Давно закончилась Великая война 1914–1918 гг., в которой приняли участие крупнейшие государства мира и большинство государств Европы, – война, поставившая под ружье десятки миллионов человек, – в течение которой на фронтах, где решались судьбы народов и государств, произошли величайшие битвы не только по количеству участников, считавшихся миллионами с каждой стороны, но и по применявшимся способам массового уничтожения человека. Там, на этих фронтах, к услугам человека были тысячи орудий, десятки тысяч пулеметов, тысячи всевидящих аэропланов, сотни всеразрушающих танков и уничтожающие на своем пути все живое удушливые газы. Соответственно этим масштабам был и чудовищный расход людского материала. Действия не только одиночных бойцов, но и малых частей тонули в общей массе; дивизии и корпуса играли роль рот и батальонов, а что было мельче, – ускользало из‑под наблюдения, как слишком малое.
На бесконечных фронтах главного сосредоточения было царство масс и машин, стоящих сплошною стеною от моря до моря.
Под гипнозом чудовищной техники искусство управления часто извращалось, принципы стратегии не всегда применялись, инициатива мало проявлялась, – человек был подавлен машиной. Фронты массового сосредоточения производили впечатление колоссальных фабрик, где все совершалось по трафарету. Искусство упало до ремесла.
Благодаря грандиозным масштабам во всем, естественно, все внимание исследователей обращено на изучение главных фронтов. Между тем способы ведения войны на Кавказе, действия войск и достигнутые результаты, совершенно не соответствовавшие малым количественно силам Кавказской армии, заслуживали внимания для изучения.
Если на западе происходил экзамен массовой работе (количеству), нервам, методике, – на Кавказе было обширное поле для проявления инициативы, активной деятельности и всегда и во всех случаях маневру.
На Западе – борьба масс и машин, т.е. сил физических, а на Кавказе – проявление самодеятельности отдельного бойца – сил духовных.
Вот почему, несмотря на чудовищное развитие техники в настоящее время, чтобы не поддаться гипнозу колоссальности ее и односторонности изучения, необходимо попутно знакомиться и с боевой деятельностью на Кавказе, имеющей много своеобразного.
Только одновременным изучением работы на Западе и на Кавказе можно избегнуть увлечения количеством и машинами в ущерб стороне духовной.
Прошли многие годы со времени окончания Великой войны, но никто еще почти ничего не писал о деятельности Русской армии на Кавказском театре военных действий, не считая небольших статей, появлявшихся в периодической печати.
Но будущий историк, если даже он сможет воспользоваться всем богатым архивом Кавказской армии, остававшимся к концу войны, – вернее, в начале революции – частью в Ставрополе, а главным образом в Тифлисе, – не будет в состоянии указать ни тех причин, которые вызвали начало той или другой операции, ни тех целей, которые ставились каждой из них, ни отметить, в какой мере эти цели были достигнуты. Таким образом, он не будет в состоянии коснуться области творчества, души всех операций, т.е. той области, которая представляет наибольший интерес для изучения. – Между тем это творчество Кавказского командования, всегда покоившееся на основных принципах военного дела, вело неизменно армию к победе.
Эта сторона потому еще может представлять интерес для изучения, что Кавказская армия с ее исторически сложившимися особенностями по традиции всегда действовала активно. Кавказское командование в течение всей войны захватывало в свои руки инициативу действий, и попытки турецкого командования вырвать инициативу из наших рук постоянно кончались для него неудачей.
Только командующий Кавказской армией генерал Юденич, впоследствии Главнокомандующий, и два‑три его ближайших помощника могут осветить эту сторону операций.
Будучи одним из таких помощников генерала Юденича, с самого начала войны делавшим ему непосредственно все оперативные доклады, всегда непосредственно от него получавшим все оперативные указания и под руководством его лично разрабатывавшим все операции на фронте Кавказской армии, до Трапезундской включительно, я решил написать стратегический очерк действий на Кавказском фронте в 1914–1917 гг., который поможет будущему историку в его работе по истории Русско‑турецкой войны. К этому меня подвигает и то обстоятельство, что многие участники войны на Кавказе высказывались не раз об обязанности моей это сделать.
Таким образом, цель моей скромной работы – дать сущность происходивших на Кавказе военных событий в период Великой войны до революции, указать на те причины, которые вызвали начало той или другой операции, изложить точно те цели, какие ставились армии при каждой операции, и отметить, в какой мере эти цели были достигнуты при окончании операции, связав все это в общий очерк действий на Кавказском фронте.
Годы проходят, и, несмотря на то что все происходившее на Кавказском фронте живо было пережито, некоторые детали начинают изглаживаться из памяти. Но это обстоятельство, так же, как естественный в настоящих условиях недостаток письменных документов, восполняется тем, что многие участники войны на Кавказе с готовностью пошли мне навстречу и предоставили для использования как сохранившиеся у них материалы, так и свои воспоминания в областях их деятельности, что до чрезвычайности облегчило мне работу.
Наибольшую помощь в этом отношении мне оказал главный руководитель всею деятельностью армии на Кавказе, командующий Кавказской армией, а затем Главнокомандующий войсками Кавказского фронта, генерал Юденич; естественно, что его помощь была безгранична. Все те, кто предоставили мне сохранившиеся у них материалы и документы или свои воспоминания, приведены в особом списке, ниже приложенном.
Я стремился также использовать по возможности появляющиеся в печати данные, касающиеся событий, происходивших на фронте Кавказской армии.
Естественно, долгие месяцы потрачены мною на сбор нужного мне материала и на изучение его; эта предварительная работа потребовала от меня значительного упорства и отняла много времени; она затянула выполнение задуманной мной работы на несколько лет, но это же позволяет мне надеяться, что мои труды не остались бесполезными, а дали мне возможность дать более полную и точную картину происходивших на Кавказе событий.
Возможно, что в некоторых мелких деталях, особенно при перечислении небольших частей, встретятся незначительные неточности, но будущий историк, пользуясь всеми архивными документами, быстро разберется в них, а для моей работы, по характеру ее, они не могут иметь никакого значения
Я глубоко признателен всем, кто в той или иной форме оказал мне содействие в моей трудной работе, и прошу их принять мою глубочайшую благодарность; эта помощь бывших участников войны тем более ценна, что все они по условиям эмигрантского существования перегружены тяжелой для них действительностью и, несмотря на это, с большой готовностью отозвались на призыв к ним о содействии.
Е.В. МАСЛОВСКИЙ
Париж, 20 июля 1933 г.
Кроме личных воспоминаний и сохранившихся документов и записей, автором использованы как данные из вышедших работ, имеющих касательство к действиям на Кавказском фронте, так и записи, документы и воспоминания ряда участников войны на Кавказском фронте, собиравшиеся в течение нескольких лет. И те, и другие приведены ниже.
Абациев, Д.К., генерал от кавалерии, начальник 2‑й Кавказской каз. дивизии, а затем командир 6‑го Кавказского корпуса. – Личные воспоминания.
Аляпчиков, К.Н., генерал‑лейтенант, ком. бригады 127‑й пех. дивизии. Данные о действии дивизии летом 1916 г.
Андриевский, Д.И., ген., бывш. начальник штаба Азербайджанского отряда, командир 14‑го Туркестанского стр. полка и нач. штаба 1‑й Кубанской пласт, бригады. Данные о действиях указанных частей.
Ахаткин, К.З., полковник. Сарыкамыш. Военный Сборник. 1925 г., № 6. Белград, Сербия.
Ахаткин, К.З., полковник. Штурм Эрзерума. Часовой. 1929 г., № 3–4.
Бажанов, АЛ., полк. 153‑го пех. Бакинского полка. – Воспоминания.
Баратов, Н.Н., генерал от кавалерии. Начальник 1‑й Кавк. каз. дивизии, а затем командир экспедиционного корпуса в Персии. Данные о действии этих частей.
Баратов, Н.Н., ген. от кав. «Персидский экспедиционный корпус». «Русский Инвалид». 1930 г., № 11, Париж.
Берхман, Е.Н., вдова генерала Берхмана. – Материалы, относящиеся к Сарыкамышской операции.
Бурков, А.Л., ген. шт. полковник. – Данные о действии 2‑го Туркестанского корпуса и 3‑й Кубанской пласт, бригады.
Вадин, А.Н., генерал. Начальник артиллерии Эрзерумской усиленной позиции. – Материал об использовании артиллерии Карсской крепости, артиллерийской подготовки к штурму Эрзерума и вооружении Эрзерумской укрепленной позиции.
Василев, С.М., ст. лейтенант. Данные об участии флота в Трапезундской операции.
Ведринский, А., кап. – Приказы по штабу 2‑го Туркестанского корпуса.
Веселовзоров, Б.П., генерал‑майор, дежурный генерал штаба Кавказской отд. армии. – Данные о формировании новых частей на Кавказском фронте.
Гулыга, П.Е., генерал‑лейтенант. Начальник 2‑й, а затем 1‑й Кубанской пласт, бригады. – Приказы, приказания, донесения, реляции и записки о действиях 1‑й, 2‑й, 3‑й и 4‑й Кубанских пластунских бригад на Кавказском фронте.
Гюзе, майор, начальник штаба 3‑й турецкой армии. «Die Кämpfe des Weltkrieges an der Kaukasusfront vom Kriegsausbruch bis, zum Frieden von Brest» von Oberslt. a D. Dr. jur. Gusc, im Weltkriege Chef des Generalstabes der türkischen 3 Armee, в журнале: Schweizerische Monatschrift für Offiziere aller Waffen. 1929 и 1930 гг.
Данилов, Ю.Н., генерал от инфантерии. Бывший ген.‑кварт. Штаба Верх. Главнокомандующего. «Россия в мировой войне». 1914–1915 гг. Берлин. 1924 г.
Данилов, Ю.Н., генерал, бывш. ген.‑кварт. Штаба Верховного Главнокомандующего. «Великий Князь Николай Николаевич». Париж. 1930 г.
Драценко, Д. П., генерал. Бывш. начальник разведывательного отд. штаба Кавказской отд. армии по апрель 1916 г. и начальник штаба 39‑й пех. дивизии с апреля 1916 г. – Данные о работе разведывательного отделения, ходе Сарыкамышской, Евфратской и Эрзерумской операций и об участии 39‑й пех. дивизии в Эрзинджанской операции.
Дубенский, генерал, «Его Императорское Величество Государь Император Николай Александрович в действующей армии». Петроград. 1915 г.
Запольский, М.Ф., генерал. – Данные о действии 15‑го Кавказского стр. полка.
Зайончковский, А. Мировая война. (Сов. изд.).
Игнатенко, Н., офицер штаба 1‑й Кубанской пласт, бригады. Данные о действиях этой бригады с начала войны до Сарыкамышской операции.
Карганов, Г.Г., генерал. Бывш. начальник штаба Кавказской кавалерийской дивизии. – Данные о рейде конницы и участии ее в Евфратской операции.
Квшитадзе, Г.И., генерал. Бывш. начальник штаба 4‑й Кавказской стр. дивизии. – Данные о действии этой дивизии в течение войны.
Кириллов В.Е., генерал. Бывш. офицер 17‑го Туркестанского стр. полка. – Данные о действиях этого полка в течение всей войны.
Коростповцев, В.В., ст. лейтенант. – Данные о переброске 1‑й и 2‑й Кубанских пластунских бригад и 5‑го Кавказского корпуса.
Крылов, Б., капитан. Офицер 13‑го Туркестанского стр. полка. – Данные о действиях этого полка.
Калаушин, Н.И., есаул, ст. адъютант штаба 1‑й Кубанской пластунской бригады. – Данные об этой бригаде с 18 июля 1914 г. по 12 февраля 1915 г.
Ларше, М., майор. Larcher, M., Commandant. – «La guerre turque dans la guerre mondiale». Paris.
Левицкий В.Н., полковник, офицер 155‑го пех. Кубанского полка. – Неизданные записки о действиях этого полка в течение всей войны.
Минцлов, СР. «Трапезундская эпопея». Берлин.
Наибов, В.А., полковник, офицер 14‑го Туркестанского стр. полка, а впоследствии командир 2‑го Карсского креп. пех. полка. – Данные о действиях 14‑го Туркест. стр. полка с начала войны до лета 1916 г. и 2‑го Карсского креп. пех. полка со дня сформирования до конца войны.
Никишин, В.П., бывший российский консул в Урмии. – Неизданная историческая работа: «Военные действия в Азербайджане, 1914–1918 гг. (Моссульское направление)».
Полтавцев, В.Н., генерал. Бывш. начальник штаба 2‑й Кавказской стр. дивизии и командир 7‑го Кавказского стр. полка. – Обширный материал о действиях 2‑й Кавказской стр. дивизии в течение всей войны.
Потто, Ф.А., генерал, бывш. командир 261‑го пех. Ахульгинского полка. – Данные о действиях этого полка в течение войны.
Римский‑Корсаков, М.М., контр‑адмирал. Бывший начальник Батумского отряда судов. – Реляции об участии Батумского отряда судов в операциях Приморского отряда; данные о формировании, организации и задачах этого отряда.
Савельев, К.Н., полковник, бывш. начальник штаба 3‑й Кавк. стр. дивизии. – Данные об этой дивизии.
Савицкий, П.В., генерал, бывш. начальник штаба 2‑го Туркестанского корпуса и начальник 66‑й пех. дивизии. – Материал и выписки из дневника о действии указанных частей в течение войны.
Сверчков, Д.И., полковник, бывш. командир Михайловского саперного батальона и нач. 3‑й Заамурской железнодор. бригады. – Данные о действиях Приморского отряда, о работе Михайловского саперного батальона и постройке Макинской жел. дороги.
Симанский, П.Н., генерал. – Данные о формированиях 6‑й и 7‑й Кавказских стр. дивизий.
Состав и группировка дивизий и переформированных из дивизий полков турецкой армии. – Издание разведывательного отделения Штаба Одесского военного округа. Одесса. 1916 г.
Термен, Р.И., генерал, бывш. начальник штаба 1‑й Кубанской пластунской бригады. – Данные об участии пластунов в первый период войны.
Томилов, П.А., генерал, бывш. генерал‑квартирмейстер, а впоследствии начальник штаба Кавказской отд. армии и Кавказского фронта. – Материалы о составе и группировках Кавказской армии в различные периоды войны; воспоминания об операциях Кавказской армии.
Хоменко, В. – адмирал, бывш. начальник транспортной флотилии Черноморского флота. – Данные о переброске 1‑й и 2‑й Кубанских пласт, бригад и 5‑го Кавказского корпуса средствами Черноморского флота.
Шатилов, П.Н., генерал, бывш. начальник разведывательного отделения штаба Кавказской отд. армии с апреля 1916 г. и начальник штаба 2‑й Кавказской каз. дивизии в 1915 г. – Данные и записки о работе разведывательного отделения в 1916 г. и о действиях отряда ген. Абациева при овладении г. Битлисом в феврале 1916 г.
Штейфон, Б А., генерал, бывш. помощник начальника разведывательного отделения штаба Кавказской отд. армии. Ст. адъютант штаба 2‑го Туркестанского корпуса. – Данные об участии 2‑го Туркестанского корпуса в Сарыкамышской операции и после нее, а также об Эрзерумской операции.
Его же. «Штурм Эрзерума». «Военный Сборник». Кн. 10. 1919 г., Белград.
Эрн, Н.Ф., генерал, бывш. начальник штаба 1‑й Кавк. каз. дивизии и и. д. начальника штаба экспедиционного корпуса в Персии. – Данные о действиях ударной колонны ген. Баратова в Евфратской операции и о действиях экспедиционного корпуса в Персии.
Приказы, приказания, донесения и боевые группировки.
Кавказской действующей армии и ее вождю посвящает свой труд автор
Львы, предводимые львом, – идеал, к которому должна стремиться каждая армия.
Тюренн
Политическая обстановка, предшествовавшая началу войны с Турцией; обстрел турецким флотом Черноморского побережья, Манифест 20‑го октября 1914 г.; приказ Главнокомандующего Кавказской отдельной армией о переходе границы с Турцией.
Лето 1914‑го года было тревожно. Политическая атмосфера была насыщена электричеством. Чувствовалось, что Европа накануне войны. Нужен был только достаточно серьезный предлог, чтобы разразилась политическая буря, приведшая государства Европы к вооруженному столкновению. И такой предлог вскоре явился. 15‑го июня 1914 г. раздался провокационный выстрел в Сараеве, которым был убит наследный эрцгерцог Австрийский Фердинанд. Непримиримая позиция, занятая Австрией, под давлением Германии, все более и более обостряла положение и приводила к тому, что день за днем возможность разрешения инцидента мирным путем становилась маловероятнее. Наконец, 15‑го июля Австрия объявила войну Сербии. Война общая стала почти неотвратимой. Россия не могла оставить без поддержки родственную ей славянскую державу и объявила частичную мобилизацию в приграничной с Австрией полосе, но вместе с тем предприняла ряд энергичных шагов с абсолютно миролюбивыми предложениями, дабы мирно разрешить вопрос дипломатическим путем. Русский Император предлагал передать разрешение вопроса конференции Великих Держав. Но Германия этого не хотела: 19‑го июля она объявила войну России. Сторону России против Германии и Австрии приняла Франция, а вскоре затем и Англия. Началась Великая война.
На Кавказе пока было спокойно. Турция еще не выступала, но много признаков указывало на то, что выступление ее на стороне центральных держав – только вопрос времени.
Большая часть членов турецкого правительства и правящей партии младотурок были настроены германофильски. Генерал Лиман фон Сандерс, стоявший во главе военной миссии из 42 немецких офицеров, с одной стороны, а немецкий посол фон Вангенхейм – с другой, вели искусную пропаганду в интересах своей страны, влияя на направление политики турецкого правительства.
22‑го июля Германия убедила турецкое правительство подписать германо‑турецкий оборонительно‑наступательный договор против России. Тотчас же вслед за заключением этого договора немцы пытались заставить Турцию объявить войну России, но турецкие министры знали отлично о своей неготовности к войне, почему долго колебались. Турецкое правительство удовольствовалось объявлением нейтралитета, но одновременно приняло ряд военных мер, которые указывали на возможную близость войны: 20‑го июля 1914 г. была объявлена мобилизация армии и флота во всей стране, кроме Аравии, которая 21‑го июля начала уже приводиться в исполнение. Крепость Эрзерум приказано было привести в оборонительное состояние. Трем дивизиям из состава 9‑го и 11‑го арм. корпусов было приказано занять позиции вдоль кавказской границы. 22‑го июля проливы были минированы.
Во главе 1‑й армии в районе Константинополя был поставлен генерал Лиман фон Сандерс; начальником Генерального штаба назначен полковник Бронсар фон Шелендорф, а 29‑го июля адмирал Сушон заместил английского адмирала Лимпуса в командовании турецким флотом и в деле реорганизации его. Таким образом и армия и флот оказались в руках немцев.
С этого времени начинается энергичная подготовка турецкой армии к войне. Немцы принимают ряд мер к ускорению мобилизации, группируют корпуса в армии, повсюду назначают немецких и частью австрийских офицеров в качестве технических советников, из Германии присылают предметы вооружения и различного рода снабжения.
В конце августа державы Согласия пытаются привлечь Турцию на свою сторону, и с этой целью представители ее делают 10‑го августа 1914 г. турецкому правительству предложение с обещанием пересмотра капитуляций и материальной поддержки, требуя взамен только нейтралитета. Эти предложения не удовлетворили турок. Такому настроению способствуют и успехи немцев в этот период как на русском, так и на французском фронтах. Турецкое правительство некоторое время колебалось. А вскоре Германия делает со своей стороны более широкое предложение, которое вполне соответствует панисламистским и пантуранским стремлениям правящей партии в Турции.
Теперь вопрос об активном выступлении Турции на стороне центральных держав становится почти вероятным.
С целью морально подготовить мусульманский мир к выступлению против держав Согласия, младотурки в сентябре 1914 г. выпустили прокламацию от имени высшего мусульманского духовенства с призывом к священной войне.
В чрезвычайно торжественной обстановке они в Константинополе объявляют эту прокламацию населению столицы и, отпечатав на всех языках, на которых говорят мусульмане, распространили ее в огромном количестве экземпляров.
16‑го октября 1914 г., в три часа на рассвете, два турецких миноносца с русскими флагами и отличительными огнями вошли в гавань Одессы и неожиданным нападением потопили нашу канонерскую лодку «Донец». В 7 часов утра того же дня перед Севастополем появился крейсер «Гебен» и открыл огонь по городу, на который отвечали наши береговые батареи. Через 20 минут «Гебен» ушел. Одновременно крейсер «Бреслау» обстрелял Феодосию, а крейсер «Гамидие» – Новороссийск.
Это был явный вызов к войне со стороны Турции, вызов, ничем не вызванный со стороны России. Напротив, тотчас же с началом войны с Германией началась отправка войск из состава Кавказской армии на западный фронт, куда и было переброшено два корпуса из числа трех, составлявших в мирное время Кавказскую армию. Таким образом ничем не оправдываемое нападение турецкого флота на наше побережье при этих условиях указывало на твердое желание Турции начать военные действия против России, пользуясь тем, что все внимание и все усилия России должны были быть направлены на запад против сильнейшего врага.
Русское правительство ответило на этот дерзкий вызов отозванием из Турции чинов дипломатического корпуса и Высочайшим манифестом с объявлением войны Турции.
Государь Император обнародовал 20‑го октября 1914 г. следующий манифест:
БОЖИЕЮ МИЛОСТИЮ,
МЫ, НИКОЛАЙ ВТОРЫЙ,
Император и Самодержец Всероссийский,
Царь Польский, Великий Князь Финляндский и прочая,
и прочая,
и прочая.
Объявляем всем верным Нашим подданным:
В безуспешной доселе борьбе с Россией, стремясь всеми способами умножить свои силы, Германия и Австро‑Венгрия прибегли к помощи Оттоманского Правительства и вовлекли в войну с нами ослепленную ими Турцию.
Предводимый германцами турецкий флот осмелился напасть на наше Черноморское побережье.
Немедленно после сего повелели Мы Российскому Послу в Царьграде, со всеми чинами посольскими и консульскими, оставить пределы Турции.
С полным спокойствием и упованием на помощь Божию примет Россия это новое против нее выступление старого утеснителя христианской веры и всех славянских народов.
Не впервые доблестному русскому оружию одолевать турецкие полчища – покарает оно и на сей раз дерзкого врага Нашей Родины. Вместе со всем народом Русским Мы непреклонно верим, что нынешнее безрассудное вмешательство Турции в военные действия только ускорит роковой для нее ход событий и откроет России путь к разрешению завещанных ей предками исторических задач на берегах Черного моря.
Дан в Царском Селе, в двадцатый день Октября, в лето от Рождества Христова тысяча девятьсот четырнадцатое, Царствования Нашего в двадцатое.
На подлинном собственною
ЕГО ИМПЕРАТОРСКОГО ВЕЛИЧЕСТВА рукою
подписано:
«НИКОЛАЙ».
Но еще ранее получения манифеста на Кавказе, в ответ на телеграфное донесение Государю Императору Наместника Кавказского о разбойном нападении турецкого флота на Черноморское побережье, была получена телеграмма Государя с указанием об объявлении войны Турции и с приказанием к открытию военных действий.
В соответствии с этой телеграммой, Главнокомандующий Кавказской армией генерал‑адъютант граф Воронцов‑Дашков отдал следующий короткий приказ по армии:
«Турки вероломно напали на наши прибрежные города и суда Черноморского флота. Высочайше поведено считать, что Россия в войне с Турцией. Войскам вверенной мне армии перейти границу и атаковать турок».
Приказ этот был отдан 19‑го октября, тотчас же телеграфно передан и в войска, и в ночь на 20‑е октября наши войска, перейдя границу в районе Ольты, у Караургана и Меджингерта на Саганлугском хребте и через перевалы хребта Агридаг, вторглись в пределы Турции.
Началась война с Турцией на Кавказском фронте.
Описание театра военных действий.
Обширная территория Турецкой Империи, прилегающая к нашей государственной границе на Кавказе, от Черного моря на западе до турецко‑персидской границы на востоке, с примыкающими к ней: на северо‑западе, в русских пределах, Чорохским краем (Артвинский округ) и Карсской областью, а на крайнем востоке – западною частью Персидских Азербайджана и Курдистана; – являлась той местностью, на которой происходили все военные действия между русской и турецкой армиями в течение войны с 1914‑го года до революции в 1917 г.
Вся эта громадная по пространству местность от Черного моря до Керманшаха, протяжением до тысячи и в глубину около четырехсот километров, являла собой страну повсюду гористую, сильно пересеченную и совершенно дикую.
Высокие, труднодоступные горные хребты Тавров, идущие в общем направлении с запада на северо‑восток и восток, делят все это пространство на ряд трудно сообщающихся между собой котловин, почти сплошь заполненных более доступными и менее высокими отрогами главных хребтов.
Средняя высота хребтов около 8–9 тысяч футов над уровнем моря, отдельные вершины достигают 11 тысяч футов и более; гора Арарат, на которой сходились границы России, Турции и Персии, с вечно снежною вершиною, имеет высоту 16 916 футов. Наиболее низкие места долин – не менее 4 тысяч футов над уровнем моря. Почти все горы безлесны; только северные и северо‑западные склоны Понтийского Тавра, обращенные к Черному морю, покрыты густой полутропической непроницаемой растительностью.
Общий характер местности театра – сильно гористый, суровый, необычайно дикий, с глубокими, мрачными ущельями, крутыми спусками и подъемами.
Путей сообщения, в европейском значении этого слова, на всем пространстве почти совершенно нет; между хребтами, по более или менее обширным и удобным котловинам, пролегают существующие в течение тысячелетий исторические пути, ведущие к таким же историческим центрам жизни.
Эти пути никто не разрабатывал и не поддерживал, но издревле протоптанные, они проходят по наиболее доступным участкам местности; только при переходе через значительные реки на важнейших направлениях существуют весьма прочной кладки каменные мосты, сохранившиеся со времен глубокой старины и свидетельствующие о былой высокой восточной культуре… Пути, протоптанные в течение веков вьючными животными караванов, иногда, где местность допускала, достигали значительной ширины; там же, где рельеф местности не позволял, ширина пути доходила лишь до ширины вьючной тропы. Все пути существовали исключительно для вьючного движения, почему передвижения по ним повозок колесного обоза были чрезвычайно трудны и требовали обязательно широкой разработки.
От главнейших путей отходили в направлении менее значительных пунктов второстепенные пути, еще менее удобные и допускающие движение по ним лишь вьюков. Только дорога Гасан‑кала – Эрзерум – Байбурт – Трапезунд с веткой Гюмишхана – Эрзинджан были шоссированы.
Главнейшим населенным пунктом описываемого района являлся город и крепость Эрзерум; очень древний город, расположенный на пересечении старых исторических путей от Черного моря на восток в Персию и с юга‑запада из глубин Анатолии на северо‑восток в пределы Кавказа. Эрзерум лежит в широкой (до 12–15 км) долине, общего направления с востока на запад, между двух параллельных высоких, диких и труднодоступных хребтов. Эти хребты, тотчас к востоку от Эрзерума, соединены, как перемычкой, нешироким гребнем, вогнутым в сторону Эрзерума, круто обрывающимся в его сторону и полого – в сторону русской границы. Этот гребень представлял естественную, чрезвычайно сильную природными свойствами оборонительную позицию, надежно прикрывал со стороны русской границы кр. Эрзерум и был издавна известен под именем знаменитой позиции «Деве‑Бойну».
После войны 1877–1878 гг., при помощи английских инженеров, турки значительно усилили оборонительные свойства Деве‑Бойненской позиции, возведя на ней две линии фортов, чрезвычайно искусно расположенных. Подробное описание укреплений Деве‑Бойну и крепости Эрзерум будет дано ниже, при описании Эрзерумской операции. Отмечу только, что военными авторитетами крепость Эрзерум с укреплениями Деве‑Бойну считалась неприступной для атаки открытою силой. В Эрзеруме насчитывалось 80 тысяч жителей.
Эрзерум являлся политическим, стратегическим, экономическим и историческим пунктом всего Кавказско‑Турецкого передового театра и потому сам по себе был важным объектом действий.
Гор. Трапезунд, на берегу Черного моря, также чрезвычайно древний город, 51 тысяча жителей; расположен в начале исторического пути через дикий Понтийский Тавр на Эрзерум и далее в Персию на Тавриз и Тегеран. Участок пути от Трапезунда через Тавр до Эрзерума был шоссирован. При отсутствии железных дорог, связующих Анатолию с Константинополем, для 3‑й турецкой армии гор. Трапезунд имел военное значение как пункт, через который проходила кратчайшая связь Эрзерума с Константинополем, причем от последнего до Трапезунда – морем. Несмотря на деятельность нашего Черноморского флота, сильно затруднявшего свободу плавания турецких судов, Трапезунд являлся для 3‑й турецкой армии промежуточной базой для переброски предметов снабжения и даже войск. Несмотря на большое количество потопленных нашим флотом турецких судов каботажного плавания, турки успевали отчасти в этом отношении использовать морской путь. С началом войны турецкое командование начало создавать у Трапезунда батареи для береговой обороны его, но до самого взятия нами Трапезунда работы не были закончены.
Гор. Битлис – 40 тысяч жителей, главный город Битлисского вилайета, расположен в северной части прохода, на лучшем пути из Мушской долины через Сгерт на Диарбекир и Моссул, через дикий, почти бездорожный Армянский Тавр.
Гор. Муш – 40 тысяч жителей, расположен в богатой Мушской долине, считавшейся житницей всей Анатолии.
Гор. Ван – 30 тысяч жителей, на восточном берегу Ванского озера; древняя армянская столица, центр сосредоточения армян.
Гор. Эрзинджан – 50 тысяч жителей, расположен в широкой плодородной долине реки Кара‑су, пункт мобилизации и штаб 10‑го турецкого корпуса.
По более удобным долинам пролегали пути от нашей границы к важнейшим центрам жизни описываемого театра, и степень важности того или другого центра обуславливала различную степень значения того или другого направления.
Операционных направлений было несколько:
1) На нашем крайнем правом фланге находилось Трапезундское направление; это узкая прибрежная гористая полоса между Черным морем и высоким Понтийским Тавром. Короткие лесистые отроги Тавра во множестве пересекают это направление, упираясь в море. Эти отроги дают в обе стороны ряд сильных, но коротких позиций, с южной стороны обеспеченных высоким, покрытым непроницаемой лесистой чащей хребтом. Слабость их в том, что они открыты с моря и легко берутся при небольшом содействии судов флота, могущего производить небольшие десанты в тылу позиций противника. Это операционное направление обособлено от остального театра малодоступным Тавром, ведет к второстепенного значения центру – гор. Трапезунду и имело для нас только значение прикрытия нашего правого фланга при углублении нашей армии в территорию Турции. С нашей стороны направление замыкалось Михайловской крепостью 3‑го класса в Батуме.
2) От центра нашего и в Закавказье – г. Тифлиса через Каре шли важнейшие пути к Эрзеруму. Они сосредоточивались в двух группах:
а) Кратчайшие и удобнейшие пути направлялись от Карса через Сарыкамыш и широкую Пассинскую долину. На путях в Пассинской долине Эрзерумское направление прикрывалось против нас рядом сильных позиций, образующихся отрогами боковых хребтов, пересекающими долину. Из таких позиций наиболее сильными были следующие: Зивинская, в нескольких верстах от нашей границы, с почти отвесными скалами фронтальной обороны, но легко обходимая с флангов; ее неудачно атаковал в лоб ген. Геймая в 1877 г., а мы в последнюю войну брали два раза: в первый раз, тотчас же по объявлении войны, быстрой лобовой атакой частей 39‑й дивизии (155‑м пех. Кубанским полком) и во второй раз в конце Сарыкамышской операции частями 2‑го Туркестанского корпуса и 39‑й дивизии с обходом ее левого фланга. В 5–6 километрах далее находилась Хорумдагская позиция; на меридиане сел. Кеприкей расположены сильные Кеприкейские позиции, далее – позиции Гасан‑калы и, наконец, перед самым Эрзерумом Пассинская долина запиралась знаменитой позицией Деве‑Войну. Это направление было важнейшим на всем театре как по цели, так и по удобству кратчайших путей.
б) Также к Эрзеруму от нашего пограничного местечка Ольты отходила другая группа путей, значительно менее удобных для движения войск. Пути проходили по узким диким ущельям сильно пересеченной, гористой местности, были более кружны для армии, оперирующей на Карс‑Эрзерумском направлении, но вели в обход Пассинской долины и позиции Деве‑Бойну Они были важны, как обходные пути при широких операциях для обеих сторон.
в) В промежутке между путями Ольтинскими и Пассинской долины имелся особняком своеобразный путь, проходивший по гребню хребта, окаймлявшего Пассинскую долину с севера. Он отходил от Пассинских путей около Гасан‑калы и выходил через с. Бардус на нашей границе в обход Саганлугских позиций к Сарыкамышу. Этот путь был издавна известен под именем «топ‑иол», т.е. пушечной дороги, и обладал тем свойством, что был проходим для войск и артиллерии даже в зимнее время; в пределах Кавказа он продолжался до с. Мерденек, откуда пути расходились на Каре и Ардаган. Он был известен еще во времена Паскевича‑Эриванского в 1828–1829 гг., когда им пользовались для маневрирования армии и наши войска, и турки.
г) К востоку от Пассинской долины почти на протяжении 200 верст наша государственная граница шла по высокому труднодоступному хребту Агри‑даг. Лишь по немногим (высоким) перевалам этого хребта проходили более или менее удобные пути из наших пределов в Турцию. Лучшие из них группировались на направлении Игдырь – Диадин. По цели, особенностям рельефа и военному значению они составляли одно направление, бывшее известным у нас под именем Эриванского. Это направление вело через Мелязгерт на Муш и Битлис. По свойствам местности, общему бездорожью, малоудобным и очень длинным и кружным существующим путям, второстепенным объектам действий и редкому населению это направление считалось и нами и турками второстепенным.
д) Наконец, в пределах западной Персии, вошедшей в район театра военных действий, находилось еще одно операционное направление – Азербайджанское. Через Тавриз или Урмию и Равендуз оно вело на Моссул. Чрезвычайно гористым районом, лежащим к юго‑востоку от Ванского озера, это направление совершенно обособлялось от остального фронта. Оно содержало мало удобные пути, к тому же очень кружные. Направление было второстепенное.
Описываемый район находится между 38 и 41 градусами северной широты, т.е. в полосе субтропического климата. Но несмотря на это обстоятельство, вследствие большой высоты места, климат страны очень суровый. Зимы снежные, температура доходит до 20–25 градусов ниже нуля по Реомюру, а частые снежные вьюги усиливают холод. Низкая температура держится в течение долгих месяцев. Если прибавить сюда частые ветры в горах и очень редкие населенные пункты в бездорожной стране, то картина климатических условий в зимнее время будет полнее.
Основную, важнейшую политически, группу населения составляют турки: они концентрируются на главном Эрзерумском направлении и к северу от него до берега Черного моря.
Другой составной частью населения являются курды. Главная масса их сосредоточивается в восточной части описываемого района, вдоль персидской границы, к северу и югу от Ванского озера. Крайняя, западная их ветвь, Дерсимские курды, населяют весьма гористый район южнее Эрзинджана, составляющий санджак Дерсим вилайета Мээмурет‑ул‑азис (Харпутский). Курды – народ примитивный, дикий, на очень низкой степени культуры; они кочевники, хищники и не обладают рыцарскими чертами, что так часто отличает кочевников. Упорного боя они не принимают, действуют в конном строю и спешенно и ведут бой только на дальних дистанциях; но если они в очень большом превосходстве, то делаются смелыми; пленных не берут и раненых добивают, предварительно изуродовав.
Курды проявляли особенную жестокость в отношении армян, вследствие существовавшей издавна между этими народностями вражды.
Также значительную часть населения названного района составляли армяне. Турецкие армяне находились на той же степени культуры, как и турки. До 1896 г., собственно армянского вопроса в Турции не существовало, турки не делали никакого различия между собой и армянами. Последние жили, в общем, в большем достатке, чем сами турки. Обладая от природы коммерческими способностями, значительная часть армян группировалась по городам и занималась торговлей; в описываемом районе почти вся торговля была в их руках. Лишь соседство полудиких курдов, постоянно делавших нападения на мирное армянское население деревень, создавало осложнения в их жизни.
Но с 1896 г. положение начало меняться; в названном году, под влиянием нескольких членов бывшего в Лондоне заграничного комитета армянских революционеров, прибывших в Битлисский район, группа местных армян произвела внезапное нападение на курдов. Конечно, курды не остались в долгу и в ближайшее время, в том же году, в свою очередь напали на армянские села и вырезали также их много. Началась кровная вражда… Турецкое правительство вначале не вмешивалось в эту распрю, но впоследствии, под давлением великих держав, должно было заняться этим вопросом. В вопрос ворвалась политика и обострила взаимоотношения между правящим мусульманским миром и христианскими подданными. Создался армянский вопрос. В целях исторической правды необходимо отметить, что, если с этого времени турецкое правительство иной раз проявляло в отношении армян несправедливость и порой жестокость, то в то же время оно проявляло чисто восточную лукавую политику и в отношении курдов. В целях полного подчинения полунезависимых больших племен курдов, управляемых несколькими старыми и очень влиятельными родами, почти что не считавшимися с турецким правительством, последнее несколько раз под разными предлогами заманивало в Константинополь того или другого главу племени и расправлялось с оставшимися без вождя по‑своему.
Армяне не отбывали воинской повинности натурой, а вносили налог в 45 лир.
Курды же образовывали свои отдельные конные полки нерегулярной конницы (бывшие гамидие, а ныне ихтиат).
Особые условия описываемого театра военных действий накладывали особый же отпечаток на характер военных действий. Чрезвычайно гористый и пересеченный характер местности при почти полном отсутствии колесных путей сообщений затруднял действия войск в больших массах, повышал значение самодеятельности небольших начальников, заставляя их всегда быть готовыми к проявлению личной инициативы, почему требовал от них отличного понимания общей обстановки. Это обстоятельство указывало на необходимость особо отличного воспитания в известном духе и войск и начальников, что исторически производилось в Кавказской армии.
Эта же гористая и пересеченная местность чрезвычайно затрудняла связь между частями, отрядами и направлениями, снабжение действующих войск огнестрельными припасами, продовольствием и эвакуацию раненых и больных в тыл. Названные обстоятельства требовали не только проявления довольствующими органами исключительной энергии работы, но и умения широко использовать местные средства, особенно фуражные, трудные к перевозке, а также создавать ближний тыл и своевременно закладывать новые передовые магазины. Суровый климат с очень снежными зимами еще более затруднял и связь, и снабжение, и само передвижение войск. Действия зимой становились еще труднее. Громадное значение приобретало умение занять выигрышное положение на командующих высотах, что требовало от войск подвижности, а от начальников всех степеней способности к маневру. Значение маневра не только повышалось, но становилось вопросом бытия. Маневр требовал активности, и вся тактика и стратегия должна была быть проникнутой идеей активности, т.е. наступательной тенденцией и способностью сохранять за собой инициативу. Непомерно широкий фронт, совершенно не соответствующий сосредоточенным на названном театре силам, у обеих сторон еще более усиливал значение самодеятельности и маневра.
Планы войны России и Турции; силы и средства сторон: Кавказская армия, Турецкая армия; изучение Кавказско‑Турецкого передового театра; неблагоприятные обстоятельства, при которых пришлось вступить в войну Кавказской армии; развертывание армий: Кавказской и Турецкой.
Русский план войны с Турцией на Кавказско‑Турецком театре военных действий предусматривал три варианта обстановки, при которой могла начаться война с Турцией, и в соответствии с ней ставились цели действий и указывались силы для выполнения поставленных задач.
1‑й вариант рассматривал тот случай, когда Россия, не ведя борьбы ни с одним из государств, начинает войну лишь с Турцией. В этом случае предполагалось Кавказскую армию, состоявшую в мирное время из трех корпусов, усилить на 4–5 корпусов, таким образом доведя состав армии до 7–8 корпусов. При этом, конечно, ясно было, что в случае требования обстановки, армия могла бы быть еще более усилена.
В соответствии с предоставляемыми средствами и задача Кавказской армии ставилась решительно активная, с чисто наступательным планом войны.
2‑й вариант указывал случай, когда Россия принуждена начинать войну одновременно и на западе, с Германией и Австрией, и на юге, с Турцией. В этом случае предусматривалось, что Кавказская армия не только не получит никакого усиления, но должна отправить на западный фронт один из своих корпусов (3‑й Кавказский арм. корпус). Таким образом, для борьбы с Турцией Кавказская армия сохраняла два первоочередных корпуса и почти все формирования второочередных частей в округе, за исключением казаков: все вторые полки казаков кубанских и терских шли на запад.
Конечно, в соответствии с такими средствами, задача Кавказской армии ставилась скромнее, и допускалась возможность перехода армии на всем фронте Кавказско‑Турецкого театра к обороне, по возможности активной, но с определенной целью прикрыть все Закавказье, удерживаясь для этого в приграничной полосе. При особо благоприятных условиях, не исключалась возможность перехода армии в наступление.
Наконец, 3‑й вариант намечал тот случай, когда Россия вступала в войну с Германией и Австрией без одновременного с этим объявления войны Турцией. В этом случае Кавказская армия обязана была немедленно выделить из своего состава два корпуса (2‑й и 3‑й Кавказские арм. корпуса) и направить их на запад. На Кавказе оставался лишь один корпус (1‑й Кавказский арм. корпус). В варианте предусматривалась возможность объявления войны Турцией через некоторое время, когда Россия втянется в войну на западе и все возможные переброски с Кавказа будут выполнены.
При таких условиях, предусматриваемых 3‑м вариантом, борьба на Кавказском фронте должна была проходить при необычайно тяжелой обстановке: ослабленная на две трети своего состава, Кавказская армия должна была начать и вести войну на совершенно не соответствовавшем силам армии шестисотверстном фронте с превосходными силами турок. Главное управление Генерального штаба, отмечая тяжесть обстановки, высказывало надежду, что и в этих трудных условиях всегдашняя испытанная доблесть кавказских войск поможет Кавказской армии с честью выйти из этого трудного положения.
Естественно, и задача, поставленная Кавказской армии, по скромности отвечала ничтожным силам ее. Кавказской армии ставилась задача прикрывать, насколько возможно, нашу границу, но в случае огромного превосходства сил турок и невозможности удерживаться в приграничной полосе, постепенно отходить на линию Главного Кавказского хребта, используя его малодоступность, и удерживать на крайнем левом фланге важный экономический центр – Баку, с его нефтяными богатствами, а в центре – Военно‑Грузинскую дорогу, как кратчайшую связь центра России с Закавказьем.
Вот по 3‑му варианту, при его невыгоднейших условиях и его оборонительной задаче, началась война на Кавказском фронте.
В августе месяце 1914 г., т.е. еще за два месяца до объявления войны Турецким генеральным штабом, под исключительным влиянием генерала Лиман фон Сандерса, было решено, по объявлении войны России, развить наступательные действия против Кавказской армии и одновременно сосредоточить сильную группу на берегу Черного моря в районе Самсуна, дабы тотчас же с началом военных действий произвести десантную операцию на юге России. С этой целью было приказано направить 10‑й корпус из состава 3‑й армии в Самсун, а в 3‑ю армию, вместо ушедшего корпуса, направить из Багдада 37‑ю дивизию 13‑го корпуса со штабом этого корпуса. Но впоследствии от десантной операции отказались, 10‑й корпус был возвращен в состав 3‑й армии; последняя, кроме основных 9, 10 и 11‑го корпусов, была усилена: на правом фланге в районе Вана 37‑й дивизией 13‑го корпуса, а на крайнем левом фланге, на Черноморском побережье, частями из состава 1‑й армии.
3‑й армии была поставлена задача – начать энергичное наступление, пользуясь тем, что Кавказская армия была ослаблена отправкой войск на запад на две трети и не могла рассчитывать на усиление ее за счет главного, западного фронта. Вот с этой задачей 3‑я турецкая армия начала войну.
Вследствие медленного хода мобилизации и запоздалого сосредоточения 10‑го корпуса, первое время турки большой активности не проявляли, но уже в декабре, во исполнение основной идеи, приступили к производству широкой операции, для руководства которой прибыл из Константинополя Энвер‑паша.
В мирное время Кавказская армия состояла из трех корпусов: 1, 2 и 3‑го Кавказских; каждый корпус состоял из двух пехотных и одной казачьей дивизий, одного саперного батальона и одного мортирного дивизиона; сверх того, в 1‑й и 2‑й Кавказские арм. корпуса входили по одной стрелковой бригаде, каждая в составе четырех полков двухбатальонного состава и артиллерийского дивизиона из двух легких и одной горной батарей. В составе 1‑го Кавказского арм. корпуса еще находилась Кубанская пластунская бригада из шести отдельных батальонов, а в составе 2‑го Кавказского арм. корпуса была Кавказская кавалерийская дивизия из четырех полков (из них один казачий) с конно‑горным артиллерийским дивизионом.
Каждая пехотная дивизия состояла из четырех четырехбатальонных полков с артиллерийской бригадой; в дивизиях 1‑го Кавказского арм. корпуса последняя состояла из одного легкого и одного горного дивизионов, каждый по три восьмиорудийной батареи; в остальных корпусах количество горной артиллерии было различно.
Штаты мирного времени частей 1‑го Кавказского арм. корпуса были усиленные и при мобилизации требовали меньшего пополнения.
16‑го июля 1914 г. была объявлена всеобщая мобилизация по третьему варианту для Кавказа, и в соответствии с ней тотчас по окончании мобилизации началась предусмотренная планом переброска частей 2‑го и 3‑го Кавказских арм. корпусов на западный фронт. На Кавказе остался 1‑й Кавказский арм. корпус, в составе которого произошла замена 1‑й Кавказской стр. бригады, ушедшей на запад с частями 2‑го Кавказского арм. корпуса, 2‑й Кавказской стр. бригадой из состава 2‑го Кавказского арм. корпуса.
Кроме того, из состава 2‑го Кавказского арм. корпуса была оставлена на Кавказе 2‑я Кавказская каз. дивизия.
Подробный состав оставшихся на Кавказе частей Кавказской армии и ее постепенное усиление до начала войны с Турцией показаны в Приложении № 3.
Одновременно с началом переброски войск на запад были приняты меры для увеличения состава Кавказской армии. Частью эти меры были предусмотрены мобилизационным планом и начали проводиться в жизнь автоматически тотчас же по объявлении мобилизации, частью распоряжением Ставки, присылкой войск извне и, наконец, в большей части – инициативой кавказского командования.
Тотчас же по объявлении мобилизации началось пополнение частей призывом запасных установленных сроков по всей территории Кавказского наместничества. Кроме того, часть запасных прибывала из центральных губерний Европейской России. Мобилизация протекала совершенно плавно, без каких‑либо серьезных задержек, и части в установленные мобилизационными планами сроки были пополнены до штатов военного времени.
Одной из первых мер усиления состава армии было увеличение штата всех полков 39‑й пех. дивизии на 1000 человек каждый. Такое усиление состава можно было сделать без опасения, что кадры слишком растворятся в пополнениях, так как кадры частей этой ближайшей к границе дивизии уже в мирное время содержались в усиленном составе. Новый штат был проведен Высочайшим приказом в первые же дни мобилизации, и уже на пятый день мобилизации, ввиду полученных излишков в Александропольском уезде, части дивизии получили от местного воинского начальника по 1200 человек каждая.
Мера эта, выгодная при создавшихся условиях на Кавказе и способах ведения воины на громадном фронте малыми силами, в первое время невыгодно отразилась на боеспособности славных полков этой заслуженной дивизии, благодаря влитию в крепкие части сразу по 2000 человек местного населения Александропольского уезда и Карсской области, оказавшихся малобоеспособными. (Кроме 1200 человек по новому усилению штата, полки получили нормальное пополнение из того же района.) Но этот недостаток был в короткое время устранен усилиями самих частей: уже к концу ноября 1914 г. часть этих людей выбыла из строя законным или незаконным путем и была постепенно заменена прибывшими из Центральной России пополнениями, а оставшаяся часть их почти целиком оказалась в обозах частей.
Кроме предусмотренных мобилизационным расписанием девяти запасных батальонов с № 110 до № 118 включительно, ввиду полученных больших излишков призывных сверх предполагавшихся, было приказано образовать шесть новых запасных батальонов с № 218 до № 223 включительно. Все они получили громадное количество запасных; так, 222 и 223 запасные батальоны, сформированные в Александрополе, уже на 13‑й день имели по 10 000 человек каждый. Все запасные батальоны были сведены в три запасные бригады: 1‑ю и 2‑ю Закавказскую и 15‑ю.
Впоследствии все запасные батальоны были преобразованы в запасные полки, и каждый запасный полк был приписан к пехотной дивизии; таким образом, каждая пехотная дивизия имела свой запасный полк, в котором каждый батальон соответствовал полкам дивизии.
Каждый действующий полк командировал своих офицеров и унтер‑офицеров в свой запасный батальон, периодически их сменяя. Командир полка ставил свои требования и, если по обстоятельствам надо было, тотчас менял состав обучающих, добиваясь, чтобы запасные прибывали в должной мере подготовленными для службы в его части. Таким обр.азом была установлена прочная зависимость запасных частей в деле воспитания и образовали запасных от заинтересованных в этом действующих полков. Этим же достигалась и своевременность пополнения.
Перечень запасных частей с распределением их по бригадам показан в Приложении № 4.
Мобилизационным планом были предусмотрены следующие формирования:
Из кадров 21‑й пех. дивизии, расположенной на Северном Кавказе, должна была формироваться 66‑я пех. дивизия из четырех четырехбатальонных полков с артиллерийской бригадой в шесть восьмиорудийных батарей по штатам нормальной дивизии.
Карсская и Михайловская крепостные саперные роты, по мобилизации, разворачивались каждая в две отдельные крепостные саперные роты, которые, по сформированию, оставались на местах; но вскоре, осенью 1914 г., еще до объявления войны Турции, они были сведены в соответствующие батальоны.
В Кубанском казачьем войске должны были формироваться 2‑я и 3‑я Кубанские пластунские бригады по шесть отдельных батальонов каждая.
Кубанское и Терское казачьи войска должны были тотчас выставить конные полки второй и третьей очереди; при этом мобилизационным расписанием было предусмотрено отправление на запад только полков второй очереди; полки же третьей очереди были использованы для Кавказского фронта.
Все эти предусмотренные формирования начали проводиться с первого дня мобилизации.
На 21‑й день, как и было предусмотрено, 66‑я пех. дивизия закончила свое формирование и тотчас же была направлена к турецкой границе в район Игдыря и Эривани, где и сосредоточилась к началу сентября 1914 г.
Туда же была сосредоточена, по сформировании 2‑я Кубанская пластунская бригада и вошла в состав 4‑го Кавказского арм. корпуса, а 3‑я Кубанская пластунская бригада, также по окончании формирования, была расположена от Анапы до Поти для охраны Черноморского побережья.
Наконец, конные казачьи полки третьей очереди были направлены большей частью также в Кавказскую армию в приграничный район; частью они образовали новые казачьи дивизии (4‑я Кавказская каз. дивизия в северном Азербайджане), частью были использованы в качестве дивизионной конницы и отчасти в ближнем тылу для охранения его и на длинных сообщениях.
Одной из мер для усиления численно малой Кавказской армии, принятой кавказским командованием, было развертывание стрелковых частей до штатов пехотных дивизий. Таким образом была развернута 2‑я Кавказская стр. бригада, бывшая в составе четырех двухбатальонных полков, вперед в полки трехбатальонные, а затем и в нормальные четырехбатальонные, с переименованием бригады в дивизию и с соответствующим развертыванием стрелкового дивизиона в шестибатарейную бригаду, но с шестиорудийными батареями. Уже к началу лета 1915 г. полки этой бригады были трехбатальонные, а к осени того же года бригада закончила свое развертывание в полную дивизию.
Двухбатальонные полки 2‑го Туркестанского арм. корпуса, прибывшего в августе на Кавказ, уже в сентябре 1914 г., до начала войны с Турцией были развернуты в трехбатальонные полки, а к осени 1915 г. – в четырехбатальонные, с одновременным развертыванием артиллерийских дивизионов в бригады на тех же основаниях, как и во 2‑й Кавказской стр. бригаде, и переименованием бригад в дивизии.
Формирование новых частей по инициативе кавказского командования производилось с громадной интенсивностью, непрерывно в течение почти всей войны и по определенной системе.
Тотчас же с началом войны с Турцией было приступлено к формированию в Карее 3‑й Кавказской стр. бригады с 3‑м Кавказским стр. артиллер. дивизионом. Первоначально полки этой бригады формировались двухбатальонные, и, почти закончив формирование, под конец Сарыкамышской операции бригада в таком составе приняла в ней участие. Но в марте 1915 г. полки 3‑й Кавказской стр. бригады, предназначенной к отправке на западный фронт, в составе 5‑го Кавказского корпуса, распоряжением штаба Кавказской отд. армии, были развернуты в четырехбатальонные, с переименованием бригады в дивизию, и в таком составе она в апреле ушла на западный фронт.
В дальнейшем уже всегда формировали не бригады, а сразу же Кавказские стрелковые дивизии, но с количеством артиллерии в соответствии с имеющимися средствами и даже без нее.
Вслед за отправкой на западный фронт 5‑го Кавказского арм. корпуса и 20‑й пех. дивизии, было приступлено к формированию 4‑й Кавказской стр. дивизии. Формирование произведено чрезвычайно быстро, и уже сколоченная дивизия приняла активное участие в польской операции против турок в 1915 г. Затем в течение всей войны были последовательно сформированы 5‑я, 6‑я и 7‑я Кавказские стр. дивизии, о чем будет сказано в дальнейшем.
Все эти формирования производились своими средствами, вся материальная часть черпалась из скудных запасов Кавказского военного округа, так как рассчитывать на присылку чего‑либо извне распоряжением Ставки, все внимание направлявшей на западный фронт, не приходилось. Но так как эти материальные возможности были весьма ограничены, то приходилось проявлять громадную энергию и изобретательность, чтобы провести все эти большие формирования.
Всю эту работу, по руководящим указаниям и требованиям генерала Юденича, производил дежурный генерал Штаба Кавказской отд. армии генерал Б.П. Веселовзоров.
Кадры для формирования брались из старых кавказских частей 39‑й пех. дивизии и 2‑й Кавказской стр. бригады, затем из частей 2‑го Туркестанского корпуса. По мере развития формирований, черпать эти кадры становилось все труднее, тем более что действующие части непрерывно несли потери в боях; приходилось искать другие источники для этого, почему и качество позднейших формирований постепенно слегка слабело. Было естественно, что должен был быть предел упругости при черпании из одного источника. Поэтому, если первые сформированные дивизии почти ничем не отличались от основных с первых шагов своей боевой деятельности, то сформированная последней 7‑я Кавказская стр. дивизия, переформированная целиком из ополченских дружин и совсем не получившая кадров из старых полков, оказалась неизмеримо слабее.
Для формирования были использованы даже многочисленные, но мелкие местные и конвойные команды, а Екатериноградский дисциплинарный батальон, для искупления своей вины, был направлен на фронт.
Кроме указанных формирований стрелковых дивизий, еще в начале 1915 г., тотчас же после Сарыкамышского сражения, был сформирован 23‑й Туркестанский стр. полк из кадров частей 2‑го Туркестанского корпуса, а также 3‑я батарея 5‑го Туркестанского стр. артиллер. дивизиона; полк вошел с четвертым полком в 5‑ю Туркестанскую стр. бригаду, заполнив пробел, так как эта бригада пришла в составе трех полков.
С объявлением же мобилизации, в с. Воздвиженском, на Сев. Кавказе, приступлено было к формированию 1‑й и 2‑й отдельных Кавказских саперных рот под общим руководством капитана 3‑го Кавказского саперного батальона Кондрашева. Вследствие избытка запасных саперов, каждая рота получила по 600 человек, вместо следуемых 250. Закончив формирование, 9 сентября 1914 г. обе роты выступили: 1‑я, под командой капитана Кондрашева – в Ольты, в состав отряда генерала Истомина, а 2‑я – в Игдырь, в состав 4‑го Кавказского арм. корпуса.
В октябре 1914 г., ввиду громадного количества инженерных работ по укреплению промежутков в Михайловской крепости, была сформирована в Михайловском крепостном саперном батальоне 3‑я саперная рота, для которой люди были присланы из Кавказского запасного саперного батальона во Владикавказе.
Наконец, в Кубанском казачьем войске была сформирована 4‑я Кубанская пластунская бригада из четырех пластунских батальонов с № 19 по № 22 включительно, а в Терском казачьем войске – 1‑й и 2‑й Терские пластунские батальоны, вошедшие в состав 4‑й Кубанской пластунской бригады.
Благодаря таким непрерывным и усиленным формированиям, когда, после Сарыкамышской победы, Ставка потребовала присылки на западный фронт с Кавказа более корпуса и Кавказским командованием были отправлены 5‑й Кавказский арм. корпус в составе 3‑й Кавказской стр. дивизии и 1‑й и 2‑й Кубанских пластунских бригад, а также 20‑я пех. дивизия, всего 43 батальона, – то это не отразилось болезненно на малой количественно Кавказской армии, так как почти в то же время в ее ряды влилось около 40 батальонов новых формирований.
Ввиду весьма ограниченного запаса орудий в арсенале Кавказского военного округа, формирование артиллерии представляло особые трудности. Поэтому, при вооружении батарей той или другой системой орудий, придерживались по необходимости только наличности имевшихся орудий. Особенно мало было горных орудий, между тем как их‑то и требовалось по возможности более. Недостаток орудий был восполнен в некоторой степени переводом почти всех батарей, кроме легкого дивизиона 39‑й арт. бригады, из восьмиорудийных в шестиорудийные.
Наконец, производилась еще одна категория формирований, а именно – формирование национальных частей: армянских, горских народов и несколько позже грузинских.
Их было немного, и они не получили большого развития, так как, как формирования случайные, они не представляли большого боевого значения.
С самого начала войны были сформированы четыре армянские дружины из турецких армян. Во главе этих дружин были поставлены четыре армянина, из уроженцев Турецкой Армении: Кери, Амазасп, Дро и Андроник, бывшие еще до войны в числе руководителей турецких армян в их политической борьбе с турецким правительством. Все четыре были искренними патриотами своего народа и отдавали себя целиком делу, которому себя посвятили, но они зачастую были бессильны держать в руках беспокойный, недисциплинированный и находившийся в плену страстей элемент из дружин. Дружинники же, набранные среди армян пограничной полосы Турции, слишком много своих усилий затрачивали на сведение счетов с местными курдами, пользуясь всяким удобным случаем для сего. В боях же стойкости не проявляли, почему и были по большей части использованы как разведчики или проводники, каковыми были незаменимыми.
Из различных мусульманских и горских народностей были сформированы конные полки, сведенные в Кавказскую туземную дивизию, и во главе дивизии был поставлен брат Государя, Великий Князь Михаил Александрович; это назначение накладывало отпечаток привилегированности и почета, для лиц, вступивших в ряды частей этой дивизии.
К формированию дивизии было приступлено на основании приказа Главнокомандующего Кавказской армии от 9‑го августа 1914 г., подтвержденного Высочайшим приказом от 23‑го августа того же 1914 г. Дивизия имела три бригады и была следующего состава: 1‑я бригада, которою командовал ген.‑м. кн. Багратион, имела конные полки: Кабардинский, под командой полк. гр. И. Воронцова‑Дашкова, и 2‑й Дагестанский, под командой полк. кн. Г. Амилахвари; во 2‑ю бригаду, которою командовал полковник К. Хогандоков, входили конные полки: Татарский, под командой подполк. Половцова, и Чеченский, под командой полк. кн. Святополк‑Мирского, и, наконец, 3‑ю бригаду, которой командовал ген.‑м. кн. Н. Вадбольский, образовали конные полки: Черкесский, под командой подполк. кн. А. Чавчавадзе, и Ингушский, под командой полк. Мерчуле. Начальником штаба дивизии был назначен ген. шт. полк. Юзефович. Полки были 4‑сотенного состава.
Сформированием частей этой дивизии давалась возможность принять участие в войне тем народностям, кои не привлекались к несению воинской повинности обычным порядком, и вместе с тем предоставлялась честь нести боевую службу в своем полку среди своих близких по крови.
Естественно, явилось много желающих встать в ряды этой дивизии.
Этой же мерой достигалась и другая, политическая, цель: из толщи народностей был извлечен наиболее горючий элемент и отправлен далеко за пределы их земель.
В течение всей войны в районе горских народов было совершенно спокойно. Цель двоякая: и почетная, и предохранительная, была достигнута.
Дивизия производила формирование на Сев. Кавказе, закончила его в весьма короткий срок и тотчас же по окончании формирования была отправлена на западный фронт, где великолепно действовала в течение всей войны, с честью представляя собой горские народности.
Из грузин были первоначально сформированы из Батумской области две добровольческие дружины, которые в 1915 г. были переброшены в Персию, в Азербайджан‑Ванский отряд и преобразованы там в Грузинский стр. батальон; а в 1916 г. он был развернут там же в четырехбатальонный Грузинский стр. полк.
Все эти формирования были сделаны исключительно с политической целью.
Почти тотчас же после начала войны на западном фронте, вследствие неблагоприятной позиции, занятой Турцией в отношении нас, распоряжением Ставки был направлен на Кавказ, на усиление ослабленной Кавказской армии, из Туркестана 2‑й Туркестанский арм. корпус в составе лишь 14 батальонов и пяти батарей. Полки были двухбатальонные; 4‑я Туркестанская стр. бригада состояла из четырех полков, а 5‑я Туркестанская – всего из трех. Командир корпуса ген. Леш с корпусом не прибыл, вызванный еще из Туркестана на западный фронт для принятия 12‑го арм. корпуса. Также был вызван на западный фронт и начальник 4‑й Туркестанской стр. бригады ген. Радько, и его временно заместил командир 13‑го Туркестанского стр. полка полковник Азарьев. Корпус не имел при себе мортирного дивизиона.
Полки, вскоре по прибытии на Кавказ, в сентябре 1914 г. были развернуты в трехбатальонные, и таким образом еще до войны с Турцией состав корпуса был доведен до 21 батальона.
Весь корпус был сосредоточен в районе Тифлиса, в штаб‑квартирах Кавказской гренадерской дивизии, и в самом Тифлисе.
Одновременно с этим корпусом на Кавказ прибыла Сибирская каз. бригада в составе 1‑го и 2‑го Сибирских каз. полков и приданной ей 2‑й Оренбургской каз. батареи.
К началу сентября и туркестанцы, и сибирцы сосредоточились в районе Тифлиса.
Позже прибыли: еще в 1914 г. – Закаспийская каз. бригада в составе 1‑го Кавказского и 1‑го Таманского каз. полков с конной каз. батареей, а в начале 1915 г. – 2‑я и 3‑я Забайкальские каз. бригады, каждая в составе двух полков и одной конной батареи.
Закаспийская и 2‑я Забайкальская каз. бригады были направлены в состав 4‑го Кавказского арм. корпуса, а 3‑я Забайкальская каз. бригада – в состав Азербайджан‑Ванского отряда.
В дальнейшем, в течение всей войны, постепенно прибывали еще новые части пехоты, артиллерии и конницы, что и будет отмечено в соответствующих местах работы.
Еще до начала войны с Турцией начали прибывать на Кавказ различные ополченские части. После начала ее количество этих частей значительно увеличилось.
Всего разновременно прибыло на Кавказ:
1) Восемьдесят пять дружин Государственного ополчения; 77 из них были сведены в 13 ополченских бригад, а восемь дружин, не сведенных в бригаду, вошли в состав гарнизона Михайловской крепости и Приморского отряда. Семь ополченских бригад с 38 дружинами были на охране железных дорог в пределах Кавказского военного округа и на этапах главнейших, стратегических (шоссейных) путей. Шесть ополченских бригад с 39 дружинами и восемь не сведенных в бригаду дружин были включены в действующую Кавказскую армию и частью несли этапную службу в ближайшем, армейском, тылу, а частью выполняли наряду с действующими войсками боевые задачи, но на участках наиболее второстепенных.
Нормально каждая ополченская бригада состояла из 6–7 ополченских дружин, одной ополченской батареи или полубатареи, одной ополченской конной сотни. Но некоторые бригады имели 3, 4, 8 и 9 дружин, в некоторых не было или артиллерии, или конных сотен.
Подробный перечень и полный состав ополченских бригад показан в Приложении № 5.
2) 49 Кубанских особых конных сотен. Из них 24 сотни были сведены в четыре казачьих полка и образовали Сводную Кубанскую казачью дивизию; остальные сотни были распределены и при штабах корпусов для службы ординарческой, и на постах летучей почты, и по ополченским бригадам. Сводно‑Кубанская каз. дивизия первоначально была использована на охране порядка в тылу, а впоследствии была включена в состав Персидского экспедиционного корпуса,
3) 55, 56 и 57‑й Донские казачьи полки, каждый в составе четырех сотен, и 48, 61, 72, 73, 78 и 83‑й Донские особые конные сотни. 55‑й Донской каз. полк, тотчас по прибытии, был включен в состав Закаспийской каз. бригады, бывшей в 4‑м Кавказском арм. корпусе; 56‑й и 57‑й Донские каз. полки образовали 1‑ю Донскую каз. бригаду и были использованы для службы охраны тыла. Донские особые конные сотни несли ординарческую службу в действующей армии или были на Сев. Кавказе на охранной службе.
4) Шесть саперных ополченских полурот, которые все были включены в состав действующей армии, а впоследствии пошли на формирование инженерных частей во вновь созданных корпусах.
До начала войны с Турцией пограничная стража продолжала нести свою специальную службу на обычных началах. Но с началом военных действий, в согласии с мобилизационным расписанием, на участках, примыкавших к району боевых действий, пограничная стража была сведена в пешие батальоны и конные сотни и вошла в состав действующей армии. Таким образом, часть 25‑й пограничной бригады, вся 26‑я и 27‑я бригады образовали 5 пеших батальонов и 9 конных сотен, которые и вошли в состав разных корпусов и отрядов действующей армии. Остальная часть 25‑й бригады, 28‑я и 29‑я бригады составили 13 пеших и 7 конных сотен и продолжали нести службу на охране побережья Черного моря и персидской границы.
В течение десяти лет приглашенный турецким правительством генерал фон дер Гольц‑паша настойчиво и непрерывно проводил новую организацию турецкой армии в соответствии с современными требованиями военного искусства и методами, принятыми европейскими государствами. В основу организации войсковых соединений им было положено следующее:
В пехоте – батальон состоял из трех рот, три батальона образовали полк, три полка – дивизию, и две или три дивизии – корпус. При каждом пехотном полку имелась пулеметная рота в 4 пулемета. При каждой пехотной дивизии имелся один стрелковый батальон, и таким образом пехотная дивизия состояла из 10 батальонов.
Конница была: регулярная, на общих основаниях нормальной службы, и иррегулярная, которая должна была выставляться курдскими племенами. Регулярной конницы было мало. Полки были четырехэскадронные. Три полка образовывали бригаду, две‑три бригады – дивизию. 2‑я кавалерийская дивизия (сувари), бывшая на Кавказском фронте, состояла из четырех полков.
Курды в военное время должны были образовать эскадроны, которые сводились в полки или группы. Всего курды должны были выставить 153 эскадрона; на самом деле они выставили конницы значительно менее. На Кавказском фронте часть ее была сведена в четыре дивизии и одну бригаду, а остальные – в виде отдельных полков.
В состав каждого корпуса входил один кавалерийский полк в качестве дивизионной конницы.
В пехотную дивизию, кроме трех пехотных полков и одного стрелкового батальона, входили: артиллерийский полк в составе трех групп, каждая группа – в три батареи по четыре орудия: две состояли из легких орудий, а одна – из горных; один эскадрон кавалерии и одна рота сапер.
На каждую дивизию имелась одна запасная группа из трех запасных батальонов, по расчету одного батальона на каждый действующий полк.
На вооружении артиллерии были: горные орудия Шнейдера и Крупа современного образца, и полевые легкие орудия Круппа новой конструкции. В 1916 г. в армии уже имелись тяжелые австрийские гаубицы.
Пехота была вооружена винтовкой Маузера, пехотного образца, а в коннице был маузеровский карабин.
Уже в 1915 г. в армии появились ручные гранаты, а в 1916 г. – минометы.
Кроме полевой армии, организованной указанным выше образом, имелось до 80 тысяч в пограничных и жандармских батальонах и другого специального назначения войсках. Они состояли из отборных людей, имели хорошую военную подготовку и были лучшими по своим качествам войсками.
Всеобщая воинская повинность была обязательной для турок‑османлисов. Курды выставляли свои конные полки иррегулярной конницы, так наз. «пхтиат» (вместо прежней – «гамидие»). А армяне были освобождены от воинской повинности, но взамен ее вносили государству налог в 45 лир.
Таким образом, вся тяжесть военной службы и бремя защиты государства ложились исключительно на турок‑османлисов, между тем из 22 миллионов всего населения османлисов было только 8 миллионов.
Турки‑османлисы, как боевой материал, были высокого качества, смелые, храбрые, чрезвычайно выносливые, нетребовательные и скромные, и в то же время дисциплинированные; вообще, по своей природе были настоящими воинами, обладая и отличающим истинного воина благородством.
Они храбро дрались, почти всегда принимали штыковой удар, хорошо применялись к местности, хорошо шли в атаку, отлично оборонялись, и только, сбитые с первой полосы укреплений, не всегда могли удержаться на второй полосе, если им не дать времени оправиться, преследуя настойчиво: в этом сказывалось свойство восточных народов – впечатлительность при неудаче.
Для пополнения армии, по мобилизации, объявленной 2‑го августа 1914 г., были призваны люди от 23 до 30 лет – в действующие полки, а от 30 до 38 лет – в запасные полки каждого корпуса; в сентябре же 1914 г. были призваны дополнительно в ополчение люди от 38 до 45 лет, причем часть их была употреблена на работы и обслуживание путей; всего было мобилизовано 23 класса.
Главным недостатком турецкой армии было отсутствие должного количества хорошо подготовленных начальников. Но несмотря на это, армия турок была прекрасна в боевом отношении.
До 6000 немецких и австрийских офицеров, влитых в эту армию в течение войны, не могли особенно повысить более ее ценность по следующим причинам: очень небольшая часть немецких офицеров, прибывших в армию вместе с фон дер Гольц‑пашой и находившихся в Турции уже давно, ознакомились и с характером народа, и с особенностями нации, ее быта, свойствами театров. Эта категория офицеров могла быть полезной, но она была немногочисленна и по большей части занимала невысокие места в управлении.
Большая же часть немецких и австрийских офицеров прибыла перед самым началом военных действий; гордые своей более высокой культурой и лучшей военной подготовкой, они с пренебрежением смотрели на тех, коими были призваны руководить; они не были знакомы ни с характером народа, ни со свойствами театров, почему и не могли быть полезными; между тем их было большое число, и они по преимуществу заняли высшие места в руководстве армией и ее операциями.
Район, примыкавший к кавказской границе и послуживший театром военных действий, в мирное время составлял третью инспекцию, в районе которой были штабы трех корпусов: 9‑го – в Эрзеруме, 10‑го – в Эрзинджане и 11‑го – в Ване.
Войска, находившиеся в этом районе, с началом войны образовывали 3‑ю турецкую армию.
В эту армию входили следующие части: 9,10 и 11‑й турецкие корпуса, 2‑я кавалерийская дивизия (сувари), 1,2,3 и 4‑я аширетные кавалерийские дивизии и 3‑я аширетная кавалерийская бригада курдской конницы, пятнадцать пограничных и один жандармский батальоны, расположенные вдоль кавказской границы; пять пограничных батальонов, поддержанных бригадой конницы и жандармской дивизией, формировавшейся в районе Вана, сосредоточенные против нашего Азербайджанского отряда; несколько батальонов местных формирований, а всего около 140 батальонов, 128 эскадронов, 220–250 орудий и около 8–10 тысяч курдов.
9‑й и 11‑й корпуса были сосредоточены у Эрзерума, имея по одной дивизии в Испире и Дутахе. 10‑й корпус первоначально был оттянут к району Самсун – Сивас, но вскоре был возвращен к Эрзеруму, куда и прибыл в первых числах ноября 1914 г.
В первый месяц войны в район Хныс‑калы прибыли из Ирака 36‑я бис и 37‑я бис дивизии. Но составленные из арабов, не переносящих холода, эти дивизии в ноябрьские холода оказались в плачевном состоянии.
Ко времени Сарыкамышской операции, к концу ноября, направлены на Кавказский фронт распоряжением Энвера‑паши: одна дивизия 1‑го (Константинопольского) корпуса, к нашей границе на Черноморском побережье, а в район Вана – 37‑я дивизия 13‑го корпуса.
И таким образом к началу декабря 1914г., перед Сарыкамышской операцией, 3‑я турецкая армия была доведена до 160 батальонов, 128 эскадронов, около 300 орудий и до 8–10 тысяч курдов, а численность ее – до 190 тысяч человек.
Разведывательная работа в районе Кавказско‑турецкого передового театра велась в двух направлениях: во‑первых, путем сбора сведений и непрерывной их проверки с целью возможно полного ознакомления с характером и свойствами местности и населения указанного театра, а также вооруженной силы турок и предположений о действии их в случае войны; во‑вторых, в принятии мер для обеспечения получения сведений о силах противника и его намерениях во время войны.
Изучение местности, населения и вооруженной силы противника велось офицерами Генерального штаба, бывшими в Турции в качестве консулов или секретарей генеральных консульств; дело было поставлено образцово. Местность детально изучена многочисленными маршрутными съемками. Организация, вооружение, снабжение, обучение и мобилизация войск, так же, как и характер начальников, были известны в полной мере.
Единственным пробелом в области этого изучения было отсутствие хороших, точных карт всего передового театра в крупном масштабе. Турки до последнего времени не имели своих карт этого района. У нас же имелись следующие карты: 5‑и и 10‑верстные карты узкой полосы от нашей границы до линии приблизительно Ид, Азанкей, хр. Аладаг, до персидской границы; она была составлена нашими топографами во время войны 1877–1878 гг. путем маршрутных съемок, так как в недолгую войну при малом числе топографов инструментальной съемки сделать было нельзя.
В соответствии с характером работ, карта не могла быть особенно точной, хотя и непрерывно проверялась в последующее время новыми маршрутными съемками; кроме того, она захватывала приграничную полосу в два с небольшим перехода, почему при наступлении войска наши скоро вышли бы из района, изображенного на картах.
20‑верстная (дорожная) и 40‑верстная карты имелись для всего театра военных действий; эти карты были составлены отлично, но по масштабу и данным, положенным в основание при составлении их, они были стратегические, полезные и необходимые для общего управления армией, но малопригодные для использования их малыми войсковыми соединениями.
Таким образом, в области картографического материала мы имели большой недостаток, вступив в войну без хорошей карты крупного масштаба всего театра военных действий, что могло бы сильно отразиться на деятельности войск, но, к счастью, в самом начале войны недостаток этот был устранен, и мы могли снабдить войска отличной 5‑верстной картой всего театра.
Дело в том, что еще за несколько лет до войны немецкие топографы начали съемку полуинструментального характера всего передового театра и незадолго до войны ее закончили.
Почти в самые первые дни войны наш миноносец Черноморского флота захватил у турецких берегов какое‑то неприятельское судно и отвел его, как принято, в Севастополь. Там, в трюме этого судна, нашли мешки, заключавшие в себе какие‑то карты. Их отправили в Ставку, а оттуда эти карты, оказавшиеся турецкими, переотправили в штаб Кавказской армии.
Это были новые карты всего передового театра, снятые немецкими офицерами, которые, только что отпечатанные, направлялись в 3‑ю турецкую армию для снабжения войск и которые мы тщетно пытались добыть перед войной. Топографический отдел Кавказского штаба, всегда славившийся своими картографическими работами, быстро переиздал эти карты со всеми названиями уже на русском языке, и в самом начале войны все наши войска были изобильно снабжены этими картами. Эти карты, приблизительно 5‑верстного масштаба, служили нам в течение всей войны.
Кроме перечисленных карт, у нас имелся план кр. Эрзерум и позиции Деве‑Бойну с подступами к ней. Это был план крупного масштаба, 250 саж. в дюйме, необычайно точный, в горизонталях, с нанесенными на нем всеми укреплениями. При нем же имелось детальное описание Эрзерумской крепости с приложенными к нему планами всех фортов крепости и Деве‑Бойненской позиции.
Насколько результаты по изучению местности и противника были Образцовы, настолько подготовка к непрерывному получению сведений во время войны в конечном итоге была неудачна. Еще задолго до войны эта ответственная работа была тщательно и методически проведена рядом талантливых офицеров Генерального штаба, но, к сожалению, перед самой войной непосредственное руководство этой деятельностью было возложено на другого молодого офицера Генерального штаба, оказавшегося не особенно талантливым и не отдававшего себе отчета в том, что он намеревался делать. Этот офицер, решив, что существующая постановка разведки, опиравшаяся на армянское население, нам симпатизировавшее, нерациональна, и что ее надо коренным образом изменить, тотчас же совершенно ликвидировал уже давно, упорным трудом тщательно созданную организацию, не создав взамен ее предварительно новой. И только что он успел все существующее разрушить, как началась война, когда уже заново создавать было поздно.
Это обстоятельство чрезвычайно тяжело отразилось на работе штаба, затруднив своевременное получение необходимых агентурных сведений.
Начальником разведывательного отделения штаба Кавказской отд. армии подполковником Драценко было положено много усилий, энергии и искусства, чтобы постепенно, шаг за шагом, в течение долгого времени восстановить старую организацию, хотя и не полностью, а до этого восполнять существующий недостаток, тщательно изучая сведения, добытые на остальных фронтах борьбы с турками нашими союзниками; путем тщательного исключения всего, что окончательно и точно обнаружено на остальных фронтах, можно было установить наличность и появление новых частей на нашем фронте. Конечно, работа должна была производиться со всею тщательностью и требовала от начальника разведывательного отделения штаба Кавказской армии больших способностей и сосредоточенного внимания. Талантливый начальник этого отделения, подполковник Драценко, блестяще выполнил эту задачу и с большим искусством умел разбираться в неопределенных, неясных и зачастую совершенно противоречивых сведениях, отгадывая истинные данные.
Сведения о результатах разведки на остальных театрах военных действий мы получали через состоявшего при штабе Кавказской отд. армии английского офицера Генерального штаба майора Марша.
Обменивались мы в течение всей войны и со штабом Одесского военного округа, который также вел агентурную разведку о турецкой армии, но данные этого штаба были не всегда строго проверенные.
Необходимо обратить внимание на следующие неблагоприятные обстоятельства, при которых Кавказской армии пришлось вступить в войну с Турцией:
1) Война на Кавказе началась, когда Кавказская армия, только что отдав на западный фронт 2‑й и 3‑й Кавказские арм. корпуса, т.е. 2/3 своих сил, имела в своем составе силы слабейшие, чем у противника.
2) Силы малочисленной Кавказской армии были несоразмерны протяжению фронта (первоначально, от Черного моря до Тавриза) – в 600 верст.
3) Война началась осенью, при наступлении холодного времени, при недостатке теплой одежды и транспортных средств для горных путей.
Естественно, что все эти неблагоприятные обстоятельства должны были еще более усложнитьКавдсазской армии ее задачу обороны Кавказа.
Обеспечение кавказской границы протяжением до 600 верст ложилось на небольшую Кавказскую армию силою в момент объявления войны Турции в 100 батальонов, 105 сотен, 256 орудий и 15 инж. рот.
Части ее не были разбросаны равномерно по всей границе, а имели наибольшее сосредоточение на главном, Эрзерумском направлении.
Из указанного выше состава армии, на 50‑верстном фронте Эрзерумского направления было сосредоточено 38У4 батальона, 27 сотен, 120 орудий и 5 инж. рот. За этой же группой в армейском резерве, на том же главном направлении, имелось 25 батальонов, 12 сотен, 46 орудий и 7 инж. рот.
Таким образом, для действия на главнейшем, Эрзерумском направлении было сосредоточено: 631/4 батальона, 39 сотен, 166 орудий и 12 инж. рот.
На всем же остальном 550‑верстном протяжении фронта было развернуто малыми группами 303/4 батальона, 66 сотен, 90 орудий и 3 инж. роты.
Особо на охране Черноморского побережья находилось 6 батальонов.
Группировка Кавказской армии показана в Приложении № 6, а состав ее и расположение – в Приложении № 7.
К началу войны корпуса 3‑й турецкой армии, медленно производя мобилизацию, сосредотачивались из районов их квартирования к Эрзеруму, наблюдая всю границу 20‑ю пограничными батальонами, разбросанными вдоль ее. 9‑й и 11‑й корпуса выдвинули по одной дивизии к Исппру и Дутаху.
В составе 3‑й турецкой армии находилось 140 батальонов, 128 сотен, около 220 орудий и около 8–10 тысяч курдов, но 30 батальонов 10‑го корпуса еще не прибыли из Сиваса, и к моменту объявления войны Турции перед фронтом Кавказской армии находилось 110 батальонов, 128 эскадронов, около 220–250 орудий и около 10 тысяч курдов.
Благодаря этому в первые дни воины наши части, перешедшие в наступление, на главном направлении встретили слабое сопротивление только пограничников.
Но уже к первым числам ноября 1914 г., по прибытии 10‑го корпуса, командующий 3‑й турецкой армией Гасан‑Изет‑паша сосредоточил все три корпуса на Эрзерумском направлении в Пассинской долине и на ольтинских путях, имея на остальном фронте лишь небольшие части и курдскую конницу.
Группировка 3‑й турецкой армии показана в Приложении № 8.
Первый период войны на Кавказе до Сарыкамышской операции. Заключение о первом периоде войны.
17‑го октября 1914 г., тотчас же по получении известия об обстреле турецким флотом наших городов на Черноморском побережье, по распоряжению Главнокомандующего, наши войска сосредоточились к самой границе таким образом, чтобы, в случае получения приказа об открытии военных действий, могли в тот же день перейти государственную границу.
19‑го октября войска Кавказской армии получили приведенный выше приказ Главнокомандующего Кавказской отд. армией о переходе границы и начале военных действий, и в ночь на 20‑е октября наши части на фронте от Ольты до Арарата перешли государственную границу и, сбив пограничное охранение турок, начали продвигаться вглубь неприятельской территории.
1) На главном Эрзерумском направлении, в районе Саганлугского хребта, части 1‑го Кавказского арм. корпуса, в соответствии с имевшейся директивой, перешли границу у ее. Караурган, Меджингерг и Башкей.
При этом бывший впереди 155‑й пех. Кубинский полк 39‑й пех. дивизии еще ночью на 20‑е октября захватил пограничное село Кетек, против Караургана, выбив оттуда пограничные части турок, а днем 20‑го октября, продолжая развивать наступление, с налета, атакой в лоб, захватил знаменитую Зивинскую позицию, правда, занимавшуюся небольшими частями турок.
Части 1‑го Кавказского арм. корпуса, действовавшие в Пассинской долине, а именно, 39‑я пех. дивизия и 2‑я бригада 20‑й пех. дивизии, продолжая наступление, 22‑го октября заняли позиции в районе с. Ардос; при этом 39‑я дивизия имела на своем правом фланге 155‑й пех. Кубинский полк, в центре – 153‑й пех. Бакинский полк, на левом фланге – 156‑й пех. Елисаветпольский полк и в резерве дивизии – 154‑й пех. Дербентский полк.
Правее 39‑й дивизии наступал 80‑й пех. Кабардинский полк 20‑й пех. дивизии, а левее ее, к югу от реки Аракса, наступали три полка 1‑й Кавказской каз. дивизии.
