руб. 20 коп. цена четверти ржи подскочила с 7 руб. в феврале 1800 г. до 9 руб. в июле, а в [35] ряде северных уездов доходила и до 11-17 руб. 82 В течение одной первой половины 1800 г. цена ведра горячего вина поднялась с 3 руб. до 3 руб. 40 коп. Практическая выгода в этом для помещиков была в следующем. Согласно ведомости обер-прокурора Сената за 13 января 1799 г., в губернии имелось 1394 винокурни с годовым производством 642691 ведер. В северных уездах, там где отмечался самый стремительный рост цен, из всех 264997 ведер помещики поставляли в казну 37945 ведер. 83 Элементарный расчет показывает, что от винокурения помещики получили в июле 1800 г. немногим более 2 млн. руб., что в два раза превышало годовой бюджет окладных и неокладных сборов! Олицетворением волюнтаристской показухи стал хронический рост недоимки, которой за 1800 год накопилось 284462 руб. или 26% годового дохода губернии. 84Это значит, что одна денежная недоимка (40 коп.) достигла половины поголовного оклада крестьянина (92,5 коп.).
Неудивительно, поэтому, что Г. Державин с азартом махал устрашающим жезлом народного заступника. 2 октября, в день своего отбытия в первопрестольную, он приказал взыскать розданный крестьянам хлеб в течение октября из нового урожая в предусмотренный запас, а имения панов, которые не вернут в срок заем, незамедлительно передать в опеку благонадежным лицам. 85 Этим Г. Державин не только подтвердил свою репутацию "жестокосердного исследователя", но вместо блистательной своей "гениальности" на служебном поприще выявил одну "добросовестную прямоту и даровитую горячность..." 86 Еще лучше это назвать дешевым популизмом, поскольку очередные крутые угрозы довели недоимку по губернии в августе 1801 г. до 409528 руб. (44938 руб. по городам и 364590 руб. по уездам). 87 По образцу, предложенному и предписанному Г. Державиным, белорусское губернское правление затем неотступно понуждало земские суды собирать хлебные и денежные недоимки "в самой скорости, употребляя всю строгость, законами предписанную, секвестрируя за недоимки имение, ибо за слабость в том поступится с ними, [36] судами, по всей строгости, как предписано", то есть лишением жалования и продажей их собственных имений. 88
То был глас вопиющего в пустыне и повод сплоченному страхом дворянству хором списать бедствия крестьян на их леность, пьянство или свалить голод на евреев, которые в большинстве проживали в уездах и которые также ворочали хлебом господских фольварков через его продажу натурой или в виде корчемного вина также для уплаты государственных податей. И вот тут приоткрывается вторая сторона этой закулисной вакханалии, если вспомнить, что в 1799 г. губернское правление в который раз объявило винокурение исключительной привилегией дворян или тех, кто владел крепостными. 89 Но как устранить своеволие помещиков, которым высочайше подтверждены прежние права свободно распоряжаться личностью и имением "хлопа"? Как ограничить этот произвол, если публично признанный литовский Статут позволял местному панству свободно сдавать винокурни и корчмы в аренду евреям? Как управлять и кому передавать секвестрированные имения нерадивых русских дворян, которые постоянно отсутствовали по службе да еще считались должными по векселям богатым евреям, и которым по всем правилам следовало передать имения их должников?
Посмотрим, как правительство решило эти вопросы. В рамках запрета винокурения недворянам Сенат 17 и 25.12.1800 г. запретил евреям владеть помещичьими крестьянами и объявил кампанию уже "об ограничении власти помещиков над евреями"! Белорусское губернское правление немедля разослало в земские суды запрос для получения справок о том, "на каком основании" евреи живут в имениях помещиков, и почему последние не выгоняют тех "тунеядцев" и "народных паразитов" вопреки настойчивым официальным требованиям? 90 Ниже видно, что Г. Державин в свое время получил толковые ответы и объяснения на подобные вопросы. Мы также подкрепим их весомыми фактами.
