Англо-русское соперничество на Среднем Востоке во второй половине XIX века сделало неизбежными как Ахалтекинские походы русских войск 1879—1881 гг., так и Вторую Англо-афганскую войну 1878—1880 гг. В итоге бóльшая часть Туркмении была присоединена к России, а британцы установили протекторат над Афганистаном. Однако оставалась не разграниченной территория Юго-Восточной Туркмении, не зависевшая от какого-либо влияния.
Делимитация и демаркация границ между Россией и Афганистаном, чем целое десятилетие занималась англо-русская комиссия, задерживалась не только из-за отсутствия достоверных топографических карт, этому мешали и территориальные споры. В Петербурге полагали, что данная территория должна отойти к России, т.к. большинство туркмен перешли в российское подданство, но афганский эмир Абдуррахман-хан, поощряемый англичанами, стремился захватить как можно больше спорных территорий.
Новый начальник Закаспийской области генерал-лейтенант А.В. Комаров, имевший большой опыт войны на Кавказе, предпринял решительные меры, чтобы подчинить Мерв — «гнездо разбоя и разрушения, тормозившее развитие чуть ли не всей Средней Азии»1. Было известно, что в 1855 году текинцы, сосредоточившиеся в соседнем Серахсе, разгромили войско хивинского хана (причём хан Мухаммед-Рахим был убит), а в 1858 и 1861 гг. они нанесли сокрушительные поражения персидским войскам под Кара-Кала и Мервом — в последнем бою текинцы захватили всю артиллерию (30 пушек), казну и тысячи пленных2. Известие о разгроме Геок-Тепе войсками М.Д. Скобелева произвело на мервских туркмен-текинцев сильнейшее впечатление.
В конце 1883 года А.В. Комаров отправил в Мерв штабс-ротмистра Максуда Алиханова (Алиханова-Аварского) и текинца майора Махмут-Кули-хана в сопровождении кубанских казаков с предложением жителям оазиса принять русское подданство. Будучи талантливым разведчиком и дипломатом, хорошо знавшим мусульманские обычаи, М. Алиханов блестяще справился с поручением3. Уже 25 января 1884 года в Ашхабад к генералу Комарову прибыла депутация мервцев с прошением на имя императора Александра III о принятии Мерва в подданство России. Вскоре из Петербурга было получено высочайшее согласие, и мервцы принесли присягу на верность. Присоединённая территория составила Мервский округ Закаспийского отдела. Первым начальником округа был назначен Максуд Алиханов4.
Не разграниченная между Россией и Афганистаном территория постепенно сужалась, но поиски компромисса оказывались неудачными. Численность российских войск в регионе оставалась ничтожно малой, и в случае малейшего поражения местное население легко могло взбунтоваться. Однако было найдено удачное решение путём привлечения туркмен-добровольцев к военной службе.
Уже вскоре после взятия Геок-Тепе М.Д. Скобелев «проявил большую энергию и предусмотрительность при организации нашего управления у ахалтекинцев… эксплуатировать для нужд армии отличные боевые качества текинцев»5. Созданная вскоре Закаспийская конная казачья бригада включала наряду с двумя кубанскими казачьими полками (1-м Таманским и 1-м Кавказским) также туркменскую конную милицию, учреждённую 24 февраля 1885 года. Эта милиция несла службу вместе с кубанскими казаками, постепенно подтягиваясь к ним по уровню боевой подготовки. Судя по тому, что туркменская конная милиция была подразделением добровольческим, сформированным на средства местного населения, её существование в составе российских вооружённых сил свидетельствовало об успехе национальной политики царского правительства в регионе.
Поддержка текинцев была чрезвычайно важна в противостоянии между Афганистаном и Россией. Несмотря на мирное присоединение Восточной Туркмении к России, отдельные случаи сопротивления всё же имели место. Так, в 1883—1884 гг. казаки 1-го Таманского конного полка под командованием полковника Муратова6 в составе Тедженского отряда участвовали в ряде боёв, в частности, во взятии крепости Каушуш-Хан-Кала7 (в Тедженском оазисе). Эти столкновения объяснялись притязаниями афганцев на данные территории.
Российские войска в Закаспийском крае в то время насчитывали всего лишь около 6 тыс. пехоты и 2 тыс. конницы (в т.ч. 14 казачьих сотен), и лишь четверть этих сил была направлена в составе передовых отрядов для противодействия афганцам. К этому надо добавить три сотни туркменской милиции. Переведённый с Кавказа (из Елисаветполя) в Туркмению 1-й Кавказский конный полк Кубанского казачьего войска сопровождал князя Дондукова-Корсакова в его поездке по Закаспийскому краю и был дислоцирован в Мерве8. Главные силы сформированных тогда Мургабского и Тедженского отрядов собирались в Мерве и Серахсе, «а их авангарды, сперва в виде казачьих сотен, были выдвинуты вперед, к Иолатани и Пулихатуну, вверх по течениям этих рек»9. Это были 1, 2 и 3-я сотни 1-го Кавказского конного полка, которыми командовали соответственно сотник Иван Кобцев, хорунжий Николай Фисенков и сотник Дормидонт Фальчиков10.