На крайний левый фланг корпуса, в Пассинской долине, к Карадербентскому проходу, для связи с войсками Эриванского отряда, был выдвинут отряд полковника Кулебякина в составе: двух батальонов 79‑го пех. Куринского полка 20‑й пех. дивизии, одной горной батареи 20‑й арт. бригады и 1‑го Горско‑Моздокского каз. полка.
Остальные два батальона 79‑го пех. Куринского полка были частью вкраплены среди частей на левом фланге корпуса, частью находились у Хоросана, в непосредственной близости от ведущих бой частей, в резерве корпуса.
Одновременно с движением частей корпуса в Пассинскую долину, 19‑го октября 1‑я Кубанская пластунская бригада генерала Пржевальского получила приказание командира 1‑го Кавказского арм. корпуса двинуться в пределы Турции и захватить Каракилису, но через несколько дней, когда части бригады находились в одном переходе от последней, и вследствие серьезной обстановки в Пассинской долине, эта бригада была командиром корпуса оттянута назад и направлена в Пассинскую долину через Башкей на Юзверан форсированным маршем для поддержки войск генерала Баратова с левого их фланга.
С переходом в наступление частей корпуса, командир его возложил на начальника 1‑й Кавказской каз. дивизии генерал‑лейтенанта Баратова руководство всеми войсками корпуса, действовавшими в Пассинской долине.
До сего времени небольшие части противника, бывшие перед фронтом 1‑го Кавказского корпуса, оказывали слабое сопротивление и, не принимая удара, отходили перед ним.
23 октября части корпуса оставались на местах; полкам было приказано окопаться и укрепить позиции, но вечером было получено приказание командира 1‑го Кавказского корпуса продолжать наступление на Кеприкей, причем указывалось на существование лишь мелких партий противника перед частями корпуса.
С рассветом 21 октября части корпуса снялись с позиции и двинулись тремя колоннами на Кеприкейские позиции; в правой колонне наступал и 80‑й пех. Кабардинский to 154‑й пех. Дербентский полки, в средней колонне – 155‑й пех. Кубинский полк, а в левой колонне – 153‑й пех. Бакинский полк; 156‑й пех. Елисаветпольский полк двигался в резерве за средней колонной.
По правому берегу Аракса начали движение полки 1‑й Кавказской каз. дивизии.
Движение колонн прикрывалось выдвинутой вперед разведкой. Около 3 часов дня в районе долины Аракса началась стрельба ружейная, а затем пулеметная и орудийная; это вступили в бой двигавшиеся на левом фланге всей пехоты уступом впереди бакинцы. Интенсивность огня все увеличивалась, указывая, что встречено сопротивление уже не мелких частей. Все полки развернулись в боевой порядок и начали наступление на позиции противника.
Ночью на 25‑е октября турки на всем фронте Кеприкейских позиций отошли, кроме участка против 153‑го пех. Бакинского полка в долине Аракса, где противником было оказано наибольшее и упорное сопротивление.
Поздно вечером на поддержку бакинцев были двинуты два батальона 156‑го пех. Елисаветпольского полка, с помощью которых Бакинский полк, после всей ночи чрезвычайно упорного боя, только утром 25‑го октября отбросил турок и занял сел. Кеприкей.
Таким образом, утром 25‑го октября все Кеприкейские позиции с селением Кеприкей и мостом через Араке были в наших руках.
О движении частей корпуса от Ардосских позиций к Кеприкею, а также о занятии Кеприкейских позиций и сел. Кеприкей командир корпуса донес Главнокомандующему вечером 24‑го октября телеграммой № 9926.
Полагая дальнейшее движение от Ардосских позиций в сторону Кеприкея, где можно было ожидать сосредоточение 3‑й турецкой армии, без предварительной разведки и выяснения обстановки перед фронтом корпуса, опасным, начальник штаба армии, по получении этой телеграммы командира корпуса и докладе ее Главнокомандующему, телеграфирует командующему группой (он же командир 1‑го Кавказского корпуса) 25‑го октября 1914 г. № 2211: «Для дальнейшего наступления благоволите испросить разрешения Главнокомандующего, что необходимо для согласования со второй группой. Юденич».
Но части корпуса, опрокинув передовые части 3‑й турецкой армии с Кеприкейской позиции, подошли вплотную к сосредоточенным 9‑му и 11‑му корпусам, которые сами готовились перейти в наступление против 1‑го Кавказского корпуса.
С рассвета 25‑го октября был двинут вперед отряд в составе двух батальонов 155‑го пех. Кубинского полка, двух батальонов 156‑го пех. Елисаветпольского полка и 1‑го батальона 80‑го пех. Кабардинского полка под командой полковника Трескина с целью овладения Падыжванскими высотами, бывшими несколько впереди и командовавшими над центром и правым флангом расположения 1‑го Кавказского корпуса. Части встретили сильнейшее сопротивление превосходных сил противника и огонь многочисленной артиллерии. Части несли сильные потери, и наступление шло чрезвычайно медленно. Положение отряда, выдвинувшегося вперед с Кеприкейских позиций и к вечеру подошедшего к чрезвычайно сильным Падыжванским позициям, стало тяжелым. Вечером было получено сообщение командира корпуса, что Ольтинский отряд наступает со стороны Ида и своим движением поддержал наступление в сторону Гасан‑калы, почему полковник Трескин решил с утра следующего дня продолжать наступление для овладения Падыжванскими высотами.
Но с самого рассвета 26‑го октября турки предупредили наши войска и сами перешли в наступление; несмотря на сильно превосходные силы турок, наши части отбили их удар штыками, а в 10 часов утра перешли в контратаку и отбросили турок назад. Однако положение не улучшилось, так как значительные силы турок обтекали наш правый фланг.
После ряда отбитых атак турок и понеся очень большие потери, отряд ночью на 27‑го октября отошел в исходное положение на Кеприкейские позиции, по прибытии на которые Елисаветпольский полк, как более пострадавший, был сменен из дивизионного резерва 154‑м пех. Дербентским полком.
Ольтинский отряд, наступавший со стороны Ида, встретив серьезное сопротивление, начал отходить назад.
27‑го и 28‑го октября турки вели сильнейший артиллерийский огонь и производили частные атаки, в то же время готовясь к общей атаке сосредоточенными силами 9‑го и 11‑го корпусов, 29‑го октября, с рассветом, под прикрытием густого тумана, турки в больших силах пошли в атаку на части 1‑го Кавказского корпуса, которые короткими контратаками опрокидывали атакующих. В течение всего дня атаки турок непрерывно повторялись. Особенно настойчивы они были на флангах расположения нашей пехоты: на правом, против 80‑го пех. Кабардинского полка, где противнику удалось ворваться в окопы полка, но решительной контратакой он был отброшен, и на левом фланге, где с рассвета турки обрушились огромными силами на 153‑й пех. Бакинский полк. Здесь положение стало серьезным и, несмотря на прибытие на поддержку 156‑го пех. Елисаветпольского полка, сел. Кеприкей, лежащее внизу у р. Аракса, было нами оставлено.
Целый день шел упорный бой, доходя до наивысшего напряжения; ночью он затих. Наши части понесли громадные потери. Между тем турки, пользуясь своим превосходством, начали все глубже обходить оба фланга, правый, совершенно обнаженный, и левый – на южном берегу Аракса, где они оттеснили нашу конницу
Перед рассветом 30‑го октября турки вновь перешли в наступление. Под угрозой обхода, наш правый фланг начал отходить. Постепенно, под сильнейшим давлением противника, и остальные части корпуса принуждены были отходить. Турки преследовали, но отступлению способствовал сильный туман.
К ночи на 31‑е октября части 1‑го Кавказского корпуса отошли на первоначальные позиции от Сонамерского оврага, мимо Ардоса до Аракса. Конница остановилась к югу от Аракса и немного уступом назад.
В упорных боях части несколько перемешались, что отразилось и на управлении и на снабжении.
1 ноября противник возобновил свои атаки по всему фронту, продолжая их и в следующие дни; особенного напряжения они достигли 3 ноября, когда, под покровительством сильнейшего артиллерийского огня, турки непрерывно бросались в атаку. Несколько раз позиции переходили из рук в руки. Обе стороны проявляли много мужества и упорства. Изнемогавшие, малочисленные и понесшие громадные потери части 1‑го Кавказского корпуса отбивали неизменно все атаки и сохраняли свои позиции, но положение стало угрожающим, так как турки, обтекая оба фланга корпуса, все более углублялись в тыл его, особенно на правом нашем фланге, где 29‑я дивизия 9‑го корпуса уже появилась в районе ее. Агверан и Зивин, недалеко от Караургана.
Но почти одновременный подход к правому флангу 1‑го Кавказского корпуса частей 2‑го Туркестанского корпуса, а к левому – 1‑й Кубанской пластунской дивизии быстро изменил положение и сделали его устойчивым.
Как было сказано выше, движение 1‑й Кубанской пластунской бригады к Каракилисе Алашкертской, распоряжением командира корпуса, было приостановлено, и она была спешно притянута к левому флангу корпуса в Пассинской долине.
Вернувшись в Кагызман, бригада двинулась форсированно через Вашкей и Каракилису Пассинскую. Бывшие в голове три батальона уже 2‑го ноября подошли к Алиджакраку и тотчас же от него перешли в наступление против 33‑й дивизии 11‑го корпуса, которая, тесня спешенные части 1‑й Кавказской каз. дивизии, уже далеко зашла за линию расположения 39‑й пех. дивизии и угрожала ее тылу.
Энергичным движением пластуны к вечеру отбросили турок к с. Тарходлса; на следующий день вся бригада с подошедшими за ночь остальными батальонами, решительно атаковала турок и отбросила их за с. Юзверан, совершенно обеспечив левый фланг корпуса; не довольствуясь этим, в ночь на 4‑е ноября, с целью оказать непосредственное содействие частям 39‑й дивизии, генерал Пржевальский, по соглашению с генералом Баратовым, как только наступила темнота, оставив к югу от Аракса один батальон, с остальными батальонами пластунов быстро переправился вброд через широкий и быстрый Араке и атаковал с фланга и тыла турок, находившихся против левого фланга 39‑й пех. дивизии. При этом, ввиду трудности переправы через широкую реку с быстрым течением, ночью, в холодные ноябрьские дни, когда уже выпадал снег, генерал Пржевальский первым с разведчиками переходит вброд, приказав всем переправляться вслед не раздеваясь и держась группами за руки. Переправа была совершена быстро и неожиданно для турок. Внезапным ударом, пластуны опрокинули турок и внесли в ряды их смятение. Затем, выполнив блестяще задачу, пластуны перед рассветом таким же порядком вернулись на правый берег Аракса, а с утра 5 ноября уже вступили в бой с частями 33‑й турецкой дивизии, пытавшейся снова продвинуться вперед.
В связи с серьезной обстановкой, создавшейся в Пассинской долине при продвижении частей 1‑го Кавказского корпуса к Кеприкею, распоряжением штаба Кавказской армии 2‑й Туркестанский корпус был направлен из района Тифлиса, где он был расположен, в Пассинскую долину на поддержку 1‑го Кавказского корпуса; корпус был переброшен до Сарыкамыша по железной дороге. 27‑го октября уже все части 4‑й Туркестанской стр. бригады были в движении, и 29‑го октября ее передовые части начали сосредотачиваться у Караургана. 30‑го октября 14‑й и 15‑й Туркестанские стр. полки под командой полковника Ласточкина перешли в наступление против частей 29‑й турецкой дивизии и выбили ее из ее. Агверан, Зивин, а затем и Хошаб. Тогда же 13‑й Туркестанский стр. полк, распоряжением командира 1‑го Кавказского корпуса, был направлен в Царс‑Ардос на поддержку левого фланга 39‑й пех. дивизии. Постепенно продвигаясь, 4‑я Туркестанская стр. бригада к 4‑му ноября совершенно отбросила 29‑ю турецкую дивизию и обеспечила правый фланг 1‑го Кавказского корпуса.
Таким образом, оба фланга его к 4‑му ноября были обеспечены, и положение стало устойчивым.
Еще до 8‑го ноября продолжали турки свои атаки, но напряжение их значительно слабело, и наконец атаки прекратились. Наступило затишье.
В этих упорных боях с шестью турецкими дивизиями 39‑й дивизии и бригады 20‑й дивизии, полки их потеряли до 40 процентов своего состава.
По турецким данным, Кеприкейские бои стоили частям 9‑го и 11‑го корпусов до 7000 человек убитыми и ранеными.
С прибытием на фронт 2‑го Туркестанского корпуса в Пассинской долине, на одном направлении и для исполнения одной и той же задачи, оказались два корпуса; естественно, что для единства действий управление обоими корпусами было объединено в лице старшего – командира 1‑го Кавказского арм. корпуса, ген. Берхмана. Войска обоих корпусов образовали Сарыкамышскую группу. Командующему группой было приказано прочно занять оборонительную позицию на линии г. Коджут, ее. Сонамер. Царе, Тарходжа, пополнить части 1‑го Кавказского корпуса, понесшего большие потери, привести в порядок войска, восстановить организацию, устроить прочно тыл.
Турецкое контрнаступление, приостановленное на указанной выше линии, далее не развивалось энергично, несмотря на прибытие в начале ноября к Эрзеруму 10‑го турецкого корпуса.
Командующий 3‑й турецкой армией Гасан‑Изет‑паша полагал, что его армия еще недостаточно готова, чтобы тотчас же приступить к выполнению серьезного наступления всей армией, и считал необходимым предварительно организовать снабжение и устроить тыл.
Поэтому действия с обеих сторон до декабря месяца, когда началась Сарыкамышская операция, не носили характера активного и ограничивались частными, мелкими столкновениями разведывательного характера.
2) На Ольтинском направлении отряд генерала Истомина в составе 1‑й бригады 20‑й пех. дивизии, трех батарей 1‑го дивизиона 20‑й арт. бригады, 3‑го Горско‑Моздокского каз. полка, 1‑й Кавказской отд. саперной роты, одной конной сотни и двух пеших рот 26‑й бригады пограничной стражи и 4‑й армянской дружины Кери, с объявлением войны перешел границу, оттеснил турецкие пограничные посты и почти без сопротивления со стороны турок занял Ид, выдвинув вперед авангард.
При наступлении частей 1‑го Кавказского корпуса в Пассинской долине к Гасан‑кале, части Ольтинского отряда пытались 26‑го и 27‑го октября наступать далее, но, встретив сильное сопротивление со стороны турок, отошли к Иду.
До декабря 1914 г. действия ограничивались мелкими столкновениями: отряд генерала Истомина имел задачу обеспечения правого фланга главных сил, действующих в Пассинской долине; положением отряда в районе Ида это обеспечение достигалось, почему он и оставался на месте.
Турки, в связи с общим решением командующего 3‑й турецкой армией, ничего серьезного не предпринимали.
В начале декабря турки перед фронтом Ольтинского отряда начали проявлять большую активность и значительно усиливаться. 6 декабря с полудня они перешли в наступление против нашего отряда, но еще небольшими силами, о чем начальник Ольтинского отряда генерал Истомин и донес в тот же день телеграммой № 2282 командующему Сарыкамышской группой генералу Берхману и в копии в штаб армии.
7‑го декабря на фронте отряда шел бой, но противник, по‑видимому сосредотачиваясь, особенно упорно не наступал.
С утра же 8‑го декабря по всему фронту Ольтинского отряда турки повели наступление значительными силами, постепенно вводя в бой новые части и стремясь охватить Ольтинский отряд с обоих флангов. К вечеру угроза этого охвата, появление их в тылу за правым флангом у с. Джуджуруса и перерыв ими путей связи в Ольта со стороны правого фланга отряда, – заставили генерала Истомина начать отход от Ида к Ольты, прикрываясь арьергардом в составе полутора батальонов 77‑го пех. Тенгинского и 78‑го пех. Навагинского полков с четырьмя орудиями 20‑й арт. бригады и 4‑й армянской дружиной Кери, под командой полковника Кутателадзе.
9‑го декабря арьергард полковника Кутателадзе в районе сел. Нориман, почти у самой нашей границы, был окружен турками и благодаря полной растерянности полковника Кутателадзе, частью попал в плен; но большая часть рот и два орудия, несмотря на тяжелую обстановку, успели пробиться и присоединиться к главным силам Ольтинского отряда, Полковник Кутателадзе сдался в плен.
Внезапное окружение арьергарда произошло благодаря исключительно грубой оплошности полковника Кутателадзе: при отходе под давлением превосходных сил энергично преследующего противника, подходя к границе у Наримана, арьергард спустился с высот в расширение долины Ольтычал, где и был начальником арьергарда остановлен для привала; остановив отряд в долине, полковник Кутателадзе не озаботился выставить наблюдательные посты на высотах, окаймляющих долину. Благодаря такой недопустимой в военное время оплошности, турки могли внезапно появиться на этих, окружающих долину, высотах.
Вместо того чтобы тотчас же принять твердое решение, полковник Кутателадзе растерялся и приказал всему отряду положить оружие. Только немногие, поддавшись впечатлению этого постыдного приказа, исполнили его и сдались, большая же часть арьергарда со взводом артиллерии не исполнила приказа и по приказам нерастерявшихся командиров рот бросилась в горы и прорвалась вместе с бывшей при арьергард 4‑й армянской дружиной Кери.
9‑го декабря совершенно определилось, что двигаются через Ольты в обход главных сил Сарыкамышской группы, опрокидывая на пути части Ольтинского отряда, силы, не меньше корпуса, о чем и доносил генерал Истомин командующему Сарыкамышской группой в тот же день, а затем подтвердил на следующий. Два дня, 9‑го и 10‑го декабря, Ольтинский отряд ведет бой в районе Ольты, но под давлением превосходных сил противника около полудня 10‑го начинает отходить к Соляным промыслам, куда и прибывает к вечеру того же дня.
Этими событиями началась Сарыкамышская операция, имевшая целью окружение и уничтожение нашей Сарыкамышской группы армии. В развитие ее, 10‑й турецкий корпус, производя глубокий обход, обрушился всеми своими силами на небольшой Ольтинский отряд и, смяв его, двинулся к Сарыкамышу.
3) Как указывалось в главе 2‑й, двухсотверстный промежуток от г. Кессадаг до г. Арарат составлял по цели действий, характеру местности и значению одно направление. Выполнение боевых задач на этом участке было (возложено на Эриванский отряд в составе первой бригады 66‑й пех. дивизии с пятью батареями 66‑й арт. бригады, 2‑й Кубанской пластунской бригады, 2‑й Кавказской каз. дивизии с дивизионом конной артиллерии, Закаспийской каз. бригады с одной батареей, частей 26‑й и 27‑й бригад пограничной стражи и 2‑й Кавказской отд. саперной роты, всего в 16 батальонов пехоты, 41 сотни, 58 орудий и одной инж. роты.
Уже 17‑го октября, после известия о нападении турецкого флота на наше побережье, все части Эриванского отряда были придвинуты к границе и 19‑го октября сосредоточились к Оргову. Конница была продвинута к самим перевалам через Агридаг.
В ночь на 20‑е октября, в согласии с приказом Главнокомандующего, войска Эриванского отряда двинулись в пределы Турции по лучшему пути, через Чингильский перевал. Следовавшая впереди главных сил в авангарде 2‑я Кубанская пластунская бригада генерала Гулыги опрокинула пограничные части турок и начала спускаться в Баязетскую долину. Достигнув ее и выдвинув небольшой отряд к Баязету, который под угрозой движения наших войск был турками очищен, – части Эриванского отряда повернули на запад и двинулись к Каракилисе, тесня слабо сопротивлявшуюся курдскую конницу. 24‑го октября паши части заняли Диадин, 25‑го – с. Ташлычай‑суфла, а 27‑го октября весь отряд достиг с. Каракилисы.
К концу октября эриванский отряд постепенно занял все примыкающие к нашей границе долины: Баязетскую, Диадинскую и Алашкертскую, выдвинув к югу передовые части. Отряду была поставлена задача обеспечить владение названными долинами, выдвинув на юг передовые части, а конницей вести глубокую разведку в Битлис‑Мушском направлении. С последней целью в первых числах ноября была выдвинута на юг за перевал Клыч‑Гядук 2‑я Кавказская каз. дивизия под начальством генерала Певнева. Благодаря неумелому руководству последним, слишком выдвинутый далеко на юг в качестве авангарда 3‑й Волжский каз. полк под командой полковника Тускаева был окружен большими массами курдов и попал в очень тяжелое положение; авангардом было потеряно 2 орудия, но сотни полка, совсем не руководимые командиром полка, доблестно вышли из этого тяжелого положения, благодаря мужеству командиров сотен и особенно начальника полковой пулеметной команды. Ген. Певнев, не поддержав авангард в нужную минуту, начал отходить за перевал Клыч‑Гядук.
С целью обеспечения направления через Клыч‑Гядук, принятия на себя отступающей конницы и приостановки движения курдов, 7‑го ноября спешно, на ночь, был выдвинут к Клыч‑Гядуку 261‑й пех. Ахульгинский полк полковника Потто. Совершив ночной марш, утром полк принял на себя отступающих через перевал в беспорядке казаков и, спешно двинувшись к перевалу, сбросил с него курдскую конницу. На следующий день, спустившись с перевала, полк произвел разведку в направлении с. Дутах. В последующие дни части полка непрерывно производили поиски, нанося короткие удары противнику.
Почти одновременно 262‑й пех. Грозненский полк был двинуть на юг долиной р. Мурадчая. 10‑го ноября на поддержку ахульгинцев была направлена 2‑я Кубанская пластунская бригада, но через два‑три дня она была оттянута назад и двинута спешно через Карадербентский проход в Пассинскую долину на усиление 1‑го Кавказского корпуса, куда и прибыла 17‑го ноября.
14‑го ноября 261‑й пех. Ахульгинский полк произвел наступление на с. Ханык, занятое 37‑бис дивизией. Решительной и внезапной ночной атакой ахульгинцы захватили штыковым ударом с. Ханык и овладели двумя орудиями; 37‑бис дивизия в беспорядке отступила. Одновременно 262‑й пех. Грозненский полк с боя занял с. Хамур, выбив оттуда турок. В течение нескольких дней части дивизии производили частичные наступления в районе Пируска, Дутаха, Санджана.
До декабря все действия Эриванского отряда ограничивались незначительными боевыми столкновениями.
Первоначально поставленная Эриванскому отряду задача была выполнена: заняв указанные выше долины и выдвинув передовые части к югу от Клыч‑Гядука, Эриванский отряд выиграл пространство и тем самым лучше обеспечил своими малыми силами нашу границу на двухсотверстном участке, а, заняв Алашкертскую долину, вошел в связь с войсками, действующими на главном направлении, и обеспечил их левый фланг.
В первое время Эриванскому отряду приходилось действовать почти исключительно против курдской конницы, поддержанной пограничными и жандармскими частями; но курды были многочисленны (2‑я и 3‑я аширетные кавалерийские дивизии и 3‑я аширетная кавалерийская бригада), территория обширна, и наши силы на этом направлении были сравнительно ничтожны. В начале ноября из Месопотамии прибыли к району Хныс‑калы 36‑бис и 37‑бис дивизии (составленные сплошь почти из арабов), а к декабрю – в район Битлис‑Ван была подтянута 37‑я дивизия 13‑го корпуса со штабом корпуса.
Во второй половине ноября части Эриванского отряда были усилены 3‑м Линейным, 3‑м Екатеринодарским и 55‑м Донским казачьими полками, вошедшими в состав Закаспийской каз. бригады ген. Николаева, а все части Эриванского отряда были преобразованы в 4‑й Кавказский арм. корпус, во главе которого был поставлен генерал Огановский. Командиру этого корпуса был подчинен и Азербайджанский отряд генерала Чернозубова.
4) Еще в мирное время, с 1910 г. мы держали в пределах Персии, в районе Тавриза и Урмии значительный отряд, по причинам чисто политическим. С началом войны с Турцией, несмотря на все стремление к сосредоточению войск на важнейшие направления, мы не могли оставить этот район северо‑западного Азербайджана, прилегающий к турецкой границе: прежде всего, увод наших войск в такое время объяснялся бы малокультурным, с большой восприимчивостью населением как недостаток нашей мощи и неуверенностью в своих силах. Затем через этот район проходили пути из Турции через Джульфу на Эривань и в Елисаветпольскую губернию; хотя пути были длинные и плохие, но они выводили в глубокий тыл, на единственную нашу железную дорогу; наконец, действуя на этих путях, турки, естественно, приложили бы все усилия, чтобы поднять против нас конные массы курдов и еще более воинственных кочевников – шахсевен, земли которых прилегали к нашим Елисаветпольской и Бакинской губерниям, дабы создать в нашем тылу осложнения. Поэтому в районе Тавриз‑Урмия был сосредоточен отряд в составе 2‑й Кавказской стр. бригады со 2‑м Кавказским стр. арт. дивизионом, 4‑й Кавказской каз. дивизии и 3/4 батальона 27‑й бригады пограничной стражи, а всего 8 3/4 батальона пехоты, 24 сотни и 24 орудия.
Начальником этого отряда, получившего название Азербайджанского, был назначен, вместо бывшего в мирное время ген. Воропанова, ген. Чернозубов, по службе в Генеральном штабе изучивший хорошо этот район и вообще Персию.
Отряду была поставлена задача наблюдать и обеспечивать направления из Моссула через Равендуз на Тавриз и Урмию и из Вана на Урмию.
Для выполнения этой задачи были заняты отрядами из трех родов войск важнейшие пункты района: Тавриз, Хой, Дильман и Урмия и выдвинуты небольшие авангарды к Мараге, Соуч‑Булагу и Маку.
Части отряда постепенно, с небольшими боями, продвигались на запад и, легко тесня пограничные и жандармские части турок и курдов, к декабрю заняли отрядами: Котур, Башкалу и Сарай.
До декабря 1914 г. все действия ограничивались мелкими столкновениями с немногочисленным противником.
Лишь неблагоприятные условия сильно пересеченной и гористой местности при отсутствии хотя бы сносных путей, затруднявших дело снабжения, доставляли значительные трудности отряду при выполнении им боевых задач.
Но эти неблагоприятные обстоятельства были присущи всему театру военных действий.
5) Еще далее на восток, в Ардабиле, находился совершенно незначительный отряд, но специально возглавленный популярным среди полудиких кочевых племен шахсевен генералом Фидаровым.
Назначение отряда, а главное, генерала Фидарова, было удерживать шахсевен в повиновении и в точном исполнении принесенной ими в 1912 г. присяги никогда впредь не подымать оружия против России и не вторгаться в ее пределы.
Как и предвиделось, турки почти с самого начала войны наводнили район шахсевен своими эмиссарами, напрягавшими все усилия и сулившими шахсевенам разные блага, дабы десятитысячная конная масса их перешла русскую границу и вторглась в Елисаветпольскую губернию, внося переполох у нас в тылу. Особенно усилилась пропаганда турок на переломе 1914–1915 гг., когда наши войска, в период Сарыкамышской операции, были отведены, по приказанию ген. Мышлаевского, со всего района Азербайджанского отряда к границе, что внесло сильное смущение в умы местного населения.
Но шахсевены, перенеся тяжелый урок в 1912 г. и верные данной ими присяге, ни разу в течение всей войны не проявили ни одного враждебного действия.
Конечно, играло роль и присутствие около них ген. Фидарова. бывшего начальником отряда, разгромившего их в 1912 г., как напоминание о возможности нового наказания.
6) В соответствии с принципом сосредоточения сил на главном направлении, в Приморском районе, отделенном от остального фронта малодоступным Понтийским Тавром и второстепенным по цели, был сосредоточен весьма незначительный отряд. К открытию военных действий с Турцией он состоял из 1‑го Кубанского пластунского батальона, 264‑го пех. Георгиевского полка 66‑й пех. дивизии, 4‑й батареи 66‑й арт. бригады и одного батальона и одной сотни 25‑й бригады пограничной стражи.
Ввиду значительного превосходства сил турок на этом направлении, уже в октябре месяце в Батум был направлен из состава 2‑го Туркестанского корпуса 19‑й Туркестанский стрелк. полк; затем постепенно на усиление Приморского отряда отправлялись в течение октября и начала ноября: одна сотня 3‑го Лабинского каз. полка, восемь дружин Государственного ополчения, две ополченские саперные полуроты и одна конная ополченская сотня. Кроме того, в составе гарнизона Михайловской крепости находились три батальона крепостной артиллерии и Михайловский крепостной саперный батальон из двух рот. Средствами крепости в первое время были сформированы две нештатные горные батареи и три добровольческие дружины.
Все это усиление Приморского отряда шло постепенно; первоначально же отряд был силою в 6 батальонов, 1 сотню и 8 орудий.
Турки на этом направлении имели к началу войны до 14 батальонов пехоты, а к концу ноября были еще усилены одной дивизией 1‑го (Константинопольского) корпуса.
Приморскому отряду активных задач не давалось; ему было приказано наблюдать границу, совершенствовать укрепления Михайловской крепости, в случае наступления турок обеспечивать направление и, опираясь на Михайловскую крепость, стремиться прикрывать весь Чорохский край.
Благодаря значительному перевесу сил, турки с самого начала войны проявили здесь активность. Этому способствовало и следующее обстоятельство: Чорохский край отошел к нам по мирному договору 1878 г.; население его составляли аджарцы, мусульмане, сохранившие родственные связи с жителями, жившими в пределах Турции.
Естественно, и симпатии их клонились к той стороне границы. Это сочувствие местного населения помогло туркам при наступлении их на нашей территории. Благодаря превосходству сил и выгодной для турок обстановке, они с октября начали постепенное наступление своими силами, сосредоточенными на побережье, причем прежде всего стремились овладеть Чорохским краем. Удаче турок способствовали неудачный мероприятия коменданта крепости и начальника Приморского отряда генерала Е. Так, например, в первой половине ноября, чтобы противодействовать наступлению турок в район Дзансульских медно‑плавильных заводов в ущелье Мургульсу и, если возможно, ликвидировать его, комендант крепости для выполнения этой задачи составляет сборный отряд в восемь рот, по роте от разных частей, и командование им поручает начальнику Артвинского округа полковнику Лаврову, давно отставшему от военной службы; в результате – отряд был разбит турками и потерял две пушки и пленными четыре роты.
Турки же, успешно продвигаясь и постепенно вытесняя наши небольшие части из Чорохского края, к концу ноября заняли Артвин и Борчху, а на побережье подошли вплотную к левому берегу низовьев р. Чороха, впадающего в Черное море южнее окраины Батума, и таким образом вошли в непосредственное соприкосновение с Михайловской крепостью.
Благодаря также неудачным мероприятиям в области гражданского управления, снабжение населения города Батума продовольствием стало давать перебои. Это обстоятельство, в связи с военными неудачами, отразилось на настроении населения, – оно в районе упало.
На усиление войск Приморского отряда были направлены 15, 17 и 18‑й батальоны 3‑й Кубанской пластунской бригады, снятой с охраны Черноморского побережья; штаб и остальные три батальона тогда же, т.е. в конце ноября, были направлены в Ардаган.
Тогда же генерал Е. был заменен энергичным, решительным и твердым генералом Ляховым, который в короткий срок привел в порядок оборону крепости, нарушенное до него снабжение населения продовольствием и обрел полное доверие к себе как со стороны войск, так и со стороны гражданского населения. С началом же января 1915 г. он приступил к методическому и планомерному расширению плацдарма и постепенному очищению Чорохского края от турок.
Тогда же были присланы из Кронштадта четыре 10‑дюймовых орудия для действия против турецких крейсеров. Из них две пушки были направлены в Батум и усилили береговую оборону крепости; две других пушки были поставлены для охраны Черноморского побережья: одна – около Туапсе, другая – у Анапы.
В мелких боевых столкновениях прошли первые два месяца войны на Кавказском фронте.
Командующий 3‑й турецкой армией Гасан‑Изет‑паша не считал свою армию достаточной готовой для производства крупной наступательной операции: тыл еще не был организован, войска не имели полного снабжения, еще не все пополнения прибыли, и, наконец, не все войска армии были сосредоточены (10‑й корпус, оттянутый перед началом военных действий, прибыл к району Эрзерума только в первых числах ноября).
Кавказская армия, за выделением двух корпусов на западный фронт, осталась в таких ничтожных силах, что думать о начале крупной наступательной операции не приходилось. Необходимо было принять меры к усилению состава армии путем новых формирований и развертываний, к чему и было приступлено.
Было начато одновременно и формирование новых армейских транспортов, так как существовавший для нужд всей Кавказской армии один Кавказский обозный батальон был совершенно недостаточен. Еще задолго до войны, кавказское командование неоднократно ходатайствовало об отпуске денег для формирования новых транспортных средств, главным образом вьючных, но постоянно получало отказ за недостатком денежных сумм, имевшихся в распоряжении военного ведомства.
И только после начала войны, когда появилась возможность для Главнокомандующего, в конце октября, начальнику военных сообщений был дан наряд на спешное формирование 80 транспортов, из коих около половины должны были быть вьючных.
Поэтому первоначальная цель, поставленная Кавказской армии, была выдвижение ее вперед, в пределы Турции, на линию Ид – Ардос – Царе – Юзверан – хр. Мизрах‑даг, дабы выиграть пространство и перенести боевые столкновения на неприятельскую территорию, чтобы колебания фронта, естественные при весьма малых силах Кавказской армии, не отражались на настроении и жизни населения.
Единственная, более значительная частная операция наступления от Ардосских позиций к Гасан‑кале, произведенная частями 1‑го Кавказского арм. корпуса инициативой командира его, закончилась неудачей. Неудача постигла не только вследствие значительного превосходства сил противника, что было почти во всех случаях в течение всей войны. Причины ее лежали в неискусном руководстве командира и штаба 1‑го Кавказского корпуса. Решение наступать на Гасан‑калу было принято штабом корпуса непродуманно, не была уяснена обстановка: слабое сопротивление турок в первые дни было принято за неустойчивость всей турецкой армии, между тем как в эти первые дни корпус имел дело только с незначительными пограничными частями, а вся 3‑я турецкая армия сосредотачивалась в районе Кеприкея. Если бы штаб корпуса занялся тщательнее опросом пленных, то указанное обстоятельство им было бы выяснено и тогда, вероятно, корпус ограничился бы занятием Ардосской позиции, куда он выдвинулся в первые дни войны, и постарался бы на ней закрепиться, наладить тыл и выяснить бывшую перед ним группировку. Этим были бы избегнуты лишние потери более 6000 человек, и неудача эта не отразилась бы на настроении войск. Кроме того, начав наступление, штаб корпуса не сумел организовать снабжение войск как огнестрельными припасами, так и продовольствием; части корпуса зачастую в критические минуты оставались и без патронов, и без хлеба, что, естественно, также должно было отразиться на настроении войск.
Наконец, начав операцию всем корпусом, командир его командование войсками первой линии поручает начальнику 1‑й Кавказской каз. дивизии генерал‑лейтенанту Баратову. Не говоря уже о том, что такой должности не должно и не могло быть, командир корпуса этим самым как бы переложил с себя на начальника казачьей дивизии дело управления корпусом, так как в первой линии, по существу, был почти весь корпус; но, передав командование войсками начальнику казачьей дивизии, он не дал ему средств управления, т.е. соответствующий штаб с органами связи, почему начальник дивизии не мог должным образом управлять. Благодаря этому, многие части перемешались; 153‑й пех. Бакинский полк был вкраплен в 4 или 5 мест; то же было и с другими частями. Дело снабжения, и так не организованное штабом корпуса, от такого дробления еще более страдало.
И несмотря на это, 39‑я пех. дивизия и 2‑я бригада 20‑й пех. дивизии выдержали тяжелые удары шести турецких дивизий, только лишь немного отступив от Кеприкея и заняв линию, первоначально занятую корпусом в районе Ардоса. Правда, 39‑я дивизия в этих неравных боях понесла до 40% потерь.
Действия войск в Пассинской долине и далее до Сарыкамышской операции носили тот же неуверенный и неустойчивый характер, с переходом от излишнего оптимизма к настроению, близкому к панике, несмотря на прибытие в Пассинскую долину 2‑го Туркестанского арм. корпуса и подчинения его командиру 1‑го Кавказского арм. корпуса с наименованием его командующим Сарыкамышской группой.
Насколько неустойчиво было управление корпусом и группой, видно из следующего:
Числа 7‑го или 8‑го ноября 1914 г., вследствие очень неспокойных донесений штаба Сарыкамышской группы о трудности держаться на указанном штабом армии фронте, начальник штаба армии генерал Юденич, с доклада и по приказанию Главнокомандующего, выехал на фронт, чтобы лично ознакомиться с положением на нем. Его сопровождали начальники оперативного отделения полковник Масловский и разведывательного отделения подполковник Драценко.
В пути, на станции Караклис, начальнику штаба армии была передана из Тифлиса вслед телеграмма командующего Сарыкамышской группой на имя Главнокомандующего, очень тяжелого содержания; командующий группой доносил, что наши войска, отступая под давлением превосходящих сил турок, переходят уже государственную границу.
Начальник штаба армии, обеспокоенный этой телеграммой, не подозревая некоторое преувеличение, прибывает в Сарыкамыш, куда только что спешно переехал из Караургана штаб группы и корпуса. Командующий группой со штабом встретил начальника штаба армии и подтвердил донесение свое об отступлении наших войск и проходе их через государственную границу.
Но начальник штаба решил лично проверить состояние и положение войск и, приказав выгрузить прибывший с ним автомобиль, тотчас же выехал на нем вперед к войскам. Ни командир корпуса, ни его начальник штаба генерал Верховский не выехали вместе с начальником штаба армии.
В нескольких верстах от Сарыкамыша единственное шоссе, идущее по ущелью к границе через Сатаплугский хребет, было совершенно забито повозками обозов, а также беженцами армянами и греками с их имуществом на повозках и стадами. Единственная наша связь с войсками, шоссе Сарыкамыш – Караурган, было сплошь забито.
Не имея времени разбираться во всем этом хаосе, начальник штаба армии, потребовав к себе ближайшего из начальников обозов, поручил ему навести порядок, очистить шоссе от беженцев с их имуществом и стадами, забившими шоссе, и направить их по проселочным дорогам. С трудом добравшись до нашей государственной границы у Караургана, мы не встретили ни до нее, ни на ней никакой войсковой части, отступающей с позиции, а спрошенный начальник этапа Караургана, проходили ли отступающие русские войска через границу, был изумлен и ответил, что об отступлении войск с позиций не имеет никаких сведений, но что, действительно, произошла по какой‑то причине паника среди местного населения нашей приграничной полосы, передавшаяся некоторым обозам в тылу, следствием чего и было бегство к Сарыкамышу.
Начальник штаба армии поехал далее в пределы турецкой территории; далее, по мере удаления от границы, стало спокойнее.
Достигнув расположения наших войск, начальник штаба армии проехал по всему фронту 2‑го Туркестанского и 1‑го Кавказского корпусов, от правого фланга на Хорумдагских высотах до реки Аракса у с. Царе. Все части были на местах и спокойны, об отступлении не думали, не видя для этого никакой причины, о панике в тылу не знали. В исходящем углу у Царса на расположение 156‑го пех. Елисаветпольского полка турки вели наступление, поддержанное артиллерийским огнем трех‑четырех батарей, но не особенно энергично. Начальник штаба обошел все окопы, нашел все в порядке и полное спокойствие людей и начальников. Единственная и общая жалоба всех начальников была на плохую подачу снарядов и патронов и продовольствия. Части очень часто сидели почти без огнестрельных припасов и без хлеба.
Убедившись в прочности положения, выяснив нужды, начальник штаба армии вернулся в Тифлис.
Результатом поездки было устранение от должности начальника штаба группы и 1‑го Кавказского корпуса генерала Верховского.
Принужден был подробно остановиться на изложенном выше, чтобы была ясна главная причина наших не всегда удачных действий в Пассинской долине в первые два месяца войны. Дело было не в войсках, блестящих по подготовке и историческим боевым традициям и неизменно выказывавших в течение всей войны присущую им доблесть; не было оно и в превосходстве турок в количестве, – оно было в течение всей войны, а в начале турки не проявляли особой активности, не будучи вполне готовы и сосредоточены. Все дело было в неуверенном руководстве командующего группой, слишком большой впечатлительности и переходах от излишнего оптимизма к настроению, близкому к панике.
Вот почему, когда только через несколько дней после указанного выше донесения командующего группой об отступлении его войск, которого хотя и не было, но что указывало на достаточно сильный пессимизм пославшего донесение на бывшую в районе группы обстановку, – он возбудил ходатайство о разрешении ему перейти в наступление войсками группы. Главнокомандующий, не видя никаких оправдывающих данных для начала такого наступления, ответил ему довольно резким отказом, указав, что нам «важен не гром побед».
Наконец, было еще одно неблагоприятное обстоятельство в эти первые месяцы войны; оно заключалось в нарушение нормальной организации. Это нарушение происходило под влиянием помощника Главнокомандующего по военной части. Облеченный правами командующего армией, он всегда присутствовал на докладах начальника штаба армии Главнокомандующему и всегда оказывал влияние на принятие того или другого решения. Часто он приходил в штаб и в кабинете начальника штаба присутствовал на докладах последнему чинов штаба, также оказывая влияние на решение.
По условиям театра было неизбежно в некоторых случаях образование отдельных отрядов на большом фронте театра. Но стремлением помощника Главнокомандующего было управлять всеми даже мелкими отрядами непосредственно, помимо командиров корпусов или начальников дивизий. С его требованиями приходилось считаться, и благодаря этому, одно время штабу армии подчинялось непосредственно 17 единиц.
Только после Сарыкамышского сражения, когда начальник штаба армии был назначен командующим Кавказской армией, он тотчас же перешел, где возможно, к нормальной организации, установив правильный порядок подчинения.
Как сказано выше, ни командующий 3‑й турецкой армией, ни командование Кавказской русской армии, по ряду причин, не предполагали в ближайшие месяцы начинать крупных операций всей армией; казалось, что в зимние месяцы не должно ожидать решительного сражения, но задуманная Энвером‑пашой и проведенная им лично крупная, по замыслу чреватая неисчислимыми последствиями, операция всей 3‑й турецкой армии привела вскоре к столкновению русскую и турецкую армии, столкновению, за которым с тревогой следила вся Россия и из которого наша Кавказская армия вышла с честью и славой.
Сарыкамышская операция: ход ее. Заключение об операции.
Приступая к изложению Сарыкамышской операции, хочу остановиться на одном событии, по времени почти не отделимом от вскоре начавшегося сражения.
Как необычайна, полна неожиданностей и случайных предвходящих обстоятельств была Сарыкамышская операция, так необычны были дни, предшествовавшие началу ее.
Действительно, всего за неделю с небольшим до начала жестоких боев, в которых зачастую на волоске висела судьба Сражения, – этот самый район, с суровым лесисто‑горным зимним пейзажем, тишина которого вскоре огласилась шумом длительного сражения, посетил Верховный Вождь Русской армии, Государь Император.
В то время как Энвер‑паша лихорадочно готовился к выполнению своего смелого наступательного марша – маневра всей 3‑й турецкой армии против войск Сарыкамышской группы, в это же самое время эту последнюю посещает Государь.
Лишь несколько дней отделяли часы пребывания Государя в тех местах, которые вскоре стали полем легендарного сражения, от начала последнего.
Большому риску подвергался Государь Император, решив проехать из Сарыкамыша в Меджингерт, и, как ни приятно было представителям войск лицезреть своего Государя, легкомысленны были те, кто мог подать мысль об этой поездке.
Позже, во время самих боев, из расспросов пленных выяснилось, что при проезде Государя со свитой на автомобилях по горным лесистым дефиле, движение это наблюдали турецкие разведчики с лесистых склонов, примыкавших к дороге, и лишь случайность оградила Верховного Главу Империи от опасности возможного обстрела.
Начальник штаба армии настаивал на нежелательности этой поездки, указывая на рискованность и опасность пути от Сарыкамыша к Меджингерту, но Государь Император все‑таки пожелал проехать в Меджингерт.
Там были собраны предназначавшиеся к награждению за отличия в боях офицеры, солдаты и казаки, последние по пяти человек от каждой роты и сотни. Они удостоились получить награды из рук самого Императора.
Прибытие Государя в эти глухие места на окраине государства, возможность Его увидеть – произвело, конечно, сильнейшее впечатление на собравшихся представителей всех частей и передалось в войска, по возвращении в свои части награжденных. Оно способствовало, естественно, поднятию еще на большую высоту духа прекрасных войск, а в конечном результате – победному достижению.
В начале декабря 1914 г. части Сарыкамышской группы занимали следующее положение:
На правом фланге группы от горы Коджут до с. Сонамер включительно занимали позиции части 2‑го Туркестанского арм. корпуса, который имел на позиции 4‑ю Туркестанскую стр. бригаду, а оба полка 5‑й Туркестанской стр. бригады – в корпусном резерве: 17‑й Туркестанский стр. полк – у Геряка и 18‑й Туркестанский стр. полк – у Агверана и Караургана.
Левее туркестанцев были развернуты части 1‑го Кавказского арм. корпуса; позиции впереди ее. Занзах, Ардос и Царе до р. Аракса занимали полки 39‑й пех. дивизии; далее к югу, на правом берегу р. Аракса, позиции у Юзверана занимала 1‑я Кубанская пластунская бригада, а в районе с. Арди – 2‑я Кубанская пластунская бригада; за крайним левым флангом группы, в районе ее. Тарходжа‑Мишки были сосредоточены части 1‑й Кавказской каз. дивизии. Два батальона 79‑го пех. Куринского полка были вкраплены среди 2‑й Кубанской пластунской бригады. Для связи с 4‑м Кавказским арм. корпусом, имевшим правый фланг в Алашкертской долине, через Карадербентский проход, находился у с. Дели‑баба отряд под начальством полковника Кулебякина в составе двух батальонов 79‑го пех. Куринского полка 20‑й пех. дивизии, горной батареи 2‑го дивизиона 20‑й арт. бригады, 1‑го Горско‑Моздокского каз. полка и 3‑й армянской дружины Амазаспа; отряд выдвинул небольшие авангарды к Даяру и Эшак‑Эйласу, а 3‑ю армянскую дружину имел в с. Алагез.
Резерв корпуса в составе четырех батальонов 80‑го пех. Кабардинского полка и 1‑го Кавказского мортирного дивизиона был сосредоточен у с. Хоросан.
Состав Кавказской действующей армии и группировка ее на всем фронте в начале декабря 1914 г. показаны в Приложениях №№ 9 и 10.
Уже с октября месяца, после первых неудач в Пассинской долине у Кеприкея чувствовалась необходимость перемещения штаба Главнокомандующего из Тифлиса ближе к фронту. Причин на это было много.
Прежде всего, слишком большое удаление штаба армии от района главного сосредоточения Кавказской армии на Эрзерумском направлении сказывалась и на несвоевременном поступлении сведений с фронта, и в неясном чувствовании пульса боевой линии. Связь была только телеграфная.
Кроме того, пребывание штаба в Тифлисе, центре политическом и административном, имело еще то крупное неудобство, что естественно перегружало штаб вопросами местного, административного и внутреннеполитического характера, прямого касательства к боевым задачам не имевшими, отвлекая таким образом от главной задачи – вождения войск.
Имел невыгодное значение и факт пребывания штаба в крупном городе и месте стоянки мирного времени: при всем стремлении к добросовестности со стороны чинов штаба, трудно в этих условиях добиться полного перехода от темпа работы мирного времени к напряжению ее, требуемому условиями военного времени, особенно генерал‑квартирмейстерской части, работа которой должна быть непрерывной в течение суток.
Наконец, было еще одно небольшое обстоятельство, чисто психологического свойства: мелкие неудачи второй половины октября и начала ноября, связанные с неумелой организацией штабом корпуса, а затем Сарыкамышской группы снабжения частей войск в Пассинской долине, несколько отразились на настроении войск; плохо разбираясь в причине, некоторые голоса в армии ставили в вину штабу армии его пребывание далеко от них, в мирных условиях.
Учитывая все эти обстоятельства, начальник штаба армии несколько раз возбуждал вопрос о перемещении штаба армии вперед. При этом предполагалось переместить не весь тяжеловесный штаб армии, а лишь его генерал‑квартирмейстерскую часть, во главе с начальником штаба армии. В этот период Главнокомандующий Кавказской армией генерал‑адъютант граф Воронцов‑Дашков, человек громадного государственного опыта, рыцарского характера, высокого гражданского мужества, был тяжело болен и не всегда был в состоянии принимать доклады. Он в полной мере доверял своему начальнику штаба, был готов предоставить ему нужную самостоятельность и разрешить переехать вперед для самостоятельного управления его именем. Но к сожалению, несмотря на это, все попытки начальника штаба получить разрешение на переезд штаба не получали утверждения вследствие резко отрицательного отношения к этому вопросу со стороны помощника Главнокомандующего по военной части, генерала Мышлаевского, с мнением которого, естественно, Главнокомандующему приходилось считаться. Один даже раз, в ноябре месяце, во время болезни помощника Главнокомандующего, было получено разрешение, но штаб еще не успел переехать, когда поправившийся помощник Главнокомандующего настоял на отмене распоряжения, лично доложив Главнокомандующему написанный им доклад.
Между тем обстановка на Эрзерумском направлении осложнялась, становилась со дня на день тревожнее.
Разведывательное отделение штаба армии получило сведение от армейской агентурной разведки о выезде в Эрзерум Энвера‑паши. На крайних флангах армии усилилась деятельность противника: в Приморском районе турки, ясно усилившиеся, овладели почти всем Чорохским краем и вплотную подошли к Михайловской крепости; на Азербайджанском направлении турецкие части начали проявлять активность как со стороны Равендуза, так и в районе Вана, где появились части 37‑й пех. дивизии. Это было как бы стремлением отвлечь наше внимание к флангам от главного направления.
Уже с конца ноября месяца, по получении сведений о выезде в Эрзерум Энвера‑паши, в штабе армии стало ясно, что назревают крупные события; трудно и маловероятно было бы предположить, что в такое ответственное время мог оставить политический центр – Константинополь – генералиссимус всех турецких войск, заместитель султана, Энвер‑паша, фактический повелитель Турции, с простой инспекторской целью или для простого давления на командующего 3‑й турецкой армией к проявлению большей активности. Особенно принимая в расчет отсутствие удобных и быстрых путей сообщены, благодаря чему выезд из Константинополя был связан с большой потерей времени. Прибытие его с начальником турецкого генерального штаба, полковником, а затем вскоре генералом, Бронсар фон Шелендорфом, подсказывало мысль о возможности крупной операции.
Действительно, как только начался маневр турок, от начальника Ольтинского отряда начали поступать непрерывные донесения не только об усилившейся деятельности турок против него, но и наступлении в Ольтинском направлении сил не менее корпуса, что и принудило Ольтинский отряд начать отход под сильным давлением противника.
Эти повторные донесения, полученные в копии в штабе армии и приведенные в предыдущей главе при описании действий Ольтинского отряда, подтверждали предположения штаба армии о начале турками крупной операции и указывали, что марш‑маневр турок имеет целью обход нашего правого фланга.
Серьезность положения усугублялась тем обстоятельством, что командующий Сарыкамышской группой генерал Берхман не придавал большого значения как донесениям начальника Ольтинского отряда, так и сообщениям штаба армии о назревании крупной операции со стороны турок, к чему надо приготовиться.
Донося Главнокомандующему телеграммами от 10 декабря №№ 862 и 871 о действии в районе Ольты 10‑го турецкого корпуса, таким образом уже создавшему тогда угрозу правому флангу Сарыкамышской группы, командующий этой группой этими же телеграммами извещает, что он решает перейти на всем своем фронте в Пассинской долине в наступление в направлении на Кеприкейские позиции, вместо того, чтобы принять спешно меры к непосредственному обеспечению, пока было на то время, Сарыкамыша, жизненно необходимого для существования всей Сарыкамышской группы.
Опасения за Сарыкамыш были вполне естественны. Сарыкамыш был головой единственной железной дороги, связывающей войска группы с глубоким тылом; он был сосредоточием для войск группы всех запасов продовольствия, огнестрельных припасов и госпиталей, находился на единственном шоссе из Тифлиса через Каре к нашей границе у Караургана. Сарыкамыш был базой для войск группы. Из этих данных вытекало все исключительное значение Сарыкамыша.
Между тем с переходом в наступление в Пассинской долине всех войск опасное положение группы еще более ухудшалось: с большим, при наступлении, удалением частей от Сарыкамыша и ввязыванием их в бой, задача помощи последнему становилась труднее, и положение всех войск, в случае потери Сарыкамыша, стало бы безысходным.
Эти обстоятельства и побудили начальника штаба армии сделать доклад Главнокомандующему о происходившем в районе Сарыкамыша, где обстановка создалась весьма тревожная, и Главнокомандующий приказал выехать своему помощнику и начальнику штаба в штаб Сарыкамышской группы, в с. Меджингерт, дабы ориентировать командующего группой и, если понадобится, принять на месте необходимые решения.
Положение признавалось начальником штаба армии настолько критическим, что он выехал не один, а взял с собой тех чинов штаба, с помощью которых помощник Главнокомандующего, в случае необходимости, мог взять управление группой в свои руки.
С этой целью с генералом Мышлаевским и начальником штаба генералом Юденичем выехали: генерал‑квартирмейстер генерал Болховитинов, начальник оперативного отделения полковник Масловский, начальник разведывательного отделения подполковник Драценко, и каждый из двух последних взял с собой по одному из своих помощников, капитана Караулова и штабс‑капитана Кочержевского.
10 декабря экстренным поездом генерал Мышлаевский и генерал Юденич, в сопровождении названных чинов штаба армии, выехали в Меджингерт.
Почти тотчас же по прибытии в последний, после полудня 11‑го декабря в штабе группы началось серьезное совещание, в котором приняли участие как все прибывшие из Тифлиса с генералом Мышлаевским, так и офицеры Генерального штаба группы.
На этом совещании начальник штаба армии высказал свое убеждение, основанное на тщательном изучении обстановки, что турки уже начали наступательную операцию против нас с глубоким обходом нашего правого фланга крупными силами и, как следствие этого обозначившегося обхода, Ольтинский отряд, под давлением превосходящих сил противника, отходит.
Вследствие несогласия командующего Сарыкамышской группой генерала Верхмана с высказываемыми начальником штаба армии и чинами его штаба предположениями о крупном маневре турок в обход нашего правого фланга, и единственной его боязни за наш левый фланг, были потребованы донесения штаба 2‑го Туркестанского корпуса за последнее время, которые совершенно подтвердили предположения штаба армии.
Действительно, ряд донесений 2‑го Туркестанского корпуса за последние дни указывал, что на фронте корпуса происходила непрерывная смена частей и продвижение их к северу в обход правого фланга корпуса. Разъезды от 2‑го Туркестанского корпуса, высланные на фланг и отчасти в тыл корпуса, доносили о наблюдаемом ими движении неприятельских колонн в сторону русской границы.
Но, не придавая значения этим донесениям, командующий группой этих данных штаба 2‑го Туркестанского корпуса не сообщал в штаб армии, между тем как они, в связи с данными Ольтинского отряда, выявляли грозную обстановку.
Насколько командующий Сарыкамышской группой до конца мало придавал значения всем донесениям об обходе турками его правого фланга, видно из того, что, когда командующий 2‑м Туркестанским корпусом вечером 10‑го декабря, получив сведения о движении турецкой колонны в два батальона и четыре эскадрона в направлении на Лавсор‑Микар, т.е. глубоко в тылу, хотел направить к Еникею два батальона 18‑го Туркестанского стр. полка с батареей для противодействия обнаруженному обходу, то вследствие категорического приказания командующего Сарыкамышской группой это распоряжение было отменено, и в Еникей был двинут лишь один батальон 18‑го Туркестанского стр. полка без артиллерии. А на следующий день, 11‑го декабря, командующий группой телеграммой № 888 требует немедленно направить в Еникей и остальные два батальона 18‑го Туркестанского стр. полка и батарею.
Необходимо отметить, что и развивавшиеся на фронте войск группы боевые действия также подтверждали предположения штаба армии: части 1‑го Кавказского арм. корпуса, бывшие на левом фланге группы, встречали меньшее сопротивление, чем 2‑й Туркестанский корпус, бывший на правом, обходимом, фланге; части последнего, вскоре по переходе в наступление, в районе ее. Партанус и Маслагат встретили упорное сопротивление и яростные встречные атаки.
На основании всех этих данных, начальник штаба армии полагал: начатое командующим Сарыкамышской группой наступление 1‑го Кавказского и 2‑го Туркестанского корпусов, ввиду вполне выяснившейся обстановки и дальнейшей нецелесообразности наступать, прекратить, а, опираясь на заблаговременно укрепленные позиции в Пассинской долине, тотчас же выделить и спешно отправить необходимые части в Сарыкамыш для обеспечения этого важного узла и базы всей группы от возможного удара обходящими силами противника.
Так как, несмотря на всю грозность надвигающихся событий и отвечающую им логичность предположений о действиях, указанных начальником штаба армии, командующий группой генерал Берхман не хотел придавать серьезного значения обнаруживающемуся обходу турок, считая совершенно невозможным появление крупных сил на нашем правом фланге в обход войск, расположенных в Пассинской долине, и настаивал на продолжении наступления всеми войсками группы, было ясно, что наступило время штабу армии брать управление в свои руки, дабы предотвратить возможную катастрофу.
Начальники оперативного и разведывательного отделений настоятельно просили генерал‑квартирмейстера генерала Болховитинова убедить генерала Мышлаевского вступить в непосредственное командование группой, что генерал Болховитинов и сделал. Генерал Мышлаевский, согласившись с доводами генерал‑квартирмейстера и решив вступить в командование группой, предварительно спросил командующего группой генерала Берхмана, настаивает ли он на своем решении продолжать наступление, несмотря на все выявившиеся данные грозной обстановки и только что полученное донесение от начальника Ольтинского отряда об оставлении им под давлением турок м. Ольты и о вынужденном отходе в сторону Ардагана, а также, наконец, после полученная донесения из Кочаганы от начальника армянской дружины Керн об окружении и пленении авангарда Ольтинского отряда.
Этот отход Ольтинского отряда обнажал правый фланг группы, допуская выход противника в глубокий тыл всей группы, и еще более подтверждал правильность предположений начальника штаба армии.
Так как командующий группой генерал Берхман продолжал отстаивать свое решение, генерал Мышлаевский объявил о своем решении вступить в командование группой. На это генерал Берхман ответил, что когда он все подготовил для наступления, от него отбирают командование. Тогда генерал Мышлаевский спросил генерала Берхмана, возьмет ли он на себя ответственность за могущие произойти последствия, если за ним оставят управление группой и ему будет предоставлено вести операцию по его предположению.
Получив отрицательный ответ, генерал Мышлаевский объявил о вступлении в непосредственное командование армией и войсками группы, о чем и отдал приказ 11‑го декабря 1914 г., отмеченный временем 4 часа 30 мин. дня.
Ввиду тревожной обстановки, генерал Мышлаевский предложил всем присутствующим для ускорения записать приказ под его диктовку. Приказ этот генерал Мышлаевский не подписал, сославшись на то, что все участники совещания и без того слышали, что он вступил в командование войсками группы, между тем время не терпит и нельзя его терять на подписание.
Во время обмена мнений, происшедшего вслед за объявлением генералом Мышлаевским своего решения вступить в непосредственное командование войсками Сарыкамышской группы и до отдачи приведенного в примечании приказа, генерал Берхман заявил, что, лишив его командования группой, этим не дают ему возможности довести до конца начатое им наступление, между тем как в самое ближайшее время можно ожидать положительного результата от этого наступления, которое заставит турок оттянуть брошенные ими в обход войска.
Вследствие этого генерал Мышлаевский, лично продиктовавший приказ, оставил в последнем наступательную задачу генерала Берхмана, но только для образования резерва группы, притягивает к Хоросану с левого фланга группы 2‑ю Кубанскую пластунскую бригаду, а 2‑й Туркестанский корпус усиливает 2‑й бригадой 20‑й пех. дивизии.
Первой мерой, которую принял генерал Мышлаевский по вступлении в командование войсками группы, было предложение начальнику штаба армии генералу Юденичу вступить во временное командование 2‑м Туркестанским корпусом, а начальнику оперативного отделения штаба армии полковнику Масловскому – приказание вступить во временное исполнение должности начальника штаба этого же корпуса. С генералом Юденичем он отпустил и начальника разведывательного отделения подполковника Драценко. Генералу Юденичу при назначении была подчинена 2‑я бригада 20‑й пех. дивизии.
Таким образом, вступив, ввиду осознанности весьма серьезной обстановки, в непосредственное командование группой, генерал Мышлаевский сразу же лишил себя готового органа управления, специально и прибывшего в таком виде в предвидении возможности и необходимости взять управление в свои руки.
Наступил вечер 11‑го декабря. Поздно вечером был получен ряд чрезвычайно тревожных и серьезных донесений, вновь подтверждавших предположения штаба армии.
Штаб 2‑го Туркестанского корпуса доносил, что специально высланный контрольный офицерский разъезд за правый фланг корпуса донес, что лично наблюдал в течение двух часов непрерывное движение групп турок в направлении русской границы, а случайно встретившиеся этому разъезду местные жители сообщили, что далее в течение целого дня они видели движение больших сил турок с пушками.
Начальник Бардусского отряда пограничной стражи подполковник Сукин доносит, что на пути к Еникею со стороны с. Чатах и перед с. Чилхароз (все около с. Бардус) 2‑я конная сотня пограничной стражи наблюдает появление турецкой пехоты, которая там накапливается.
Наконец, начальник Ольтинского отряда доносит, что турки с утра 11‑го его атакуют на позициях у Соляных Промыслов, и в 11 часов он принужден отходить к Пеняку
Все эти донесения заставили генерала Мышлаевского уже через несколько часов отказаться от продолжения наступления, начатого генералом Берхманом, и которое, по настоянию последнего, он сохранил в своем первом приказе, и принять решение, предложенное на совещании начальником штаба армии.
Это решение о выводе войск Сарыкамышской группы из боя и сосредоточении их на своих оборонительных позициях, которые они занимали еще до перехода в наступление 10‑го декабря, генерал Мышлаевский принимает поздно вечером 11‑го декабря, по возвращении своем в Сарыкамыш из Меджингерта. Он тотчас же словесно его сообщил для исполнения начальнику штаба армии генералу Юденичу, который с чинами штаба армии, назначенными вместе с ним во 2‑й Туркестанский корпус, заехал в Сарыкамыш в свой поезд за вещами.
Это же распоряжение генерал Мышлаевский в ту же ночь на 12‑е декабря передал по телефону командиру 1‑го Кавказского корпуса, прося его повторить о нем и командующему 2‑м Туркестанским корпусом, так как сам в Сарыкамыше не имел прямой связи с последним.
Это вызывает со стороны генерала Берхмана утром 12‑го декабря телеграммы: № 897 – командующему 2‑м Туркестанским корпусом и № 896 – по своему корпусу о том же выводе войск из боя, образовании резерва и переброске некоторых частей к Сарыкамышу.
Около 11 часов вечера 11‑го декабря генерал Юденич, в сопровождении полковника Масловского и подполковника Драценко, выехал из Сарыкамыша к штабу 2‑го Туркестанского корпуса в с. Сонамер.
По пути в штаб, ночью же, в Караургане, генерал Юденич делает следующие распоряжения: одному батальону 18‑го Туркестанского стр. полка тотчас же двигаться к Сарыкамышу, совершив для спешности переход на подводах корпусного обоза; остальным батальонам этого полка под командой полковника Довгирта, только что прибывшим с батареей в Караурган, немедленно идти к Ханскому посту, в направлении с. Бардус, дабы обеспечить тыл со стороны выхода из Бардусского дефиле; в качестве начальника штаба ему назначает кап. ген. штаба Клерже; 80‑му пех. Кабардинскому полку приказывает форсированно двигаться к Сарыкамышу для его обороны, причем приказывает один батальон перебросить на повозках обоза.
В с. Сонамер генерал Юденич прибыл около 3 часов ночи на 12‑е декабря и тотчас же выслушал доклад об обстановке на фронте; а затем утром 12‑го декабря он делает распоряжение по корпусу начать отход с наступлением сумерек на свои основные, Сонамерские, позиции от г. Коджут до с. Ала‑килиса.
В ту же ночь на 12‑е декабря Энвер‑паша прибыл в с. Бардус, на нашей границе, имея впереди себя авангарды обходящих корпусов.
Но не успели еще привести в исполнение указанное выше решение генерала Мышлаевского, как последний принимает новое решение, уже об общем отступлении войск группы.
Дело в том, что 12‑го декабря в нескольких верстах от В. Сарыкамыша появились передовые части обходной колонны турок (около с. Кызил‑килиса). Таким образом, явилась уже непосредственная угроза Сарыкамышу.
Между тем Сарыкамыш был фактически беззащитен. До 11‑го декабря там находились только две ополченские дружины: одна – на этапах, другая – вся в самом Сарыкамыше для окарауливания многочисленных складов и части двух эксплуатационных батальонов. Обе дружины состояли из ополченцев старших возрастных классов и были вооружены берданками; офицеров было мало, и все – призванные из запаса.
К вечеру 11‑го декабря в Сарыкамыш прибыли совершенно случайно взводы от каждого полка 2‑го Туркестанского корпуса и два легких орудия того же корпуса и две гаубицы 1‑го Кавказского мортирного дивизиона; это направлялись в Тифлис, по спешному наряду дежурного генерала штаба армии, части на формирование 23‑го Туркестанского стр. полка, 3‑й батареи 5‑го Туркестанского стр. арт. дивизиона и Кавказской отд. гаубичной батареи.
Тотчас же по получении донесения о появлении турок, из Сарыкамыша были спешно высланы две роты ополченской дружины на Бардусский перевал, а в самом Сарыкамыше начали организовывать части для обороны из людей, находящихся в обозах.
Турецкий авангард энергично атаковал выдвинутых на перевал ополченцев, которые, плохо вооруженные и еще не сколоченные, не могли оказать упорного сопротивления и, быстро сбитые, спешно отошли к В. Сарыкамышу. Турки заняли Бардусский перевал, находящийся в пяти верстах от Сарыкамыша. Разъезды их появились на Чемурлыдаге, у шоссе Сарыкамыш – Караурган, временно прервав связь по этой дороге.
12‑го декабря утром командир одного из парков 2‑го Туркестанского корпуса, ехавший из Сарыкамыша с частью парка, был обстрелян на шоссе Сарыкамыш – Караурган, в верстах 8–9 от первого.
Тогда же и там же был обстрелян одним из турецких разъездов и генерал Мышлаевский на пути в Меджингерт, куда он выехал утром из Сарыкамыша.
Наконец, утром 12‑го декабря, уже по прибытии генерала Мышлаевского в Меджингерт, в штабе 1‑го Кавказского корпуса получают телефонограмму начальника Сарыкамышского гарнизона генерала Воропанова для доклада генералу Мышлаевскому о наступлении четырех турецких батальонов на Бардусский перевал.
Все эти обстоятельства приводят генерала Мышлаевского, вскоре по прибытии его в Меджингерт в штаб генерала Берхмана, к мысли о невозможности продолжать борьбу с наступающими турками, и он отдает приказ об общем отступлении всех войск Сарыкамышской группы мимо Сарыкамыша, а если нельзя, то и через Кагызман.
Этот приказ генерала Мышлаевского вызывает приводимое ниже в примечании телеграфное распоряжение командира 1‑го Кавказского арм. корпуса всем своим войскам, которое совершенно меняет ранее данные распоряжения.
Сущность распоряжений заключалась в том, чтобы избежать вступления в общее сражение с 3‑й турецкой армией, для чего всем частям корпуса приказывается отходить, минуя и не задерживаясь у Сарыкамыша, на фронт Али‑Софи – Зараб‑хана и далее, а часть сил перебрасывалась к Сарыкамышу, чтобы лучше прикрыть отход, сдерживая обошедшего противника.
После октябрьского нашего наступления к Гасан‑кале командующий 3‑й турецкой армией Гасан‑Изет‑паша ограничился оттеснением русских войск в Пассинской долине к Азанкейским позициям и дальнейшего наступления не производил. Он считал, что его армия недостаточно подготовлена для дальнейшего наступления и снабжение ее не было еще организовано. Иначе смотрел на дело вице‑генералиссимус Энвер‑паша. Ему была известна ничтожная численность Кавказской армии, оставленной для прикрыли Закавказья и необходимость держать ее разбросанно на шестисотверстном фронте. Он решил использовать это благоприятное обстоятельство для приведения в исполнение грандиозного плана.
Он задумал не только вернуть потерянную Турцией территорий в 1878 г., когда она лишилась Карса, Ардагана и Батума, но, по овладении Закавказьем, поднять всех мусульман Каспийско‑Волжского района, Туркестана и Западной Сибири, собрав их под скипетром султана‑калифа. Для реализации своей идеи Энвер‑паша решил произвести теперь же широкую операцию для разгрома русской армии и, придавая большое значение выполнению ее, в конце ноября выехал на Кавказский фронт.
Командующий 3‑й турецкой армией Гасан‑Изет‑паша, не веря в успех операции, задуманной Энвером‑пашой, подал в отставку, и тогда, б декабря 1914 г., последний взял в свои руки на время операции непосредственное командование армией. Одновременно начальник турецкого генерального штаба полковник Бронсар фон Шелендорф принял должность начальника штаба 3‑й турецкой армии, а бывший до того начальником штаба этой армии майор Гюзе оставлен вторым начальником штаба армии.
Тогда же командир 10‑го турецкого корпуса был отстранен от должности за слишком пессимистический взгляд на предстоящую операцию, а вместо него во главе корпуса был поставлен помощник начальника турецкого генерального штаба полковник Исмаил‑Хаки, будущий командующий 3‑й турецкой армией.
Как пишет в своих воспоминаниях майор Гюзе, последний считал производство задуманной Энвером‑пашой операции не только возможной, но и нужной по следующим причинам:
1) Политическая обстановка на месте благоприятствовала производству операции: при наступлении в пределах Закавказья туркам можно было рассчитывать на восстание курдов Карсской области и Персии, что способствовало бы боевым действиям.
2) Операцией преследовалась важная цель – приковать к Кавказскому фронту возможно большую часть русских сил, чем облегчить задачу австро‑германцев на западном русском фронте.
3) Силы 3‑й турецкой армии были вполне достаточны для такой наступательной операции.
4) Операцией достигалась и ближайшая материальная цель – овладеть богатыми месторождениями нефти (в Баку) и меди (в Батумском районе).
Турецкому командованию была достаточно хорошо известна группировка Кавказской армии и сосредоточение ее главных сил на Эрзерумском направлении.
План Энвера‑паши состоял в том, чтобы обойти и окружить главные силы Кавказской армии, сосредоточенной в Пассинской долине, чтобы их уничтожить и открыть путь на Тифлис.
С этой целью 11‑й турецкий корпус, усиленный жандармскими и пограничными батальонами до 40–45 батальонов, должен был атаковать русских с фронта, дабы приковать их и не позволить отойти к Сарыкамышу. 9‑й и 10‑й турецкие корпуса (60 батальонов) должны были обойти правый фланг русских и выйти на линию Сарыкамыш – Карс.
Каждый из направленных в обход корпусов должен был идти двумя колоннами: правее направлялся 9‑й корпус по дороге «топел» и левее; на левом фланге – 10‑й корпус в направлении через Ольты. Разграничительная линия между обоими обходящими корпусами шла от массива Каргабазара на Ид. Разграничительная линия между 11‑м корпусом и обходящими – с. Кош, Сычанкала, гора Геля.
Правее 11‑го корпуса в Пассинской же долине, к югу от Аракса, направлялась кавалерийская дивизия, подкрепленная частями 37‑й пех. дивизии 13‑го корпуса с артиллерией. На усиление 3‑й армии Энвер‑паша направляет 3‑ю дивизию 1‑го корпуса из Константинополя на Батумское направление с задачей вместе с находящимся там отрядом атаковать наш Приморский отряд; 36‑бис и 37‑бис дивизии, вновь пополненный, – в Алашвертскую долину для атаки нашего 4‑го Кавказского арм. корпуса.
Указанными мерами Энвер‑паша довел численность 3‑й турецкой армии ко времени операции до 150 тысяч бойцов.
План был рискованный, но сулил в случае удачи неисчислимые выгоды. План был разработан начальником штаба Энвера паши полковником, потом генералом, Бронсар фон Шелендорфом.
Энвер‑паша выехал для непосредственного руководства операцией из Константинополя 23‑го ноября и прибыл в Кеприкей 6‑го декабря, но приказ об операции и ее исполнении выслал вперед с майором Фельдманом.
Как уже было сказано выше, 12‑го декабря турецкий авангард обходной колонны (9‑го корпуса) появился перед Бардусским перевалом, быстро сбил высланных из Сарыкамыша ополченцев и занял к вечеру Бардусский перевал, в пяти верстах от Сарыкамыша. Положение в самом Сарыкамыше стало критическим.
Турецкое командование было хорошо осведомлено, что в Сарыкамыше регулярных войск совершенно нет, и, по‑видимому, считало, что для овладения Сарыкамышем достаточно бросить небольшую часть, а главное во всей операции – преодолеть затруднения движения по горным дорогам в снежную зиму.
Опрокинув ополченцев, турецкий авангард 12‑го же декабря повел наступление на Сарыкамыш.
Счастливым для нас обстоятельством, позволившим отразить первый удар турок, было, как то указывалось выше, прибытие накануне только в Сарыкамыш взводов от каждого полка 2‑го Туркестанского корпуса, взвода легкой артиллерии того же корпуса и гаубичного взвода 1‑го Кавказского мортирного дивизиона, следовавших в Тифлис для формирования.
Эти взводы и орудия, на которых турки не рассчитывали, старшим из офицеров‑туркестанцев, штабс‑капитаном 18‑го Туркестанского стр. полка Игнатовичем, были сведены в одну часть под своей командой, составили первую регулярную силу, принявшую и отразившую под Сарыкамышем первый удар турок, и доблестно дрались в течение всей операции под именем 23‑го Туркестанского стр. полка, таким образом с честью начав боевую историю молодого вскоре сформированного полка.
Первоначально в течение 12‑го декабря в Сарыкамыше распоряжения исходили от многих случайных начальников, вследствие полной растерянности бывшего там начальника гарнизона (генерала Воропанова).
Так, возвращавшийся из отпуска из Тифлиса начальник штаба 2‑й Кубанской пластунской бригады полковник Букретов образовал из разных тыловых частей отряд, ядром которого послужил батальон 18‑го Туркестанского стр. полка, посланный генералом Юденичем на подводах из Караургана ночью с 11‑го на 12‑е декабря. Полковник Букретов с этим отрядом принял на себя задачу овладения и оборону Верхн. Сарыкамыша и Чемурлы‑дага, а затем составил левый фланг войск, оборонявших Сарыкамыш.
12‑го же декабря с последним поездом из Тифлиса прибыло в Сарыкамыш около ста молодых офицеров, выпущенных из Тифлисского военного училища и направлявшихся в части их назначения. Они были распределены для устойчивости и руководства по ополченским и другим мелким частям, составленным из солдат обозов частей и разных тыловых учреждений. Прямо со школьной скамьи попали они в жестокий бой, в котором и получили боевое крещение. Многие из них были убиты, еще более ранено; фамилии некоторых из них так и не узнали, не успев зарегистровать. Но по заявлению участников этих боев, все они доблестно дрались, отдав кровь, а многие и жизнь на служение Родине, и на их долю приходится часть заслуги за успех совершенного.
В тот же день 12‑го декабря генерал Мышлаевский командировал из Меджингерта остававшихся еще в его распоряжении помощников начальников оперативного и разведывательного отделений, капитана Караулова и штабс‑капитана Кочержесского, в Сарыкамыш для наведения там порядка. Первый из них принял на себя работу в самом Сарыкамыше, вступив в исполнение обязанностей начальника штаба Сарыкамышского отряда, сначала у полковника Барковского, потом у генерала Пржевальского, а второй примкнул к полковнику Букретову в качестве его начальника штаба.
Оба они блестяще выполнили свою задачу, особенно первый, который и был награжден орденом Св. Георгия.
Турецкий авангард, отбросив ополченцев и, по точным данным разведки, не предполагая встретить сколько‑нибудь серьезного сопротивления, не стал ожидать подтягивания других частей из главных сил колонны, а бросился в атаку Сарыкамыша. Но указанные выше наскоро организованные, части, выдвинутые из Сарыкамыша, оказали упорное сопротивление, а два легких орудия 5‑го Туркестанского стр. арт. дивизиона, поставленные, по инициативе ст. адъютанта управления инспектора артиллерии 1 Кавказского арм. корпуса шт.‑капитана Мусхелова, прямо на площади, около церкви, открыли меткий и оживленный огонь. Турецкая батарея, которая не ожидала встретить в Сарыкамыше артиллерию и потому выехала на открытую позицию, скоро потеряла подбитыми три орудия.
Начальник 29‑й турецкой дивизии, бывший при авангарде, встретив упорное сопротивление, а главное – артиллерийский огонь, когда по его расчету в Сарыкамыше не должно было быть совсем орудий, преувеличил последнее обстоятельство, решив, что русские успели перебросить к Сарыкамышу серьезные силы, почему приостановил атаку, дабы выждать подтягивания всей своей дивизии.
На следующий день, 13‑го декабря, прибывший к Бардусскому перевалу командир 9‑го турецкого корпуса Исхан‑паша бросил на Сарыкамыш уже подтянувшуюся всю 29‑ю дивизию. Завязался неравный бой. Ничтожные наши силы наспех организованной обороны проявляли необычайное упорство. Батальон 18‑го Туркестанского стр. полка, составлявший ядро обороны, выносил главный удар и понес громадные потери; командир его, подполковник Кобенци, был убит. После полудня, под давлением очень большого превосходства атакующих турок, части отряда полковника Букретова должны были очистить Верхн. Сарыкамыш. Положение в районе Сарыкамыша стало более критическим. Но в этот день турки не продолжали атак, ограничившись занятием Верхнего Сарыкамыша (в трех верстах от Сарыкамыша).
Как потом выяснилось, командир 9‑го турецкого корпуса Исхан‑паша, встретив необычайное упорство русских, придал также преувеличенное значение силам русских в районе Сарыкамыша, почему решил предварительно подтянуть весь свой корпус и тогда уже повести решительную атаку.
Одновременно с началом атак на Сарыкамыш, в соответствии с приказом Энвера‑паши об общем переходе в наступление, 11‑й турецкий корпус по всему фронту перешел в решительное наступление, главные усилия направляя на наш правый фланг в Пассинской долине, т.е. на части обойденного 2‑го Туркестанского корпуса, где бои в течение 12‑го и 13‑го декабря достигли высокого напряжения.
Решением генерала Мышлаевского отступать, принятым им 12‑го декабря по прибытии в Меджингерт, в штаб 1‑го Кавказского арм. корпуса, положение 2‑го Туркестанского корпуса становилось еще более критическим, особенно вследствие той спешности и безоговорочности, с которой принял это решение генерал Берхман, отдав тотчас же по своему корпусу распоряжение об отходе телеграммой № 921, приведенной выше.
Действительно, части 2‑го Туркестанского корпуса, брошенные в атаку генералом Берхманом 10‑го декабря, ввязались в тяжелый бой с значительными силами турок, обошедших их глубоко в тылу. Если отвести части этого корпуса из боя на основные, сильные, укрепленные и уже изученные позиции, пользуясь темнотой, было сравнительно не трудно исполнимо, то продолжать отход в таких условиях и далее к Сарыкамышу было почти равносильно гибели этого обойденного корпуса. Между тем почти полное отсутствие давления на части 1‑го Кавказского арм. корпуса не вызывали необходимости спешить с отходом к Меджингерту и Каракурту, как того хотел командир 1‑го Кавказского арм. корпуса.
Поэтому получение извещения о новом решении генерала Мышлаевского уже не о выводе войск из нецелесообразного наступательного боя в Пассинской долине, а об общем отходе к Сарыкамышу, заставили командующего 2‑м Туркестанским корпусом генерала Юденича тотчас же воспрепятствовать выполнению этого решения. Он категорически настаивает на отмене этого приказа об отступлении, первоначально безуспешно. 13‑го декабря, перед вечером, подтвердив свои распоряжения лишь о выводе частей корпуса из боя и занятии ими основных укрепленных позиций, генерал Юденич, вследствие вызова его генералом Мышлаевским в Меджингерт, выезжает в сопровождении своего начальника штаба полковника Масловского и подполковника Драценко и прибывает в штаб 1‑го Кавказского корпуса в ночь на 14‑е декабря.
Генералу Юденичу удалось убедить и генерала Мышлаевского. и генерала Берхмана в необходимости отменить распоряжение об отступлении, и последний сообщает в ту же ночь об отмене его войскам своего корпуса.
14‑го же декабря утром, перед отъездом генерала Юденича к своему корпусу, генерал Мышлаевскии, хотя и отменил только что свой приказ об отходе, все‑таки продолжает находиться под впечатлением обстановки, действительно трудной, и, уже тогда, по‑видимому, решив оставить район боевых действий группы, диктует лично следующие свои соображения о цели дальнейших действий и распределении деятельности между командирами корпусов.
Вот эти соображения генерала Мышлаевского, которые были записаны под его диктовку начальником штаба 1‑го Кавказского корпуса полковником Ласточкиным:
«1. Сарыкамыш – открыть путь.
2. Вытянуть отсюда войска для переброски в Михайлово.
3. При надобности, организовать отступление на Карс, оставив сильный заслон, и не допускать разгрома наших войск.
Все эти задачи должны быть исполнены согласованно.
На фронте предполагаю оставить 39 дивизию, 4‑ю Туркестанскую бригаду, 2‑ю бригаду 20‑й дивизии и 1 Кавказскую каз. дивизию с их артиллерией.
Для переброски на Михайлово предназначаются 1‑я и 2‑я пластунские бригады и 5‑я Туркестанская бригада с их артиллерией.
В случае отхода к Карсу, в его гарнизон войдет бригада 20‑й дивизии, а 39‑я дивизия, 4‑я Туркестанская бригада и 1‑я Кавказская каз. дивизия составит маневренную группу.
Дружины Государственного ополчения и запасные госпиталя из Сарыкамыша идут в Карс, а из Каракурта и Башкея – в Кагызман.
Запасные части, кадры и укомплектования возвращаются по назначению.
Распределение начальников:
1) Генерал Берхман со своим штабом руководит действиями у Сарыкамыша и пробивает дорогу, а затем отправляет войска, предназначенные для Михайлова, для посадки в Сарыкамыше и Карсе.
2) Генерал Юденич руководит обороною фронта и очищением тыла для обозов, для чего переезжает в пункт по своему выбору, предпочтительнее в Меджингерт, где есть уже организованная связь как с фронтом, так и с Сарыкамышем. В его же распоряжение переходят и все органы всего тылового управления Сарыкамышского отряда (полковник Бежанбек и т.д.).
Для выручки Сарыкамыша отправляются бригада 20‑й дивизии, 1‑я и 2‑я пластунские бригады, 5‑я Туркестанская стр. бригада и 155‑й Кубинский полк; последний заменяет собой 79‑й Куринский полк.
Обозы 1‑й и 2‑й пластунской бригад – на Каракурт.
Я со штабом переезжаю в Каракурт, с которым связь по телефону устраивается теперь же, а генерал Берхман должен поддерживать со мною связь по телеграфному проводу телефоном.
Штабу 1 корпуса передать в полевой штаб необходимый средства и личный состав.
Распоряжение о перемещении начальников приводить в исполнение только в том случае, если бы к сегодняшнему вечеру, т.е. 14 декабря, нам турок у Сарыкамыша разбить и отбросить не удалось и, наоборот, было бы обнаружено новое накопление там их сил.
Если бы генералу Берхману разбить турок у Сарыкамыша не удалось, то он выставляет заслон к Сарыкамышу и Каракурту и, как старший, совместно с генералом Юденичем, выводит 39‑ю дивизию и туркестанцев на Каракурт и далее, смотря по обстоятельствам, лучше к Карсу».