Начатая проверка владельческих прав открыла, что в Велижском уезде польский надворный советник Галиаш [37] Цейтлин арендовал у жены адмирала Николая Мордвинова 581 крепостных, Шолом Мисунович у капитанши Елизаветы Рогозинской — 166 крестьян, купец Копель Шмеерович у бригадирши Анны Корсак — 329 душ, у жены действительного статского советника Веселицкого Ульяны — 1299, у супруги адмирала Алексеева Марьи — 328 ревизских душ. Велижский земский суд не посмел отнять винокурение у названных дворян, чтобы не случилось "больших со стороны арендаторов к владельцам претензий и тяжб". 91 А между тем, кроме М. Алексеевой, все вышеназванные жены целиком поручали своих крестьян евреям. В Чаусском уезде среди арендаторов имений обнаружили Абрама Шмуйловича, Ицку Еллевича и Орлика Файбишовича, к сожалению, без показания потребных данных. Селами Остров, Волковичи и Стайки с 669 крестьянами управляли сыновья польского надворного советника Нотки Хаймовича: бабиновичский купец Шефтель и копысский купец Лейб. Причем они получили на то не только доверенность владелицы, жены вице-адмирала Иосифа Дерибаса, но 31 июня 1800 г. договорились с ней продать всех крестьян за 61382 руб. для покрытия частных долгов. 92
3 тысячи крепостных в распоряжении горстки евреев в сравнении с 541 тысячей крепостных в неограниченной власти не менее двух тысяч помещиков — факт, ставящий под сомнение выводы Г. Державина и его корреспондентов, "самыми гнусными красками" рисовавших "мерзости и пороки" всех евреев в отведенной им роли "искусных грабителей и тунеядцев". Высоких исследователей душевладения евреев явно огорчало то, что нарушителями царского запрета выступали не только евреи, но и русские дворяне. Видимо, отсюда и проистекают сентенции Г. Державина о том, что евреи "бдят над истощением хозяйских имуществ", поскольку они неизбежно становились законными владельцами крестьян и имений несостоятельных должников.
На заседании 27.01.1801 г. губернское правление снова вернулось к вопросу — почему до сих пор и им и местными [38] помещиками не исполняется высочайшая воля о выселении евреев из деревень в города в свете нового запрещения пользоваться дворянским достоинством и преимуществом купцами, мещанами, "а тем паче евреями", при наличии фактов "неподлежащей" сдачи крестьян им в аренду дворянством. В ответной записи сказано только о Хаймовичах, которых правление не могло лишить дворянской монополии душевладения, поскольку те имеют чины надворных советников и получили законную доверенность на распоряжение крестьянами до указа 1800 г. Правление стало дожидаться указаний сверху по этому предмету. На момент этого заседания один усердный чаусский земский комиссар запечатал в селе Слижи винокурню неисправного тайного советника Александра Бибикова, который также сдавал ее евреям. Правление указало суду, что подобная аренда "не подходит к такому злоупотреблению, которым под видом господской надобности пользуются евреи, но чрез запечатание в том селе винокурни...очевидное произойдет (?) находящемуся при том селе скоту, яко привыкшему к браге из винокурения". 93 Вот так власти расписались в собственном бессилии побороть и ограничить социальный вред вольного винокурения в Белоруссии.
Резкий поворот правительственного курса от гонения евреев к "ограничению власти помещиков над евреями" убедительно демонстрирует авантюризм попечительского популизма власти относительно угнетенного белорусского крестьянства.
Устрашающие репрессии против нерадеющих о крестьянах помещиков утопали в неограниченном вольном винокурении, за счет которого черпались казенные поступления и погашались дворянские долги. В данном случае царизм оказался заложником своей ставки на сохранение прежних "польских прав" за жителями Белорусской губернии, "особый" статус которой как раз и был связан с существованием здесь вольной пропинации, чем прекрасно пользовались русские дворяне в случае получения здесь пожалований. [39] Между ними кипели ожесточенные страсти за получение крестьян в этом раю. Размышляя над итогами своей карательной инспекции, Г. Державин отчетливо увидел, что множество русских дворян "ожидали" отобрания и секвестра имений за игнорирование контрактов, за чрезмерное угнетение крестьян. Они жаждали полакомиться с усердной миссии Державина, чтобы оказаться хозяевами конфискованных имений за нечеловеческое обхождение с "несмысленым" мужиком. По словам Державина, он не решился сам на массовый секвестр, чтобы не навлечь на себя "вопль многочисленных, имеющих связи при дворе владельцев".94
Однако он не избежал ни подобных придворных интриг, ни клеветы со стороны пострадавших. Одним из них стал чаусский коморник Федор Заремба, который 5.02.1801 г. на квартире витебского шляхтича Барнабы Скивского хвалил царя за защиту бедных против богатых. Присутствовавший при этом шляхтич Барнаба Скивский возразил, что царь"...шельма и разоритель". Недовольно еще того, что мать его нас утесняла, но и он ныне нас ограбляет, отбирает наши имения и дарит своим единоземцам разбойникам, еще же прислал к нам подобного ему шельму Державина, чтобы не было над народом притеснения и голоду. Но не для того он был прислан, а только, чтобы народу оказать свою милость, дабы тем, ежели возстанет в какой-нибудь провинции противные, которые бы собственных своих господ перебили б. Пускай умирают с голоду и каждый мой крестьянин, а он пускай крестьянам отдает из своих магазинов". 95 Участников этого душевного разговора по доносу Зарембы потянули в суд. Этот инцидент среди многих других укрепил Державина во мнении, что "поляки хотят разорить нашу военную силу, изнежив дворянство". 96 Увы, оно само стремилось в "польский край" с его дарованными и поощряемыми преимуществами, которые царизм не осмеливался забрать даже у горстки надворных советников из евреев.