Характерно, что для решения поставленных задач на данном театре военных действий конницу в составе экспедиционных отрядов представляли прежде всего казачьи формирования (в данном случае кубанские) как наиболее приспособленные к экстремальным природным условиям пустынной местности и обладавшие высокими боевыми качествами. Пластуны же, по-видимому, считались ненужными. Участник данных событий В.П. Прасалов вспоминал, что необычные тяжёлые климатические условия «вредно отражались на воинской подготовке частей. В сентябре 1884 года в Асхабаде был произведён первый краткий двухсторонний манёвр, который показал, что войска во многом отстали. Курс стрельбы производился наспех, и результаты были неважные. Вполне справедливо досужие критики называли Закаспийские баталионы не стрелковыми, а рабочими»11. Казаки в этом отношении никак не уступали регулярным войскам, а в чём-то действовали более эффективно.
На самом деле казаки, как и прочие офицеры и нижние чины, страдали от лихорадки, кровавой дизентерии, гепатита и сыпного тифа. Сообщения о болезни и смерти приходили из различных временных военных госпиталей Закаспийской области12. Скорее, можно полагать, что высшее военное командование больше ценило регулярные войска, поэтому казаков рассматривали в данном случае как неизбежный расходный материал. Тем более что казаков постоянно использовали там, где была опасность.
Такое нелестное для российского генералитета предположение доказывается также тем, что казаки в то время «совсем не имели ни палаток, ни кошмы. По интендантским постановлениям того времени казаков совсем не полагалось снабжать какими бы то ни было экспедиционными вещами. Впрочем, бурка кавказского казака составляет для него укрытие и подстилку, как на походе, так и на биваке»13.
По документам Государственного архива Российской Федерации кубанские историки В.Н. Бурдун, А.А. Шахторин установили, что в то время ежедневно отсутствовали от одной трети до половины личного состава кубанских казачьих сотен. «Казаки охраняли арыки и колодцы, сопровождали грузы, транспорты, партии, прикрывали колонны, участвовали в боевых рейдах и в топографических работах, выставляли кордонные посты вдоль границы с Персией и Афганистаном, направлялись «охранять спокойствие жителей и вообще предупреждать могущие быть грабежи и насилие… ремонтировали телеграфные линии и охраняли станции, откомандировывались на железную дорогу, в жандармские команды, доставляли срочные пакеты, донесения и т.д.»14. Такая повседневная «черновая» работа часто казалась незаметной и не сопровождалась наградами, но именно она обеспечивала успех военной кампании, позволяла контролировать занятую территорию, обеспечивала своевременное получение необходимой для командования информации. К этому надо добавить, что некоторые казаки, давно знакомые с тюркскими народами, могли объясняться с туркменами15.
Подстрекаемые англичанами афганцы высылали свои разъезды за нейтральную полосу с целью захватить наиболее важные пункты будущей границы. В июне 1884 года афганский эмир Абдуррахман-хан объявил о распространении своей власти на Пендинский оазис, что позволило бы ему контролировать путь из Герата в Мерв. Но туркменское население оазиса боялось афганцев больше, чем присоединения к России, потому решило перейти в российское подданство. Афганские разъезды проникали в глубь туркменской территории, но, обнаружив кубанских казаков, возвращались за запретную полосу.
Зная о твёрдой позиции Александра III по территориальному вопросу и получив приказ изгнать афганцев за пределы спорной территории, генерал А.В. Комаров сформировал и лично возглавил Мургабский отряд, состоявший из двух рот 3-го, двух рот 6-го Закаспийских стрелковых батальонов, трёх сотен 1-го Кавказского полка, двух сотен туркменской мервской конной милиции и четырёх горных орудий. Авангарду М. Алиханова (кубанские казаки и туркменская милиция) была поставлена задача — занять пространство до р. Кушка, оттеснив афганские посты и разъезды по долине р. Мургаб16.
11 февраля 1885 года Мургабский отряд выступил из Мерва и направился к урочищу Имам-Баба, куда прибыл также верблюжий транспорт. Вскоре сюда подошли стрелки 3-го Туркестанского линейного батальона во главе с полковником Казанцевым. 7—8 марта отряд продвинулся в район Аймак-Джара, куда были перевезены также все запасы продовольствия. Вскоре в урочище Имам-Баба прибыла 4-я сотня 1-го Кавказского казачьего полка, которой командовал уроженец Тифлисской губернии есаул Хасан Ага Батыев, вместе с молодыми казаками, назначенными в 1, 2 и 3-ю сотни17. 4-я сотня получила задачу продвинуться в Аймак-Джара и прикрыть продовольственные запасы.