Но пока это были только соображения, и выполнение по ним откладывалось до выяснения обстановки у Сарыкамыша.
С этим генерал Юденич и вернулся к своему корпусу.
Между тем под Сарыкамышем происходило следующее: перед вечером 13‑го декабря к Сарыкамышу подошел с правого берега Аракса 1‑й Запорожский каз. полк, который тотчас же и двинулся к самому уязвимому для нас месту – железнодорожному вокзалу.
Кроме того, подходил спешно направленный генералом Юденичем из Хоросана 80‑й пех. Кабардинский полк: ночью на 14‑е декабря подошел один батальон этого полка, отправленный на подводах, а к утру 14‑го декабря, произведя форсированный марш, сосредоточился в Сарыкамыше и весь полк. Наконец, вечером 13‑го декабря два батальона 18‑го Туркестанского стр. полка под командой командира его, полковника Довгирта, а также части 17‑го Туркестанского стр. полка, сосредоточились у Ханского поста, образовав необходимый заслон со стороны с. Бардус, а к Чемурлы‑дагу, в 7 верстах от Сарыкамыша, подошел батальон 17‑го Туркестанского стр. полка, образовав крайний левый фланг Сарыкамышского отряда.
Во временное командование всем Сарыкамышским отрядом вступил, как старший командир 80‑го пех. Кабардинского полка полковник Барковский, в ожидании прибытия генерала Пржевальского, который с бригадой форсированным маршем был направлен 13‑го декабря с правого берега Аракса, с приказанием 14‑го декабря утром уже быть около Меджингерта.
14‑го декабря командир 9‑го турецкого корпуса Исхан‑паша, подтянув почти весь свой корпус, с утра повел наступление всеми своими силами на Сарыкамыш. Атаки велись непрерывно; наши части проявляли необычайное упорство, и до вечера турки, несмотря на громадное превосходство, могли лишь немного продвинуться по всему фронту, но они заняли уступ гребня Турнагель, – так называемое «Орлиное гнездо», – висящий над железнодорожным вокзалом шагах в шестистах от него, а также «Воронье гнездо» над В. Сарыкамышем, и весь гребень вдоль железнодорожного полотна и шоссе на Карс, командуя над всей нижней частью Сарыкамыша, где были сосредоточены все наши запасы.
Кроме того, турки овладели временно лесистым хребтом Чемурлы‑даг, подходящим вплотную к шоссе Сарыкамыш – Караурган, снова прервав сообщение по нему между Сарыкамышем и нашими войсками в Пассинской долине, но затем были выбиты батальоном 17‑го Туркестанского стр. полка и кабардинцами, спешившими в Сарыкамыш.
14‑го же декабря части 10‑го турецкого корпуса, наступавшие через Ид и Ольты, уже подходили также к Сарыкамышу крайним своим правым флангом вышли к Ново‑Селиму и окончательно прервали всякую связь Сарыкамышской группы с Тифлисом.
Все содержание соображений генерала Мышлаевского, продиктованных им 14‑го декабря утром, указывало, что не стремлением принять бой и пытаться разбить врага оно было проникнуто, а лишь одной мыслью – уйти во что бы то ни стало из‑под удара, занесенного 3‑й турецкой армией; и спасти хотя бы остатки войск группы, которые могли бы послужить ядром для создания в глубоком тылу новой армии.
Правда, сами соображения еще не были приказом об общем отходе, который только что был отменен по настоянию приехавшего генерала Юденича, а лишь предположениями о цели действий, если обстановка у Сарыкамыша не улучшится.
Но она и не могла еще стать менее опасной, так как и турки только заканчивали сосредоточение всех сил, брошенных ими в обход Сарыкамышу, и мы еще не закончили переброску частей для обороны Сарыкамыша.
Вот почему новые известия и о решительном наступлении турок в районе Сарыкамыша, которое они вели в течение всего дня 14‑го декабря, и о выходе турок к Ново‑Селиму – на половине пути между Карсом и Сарыкамышем – по‑видимому, произвели на генерала Мышлаевского столь сильное впечатление, что он пришел к заключению о безвыходности положения войск Сарыкамышской группы и решил оставить войска и уехать в Тифлис.
Действительно, в 8 часов утра 15‑го декабря генерал Мышлаевский, в сопровождении генерал‑квартирмейстера генерала Болховитинова, выехал в экипаже штаба 1‑го Кавказского арм. корпуса плохой патрульной дорогой, единственно остававшейся еще свободной у войск группы, кружным путем, через Каракурт и Кагызман, в Тифлис для создания, как он говорил, новой армии и организации дальнейшей обороны Закавказья.
Не задерживаясь в Каракурте, он проследовал в тот же день далее в Кагызман.
Как раз в это время к Меджингерту подошла 1‑я Кубанская пластунская бригада генерала Пржевальского. Шедшая с ней пограничная конная сотня была взята для сопровождения генерала Мышлаевского до Каракурта.
С пути генерал Мышлаевский вызвал на станцию Алагез (на Эриванской ветке железной дороги) командира 4‑го Кавказского арм. корпуса генерала Огановского, занимавшего своими войсками в пределах Турции долину Алашкертскую и Диадинскую и своим положением в Алашкертской долине обеспечивавшего левый фланг Сарыкамышской группы.
Генерал Мышлаевский приказал командиру этого корпуса тотчас же, не ожидая результатов боев под Сарыкамышем, отходить всем фронтом корпуса на пограничный хребет Агридаг, а в случае давления турок и далее, отступать в направлении Эривань – Акстафа.
Наконец, тогда же генерал Мышлаевский делает распоряжение Азербайджанскому отряду генерала Чернозубова немедленно очистить Тавриз и Урмию и отойти к Джульфе.
Командир 4‑го Кавказского арм. корпуса, не видя серьезного давления на него со стороны турок, понимая, что своим отходом он совершенно обнажает левый фланг Сарыкамышской группы и подставляет его под удары турок, решил не выполнять приказа генерала Мышлаевского. Так до конца операции 4‑й Кавказский арм. корпус продержался на своих местах, облегчив этим положение левого фланга Сарыкамышской группы и, благодаря этому, не позволив туркам завершить окружение.
Начальник же Азербайджанского отряда, согласно полученного приказания, не вдаваясь в оценку степени спешности его, очистил без всякого давления со стороны турок Тавриз, Урмию и Дильман, которые вскоре и были заняты небольшими частями турок. Азербайджанский отряд сосредоточился в районе Джульфа – Хой. Противник совершенно не производил давления на отряд.
Этот ничем не вызванный отход имел неблагоприятные последствия, особенно политические. Отход создал невыгодные для нас настроения среди малокультурных персов, усмотревших в этом признак нашей слабости; некоторые курдские племена во главе с ханом Симко, нами обласканном еще до войны, перешли на сторону турок. Эмиссары турок доходили на востоке и до шахсевен, пытаясь уговорить их произвести набег в нашем глубоком тылу, в Елисаветпольской губернии, но неудачно: шахсевены, помня тяжелый урок, полученный ими в 1912 г. и клятву, данную ими, не выступать против русских, не поддались уговорам и оставались спокойными.
После Сарыкамышской операции Азербайджанскому отряду пришлось потратить лишние усилия, чтобы боями вернуть утерянные без боев районы, и еще большую работу для приведения в подчинение снова курдских племен.
15‑го декабря, вскоре после отъезда генерала Мышлаевского, генерал Берхман, в соответствии с словесным приказом первого, делает распоряжение об общем отходе войск группы, о чем сообщает генералу Юденичу
Это распоряжение было отдано, по‑видимому, под впечатлением отъезда генерала Мышлаевского по тем же причинам, которые вызвали этот отъезд, и проникнуто твердым желанием командира 1‑го Кавказского корпуса как можно скорее выполнить соображения генерала Мышлаевского, приводимые выше, об отступлении вглубь русской территории.
Получив известие об отъезде генерала Мышлаевского из района войск группы, которая, таким образом, лишилась руководства командующего армией в трудную минуту, и сообщение генерала Берхмана о его решении немедленно отходить или мимо Сарыкамыша или, что и было только возможно, через Каракурт и Кагызман, командующий 2‑м Туркестанским корпусом генерал Юденич тотчас же понял всю гибельность такого решения.
Учитывая всю ответственность положения, создавшегося на Кавказском фронте, – ясно сознавая, что отступление войск группы влечет за собой неминуемую гибель их, так как условия окружения, бездорожье, суровая зима и неизбежный моральный упадок при отходе, – словом, все данные создавшейся обстановки не позволят совершить это отступление планомерно, а отдадут войска группы разгрому по частям, – учитывая все это, генерал Юденич решил всеми силами противиться исполнению приказа генерала Мышлаевского и такого гибельного настойчивого решения генерала Берхмана приводить его в исполнение.
Генерал Юденич полагал жизненно необходимым продолжать решительную борьбу с окружившим противником. Он полагал, что если мы будем отступать, то в конечном счете будем разбиты обязательно; если же будем вести решительный до конца бой, то можем или быть разбиты или победить; то есть в первом случае результат будет обязательно отрицательный, во втором же – может быть и положительный.
Будучи близким свидетелем и участником всего совершенного и находясь все время при генерале Юдениче в качестве его начальника штаба, свидетельствую, что ответственное решение это было принято им без колебания, тотчас же по получении распоряжения об общем отступлении и в полном сознании его необходимости и ответственности.
Это решение, принятое в самую критическую для нас минуту, дало новый ход последующим событиям и привело в конечном итоге армию к победе.
Собственно, с этой минуты достигла высшего напряжения тяжелая, длительная и мучительная Сарыкамышская операция с ее многими тяжкими кризисами.
Приводимые в Приложении № 11 распоряжения генерала Берхмана об общем отступлении в полной мере подтверждают правильность решения командующего 2‑м Туркестанским корпусом всеми силами противиться исполнению приказа об отступлении.
Части 2‑го Туркестанского корпуса, вернее, одна 4‑я Туркестанская стр. бригада, которая оставалась в составе корпуса в Пассинской долине, должна была, отбиваясь от наседавшего на нее почти всеми своими силами 2‑го турецкого корпуса (имевшего до 40–45 бат.), под угрозой с правого фланга со стороны Ханского поста, идти к Сарыкамышу, против которого уже сосредоточились два других турецких корпуса (9‑й и 10‑й), увлекая за собой 2‑й корпус и прикрывая, по существу, отход 39‑й дивизии через Меджингерт на Каракурт.
Задача была не исполнима и только наводила на мысль, что генерал Берхман в стремлении спасти, хотя бы одну 39‑ю дивизию, решил пожертвовать всеми остальными войсками.
Уезжая из района группы в Тифлис, генерал Мышлаевский не осведомил генерала Юденича ни о своем отъезде, ни о принятом им окончательно решении отступать, что только стало известно от генерала Берхмана, одновременно с получением сообщения о распоряжениях его об общем отступлении.
Покидая войска группы, генерал Мышлаевский не закрепляет командования за начальником штаба армии, который и прибыл из Тифлиса лишь потому, что все данные указывали, что генерал Берхман не охватывает всего значения происходивших событий и не может ими правильно руководить, и что вполне отвечало бы «Положению о полевом управлении войск», а оставляет своим заместителем, как старшего в чине, и очевидно, разделявшего его идею об отступлении, командира 1‑го Кавказского корпуса, о чем генерал Юденич узнает лишь из сообщения последнего.
Трагизм положения увеличивался следующими обстоятельствами:
1) Неослабевающей настойчивостью, с какой командир 1‑го Кавказского корпуса, по‑видимому, в полном согласии со взглядом ген. Мышлаевского на положение дела и выход из него, стремился привести в исполнение приказ свой об отступлении.
2) Неопределенностью взаимоотношений между командирами корпусов, выраженною в директивных распоряжениях генерала Мышлаевского, им объявленных накануне своего отъезда.
Правда, 16‑го декабря, уже с пути, вероятно, из Кагызмана, генерал Мышлаевский посылает генералу Берхману следующую телеграмму за № 51: «Ввиду прорыва турок у Ново‑Селима и создавшегося положения у Карса, предлагаю Вам вступить в командование войсками первого Кавказского и Сводного корпусов. Совместно с генералом Юденичем, который остается у Вас, Вы должны разбить турок у Сарыкамыша и открыть себе выход на Карс вдоль железной дороги, а при невозможности на Каракурте и даже по обходным путям в направлении к Карсу, уничтожая турок, которые перебросились с Ольтинского направления на пути между Сарыкамышем и Карсом. Для облегчения Вашего движения можно уничтожить часть Ваших обозов и бросить излишние тяжести. В случае недостатка продовольствия, широко пользуйтесь местными средствами. Сам я переезжаю в Александрополь, чтобы принять дальнейшие меры. Необходимо, чтобы связь Ваша с Тифлисом и Александрополем не прерывалась, организуйте ее на Кагызман, откуда до Каракурта есть летучая почта».
В ней генерал Мышлаевский передаете генералу Берхману командование войсками группы, по копии этой принципиальной телеграммы для сведения и руководства во взаимоотношениях генерал Юденич не получал. Лишь после операции, уже в Тифлисе, последний узнал о существовании ее.
Вот почему с самого отъезда ген. Мышлаевского установился особый порядок взаимоотношений, при котором генерал Берхман не отдавал приказаний командующему 2‑м Туркестанским корпусом.
Благодаря всему этому, генералу Юденичу необходимо было употреблять всю силу своего авторитета, как начальника штаба армии, и присущее ему упорство, чтобы приказ об отступлении не был исполнен.
В соответствии с принятым решением не допустить общего отхода войск группы, генерал Юденич 15‑го декабря тотчас же по получении извещения о нем, настойчиво просит по телефону командира 1‑го Кавказского корпуса отменить приказ об отступлении, но первоначально все его настояния не изменили решения генерала Берхмана и с наступлением темноты, вечером 15‑го декабря, части 1‑го Кавказского корпуса начали отход с Ардосских позиций.
Получив извещение от начальника 39‑й дивизии об отходе ее и порядке этого отхода, командующий 2‑м Туркестанским корпусом принужден был также приказать отходить частям корпуса, так как положение его и так весьма тяжелое при обойденном правом фланге, стало бы безвыходным с обнажением и его левого фланга.
Но генерал Юденич не оставляет намерения препятствовать отступлению войск группы; он отводит свои войска лишь на несколько верст от первоначальных позиций и, стремясь выиграть время, вновь обращается к генералу Берхману; он телеграммой в ночь на 16‑е декабря настойчиво просит последнего остановить части 1‑го Кавказского корпуса, хотя бы до вечера 17‑го декабря, указывая, что он останавливает части 2‑го Туркестанского корпуса на позиции Кабах‑тапа – Хорум‑даг (не доходя до Зивинских позиций).
Одновременно с этой телеграммой генерал Юденич лично и через чинов своего штаба настойчиво просит исполнить его просьбу и, наконец, после больших усилий командир 1‑го Кавказского корпуса приказал частям его корпуса приостановиться на Чермукской позиции.
2‑й Турецкий корпус, получив приказание Энвера‑паши вести самые энергичные атаки, дабы этим содействовать удару, наносимому обошедшими корпусами, 15‑го декабря вел непрерывные атаки по всему своему фронту, доводя их до особого напряжения на нашем правом фланге.
На следующий день, 16‑го декабря, части 2‑го корпуса с такой же энергией атакуют наши части, особенно 2‑й Туркестанский корпус, на вновь занятых ими Хорумдагских и Чермукских позициях. Хотя позиции были случайные, особых выгод для обороны не представляли и не были укреплены, но все‑таки турки не имели успеха, и наши части прочно стояли на занятой позиции.
Под Сарыкамышем 15‑го декабря турки ничего серьезного не предпринимали; боевые действия ограничивались мелкими столкновениями и перестрелкой по всему фронту.
Энвер‑паша, принявший непосредственное руководство атакой Сарыкамыша, по‑видимому, поджидал сосредоточения у Сарыкамыша всего 10‑го турецкого корпуса, который еще накануне вышел на линию железной дороги Карс – Сарыкамыш у Ново‑Селима и прервал связь Сарыкамышской группы с Тифлисом.
К вечеру этого дня на усиление Сарыкамышского отряда подошла 1‑я Кубанская пластунская бригада в составе пяти батальонов с Кавказским отд. горным арт. дивизионом, и начальник этой бригады, генерал Пржевальский, вступил в командование Сарыкамышским отрядом.
В этот же день прибыл к району Сарыкамыша 155‑й пех. Кубинский полк, свернувший после ст. Саганлугской на тяжелую тропу в обход Сарыкамыша с востока, кроме одного батальона с двумя пулеметами, спешно двинутого от ст. Саганлугской на повозках еще накануне по шоссе к Чемурлы‑дагу на 7‑й версте. К левому флангу Сарыкамышского отряда, на 7‑й версте, у Чемурлы‑дага, подошел один батальон 17‑го Туркестанского стр. полка.
18‑го декабря к Сарыкамышу подошел 154‑й пех. Дербентский полк.
Пластуны генерала Пржевальского пришли, совершив замечательно форсированный марш.
К ночи на 16‑е декабря группировка войск Сарыкамышской группы была следующая: у Сарыкамыша сосредоточились 15 батальонов пехоты, шесть казачьих сотен, две ополченские дружины и несколько случайных формирований из тыловых частей; в Пассинской долине против 2‑го турецкого корпуса оставалось: в 1‑м Кавказском корпусе – 201/2 батальонов пехоты, 14 каз. сотен и один сап. батальон, во 2‑м Туркестанском корпусе – 101/2 батальонов пехоты, 2 сотни казаков и один сап. батальон: у Карадербентского прохода – 2 батальона пехоты, 6 сотен казаков; у Ханского поста со стороны с. Бардус – 53/4 батальонов пехоты и 2 сотни казаков. Все с соответствующей артиллерией.
К этому времени турки сосредоточили к Сарыкамышу 51‑й батальон с артиллерией, в обходных колоннах, не считая частей вспомогательного назначения. В Пассинской долине атаки вели на нас более 45 батальонов 2‑го турецкого корпуса с пограничными и жандармскими частями, 37‑я дивизия, 2‑я кавалерийская дивизия и 1,2 и 4‑я резервные кав. дивизии, а всего против Сарыкамышской группы – 105 батальонов, 96 эскадронов и сотен с соответствующей артиллерией.
В ночь на 16‑е декабря генерал Пржевальский произвел перегруппировку, влив в боевую линию часть вновь прибывших войск и сохранив небольшой резерв. На крайнем правом фланге был сосредоточен 80‑й пех. Кабардинский полк с одним батальоном пластунов, в центре, в районе вокзала – батальон 18‑го Туркестанского стр. полка, батальон пластунов, 597‑я дружина ополчения, 1‑й Запорожский каз. полк и другие мелкие части, на левом фланге – 155‑й пех. Кубинский полк, один батальон 17‑го Туркестанского стр. полка, один батальон пластунов, два эксплуат. батальона и мелкие образования; остальное было в резерве.
С утра 16‑го декабря Энвер‑паша повел решительное наступление всеми силами обходных колонн, нанося главный удар частями свежего 10‑го турецкого корпуса против нашего правого фланга со стороны Али‑Софи и Яг‑Басана. Но наши части, несмотря на утомление и большие потери предыдущих дней, отбили все их атаки, а на крайнем правом фланге даже несколько продвинулись вперед. В течение всего дня турки вели по всему своему фронту непрерывные и энергичные атаки.
Около 10 часов вечера Энвер‑паша повел решительное наступление крупными силами на центр нашего расположения – на вокзал и, севернее его, на шоссейный мост у входа в Сарыкамыш, т.е. на участок самый опасный для нас, так как непосредственно за ним находились все наши склады огнестрельных припасов и продовольствия, с потерей которых войска группы оставались без патронов и снарядов и обрекались на голод.
Атака турками велась чрезвычайно упорно и очень большими силами. Наши части, несмотря на проявляемую необычайную стойкость, под давлением слишком больших сил, принуждены были отходить к самому Сарыкамышу.
Командир 1‑го Запорожского казачьего полка, полковник Кравченко (начальник вокзального участка), видя некоторое замешательство у моста на шоссе при входе в Сарыкамыш, бросился туда, чтобы восстановить положение, но был убит.
На плечах отступавших наших частей турки ворвались в Сарыкамыш, заняли крайние его дома и казармы 156‑го пех. Елисаветпольского полка. Почти одновременно они захватили и вокзал.
Таким образом, фронт Сарыкамышского отряда был прорван, создалась угроза самому Сарыкамышу, и положение стало не только опасным, но и критическим.
В течение всего дня ген. Пржевальский, бдительно следя за ходом боя, в нужную минуту направляет на угрожаемые участки небольшие подкрепления из резерва, а частью снимая их с менее опасных участков. К вечеру у него в резерве оставалось лишь две сотни 6‑го Кубанского пластунского батальона.
До позднего вечера шел тяжелый штыковой бой. Наши немногочисленные части изнемогали, но, несмотря на это, все части бросились в контратаку, ударом в штыки стремясь восстановить положение.
В это время, уже в полной темноте, генерал Пржевальский получает донесение о появлении турок у домов северной стороны Сарыкамыша и в прилегающем леске. Генерал Пржевальский решает бросить туда свой последний резерв, но чтобы получить наибольший результат от действия этих небольших сил, он вызывает своего начальника штаба, полковника Термена, временно вместо него, командовавшего 1‑й Кубанской пластунской бригадой, и говорит ему: «У меня остался последний резерв – две сотни 6‑го Кубанского пластунского батальона. Возьми их, иди туда, ориентируйся и действуй по обстоятельствам. Теперь пришла твоя очередь спасать Сарыкамыш». Генерал Пржевальский объяснил ему всю обстановку и сказал, что более ни на какие подкрепления нельзя рассчитывать. Перекрестив полковника Термена, он его отпустил. Последний с готовностью принял это ответственное поручение и немедленно отправился его исполнять.
Оказывается, в то время, как все части Сарыкамышского отряда были втянуты в решительный бой, на крайнем правом фланге, там, где лес почти вплотную примыкал к домам Сарыкамыша, турецкие части, скопившись на опушке леса, начали уже перебегать в Сарыкамыш. Увидев это и поняв все чрезвычайное значение происходящего, полковник Термен тотчас же бросается туда с обеими сотнями. Пластуны без выстрела, в полном молчании, атакуют турок и опрокидывают их штыками. Внезапная и молчаливая атака производит на противника настолько сильное впечатление, что он уже не пытается возобновлять здесь атаки.
Постепенно наши части на всем фронте решительными атаками восстановили положение, обратно овладели вокзалом, отбросили турок от шоссе. Лишь около полутора батальонов турок засели в казармах и оставались до следующего дня в Сарыкамыше.
В течение ночи турки возобновляли новые атаки, чтобы восстановить уже ранее днем достигнутое, но безуспешно. Части Сарыкамышского отряда контратаками оттеснили турок с ближайших от шоссе высот и овладели «Орлиным гнездом» над вокзалом.
Таким образом, решительный удар двух турецких корпусов на Сарыкамыш, хотя и с большими усилиями и потерями, но был отбит.
Получилась некоторая, еще отдаленная, уверенность, в возможности спасения Сарыкамыша.
В обстановке происходил некоторый перелом.
Как было сказано выше, на рассвете 16‑го декабря командир 1‑го Кавказского корпуса, по настоятельному требованию генерала Юденича остановить отступающие войска хотя бы до вечера 17‑го декабря, задержал части 1‑го Кавказского корпуса на Чермукских позициях, а туркестанцы тогда же были остановлены на Хорумдагских позициях.
Но уже днем 16‑го декабря, по‑видимому, под впечатлением тяжелых боев, которые происходили в этот день у Сарыкамыша, когда турки ворвались в вокзальную часть последнего, генерал Берхман вновь приказывает войскам отступать.
Узнав об этом, генерал Юденич, сначала через подполк. Драценко, а затем лично, просит командира 1‑го Кавказского корпуса не трогать войск с позиции, тем более что особенного давления именно на части 1‑го Кавк. корпуса и не было. 17‑го декабря генерал Юденич, получив сведения о результатах боев у Сарыкамыша, вновь посылает генералу Берхману телефонограмму за № 439, в которой настаивает на задержании войск на Чермукских и Хорумдагских позициях и 18‑го декабря, пока не выяснятся результаты боев у Сарыкамыша. Но командир 1‑го Кавказского корпуса остается неумолимым, и части 1‑го Кавказского корпуса оставили Чермукские позиции и начали отходить. Чтобы не оказаться в изолированном положении в «мешке», части 2‑го Туркестанского корпуса начали также отходить.
Около 10 часов утра 17‑го декабря начальник штаба генерала Юденича возвратился из Сарыкамыша в Караурган, узнал о требованиях командующего корпусом и начавшемся уже отходе войск; он доложил командующему корпусом, что в Сарыкамыше к ночи достигнут существенный успех, на который можно опереться в новом требовании генералу Берхману не отходить. Тогда, по предложению начальника штаба, генерал Юденич решил командировать в штаб 1‑го Кавказского корпуса подполковника Драценко. Он приказал ему объяснить генералу Берхману обстановку и гибельность его настойчивого отступления и передать его решительное требование прекратить отступление и остановить войска. Вместе с тем, генерал Юденич приказал подполковнику Драценко, если никакие доводы не убедят командира 1‑го Кавказского корпуса и не заставят его остановить свои войска, то передать ему от имени генерала Юденича, что последний, в согласии с «Положением о полевом управлении войск», вступает в командование войсками группы и тотчас же отдаст приказ о прекращении отхода.
Подполковник Драценко доказывал генералу Берхману, что отход к Карсу все равно невозможен, а отход через Каракурт – Кагызман одного 1‑го Кавказского корпуса, при бездорожье, грозит потерей не только всего 2‑го Туркестанского корпуса, отдаваемого на съедение, но и всех орудий и обоза 1‑го Кавказского корпуса.
Наконец, подполковнику Драценко удалось убедить командира 1‑го Кавказского корпуса остановиться еще на два – три дня, почему он не объявлял окончательного ультиматума генерала Юденича.
Но так как войска уже оставили Чермукские позиции и были в отступлении, то они были остановлены на самой границе; тогда же были отведены к государственной границе и части 2‑го Туркестанского корпуса, и, таким образом, части обоих корпусов заняли позиции на Саганлугском хребте вдоль самой границы от горы Геля на правом фланге до Башкея на левом включительно.
В это время под Сарыкамышем происходило следующее: на рассвете 17‑го декабря полтора батальона турок, накануне засевших в казармах елисаветпольцев, нам сдались.
В течение дня 17‑го декабря турки, после сильного напряжения упорных атак в предыдущие дни, проявляли малую деятельность. Напротив, части, бывшие под командой полковника Букретова на левом фланге у Сарыкамыша, перешли в наступление в направлении Бардусского перевала.
А саперный подполковник Нагорский, непосредственно командовавший небольшим отрядом в районе Верхнего Сарыкамыша и день за днем выбивавший из сакель (глинобитных домов) засевших там турок, в этот день окончательно очистил Верхний Сарыкамыш. Из двух последних занятых турками домов один был им взорван подведенным под здание громадным зарядом пироксилина (с помощью минной галереи), причем все защитники этого дома погибли, а засевшие во втором доме, в числе троих штаб‑офицеров, 7 обер‑офицеров, одного врача и 300 аскеров (солдат) с командиром полка и муллой, сдались.
При отходе наших войск на Саганлугские позиции, турки тотчас же перешли в наступление по всему фронту. В течение 17‑го, 18‑го и 19‑го декабря турки вели непрерывные атаки, определенно нанося главный удар на Караурган, вдоль лучшего пути, шоссе Караурган – Сарыкамыш, и пытаясь, прорвать наш фронт на этом участке.
Напряжение боев в районе Караургана стало необычайное. Положение туркестанцев, выделивших из 18 батальонов 71/2, батальонов в Сарыкамыш и на Ханский пост и усиленных только двумя батальонами куринцев, возвращенных командиром 1‑го Кавказского корпуса, было отчаянное.
Позиции 16‑го Туркестанского стр. полка у Караургана несколько раз переходили из рук в руки. Не раз положение казалось критическим. Изнемогшие войска, казалось, не находили в себе сил идти вперед для обратного овладения оставленной только что позиции, но твердая воля ген. Юденича преодолевала все: он категорически требовал восстановления положения, и усталые, вконец изнемогшие, но преисполненные сознанием долга, бойцы неизменно бросались вперед, и положение восстанавливалось.
Командир 2‑го турецкого корпуса Абдул‑ Керим‑паша, решительный и твердый, по настоятельному требованию Энверапаши, непрерывно вел упорные атаки в направлении Караургана, стремясь прорвать здесь наше расположение. Атаки в этом направлении велись в течение 17‑го, 18‑го и 19‑го декабря все с одинаковым упорством.
В это же время Энвер‑паша, дав передышку своим войскам 17‑го декабря, на другой день, 18‑го декабря, с утра, пользуясь густым туманом, вновь повел общее наступление обоими корпусами на Сарыкамыш, нанося главный удар на центр нашего расположения в районе вокзала.
До полудня турки произвели три энергичные атаки; они были отбиты, но войска изнемогли. К началу четвертой (последней) атаки генерал Пржевальский подвел к угрожаемому участку резервы, и она тоже была отбита.
Таким образом, и этот раз, несмотря на большое превосходство сил турок и громадное напряжение атак, которые ими велись, все они были отбиты нашими войсками.
Положение к вечеру 18‑го декабря в Сарыкамыше стало устойчивое и уверенное.
Еще в первый день турецких атак на Сарыкамыш, 12‑го декабря, одним из первых турецких снарядов была разбита единственная в группе радиостанция, а 14‑го декабря части 10‑го турецкого корпуса, заняв с. Ново‑Селим, перехватили шоссе, повредили полотно железной дороги и разрушили телеграфную линию, и, таким образом, телеграфная связь с Тифлисом перестала существовать.
18‑го декабря, наконец, эта радиостанция была исправлена и связь с Тифлисом восстановлена.
Одной из первых радиограмм генерал Юденич запрашивался из Тифлиса по приказанию Главнокомандующего его помощником, куда направить Кавказскую кавалерийскую дивизию, отправленную с западного фронта из района Варшавы на усиление Кавказской армии, переживавшей кризис под Сарыкамышем.
В суровую зиму, во время боев с численно превосходящим противником, в сильно гористой и пересеченной местности, коннице нечего было делать. Да и конницы у нас для гористого театра было достаточно своей. И если Ставка, очевидно, учитывая это обстоятельство, все же направила дивизию на Кавказ, это показывало, насколько трудно было положение в то время и на западе, не позволившее выделить на Кавказ в такую минуту что‑либо более основательное.
Помню, что генерал Юденич, получив эту радиограмму, очень рассердился и, несмотря на неопределенность нашего положения, учитывая условия местности и зимнего времени и считая, что конница не может при этих обстоятельствах принести существенную пользу, коротко ответил: «Вернуть в Варшаву». Не знаю, как ответили из Тифлиса, но потом рассказывали, что этот отказ от дивизии, вместе с его телеграммой, которая приводится ниже, произвел впечатление: сочли, что, значит, не все потеряно, если отказываются от дивизии.
18‑го же декабря вечером из Караургана, непосредственно перед переездом штаба на ст. Саганлугскую, генерал Юденич послал в Тифлис Главнокомандующему генерал‑адъютанту графу Воронцову‑Дашкову следующую радиограмму за № 140: «Положение турок отчаянное, мы можем и должны их уничтожить; благоволите приказать частям 3‑й стрелковой бригады наступать из Карса на Дивик для действия во фланг и тыл турок. Наступление Абациева через Карадербент в тыл 2‑му турецкому корпусу ускорит развязку».
В ответ на эту радиограмму, помощник Главнокомандующего генерал Мышлаевский, к этому времени уже прибывший в Тифлис, отправил непосредственно на имя генерала Юденича следующую телеграмму 19‑го декабря за № 3806: «Вашу телеграмму № 140 дословно передал коменданту крепости, вполне присоединяюсь к Вашему соображению. Если опрокинете турок, развейте самое энергичное их преследование, хотя бы ценою большого утомления войск. Главнокомандующий находит, что генерал Берхман напрасно переехал в Сарыкамыш, его присутствие крайне желательно для руководства арьергардов, прикрывающих обозы. Передайте ему мнение Главнокомандующего. 3806. Мышлаевский».
К сожалению, эта телеграмма, посланная на имя генерала Юденича и полученная, когда уже в Сарыкамыш переехал командир 1‑го Кавказского корпуса, не была передана первому по назначению, а задержана генералом Берхманом.
Не была передана генералу Юденичу и телеграмма коменданта Карсской крепости генерала Зубова от 19 декабря за № 1270, в которой последний сообщал о сделанных им в соответствии с требованием генерала Юденича распоряжениях и просит возможно скорее передать эту телеграмму последнему.
Поэтому некоторое время ген. Юденич недоумевал, почему никакого решения не последовало со стороны Главнокомандующего на его предложение, которое имело целью не открывать ворота и помогать отступать войскам, а единственное стремление нанести возможно полное поражение врагу.
Но и по восстановлении связи с Тифлисом, взаимоотношения между командирами корпусов оставались неопределенными. Правда, с этого времени у командира 1‑го Кавказского корпуса ослабло, а вскоре и прошло стремление уходить во что бы то ни стало из района Сарыкамыша, так как у последнего ясно уже с 18‑го декабря опасность миновала, и лишь на фронте 2‑го турецкого корпуса продолжались тяжелые бои.
Поэтому теперь генералу Юденичу сделалось легче согласовать свои распоряжения с таковыми генерала Берхмана, который, по существу, принимал их после предварительных переговоров по телефону.
Еще 18‑го декабря отряд полковника Довгирта у Ханского поста, успешно наступая, вышел к дороге между с. Бардус и Сарыкамышем, угрожая перерыву сообщения турок, подошедших к Сарыкамышу, по кратчайшему пути через с. Бардус.
Так как энергия турок у Сарыкамыша начала заметно ослабевать, а мы успели сделать возможную переброску к району Сарыкамыша, генерал Юденич пришел к заключению о необходимости перейти к решительному наступлению против обошедших турок, с целью их уничтожить.
Послав 18‑го декабря Главнокомандующему радиограмму о необходимости направить 3‑ю Кавказскую стр. бригаду для удара в левый фланг и тыл обошедших турок, генерал Юденич одновременно приказывает полковнику Довгирту направить из состава его отряда 17‑й Туркестанский стр. полк через Малаканские летние кочевки в направлении Бардусского перевала, дабы этим движением содействовать атаке столь важного для нас пункта. Придавая этому движению большое значение, с этим полком он посылает подполковника Драценко. Тогда же генерал Юденич просит генерала Берхмана перейти в решительное наступление всеми силами Сарыкамышского отряда генерала Пржевальского.
Он указывает желательность направить всю конницу в обход левого фланга обошедших турок.
19‑го декабря 17‑й Тукестанский стр. полк, продолжая развивать наступление, занял Малаканские кочевки, прервав кратчайшей и лучший путь отступления турок, и начал угрожать другому, более кружному, пути через перевал Эшак‑Мейдан.
В связи с наступлением 17‑го Туркестанского стр. полка, угрожавшего тылу 9‑го турецкого корпуса, отряд полковника Букретова, составлявший левый фланг Сарыкамышского отряда, усиленный батальоном 154‑го пех. Дербентского полка, успешно развил наступление и к 3 часам дня овладел Бардусским перевалом, захватив значительное число пленных из состава 9‑го турецкого корпуса.
На следующий день, 20‑го декабря, 17‑й Туркестанский стр. полк, вышедший в тыл частей 9‑го турецкого корпуса, продолжает развивать наступление. В течение дня им был прерван и другой путь от Сарыкамыша через перевал Эшак‑Мейдан, а перед вечером высланная вперед команда из лучших стрелков взяла под обстрел и вьючную дорогу на указанный перевал.
В этот день, 20‑го декабря, Энвер‑паша признал свою обходную операцию неудавшейся, решил отвести потрепанные 9‑й и 10‑й корпуса и, отдав об этом приказ по войскам, вечером того же дня оставил обходные корпуса и через перевал Эшак‑Мейдан направился к 11‑му корпусу для личного руководства атаками этого корпуса для спасения остальных.
Обстановка подсказывала необходимость самых решительных действий против обошедших турок.
Так как в течение 20‑го декабря на фронте Сарыкамышского отряда никаких решительных действий не предпринималось, между тем, как особенно важно было энергичное движение левым флангом этого отряда, то генерал Юденич, видя, что упускается время, посылает две настойчивые телефонограммы, одну утром, другую позже, генералу Берхману, требуя более решительных действий.
Он в них указывает, что нельзя медлить, как потому, что упускается время нам благоприятное для захвата всех обошедших турок, так и потому, что 11‑й турецкий корпус вел отчаянные атаки, чтобы оказать содействие турецким силам у Сарыкамыша, а оставшиеся против него 4‑я Туркестанская стр. бригада и два полка 39‑й дивизии с трудом сдерживают их атаки.
Учитывая важность событий и необходимость напряжения всех усилий, чтобы полнее покончить с турками у Сарыкамыша, генерал Юденич решительно отказывается от подкреплений со стороны Сарыкамыша, которых он не просил и которые предполагал прислать ему ген. Берхман по своей инициативе.
К вечеру 20‑го декабря к району Сарыкамыша подошли 1‑я Кавказская каз. дивизия в составе четырнадцати сотен и 2‑я Кубанская пластунская бригада; у Эль‑Кечмеза сосредоточился высланный из Карса отряд генерала Воронова в составе трех батальонов 263‑го пех. Гунибского полка с батареей и сотней, а вслед затем к Ново‑Селиму прибыл также из Карса отряд генерала Габаева в составе двух полков 3‑й Кавказской стр. бригады с батареей и сотней.
Таким образом, к вечеру 20‑го декабря в районе Сарыкамыша сосредоточилось 27 батальонов и 14 сотен, в районе Ханского поста находилось 33/4 батальона и 2 сотни, в районе Башкея – 2 батальона и 6 сотен, и против 11‑го турецкого корпуса оставалось: во 2‑м Туркестанском корпусе, где шли главнейшие атаки турок, – 121/2 батальонов, 2 сотни и 1 сап. батальон и в 1‑м Кавказском корпусе – 81/2 батальонов, 6 сотен и 1 сап. батальон. Все с соответствующей артиллерией.
Пока происходили события под Сарыкамышем, Ольтинский отряд генерала Истомина продолжал отступать и 16‑го декабря достиг с. Мерденек.
В ночь на 15 декабря 1914 г. генерал Мышлаевский, с пути, отдает приказание через коменданта Карсской крепости ген. Зубова выдвинуть 3‑ю Кавказскую стр. бригаду в направлении Мерденека с целью поддержать там отряд генерала Истомина и остановить наступление турок.
Полки бригады еще не вполне закончили свое формирование и не имели полностью полковых обозов; кроме того, крепость не имела своего гарнизона, кроме 263‑го пех. Гунибского полка. Поэтому генерал Габаев приказал 12‑му полку оставаться в Карсе для обеспечения его, а весь свой обоз передать в остальные полки бригады.
16‑го декабря после обеда три полка бригады (6 бат. и 4 орудия) выступили из Карса форсированным маршем и уже к вечеру 17‑го декабря подошли к Мерденеку.
В последнем находился штаб начальника Ольтинского отряда генерала Истомина.
В ту же ночь на 18‑е декабря полки бригады начали постепенно продвигаться от Мерденека для замены частей отряда ген. Истомина,
18‑го декабря с утра два полка 3‑й Кавказской стр. бригады, имея третий полк в резерве, уже заменив прикрывающие части отряда ген. Истомина, перешли в наступление против авангарда 32‑й турецкой дивизии (2–3 батальона), и к полудню турки отступили.
В 4 часа дня 18‑го же декабря, как только была установлена радиостанция штабом 3‑й Кавказской стр. бригады, было получено приказание выступить обратно в Карс, ввиду опасного положения крепости. Распоряжение это было сделано ген. Мышлаевским из Тифлиса, вслед за выдвижением Сибирской каз. бригады через Боржом к Ардагану.
Во исполнение этого нового приказания полки 3‑й Кавказской стр. бригады, в течение вечера смененные вновь частями отряда ген. Истомина, с наступлением темноты 18‑го декабря выступили эшелонами, по мере смены их обратно в Карс, куда и начали прибывать утром 20‑го декабря.
В соответствии с телеграммой ген. Юденича о выдвижении 3‑й Кавказской стр. бригады на Дивик для скорейшей ликвидации, обошедшей у Сарыкамыша группы турок, 19‑го декабря вечером комендантом крепости было получено приказание из Тифлиса о выдвижении этой бригады через Ново‑Селим в направлении на Дивик.
Ночью на 21‑е декабря два полка (11‑й и 12‑й) 3‑й Кавказской стр. бригады были перевезены по железной дороге из Карса в Ново‑Селим, где начальник бригады генерал Габаев получил приказание ген. Берхмана войти в подчинение ген. Баратова. Еще ранее, 19‑го декабря, из Карса в Эль‑Кечмез прибыл отряд ген. Воронова и также был подчинен ген. Баратову.
21‑го декабря все войска, сосредоточенные в районе Сарыкамыша, были двинуты в атаку 9‑го и 10‑го турецких корпусов.
Части левого фланга отряда генерала Пржевальского совместно с 17‑м Туркестанским стр. полком совершенно отрезали пути отхода частей 9‑го турецкого корпуса, который упорно отбивал все атаки отряда ген. Пржевальского на остальном его фронте, почему части отряда с трудом продвигались вперед.
На правом фланге, в районе Али‑Софи – Ново‑Селим, к сожалению, действия развивались не столь успешно.
Прежде всего на этом фланге были потеряны сутки, вследствие малой активности, которую проявлял ген. Берхман; он не смог заставить конницу ген. Баратова сделать форсированный переход и прибыть к утру 20‑го декабря, чтобы тогда же бросить ее в тыл частей 10‑го турецкого корпуса; также и отряд ген. Воронова с отличным 263‑м пех. Гунибским полком не был двинут решительно от Эль‑Кечмеза во фланг частей 10‑го корпуса, а получил пассивную задачу.
Между тем части 10‑го турецкого корпуса уже с вечера 20‑го декабря начали отходить, прикрываясь арьергардом.
Сосредоточенное в районе Эль‑Кечмез – Ново‑Селим большое количество пехоты ген. Берхман подчиняет начальнику 1‑й Кавказской каз. дивизии генералу Баратову, между тем как именно не следовало связывать конницу с пехотой, что привязывало первую к последней.
Вся пехота была направлена на Дивик и вышла не во фланг, а наткнулась на арьергард 10‑го корпуса.
Со стороны Ново‑Селима были двинуты 11‑й и 12‑й Кавказские стр. полки 3‑й Кавказской стр. бригады; далее из района Эль‑Кечмеза наступали гунибцы и 2‑я Кубанская пластунская бригада.
Густой туман мешал ориентироваться, а артиллерии – оказывать огневое содействие своей пехоте. Наступление шло вяло, и в течение дня части подошли к Дивику; пластуны по пути заняли с боя с. Еддыкилиса. Конница держалась у пехоты.
22‑го декабря, несмотря на метель, все части в районе Сарыкамыша были двинуты в решительную атаку, левым флангом глубоко охватывая расположение турок.
На правом фланге с. Дивик было атаковано одновременно частями 3‑й Кавказской стр. и 2‑й Кубанской пластунской бригад и гунибцами и после короткого боя, около часа дня, было ими занято; при этом было захвачено несколько сот пленных и несколько орудий арьергарда 10‑го турецкого корпуса.
Но главные силы этого корпуса, еще 20‑го декабря начавшие отход, вследствие указанных выше причин, успели выйти из‑под занесенного удара.
На левом фланге, где еще накануне пути отступления 9‑го турецкого корпуса были отрезаны, сопротивление турок скоро ослабело. Около 2 часов дня 14‑я рота 154‑го пех. Дербентского полка, под командой капитана Вашакидзе, энергично наступая, опрокинула турок, захватила четыре орудия и вышла к лагерю, где взяла в плен командира 9‑го турецкого корпуса Исхана‑пашу со всем его штабом, трех начальников дивизий – 17,28 и 29‑й – тоже со штабами, 107‑й штаб и обер‑офицеров, более 2000 аскеров и еще четыре орудия.
В течение всего дня остальные наши войска захватывали в плен все части 9‑го турецкого корпуса.
Со следующего дня преследование остатков разбитых двух дивизий 10‑го корпуса непрерывно продолжалось войсками генерала Пржевальского и конницей генерала Баратова. Турки в беспорядке отступали через Ольты в пределы Турции.
С началом операции на главном, Эрзерумском, направлении дивизия 1‑го Константинопольского, корпуса, направленная на приморское направление, двинулась через Артвин, Ардануч и Ялануз‑чамский перевал на Ардаган, вышла к 9‑му декабря, легко оттеснила части 3‑й Кубанской пластунской бригады, бывшей под командованием генерала Геника и направленной сюда спешным порядком с Черноморского побережья для обеспечения тифлисского направления через Боржом, и 17‑го декабря заняла почти без потерь г. Ардаган.
Из Тифлиса к Ардагану тотчас же была направлена единственно остававшаяся в резерве Сибирская каз. бригада с задачей непременно обратно овладеть Ардаганом и обеспечить это направление.
Когда бригада подходила к Ардагану» к нему же со стороны Ольты отступала бригада 20‑й пех. дивизии генерала Истомина, преследуемая одной 32‑й дивизией 10‑го турецкого корпуса, и уже 12‑го декабря находившаяся у Мерденека.
Подходя к Ардагану, начальник Сибирской каз. бригады генерал Калитин получил сведения о нахождении отряда генерала Истомина у Мерденека, но, не желая тратить времени на ожидание содействия этого отряда, решил самостоятельно овладеть Ардаганом, используя отступившие из последнего части 3‑й Кубанской пластунской бригады. Но так как последние, под впечатлением отхода, были морально сильно расстроены, то их участие было ничтожно и ограничилось выдвижением заслона и в сторону Ардагана со стороны с. Гюляберт.
Казаки же Сибирской бригады, произведя обход, нанесли быстрый удар с северо‑западной стороны и конной атакой овладели Ардаганом. Атака была произведена утром 22‑го декабря. Турки в беспорядке бежали через Ялануз‑чамский перевал, оставив сибирякам много пленных и два орудия. Остатки 3‑й дивизии, проблуждав в Чорохском крае, с трудом достигли территории Турции.
В связи с положением под Сарыкамышем и началом отхода 10‑го турецкого корпуса, и 32‑я дивизия, действовавшая против ген. Истомина, тоже начала отход. Преследуемая русскими со всех сторон, попала в общий поток отступающего 10‑го корпуса и, понеся громадные потери, остатками своими отошла вглубь территории турок.
Между тем части 11‑го турецкого корпуса, для содействия 9‑му и 10‑му корпусам, вели непрерывные атаки с фронта в Пассинской долине. Атаки велись с необычайной энергией.
Тщетно напрягая все усилия прорвать наш фронт у Караургана, с рассвета 20‑го декабря командир 11‑го корпуса Абдул‑Керим‑паша меняет направление главного удара и главную атаку ведет со стороны Алтун‑булаха, занятого им еще вечером 18‑го декабря (у высоты 808), в стык между 1‑м Кавказским и 2‑м Туркестанским корпусами.
Оттуда начиналось урочище, которое выводило к ст. Саганлугской и далее по шоссе на Сарыкамыш; это направление было кратчайшее от фронта 11‑го турецкого корпуса к Сарыкамышу и было скрытым до ст. Саганлугской.
Атаки в этом направлении начались, в связи со ставшим тяжелым положением 9‑го и 10‑го турецких корпусов и категорическим требованием Энвера‑паши усилить напряжение атак с целью, прорвав наш фронт, подать руку помощи 9‑му и 10‑му корпусам.
На этом новом направлении первый удар приняли 153‑й пех. Бакинский полк и полтора батальона с пулеметной командой 14‑го Туркестанского стр. полка. На поддержку их, для парирования этого нового удара турок, в район Алтун‑Булаха и высоты 808 постепенно направлялись все части, какие могли быть сняты с других участков позиции: 15‑й Туркестанский стр. полк, два батальона 2‑й Кубанской пластунской бригады, батальон 156‑го пех. Елисаветпольского полка, два батальона 79‑го пех. Куринского полка и бывший по соседству 16‑й Туркестанский стр. полк.
Напряжение атак, проведенных турками, было громадное, и сила этих атак возрастала по мере увеличения тяжести обстановки для 9‑го и 10‑го турецких корпусов.
Наши части решительными контратаками встречали жестокие удары превосходных сил турок. В одной из таких смелых контратак 10‑я рота 153‑го пех. Бакинского полка, под командой капитана Владимирова, стремительно бросившись вперед, опрокинула две роты турок, овладела турецкой батареей, особенно наносившей урон своим метким огнем, и захватила четыре горных орудия и много пленных.
Энвер‑паша, признав обходную операцию неудавшейся и отдав приказ 9‑му и 10‑му корпусам отходить, спешно, в ночь на 21‑е декабря направляется к 11‑му корпусу для непосредственного руководства атаками этого корпуса.
С его прибытием части 11‑го корпуса ведут еще более яростные и настойчивые атаки. Энвер‑паша лично ведет войска в атаку, бросаясь в первую линию атакующих и стараясь своим примером увлечь войска, которые проявляют чрезвычайную доблесть и настойчивость.
Наши войска несли громадные потери; но несмотря на все усилия турок, утомленные, без смены и отдыха дерущиеся наши войска с неослабной энергией отбивают все атаки турок, сами бросаясь в контратаки и проявляя высочайший героизм. В пулеметной команде 14‑го Туркестанского стр. полка из 8 пулеметов было совершенно повреждено огнем противника пять; почти весь состав ее был перебит; командир одного из взводов команды, подпоручик Короткевич, после гибели всех людей взвода, лично до конца вел огонь против идущих и уже приближавшихся турок, стреляя правой рукой из револьвера, левой – из пулемета, пока не был зарублен за пулеметом.
В этот день 153‑й пех. Бакинский полк, отражая сильнейшую атаку турок, перешел в решительную контратаку, опрокинул их и овладел второй турецкой батареей в четыре орудия.
Наконец, 23‑го декабря с утра Энвер‑паша вновь меняет направление главного удара атак 11‑го турецкого корпуса и ведет их на с. Еникей и гору Геля, с целью отбросить нас с путей отступления турок и облегчить отход частей 10‑го турецкого корпуса.
Тотчас же в этот район перебрасываются на усиление 13‑го Туркестанского стр. полка 153‑й пех. Бакинский полк из района Алтун‑Булаха и 15‑й и часть 14‑го Туркестанских стр. полков. Во главе отряда ставится полковник Термен, которому приказывается не позволить туркам прорвать наше расположение в этом районе.
Атаки на этом направлении ведутся турками несколько дней, достигая высшего напряжения. Утомленные бойцы еле передвигались и с трудом отбивали атаки. Имевшую серьезное значение гору Геля, которую вначале мы принуждены были оставить после стремительной атаки турок, решительно атаковал прибывший 153‑й пех. Бакинский полк, и, несмотря на отчаянное сопротивление турок и сильные потери, энергичным ударом в штыки овладел ею, захватив два орудия и много пленных. Так же решительно были отброшены турки и на остальных участках фронта.
В это время части Сарыкамышского отряда генерала Пржевальского и конница генерала Баратова продолжали свое преследование отступающих в полном беспорядке еще сохранившихся частей 10‑го турецкого корпуса, непрерывно нанося ряд ударов, внося расстройство в ряды отступающих и захватывая большое количество пленных, орудий и др. трофеев. Одна 2‑я Кубанская пласт, бригада захватила более 4000 пленных. 30 декабря был захвачен внезапным ночным ударом штаб 30‑й пех. дивизии с начальником дивизии и остатками этой дивизии.
На фронте 11‑го турецкого корпуса напряжение атак постепенно начало ослабевать, а с 27‑го декабря мы сами перешли в наступление против 11‑го корпуса.
Генерал Юденич, уже вступивший ранее в единоличное командование группой, усилил полковника Довгирта, бывшего в районе с. Бардус с двумя батальонами 18‑го Туркестанского полка, и приказал ему с отрядом в 4 батальона и 4 горных орудия двинуться в обход Зивинской позиции в тыл туркам, а 1‑го января 1915 г. все наши части по его приказанию перешли в наступление против 11‑го турецкого корпуса.
Наступившие особенно сильные холода и метели с ветром не остановили нашего наступления, и наши части с величайшим трудом, в глубоком снегу, медленно, но непрерывно продвигались вперед. Турки оказывали упорное сопротивление, принимая штыковые атаки. Полузамерзшие, с черными отмороженными ногами, они тем не менее принимали наш удар в штыки и выпускали последнюю пулю, когда наши части врывались в окопы.
Наконец, после необычайных усилий, колонна полковника Довгирта вышла в тыл Зивинской позиции. На пятый день, вечером 2‑го января, когда мы считали колонну погибшей, появилась она выходящей из ущелья в тылу турецкого расположения. Колонне надо было пять дней сверхчеловеческих усилий и упорства, чтобы проделать 12–15 верст в глубочайшем снегу, при сильной снежной метели. С трудом прокладывались траншеи в снегу выше роста человека, и медленно, по две‑три версты в день, продвигалась колонна вперед, чтобы выполнить данную ей серьезную задачу.
Появление этой колонны в тылу сломило окончательно сопротивление частей 11‑го турецкого корпуса, и, отдав нам Зивинскую позицию со многими пленными и другими трофеями, турки начали спешный отход.
Несмотря на полное изнеможете войск, утомленных непрерывными боями в течение месяца, генерал Юденич требовал проявления полной энергии при преследовании. Он хотел докончить разгром остатков 3‑й турецкой армии и выиграть пространство для будущих операций.
Общее наше преследование продолжалось до 5‑го января включительно, когда наши сильно поредевшие, но победные войска достигли старых наших позиций на фронте г. Коджуг, Сонамер, Ардос, Царе, Юзверан.
И только здесь, на старых подготовленных позициях, опять выиграв территорию и перенеся борьбу в пределы Турции, видя полное расстройство остатков турецкой армии и предел напряжения наших геройских войск, генерал Юденич приказал приостановить преследование, расположиться на старых позициях и приводить себя в порядок, получив заслуженный отдых.
И была пора. Войска, утомленные непрерывными упорными боями в течение месяца, ослабленные тяжелыми потерями, имея более 20 тысяч убитых, раненых и больных и более 6 тысяч отмороженных, без отдыха и смены, в суровую и очень снежную зиму, на воздухе, без крыши, при недостатке теплой одежды и продовольствия, – еле двигались, несмотря на чрезвычайно высокий моральный подъем.
Кавказ надолго был обеспечен от ударов турецкой армии, которую надо было снова формировать.
б‑го января, оставив командующим группой генерала Баратова как старшего и дав ему указания о перегруппировке, генерал Юденич с бывшими при нем чинами штаба армии, считая задачу выполненной, выехал к штабу армии в Тифлис, куда и прибыл 7‑го января в полдень.
Большая часть Кавказской армии (533/4 бат.), окруженная 105 батальонами турок, отрезанная от своей базы, поставленная в положение, многими считавшееся безнадежным, не только не погибла, но разбила наголову окружившую ее сильнейшую турецкую армию, взяв в плен более корпуса.
Чтобы понять всю тяжесть складывавшейся для нас обстановки, при которой начата была операция, надо учесть следующее:
1) Наша Сарыкамышская группа, численностью в 533/4 батальона, окружалась 105 батальонами турок, причем целых два корпуса из них вышли нам в тыл.
2) Местность, на которой происходили бои, была чрезвычайно гористая, пересеченная, средней высоты около 8 тысяч футов над уровнем моря, почти без дорог и на многих участках покрыта лесом, что затрудняло до чрезвычайности передвижение и связь.
3) Операция происходила зимой, с 12‑го декабря 1914 г. (бои начались даже с 10‑го декабря) по 5 января 1915 г. включительно, в суровых условиях зимней обстановки, при глубоком снеге, сильных метелях и морозах, доходивших до 20 градусов и более, при чрезвычайном недостатке теплой одежды.
4) Турецкая армия, завершая окружение, прервала нам все пути связи с Кавказом, оставив только одну патрульную дорогу вдоль границы на восток, на Кагызман. Путь совершенно неудобный для движения больших сил и недоступный для движения орудий и войсковых обозов. Связь телеграфная с Тифлисом тоже была прервана.
5) Все запасы, боевые (патроны и снаряды) и продовольствия, для войск группы находились в Сарыкамыше, недалеко от вокзала, под непосредственным ударом обходящих колонн турок.
Потеря Сарыкамыша знаменовала лишение войск Сарыкамышской группы и продовольствия и огнестрельных припасов.
6) Продовольственных запасов вообще было мало, почему с самого начала пришлось сокращать паек, доведя его вскоре после начала операции до одного фунта хлеба в день на человека.
7) Часть персонала госпиталей, до перерыва связи с Тифлисом, под влиянием распространившейся тревоги, самовольно, без разрешения, побросав имущество, успела уехать в тыл.
Оставшихся трех госпиталей с уменьшившимся штатом было совершенно недостаточно для обслуживания войск группы. Да и пользоваться ими было трудно, так как Сарыкамыш был под непрерывным огнем турок, а шоссе, связывающее войска с Сарыкамышем, проходило перед входом в последний на протяжении нескольких верст между противником и нами, и всегда держалось турками под огнем.
На эти обстоятельства хочу обратить внимание потому, что турецкий генеральный штаб и Commandant M. Larcher, пользовавшиеся при составлении описания турецкой войны по преимуществу турецкими официальными источниками, указывают на климатические и топографические условия как на главные, приведшие к неудаче операцию Энвера‑паши, умаляя значение других, главнейших, факторов из области духовной (воля, доблесть, сознание долга и творчество), давших нам эту блестящую победу.
Лишения от холода, при недостатке теплой одежды; непрерывное, в течение всей операции, пребывание на воздухе без крыши; тяжелые условия подачи помощи раненым; недостаток продовольствия при чрезвычайном физическом и моральном напряжении, – все это также было и у нас, но только войск было вдвое меньше.
8) До 11‑го декабря Сарыкамыш, не имевший ни одной строевой части, кроме ополченцев, вооруженных берданками, был совершенно беззащитен.
9) Вступивший в непосредственное командование группой генерал Мышлаевский тотчас же рассылает прибывших с ним чинов штаба армии, хотя и на почетные при создавшейся трудной обстановке должности, но лишает себя этим как бы сознательно в ответственную минуту готового органа управления, специально в предвидении такого случая и прибывшего из Тифлиса.
10) Распустив штаб, на следующий же день, под впечатлением совершенного турками обхода, генерал Мышлаевский отдает приказ об отступлении всей группы по одной еще остававшейся в распоряжении войск группы кружной патрульной дороге, малопроходимой для артиллерии и обозов, под фланговым ударом двух турецких корпусов, этим преждевременно признавая себя побежденным и обрекая войска Сарыкамышской группы на разгром ее по частям. Если на следующий день он отменяет его по настоянию ген. Юденича, то через день повторяет его снова. Между тем сам же признает путь настолько тяжелым, что разрешает уничтожить часть обозов и запасов.
11) По‑видимому, дав словесные указания командиру 1‑го Кавказского корпуса, генерал Мышлаевский оставляет войска в самую тяжелую минуту для армии, уезжая с генерал‑квартирмейстером генералом Болховитиновым в Тифлис, хотя бы и для важной цели создания новой армии и организации дальнейшей обороны Кавказа.
Таким образом, в критическую минуту армия лишается авторитетного и старшего над командирами корпусов начальника.
12) Уезжая из района армии, генерал Мышлаевский дает лишь какие‑то словесные распоряжения командиру 1‑го Кавказского корпуса, при штабе которого он находился, об отступлении, а, может быть, и о порядке руководства, неизвестные командующему 2‑м Туркестанским корпусом. Правда, с пути, 16‑го декабря, как оказывается, полевой запиской № 51 генерал Мышлаевский передает руководство войсками группы командиру 1‑го Кавказского корпуса, но эта записка принципиального и чрезвычайно важного значения не была сообщена командующему 2‑м Туркестанским корпусом, и содержание ее стало последнему известно лишь впоследствии, по окончании операции, в Тифлисе.
Таким образом, по отъезде генерала Мышлаевского явилась неопределенность во взаимоотношениях, так как если командир 1‑го Кавказского корпуса был старший в чине, то начальник штаба армии, только временно ставший во главе 2‑го Туркестанского корпуса, чтобы вывести его из тяжелого положения, был старше в должности и в согласии с «Положением о полевом управлении войск» механически становился заместителем командующего армией во время его отсутствия.
13) Наконец, командир 1‑го Кавказского корпуса, в соответствии ли с полученными словесными указаниями или самостоятельно, решает, что обстановка требует выполнения директивных указаний генерала Мышлаевского об отступлении и тотчас же по отъезде генерала Мышлаевского отдает приказ об общем отступлении, а затем в течение всей операции настойчиво стремится провести этот приказ в исполнение.
Почему генералу Юденичу пришлось затрачивать всю свою энергию не только на непосредственное ведение борьбы с врагом, но и на преодоление стремления командира 1‑го Кавказского корпуса во что бы то ни стало и скорее отступить.
Даже невоенному ясно, что, если бы Сарыкамышская группа выполнила приказ об отступлении, то была бы уничтожена по частям. Путь, предназначенный для отхода, мало пригодный для движения артиллерии и обозов, принудил бы бросить большую часть их. Войска были бы разбиты по частям, пытаясь уходить из «мешка», устроенного турецкой армией. Естественное при отступлении падение духа увеличило бы несчастье.
Так думал и командовавший 3‑й турецкой армией Энверпаша. В своем приказе от 12‑го декабря, отданном в с. Бардус, он ясно говорит, что «если русские отступят, то они погибли». Он был настолько уверен, что русская армия не решится принять бой и начнет отступать, что предлагает войскам скорее взять беззащитный Сарыкамыш, где аскеры найдут теплые квартиры, продовольствие и славу.
Весть об отступлении могла внести панику, примером чего, как первоначальный признак, был указанный выше случай с интендантским чиновником в Караургане, начавшим высыпать в речку муку. Артиллерия и обозы в первую голову попали бы к туркам, как то случилось с частью обоза 1‑го Кавказского корпуса, отправленного распоряжением командира этого корпуса в тыл.
Вывела группу из критического положения только воля генерала Юденича, решившего не выполнять приказа об отступлении, презревшего могущие быть гибельными последствия и знавшего героизм войск, который в сочетании с непреклонной волей начальника мог творить чудеса.
И чудо совершилось.
Войска совершили сверхчеловеческие подвиги.
Изнемогающие, без смены дерущиеся, почти без сна, непрерывно на морозе, полуголодные, зачастую плохо одетые, переносящие постоянно высокое моральное напряжение в ежедневных упорных боях, люди ходили, как пьяные. Но несмотря на это, проявляли высшую доблесть, умирая, но никогда не думая о спасении.
Вследствие малых сил, резервов никогда не было; все было в первой линии; закончив горячий бой на одном участке, части сейчас же, не отдохнув, шли безропотно на другой снова угрожаемый участок, чтобы там броситься в новый бой.
Как уже говорил, войска понесли громадные потери: более 20 тысяч убитых, раненых и больных и более 6 тысяч отмороженных. К концу операции многие роты имели по 20–50 рядов.
Дорогой ценой была получена победа, но она жизненно нужна была, и ею был спасен Кавказ.
Кавказский театр военных действий, вследствие отвлечения всех сил на западный, европейский, фронт, обслуживался немногочисленной армией. Чрезвычайно широкий фронт протяжением до 600 верст от Черного моря у Батума до Соуч‑Булага в Персии занимался нами прерывчато, жидко, сообразно со значением участков его. На главном, Эрзерумском, направлении в районе Сарыкамыша было сосредоточено не менее 2/3 армии. В глубоком и обширном тылу армии на территории всего Кавказа и Закавказья почти совершенно не было других частей, кроме запасных и этапных, а также ополченских дружин и конных сотен, плохо вооруженных. Только в Карсе заканчивала свое формирование 3‑я Кавказская стр. бригада и двигалась в направлении Ардагана из района Тифлиса Сибирская казачья бригада.
Рассчитывать на немедленную замену уничтоженной Сарыкамышской группы новой армией в короткий срок не приходилось; что‑либо снять с остальных, жидких участков фронта нечего было и думать.
Таким образом, если бы Сарыкамышская группа армии, т.е. главное ядро ее, прикрывавшее главнейшие и кратчайшее пути на Тифлис, была разбита и уничтожена, то туркам открывались бы эти пути для беспрепятственного движения.
Тифлис и все Закавказье с Бакинским нефтяным районом отдавались бы противнику с самого начала войны.
Вот эту‑то серьезность обстановки во всей ее совокупности, обстановку, чреватую гибельными последствиями в случае поражения, а оно по условиям обстановки было бы обязательно при исполнении приказа об отступлении, – и учел генерал Юденич, решив не отступать, а вступить в бой, и провел до конца это свое решение.
Эта воля, воля не к тому, чтобы уступить, сдать, а воля к борьбе до конца и привела войска к конечной победе.
Без нее все необычайное геройство войск было бы бесполезно и бесславно растрачено на выполнение гибельного плана, на частные, не соединенные усилия, и в лучшем случае могло дать не материальные выгоды для Родины, а лишь пример, как умирают за нее.
Заместитель султана, вице‑генералиссимус всех вооруженных сил Турции Энвер‑паша начал операцию, уверенный в успехе. План задуман смело, но сулил при удаче чрезвычайно выгодные для Турции последствия.
Из изложенного выше видно, как близок был Энвер‑паша к осуществлению своих грандиозных планов при создавшейся у нас обстановке приказами об отступлении. Надо было только их выполнить русской армии.
Дерзость плана окупалась прекрасно поставленной разведкой, отличным знанием местности, громадным превосходством в числе сил армии, предназначенной для операции, и чрезвычайной выносливостью турецкого солдата.
3‑я турецкая армия доводится до 150 тысяч человек, и большая часть их брошена против 50‑ти тысяч Сарыкамышской группы…
На фронте против Сарыкамышской группы оставляются почти такие же силы, и два корпуса целиком бросаются в тыл ее.
Марш‑маневр исполнен скрытно и успешно. Для движения 9‑го турецкого корпуса использован знаменитый исторический путь «топ‑ел» (пушечная дорога) по самому гребню гор, выходящий к с. Бардус на нашей границе. Все грозило катастрофой для нас.
Но Энвер‑паша допустил ошибки. Во‑первых, не учел исторической стойкости русских войск. Во‑вторых, слишком уверенный в полной беззащитности Сарыкамыша, что на самом деле и было до 11‑го декабря, и полагая, что он будет занят почти без боя первой пришедшей частью, он поспешил и, вместо того чтобы, подтянув колонны, сразу обрушиться крупными силами на Сарыкамыш, рано обнаружил себя и бросил слабый авангард, который, встретив неожиданное сопротивление и артиллерийский огонь, проявляет неуверенность.
Также и начальник головной 29‑й дивизии придает преувеличенное значение указанным выше обстоятельствам и, вместо того чтобы проявить полную энергию и решимость, теряет много времени, давая этим нам так необходимый выигрыш во времени. Так же поступает и командир 9‑го корпуса Исхак‑паша.
День за днем турки новыми, постепенно увеличивающимися пакетами бросаются на Сарыкамыш, но сила сопротивления нашего отряда там также постепенно увеличивалась прибытием новых частей.
И когда Энвер‑паша наконец бросает в атаку оба корпуса полностью, то в Сарыкамыше уже было сравнительно много войск, а главное – прошло первое впечатление неожиданности и получилась вера в себя, в то время как в турецких частях, настроенных на возможность легкого овладения Сарыкамышем, явились неуверенность, ослабление первого высокого порыва и истощение.
Турецкие войска проявляют в течение всей операции также высочайшую доблесть там, где от них этого требуют. Но командование не сумело это использовать. А немецкие офицеры, игравшие руководящую роль, применяли свои знания и свою доктрину вне времени и пространства, совершенно формально, совсем не зная и не считаясь ни с духовными свойствами войск, которыми пришли руководить, ни с материальными особенностями театра, на котором хотели применять свои методы.
Таким образом, несмотря на доблесть и порыв войск, благодаря ошибкам командования, турки теряют много драгоценного времени в колебаниях и за это погибают.
Удаленность от тыла, особо снежная зима в этот год, отсутствие помещений, плохая организация и подача продовольствия и слабая помощь раненым (почти все раненые погибали) ослабили порыв турецких войск и ускорили для них катастрофу.
Турецкая армия понесла жесточайшие потери. Тотчас же по окончании боев генерал Юденич приказал карсскому окружному начальнику приступить, не теряя времени, к скорейшему погребению турок, убитых в боях под Сарыкамышем во время операции, дабы весной, с таянием снегов и наступлением тепла, оградить от заражения гниющими трупами Сарыкамышский район, и приказал ему лично руководить этим.
В марте месяце 1915 г. этот самый окружной начальник при мне докладывал генералу Юденичу о результате работы по погребению, сказав, что сейчас они зарывают 23‑ю тысячу турецких трупов. Всего было похоронено турок лишь только под Сарыкамышем 28 тысяч.
На фронте, в Пассинской долине, в 11‑м корпусе, состав которого доходил до 45 батальонов, где напряжение боев было большое и бои продолжались в течение месяца непрерывно, потери были также громадны. Наконец, много погибших было и на пути отступления 10‑го корпуса.
Майор Ларше, составивший описание турецкой войны, пользуясь официальными источниками турецкого генеральная штаба, так описывает потери 3‑й турецкой армии в этой операции:
«9‑й турецкий корпус перестал существовать; также надо было целиком вновь формировать 30‑ю дивизию 10‑го корпуса и 34‑ю дивизию 11‑го корпуса. 3‑я турецкая армия в этой операции потеряла 90 тысяч человек. В рядах армии к 10‑му января 1915 г. состояло лишь 12 400 человек».
Это из 150 тысяч, начавших операцию.
Фактически 3‑я турецкая армия была уничтожена.
С самого начала операции сильная тревога распространилась в Тифлисе и по всему Кавказу. Возвращение генерала Мышлаевского одного не могло внести успокоения. Он проехал в Карс и Александрополь и ввел там осадное положение, приказав приступить усиленным темпом к усовершенствованию и постройке укреплений. Им было приказано организовать и немедленно начать работы по созданию укреплений у Тифлиса, у Мцхета, при выходе на Военно‑Грузинскую дорогу, и узла у Баку. Руководство ими в конце декабря он возложил на капитана Караулова, вернувшегося несколько ранее из Сарыкамыша.
В штабе армии приказано было вывозить семьи чинов штаба вглубь России, для чего всем выдавались прогоны и пособия и назначены были специальные поезда.
Вот какое было настроение в тылу и как безнадежно смотрели там на происходящее под Сарыкамышем, где решалась участь армии и Кавказа.
Тем большее впечатление произвела в Тифлисе весть о полной победе над турками с пленением полутора турецких корпусов.
И 7‑го января 1915 г. весь Тифлис, и военные, и гражданские представители, встречали на вокзале вернувшегося из Сарыкамыша победителя турок.
Результаты Сарыкамышской победы были многообразны и весьма существенны:
1) Она благоприятно отразилась на настроении общества во всей России, особенно на Кавказе.
2) Показала населению многоплеменного Кавказа, что русская армия чрезвычайно боеспособна, а управление – полно решительности. Пропаганда турок впредь среди мусульманского населения Кавказа не дает никаких результатов. Этим тыл Кавказской армии был обеспечен.
3) Управление армией передано в руки того, кто был главной причиной победы. Командующим армией был назначен генерал Юденич.
4) Войска приобрели веру в себя и свое превосходство над противником. В течение всей войны эта уверенность сохранилась и содействовала общему успеху.
5) 3‑я турецкая армия на полгода выведена из строя, и мы могли это время посвятить усилению армии новыми формированиями и соответствующему устройству тыла.
6) Уже отдав при начале Великой войны на западный фронт два из трех своих корпусов, тотчас же после Сарыкамышской победы, Кавказская армия могла дать западному фронту, по требованию Ставки, еще полтора корпуса, о чем будет сказано далее. Между тем это были крупные силы для Кавказской армии.
Только крупная победа над 3‑й турецкой армией могла позволить это сделать.
Перемены в командном составе и в управлении армий. Перегруппировка и организационная работа по усилению состава Кавказской армии и устройству ее тыла.
После Сарыкамышской победы произошли крупные перемены в командном составе Кавказской армии.
Начальник штаба Кавказской отдельной армии генерал‑лейтенант Юденич был награжден орденом Св. Георгия 4‑й степени и назначен командующим Кавказской армией с производством в полные генералы.
Главнокомандующий Кавказской отдельной армией генерал‑адъютант граф Воронцов‑Дашков, не будучи в состоянии непосредственно руководить армией, вследствие болезненного состояния своего здоровья, ходатайствовал перед Государем о вручении командования армией генералу Юденичу, только что нанесшему поражение 3‑й турецкой армии, руководимой Энвером‑пашой. Ввиду болезни престарелого Главнокомандующего, это решение было совершенно необходимо, так как передавало руководство борьбой за честь и достоинство Великой Империи и дело обеспечения важной окраины Государства в руки того, кто в критические минуты, переживаемые немногочисленной армией, сумел обнаружить величайшие волю, твердость и присутствие духа, выведя со славой армию из тяжкого положения и нанеся многочисленному противнику жестокое поражение. Это назначение давало генералу Юденичу большие права и необходимую самостоятельность.
Вследствие ухода командира 1‑го Кавказского арм. корпуса генерала от инфантерии Берхмана открылась вакансия на должность командира этого корпуса,
Кроме того, Главнокомандующий настоял, чтобы должность командира 2‑го Туркестанского корпуса не занималась генералом Лешом, отозванным Ставкой еще до прибытия корпуса на Кавказ из Туркестана для какого‑то поручения на западном фронте.
На должность командира 1‑го Кавказского корпуса генерал Юденич выдвигал начальника 1‑й Кубанской пластунской бригады генерал‑майора Пржевальского, отличившегося во время Сарыкамышской операции обороной Сарыкамыша. Но еще до прибытия ген. Юденича в Тифлис находившийся там генерал Мышлаевский ходатайствовал перед Главнокомандующим о назначении на эту должность начальника Сибирской казачьей бригады генерал‑майора Калитина и заручился его согласием. Связанный данным обещанием, Главнокомандующий назначил командиром 1‑го Кавказского арм. корпуса генерала Калягина, а командиром 2‑го Туркестанского корпуса, по ходатайству ген. Юденича, генерала Пржевальского. Эти назначения были Высочайше утверждены с производством обоих в чин генерал‑лейтенанта.
Начальником штаба Кавказской отдельной армии, вместо генерала Юденича, был назначен, по ходатайству последнего, генерал‑квартирмейстер штаба армии генерал‑майор Болховитинов, а вместо последнего – начальник штаба 4‑го Кавказского арм. корпуса, генерал‑майор Томилов.
Тотчас же по вступлении в командование армией, генерал Юденич решил продвинуться со штабом вперед, ближе к войскам, в пункт, откуда удобнее было бы управлять фронтом и иметь связь с войсками, сосредоточенными на главнейших направлениях, не только телеграфную, но и телефонную.
Кроме того, к такому перемещению из Тифлиса побуждал ряд причин, подробно указанных в начале главы о Сарыкамышской операции; в числе их главнейшею было стремление удалиться от политического и административного центра края, который отвлекал командование от важнейших боевых задач.
Здесь считаю не лишним остановиться на следующей особенности; с назначением генерала Юденича командующим Кавказской армией, во главе ее стали как бы два лица: Главнокомандующий генерал‑адъютант граф Воронцов‑Дашков, который уже с начала войны имел при себе штаб отдельной армии и в составе которого после Сарыкамыша произошло лишь замещение должностей начальника штаба и генерал‑квартирмейстера генералами Болховитиновым и Томиловым, о чем указано выше, – и генерал Юденич.
Естественно, последнему необходим был орган для управления, другими словами – также штаб армии. Создание его привело бы к тому, что над одной армией получилось бы два штаба армии. Явление нежелательное, так как образовалось бы нагромождение штабов. Генерал Юденич, скромный по натуре, никогда не любивший внешних блесков и смотревший трезво на дело, был категорически против такого не оправдываемого обстановкой нагромождения штабов и решил, что для пользы дела можно и должно обойтись одним существующим штабом, взяв с собой вперед для непосредственного управления армией только генерал‑квартирмейстерскую часть, а от дежурства и органов снабжения – лишь представителей. С таким решением генерала Юденича согласился и Главнокомандующий.
Так называемый полевой штаб Кавказской армии, выехавший вперед с ген. Юденичем и бывший его органом управления в течение почти всей войны, был составлен из следующих лиц: генерал‑квартирмейстер штаба Кавказской отд. армии генерал‑майор Томилов; за отсутствием начальника штаба, он, по существу, выполнял должность последнего.
Начальник оперативного отделения упр. ген. кварт, штаба Кавказской отд. армии полковник Масловский, фактически за весь этот период до конца Трапезундской операции в большой степени выполнявший функции генерал‑квартирмейстера, будучи непосредственным докладчиком по всем оперативным вопросам командующему армией и по его указаниям непосредственно же разрабатывая все операции. Начальником оперативного отделения был взят с собой один из его помощников, капитан, вскоре подполковник де Роберти и, специально для шифровки, шт.‑кап. Селезнев.
Начальник разведывательного отделения того же штаба армии подполковник, вскоре полковник, Драценко. При нем находился один из его помощников, капитан, вскоре подполковник, Штейфон.
В оставшейся в Тифлисе части штаба находились для связи: от оперативного отделения – капитан Караулов, а от разведывательного отделения – шт.‑капитан Колонтаевский. Эти лица вскоре были замещены.
Общее отделение управления генерал‑квартирмейстера было оставлено в Тифлисе, а для заведования службой связи и для передачи приказаний в Тифлис был взят из этого отделения причисленный к генеральному штабу подъесаул Дульцев; последний был использован для работ в разведывательном отделении.
От управления дежурного генерала был взят лишь экспедитор (чиновник), исключительно для приемки и отправки пакетов. Все вопросы по дежурству докладывал лично генерал Томилов и отправлял через экспедитора в Тифлис для исполнения все бумаги дежурства с резолюциями командующего.
От коменданта главной квартиры был взят один офицер – шт.‑капитан Рыхальский, для исполнения обязанности коменданта штаб‑квартиры; он же заведовал офицерским столом штаба. Автомобильным отрядом штаба заведовал поручик Емельянов.
Наконец, представителем при командующем армией от органа снабжения и докладчиком по всем вопросам снабжения был назначен бывший начальник военно‑судного отделения полковник Керстич; заведовал небольшой канцелярией при нем поручик Лихолатов. При нем же состояли представители отделов снабжения: артиллерийского, интендантского, инженерного и санитарного.
Таким образом, при командующем Кавказской армией генерале Юдениче, вместо создания тяжеловесного штаба с сотней офицеров, штаба, который и располагать было бы чрезвычайно затруднительно, а зачастую и невозможно в незначительных населенных пунктах театра военных действий, был образован небольшой, действительно полевой, штаб из 15–16 офицеров.
Только с помощью этого незначительного штаба были проведены успешно все блестящие операции до Трапезундской включительно. И недаром бывший начальник генерального штаба, а тогда состоявший при Великом Князе Николае Николаевиче генерал Палицын после славного штурма Эрзерума прислал телеграмму, поздравляя с блестящей работой маленький, но единый и дружный штаб.
Конечно, все это можно было сделать лишь при полном доверии Главнокомандующего к генералу Юденичу и совершенном невмешательстве первого в управление армией вторым. Но генерал‑адъютант граф Воронцов‑Дашков, рыцарски честный, чрезвычайно глубоко понимавший обстановку и имевший необычайное гражданское мужество, отлично все учитывал и старался не только никогда не помешать работе генерала Юденича, а, напротив, направлял все усилия, свою власть и авторитета к тому, чтобы помочь последнему.
Пунктом, куда решился переместиться ген. Юденич с указанным выше легким полевым штабом, была избрана крепость Карс, расположенная недалеко от нашей границы, на главном, Эрзерумском направлении.
Туда и переместился полевой штаб во второй половине января 1915 г.
Благодаря жестокому поражению, нанесенному 3‑й турецкой армии под Сарыкамышем, почти уничтожившему ее, Кавказская армия, весьма малочисленная, была надолго обеспечена от проявления активности со стороны противника.
Хотя и победная, Кавказская армия была обескровлена в тяжких боях с неизмеримо превосходными силами противника и нуждалась в отдыхе, пополнении и снабжении.
Вот почему, встав во главе Кавказской армии и получив необходимую самостоятельность, генерал Юденич тотчас же приступил к широкой организационной работе.
Прежде всего, пользуясь вынужденной бездеятельностью противника, командующий армией произвел необходимую перегруппировку, которая давала большие стратегические и тактические выгоды для проявления широкой активной деятельности на Эрзерумском направлении.
Вместо бригады 20‑й пех. дивизии, образовывавшей ранее Ольтинский отряд, на этих важных обходных путях Карс‑Эрзерумского направления был сосредоточен весь 2‑й Туркестанский корпус генерала Пржевальского.
В Пассинской долине был оставлен 1‑й Кавказский корпус генерала Калитина, причем должность командующего Сарыкамышской группой была упразднена.
Все части, действовавшие в районе Алашкертской, Диадинской и Баязетской долин, еще перед Сарыкамышской операцией были сведены в 4‑й Кавказский арм. корпус. Тогда же, при образовании 4‑го Кавказского корпуса, в последний был включен и Азербайджанский отряд; но в течение этого времени выяснилось неудобство такого включения как вследствие большой трудности управления корпусом, при таких условиях занимавшим слишком громадный фронт до 400 верст, так и по различию целей и задач, которые ставились Азербайджанскому отряду и остальной части корпуса, находившейся в пределах Турции.
Поэтому Азербайджанский отряд был выделен в самостоятельную единицу, подчиненную командующему армией непосредственно.
Еще в самом конце ноября и первых числах декабря 1914 г. 3‑я Кубанская пластунская бригада была снята с охраны Черноморского побережья и направлена: 15,17 и 18‑й батальоны в Батум для усиления Приморская отряда, а штаб и 13,14 и 15‑й батальоны – в Ардаган для обеспечения Боржом‑Тифлисского направления. Направленные в Батум батальоны там и были оставлены, а штаб 3‑й Кубанской пластунской бригады с батальонами, бывшими в районе Ардагана, были включены в состав 2‑го Туркестанского корпуса. В этот же корпус был направлен только что прибывший на Кавказ 3‑й дивизион 9‑й Сибирской арт. бригады в составе 16 горных пушек.
Вследствие прибытия на Кавказ большого количества третьеочередных казачьих частей и дружин ополчения, часть их была использована на усиление действующей армии, а остальные употреблены для планомерной охраны железных дорог, стратегических шоссейных путей и обеспечения порядка в обширном тылу Кавказской армии.
В 1‑ю Кавказскую каз. дивизию включен еще один третьеочередной полк: 3‑й Сунженско‑Владикавказский, и таким образом дивизия стала шестиполковой.
Во 2‑ю Кавказскую каз. дивизию, к имевшимся в ней 1‑му Латинскому, 1‑му Черноморскому, 3‑му Черноморскому и 3‑му Волжскому полкам были присоединены еще два третьеочередных полка: 3‑й Кизляро‑Гребенской и 3‑й Запорожский.
Закаспийская каз. бригада была усилена третьеочередными полками: 3‑м Линейным и 3‑м Екатеринодарским Кубанского каз. войска и 55‑м Донским – Донского войска.
Прибывшие из Сибири 2‑я и 3‑я Забайкальская каз. бригады были направлены: 2‑я бригада, в середине апреля, – в состав 4‑го Кавказского арм. корпуса, а 3‑я бригада первоначально была сосредоточена в районе Карса, а затем, после середины апреля, переброшена через Джульфу в Тавриз, где предназначалась в состав конного отряда генерала Шарпантье.