В силу поддержания сверху этих "особенных прав" белорусские евреи могли привлечь не только деньги, но и [40] исторические привилегии и контракты на защиту своего корчемства и место проживания. Данное обстоятельство стало причиной крушения планов по немедленному выселению евреев из деревень. Царизм терпел фиаско в усердии доказать главенствующую роль евреев в разорении и голоде белорусских крестьян и потому ему оставалось только продолжать держать Белоруссию в ранге особой заповедной зоны под названием "черта оседлости". А это, в свою очередь, препятствовало быстрой русификации и унификации жителей и по линии законодательства, и по пути просветительного преобразования нравов.
Все очерченное выше говорит о пагубности и бесплодности кавалерийского волюнтаризма разного ранга и типа, даже если он окутан флером заманчивого благодеяния на пользу "страждущему человечеству". А приведенные ниже документы могут убедить читателя в том, что в истории царит любовь, но правит элементарная глупость подхалимов. Современники тех кратких лет царствования НА ПУБЛИКЕ ГОВОРИЛИ — ЭТО ВОЗРОЖДЕНИЕ, А ШЕПОТОМ — НЕТ, ЭТО ЗАТМЕНИЕ СВЫШЕ. [41]
Ведомость о состоянии городов Белорусской губернии в 1797 г. Таблица 1
Город Душ (мужчин) Дворов Купцов Мещан Рабочих Разночинцев Мельниц Слобод Селец Деревень Монастырей Церквей Кляшторов Костелов Еврейских школ Заводов
Витебск 4956 1207 437 3938 580 13 6 1 3 1
Полоцк 2911 746 308 2610 73 1 2 5 1 2 13
Городок 739 172 94 640 5 1 1 1
Велиж 3646 661 137 3248 152 8 1 1 3 8 1 1
Невель 1308 338 67 1248 53 2 1 4 1 6 1 1
Себеж 1068 343 105 1528 25 2 1 1
Люцин 1641 107 90 1541 10 1
Динабург 2046 128 35 2003 8 1 1 7 1 1 2 1
Сенно 995 125 5 864 126 2 1 1
Орша 1115 313 293 822 1 3 8
Могилев 4670 745 479 3752 106 191 2 5 2 20 4 5 2 31
Чаусы 3062 657 235 2827 1 4 1 1
Мстиславль 1436 525 36 1400 4 3 1
Чериков 1607 322 154 1338 2 1
Рогачев 1655 126 155 698 802 2 1 1
Белица 397 70 26 367 1
ВСЕГО: 33800 6585 2656 28824 1902 352 13 5 3 14 4 70 30 13 18 45
Источник: "Геометрическая карта Белорусской губернии, существующей из прежде бывших Полоцкой и Могилевской губерниев в 24-х уездах, а ныне разделенной вновь на 16 уездов с кратким означением подробного описания, сочинена в Полоцкой межевой конторе 1797 года".
РГВИА, ф. ВУА, д. 20008. [42]
Ведомость о состоянии уездов Белорусской губернии в 1797 г. Таблица 1 (продолжение)
Уезд Душ Деревень Сел Селец Местечек Погостов Слобод Заводов Мельниц Монастырей Церквей Кляшторов Костелов Еврейских школ
Витебский 44599 1896 29 274 4 15 9 13 89 2 57 3 1 1
Полоцкий 41629 382 18 167 1 2 1 4 50 19 1
Городокский 41311 2250 17 96 2 12 64 26 1 1
Велижский 37796 1380 17 39 2 10 5 42 26 3
Невельский 36745 2054 26 207 12 1 4 16 38 1
Себежский 39738 1838 21 154 2 5 1 4 36 30 4
Люцинский 41513 2179 12 105 8 1 1 31 9 1 12
Динабургский 40909 2080 19 106 3 1 1 3 38 15 4 7
Сенненский 42582 564 39 80 5 7 54 35 4 3
Оршанский 43420 735 41 73 7 3 99 3 53 2 1
Могилевский 42364 315 36 78 8 5 4 115 3 50 11 2 6
Чаусский 40349 302 45 56 3 4 2 113 51 1 4 6
Мстиславский 40560 444 60 195 8 6 7 129 54 4 5
Чериковский 39593 447 57 134 11 1 14 185 29 3 7 11
Рогачевский 40727 218 42 35 5 3 10 134 1 48 4 6
Белицкий 42160 204 49 52 3 1 14 179 1 53 1 2
ИТОГО: 655995 17288 528 1851 59 80 24 95 1374 10 573 30 45 43
[43]
Поветовые маршалки Белорусской губернии Таблица 2
Уезд Фамилия, имя, отчество Чин
Белицкий Халецкий Ян Осипович хорунжий
Велижский Волков Алексей Дмитриевич надворный советник
Витебский Коссов Антон Юрьевич коллежский ассесор
Городокский Полупента Эльяш Осипович титулярный советник
Динабургский Бениславский Михаил Осипович надворный советник
Люцинский Морисон Михаил Иванович камергер
Мстиславский Раевский Гавриил Осипович генерал-адъютант
Могилевский Дишканц Яков Иванович коллежский советник
Невельский Богомолец Игнатий Осипович титулярный советник
Оршанский Лепковский Ян Иванович камергер
Полоцкий Селицкий Антон Осипович генерал
Рогачевский Волк-Ланевский Николай Самойлович подкоморий
Себежский Медунецкий Казимир Юрьевич
Сенненский Ванкович Каспар Матвеевич камергер
Чаусовский Голынский Михаил Осипович
Чериковский Быковский Игнатий Александрович камергер
Источники: НИАБ, ф.3219, д.135, 605, 1374, 2018.
