На территории Брестской крепости с 1939 года размещались части 6-й Краснознамённой, а позже и 42-й стрелковых дивизий. Вместе с личным составом полков, батальонов, дивизионов, в Брест прибыли и семьи начальствующего состава Красной армии.
Семьи тех частей, которые разместились на территории Брестской крепости, расселились в разных её районах – на Волынском укреплении, в Цитадели, но большая часть заселилась в двухэтажные и одноэтажные дома на Кобринском укреплении. Дома были кирпичные и деревянные, стояли вдоль дороги, проходящей с запада на восток. В июне 1941 года тут проживало 175 семей, из них: 183 женщины и 171 ребёнок. Эта цифра выведена на основании личных дел, имеющихся в ГУ «Мемориальный комплекс «Брестская крепость-герой» на тех, кто жил в домах. Учтены также упомянутые семьи.
В крепости всем жилья не хватало и поэтому некоторые командиры со своими жёнами и детьми жили в городе на улице Каштановой, некоторые – в пригородных деревнях.
Городок начсостава на Кобринском укреплении в предвоенные дни жил обычной мирной жизнью, со своими радостями и печалями. Дети радовались тёплым летним дням, играли подолгу на улице. Кто-то готовился к отпуску, кто-то встречал гостей…
Жёны и дети командиров 131 легкого артиллерийского полка. 1941 год
В конце мая 1941 года в крепости поселилась семья лейтенанта Кузнецова Бориса Валерьяновича. После окончания военного училища его назначили командиром взвода в 125 стрелковый полк. Борис Валерьянович очень любил свою семью – жену Елену Фёдоровну, дочерей Нону и Лату, и не захотел расставаться с ними, получив назначение в Брест.
Закончилась «холостяцкая жизнь» у младшего лейтенанта Зиновьева Владимира Васильевича, адъютанта старшего 333-го стрелкового полка. К нему приехала жена Лидия Харитоновна с дочерьми Людой и Юлей. 20 июня отпраздновали день рождения младшей Юленьки, ей исполнилось 10 лет. И муж, наконец, смог провести семью по крепости, показать самые красивые места.
В семье лейтенанта Акимочкина Ивана Филипповича, начальника штаба 98 отдельного противотанкового дивизиона готовились к отпуску. Приехала погостить бабушка – мама жены Ивана Филипповича, решила дождаться отпуска зятя, 1 июля, чтобы ехать на родину в Калужскую область, всей семьёй.
Военфельдшер 95-го медико-санитарного батальона Абакумова Раиса Ивановна была участницей соревнований по велоспорту.
«Я в пятницу вернулась из Минска, защищала спортивную честь Брестского гарнизона по велоспорту. 9 мужчин и я одна. В команду попала случайно. Любила ездить, меня и послали. В Минске были неделю, команда заняла 2-е место. Должны были ехать на всеармейские соревнования. Я приехала, но на работу не пошла»
В каждом полку работал кружок художественной самодеятельности. Ставили пьесы, водевили. Без женщин тут не обойтись. Ведущие женские роли исполняли Кабакова Софья Никитична, жена младшего лейтенанта Кабакова Абрама Иосифовича, адъютанта батальона 333-го стрелкового полка, жена военврача 3 ранга, начальника санитарной службы 125-го стрелкового полка Гаврилкина Михаила Никифоровича – Клавдия Николаевна.
Многие женщины ходили на курсы медсестёр, машинописи, кройки и шитья. Общение друг с другом рождало привязанности, взаимную симпатию.
Каким же был последний мирный день 21 июня для жителей крепости?
«21 июня были в кино в клубе нашей части... В 11 часов вечера после кино мы пришли домой. Я пошла нарвать букет белой акации, которая в то время цвела и наполняла ароматом воздух. Было тепло и как-то по-особенному тихо, как иногда бывает перед грозой или бурей».