Прибывшая на Кавказ Кавказская кавалерийская дивизия была расположена в районе Александрополя.
Для службы связи и ординарческой включены в состав: 2‑го Туркестанского корпуса – 14‑я и 18‑я особые Кубанские сотни и 103‑я ополч. конная сотня, 1‑го Кавказского корпуса – 10‑я и 30‑я ос. Куб. сотни и 83‑я ос. Донская сотня, 4‑го Кавказского корпуса – 11,13 и 25‑я ос. Куб. сотни, Азербайджанского отряда – 26‑я ос. Куб. сотня и, наконец, Приморского отряда – 102‑я ополч. конная сотня и одна сотня 3‑го Лабинского полка.
3‑й Лабинский каз. полк был придан штабу армии.
В состав 2‑го Туркестанского, 1‑го и 4‑го Кавказских корпусов и Азербайджанского отряда, для второстепенных боевых задач, были направлены: 109‑я, 2‑я Кавказская, 1‑я Кавказская и 49‑я ополченская бригады, всего 29 дружин.
После Сарыкамышской победы, генерал Юденич, встав во главе армии, обратил особое внимание на развертывание существующих частей и формирование новых. Зная, что рассчитывать на усиление Кавказской армии присылкой извне нельзя, он стремился этим путем увеличить боевой состав немногочисленной армии.
В отделе «Силы и средства сторон» подробно была указана та громадная работа штаба Кавказской армии по усилению ее путем разворачивания существующих частей и формирования новых. Именно с этого времени эта работа достигла наибольшего напряжения.
Благодаря этому к июлю 1915 г., т.е. к началу крупной Евфратской операции, полки 2‑й Кавказской стр. бригады были развернуты в трехбатальонные; в то же время были быстро сформированы 4‑я Кавказская стрелковая дивизия, 4‑я Кубанская пластунская бригада, 23‑й Туркестанский стр. полк, 3‑я батарея 5‑го Туркестанского стр. арт. дивизиона, Кавказский отд. легк. арт. дивизион, 1‑я и 2‑я Кавказские отд. гаубичные батареи.
Полки 3‑й Кавказской стр. бригады перед отправлением на запад были развернуты в четырехбатальонные, а бригада переименована в дивизию.
Исключительно только вследствие этой усиленной работы по формированию командующий Кавказской армией мог помочь Ставке, отправив по ее требованию на запад только что сформированный 5‑й Кавказский корпус в составе 1‑й и 2‑й Кубанских пластунских бригад и 3‑й Кавказской стр. дивизии, а также 20‑ю пех. дивизию, всего 43 батальона, т.е. больше трети бывших в декабре 1914 г. сил всей Кавказской армии и в то же время сохранив армию в 106 бат., 222 сотни и 356 орудий.
Отправив на запад только что образованный после Сарыкамышской операции армейский резерв, командующий армией постепенно образует новый из: вновь сформированной 4‑й Кавказской стр. дивизии, 4‑й Кубанской пластунской и Донской пешей бригад и Кавказской кавалерийской дивизии, всего 26 бат., 30 эскадронов и сотен и 58 орудий, сосредоточив его в районе Сарыкамыш – Карс – Александрополь.
Вследствие громадного недостатка в артиллерии были произведены возможные формирования батарей из существующих на Кавказе пушек новых и старых образцов: они были распределены по корпусам и отрядам.
Особо ощущался недостаток в инженерных частях; для восполнения этого недостатка из прибывших на Кавказ шести ополченских саперных полурот пять были распределены в Приморский отряд и 4‑й Кавказский арм. корпус.
В этот же период был произведен еще ряд мелких формирований, которые были также включены в состав действующей армии.
Одновременно с перегруппировкой войск на фронте и усиленным формированием новых частей, была произведена громадная работа по устройству обширного тыла Кавказской армии.
Наиболее крупные работы велись в области: устройства и улучшения путей, формирования транспортных средств и окончательной организации охраны тыла.
Бездорожье театра военных действий указывало на необходимость принятия особо серьезных мер для исправления и поддержания в исправности существующих путей и устройства новых для облегчения связи войск действующей армии с тылом.
В наших пределах путей вообще было не особенно много, но все же разработанные пути вели ко всем участкам фронта армии, а на главном Карс‑Эрзерумском направлении к Сарыкамышу подходил и железнодорожный путь. Ветка этой железной дороги от Александрополя шла вдоль большого участка нашей границы к Джульфе и тем самым сокращала глубину работы войсковых транспортов.
Не то было в пределах Турции, где вопрос о сообщениях становился острым. Состояние путей описано в главе 2‑й.
При углублении в неприятельскую территорию и при существовании лишь грунтовых путей, да и то очень скверных, дело снабжения армии становилось тяжким и требовало колоссального количества транспортных средств и по преимуществу вьючных.
Для удовлетворительного разрешения этого вопроса наиболее целесообразно, по условиям военного времени, было проведение узкоколейных путей.
Но и в этом вопросе, как и в остальных, Кавказская армия не могла рассчитывать на особенную помощь извне, так как или эти средства обширной Империи поглощались главным нашим западным фронтом или железные дороги Европейской России, занятые полностью обслуживанием громадного западного фронта, не могли выделять составов для перевозок по нуждам Кавказской армии.
Поэтому последней приходилось рассчитывать во всех своих предположениях по преимуществу на себя и средства своей территории, т.е. Кавказа, бывшего тылом Кавказской армии.
У нас имелось в Карской крепости для обслуживания линии фортов около 80–100 верст узкоколейки с конной тягой (60 см); затем можно было достать около 200 верст узкоколейного пути 75 см ширины (и подвижной состав с паровой тягой), сняв его с узкоколейной ветки Боржом – Бакурьяны.
Наконец, нам было обещано Ставкой прислать около 200–300 верст узкоколейной линии и подвижной состав с паровой тягой из Архангельска. Эта линия была почти нормальной ширины.
Но эту последнюю линию нельзя было рассчитывать получить в скором времени, так как предварительно Архангельская линия должна была быть перешита на нормальную широкую колею. Скорее же всего можно было использовать узкоколейку из Карса.
Так как вопрос со снабжением был особенно острым для 2‑го Туркестанского корпуса, то узкоколейку, взятую из Карса, приказано было вести из Карса в Мерденек, находившийся на полпути до Ольт, где располагался штаб 2‑го Туркестанского корпуса. За неимением рельс далее Мерденека линия не могла быть проведена. Работы по проведению этой дороги были поручены начальнику военных сообщений. Линия была построена быстро, и уже летом 1915 г. подвоз всего необходимого производился по ней.
Узкоколейную железную дорогу с линии Боржом – Бакурьяны решено было использовать на главном Эрзерумском направлении, а ожидавшаяся из Архангельска была предназначена для устройства пути от Шахтахты (станция железной дороги Александрополь – Джульфа) до Каракилисы Алашкертской.
Главному начальнику снабжений отд. Кавказской армии было приказано:
1) Произвести работы по исправлению нашего главного пути – шоссе Карс – Сарыкамыш – Караурган.
2) Устроить шоссе от Караургана на линию фронта армии в Пассинской долине к Занзаху.
3) Спешно закончить полотно строившейся до войны железной дороги Сарыкамыш – Караурган с устройством обходов незаконченных тоннелей для скорейшей прокладки по этому полотну паровой узкоколейки.
4) Произвести изыскания для проведения паровой узкоколейки от ст. Шахтахты к Каракилисе Алашкертской.
Начальнику военных сообщений было приказано организовать постоянные рабочие команды для непрерывного поддержания в исправности грунтовых путей в непосредственном тылу армии и для расчистки их в зимнее время.
В соответствии с новой перегруппировкой была налажена этапная служба на военных дорогах.
Данный еще в октябре 1914 г. начальнику военных сообщений наряд на транспорты (восемьдесят) энергично приводился в исполнение под давлением командующего армией, которому нужны были они для правильной организации снабжения удалившейся от границы нашей армии. Более половины этих транспортов были вьючные. Вьючные транспорты были двух категорий: из лошадей и катеров по 350 в каждом, с подъемной силой в 1750 пудов и верблюжьи, по 150 верблюдов, с подъемной силой в 1200 пудов каждый.
В первые месяцы 1915 г. начальнику военных сообщений был дан еще больший наряд на формирование новых транспортов. Было приказано обратить внимание на колоссальный источник средств Закаспийской области для создания вьючных верблюжьих транспортов; при этом рекомендовалось применять способ наемных транспортов с проводниками – владельцами туркменами, знакомыми с уходом за этими нежными животными. Часть же лошадей, катеров и верблюдов для формирования транспортов была приобретена в Персии, где целые магалы (уезды) занимались, как промыслом, вьючной перевозкой товаров и где поэтому имелся неисчерпаемый источник этих средств.
Вследствие углубления Кавказской действующей армии на 11/2 перехода в пределы неприятельской территории, все обширное пространство позади ее было разделено демаркационной линией на ближний тыл армии и глубокий, подчиненный начальнику Кавказского военного округа генералу Вольскому.
Войска, поставленные на охрану железных дорог, шоссейных путей и поддержания порядка в тылу, были подчинены начальнику этого округа.
Еще была одна область, на которую было обращено большое внимание штаба армии. Эта область организации службы связи, связи технической.
Если вопрос об организации службы связи всегда и везде имеет серьезное значение, то на Кавказе значение тщательной организации технической связи еще более увеличивалось.
Вследствие чрезвычайно гористой и пересеченной местности, а также необычайно широкого фронта, совершенно несоразмерного малочисленной Кавказской армии, части ее, разбросанные редко по всему фронту и часто разделенные дикими гребнями и пересеченной местностью, не могли иметь непосредственной связи, даже со своими соседями. Только с помощью хорошей организации технической связи можно было парализовать все возникающие случайности, своевременно ликвидировать внезапное выступление противника, восстанавливать каждое колебание фронта, а главное, направлять усилия всех к одной цели, тотчас же используя все создающиеся благоприятные обстоятельства.
Вопрос об организации связи осложнялся двумя неблагоприятными факторами:
1) Мы с самого начала перенесли борьбу на территорию противника; страна была малокультурная; правительственных линий телеграфа на всем пространстве театра почти не было, и нам приходилось при организации телеграфной и телефонной связи между крупными войсковыми соединениями почти всегда заново строить линии, а не использовать существующие, что могло давать экономию и времени и средств.
2) Нормальные, положенные по штату средства связи и в пехотных полках и в телеграфных ротах, вообще недостаточны, в условиях Кавказского фронта были совершенно незначительны для удовлетворительной организации связи.
Чтобы при таких условиях благоприятно разрешить вопрос о хорошей и своевременной связи, было приказано, по указанию командующего, создать при управлении начальника военных сообщений подвижные телеграфные колонны; работа этих колонн была интенсивна и постоянна. Кроме того и имущество телеграфных рот увеличивалось инициативой командиров рот, коим в этом в полной мере содействовало командование.
В полках, которые вышли на войну со штатным имуществом, совершенно недостаточным по условиям театра (16 верст кабеля и 8 аппаратов), телефонное имущество постепенно значительно увеличилось сверх штата заботами самих частей, и Кавказское командование шло навстречу стремлению к такому увеличению.
В предвидении разного рода операций и в соответствии с этим возможных перемещений штаба были произведены постройки дополнительные линий, с помощью которых можно было бы быстро организовать связь с корпусами и отрядами.
Наконец, кроме изложенных обширных мер по усилению армии и созданию выгоднейшей для будущих операций группировки, несмотря на устойчивость положения после Сарыкамышской победы, командующим армией даны указания по инженерной подготовке театра: были постепенно созданы или усовершенствованы укрепления у Ардагана, Ахалциха, Ахалкалака, Александрополя, Сарыкамыша, Тифлиса и Баку.
Боевая деятельность на фронте Кавказской армии после Сарыкамышской победы до мая 1915 г. Выдвижение левого фланга армии к Мелязгерту. Рейд конницы.
Почти уничтоженная под Сарыкамышем 3‑я турецкая армия не могла думать о проявлении какой бы то ни было боевой деятельности на главном, Эрзерумском направлении; выведенная из строя, она была занята исключительно восстановлением своих частей и делала это с такой исключительной энергией, что уже через два‑три месяца все уничтоженный части были заново восстановлены, а остальные – пополнены и приведены в порядок.
Только на флангах части 3‑й турецкой армии проявляли активность и упорно сопротивлялись нашему продвижению.
В первые месяцы после Сарыкамышской победы командующий Кавказской армией генерал Юденич не предполагал вести сколько‑нибудь крупных операций, решив использовать благоприятно сложившуюся обстановку для широкой работы по перегруппировке, усилению состава армии и устройству тыла, что подробно описано в предыдущей главе.
На Эрзерумском направлении, в Пассинской долине, после преследования разбитых под Сарыкамышем турок, наш фронт снова выдвинулся вперед, и войска здесь заняли линию гора Коджуть – Сонамер – Занзах – Юз‑веран, в полутора‑двух переходах от нашей границы. Положение было выгодно для нас, почему в связи с общими предположениями на этот период командующий армией не ставил 1‑му Кавказскому корпусу, действующему в Пассинской долине, активных задач, а приказал только, приводя себя в порядок, прочно закрепить за собой указанную выше позицию.
Поэтому на фронте этого корпуса в течение всего периода после Сарыкамышской победы вся деятельность как с нашей стороны, так и с турецкой ограничивалась лишь мелкими столкновениями разведывательного характера.
2‑й Туркестанский корпус, в соответствии с намеченным развертыванием его на Ольтинском направлении был предварительно сосредоточен для пополнения и приведения себя в порядок после тяжких боев в район Карса, куда части его были переброшены с 6 по 15 января 1915 г. и расположены как в самом Карсе, так и в окрестных селениях.
В середине февраля, по окончании укомплектования корпуса, части его были направлены через Ольты на участок фронта между Понтийским Тавром и правым флангом 1‑го Кавказского корпуса в Пассинской долине.
Но предварительно на корпус была возложена задача водворить порядок и спокойствие в Ольтинском округе.
Дело в том, что в связи с Сарыкамышской операцией, при проходе через Ольтинский округ 10‑го турецкого корпуса, мусульманское население этого района, особенно так называемого Таускерского участка (между Чорохским краем, шоссе Ольты – Пеняк и нашей государственной границей) было распропагандировано турецкими эмиссарами, вооружено турками и в большей своей части примкнуло к ним. По окончании Сарыкамышской операции мусульманское население этого участка продолжало оставаться неспокойным и проявлять все симпатии к туркам; в районе бродили многочисленные банды, в составе которых находились и местные жители и разбредшиеся аскеры отступивших турецких войск. Между тем через этот район проходил коммуникационный путь 2‑го Туркестанского корпуса при его развертывании на указанном ему фронте.
Поэтому корпусу было приказано подавить восстание мусульманского населения названного района, рассеять бродившие там банды, наказать население некоторых деревень Таускерского участка, целиком примкнувших к туркам, и водворить порядок и безопасность в этом ближнем тылу корпуса.
Для выполнения этой задачи командиром корпуса был образован специальный отряд в составе 16‑го и 17‑го Туркестанских стр. полков, одной горной батареи и 3‑го Горско‑Моздокского полка. К штабу этого отряда был прикомандирован местный пристав Х.И. Пилоров, хорошо знавший и местность и все тропы на ней и само население. Начальником отряда был назначен командир 17‑го Туркестанского полка полковник Крутен, а начальником штаба – первоначально капитан Клерже, а потом капитан Шкляревич.
Продвигаясь шаг за шагом вперед, имея непрерывные стычки с бандами и очищая планомерно весь район, к началу апреля 1915 г. части отряда перешли государственную границу и вошли в соприкосновение уже с регулярными турецкими частями в районе с. Ишхана.
Здесь постепенно развернулся весь 2‑й Туркестанский корпус, в состав которого были включены и три батальона (13, 14 и 16‑й) со штабом 3‑й Кубанской пластунской бригады подкомандой ген. Геймана и Сибирская каз. бригада ген. Радаца.
К 31 мая 2‑й Туркестанский корпус занял фронт по линии оз. Тортум – Сивридаг – с. Котик – г. Гейдаг – Ид – с. Кожгапс, примкнул у г. Коджут к правому флангу 1‑го Кавказского корпуса.
В Алашкертской и Диадинской долинах, благодаря тому, что командир 4‑го Кавказского корпуса не исполнил приказа генерала Мышлаевского об очищении этих долин и отходе к нашей границе, наши части сохранили положение, приобретенное с самого начала войны.
Поэтому в первое время, до апреля, пока не была произведена перегруппировка армии и не были закончены главнейшие работы по устройству тыла и усиленно армии, 4‑му Кавказскому корпусу также не давалось активных задач, и все действия на его фронте ограничивались мелкими боевыми столкновениями.
Не то было на крайних флангах Кавказской армии, где обстановка требовала активной нашей деятельности.
На нашем правом фланге, в районе всего Чорохского края и Черноморского побережья, где действовал Приморский отряд генерала Ляхова, положение оставалось напряженным.
Турецкие войска, еще в конце ноября вторгшиеся в Чорохский край, распространились почти по всему этому району, а на своем левом фланге, на Черноморском побережье, подошли вплотную к Михайловской крепости.
Вновь назначенный в декабре 1914 г. комендантом крепости и начальником всего отряда, действующего в районах побережья и Чорохского края, генерал Ляхов, приведя в порядок крепость и наладив снабжение, постепенно начал наступление для расширения плацдарма. Но к январю 1915 г. еще весь Чорохский край был в руках турок. В этот же край отошла через Яланусчамский перевал разбитая под Ардаганом 3‑я турецкая дивизия 1‑го корпуса, усилив собой турецкие войска, действовавшие в этом районе.
Командующий Кавказской армией ставит генералу Ляхову задачу в возможно кратчайший срок очистить весь Чорохский край от противника, отбросить его там за нашу государственную границу, а на побережье продвинуться на один‑два перехода для получения более обеспеченного положения крепостного района.
Чрезвычайно гористая и пересеченная местность, покрытая густым, часто почти непроходимым лесом, с глубокими долинами и крутыми скатами, с населением, предавшимся туркам, затрудняли до крайности выполнение задачи, особенно малыми силами, которые мы только и могли иметь на этом второстепенном участке всего огромного фронта армии. При этом отряд был сборный. Но генерал Ляхов с присущей ему решительностью, твердостью и методичностью принялся за выполнение этой задачи. Упорно, с неослабевающей энергией, не уклоняясь от составленного им плана действий, он постепенно, медленно, но неизменно успешно очищает Чорохский край от турок, а на побережье выдвигается к р. Архаве.
Уже 9‑го февраля части Приморского отряда оттесняют турок за р. Ичхала‑су, около Борчхи. 16‑го февраля наши части занимают порт Хопу, в 10 верстах от нашей границы. В течение всей второй половины февраля части генерала Ляхова непрерывно, день за днем продвигаются в Чорохском районе, оттесняя турок. 1‑го марта части Приморского отряда овладевают с. Архаве, а после упорных боев в течение нескольких дней, 13‑го марта отбрасывают турок на левый берег р. Архаве, достигнув на побережье выгодного рубежа. В Чорохском крае наши войска 7‑го марта отбрасывают турок к Артвину, а после упорных боев 14‑го марта заставляют их очистить Артвин и отступить за р. Чорох. Турки, отступая, поджигают город – административный центр Чорохского края.
В течение второй половины марта наши войска продолжают постепенно теснить турок, заканчивая очищение края, и уже в начале апреля весь Чорохский край был очищен от турецких отрядов.
Задача была выполнена, но необходимо было принять меры для прочного закрепления за нами очищенного района, тем более что начальнику Приморского отряда было приказано по выполнении поставленной задачи очищения Чорохского края вернуть 264‑й пех. Георгиевский полк к своей дивизии. А после его ухода Приморский отряд становился еще более слабым численно.
Дабы успешно выполнить задачу обеспечения обширного лесисто‑гористого и пересеченного района малыми силами, начальник Приморского отряда создает вдоль всей границы систему блокгаузов для мелких сторожевых отрядов, поддержанных расположенными позади, в глубине, подвижными резервами. К июню все работы были закончены, и Приморский отряд занял устойчивое выдвинутое положение.
На нашем крайнем левом фланге, в Персии, обстановка в период Сарыкамышского сражения сложилась для нас весьма неблагоприятно. Азербайджанский отряд генерала Чернозубова был достаточно силен, чтобы прочно владеть районом и в военном и политическом отношении. Весь Урмийский район, Тавриз, Соуч‑Булаг были заняты нашими частями. Правда, отряд был разбит на мелкие части, разбросанные по всему обширному району северо‑западного Азербайджана, но противник, который до этого времени состоял только из небольших жандармских и пограничных частей и курдских (аширетных) соединений, был малочислен и почти не имел артиллерии. Поэтому попытки турок к продвижению в этом районе легко останавливались, и в общем противник активности не проявлял.
Но во время Сарыкамышской операции генерал Мышлаевский, покинув окруженные под Сарыкамышем войска и спеша в Тифлис, приказал Азербайджанскому отряду, как и всему 4‑му Кавказскому корпусу, незамедлительно отходить к нашей государственной границе.
Начальник отряда тогда же телеграфно просил отменить распоряжение, так как со стороны противника не производилось никакого давления; не получив отмены распоряжения и не рискнув не исполнить этого приказания, генерал Чернозубов начал приводить в исполнение приказание об отступлении. Начался отход частей отряда со всего обширного района. Естественно, что этот внезапный уход русских войск, без какого бы то ни было давления со стороны противника произвел чрезвычайное замешательство и среди местного населения и даже среди самих войск. Войска отходили спокойно, только вследствие приказания, но в спешном отходе большие запасы складов трудно было вывезти, и много запасов было брошено или уничтожено.
Особый переполох произошел среди армянского и несторианского населения Урмийского и Дильманского районов, которое, из боязни расправы со стороны турок и местного мусульманского населения за сочувственное отношение к русским, снялось со своих мест и устремилось с войсками к Джульфе. Несколько дней дорога Урмия – Хой – Джульфа была запружена потоком беженцев. Много скота и имущества гибло в глубокой грязи на пути, и беспорядочный отход беженцев до чрезвычайности препятствовал планомерному движению отходящих войск.
Хотя через несколько дней уже были получены в отряде сведения о благоприятных обстоятельствах, разыгрывавшихся в районе Сарыкамыша событий, но части отряда продолжали отход к Джульфе.
И только 29‑го декабря генерал Чернозубов приказал начальнику 2‑й Кавказской стр. бригады генералу Назарбекову с 5‑м и 7‑м Кавказскими стр. полками, 3‑й батареей 2‑го Кавк. стр. арт. дивизиона и 3‑м Таманским и 3‑м Кубанским каз. полками занять снова Хой и его удерживать, что генерал Назарбеков 30‑го декабря и выполнил без боя, выдвинув в сторону Котура и Дильмана передовые части.
Остальные войска Азербайджанского отряда, а именно: 6‑й и 8‑й Кавказские стр. полки, 1‑й Полтавский и 1‑й Сунжеско‑Владикавказский каз. полки, 1‑я и 2‑я батареи 2‑го Кавк. стр. арт. дивизиона и 1‑я армянская дружина Андроника отошли к Джульфе.
Естественно, противник, хотя и слабый численно, двинулся вслед за уходящими русскими войсками в двух направлениях: через Соуч‑Булаг и Урмию и постепенно занял небольшими частями весь оставленный район; при этом отряд волонтеров Омер Наджи с 1–2 батальонами пограничников и несколькими тысячами курдской конницы, двигаясь через Соуч‑Булаг, 1‑го января 1915 г. вошел в оставленный нами Тавриз, а двигавшиеся через Урмию вскоре вошли в соприкосновение у Хоя с передовыми частями отряда ген. Назарбекова.
Эмиссары турецкие наводнили весь персидский Азербайджан, ведя усиленную пропаганду среди многочисленных курдских племен Урмийского и Соуч‑Булагского районов с целью поднятия их против нас. Под влиянием этой пропаганды и сильного впечатления от оставления нашими войсками района, занимавшегося нами в течение многих лет, часть курдских племен, во главе с ханом Симко, до того нами поддерживаемым, перешла на сторону турок и впоследствии, во время нашего наступления для обратного занятия оставленных районов действовала некоторое время совместно с турками против нас. Турецкие эмиссары проникли и далее, в район многочисленных и воинственных племен шахсевен, земли коих граничили с Елисаветпольской и Бакинской губерниями, стремясь поднять их против нас и убедить их воспользоваться отсутствием у нас внутри Закавказья войск, чтобы броситься десятитысячной конной массой в пределы Елисаветпольской губернии. Но здесь все усилия эмиссаров были тщетны: шахсевены, верные данной ими русским торжественной клятве никогда не поднимать оружия против России, оставались в течение всей войны спокойными.
В первые же дни по своем возвращении из Сарыкамыша и назначенный командующим Кавказской армией, генерал Юденич приказал генералу Чернозубову восстановить положение. Последний тотчас же двинул из Джульфы войска в направлении Тавриза, на пути к которому сосредоточились скопища курдов, поддержанные небольшими турецкими частями.
После довольно упорного боя в течение трех дней, 15‑го января наши войска заняли Софьян, в двух переходах от Тавриза; на следующий день, также с боя – Савалан и, наконец, 17‑го января беспрепятственно, без боя вошли в Тавриз.
Но Хойский отряд ген. Назарбекова оставался до середины февраля без движения в районе Хоя. Только 16‑го февраля части, сосредоточенные у Хоя, перешли в наступление против турок при содействии 1‑го Полтавского каз. полка и батальона 8‑го Кавказского стр. полка, выдвинутых из Софьяна во фланг турок. Последние без боя отошли, и вскоре части отряда заняли Дильман.
В первых числах февраля полки 2‑й Кавказской стр. бригады были развернуты в трехбатальонные.
К концу февраля части Азербайджанского отряда занимали следующее расположение:
7‑й Кавк. стр. полк и 3‑я батарея 2‑го Кавк. стр. арт. дивизиона – на полпути между Хоем и Котуром, в районе с. Коглан‑учан; один батальон 8‑го Кавк. стр. полка, 2‑я батарея 2‑й Кавк. стр. арт. див. и 1‑я арм. дружина Андроника – в районе Дильмана; 3‑й Таманский и 3‑й Кубанский каз. полки – в районе Дильман – Коглан‑учан; два батальона 8‑го Кавк. стр. полка, 1‑я батарея и 1‑й Полтавский каз. полк – в Тавризе; 1‑й Сунженско‑Владикавказский каз. полк – в Хое и, наконец, 5‑й и 6‑й Кавк. стр. полки – в Джульфе.
В таком положении отряд простоял до 10‑го апреля.
В марте 1915 г. в район Ванского озера прибыли из Галлиполи, сформированные из частей 1‑го и 5‑го корпусов: 3‑я Сводная дивизия в составе 7,9 и 44‑го полков под командой Халил‑бея и 5‑я Сводная дивизия в составе 37,40 и 43‑го полков, под командой Кязим‑бея.
В связи с отходом русских войск в Азербайджане, в конце марта из района Ванского озера были направлены в Персию 3‑я Сводная и 37‑я дивизии под общим начальством Халил‑бея, вскоре Халила‑паши.
В первых числах апреля части Халила появились в Урмии, а около середины апреля он сам с 3‑й Сводной дивизией, жандармскими и пограничными частями, всего силою до 10–12 батальонов, 12 орудий и нескольких тысяч курдов, продвинулся к Дильману и начал теснить части Азербайджанского отряда, расположенного у этого города. 37‑я дивизия держалась в районе Башкалы, выдвинув передовые части к Урмии и Ушнуэ.
По получении сведений о появлении значительных сил турок у Дильмана, начальник Азербайджанского отряда спешно направляет к последнему 6‑й Кавказский стр. полк, вслед за ним – 5‑й Кавказский стр. и 1‑й Сунженско‑Владикавказский каз. полки и возлагает командование всеми войсками в районе Дильмана на начальника 2‑й Кавказской стр. бригады генерала Назарбекова.
Пока происходило сосредоточение указанных сил, турки потеснили слабый дильманский отряд и 16‑го апреля овладели Дильманом, начав преследование русских войск, оставивших Дильман.
Но уже к вечеру 17‑го апреля у Муханджика (в 6 вер. к северу от Дильмана) сосредоточился весь отряд ген. Назарбекова в составе 5‑го и 6‑го Кавказских стр. полков, 1/2 батальона 7‑го Кавк. стр. полка, одного батальона (3‑го), 8‑го Кавк. стр. полка, 1‑й армянской дружины Андроника, 1‑й и 2‑й батарей 2‑го Кавказского стр. арт. дивизиона, 1‑го Полтавского и 1‑го Сунженско‑Владикавказского каз. полков, всего 81/2 бат., 12 орудий и 12 сотен.
Поэтому, когда турки 18‑го апреля с рассветом повели энергичное наступление всеми силами по всему фронту отряда, пытаясь охватить оба фланга отряда ген. Назарбекова, они были отбиты. В течение дня турки произвели 4–5 решительно проведенных атак, но были отброшены с большим уроном для них, и на следующий день ген. Назарбеков предполагал сам перейти в контрнаступление. Но в ночь на 19‑е апреля турки спешно и весьма скрытно ушли.
Генерал Назарбеков продолжал оставаться в районе Дильмана, и связь его отряда с противником нарушилась.
Поспешное очищение нами Азербайджана, появление затем значительных регулярных турецких сил в Урмийском и Дильманском районах, нерешительные действия отряда генерала Назарбекова, совершенно не проявлявшего активности и потерявшего много времени у Дильмана, – все это в политическом отношении оказалось для нас неблагоприятным. Малокультурное население, особенно полудикие племена курдов, и в спешном отходе частей Азербайджанского отряда и в слишком осторожных и медлительных действиях его в последующее время усмотрело ослабление былой мощи России, проявление неуверенности перед турками.
Пропаганда эмиссаров нашла благодарную почву в этой примитивной психологии народа. Все население, особенно воинственные курды, начало смотреть в сторону турок. Престиж наш, высоко поднятый упорной работой долгих лет, сильно упал. Необходимо было принять самые быстрые меры, чтобы по возможности скорее исправить последствия допущенной ошибки. Это важно было и потому, что командующий армией предполагал тотчас же по усилении и перегруппировке армии и устройству тыла приступить к выполнению более серьезных стратегических предположений на фронте 4‑го Кавказского корпуса, куда должны были быть направленны все усилия и средства, между тем как неблагоприятное положение в Азербайджане отвлекало и то и другое в свою сторону. Такое положение становилось совершенно недопустимым, тем более что энергичные действия Халил‑паши в Урмии и Дильмане, в связи с неблагоприятным для нас настроением населения, требовали скорее усиления войск в Азербайджане, но никак не ослабления, что командование решало сделать.
Это привело командующего к решению произвести в пределах Персии рейд конницы, о чем будет сказано несколько ниже. Но прежде всего, вследствие настойчивых донесений генерала Чернозубова о появлении в Урмийском районе значительных сил с просьбами его усилить, командующий армией спешно направляет из армейского резерва через Джульфу в Хой 4‑ю Кубанскую пластунскую бригаду под начальством ген. Мудраго, которая и прибывает туда к концу апреля.
Почти одновременно, когда происходили описанные выше события в Азербайджане, осложнилась обстановка и в районе Вана. 31 марта – 1 апреля началось армянское восстание в Ване. Армяне разбили и изгнали из Вана, бывшие там, небольшие жандармские части. Турки направили к Вану 5‑ю Сводную дивизию Кязим‑бея, которая осадила армян, засевших в городе и цитадели. Около середины апреля, по получении сведений о событиях в Ване, командующий армией усиливает 4‑й Кавказский корпус 2‑й Забайкальской каз. бригадой генерала Трухина, бывшей в армейском резерве, и приказывает направить необходимые части к Вану для содействия армянам и освобождения их. Тотчас же по прибытии этой бригады в Баязетскую долину она вместе с одним пограничным батальоном была направлена к Вану. Вскоре туда же командир 4‑го Кавказского корпуса направил и Закаспийскую каз. бригаду ген. Николаева.
После разгрома 3‑й турецкой армии под Сарыкамышем и выдвижения 1‑го Кавказского и 2‑го Туркестанского корпусов на линию оз. Тортум‑гель – г. Коджут – Юзверан положение 4‑го Кавказского арм. корпуса являлось сильно уступным назад и совершенно невыгодным для нас.
Командующий армией решил выдвинуть 4‑й Кавказский арм. корпус вперед на линию Шариан‑даг – Мелязгерт – Ванское озеро.
Этим выдвижением достигалось: выпрямление фронта всей армии, более выгодное, как исходное положение для будущих операций; сокращение линии фронта более чем на 100 верст; наилучшее обеспечение левого фланга 4‑го Кавказского корпуса и всей армии в пределах Турции, так как Ванское озеро, в которое должен был упираться левый фланг корпуса, вместе с прилегающей к озеру горной страной несториан, чрезвычайно дикой и труднопроходимой, давало наивыгоднейшее обеспечение; наконец, при таком вынесении фронта корпуса вперед, в пределах Турции, возможные на этом второстепенном участке колебания фронта были бы менее чувствительны для настроения населения в тылу и не обнажали бы нашей границы.
В разведывательном отделении штаба армии были получены сведения о появлении новых довольно крупных сил турок в районе Битлиса и Ванского озера, Это были дивизии Халил‑бея, Кязим‑бея и, позднее прибывшая из Сирии, 36‑я дивизия.
Сведения о количестве прибывающих войск были несколько сбивчивы, но можно было предположить возможность сосредоточения турецких сил в районе Битлис – Муш – Коп, для операций против нашего левого крыла армии.
Поэтому командующий армией предполагал, усилив 4‑й Кавказский арм. корпус, по его выдвижении к Мелязгерту, постараться нанести удар этой группе турок, с целью ее разбить.
Кавказская армия, вообще немногочисленная, была очень богата конницей; в ее составе к этому времени имелось 222 сотни и эскадрон. Дабы использовать это преимущество в коннице, решено было, по выдвижении 4‑го Кавказского корпуса, сосредоточить на левом фланге этого корпуса в районе Ванского озера возможно большую массу конницы с задачей действия ею на фланге и в тылу противника, который появится против 4‑го Кавказского арм. корпуса.
Такому решению способствовало и то обстоятельство, что местность в указанном районе, особенно широкая и цветущая Мушская долина, находившаяся перед фронтом и левым флангом корпуса, весьма способствовала действию конницы в широком масштабе.
Эта же конница должна была широко осветить положение турок в Мушской долине, а в случае удачи – развить энергичное преследование.
Так как для продвижения частей 4‑го Кавказского арм. корпуса к Мелязгерту и Ванскому озеру и устройства тыла при таком выдвижении требовалось много времени, то командующей армией, в связи с изложенной выше неблагоприятной обстановкой в Азербайджане, решил, пока будет происходить продвижение частей 4‑го Кавказского корпуса вперед к Мелязгерту, использовать часть конницы, предварительно ее сосредоточения на левом фланге корпуса у Ванского озера, для производства военно‑политической демонстрации в районе Соуч‑Булага и Урмии и содействия Азербайджанскому отряду к скорейшему очищению всего западного Азербайджана от противника.
Командующий армией полагал, что появление внушительной массы регулярной конницы среди воинственных курдских племен, ее стройное и бесконечное движение произведут сильное впечатление на полудикарей, никогда не видевших таких масс конницы, и, демонстрируя мощь России, заставят их надолго остеречься от каких‑либо враждебных выступлений против нас. Кроме того, движение конной массы вокруг Урмийского озера, затем через Урмию и далее к Ванскому озеру, будет способствовать более быстрому очищению всего этого района от турецких войск.
При удаче этого рейда конной массы достигалось следующее:
1) Умиротворение района на долгое время.
2) Лучшее и надежное обеспечение операции 4‑го Кавказского корпуса, предполагавшейся в Мелязгертском районе, со стороны левого фланга и тыла корпуса.
3) Возможность переброски части сил Азербайджанского отряда в 4‑й Кавказский арм. корпус для усиления его на время операции.
Серьезным препятствием для этого большого рейда конницы мог явиться лишь вопрос о снабжении фуражом этой конной массы, особенно громоздким сеном. Но этот вопрос облегчался тем обстоятельством, что рейд должен был быть произведен в мае, когда еще можно было иметь подножный корм, и, таким образом, снималась главнейшая забота о доставке частям сена. Подвоз ячменя уже становился менее сложным, так как в названном районе местного ячменя было достаточно.
В соответствии с предположениями, изложенными выше, были сделаны следующие распоряжения:
1) Командиру 4‑го Кавказского корпуса была дана задача: немедленно начать наступление частями всего корпуса с целью выдвинуться на линию Шариан‑даг – Мелязгерт – Адильджеваз, уперев свой левый фланг в Ванское озеро. Наступление вести таким образом, чтобы на указанную линию выйти к середине мая.
Вследствие получения сведений, как сказано выше, о направлении турками новых частей из районов Диарбекирского и Сгертского в Мутскую долину, командиру корпуса было указано приготовиться, по выдвижении к Мелязгерту, для встречи противника и нанесением ему удара.
Для выполнения этой последней задачи предполагалось, в случае благоприятного хода событий в Азербайджане, усилить войска его корпуса: почти всей пехотой Азербайджанского отряда, т.е. 2‑й Кавказской стр. и 4‑й Кубанской пластунской бригадами, Кавказской кав. дивизией и 3‑й Забайкальской каз. бригадой, по окончании ими рейда, а из армейского резерва – Донской пешей бригадой и двумя терскими пластунскими батальонами, что должно было увеличить силы корпуса на 19–22 батальона, 28 орудий и 36 сотен.
Командиру 4‑го Кавказского корпуса было указано, чтобы он, пользуясь образованием у него большого количества конницы и местностью, удобной для действия ее, сосредоточил всю конницу на своем левом фланге, у Ванского озера для использования конной массы на фланге и в тылу противника.
При этом командиру корпуса было сообщено, что конница, вновь назначенная для его усиления, будет подведена, по окончании рейда, к его левому флангу.
2) Начальнику Кавказской кавалерийской дивизии генералу Шарпантье было приказано, по переброске по железной дороге всей дивизии к Джульфе и вступлении в пределы Персии, присоединить себе 3‑ю Забайкальскую каз. бригаду и вместе с ней произвести рейд через Тавриз, Соуч‑Булаг, южным берегом Урмийского озера в Урмию с задачей произвести впечатление на население своим движением, а в случае встречи сопротивления, наносить необходимые удары.
По достижении конницы генерала Шарпантье пределов Урмии, она должна была получить дальнейшую задачу, в зависимости от обстановки, которая создастся к этому времени.
3) Начальнику Азербайджанского отряда было приказано, по прибытии в Персию Кавказской кав. дивизии, передать в подчинение начальника ее 3‑ю Забайкальскую каз. бригаду. Самому же, всем своим отрядом, усиленным 4‑й Кубанской пластунской бригадой, тотчас же перейти в решительное наступление против войск Халила‑паши с целью разбить его и очистить всю Урмию от турок.
Наиболее серьезная задача ставилась 4‑му Кавказскому корпусу по выдвижении его к Мелязгерту, и командующий армией опасался, что предполагаемая к сосредоточенно на левом фланге корпуса конная масса не будет использована соответствующим образом, почему с директивой к командиру корпуса был командирован начальник оперативного отделения штаба армии полковник Масловский с приказанием дать подробное разъяснение командиру корпуса о должном использовании конной массы и о цели всего его наступления.
Вскоре после начала выдвижения корпуса на указанную ему линию, командующим армией был командирован генерал‑квартирмейстер генерал Томилов с приказанием выяснить на месте, в каком положении находится снабжение частей корпуса, обсудить вместе с командиром корпуса, что нужно корпусу в деле снабжения, особенно продовольствием, для выполнения поставленной корпусу задачи и чем нужно ему помочь в деле улучшения снабжения довольствием.
Несмотря на настойчивые требования штаба армии, начальнику Азербайджанского отряда генералу Чернозубову о проявлении наибольшей энергии в наступлении против войск Халила‑паши, действия частей его отряда, сосредоточенных в районе Дильмана, до конца апреля отличались такой пассивностью, что ими совершенно теряется всякий след противника; даже направление, по которому ушел противник, не было ими установлено.
Между тем все войска Халила‑паши, по‑видимому, под впечатлением движения конницы 4‑го Кавказского корпуса с севера к Вану, несмотря на успешность их действий до того времени, быстро очистили всю Урмию и ушли на запад в пределы Турции.
Лишь в первых числах мая передовые части Азербайджанского отряда обнаружили противника в районе Башкалы и перевала Чуха‑гядук, но до середины мая ничего не предпринимается, в ожидании сосредоточения превосходных над противником сил. Только когда в районе Башкалы сосредоточилось к 15‑му мая 6‑й и 7‑й Кавказские стр. полки, один батальон 8‑го Кавк. стр. полка, 19‑й и 20‑й батальоны 4‑й Кубанской пластунской бригады, 1‑я арм. дружина, 1‑я и 2‑я батареи 2‑го Кавк. стр. арт. дивизиона и 1‑й Сунженско‑Владикавказский и 3‑й Таманский каз. полки, т.е. 10 батальонов, 12 орудий и 12 сотен, то, наконец, на 16‑е мая генерал Назарбеков назначил атаку турок.
Но последние, так же как и под Дильманом, ночью на 16‑е мая оставили позиции и скрытно ушли в западном направлении. В течение последующих дней повторялось то же самое: противник ночью незаметно уходил, и соприкосновение с ним терялось. А когда наконец находили противника и вступали с ним в бой, наступала темнота, бой прекращался, крупные силы отряда отдыхали до утра, а утром не находили перед собой турок.
18‑го мая части отряда генерала Назарбекова встретили двигавшуюся из Вана, 2‑ю Забайкальскую каз. бригаду генерала Трухина, которая, ознакомившись с обстановкой в отряде ген. Назарбекова, двинулась на запад, а затем вернулась в Ван.
Отряд же генерала Назарбекова, уклонившись к югу, в тяжелую горную страну несториан и проплутав в горах безрезультатно более недели, вернулся 2‑го июня обратно к Башкале, где уже находился прибывший из Азербайджана, 5‑й Кавказский стр. полк.
Отсюда, по требованию штаба армии, 2‑я Кавказская стр. бригада была направлена в район Мелязгерта, выйдя таким образом из состава Азербайджанского отряда и 10‑го июня выступила из Башкалы на Арджиш и далее.
Несколько ранее, 10‑го июня, через Чуха‑Гядукский перевал прошла 4‑я Кубанская пластунская бригада, направленная также из состава Азербайджанского отряда к Мелязгерту, и конница генерала Шарпантье, закончив свой рейд.
Только 22‑го июня 2‑я Кавказская стр. бригада подошла к Арджишу и, наконец, 27‑го июня вошла в соприкосновение с 4‑м Кавказским корпусом и была остановлена командиром корпуса в одном переходе к югу от Мелязгерта.
Во исполнение решения командующего армией произвести рейд конницей вокруг Урмийского озера, в состав конного отряда для этого были назначены Кавказская кавалерийская дивизия и 3‑я Забайкальская каз. бригада генерала Стояновского, под общей командой начальника Кавказской кав. дивизии генерала Шарпантье.
После середины апреля 3‑я Забайкальская каз. бригада ген. Стояновского в составе 3‑го Верхне‑Удинского и 2‑го Аргунского каз. полков и 2‑й Забайкальской каз. батареи была перевезена из Карса, в районе которого она находилась, по железной дороге до Джульфы и далее двинута в Тавриз.
В конце апреля начата была перевозка по железной дороге в Джульфу Кавказской кав. дивизии в составе 16‑го драгунского Тверского, 17‑го др. Нижегородского, 18‑го др. Северского и 1‑го Хоперского каз. полков и Кавказского конно‑горного арт. дивизиона.
Весь конный отряд генерала Шарпантье в составе 36 эскадронов и сотен, 12горн., 10 кон. орудий и 8 пулеметов сосредоточился 6 мая в Тавризе.
В последнем отряд простоял до 10 мая, занятый организацией продовольственной части и формированием верблюжьего транспорта для перевозки патронов, так как почти весь колесный обоз был оставлен в тылу.
9‑го мая из Тавриза выступила, шедшая в авангарде, 3‑я Забайкальская каз. бригада, а на следующий день, 10‑го мая, двинулась Кавказская кав. дивизия.
Движение конницы совершалось по следующему маршруту: 9‑го мая бывшая в авангарде 3‑я Забайкальская каз. бригада достигла с. Геоган.
10‑го мая: 3‑я Забайк. каз. бригада была в Бинабе, а Кавказская кав. дивизия, составлявшая главные силы, прибыла в Геоган 11‑го мая: 3‑я Забайк. каз. бригада подошла к правому берегу р. Джагаты, против Миандоаба, а Кавказская кав. дивизия – Бинаба.
12‑го мая: 3‑я Забайк. каз. бригада прибыла к Миандоабу, а Кавк. кав. дивизия в свою очередь подошла к р. Джагата; 13‑го мая последняя также сосредоточилась к Миандоабу.
12‑го и 13‑го мая целиком были затрачены на переправу через р. Джагату, на левом берегу которой расположен г. Миандоаб.
В это весеннее время года р. Джагата была полноводна и шириной доходила до полуверсты. Бродов не было, и вся конница переправлялась вплавь. Для орудий, патронных двуколок, зарядных ящиков и пулеметов были сооружены дивизионной конносаперной командой паромы из поплавков Полянского.
По переправе весь конный отряд сосредоточился у Миандоаба, ведя разведку в стороны Саин‑калы и Соуч‑Булага. 14‑го мая конный отряд двинулся к Соуч‑Булагу и в районе с. Амир‑Абад встретил курдские скопища, которые легко опрокинул и преследовал до темноты.
15‑го мая конный отряд, после небольшой перестрелки с курдами, занял г. Соуч‑Булаг. Жителей в городе почти не было. Здание русского консульства, подожженное курдами, догорало. За несколько дней до занятия города конным отрядом был убит все время остававшийся в Соуч‑Булаге русский консул полковник Яс, и голова его на пике возилась курдами по окрестным селам.
16‑го мая отряд оставался в районе Соуч‑Булага, ведя разведку в направлениях на Сердешт и Ушнуэ.
17‑го мая конный отряд достиг с. Нагодэ, на половине пути к Ушнуэ, а 18‑го мая подошел к последнему, в котором засели турецкий жандармский батальон и курды.
Здесь курды оказали более упорное сопротивление, но были быстро выбиты из города и бежали в направлении на Моссул.
Простояв около Ушнуэ 19‑го мая и ведя разведку на запад и юг, 20‑го мая конный отряд, круто свернув на север, в два перехода по горным тяжелым тропам Мергевера и Дешта достиг Урмии. Здесь конный отряд простоял около недели.
Задача, поставленная отряду при движении его вокруг Урмийского озера, была выполнена.
Движение конной массы произвело колоссальное впечатление на полудиких курдов и вообще на все население района. Длительное, стройное движение массы конницы с большим количеством артиллерии и пулеметов, бесконечными колоннами, в воображении местного населения приняло грандиозные размеры.
И не только на время начатой вслед за этим операции в районе Мелязгерта, но и после того надолго район Азербайджанского отряда, т. е. ближний фланг и тыл нашей армии был спокоен и не осложнял положения.
Мы могли безболезненно значительно ослабить Азербайджанский отряд, и переход 2‑й Кавказской стр. и 4‑й Кубанской пластунской бригад, т.е. всей пехоты этого отряда к Мелязгерту в состав 4‑го Кавказского арм. корпуса, совершенно не отразился на положении в северо‑западной Персии.
Бывший начальник штаба Кавказской кав. дивизии и конного отряда генерала Шарпантье генерал, тогда полковник, Корганов пишет: «Конный отряд восстановил престиж русского оружия в Северной Персии. Движение нашего отряда произвело огромное впечатление на местных жителей. Курды, после ряда понесенных ими неудач, затихли. Наконец, конный отряд выяснил полное отсутствие регулярных сил турок на персидской территории, на путях от Моссула».
Русский консул в Урмии В.П. Никитин в своих записках, упоминая о движении нашей конницы вокруг Урминского озера, говорит, что появление и движение образцовых кавалерийских частей имело громадное военно‑политическое значение в глазах всего Азербайджана. Он пишет: «В мая месяце, следовательно, мы могли считать себя и действительно были хозяевами положения в Азербайджане…»
Теперь, когда задача, поставленная конному отряду, была успешно выполнена, когда вполне выяснилось полное очищение района Азербайджанского отряда от противника, командующий Кавказской армией приказывает весь конный отряд направить в состав 4‑го Кавказского корпуса в район Вана.
Ко времени получения этого приказания конный отряд был притянут генералом Чернозубовым к Дильману, а от этого пункта, после тщательной подготовки к дальнейшему движению в течение 1–3 июня, конница генерала Шарпантье 4‑го июня двинулась через Деир, Герисан, Хошаб и Норкев к Вану, к которому прибыла 6 июня.
Из последнего 10‑го июня она двинулась на Адильджеваз северным берегом Ванского озера, следуя через Паиз, Арджиш и Норшен и прибыла в Адильджеваз 13‑го июня.
На всем пути от Дильмана к Адильджевазу отряд никаких столкновений с курдами не имел.
Благодаря тщательной организации рейда начальником конного отряда и его штабом, несмотря на 800‑верстный пробег, конница прибыла к левому флангу 4‑го Кавказского корпуса в прекрасном виде.
24‑го апреля, во исполнение поставленной командующим армией задачи, части 4‑го Кавказского арм. корпуса перешли в наступление, дабы продвинуться на линию Шариан‑даг – Мелязгерт – Адильджеваз.
Это привело к ряду боев, интенсивность которых постепенно возрастала, по мере сосредоточения турками своих сил против наступающего 4‑го Кавк. корпуса. Успешности наступления сильно препятствовали чрезвычайно плохие пути, мало удобные для движения колесного обоза, благодаря чему трудно налаживалось снабжение наступающих войск; последние начали ощущать недостаток в предметах довольствия, вследствие несвоевременной подачи его. Это вызвало командирование на место генерал‑квартирмейстера ген. Томилова, о чем сказано было выше.
4‑го мая части 66‑й пех. дивизии, составлявшей ядро наступающего корпуса, заняли Мелязгерт. В течение всего месяца происходили столкновения с противником, в связи с развертыванием корпуса в районе Мелязгерта.
В июне части корпуса в центре продвинулись несколько вперед и после серьезного боя 10‑го июня овладели г. Копом. 13‑го июня к левому флангу корпуса, в район Адильджеваза, подошел конный отряд генерала Шарпантье; через неделю прибыла 4‑я Кубанская пластунская бригада, которая была тотчас же влита в боевое расположение корпуса левее частей 66‑й пех. дивизии, и наконец, к концу июня, а именно 27‑го июня, в район Мелязгерта подошла 2‑я Кавказская стр. бригада в составе трех полков.
К этому времени турки заметно сильно увеличились в силах перед 4‑м Кавк. корпусом и начали проявлять большую активность и упорство.
Евфратская операция: восстановление 3‑й турецкой армии; план операции против левого фланга Кавказской армии; сосредоточение турецких войск к правому флангу армии; Наступление «правофланговой группы» 3‑й турецкой армии; Контрманевр Кавказской армии.
Сокрушительный удар, нанесенный русскими под Сарыкамышем 3‑й турецкой армии, и длительное преследование ее почти уничтожило ее; ничтожные остатки уцелевших дивизий из числа одиннадцати, двинутых Энвером‑пашой против русских, стянулись к Эрзеруму, ища опору и защиту за его сильными укреплениями.
Части наиболее сохранившегося 11‑го корпуса были оставлены прикрывать направление на Эрзерум в Пассинской долине.
К 10‑му января 1915 г., т.е. через пять дней после прекращения нашего преследования, когда турецкое командование могло привести в известность количество сохранившихся войск, наличный состав 3‑й турецкой армии равнялся 12 400 человек.
Турки не располагали свободными крупными силами; значительная часть их вооруженных сил была сосредоточена вокруг Константинополя для защиты важнейшего центра – столицы государства и проливов.
Тем не менее турецкое командование принимает решительные меры для воссоздания разрушенных и уничтоженных корпусов 3‑й турецкой армии.
Почти из всех корпусов 1,2 и 4‑й армий были выделены большие или меньшие части для образования сводных или второочередных дивизий, отправлявшихся на Кавказ.
Все запасные депо во Фракии, в то время переполненные мобилизованными, выделили значительное число людей, как в эти новые части, так и для непосредственного пополнения расстроенных, но еще сохранившихся частей 3‑й армии. Соединения, таким образом созданные, были при запасных депо преобразованы во второочередные или сводные дивизии и направлены на Кавказский фронт. Так были образованы: 3‑я второочередная (бис) дивизия в составе 7, 9 и 44‑го полков из 3‑й дивизии 1‑го (Константинопольского) корпуса, которая впоследствии, уже на Кавказском фронте, была переименована в 51‑ю дивизию 18‑го корпуса и находилась с августа по сентябрь в армейском резерве в Эрзеруме; 5‑я второочередная (бис) дивизия в составе 37,40 и 43‑го полков из 14‑й дивизии 5‑го корпуса, которая впоследствии стала 52‑й дивизией.
Кроме того, в марте 1915 г. с юга прибыл Халил‑бей с 5‑й Сводной дивизией в составе полков 5, 7 и 47‑го, которая была образована из маршевых колонн, взятых из всех дивизий, расположенных в Анатолии. Тотчас же по прибытии к Ванскому озеру, Халил‑бей был направлен со своей 5‑й Св. и 37‑й дивизиями в Урмийский район.
Впоследствии же 5‑я Св. дивизия пошла на укомплектование расстроенных 36‑й и 37‑й дивизий.
Первоначально, до марта, отправка частей и маршевых колонн из Константинопольского района производилась морем до Самсуна или Трапезунда, но с этого времени, вследствие усилившейся деятельности нашего Черноморского флота, идущие на пополнение части направлялись через Сивас.
Такими мерами 3‑я турецкая армия к лету 1915 г. была не только восстановлена и пополнена, но и увеличена, и ее состав перед началом Евфратской операции достиг 190–200 батальонов, 128 эск. и сотен и 360 орудий.
Тотчас же после поражения под Сарыкамышем командующим 3‑й турецкой армией, вместо ушедшего в отставку еще перед самой Сарыкамышской операцией Гассана Изет‑паши, был назначен бывший до того помощником начальника турецкого генерального штаба полковника Бронсар фон Шелендорфа – полковник Хафис‑Хакки‑бей, повышенный тотчас же в звание паши.
В феврале того же 1915 г. Хафис‑Хакки‑паша умер от тифа, распространившегося тогда в 3‑й турецкой армии, и был замещен 10‑го марта Махмуд‑Киамиль‑пашой.
После разгрома под Сарыкамышем турецким командованием было обращено внимание на улучшение оборонительных свойств Эрзерума и Деве‑Бойненской позиции; немецкий полковник фон Поссельт с миссией германских офицеров долгое время работали над усилением защиты Эрзерума.
В начале мая, когда обнаружилось наступление частей 4‑го Кавказского корпуса на Мелязгерт и вытеснение из пределов Персии нашим Азербайджанским отрядом турецких частей Халиль‑бея, турецкое командование, усмотрев в этом угрозу Мушу и Битилису, решает, сделав сосредоточение крупных сил на своем правом фланге в Мушской долине, перейти в решительное наступление против 4‑го Кавказского арм. корпуса с целью нанести ему сокрушительный удар, выйти во фланг и тыл главной массы Кавказской армии, действующей на Эрзерумском направлении, и угрожать ее сообщениям с Тифлисом.
Для выполнения этого турки делают быстрое и скрытное сосредоточение в районе Муш – Битлис – Коп сильной группы, направив туда все, что только можно, со всего фронта армии.
К концу июня в указанном районе сосредотачиваются:
3‑я второочередная (бис) дивизия (полки: 7, 9 и 44‑й) под командой Ейсан‑бея – 9 бат.
5‑я второочередная (бис) дивизия (полки: 37, 40 и 43‑й) под командованием Бекир Сами‑бея – 9 бат.
5‑я Сводная (микст) дивизия (полки: 5, 7 и 47‑й) под командованием Халил‑бея – 9 бат.
37‑я пех. дивизия – 9 бат.
36‑я пех. дивизия, под командованием Кязим‑бея, прибывшая в июне из Сирии – 9 бат.
Ванская жанджармская дивизия вместе с Амассийским жанд. полком – 6 бат.
Два моссульских запасных батальона – 2 бат.
9, 10, 11 и 12‑й пограничные бат. – 4 бат.
17‑я дивизия 9‑го корпуса под командованием Васив‑бея – 9 бат.
28‑я пех. див. 9‑го корпуса под командованием Мамед‑Али – 9 бат.
Около дивизии от 11‑го корпуса – 8 бат.
29‑й Св. полк – 3 бат.
32‑й Св. полк – 3 бат.
2‑я Кавалерийская дивизия под начальством Мурсар‑бея – 24эск.
3‑я резервная (аширетная) кавал. дивизия под командованием Гаджи Халил‑бея – 24 эск.
3‑я резервная (аширетная) кав. бригада – 12 экс.
Около 6 тысяч курдов.
А всего:
89 бат., 60 эск. и около 6 тысяч курдов с соответствующей артиллерией.
Позже, 24 июля, прибыла 29‑я пех. дивизия 9‑го же корпуса, вместе с которой число батальонов, принявших участие в Евфратской операции, достигло до 98.
По занятии Вана к последнему были сосредоточены армянские дружины: 2‑я – Дро, 3‑я – Амазаспа и 4‑я – Кери с подчинением их начальнику Закаспийской каз. бригады генералу Николаеву.
8‑го мая 2‑я армянская дружина, вслед за ней – 4‑я и вскоре 3‑я начали наступление по южному берегу Ванского озера; 16‑го мая 4‑я арм. дружина заняла Вастан, а затем, преследуя спешно отходящих турок, к 28‑му мая все три армянские дружины достигли с. Сорп.
Но через два дня турки быстро вытеснили их из названного селения, и они отошли к району Вана. К этому времени к Вану же подошла из Башкалы 1‑я армянская дружина Андроника, до того бывшая в составе отряда генерала Назарбекова. Все четыре дружины сосредоточились в районе Ван – Вастан, выдвинув передовые части к ее. Мокус и Шатах, находившихся на путях к югу от Вана.
В начале июня в Ване был образован отряд генерала Трухина в составе 2‑й Забайкальской каз. бригады, одного батальона пограничников, одной пограничной конной сотни, одной горной батареи и четырех армянских дружин с задачей наступать южным берегом Ванского озера, обеспечивая крайний левый фланг 4‑го Кавказской арм. корпуса от глубокого его обхода слева.
Части отряда генерала Трухина быстро двинулись вперед, уже с 12‑го июня вели упорные бои с турками у с. Зевен и в результат их 17‑го июня заняли последний. Энергично развивая дальнейшее наступление, генерал Трухин к концу месяца далеко отбросил турок и вышел к западной оконечности Ванского озера у с. Сорп.
Прибывший 13‑го июня к Адильджевазу конный отряд генерала Шарпантье в составе 36 эскадронов и сотен и 22 орудий, тотчас же получил от командира 4‑го Кавказского корпуса задачу атаковать противника, занимавшего позиции у с. Ахлат. Атака была произведена 16‑го июня сочетанием наступления 3‑й Забайкальской каз. бригады с фронта и всей Кавказской кавалерийской дивизией в обход с севера; к вечеру того же дня Ахлат был занят, но, к сожалению, вследствие недостаточной активности конного отряда, небольшие силы турок, бывшие в числе двух батальонов у Ахлата, успели благополучно уйти на запад.
Подошедшая, как было сказало ранее, через несколько дней 4‑я Кубанская пластунская бригада была тотчас же влита в боевую линию к югу от озера Казан‑гель между частями 66‑й пех. дивизии, которая тремя полками вела бои на всем фронте от р. Мурад‑чай почти до Ванского озера.
В составе 4‑го Кавказского арм. корпуса ко времени начала решительного наступления его было сосредоточено 115 сотен и эскадронов.
Предполагалось с началом операции большую часть этой конницы сосредоточить на левом фланге корпуса для действия во фланг и тыл турок, наступавших из Мушской долины в направлении на Копь – Мелязгерт.
Между тем вся эта крупная масса конницы была разбросана по всему обширному фронту корпуса частью еще до начала решительного наступления корпуса, частью – тотчас же после начала его.
28‑го июня части 4‑го Кавказского корпуса перешли в решительное наступление, но уже на следующий день, 29‑го июня, и последняя группа конницы, – конный отряд генерала Шарпантье в 36 эскадронов, – начинает также распыляться по всему фронту. То же было сделано и с сосредотачиваемой пехотой.
В последних числах июня, т.е. перед переходом корпуса в наступление, части его занимали следующее положение: на правом фланге корпуса, со стороны Шариан‑дага и Клыч‑Гядука действовали полки 2‑й Кавказской каз. дивизии; на главном участке фронта, между р. Мурадчай и Ванским озером наступали три полка 66‑й пех. дивизии, имея справа, между р. Мурадчай и оз. Казан‑гель – 262‑й пех. Грозненский полк; левее, между озерами Казан‑гель и Назык‑гель – 261‑й пех. Ахульгинский полк и 19, 20, 21 и 22‑й батальоны 4‑й Кубанской пластунской бригады; наконец, на левом фланге конный отряд генерала Шарпантье в составе Кавказской кав. дивизии и 3‑й Забайкальской кав. бригады был усилен 263‑м пех. Гунибским полком, который и наступал от Ахлата.
2‑я Забайкальская каз. бригада генерала Трухина с пограничным батальоном и четырьмя армянскими дружинами находилась у юго‑западной оконечности Ванского озера, а Закаспийская каз. бригада генерала Николаева была сосредоточена в районе Вана.
29‑го июня из конного отряда генерала Шарпантье были взяты 1‑й Хоперский каз. полк и 3‑я Забайкальская каз. бригада и направлены на разные участки фронта.
Через три дня из состава того же конного отряда командиром корпуса был взят 16‑й др. Тверской полк и переброшен к северному берегу оз. Назык‑гель.
Прибывшая 27‑го июня в район с. Авди (в одном переходе к югу от Мелязгерта) 2‑я Кавказская стр. бригада в составе трех полков также быстро распыляется по всему фронту: 29‑го июня 7‑й Кавказский стр. полк выдвигается к с. Прхус, к югу от оз. Назык‑гель; 30 июня 5‑й Кавказский стр. полк направлен между озерами Казан‑гель и Назык‑гель; а несколько позже 6‑й Кавказский стр. полк выдвигается к озеру Казан‑гель.
Несмотря на указанную разброску сил и полное отсутствие управления, части корпуса постепенно продвигались вперед. Они встретили упорное сопротивление уже значительных сил турок на крепких позициях Копь – Кормудж. В течение нескольких дней происходит ряд высокого напряжения боев на фронте 66‑й пех. дивизии и 4‑й Кубанской пластунской бригады, в результате которых последние овладевают 3‑го июля г. Коп и сильными позициями турок на Копских высотах.
Несмотря на этот успех и решительные действия 66‑й пех. дивизии и 4‑й Кубанской пластунской бригады положение на фронте корпуса стало тяжелым, как вследствие значительного превосходства сил противника, так и от перемешивания частей, что затрудняло и управление и снабжение.
Неудачная организация дальнейшего наступления 4‑го июля ухудшила положение. В соответствии с этим решением командира корпуса, 66‑й пех. дивизии (все три полка) с 16‑м др. Тверским полком было указано продолжать наступать на запад; отряд генерала Назарбекова в составе 5‑го и 6‑го Кавказских стр. полков, 4‑й Кубанской пласт, бригады и 1‑го Лабинского каз. полка был направлен уже на юго‑запад, в сторону Муша; наконец, отряд генерала Шарпантье в составе 7‑го Кавказского стр. полка, 1‑й и 2‑йарм. дружин, 17‑го др. Северскогои 18‑го др. Нижегородского полков был двинут на юг к Битлису.
При таком наступлении по расходящимся направлениям связь между тремя группами все более нарушалась.
66‑я пех. дивизия встретила сильнейшее сопротивление противника, направлявшего против нее главнейшие усилия и стремившегося охватить правый фланг корпуса.
Несмотря на тяжесть обстановки и большие потери, полки 66‑й пехотной дивизии решительно наступали и, упорно продвигаясь, в центре достигли 7‑го июля с. Лиз. Но положение ее с каждым днем становилось все тяжелее.
Наступавшие в то же самое время южнее отряды ген. Назарбекова и ген. Шарпантье не встречали серьезного сопротивления, но продвигались очень медленно из боязни потерять связь с соседями и оказаться слишком впереди.
В первых числах июля отряд ген. Шарпантье продвинулся к югу вдоль Ванского озера до с. Тадван, где вошел в непосредственное соприкосновение с отрядом ген. Трухина, продвигавшимся от Вана южным берегом Ванского озера.
Между тем 9‑го июля «Правофланговая группа» 3‑й турецкой армии, руководимая Абдул‑Керимом‑пашой, закончив сосредоточение, всеми силами перешла в решительное наступление против 4‑го Кавказского арм. корпуса, охватывая его правый фланг. Положение 66‑й пех. дивизии, на которую обрушилась большая часть всей массы турок, стало критическим.
9‑го и 10‑го июля в весьма тяжелых боях с подавляющими силами противника части корпуса, особенно 66‑я пех. дивизия и 4‑я Кубанская пласт, бригада, напрягают все усилия, чтобы сдержать наступление турок.
66‑я пех. дивизия, предоставленная самой себе, не поддержанная соседом слева, знавшим тяжелое положение ее, 10‑го июля начинает медленно отходить к Мелязгерту.
Направленная в первых числах июля штабом армии к Мелязгерту на усиление 4‑го Кавказского арм. корпуса, Донская пешая бригада и подошедшая 9‑го июля вечером к правому флангу 66‑й пех. дивизии, не улучшила положения, так как только что сформированная и плохо руководимая, быстро сдала и на следующий день начала отступать, обнажая обходимый фланг 66‑й дивизии и не находя в себе силы остановиться.
Генерал Назарбеков, наступавший с 5‑м Кавказским стр. полком и 4‑й Кубанской пластунской бригадой между озерами Казан‑гель и Назык‑гель, почти не встречал сопротивления со стороны противника, но продолжал медленно двигаться вперед.
6‑го июля разведка выяснила, что турки теснят 66‑ю пех. дивизию, между тем как перед фронтом отряда генерала Назарбекова противника нет, его видят только разъезды, высланные вперед. При таких обстоятельствах ген. Назарбеков считает дальнейшее продвижение в направлении Муша нецелесообразным, но, верно оценивая обстановку, не принимает активного решения с целью содействия теснимому соседу, в соответствии с принципом взаимной выручки, а теряет время в колебаниях и, наконец, проявляет инициативу, чтобы принять пассивное решение отступать. Так, не видя перед собой противника, ген. Назарбеков 6‑го июля удерживает свой отряд на месте; получив в этот день сведения, что турки теснят полки 66‑й пех. дивизии, решает не двигаться и 7‑го июля, оставаясь на месте и выжидая событий. 8‑го июля, получив повторные сведения о том, что у соседа справа, т.е. на фронте 66‑й пех. дивизии, неблагополучно, не поворачивает для содействия ей, а, не считая себя вправе нарушить полученное 3‑го июля приказание об общем для его отряда наступлении в направлении Муша, продвигается впустую в последнем направлении.
Наконец, 9‑го июля, снова получив подтверждение сведений о том, что турки наседают на части 66‑й пех. дивизии, ген. Назарбеков решает с частями своего отряда отходить назад; при этом, получив донесение о появлении противника против 22‑го Кубанского пластунского батальона, оставленного им между озерами Казан‑гель и Назык‑гель, он ведет свой отряд кружным путем, в обход озера Назык‑гель с юга, прикрываясь последним, что окончательно обнажило и левый фланг теснимой турками 66‑й пех. дивизии, и положение ее стало действительно катастрофическим.
10‑го июля отряд генерала Назарбекова продолжает оставаться у Прхуса, не тревожимый противником, хотя видит, что к северу от озера, там, где был оставлен 22‑й Кубанский пластунский батальон, идет в течение всего дня бой. Батальон, оставленный один, доблестно дерется и к вечеру постепенно отходит в направлении к Мелязгерту.
11‑го июля 5‑й Кавказский стр. полк и 19,20 и 21‑й батальоны 4‑й Кубанской пластунской бригады после боя с противником, пытавшимся охватить фланги отряда, отходят к Адильджевазу.
Числа 9‑го или 10‑го июля, вследствие осложнения обстановки на правом фланге корпуса и обозначившейся угрозы Мелязгерту, командир 4‑го Кавказского корпуса отзывает с левого фланга из Тодвана генерала Шарпантье с двумя полками его дивизии: 17‑м др. Нижегородским и 18‑м др. Северским. Генерал Шарпантье подошел 12‑го июля с юга к району Мелязгерта, вокруг которого шел упорный бой; как раз в это время турки заходили правым флангом южнее Мелязгерта. Не найдя в себе решимости при таких условиях достигнуть Мелязгерта, куда был вызван с двумя полками командиром корпуса, генерал Шарпантье повернул назад и двинулся к Адильджевазу, куда и прибыл с обоими полками в тот же день вечером.
Остававшиеся у Тадвана 7‑й Кавказский стр. полк и две армянские дружины, получив сведения об отступления частей правее их, также начали постепенно отходить; днем 13‑го июля к Адильджевазу подошли армянские дружины и 2‑й Читинский каз. полк, присоединившийся к ним у Тадвана из отряда генерала Трухина, а к вечеру – и 7‑й Кавказский стр. полк.
Между тем три полка 66‑й пех. дивизии и прибывший на подкрепление после 6‑го июля 6‑й Кавказский стр. полк, изнемогая в неравном бою с превосходящими силами противника, продолжали 11‑го июля шаг за шагом отходить к Мелязгерту, и 12‑го июля упорный бой шел уже за самый Мелязгерт.
Благодаря пассивной деятельности частей корпуса на остальном фронте его к югу от Мелязгерта, где только 22‑й Кубанский пластунский батальон вел упорный бой и постепенно отходил к Мелязгерту, турки могли ограничиться выдвижением к востоку лишь незначительного заслона, а все усилия направить против частей 4‑го Кавказского корпуса, действовавших в районе Мелязгерта.
Это способствовало тому, что упорное сопротивление, оказывавшееся туркам 66‑й пех. дивизией, наконец было сломлено, и 13‑го июля она и бывшие при ней части должны были оставить район Мелязгерта и начали постепенно отходить на север, безостановочно преследуемые многочисленным противником.
Еще в первых числах июля, хотя никаких тревожных донесений из корпуса не поступало, командующий армией, замечая из донесений перемешивание частей и распыление неиспользуемой конницы и чувствуя, что на фронте корпуса происходит что‑то неладное, командирует в штаб корпуса генерал‑квартирмейстера ген. Томилова, чтобы на месте выяснить обстановку.
8‑го июля ген. Томилов прибывает в Мелязгерт, где находится штаб корпуса, и выясняет, что турки сильно нажимают на Коп, который был в наших руках. Положение было серьезно, так как с очевидностью определилось громадное превосходство сил турок, но в штабе корпуса катастрофы не ждали. 9‑го июля ген. Томилов выехал обратно, а 11‑го июля было получено первое сведение об отходе наших войск.
11‑го июля ген. Томилов прибывает в Алашкерт, где встречается с генералом Мдивани, только что назначенным начальником штаба 4‑го Кавказского корпуса. Оба они здесь узнают об отступлении частей 4‑го Кавказского корпуса и тотчас же направляются в сторону Мелязгерта.
Получив в пути подтверждения об отступлении всех войск корпуса, генерал Томилов и ген. Мдивани решают избрать позицию на высотах в районе перевала Клыч‑Гядук, намечают ее и сообщают об этом командиру 4‑го Кавказского корпуса, рассчитывая, что на этих избранных ими позициях войска смогут остановиться; но части корпуса, действовавшие в районе Meлязгерта и к северо‑западу от него, неотступно преследуемые превосходящими силами противника, выдержав бои: 15‑го и 16‑го июля у Еникея и Санджана и 19‑го июля – в районе ее. Хамур, Н. Хано и Шерверан, не смогли задержаться на избранных позициях в районе перевала Клыч‑Гядука и отошли 20‑го июля вперед в долину Каракилисы, а затем начали подыматься по склонам пограничного хребта Агридага, в направлении Ахтинского перевала.
13‑го июля ген. Шарпантье с бывшими при нем двумя полками: 17‑м др. Нижегородским и 18‑м др. Северским, покинув остальные части корпуса, собравшиеся у Адильджеваза, двинулся без давления со стороны противника далее на восток, а затем на север, в Диадинскую долину, следуя через Арджиш, Бегри‑калу, Тапариз, Кизил‑дизу и Диадин в Ташлычай‑суфла, куда и прибыл через несколько дней.
Остальные части корпуса, сосредоточившиеся у Адильджеваза, а именно: 5‑й и 7‑й Кавказские стр. полки, 19, 20 и 21‑й батальоны 4‑й Кубанской пластунской бригады, армянские дружины и 2‑й Читинский каз. полк, под общей командой генерала Назарбекова, также без давления со стороны противника и также не пытаясь оказать помощь остальным войскам корпуса, отступавшим под сильнейшим давлением крупных сил турок от Мелязгерта, на рассвете 14‑го июля выступили на восток к Арджшпу, куда прибыли 15‑го июля. Пробыв здесь 2–3 дня и выступив отсюда к Вану для присоединения к своей бригаде 2‑го Читинского каз. полка, отряд генерала Назарбекова направился на север, вслед за конницей генерала Шарпантье, в пути оставил армянские дружины в Баязете и только 26‑го июля прибыл в Ташлычай‑суфла.
Положение на фронте Кавказской армии стало весьма серьезным. Главные силы 4‑го Кавказского арм. корпуса постепенно подымались по южным склонам пограничного хребта Агридага, отступая несколько расстроенные перед энергично преследующими превосходными силами «правофланговой группы» 3‑й турецкой армии и не будучи в состоянии дать отпор наседающему противнику. Остальные части корпуса уходили на восток.
Появилась возможность вторжения турок в наши пределы и угроза нашим сообщениям с тылом.
Командир корпуса настойчиво повторял просьбы о присылке подкреплений, считая, что без свежих частей не сможет остановить отходящие части. Новый начальник штаба корпуса делал энергичные усилия связаться с частями, остановить их и привести в порядок.
В Тифлисе началась очередная паника: опасались прорыва нашего фронта через Агридаг. Из тыла получали телеграммы о появлении неприятельской конницы у Ново‑Селима и даже у Александрополя.
В резерве командующего армией была только недавно закончившая формирование 4‑я Кавказская стр. дивизия.
В Пассинской долине и в районе Ид – Тортум, на фронте 1‑го Кавказского и 2‑го Туркестанского корпусов, еще не было ничего серьезного, но можно было с каждой минутой ожидать перехода в наступление всей 3‑й турецкой армии.
Обстановка складывалась неблагоприятно для Кавказской армии, и в этом ответственном положении необходимо было принять быстрое и твердое решение: 4‑й Кавказский арм. корпус был смят безусловно очень превосходными силами противника; остальная часть 3‑й турецкой армии, также в превосходных, силах, угрожает обрушиться на центр и правый фланг Кавказской армии; армейский резерв, после отдачи на западный фронт полутора корпусов, – небольшой.
Прежде всего, командующий армией решил, несмотря на настойчивые, повторные телеграфные просьбы командира 4‑го Кавказского корпуса о присылке подкреплений, этих просьб не исполнять и ничего ему не посылать. Он полагал, что посланные части не дадут полного решения, потому что они или с места будут увлечены общим потоком отступающих войск и сами скоро дезорганизуются, или, в лучшем случае, смогут лишь задержать отступающих и совместно с ними остановить дальнейшее развитие успеха турок. При таком решении мы должны были не только отказаться от выдвижения к Ванскому озеру для сокращения и выпрямления фронта армии, но и от всей выгоды переноса борьбы на неприятельскую территорию, приобретенной с самого начала войны. Решение было пассивное, половинчатое и не отвечало духу командующего армией.
Командующий армией генерал Юденич решил: сосредоточить все, что возможно, в районе Даяр – Башкей для создания сильной маневренной группы для действия по внутренним операционным направлениям в зависимости от обстановки; образовать в этом районе ударную колонну из 4‑й Кавказской стр. дивизии, 153‑го пех. Бакинского полка 39‑й пех. дивизии, 2‑го (горного) дивизиона 20‑й арт. бригады и 1‑й Кавказской каз. дивизии, бывших под рукой, всего 20 батальонов, 36 сотен и 36 орудий, под начальством начальника 1‑й Кавказской каз. дивизии генерала Баратова.
Одновременно с выполнением этого сосредоточения командующий армией приказал: командиру 1‑го Кавказского корпуса направить еще один полк 39‑й пех. дивизии к крайнему левому флангу своего корпуса в район Даяра и считать его в армейском резерве; командиру 2‑го Туркестанского корпуса – спешно отправить один полк через Каракурт в Башкей в армейский резерв, а вслед за ним двинуть и другой полк; наконец, начальнику Кавказского военного округа (тылового) генералу Вольскому немедленно выделить из каждого из пятнадцати запасных батальонов по полевому батальону в 1000 человек каждый с соответствующим числом офицеров и отправить их без замедления в Сарыкамыш, в резерв армии, временно сведя их в дивизию. Командирам 1‑го Кавказского и 2‑го Туркестанского корпусов было приказано начать проявлять самую активную деятельность, чтобы у турок создалось впечатление о готовящемся переходе в наступление на фронте их корпусов, тем самым не допуская противнику делать переброску к их правому флангу.
Командующий армией полагал, что, если во время сосредоточения маневренной группы в районе Даяр – Башкей обнаружится переход всей 3‑й турецкой армии в наступление на главном, Эрзерумском, направлении и создастся угрожающее для нас положение на этом важнейшем направлении, то он со стороны Даяра нанесет удар колонной генерала Баратова в правый фланг турок в Пассинской долине; если же на фронте 1‑го Кавказского и 2‑го Туркестанского корпусов будет все нормально, то, выждав, когда «правофланговая группа» 3‑й турецкой армии, увлеченная преследованием втянется в горы на Агридаг, нанесет стремительный и внезапный удар этой колонной во фланг и тыл преследующим туркам, перехватывая их пути отступления и стремясь не только заставить их отступить, но и разбить наголову, обратив их успех в поражение.
Дабы результаты удара были полнее, командующий армией решил:
1) Дать возможность туркам более углубиться в горы, не сдерживая их, а напротив, увлекая далее, так как с каждой верстой продвижения вперед «правофланговая группа» 3‑й турецкой армии все более и более подставляла свой фланг и обнажала тыл.
2) Ударную колонну сосредоточить в районе Даяра возможно быстрее и совершенно скрытно.
3) Приказать командиру 4‑го Кавказского корпуса принять все меры к тому, чтобы оторвать войска от наседавших турок, быстро привести их в порядок и быть готовым перейти в решительное наступление при первом же начавшемся отходе турок.
4) Остальные войска сосредотачиваемой маневренной группы иметь для противодействия случайностям.
Так как значительная доля успеха должна была зависеть от быстроты и стремительности удара и внезапности его, начальнику ударной колонны генералу Баратову было приказано: быть все время готовым выступить в каждую минуту, как только будет получено приказание командующего армией; выступить тотчас же по получении приказания, не медля, и, начав движение во фланг и тыл туркам, вести его непрерывно, быстро и ни в коем случае не оглядываясь, что бы ни случилось у него в тылу, так как штаб армии берет на себя заботу обеспечить его движение с фланга и тыла.
Сравнительно с турецкой группой, смявшей наш 4‑й Кавказский корпус, ударная колонна была небольшая, но составлена из свежих войск полного состава, а внезапность ее появления должна была заменить число. Весь расчет был построен на внезапности появления в тылу и на фланге противника и на стремительности и силе короткого удара колонны.
К 18‑му июля быстро подготовляется связь для штаба армии из Каракурта, и 19‑го июля командующий армией со своим полевым штабом переезжает туда для лучшего управления контрманевром.
К 21 ‑му июля все части, предназначенные для контрманевра в ударную колонну, сосредоточились к Даяру; 17‑й Туркестанский стр. полк прибыл туда же, идя форсированно через Сарыкамыш, Каракурт, 23‑го июля, а другой полк 2‑го Туркестанского корпуса прибыл в Пассинскую долину.
Пока производилась описываемая подготовка контрманевра, турки продолжали наступать, тесня части 4‑го Кавказского корпуса. Выделив лишь заслоны в стороны Диадинской долины и Ванского озера, главная масса турок двигалась в направлении Ахтинского перевала.
Заняв Каракилису, турецкие войска начали вслед за нашими частями подыматься по южным склонам пограничного хребта Агридага.
Но командующий армией не спешил наносить удара колонной генерала Баратова. Он хотел, чтобы турки возможно глубже проникли вперед и сильнее обнажили и подставили свой тыл.
В Тифлисе же беспокойство усилилось, и штаб генерала Юденича многократно запрашивался, что предпринято для парирования наступления турок и ликвидации прорыва, а также – есть ли возможность сделать это успешно. Но генерал Юденич приказал ничего не сообщать о готовящемся контрманевре, дабы как‑нибудь не разгласилась тайна о принимаемых мерах. Тифлисскому штабу лишь говорилось для доклада Главнокомандующему, что все благополучно и необходимые меры принимаются. Командиру 4‑го Кавказского корпуса тоже не сообщали о принятом решении, и далее ставившаяся корпусу задача с началом контр‑маневра была сообщена командиру корпуса генералу Огановскому в последнюю минуту, перед самым началом его, дабы какими бы то ни было мероприятиями преждевременно не позволить противнику отгадать предполагавшееся.
Для секретного сообщения задачи корпусу, указания мер, которые надо было принять корпусу, и успокоения командира 4‑го Кавказского корпуса, сильно тревожившемуся продвижением турок к самой границе, невозможностью остановить их своими войсками и оставлением без удовлетворения его непрестанных просьб о присылке подкреплений, командующий армией командировал начальника оперативного отделения полковника Масловского в штаб 4‑го Кавказского корпуса, который был в это время уже в с. Николаевское. Тотчас же по исполнении поручения полковник Масловский вернулся в Каракурт.
Лишь генерал Баратов с его начальником штаба полковником Эрном непрерывно ориентировались в обстановке, дабы они могли правильно выполнить возложенный на колонну маневр.
Наступающие турки, почти достигнув гребней хребта Агридага, а местами даже перевалив через него, приостановились и далее не двигались. Чувствовалось, что турецкое командование боялось зарваться, обеспокоенное необыкновенной со сторон русских пассивностью, без проявления серьезных попыток противодействия их легкому продвижению. Еще немного, и турки могли или оттянуться, или принять меры к серьезному обеспечению внутреннего фланга своих войск, увлеченных преследованием.
Упущенный момент мог быть безвозвратно потерян.
Но командующий армией отгадал, что психологический кризис операции наступил, что пришло время наносить удар во фланг и тыл турок ждущей приказа колонной генерала Баратова, и в ночь на 23‑е июля по телефону отдал приказ генералу Баратову немедленно и быстро наступать в направлении на перевал Клыч‑Гядук, через который проходил лучший путь отступления турок, и южнее его.
23‑го июля на рассвете ударная колонна генерала Баратова быстро двинулась из Даяра Алашкертской долиной двумя путями: через Зейдекяп и Рымкан на Клыч‑Гядук и Авде. Наступление происходило следующим образом: по главному направлению через Зейдекяп на перевал Клыч‑Гядук была двинута главная колонна генерала Воробьева в составе 14, 15 и 16‑го Кавказских стр. полков 4‑й Кавказской стр. дивизии, с задачей перехватить кратчайшие и лучшие пути, проходившие через Мизрах‑даг в районе перевала Клыч‑Гядук. Колонна наступала, имея впереди, в авангарде, 15‑й Кавказский стр. полк полковника Запольского.
