3. Социальный состав крестьянства.

Мы рассмотрим в этом плане только соотношение крестьян и бобылей и холопов — задзорных и деловых людей, как оно предстает по использованным нами источникам.
Социальная сущность бобылей в литературе освещена с достаточной полнотой⁴⁷. Однако удельный вес их еще не выяснен. Наши источники раскрывают его на вполне репрезентативном материале: у светских феодалов нам известен состав 90% дворов (379 тыс. дв. из 419 тыс. дв.), у духовенства — 86% (127 тыс. дв. из 148 тыс. дв.), у дворцовых крестьян — 37% (52 тыс. дв. из 140 тыс. дв.), и у черносошных крестьян—48% (30 тыс. дв. из 62 тыс. дв.), в целом же известен состав 76% дворов (см. табл. 22).
Данные, приведенные в табл. 22, позволяют выявить удельный вес бобылей среди отдельных разрядов крестьянства.

Таблица 22
Состав крепостных крестьян у светских феодалов и духовенства по переписи 1678 г.



Среди крестьянства светских феодалов удельный вес бобыльского населения (людей) составлял в среднем 25% с колебаниями по районам от 11 до 31%. По отдельным уездам удельный вес бобылей был еще выше. Удельный вес задворных и деловых людей, занимавшихся земледелием, был намного ниже: он составлял всего 5% среди крестьянства светских феодалов (с колебаниями по районам от 2 до 10%) и 4% в общей массе.
Среди крестьян духовенства бобыли составляли 20% населения с колебаниями по районам от 17 до 29%.
Среди дворцовых крестьян удельный вес бобылей (дворов) составлял всего 6%, хотя колебания по уездам были не меньше, чем у помещичьих бобылей.
Среди черносошных крестьян Поморья (о Сибири у нас сведений нет) удельный вес бобылей—10% и повышение его по уездам было значительно меньше.
Если сравнить среднюю населенность дворов, то у крепостных светских феодалов и духовенства получим следующие данные:

Бобыльские дворы малолюднее, в среднем, на 25%. Поскольку зажиточность крестьянской семьи во многом определялась числом рабочих рук, то полученные данные подтверждают вывод о том, что в массе бобыли представляли собою беднейший слой сельского населения по сравнению с крестьянами (исключения, конечно, были). Правда, следует учесть, что средняя населен-ность в какой-то мере, возможно, фиктивна, так как владельцы могли показывать при переписи больше населения во дворе, чем было в действительности. Но даже принимая это во внимание, все же вывод о меньшей средней населенности бобыльского двора остается в силе: слишком велика разница.
Рассматривая данные об удельном весе задворных и деловых людей в нечерноземных районах (Нечерноземный центр, Северо-Запад, Вяземский и Вологодский уезды) и в Черноземном центре, приведенные в табл. 22, мы видим, что из 1 млн. 94 тыс. крестьян, бобылей и задворных и деловых людей, при-надлежавших светским феодалам в нечерноземных районах, задворных и деловых людей было 43,5 тыс. чел., или 4%, тогда как в Черноземном центре из 360 тыс. чел. крепостных людей их насчитывалось 35,5 тыс. чел., или почти 10%.
Несомненно, что это свидетельствует о большей распростра-ненности труда холопов в заселявшемся крае, куда феодалы привлекали их, вероятно, льготами. Предоставлять эти льготы им было тем легче, что холопы не облагались податями.
Холопы во дворах владельцев, вероятно, в большинстве своем обрабатывали барскую пашню. В нечерноземных районах их насчитывалось 58,7 тыс. чел. (5,5%), а в Черноземном центре— 25,7 тыс. чел. (7,1%). Это вполне понятно: дворов владельцев в центре страны было, естественно, больше, чем в заселявшемся районе, куда распространялось крепостническое землевладение из центра, и средняя населенность их была выше.

⁴⁷Дьяконов М. А. Очерки из истории сельского населения в Московском государстве (XVI—XVII вв.). СПб., 1901; Греков Б. Д. Указ. соч.; Шапиро A. Л. Бобыльство в России в XVI—XVII вв.—«История СССР», 1960, № 3; он же. Эволюция бобыльства в России в XVIII в.— «Ежегодник по аграрной истории Восточной Европы, 1958». Таллин, 1959.