20 января 1797 года поручик Николай Васильевич Солеников подал в Александровский Нижний Земский Суд объявление, в котором сообщил, что по приезде из Москвы в сельцо Берестенку, он узнал от выборного деревни Податневой крестьянина Елисея Иванова о чинимых крестьянами села Зиновьева и деревни Податневой «великих заговорах, которые уже неоднократно у них продолжаются», причем «оных селений ткачи уже и совсем вышли из послушания». Солеников просил привести его крестьян в послушание и спросить находящиеся при фабрике его мастеровых людей, не имеют ли они «с оными возмутителями такого же согласия, учинить рассмотрение, а с виновными поступить по законам». Командированный для исследования исправник подпоручик Попов по приезде на место, собрав крестьян и дворовых людей мастеровых села Зиновьева, деревни Податневой и сельца Берестенки, спросил: «для чего вы заговоры чините и господину своему ослушание делаете?» На спрос его крестьяне показали, что «они ослушания противу господина своего никакого не имеют и навсегда повиноваться ему будут, а заговоры имели для того, что господин их отягощает фабричною работою и от того отягощения они в летнее время от хлебопашества своего лишаются и хлеб жатвою и посевом исправляют не вовремя, отчего и пришли в разорение». Дворовые же люди, находящиеся на бумажной фабрике, тоже «ослушания никакого не имеют, только недовольны тем, что господин их производит им жалованье самое малое, на каждого человека с семейством по 7 рублей в год, ржи по 3, да овса по 1 четверику в месяц», почему дошли «почти до разорения». А «для того они, крестьяне и дворовые люди, по совету своему все единогласно послали от себя в Санкт-Петербург к Его Императорскому Величеству двух человек крестьян села Зиновьева, Якова Никифорова и Алексея Семенова, с просьбою, с написанным от них приговором, чтобы подать им на господина их просьбу в том, чтобы он их крестьян тою фабричною работою на трех фабриках не отягощал и на оную не требовал, о коей работе об остановлении оной и прежде сего они господина своего просили», но однако он им «никакого удовольствия не сделал», а дворовые люди, «что им господин дает жалованье и месячну производит самую малую они крестьяне и дворовые люди исправлять будут до того времени, когда те посланные возвратятся». Об изложенном Александровский Нижний Земский Суд сообщил рапортом правящему должность Владимирского и Костромского Генерал Губернатору ген. Поручику Ивану Александровичу Заборовскому и во Владимирское Губернское Правление.
Как видно из дела, исправник Попов также со своей стороны донес о произошедшем Сенатору тайн. сов. И. Г. Лазареву, который состоял в то время Правителем Владимирской губернии (самого рапорта в деле не имеется), причем просил о присылке к нему воинской команды для усмирения крестьян. Лазарев предписал советнику Губернского Правления Извольскому, ввиду «разнообразности» представлений Земского Суда и исправника, отправиться на место происшествия и «прежде, нежели приступить к средствам сильным, узнать и обстоятельно наведаться обо всем», взяв с собою земского исправника или и обоих с ним заседателей, а по приезде в вотчину Соленикова, «если представится точное неповиновение крестьян и дворовых людей своему господину сначала употребить средства кроткие и человеколюбивые, подражая в сем случае милосердию отеческой воли Всемилостивейшего Государя, прочитав и внушив им Высочайший манифест от 29 января 1797 года и, укротив их таким образом, обязать всех круговою порукою друг за друга подпискою, что пребудут помещику послушны и повинны во всех своих к нему обязательствах: буде же кроткие и миролюбивые меры не подействуют и они останутся упорны, в таковом уже случае» Извольскому надлежит «употребить для укрощения бунтующих силу воинской команды, которую истребовал из близ квартирующего в городе Переславле Рижского пехотного полка», числом сколько нужно будет по усмотрению Извольского, для чего дан ордер на имя командующего полкового офицера.