Первым губернским маршалом был А. Коссов, которого с 15. 01. 1801 г. сменил Э. Полупента.
Место Коссова с 1801 г. занимал Антон Пиора, а место А. Селицкого с 25. 10. 1799 г. — Викентий Присецкий.
Таблица 3 [44]
Посев и сбор культур в Белорусской губернии в
1799-1800 гг.
(четвертей)
Культура
земледелия 1799 1800
Посев Сбор Посев Сбор
Рожь 825600 2562075 800729 2361117
Пшеница 86237 232691 58331 195199
Ячмень 232455 543667 200113 579207
Овес 975314 2190996 639926 1859656
Гречиха 210850 685211 227368 405721
Ярица 17604 51063 10224 25644
Горох 47062 165158 58247 110768
Просо 524 10234 452 2856
Боб 5280 19226 4532 9652
Конопля 50124 627129 29752 82991
Лен 37178 86841 36808 76016
Чечевица 432 1522 316 1003
Мак 339 14 220
ВСЕГО: 2482329 7276747 2066812 5765311
Из урожая:
на посев 2482329 2066812
на продовольствие 3267885 2387657
в остатке 1525532 1213539
Податных душ (мужчин/женщин):
668006/656794 704655/719506
Источник: НИАБ, ф.3219, д.1384, л.74-75, д.1623, л.78-79.
Из сообщаемых цифр легко открыть несоответствие. К примеру, в сборе 1800 г. не обнаруживается 55261 четвертей. Если губернское правление рассчитало в остатке урожая 1799 г. на продажу и винокурение 1,5 млн. четвертей, то земские суды показали в избытке только 625036 четвертей и констатировали нехватку еще 155382 четвертей.
Комментарии
1. НИАБ, ф.1437, д.1338, л.127-129. Данные на 1812 г. — момент полного завершения съемок Лепельского уезда. Подробнее об этих съемках см.: Анiшчанка Я. К. Здымкi Лепельскага павета 1802-1817 г. // Гiсторыя i археалогiя Полацка i Полацкай зямлi. Тэз. дакл. навук. канф. Полацк, 1992. С.4-5.
2. РГАДА, ф.248, он.81, д.6637, л.201-202 об.
3. Там же, он.58, д.4806, л.302-339.
4. Шильдер Н. Император Павел первый. М, 1936. С. 310-311; Клочков М. В. Очерки правительственной деятельности времен Павла I // Записки историко-филологического факультета императорского Петроградского университета. Пг., 1916. 4.132.; Игнатенко А. П., Сосно В. А. Причины и основные этапы движения помещичьих крестьян Белоруссии за переход в состав государственных // Веснiк БДУ, Сер.III, 1986, № 1, С.26-27; Абрамова И. А. Политика самодержавия в отношении частновладельческих крестьян в 1796 — 1801 гг. // ВМУ. Сер. 8. История. 1989, № 4, С.48-57; Moscicki H. Dzieje porozbiorowe Pofski w aktach i dokumentach. Wilno, б/ г. С.42-43.
5. РГАДА, ф.248, оп.58, д.4836, л.185.
6. НИАБ, ф.2567, д.220, л.501,699.
7. Там же, л.136; РГАДА, ф.7, оп.2, д.918, л.36.
8. НИАБ, ф.2567, д.220, л.36, 608, 687, 699, 862.
9. Там же, л.189, 371,586.
10. Там же, л.1, 4, 6, 308, 905-908, 981-983.