Для прикрытия движения этой колонны слева, со стороны долины, был направлен ранее, еще ночью, 13‑й Кавказский стр. полк полковника Гусаковского, также через Зейдекяп, в сторону Каракилисы, с задачей, атакуя противника в направлении последнего пункта, этим обеспечивать слева продвижение главных сил на Клыч‑Гядук и облегчать им атаку противника на Мизрах‑даг.
Правее колонны генерала Воробьева, через ее. Рымкап и Авде на Дутах была двинута конница генерала Рыбалченко в составе трех полков 1‑й Кавказской каз. дивизии с задачей быстро захватить Дутах, прервать коммуникационные пути турок и стремиться охватывать отступающего противника.
За колонной генерала Воробьева, в качестве главного резерва, двигался 153‑й пех. Бакинский полк и при нем командующий ударной колонной генерал Баратов с его штабом.
Уже с утра 13‑й Кавказский стр. полк, бывший впереди, наткнулся на заслон турок и, после целого дня боя, отбросил его далеко на восток, таким образом обеспечив слева движение главных сил.
Колонна генерала Воробьева, выступив с рассветом 23‑го июля, к вечеру достигла подножия Мизрах‑дага, и с рассветом следующего дня бывший в голове 15‑й Кавказский стр. полк атаковал решительно турок, занимавших позиции по Мйзрахдагу, во фланг. В то же время 13‑й Кавказский стр. полк, накануне отбросивший турок, атаковал противника, бывшего на Мизрах‑даге, с фронта. Соединенными усилиями обоих полков турки были отброшены, и к полудню 15‑й Кавказский стр. полк уже вышел на гребень Мизрах‑дага и начал теснить турок вдоль хребта, перехватывая постепенно пути, проходящие через этот хребет из Алашкертской долины на юг.
Одновременно с наступлением 4‑й Кавказской стр. дивизии двинулась по указанному ей направлению на Дутах и конница генерала Рыбалченко, имея в голове 1‑й Горско‑Моздокский каз. полк полковника Стопчанского.
Как только наши войска, опрокинув на их пути турок, начали подыматься на перевалы Мизрах‑дага, среди всей массы наступавших против 4‑го Кавказского корпуса турок быстро распространилось известие о появлении войск в тылу; отбрасываемые заслоны подтверждали сведения о движении крупных сил русских, перед которыми они вынуждены отходить. Части «правофланговой группы» Абдул‑Керима‑паши начинают быстро уходить с Агридага.
Пока колонна генерала Воробьева продвигалась по гребню Мизрах‑дага, представлявшего собой широкое (до 3–4 верст) волнистое плато, выбивая последовательно в течение двух дней с ряда позиций турок, упорно отстаивавших их, чтобы обеспечить отход главной массы своих войск, последние спешат уйти из‑под ударов колонны генерала Баратова небольшой частью по кратчайшему пути через перевал Клыч‑Гядук, пока он еще не был занят, но большею частью более безопасными, хотя и более кружными путями, левым берегом Мурадчая.
Как только турки начали отходить с Агридага, части 4‑го Кавказского корпуса, бывшие перед ними, тотчас же перешли в наступление для преследования.
Но в это решающее время были получены сведения о появлении перед Мергемирским перевалом, бывшим в тылу ударной колонны генерала Баратова, значительных турецких сил и наступлении их на перевал, слабо занятый нами полутора батальонами пограничников, которые с трудом сдерживали энергично наступавших турок.
Положение создавалось критическое. В случае захвата турками Мергемирского перевала они могли обрушиться с него на тыл нашей ударной колонны, не только сорвав весь наш контрманевр, но и поставя войска ударной колонны в тяжелое положение между двух огней. Между тем у нас оставалось в армейском резерве лишь шесть батальонов, которые мы могли расходовать только в решительную минуту, как последнее средство управления ходом событий.
Но разведывательное отделение штаба армии непрерывно и тщательно следило за турецкими частями. К этому времени довольно определенно выяснилось с помощью войсковой и агентурной разведки, что с фронта 1‑го Кавказского и 2‑го Туркестанского корпусов ни одна часть не была снята в эти дни для переброски в Алашкертскую долину, и только 29‑я пех. дивизия, бывшая сначала у Тортум‑геля и недавно прибывшая в район Гасан‑калы, исчезла из района последнего.
Для командующего армией и его штаба было ясно, что это она появилась перед Мергемирским перевалом, и что наступило время расходовать наш последний резерв.
Около 12 часов ночи на 25‑е июля по телефону командиру 17‑го Туркестанского стр. полка полковнику Крутеню была объяснена вся серьезная обстановка и передано приказание немедленно выступить с полком к Мергемирскому перевалу и прочно занять его. При этом ему было указано подчинить себе пограничников и, если ко времени его подхода пограничники будут сбиты и перевал занят турками, то во что бы то ни стало овладеть перевалом, так как от овладения им зависит успех всей операции. Походное движение было приказано произвести форсированно.
Вместе с тем генералу Баратову категорически подтверждается, не останавливаясь, продолжать решительно двигаться в тыл зарвавшимся туркам, имея в виду, что заботу об обеспечении его фланга и тыла штаб армии взял на себя.
К сожалению, наступавшая в лоб по гребню хребта колонна несколько медленно продвигалась вперед, задерживаемая упорно оборонявшимися турками, прикрывавшими отход их главной массы; не были использованы бывшие в резерве 14‑й Кавказский стр. полк и сильный 153‑й пех. Бакинский полк, – выделивший только 2‑й батальон в сторону Мергемирского перевала, – для направления их в обход с юга, что ускорило бы продвижение всей колонны; правда, тогда еще обстановка перед частями колонны была чрезвычайно неопределенна, неизвестно было, что предпримут крупные силы турок, действовавшие против 4‑го Кавказского корпуса, и естественно было стремление командующего колонной сохранять в своих руках неизрасходованными часть своих сил. Конница генерала Рыбалченко несколько вяло продвигалась.
Вследствие тревожных сведений о появлении турок в районе Мергемирского перевала, генерал Баратов, еще ранее выдвижения к Мергемирскому перевалу 17‑го Туркестанского стр. полка, направил в сторону последнего из своего резерва 153‑й пех. Бакинский полк, указав на необходимость во что бы то ни стало занять высоту к востоку от перевала, занятую противником.
Двинутый командиром 153‑й пех. Бакинского полка 2‑й батальон перед рассветом на 25 июля перешел вброд р. Шариан и, безостановочно наступая и выбивая передовые части турок, около 5 часов вечера решительным ударом в штыки сбросил противника с высоты и овладел последней, этим облегчив выполнение задачи 17‑му Туркестанским стр. полку.
Получив подтверждение штаба армии не расходовать усилий на обеспечение Мергемирского направления, командующий колонной приостанавливает дальнейшее наступление 153‑го пех. Бакинского полка, но части полка были оставлены в виде заслона.
На рассвете 25‑го июля полковник Крутень со своим 17‑м Туркестанским стр. полком, выступив в соответствии с полученным приказанием из Даяра и двигаясь форсированным маршем, к полудню 25‑го июля подошел к подошве Мергемирского перевала. Как ни спешил полковник Крутень, он подошел уже тогда, когда малочисленные пограничники, проявлявшие геройские усилия, сдерживая энергичные атаки целой турецкой дивизии, должны были уступить и очистить перевал. Турки овладели Мергемирским перевалом и начали распространяться в обе стороны от него, создавая угрозу тылу колонны генерала Баратова.
Полковник Крутень, учитывая значение овладения перевалом, быстро ориентируется в обстановке и тотчас же развертывает полк и начинает наступление по обеим сторонам дороги на перевал, на пути присоединив к себе и встретившихся пограничников. Чрезвычайно тяжелая горная местность затрудняла наступление, но части полка, настойчиво продвигаясь вперед, к вечеру подошли к позициям турок на самом перевале. Полковник Крутень решил, не откладывая атаки до следующего дня, произвести ее ночью. В 11 часов ночи на 26‑е июля полк двинулся в атаку и очень быстро ударом в штыки сбросил с перевала части 29‑й турецкой пех. дивизии и прочно закрепился на нем. Попытки турок утром обратно овладеть перевалом успеха не имели.
Таким образом тыл ударной колонны генерала Баратова был совершенно обеспечен, и дальнейшее наступление ее могло спокойно продолжаться.
Днем 26‑го июля к Мергемирскому перевалу подошли части 156‑го пех. Елисаветпольского полка и сменили здесь 17‑й Туркестанский стр. полк, который был выдвинут тотчас же на юг к с. Даркот для лучшего обеспечения наших войск, преследующих отступающие части «правофланговой группы».
Колонна генерала Баратова продолжает продвигаться вперед; части ее к вечеру 25‑го июля овладевают перевалом Клыч‑Гядук, а 1‑й Горско‑Моздокский полк, шедший в голове конницы генерала Рыбалченко, занимает с. Дутах. Таким образом, прерываются для турок все лучшие и кратчайшее пути из Алашкертской долины в сторону Муша по правому берегу р. Мурадчая.
Одновременно начинают теснить турок части 4‑го Кавказского корпуса, перешедшие в наступление со стороны Ахтинского перевала, под непосредственным командованием начальника 2‑й Кавказской каз. дивизии ген. Абациева. Отступающие турки пытаются оказать им сопротивление сначала на позициях в районе Каракилисы, а затем в течение 25‑го и 26‑го июля – на левом берегу Мурадчая в районе с. Ага‑деве, но усилия их были тщетны.
Командир 4‑го Кавказского корпуса, связавшись с отступившими от Ванского озера в северо‑западном направлении 2‑й Кавказской стр. бригадой и Кавказской кав. дивизией, к этому времени подошедшими к Ташлычай‑суфла, 26‑го июля направляет их к Ага‑деве с задачей действия во фланг и тыл отступающим туркам; но 2‑я Кавказская стр. бригада, первоначально двинутая командиром корпуса к Каракилисе и только потом повернутая к югу, не могла поспеть за быстро отступавшими турками, генерал же Шарпантье вел слишком медленно свою конницу.
Но под энергичным давлением колонны генерала Баратова и частей 4‑го Кавказского корпуса, преследовавших с севера, отступление турок становилось все более поспешным и, наконец, превратилось в беспорядочное бегство.
Наши войска, в неотступном преследовании, вносили окончательное расстройство вразброд, по разным направлениям, отступающим турецким частям. Преследование продолжалось до 31‑го июля. Только сильно уменьшившимся и совершенно расстроенным частям «правофланговой группы» 3‑й турецкой армии удалось уйти по кружным путям, делая форсированные переходы. Громадное количество людей разбежалось, долго блуждало в гористой и пустынной территории района и более не попало в армию.
Нами было захвачено более 10 тысяч пленных, немного артиллерии и часть обозов, а также были отбиты все наши обозы, потерянные частями 4‑го Кавказского корпуса при отходе их из Мелязгертского района к границе.
25‑го июля, при занятии нашей конницей Дутаха, около него были захвачены 300 молодых турецких подпоручиков, только что выпущенных из военного училища в Константинополе и следовавших в части их назначения. Одетые с иголочки, с полным офицерским снаряжением, они, после продолжительного путешествия, так неудачно для них подходили к району действия группы Абдул‑Керима‑паши.
К концу месяца наши войска заняли район Мелязгерта, а отряд генерала Трухина выдвинулся к Вастану, к юго‑западу от Вана.
Операция, начатая неделю назад против победоносно наступавшей «правофланговой группы» Абдул‑Керима‑паши, была блестяще закончена.
Командующий армией приказал приостановить преследование и занять передовыми частями указанный еще в апреле фронт Шариан‑даг – Мелязгерт – Адильджеваз – Ванское озеро, чрезвычайно выгодный для нас, значительно сокращавший и выпрямлявший его, дающий выгодное исходное положение для наших будущих операций.
Командующий армией, до этого времени молчавший, 31‑го июля вечером донес Главнокомандующему в Тифлис о полной победе нашей над турками, окончании преследования и занятии выдвинутого положения.
В Тифлисе и по всему Закавказью улеглась тревога и все было полно ликованием.
Государь отметил эту решительную и блестящую победу над турками награждением командующего Кавказской армией генерала Юденича орденом Св. Георгия 3‑й степени. Этот же орден был пожалован и Главнокомандующему Кавказской армией генералу от инфантерии графу Воронцову‑Дашкову.
Первого августа командующий армией со штабом возвратился в Карс.
Перед 4‑м Кавказским корпусом противника почти не было; он мог спокойно заняться закреплением за собой указанного фронта и выгоднейшим расположением на нем; излишние войска были взяты в тыл в корпусной или армейский резерв, где могли отдохнуть от напряжения месячных боев.
И если тотчас же не были взяты г. Муш со всей Мушской долиной, то только потому, что необходимо было предварительно основательно устроить глубокий тыл корпуса.
Заключение о событиях, происходивших в первой половине 1915 г. до Евфратской операции включительно.
Новый, 1915 г. начинался для Кавказской армии благоприятно.
3‑я турецкая армия, желавшая нанести смертельный удар малочисленной Кавказской армии, была почти уничтожена. Край надолго был защищен от угроз со стороны противника. Задача охранения Закавказья малыми силами была блестяще выполнена, но победоносная Кавказская армия была тоже сильно обескровлена и нуждалась в усилении ее мощи для будущего.
Пассивно‑оборонительная задача, поставленная Кавказской армии в начале войны, остается неизменной до конца ее.
Новый командующий армией генерал Юденич, как то было и с самого начала войны, решает выполнять эту задачу активно, т.е. наступая, полагая, что армия слишком малочисленна, чтобы можно было бы позволить роскошь пассивной обороны.
Но прежде всего командующий Кавказской армией ставит себе первоначальной задачей усилить армию насколько возможно.
Колоссальные усилия, которые были нами затрачены для усиления армии, фактически только позволили сохранить ее почти в том размере, до которого она была доведена в декабре 1914 г. перед Сарыкамышской операцией.
После Сарыкамышской победы мы тотчас же образовали армейский резерв, взяв в него 3‑ю Кавказскую стр. и 1‑ю и 2‑ю Кубанские пластунские бригады, но Ставка тотчас же потребовала направить весь этот резерв в Одессу и Севастополь. Командующий армией, учитывая, что участь войны решается на западе, не делает никаких возражений и тотчас отправляет весь этот резерв, только что сведенный в 5‑й Кавказский корпус; при этом полки 3‑й Кавказской стр. бригады предварительно, в период ожидания бригадой посадки в Батуме, были развернуты в четырехбатальонные, сама же бригада переименована в дивизию.
Вместо ушедшего 5‑го Кавказского корпуса в армейский резерв была взята из состава 1‑го Кавказского корпуса 20‑я пех. дивизия, но и она тотчас же была потребована на западный фронт и отправлена в Одессу вслед за 5‑м Кавказским корпусом. Только вследствие чрезвычайного недостатка в артиллерии, особенно горной, так нужной в гористом театре военных действий, 2‑й (горный) дивизион 20‑й арт. бригады был задержан и остался на Кавказе.
С уходом указанных выше частей, если бы не было сделано чрезвычайных усилий, число батальонов пехоты в Кавказской армии упало бы до 73; между тем благодаря усилиям, направленным Кавказским командованием в этот период, в составе армии, по сравнению с состоянием ее перед Сарыкамышской операцией, к апрелю 1915 г. число пехотных батальонов уменьшилось лишь на два, так как имелось 106 батальонов вместо бывших 108; но за это же время число конных сотен увеличилось на 105 и орудий – на 58.
Если в Кавказской армии были сделаны в первые же месяцы после Сарыкамышской победы чрезвычайные усилия для увеличения ее, то и турецкое командование приложило не меньшие усилия для воссоздания почти уничтоженной 3‑й турецкой армии.
Ведь необходимо принять во внимание, что большая часть сил и средств Турции была сосредоточена в районе Константинополя, вдали от Кавказского театра военных действий, – что удобных сообщений не было, а существующие очень длинны, – что как раз в это время наш Черноморский флот усилил деятельность вдоль южных берегов Черного моря и значительно затруднил сообщения по удобнейшему пути из Константинополя морем в Самсун и Трапезунд.
И при таких условиях все‑таки турецкое командование сумело к июлю 1915 г. не только совершенно воссоздать попавшие в плен или уничтоженные части, но и довести состав 3‑й турецкой армии до 180 батальонов и 360 орудий.
По окончании организационной работы перед командующим Кавказской армией стали две ближайшие задачи: сокращение и выпрямление фронта армии путем выдвижения 4‑го Кавказского корпуса к Мелязгерту и укрепление положения нашего в Урмийском районе.
При этом прежде чем выдвигать 4‑й Кавказский корпус к Ванскому озеру, естественно необходимо было сделать положение наше в северо‑западной Персии прочным.
Благодаря отводу войск из Персии, произведенному распоряжением генерала Мышлаевского в дни Сарыкамышских боев, мы, очистив без боя Тавриз, Соуч‑Булаг, Урмию и Дильман, должны были затем вновь занимать его уже с боями, расходуя энергию, усилия, людей и время на восстановление потерянного без нужды положения.
При малочисленности нашей Кавказской армии мы не могли вопрос об усилении Азербайджанского отряда разрешить посылкой туда подкреплений надолго, тем более что все свободные части предназначались к отправке в 4‑й Кавказский корпус, которому предстояла более серьезная задача. Да и для усиления последнего у нас было немного свободных сил.
Вот почему Кавказским командованием решено было и для той и для другой задачи использовать богатство армии конницей, которая совершает предварительно рейд в Персии, а затем сосредоточивается к левому флангу выдвинувшегося 4‑го Кавказского корпуса.
И военный и политический результаты рейда конницы оказались, как и предполагалось, громадны. Впечатление на население, особенно на воинственных курдов, произведено было чрезвычайно большое и в последующее время они долго не пытались действовать против нас.
После удачных действий Азербайджанского отряда против войск Халила‑паши, а затем последовавшего рейда конницы, положение в северо‑западной Персии стало настолько прочным, что мы могли тотчас же взять из состава Азербайджанского отряда 2‑ю Кавказскую стр. и 4‑ю Кубанскую пластунскую бригады.
Решение о рейде было принято в соответствии с возможностью простейшего разрешения вопроса о снабжении конницы фуражом: в мае, когда должен был производиться рейд, имелся хороший подножный корм, а местного ячменя было достаточно. Конница пришла к Ахлату у западной оконечности Ванского озера в прекрасном виде.
Выдвинувшийся к Мелязгерту 4‑й Кавказский корпус подвергся жестокому удару несоизмеримо крупных сил турок: 36 батальонов были атакованы 89 батальонами «правофланговой группы» Абдул‑Керима‑паши и под давлением превосходящих сил должны были отступить.
Но необходимо отметить следующие обстоятельства, который содействовали туркам в получении успеха в первоначальный период до контрманевра Кавказской армии.
Вскоре же после начала наступления 4‑го Кавказского корпуса в июне 1915 г., под влиянием сильного сопротивления турок и многократных контратак их, командир 4‑го Кавказского корпуса, не проводя определенной идеи в ведении операции корпусом и частичными подкреплениями различных участков фронта, совершенно дробит и перемешивает организационные единицы; почти не было ни одной цельной части, сосредоточенной в одном месте.
При таких условиях до крайности затруднялось и управление частями и их снабжение; войска не знали случайных начальников, а эти последние – попавшие к ним в подчинение войска; войсковые обозы не могли справиться с задачей снабжения своих частей, особенно при и без того весьма тяжелых условиях организации снабжения, при плохих путях и длинных сообщениях; связь с войсками становилась сложнее, управление труднее, а без твердого управления и при плохом снабжении устойчивость войск естественно должна была становиться меньшей.
С многочисленной конницей поступили так же, как и с пехотой: мощная конная масса, собравшаяся в составе корпуса, не была использована с той целью, для которой она была туда направлена; конницу не сосредоточили на левом фланге корпуса и не бросили ее в Мушскую долину, где она могла бы произвести смятение на фланге и в тылу «правофланговой группы» Абдул‑Керима‑паши, а очень быстро распылили по всему фронту корпуса так, что уже в скором времени не остается и признака от этой мощной конной массы.
Распыленная, конница уже не представляла той серьезной боевой силы, какой она по своему количеству могла быть, и пехота была предоставлена одна борьбе с почти тройным превосходством сил противника.
Не использованная, как масса, для удара, многочисленная конница 4‑го Кавказского корпуса не была использована и для серьезной разведки о противнике; что делается у противника, какие силы турок находятся перед корпусом – конницей не выясняется. Корпус действует втемную, даже не подозревая такого громадного сосредоточения против него сил турок, почему под сосредоточенным ударом крупных сил, которых не ожидает, быстро сдает и в беспорядке отступает.
Правда, сохранять сосредоточенное положение конной массы становилось все труднее, вследствие высыхания подножного корма в июне. Многократные донесения начальников конных частей о бескормице и ослаблении от этого конского состава повлияли на командира корпуса в деле распыления им всей конницы; у командира корпуса не хватило, по‑видимому, силы воли в ответ на жалобы об ослаблении конского состава потребовать полного напряжения работы конницы в это трудное для корпуса время.
В боевой обстановке бывают такие минуты, когда дорогостоящая конница должна оправдывать свое существование; от нее должны потребовать той полной жертвенности, которую постоянно требуют от пехоты, и начальники ее должны в этих случаях проявлять волю к победе.
Именно такое время и наступило в конце июня в районе Мелязгерта, когда части 4‑го Кавказского корпуса перешли в наступление против турок и почти с места встретили непрерывно увеличивающееся сопротивление противника, потом сосредоточенными силами обрушившегося после многодневных упорных боев на бессменно дерущуюся истомленную пехоту, принудив ее к отступлению.
При единоборстве 36 русских батальонов с 89‑ю батальонами турок, удар конной массы, упорно и непрерывно в одном направлении на фланге турецкой «правофланговой группы» мог бы изменить совершенно обстановку и помочь пехоте, мужественно в течение долгих дней дравшейся с превосходящими силами противника. Нет нужды, если бы при этом брошенная вперед конница была бы выведена совсем из строя. Раз цель была бы достигнута, требование жертвенного подвига от конницы совершенно оправдалось бы.
К сожалению, командир 4‑го Кавказского корпуса не сумел ни сосредоточить большую часть конницы на левом фланге корпуса для удара, ни твердо потребовать от конницы ген. Шарпантье, которая там была все же сосредоточена к началу перехода в наступление в составе 36 эскадронов и сотен, боевого решения во что бы то ни стало, а начальник этой конницы, лично храбрый и хладнокровный, не осознал необходимости жертвенной работы конницы, между тем у него были одни из лучших полков всей нашей русской конницы, с прекраснейшим офицерским составом, одушевленным лучшими кавказскими боевыми традициями, преисполненные жертвенного подвига, что неоднократно в течение войны доказывали в столкновениях, где они могли проявить инициативу.
Продолжительное стояние на месте, когда и малый подножный корм исчезает, конечно, гибельно для конной массы. Но движение уже облегчает задачу. И надо было решиться двигаться вперед, а не позволить себя распылить. Последнее, может быть, и легче разрешало вопрос о довольствии коней, но мало прибавляло сопротивляемости пехоте и было во всяком случае решением половинчатым.
120 эскадронов и сотен – такая внушительная масса конницы в составе 4‑го Кавказского корпуса не смогла приоткрыть хоть отчасти завесу, скрывающую происходящее перед фронтом корпуса, совершенно не выяснила крупное (в 89 бат.) сосредоточение особой «правофланговой группы» Абдул‑Керима‑паши против 4‑го Кавказского корпуса, – сосредоточение, происходившее постепенно в течение долгого времени, и была причиной, что корпус действовал все время вслепую и подвергся внезапности удара, нанесенного огромной «группой» турок.
Вся эта прекрасная конница не была использована ни как боевая сила для сосредоточенного удара, ни для целей широкой разведки, а была бесполезно распылена.
По тем же причинам раздробления организационных войсковых единиц, снабжение частей и управление ими затруднялось.
Обозы полков не в состоянии были справиться с задачей своевременного снабжения разбросанных далеко друг от друга частей их. Недостаток питания в непрерывных боях сильнее истощал людей, недостаток артиллерийского снабжения уменьшил силу сопротивляемости. Управление частями все более и более становилось труднее, а когда части корпуса под давлением превосходных сил турок в соединении с указанными выше неблагоприятными обстоятельствами начали отступать, это управление и совсем выпало из рук командира корпуса. Последний доносит, что он растерял все свои части, кроме частей, отходивших вместе с ним на Ахтинский перевал, он не знает, что случилось с остальными войсками корпуса и где они.
Конечно, почти тройное превосходство «группы» Абдул‑Керима‑паши, искусно и скрытно от нас сосредоточенной в Мушской долине, над 4‑м Кавказским корпусом должно было оказать крупное влияние на исход встречных боев в районе Мелязгерта.
Но не менее крупное значение в этих боях имели и перечисленные выше неблагоприятные факторы, при отсутствии которых может быть и результат получился бы иной. Сказанное подтверждает и тот факт, что, несмотря на такое, казалось, серьезное потрясение, при котором и потери должны были быть очень крупными, они оказались в общем совершенно незначительными, что выяснилось, когда, после нашего удачного контрманевра, войска 4‑го Кавказского корпуса приводились в порядок.
Когда турки опрокинули 4‑й Кавказский корпус, командующий Кавказской армией не располагал свободными крупными силами. Только и можно было набрать для противодействия наступлению «группы» Абдул‑Керима‑паши 20 батальонов, 36 сотен и 36 орудий, сохранив в резерве против возможных случайностей еще шесть батальонов.
По сравнению с громадными силами наступающих турок войска, которые могли быть брошенными против них, были незначительны, и если бы они были использованы для принятия на себя отступающих частей 4‑го Кавказского корпуса, то и в лучшем случае могли бы только приостановить развитие дальнейшего наступления турок. Это не был бы успех, а отказ от многих выгод, приобретенных с самого начала войны. Такое решение подпирать части было слишком пассивным, и командующий армией по свойству своего характера не мог на нем остановиться.
Решено было нанести удар во фланг и тыл преследующих турок, действуя на воображение противника, – удар, в котором внезапность его в сочетании с быстротой могли заменить недостающее число. При этом сосредоточение маневренной группы у Даяра допускало действие по внутренним операционным линиям, т.е. давало ту гибкость, которая могла позволить изменить направление и самую цель удара, если бы обстановка на главном Эрзерумском направлении угрожающе этого требовала.
Это предположение, положенное в основание при принятии решения, оправдалось во время исполнения контрманевра в полной мере; впечатление от удара колонны генерала Баратова было ошеломляющее, и вся громадная «правофланговая группа» Абдул‑Керима‑паши, только что энергично преследовавшая части 4‑го Кавказского корпуса и думавшая торжествовать крупную победу над русскими, в полном беспорядке откатилась назад, сильно потрепанная и частью рассеянная.
При той поспешности, с которой отступали турки, стремясь выйти из‑под занесенного удара, части колонны генерала Баратова несколько запоздали выйти в долину Мурадчая в районе Дутаха, что позволило проскочить некоторой части отступающих. Несколько медленное наступление ударной колонны благодаря и тяжелой местности, и упорному сопротивлению противника, и малому применению обходов, и наконец, сохранение почти половины сил без того малой колонны в резерве, а также позднее направление конницы с востока и ее вялое продвижение – избавили «группу» Абдул‑Керима‑паши от полного уничтожения.
Но указанные шероховатости при выполнении контрманевра были ничтожны, всегда естественны при выполнении всякой операции и не могли оказать существенного влияния на исход операции, уменьшить доблести войск и ослабить значение победы.
Действительно, успех контрманевра был колоссальный и последствия его огромны.
В результате Евфратской операции нами было достигнуто следующее:
1) Произведено намеченное сокращение фронта более, чем на 100 верст, что давало нам экономию сил и большую силу сопротивляемости с тем же количеством войск.
2) Произведено выпрямление фронта армии; прежнее положение 4‑го Кавказского корпуса уступом назад было для нас чрезвычайно невыгодно.
3) Продвижением вперед фронта 4‑го Кавказского корпуса достигнут выигрыш пространства; могущие быть колебания фронта на этом второстепенном участке Кавказской армии, на который мы не могли и не считали полезным затрачивать больших сил, не могли отражаться на жизни и настроении населения нашей приграничной полосы.
4) Левый фланг 4‑го Кавказского корпуса, и всей армии, действовавшей в пределах Турции, упирался в обширное Ванское озеро, которое вместе с прилегающей к нему сильно пересеченной и трудно проходимой горной страной несториан (ассирийцев) надежно обеспечивали этот фланг.
5) Предварительные перед Евфратской операцией наступление Азербайджанского отряда против войск Халила‑паши, а затем рейд конницы через Тавриз, Соуч‑Булаг и Урмию – совершенно очистили весь район от турок, произвели на население громадное впечатление, чем было достигнуто умиротворение района и надежное обеспечение его на долгое время; мы могли вывести оттуда всю пехоту, имея там почти до конца года лишь конницу и ополченские части. Благодаря такому обеспечению района мы могли не отвлекаться от важнейших решений на главном операционном направлении.
6) Приобретено выгодное исходное положение для дальнейших наступательных операций на главном Эрзерумском направлении.
7) 3‑я турецкая армия, которая большими усилиями турецкого командования лишь недавно была не только восстановлена, но и доведена в своем составе до 180 батальонов и 360 орудий, была снова выведена из строя.
Нами был нанесен тяжкий удар 3‑й турецкой армии; половина ее, так называемая «правофланговая группа» Абдул‑Керимапаши была чрезвычайно расстроена, и турецкому командованию вновь надо было затрачивать и громадные усилия и продолжительное время, чтобы восстановить боеспособность ее армии.
8) Наконец, велико было и политическое значение победы: она совпала с большим длительным отступлением на западном фронте всех наших армий, что естественно повлияло на настроение внутри страны; новая блестящая победа Кавказской армии подняла это настроение.
Главнейшими причинами такого громадного успеха нашего контрманевра небольшими силами по сравнению с «группой» Абдул‑Керима‑паши были следующие:
1) Активный способ реагировать на наступление турок.
2) Простота плана контрманевра и гибкость его при выполнении по внутренним операционным линиям.
3) Применение принципа внезапности, как результат скрытности подготовки и быстроты исполнения; психологическая сторона контрманевра – действие на воображение массы турок в 89 батальонов внезапным появлением на фланге и в тылу их 20 батальонов русских.
4) Своевременность контрманевра: если бы начать его раньше, когда турки не втянулись все глубоко в горы, впечатление удара было бы слабее; если же запоздать с началом маневра, когда турки отгадали бы маневр и приняли серьезные меры противодействия, то маневр не удался бы, так как удар колонны генерала Баратова пришелся бы или по воздуху, или по крупным силам, ожидающим его.
5) Большие меры к сохранению в тайне контрманевра: о нем знает только исполнитель его – генерал Баратов со своим начальником штаба, и не знает более никто, даже до последней минуты командир 4‑го Кавказского корпуса.
6) Своевременное использование в критическую минуту последнего резерва командующего армией для парирования опасного удара турок через Мергемирский перевал.
7) Решительность и отсутствие колебаний при проведении принятого решения, воля к победе.
8) Чрезвычайная доблесть войск, на безграничных выносливости, мужестве и глубоком сознании долга перед Родиной офицера и солдата строился весь контрманевр.
Боевые действия на фронте армии с 1 августа 1915 г. до конца года; Перемена в Верховном командовании; Использование наступившего после Евфратской операции затишья; Меры для усиления Кавказской армии.
После нанесения поражения правофланговой группе Абдул‑Керима‑паши на всем фронте Кавказской армии наступило сравнительное затишье.
И 3‑я турецкая, и русская Кавказская армии не предпринимали ничего серьезного: 3‑я турецкая армия, после разгрома ее правого крыла, все свои усилия должна была направить на восстановление и пополнение пострадавших и уничтоженных частей, а Кавказская армия, хотя и победная, тоже пополнялась и приводила себя в порядок после серьезной и длительной операции и выжидала наступления обстановки, благоприятной для начала новой.
Поэтому все действия в указанный период ограничивались столкновениями передовых и разведывательных частей и решением второстепенных частных задач на различных участках фронта.
На Приморском направлении части генерала Ляхова, еще в апреле выдвинувшиеся к р. Архаве и вытеснившие турок из Чорохского края, заняли выгодные для нас позиции на правом берегу этой реки, а в гористом районе несколько выдвинулись за нашу государственную границу. По обстановке этого периода нам не было необходимости в дальнейшем продвижении на этом направлении, почему отряду активных задач не ставилось, а было приказано, удерживая занятое положение, обеспечивать Батум и Чорохский край (Артвилский округ).
Но турки с 1‑го октября начали проявлять на побережье некоторую активность и пытались сбить наши войска с позиций, занимавшихся ими на правом берегу р. Архаве; они производят ряд атак: 1‑го и 11‑го октября, 15‑го ноября, 16‑го, 25‑го и 27‑го декабря 1915 г. и 5‑го января 1916 г.; первоначально эти атаки велись на некоторые участки нашей позиции на р. Архаве, а затем по всему фронту Приморского отряда. Но неизменно все эти атаки были нами отбиваемы; в январе же 1916 г., когда в связи с событиями, разыгрывавшимися под Эрзерумом после Азанкейского сражения, Приморскому отряду, как и всему фронту Кавказской армии, было приказано проявить полную активность, части его 23‑го января перешли в энергичное наступление.
На фронте 2‑го Туркестанского корпуса, на Ольтинских путях, происходит столкновение разведывательных частей, наиболее частое в районе оз. Тортум, в общем повсюду для нас успешное. Лишь 21‑го и 22‑го сентября 1915 г. турки пытаются вести неудачно для них наступление на участок позиции корпуса Кегык – Ардост, а 23‑го декабря – в районе ее. Аха и Балдасор, также отбитое частями корпуса.
В Пассинской долине, на фронте 1‑го Кавказского корпуса, в течение всего времени полное затишье.
На широком фронте 4‑го Кавказского корпуса большое оживление: после разгрома правого крыла 3‑й турецкой армии наши части продолжали еще долгое время выдвигаться на намеченную им новую линию фронта и очищать район от мелких партий турок и курдов, рассыпавшихся на громадном пространстве района; мелкие столкновения происходили непрерывно. С ноября, когда наступление холодов и исчезновение подножного корма заставили скрывавшихся в горах курдов спуститься в более теплые долины, начались столкновения с более или менее значительными скопищами курдов наших частей, по преимуществу конницы, стремящейся их загнать обратно в горы. Наиболее серьезные столкновения и с более значительными скопищами курдов происходили: 17‑го и 18‑го октября в районе Вана, 5‑го и 6‑го ноября – на северном берегу Ванского озера, 13‑го ноября – в районе Арджиша и, наконец, 2‑го декабря – там же.
На южном берегу озера Ван, где турки проявляли особое упорство и настойчивость, а отряд генерала Трухина получил задачу очистить район Вана и южный берег Ванского озера от противника и отбросить его к Битлису, бои происходили все время до конца года, временами доходя до большого упорства.
17‑го сентября Ванский отряд под командой генерала Трухина, в составе 2‑й Забайкальской бригады, одного пограничного батальона, одной пограничной конной сотни, одной горной батареи и четырех армянских дружин, нанес сильный удар действовавшим против него туркам к юго‑западу от г. Вана, отбросил к западу и преследовал его до наступления темноты вдоль южного берега Ванского озера.
25‑го сентября турецкие части, получив подкрепления, перешли в наступление против нашего Ванского отряда и оттеснили части его, продвинувшись до Вастанского перевала. Через день, 30‑го сентября, турки вновь перешли в наступление, но после горячего боя, при содействии удачного огня нашей артиллерии, пехота Ванского отряда решительной контратакой сбила турок с перевала. Продолжая преследование турок, части Ванского отряда очищают от противника весь район до с. Пешеван. После некоторого затишья, 14‑го ноября части отряда генерала Трухина вновь переходят в наступление против турок; после двухдневного упорного боя, 16‑го ноября сбивают их с позиций в районе с. Вартанис, настойчиво преследуя, продвигаются к западной оконечности Ванского озера и оказываются в одном переходе от Битлиса.
В пределах северо‑западной Персии происходят небольшие столкновения с курдами, иногда поддержанными турецкой пехотой, выдвинутой из Моссула через Равендуз. Эти столкновения происходят лишь на границе района Азербайджан‑Ванского отряда, – на южном и юго‑западном берегу Урмийского озера, так как во всем обширном районе этого отряда, после полного очищения его от противника, решительным наступлением в мае и июне, наступило успокоение.
Осенью 1915 г. в расположение Азербайджан‑Ванского отряда, именно в район Урмии, – отступили горные несториане с их патриархом Мар‑Шимуном, до того самостоятельно боровшиеся с незначительными турецкими частями в их малодоступных горах. Теперь, когда в этом районе появилось большое сосредоточение турецких войск, начавших проявлять и большую активность, несториане (айсоры) принуждены были оставить свой горный район и искать укрытия у русских. Совершенно недисциплинированные, с весьма беспокойным характером, малокультурные, с грабительскими инстинктами, они доставили много хлопот представителям русского командования и администрации
В конце 1915 г. из айсор была образована небольшая команда разведчиков, во главе которых стал нештатный драгоман русского консульства в Урмии Ага‑Петрос, как знающий русский язык, также айсор, почему знакомый и с районом и с населением. Но значение работы команды было ничтожно.
В конце 1915 г., уже в декабре, в связи с появлением более значительных сил турок на Моссульском направлении, начавших проявлять деятельность через Равендуз в сторону Соуч‑Булага, из армейского резерва была переброшена на усиление Азербайджан‑Ванского отряда 4‑я Кубанская пластунская бригада генерала Крутеня в составе четырех кубанских и двух терских батальонов.
В общем, в течение всего времени после Евфратской операции до конца 1915 г. на всем фронте Кавказской армии царило сравнительное спокойствие; только на Черноморском побережье турки пытались продвинуться вперед, но совершенно безуспешно, да на южном берегу Ванского озера наши части, во исполнение поставленной им задачи, постепенно продвигаются вперед, преодолевая упорное сопротивление противника.
Осенью 1915 г. произошла коренная перемена в Верховном командовании всеми вооруженными силами Российской Империи, что отразилось и на Кавказской армии.
23 августа Государь Император принял на себя непосредственное предводительствование всеми вооруженными силами.
Бывший же до того Верховным Главнокомандующим Великий Князь Николай Николаевич был назначен Наместником Кавказа и Главнокомандующим войсками Кавказского фронта, вместо ушедшего на покой генерал‑адъютанта графа Воронцова‑Дашкова.
Граф Воронцов‑Дашков, тотчас же по освобождении его от занимаемой должности, выехал с Кавказа, кажется, в свое тамбовское имение.
25‑го августа Великий Князь Николай Николаевич, уже назначенный Наместником Кавказа и Главнокомандующим войсками Кавказского фронта, выехал из Ставки, а 11‑го сентября 1915 г. совершил свой въезд в Тифлис.
Прибытие на Кавказ нового Главнокомандующего ставило на очередь вопрос о порядке управления Кавказской армией.
Когда после первого периода войны, закончившегося Сарыкамышем, ввиду болезненного состояния престарелого Главнокомандующего, сказалось чрезвычайное неудобство из‑за отсутствия достаточно полномочного лица для непосредственного управления армией, – по ходатайству графа Воронцова‑Дашкова была создана должность командующего Кавказской армией, и на эту должность, по его же ходатайству, был назначен выведший армию из трагичного положения генерал Юденич.
Над одной армией явились как бы два начальника, но это вызывалось создавшейся обстановкой и совершенно не отражалось неблагоприятно на руководстве армией как потому, что должность командующего была создана по ходатайству самого графа, так и по необычайно рыцарскому характеру Главнокомандующего, стремившегося не только не вмешиваться в непосредственное управление армией, но всю полноту своей власти направлявшего на то, чтобы помочь генералу Юденичу во всех его предположениях и решениях.
С прибытием нового Главнокомандующего, полного сил, вопрос об управлении армией, естественно, становился на очередь.
По этой причине, вскоре по прибытии на Кавказ Великого Князя, когда последний приехал в Карс, где находился штаб армии, генерал Юденич, по окончании подробного доклада Великому Князю о положении на Кавказском фронте, поднял этот вопрос, сказав, что должность командующего Кавказской армией была создана лишь вследствие болезненного состояния графа Воронцова‑Дашкова, почему ныне с его прибытием на Кавказ, по его мнению, становится лишней.
В ответ на это заявление генерала Юденича, Великий Князь сказал, чтобы первый по‑прежнему оставался во главе Кавказской армии, ею руководил, и в этом управлении армией он, Великий Князь, дает генералу Юденичу полную самостоятельность, а на себя берет гражданское управление краем.
Таким образом порядок управления Кавказской армией остался прежний. Генерал Юденич, как и раньше, самостоятельно вел все операции, без всяких директив и приказаний, по собственной инициативе.
Лишь перед началом крупных операций, им решенных, уже в последнюю минуту, когда эти операции были не только продуманы, но и в полной мере подготовлены, он испрашивал разрешения на начало их и обычно получал согласие.
Наступившее после Евфратской операции затишье было использовано для предоставления некоторого отдыха войскам, особенно тем, кто принимал непосредственное участие в операции против «группы» Абдул‑Керима‑паши.
Это особенно важно было потому, что, вследствие малочисленности Кавказской армии и несоразмерности ее громадному фронту, смены частей для отвода их в тыл на отдых почти не приходилось делать. Части почти бессменно оставались в первой линии.
С отводом войск на отдых одновременно производилась и необходимая перегруппировка.
Из многочисленной конницы, действовавшей на фронте 4‑го Кавказского арм. корпуса, впереди была оставлена только Закаспийская каз. бригада в составе 28 сотен и переименованная в Св. каз. дивизию, а вскоре, при перемещении ее в 1‑й Кавказский арм. корпус, – в 5‑ю Кавказскую каз. дивизию. Кавказская кавалерийская дивизия в сентябре 1915 г. была отведена в корпусной резерв и расположена в Кагызмане и окрестных селениях.
2‑я Кавказская каз. дивизия была взята в армейский резерв и расположена в Карсе и его окрестности.
Пехота 4‑го Кавказского арм. корпуса, т.е. 2‑я Кавказская стр. бригада и 66‑я пех. дивизия были сосредоточены: первая к востоку от Мурадчая, вторая к западу от него, и выдвинули вперед сторожевое охранение, а главную массу ее имели расположенной по селениям.
На присоединение ко 2‑й Кавказской стр. бригаде в первых числах августа прибыл из Азербайджанского отряда 8‑й Кавказский стр. полк, задержанный там временно генералом Чернозубовым при переброске всей бригады в июне 1915 г., перед Евфратской операцией, в 4‑й Кавказский корпус.
4‑я Кавказская стр. дивизия и 153‑й пех. Бакинский полк 39‑й пех. дивизии, только что закончившие в колонне генерала Баратова нанесение блестящего удара во фланг и тыл «группе» Абдул‑Керима‑паши, были отведены в армейский резерв и расположены: 4‑я Кавказская стр. дивизия – в районе Каракурта и шоссе на Сарыкамыш, а 153‑й пех. Бакинский полк – в Сарыкамыше.
В армейский же резерв вновь взята 4‑я Кубанская пластунская бригада и расположена по селениям в районе Карса, где она пробыла до декабря, когда была отправлена, как сказано выше, в Азербайджан‑Ванский отряд.
Также в армейский резерв был взят из состава 1‑го Кавказского корпуса 1‑й Кавказский мортирный дивизион.
Наконец, Донская пешая бригада, принимавшая малое участие в Евфратской операции, была включена в состав 1‑го Кавказского корпуса.
1‑я Кавказская каз. дивизия, также принимавшая большое участие в Евфратской операции, в составе колонны генерала Баратова, получила необходимый отдых, отведенная командиром корпуса в корпусный резерв в район Сарыкамыша.
Обширное Ванское озеро, к которому с северо‑запада примкнул левый фланг 4‑го Кавказского корпуса по окончании Евфратской операции, обособляло в значительной мере действия наших войск, которые могли происходить в районе Вана и южного берега озера, от таковых же по другую, северную и северо‑западную стороны его, почему сейчас же по окончании операции 4‑м Кавказским корпусом выполнение задач в районе Вана, южного берега Ванского озера и в горной стране несториан, примыкавшей к Ванскому озеру с юго‑востока, было передано Азербайджанскому отряду, который тогда же был переименован в Азербайджан‑Ванский отряд.
В состав отряда был передан и действовавший в районе Ванского озера отряд генерала Трухина указанного ранее состава.
По окончании изложенной выше перегруппировки, части Кавказской действующей армии заняли расположение, показанное в Приложениях №№ 12 и 13.
Подробный состав и расположение войск, находившихся в тылу на охране порядка и железнодорожных и шоссейных путей в это же время показаны в Приложении № 14.
Наконец, численный состав Кавказской действующей армии и войск тыла, а также число штыков и сабель в действующей армии по состоянию к 1 сентября показаны в Приложении N° 15.
К этому времени всего состояло: в Кавказской действующей армии и крепостях – людей 277 тысяч и лошадей 104 тысячи; штыков – 151 тысяча и сабель – 36 тысяч; без крепостей – штыков 133 тысячи и сабель – 36 тысяч; в тыловых частях – людей 162 тысячи.
А всего на Кавказе в действующей армии и в тылу – 439 тысяч людей.
Кавказское командование неизменно в течение всей войны делало необычайные усилия для увеличения состава небольшой Кавказской армии путем формирования новых частей или развертывания существующих. Но был предел возможности этих мероприятий: если для первых формирований можно было с легкостью производить выделение необходимых кадров из основных частей, то дальнейшее разжижение основных войск без ущерба их боеспособности становилось опасным; нужно было изыскивать новые источники для получения кадров новых формирований, и такими в большой мере послужили местные команды, разбросанные по многочисленным штаб‑квартирам Закавказья и Северного Кавказа и старинным укреплениям Дагестана. Но для сбора их и предварительной замены ополченскими частями требовалось значительное время. Поэтому интенсивность новых формирований должна была ослабевать, несмотря на всю проявляемую в этом отношении энергию.
Кроме того, район, подведомственный Кавказскому наместничеству, был ограниченный, и людской материал постепенно иссякал. Являлась большая зависимость от своевременности прибытия призываемых из Центральной России.
Только в конце года приступили к формированию следующей по номеру 5‑й Кавказской стр. дивизии, а все усилия были направлены к дальнейшему развертыванию уже существующих частей.
Вскоре после Евфратской операции были сделаны предварительные распоряжения к развертыванию трехбатальонных полков 2‑го Туркестанского корпуса и 2‑й Кавказской стр. бригады в четырехбатальонные, с преобразованием стрелковых бригад в дивизии.
Уже со второй половины октября 1915 г. начали прибывать в полки пополнения, и к 10‑му ноября 1915 г. развертывание всех указанных бригад в нормальный дивизии было закончено.
Одновременно с указанными мероприятиями приступили к формированию пограничных пеших и конных полков.
С началом войны с Турцией, кроме 1‑го и 2‑го отделов 25‑й пограничной бригады и 29‑й пограничной бригады, продолжавших нести специальную службу, первые – на Черноморском побережье, вторая – на персидской границе от Джульфы к востоку, все остальные отделы 6‑го округа пограничной стражи, обслуживавшая Кавказ, были сведены в пешие батальоны и конные сотни и влились в корпуса и отряды Кавказской действующей армии против мест своего прежнего расположения. В первый период они использовались не только как боевая сила, но и для службы разведки, как подготовленный для нее, так и по прекрасному знанию местности и местного населения. Всего влилось в действующую армию пять пеших батальонов и девять конных сотен.
Эти пограничные части были отведены с фронта и развернуты в четыре Кавказских пеших пограничных полка от 2‑го до 5‑го номера включительно и в три Кавказских пограничных конных полка с номера 1‑го по 3‑й включительно.
Формирования эти производились в соответствии с имеющимися средствами. Так, 5‑й Кавказский пограничный пеший полк, который формировался в районе Приморского отряда попечением начальника этого отряда, был в короткий срок и сразу сформирован в четырехбатальонном составе, так как для этого был использован отличный состав Сводного батальона полк. Татиева, образованного из отборных людей Михайловской крепостной артиллерии и 221‑го зап. батальона. Этот батальон принимал участие во всех боях Приморского отряда. 1, 3 и 4‑й батальоны 5‑го Кавказского пограничного пешего полка были сформированы из людей, прошедших через Сводный батальон полк. Татиева, а 2‑й батальон этого полка был образован из бывших в составе Приморского отряда пограничных пеших сотен 25‑й погр. бригады: 5‑й ротмистра Жамова, 6‑й ротм. Старицкого, 7‑й и 8‑й ротм. Сташевского.
Остальные полки первоначально формировались в двухбатальонном составе и только впоследствии были развернуты в полки четырехбатальонные. При этом назначенные в состав экспедиционного конного корпуса в Персию 4‑й, а вслед за ним и 2‑й Кавказские пограничные пешие полки сравнительно скорее были развернуты в полки четырехбатальонные. 3‑й Кавказский пограничный пеший полк, по сформировании, был включен в состав Азербайджан‑Ванского отряда.
Конные пограничные полки были сформированы в составе четырех сотен каждый и вошли: 1‑й Кавказский пограничный конный полк – в состав Азербайджан‑Ванского отряда, 2‑й Кавказский пограничный конный полк – в состав 4‑го Кавказского корпуса и 3‑й Кавказский пограничный конный полк – первоначально находился в армейском резерве, а по сформировании 6‑го Кавказского корпуса был включен в последний.
Из Тифлисской и Кутаисской грузинских добровольческих дружин был сформирован Грузинский пехотный батальон, который был переведен из состава Приморского отряда в Азербайджан‑Ванский отряд.
Находившиеся в составе Приморского отряда восемь дружин Государственного ополчения были сведены, для удобства управления, в Михайловскую ополченскую бригаду, а имевшиеся в этом отряде две нештатные горные батареи были переименованы в 1‑ю и 2‑ю Михайловские горные батареи.
В этот же период штрафованные нижние чины Екатериноградского дисциплинарного батальона, расположенного на Северном Кавказе, возбудили по начальству ходатайство о разрешении им принятием участия в боевых действиях на передовых позициях загладить их преступления и тем получить прощение. Главнокомандующий отнесся благосклонно к этому ходатайству, и в сентябре этот батальон, переименованный в Екатериноградский пехотный батальон, прибыл на фронт; командующим армией он был включен в состав 1‑го Кавказского корпуса; командиром последнего был направлен на левый фланг корпуса, в район Мергемирского перевала, вскоре же по прибытии принял участие в делах против неприятеля и всегда добросовестным несением боевой службы стремился загладить свои прежние грехи.
В октябре же месяце прибыла на Кавказ Манджурская добровольческая конная сотня, которая также была включена в состав 1‑го Кавказского корпуса.
Всеми этими мероприятиями было достигнуто следующее:
1) Был дан необходимый отдых частям, сильно утомленным в длительной Евфратской операции, особенно коннице с подбитым конским составом.
2) Была произведена необходимая перегруппировка, и одновременно с этим был образован крупный армейский резерв.
3) Новыми формированиями и развертыванием полков 2‑го Туркестанского корпуса и 2‑й Кавказской стр. бригады Кавказская действующая армия к концу 1915 г. была увеличена на 23 батальона, 28 орудий, 18 сотен и 1 дружину ополчения. И таким образом состав ее перед Эрзерумской операцией был доведен до 129 батальонов, 384 орудий, 240 сотен, 48 дружин ополчения, 181/2технических рот, 8 артиллерийских батальонов, 6 добровольческих дружин, 2 конных добровольческих сотен, 1 авиационного отряда, 1 этапного батальона.
Действия в Персии на Керманшахском направлении экспедиционного корпуса генерала Баратова; Результаты действия его.
В Персии, примыкавшей своей территорией и к России и к английским владениям в Индии, всегда соприкасались интересы обеих этих держав. Для России, непосредственно к ней примыкавшей, в Персии имелись значительные экономические интересы, которые возрастали непрерывно по мере быстрого роста нашей молодой промышленности.
Англия же, чрезвычайно чутко относясь ко всему, что могло представить хотя какую‑то ни было угрозу ее важнейшим владениям в Индии, необычайно ревниво относилась к возможности нашего поступательного движения на юг Персии.
Эта причина вызвала установление в 1907 г. соглашения между Россией и Англией, с распределением сфер влияния их в Персии и установлением точных границ его: русского – в северной Персии, английского – в южной, с нейтральной полосой между ними в виде буфера.
Но вскоре началась работа за приобретение влияния в Персии и Германии, со времени принятия ею активной политической задачи на Востоке. Пропагандная работа велась Германией в Персии чрезвычайно интенсивно, и к началу нашей войны с Турцией Персия была покрыта сетью немецких агентов.
Тогда же под влиянием политической работы Германии в Турции усилилось панисламистское движение, и реальным выявлением этих стремлений Турции был ввод турецких воинских частей в западный Азербайджан в район, сопредельный с Турцией (округа Урмийский, Соуч‑Булагский и Тавризский), что являлось попыткой турецкой оккупации части Персии.
Это мероприятие турецкого правительства заставило наше Кавказское командование, по указаниям из Петербурга, также ввести в этот район наши войска, которые искусным маневром, без боевых столкновений, постепенно вытеснили турецкие войска с территории Персии.
Уже во время войны, с начала 1915 г., работа немцев усиливается. Германское командование ведет во всей Персии пропаганду с целью привлечения персидского правительства на сторону Германии и Турции и для вовлечения ее в войну против России и Англии.
По всей стране ведется усиленная пропаганда как немецким посланником и консулами, так и специальными агентами.
В подкрепление этой работы широкой рекой льется золото по всем направлениям.
Но ощутительных результатов не получается. Шах и большинство членов правительства и депутатов меджилиса с осторожностью относятся к пропаганде немцев.
Этому способствует и присутствие в северном Азербайджане довольно сильного нашего отряда, в составе одной стрелковой бригады и одной казачьей дивизии; в Казвине – на пути к Тегерану – бригады Сводной Кубанской каз. дивизии, а в самом Тегеране – Персидской казачьей бригады с русскими инструкторами и русским же начальником ее.
В середине 1915 г. военная партия в самой Германии осталась недовольной медленной работой пропаганды, не дающей ощутимых и быстрых результатов, и выразителем этих тенденций явился немецкий военный агент генерал граф Каниц, талантливый офицер германского генерального штаба.
Последний, встав во главе активной работы немцев в Персии, предполагал уничтожить все русские и английские учреждения в этой стране и обязать персидское правительство объявить себя на стороне центральных держав. Дабы подчинить своему влиянию молодого 19‑летнего шаха Султан‑Ахмета и правительство, граф Каниц надеялся добиться перемещения их в священный город Кум, – центр немецкой пропаганды, – где собрались часть депутатов меджилиса и некоторые влиятельные лица из числа сторонников Германии. Графом Каницем предполагалось для этой цели, если бы понадобилось, не остановиться даже перед похищением молодого шаха или его свержением.
Во второй половине 1915 г., под влиянием работы графа Каница, австро‑германские пленные, бежавшие из России, были сосредоточены в районе Тегерана, вооружены и сведены в воинские части, в которых сколачивались.
Шведские инструкторы, с 1910 г. преобразовавшие персидскую жандармерию и ею руководившие, получив патенты немецких офицеров и усиленное содержание, подняли против русских двенадцать полков жандармерии, расположенных в главнейших городах Персии.
Наконец, германские консулы навербовали вооруженные банды из персов, с помощью которых и при участии взбунтовавшихся персидских жандармов, они произвели ряд выступлений против русских и англичан в Шустере, Ширазе, Кермане, Керманшахе, Исфагане и Хамадане, причем в Хамадане и некоторых других пунктах они сопровождались вооруженным нападением с убитыми, ранеными и пленными. Служащие русских и английских учреждений и консульств должны были эвакуироваться в Казвин.
Граф Каниц предполагал 15‑го декабря 1915 г. произвести государственный переворот, для каковой цели увлечь под каким‑либо предлогом или даже похитить шаха в Шах‑Абдул‑Азис (недалеко от Тегерана).
Все это, конечно, не представляло серьезных военных опасностей, но имело политическое и экономическое значение: наш престиж в Персии мог быть совершенно ослаблен, наши экономические интересы могли сильно пострадать.
Но еще более опасений явилось у Англии в ее постоянной тревоге за положение в Индии. Вот это последнее обстоятельство заставило английское правительство не только далее не препятствовать усилению наших войск в Персии (между тем как до этого времени оно всегда болезненно реагировало на всякое наше намерение усилить там войска), но даже настаивать на посылке значительных сил для обеспечения направления от Ханекина на Хамадан и Тегеран, дабы этим предотвратить возможность проникновения германо‑турок через Афганистан в Индию, что затруднило бы англичанам делать переброски войск из Индии на Европейский и другие фронты войны.
Ввиду всех этих обстоятельств наше Министерство иностранных дел самостоятельно и через Ставку настаивало на отправке в Персию сильного отряда.
Командующий Кавказской армией генерал Юденич отрицательно смотрел на отправку на Керманшахское направление отряда, полагая нецелесообразным распылять и так немногочисленную Кавказскую армию выделением войск на это совершенно второстепенное направление, тем более что обширный район даже при скромном расходе войск потребовал бы посылки туда довольно значительных сил.
Кроме того, в своем отрицательном отношении к созданию нового направления в Персии, генерал Юденич основывался на следующем. Было ясно, что германское командование, создавая новые фронты борьбы, стремилось этим отвлечь внимание России и Англии от главных направлений и принудить их к разброске своих сил и средств. Таким образом, удлинение фронта Кавказской армии с шестисот до тысячи верст, не давая нам никаких стратегических преимуществ, было выгодно только нашим противникам.
Поэтому командующий Кавказской армией полагал необходимым при незначительных силах Кавказской армии иметь их по возможности сосредоточенными на главном направлении, считая, что победой на этом направлении он лучше обеспечит все второстепенные задачи на прочих направлениях.
Так как Наместник Кавказа генерал‑адъютант граф Воронцов‑Дашков был такого же мнения, то долгое время Кавказское командование сопротивлялось указанным намерениям Министерства иностранных дел.
Но в октябре 1915 г., вскоре по прибытии на Кавказ Великого Князя Николая Николаевича, заменившего графа Воронцова‑Дашкова на посту Наместника и Главнокомандующего, в связи с описанными выше решительными действиями в Персии генерала графа Каница, а также в результате усилившегося давления англичан через нашего посланника в Персии Н.С. фон Эттера, Августейший Главнокомандующий Великий Князь Николай Николаевич решил послать в Персию, в район Казвина, экспедиционный корпус, специально образованный из войск, выделенных с фронта Кавказской армии.
В состав образуемого корпуса вошла по преимуществу конница по двум причинам: во‑первых, вследствие несоразмерности небольшой Кавказской армии уже и без того существовавшему громадному шестисотверстному фронту, выделить пехоту, имевшуюся в ограниченном количестве, было трудно на это второстепенное, чрезвычайно удаленное и совершенно оторванное от остального фронта направление; между тем как конницы, соответственно с количеством пехоты, был значительный избыток; во‑вторых, район, в котором должен был действовать экспедиционный корпус, был громадный, регулярных турецких сил на нем почти не было, ожидать сосредоточения на этом направлении крупных сил турок и углубления их в Персию под возможными ударами русских с Кавказского фронта, а англичан со стороны Месопотамии, совершенно нельзя было; большая же подвижность войск в громадном районе была полезна.
При образовании экспедиционного корпуса в состав его были предназначены следующие части:
Из 1‑го Кавказского корпуса – 1‑я Кавказская казачья дивизия в своем основном составе, т.е. из полков: 1‑го Уманского, 1‑го Горско‑Моздокского, 1‑го Кубанская и 1‑го Запорожского и 1‑го Кавказского каз. конно‑артиллерийского дивизиона из батарей – 2‑й Кубанской и 1‑й Терской, всего 24 сотни и 12 конных орудий.
Две гаубицы 1‑й Кавказской отд. гаубичной батареи.
Из состава 4‑го Кавказского корпуса – Кавказская кавалерийская дивизия в полном своем составе, т.е. 16 др. Тверского, 17 др. Нижегородская, 18 др. Северского и 1‑го Хоперская каз. полков и Кавказского конно‑горного арт. дивизиона из двух конно‑горных и одной четырехорудийной конной батарей, всего 24 эскадрона и сотни и 16 орудий.
Начавшие формирование 2‑й и 4‑й Кавказские пешие пограничные полки, которые впоследствии образовали Кавказскую пограничную пешую бригаду.
2‑я бригада Сводной Кубанской каз. дивизии в составе 3‑го и 4‑го Сводных Кубанских каз. полков и двух сотен 2‑го Сводного Кубанского каз. полка, всего 14 сотен, которые уже находились в Персии, в районе Казвина.
235‑я и 561‑я дружины и 41‑я батарея 105‑й бригады Государственного ополчения из состава тыловых войск, находившихся в ближайшем к Персии районе.
4‑я конная сотня 29‑й пограничной бригады и Туркестанская поршневая батарея в четыре орудия.
Во главе экспедиционного корпуса был поставлен, по представлению командующего Кавказской армией генерала Юденича, начальник 1‑й Кавказской каз. дивизии генерал‑лейтенант Баратов.
До конца июня 1916 г. экспедиционный корпус фактически был отрядом, в котором командир корпуса генерал Баратов и его начальник штаба полковник Эрн не освобождали должностей начальника 1‑й Кавказской каз. дивизии и начальника ее штаба, каковые должности лишь временно замещались.
Вследствие недостатка транспортных средств на Каспийском море, перевозка и сосредоточение в Персии экспедиционного корпуса происходили чрезвычайно медленно.
Части, назначенные в состав корпуса, перевозились по железной дороге в Баку, а оттуда морем в Энзели.
Первым в Энзели прибыл командир корпуса генерал‑лейтенант Баратов со своим штабом и конвоем 30‑го октября. Затем, в порядке постепенности, полки: 1‑й Кубанский, 1‑й Уманский, 1‑й Запорожский и 1‑й Горско‑Моздокский с их артиллерией.
Войсковые части, по мере высадки, направлялись на Казвин, в районе которого расположился штаб экспедиционного корпуса.
В этот же период образования Персидского экспедиционного корпуса, также с целью борьбы с усилившеюся деятельностью немцев и турок, Персидская казачья бригада в Тегеране, руководимая русскими офицерами, была развернута в дивизию.
Первоначальной задачей экспедиционному корпусу при самом его образовании Августейшим Главнокомандующим было указано: не входя в Тегеран, занять важнейшие в стратегическом отношении пункты страны, с целью ликвидировать проникновение немецкой пропаганды и провоза оружия, не допустить Персии объявить нам войну и, наконец, соответствующими мероприятиями поднять поколебленный немецкой пропагандой престиж России.
При начале сосредоточения экспедиционного корпуса из состава бригады Св. Кубанской каз. дивизии был выслан в Кередж, в 30 верстах от Тегерана, 3‑й Св. Кубанский каз. полк, разъезды же его перехватили у Нуверена путь из Тегерана в Исфагань.
20‑го ноября 1915 г., когда сосредоточилась в Казвине 1‑я Кавказская каз. дивизия, 1‑я бригада этой дивизии (полки: 1‑й Кубанский и 1‑й Уманский) под начальством полк. Фисенко была выслана в направлении на Хамадан; сбив персидских жандармов и вооруженные шайки на Султан‑Булагском перевале 26‑го ноября, бригада продолжала наступление на Хамадан, который и заняла 2‑го декабря, выдвинув авангарды в направлениях на Кянгавер и Сенне.
2‑я бригада этой же дивизии (полки: 1‑й Запорожский и 1‑й Горско‑Моздокский) под начальством полковника Колесникова была направлена на Кум, в котором сосредоточилось большинство немецких агентов с графом Каницем и национальный комитет защиты ислама (демократическая фракция парламента).
7‑го декабря 1915 г. 2‑я бригада вступила в Кум, откуда демократическая фракция парламента и до 3000 персидских жандармов бежали на юго‑восток в Кашап.
По занятии Кума 1‑й Запорожский каз. полк был оставлен в нем для наблюдения и обеспечения направления на Исфаган, а 1‑й Горско‑Моздокский каз. полк был направлен на Буруджирт с целью держать в повиновении могущественное племя луров; в дальнейшем Буруджирт и был занят полком.
Переброшенные с Кавказа и подходившие в начале декабря к Казвину Кавказская кавалерийская дивизия и пограничники были направлены на Хамадан.
В декабре 1915 г. главные силы экспедиционного корпуса закрепляли свое положение в районе Хамадана, вытесняя противника из всего прилегающего района и перехватывая авангардами главнейшие пути из Месопотамии через Персию.
Постепенно продвигаясь передовыми войсками, части корпуса 12‑го декабря выбили противника из г. Асад‑Абада, 31‑го декабря овладели с боя Кянгавером, а 8‑го января 1916 г. заняли г. Султан‑Абад. Немцы и их сторонники бежали в Керманшах и Буруджирд.
Таким образом к январю 1916 г. дело немецкой пропаганды, благодаря удачным действиям наших войск, в короткий срок рушилось.
Персидское правительство в Тегеране, изолированное от немецкого влияния, оказалось в руках консервативных партий и получило твердую опору в лице сильного русского отряда, занявшего важнейшие пункты страны. Проникновение пропаганды и оружия через Персию на восток прекратились.
Эмир афганский посадил в тюрьму немецких эмиссаров, что являлось особенно наглядным барометром наступившего перелома в настроении.
Одновременно с образованием нами Персидского экспедиционного корпуса, англичане тоже начали принимать меры по обеспечению южной части Персии от турок и немцев, но вся работа их ограничилась созданием для этой цели отрядов из местных волонтеров, и дело подвигалось до чрезвычайности медленно. К 1917 г. они могли лишь набрать около 8 тысяч волонтеров.
Майор Ларше в своем труде «Турция в мировой войне» признает, что русские, несмотря на то, что задача их была значительно труднее, действовали с большей быстротой и большими силами.
Конечно, таким солидным и быстрым обеспечением направления на Индию наша союзница Англия была всецело обязана России и ее войскам, так как предпринятые одновременно с нами английские мероприятия, как указано выше, были малоуспешны.
Нам же самим продвижение германо‑турок, если таковое происходило бы, через Ханекин и Керманшах вглубь Персии, не представляло никаких опасностей, так как могло быть ликвидировано в минуту необходимости ударом по сообщениям неосторожно углубившихся в Персию турок.
Таким образом, удлинение фронта Кавказской армии с 600 до 1000 верст, потребовавшее распыления и так небольших ее сил, было сделано почти исключительно с целью помочь Англии, непрерывно в течение всей войны обращавшейся к нам за помощью.
Германия, конечно, не отказалась от своего первоначального намерения отвлечь внимание союзников, и главным образом Англии, в сторону Персии. Но она решила обратиться к более сильным средствам вмешательства вооруженных сил вместо работы пропаганды.
Для этой цели Германия предполагала использовать турецкие войска.
Обстановка в конце 1915 г. этому благоприятствовала: армия Макензена раздавила сербскую армию и овладела Сербией; материалы и подкрепления потекли через Сербию в Турцию.
В Ираке английский отряд генерала Таузенда, после неудачи у Ктезифона 9‑го ноября, отступил и был осажден 24‑го ноября в Кут‑эль‑Амаре.
Союзные англо‑французские войска потерпели неудачу в Галлиполи и эвакуировали армию с Галлиполийского полуострова.
Турецкое правительство, естественно, возбужденное столь крупными успехами над англо‑французами, больше не боялось их угроз в районе проливов и Константинополя и вновь восприняло широкие замыслы панисламизма.
В Ираке, усилив свои войска 51‑й и 52‑й дивизиями с Кавказского фронта и 6‑й дивизией из Галлиполи, сведенных с существовавшими ранее там частями в два корпуса – 13‑й и 18‑й, турецкое командование образовывает в Багдадском районе 6‑ю армию. Во главе ее становится 23‑го ноября генерал фон дер Гольц‑паша.
Хотя 6‑я турецкая армия была образовала для борьбы с английской Месопотамской армией, но на генерала фон дер Гольцпашу было возложено также и руководство действиями против русских на Керманшахском направлении, и ему были подчинены все находившиеся на этом направлении войска.
Фельдмаршал фон дер Гольц‑паша усиливает работу, начатую графом Каницем по найму вооруженных банд и использованию взбунтовавшихся персидских жандармов. Во главе сторонников германо‑турок в Персии становится Низам‑ус‑Салтанэ, бывший губернатор Луристана, связанный с демократической партией и бежавший одновременно с ней из Кума.
2‑го января таинственно исчез граф Каниц, и продолжение его работы перешло в руки полковника Боппа.
Для устойчивости местных образований, в конце декабря 1915 г. генерал фон дер Гольц‑паша посылает на Керманшахское направление несколько турецких батальонов с батареей.
По их прибытии к февралю 1916 г. группировка противника против экспедиционного корпуса генерала Баратова была следующая:
В г. Нехавенде – отряд майора Эриксона в составе 800 персидских жандармов, 2000 конницы, 6 пулеметов и 2 орудий.
В Битезорге – отряд майора Чельстрема в составе полубатальона турок, полубатальона персидской милиции, одного пулемета и 4 орудий.
В г. Сахне – отряд Шевкет‑бея в составе одного батальона турок и 700 волонтеров.
В Зангхуре – отряд майора Сонесона в составе 11/3 батальона турок, 320 жандармов и 500 человек конницы.
В Курве – отряд Шенкера в составе 800 волонтеров и 600 человек конницы.
В г. Сенне – отряд Мехмед‑Таги‑хана в составе 1050 конницы и 1050 милиционеров и отряд лейтенанта Утха в составе 500 кавалеристов для поддержания связи с отрядом в Соуч‑Булаге.
Всего в этих отрядах было около 8 тысяч человек.
В соответствии с новыми данными обстановки Августейший Главнокомандующий указал командиру экспедиционного корпуса разрушить влияние Низам‑ус‑Салтанэ, возглавлявшего движение персов против русских, для чего занять район Керманшаха.
После прибытия Кавказской кавалерийской дивизии и 2‑го и 4‑го Кавказских пограничных пеших полков в составе четырех батальонов, экспедиционный корпус к февралю месяцу 1916 г. насчитывал в своем составе около 14 тысяч при 38 орудиях, из коих около 8–10 тысяч при 22 орудиях было сосредоточено на главном, Керманшахском направлении.
Нужно сказать, что если до декабря 1915 г. корпус встречался только с персидскими жандармами, фидаями и некоторыми враждебными племенами персов, то с этого времени среди противника уже появились турецкие войска, число которых постепенно увеличивалось по мере дальнейшего продвижения корпуса на запад.
Во исполнение указания Августейшего Главнокомандующего, части корпуса продолжают с боями наступать в западном направлении с целью овладеть районом Керманшаха. После ряда успешных боев наши части 26‑го января отбрасывают противника в районе Нехавенда, 29‑го января занимают г. Девлет‑Абад, а на Керманшахском направлении 9‑го февраля главные силы корпуса, прорвав оборонительную линию противника в районе Сахне и опрокинув небольшие части турецкой пехоты, поддерживавшей персидских жандармов и банды, продолжали продвигаться вперед. 11‑го февраля они заняли Бесатун и 13‑го февраля вошли в покинутый Керманшах, выдвинув в сторону Керинда два эскадрона.
В то же самое время наши части на южном направлении заняли Кашан, куда перед этим бежали из Кума сторонники немцев, и Буруджирд, последний с целью, как говорилось выше, держать в повиновении сильное племя луров.
В районе Керманшаха части корпуса начали закрепляться и для прочного владения им в течение февраля вытесняют противника далее к западу, занимая последовательно с боями: 19‑го февраля – г. Биджар, 25‑го февраля – г. Сенне.
В Керманшахе осталась одна дивизия конницы, другая же – расположилась в Казвине и Хамадане.
Турецко‑персидские части, действовавшие в этот период против корпуса генерала Баратова, понесли значительные потери в людях и три орудия.
Командующий 6‑й турецкой армией фельдмаршал фон дер Гольц‑паша направил на подкрепление отряда полковника Боппа, действовавшего против экспедиционного корпуса, четыре батальона турок и две батареи. С прибытием подкреплений, ко 2‑му апреля 1916 г. отряд полковника Боппа занял следующее положение:
Правый фланг, у Кель‑и‑Хараб, майор Леонарди – 400 жандармов и 60 кавалеристов.
В центре, в Керинде Шевкет‑бей – четыре батальона турок, четыре пулемета, один эскадрон и 10 орудий.
На левом фланге, у Зинджара, майор Сонасон – 600 жандармов, 2200 конницы, 3 пулемета и 3 орудия.
Резерв в Касри‑Ширине, майор Эбергард – один батальон турок, 3000 конницы, 5 пулеметов и 9 орудий.
В Ханекине – один батальон турок.
Всего в отряде состояло: до 12 тысяч, из коих 6000 турок, 5000 конницы, приведенной в конце марта консулом Шюнеманом, 1000 жандармов, 22 орудия и 12 пулеметов.
В это время отряд генерала Таусенда, окруженный турками у Кут‑эль‑Амары и совершенно бездействовавший во время трех попыток остальных частей английской Месопотамской армии его освободить, потерял надежду на выручку его. Генерал Таусенд донес, что запасы его истощаются, что он сможет продержаться лишь до 13‑го апреля и предупреждает, что если до этого времени его не выручат, то он принужден будет сдаться.
В связи с таким положением их войск в районе Кут‑эль‑Амары, англичане усиленно просили кавказское командование придти отряду генерала Таусенда на помощь наступлением частей корпуса генерала Баратова через Ханекин.
Такое наступление наших войск, по условиям обстановки, являлось чрезвычайно трудноисполнимым и нецелесообразным: силы корпуса, по существу, были ничтожны для серьезных операций против значительных сил турок, которые необходимо должны были бы встретиться при приближении к району действий 6‑й турецкой армии; между тем наш экспедиционный корпус состоял по преимуществу из конницы.
Уже находясь у Керманшаха, корпус имел 650‑верстную коммуникацию, еще совершенно не оборудованную для правильного снабжения частей его, так как в район Керманшаха корпус только что прибыл после ряда боев.
С движением частей корпуса вперед и с еще большим удлинением коммуникационного пути (до 1000 верст), снабжение его и огнестрельными припасами и продовольствием должно было и совсем нарушиться.
Предварительно выдвижения корпуса вперед от Керманшаха необходимо было организовать прочно длинный тыл корпуса, на что потребовалось бы не менее месяца, когда помощь отряду генерала Таусенда стала бы излишней, так как последний предупреждал, что 13‑го апреля он принужден будет сдаться.
Наконец, время года для наступления в Месопотамскую долину становилось совершенно неблагоприятным, так как в апреле в этом районе наступает большая жара и связанные с ней сильные заболевания, а исчезновение подножного корма при полной невозможности доставки фуража из тыла исключало возможность действия конницы в это время года, между тем как корпус почти целиком и состоял из таковой.
Мы имели в районе Керманшаха четыре батальона пехоты, 22 орудия и около 36 эскадронов и сотен конницы, между тем как у англичан в районе Кут‑эль‑Амары в это же самое время было, не считая осажденного отряда генерала Таусенда, четыре пехотные дивизии, две пехотные бригады и бригада конницы с многочисленной артиллерией, а у турок против них там же три с половиной пехотной дивизии, не считая одной дивизии, блокировавшей отряд генерала Таусенда.
По указанным мотивам, командующий Кавказской армией генерал Юденич не считал целесообразным исполнить просьбу английского командования и полагал, что командующему английскими войсками в Месопотамии, имевшему в одном переходе от Кут‑эль‑Амары значительные и превосходные над противником силы и удобное сообщение по Тигру, неизмеримо легче подать руку помощи генералу Таусенду, чем слабым численно силам русского экспедиционного корпуса, находившимся за несколько сотен верст.
Но ввиду настойчивых просьб англичан, Августейший Главнокомандующий предложил генералу Баратову оказать возможное содействие английским войскам, находящимся в районе Кут‑эль‑Амары, одновременно сообщая, что у него в распоряжении не имеется свободных сил и средств, о которых генерал Баратов его просит.
Генерал Баратов решил произвести наступление в направлении на Багдад со всеми свободными у него на этом направлении силами, а именно: Кавказской кавалерийской дивизией с ее конно‑горным артиллерийским дивизионом, 4‑м пограничным полком и гаубичным взводом, имея в резерве у себя казачьи полки: 1‑й Уманский и 1‑й Запорожский.
Около половины апреля 1916 г. назначенные войска начали наступление, с боя заняв 16‑го апреля Керинд, а вскоре затем и Касри‑Ширин.
Отряд Шевкет‑бея, преследуемый с фронта и обходимый бригадой Кавказской кавалерийской дивизией, двигавшейся через Зохаб, отступил через Касри‑Ширин к Ханекину, где и остановился.
Вскоре после занятия Керинда получено было известие, что отряд генерала Таусенда в Кут‑эль‑Амаре сдался туркам.
Так как единственною целью чрезвычайно невыгодного для нас наступления было освобождение этого отряда англичан, то, со сдачей генерала Таусенда, цель дальнейшего наступления частей экспедиционного корпуса отпадала.
К тому же все персидские образования и жандармы, в результат нашего наступления, оставили турецкие части и или рассеялись или отступили вглубь турецкой территории; возглавлявший персидское движение Низам‑ус‑Султанэ бежал в Багдад.
Кроме того, вследствие большой жары, громадных затруднений в подвозе и, как следствие этого, плохого питания и почти полного отсутствия питьевой воды, развилась чрезвычайная заболеваемость среди частей корпуса сначала дизентерией, а затем и холерой. Части начали таять. Вследствие почти полного отсутствия подножного корма начались бескормица и падеж лошадей.
Части экспедиционного корпуса продолжали оставаться в районе Касри‑Ширина, но далее не продвигались, ведя лишь наблюдение за противником. Турки тоже не проявляли активности. Такое положение сохранялось до двадцатых чисел мая 1916 г.
В конце апреля в Багдад прибывает Энвер‑паша в сопровождении немецкого генерала фон Лоссова, чтобы ознакомиться с обстановкой и принять на месте решение.
В соответствии с желаниями немцев, Энвер‑паша ставит задачей 6‑й турецкой армии, обороняясь против англичан, развить наступление на фронте Мендели – Равендус в Персию.
Халил‑паша, как раз в этот период заменивший умершего от тифа 3 апреля 1916 г. генерала фон дер Гольц‑пашу на посту командующего 6‑й турецкой армией, в соответствии с указаниями Энвера‑паши, направляет новые подкрепления к Хенекину и одновременно приказывает частям из Моссула произвести наступление в направлении на Сулеймание для содействия войскам, действующим в районе Ханекина.
В двадцатых числах мая генерал Баратов принял решение продолжать наступление, и 21‑го мая части экспедиционного корпуса, сосредоточенные в районе Касри‑Ширина, перешли в наступление против 6‑й турецкой пех. дивизии, занимавшей усиленную позицию у Ханекина. Атака была произведена тремя колоннами: средней, пехотной, в составе 4‑го Кавказского пограничного полка с артиллерией и на флангах двумя конными колоннами из частей Кавказской кавалерийской дивизии. Левая колонна вышла во фланг и тыл туркам, и два эскадрона 18‑го др. Северского и одна сотня 1‑го Хоперского казачьего полков имели удачную конную атаку, но в общем вся атака турецких позиций успеха не имела: наша пехота встретила сильнейшее сопротивление и ураганный огонь турок и понесла значительные потери.
Части, сильно растаявшие от болезней, плохого питания и отсутствия питьевой воды, с подорванным от бескормицы конским составом, на следующий день, 22‑го мая, отошли к Касри‑Ширину, где и заняли выжидательное положение.
К 23‑му мая к Ханекину подошли части 2‑й турецкой дивизии, бывшей до того в районе Кут‑эль‑Амары, и до 2000 иррегулярной конницы (гамидие) из Моссульского района. Таким образом, в районе Ханекина сосредоточился весь 13‑й турецкий корпус в составе 2‑й и 6‑й дивизий, под начальством Али‑Исхан‑паши, и войска, действовавшие против экспедиционного корпуса, были доведены до 21 тысячи.
26‑го мая части 13‑го турецкого корпуса от Ханекина и Мендели, перейдя в решительное наступление, двинулись в пределы Персии. Одновременно с этим, подошедшая к Сулеймание турецкая дивизия‑микст в составе двух пехотных полков, двух батарей и бригады конницы начала движение на Сенне.
Части экспедиционного корпуса отошли к Керинду и заняли позиции в этом районе. В течение целого дня 15‑го июня части 13‑го турецкого корпуса атаковали наши войска, не имея успеха; но, вследствие глубокого обхода турками правого фланга частей нашего корпуса, занимавших массив у Керинда, когда турки сбили у Товары 1‑й Запорожский каз. полк, войска экспедиционного корпуса, из боязни быть отрезанными, принуждены были в ночь на 16‑е июня оставить Керинд и отойти к Керманшаху, где заняли вновь позицию.
19‑го июня турки атаковали наши войска у Керманшаха, и, под угрозой обхода, части корпуса в ночь на 20‑е июня начали отход без боя. Конница была оставлена в районе Бесатуня (в одном переходе к востоку от Керманшаха), пехота заняла позиции на Асад‑Абадском перевале (в двух переходах к западу от Хамадана), а штаб корпуса расположился в Хамадане. Около месяца части корпуса оставались в таком положении, неся сторожевую службу.
Как раз в этот период экспедиционный корпус был переименован в 1‑й Кавказский конный корпус.
Командир 13‑го турецкого корпуса Али‑Исхан‑паша, по занятии Керманшаха и Сенне, решил приостановить дальнейшее наступление, боясь слишком большого углубления в пределы Персии и значительного количества русской конницы, могущей появиться у него на сообщениях. Части его корпуса начали окапываться в районе Керманшаха.
Но германское командование требовало дальнейшего продвижения в Персию, и, под давлением Энвера‑паши, части 13‑го турецкого корпуса 21‑го июля вновь перешли в наступление.
Наша конная группа (Кавказская кавалерийская и 1‑я Кавказская казачья дивизия), остававшаяся впереди, выдержала целый ряд боев: 23‑го июля – у Бесатуня, 24‑го июля – у Сахне, 25‑го – у Бинесурского перевала, 26‑го июля – за Кянгавером.
Главные силы Кавказского конного корпуса пытались оказать сопротивление наступлению турок на Асад‑Абадском перевале, но обходимые с флангов, принуждены были отойти за Хамадан.
28‑го июля части 13‑го турецкого корпуса вошли в Хамадан, выдвинув авангард на 15 верст к востоку от него и заняв боковыми отрядами Биджар и Девлет‑Абад.
Командир корпуса генерал Баратов, донеся, что имеет в составе корпуса, вследствие убыли от болезней, лишь около 7000 человек против 25 тысяч турок, решил отойти в район Казвина и в августе 1916 г. занял главными силами корпуса в составе 8 батальонов пехоты, 21 сотни и 22 орудий оборонительную позицию на хребте Султан‑Булаг, в 30 верстах к югу от Казвина.
Остальные части корпуса в это же время, в августе, были сгруппированы следующим образом: 22 сотни – наблюдали и обеспечивали направление Сенне – Биджар; четыре сотни занимали г. Исфагань и шесть сотен находилось в Тегеране и на охране пути Казвин – Энзели.
В таком положении обе стороны находились до конца 1916 г.
Части 1‑го Кавказского конного корпуса были пополнены и приведены в порядок. Дабы предоставить командиру корпуса большие права в области хозяйственной, корпус был переименован в отдельный с большими правами командира корпуса и с более широким отделом снабжения при штабе корпуса, что могло облегчить организацию снабжения частей корпуса при занятии ими обширной территории в пределах чужой страны.