Костякова Елизавета Сергеевна, жена политрука Костякова Алексея Александровича
Белик Евгения Давыдовна, жена начальника штаба 84-го стрелкового полка Белика Алексея Даниловича рассказывала:
«В субботу в крепости было очень весело. Я с детьми была в клубе. Потом всей семьёй пошли домой. За Северными воротами увидели какую-то странную чёрную машину. Перед этим были в городе, на рынке было до странности пусто. Встретили знакомую польку, и она сказала, что будет война. Я расстроилась, пришла домой и говорю об этом мужу. А он отвечает: «Ты газеты читаешь, так вот, там об этом ничего не написано. А вообще обстановка неспокойная и тебя надо было отправить к матери, но нам строго запретили, вплоть до исключения из партии».
И действительно, накануне войны из крепости выехали только 2 семьи – старшего лейтенанта, начальника штаба 37-го отдельного батальона связи Гутковского Фёдора Фёдоровича и лейтенанта Терещенко Георгия Даниловича, начальника боепитания 75-го отдельного разведывательного батальона. Мужья готовились пойти в отпуск. 20 мая уехали жена и дочь Ф.Ф.Гутковского, 19 июня – семья Г.Д.Терещенко. Оба собрались выехать из Бреста 22 июня.
А в ночь на 22 июня проводил из Бреста свою жену, Марию Романовну, лейтенант Козлов Алексей Яковлевич, командир взвода 75-го отдельного разведывательного батальона. Она ожидала ребёнка и поехала на родину, к маме. Её судьба так и осталась неизвестной.
В семье капитана Касаткина Константина Фёдоровича, командира 18 отдельного батальона связи, в этот вечер слушали по радио оперу «Борис Годунов». Дети уже давно спали, а Константин Фёдорович зачарованно слушал музыку.
Старший лейтенант К.Ф.Касаткин с семьёй. 1938 год
Воспитанники музыкантского взвода 333-го стрелкового полка Петя Клыпа и Коля Новиков собирались пойти на рыбалку рано утром в воскресный день 22 июня.
«Друзья улеглись рядышком на нарах и перед сном поспорили о том, кто первый проснётся: каждый уверял другого, что он встанет раньше. Полчаса спустя оба уже крепко спали. Бедные ребята! Они не знали, какое пробуждение готовят им люди в зелёных мундирах, лихорадочно копошившиеся всю эту ночь там, за границей, на левом берегу Буга».
С.С. Смирнов «Брестская крепость»
Вернулся в этот день из укрепрайона майор Гаврилов Пётр Михайлович, получил приказ явиться в крепость и в 6.00 22 июня отбыть на полигон для смотра военной техники. Съездил в г.Брест, обратил внимание, что больше обычного в городе командиров разных частей. Они прибыли на тактические учения. Вскоре вернулся в крепость. Вечером майора вызвали в штаб, вернулся домой к жене и сыну, которые уже спали, в час ночи.
Ночью на территории крепости уже действовали вражеские диверсанты. В домах был отключен свет, перекрыта вода.
Трагичным был рассвет 22 июня для воинов Брестского гарнизона, вдвойне трагичным было пробуждение жителей домов начсостава – женщин и детей.
Проснулись от неимоверного грохота, разрывов снарядов, огня. В квартирах срывало оконные рамы, сыпались стёкла и штукатурка, рушились стены. Первой мыслью, мелькнувшей в сознании полусонных людей, была мысль, что это гроза. Поэтому многие бросались к окнам, пытаясь их закрыть. От взрывов, поднявших столбы пыли, невозможно было что-либо различить. Трудно словами передать то, что переживали люди, поняв, что началась война.
«Из глубины комнаты услышала голоса испуганных детей – двухлетнего Володи и четырёхлетней Дины. Ползком добралась до кроваток. Ухватилась за них руками, хотела встать на ноги, но острая боль помешала подняться с пола – в коленях, в ладонях застряли осколки стекла. Весь пол был густо усеян битым стеклом. И тогда, не помня себя, закричала: «Ильюша! Муж уже был рядом со мной. Помог мне подняться, вынес детей в безопасное место…»
Сёмочкина Татьяна Сазоновна, жена замполитрука стрелковой роты 125-го стрелкового полка
Они жили в одном из домов на Кобринском укреплении. Хотели перебежать из дома в подвал, который находился в сарае, но на их глазах в сарай попал снаряд, он взлетел на воздух. Семья осталась в подъезде дома. Здесь же была и жена лейтенанта И.И.Лисецкого Ефросинья Ивановна:
«Проснулись от неимоверного грохота, разрывов снарядов. В нашу комнату вбежал боец и крикнул: «Война!». Первая моя мысль была о двухмесячном Валерке. Сразу не поняла, что произошло. Я не увидела сына. Вся кроватка была засыпана обвалившейся штукатуркой. Кинулась к нему, разгребла штукатурку. Сердце зашлось. Личико ребёнка было залито кровью. Схватила подушку, положила на неё Валерика и с остальными двумя сыновьями опрометью бросилась бежать».