11. Там же, л. 608, 695-697, 761, 983.
12. Там же, л.189, 405; РГАДА, ф.7, оп.2, д.2918, ч.2, л.28 об. Известно, что как управляющий имениями графини Натальи Львовны Сологуб, камергер польского двора Игнатий Жуковский добивался взять на откуп выгон г. Городка за 200 руб. в год, который прежде держали 9 "честных" мещан, в том числе Фель Феймович и Янкель Абрамович (НИАБ, ф.3219, д.741, л.1-5).
13. РГАДА, ф.7, оп.2, д.3002, л.2 об., 10, 13-13 об., 20, 25.
14. НИАБ, ф.2567, д.220, л.553; РГАДА, ф.7, оп.2, д. 3002, л.14.
15. Записки Ивана Матвеевича Сбитнева // Киевская старина. 1887, № 2, С.458-459; ПСЗРИ-1, Т.24, № 17634.
16. РГАДА, ф.7, оп.2, д.2923, л.1.
17. Там же, д.2992, л. 3, 17.
18. Там же, л.7, 9, 18 об.
19. НИАБ, ф.3219, д.780, л.1. (Общий гербовник введен указом 27. 07. 1797 г.)
20. Там же, д.135, л.71, д.1503, л.1.
21. РГИА, ф.1341, д.346, л.29, 118, 183 об., 104 об. (В 1798 г. на казенных землях пожелали поселиться только 48 чел. из 10 тыс.).(
22. ПСЗРИ-1, Т.24, № 18135 (Указ от 11. 09. 1797 г.); НИАБ, ф.3219, д.605, л.2.
23. НИАБ, ф.3219, д.632, л.3-4, 64.
24. Там же, ф.3145, д.5, л.6.
25. РГАДА, ф.248, оп.65, д.5794, л.343, 369.
26. НИАБ, ф.319, д.484, л.1 об., ф.1730, д.431, л.92 (Указ от 22. 11. 1797 г.).
27. РГАДА, ф.248, оп.65, д.5794, л. 191.
28. НИАБ, ф.3219, д. 1383, л.19 об., д.1560, л.27, 33.
29. Горючко П. Из истории воссоединения униатов в Белоруссии 1795-1805 годов. Киев, 1902, С.41 (Анастасий — в миру Братановский — определен 24. 10. 1797 г. в Могилев из архимандритов московского первоклассного Новоспасского монастыря. 15.11.1797 г.он именован Могилевским и Белорусским епископом, а 20. 12. 1797 г. харитован в Зимнем дворце с возложением ордена Анны 1-й степени. В должность вступил 31. 01. 1798 г. — НИАБ, ф.3020, д.48, л.246, 260).
30. НИАБ, ф.3020, д.148, л.148, 164; Горючко П. С. Из истории органов управления Могилевской епархией конца XVIII и начала ХIХ-го столетия. Могилев, 1903. С.8, 16-17. Он же. Материалы для истории церквей Могилевской епархии конца ХVIII-го и начала XIX столетий // МЕВ. 1905. № 2/3. С. 18. (Это соотношение держалось до 1801 г.).
31. РГАДА, ф.7, оп.2, д.3272, л.6 об. — 7, 19 об.
32. НИАБ, ф.3219, д.654, л.1, д.1132, л.4, д.1137, л.1.
33. РГАДА, ф.7, оп.2, д.3272, л.39. (Слова принадлежат католическому архиепископу С. Сестренцевичу).
34. Там же, л.23 об.
35. Там же, д.3165, л.5-5 об.,12.
36. НИАБ, ф.3020, д.48, л.395; РГАДА, ф.7, оп.2, д.3165, л.24,26 об.
37. НИАБ, ф.3021, д.5, л.11об. — 12.
38. Там же, д.41, л.1.
39. Там же, ф.321, д.82, л.1об., ф.3219, д.1324, л.43-47. Самую обстоятельную характеристику люстрации см.: Сташевский Е. Д. Люстрация 1798-1799 г. // История докапиталистической ренты на Правобережной Украине. М., 1968.
40. НИАБ, ф.3219, д.1592, л.22; д.1340, л.1; д.1326, л.6-56; д.2011, л.88.