Созданием экспедиционного корпуса в Персии на Керманшахском направлении, в отделе от остального фронта Кавказской армии, силы этой армии были несколько ослаблены, но вместе с тем выделенных для образования экспедиционного корпуса войск было недостаточно для решения серьезных задач в Месопотамии и самостоятельной борьбы с значительными силами турок. В первое время, когда регулярных турецких частей перед конным корпусом было мало и даже до декабря 1915 г. и совсем не было, части корпуса быстро создали в Персии выигрышное для нас положение. Но с апреля 1916 г., когда турецкое командование сосредоточило на Керманшахском направлении 13‑й корпус из двух пехотных дивизий, инициатива и наступательный порыв быстро перешли к туркам: части конного корпуса генерала Баратова были отброшены в исходное их положение, в район Казвина, и если они здесь остановились, то главной причиной тому надо считать решение командира 13‑го турецкого корпуса Али‑Исхана‑паши далее не продвигаться из боязни образующихся у него длинных коммуникаций и возможной угрозы от нашей многочисленной конницы.
Политическая задача, – поднятие нашего престижа и ликвидация пропагандной работы немцев конным корпусом генерала Баратова была в значительной степени выполнена, так как даже впоследствии, когда части корпуса должны были под давлением противника отойти глубоко в тыл, что должно было неблагоприятно отразиться на впечатлительном населении и самом правительстве, то все же мы продолжали держать под своим влиянием Тегеран, и пропагандная работа германо‑турок уже не достигала прежней широты и не давала таких вредных результатов, как то было до прибытия нашего экспедиционного корпуса.
Зато чисто военная задача оказалась конному корпусу генерала Баратова не по силам: он не мог успешно бороться с турецкой пехотой по сосредоточении ее против него в значительном количестве.
Правда, необходимо отметить, что на действиях корпуса неблагоприятно отражались чрезвычайно длинные коммуникации и, как следствие их, весьма неудовлетворительный подвоз продовольствия и огнестрельных припасов.
Длинные коммуникационные пути, по большей части совершенно неудобные для колесного движения, требовали большого количества вьючных транспортных средств. На этих коммуникациях к апрелю 1916 г., для обслуживания только частей корпуса, действовавших на Керманшахском направлении, находились: автомобильная рота в 100 грузовых автомобилей, около 300 четверочных фургонов, около 1000 верблюдов, около 4000 мулов и 13 000 ослов. И вся эта масса могла подвозить лишь хлеб солдатам и по два фунта ячменя лошадям.
При длинных коммуникациях и быстром продвижении частей корпуса вперед эти вьючные транспорты за долгий путь, сами съедали почти все, что они везли.
Только методическим продвижением с постепенной организацией тыла и закладкой промежуточных баз, можно было производить это наступление за тысячу верст от своей базы, – наступление, совершенно не нужное для нас, а выполнявшееся лишь вследствие настойчивых просьб англичан. Лишь одно наступление частей конного корпуса в мае 1916 г. от Керманшаха к Ханекину стоило нам 460 человек убитых и раненых и 2430 человек больных малярией, холерой и следствием солнечных ударов, прошедших через госпиталь, т.е. около 50% пехоты корпуса.
И все эти усилия были затрачены напрасно, так как отряд генерала Таусенда, осажденный у Кут‑эль‑Амары, о выручке которого так настаивали англичане, не дождавшись подходившей помощи, сдался туркам, которые, благодаря этому, оставив против только что потерпевшей полную неудачу английской Месопотамской армии лишь наблюдение, все свободные силы направили против корпуса генерала Баратова.
Эрзерумская операция: обстановка в районе Галлиполи в последние месяцы 1915 г; Зарождение идеи Азанкейского сражения; Силы и группировка 3‑й турецкой армии перед Эрзерумской операцией; План операции; Подготовка к операции: перегруппировка, снабжение войск теплой одеждой, устройство тыла; Меры к сохранению в тайне предположенной операции.
19‑го сентября 1915 г. был подписан болгаро‑немецко‑турецкий договор, по которому Болгария выступала на стороне центральных держав. Это тотчас же отразилось на снабжении Турции, особенно артиллерийском, которое значительно улучшилось.
Англо‑французские войска, высадившиеся на Галлиполийском полуострове и ведшие на нем продолжительную и упорную борьбу с турками, не могли добиться здесь успеха и потеряли уверенность в возможности получения его.
Французское командование находило более целесообразным отказаться от продолжения борьбы на Галлиполийском полуострове и перебросить бывшие там союзные войска в район Салоник для непосредственного содействия Сербии. Не добившись согласия на это англичан, французское командование перебрасывает в середине сентября свою 1‑ю дивизию с Галлиполийского полуострова в Салоники. Дивизия производит посадку в Седюл‑Баре 12‑го сентября.
Командующий союзной армией, генерал Гамильтон, который противился решению очистить Галлиполи, считая, что при создавшейся обстановке при выполнении этой операции придется пожертвовать не менее, как 50 тысячами солдат и сотней орудий, был замещен 3‑го октября генералом Монро.
Таким образом в первых числах октября 1915г. было принято окончательное решение очистить Галлиполи.
Основы эвакуации были выработаны 31‑го октября при посещении Галлиполи лордом Китченером.
Полная эвакуация полуострова была произведена в ночь на 7‑е декабря у Ари‑Бурну, а в ночь на 27‑е декабря – у мыса Хеллеса.
События, происходившие в районе Галлиполи осенью 1915 г. и кратко изложенные выше, не сразу стали известны во всех подробностях, но уже во второй половине октября 1915 г. в штабе генерала Юденича были получены первые сведения о решении союзников очистить Галлиполи. В скором времени эти сведения получили подтверждение. Таким образом, стало ясно, что, с упразднением галлиполийского фронта, турецкое командование будет иметь свободными значительное количество войск, сосредоточенных на этом фронте против армии наших союзников.
Тогда же стали поступать в штаб армии агентурные сведения о том, что турецкое командование, в полной мере осведомленное об этом намерении англичан и французов произвести полную эвакуацию Галлиполийского полуострова, предполагает использовать свои освободившиеся войска для значительной перегруппировки своих сил и перенесения центра активной деятельности на Кавказский фронт.
Эти сведения, вначале недостаточно определенные, указывали, что турецкое командование намечает к переброске большую часть освобождающихся войск на Кавказ, а небольшую часть – в Месопотамию против англичан.
По окончании предположенных перебросок силы 3‑й турецкой армии должны были увеличиться более чем вдвое, и турецкое командование предполагало тотчас же перейти в решительное наступление против нашей Кавказской армии.
Таковы были агентурные данные штаба генерала Юденича о назревании в ближайшем будущем на фронте Кавказской армии чрезвычайно серьезной обстановки.
Английское командование, имея также эти данные о турецких предположениях, столь тревожных для их Месопотамской армии, сообщило нам о них, что лишь подтвердило правильность наших предположений о том, что с весны 1916 г. на Кавказском фронте необходимо ожидать весьма грозной для нас обстановки. Нельзя было пассивно выжидать наступления времени, когда по прибытии крупных подкреплений к 3‑й турецкой армии положение для нас стало бы уже опасным, так как, если бы предположенная турецким командованием переброска из района проливов была бы выполнена беспрепятственно, то Кавказская армия оказалась бы лицом к лицу с турецкой армией, возросшей вдвое.
Между тем требовалось иметь в виду, что наша Кавказская армия определенно не могла рассчитывать на какое‑либо усиление ее: на западном главном фронте, где только недавно закончился наш длительный, тяжкий отход, требовалось непрерывное напряжение всех сил государства, и выделения хотя бы малой части их для Кавказа не могло быть.
Оценивая все данные назревающей на Кавказском фронте обстановки, командующий Кавказской армией в начале ноября 1915 г. решил перейти в общее наступление против 3‑й турецкой армии с целью разбить ее до подхода к ней ожидаемых сильных подкреплений, дабы обратить последние лишь на пополнение расстроенной армии, а не на ее двойное усиление.
С принятием этого решения необходимо было наметить и время для начала операции. Слишком быстро начинать операцию было нельзя, так как требовалось достаточное время для подготовки операции. Запаздывать с началом ее также не следовало: важно было закончить операцию заблаговременно до появления направленных на Кавказский фронт подкреплений, так как далее и победоносная наша армия, после длительных и тяжелых боев, была бы естественно приведена в некоторое расстройство и появление против нее свежих турецких частей, особенно прибывающих с галлиполийского фронта с настроением победителей, могло ослабить результаты победы, а может быть, и свести их на нет. Поэтому надо было некоторое время, чтобы Кавказская армия, после операции, успела хотя бы немного привести себя в порядок.
Вот те исходные данные, которые были положены в основание при определении времени начала операции.
Наступление зимы с большими снегами и сильными холодами не могло заставить изменить время операции, а лишь было принято в расчет при подготовке операции и ее выполнении.
По данным нашего разведывательного отделения, прибытие подкреплений к 3‑й турецкой армии, по расстояниям и свойству путей, можно было ожидать лишь после начала марта 1916 г.
Длительность операции нужно было считать в среднем около месяца.
Исходя из всех этих данных временем для начала операции был намечен конец декабря. При определении этого времени начала операции было принято во внимание и следующее обстоятельство: решено было ее начать не после праздников, а в дни Рождества Христова перед Новым годом, когда турки, знавшие, насколько мы чтим и соблюдаем эти праздники, никак не ожидали, что мы начнем сами какую‑либо серьезную операцию в эти дни.
По данным разведывательного отделения штаба генерала Юденича, 3‑я турецкая армия в октябре 1915 г., т.е. перед нашей операцией, имела в своем составе: 181 батальон, 49 запасных батальонов, 184–201 орудий, 132 эск. и сотни и около 10 тысяч курдов.
Данные об артиллерии противника безусловно неправильны и преуменьшены, так как наше разведывательное отделение не располагало полными данными о ней; артиллерии у турок было не менее, чем у нас, а горной артиллерией 3‑я турецкая армия была богаче нашей.
Турецкая армия занимала позиции на широком фронте от Черного моря до границы с Персией.
Состав 3‑й турецкой армии и ее группировка, составленные в сентябре месяце 1915 г. по данным нашего разведывательного отделения, показаны в Приложениях №№ 17 и 18.
Из рассмотрения группировки турок видно, что большая часть 3‑й турецкой армии была сосредоточена, как и наша, на главном Карсском направлении, в Пассинской долине и на Ольтинских обходных путях, на стоверстном участке фронта.
При этом против 2‑го Туркестанского корпуса, на Ольтинских путях, был сосредоточен 10‑й турецкий корпус, а в Пассинской долине, против 1‑го Кавказского корпуса были сосредоточены 11‑й и 9‑й турецкие корпуса, имея часть последнего корпуса в армейском резерве, но также в Пассинской долине.
В конце 1915 г. 3‑я турецкая армия, как указывает ее группировка в Приложении № 17, имела сосредоточенными в Пассинской долине и на обходных Ольтинских путях почти все свои силы. На этом главнейшем Эрзерумском направлении оба фланга ее были надежно обеспечены малодоступной местностью.
Правый фланг армии заканчивался на высоком, диком, сильно пересеченном, с глубокими балками, бездорожном хребте Драм‑даг, являющемся как бы продолжением на восток Палантекенского хребта и ограничивающем Пассинскую долину с юга, с перевалами на высоте до 10 тысяч футов.
Левый фланг армии упирался в сильно пересеченную местность южных диких отрогов Понтийского Тавра, совершенно не допускавших маневрирования в них значительных сил.
Таким образом, этой местностью на флангах 3‑я турецкая армия была надежно обеспечена от обходов.
Поэтому командующий Кавказской армией генерал Юденич решил произвести прорыв центра 3‑й турецкой армии и пунктом для прорыва был выбран участок местности в стыке двух наших корпусов: 2‑го Туркестанского и 1‑го Кавказского. Он находился между хребтом, окаймляющим Пассинскую долину с севера, и горой Джиллигель и был заполнен отрогами их.
Местность была мало удобная для маневрирования, сильно пересеченная, почему и слабее занятая противником; но обогнув склоны массива Джиллигель, можно было выйти к Кеприкейскому мосту – единственной мостовой переправе в Пассинской долине и у которого сходились почти все пути правого и левого берегов р. Аракса.
В соответствии с указанными соображениями, командующим Кавказской армией генералом Юденичем был принят следующий план операции:
Перейти всем фронтом армии, как на Ольтинских путях, так и в долинах Пассинской и Алашкертской, в решительное наступление; при этом, начав наступление 2‑м Туркестанским корпусом на два дня ранее, чем на остальном фронте армии, и требуя от 1‑го Кавказского корпуса наивысшего напряжения атак, создать впечатление, что на фронте 2‑го Туркестанского корпуса идет демонстрация, а на фронте 1‑го Кавказского корпуса наносится главный удар. И в то же время, вслед за атакой 1‑го Кавказского корпуса, когда внимание турок будет привлечено на этот участок, внезапно нанести короткий, но энергичный удар с целью прорыва войсками армейского резерва в том месте всего фронта, где турки, по условиям труднодоступной местности, меньше всего могли ожидать развития решающих действий, а именно в стыке между 1‑м Кавказским и 2‑м Туркестанским корпусами.
Дабы турецкое командование не могло сделать какие‑либо переброски с остальных участков обширного фронта, одновременно с переходом в наступление главных сил армии на Эрзерумском направлении было решено проявить полную активность и на фронте Приморского отряда и всего 4‑го Кавказского корпуса и Азербайджан‑Ванского отряда.
Для производства прорыва была назначена бывшая в армейском резерве, отлично действовавшая в предыдущей операции, вполне отдохнувшая и совершенно пополненная 4‑я Кавказская стрелковая дивизия, усиленная 1‑м Кавказским мортирным дивизионом, и Сибирская каз. бригада, изъятая для этого из состава 2‑го Туркестанского корпуса; туда же должна была быть подведена и 66‑я пех. дивизия.
Для ознакомления с местностью, где было предположено произвести прорыв, составления соображений о производстве самого прорыва, выбора пункта, куда удобнее всего было сделать сосредоточение назначенных для прорыва сил и разведки удобнейших путей к нему для скрытного подвода войск, были командированы: от штаба армии – начальник разведывательного отделения полковник Драценко и начальник штаба 4‑й Кавказской стр. дивизии полковник Квинитадзе как начальник штаба той дивизии, которая была предназначена для прорыва.
Пункт для сосредоточения назначенных для прорыва войск был определен у с. Сонамер.
Как только был установлен план предстоящей операции, тотчас же было приступлено к подготовке ее.
Подготовка к операции в крупных чертах заключалась в следующем:
1) В перегруппировке для получения необходимого исходного положения.
2) В снабжении войск теплой одеждой.
3) В соответствующем устройстве тыла.
Для получения выгодного походного положения, для образования необходимого резерва и сосредоточения его на соответствующем участке фронта была сделана указанная ниже перегруппировка.
Так как одновременно с началом подготовки к операции был создан, по требованию Великого Князя, экспедиционный корпус для Персии, была произведена значительная перегруппировка и конницы с целью выделения части ее в названный корпус.
В связи с намеченной операцией, командиру 4‑го Кавказского корпуса генерал‑лейтенанту де‑Витту было приказано 18‑го ноября сосредоточить в резерве корпуса 66‑ю пех. дивизию и расположить ее для отдыха в районе Кагызмана.
Во исполнение этого приказания полки 66‑й пех. дивизии, предназначенные в резерв корпуса, были сменены на фронте частями 2‑й Кавказской стр. дивизии и 22‑го ноября начали движение в тыл, где и расположились: штаб дивизии и 261‑й пех. Ахульгинский полк – в Кагызмане, 262‑й пех. Грозненский полк – в с. Николаевском и 263‑й пех. Гунибский полк – в Парнауте.
В таком положении дивизия простояла до 19‑го декабря, когда шифрованной телеграммой ей приказано было приготовиться к выступлению, с перемещением ее одновременно из состава 4‑го Кавказского корпуса в армейский резерв.
По секретной телеграмме, полученной накануне, полки дивизии 24‑го декабря форсированным маршем выступили в Караурган, а по прибытии в последний непосредственным распоряжением штаба армии направлялись далее к Сонамеру, куда постепенно сосредоточились с 1‑го по 5‑е января 1916 г.
4‑я Кавказская стр. дивизия и 1‑й Кавказский мортирный дивизион, бывшие все время в армейском резерве, до середины декабря пребывали на своих местах, а 24‑го декабря, также по секретному распоряжению штаба армии, форсированно двинулись с мест своих стоянок в районе Сарыкамыш – Каракурт к Сонамеру.
Наконец, в самые последние дни перед началом операции с фронта 2‑го Туркестанского корпуса была снята Сибирская каз. бригада и из района Шекерли, где она находилась, была переброшена к Сонамеру.
В последних числах октября 1‑я Кавказская каз. дивизия, расположенная в корпусном резерве в районе Сарыкамыша, была взята из состава 1‑го Кавказского корпуса и отправлена через Баку в Энзели в состав экспедиционного конного корпуса. Дивизия ушла в своем основном составе из полков: 1‑го Уманского, 1‑го Горско‑Моздокского, 1‑го Кубанского, 1‑го Запорожского и 1‑го Кавказского каз. арт. дивизиона из батарей: 2‑й Кубанской и 1‑й Терской, всего 24 сотни и 12 конных орудий. Два третьеочередных полка этой же дивизии: 3‑й Кавказский и 3‑й Сунженско‑Владикавказский, были оставлены в составе 1‑го Кавказского корпуса.
Вместо ушедшей из состава 1‑го Кавказского корпуса 1‑й Кавказской каз. дивизии в него была включена и переброшена из 4‑го Кавказского корпуса Закаспийская каз. бригада, переименованная в 5‑ю Кавказскую каз. дивизию. Эта дивизия прибыла в 1‑й Кавказский корпус в полном своем составе из полков: 1‑го Таманского, 1‑го Кавказского, 3‑го Екатеринодарского, 3‑го Линейного, 55‑го Донского и 4‑й Кубанской каз. батареи, но тотчас же временно выделила из себя во 2‑й Туркестанский корпус 1‑й Кавказский и 3‑й Екатеринодарский каз. полки в качестве корпусной конницы на замену взятой из последнего в армейский резерв Сибирской каз. бригады.
Наконец, вместо ушедшей с фронта 4‑го Кавказского корпуса Закаспийской каз. бригады, незадолго до того переименованной в Св. Кавказскую каз. дивизию, а при переходе в 1‑й Кавказский корпус – в 5‑ю Кавк. каз. дивизию, – в состав последнего была возвращена из армейского резерва 2‑я Кавказская каз. дивизия в ее полном составе из полков: 1‑го Лабинского, 1‑го Черноморского, 3‑го Кизляро‑Гребенского, 3‑го Черноморского, 3‑го Волжского, 3‑го Запорожского и 2‑го Кубанского каз. арт. дивизиона из батарей: 1‑й и 5‑й Кубанских.
Были приняты все меры к тому, чтобы возможно лучше и скорее снабдить все войска теплой одеждой на зимний период.
Привожу выдержку из воспоминаний начальника 66‑й пех. дивизии генерал‑лейтенанта Савицкого, об участии его дивизии в войне на Кавказском фронте, которая рельефно выявляет серьезные заботы командующего армией к подготовке операции и в этом отношении.
Вспоминая форсированный марш полков дивизии, совершенный в конце декабря 1915 г. перед началом Азанкейского сражения, генерал‑лейтенант Савицкий пишет:
«Несмотря, на жестокие морозы и необходимость на многих ночлегах располагаться биваком, дивизия совершила этот форсированный марш в полном порядке и без обмороженных. Объясняется это, во‑первых, тем, что солдаты были отлично снабжены зимней одеждой: каждый солдат имел пару кожаных сапог и теплые портянки и пару валенок, которые он надевал на ночлеге, неся на походе за плечами; короткие до колен полушубок, не стесняющий движения, стеганные на вате шаровары, папаху с отворачивающимся назатыльником, теплые варежки и шинель, на походе скатанную, а во‑вторых, заботливо заготовленными армией дровами на ночлегах (дрова подвозились на верблюжьих транспортах)».
Ввиду того, что операция начиналась среди зимы, когда вся местность была покрыта глубоким снегом, было приказано во всех частях заготовить на всех чинов белые коленкоровые балахоны, которые могли сделать менее заметными передвижения людей во время наступления на фоне снежного покрова.
Работы по устройству тыла в главном заключались: а) в сосредоточении запасов, б) устройстве главных путей подвоза, в) в организации достаточных транспортных средств и г) в обеспечении прочной связи штаба армии с войсками во время операции.
а) Все передовые и промежуточные склады огнестрельных припасов и расходные интендантские магазины были в нужной мере пополнены. Некоторые из передовых складов были вынесены несколько вперед, ближе к войскам. При этом, чтобы не возбуждать внимания на необычность усиления запасов, распоряжения делались отдельными приказаниями, а не общей, обращающей на себя директивой. Одновременно указывалось, что вследствие трудности сообщений в зимнее время, следует использовать благоприятное время для сосредоточения запасов, чтобы не было перерыва в довольствии зимой. Таким образом было дано естественное объяснение делаемым запасам.
б) Главнейшие пути коммуникаций, особенно от Сарыкамыша в Пассинскую долину и от Карса через Мерденек и Ольты ко 2‑му Туркестанскому корпусу, содержались в порядке. Подвоз по последнему пути был облегчен работой узкоколейки с конной тягой от Карса до Мерденека, функционировавшей уже с лета. Проведение паровой узкоколейки от Сарыкамыша на Караурган интенсивно продолжалось. Дабы не было перерыва сообщений из‑за заносов, на путях было приказано образовать особые снегоочистительные команды.
в) Большое внимание было уделено организации достаточного количества транспортных средств, дабы не было заминок в снабжении в зимнее время, когда регулярность подачи, величина переходов и грузов легко нарушались из‑за глубокого снега и стужи. На период подготовки, чтобы успешно совершить необходимую переброску запасов, были притянуты к главному Эрзерумскому направлению многие транспорты из тыла. Так как по качеству путей особенно полезны были вьючные транспортные средства, то на образование их было обращено особое внимание. У нас имелись верблюжьи транспорты с большой подъемной силой, но они были образованы приобретением их в Закаспийской области. Плоскостные верблюды плохо переносили гористый и каменистый характер местности сурового Кавказского театра. Было приказано для формирования транспортов использовать колоссальные местные средства северного Персидского Азербайджана, – по характеру местности и климатическим условиям весьма схожего с театром военных действий. Покупка животных производилась якобы для нужд Азербайджан‑Ванского отряда, что было настолько натурально, что ни в ком не возбуждало никаких сомнений.
г) На время операции командующий армией со своим штабом выезжал вперед, ближе к войскам, чтобы лучше непосредственно руководить войсками в период ответственной обстановки.
На этот раз пунктом, куда командующий армией предполагал переехать со штабом на время операции, был намечен Караурган.
Вопрос о правильной, удобной и прочной связи на время предстоящей операции был чрезвычайно серьезным, почему к организации ее специально для операции и было приступлено тотчас же, когда приступили и к общим подготовительным работам. Работа была сложная, так как многие линии требовалось проводить заново. Проведение ее было поручено начальнику военных сообщений. Заботой и энергией последнего с помощью специальных рабочих колонн в течение подготовительного периода новая сеть для связи телеграфной и телефонной непосредственно из Караургана была установлена. Устройство этой новой сети производилось в большой тайне, под видом исправления и улучшения старой и не обратило ничьего внимания.
Дабы сохранить в тайне предполагавшуюся операцию, были приняты разнообразные меры.
До последнего времени, когда надо было уже переходить в наступление, никто не знал о предположениях командующего армией нанести удар 3‑й турецкой армии. Только ограниченное число офицеров управления генерал‑квартирмейстера было посвящено в предположения.
Заблаговременных директив командирам корпусов о переходе в наступление не отдавалось. Лишь накануне перехода в наступление командиры корпусов получили задания секретным порядком с указанием тщательно соблюдать секретность при передаче приказов дивизиям.
В директивах указывалась задача корпусу, но никому не сообщалось, где будет наноситься главный удар; каждому указывалось самое решительное наступление, и каждый думал, что он решает главную задачу. Только начальник 4‑й Кавказской стр. дивизии генерал Воробьев и начальник штаба этой дивизии полковник Квинитадзе в середине декабря, когда подготовка уже была закончена, были посвящены в план операции и ознакомлены с той главной ролью, которая возлагалась на 4‑ю Кавказскую стр. дивизию. Им было указано все значение для успеха операции соблюдения тайны ее, что они тщательно выполняли.
Чтобы турки не обнаружили раньше времени появление свежих частей на фронте при подходе туда армейского резерва и главным образом, назначенной для прорыва 4‑й Кавказской стр. дивизии, полки, при продвижении вперед, приближении к линии фронта и необходимости переваливать через гребни гор, прохождение через которые могло быть видимым противнику, совершали эти переходы ночью, а в течение всего периода сосредоточения дивизии и днем по батальону отводились за гребень, якобы, как оттягиваемые с фронта. И у турок создалось впечатление об ослаблении участка нашей позиции у Сонамера, т.е. того участка, против которого предполагался нами прорыв.
Задания по общей подготовке к операции начальникам различных органов снабжения были даны не общей директивой, а отдельными требованиями без указания истинной цели, поэтому решение командующего армией дать сражение оставалось в тайне; большинство полагало, что на главном фронте армии тщательно готовятся к зимнему периоду, когда сообщения с тылом ухудшаются и усиление запасов всякого рода на фронте является нормальным, дабы сделать на этот период фронт независимым от тыла.
Тогда же был пущен слух о предполагающемся раннею весною наступлении в Персии со стороны Азербайджан‑Ванского отряда и экспедиционного корпуса в общей связи с действиями Месопотамской английской армии. Правдоподобность этой версии подтверждалась и общей обстановкой в указанном районе, вызвавшем образование нового, экспедиционного корпуса и направление его на Керманшах.
Чтобы дать больше правдоподобности этому слуху, было сделано следующее: начальнику снабжений было приказано, как упоминалось выше, производить в районе Персидского Азербайджана закупку верблюдов для образования транспортов в большом количестве, без указания истинной цели этого приобретения; в этом же районе было указано приобретать гурты порционного скота и закупать пшеницу и овес.
Кроме того за несколько дней до начала наступления, для скрытия предположенного сосредоточения у Сонамера, начальнику 4‑й Кавказской стр. дивизии была послана срочная нешифрованная телеграмма о сосредоточении дивизии к Сарыкамышу для дальнейшей ее отправки по железной дороге в Персию, а 13‑й Кавказский стр. полк, прибывший первым в Сарыкамыш, в действительности произвел посадку в Сарыкамыше на железную дорогу, перевезен в Джульфу, там высажен и продвинут на переход вперед от железной дороги. Все это было сделано таким образом, чтобы могло получить некоторую огласку и ввести в заблуждение агентов противника об истинных намерениях наших.
Этот полк естественно не поспел обратно к началу операции и прибыл к дивизии уже при подходе ее к Деве‑Войну, но демонстрация удалась блестяще, и сосредоточение в точке удара у Сонамера предназначенных войск произошло совершенно секретно.
Насколько вся подготовка к наступлению, приведшая к Азанкейскому сражению, была произведена скрытно, видно из следующих слов об этом начальника 66‑й пех. дивизии генерала Савицкого, дивизия которого, в соответствии с планом операции, была уже во второй половине ноября снята с передовых позиций и переведена глубоко в резерв корпуса, а затем армии. Генерал Савицкий пишет:
«19‑го ноября было получено распоряжение штаба 4 Кавказского корпуса об отходе 66 пех. дивизии на отдых к Кагызману и о смене ее 2 Кавказской стр. дивизией… 22 ноября части дивизии начали движение и к началу декабря расположились в районе Кагызмана. Дивизии было предписано готовиться к весенней кампании. Были организованы занятия с офицерами, с унтер‑офицерами; предполагалось пройти курс стрельбы. Приводилась в порядок материальная часть.
Незадолго до Рождества в Тифлис были командированы офицеры и солдаты для покупки всего необходимого для устройства в частях рождественских елок и встречи Нового Года. Шли разговоры о том, что предполагается действовать на теплом Персидском направлении. Все это создавало в районе дивизии такое настроение, что никому в голову не могло придти, что в ближайшем времени начнется наступление на Эрзерум. Говорю это к тому, чтобы отметить прекрасную подготовку к неожиданному для турок переходу в наступление Кавказской армии».
Полковник Левицкий, бывший тогда в 155‑м пех. Кубанском полку 39‑й пех. дивизии и с ним участвовавший в операции, также пишет: «Все клонилось к тому, что зима пройдет без особых событий… О каких‑либо намерениях командования никто ничего не знал, и только за день, за два до начала операции, по деятельности разведчиков, можно было заключить о каких‑то предстоящих действиях. Вечером 29‑го декабря в полку получен был приказ о переходе в наступление, причем полку надлежало овладеть к рассвету укрепленной позицией на склонах Джиллигеля. Лишь после этого стало войскам ясно о начале крупных операций. Я особенно подчеркиваю этот факт, как образцовый пример скрытности маневра. Удар для противника, по словам пленных офицеров, был полной неожиданностью, что весьма благоприятствовало дальнейшему ходу событий».
Также и остальные части Кавказской армии не знали, что уже с конца октября идет энергичная, планомерная подготовка к большому сражению с намеченной командующим армией громадной целью.
И только, как указывалось выше, начальник 4‑й Кавказской стр. дивизии и начальник штаба ее, ввиду того, что на дивизию была возложена ответственная задача прорыва, были осведомлены о предположенном, чтобы могли заблаговременно ознакомиться с местностью, где придется действовать, наметить пункт и порядок сосредоточения и способ выполнения задачи.
Когда вся подготовительная работа к операции была закончена, командующий Кавказской армией генерал Юденич, взяв с собой начальника оперативного отделения полковника Масловского, выехал экстренным поездом, (22‑го или 23‑го декабря вечером) в Тифлис, дабы испросить у Главнокомандующего разрешения дать решительное сражение туркам, доложив те причины, которые побудили его к принятию такого решения.
Должен отметить, что одна из причин, побудившая командующего армией лично ехать в Тифлис для получения разрешения, а не испросить его по телеграфу, имела целью лучшее сохранение предполагавшегося в тайне.
На докладе командующего Кавказской армией генерала Юденича Великому Князю присутствовали генералы Янушкевич, Палицын и Болховитинов. Главнокомандующий, выслушав доклад, после некоторого колебания дал согласие на это наступление.
Получив разрешение на операцию и тотчас же возвратившись в Карс, командующий армией наметил точное время перехода армии в наступление, которое было назначено: для 2‑го Туркестанского корпуса – на 28 декабря, а 1‑му Кавказскому корпусу – в ночь на 30 декабря.
Но приказ о переходе в наступление был дан только в последнюю минуту, а пока было приступлено к последним распоряжениям по сосредоточению к Сонамеру: 4‑й Кавказской стр. дивизии – из района Каракурт – Сарыкамыш, 1‑го Кавказского мортирного дивизиона – из Сарыкамыша, 66‑й пех. дивизии – из района Кагызмана и Сибирской каз. бригады – из района Шекерли на фронте 2‑го Туркестанского корпуса.
Еще ранее было приказано командиру 4‑го Кавказского корпуса сосредоточить одну бригаду 2‑й Кавказской стр. дивизии к своему крайнему правому флангу, а в последние дни перед началом наступления было указано ему о передаче одного полка в 1‑й Кавказский корпус с направлением его в Пассинскую долину. По этому приказанию в 1‑й Кавказский корпус был передан 5‑й Кавказский стр. полк.
Наконец, дабы это последнее сосредоточение частей армейского резерва, естественно более оживленная деятельность на фронте и в районе расположения штаба армии и перемещение командующего армией со штабом в Караурган не обнаружили опытным турецким разведчикам намечавшуюся операцию, тотчас же по возвращении из Тифлиса командующего армией, за пять дней до перехода армии в наступление, район Ольты – Карс – Кагызман был изолирован от тыла: на всех путях в этом районе, ведущих в тыл, были выставлены заставы, связанные разъездами конницы, с приказанием всех впускать в указанный район, но никого не выпускать в тыл, какие бы уважительные и серьезные причины ни приводились к тому: почта продолжала прием почтовой и телеграфной корреспонденции, но было приказано ни одно письмо, ни одну телеграмму не отправлять в тыл.
Поезда уходили из Карса под наблюдением органов разведки совершенно пустыми; заставы и разъезды никого не выпускали в тыл.
Так как вообще ближе Карса к фронту въезд семей был воспрещен, то к Рождеству из Тифлиса и других мест прибыли жены и родственники некоторых офицеров частей, стоявших на отдыхе; с отдачей указанного выше распоряжения, офицеры были направлены обратно к своим частям, а их семьи были задержаны в Карсе. Никакие мольбы с указанием на самые серьезные причины не могли побудить штаб сделать послабление.
В течение изоляции Карса заставами и разъездами были задержаны и арестованы два подозрительных лица: одно из них найдено было в повозке спрятавшимся под сеном, а другое пыталось проскользнуть в тыл на велосипеде без дорог.
И только с началом наступления все эти стесняющие распоряжения были отменены.
Насколько действительно вся подготовка к операции была произведена нами скрытно, не возбудила никаких подозрений турецкого командования и была совершенно неожиданна для турок, указывают все последовавшие события и единогласное подтверждение этого всеми пленными.
Сам командующий 3‑й турецкой армией Махмуд‑Киамилпаша и его начальник штаба армии майор германской службы Гюзе незадолго перед Рождеством, считая, очевидно, обстановку не внушающей никаких опасений, уехали в отпуск в Константинополь.
Между тем в это время, в кажущемся спокойствии, шла интенсивная подготовка к решительному сражению.
За сутки до перехода в наступление были даны приказы корпусам о переходе в решительное наступление и во исполнение его 28‑го декабря начал наступление 2‑й Туркестанский корпус, а в ночь на 30‑е декабря 1915 г. – 1‑й Кавказский корпус.
Началось сражение.
Эрзерумская операция: Азанкейское сражение; Решение штурмовать Эрзерум.
В течение почти целого года, с окончания Сарыкамышского сражения, когда наши части, преследуя разбитых турок, выдвинулись на Азанкейские и Сонамерские позиции, турки направляли все усилия для создания сильной укрепленной позиции в Пассинскои долине на кратчайших путях к Эрзеруму. В соответствии со значением этого участка фронта 3‑й турецкой армии и тщательностью его укрепления, в Пассинскои долине против нашего 1‑го Кавказского корпуса было сделано турецким командованием и наибольшее сосредоточение войск, а именно: частей 11‑го и 9‑го корпусов и армейского резерва, что видно из группировки 3‑й турецкой армии.
29 декабря с рассветом части 2‑го Туркестанского корпуса перешли в наступление на всем своем фронте: хребет Гюлли‑Багдад – г. Гей‑даг – Норшинские высоты – г. Коджут.
На правом фланге корпуса наступала 4‑я Туркестанская стр. дивизия, имея у себя слева против важнейшего пункта на фронте корпуса – г. Гей‑даг 14‑й Туркестанский стр. полк, усиленный 3‑м батальоном 17‑го Туркестанского стр. полка; правее наступали 13‑й и 16‑й Туркестанские стр. полки и в резерве – 15‑й Туркестанский стр. полк.
На левом фланге корпуса атаковала 5‑я Туркестанская стр. дивизия, имея в первой линии справа – 17‑йислева – 18‑йТуркестанские стр. полки и в корпусном резерве – 23‑й Туркестанский стр. полк. На левом фланге этой дивизии и в составе ее наступал 264‑й пех. Георгиевский полк 66‑й пех. дивизии.
Крайний правый фланг корпуса на фронте от с. Црии до оз. Тортумгель обеспечивался движением 3‑й Кубанской пластунской бригады в составе четырех батальонов (13,14,16 и 18‑го).
Преодолевая упорное сопротивление турок части корпуса на многих участках фронта продвинулись вперед. Действовавший на левом фланге корпуса, рядом с 17‑м Туркестанским стр. полком, 264‑й пех. Георгиевский полк 66‑й пех. дивизии произвел блестящую атаку г. Кузучан в районе Норшинских высот и, несмотря на чрезвычайно упорное сопротивление турок, овладел ею.
Но наиболее важный пункт – г. Гей‑даг не был взят в первый день, по причине крайне трудных условий местности. В этом пункте наши и турецкие окопы сближались на 60–100 шагов между собой; опорные пункты, наш и турецкий, располагались каждый на одной из двух вершинок Гей‑дага, соединенных перемычкой настолько узкой, что по ней могли пройти в ряд не более 6–8 человек; и бока перемычки и края вершинок круто обрывались в долину, глубиною до версты. Дорог на нашу вершинку не было, кроме одной тропы; артиллерию поднять и расположить удобно было нельзя, почему и подготовку атаки артиллерией произвести было трудно. Атака не оказалась для турок внезапной; части 14‑го и батальон 17‑го Туркестанского стр. полков производили в течение 29,30 и 31 декабря ряд настойчивых трудных атак, но безуспешно; все повторные и упорные попытки людей 3‑го батальона 17‑го Туркестанского стр. полка, занимавшие самую вершину г. Гей‑даг и атаковавшие в лоб турок, на другой вершинке, проскочить перемычку, соединяющую вершинки, оканчивались неудачно, и люди гибли; батальон потерял более 300 человек и несколько офицеров.
Только в следующие дни, в связи с общим продвижением фронта корпуса и обхода г. Гей‑даг, последняя, очищенная турками, была нами занята.
Благодаря чрезвычайно труднодоступной местности, весьма гористой, пересеченной и бездорожной, а также упорному сопротивлению турок, части корпуса очень медленно продвигались вперед.
В ночь на 30‑е декабря решительно атаковали турок части 1‑го Кавказского корпуса на всем своем фронте, а с утра 30‑го декабря начала свое наступление 4‑я Кавказская стр. дивизия. Направление прорыва для 4‑й Кавказской стр. дивизии было намечено через с. Илими; но для возможности продвижения в этом направлении необходимо было предварительно овладеть отрогами г. Коджут, господствовавшими над всею местностью. Овладение этими отрогами было возложено на самую дивизию. Для обеспечения прорыва слева, со стороны массива г. Джиллигель, необходимо было сбросить турок с северных склонов его. Эту задачу было поручено выполнить 1‑му Кавказскому корпусу, который и направил для этого 155‑й пех. Кубинский полк.
Полк должен был атаковать противника, занимавшего позиции на северо‑восточных склонах г. Джиллигель от Сонамерского оврага влево версты на полторы. В ночь на 30‑е декабря полк выступил из с. Заизах и к рассвету продвинулся до передовых окопов противника. Стремительной атакой полк овладел передовыми окопами, а затем после весьма упорного штыкового боя части его ворвались и на главную позицию; 155‑й пех. Кубинский полк понес большие потери: два раза роты бросались на сильные укрепления турецкой позиции, и только при третьей атаке, забрасывая траншеи ручными гранатами и работая штыком, кубинцы завладели окопами. Турки оказывали упорное сопротивление; орудийная прислуга турецкой батареи, потеряв надежду увезти свои орудия, не оставляла их, отстреливаясь в упор из ружей и револьверов. Овладев позицией противника и преследуя его, полк продвинулся еще около полуверсты, но около 10 часов утра, когда рассеялся туман, значительные свежие силы противника, поддержанные сильным артиллерийским огнем, повели наступление против кубанцев, охватывая их с обоих флангов. Без совершенной поддержки артиллерии, угрожаемый с обоих флангов, 155 пех. Кубанский полк, несмотря на всю проявленную им доблесть, принужден был отойти на свои исходные позиции.
Левее кубинцев, на Азанкейском плато, совершенно открытом и покрытом рядами укреплений, – на плато, по которому проходил лучший и кратчайший путь на Эрзерум, со всей энергией перешел в наступление 153‑й пех. Бакинский полк, встретив наиболее сильное на всем фронте сопротивление превосходных сил турок. Благодаря ночи и белым халатам, одетым, чтобы не выделяться на белом снежном покрове плато, бакинцы быстро овладели передовой линией турецких окопов, но далее встретили сильнейшее сопротивление противника, занимавшего плато большими силами. Местность не давала укрытий, вскоре халаты перестали быть защитными на изборожденной людьми и снарядами местности, да и сами были вымараны в грязи. Наступил день. Бакинцы непрерывно повторяли атаки на гласисообразной местности плато, неся громадные потери; они не отступили и не уступили ни шага из захваченного, но вперед продвигались медленно и с большим трудом, отбивая энергичные контратаки все свежих сил турок.
Еще левее бакинцев, к югу от Аракса, наступал 154‑й пех. Дербентский полк. Против него турки также были в превосходных силах и по мере увеличения напряжения атак вводили все новые силы. Когда полк, неся большие потери в людях, особенно в командном составе, не мог продвинуться далее, вышел вперед цепей полковой священник о. Смирнов с крестом и повел за собой полк в неудержимую атаку. Под сильнейшим огнем, преодолевая упорное сопротивление противника, дербентцы овладели сильно укрепленной турками высотой.
Но также и здесь наши войска очень медленно продвигались вперед, встречая перед собой все новые и новые части спешивших на подкрепление из резерва турок. В резерве за центром дивизии держался 156‑й пех. Елисаветпольский полк.
Среди полков 39‑й пех. дивизии были вкраплены дружины 33‑й ополченской бригады.
Южнее 39‑й пех. дивизии перешли в наступление остальные части 1‑го Кавказского корпуса, повсюду встречая упорное сопротивление турок.
На фронте 39‑й пех. дивизии накал атак доходил до крайнего напряжения.
Вслед за атакой частей 1‑го Кавказского корпуса, с утра 30‑го декабря, начала наступление и назначенная для прорыва 4‑я Кавказская стр. дивизия.
Части ее двинулись двумя колоннами: правая – генерала Путинцева в составе 15‑го и двух батальонов 16‑го Кавказских стр. полков с двумя горными батареями, взяла направление по южным предгорьям г. Коджут; левая же – полковника Васильева в составе 14‑го Кавказского стр. полка с одной горной батареей начала наступление на деревню Илими, у северо‑восточного подножия г. Джиллигель, и далее должна была наступать по северным склонам этой горы. За нею же следовал и резерв дивизии. К правому флангу дивизии были сосредоточены скрытно и заблаговременно две легкие батареи и 1‑й Кавказский мортирный дивизион полковника Петренки из 12 гаубиц. Таким образом атака правой колонны турецких позиций на массиве г. Коджута была поддержана очень целесообразно сосредоточенной сильной артиллерийской группой в 36 орудий.
При этом позиции артиллерии были искусно избраны и скрытно заняты вблизи цепей еще ночью.
Наступление колонны генерала Путинцева справа обеспечивала Донская пешая бригада, служившая связью со 2‑м Туркестанским корпусом.
Под покровительством мощного артиллерийского огня правая колонна повела с рассветом 30‑го декабря энергичную атаку, и к полудню штыковым ударом позиция турок была взята, а к вечеру колонна продвинулась еще версты на три.
Благодаря неудаче на фронте 155‑го пех. Кубинского полка, принужденного под давлением превосходных сил и сильнейшего артиллерийского огня противника отойти на свои исходные позиции, наступление левой колонны 4‑й Кавказской стр. дивизии, не обеспеченной слева, со стороны г. Джиллигель, не удалось. Колонна в течение дня могла только немного продвинуться и залегла в 500 шагах от с. Илими.
31‑го декабря наши атаки 3‑й турецкой армии на всем фронте от оз. Тортум‑гель до Мергемирского перевала продолжались.
Части 2‑го Туркестанского корпуса несколько продвинулись вперед, но упорство противника и сильно пересеченная, покрытая глубоким снегом местность затрудняла наступление.
На фронте 1‑го Кавказского корпуса напряжение боев достигло высочайшей степени; особенного упорства атаки достигли в Пассинской долине на фронте 39‑й пех. дивизии и еще более в районе Азанкея, на кратчайшем и лучшем пути в Эрзерум.
Турки особенно беспокоились за этот участок, атакуемый старыми, испытанными полками 39‑й пех. дивизии, состав каждого из которых доходил до пяти с половиною тысяч. И противник сосредоточивал здесь главнейшие свои резервы, стремясь ослабить стихийный напор этой дивизии. В неравном бою части дивизии изнемогали, неся громаднейшие потери, но командующий армией генерал Юденич, желая привлечь на этот участок все внимание противника, требовал от командира 1‑го Кавказского корпуса еще большего напряжения атак.
31‑го декабря с утра турки, накануне отбросившие кубинцев на их старые позиции, повели наступление в стык между ними и 4‑й Кавказской стр. дивизией, стремясь выйти во фланг ее левой колонны.
Начальник дивизии спешно направляет из своего резерва два батальона 16‑го Кавказского стр. полка, а чтобы задержать наступление турок до подхода батальонов, бросает в конную атаку бывшую под рукой конвойную сотню.
Удачные действия конвойной сотни и прибывших быстро батальонов 16‑го Кавказского стр. полка приостановили турок, но для полной ликвидации турецкого контрнаступления, которое препятствовало планомерной атаке 4‑й Кавказской стр. дивизии для прорыва, командующий армией направил в распоряжение начальника последней дивизии 261‑й пех. Ахульгинский полк.
Благодаря сложной обстановке в районе левой колонны 4‑й Кавказской стр. дивизии, не позволявшей ей продвигаться в течение 31‑го декабря, правая колонна в этот день только немного могла продвинуться вперед.
В двухдневных, крайнего упорства, боях части 1‑го Кавказского корпуса, и особенно 39‑я пех. дивизия, понесли громадные потери и, несмотря на всю проявляемую доблесть, достигли крайнего изнеможения. Открытое Азанкейское плато, по которому в лоб наступали бакинцы, и влитые в первую линию елисаветпольцы, было усеяно телами доблестных частей 39‑й пех. дивизии и их противника – турок. 153‑й пех. Бакинский полк за эти два дня потерял убитыми и ранеными более половины всех своих офицеров и более 2000 нижних чинов. Остальные полки этой славной дивизии понесли приблизительно такие же потери.
Сами части и их начальники думали, что здесь ими наносится главный удар, и просили подкреплений, чтобы сломить сопротивление турок. Но командующий армией на все донесения о тяжести и о подкреплении лишь неизменно требовал усилить напряжение атак, не считаясь с потерями. Части таяли быстро, но также быстро таяли и все резервы 3‑й турецкой армии, направляемые турецким командованием на жестоко теснимые русскими частями, особенно 39‑й дивизией, участки фронта: турки также, по упорству атак на фронте 39‑й пех. дивизии, полагали, что здесь наносится русскими главный удар.
К вечеру 31‑го декабря разведывательное отделение штаба армии, из расспросов пленных, выясняет, что почти все части, числившиеся нами в резерве 3‑й турецкой армии, введены турками в первую линию.
Тогда командующий армией генерал Юденич, усилив 4‑ю Кавказскую стр. дивизию 263‑м пех. Гунибским полком, а 1 Кавказский корпус – 262‑й пех. Грозненским полком, выдвинутым к с. Ардос, приказывает в ночь на Новый год перейти в решительное наступление на фронте от оз. Тортумгель до Мергемирского перевала.
Вечером под Новый год пошел сильный снег, сопровождаемый ветром, разыгралась метель, но все же части 2‑го Туркестанского и 1‑го Кавказского корпусов на всем фронте перешли в дальнейшее наступление; последнее происходило чрезвычайно медленно, так как снег, а местами сильная вьюга затрудняли до крайности наступление.
Около 9 часов утра 1‑го января 1916 г. снег сразу перестал идти и солнце осветило наступающие русские части. Противник оказывал упорное сопротивление и вел сильнейший артиллерийский и ружейный огонь, а временами и сам переходил в энергичные контратаки.
В течение трех дней наступившего нового года на всем фронте 2‑го Туркестанского и 1‑го Кавказского корпусов упорство атак не ослабевало, особенно на участке 39‑й пех. дивизии. Командующий армией непрерывно требовал крайнего напряжения от атакующих войск.
Повторяю, страшное напряжение атак и громадные потери заставили турецкое командование поверить, что здесь, на кратчайших и лучших путях в Эрзерум, в центре Пассинской долины, русскими наносится главный удар, как верили этому ведущие эту блестящую атаку полки 39‑й пех. дивизии. Благодаря этому турецкое командование оставило без должного внимания район Сонамер – Илими – Маслагат – г. Коджут с сильно пересеченной дикой местностью, покрытой глубоким снегом, почти без путей и атаки 4‑й Кавказской стр. дивизии на этом участке.
Между тем начальник этой последней дивизии ввиду того, что уже 30‑го декабря правой колонной отроги г. Коджут были взяты, и, таким образом, действия для прорыва дивизии были обеспечены справа, 31‑го декабря перебросил 1‑й Кавказский мортирный дивизион и две легкие батареи на левый фланг дивизии, где также искусно сосредоточил массу артиллерии для поддержания атаки левой колонны; в этот же день начальник штаба дивизии полковник Квинитадзе лично повел данные дивизии для парирования обхода турок левого фланга 261‑й пех. Ахульгинскии полк и расположил его таким образом, чтобы на следующий день этот полк простым движением вперед вышел бы туркам, охватившим дивизию, во фланг и отчасти в тыл.
В 9 часов утра 1‑го января, когда снег перестал и сразу наступила полная видимость, части левой колонны 4‑й Кавказской стр. дивизии и 261‑й пех. Ахульгинскии полк под покровительством мощной артиллерии энергично двинулись в атаку; они безудержным движением захватили с. Илими и продолжали наступление по северным склонам г. Джиллигель. К вечеру, после взятия Илими и продвижения вперед, наметился прорыв.
2‑го января с утра три полка 4‑й Кавказской стр. дивизии, 261‑й пех. Ахульгинский и 263‑й пех. Гунибский полки 66‑й пех. дивизии под общей командой начальника 4‑й Кавказской стр. дивизии генерала Воробьева на нешироком участке, намеченном для прорыва, продолжали наступление сосредоточенными силами, шаг за шагом продвигаясь вперед, углубляя и расширяя прорыв и сметая с пути турок.
И если 1‑го января наметился прорыв, то к вечеру 2‑го января он был уже произведен.
Как только обозначился прорыв, в ночь на 3‑е января Сибирская каз. бригада со специальной задачей от штаба армии двинулась через образовавшийся прорыв в направлении к Кеприкейскому мосту с целью взрыва его. Значение этого моста было громадно. Он был единственной связью в Пассинской долине правого и левого берегов р. Аракса, и у него сосредоточивались почти все пути Пассинской долины, потом снова расходясь. Взрыв его разобщал войска, действовавшие на обеих сторонах р. Аракса и отрезал у войск, действующих к югу от р. Аракса, лучшие и кратчайшие пути на Гасан‑калу и Эрзерум.
К сожалению, поднявшаяся ночью сильная метель не позволила осуществить этот план: казаки заблудились, ничего не видя, и, проблуждав почти всю ночь, к рассвету вернулись в исходное положение. Впоследствии выяснилось, что бригада почти доходила до моста, но, сбившись в непроницаемой тьме, повернула назад.
3‑го января весь день ударная колонна генерала Воробьева продолжала наступление, углубляя прорыв и выходя в тыл турецких войск, действовавших в Пассинской долине. Турки еще оказывали сопротивление продвигавшимся полкам ударной колонны, временами упорное, но принуждены были отступать, оставляя дивизии пленных и орудия.
К вечеру 3‑го января 4‑я Кавказская стр. дивизия с приданными ей частями 66‑й пех. дивизии окончательно сломила сопротивление противника, находящегося перед ней, и, глубоко продвинувшись вперед, оказалась в тылу турецких войск.
Известие о прорыве и появлении русских войск в тылу распространилось быстро по всему фронту 3‑й турецкой армии и произвело на турецкие войска, чрезвычайно до того упорно дравшиеся, ошеломляющее впечатление.
Страшное напряжение предыдущих боев утомило турок. Убежденные, что на фронте 1‑го Кавказского корпуса они сдерживают главнейший удар, они, израсходовав здесь все свои резервы, делали последние усилия парировать яростные атаки частей этого корпуса.
Поэтому прорыв, произведенный на коротком фронте тремя полками 4‑й Кавказской стр. дивизии и двумя полками 66‑й пех. дивизии, переданными в распоряжение начальника 4‑й Кавказской стр. дивизии, и появление всей этой внушительной массы в тылу у турок повергло последних в панику. В ночь на 4‑е января, под влиянием известия о появлении русских войск в тылу, все побежало, побежало в полном беспорядке. Отступление перед фронтом 1‑го Кавказского корпуса было настолько неожиданно и поспешно, после упорного сопротивления предыдущего дня, что до утра не было замечено, отчего временно части корпуса потеряли соприкосновение с противником, правда, быстро восстановленное.
4‑го января колонна генерала Воробьева продолжала продвигаться вперед, повернув в сторону Кеприкея, а в ночь на 4‑е января – генерал Радац с Сибирской каз. бригадой снова двинулся вперед, направляясь на юго‑запад, в разрез между Кеприкеем и Гасан‑калой и, выйдя на главный Эрзерумский путь, успел перехватить часть поспешно отступавших турок. Порубив громадное количество турок, телами которых был усеян весь путь на Гасан‑калу, бригада в течение дня захватила еще более тысячи пленных.
Генерал Воробьев, продолжая преследование турок авангардом, к вечеру достиг Кеприкея, куда вошел первым. Вслед затем туда же начали подходить постепенно части 1‑го Кавказского корпуса, истомленные в продолжительных упорных боях. 4‑я Кавказская стр. дивизия, не задерживаясь, продолжала преследование противника в направлении на Гасан‑калу.
Генерал Воробьев, которому командир 1‑го Кавказского корпуса временно, до своего прибытия, подчинил все сосредоточившиеся в районе Кеприкея войска, организовал преследование тремя колоннами в направлении Гасан‑калы, которая, после небольшого боя с расстроенными арьергардами турок, была б‑го января взята.
Части 4‑й Кавказской стр. дивизии и 263‑й пех. Гунибский полк, не задерживаясь в Гасан‑кале, выдвинулись к Деве‑Бойненской позиции, заняв весь фронт перед линией фортов этой позиции.
Части 2‑го Туркестанского корпуса в течение всех этих дней, в соответствии с приказом командующего армией, непрерывно вели наступление по всему фронту корпуса. Сильно пересеченная местность и глубокий снег в ущельях высоких гор очень затрудняли наступление и способствовали противнику более планомерно здесь отходить.
Поэтому, когда колонна генерала Воробьева и части 1‑го Кавказского корпуса уже подошли к поясу фортов Деве‑Бойненской позиции, части 2‑го Туркестанского корпуса несколько отстали и оказались уступом назад, задержавшись перед сильными Кизил‑килисинскими позициями, занятыми менее расстроенным 10‑м турецким корпусом.
Таким образом поражение 3‑й турецкой армии было сильнейшее. Турки понесли громадные потери убитыми, ранеными и пленными. Части их совершенно перемешались и вследствие этого еще менее были способны к сопротивлению. Многочисленные пленные, как солдаты так и офицеры, были совершенно убеждены, что прорыв нами был совершен несколькими свежими корпусами, которые и появились у них в тылу, почему сопротивляться далее было совершенно бесполезно.
Наши победные войска, несмотря на тяжкие потери, страшное напряжение предыдущих боев и совершенное истощение, позабыв свое утомление, в высоком порыве, по всему фронту вели энергичное преследование до тех пор, пока не появились перед фортами знаменитой позиции Деве‑Бойну.
Цель, поставленная командующим Кавказской армией генералом Юденичем, при начале Азанкейского сражения – разбить живую силу противника, т.е. ее армию, до подхода к ней сильных подкреплений, – была в полной мере достигнута. 3‑я турецкая армия понесла жестокое поражение, и расстроенные ее части в беспорядке отступили под прикрытие считавшихся неприступными укреплений Эрзерума.
Но генерал Юденич, наблюдая высокий моральный подъем войск и учитывая результаты громадной победы, которая привела в совершенное расстройство 3‑ю турецкую армию, решил использовать так благоприятно сложившуюся обстановку для овладения оплотом турок в Анатолии – крепостью Эрзерумом.
Он предполагал, быстро устроив войска и заняв выгодное исходное положение, попытаться овладеть этой крепостью.
Но в жестоких предыдущих боях наши артиллерийские припасы были сильно израсходованы, и необходимо было пополнить их для предстоящей серьезной операции – штурма Эрзерумских укреплений. Особенный недостаток чувствовался в ружейных патронах.
Поэтому командующий армией, донося Августейшему Главнокомандующему Великому Князю Николаю Николаевичу о победе, испрашивал разрешения взять из крепостного запаса Карсской крепости, к тому времени изъятой из подчинения командующего армией, 8 миллионов ружейных патронов, нужных ему для предполагаемого им овладения крепостью Эрзерумом.
Надо вспомнить, что только что минул 1915 г., год крайне тяжелый для союзных сил: Русская армия недавно закончила свой «великий отход»; англо‑французская армия, потерпев большую неудачу, должна была ликвидировать свой Галлиполийский фронт. Повсюду наши враги имели успех. Общественное мнение России и союзных стран было принижено, и новый неуспех мог отразиться как на настроении общества, так и на духе самих войск. Крупная, решительная победа над 3‑й турецкой армией ярким пламенем засветилась на тусклом фоне военных событий на других фронтах и естественно могла и должна была поднять общее настроение.
Генералом Палицыным, бывшим долгое время начальником русского Генерального штаба и состоявшим при особе Главнокомандующего, считалось совершенно невыгодным для того момента возобновление риска новой, еще более смелой операции – овладения штурмом крепостью Эрзерумом, так как в случае неуспеха сводилось бы на нет все впечатление победы, уже добытой столь напряженными усилиями войск и большими потерями, между тем как павшая духом, разбитая турецкая армия, выведенная надолго из строя, могла оправиться.
Осторожность и холодный, может быть, несколько кабинетный расчет подсказывали желательность ограничиться достигнутым блестящим успехом и использовать политическое значение его.
К тому же в начале 1916 г. Русская армия переживала еще тяжелый кризис недостатка в артиллерийском снабжении.
Скудные запасы снарядов и патронов Кавказской армии почти иссякли в только что закончившемся сражении, ожидать получения их из России, в ближайшее время, нельзя было никак, и для новой операции – штурма Эрзерума, надо было тронуть неприкосновенные запасы артиллерийских припасов Карсской крепости
Эта зависимость возможности штурма от необходимости для этого пополнить войсковые запасы снарядов и патронов – еще более осложняла вопрос о штурме.
Как видно из изложенного, условия общей политической обстановки и достаточно серьезные военные соображения не благоприятствовали решению штурма Эрзерума.
Так смотрел на это и Августейший Главнокомандующий Великий Князь Николай Николаевич.
Вот почему, когда командующий Кавказской армией генерал Юденич обратился с ходатайством о разрешении ему позаимствовать из запасов Карсской крепости 8 миллионов патронов и получить из Тифлиса необходимое количество снарядов для орудий, что требовалось для предположенного им штурма Эрзерума, то не только не получил удовлетворения, но Августейший Главнокомандующий категорически воспретил ему начинать штурм Эрзерума. Великий Князь приказал ограничиться достигнутыми крупными результатами, немедленно прекратить дальнейшее преследование, избрать оборонительные позиции на меридиане Кеприкея и отвести туда на зиму армию, в своем преследовании уже достигшую Эрзерумских укреплений.
Все неблагоприятные обстоятельства, указанные выше, прекрасно понимали и командующий Кавказской армией генерал Юденич и его ближайшие помощники; находясь в сфере происходившего сражения, и генерал Юденич и его ближайшие помощники яснее чувствовали пульс боя; они естественно могли лучше охватить всю сложную обстановку, создавшуюся в результате одержанной победы; им понятнее было все значение высокого подъема духа нашей армии и, как следствие, возможность доведения его до предела жертвенности; им был виднее результат падения духа в армии противника, который мог бы быть благоприятно для нас использован, и всей неповторяемой выгоды которого мы могли бы лишиться, если бы, упустив случай, дали бы турецкой армии совершенно оправиться.
Таким образом генерал Юденич и его ближайшие помощники, по условиям обстановки, могли лучше проникнуть в духовную сущность происходивших на фронте боевых событий, тогда как далекий Тифлис естественно базировался лишь на материальной сущности последних.
Вот ощущение этих духовных факторов, нам благоприятствовавших, давало генералу Юденичу уверенность в оправдываемой возможности и необходимости риска штурма твердынь Эрзерума; оно побуждало его настаивать на разрешении штурма; но настояния его не имели успеха, и Августейший Главнокомандующий категорически потребовал немедленного исполнения его приказания о прекращении преследования и отводе армии на Кеприкейские позиции.
Вследствие такого категорического приказания генерал Юденич, противно своему первоначальному намерению о дальнейшем развитии успеха, принужден был приступить к выполнению требования Великого Князя и 8‑го января командировал начальника оперативного отделения полковника Масловского для выбора позиции для армии на меридиане Кеприкея, распределения войск на ней и передаче распоряжений об отводе. В помощь ему был назначен один из помощников начальника разведывательного отделения подполковник Штейфон.
По достижении района с. Кеприкей названные офицеры встретили партию пленных, отправляемых в тыл. По расспросе последних выяснилось, что в составе одной этой партии, человек около 300, захваченных в одном месте, имелись аскеры от более чем 15 различных частей. Это обстоятельство давало указание на невероятное перемешивание частей под влиянием полного материального и морального поражения.
Ввиду таких данных полковник Масловский, в сопровождении подполковника Штейфона, не останавливаясь в районе Кеприкея для выбора позиции армии, направился вперед, дабы ознакомиться ближе с создающейся обстановкой. На пути следования к Гасан‑кале видны были колоссальные результаты победы: путь отступления турок был усеян телами их, брошенными ими повозками, оружием и запасами продовольствия; навстречу попадались многочисленные партии пленных, состав и состояние которых указывали на крайнюю степень поражения турецкой армии и, как результат этого, полное перемешивание частей. Были захвачены громадные запасы продовольствия, заготовленные турецким командованием в ближайшем тылу 9‑го и 11‑го корпусов на зиму.
Наконец, и настроение наших войск, несмотря на чрезвычайное напряжение предыдущих упорных боев и большие потери, было необычайно повышенное и бодрое: все стремились вперед, и чувствовалась во всех готовность к дальнейшей жертвенности.
Ознакомившись с этими новыми данными весьма для нас благоприятной обстановки, начальник оперативного отделения, вместе с подполковником Штейфоном, проехал вперед к Деве‑Бойненской позиции с целью ее рекогносцировки и, проехав по фронту наших передовых частей, набросал схематические кроки позиции Деве‑Войну, подступов к ней и к тактическому ключу всей позиции – форту Чобан‑деде, а также обратил внимание, что массив Каргабазар, командовавший над всем левым флангом Деве‑Бойну и могущий дать необходимую точку опоры для штурма, по‑видимому, не был еще занят турками.
По возвращении вечером того же дня с этой рекогносцировки в Гасан‑калу, начальник оперативного отделения просил командира корпуса тотчас же занять Каргабазар, хотя бы небольшой частью.
Вследствие всех этих важных данных слагающейся обстановки, начальник оперативного отделения решил, не выполнив поручения об избрании позиции и отводе туда войск, вернуться спешно в штаб армии, чтобы доложить командующему армией новые данные обстановки, вполне отвечающие еще ранее принятому последним решению штурма Эрзерума, запрещенному из Тифлиса.
9‑го января 1916 г., тотчас же по возвращении в Караурган, начальник оперативного отделения доложил командующему армией всю увиденную обстановку, высокое настроение наших войск, замеченные признаки сильного расстройства в рядах армии противника, результаты произведенной им разведки позиции Деве‑Бойну по схеме, им же набросанной на месте, отметив значение незанятого турками и командующего над левым флангом позиции Каргабазара, и доложив, что вся обстановка повелительно требует штурмовать Эрзерумские укрепления, что и заставило его не исполнить данное ему приказание.
Доложенное им вполне соответствовало тому предположению, которое еще ранее привело командующего армией генерала Юденича к решению штурма Эрзерума, но новые данные еще более утвердили генерала Юденича в правильности принятого им прежде намерения начать штурм Эрзерума.
Инстинктом, присущим только крупному полководцу, генерал Юденич сразу охватил всю сущность, неповторяемой дважды столь благоприятной для нас обстановки и понял, что наступила самая решительная в течение войны минута, которая более никогда не повторится; что пришло время, когда принятое им решение может совершенно изменить в нашу пользу всю обстановку нашей борьбы на Кавказском театре, и что для этого необходимо настоять на отмене приказа Августейшего Главнокомандующего, категорически требовавшего прекращения дальнейшего наступления и запрещавшего штурм.
По этим причинам командующий Кавказской армией генерал Юденич вновь обратился к Великому Князю с настойчивой просьбой отменить распоряжение об отводе армии на Кеприкейские позиции и разрешить штурмовать Эрзерум.
После повторной просьбы генерал Юденич получил разрешение, приняв на себя при этом всю ответственность за могущие быть последствия.
Эрзерумская операция: укрепления Эрзерума; Подготовка к штурму Эрзерума.
Эрзерум расположен у начала одного из истоков р. Евфрата, – реки Кара‑су, в расширении долины, в этом месте достигающей до 15 километров. С севера и юга долина ограничена высокими труднодоступными, дикими кряжами; на севере – гор Думлудага и Каргабазара, на юге – хребта Палантекена. Эти кряжи, продолжаясь под другими наименованиями далее на востоко‑северо‑восток до самой нашей государственной границы, образуют Пассинскую долину, содержащую лучшие и кратчайшие пути от нашей границы к кр. Эрзерум.
Эрзерум чрезвычайно древний город, издавна служивший оплотом военной мощи османов, был сильной крепостью. Весь город обведен высокой крепостной стеной с казематированными помещениями и складами огнестрельных припасов в валганге. Через крепостную стену в город вели четверо ворот: со стороны русской границы – Карсские, с севера – Ольтинские, с запада – Трапезундские и с юго‑запада – Харпутские.
Крепость окружена поясом фортов, существовавших еще до войны 1877–1878 гг.; три из них расположены к востоку от Эрзерума и один – к юго‑западу от него. Укрепления эти – Сурб‑Нишан, Ахали и Керметли.
К востоку от Эрзерума, верстах в 8–10 от него, Эрзерумская долина отделялась от Пассинскои узким вогнутым на запад гребнем, образующим знаменитую, исторически известную, позицию Деве‑Бойну.
Этот гребень, как перемычка, соединяет высокие хребты, окаймляющие обе эти долины с севера и юга, и перехватывает лучшие и кратчайшие пути в Эрзерум, идущие в Пассинскои долине от нашей границы.
Справа, т.е. с южной стороны, позиция обеспечивалась высоким (около 11 тыс. футов над уровнем моря) и чрезвычайно диким хребтом Палантекен, трудно проходимым лишь по немногим горным тропам. У перевалов через Палантекен, там, где проходили горные пути в Эрзерум в обход позиции Деве‑Бойну с юга, незадолго до войны турками при помощи немецких инженеров были построены два сильных, современного профиля, форта: Палантекен № 1 и № 2, которые перехватывали эти обходные пути и надежно обеспечивали вместе с хребтом Палантекен позицию Деве‑Бойну с юга.
Гребень Деве‑Бойну является северным отрогом хребта Палантекен, почему и слит с последним; постепенно понижаясь до середины Пассинской долины, вновь повышается к северу и, подходя к двум массивам Каргабазара и Думлу‑дага, круто обрывается у тесного прохода между последними.
Высокие, до 10 тысяч футов, бездорожные массивы Каргабазар и Думлу‑даг считались турками доступными лишь для одиночных людей и мелких партий. А тесный проход между ними, носящий название Гурджибогазского, к которому подходила северная оконечность Деве‑Бойну и через который проходил единственный путь в обход позиции Деве‑Бойну с севера, запирался двумя фортами, расположенными: один, Карагюбек, у северной оконечности прохода, в расширении его, другой, форт Тафта, у южной оконечности прохода при выходе из него в Эрзерумскую долину. Таким образом и с севера фланг Деве‑Бойну обеспечивался надежно.
Сама позиция Деве‑Бойну, фланги которой так надежно были обеспечены, представляла собой гребень, гласисообразный (покатый) в сторону Пассинской долины и круто обрывающийся к Эрзерумской долине. В центре гребень имел наименьшее превышение, которое к флангам увеличивалось. Вогнутое положение чрезвычайно способствовало перекрестному обстрелу подступов к позиции, и ни одна складка местности не находилась не поражаемой огнем обороны. После войны 1877–1878 гг. эта естественно необычайно сильная позиция была сделана еще более недоступной постройкой на ней английскими инженерами двух линий фортов сильной профили, чрезвычайно искусно расположенных. В первой линии, ближе к подошве гребня Деве‑Бойну, были расположены с севера на юг шесть фортов: Далангез, Узун‑Ахмет Каракол, Узун‑Ахмет № 1, Кобурга, Орта‑гок и Орта‑юк Илавези.
Во второй линии, по самому гребню, были расположены пять фортов: Чобан‑деде, Сивишли, Аджи‑Ачик, Тополах и Гяз.
Тактическим ключом всей позиции Деве‑Бойну был форт Чобан‑деде, расположенный на северной оконечности гребня, в том месте, где он круто обрывается к северу, востоку и западу. Со стороны Пассинской долины форт Чобан‑деде прикрывался фортом первой линии Далангез, без овладения которым не было возможности взять Чобан‑деде; в свою очередь, форт Далан‑гез, расположенный у подошвы, весь был под обстрелом не только с форта Чобан‑деде, но и с соседних, а также с промежуточных батарей всего сектора.
С севера Чобан‑деде прикрывался фортами Тафта и Карагюбек, а с юга – всей позицией с двумя линиями фортов.
С самого начала войны турецким командованием принимались меры по усилению оборонительных свойств Эрзерума и позиции Деве‑Бойну; особенное внимание на это было обращено турками после разгрома 3‑й турецкой армии под Сарыкамышем. Тотчас же после Сарыкамышской операции немецкий полковник фон Поссельт с группой германских офицеров приступил к усовершенствованию этой позиции и долгое время работал над тщательным укреплением ее. Было построено много промежуточных батарей и укреплений; были созданы соединительные траншеи, проволочные заграждения и другие искусственные препятствия. Были улучшены, а частью построены пути связи между фортами.
Таким образом Эрзерум прикрывался, кроме крепостной стены, непосредственно окружавшей город, тремя линиями фортов, из которых две были расположены на самой Деве‑Бойненской позиции.
По существовавшему до войны совершенно секретному подробному описанию крепости Эрзерум на вооружении ее находилось более 700 орудий разного калибра и образцов.
По свойствам местности крепость Эрзерум нельзя было обложить небольшими силами Кавказской армии.
Всеми военными авторитетами крепость Эрзерум с укреплениями Деве‑Бойну считалась неприступной для атаки открытой силой.
Заканчивая краткое описание Эрзерума и его укреплений, считаю необходимым отметить историческое, политическое, экономическое и стратегическое значение его.
Историческое – как весьма древнего города, всегда бывшего центром края, с которым связана вся история этого обширного района Турции.
Политическое – как административного центра края, символа власти османов в Азиатской Турции.
Экономическое – как важнейшего торгового центра, на перекрестии древнейших исторических торговых путей от Черного моря в Персию и Месопотамию и с Кавказа вглубь Анатолии.
Стратегическое – как центра военного управления всего русско‑турецкого театра, базы 3‑й турецкой армии и сильнейшей крепости.
Вот это обширное значение Эрзерума указывало на чрезвычайную важность для турок владения им, а для нас – им овладения.
Несмотря на всю желательность скорейшего штурма, необходимо было предварительно продвинуть вперед 2‑й Туркестанский корпус, оказавшийся уступом позади, пополнить боевые запасы частей, сделать возможное сосредоточение и занять выгодное исходное положение.
Хотя и победные, наши части тоже несколько перемешались и сбились у Кеприкея в одну точку. Один из Туркестанских полков попал в Пассинскую долину в район 1‑го Кавказского корпуса.
Центр и правый фланг туркестанцев сильно отстал. В Пассинской долине впереди оказалась 4‑я Кавказская стр. дивизия, сделавшая прорыв, непрерывно преследовавшая турок и первая достигшая района Деве‑Бойненской позиции. Остальные части 1‑го Кавказского корпуса эшелонировались за ней, также спеша вперед. Положение было естественное при победном преследовании, высоком моральном подъеме и стремлении всех вперед.
Поэтому требовалось некоторое время для приведения армии в положение готовности к штурму, так как пытаться штурмовать сильнейшие укрепления позиции без всякой подготовки было недопустимо, раз турецкие части успели укрыться за укрепления Деве‑Бойну.
С другой стороны, нельзя было на слишком продолжительное время откладывать штурм, чтобы не позволить 3‑й турецкой армии прийти в себя и в необходимой степени устроиться.
Учитывая все эти обстоятельства и приняв в расчет минимальное время, потребное для производства неотложных мер подготовки, командующий Кавказской армией генерал Юденич наметил временем для штурма конец января.
Приняв такое решение, генерал Юденич осуществляет ряд мероприятий по подготовке штурма, которые приводятся в исполнение со всей энергией и быстротой.
Но прежде всего был выработан план будущего штурма укреплений Эрзерума.
Командующий армией генерал Юденич, ознакомившись с данными произведенной разведки, решил главный удар сосредоточенными силами своей армии направить против левого фланга 3‑й турецкой армии с обходом ее с севера.
Во исполнение этой идеи штурма весь 2‑й Туркестанский корпус направлялся в обход позиции Деве‑Войну с севера, больше дивизии предназначалось к удару в направлении слабо защищенного промежутка между фортами Чобан‑деде и Тафта со стороны Каргабазара по занятии его, а три полка 39‑й пех. дивизии, сильнейшей по составу, бросались против левого фланга позиции Деве‑Войну на форты Далангез и Чобан‑деде и должны были служить осью захождения всех сил, назначенных для нанесения главного удара.
Для успешности выполнения штурма, используя значение не занятого по оплошности турками массива Каргабазара, уже 9‑го января командующий армией приказывает командиру 1‑го Кавказского корпуса немедленно прочно занять этот массив.
В соответствии с принятым планом штурма генерал Юденич делает следующие распоряжения по сосредоточению сил к полю сражения, перегруппировке и продвижению для занятия выгодного походного положения:
1) Командиру 2‑го Туркестанского корпуса приказывает без замедления овладеть сильными Кизил‑килисинскими позициями, прикрывающими подступы к Гурджибогазскому проходу и занятыми частями отступающего 10‑го корпуса; ему же указывает одновременно продвинуть центр и правый фланг корпуса, сильно отставшие при наступлении, с целью занять охватывающее положение в отношении Деве‑Бойненской позиции.
2) Командиру 1‑го Кавказского корпуса приказывает: сменить 4‑ю Кавказскую стр. дивизию, занимавшую передовые позиции перед фронтом Деве‑Бойну, сосредоточить ее у подножия Каргабазара, ее частями занять последний; всю 39‑ю пех. дивизию сосредоточить на правом фланге корпуса в районе ее. Миджельди, Тузчи, Гасан‑кала; остальными частями корпуса занять линию фронта южнее 39‑й пех. дивизии до южных склонов Палантекена включительно; 66‑ю пех. дивизию и Донскую пешую бригаду выделить в армейский резерв и сосредоточить в районе Гасанкалы.
3) Командиру 4‑го Кавказского корпуса приказывает сосредоточенные с началом Азанкейского сражения к правому флангу корпуса 5‑й и 6‑й Кавказские стр. полки передать в резерв армии.
4) Несколько позже приказывает начальнику Азербайджан‑Ванского отряда вернуть обратно 4‑ю Кубанскую пластунскую бригаду, но она была возвращена с запозданием, прибыла уже по овладении Эрзерумом и без 1‑го и 2‑го Терских батальонов, которые были задержаны в Азербайджан‑Ванском отряде.
Одновременно с этими распоряжениями было приказано в кратчайший срок доставить из Карса отпущенные патроны и пополнить войсковые запасы, а в части войск направить пополнения из ближайших запасных батальонов.
В соответствии с принятой идеей штурма было решено создать против тактического ключа позиции Деве‑Бойну – форта Чобан‑деде сильную артиллерийскую группу из тяжелых орудий, расположив их в многочисленных складках южного склона Каргабазара. Орудия решено было взять из Карсской крепости, количество их определить в зависимости от времени и перевозочных средств, а во главе группы поставить начальника артиллерии Карсской крепости генерал‑майора Вадина, который и был тотчас же вызван из Карса.
В распоряжение генерала Вадина для перевозки орудий и боевого комплекта к ним из Карса на выбранные позиции были временно переданы Кавказская автомобильная рота и один молоканский транспорт из четверочных фургонов. В соответствии с данными времени и средств было установлено, что для образования артиллерийской группы будут перевезены из Карса восемь 42‑линейных пушек, восемь 6‑ти дюймовых пушек, из коих: четыре – в 190 пудов и четыре – в 120 пудов и шесть 6‑ти дюймовых мортир с комплектами снарядов к ним, а также передан из армейского резерва 1‑й Кавказский мортирный дивизион в 12 гаубиц. Таким образом осадную артиллерийскую группу образовали 34 орудия.
15 и 16 января генерал‑квартирмейстер штаба армии генерал‑майор Томилов и генерал‑майор Вадин произвели рекогносцировку южных склонов Каргабазара для избрания закрытых позиций осадных батарей. 17‑го января была начата перевозка осадных орудий из Карсской крепости, причем сами орудия и установки перевозились средствами Кавказской автомобильной роты, а боевой комплект снарядов – на молоканских фургонах.
Орудия были установлены и пристреляны заблаговременно, а боевой комплект закончили перевозить уже на первый день штурма, 30‑го января.
В начале же подготовки сам командующий Кавказской армией, в сопровождении генерал‑квартирмейстера и начальников оперативного и разведывательного отделений, произвел личный осмотр позиции Деве‑Бойну.
Предполагая, как всегда, на время операции переехать в непосредственную близость штурмующих войск для личного управления войсками, командующий армией приказал срочно создать необходимую сеть для телеграфной и телефонной связи штаба армии из Гасан‑калы со всеми войсками. Работы велись с полной энергией и несмотря на трудность их в гористой покрытой глубоким снегом местности и необходимость для связи со 2‑м Туркестанским корпусом заново вести длинную линию через высокий хребет, работы для установления связи были закончены к 19 января.
В соответствии с указанными выше распоряжениями командующего армией, 2‑й Туркестанский корпус продолжал непрерывное наступление, преследуя отходящие перед ним части 10‑го турецкого корпуса, и 11‑го января, после боя, овладел Кизил‑килисинской позицией.
С 12‑го по 19‑е января на фронте этого корпуса происходил ряд боев для упрочения положения корпуса на захваченной Кизил‑килисинской позиции, а на крайнем правом фланге его части 3‑й Кубанской пластунской бригады и правого фланга 4‑й Туркестанской стр. дивизии продвигались вперед для обеспечения фланга и тыла корпуса.
В этот же период в Пассинской долине производилась указанная перегруппировка.
4‑я Кавказская стр. дивизия начала постепенно сосредотачиваться в районе южной подошвы Каргабазара, а 11‑го января, при отражении дивизией контратаки турок, одним батальоном 16‑го Кавказского стр. полка, производившим обход турок, был захвачен Каргабазар.
Командующим армией придавалось настолько серьезное значение занятию нами Каргабазарского плато, что, приказав еще 9‑го января занять Каргабазар, он неоднократно запрашивал командира 1‑го Кавказского корпуса, выполнено ли его приказание об этом.
Наконец, для окончательного удостоверения, в какой мере выполнено его требование, уже по переходе штаба армии в Гасанкалу, генерал Юденич командировал на Каргабазар начальника разведывательного отделения штаба армии полковника Драценко, который попутно произвел разведку с целью оценки направления через Каргабазар для дальнейшего наступления.
Беспокойство командующего армией за степень энергии, с какой проводилось его требование о занятии Каргабазара вполне отвечало обстановке: благодаря оплошности штаба 1‑го Кавказского корпуса, слабо реагировавшего не только на предложение начальника оперативного отделения, но и на требование генерала Юденича и замедлившего исполнение его, нами едва не было упущено время, так как турецкое командование уже поняло свою оплошность, благодаря которой Каргабазар был ими оставлен не занятым.
11‑го января, когда только батальон 16‑го Кавказского стр. полка вышел на плато Каргабазара, с противоположной, западной, стороны на него взбирались турецкие части, направленные также для занятия его. Турки были сброшены на один из более низких отрогов Каргабазара, на котором зацепились и продержались до штурма.
С этого времени на Каргабазаре происходили почти ежедневные боевые столкновения с турками, пытавшимися сбросить нас с этого плато и направлявшими неоднократно с этой целью на него части для атаки.
Мы же для прочного владения Каргабазаром непрерывно увеличивали на нем наши силы, несмотря на чрезвычайно тяжелые условия пребывания на нем.
Каргабазар – это высокое, до 10 тысяч футов, ровное громадное плато, вытянутое с севера на юг и засыпанное в это время года двухметровым слоем снега. Только две‑три тяжелые тропы вели на него, одна – со стороны Пассинской долины. Ночью стужа была настолько сильна, что о сне не приходилось думать и люди должны были быть в непрерывном движении, чтобы не заснуть совсем. А во время метелей положение становилось совершенно нетерпимым.
Скаты Каргабазара были настолько круты, что массив считался недоступным. Турецкое командование настолько было убеждено в недоступности Каргабазара, что на нем не было построено не только форта, но ни одного укрепления или окопа.
Во время постепенного сосредоточения 4‑й Кавказской стр. дивизии к Каргабазару, к этой дивизии присоединился демонстративно отправленный перед Азанкеиским сражением в Джульфу 13‑й Кавказский стр. полк, а 263‑й пех. Гунибский полк, временно бывший при этой дивизии, был возвращен 66‑й пех. дивизии. В то же время вся 39‑я пех. дивизия была стянута в район Гасанкала – Тузчи – Миджельди.
Передовые позиции в Пассинской долине перед Деве‑Бойну заняли: севернее шоссе – четыре дружины 33‑й ополченской бригады, а южнее его – 5‑й Кавказский стр. полк. Наконец, к югу от Палантекена был выдвинут отряд генерала Чиковани в составе 2‑й Кавказской ополченской бригады, Екатериноградского пех. батальона, четырех сотен и шести орудий.
66‑я пех. дивизия и Донская пешая бригада сосредоточились в районе Гасан‑калы в армейском резерве, а позади них вся конница.
В то время как происходила кратко описанная выше лихорадочная подготовка к штурму эрзерумских укреплений, в Караурган, где еще находился штаб армии, приехал состоявший при Великом Князе Николае Николаевиче генерал от инфантерии Палицын.
Трудно сказать, какая истинная цель была его приезда, но можно сделать предположение с достаточной достоверностью, что генерал Палицын стремился убедить командующего армией и его ближайших помощников в совершенной невозможности штурма эрзерумских укреплений, хотя уже и разрешенного.
Не знаю, что говорил генерал Палицын у командующего армией, которого он посетил тотчас же по приезде.
Но после того, возвратившись в штаб, генерал Палицын очень долгое время беседовал с генерал‑квартирмейстером генералом Томиловым, начальником оперативного отделения полковником Масловским и начальником разведывательного отделения полковником Драценко.