Семья младшего лейтенанта И.И. Лисецкого. 1941 год
В ходе артобстрела был разрушен дом, где жила семья лейтенанта Гущина Василия Ивановича, командира пулемётного взвода 333-го стрелкового полка:
«Жена Евдокия, осталась в квартире. Когда я выскочил из дома, видел, как в здание попал снаряд».
Младший лейтенант Киреев Иван Тимофеевич, командир взвода 31-го отдельного автомобильного транспортного батальона, по воспоминаниям очевидцев, погиб, как только вышел из дома, собираясь бежать в часть. В доме остались его жена Ольга Никитична. Возможно, и она погибла под крепостными руинами.
Сын старшего политрука Нестерчука Николая Васильевича, Клим спустя 65 лет писал:
«Мы выползли из бомбоубежища и увидели страшную картину: в метрах 20-ти…лежала женщина на спине, а по ней полз маленький ребёнок, было видно, что он плачет (из-за грохота ничего слышно не было). Один из красноармейцев бросился к женщине, чтобы забрать ребёнка, не добежал, был убит. Второй красноармеец ползком пытался приблизиться к убитой женщине с ребёнком, тоже был убит… Как только стемнело, кто-то из взрослых пополз к убитой женщине. Принесли ребёнка-девочку, она была мертва».
Во время артобстрела в военном городке начался пожар, многие здания были разрушены и, кто знает, сколько их, неизвестных, осталось под руинами…
Жилые дома комначсостава на Кобринском укреплении. 1941 год
После артобстрела начали действовать вражеские автоматчики. Осторожно, от дома к дому они пробирались по территории, где жили семьи командиров.
Женщины с детьми прятались в нижних этажах домов, в подъездах, под лестничными клетками. Многие семьи были пленены в первые часы войны.
Из воспоминаний Лидии Алексеевны Бытко, жены старшего лейтенанта Бытко Василия Ивановича:
«23-го числа фашисты собрали нас в одну группу и повели нас в Польшу в лагерь. Потом повернули назад по направлению г.Бреста и только 24-го июня вечером привели нас в Брест. Поселили нас в тюрьме, где у ворот стояли часовые. Нас в тюрьме было до трёхсот».
Многие семьи, попавшие в плен в первый день войны, были отпущены. Так, Коваленко Анна Антоновна, жена младшего лейтенанта Коваленко Фёдора Петровича, командира пулемётного взвода 333-го стрелкового полка рассказывала, что их вывели из дома в 10.00 часов утра. За крепостью отпустили на свободу, причём, немецкий офицер заявил, что «сейчас везде Германия». Но многие семьи, скрывавшиеся и в казематах, и в домах, охраняемых группами бойцов и командиров, находились в крепости несколько дней. В течение трёх дней немецкие автоматчики прочёсывали дома, забирали в плен небольшими группами, выводили пленных через Северные ворота, там объединяли в группы, отделив женщин с детьми от мужчин. Женщин и детей отправляли в брестскую тюрьму.
«Мне вспомнилось, как мы, дети, в тюрьме голодные дрались за кусочек хлеба, который нам на верёвке из окон тюрьмы опускали немцы и смеялись над нами. Кормили тухлой рыбой…»
Войтенко Светлана Павловна, дочь капитана Войтенко Павла Даниловича, начальника артиллерии 125-го стрелкового полка.
Пребывание в крепости и в тюрьме не прошло бесследно для многих женщин. Потеряли своих детей Прохоренко Дарья Дмитриевна, Крупина Лидия Михайловна, Деребенёва Клавдия Яковлевна, Долженко Серафима Гавриловна. Дети умерли от истощения.