По получении предписания советник Извольский 28 февраля отправился в поместье поручика Соленикова, взяв с собою заседателя и секретаря Александровского Нижнего Земского Суда. Исправник Попов находился в отлучке. «Утром на другой день», как доносит Извольский рапортом на имя Лазарева, «он приказал собрать всех дворовых людей села Берестенки и крестьян села Зиновьева и деревни Податневой» и при приходском священнике села Зиновьева читал им манифест Его Императорского Величества от 29 января, а затем «увещевал их помещику быть послушными», на что они все, как дворовые люди, так и крестьяне отвечали, «что они помещику своему послушны и всякие работы на фабрике и в доме исправляют». Но помещик заявил, что крестьяне и дворовые люди показывают только «вид послушания», так как, «хотя и подлинно на работу на фабрику и в дом его ходят, но исправляют оную по своей воле, а не по его расположению, и неисправности ни на ком из работников взыскивать не ведают»; в доказательство указал на то, что «в бытность здесь по сему же делу земского исправника, когда велено было взять дворового человека Григория Лукьянова, ради отдачи под суд за возмущение против помещика», дворовые люди его взять исправнику не дали. На вопрос Извольского, почему они не допустили взять дворового человека, все ответили, что «точно они его Григория Лукьянова не дали для того, что без него фабрика остановится, будто как бы исправность работ на фабрике нужнее для них была, нежели для помещика». Несмотря на многократные увещевания и «внушения силы Высочайшего манифеста», Извольский «ничего более от них не слыхал, как коварные и ложные обещания быть у своего помещика в повиновении, ибо подписки», какую велено было взять от них о повиновении, они «совсем дать отказались, показывая что им оную нельзя и не дадут ни под каким видом потому, что они отправили двоих из них с просьбою к Его Императорскому Величеству». Видя «толикое сопростивление власти начальству», Извольский отправил к ген. майору кн. Алексею Ивановичу Горчакову, недавно прибывшему в Переславль с Рижским полком, рапорт и требовал роту, прося расположить ее по квартирам в селениях возмутившихся крестьян, а сам вернулся во Владимир для получения приказаний. В заключении своего рапорта Извольский писал, что, по его мнению, «без наказания сих грубых упрямцев привесть в должное повиновение никак не можно, в противном случае от всякого снисхождения лишь только дерзость оных возрастать будет» (Рапорт от 2 марта 1797 года).
Ген. майор Горчаков уведомил советника Извольского (2 марта), что он по получении рапорта «сей же час отрядил г. поручика Костелевского с полною ротою и патронным ящиком, предписав ему следовать наипоспешнее» в село Зиновьево и «явиться в полную команду» г. Извольского, «расположиться, действовать и во всем поступать по его предписанию». Об этом же Горчаков 7 марта сообщает и сенатору Лазареву.
Встревоженный донесением Извольского, Лазарев 2 марта предписал Александровскому исправнику Попову «немедленно доставить с посланным курьером обстоятельный рапорт обо всем, что посейчас в деревнях г. Соленикова происходит, совершенно ли послушны стали его люди и крестьяне, была ли прислана из Переславля воинская команда или нет и какие способы употреблены к их укрощению», причем указывал, чтобы исправник, «не приступая отнюдь к крутым и неприятным средствам, ожидал приказания» и оставался в деревнях Соленикова «безвыездно для содержания людей в должном порядке».
4 марта исправник Попов рапортом доносил, что помещика Соленикова дворовые люди и крестьяне по прибытию советника Извольского были им многократно увещеваемы, но «однако они не взошли в должное повиновение, а содержать себя в смысле таковом же, как и прежде»; что 3 марта «прибыла Рижского пехотного полку одна рота с нарядом поручика и трех прапорщиков, коими тоже и им (Поповым) уговариваемы были, но однако и засим остаются таковыми же, как и прежде, которая команда и поныне находится в тех селениях помещика Соленикова».
Губернатор нашел необходимым обратиться к Александровскому Предводителю дворянства Баскакову. «Доныне, писал он ему 3 марта, получаю я неединообразные донесения от Александровского Земского исправника Попова об обстоятельствах оказавшегося непослушания в деревнях г. Соленикова от дворовых людей и крестьян своему помещику. Г. советник Извольский доносил также мне о том двояко, показывая с одной стороны, что крестьяне помещику послушны и всякие работы на фабрике исправляют, с другой – по объявлению ему от помещика, что они показывают один только вид послушания. Не находя тут ничего имоверного, нужным почитаю адресоваться к Вашему Высокоблагородию и Вас просить, благоволите, как дворянский Предводитель округи, принять на себя труд отправиться с земским исправником и со всем Нижним Земским Судом в деревни г. Соленикова и обо всем там происходящем наидостоверно осведомляясь, уведомить меня подробно и обстоятельно, как наипоспешнее с нарочным; будучи же на месте непослушным крестьянам и дворовым людям вразумительно прочесть Высочайшее Его Императорского Величества манифест и оного силу им всемерно истолковать».
Вместе с тем Лазарев поручил другому советнику Старошершавину отправиться в деревни г. Соленикова, где «первее всего узнать о намерениях, в каком мужики и дворовые люди поныне остаются, также хотя слегка и о причинах к ослушанию противу помещика их подвигнувших, потом употребить все силы к внушению им повинностей, коими они в силу законов обязаны своему господину, паче всего истолковать им внимательно силу манифеста», который более всего «спомоществует к укрощению заблудших их умов». При этом губернатор поручил советнику сказать командующему офицеру, «чтобы он был осторожен» и чтобы «не покушался ни на какие крутые и неприятные средства». «Я не прежде на то решусь, писал Лазарев, как когда получу от вас обстоятельное обо всем том происходящем сведение и то разве в самой крайней необходимой нужде». В заключение он выражал «свершенную уверенность», что Старошершавин «во всем порученном ему деле поступит с усердием и благоразумием» (Предписание 5 марта).