9 марта генерал А.В. Комаров отправил из лагеря в Аймак-Джара на рекогносцировку афганских позиций у аула Таш-Кёпри подполковника Генерального штаба Н. Закржевского (начальник штаба Мургабского отряда) и капитана В.П. Прасолова (судя по изданной им впоследствии книге, сам себя он называл Прасаловым18) с четырьмя казаками. На левом берегу р. Кушка были обнаружены сторожевые конные посты афганцев. Интересно, что А.В. Комаров получил задачу «удалить афганцев за р. Кушку, избегая по возможности кровопролития»19. В случае неудачи отвечать пришлось бы ему.
Кубанские историки О.В. Матвеев и Б.Е. Фролов пишут, что последним резервом малочисленного русского отряда стала ещё одна сотня 1-го Кавказского казачьего полка, прибывшая из Мерва под командованием полкового командира — полковника М. Есаулова20 (интересно, что его дедом был Василий Есаулов — «из казачьих детей персидского происхождения»)21, ранее бывшего командиром Кубанского казачьего дивизиона в Варшаве22. 18 марта эта сотня прибыла в Аймак-Джара — в 30 верстах от места сражения, происшедшего в тот же день у аула Таш-Кёпри. Получается, что в районе боевых действий с афганцами вместе с ней находились пять из шести сотен 1-го Кавказского казачьего полка. Однако, по словам В.П. Прасалова, генерал А.В. Комаров «13 марта вызвал к отряду командира казачьего полка полковника Есаулова. Последний, получив по конной почте эстафету 15 марта, выехал к отряду 16 и только утром 19 мог поспеть к отряду — на другой день после битвы»23. Ни о какой дополнительной сотне Прасалов не сообщает. По-видимому, Есаулов всё же прибыл с небольшим конвоем. <…>
Полный вариант статьи читайте в бумажной версии «Военно-исторического журнала» и на сайте Научной электронной библиотеки http:www.elibrary.ru
ПРИМЕЧАНИЯ
1 Военная энциклопедия. Т. XIII. Кобленц — Круз. СПб.; М., 1913. С. 64.
2 Прасалов В.П. Мургабский поход 1885 года, завершившийся боем с авганцами на Кушке 18 марта. СПб., 1910. С. 9, 11; Народы Средней Азии и Казахстана. II . М., 1963. С. 15.
3 Подробнее см.: Алиханов-Аварский М. Закаспийские воспоминания. 1881—1885 // Вестник Европы. 1904. Кн. 9. С. 73—125; Кн. 10. С. 445—495.
4 Прасалов В.П. Указ. соч. С. 13.
5 Шеманский А.Д. Ахалтекинская экспедиция 1880—1881 гг. // История русской армии. М., 2004. С. 310.
6 Прасалов В.П. Указ. соч. С. 10.
7 О.В. Матвеев и Б.Е. Фролов ошибочно назвали отряд «Тенженским». См.: Матвеев О.В., Фролов Б.Е. В вечное сохранение и напоминание славных имён…: к 100-летию пожалования Вечных шефов первоочередным полкам Кубанского казачьего войска. Краснодар, 2005. С. 23.
8 Прасалов В.П. Указ. соч. С. 24.
9 Шеманский А.Д. Указ. соч. С. 328, 329.
10 Матвеев О.В., Фролов Б.Е. Боевая слава кубанского казачества: от Березани до Сарыкамыша: вопросы военной истории казачества Кубани конца XVIII — начала XX столетия. Краснодар, 2012. С. 373.
11 Прасалов В.П. Указ. соч. С. 89.
12 Государственный архив Краснодарского края (ГА КК). Ф. 388. Оп. 2. Д. 16. Л. 11, 12, 32, 43; Д. 19, 27, 29, 30, 33, 35, 37, 40, 48.
13 Прасалов В.П. Указ. соч. С. 43.
14 Бурдун В.Н., Шахторин А.А. Участие кубанских казаков в среднеазиатских походах 1879—1881 гг. // Голос минувшего: Кубанский исторический журнал. 2004. № 3/4. С. 28.
15 См., например: Прасалов В.П. Указ. соч. С. 55.
16 Шеманский А.Д. Указ. соч. С. 330.
17 Прасалов В.П. Указ. соч. С. 46; Матвеев О.В. Кубанские казаки на Кушке (пограничный конфликт 1885 г.) // Историко-географический сборник. Вып. 1. Краснодар, 2007. С. 289; Матвеев О.В., Фролов Б.Е. Боевая слава кубанского казачества… С. 373.
18 Прасалов В.П. Указ. соч.
19 Шеманский А.Д. Указ. соч. С. 333.
20 Матвеев О.В. Указ. соч. С. 290.
21 Интернет-ресурс: https://ru.wikipedia.org.
22 Памятная книжка Кубанской области изд. 1881 года: адрес-календарь / Сост. Е.Д. Фелицын. Екатеринодар, 1881. С. 41.
23 Прасалов В.П. Указ. соч. С. 52.