Вскоре из тюрьмы женщин и детей отпускали, как говорится: «На все четыре стороны. Иди куда хочешь…». А идти было некуда. Почти все из России, фронт далеко, к себе на родину уйти возможности не было. И большинство из них остались переживать оккупацию в Брестской области. Сначала поселились в городе – кто у знакомых, кто в опустевших домах. Но в городе было голодно, приходилось скитаться по деревням, просить подаяние, а потом и совсем туда перебираться. Первые дни, как выпустили из тюрьмы, женщины бегали в Южный городок, где был лагерь военнопленных, искали своих мужей.
Многие жили в Жабинковском, Кобринском и Брестском районах, в самых глухих деревнях, на хуторах. Местные жители поддерживали, чем могли «восточников», так их тут называли. Но осенью 1942 года в Брестской области начались массовые расстрелы семей военнослужащих. Они начались с самых глухих окраин области и подтягивались, как удавка к городу. В этот период многие семьи гарнизона Брестской крепости были расстреляны. Из 175 семей, проживавших на территории Кобринского укрепления крепости, расстреляно более 30. Но это не точная цифра.
Спаслись те, кто жил или работал в Бресте, кого успели предупредить хозяева-крестьяне, где жили семьи, остались живы те, кто поселился в партизанской зоне. Среди расстрелянных семья Автушенко, дети и мать Акимочкиных – Матрёна Прокофьевна чудом осталась жива, в день расстрела она была в городе. Бытко Лидия Алексеевна рассказывала:
«К 27 сентября 1942 года нас всех собрали в Жабинке для проверки документов. Собралось около 300 человек. 200 человек отделили и расстреляли. Остальных отправили домой».
Касаткин Константин Фёдорович долгие годы искал свою семью. Лишь летом 1957 года, когда впервые приехал в Брест, узнал о её трагической судьбе:
«Как-то вечером в гостиницу зашла жена одного из командиров, взглянула на фото семьи, вспомнила её и сообщила, что в 1942 году семья была расстреляна вместе с другими семьями военнослужащих в д.Подлесье-Радваничское Брестской области. Заехав в деревню, я разыскал хозяев дома, где жила моя семья. Они рассказали, что летом 1941 года в деревню пришли около 50 семей воинов Красной Армии. Их расселили по хатам. Осенью 1942 года в деревне появился карательный отряд. Всем «восточникам» предложено собрать вещи, детей, погрузить в автомобиль, ехать в Брест на работы. Завезли в лес и расстреляли. Останки после войны похоронены в с. Каменец-Журавецкий в саду против клуба».
Многие женщины в годы оккупации установили связь с партизанскими отрядами. Ушли в партизанский отряд А.А. Аршинова, Е.С. Костякова, А.И. Давыдова и многие другие.
Члены семей командиров Брестского гарнизона в партизанском отряде. Июнь 1943 года
Весной 1944 года была замучена в гестапо связная партизанского отряда им. Чернака Шабловская Галина Корнеевна, жена капитана 125-го стрелкового полка Шабловского В.В., погибшего в крепости в первые дни войны. Её четыре дочери остались сиротами. Воспитывались после войны в Кобринском детском доме.
По-разному сложились судьбы семей начсостава Брестского гарнизона. Не менее сложна судьба мужей – командиров Брестского гарнизона. Кто-то из них сумел прорваться из крепости в первые часы войны и пройти её дорогами все 1418 дней. Кто-то погиб, кто-то был пленён, судьбы многих до сих пор остаются неизвестными.
В экспозиции Музея обороны Брестской крепости отражены судьбы семей командного и начальствующего состава гарнизона крепости. В 3,4,5,7 залах представлены фотографии, личные вещи командиров и членов их семей. Через все залы музея прослеживается трагедия семей командиров. Массовые расстрелы семей военнослужащих представлены в 4 зале экспозиции «Музей войны — территория мира».
Под гранитными плитами мемориального комплекса «Брестская крепость-герой» захоронены останки 1022 человек, из которых известно только 276 имён. Среди захороненных – погибшие члены семей командиров – 21 человек.
Автор: Е.Е. Грицук, заведующая экспозицией «Музей войны – территория мира», Мемориальный комплекс «Брестская крепость-герой»
Источник: Мемориальный комплекс «Брестская крепость-герой»