41. РГИА, ф.1350, оп.56, д.30, л.244, 270, 289. Об истоках этой борьбы см. Анищенко Е. К. Черта оседлости. Мн, 1998. С.22 25. Шклов Г. Державин посетил 15.06.1799 г. (Сенатский архив. 1888. Т.1. С.534). Склоки вокруг фолъв. Березятня Чериковского уезда сходились к тому, что его владелец, литовский обозный граф Александр Поцей был лишен более чем 14290 крестьян-мужчин в Белоруссии за причастность к восстанию 1794 г. и переход в прусское подданство. 29. 01. 1799 г. Павел I велел взять все его имения в секвестр для удовлетворения заимодавцев, которым Поцей задолжал 1 млн. 200 тыс руб. серебром под залог 2304 душ. При оценке всего имущества в 500 тыс. руб., Г. Державин признал спорными в числе долга 54 тыс. руб. Он запросил мнение П. Северина, и тот ответил 3. 04. 1800 г., что Березятня приносит всего 18728 руб. дохода (НИАБ, ф.3219, д.1989, л.655 об.; РГАДА, ф.7, оп.2, д.3009, л.150, д.3316, л.2-3, 10, 41, 67, 70, 93).
42. НИАБ, ф.3219, д.1592, л.10, 13, 18, 22 об...
43. Там же, д.1326, л.80, 35, 134; РГИА, ф.1350, оп.56, д.30, л.2, 3об.; д.38, л.247об., 270, 289.
44. НИАБ, ф.3219, д.1852, л.1-2об.; д.1638, л.10-11.
45. Там же, ф.1341, д.328, л.250, 257, 277об., 281.
46. Там 146об., 149, 286 и др...
47. В числе первых инициатив такого рода предложение того же Августа Ильинского от 26. 02. 1801 г. о конфискации помещичьих имений и сдаче их в казенную аренду. По предложению Г. Державина царь 6. 05. 1803 г. Остановил рассмотрение дел об удовлетворении претензий арендаторов старосте по привилеям бывшей польской республики до разработки окончательного положения на этот счет (НИАБ, ф. 3219, д.1989, л.1063; ф.263, д.3917, л.2). Через месяц, 17.06.1803 г., он утвердил мнение А. Ильинского о запрете субаренды казенных имений в Киевской, Подольской и Волынской губерниях, хотя подобные меры признавались вредными для Белоруссии. Здесь в 1805 и 1806 гг. сохранялись прежние правила и рассматривались лишь проекты сдачи в 3-летнюю аренду вакантных старосте (ОПИ ГИМ, ф.229, д.116, л.11).
48. НИАБ, ф.3219, д.1989, л.119, 233 об. Запись касается жалоб крестьян Бабиновичского староства на свою неплатежеспособность из-за разграбления хлебного магазина арендатором.
49. Там же, д.942, л.1, д.80, л.10, 218 об...
50. Там же, д.80, л.27-29 об.; д.88, л. 3-4об., 40-41, 151об., д.945, л.222.
51. Там, же, д.746, л.1,4,5, д.1989, л.857-858 об.
52. Там же, д.707, л.1, д.1599, л.5, д.1549, л.44-64, д.1552, л.49-67. Архивные записи называют их в следующих городах: в Белице — бургомистр Гирш Хаймович и ратман Гирш Еселевич, в Витебске — ратманы Литман Беркович и Велия Янкелевич, в Велиже — ратман Хаим Лурия, в Городке — ратман Израиль Хаймович, в Динабурге — бургомистр Шлом Мовшович, в Дриссе — бургомистр Абрам Евневич и ратман Лейзер Израелевич, в Копыси — бургомистр Мовша Евселевич и ратман Арон Ицкович, в Климовичах — бургомистр Феска Ицкович, в Люцине — бургомистр Михель Янкелевич, в Могилеве — бургомистр Израиль Беркович и ратман Абрам Израелевич, в Мстиславле — бургомистр Нохим Израелевич и ратман Гирш Меерович, в Полоцке — бургомистр Лейзар Лейбович и ратман Абрам Еселевич, в Рогачеве — ратманы Зейлик Лейбович и Ария Ицкович, в Сураже — ратман Вульф Шолович, в Черикове — ратман Давид Хаймович.
53. Там же, д.635, л. 197, д.658, л.7, 19-20об.
54. Там же, д.658, л.7, д.701, л.1. Примечательно, что графиня Чернышева заключила этот контракт для уплаты своих долгов. Г. Державин 6. 04. 1798 г. стал попечителем расстроенного майората Чернышевых вместо действительного тайного советника Якова Сиверса. Чернышева заложила в банк 3 тыс.душ и Державин сразу предлагал рассрочить долг на 6 лет (Сенатский архив. 1888. Т. I. С.382, 396, 474).
55. НИАБ, ф.3219, д.1324, л.410.
56. Там же, д. 739, л.1.