С пишущим это, как начальником оперативного отделения, генерал Палицын вел продолжительную беседу. Он говорил, что, основательно изучив эрзерумские укрепления, свойства позиции, подступы к ней, вооружение, – считает безумием при таких условиях штурмовать Эрзерум. Он выказал серьезнейшее знакомство с устройством Эрзерумской крепости и ее свойствами. Неоднократно он повторял, что штурм Эрзерума, да еще зимой, считает положительно авантюрой. Начальник оперативного отделения ему возражал, что в данное время обстановка наиболее благоприятствует решению командующего армией штурмовать Эрзерум: армия противника разбита совершенно и пала духом, управление выпало из рук командования ею; части перемешались; большие снега, выпавшие в последнее время, засыпали окопы, ходы сообщения и дороги, а продолжающиеся метели и расстройство в частях затрудняют их скорую и методическую очистку. На заявление генерала Палицына о том, что на вооружении крепости имеется более 700 крепостных орудий, тогда как у нас не имеется достаточно осадной артиллерии, кроме нескольких орудий, перевезенных из Карса, – ему было сказано, что действительно, как указано в описании Эрзерумскои крепости, на вооружении ее было столько орудий, но уже летом 1915 г. около половины их, по требованию из Константинополя, было отправлено в Галлиполи. Прибыли ли они туда, мне неизвестно, но в данное время их нет в Эрзеруме. Это обстоятельство, совершенно не известное ему, было чрезвычайно выгодно для нас.
Приблизительно то же самое говорили генералу Палицыну и генерал Томилов и полковник Драценко.
Видя, что командующий армией и его ближайшие сотрудники проникнуты идеей штурма и полной решимостью и, по‑видимому, убедившись, что не сможет заставить их разделить его мнение о безумии штурма, генерал Палицын уехал обратно в Тифлис.
Командующий армией генерал Юденич ясно понимал, какое крупное решение им принято и какую величайшую ответственность он берет на себя. Не трудно себе представить, как тяжко отразилась бы внутри страны и на самой армии неудача, если бы таковая последовала. Вот почему уже одно решение генерала Юденича произвести штурм Эрзерума, беря на себя и всю ответственность за последствия, являет собой высочайший подвиг, достойный, чтобы быть отмеченным историей особо.
В это время интенсивная подготовка к штурму продолжалась.
К 19‑му января были закончены работы по устройству связи штаба армии с войсками из Гасан‑калы, и тотчас же туда переехал генерал Юденич со своим полевым штабом.
По прибытии в Гасан‑калу командующий армией отдает последние распоряжения для штурма укреплений Эрзерума, что объявляется в секретном приказе о штурме.
2‑му Туркестанскому корпусу приказывается атаковать части 10‑го турецкого корпуса, занимавшие Карапобекские позиции и массив Думлу‑даг, с задачей выйти в Эрзерумскую долину в тылу позиции Деве‑Бойну. Атаку приказано было вести таким образом, чтобы левым флангом корпуса иметь направление на форт Карагюбек.
Для получения выгодного исходного положения для штурма, корпусу было приказано по возможности вплотную подойти к Карапобекским позициям и как можно больше продвинуть вперед правый фланг корпуса.
В Пассинской долине, против Деве‑Бойненской позиции, где, по принятому командующим армией плану штурма, главный удар предположено было нанести в направлении форта Чобан‑деде и прикрывающего его форта Далангез, выполнение этой серьезной задачи было возложено на три полка 39‑й пех. дивизии.
Командующий армией лично назначил полки 39‑й пех. дивизии для этой ответственной задачи: дивизия в течение всей войны заслужила репутацию наиславнейшей среди всех доблестных войск Кавказской армии, и полки ее были наиболее мощными по своему численному составу.
Ввиду важной и специальной задачи, 39‑я пех. дивизия, кроме 155‑го пех. Кубинского полка, бывшая в отделе, на время штурма была непосредственно подчинена командующему армией, составив отдельный боевой участок.
Между 2‑м Туркестанским корпусом и 39‑й пех. дивизией, на Каргабазарское плато командующий армией сосредоточил всю 4‑ю Кавказскую стр. дивизию, также с непосредственным подчинением ее командующему армией и с задачей нанести удар туркам со стороны Каргабазара в направлении незащищенного промежутка между фортами Чобан‑деде и Тафта, – промежутка, прикрывавшегося массивом Каргабазаром, считавшимся турками недоступным, а теперь нами занятым.
Еще правее этой дивизии, для связи войск, действовавших в Пассинской долине против Деве‑Войну, со 2‑м Туркестанским корпусом, действовавшим во фланг и тыл ее, через северную часть Каргабазарского плато, южнее г. Кандиль, была направлена из армейского резерва Донская пешая бригада генерала Волошинова‑Петриченко. Бригаде было указано при штурме, наступать севернее с. Еникей с целью захвата южного входа в Гурджибогазский проход.
Атака фортов и укреплений на всем остальном пространстве позиции Деве‑Войну от форта Далангез исключительно до Палантекенских фортов включительно, с направлением на последние колонны южнее хребта Палантекен, – была поручена 1‑му Кавказскому корпусу, ослабленному выделением из него трех полков 39‑й пех. дивизии, но усиленного 5‑м Кавказским стр. полком.
Согласно последних распоряжений командующего армией 4‑я Кавказская стр. дивизия постепенно сосредоточила в южной части обширного плато Каргабазара все четыре полка дивизии и 20 орудий, из них 8 горных и 12 легких.
Сосредоточение целой дивизии с артиллерией на высоком, суровом, покрытом глубоким снегом плато Каргабазара само по себе представляет такое проявление героизма, совершение которого только и могло быть при сочетании непреклонной воли командующего армией, умевшего требовать от войск подъема, с не знающей в истории сравнения доблести и беззаветного мужества русского офицера, солдата и казака. Трудно представить, какие нечеловеческие усилия нужно было приложить, чтобы поднять на эту, считавшуюся недоступной, высоту Каргабазара, выше 10 тыс. футов над уровнем моря, возвышавшуюся над долиной на 41/2 тысячи футов, двадцать орудий, из них 12 легких, без дорог, по протоптанной узкой тропе, с высеченными во льду ступенями.
Нужно отдать должное кипучей энергии начальника дивизии генерала Воробьева, и особенно начальника штаба этой дивизии полковника Квинитадзе, проявивших много настойчивости при исполнении этого беспримерного подвига.
Во вторую же половину января, во исполнение задуманного плана штурма, в северную часть Каргабазара, в район южнее горы Кандил, была направлена Донская пешая бригада генерала Волошинова‑Петриченко. Она также с необычайными трудностями сосредоточилась в указанном районе, готовясь к штурму. Условия, в которых пришлось действовать ей, были также тяжелы, как и для 4‑й Кавказской стр. дивизии. Сосредоточению препятствовали сильные метели и глубокий снег; в одну ночь, во время бушевавшей метели, один из батальонов при движении потерял большую часть его обмороженными.
В то время когда происходила описанная выше подготовка к штурму, в Гасан‑кале был сосредоточен состоявший при штабе армии Сибирский авиационный отряд из нескольких «Ньюпоров», с двумя или тремя летчиками.
На Кавказе вообще было мало авиационных средств. Очень высокая, сильно гористая местность Кавказского театра представляла большие затруднения для полета аэропланов недостаточно совершенных типов того времени: наиболее низкие долины и плато, откуда должны были подниматься аппараты, имели превышение над уровнем моря в 4–6 тысяч футов; эти плато передались гребнями гор, возвышающимися над первыми на несколько тысяч футов. Аэропланам необходимо было взять достаточную высоту в разреженном воздухе, чтобы не только безопасно пройти над гребнями, но иной раз хотя бы лишь перелететь, не зацепившись. Мало было удобных мест для подъема и спуска аппаратов, и часто не было достаточно места для разбега, чтобы взять нужную высоту. По состоянию техники того времени указанные обстоятельства представляли почти неодолимые затруднения при применении аэропланов для разведывательной службы.
Первоначально, весной 1915 г., в штаб Кавказской армии в Карсе прибыло два Сибирских авиаотряда с поручиками Тихоцким и Курбатовым. Отряды имели аппараты Фармана, Вуазена и «Ньюпоры». Все они имели малый потолок, и лишь легкие «Ньюпоры» могли брать достаточную высоту в разреженном воздухе гористого театра, почему лишь исключительно они одни и были пригодны для полетов в этих условиях, но аппаратов было весьма ограниченное количество.
По малому совершенству аэропланов того времени, небольшой дальности их полета, бесконечной трудности для них взять необходимую высоту для перелета через встречающиеся хребты, а с другой стороны, при громадном театре, небольшой армии и маневренной войне, требовавших далеких полетов, условия применения аэропланов для разведывательной службы были чрезвычайно трудны.
Необходимо было постоянно сочетать требования разведки с малыми возможностями аппарата, и иной раз приходилось отказываться от нужной для выполнения аэропланом разведывательной задачи вследствие недостаточности средств для этого у аэроплана.
Только благодаря исключительной доблести летчиков можно было получать положительные результаты от службы авиации при тяжелых условиях Кавказского театра военных действий.
К концу 1915 г. один из этих отрядов с летчиком Заболоцким был отправлен в Батум, где условия полета в прибрежной полосе были неизмеримо благоприятнее; он обслуживал Приморский отряд при его наступлении в направлении Трапезунда и находился в распоряжении штаба его.
Сосредоточенный у Гасан‑калы в период подготовки к штурму эрзерумских укреплений отряд поручика Мейера был использован для необходимой разведки тыла Деве‑Бойненской позиции как перед штурмом, так и в течение его, когда только атмосферные условия этого допускали.
Служба летчиков была безгранично опасна; Пассинская долина имела превышение над уровнем моря в 51/2 тысячи футов, а пояс фортов на гребне Деве‑Бойну возвышался над ней на 3–4 тысячи футов. В разреженном воздухе аэропланы с трудом брали необходимую высоту и зачастую при перелете через гребень Деве‑Бойну чуть не задевали за последний. После каждого полета аэроплан возвращался с новыми многочисленными пробоинами от пуль. Жизнь летчиков была полна непрерывной смертельной опасности, и только сознание долга и беззаветное мужество начальника авиационного отряда поручика Мейера и офицеров отряда подвигали их на почти ежедневные полеты в таких условиях.
Эрзерумская операция: штурм Эрзерума.
К концу января 1916 г. все подготовительные мероприятия к штурму были закончены, требовавшееся сосредоточение и нацеливание частей было произведено, войска заняли указанное им исходное положение для штурма и ожидали сигнала для него.
Командующий армией назначил временем для начала штурма 8 часов вечера 29‑го января 1916 г., а с 12‑ти часов дня того же 29‑го января артиллерийская группа генерала Вадина должна была произвести короткую артиллерийскую подготовку.
В соответствии с указанным решением, около полудня 29‑го января осадная артиллерийская группа начала артиллерийскую подготовку штурма обстрелом фортов Чобан‑деде и Далангез и прилегающего района.
Огонь, руководимый начальником артиллерии Карсской крепости генералом Вадиным, продолжался до наступления сумерек, когда и был остановлен.
Для корректирования стрельбы в распоряжение генерала Вадина был дан передавшийся нам за несколько дней до начала штурма один турецкий офицер Эрзерумской крепостной артиллерии.
Для наблюдения же за результатами действия артиллерийской группы был командирован из штаба армии подполковник Штейфон.
Скоротечность артиллерийской подготовки не могла конечно дать крупных материальных результатов, несмотря на чрезвычайную меткость стрельбы, руководимой генералом Вадиным, что потом, по взятии Эрзерума, наглядно обнаружилось; этих материальных результатов и не ожидал от нее командующий армией, тем более что осадных орудий было сосредоточено немного и они были небольшого калибра.
Но очень интенсивный огонь, произведя должный эффект, дал необходимую моральную поддержку людям, готовящимся к штурму. Вместе с тем непродолжительность огня не позволила туркам отгадать, что штурм начинается, так как турки могли естественно ожидать длительной многодневной подготовки его артиллерией.
В 8 часов вечера 29‑го января 1916 г. в совершенной темноте и в полном безмолвии, но быстро и энергично, войска двинулись на грозные твердыни Эрзерума.
Штурм начался.
Атака поведена была так:
1) На правом фланге армии 2‑й Туркестанский корпус двинулся двумя колоннами:
В центре и на правом фланге корпуса наступала 4‑я Туркестанская стр. дивизия с приданными ей частями в составе 17‑ти батальонов, 24 орудий, 131/2 сотен и 1 роты сапер на Карагюбекскую позицию к западу от шоссе, идущего через Гурджибогазский проход, причем для атаки форта Карагюбек и западных склонов Гурджибогазского прохода назначено было шесть батальонов (14‑й Туркестанский стр. полк и два батальона 13‑го Туркестанского стр. полка), а остальные батальоны составили обходную колонну, направленную от с. Зинагора на Думлу‑даг, выделив небольшую часть для непосредственного обеспечения правого фланга дивизии и для связи с 3‑й Кубанской пластунской бригадой.
Левее 4‑й Туркестанской стр. дивизии наступала 1‑я бригада 5‑й Туркестанской стр. дивизии в составе 8‑ми батальонов, 26 орудий, 4 сотен и 1 роты сапер на участок Карагюбекской позиции к востоку от шоссе исключительно до массива Каргабазар, нанося главный удар 18‑м Туркестанским стр. полком между Кечк‑су и Думлу‑су.
Крайний правый фланг корпуса обеспечивался наступлением 3‑й Кубанской пластунской бригады полковника Камянского в составе 3‑х батальонов и полусотни казаков из района с. Ишхана на ее. Эрсис и Киским.
В резерве корпуса двигался 23‑й Туркестанский стр. полк (четыре батальона).
2) Левее туркестанцев для связи частей последнего с остальными атакующими войсками наступала небольшая колонна генерала Волошинова‑Петриченко в составе четырех батальонов Донской пешей бригады и 6 орудий. Колонна была направлена из района в двух верстах южнее г. Кандиль на запад для овладения небольшим хребтом к северу от сс. Кечк и Еникей с целью захвата южного выхода Гурджибогазского прохода.
3) Еще левее, от Каргабазарского плато начала наступление колонна генерала Воробьева из всей 4‑й Кавказской стр. дивизии в составе 16‑ти батальонов, 36 орудий и 4 сотен на промежуток между фортами Чобан‑деде и Тафта; дивизия двинулась тремя колоннами: правая – полковника Горшкова, в составе 1‑го батальона 13‑го Кавказского стр. полка, 1/4 сотни 3‑го Сунженско‑Владикавказского каз. полка и 2 горных орудий 4‑й Кавказской стр. арт. бригады, двигалась на высоты южнее с. Кечк; средняя – полковника Запольского, в составе четырех батальонов 15‑го Кавказского стр. полка с 6‑ю горными орудиями 4‑й Кавказской стр. арт. бригады и 1/4 сотни (12 казаков) 3‑го Сунженско‑Владикавказского каз. полка, наступала в направлении с. Ахтапа и левая – генерала Путинцева, в составе 16‑го Кавказского стр. полка и двух батальонов 14‑го Кавказского стр. полка, а всего 6 батальонов, 8 горных орудий 4‑й Кавказской стр. арт. бригады и 1/2 сотни 3‑го Сунженско‑Владикавказского каз. полка, двигалась для овладения Гюней‑тапа и с. Олухлы.
На Каргабазаре двадцать орудий артиллерийского участка полковника кн. Вачнадзе, в составе двух легких и одной горной батареи, готовы были с наступлением рассвета поддержать атаку частей дивизии.
В резерве дивизии оставались три батальона 13‑го Кавказского и два батальона 14‑го Кавказского стр. полков.
Три сотни 3‑го Сунженско‑Владикавказского каз. полка двинулись в направлении на с. Кечк с целью обеспечения правого фланга дивизии и связи с донцами.
4) В Пассинской долине, против левого фланга ДевеБойненской позиции из района с. Туи двинулась в атаку фортов Далангез и Чобан‑деде сильная колонна генерала Рябинкина, в составе трех полков 30‑й пех. дивизии, а именно: 12 батальонов, 30 орудий, 1/2 роты сапер и 1/2 сотни казаков, наступая тремя колоннами: левая колонна, полк. Арджеванидзе, в составе 153‑го пех. Бакинского полка, причем 3‑й батальон и две роты 4‑го батальона этого полка под командой полковника Пирумова атаковали форт Далангез, 2‑й батальон, обеспечивая в движении 156‑й пех. Елисаветпольский полк слева, наступал левее форта Чобан‑деде, остальные полтора батальона были в полковом резерве; средняя колонна полковника Фененко, в составе 156‑го пех. Елисаветпольского полка, двинулась для атаки с фронта Чобан‑деде, и правая колонна полковника кн. Нижерадзе, в составе 154‑го пех. Дербентского полка, направилась для атаки форта Чобан‑деде в обход с севера, со стороны форта Тафта.
5) К югу от 39‑й пех. дивизии на центр и правый фланг ДевеБойненской позиции перешли в наступление части 1‑го Кавказского корпуса, в составе 9 батальонов, 12 дружин ополчения, 55 орудий, 311/2 сотни казаков, 6 арм. дружины и 31/4 инженерных рот, тремя колоннами в Пассинской долине и одной – по южную сторону хребта Палантекен.
Правая колонна, в составе 193, 195, 198 и 611‑й дружин ополчения 33‑й ополченской бригады, повела атаку на широком фронте между 39‑й пех. дивизией и Эрзерумским шоссе, против фортов первой линии Узун‑Ахмет‑Каракол и Узун‑Ахмет № 1; в середине, к югу от шоссе, в направлении фортов Кобурга, Орта‑юк и Орта‑юк‑Илавези, перешел в наступление 5‑й Кавказский стр. полк под командой полковника Докучаева; еще южнее – по северным склонам Палантекена, против форта Гяз двинулся 155‑й пех. Кубинский полк 39‑й пех. дивизии. Наступление этих колонн поддерживали: 18 легких орудий 1‑го Кавказского отдельного арт. дивизиона, 6 горных орудий 39‑й арт. бригады (при кубинцах) и 7 гаубиц 1‑й и 2‑й Кавказских отд. гаубичных батарей. Для связи находились две сотни 3‑го Кавказского каз. полка и 1/4 роты 1‑го Кавказского саперного батальона.
По южным склонам Палантекена обходная колонна генерала Чиковани, в составе Екатериноградского пехотного батальона, шести дружин 2‑й Кавказской ополченской бригады, одной сотни 3‑го Сунженско‑Владикавказского и одной сотни 3‑го Кизляро‑Гребенского каз. полков, 83‑й Донской особой сотни, Манчжурской конной сотни, 6 орудий 39‑й арт. бригады, 6‑й арм. дружины и у роты 1‑го Кавказского саперного батальона, начала наступление через Кюлли‑Дерплер на Палантекенские форты для атаки их. Последняя колонна выделила на фланг для обеспечения своего движения Манчжурскую конную сотню и 6‑ю арм. дружину, кроме того, одну ополченскую дружину с двумя орудиями – для связи с 4‑м Кавказским корпусом и одну дружину – для обеспечения тыла.
В резерве корпуса в районе Гасан‑калы находились 21 сотня казаков и на Кеприкейских позициях для охраны порядка в тылу – две дружины 33‑й ополченской бригады, одна сотня 3‑го Черноморского каз. полка и 12 поршневых орудий 2‑го Кавказского поршн. дивизиона.
6) В армейском резерве в районе Гасан‑калы находились 66‑я пех. дивизия (261‑й пех. Ахульгинский, 262‑й пех. Грозненский, 263‑й пех. Гунибский и 264‑й пех. Георгиевский полки) и 66‑я арт. бригада в составе 16 батальонов и 40 орудий, а около Кара‑дербентского прохода – 6‑й Кавказский стр. полк. Кроме того, была вытребована из Азербайджан‑Ванского отряда 4‑я Кубанская пластунская бригада в составе 19,20,21 и 22‑го Кубанских и 1‑го и 2‑го Терских батальонов.
В назначенное время, в полной тишине, но быстро и энергично, пошли в атаку 3‑й батальон и две роты 4‑го батальона 153‑го пех. Бакинского полка под командой чрезвычайно решительного, храброго и опытного старого полковника Пирумова, обходя форт Далангез с севера, и решительно бросились на боковой, северный фас форта Далангез, смяв передовые части турок.
Турки, заметив наступление бакинцев, оказывали упорное сопротивление, но бакинцы смело и безостановочно шли вперед и, приблизившись к форту, с криками «ура» бросились на штурм его.
Командовавший 10‑й ротой прапорщик Навлянский первый вскочил на бруствер, увлекая за собой всю роту, но, спрыгнув во внутренность форта, тотчас же был убит. Вслед за 10‑й ротой ворвались в форт и остальные роты атакующих бакинцев; полковник Пирумов был в числе первых. После короткой, но жестокой штыковой схватки с отчаянно сопротивлявшимся гарнизоном форта, последний еще до наступления рассвета был взят бакинцами. Защитники форта, не успевшие бежать или не сдавшиеся, были перебиты. Бакинцы понесли значительные потери, особенно в офицерском составе, но выполнили чрезвычайно важную задачу овладения фортом, прикрывавшим форт Чобан‑деде и Туйское ущелье, и положили блестящее начало беспримерному штурму. Полковник Пирумов тотчас же привел в порядок своих бакинцев и занял форт, приспособив, насколько возможно было до рассвета, горжу форта для обороны.
Это был первый взятый нами форт Эрзерума.
Одновременно с колонной полковника Пирумова двинулись вперед и остальные части 39‑й пех. дивизии; но так как форт Далангез, прикрывавший лучшие подступы к форту Чобан‑деде и входу в Туйское ущелье, еще надо было взять, то остальные части дивизии продвинулись лишь несколько вперед: 156‑й пех. Елисаветпольский полк, имея левее себя для обеспечения движения со стороны Далангеза 2‑й батальон 153‑го пех. Бакинского полка, сбивая передовые части турок, к рассвету подошел вплотную к подошве кряжа, наверху которого был расположен форт Чобан‑деде.
На правом фланге 39‑й пех. дивизии двинулся в атаку 154‑й пех. Дербентский полк под командой своего командира полковника кн. Нижерадзе, направленный для атаки форта Чобан‑деде в обход его с севера.
Чтобы выйти к северной подошве гребня Деве‑Войну, полку предстояло сбить передовые части турок, занимавших край оврага за с. Туи.
Полк начал атаку с наступлением темноты и, опрокинув бывших перед ним турок, быстро двинулся вперед, преодолевая с большими усилиями пересеченную местность, покрытую глубоким снегом, но вскоре наткнулся на новые силы противника. Это был 103‑й полк 35‑й дивизии, занимавший до того один из отрогов Каргабазара против левого фланга 4‑й Кавказской стр. дивизии, в начале этой же ночи только что сброшенный частями последней дивизии в сторону с. Туи и оказавшийся перед шедшим в атаку 154‑м пех. Дербентским полком. Дербентцы тотчас же атаковали турок и после короткой схватки захватили весь 103‑й турецкий полк в полном его составе с его командиром.
Наступивший рассвет, заставший дербентцев внизу у подошвы Деве‑Бойну, увенчанного фортом Чобан‑деде, под сильным огнем крепостной артиллерии, заставил приостановить дальнейшее наступление, но и достигнутое имело для нас громадное значение: было положено начало выхода к промежутку между Деве‑Бойну и Каргабазаром и взять в плен целый турецкий полк.
С рассветом дербентцы не отошли, а закрепились на достигнутом рубеже.
На нашем правом фланге армии, также ночью на 30‑е января, 2‑й Туркестанский корпус, обходивший Деве‑Бойненскую позицию с севера, начал одновременно наступление для атаки Карагюбекской позиции с фортом Карагюбек.
Тяжелые условия местности чрезвычайно замедлили движение, и части корпуса медленно продвигались вперед. Рассвет застал их далеко от позиции, и наступление продолжалось непрерывно в течение всего дня.
В центре корпуса, против форта Карагюбек, по самому дну Гурджибогазского прохода, медленно продвигались два батальона 14‑го Туркестанского стр. полка, под сильным огнем с форта и прилегающих высот. Правее их остальные два батальона этого полка и два батальона 13‑го Туркестанского стр. полка двигались в обход форта Карагюбек с севера через высоты Думлу‑дага, засыпанные глубоким снегом. По южным склонам Гурджибогазского прохода наступала 1‑я бригада 5‑й Туркестанской стр. дивизии, на укрепленные позиции турок в направлении несколько левее форта Карагюбека, имея справа 18‑й Туркестанский стр. полк полковника Виберга, а слева 17‑й Туркестанский стр. полк полковника Герасимова.
С трудом преодолевая труднодоступную местность и глубокий, местами по пояс, снег, обходные батальоны 14, 13 и 18‑го Туркестанских стр. полков после полудня 30‑го января появились на высотах на флангах форта; к этому же времени и батальоны 14‑го Туркестанского стр. полка, под покровительством нашей артиллерии, наступавшие в самом Гурджибогазском проходе, подошли близко к форту Карагюбек, и около 2‑х часов дня, когда они были от форта шагах в пятистах, на последнем, сильно обстреливавшемся нашей артиллерией, неожиданно произошел громадной силы взрыв, ясно указавший, что это взрыв порохового погреба. Столб пламени и дыма высоко поднялся над фортом, образуя на небе громаднейший черный крест.
Батальоны 14‑го Туркестанского стр. полка, наступавшие в Гурджибогазском проходе, и ближайшие части 18‑го Туркестанского стр. полка с его командиром бросились тотчас же вперед. И через короткий промежуток бывшие более близкими к форту батальоны 14‑го Туркестанского стр. полка первыми ворвались в только что брошенный турками форт, водрузив на бруствере русский флаг. Вслед за ними вошли и части 18‑го Туркестанского стр. полка с его командиром.
Затрудняюсь указать на причину взрыва порохового погреба и поспешного оставления турками сильного форта. Причиною взрыва могло быть удачное попадание нашего снаряда в пороховой погреб. Но вероятнее, что под влиянием обнаружившегося к полудню обхода обоих флангов форта частями 14‑го и 18‑го Туркестанского стр. полков и боязни оказаться обложенными и отрезанными, занимавшие форт, подготовив его к взрыву, спешно его оставили. Таково мнение и командира 14‑го Туркестанского стр. полка полковника, ныне генерала, Андриевского, руководившего атакой форта Карапобек.
Во всяком случае, оставление форта турками и занятие его нами было результатом прекрасно проведенной атаки форта, с обходом обоих его флангов.
Пал еще один сильный форт 1‑й линии, запиравший Гурджибогазский проход, который выводил в Эрзерумскую долину в тылу позиции Деве‑Бойну.
Таким образом, к двум часам дня 30‑го января мы владели уже двумя фортами первой линии.
На остальном фронте 2‑го Туркестанского корпуса наступление тоже непрерывно велось, но вследствие чрезвычайно труднодоступной местности и упорного сопротивления частей 10‑го турецкого корпуса до вечера 30‑го января наши части продвинулись лишь немного вперед. Особенно отстал бывший на фланге корпуса 16‑й Туркестанский стр. полк.
Левее туркестанцев и в связи с ними медленно двигалась вперед от г. Кандиль Донская пешая бригада, с трудом пробивая пути в глубоком снегу.
Южнее ее, на Каргабазарском плато, колонны 4‑й Кавказской стр. дивизии на всем своем фронте атаковали турок, занимавших отроги Каргабазара, и после ряда штыковых атак, сбросили турок в долину. Сброшенный на левом фланге дивизии колонной генерала Путинцева 103‑й турецкий полк в сторону наступавшего внизу 154‑го пех. Дербентского полка, как указано было выше, был в свою очередь атакован последним и взят в плен. Опрокинув турок, части 4‑й Кавказской стр. дивизии, проделывая в глубочайшем снегу тропинки, медленно спускались в течение дня к подошве Каргабазара, ведя передовыми частями непрерывные бои.
С наступлением рассвета части 39‑й пех. дивизии оказались под сильнейшим огнем многочисленной и выгодно расположенной крепостной и полевой артиллерии турок, державших под своим огнем все складки местности.
Но особенно тяжким оказалось положение бакинцев, взявших штурмом форт Далангез, где в течение дня происходили события, имевшие серьезнейшее значение для всего штурма.
Командующий армией, как только получил донесение о взятии бакинцами форта Далангез, учитывая все серьезное значение этого для дальнейшего развития штурма, приказал удерживать форт во что бы то ни стало; это было передано на форт бакинцам, которые и приготовились к защите его.
Турки, которым была чрезвычайно опасна потеря форта Далангез для успешности дальнейшей обороны Деве‑Бойненской позиции, решили приложить все усилия, чтобы тотчас же обратно овладеть им.
С наступлением рассвета 30‑го января турецкое командование сосредоточивает по форту Далангез, прилегающей к нему местности и подступам к форту с нашей стороны самый напряженный огонь более сотни орудий громадного сектора обороны. Вся указанная площадь буквально засыпалась дождем снарядов крепостной и полевой артиллерии противника. Никакие попытки с нашей стороны подвести подкрепления и подать снаряды и патроны к форту в течение всего дня не удавались. Защитники форта были предоставлены самим себе.
Под покровительством мощного огня крепостной и полевой артиллерии турки с утра бросились в контратаку в направлении на форт Далангез с целью обратного овладения им. Наша артиллерия напрягала все усилия бороться с артиллерией противника и задержать наступление, но слишком неравны были условия для такого состязания.
Турки вели наступление на форт с необычайной энергией. Но бакинцы, руководимые хладнокровным и мужественным полковником Пирумовым, подпустили наступающих турок на близкую дистанцию и встретили их столь сильным ружейным и пулеметным огнем, что сметаемые ряды турок заколебались и поспешно отошли.
Несмотря на первую неудачу, турецкое командование не оставило своего намерения обратно овладеть фортом. В течение всего дня турки непрерывно повторяли яростные атаки, все время поддерживая сильнейший артиллерийский огонь многочисленных батарей.
Напряжение атак с каждым разом увеличивалось, а защитники форта все таяли, неся громадные потери.
Убывал и имевшийся у них запас патронов, отказывали работать разгоряченные пулеметы, воды для охлаждения не было ни капли; конечно, не было ее и для питья.
Уже склонялся день к вечеру, когда бакинцы отбили шестую атаку, из коих одна доходила до штыка.
Патронов не оставалось ни одного. Из полкового резерва непрерывно пытались подать патроны на осликах, а также и отдельными людьми, но никто не доходил до форта: гибли под страшным огнем и люди, и ослики.
Между тем турки в седьмой раз пошли в контратаку против форта. Положение оставшихся в живых немногочисленных защитников форта стало ужасным, но полковник Даниель‑бек Пирумов поднял дух их до высочайшей степени; обходя всех, он говорил: «Что смущаетесь, разве мы не русские? Нет патронов, но у нас есть еще штыки и ручные гранаты для встречи врага: я буду с вами».
Люди приготовились; в строй стали все раненые, кто мог идти.
Турок подпустили почти вплотную, и тогда, по знаку полк. Пирумова и одновременно с ним, бакинцы выскочили из форта и с громким криком «ура» столь стремительно бросились в штыки на турок, что последние не выдержали удара и отхлынули.
Но прошло немного времени, как свежие части турок пошли вновь в атаку. Это была восьмая атака турок.
Уже начало смеркаться. Положение бакинцев было действительно безвыходное; никто из них не помышлял об оставлении форта, но трудно было рассчитывать снова отбить атаку одними штыками небольшим числом оставшихся в живых и изнемогших защитников. Но в эту положительно критическую минуту, когда турки уже начали свою атаку, к доблестным защитникам форта удалось подойти из резерва одному бакинцу с осликом с патронами.
Ободренные этой подачей патронов, бакинцы быстро разобрали патроны; в цепь залегли все раненые, кто только мог держать винтовку; некоторых положили, по их просьбе, в цепь и вложили в руки заряженные винтовки, так как сами они не имели сил этого сделать. И когда приблизились атакующие, то бакинцы встретили ураганным огнем турецкую атаку и решительно ее отбили.
Больше турки не повторяли атак. Наступила ночь. Защитники форта могли несколько отдохнуть, привести себя в порядок и подсчитать свои потери. Из более 1400 человек, бывших в полутора батальонах при начале контратак турок, осталось около 300 человек и то большей частью раненых. Но задача была выполнена. За ночь гарнизон был увеличен, местность по сторонам форта занята. Положение укрепилось, особенно с достигнутым к вечеру 30‑го января успехом на всем фронте.
193, 195, 198 и 611‑я дружины Государственного ополчения (33‑й ополченской бригады) и 5‑й Кавказский стр. полк, которые должны были атаковать в лоб сильнейшую Деве‑Бойнинскую позицию, покрытую на этом участке многочисленными фортами и вогнутую здесь в сторону Эрзерума, на широком фронте от 39‑й пех. дивизии до северных склонов хребта Палантекен, в течение ночи, сбив передовые части турок, подошли близко к первой линии фортов от Узун‑Ахмет‑Каракол до Орта‑юк‑Илавези, но с наступлением дня продвинуться далее не могли, неся громадные потери.
По просьбе командира 1‑го Кавказского корпуса, из армейского резерва вечером был передан в его распоряжение 263‑й пех. Гунибский полк, который ночью же был направлен вдоль Эрзерумского шоссе в направлении форта Узун‑Ахмет № 1 и занял участок между ополченцами и 5‑м Кавказским стр. полком.
Левее 5‑го Кавказского стр. полка, по северным склонам Палантекена наступал 155‑й пех. Кубинский полк.
Еще 28‑го января утром этот полк был двинут из Гасан‑калы на северные склоны Палантекена; пройдя долиной верст 7–8, полк втянулся в ущелье склона дикого Палантекена. Путь был трудный. Двигались по узкой тропе. К вечеру тропа исчезла, и полк шел за проводником‑армянином. С наступлением темноты поднялась снежная вьюга. Около двух верст карабкались по крутому скату над пропастью, люди выбивались из сил, пробивая во льду и камне ступеньки тропы, по которой должны были проходить и люди, и лошади. Несколько человек и лошадей, оступившись, погибли в пропасти.
К двум часам ночи вышли на плато и остановились.
29‑го января весь день кубинцы простояли на месте, выслав после полудня вперед и в стороны разведку, которая впереди натолкнулась на передовые части противника.
Вечером 29‑го января, одновременно с остальными частями Кавказской армии, атакующей эрзерумские укрепления, кубинцы двинулись вперед и, легко отбросив передовую часть турок, выдвинутую с форта Гяз, на рассвете подошли к краю глубочайшей долины, глубиною до версты и шириною до 2–3 верст, за которой на гребне был расположен форт Гяз.
С рассветом 30‑го января с форта Гяз по кубинцам турки открыли очень сильный артиллерийский огонь из крепостных орудий, который поддерживали в течение всего дня. Весь день кубинцы простояли на месте, неся небольшие потери, но не имея возможности перейти глубокий овраг под огнем турок.
На самом крайнем левом фланге в 8 часов вечера двинулась колонна генерала Чиковани по южным склонам Палантекена для атаки фортов Палантекен.
Ополченцы генерала Чиковани, наступая также в неимоверно тяжких условиях, в первую же ночь на 30‑е января овладели хребтом Темень‑Таш, куда были выдвинуты турками передовые охраняющие части с фортов Палантекен.
В ночь с 30‑го на 31‑е января 156‑й пех. Елисаветпольский полк снова пошел на штурм форта Чобан‑деде, имея слева от себя 2‑й батальон бакинцев. Елисаветпольцы во главе со своим командиром полковником Фененко, быстро двинувшись вперед, начали тяжелый подъем по чрезвычайно крутому восточному скату на гребень, на котором расположен форт Чобан‑деде, возвышающийся над Пассинской долиной почти на 2000 футов. 2‑й батальон бакинцев слева тоже начал взбираться на гребень Деве‑Бойну южнее Чобан‑деде.
Темнота затрудняла ориентировку, каменистый грунт был очень труден для подъема, камни осыпались из‑под ног, люди падали, обрывались, но безостановочно шли вперед.
Передовые части противника, выдвинутые вперед форта, обнаружили наступление елисаветпольцев и бакинцев; весь гребень ожил, противник открыл сильнейший артиллерийский, пулеметный и ружейный огонь, освещая атакующих ракетами.
Елисаветпольцы и бакинцы, сбив передовые части турок, упорно продвигались вперед, под прикрытием темноты, преодолевая чрезвычайные трудности. Уже передовые части их подходили близко к гребню Деве‑Войну и форту Чобан‑деде на нем, когда наступивший рассвет поставил атакующих в тяжкое положение: елисаветпольцы и слева от них батальон бакинцев оказались в непосредственной близости от турок, укрытых за брустверами, на совершенно открытом склоне, без какой‑либо складки местности; близость к противнику не позволяла нашей артиллерии оказать огневую поддержку; елисаветпольцы и батальон бакинцев, не имея укрытий, были положительно сметены с гребня, к которому подходили. С громадными потерями, несколько отойдя назад, они зацепились за небольшие уступы на крутом склоне и, несмотря ни на какие усилия противника и продолжающиеся потери, не оставляли своей позиции, полные готовности повторить атаку.
Весь день 31‑го января атака укреплений, защищающих Эрзерум, продолжалась по всему фронту.
Части 2‑го Туркестанского корпуса медленно, но непрерывно наступали по чрезвычайно тяжелой местности, покрытой глубоким снегом, сбивая упорно обороняющихся турок 10‑го корпуса, старавшихся задержаться на каждой складке местности. В этот день 14‑й Туркестанский стрелковый полк захватил с. Гюн‑Гермес.
К вечеру части корпуса подходили к району Тафтинской позиции и к западу от нее.
Донская пешая бригада спустилась с массива Каргабазара и оказалась к вечеру в районе форта Тафта.
4‑я Кавказская стр. дивизия, накануне в течение целого дня накапливаясь внизу, у подошвы Каргабазара, весь день вела решительную атаку турок, прикрывавших промежуток между фортами Чобан‑деде и Тафта, и продвигалась шаг за шагом вперед. К вечеру 31‑го января части дивизии опрокинули оборонявшихся на этом участке турок и отбросили их на гребень южнее форта Тафта.
На остальном фронте армии наши части также вели упорный бой, местами немного продвинувшись вперед.
В Пассинской долине, перед центром Деве‑Бойненской позиции, ополченцы, 263‑й пех. Гунибский и 5‑й Кавказский стр. полки продолжали нести серьезные потери от сильного артиллерийского огня противника и лишь немного продвинулись вперед.
Кубинцы в течение всего дня оставались на краю глубокой и широкой долины, отделяющей их от форта Гяз; до вечера они вошли в связь вправо – с 5‑м Кавказским стр. полком, и влево – с ополченцами отряда генерала Чиковани.
Колонна генерала Чиковани по южным склонам хребта Палантекен постепенно продвигалась ближе к фортам Палантекен.
С утра 1‑го февраля на всем фронте Кавказской армии атака турецких позиций непрерывно продолжалась, особенного напряжения достигая на участках 2‑го Туркестанского корпуса и 4‑й Кавказской стр. дивизии, где наши части, тесня турок, постепенно выходили в широкую долину Эрзерума в тыл позиции Деве‑Войну.
Части 2‑го Туркестанского корпуса, продолжавшие теснить 10‑й турецкий корпус, с утра 1‑го февраля начали наступление на Тафтинские позиции турок и к западу от них. 4‑я Туркестанская стр. дивизия, атакуя турок, постепенно сбрасывала их с последних гребней, прикрывавших выходы в долину Эрзерума.
Левее ее, 1‑я бригада 5‑й Туркестанской стр. дивизии в составе 17‑го и 18‑го Туркестанских стр. полков на левом фланге корпуса, также с боем продвигалась вперед.
Около 3 часов дня 1 февраля перед третьим батальоном 17‑го Туркестанского стр. полка, бывшим под командой подполковника Кирилова и наступавшим по широкой открытой долине с подъемом в сторону движения, внезапно выросло укрепление, из которого турки открыли сильнейший огонь по батальону.
Это был форт Тафта, что выяснилось позже, по взятии его. Командир батальона подполковник Кирилов тотчас же начал атаку его, будучи хорошо поддержан метким огнем нашей артиллерии. Левее 3‑го батальона, в обход слева форта, наступал 2‑й батальон того же 17‑го Туркестанского стр. полка. Сзади, за 3‑м батальоном, шла 1‑я рота 18‑го Туркестанского стр. полка (капитана Шленговского), а вправо и далеко уступом назад двигался 3‑й Донской пеший батальон войскового старшины Киреева.
При приближении 3‑го батальона 17‑го Туркестанского стр. полка к форту огонь противника значительно усилился, но это не остановило наступающих.
Под покровительством меткого и сильного огня нашей артиллерии, направленного на форт, 3‑й батальон 17‑го Туркестанского стр. полка, во главе со своим командиром подполковником Кириловым, перейдя вброд речку бросился на штурм форта. Начало темнеть. Около 6‑ти часов вечера 1‑го февраля 3‑й батальон 17‑го Туркестанского стр. полка ворвался в форт и быстро овладел им; 10‑я рота штабс‑капитана Хаджи‑Мурата захватила четыре тяжелых орудия, а 9‑я рота – шесть полевых орудий. Батальон захватил много пленных и других трофеев. Удаче штурма много способствовали: выход 2‑го батальона того же 17‑го Туркестанского стр. полка в обход форта с юга, где он овладел с боя высотой, нависшей над фортом, и прорыв позиций турок 4‑й Кавказской стр. дивизией, произведенный несколько ранее южнее форта Тафта.
Позднее к уже взятому форту сосредоточились: 1‑я рота 18‑го Туркестанского стр. полка и затем, уже в темноте, 3‑й Донской пеший батальон.
Донская пешая бригада, в своем наступлении 1‑го февраля, взяв несколько вправо, к вечеру вышла к форту Тафта вслед за туркестанцами.
4‑я Кавказская стр. дивизия, с рассвета продолжая развитие достигнутого накануне крупного успеха и энергично ведя атаку турок, занимавших гребень южнее форта Тафта, уже к полудню 1‑го февраля сбросила турок с этого гребня и продолжала продвигаться с боем далее на запад к долине Эрзерума.
Фактически этими действиями 4‑й Кавказской стр. дивизии и овладением туркестанцами фортом второй линии Тафтой произведен был прорыв фронта турецкого расположения, и начался выход, правда, с боем, в Эрзерумскую долину.
В Пассинской долине части, атакующие позицию Деве‑Войну, несли серьезные потери от перекрестного артиллерийского огня противника с искусно подготовленной знаменитой позиции, и лишь в немногих местах могли несколько продвинуться вперед. Три полка 39‑й пех. дивизии выжидали сигнала для повторения решительного штурма форта Чобан‑деде; ополченцы, 263‑й пех. Гунибский и 5‑й Кавказский стр. полки, на совершенно открытой с турецких позиций местности, по открытому плато, вдающемуся в вогнутую позицию турок, с трудом и очень медленно продвигались вперед, неся большие потери и привлекая на себя перекрестный огонь турок. На крайнем левом фланге долины кубинцы продолжали оставаться на краю глубокой долины: продвигаться через нее можно было только гуськом по одному, по тропе, что было совершенно невозможно под сильным огнем артиллерии с фортов.
Части отряда генерала Чиковани по южным склонам хребта Палантекен продолжали с большими трудностями продвигаться вперед, все ближе подходя к фортам.
Весь день по всему фронту армии идет упорный бой. Но командующий армией выжидает возможно большего продвижения вперед 2‑го Туркестанского корпуса и 4‑й Кавказской стр. дивизии в обход позиции Деве‑Войну, чтобы окончательно бросить все войска в решительный штурм укреплений Эрзерума.
Наступило 2‑е февраля.
На всем фронте армии полное боевое напряжение, особенно на правом фланге, где туркестанцы и 4‑я Кавказская стр. дивизия с рассвета продолжают энергичное наступление.
Около полудня 2‑го февраля, только что вернувшись с разведки и еще даже не переодевшись, в кожаном костюме и шлеме, явился в штаб армии наш лучший летчик поручик Мейер, спеша с докладом о добытых серьезных данных. От пережитого волнения его лицо передергивалось нервной судорогой. Его аппарат в морозном воздухе с трудом перелетел через гребень Деве‑Бойну, чуть не касаясь его крылами аэроплана; в аппарате было более двадцати ружейных пробоин.
Поручик Мейер доложил, что он заметил необычное движение на улицах Эрзерума и некоторое количество повозок, тянувшихся по дороге от Эрзерума на запад. У него сложилось впечатление, что начинается эвакуация тыловых учреждений.
Несколько ранее было получено донесение от 2‑го Туркестанского корпуса и 4‑й Кавказской стр. дивизии о выходе их частей в Эрзерумскую долину.
Командующий армией генерал Юденич, поняв, что наступила минута кризиса, отдал приказ тотчас же всему фронту армии двинуться в решительную атаку укреплений Эрзерума.
Части 2‑го Туркестанского корпуса, еще с рассвета продолжавшие теснить противника, двинулись к ее. Гамбир и Гинс, расположенным при выходе в долину Эрзерума.
14‑й Туркестанский стр. полк, под командой полковника Андриевского, наступавший на левом фланге 4‑й Туркестанской стр. дивизии, днем овладел с. Аг‑даг, а к вечеру 2‑го февраля занял с. Гамбир, уже в Эрзерумской долине. 3‑й батальон 17‑го Туркестанского стр. полка, сдав, по приказанию командира полка, форт и захваченные трофеи 1‑му Донскому пешему батальону, подошедшему около 9 часов утра, присоединился к полку, который совместно со всей 5‑й Туркестанской стр. дивизией начал наступление на запад, выходя в Эрзерумскую долину.
Туда же направлялись и батальоны Донской пешей бригады.
4‑я Кавказская стр. дивизия, сделавшая накануне прорыв, наступала мимо Гинса на юго‑запад, двумя авангардами преследуя отступающих турок.
В 4 часа 2‑го февраля полки 39‑й пех. дивизии начали решительную атаку форта Чобан‑деде и прилегающего района, к атакующим присоединились и бакинцы, занимавшие форт Далангез, ими захваченный и удерживавшийся все время.
Одновременно перешли в решительное наступление и все части против центра и правого фланга Деве‑Бойненской позиции, а именно: четыре ополченские дружины, 263‑й пех. Гунибский и 5‑й Кавказский стр. полки, а к югу от хребта Палантекен – части отряда генерала Чиковани.
Турки всюду оказывали сопротивление, но чувствовалась разрозненность их действий и растерянность.
К вечеру 2‑го февраля в Пассинской долине было захвачено частью с боя, частью только что оставленные семь фортов позиции Деве‑Бойну: 203‑й пех. Гунибский полк захватил форт Узун‑Ахмет № 1, ополченцы – Узун‑Ахмет‑Каракол, 5‑й Кавказский стр. полк – Кобургу и оба Ортаюка.
К вечеру елисаветпольцы вошли в форт 2‑й линии Чобандеде, незадолго перед этим брошенный спешно уходящими турками.
Вечером того же 2‑го февраля части колонны генерала Чиковани, бросившись на штурм обоих фортов Палантекен, решительным штыковым ударом овладели обоими фортами. Командир 155‑го пех. Кубинского полка, получив приказ атаковать форт Гяз, ввиду тяжких условий местности, решил атаку произвести с наступлением темноты, но еще перед вечером, заметив громадной силы взрыв на форту Гяз, немедленно двинул полк по тропе вперед; с большим трудом перейдя глубокую долину, полк к рассвету 3‑го февраля вошел в покинутый турками форт Гяз.
Все части Кавказской армии, воодушевленные достигнутым успехом, несмотря на крайнее утомление, всю ночь на 3‑е февраля продвигались вперед, преследуя быстро отступавших турок.
На рассвете 3‑го февраля части Кавказской армии начали подходить к самому Эрзеруму. Первой вошла в Эрзерум казачья сотня со старшим адъютантом штаба 1‑го Кавказского корпуса есаулом Медведевым. За нею двигались другие. 39‑я пех. дивизия, еще вечером свернувшая после занятия фортом Чобан‑деде по гребню Деве‑Бойну и пройдя мимо форта Сивишли, оставленного турками, на рассвете 3‑го февраля спустилась на Эрзерумское шоссе, недалеко от самого Эрзерума.
Когда вступали в Эрзерум через Карсские ворота наши первые части, через противоположные Трапезундские ворота спешно уходили последние сохранившиеся турецкие войска.
В некоторых местах города горели дома; уже затихал огонь на развалинах громадного здания штаба 3‑й турецкой армии; на площади перед ним толстый слой бумажного пепла свидетельствовал о только что уничтоженном архиве турецкой армии. Непрерывная трескотня от взрывов патронов в артиллерийском складе в валганге у Карсских ворот, продолжавшаяся более суток, сопровождала, как салют, вступление победных русских войск в Эрзерум через эти ворота.
Временами происходили большой силы взрывы пороховых погребов и складов огнестрельных припасов как в самом городе, так и за ним, и на различных фортах. Много подготовленных взрывов удалось предотвратить. Жителей осталось немного.
Рано утром 3‑го февраля командующий Кавказской армией генерал Юденич, в сопровождении начальников оперативного и разведывательного отделений полковников Масловского и Драценко и личного адъютанта поручика Лаврентьева, выехал на автомобиле в Эрзерум. У перевала через гребень Деве‑Бойну, на шоссе, вследствие загромождения последнего двигавшимися к Эрзеруму войсками и толстого слоя снега, обратившегося в вязкую глубокую грязь, генерал Юденич со спутниками пересел на казачьих лошадей проходившей казачьей части и в сопровождении небольшого конвоя от этой же части вскоре вступил в Эрзерум вместе с передовыми частями своей армии.
Сделав распоряжение о преследовании остатков турецкой армии, об установлении порядка в городе, охранении и производстве учета громадного имущества 3‑й турецкой армии, о предотвращении дальнейших взрывов пороховых погребов и складов, локализации пожаров и лично объехав и осмотрев город, генерал Юденич воспользовался гостеприимством американского миссионера, единственно оставшегося из иностранцев, и пробыл у последнего несколько часов, пока необходимые первоначальные меры были приняты, а затем, вернувшись перед вечером в штаб армии в Гасан‑калу, послал Августейшему Главнокомандующему краткое телеграфное донесение о победно закончившемся штурме, взятии Эрзерума, вступлении в него наших войск и своем посещении его.
В тот же день в Эрзерум подошла и 4‑я Кавказская стр. дивизия, еще 2‑го утром первой прорвавшаяся в Эрзерумскую долину, переданная тогда же в распоряжение командира 2‑го Туркестанского корпуса, части которой выходили в Эрзерумскую долину в том же районе, и направленная последним на Эрзерум. А 4‑го февраля, выступив утром из форта Гяз и спустившись с гор, в 10 часов вечера вошел в Эрзерум 155‑й пех. Кубинский полк. Простояв на одной из площадей около двух часов, после полуночи двинулся через Трапезундские ворота на присоединение к своей дивизии, части которой вели бой в районе с. Илиджа.
Части Кавказской армии, выйдя в Эрзерумскую долину, продолжали преследование в беспорядке отступавших турок.
Во время этого преследования 3‑й батальон 17‑го Туркестанского стр. полка под командой подполковника Кирилова, бывший впереди на левом фланге корпуса, усиленный двумя спешенными сотнями Сибирской каз. бригады, в ночь на 4‑е февраля атаковал турок, занимавших с. Кара‑арз, с целью, прорвав расположение отступающего противника, дать выход Сибирской каз. бригаде для преследования. К рассвету 4‑го февраля туркестанцы овладели селением, захватив орудия, пулеметы и пленных; одна рота турок попала целиком в руки 3‑го батальона.
Тотчас же по занятии с. Кара‑арз, Сибирская каз. бригада генерала Радаца бросилась вперед для преследования турок и захватила остатки 34‑й турецкой дивизии с ее артиллерией.
В ту же ночь на 4‑е февраля 156‑й пех. Елисаветпольский полк, после горячего боя, овладел крупным селением Илиджа на главном пути из Эрзерума в Эрзинджан и Трапезунд, захватив при этом много трофеев.
В эти же дни преследования частями Кавказской армии в Эрзерумской долине было захвачено 46 офицеров, более 2500 аскеров и 59 орудий; на южных же путях от Эрзерума выдвинутой вперед нашей конницей было захвачено 20 орудий и много пленных.
Преследование велось на широком фронте от р. Чорох на севере до р. Тузлачай на юге; вся конница была выброшена вперед.
На главном направлении, вдоль Трапезундского шоссе, энергично наступала 2‑я бригада 39‑й пех. дивизии. На крайнем правом фланге 2‑го Туркестанского корпуса частями 3‑й Кубанской пластунской бригады 10‑го февраля был занят г. Испир, но еще ранее, 9‑го февраля, 156‑й пех. Елисаветпольский полк занял с. Еникей, а 155‑й пех. Кубинский полк ночной атакой овладел с. Ашкалой.
На этой линии командующий армией приказал приостановить преследование.
Операция закончилась.
Значение и результаты победы
Ни чрезвычайно тяжелые условия, в которых происходил штурм, ни считавшиеся неприступными твердыни Эрзерума, не могли остановить порыва и энергии войск и поколебать волю их вождя, и 3‑го февраля 1916 г. крепость Эрзерум была взята нашими войсками.
Казавшееся невозможным было совершено.
Крепость Эрзерум, считавшаяся военными специалистами неприступной для атаки открытой силой, а для обложения требовавшая непомерного количества войск, пала, и 3‑я турецкая армия, ее защищавшая, была почти уничтожена.
Кавказская армия, сама изнемогшая в длительных боях, получила громадные трофеи. Кроме пленных и трофеев, взятых в Азанкейском сражении, при самом штурме Эрзерума было захвачено 235 офицеров. 12 753 аскера, 9 знамен, 3 знамени курдских полков, 323 орудия.
Во время преследования со 2‑го по 4‑е февраля было захвачено в бою в районе с. Кара‑арз 17‑м Туркестанским стр. полком и Сибирской каз. бригадой остатки 34‑й турецкой дивизии с ее артиллерией. Другими частями в Эрзерумской долине в то же самое время было захвачено 40 офицеров, более 2500 аскеров и 59 орудий; а на южных путях от Эрзерума нашей конницей было взято несколько тысяч пленных и 20 орудий. Наконец, впоследствии, при более тщательном осмотре всей площади Деве‑Бойненской позиции, были найдены еще несколько десятков орудий, сброшенных турками при оставлении ими крепостного района в овраги и отчасти скрытых снегом.
Таким образом, в результате штурма Эрзерума Кавказская армия захватила более 450 орудий, т.е. всю крепостную и значительную часть полевой артиллерии, более 300 офицеров, более 20 тысяч аскеров, 9 знамен регулярных полков, 3 знамени курдских конных полков, громаднейшие запасы продовольствия и разного рода артиллерийского, интендантского и инженерного имущества в складах и магазинах как самого Эрзерума, так и в районе Кеприкея и Гасан‑калы.
Впечатление от этой двойной победы было огромно, а значение и результаты ее – безграничны.
Оплот турок‑османлисов в Анатолии был в наших руках. Центр, из которого исходили нити военного и гражданского управления, центр экономической и политической жизни огромного района был исторгнут из рук Турции и оказался в нашем владении.
В период, когда почти нигде у союзников не было успехов, когда англичане и французы только что должны были отказаться от продолжения борьбы с турками на Галлиполийском полуострове и эвакуировать оттуда свои войска, потеряв в течение сравнительно непродолжительной операции 268 500 человек убитыми, ранеными, пленными и больными, не добившись успеха, и это несмотря на все могущество технических средств, применявшихся ими там и на мощное содействие многочисленной судовой артиллерии; когда, после неудачного наступления англичан в Месопотамии, английский отряд ген. Таусенда был окружен у Кут‑эль‑Амары, готовясь к сдаче; когда наши армии на западном фронте, после великого отхода, набирались сил для будущих операций – весть о разгроме турецкой армии и овладении исторически известной первоклассной крепости произвела сильнейшее впечатление не только у нас в России, но и у всех наших союзников: в газетах всех стран раздавались ликование и хвала Кавказской армии и ее руководителю. Настроение повсюду поднялось.
Тягостно переживалось все это у противника.
Потеря Эрзерума признавалась турецким командованием событием такого крупного масштаба, что из боязни распространения в стране подавленного настроения, оно не решилось опубликовать известие об этой неудаче на фронте Кавказской армии. Как следствие боев за Эрзерум Энвер‑паша лишь поместил короткую и глухую заметку в газетах, извещавшую, что в боях на Кавказских позициях, продолжавшихся в течение трех дней, несмотря на холод и снег, противник (т.е. русские) потерял 5000 убитых и 60 пленных (?).
Высшее турецкое командование решает сделать исключительные усилия, чтобы воссоздать в возможно короткий срок 3‑ю армию и развернуть рядом с ней еще новую армию, дабы попытаться обратно овладеть Эрзерумом.
Эрзерумская победа лишила противника сильнейшей крепости и базы ее армии.
Она привлекла исключительное внимание высшего турецкого командования к Кавказскому фронту, этим облегчив задачу борьбы с Турцией нашим союзникам, особенно англичанам, в Месопотамии и Египте.
Она принудила турецкое командование к постановке новых задач всем армиям и перегруппировке их сил.
Овладение Эрзерумом вместе с разгромом 3‑й турецкой армии заставило турецкое командование отказаться от своего предположения об усилении 6‑й армии в Месопотамии против англичан, а все, что только возможно было собрать во всей стране, направить на Кавказский фронт.
Вместе с тем, эта победа сделала наше положение в полной мере устойчивым.
Возможность вторжения турок в наши пределы теперь уже совершенно исключалась.
Поставленная Кавказской армией задача обеспечения нашей границы на Кавказе была выполнена в полной мере и самым активным образом.
В занятой крепости мы получили новую и сильную точку опоры для дальнейших операций.
Наконец, взятие Эрзерума предрешало занятие Мушской долины и Трапезунда.
С окончанием операции усталые, вконец изнемогшие, понесшие громадные потери, но торжествующие войска, наконец, могли отдохнуть после героических усилий в ежедневных упорных боях.
Суровая зима, частые метели, 20‑градусные морозы, очень гористая и пересеченная местность, вся покрытая чрезвычайно глубоким снегом, до невероятия затрудняли действия наступающих русских войск.
Подвиги, совершенные войсками, поистине не уступали суворовским в Альпах.
Чтобы понять всю тяжесть обстановки, в которой пришлось действовать войскам, отмечу следующее.
Один батальон донцов, в период штурма, застигнутый снежной вьюгой, в одну ночь потерял около 500 человек замерзшими и отмороженными.
На плато Каргабазара ночи были настолько холодными, что находившиеся на нем должны были ночью бегать, чтобы не замерзнуть. Слой снега был настолько велик, что местами по сторонам пробитой тропы толщина его была выше всадника. Спускались с плато в сторону Эрзерума по тропе, наскоро протоптанной войсками; по ней происходило все движение. Полковник 155‑го пех. Кубинского полка Левицкий так описывает движение полка, направленного для штурма форта Гяз по северным склонам хребта Палантекен в течение 28‑го января: «Путь был трудный. Полк подымался по узкой тропе. К вечеру тропа исчезла. Приходилось в полном смысле слова карабкаться по скалистым горам. С наступлением ночи обстановка сделалась еще тяжелее. Поднявшаяся вьюга лишила всякой возможности ориентироваться. Около двух верст пришлось двигаться над пропастью. Люди буквально выбивались из сил, пробивая кирками лед и камень для прохода вьючных животных. Несколько людей и лошадей, неудачно оступившись, нашли себе смерть в глубокой пропасти. К двум часам ночи полк вышел на небольшое плато и заночевал. Вьюга усилилась, стало нетерпимо. В течение нескольких часов до утра около 600 человек оказались с отмороженными конечностями; несколько человек, по преимуществу бывших на сторожевых постах, были найдены замерзшими».
Общая наша потеря достигала 14 450 человек убитыми, ранеными и пропавшими без вести, из коих более 6000 отмороженных.
Но никакие условия тяжкой обстановки не могли ослабить энергии и жертвенности войск во имя Родины.
3‑я турецкая армия в Азанкейском сражении, а затем при штурме Эрзерума, фактически почти перестала существовать. Лишь ничтожные остатки ее, не способные к серьезному сопротивлению, поспешно отступали вглубь территории.
Мы могли беспрепятственно двигаться вперед, и если Кавказская армия не пошла далее меридиана Ашкалы тотчас же, остановившись там по приказу командующего армией, то этому были следующие причины:
Кавказская армия сделала громадный скачок вперед, выдвинувшись от нашей границы на 140 верст в дикой, бездорожной, с эвакуировавшимся населением местности; прежде чем далее углубляться в эту пустынную местность, необходимо было устроить тыл, построить и поправить пути, организовать подвоз, пополнить войсковые запасы и придвинуть к армии расходные магазины и склады огнестрельных припасов. Затем надо было привести в оборонительное состояние крепость Эрзерум, чтобы она могла нам служить надежной точкой опоры.
Наконец, наши войска понесли большие потери, перенесли тягчайшие испытания, моральное напряжение бойцов было использовано до предела, войска были переутомлены, что особенно могло сказаться после операции, когда естественный нервный подъем окончился. Надо было дать войскам отдохнуть, привести себя в порядок, пополнить потери укомплектованиями из глубокого тыла и как можно скорее приготовиться к встрече ожидаемых к прибытию в ближайшее время крупных свежих войск с Галлиполийского полуострова.
Насколько невероятной казалась для многих возможность взять штурмом Эрзерум, особенно явствует из того, что в Ставке Государь Император, получив донесение из Тифлиса от Августейшего Главнокомандующего о взятии Эрзерума, усомнился в верности донесения и, полагая, что произошло какое‑либо недоразумение и что, вероятно, взят лишь один из фортов второй линии, повелел, если Эрзерум действительно взят, вновь донести об этом.
Генерал Палицын, бывший начальник Генерального штаба, т.е. человек, долго стоявший во главе дела обороны Империи, командированный Августейшим Главнокомандующим в штаб генерала Юденича еще в период подготовки к штурму, беседуя с чинами штаба и стараясь убедить их в неисполнимости предприятия, говорил, что хорошо знает Кавказ, особенно тщательно изучил Эрзерум и свойства его, как крепости, и считает штурм Эрзерума, да еще производимый в зимнее время, просто авантюрой.
Начав Азанкейское сражение в конце декабря 1915 г., в праздничные рождественские дни и перед самым Новым годом, командующий Кавказской армией генерал Юденич целью операции поставил живую силу противника, т.е. его армию, и задачей – нанести ей поражения, дабы ожидавшиеся весной свежие подкрепления пошли не на двойное усиление, а лишь на пополнение разбитой армии.
В результате же всех боев, закончившихся в феврале 1916 г., 3‑я турецкая армия не только была разгромлена; она была почти уничтожена двумя последовательными ударами, лишена своей базы и надежной точки опоры в сильнейшей крепости.
Таким образом, достигнутый результат получился неизмеримо выше предположенного.
Государь Император по‑царски наградил победителя, прислав с фельдъегерем крест и звезду ордена Св. Георгия 2‑й степени.
Правительства Англии и Франции высокими орденами, присланными генералу Юденичу, подчеркнули значение взятия Эрзерума для общесоюзного дела.
При исследовании Эрзерумской операции необходимо обратить внимание, что как при принятии решения и подготовке операции, так и при выполнении ее соблюдалось следующее:
I) При принятии решения цели были поставлены значительные и соответствовавшие обстановке; так, цель Азанкейского сражения – живая сила противника, его армия, разгром ее до подхода подкреплений; после разгрома армии, при штурме Эрзерума, преследуемая цель – овладение оплотом турок в Анатолии, центром управления и базой армии.
II) При подготовке к операции были приняты все возможные меры для обеспечения успеха, а именно:
а) Сосредоточение сил к полю сражения; к началу операции к полю сражения сосредоточивается до 70% всей пехоты и артиллерии Кавказской армии; к самому штурму Эрзерума – до 75% пехоты и артиллерии, и, наконец, при самом штурме против левого фланга 3‑й турецкой армии, где наносился главный удар, было сосредоточено 71% всех сил, принявших участие в штурме, а за ними в армейском резерве – 12%, т.е. всего 83%, а на остальном 40–50‑верстном фронте – назначается для действия лишь 17% всех сил.
б) Выбор правильного направления удара; в Азанкейском сражении, при обеспеченных флангах 3‑й турецкой армии, производится прорыв центра армии, что и приводит к прорыву сравнительно небольшими силами, а при самом штурме Эрзерума главный удар наносится в обход левого фланга укрепленной позиции турок, сочетая его с ударом по левому флангу ее.
Опять‑таки выбор выгоднейшего направления главных усилий приводит к блестящей победе.
в) Выбор времени для нанесения удара неприятельской армии; время для начала операции было выбрано с таким расчетом, чтобы возможно было закончить операцию, если она даже несколько затянется, заблаговременно до возможного подхода к туркам подкреплений из района Константинополя; операция, осложненная штурмом Эрзерума, все же закончилась много ранее подхода к туркам первых подкреплений, почему наши войска могли успеть привести себя в порядок для встречи свежих сил противника.
Уточняя время для начала операции, оно было выбрано в дни рождественских праздников, перед самым Новым годом, когда турки менее всего ожидали возможности начала крупной операции нами, зная, как мы чтим эти праздники. Вот это было причиной выезда в Константинополь незадолго до начала операции командующего 3‑й турецкой армией Махмуд‑Киамиля‑паши и его начальника штаба, немецкого майора Гюзе. Второй вернулся позже, по выздоровлении от тифа, а первый поспешил тотчас же вернуться, но нашел свою армию разбитой и спешащей укрыться за укреплениями Эрзерума.
г) Применение принципа внезапности, как результата скрытности подготовки: как подробно отмечено при изложении Азанкейского сражения, подготовка Кавказской армии к декабрьскому переходу в наступление совершенно ускользает из‑под наблюдения противника, что оказало большое влияние на успешный исход сражения.
III) При выполнении операции – правильное ведение боя: а) Воля к победе, которою проникнуты командующий армией и все его войска, и как следствие этого – решительное и твердое руководство армией, без каких бы то ни было колебаний. Большие потери, изнеможение войск, необычайно тяжкие условия погоды, с метелями, вьюгами и 20‑градусными морозами не ослабляют воли командующего армией, который, несмотря на все эти обстоятельства, непрерывно и без колебаний требует новых усилий, новой жертвенности, пока не добивается успеха.
б) Как следствие предыдущего, производится использование морального напряжения бойца до предела (3/4 успеха зависит от сил моральных); упорство и напряжение боев заставили турецкое командование быстро израсходовать все свои резервы, что облегчило задачу прорыва в Азанкейском сражении и привело к овладению крепостью – при штурме Эрзерума.
в) Использование благоприятных случайностей: полный разгром 3‑й турецкой армии в Азанкейском сражении привел к принятию решения штурма Эрзерума,
При самом же штурме использование оплошности турок, не занявших заблаговременно массив Каргабазара, почитавшегося ими недоступным зимою; мы его поспешили занять.
г) Использование победы до конца длительным преследованием: в Азанкейском сражении, произведя прорыв фронта турок, ведется непрерывное преследование турецкой армии вплоть до фортовой линии укреплений Эрзерума; а через три недели повторным ударом окончательно добивается 3‑я турецкая армия, берется Эрзерум и остатки армии преследуются еще более двух переходов.
Начатая 29‑го декабря 1915 г. и законченная 10‑го февраля 1916 г. длительная операция, которую по конечному результату называют Эрзерумской, по внешним признакам состоит из двух самостоятельных операций, имевших определенно поставленные цели: первая – нанесение поражения живой силе противника, а вторая – штурм сильной крепости.
Но по внутренней, весьма тесной, связи обе эти частные операции неотделимы одна от другой, – сама возможность второй зависела в полной мере от решающего успеха первой; вторая как бы явилась следствием первой; начатая почти тотчас же за первой и используя последствия ее, вторая не требовала длительной и тщательной подготовки, как при каждой отдельной операции, а позволила ограничиться лишь незначительными мероприятиями, по преимуществу в отношении некоторой перегруппировки и усиления артиллерии небольшим количеством тяжелых орудий.
Вот почему, по одному из основных принципов военного искусства, – использования победы до конца, – обе эти операции считаю одной сложной операцией.
Боевые действия на флангах армии в начале 1916 г; Наступление 4‑го Кавказского корпуса и овладение Шушской долиной и г. Битлисом.
В последних числах декабря 1915 г., в связи с предположением об общем переходе в наступление Кавказской армии на главном Эрзерумском направлении, 4‑му Кавказскому корпусу было приказано, отправив в Пассинскую долину на усиление войск 1‑го Кавказского корпуса один полк 2‑й Кавказской стр. дивизии и один полк той же дивизии сосредоточив на своем правом фланге, остальными силами корпуса перейти на всем своем фронте в наступление с целью отвлечь внимание турок на себя и не позволить им произвести переброску каких‑либо частей с фронта корпуса в район Эрзерума.
К этому времени, после отправки 51‑й и 52‑й турецких дивизий (бывших 3‑й и 5‑й сводных дивизий) к Багдаду, перед фронтом 4‑го Кавказского корпуса и Азербайджан‑Ванского отряда находились части сводного турецкого корпуса.
В соответствии с полученным приказанием, 5‑й Кавказский стр. полк был направлен в первых числах января в состав 1‑го Кавказского корпуса и принял участие в штурме Эрзерума, а 6‑й Кавказский стр. полк, за исключением одного батальона, направленный командиром корпуса в район Битлиса, был сосредоточен на крайнем правом фланге корпуса, а впоследствии, перед штурмом Эрзерума, был притянут в Пассинскую долину в армейский резерв.
Остальные части корпуса начали постепенно продвигаться вперед в двух главнейших направлениях – на Хныс‑калу и на Мелязгерт.
Сбив передовые части турок, войска продвигались вперед. Наступление на Хныс‑калу по кратчайшему направлению от Шариан‑дага было необычайно трудно: местность была сильно гористая, изрезанная оврагами, почти совершенно бездорожная, покрытая глубочайшим снегом.
Ввиду трудных условий движения по этому направлению, было организовано комбинированное наступление по двум направлениям на Хныс‑калу: 7‑м Кавказским стр. полком – прямо на юг от Шариан‑дага, а 8‑м Кавказским стр. полком – через Мелязгерт по очень кружному, но более удобному пути. К обеим колоннам были распределены сотни 1‑го Лабинского и 1‑го Черноморского каз. полков.
8‑й Кавказский стр. полк, энергично наступая, нанося удары небольшим отрядам курдов, поддержанным пехотой, и отбрасывая их с пути своего наступления, около 9‑го января прошел через Мелязгерт, откуда повернул на запад к Хныс‑кале. 11‑го января у с. Кара‑кепри, в 30 верстах к востоку от Хныс‑калы, 8‑й Кавказский стр. полк атаковал значительный турецкий отряд; после горячего боя, нанес ему сильное поражение и, преследуя отступающих турок, 12‑го января ворвался в Хныс‑калу. Противник отступил к югу.
7‑й Кавказский стр. полк, двигавшийся напрямик горами на Хныс‑калу, с трудом продвигался вперед; частые вьюги, заметавшие и без того труднопроходимые тропы, и глубокий по грудь снег изнуряли войска; люди обмерзали; начался падеж лошадей. Противник оказывал небольшое сопротивление, но борьба с природой требовала напряжения всех сил. Благодаря этому, когда полк наконец достиг Хныс‑калы, последняя уже была взята 8‑м Кавказским стр. полком.
Насколько были тяжелы условия наступления 7‑го Кавказского стр. полка, видно из того, что по пути колонна потеряла 2300 человек обмороженными и принуждена была оставить почти всех своих лошадей.
Но задача, поставленная корпусу, выдвижением к Хныс‑кале была выполнена.
После разгрома 3‑й турецкой армии в Азанкейском сражении, когда части Кавказской армии, преследуя отступавших турок, подошли к полосе фортов Деве‑Бойненской позиции и у командующего армией явилось намерение овладеть Эрзерумом, командиру 4‑го Кавказского корпуса было приказано выдвинуться еще далее вперед своими частями, с задачей овладеть Мушской долиной и гор. Битлисом.
Целью этого выдвижения частей 4‑го Кавказского корпуса было обеспечение левого фланга Кавказской армии при ее операции против Эрзерума, продолжение приковывания к себе сил турок, бывших против 4‑го Кавказского корпуса, дабы они не могли перебросить их к Эрзеруму на подкрепление разбитой армии, и перерыв путей из Моссульского района через Мушскую долину, откуда можно было ожидать появления свежих турецких сил.
Мушская долина и Ванское озеро с юга ограничивались диким, труднодоступным, бездорожным хребтом; две‑три тропы, из коих одна на Муш, пересекавшие его с юга на север, закрывались для движения зимой; только у Битлиса этот хребет прорезался глубоким ущельем, по которому проходил лучший путь из Моссула (против которого находились развалины древней Ниневии) через Сгерт, Мушской долиной к Эрзеруму, – исторически известный путь, по которому отступали 10 000 греков Ксенофонта. Г. Битлис находился в самом ущелье, верстах в 10 от устья его в Мушской долине. Выход наших войск в Мушскую долину позволял перехватить лучшие пути к Эрзеруму с юга, а овладение Битлисом делало этот перерыв связи еще надежнее.
В связи с новым заданием о дальнейшем продвижении вперед, распоряжением штаба корпуса, на усиление войск, действующих в районе Ванского озера в направлении на Битлис, одиннадцатого января были отправлены: один батальон 6‑го Кавказского стр. полка, одна ополченская дружина и казаки. Так как на этом направлении сосредоточились два с половиною полка 2‑й Кавказской каз. дивизии, командование отрядом здесь было возложено командиром корпуса на начальника этой дивизии генерал‑лейтенанта Абациева.
Тогда же во главе войск, направленных от Хныс‑калы на Муш, был поставлен начальник 2‑й Кавказской стр. дивизии генерал‑лейтенант Назарбеков.
До сего времени части корпуса не встречали упорного сопротивления, но испытывали большие затруднения в преодолении суровых условий природы. При дальнейшем наступлении частей в сторону Мушской долины и к Битлису предстояла еще более тяжкая борьба с природой. В самой Мушской долине население еще сохранилось, хотя и очень редкое, но в районе к северу от нее и вдоль западной окраины Ванского озера почти все население, после нашего разгрома турок в июле 1915 г. и их преследования, оставило свои селения и ушло вглубь Турции.
Поэтому рассчитывать на какие‑либо местные средства было нельзя, что особенно важно было для довольствия лошадей. При длинных коммуникациях и только вьючном способе подачи снабжения в войска корпуса, рассчитывать на подвоз фуража не приходилось. Кроме того, после горячих боев летней операции почти все селения этого района были разрушены. Не было ни топлива, ни крыши. К тому же глубокий снег покрывал всю местность, и следы караванных дорог и вьючных путей скрывались под их пеленой; толщина снега в иных местах была настолько громадна, что лишь верхушки полевых телеграфных столбов, кое‑где сохранившихся на путях к Битлису и Мушу, иногда в лощинах выглядывали из‑под снега.
Части, занявшие Хныс‑калу, до последних чисел января оставались в районе Хныса, не продвигаясь далее к Мушу; в окрестностях Хныс‑калы находилось большое количество курдских партий и пехотных частей противника, и все это время было затрачено на систематическое очищение района от противника. Только 27‑го января генерал Назарбеков повел наступление на юг в сторону Мушской долины.
Верстах в 40 к югу от Хныс‑калы Мушская долина с севера ограничивалась хребтом с двумя перевалами на нем, по которым проходили пути из Хныс‑калы к Мушу. На северных склонах этого хребта находились турецкие части, прикрывавшие Мушскую долину.
С целью захватить эти перевалы и обойти турок, наступление велось тремя колоннами: правая колонна в составе одного батальона 7‑го Кавказского стр. полка под командой командира этого полка полковника Образцова двигалась по отрогам Бингельдага с целью охватить левый фланг турок; средняя колонна в составе двух батальонов 8‑го Кавказского стр. полка с батареей 2‑го Кавказского стр. арт. дивизиона под командой командира этого полка полковника Чаплинского наступала с фронта; и наконец, левая колонна в составе двух батальонов 8‑го Кавказского и двух батальонов 7‑го Кавказского стр. полков, одной батареи 2‑го Кавказского стр. арт. дивизиона и 1‑го Лабинского каз. полка под командой последнего командира полковника Носкова была направлена в обход правого фланга турок с задачей захватить перевалы в тылу турок. Один батальон 7‑го Кавказского стр. полка оставался в резерве.
Вследствие глубокого снега наступление было очень тяжелым; особенно трудно приходилось продвигаться правой колонне по отрогам дикого массива Бингельдага.
В течение трех дней колонны вели бой с противником и, тесня его, медленно продвигались вперед. Особенно упорное сопротивление при наступлении встретила средняя колонна. Благодаря тому, что левая колонна, вследствие вялого руководства полковника Носкова, несмотря на меньшее сопротивление перед ней противника, сильно отстала, турки успели уйти из‑под охвата их нами; только правая, более слабая колонна, несмотря на то, что при движении положительно утопала в снегу, к вечеру третьего дня успела захватить более западный перевал и взяла в плен часть отступавших турок.
30‑го января к наступающему отряду прибыл командир корпуса генерал де‑Витт и приказал продолжать наступление на Муш. Продолжая его, 31‑го января части генерала Назарбекова почти без сопротивления заняли Гем‑Гем, а выдвинутый вперед 1‑й Лабинский каз. полк 4‑го февраля легко занял Муш, к району которого и подтянулись части отряда генерала Назарбекова. Таким образом Мушская долина была занята нашими войсками.
Одновременно с наступлением отряда генерала Назарбекова от Хныс‑калы в Мушскую долину, должен был начать наступление в сторону Битлиса и отряд генерала Абациева.
Еще в середине января, когда командиру корпуса была поставлена задача продвинуться к Битлису и в Мушскую долину, им было направлено в состав Мелязгертского отряда 11/2 батальона 6‑го Кавказского стр. полка, одна или две ополченские дружины и несколько сотен казаков. Отряд постепенно усиливался, и, когда во главе его был поставлен генерал Абациев, у него в отряде сосредоточилось около четырех батальонов пехоты, считая в том числе ополченцев, два с половиною казачьих полка 2‑й Кавказской каз. дивизии и две батареи 2‑го Кавказского стр. арт. дивизиона.
К концу января части отряда генерала Абациева, когда последний прибыл к отряду, занимали линию Кара‑кепри – Коп и Мелязгерт.
В первых числах февраля части отряда на всем своем фронте начали постепенное продвижение вперед, встречая лишь слабое сопротивление противника.
Но, как и отряду генерала Назарбекова, наступавшего на правом фланге корпуса, главным препятствием наступлению отряда являлась природа: бездорожье, глубокие снега, отсутствие населенных пунктов, топлива и местных средств, особенно фуража; наличные верблюжьи транспорты могли подавать лишь минимальное количество продовольствия для людей; фураж же съедался в пути животными самого транспорта.
Положение в смысле снабжения продовольствием становилось настолько тяжелым, что начальник отряда принужден был отправить назад большую часть конницы, артиллерии и колесных обозов.
Только 7‑го февраля, когда отряд генерала Назарбекова, преодолев чрезвычайно тяжелый хребет, ограничивавший Мушскую долину с севера, сбил 36‑ю дивизию и овладел Мушской долиной и г. Муш, – части отряда генерала Абациева достигли с. Тодвана на юго‑западной оконечности Ванского озера, но в составе только 11/2 батальона 6‑го Кавказского стр. полка, двух горных орудий 2‑го Кавказского стр. арт. дивизиона и двух сотен 1‑го Черноморского каз. полка, т.е. 1/2 силы всего отряда.
Произведенной разведкой в сторону Битлиса, выяснив наличие в районе последнего на позициях около 69 батальонов при нескольких орудиях, начальник отряда просил командира корпуса подкрепить его как частями отряда генерала Назарбекова, сумевшего уже выйти к Мушу, так и южным берегом Ванского озера из состава Азербайджан‑Ванского отряда.
В соответствии с этой просьбой ему тотчас же были направлены: от Муша, из отряда генерала Назарбекова, – 8‑й Кавказский стр. полк и две сотни 1‑го Лабинского каз. полка, а из Азербайджан‑Ванского отряда – 1‑й Сунженско‑Владикавказский каз. полк, две ополченские дружины (Пензенская и Пермская), 3‑я батарея 4‑й стр. арт. бригады, 1‑я армянская дружина Андроника и 2‑я армянская дружина Амазаспа.
До прибытия их отряд генерала Абациева, сосредоточенный у Тадвана, занимал выжидательное положение.
9‑го и 10‑го февраля мимо него из Мушской долины в Битлис тянулись непрерывной лентой повозки, груженные скарбом населения, оставлявшего Мушскую долину.
12‑го февраля установилась связь с отрядом, шедшим из Азербайджан‑Ванского отряда из района Вана южным берегом Ванского озера, а 13‑го февраля с помощью также разъезда от 1‑го Лабинского каз. полка, с трудом пробившегося через глубокие снега, установилась связь и с подкреплениями, пришедшими со стороны Муша.
Генерал Абациев, притянув к себе в Тадван из отряда, прибывшего со стороны г. Ван, 3‑ю батарею 4‑й стр. арт. бригады (кроме двух орудий) и 1‑ю армянскую дружину Андроника, 14‑го февраля перешел в наступление тремя колоннами: правой – всем отрядом, прибывшим со стороны Муша, с задачей охватить левый фланг турецкого расположения; средней, под своим непосредственным командованием, частями, сосредоточенными у Тадвана, в лоб и левой – частями, оставшимися в отряде, пришедшем со стороны Вана, – в обход правого фланга турецкого расположения.
Позицию, которую турки занимали впереди входа в Битлисское ущелье, последние оставили, не приняв боя, и она была занята частями, наступавшими от Тадвана. До вечера продвинувшиеся несколько вперед в ущелье части встретили уже сопротивление противника и на ночь отошли к началу ущелья.
За ночь выяснилось, что турки заняли позицию непосредственно перед Битлисом, протянув свой правый фланг до дороги из с. Саак в с. Ваник.
15‑го февраля в течение всего дня продолжали наступление все колонны: левая колонна, успешно наступая, продвинулась до с. Саак; средняя, с трудом продвигаясь и неся потери, к вечеру отошла в исходное положение, оставив впереди один батальон; а правая колонна, вследствие необычайно тяжких условий местности, не могла продвигаться в указанном ей направлении и ночью была притянута к средней колонне. В течение этого дня было эвакуировано около 300 человек раненых.
Ввиду выяснившейся невозможности сочетать лобовую атаку с ударами во фланг обходных колонн, продвижение которых не допускали глубокие снега гористой местности, начальник отряда, на предложение его начальника штаба полковника Шатилова, решил овладеть Битлисом и сбить турок ночной атакой в лоб вдоль дороги в Битлис в ночь на 17‑е февраля.
В три часа ночи пехота средней и правой колонн, соединенных вместе, двинулась вперед, имея за собой артиллерию и конницу.
Передовой батальон почти вплотную подошел к туркам, легко сбил сторожевое охранение и ворвался в город около 5 часов утра. Этот батальон собственно и решил все дело. Часть пехоты направилась к флангам турецкого расположения, нанося удар с тыла, а конница была выброшена на юг по дороге на Сгерт для преследования. К 7 часам утра бой закончился: часть турок, не успевшая бежать, была взята в плен; было захвачено также и 14 орудий, из них часть старинных. Турки оказывали небольшое сопротивление, и наши потери при овладении Битлисом ограничивались лишь 24 человеками убитыми и ранеными.
После взятия Битлиса, около полудня 17‑го февраля 1‑я армянская дружина Андроника, оставленная перед движением в ночную атаку в тылу, при входе в ущелье, без разрешения вошла в город, и часть ее людей из местных жителей Битлиса, найдя свои семьи перерезанными отступившими турками, ворвалась в американский госпиталь, где было собрано много турецких семей, чтобы произвести такую же расправу с последними.
Спешно прибывшей, по приказанию начальника отряда, сотней начатый беспорядок был прекращен, зачинщики его были арестованы, и успокоение быстро водворилось.
Со взятием Битлиса дальнейшее наступление 4‑го Кавказского корпуса уже не производилось. Задача, поставленная корпусу, – овладеть Мушской долиной и Битлисом, была выполнена, хотя и несколько запоздало, когда Эрзерум был взят. По овладении Эрзерумом и выходе главной массы нашей армии на фронт Испир – Ашкала, выдвижение 4‑го Кавказского корпуса в сторону Мушской долины было необходимо для лучшего обеспечения левого фланга войск, действующих на главном направлении, что теперь и достигалось.
