Не секрет, что во время II мировой войны участь солдат и офицеров попавших в плен фашистам была особенна тяжела. Всех, кто волей или неволей оказался в этом плену, ждал ужасающий голод, тяжёлые болезни, изнуряющий труд, пытки и в 9 случаях из 10 смерть. Даже евреям в гетто на первых порах приходилось легче. Но хуже всего, что даже после войны, циничным приказом Сталина всех погибших ждало забвение, а чудом выживших унизительные фильтрационные лагеря, тюрьмы, ссылка и долгие годы бесчестья. Даже в наши времена, когда на экранах телевизоров мы постоянно видим бодрые репортажи об ежедневно пополняющихся списках погибших солдат, о новых исследованных массовых захоронениях, о потомках, которые до сих пор ищут следы бесследно исчезнувших предков и даже иногда находят, про судьбы военнопленных не особенно вспоминают.
Ярчайший пример тому, ново-вильняйский лагерь советских военнопленных. Я живу, как раз напротив комплекса зданий психиатрической больницы, на территории которой в годы войны немцы устроили большой перевалочный пункт для попавших в плен красноармейцев.
Известно о нём немногое. Немцы постарались скрыть все следы его существования. Лагерь носил название “Кошары”. В переводе с польского это значит казармы. До войны на территории больницы стояло несколько польских кавалеристских полков. Позже длинные здания конюшен немцы использовали под бараки для военнопленных. Некоторые из них сохранились до наших дней.
Ежедневно сюда по железной дороге привозили тысячи пленных солдат. По некоторых данным, за три года существования лагеря, через него прошли около 200 тысяч пленных красноармейцев. Сколько их осталось навсегда лежать здесь в земле доподлинно неизвестно. Условия в лагере были адскими. Постоянный голод, холод и болезни уничтожали не менее, чем по 150 человек в день. Солдаты подчас питались лишь собранной крапивой и лебедой. Их состояние было ужасным. Говорили в лагере были нередки случаи людоедства. Мёртвых хоронили в выкопанных ямах неподалёку от лагеря. Зимой трупы сжигали. Фашисты расстреливали пленных по малейшему невинному поводу. Людей здесь превращали в голодный скот, которым было легче управлять. По вечерам жители окрестных деревень слышали нечеловеческие стоны доносившиеся со стороны лагеря.
По самым первых данным после проведённого НКВД расследования ещё до конца войны число умерших и убитых в “Кошарах” дочтигало 100 чысяч человек. Чуть позже некая комиссия после нового расследования обозначила цифру в 60 тысяч погибших в “Кошарах“. Даже немецкие историки указывали сильно заниженную цифру в 20 тысяч погибших. В 60-ые года на месте, сожженых немцами при отступлении, бараков началось массовое строительство жилого микрорайона. О найденных, в то время, останках военнопленных не сильно распространялись. Мои родные ещё помнят о столбах виселиц, стоявших здесь в то время. Найденные останки просто эксгумировали и перезахоранивали неподалёку в одной общей братской могиле. Ни имён, ни каких-нибудь свидельств или деталей тогда не всплыло. В то же время и появилась новая официальная цифра, которая и фигурирует до сих пор – 4500 погибших советских солдат.
До сих пор непонятно, почему было так сильно занижено число погибших в Кошанах. Боялись реакции местных жителей, массово заселяемых в новые дома-коробки? Искусственно занижали число потерь Красной Армии? Или что-то ещё? Удивляет другое - почему до сих пор никому нет до этого дела?!? Ладно, возможно, официальной Литве глубоко наплевать на эту ситуацию. Хотя, такое отношение к своей собственной истории - большая ошибка. Но где же Россия, которая так ратует о своей памяти ко всем погибшим во время второй мировой. Считается, что на территории Литвы захороненно около 80 тысяч военнопленных. Если это так, то только число погибших в „Кошарах” может повысить это число вдвое.
Каждый год в день Победы тысячи людей несут цветы на могилы жертв войны. Немногие в Литве знают о лагере в Ново-Вильне. Цветов на местной братской могиле со скромным обелиском, установленным ещё в начале 70-ых, никогда не бывает много. Лишь гуляя по парку, расположенному вокруг психиатрической больницы, чувствуешь мрачную ауру этого места, где за каждой кочкой могут прятатся братские могилы. Я всегда удивлялся количеству ворон, гнездящихся в парке. Каждый год можно наблюдать как их стаи кружат над больницей. Может быть сама природа всё ещё не может забыть пережитого ужаса, того о котором люди уже давно не помнят...
Совсем другие чувства я испытывал стоя у высоко каменного мемориала в эльзаском “Struthof”е. На многочисленных крестах я читал фамилии, погибших здесь людей. Французы, русские, немцы – кого только здесь не было. В газовых камерах лагеря было убито около 80 евреев. Немецким врачам нужны были их скелеты для антропологических исследований на тему арийского превосходства нации. Из 52 тысяч узников лагеря в далёкой для нас эльзасской земле навеки остались около 22 тысяч человек.
Их жизни в бараках лагеря посвящен большой музей под открытым небом. Французы досконально восстановили их условия жизни и быта в этом лагере. Не всё так просто и в сравнительно благополучной Франции. В 70-ых годах неонацисты подожгли здание местного музея. Сгорело много уникальных свидетельств страшных времён. Теперь на месте бывшего здания музея стоит новое большое здание из чёрного гранита.
Здесь работает постоянная экспозиция на тему преступлений фашистов, большое кафе, а рядом оборудован огромный паркинг. Французы изо всех сил стараются, чтобы здесь не забыли об ужасах II мировой войны, хорошо понимая, что пока люди помнят, маловероятно повторение подобных событий.
9 мая 2012 года я зажёг свечи у маленького обелиска у братских могил в Ново-Вильне. Сердце щемило при мысли о тех тысячам солдат, которые не имели шанса выжить в той войне и которые прошли самое настоящие чистилище на этой земле. Иногда смерть значит намного больше, чем жизнь. И только память помогает не забыть, а значит и не повторить страшных событий тех времён.
P.S. Я очень благодарен за журналистское расследование, который провёл Николай Жуков и благодаря которому я по новому взгянул на то место, где я живу много лет.