57. Прежде всего это жизнеописания поэта: Шашков С. Литературный идол // Дело. 1877. № 6;,
Салиас-де-Турнемор. Поэт-наместник. СПБ, 1885;
Ильинский Л. К. Из рукописных текстов Г. Р. Державина. Пг., 1917;
Мурзанов Н. А. Гавриил Романович Державин. Казань, 1916;
Валъденберг Н. Державин. Опыт характеристики его миросозерцания. Пг., 1916;
Брилиант С. М. Г. Р. Державин. Его жизнь и литературная деятельность. СПБ, 1893;
Западов А. Державин. М., 1958;
Он же. Гаврила Романович Державин. М., Л. 1965;
Прилуко-Прилуцкий Н. Г. Державин — жизнь и творчество. СПБ-Варшава. Б/г;
Благой Д. Державин. М., 1944;
Серман М. 3. Державин. Л., 1967;
Ходасевич В. Ф. Державин. М., 1988;
Грот Я. Жизнь Державина. М., 1997. Научный взгляд на деятельность Державина, в том числе и в Белоруссии, ограничивается комментированием его знаменитого "Мнения" как пролога к составлению положения о евреях 1804 г.:
Мыш М. Борьба правительства с питейным промыслом евреев в селах и деревнях // Восход. 1881. Кн.8;
Гессен Ю. Еврей — вдохновитель Державина // Восход. 1903. № 10;
Он же. Записка Державина как историко-общественный памятник // Научно-литературный сборник "Будущности". СПБ, 1900. Т.1.;
Он же. История еврейского народа в России. М., Иерусалим, 1993. С.129-138;
Бершадский С. А. Положение о евреях 1804 года // Восход. 1895. Кн.1, 3, 4, 6;
Западов А. Дипломная работа на тему "Издание сочинений Г. Р. Державина под редакцией академика Я. К. Грота". М., 1953;
Звягинцев А. Г., Орлов Ю. Г. Тайные советники империи. М., 1995. С.7-48. Лучшую интепретацию "Мнения" Державина дали:
Клиер Д. Д. Россия собирает своих евреев. М., Иерусалим, 2000. С.165-194;
Springer F./ Gavriil Derzhavins Jewish reform of 1800 // Canadian—American Slavic Studies. 1976. Vol.10. N6. P.1 — 23 Малосущественные сведения имеются:
Шильдер Н. Император Павел первый. М., 1996;
Оболенский Г. Л. Император Павел I. Смоленск, 1996.
58. Сочинения Державина. СПБ, 1871. Т.6. С.123.
59. Там же, т.7. С.229.
60. РГАДА, ф.81, оп. 3, д.225. Из процитированного перечня здесь не публикуются документы, которые не имеют прямого отношения к теме исследования. Что касается собранных Державиным привилеев, то они поданы ему в искаженной форме и с ними лучше ознакомиться по опубликованным оригиналам.
61. По списку к Атласу губернии, эти деревни назывались Жаворонки, Зуева, Ермакова, Крутелева, Ковыряево, Коникова, Махнова, Стихнова, Старикова, Чепелева. Крестьяне всех деревень состояли на оброке (НГАБ, ф.3219, д.55, л.37об.; РГАДА, ф.1355, д.28).
62. По тем же спискам в Витебском уезде за Каролем Антоновичем и Ксаверием Бенедиктовичем Зарянками имелись еще дер. Кобылъняки и Тиховка с 41 двором и 390 крестьянами, содержимыми этими шляхтичами на барщине.
63. К примеру, архиепископ С. Сестренцевич для увеличения урожаев предлагал завести волов, которые в силу ряда условий использовались в западных регионах Белоруссии. Так, говорил он в 1798 г., улучшится обработка земли и "вернее" оплатятся долги (Siestrzencewicz S. Journal et correspondance. Б/г, б/м. Pt.2. С.237).
64. РГАДА, ф.1355, д.702, л.63.
65. Сочинения Державина. Т.6. С.392, 724.
66. Анiшчанка Я. Дзяржавiн сярод сялян Беларускай губернi // Чырвоная Змена. 1992. № 44. Уже после смерти К. Любомирского княгиня Марья Львовна Нарышкина целыми деревнями сдавала крестьян в наем. Из 337 тыс. руб. годового дохода за счет откупа пустошей она получала 68 тыс. руб., а с пропинации — 79 тыс. Любомирский оставил жене 20-годовую ренту под залог 5788 душ., свободных от залога. Однако управляла всем имением в обиду наследникам от второй жены князя, графини Теофилии Платер. В 1804 г. княгиня уступила братьям Константину и Фридриху три фольварка с доходом в 15 тыс. руб. В спор вмешался Сенат, который в 1809 г. ввел опеку над Дубровно с участием петербургского губернатора Михаила Михайловича Бакунина(НИАБ, ф.3258, д.33, л.1-204; д.48, л.1-178; д.84, л.45-54, 129).
67. НИАБ, ф.3219, д.1989, л.991-992.
68. ОР РГБ, ф.153, к.8, д.2, л.33; Сочинения Державина. Т.6. С.730.