Несмотря на все старания советника Старошершавина, который в точности исполнил все, что ему было предписано губернатором, крестьяне и дворовые люди в числе 238 ревизских душ продолжали упорствовать. На словах выражали покорность, но на деле выказывали прежнее неповиновение воли помещика и подписки в послушании выдать отказались. Сообщая об этом рапортом от 8 марта, советник Старошершавин добавляет, что он «зачинщика первоначального прекословия и склонения всех к неповиновению дворового человека Григория Лукьянова с прежде отосланными в Александровский Уездный Суд двумя крестьянами вторично по воле помещика взяв, за караулом отослал при письменном уведомлении для суждения по узаконениям в Александровский Уездный Суд».
Предводитель дворянства Баскаков со своей стороны рапортом донес Лазареву о неудаче своей миссии. «Упорность крестьян, по словам Баскакова, состоит токмо в том, что они не отступают от грубозатверделого мнения своего о подаче просьбы и по оной остаются в непременном уповании освободиться от повинностей помещика. Помещик же их Солеников неудовольствие свое на дворовых людей и крестьян объясняет следующим:
1. что дворовые люди без просу его сами собою распоряжают крестьян на фабричную работу;
2. при отпуске от него в Москву бумаги для домашнего расхода оной ничего не оставили;
3. в бытность у него г.г. советников Губернского Правления не были ими увещаемы о приведении их в должное повиновение и о прошении у него прощения – не согласились и о бытии в послушании подписки не дали;
4. после сего при находящемся с воинскою командою поручике дворовые люди сказали, чтоб и не трудились их увещевать до возвращения посланных от них с просьбою».
Для прекращения дела помещик требовал, чтобы «дворовые его люди и крестьяне все единогласно клятвою утвердили, что будут ему во всем послушны и никакого злого умысла как на него, так и на всю его фамилию иметь не будут» и тогда он будет спокоен, но крестьяне и дворовые люди на это не согласились.
10 марта Лазарев предписал исправнику Попову взять от помещика Соленикова письменное объявление о том, «кто именно из дворовых людей или крестьян его наиглавнейшие ослушники и зачинщики открывшегося к нему неповиновения» и «по тому его объявлению тех людей по воле его забрать под стражу», и как их, так и прежде отосланных к суждению в Уездный Суд троих, «привесть в губернский город для заключения в смирительный дом, донеже они от заблуждения своего исправятся». «Впрочем, добавил губернатор, подтверждаю вам сие мое предписание выполнить с благоразумием и осторожностью и не допускать произойти из того какого-либо беспорядка, а еще менее вреда кому-либо. Воинская команда, находящаяся при том, долженствует дать вам во взятии людей пособие».
Вместе с тем сенатор Лазарев обратился со следующим письмом к Соленикову: «Государь мой! К успокоению Вашему приказал я земскому исправнику, по принятии от Вас письменного объявления забрать под стражу, по воле Вашей, первейших зачинщиков непослушаний к Вам и возмутителей и привести их во Владимир для заключения в смирительный дом, где они и останутся до тех пор, когда Вы их обратно к себе потребуете. Затем обстоятельства всего происшествия, о которых имею точное сведение, понуждают меня подать Вам совет, дабы Вы во управлении людей и крестьян своих в пропитании их и во всем, как их так и семейства их, содержании держались более правил, в законах Божеских и гражданских предписанных. В противном случае должно Вам ведать, что закон и правосудное, а притом и милосердное правительство не оставляет никогда угнетенных людей без защиты и покровительства. Пребываю в прочем Вам покорным слугою, Лазарев».
От Соленикова между тем было подано прошение на имя губернатора, в котором помещик, указывая на то, что крестьяне его «не взирая и на присланную воинскую команду находятся в прежнем упрямстве и не приходят в совершенное рабское как должно помещику своему послушание», просит «о командировании в страх упорствующих учинить телесное на местах наказание чрез кого» губернатор «соблаговолит, по исполнении коего» Солеников «уповает, что буйственность их, от невежества происходящая, укротиться может».
16 марта сделано распоряжение об отозвании воинской команды из поместий г. Соленикова, а 22 апреля крестьяне, содержавшиеся в смирительном доме в числе 10 человек, по резолюции Губернского Правления были освобождены.
