12 мая 1930 г.
Москва
По содержанию заключенных
Допросами ряда лиц из надзора и заключенных выявлена установившаяся в УСЛОНе система произвола и полного разложения. В широких размерах развито взяточничество и вымогательство с заключенных, а также расхищение вещевого и продовольственного пайка, предназначенного для заключенных. Тенденция личного обогащения за счет заключенных развилась на базе легализованного в УСЛОНе издевательства и терроризирования заключенных. Формирование надзора производится из наиболее деклассированных, а подчас и к.-р. элементов, которым предоставляется полная свобода действий. Способы терроризирования заключенных применяются следующие:
1. Избиение палками, прикладами, шомполами, плеткой и т.п.
2. Зимой постановка заключенных в так называемые «на камни» в одном белье в положении «смирно» на срок до 3–4 часов.
3. Летом постановка заключенных так назыв. «на комары», т.е. раздетого в положении «смирно».
4. Заключение в так назыв. «кибитки», т.е. карцера, представляющие из себя холодны[е] небольшие дощатые пристройки, в которых заключенные в зимнее время в одном белье выдерживались по несколько часов. Есть случаи смерти от замерзания.
5. Посадка на так назыв. «жердочки», т.е. узкие скамьи, на которые заключенных усаживали на корточки и, абсолютно запрещая шевелиться и разговаривать, выдерживали в таком положении с раннего утра до позднего вечера.
6. Убийства под видом побега.
7. Изнасилование женщин и принуждение к сожительству заключенных женщин с надзором.
8. Так назыв. «чайки», т.е. заключенного зимой в одном белье выводили к устроенному шесту возле пристани, на котором сделана деревянная чайка, и заставляли считать: «чайка раз, чайка два» – до 2 тыс. раз, т.е. фактически до состояния полного изнеможения.
9. Заставляли заключенных переливать руками воду из проруби в прорубь.
10. Посадка заключенных одном белье в карцер, представляющий собой яму высотой не более метра, потолок и пол которой выстланы колючими сучьями. Заключенный выдерживал не более 3 дней и умирал.
11. Так назыв. «дельфины», т.е. при проходе заключенных через мост лица из надзора, указывая на того или иного заключенного, кричали «дельфин». Заключенный обязан был бросаться в воду, за неисполнение подвергался избиению и сбрасыванию в воду и т.п. виды истязаний и издевательств над заключенными.
За отчетный период1 расследованием выявлены новые десятки лиц надзорсостава из числа в/н и заключенных, принимавших участие в применении отдельных из перечисленных выше методов издевательства.
Таким образом, из материалов следствия усматривается: с одной стороны, произвол и издевательства над заключенными со стороны надзора, под прикрытием которого в широких размерах развивалось взяточничество, вымогательство и казнокрадство. С другой стороны, этот факт не остался не использованным к.-р. элементами, которые, как видно из материалов следствия, использовали создавшееся положение в своих целях. Установка к.-р. элементов в данном вопросе заключается в том, чтобы, пользуясь занятием хозяйственных, технических и командных должностей, вырабатывали и назначали непосильные работы рядовым заключенным. Выполнением таких уроков внешне укрепляли свое положение, давая картину большой производительности от их хозяйственного руководства, действительный же эффект получался тот, что создавалось озлобление против соввласти, укреплялись к.-р. настроения и увеличивалось число заключенных со значительной потерей трудоспособности.
Указанное также характеризует понижение продуктивности работ, производимых УСЛОНом, т.к. рабсила последнего, будучи изнурена непосильной работой, не давала того эффекта, который можно было бы достичь. Как пример, характеризующий указанное положение, ниже приводятся показания.
Курилка показывает:
«…Отношение к заключенным было вообще очень скверное, заявления их почти не рассматривались, с нуждами их не считались, на их жалобы не обращали никакого внимания. Одевали их только тогда, когда партия отправлялась в к[омандиров]ку, да и то часто отправляли полураздетыми. Бывали случаи, что они только что придут с работы, проработав 9–10 часов, а часа через 4 их опять гонят на работу. Часто даже не удавалось дать им горячей пищи, выдавались лишь селедки и хлеб. Кроме того, бывали случаи, что заключенных со слабым здоровьем (3–2 категория) посылали на тяжелые работы. В карцере заключенные содержались неимоверно плохо: скученность, грязь, вши. Кроме того, в карцерах протекало избиение…
Зато “блат” (т.е. кумовство и протекция) существовал вовсю. Собственно, надо сказать, что без блата вообще ничего не делалось. По блату назначались на должности, освобождались от тяжелых работ, получали свободное хождение, выдавалось обмундирование и т.д. Одним словом, по блату делались всевозможные привилегии и зачастую прикрывались преступления…
Одним словом, эта 7-я рота представляла собой живую могилу: бывали случаи, когда заключенного вытаскивали из-под нар мертвого, причем смерть происходила только от тех условий, в которых он жил. Я стал докладывать об этом начальству, прося расформировать роту, разослать людей по командировкам, а больных отправить в Соловки. Но мои просьбы оставались без внимания. Нередко выгоняли на работу полураздетыми на мороз. Работали через силу, отмораживали ноги и руки. Бывали случаи замерзания. Кто плохо работал, подгоняли прикладами, не успевшие закончить урока, т.е. задания, нередко работали до поздней ночи. Приходили в казармы, спали 3–4 часа, не успевали высушить портянок, как их опять гнали на работу. На этих командировках люди буквально “загибались”, как говорят в УСЛОНе, т.е. их привозили в лагерь совершенно больных, отощавших, обессиленных, подчас не могущих идти. Здоровый, крепкий человек превращался в скелет, тень. Смерть от истощения бывала сплошь и рядом: привозили к нам в Морсплав таких загнувшихся и некоторые потом умирали, врачи так и констатировали: смерть от истощения. Привозили с отмороженными руками и ногами. На этих командировках произвол царил вовсю: били все, кому не лень, начиная с рукраба и кончая конвоирами. Было много так называемых “саморубов”, т.е. людей, умышленно отрубавших себе пальцы на руках и ногах, чтобы только уехать с этой командировки. Потерять руку или часть ноги было легче, чем выносить жизнь на такой командировке…
Вся эта система битья и издевательства над заключенными была именно системой, а не единичными случаями. Об этом прекрасно знает в/н начальство и поощряло это тем, что не предпринимало никаких конкретных мер для искоренения. В крайнем случае, когда дело получало большую огласку или просто невозможно было обойти молчанием, то виновного сажали на 15–30 суток в карцер, а потом он опять продолжал работать в надзоре» (показания от 29 апреля 1930 г.). <…>
|
Ст. уполномоченный следчасти АОУ ОГПУ |
Григанович |
|
Ст. уполномоченный ТО ОГПУ |
Трофимов |
ЦА ФСБ России. Ф. 2. Оп. 8. Д. 120. Л. 154–160; опубл: Исторический архив. 2005. № 5. С. 78–81.
Источник: http://www.alexanderyakovlev.org/almanah/inside/almanah-doc/1000720