69. НИАБ, ф.3219, д.1990, л.476об., 477 об., 479-180, 493. В частности, забой крупного рогатого скота облагался 20 коп., мелкого — 2 коп. В сбор входили 2,5 коп. с процентов и откупной сбор с райских яблок на 12 лет.
70. Там же, д.1382, л.21, д.1383, л.79. Например, когда полоцкий уездный кагал обложил ремесленную еврейскую управу 85 руб. за недоимки, хотя та платила в казначейство самостоятельно (Там же, д.939, л.1). Или когда 4.01.1801 г. сенненский уездный кагал просил содействия понудить местные прикагалки к подчинению и тем самым устранить двойное обложение, поскольку некоторые евреи были одновременно приписаны к могилевскому и полоцкому магистратам. (Там же, д.1989, л. 58об.).
71. Там же, д.1990, л.486-487, 488 об. В этой раскладке от могилевского кагала участвовали Абрам Эфраимович, Хацкелъ Абрамович, Янкелъ Гиршович, от Мстиславского — Насон Вулъфович, Давид Лейбович, от Копыси — Хаим Яцкелевяч, от Чаус — Исак Фашелевич.
72. Там же, д.1381, л.228, д.1383, л.146 об.
73. Там же, д.1599, л.401, 417, 430, 448, 471, 484, 486, 564. Очевидно, что часть их попала в личный сбор Державина.
74. См. Приложение, № 13. Любопытно, что ряд выражений этого дела дословно совпадает с ритуальным процессом в Кракове XVII в.: Дубнов С. Краковские мученики 1637 г. // Восход. 1895. № 2. С.70.
75. Там же, д.1599, л.615об., 675 об...
76. Сочинения Державина. 1872. Т.7. С.245, 248. Поэтому можно считать ошибочным мнение Ю. Гессена, который приписывал Державину "главную роль" в раздувании религиозного психоза относительно евреев: Гессен Ю. Записка Державина как... С. 87-88.
77. НИАБ, ф.3219, д.1989, л.241об., 773.
78. Там же, д.1718, л.83; д.1725, л.1726 об., 1730 об., 1731 об...
79.. Там же, д.1990, л.241, д.1989, л.587об. Очередной опекун Саблуков пробовал продать шкловское имение по частям или войтовствами, что оказалось безуспешной затеей, поскольку долги числились на всем графстве (ОР РГБ, ф.153, к.8, д.2, л.81).
80.. НИАБ, ф.3219, д.1383, л.86-87об., 89об. — 90об.
81.. Там же, д. 1383, л.188об., 230об. Аналогичной процедуре власти подвергли соль с целью спекулятивной наживы на этом монопольном товаре. Из заготовленных в 1796 г. 124885 пудов к 1 октября 1799 г. было продано только 44885 пудов ввиду того, что соль продавалась скомканной от долгого хранения, преимущественно военным и дороже цен вольнопромышленников — 75 коп. вместо 50 за пуд. 17. 11. 1799 г. было решено продать еще 23900 пудов уже по 40 копеек.
82. Там же, д.1624, л.1-70; д.1625, л. 1-83, д.1628, л. 1-74.
83. РГИА, ф.1374, оп.2, д.1445, л.13. К сожалению, пока приходится ограничться этими цифрами, хотя для определения размеров винокурения имеются сведения трех земских судов о том, что помещики сжигали на винокурнях 7% ржи, и что из затора 1 четверти ржи выходило 4 ведра горячего вина. Это дает 164 тысячи четвертей ржи из урожая 1800 г.
84. НИАБ, ф. 3219, д. 1989, л.952-953; д.1990, л.123об., 124.
85. Губернское правление отчиталось об исполнении этого распоряжения Державина 18. 01. 1801 г. отметив, что хлеб из запасных магазинов вернули только помещики 8 уездов из 16-ти (Там же, д.1989, лл. 311-312).
86. Салиас-де-Турнемор. Поэт... С.192.
87. НИАБ, ф.3219, д.1989, л.952-953; д.1990, л.123-124об.
88. Там же, д.1989, л.98об., ЮЗоб.
89. Там же, д.1600, л.13.
90. Там же, д.1989, л.49, 593-594.
91. Там же, л.595об. — 596.
92. Там же, л.73об., 730об., 1040; д.2011, л.67-68.
93. Там же, д.1383, л.178об.; д.1989, л.130об., 598об., ИЗО, 1257.
94. Сочинения Державина. Т.6. С.730.
95. РГАДА, ф.7, оп.2, д.3630, л.4-4об... Аиiшчанка Я. Падазраюцца усе // Беларуская мiнуушчына. 1996. № 2. С.12.
96. Шашков С. Литературный идол... С.26.