Действия Приморского отряда в начале 1916 г.; Трапезундская операция; Конец кампании.
Приморский отряд, еще в марте 1915 г. выдвинувшийся к реке Архаве, продолжал занимать позиции на правом берегу этой реки до января 1916 г.
После разгрома 3‑й турецкой армии в Азанкейском сражении, когда при подходе наших войск к Деве‑Бойненской позиции командующий армией решил штурмовать Эрзерум, Приморскому отряду было приказано перейти в наступление против турок, с целью приковать их внимание к себе и не позволить противнику делать какие‑либо переброски к району Эрзерума.
В соответствии с этим приказанием, начальник Приморского отряда генерал Ляхов, подготовив продвижение войск вперед, в конце января перешел в решительное наступление против турок.
В это время в составе Приморского отряда всего было 11 батальонов пехоты, 3 арт. батальона, 8 ополченских дружин, 1 добровольческая дружина, 2 конных сотни, 1 добровольческая и конная сотня, 24 орудия и 4 инж. роты.
Артиллерийские батальоны, часть ополченских дружин и конница находились на охране тыла отряда и в составе гарнизона Михайловской крепости; остальные войска были сосредоточены впереди на позициях в районе р. Архаве.
Кроме того, в Батуме находился так называемый Батумский отряд судов, состав которого временами изменялся. В начале войны он состоял лишь из двух‑трех миноносцев и имел наименование отряда судов обороны Батумского порта.
В конце ноября 1914 г., в связи с продвижением турок вперед к району самой крепости, число судов этого отряда было увеличено, в состав его вошел временно линейный корабль «Ростислав», и он получил наименование Батумского отряда судов.
С декабря 1914 г., когда начальником Приморского отряда был назначен генерал Ляхов и отряду дана была задача продвинуться вперед для расширения плацдарма, состав Батумского отряда судов был такой: постоянную часть его составляли 6–7 транспортов (мобилизованных коммерческих пароходов), одна канонерская лодка «Кубанец», один минный заградитель, два‑три миноносца. Затем в январе 1916 г. были присланы вторая канонерская лодка «Донец» и еще два миноносца (состав миноносцев постоянно менялся, в зависимости от исправного состояния их котлов и машин); в феврале 1916г. прибыли четыре больших тральщика; наконец, для выполнения каждой отдельной операции, при наступлении Приморского отряда и при участии в нем Батумского отряда судов, присылался из Севастополя линейный корабль «Ростислав», который оставался в Батуме дней 10–12 и уходил по окончании операции с участием судов.
В феврале и марте 1916 г., когда началось решительное наступление Приморского отряда, число судов в составе Батумского отряда доходило до двадцати, но были недели, как в октябре и ноябре 1915 г., когда почти все военные суда отзывались из Батума и в составе отряда судов оставались лишь транспорты.
В начале войны, до декабря 1914 г., начальником отряда судов был капитан 2 ранга Шуберт; в декабре 1914 г. начальником Батумского отряда судов был назначен флигель‑адъютант капитан I ранга Ден. В июле 1915 г. его заменил капитан I ранга Римский‑Корсаков, который и пробыл во главе его до марта 1916 г., когда, недели за две до взятия Трапезунда Батумский отряд судов был расформирован.
Назначение Батумского отряда судов было следующее:
1) Охранять и обслуживать коммуникационную линию Приморского отряда.
2) Содействовать Приморскому отряду обстрелом с моря неприятельских позиций, высадкой десанта в тыл неприятельских позиций и вообще оказывать содействие Приморскому отряду в его действиях всеми имеющимися средствами.
Состоя в общем подчинении командующему Черноморским флотом, Батумский отряд судов в оперативном отношении находился в двойственном подчинении: 1) по всему, что связано было с действиями Приморского отряда, – начальнику Приморского отряда генералу Ляхову и 2) по всему, что касалось общих действий флота, – командующему Черноморским флотом.
По данным нашего разведывательного отделения, у турок на побережье имелось до декабря 1915 г. 14 батальонов пехоты с артиллерией. К февралю 1916 г. турецкие войска на этом направлении были значительно усилены, прибывшими из района Константинополя частями, а далее это усиление еще в большей степени продолжалось.
За долгое, почти годовое пребывание турецких войск на позиции на высотах левого берега р. Архаве турки сильно укрепили свои позиции созданием нескольких ярусов окопов и ряда опорных пунктов.
Поэтому генерал Ляхов решил произвести атаку турок с обходом их правого фланга со стороны гор и при огневом содействии Батумского отряда судов со стороны моря в тыл и левый фланг турецкой позиции.
Произведя подготовку и дав задание начальнику Батумского отряда судов, генерал Ляхов 23‑го января всем своим отрядом атаковал турок на позициях левого берега р. Архаве.
На правом фланге Приморского отряда наступлению 19‑го Туркестанского стр. полка вдоль берега содействовал фланговым артиллерийским огнем Батумский отряд судов капитана I ранга Римского‑Корсакова, который к 8 часам утра 23‑го января прибыл к устью р. Архаве в составе линейного корабля «Ростислав», канонерских лодок «Кубанец» и «Донец», и миноносцев «Лейтенант Пущин», «Живой» и «Стремительный», а несколько позже и «Строгий».
Тотчас по прибытии суда приступили к обстрелу указанных им целей в расположении противника.
Под покровительством этого огня наши части вскоре (около полудня) перешли вброд р. Архаве и бросились в атаку турецких позиций. В то же время пластуны по склонам Понтийского Тавра производили обход правого фланга турок. К вечеру на всем фронте турки были сбиты с сильно укрепленных позиций левого берега р. Архаве и начали отходить к Сумли и Вице.
24‑го и 25‑го января части Приморского отряда продолжали наступление, преследуя отступающих турок и не позволяя им задержаться на ряде тыловых позиций; Батумский отряд судов в эти дни ежедневно с утра выходил на фланг отступающих турок, оказывая содействие огнем судовой артиллерии нашим войскам.
26‑го января передовые части Приморского отряда подошли к р. Вице‑су, а вслед за ними на правом берегу этой реки сосредоточился и весь Приморский отряд. Турки заняли сильные позиции на высотах левого берега р. Вице‑су.
1‑го февраля генерал Ляхов, продолжая наступление и решив сбросить турок с позиции на р. Вице‑су, направил колонну пластунов в обход правого фланга турецкого расположения, а Батумскому отряду судов дал задание поддержать фланговым огнем судов с моря атаку на суше.
С утра 2‑го февраля к устью р. Вице‑су подходят: линейный корабль «Ростислав», канонерские лодки «Кубанец» и «Донец» и миноносцы «Лейтенант Пущин», «Жаркий», «Строгий» и «Стремительный» подкомандой капитана I ранга Римского‑Корсакова и в течение целого дня производят обстрел турецкой позиции.
Наши части оставались до вечера на месте, выжидая результата движения обходной колонны.
В ночь на 3‑е февраля турки перешли в контратаку, которая была отбита, и наши части, в свою очередь, атаковав турок, овладели турецкими позициями левого берега р. Вице‑су, отбросив противника на следующий гребень. В течение всего дня 3‑го февраля части Приморского отряда вели наступление по всему фронту, стремясь охватить правый фланг противника и постепенно продвигаясь вперед. Те же суда Батумского отряда поддерживали это наступление артиллерийским огнем с моря, подходя к берегу на дистанцию ружейного огня. В следующие дни наступление наших частей успешно развивалось, и 6‑го февраля отступающие турки были отброшены за р. Беюк‑дере, протекающую верстах в пяти впереди г. Атина. Здесь наши части приостановились, готовясь к дальнейшему наступлению.
Турецкие позиции на левом берегу р. Беюк‑дере были очень сильны: обширное плато, подходя к реке, круто обрывалось, и у подошвы его на глубине нескольких сажень протекала р. Беюк‑дере, глубокая и имевшая только один брод. Позиция была заблаговременно укреплена.
Генерал Ляхов решил овладеть позицией турок, сочетая обход правого фланга их по склонам Понтийского Тавра с высадкой десанта в тылу левого фланга турецкого расположения.
19‑го февраля на левом фланге Приморского отряда пластуны начали постепенное продвижение вперед с целью охватить правый фланг турок.
В то же время с утра к устью р. Беюк‑дере подошли: линейный корабль «Ростислав», канонерская лодка «Кубанец» и миноносцы «Заветный», «Завидный», «Жаркий», «Строгий» и «Стремительный» и в течение целого дня производили обстрел неприятельских позиций.
Вечером того же дня из Батума вышли под командой капитана I ранга Римского‑Корсакова тральщики: №№ 18 и 65 и транспорт «Корнилов» с посаженным десантом, под конвоем миноносцев «Жаркий» и «Строгий». Переждав у Хопы до часу ночи, эти суда с десантом двинулись к г. Атина, где в 6‑м часу утра 20‑го февраля произвели весьма удачную и быструю высадку в избранных накануне пунктах: тральщик № 18 – восточнее г. Атина, а тральщик № 65 – западнее этого города. Вслед за ними произвел высадку и транспорт «Корнилов». Только под конец высадки противник открыл беспорядочный огонь, что совершенно не отразилось на ходе высадки.
Высаженные войска тотчас же двинулись в атаку турок с тыла, и вскоре к месту выездки были приведены две роты пленных турок.
Высадка десанта в тылу турецкой позиции в связи с обходом правого фланга турок заставила последних спешно бросить сильные позиции и в беспорядке отступать. Наши части еще утром вошли в г. Атина.
В ночь на следующий день, 21‑го февраля, генерал Ляхов вновь производит десант в тыл турок, перебросив часть войск из г. Атина в Менари.
Войска были перевезены на тральщиках №№ 17,18,24 и 65 и на транспорте «Корнилов». Высадка произведена на рассвете 21‑го февраля и прикрывалась миноносцами «Жаркий» и «Строгий» и линейным кораблем «Ростислав». Благодаря сильному впечатлению от десанта сопротивление турок было непродолжительное, и они спешно начали уходить на запад.
Наши войска, продолжая преследование противника, 22‑го февраля подходят к р. Аскарос, у устья которой расположен г. Ризе, а 23‑го февраля производится новая, третья высадка батальона на одном тральщике под прикрытием канонерской лодки «Кубанец» и трех миноносцев. Противник в полном беспорядке отступает.
24‑го февраля в присутствии генерала Ляхова наши войска, в числе коих были десантный взвод и хор музыкантов с корабля «Ростислав», вступили в г. Ризе под салют в 31 выстрел со всех судов Батумского отряда.
Во второй половине февраля 1916 г. сложившаяся на фронте Кавказской армии стратегическая обстановка указала командующему Кавказской армией генералу Юденичу на необходимость развить дальнейшее наступление Приморского отряда с целью овладеть Трапезундом.
Действительно, на главном направлении большая часть Кавказской армии, по взятии Эрзерума, разгроме турок и овладении базой 3‑й турецкой армии, выдвинувшись на несколько переходов вперед, отбросила остатки этой армии далеко на запад в сторону Эрзинджана. Но в распоряжении последней еще оставалась лучшая и кратчайшая связь с центром страны, – Константинополем, через Трапезунд морем, по шоссе Трапезунд – Эрзерум, имевшему ветку из района Гюмиш‑хана к Эрзинджану.
Флот наш, не имея полного господства на море, хотя и сильно препятствовал туркам переброске по этому пути войск и запасов всякого рода, но совершенно прервать сообщение по этому пути не мог.
На поддержку разгромленной турецкой армии уже направлялись со всей страны пополнения и свежие многочисленные части.
Естественно, что турецкое командование должно было для ускорения перебросок использовать этот путь.
Командующий армией и решил прервать эту связь 3‑й турецкой армии с центром страны в самом важном ее месте – Трапезунде, который являлся промежуточной базой 3‑й турецкой армии.
Решению командующего армией овладеть Трапезундом чрезвычайно способствовало намерение Ставки вернуть на Кавказ 1‑ю и 2‑ю Кубанские пластунские бригады, о чем было прислано извещение. Сообщение о возвращении этих пластунских бригад было чрезвычайно своевременными. И вот почему.
Если до Ризе небольшие силы Приморского отряда успешно продвигались вперед, нанося сильные удары при содействии флота, то этому много способствовало большое приближение к берегу моря дикого, высокого, покрытого глубоким снегом и почти непроходимого главного хребта Понтийского Тавра, оставлявшего лишь узкую полосу вдоль моря, удобную для действия войск. При коротких позициях огневое содействие дальнобойной артиллерии судов могло быть действительнее.
Далее, по мере приближения к Трапезунду, части Приморского отряда естественно должны были встретить большее сосредоточение сил противника, а постепенное удаление главного хребта Понтийского Тавра от берега позволяло туркам развернуть больше своих сил.
Поэтому для успешного продвижения наших войск далее к Трапезунду необходимо было их усилить.
Командующий армией и решил возвращаемые с западного фронта пластунские бригады направить в состав Приморского отряда генерала Ляхова.
Так как обстановка требовала произвести это усиление отряда возможно скорее, пока турки не успели бы сделать большого сосредоточения войск для защиты Трапезунда, то генерал Юденич просил Ставку направить обе пластунские бригады по железной дороге до Новороссийска, а далее переброску их к фронту Приморского отряда произвести на судах, о чем и ходатайствовал перед Ставкой.
Получив согласие Ставки, давшей соответствующие указания командующему Черноморским флотом адмиралу Эбергарду, командующий Кавказской армией генерал Юденич пригласил последнего в Батум для выработки условий переброски 1‑й и 2‑й Кубанских пластунских бригад и содействия флота производству этой операции против Трапезунда.
Совещание произошло в первой половине марта 1916 г. в Батуме на военном корабле, на котором прибыл в Батум командующий Черноморским флотом адмирал Эбергард.
На совещании присутствовали: со стороны Кавказской армии сам командующий армией генерал Юденич, генерал‑квартирмейстер генерал‑майор Томилов, начальник оперативного отделения полковник Масловский и начальник Приморского отряда генерал Ляхов.
Со стороны флота командующий Черноморским флотом адмирал Эбергард, начальник его штаба контр‑адмирал Плапсон и флаг‑капитан по оперативной части капитан I ранга Кетлинский.
На совещании была обрисована обстановка на фронте Кавказской армии и, в частности в районе Приморского отряда, предположения об операции с целью овладения Трапезундом и желательное содействие флота в этой операции.
Адмирал Эбергард и чины его штаба сообщили условия обстановки, в которой находился Черноморский флот, указали на главную задачу флота по подготовке десантной операции из района Одессы к Босфорскому проливу и на возможности, бывшие в распоряжении флота.
Адмирал Эбергард подчеркнул, что, поглощенный подготовкой к Босфорской десантной операции и считая эту задачу важнейшей для Черноморского флота, он не может на продолжительное время и в слишком широком масштабе отвлечься от выполнения главнейшей задачи для содействия операциям Кавказской армии, почему необходимо иметь в виду, что содействие флота может быть только кратковременным.
В соответствии со своим решением и выяснившимися возможностями участия флота, командующий Кавказской армией генерал Юденич просил адмирала Эбергарда перебросить обе прибывающие в Новороссийск пластунские бригады с их артиллерией одновременно и прямо к фронту Приморского отряда, указав, что, по его предположениям, Приморской отряд в ближайшее время достигнет р. Карадере, где приостановится до прибытия к нему 1‑й и 2‑й Кубанских пластунских бригад.
Здесь, на высотах левого берега о. Карадере, по данным штаба Кавказской армии, имелись последние и наиболее сильные позиции перед Трапезундом, где могли бы попытаться задержать наше наступление турки, отступающие перед Приморским отрядом и последним методично преследуемые. Действительно, на всем протяжении от Ризе до Трапезунда, позиции левого берега р. Карадере являлись наисильнейшими. Самый Трапезунд не давал никаких выгод для непосредственной обороны его: ни сухопутной, ни морской обороны города не существовало; правда, с началом войны начаты были постройки нескольких береговых батарей для морской обороны города, но так как турки никак не предполагали, что Трапезунд может войти в сферу боевых столкновений, то работа по сооружению их протекала чрезвычайно медленно, и ко времени нашего приближения к нему на части батарей не была закончена установка вооружения, а на другой – даже не окончена постройка бетонных оснований.
Напротив, высоты левого берега р. Карадере представляют отличную и сильную оборонительную позицию на подступах к Трапезунду, которую турки естественно не могли, при данных условиях, оставить, не попытавшись серьезно на ней отразить наше наступление.
Поэтому генерал Юденич предполагал по достижении р. Карадере, приостановить Приморский отряд до усиления его пластунскими бригадами, которые должен был перебросить флот, и уже тогда атаковать турок на этих позициях.
Адмирал Эбергард согласился с требованиями командующего Кавказской армией к флоту и сообщил, что всем флотом прикроет переброску войск.
Совещание закончилось установлением времени переброски 1‑й и 2‑й Кубанских пластунских бригад.
Между тем части Приморского отряда продолжали медленное, но непрерывное наступление, преследуя отступающих турок; части его, после трехдневного серьезного боя с 13‑го по 15‑е марта, в котором особенно понесли значительные потери 19‑й Туркестанский стр. полк, атаковавший тактический ключ позиции (г. Сос‑даг) и 1‑й Кубанский пластунский батальон, ведший атаку на самый город Оф, при огневом содействии Батумского отряда судов, сбросили противника с высоты в районе р. Балтазидараси и, преследуя, заняли г. Оф. Продолжая преследование, части Приморского отряда к 20‑м числам марта вышли к правому берегу р. Карадере, на сильных позициях левого берега которой сосредоточились турки.
В этот период, а именно 17‑го марта было потоплено немецкой подводной лодкой наше госпитальное судно «Портюгаль», вопреки всяким правилам, установленным Женевской международной конвенцией о госпиталях и судах, находящихся под защитой Красного Креста.
Госпитальное судно «Портюгаль» было послано из Батума в Оф для принятия сосредоточенных там с позиций около 200 раненых.
«Портюгаль» был большой коммерческий пароход, принадлежавший известной пароходной компании «Месажери Маритим»; застигнутый войной в одном из русских портов Черного моря, был реквизирован для нужд войны с согласия французского правительства, обращен в госпитальное судно и придан к Батумскому отряду судов специально для перевозки с позиций в тыл раненых и больных. Он имел соответствующую окраску и положенные опознавательные знаки. Команда его была смешанная из французов и русских, медицинский и санитарный персонал – русский. Судно было признано плавучим госпиталем и немцами и болгарами и турками.
Около 8‑ми часов утра 17‑го марта, когда госпитальное судно «Портюгаль» подходило к месту назначения и было уже в виду г. Офа, оно было атаковано немецкой подводной лодкой, выпустившей по нему две мины, второй из которых госпитальное судно и было взорвано.
На место катастрофы бросился шедший из Офа навстречу миноносец «Сметливый», а вслед за ним туда же поспешили все находившиеся поблизости суда: тральщик, фелюги, боты и шлюпки. Соединенными усилиями их, удалось спасти 165 человек, но 113 человек погибло. В числе погибших были сестры милосердия, врачи, деятели Красного Креста и невооруженный экипаж судна.
В соответствии с распоряжением адмирала Эбергарда 19‑го марта 1916 г. в Новороссийск прибыло 40 транспортов для перевозки 1‑й и 2‑й Кубанских пластунских бригад. Тогда же прибыли туда четыре миноносца 3‑го дивизиона, а именно: «Лейтенант Шестаков», «Капитан‑лейтенант Баранов», «Капитан‑лейтенант Сакен» и «Лейтенант Задаренный».
22‑го марта началась погрузка пластунов, причем она производилась постепенно, в соответствии с длиной причальной линии. В 4 часа пополудни 23‑го марта, вскоре по окончании погрузки, из Новороссийска вышла транспортная флотилия под командой контр‑адмирала Хоменко, в составе 38 транспортов с погруженными на них 1‑й и 2‑й Кубанскими пластунскими бригадами.
Вместе с пластунскими бригадами были перевезены: 1‑й Кавказский отдельный горный арт. дивизион и рота 1‑го Кавказского саперного батальона.
От самого Новороссийска до Ризе транспортную флотилию сопровождали четыре указанных выше миноносца 3‑го дивизиона, составляя ближнее охранение. С ними шел и гидрокрейсер «Император Александр III», который служил маткой для 12 гидропланов.
Одновременно с выходом из Новороссийска транспортной флотилии вышли из Севастополя для обеспечения операции высадки главные силы Черноморского флота под командой адмирала Эбергарда в составе дредноутов «Императрица Мария» (флаг командующего Черноморским флотом) и «Императрица Екатерина», крейсерского отряда и миноносцев охраны. Идя наперерез, главные силы флота подошли к бывшей на ходу транспортной флотилии утром 24‑го марта
Следуя с транспортной флотилией и держась в отдалении, флот образовал дальнее охранение.
В ночь на 25‑е марта из Батума вышел командующий Кавказской армией генерал Юденич, в сопровождении генерала Томилова и полковников Масловского и Драценко, на посыльном судне «Великий Князь Александр Михайлович», предоставленном в его распоряжение командующим Черноморским флотом на время операции. На этом судне командующего Кавказской армией сопровождал контр‑адмирал Каськов, назначенный командующим Черноморским флотом начальником высадки десанта.
Генерал Юденич, придя в Ризе на рассвете 25‑го марта, решил встретить здесь транспортную флотилию, чтобы дальнейший путь, уже близкий к противнику, проделать вместе с перевозимыми войсками. У Ризе уже находился большой транспорт, на котором были погружены 120 ботов, предназначенных для выгрузки десанта с транспортов. Эти боты одновременно подымали 1200 лошадей. Контр‑адмирал Хоменко около 15‑го марта получил распоряжение адмирала Эбергарда, высадку произвести в Ризе и в соответствии с этим распоряжением заблаговременно выслал к Ризе транспорты с ботами и охранительными сетями, приказав заблаговременно спустить в воду боты. О перемене решения о пункте высадки командующему Кавказской армией генералу Юденичу не было известно. Поэтому контр‑адмирал Каськов, как назначенный начальником высадки десанта, имея указания генерала Юденича о высадке у Сюрмене, приказал командиру транспорта ботов не выгружать, а быть готовым к дальнейшему движению.
Около 8 часов утра 25‑го марта к Ризе стала подходить транспортная флотилия, сопровождаемая миноносцами ближнего охранения. Гидропланы с гидрокрейсера «Император Александр III» и с другого гидрокрейсера, прибывшего к Ризе от главных сил флота, непрерывно вели воздушное наблюдение всего района. Вдали, на горизонте, видны были дымки судов главных сил Черноморского флота.
Тотчас же по подходе к Ризе транспортной флотилии специальный транспорт протянул вдоль всей флотилии охранительную сеть против подводных лодок.
Как только подошли к Ризе транспорты, начальник транспортной флотилии контр‑адмирал Хоменко начал выгрузку десанта.
Командующий Кавказской армией генерал Юденич, узнав об этом, тотчас же приказал бывшему при нем начальнику высадки десанта контр‑адмиралу Каськову приостановить высадку и продолжать движение флотилии к намеченному им месту высадки у Сюрмене. Но контр‑адмирал Хоменко, не осведомленный адмиралом Эбергардом о назначении им контр‑адмирала Каськова начальником высадки и полагая, что, как начальник транспортной флотилии, погрузивший войска, ответствен и за выгрузку, и имея распоряжение произвести ее у Ризе, не считал себя зависимым от контр‑адмирала Каськова и продолжал выгрузку, несмотря на требование генерала Юденича.
Контр‑адмирал Каськов по радио передал адмиралу Эбергарду требование генерала Юденича продолжать движение транспортной флотилии к Сюрмене, у которого части Приморского отряда ожидали присоединения пластунских бригад, чтобы начать атаку последней сильной позиции турок перед Трапезундом. Оттяжка этого перехода в наступление для нас была чрезвычайно невыгодна, позволяя противнику и усилиться и привести в порядок отступавшие перед тем войска и сильнее укрепить занятую ими позицию. Но адмирал Эбергард, ссылаясь на появление двух подводных лодок в районе Трапезунда и, кроме того, на необходимость транспортов для других целей, отказался вести десант далее Ризе и предупредил генерала Юденича, что он, по окончании выгрузки, тотчас же снимает охрану и со всем флотом уйдет в Севастополь.
Тогда генерал Юденич ответил, что высадка должна быть произведена у Сюрмене и он ее произведет по мере своих средств, а что охраны флота ему не нужно, так как переброску войск он произведет и без охраны.
Пока происходили эти длительные переговоры, в которых адмирал Эбергард проявил так мало стремления содействовать операции, которую уже начал давно против Трапезунда генерал Юденич, между тем, как его роль как раз и была лишь подсобная к сухопутной операции, – высадка продолжалась. Но вследствие категорического требования генерала Юденича, контр‑адмирал Хоменко оставил в его распоряжении десять эльпидифоров и четыре транспорта.
Так как оставленных транспортных средств было совершенно недостаточно для поднятия обеих бригад, то на них была погружена 2‑я Кубанская пластунская бригада генерала Краснопевцева, а 1‑я Кубанская пластунская бригада генерала Гулыги была двинута форсированным маршем по прибрежной малоудобной дороге к Сюрмене, куда она и прибыла лишь 28 марта.
Высадка, а затем перегрузка 2‑й Кубанской пластунской бригады протянулась до 9 часов вечера.
Тотчас же по окончании высадки, около 10 часов вечера 25 марта контр‑адмирал Хоменко со всей своей флотилией ушел, причем один отряд транспортов направился в Одессу, другой – в Николаев, третий – в Поти и четвертый – в Новороссийск или Керчь.
Миноносцы ближнего охранения были им отправлены еще ранее, около 4 часов пополудни.
Тогда же и главные силы флота ушли в Севастополь.
Так как охраны транспортов теперь не осталось никакой, то эльпидифоры и транспорты с людьми выжидали наступления полной темноты и после 10 часов вечера тронулись далее к району передовых позиций, двигаясь медленно и сопровождаемые командующим Кавказской армией на «Вел. Кн. Александре Михайловиче», вооруженном четырьмя орудиями, которому генерал Юденич приказал конвоировать транспорты с войсками.
Контр‑адмирал Каськов решил остаться при генерале Юдениче и, таким образом, принял участие в десанте у Сюрмене.
На рассвете 26‑го марта эльпидифоры и транспорты со 2‑й Кубанской пластунской бригадой, в сопровождении командующего Кавказской армией на посыльном судне «Вел Кн. Александр Михайлович», подошли к Сюрмене и благополучно и быстро произвели высадку в районе самих позиций Приморского отряда недалеко от Сюрмене, у с. Хамуркан.
Уже при самом подходе к Сюрмене судов со 2‑й Кубанской пластунской бригадой к этому пункту подошли 45 миноносцев, возвращенных с пути адмиралом Эбергардом, но как уже по существу не нужные вскоре были отпущены командующим Кавказской армией, который и сам, по окончании высадки, пошел в Батум.
Последние дни марта, пока двигалась сухопутным путем высаженная в Ризе 1‑я Кубанская пластунская бригада, генерал Ляхов, выжидая подхода ее, с остальными войсками оставался на месте.
28‑го марта утром к правому флангу наших войск, расположенных по правому берегу р. Карадере, к району с. Хамуркан подошел турецкий крейсер «Бреслау» в сопровождении одной или двух подводных лодок и жестоко обстрелял сотню 1‑го Кубанского пластунского батальона, бывшую около этого селения. Сотня понесла значительные потери.
Одновременно с этим турки перешли в наступление и на сухопутье, но атака их была отбита.
К вечеру того же 28‑го марта к с. Каркори, бывшему за левым флангом расположения Приморского отряда и впереди которого занимал позиции 19‑й Туркестанский стр. полк, подошла 1‑я Кубанская пластунская бригада генерала Гулыги, и со следующего дня генерал Ляхов начал необходимую для атаки противника перегруппировку войск отряда, с приходом пластунов увеличившуюся вдвое.
На правом фланге отряда были развернуты 2‑я Кубанская пластунская бригада, 5‑й Кавказский пограничный пеший полк и Сводный батальон полковника Татиева, под общей командой начальника 2‑й Кубанской пластунской бригады генерал‑майора Краснопевцева: при этом на самом крайнем правом фланге вдоль берега наступал 5‑й Кавказский пограничный пеший полк.
Войска на левом фланге отряда составили левый боевой участок под командой начальника 1‑й Кубанской пластунской бригады генерала Гулыги, и в него вошли 1‑я Кубанская пластунская бригада, 19‑й Туркестанский стр. полк и 15‑й и 17‑й батальоны 3 Кубанской пластунской бригады; при этом на правом фланге участка сосредоточился 19‑й Туркестанский стр. полк, который совместно со 2‑м Кубанским пластунским батальоном был направлен для атаки тактического ключа позиции – сильно усиленной высоты Ахудаги; левее наступали батальоны 1‑й Кубанской пластунской бригады в следующем порядке: 6, 5, 4, 3 и 1‑й. Еще левее находился 17‑й Кубанский пластунский батальон, а в резерве – 15‑й батальон.
Вследствие того, что фронт главной массы Кавказской армии, продвинувшейся по овладении Эрзерумом до меридиана Ашкалы, находился значительно уступом позади, левый фланг Приморского отряда, при своем наступлении от г. Ризе, обнажался и мог подвергаться ударам во фланг и тыл со стороны турок, действовавших по южную сторону Понтийского Тавра; поэтому для обеспечения своего левого фланга при наступлении к Трапезунду генерал Ляхов выдвинул туда Михайловскую ополченскую бригаду генерала Слюсаренко, развернув ее фронтом на юг в сторону Понтийского Тавра и под прямым углом к фронту наступления всего Приморского отряда.
К 31‑му марта была закончена перегруппировка и ознакомление вновь прибывших частей с позицией противника и подступами к ней, и на 1 ‑е апреля была назначена решительная атака турок.
Ко времени перехода в наступление Приморского отряда к району Хамурканаи Сюрмене подошли броненосцы «Ростислав» и «Св. Пантелеймон» с несколькими миноносцами, которые приняли участие в этом бою, содействуя артиллерийским огнем наступление крайнего правого фланга правого боевого участка, а именно 5‑го Кавказского пограничного пешего полка, при его продвижении вдоль побережья.
Наиболее тяжелая задача предстояла левому боевому участку, где наносился главный удар.
Для облегчения атаки генерал Гулыга в ночь с 31‑го марта на 1 ‑е апреля двинул вперед команды разведчиков и по одной сотне от каждого батальона с целью оттеснить сторожевое охранение противника от самой реки и облегчить переход остальных войск через нее.
Еще до рассвета разведчики, поддержанные передовыми сотнями, спустились к реке и начали под огнем противника переправляться через р. Карадере.
В районе наступления 2‑го и 5‑го батальонов 1‑й Кубанской пластунской бригады оказались мосты; но мост, бывший на пути наступления 5‑го Кубанского пластунского батальона, турки успели уничтожить, а при попытке турок взорвать мост, находившийся на пути наступления 2‑го Кубанского пластунского батальона, сами подрывавшие мост турки погибли частью от произведенного ими взрыва, лишь слабо повредившего мост, частью от огня пластунов и стрелков.
3‑й и 5‑й Кубанские пластунские батальоны переправились по мостам, устроенным саперами из веревок.
С рассветом двинулись в атаку все части боевого участка генерала Гулыги, левым флангом совершая обход турецких позиций, и, несмотря на очень сильное сопротивление противника, опрокинув турок, быстро подошли, почти вплотную, к турецким окопам.
Уже около 8 час. 30 мин. утра части генерала Гулыги овладели высотой Келин‑кая, а в 10 час. 45 мин. утра 19‑й Туркестанский стр. полк совместно с 2‑м Кубанским пластунским батальоном блестящим ударом в штыки выбил противника из сильно укрепленной высоты Ахудаги.
На правом фланге Приморского отряда части правого боевого участка генерала Краснопевцева оставались на месте до полудня, пока решался результат атаки и обход частей левого боевого участка, а затем производилась артиллерийская подготовка сухопутной и судовой артиллерии. С 11‑ти часов дня начался интенсивный обстрел судовой артиллерии крупного калибра во фланг и тыл турок в прибрежном районе, а после полудня двинулись в атаку части правого боевого участка. Благодаря тому, что уже к 11‑ти часам дня части левого боевого участка овладели позициями турок с тактическим ключом ее и стали угрожать со стороны гор левому флангу турецкого расположения, а также под влиянием эффекта прекрасной стрельбы крупнокалиберной судовой артиллерии в прибрежном районе, турки перед фронтом правого боевого участка генерала Краснопевцева быстро сдали свои позиции и начали отступать.
До вечера части Приморского отряда, везде опрокинув турок, овладели всей позицией их на левом берегу р. Карадере, а к вечеру подошли к р. Янук‑дараси.
2‑го апреля части Приморского отряда с боем форсировали эту реку, имея все время несколько уступом впереди части генерала Гулыги, которые этим создавали угрозу правому флангу турок. В течение дня на берегу Черного моря было занято с. Арсен‑келеси.
3‑го апреля, продолжая настойчивое преследование противника, части Приморского отряда овладели всем гребнем к западу от р. Килафка‑дараси и высотой 1447, а на побережье – с. Дрена (в 10 верстах от г. Трапезунда).
Оба корабля 2‑го апреля весь день и 3‑го апреля утром оказывали огнем судовой артиллерии содействие продвижению наших частей на прибрежном участке, но, израсходовав весь свой боевой запас, около полудня 3‑го апреля ушли в Севастополь.
4‑го апреля войска, несколько расстроившиеся и перемешавшиеся при быстром преследовании, приостановились для приведения себя в порядок, а 5‑го апреля 1916 г. заняли спешно оставленный турками г. Трапезунд и вышли на линию шоссе Трапезунд – Гюмиш‑хана. Противник не пытался удерживать Трапезунда и спешил только увести свои войска из‑под ударов энергично преследовавшего Приморского отряда.
Генерал Ляхов направил почти все свои войска в обход г. Трапезунда с юга, не желая, чтобы большая часть их растворилась среди большого города. Только 23 батальона были двинуты им в самый город, где установили и поддерживали в первые дни в нем порядок.
6‑го апреля 19‑й Туркестанский стр. полк с боем овладел г. Дживизликом на шоссе Трапезунд – Гюмиш‑хана, в 20–25 верстах к юго‑западу от Трапезунда.
Части Приморского отряда продвинулись на запад к Платане, а на юг – заняли линию Дживизлик – с. Кумушкихани – г. Мадур‑даги – с. Анзерт, через последний войдя в связь с батальонами 3‑й Кубанской пластунской бригады, бывшей на правом фланге 2‑го Туркестанского корпуса и занимавшей позиции от р. Чорох у с. Бахси до хр. Кырклар в районе с. Хорсор.
Здесь войска Приморского отряда были приостановлены.
Командующий армией, получив донесение о разгроме турок на р. Карадере и преследовании их частями Приморского отряда и уверенный, что этим боем решена участь Трапезунда, немедленно выехал на одном из миноносцев из Батума к Трапезунду, к которому и подошел утром 5‑го апреля одновременно с передовыми частями Приморского отряда, с которыми и вступил в город Трапезунд, сопровождаемый генералом Ляховым.
Большая часть турецкого населения оставила город, но все греки, составлявшие значительную часть населения города, и армяне, во главе с митрополитом и многочисленным духовенством, вышли навстречу командующему Кавказской армией. Забрасываемый цветами, под шумные выражения восторга греческого и армянского населения, генерал Юденич, сопровождаемый генералами Томиловым и Ляховым и полковниками Масловским и Драценко, направился по узким улицам города пешком в православный греческий собор, где греческий митрополит в сослужении двенадцати священников совершил молебствие о здравии Государя Императора, о даровании окончательной победы русским войскам и освобождении христианского населения из‑под турецкого владычества.
Приняв в городском доме почетных жителей города, а затем дав необходимые указания генералу Ляхову, командующий Кавказской армией с чинами штаба, его сопровождавшими, отбыл в Батум и далее в Сарыкамыш, где находился его штаб.
Операция была закончена.
После методического наступления Приморского отряда и продолжительных в течение месяца боев, мы овладели 5‑го апреля 1916 года г. Трапезундом.
Этой частной операцией в наши руки перешла промежуточная база 3‑й турецкой армии, и мы прервали кратчайшую и лучшую связь последней с Константинополем через Трапезунд Черным морем.
По существу, овладением крепостью Эрзерум и Трапезундом, выходом к Ванскому озеру и в Мушскую долину, в связи с полным разгромом 3‑й турецкой армии, разгромом, от которого она уже никогда не могла как следует оправиться, – кампания на Кавказском фронте была закончена.
Все главнейшие цели, которые могли быть поставлены Кавказской армии, по ее силам и возможностям были достигнуты.
Основная задача Кавказской армии по обеспечению Закавказья от вторжения противника была решена в полной мере положительно.
Наше продвижение далеко вглубь территории противника, овладение оплотом турецкого владычества в Анатолии и естественной базой для всех активных операций их в сторону Кавказа, крепостью Эрзерум, обеспечение этого владения занятием Трапезода и перерывом пути Трапезунд – Эрзерум, полный разгром 3‑й турецкой армии, – все это делало положение наше на Кавказском фронте прочным, а возможность вторжения турок в Закавказье – невероятной.
Положение самой Кавказской армии в стратегическом отношении стало выгодным.
Боевые действия на фронте Кавказской армии в течение марта и апреля 1916 г.
По овладении кр. Эрзерумом, в то время, когда происходили наступательные бои на нашем правом фланге, закончившиеся занятием Трапезунда, на главном Эрзинджанском направлении, несмотря на окончание операции и приостановку наступления армии, бои еще долгое время продолжались, достигая иногда сравнительно большого напряжения.
В связи с наступлением Приморского отряда генерала Ляхова к Трапезунду, по приказанию командующего Кавказской армией, части 2‑го Туркестанского корпуса в конце марта и начале апреля вели демонстративное наступление, особенно энергичное 3‑й Кубанской пластунской бригадой, бывщей на правом фланге корпуса, – чтобы отвлечь на себя внимание турок и не позволить им делать переброски в сторону Трапезунда.
Кроме этих атак, вызванных задачей содействия Приморскому отряду, на всем фронте армии целью боевой деятельности наших войск в этот период было стремление занять выгодные для обороны рубежи; турки же, к которым вскоре начали подходить подкрепления из района Галлиполи, начали проявлять активность, производя, почти непрерывно атаки наших войск, утомленных упорными боями длительной операции.
Части 1‑го Кавказского корпуса, а именно 1‑я бригада 39‑й пех. дивизии, в составе 153‑го пех. Бакинского и 154‑го пех. Дербентского полков в непрерывных боях, отбрасывая противника, 2‑го марта овладели г. Мамахатуном, в 90 верстах к западу от Эрзерума, захватив 5 орудий и взяв в плен 44 офицера и 770 аскеров. Этим продвижением образовался в центре армии выступ, на который и вели турки постоянные атаки в течение марта и апреля.
После двадцатых чисел марта турки, с прибывшими к ним свежими частями, атаковали наши войска в районе Мамахатуна. В течение шести дней они вели непрерывные атаки на центр нашей армии и 30‑го марта были отброшены с большим уроном назад. В первых числах апреля турки возобновили атаки 1‑го Кавказского корпуса более значительными силами. Произошли многодневные бои. Части 2‑го Туркестанского корпуса для содействия 1‑му Кавказскому корпусу и привлечения внимания на себя сами перешли в наступление и до 8 апреля вели атаки турок. И противник на всем фронте обоих наших корпусов был отброшен.
С 12‑го по 14‑е апреля турки вновь атаковали части 1‑го Кавказского корпуса, но безрезультатно. Наконец, в конце апреля 1916 г. турки, сделав уже достаточно большое сосредоточение против 1‑го Кавказского корпуса, атаковали снова наши войска, в некоторых местах даже несколько потеснив их.
В этот же период на Кигийском направлении происходят мелкие столкновения между нашей прикрывающей промежуток конницей, поддержанной пехотой, и небольшими частями турок.
Везде наши передовые части продвинулись вперед.
На фронте 4‑го Кавказского корпуса, по овладении частями его Мушской долиной и Битлисом, происходят также мелкие столкновения, благоприятные для нас, а в районе Битлиса более серьезное столкновение между частями корпуса и вновь прибывшей на Кавказский фронт из района Галлиполи 8‑й пех. дивизией 16‑го корпуса.
После многодневных упорных боев турецкая дивизия была разбита в районе Битлиса, отброшена к югу, и наши части преследовали ее в направлении Стерта в течение первых дней апреля.
В связи с общим неблагоприятным для англичан положением в Месопотамии, где значительный их отряд генерала Таусенда был окружен турками у Кут‑эль‑Амары, – положением, вызвавшим по настоянию англичан, взывавших о помощи, движение экспедиционного корпуса генерала Баратова к Керманшаху и далее к Ханекину, – было приказано и Азербайджан‑Ванскому отряду, подготовившись к операции, произвести наступление в Моссульском направлении.
Наступление частей Азербайджан‑Ванского отряда было произведено двумя колоннами:
1) Урмийского отряда генерала Левандовского в составе 3‑й Забайкальской каз. бригады (3‑й Верхне‑Удинский и 2‑й Аргунский каз. полки и 2‑я Забайкальская каз. батарея), двух (терских) батальонов 4‑й Кубанской пластунской бригады, Пермской ополченческой дружины и команды разведчиков из горных несториан под начальством Ага‑Петроса (нештатного драгомана нашего консульства в Урмии).
2) Соуч‑Булагского отряда генерала Рыбалченко в составе 1‑го Полтавского и 3‑го Кубанского каз. полков 4‑й Кавказской каз. дивизии, 1‑го Кавказского конного пограничного полка, 4‑й армянской дружины Керри и пограничной горной батареи.
В апреле 1916 г., как только снега, покрывавшие пограничные с Турцией перевалы, начали подтаивать, повел наступление из района Урмии Урмийский отряд генерала Левандовского по трем путям: а) из Дешта через с. Джерма – Биткар – Деча Реш, б) через перевал Гирдык на с. Халяна – Бенарве – Нерп, в) через Бенар – перевал Келешин (Мергеверский).
Следовавшие по ним части, легко преодолевая сопротивление быстро отступавшего противника, по преимуществу курдов, сосредоточились в с. Нерп.
Вслед за Урмийским отрядом начал свое успешное наступление от Соуч‑Булага на Равендуз Соуч‑Булагский отряд генерала Рыбалченко, и 30 апреля части его с боем ворвались в г. Равендуз, в 45 переходах от Моссула.
В мае и июне турки производили несколько атак с целью обратно овладеть Равендузом, но безуспешно.
Отряд генерала Рыбалченко оставался в Равендузе до июля 1916 г., когда под давлением сосредоточившихся превосходных сил турок принужден был с боями постепенно отойти за государственную границу с Персией.
Мероприятия к дальнейшему усилению Кавказской армии путем формирований и прибытия на Кавказ новых частей; Перегруппировка войск.
Крупные успехи Кавказской армии, ее большое продвижение далеко вглубь территории Турции, еще большее удлинение громадного фронта армии, необходимость ожидать со стороны главного турецкого командования новых чрезвычайных усилий в направлении Кавказского фронта и, как следствие всего этого, естественное расширение задач Кавказской армии, – требовали нового усиления Кавказской действующей армии.
Отчасти это было достигнуто присылкой на Кавказ, распоряжением Ставки Верховного Главнокомандующего, новых частей, но еще в большей степени оно было выполнено собственными усилиями с помощью мероприятий, принимавшихся Кавказским командованием с прежней энергией.
Еще с конца 1915 г. начавшая формирование 5‑я Кавказская стр. дивизия к самому началу лета 1916 г. закончила его, была притянута к Эрзеруму и включена в состав армейского резерва.
Как кадры для формирования частей этой дивизии были использованы многочисленные местные команды Закавказских местных бригад, разбросанные по укреплениям Дагестана и Чечни (Гуниб, Хунзах, Ботлих, Ведено и т.д.), а затем полки пополнены из запасных батальонов, имевших большое количество людей. Местные же команды были заменены ополченцами.
Вскоре после Эрзерумской операции две ополченские бригады, принимавшие участие в боевых действиях этой операции, – 2‑я Кавказская и 33‑я ополченские бригады, – были переименованы в стрелковые бригады с батальонами вместо дружин, при этом 2‑я Кавказская ополченская бригада получила наименование 1‑й Закавказской стр. бригады, а 33‑я ополченская бригада – 2‑й Закавказской стр. бригады.
Это послужило лишь этапом в дальнейшем преобразовании этих обстрелянных бригад, и осенью того же года, по окончании Мамахатунского сражения и занятии Эрзинджана, 1‑я и 2‑я Закавказские стр. бригады были переформированы в 6‑ю Кавказскую стр. дивизию.
1‑я Закавказская стр. бригада (бывшая 2‑я Кавказская ополченская бригада) образовала 1‑ю бригаду 6‑й Кавказской стр. дивизии, причем 542, 545 и 566‑я дружины (батальоны) пошли на формирование 21‑го Кавказского стр. полка, а 583, 588 и 589‑я дружины (батальоны) пошли на образование 22‑го Кавказского стр. полка.
2‑я Закавказская стр. бригада (бывшая 33‑я ополченская бригада) образовала 2‑ю бригаду этой же дивизии, причем 193, 194 и 195‑я дружины (батальоны) пошли на формирование 23‑го Кавказского стр. полка, а 196, 197 и 198‑я дружины (батальоны) образовали 24‑й Кавказский стр. полк.
Наконец, летом 1916 г. было сделано распоряжение о сформировании 7‑й Кавказской стр. дивизии в составе 25, 26, 27 и 28‑го Кавказских стр. полков.
Для формирования были использованы 1‑я Кавказская и 49‑я ополченские бригады.
Это было последнее формирование. За недостатком кадров сильно чувствовалась трудность новых формирований. Формирование дивизии в районе Сарыкамыш – Каракурт шло чрезвычайно медленно. Пополнение прибывало в моральном отношении плохого качества.
Формирование этой дивизии закончилось к зиме 1916 г., и дивизия числилась в резерве армии, но боевая ценность ее была ничтожна.
26‑го февраля 1917 г. в трех полках этой дивизии произошли беспорядки, сопровождавшиеся ограблением полковых денежных ящиков, правда, быстро ликвидированные.
В апреле 1916 г. было приступлено к формированию 1‑го и 2‑го Карсских крепостных пехотных полков из двух дружин ополчения, недавно прибывших из Ростова; 2‑й Карсский крепостной пехотный полк был сформирован из 173‑й пеш. Донской дружины. Оба полка при этом формировании получили людей из запасных батальонов, а офицеров – из всех полков 2‑го Туркестанского корпуса; кроме того, младших офицеров – из школ прапорщиков. Первоначально полки были сформированы в трехбатальонном составе; в июне они закончили формирование, вскоре были отправлены на фронт и в самом начале пребывания на фронте были развернуты в четырехбатальонный состав.
В первой половине этого же года Грузинский стр. батальон, входивший в состав Азербайджан‑Ванского отряда, был развернут в Грузинский стр. полк четырехбатальонного состава.
Ввиду выяснившейся на практике малополезности армянских добровольческих дружин, летом 1916 г. все они были переформированы в стрелковые батальоны нормальной организации; во главе каждого из них был поставлен штаб‑офицер, взятый из действующих частей Кавказской армии, но армянской национальности, и кроме того, в состав каждого батальона были назначены по несколько младших офицеров‑армян. Эти батальоны получили нумерацию от 1‑го до 6‑го включительно. Один из них оставался в составе 1‑го Кавказского корпуса, другой – в 4‑м Кавказском корпусе, а все остальные – в составе Азербайджан‑Ванского отряда.
После Эрзерумской операции, вернее, с лета 1916 г. отдельные батареи, сформированные в различное время, были сведены в соответствующие дивизионы. Так были созданы: 5‑й Кавказский стр. арт. дивизион из трех горных батарей (24 горн, ор.) при 5‑й Кавказской стр. дивизии, Кавказский пограничный арт. дивизион (24 горн. ор.). 4‑й и 5‑й Кавказские морт. арт. дивизионы для 4‑го и 5‑го Кавказских корпусов. 4‑й Кавказский стр. арт. дивизион, в составе трех легких и одной горной батарей, был развернут в 4‑ю Кавказскую арт. бригаду под командой полковника кн. Вачиадзе; при этом легкие батареи образовали 1‑й дивизион бригады; горная батарея подполковника Окинчеца была изъята из дивизиона и отправлена в Азербайджан‑Ванский отряд, где вошла в состав Кавказского пограничного горн. арт. дивизиона; а 2‑й горный дивизион 4‑й Кавказской арт. бригады составил 2‑й горный дивизион 20‑й арт. бригады.
В этот же период усиленно производились формирования саперных частей в соответствии с имевшимися тогда на фронте Кавказскими корпусами.
Уже в мае 1916 г., вскоре после прибытия на Кавказ 5‑го Кавказского корпуса, не имевшего в своем составе саперного батальона, был сформирован 5‑й Кавказский саперный батальон в составе сначала трех рот, а вскоре и четырех. Для формирования этого батальона были выделены из Михайловского крепостного саперного батальона 2‑я и 3‑я роты, а для третьей роты – необходимые кадры офицеров и солдат из остальных рот батальона.
Михайловский крепостной саперный батальон, в июне 1916 г. возвращенный в Батум, тотчас же по прибытии туда снова сформировал 2‑ю и 3‑ю роты, взамен выделенных на формирование 5‑го Кавказского саперного батальона.
Летом же этого года при Михайловском крепостном саперном батальоне формировался 8‑й Кавказский саперный батальон для 1‑го Кавказского кавалерийского корпуса в Персии, и первый дал для этого второму необходимые кадры.
Также как 5‑й и 8‑й Кавказские саперные батальоны, в течение того же 1916 г. были сформированы 4, 6 и 7‑й Кавказские саперные батальоны. Для формирования были использованы все бывшие до того случайные инженерные образования в виде отдельных саперных рот и ополченских саперных полурот.
Необходимые же пополнения ко всем этим инженерным формированиям брались из Кавказского запасного саперного батальона, расположенного во Владикавказе.
В сентябре 1916 г., когда по условиям обстановки против вновь появившейся 2‑й турецкой армии на Харпуском направлении было сосредоточено более двух пехотных дивизий, все войска, сосредоточившиеся на этом участке фронта армии, между 1‑ми 4‑м Кавказскими корпусами, были сведены в 6‑й Кавказский корпус, во главе которого был поставлен генерал‑лейтенант Абациев и управление которого тогда же было сформировано.
Наконец, когда экспедиционный корпус генерала Баратова, до того не имевший штатной корпусной организации, был переименован 12‑го июня 1916 г. в 1‑й Кавказский кавалерийский корпус, то вскоре после того Азербайджан‑Ванский отряд был также переименован во 2‑й Кавказский кавалерийский корпус с управлением по нормальному штату кавалерийского корпуса.
Этот последний корпус, в сентябре того же 1916 г., по сформировании 6‑го Кавказского корпуса, был переименован в 7‑й Кавказский корпус.
Вот в основных чертах та работа по формированию, которая производилась со времени окончания Эрзерумской операции в течение 1916 года.
Из краткого изложения этих формирований можно усмотреть две преследовавшиеся цели: создание новых частей (по преимуществу пехоты) и внесение систематизации в уже произведенные в разное время формирования, сведением мелких частей в соответствующие крупным тактическим единицам части нормальной организации.
Эти новые формирования дали новое приращение сил Кавказской действующей армии, но только отчасти, так как часть созданных полков была образована за счет уничтожения соответствующего числа дружин двух ополченских бригад, бывших до того в составе действующей армии в качестве боевой силы.
И, таким образом, если путем новых формирований на месте силы армии были увеличены: к июню 1916 г. – на 25 батальонов, к концу этого же года – еще на 32 батальона, а всего в течение 1916 г. – на 57 батальонов пехоты, то в то же время из состава армии были изъяты две ополченские бригады силой в 13 дружин.
Как указывалось в начале этой главы, усиление Кавказской действующей армии происходило также и путем прибытия на Кавказский фронт свежих частей, присылавшихся распоряжением Ставки Верховного Главнокомандующего.
После овладения нами Трапезундом и выдвижения наших частей к югу и западу от него, протяжение нашего фронта значительно увеличилось и Ставка сделала распоряжение о направлении на Кавказ на усиление ее армии 5‑го Кавказского корпуса. Корпус этот был составлен из второочередных дивизий: 123‑й и 127‑й с полками трехбатальонного состава и с неполного состава артиллерийскими бригадами, и прежнего штаба 5‑го Кавказского корпуса. Впоследствии, уже по прибытии на Кавказ, распоряжением Кавказского командования, полки обеих дивизий были развернуты в четырехбатальонные.
Корпус решено было перебросить в район Трапезунда и на него возложить обеспечение и задачи на этом направлении.
В начале апреля, тотчас же по овладении нами Трапезундом, Ставкой было сделано распоряжение о сосредоточении 123‑й и 127‑й пех. дивизий к Мариуполю, откуда части корпуса должны были быть перевезены морем.
Переброска корпуса морем была произведена распоряжением штаба Черноморского флота, выполнена транспортной флотилией Черного моря в два приема и сама перевозка обеспечена всеми силами Черноморского флота.
Посадка войск на транспорты производилась в Мариуполе, куда были сосредоточены до 40 транспортов.
Местом высадки штабом флота была выбрана бухта, у с. Коваты, в верстах 810 к востоку от Трапезунда. Переброска корпуса была произведена по дивизии. Погрузка первой дивизии с ее артиллерией была начата около середины апреля, и тотчас же по окончании посадки транспортная флотилия под начальством и руководством начальника транспортной флотилии вице‑адмирала Хоменко направилась к Керченскому проливу. Особенно трудным было прохождение этой громадной флотилии через минное заграждение Керченского пролива, вследствие густого тумана, но по указаниям вице‑адмирала Хоменко пролив был пройден в полном порядке. В море от Керчи до бухты Ковата отряд транспортов охраняли миноносцы 3‑го дивизиона («Лейтенант Шестаков», «Капитан‑лейтенант Баранов», «Капитан‑лейтенант Сакен» и «Лейтенант Зацаренный»), и гидропланы, непрерывно производившие разведку впереди и на флангах. В открытом море держался весь Черноморский флот, служа завесой со стороны Босфора.
16‑го апреля утром транспортная флотилия благополучно подошла к Ковате, и в 7 часов утра была начата высадка войск. Высадка производилась с помощью специально для этого приспособленных самоходов (эльпидифоров) – плоско сидящих судов, поднимавших одновременно батальон с его обозом или батарею с ее лошадьми и обозом, – подходивших вплотную к берегу и выбрасывавших на носу мостовое приспособление, по которому разгрузка людей, лошадей и грузов производилась чрезвычайно быстро. К 4 часам дня выгрузка в Ковате была закончена. Во время выгрузки заградительных сетей от подлодок не ставилось, а охрана производилась миноносцами и гидропланами.
Таким же порядком была произведена перевозка из Мариуполя и выгрузка в бухте Коваты, совершенная 9‑го мая, и второй дивизии 5‑го Кавказского корпуса.
Всего было перевезено около 22 тысяч людей и 67 тысяч лошадей с артиллерией корпуса.
В течение всей переброски частей 5‑го Кавказского корпуса не было ни одного несчастного случая.
Дивизии 5‑го Кавказского корпуса, снабженные вьюками, вместо привезенного с собой колесного обоза, с начала мая по мере прибытия выдвигались на позиции от Черного моря до шоссе Трапезунд – Гюмиш‑хана, включительно. Отряд генерала Ляхова был расформирован, части этого отряда вошли, большею частью временно, в состав 5‑го Кавказского корпуса и, сосредоточившись на левом фланге корпуса, заняли позиции от Трапезундского шоссе вдоль Понтийского Тавра на восток до с. Хорсор. Руководство действиями в районе бывшего Приморского отряда перешло к командиру 5‑го Кавказского корпуса.
Кроме этой крупной присылки войск на усиление Кавказской армии в течение года распоряжением Ставки Верховного Главнокомандующего были присланы лишь незначительные части, по преимуществу в виде небольших артиллерийских соединений. Так, к началу лета 1918 г. на Кавказ был прислан 3‑й горный дивизион 10‑й Сибирской артиллерийской бригады, который был включен в состав 5‑го Кавказского корпуса. Тогда же прибыл 41‑й мортирный дивизион и также включен в состав 5‑го Кавказского корпуса.
В начале июня 1916 г. прибыли 29‑й и 49‑й броневые автомобильные отделения, причем первое было направлено в состав 5‑го Кавказского корпуса, а второе – оставлено в армейском резерве. Летом прибыл английский броневой отряд, направленный в состав Азербайджан‑Ванского отряда, перевезен через Урмийское озеро, расположен в Гейдер‑Абаде, но в военных действиях так и не принял участия.
Уже осенью в состав Кавказской армии были включены вновь сформированные в Туркестане 9‑я и 10‑я Туркестанские стр. бригады, по четыре полка двухбатальонного состава. 9‑я Туркестанская стр. бригада вошла в состав 1‑го Кавказского кавалерийского корпуса генерала Баратова, а 10‑я Туркестанская стр. бригада – в состав Хамаданского отряда, расположенного в северо‑восточной Персии, к югу от Закаспийской области, который к этому времени, для объединения всех усилий для борьбы с панисламистской пропагандой, был подчинен кавказскому Главнокомандующему. Задача этого отряда была бороться с проникновением турецкой пропаганды через Северо‑восточную Персию в Туркестан и Афганистан.
Эти две бригады, включенные в состав Кавказской действующей армии поздно: при этом одна – вошедшая в состав крайнего левофлангового корпуса в Персии, а другая – по существу, оставшаяся вне Кавказского театра военных действий, не увеличили собой количество войск этой армии; а последняя из них, 10‑я Турк. стр. бригада, потому и не показана в составе Кавказской действующей армии.
По окончании Эрзерумской операции, пока происходили указанные выше боевые столкновения на фронте армии, не носившие характера решительного, командующий Кавказской армией генерал Юденич произвел некоторую перегруппировку войск с двоякою целью: и образования достаточного маневренного армейского резерва, и восстановления нормальной войсковой организации, естественно нарушенной длительной, серьезной операцией.
Прежде всего, сейчас же по окончании операции, в феврале 1916 г., снова берется в армейский резерв 4‑я Кавказская стр. дивизия и оттягивается в район Сарыкамыша. бо ‑я пех. дивизия возвращается в состав 4‑го Кавказского корпуса, кроме 263‑го пех. Гунибского полка, задержанного до июля в резерве армии, но тогда тоже возвращенного.
Изъятая из состава 2‑го Туркестанского корпуса на время Эрзерумской операции Сибирская каз. бригада с ее батареей возвращается к своему корпусу, а приданные на время отсутствия сибиряков во 2‑й Туркестанский корпус 1‑й Кавказский и 3‑й Екатеринодарский каз. полки тогда же были возвращены к своей 5‑й Кавказской каз. дивизии в 1‑м Кавказском корпусе.
По сосредоточении в мае 1916 г. на крайнем нашем правом фланге всего 5‑го Кавказского корпуса и принятия им на себя задач на участке от Черного моря до Понтийского Тавра в состав его направлены в качестве корпусной конницы 3‑й Кавказский каз. полк, бывший в составе 1‑го Кавказского корпуса, вне дивизионного соединения, и 55‑й Донской каз. полк из состава 5‑й Кавказской каз. дивизии тоже 1‑го Кавказского корпуса. С прибытием их сотня 3‑го Лабинского каз. полка, бывшая с самого начала войны в составе Приморского отряда в отделе от своего полка, была возвращена к своему полку, находившемуся при штабе армии.
В июле, по сформировании для 5‑го Кавказского корпуса 5‑го Кавказского саперного батальона, была возвращена к своему батальону одна рота 1‑го Кавказского саперного батальона, ушедшая в начале 1915 г. на западный фронт с частями 5‑го Кавк. корпуса и вернувшаяся с западного фронта с пластунами.
В мае из Азербайджан‑Ванского отряда были переброшены в армейский резерв 1‑й и 2‑й Терские пластунские батальоны, временно задержанные в составе этого отряда.
По включении в апреле в состав армейского резерва только что закончившей формирование 5‑й Кавказской стр. дивизии и, по окончании формирования, 1‑го и 2‑го Карсских крепостных пехотных полков, указанной перегруппировкой в армейском резерве должно было сосредоточиться: 50 бат. пехоты, 23 сотни и 72 орудия. Но вследствие накопления перед фронтом 1‑го Кавказского корпуса значительных сил противника из армейского резерва были направлены на усиление его: в конце апреля – 4‑я Кубанская пластунская бригада в составе четырех Кубанских пластунских батальонов, в мае месяце – два Терских пластунских батальона этой бригады, тотчас же по их прибытии из Азербайджан‑Ванского отряда, затем – 263‑й пех. Гунибский полк и, наконец, – 15‑й Кавказский стр. полк 4‑й Кавказской стр. дивизии.
20‑го июня, в связи с прорывом турок между 5‑м Кавказским и 2‑м Туркестанским корпусами и проникновением передовых частей турок в сторону Офа, Трапезундский укрепленный район, радиусом в 25 верст, дабы дать большую самостоятельность начальнику его, был выделен из ведения командира 5‑го Кавказского корпуса, и начальнику этого района генералу Шварцу были предоставлены права генерал‑губернатора. В соответствии с таким мероприятием, тогда же был направлен в распоряжение начальника Трапезундского укрепленного района из Карса только что сформированный 1‑й Карсский крепостной пехотный полк для службы охраны города и района; полк прибыл в Трапезунд 29‑го июня 1916 г.
Вскоре после этого, в середине июля, из состава армейского резерва был направлен в Азербайджан‑Ванский отряд 2‑й Карсский крепостной пехотный полк. По прибытии его по железной дороге в Джульфу, он не был там высажен, а перевезен без перегрузки по Тавризской железной дороге до Сафьяна и далее по новой ветке ее к Урмийскому озеру у пристани Шериф‑хане. Оттуда, немедленно посаженный на суда Урмийской военной флотилии, он был переброшен на Моссульское направление, для чего перевезен озером с северо‑восточного угла озера к юго‑западному углу его у пристани Гейдер‑Абад, где и высажен; а 27‑го июля полк уже принял участие в наступлении отряда генерала Левандовского от Урмии на Ушнуэ.
Посылка 2‑го Карсского крепостного пехотного полка была вынуждена сосредоточением турками более значительных сил на Моссульском направлении против частей Азербайджан‑Ванского отряда в Равендузе и переходом турок в наступление, заставившее наш небольшой отряд в Равендузе отойти в июле в пределы Персидского Азербайджана. Начальник Азербайджан‑Ванского отряда генерал Чернозубов, незадолго до того отправив на главное Эрзинджанское направление в резерв армии 4‑ю Кубанскую пластунскую бригаду, не имел свободных сил для противодействия этому турецкому наступлению и просил поддержки, которая и была ему оказана усилением его 2‑м Карсским крепостным пехотным полком.
Остальные же части армейского резерва постепенно приняли участие в начавшемся сражении с 3‑й турецкой армией, а затем – со 2‑й.
Меры к прочному владению Эрзерумом и мероприятия по овладению Трапезундом.
Оценивая все важное значение владения Эрзерумом для дальнейшего хода борьбы с Турцией, командующий Кавказской армией тотчас же по овладении нами этой крепостью делает ряд распоряжений по созданию сильной обороны этого политического и стратегического центра против турок, фронтом на запад.
Позиция Деве‑Бойну, расположенная к востоку от Эрзерума, теряла значение оборонительной преграды к последнему.
Поэтому оборону всего района в сторону запада против турок надо было вновь создавать, используя Деве‑Бойну лишь как тыловую позицию, прикрывающую Пассинскую долину.
Распоряжением командующего Кавказской армией, немедленно по занятии Эрзерума, была создана комиссия в составе военных инженеров, представителей полевой артиллерии, одного офицера Карсской крепостной артиллерии и Генерального штаба, под председательством военного инженера генерал‑майора Голицына с задачей разработать на месте проект укрепления позиции впереди Эрзерума фронтом на запад.
Работы этой комиссии велись с полной энергией, в короткое время были закончены, и заключения комиссии по созданию обороны в виде проекта оборонительной позиции с приложением письменного доклада были представлены командующему армией и, по утверждении им, начали приводиться в исполнение.
Этот проект оборонительной позиции использовал: отроги Гяур‑дага, примыкающие с севера к Эрзерумской долине, и северо‑западные отроги хребта Палантекен для вынесения линии обороны к западу от Эрзерума, а массивы Думлу‑дага и Палантекена – для обеспечения флангов создаваемой оборонительной позиции от глубоких обходов ее. Гребень Деве‑Бойну рассматривался лишь как тыловая позиция.
Производство инженерных работ на позиции было возложено на военного инженера ген. Голицына, в помощь которому для выполнения работ были даны и соответствующее число инженеров – производителей работ и необходимая рабочая сила.
Одновременно с назначением комиссии по выработке предположений о создании инженерной обороны Эрзерумского района, командующий армией поручил начальнику артиллерии Карсской крепости генерал‑майору Вадину выяснить количество и качество захваченной при овладении Эрзерумом турецкой артиллерии, выделить из числа ее орудия, которые могли бы быть нами использованы, привести в порядок арсенал и исправить на месте все, что было можно и нужно; ему же было поручено составить соображения как о создании артиллерийской обороны новой позиции, прикрывающей Эрзерум, так и потребной для сего перевозки орудий из Карсской крепости.
В апреле 1916 г., тотчас же по стаянии снегов, начались инженерные работы; они велись с громадной энергией и непрерывно. В соответствии с новыми данными, выяснившимися во время хода работ, последние получили дополнительное развитие на флангах: в районе с. Маханда на юге – для лучшего прикрытия Харпутского направления и в тылу за правым флангом в районе Гурджибогазского прохода – для лучшего обеспечения этого фланга от обхода.
Параллельно с описываемыми инженерными работами генералом Вадиным велись с полной интенсивностью работы по вооружению создаваемой оборонительной позиции.
Из просмотренной им всей захваченной у турок артиллерии были выбраны и включены в состав нового вооружения позиции 65 стальных клиновых пушек 15‑ и 12‑сантиметровых, образца 1877 г., при зарядах из русского бездымного пороха и турецких бомбах.
Затем, в соответствии с указаниями командующего армией, генералом Вадиным было намечено и перевезено в Эрзерум из Карсской крепости 312 орудий следующих категорий:
Пушек 6‑ти дм., весом в 190 пуд. обр. 1877 г. – 52,
Пушек 6‑ти дм., весом в 120 пуд., обр. 1877 г. – 4,
Пушек 42‑х лин., обр. 1877 г. – 4,
Пушек легких – 128,
Пушек конных – 100,
Мортир 6‑ти дм., образца 1883 г. – 24.
К этим орудиям были присоединены уже ранее перевезенные перед штурмом Эрзерума 16 орудий, и, таким образом, на вооружение укрепленной позиции Эрзерума перевезено из Карса всего 328 орудий, а вместе с использованными для вооружения 65‑ю пушками турецкой крепостной артиллерии – пошло 393 орудия.
Для перевозки из Карса в Эрзерум 312 орудий и боевого комплекта к ним было взято от населения Карсской области и Эриванской губернии, в порядке платной реквизиции, – 1000 пар волов с ярмами и погонщиками в два приема: 500 пар волов – 27‑го мая 1916 г. и 500 пар волов – 29‑го мая. Сборный пункт для них был назначен у ст. Сарыкамыш, так как из Карса до Сарыкамыша орудия и боевой комплект были перевезены по железной дороге.
При чрезвычайно плохих путях в сильно гористой местности перевозка тяжелых орудий была затруднительна и сложна, но в течение лета и до сентября вся артиллерия с боевым комплектом была перевезена. Перевозка орудий, платформ и боевых припасов производилась под надзором офицеров и солдат тех батальонов Карсской крепостной артиллерии, которые были предназначены в состав вновь формировавшегося тогда Эрзерумского крепостного артиллерийского полка; эти офицеры и солдаты сопровождали перевозимые орудия и одновременно перемещались к новому месту службы.
В июле 1916 г. штаты Эрзерумского крепостного артиллерийского полка и управления начальника артиллерии укрепленной позиции Эрзерума были утверждены в Ставке начальником штаба Верховного Главнокомандующего и затем Высочайшими приказами назначены: начальником артиллерии укрепленной позиции Эрзерума – генерал Вадин, а командиром Эрзерумского крепостного артиллерийского полка – полковник Короленко.
Полк был трехбатальонный в составе 12 рот, которые для формирования полка были взяты из батальонов Карсской крепостной артиллерии.
При управлении начальника артиллерии были электротехническая, лабораторная и нестроевая роты и мастерские.
Наконец, в конце 1916 г. в Эрзерум прибыла сформированная в Москве из московских мастеровых Эрзерумская крепостная телеграфная рота.
Инженерные работы в главных чертах были закончены к ноябрю 1916 г.: была закончена вся сеть окопов на линии обороны, устроены многочисленные батареи, ходы сообщения, построены землянки для пехоты и артиллерии, повсюду проведены дороги. Начаты были работы по устройству погребов для боевых припасов, но так как скальные работы были довольно сложны, то не могли быть закончены в один строительный сезон; предполагалось их завершить с наступлением весны следующего строительного периода.
Протяжение всей укрепленной позиции было около 60 верст. Линия обороны шла от подошвы возвышенностей у с. Маханда, мимо ее. Гез и Озни на север к западным отрогам Гяур‑дага.
Левый фланг позиции обеспечивался от обхода Палантекенскими фортами и группой возведенных в их районе батарей, а правый фланг – фортом Карапобек и группой батарей, построенных в его районе.
Все турецкие форты, кроме крайних фланговых, были использованы, как хранилища боевых припасов и убежища для гарнизона.
По овладении Трапезундом, как только наши войска несколько продвинулись вперед от него, было решено создать укрепления вокруг Трапезунда для лучшего владения им. С этой задачей, в качестве строителя, в Трапезунд был командирован генерал‑майор Шварц. Но уже в середине мая 1916 г. он был комендантом Трапезунда.
Первоначально, пока Трапезунд находился в районе действия 5‑го Кавказского корпуса, начальник укрепленного района был естественно подчинен командиру этого корпуса, но уже скоро, при дальнейшем продвижении вперед частей корпуса, 20‑го июня Трапезунд с прилегающим к нему районом радиусом в 25 верст был выделен из ведения командира 5‑го Кавказского корпуса, а генералу Шварцу, назначенному начальником Трапезундского укрепленного района, были предоставлены права генерал‑губернатора с включением района в число местностей, подчиненных генерал‑губернатору завоеванных областей в Турции, генералу Пешкову.
В августе, когда выяснилось неудобство подчинения этого района, близко связанного с фронтом Кавказской армии, он был выделен из подчинения генералу Пешкову и вошел в состав прифронтовой полосы.
По ходатайству и проекту ген. Шварца, широко задумавшего работы по созданию вокруг Трапезунда большого обвода крепости, в Трапезунд были направлены значительные технические силы и средства, а для вооружения создававшихся укреплений было назначено 120 крепостных орудий, которые частью уже 6 августа прибыли в Трапезунд; для морской же обороны к этому времени была построена береговая батарея с четырьмя 10‑дюймовыми орудиями.
К осени 1916 г., вследствие сильного продвижения Кавказской действующей армии вглубь территории Турции с местностью чрезвычайно гористой, пересеченной и бездорожной, явилась громаднейшая потребность в проведении и улучшении путей сообщения и связи; эти работы приобретали первенствующее значение; сюда, на проведение и улучшение путей необходимо было направить все главнейшие усилия, максимум технических сил и средств.
К тому же вследствие сильного поражения, нанесенного нашими войсками 3‑й турецкой армии к осени 1916 г., поражения, которое привело ее в полное расстройство, – значение усиленных оборонительных работ вокруг Трапезунда значительно ослабело.
В соответствии с такой обстановкой, в конце августа 1916 г. коменданту Трапезунда было приказано направить из числа находившихся в его распоряжении две строительные дружины и два инженерных отдела на устройство пути связи через Понтийский Тавр между Байбуртом и Офом, куда они и были отправлены 22‑го августа. Кроме того, тогда же генералу Шварцу было сообщено, что делом более важным и спешным, чем создание крепости вокруг Трапезунда, необходимо считать постройку дековильки от Сюрмене через Трапезунд к Платане.
И с этого времени темп и размах оборонительных работ по укреплению Трапезунда несколько ослаб.
Меры по устройству тыла: пути сообщения; транспортные средства; связь; устройство метеорологических станций; постепенное развитие авиации.
В течение всей войны русские войска в своем победном наступлении все более отдалялись от нашей государственной границы и все далее проникали в пределы Турции с местностью чрезвычайно гористой, пересеченной и почти бездорожной в европейском смысле слова.
Кавказскому командованию приходилось уделять много внимания созданию или, по крайней мере, улучшению существующих путей, годных лишь для вьючного движения.
При большом удалении от границы подача снабжения в войска вьючным порядком не могла удовлетворять потребности все возраставшего количества войск, так как при длинных путях вьючные транспорты сами съедали подаваемое продовольствие и обращались в самообслуживающие.
Необходимо было сделать пути годными для колесного движения, а где возможно, проложить железные дороги, хотя бы узкоколейные, и использовать также водные пути.
В соответствии с этими данными обстановки, по требованию командующего Кавказской армией, усиливаются и производятся непрерывно работы по улучшению всех путей, по которым происходит подача предметов снабжения в войсковые части на фронте. От Караургана заканчивается шоссе к Эрзеруму, и постоянные строительные команды работают все время над исправлением полотна этой важнейшей магистрали. После взятия Трапезунда было приступлено к прокладыванию колесной дороги вдоль самого побережья Черного моря от Батума к Трапезунду. Затем, как упомянуто в предыдущей главе, была построена вдоль побережья дековилька, соединяющая Сюрмене, Трапезунд и Платану. Наконец, от Трапезунда к г. Ардаса по существующему шоссе Трапезунд – Эрзерум была также проложена дековилька, причем была использована частью сохранившаяся на этом участке турецкая дековилька.
Узкоколейная железная дорога с паровой тягой, начатая еще в 1915 г. от Сарыкамыша и перед штурмом Эрзерума уже обслуживавшая 1‑й Кавказский корпус на участке от Сарыкамыша до Караургана, была проведена далее к Эрзеруму, и летом 1916 г. она была закончена. С этой поры подача значительного количества предметов снабжения для 1‑го Кавказского и 2‑го Туркестанского корпусов, частей армейского резерва, а затем и 6‑го Кавказского корпуса производится по ней до самого Эрзерума. Работы по дальнейшему ее проведению к Эрзинджану непрерывно продолжаются вслед за наступающими войсками, и к осени этого же года железнодорожный путь почти готов до Мамахатуна (на полпути до Эрзинджана), а разработка полотна для дороги уже ведется далее за мостом через р. Кара‑су.
Также усиленно ведутся работы по постройке узкоколейной железной дороги от ст. Шахтахты, Джульфинской ветки, через Диадин к Каракалисе Алашкертской, начатой осенью 1915 г.
Ввиду недостаточности средств одного Кавказского железнодорожного батальона для обслуживания железнодорожных путей, находящихся в военной эксплуатации, и для работ по проведению новых распоряжением Ставки на Кавказский фронт летом 1916 г. была прислана 3‑я Заамурская железнодорожная бригада в составе 5, 6, 7 и 8‑го Заамурских железнодорожных батальонов и 14‑й железнодорожный батальон (из Европейской России).
8‑й Заамурский железнодорожный батальон был направлен для эксплуатации Эрзерумской железной дороги, а все остальные батальоны 3‑й Заамурской железнодорожной бригады со штабом бригады, а также и 14‑й железнодорожный батальон были поставлены на постройку и эксплуатацию Макинской железной дороги (от Шахтахты к Каракилисе).
Вследствие чрезвычайной трудности снабжения частей 4‑го Кавказского корпуса, действовавших в районе Мушской долины и Битлиса на громадном фронте и при длинных коммуникациях, решено было использовать находившееся за левым флангом корпуса большое Ванское озеро как водный путь, а к северо‑восточном углу его у с. Арнис провести ветку Макинской железной дороги, ведя ее от ст. Баязет.
Ввиду крупных земляных и скальных работ на Макинской железной дороге, сюда были притянуты, кроме указанных железнодорожных батальонов, еще 3, 4 и 5‑й военно‑дорожные отряды, 1‑й рабочий батальон и ополченская саперная полурота.
Движение на участке дороги от ст. Шахтахты до ст. Баязет открылось 15‑го июня 1916 г., а до Каракилисы Алапкертской – 1‑го ноября того же года; южная ветка к Ванскому озеру у с. Арнис до революции была закончена, но эксплуатировалась только до ст. Софали. Протяжение Макинской железной дороги было: от ст. Шахтахты до ст. Баязет – 110 верст, от последней станции до Каракилисы – 104 версты, от ст. Баязет до ст. Софали – 45 верст и от последней до Арниса на Ванском озере – 113 верст.
Ширина колеи Макинской железной дороги была 0,50 саж., т.е. близкая к нормальной. К концу года эта железная дорога начала обслуживать части 4‑го Кавказского корпуса; на Ванском озере было сосредоточено несколько паровых баркасов и барж и с окончанием постройки ветки к Ванскому озеру вопрос снабжения корпуса, в течение всей войны бывший чрезвычайно тяжелым, должен был облегчиться, но вскоре начавшаяся революция прервала работы и не позволила использовать плоды чрезвычайных усилий.
Кроме существовавшего хорошего шоссе Джульфа – Тавриз, еще до войны, по соглашению с персидским правительством, было приступлено к постройке железной дороги от нашей конечной железнодорожной станции Джульфа к Тавризу. Уже в 1913 г. шли полным ходом большие земляные работы и пробивка тоннелей в Дарадизском ущелье. Земляные работы были почти закончены к началу войны, так же как и постройка станций. Оставалось проложить рельсовый путь. С началом войны с Турцией строителем дороги инженером А.И. Трескинским приложены были усилия к скорейшему окончанию постройки ее. К осени 1915 г. дорога была готова, и по ней производилась транспортировка.
Еще в 1915 г., когда наше положение на фронте упрочилось, когда явились предположения о возможности широких наступательных операций в сторону Моссута, а наши войска Азербайджан‑Ванского отряда находились постоянно к западу, юго‑западу и югу от Урмийского озера, имея длинные коммуникации по вьючным дорогам, решено было использовать Урмийское озеро для сокращения длины грунтовых путей и подачи снабжения через него на судах.
С большой энергией и быстротой от ст. Сафьян Тавризской железной дороги была проведена ветка к северо‑восточной оконечности Урмийского озера у с. Шериф‑хане, где была устроена пристань, удобная для посадки войск на суда и нагрузки товаров.
На самом озере была заведена значительная флотилия из паровых баркасов и барж, перевезенных в разобранном виде из России. Вдоль всего побережья озера Урмия, на важнейших в военном отношении направлениях, были устроены пристани для причала судов. Таковых было шесть: 1) основная, при подходе к Урмийскому озеру железной дороги, в северо‑восточном его углу, у с. Шериф‑хане; 2) на северной оконечности озера, у с. Алмысарай (прозванная Евгеньевской); 3) на северо‑западной стороне озера, недалеко от с. Карабаглар, откуда шел кратчайший путь от озера к Дильману, – пристань Петропавловская; 4) на западной стороне озера, южнее устья р. Назлу‑Чапр, откуда шел кратчайший путь к г. Урмия – пристань Гульман‑хане; 5) в юго‑западном углу озера, у с. Гейдар‑Абад, на Равендузском направлении и, наконец, 6) на восточном берегу озера, у с. Даналу.
Под конец года была проложена узкоколейка от пристани Гейдар‑Абад до Кала‑Посова на Моссульском направлении.
Кроме того, в течение всего времени на всем фронте Кавказской армии, на направлениях, по которым происходила подача снабжения в войска, прокладывались колесные пути на замену существующих вьючных, что при работах в местности гористой, каким был весь театр военных действий, требовало громадных усилий.
Для характеристики напряжения и значительности работ, производимых распоряжением командования Кавказской армии, приведу слова бывшего нашего консула в Урмин В.П. Никитина из его неизданных воспоминаний о военных действиях в Азербайджане в 1914–1918 гг.
Говоря о произведенных в течение войны в пределах Персидского Азербайджана работах по проведению путей, он пишет: «В этой сфере была выполнена работа очень крупного масштаба, так как пришлось иметь дело не только с разработкой грунтовой дорожной сети, но и с постройкой железнодорожных линий и с оборудованием судоходства по Урмийскому озеру.
Концессия на постройку Джульфа‑Тавризской жел. дороги была получена перед войной, но к началу ее почти ничего не было сделано… Военные обстоятельства вызвали ускоренные работы, благополучно законченные к осени 1915 г.
Нужно иметь в виду для должной оценки подобного результата, что железнодорожная линия эта проходила через сильно пересеченную местность, с такими перевалами, как Ямской, почему требовалась прокладка тоннелей и т.п. Особое стратегическое значение приобретала ветка, идущая от ст. Сафьян к Урмийскому озеру. На озере находился всего лишь один паровой баркас, с механиком‑немцем, уже упоминавшимся мною Нейманом, и несколько барж слабого тоннажа. Лишь только открыто было железнодорожное движение в Шериф‑хане, главной пристани, соединенной веткой с Сафьяном, – стали доставляться баркасы и баржи, большей частью в разобранном виде, так как иначе их трудно было провезти через тоннели. К концу военных действий на озере была целая флотилия значительного водоизмещения, что в сильной степени облегчало переброску людей и грузов, если принять во внимание, что озеро протягивалось верст на 80 в направлении нашей коммуникационной линии. Посадка и высадка были облегчены постройкой ряда пристаней…
…Прибавьте ко всему этому сотни верст грунтовых дорог, что обозначает не только разработку доброго полутора десятков перевалов, но и постройку мостов и т.д. Начинаясь у Джульфы, или, вернее, у ст. Подгурской, что на персидском берегу Аракса, военно‑дорожная сеть продвинула свои щупальцы далеко на юг, как в пределах Персии (Афан в Оердештском направлении, Тамуга – в Банейском), так и Турции (Урмия – Векарве – Бегирди и Урмия – Делези – Диза Гяверская), причем озеро было охвачено с обеих сторон».
Работы по устройству путей в районе Азербайджан‑Ванского отряда, значительность которых подчеркивает в своих воспоминаниях наш консул в Урмии В.П. Никитин, производились на самом для нас второстепенном направлении, где в течение всей войны, по ходу событий, не предполагалось развить военные действия в крупных размерах, а потому не было и крупного сосредоточения войск. Там же, где решались судьбы кампании, на главном Эрзерумском направлении, в районе 1‑го и 6‑го Кавказских и 2‑го Туркестанского корпусов, и где местность была не менее труднодоступна, – там на работы по улучшению путей было направлено еще более усилий и энергии.
Для работ по исправлению и поддержанию существующих путей и для проведения новых, распоряжением главного начальника снабжений было сформировано семь рабочих дружин с № 25‑го по № 31 включительно, по четыре роты в каждой дружине, и пять военно‑дорожных отрядов №№ 1, 2, 3, 4 и 5, также по четыре роты в отряде.
Они были распределены на всем фронте следующим образом: 25‑я рабочая дружина была на эксплуатации шоссе и дековильки Карс – Мерденек; 26‑я рабочая дружина – в 4‑м Кавказском корпусе; 27‑я рабочая дружина – в районе Азербайджан‑Ванского отряда в Персии; 28‑я рабочая дружина находилась для обслуживания 1‑го Кавказского корпуса; 29‑я рабочая дружина – в составе 2‑го Туркестанского корпуса; 30‑я рабочая дружина работала в районе Азербайджан‑Ванского отряда, за исключением одной роты, которая находилась на постройке Макинской железной дороги; 31‑я рабочая дружина была разбросана: одна рота была на постройке Макинской железной дороги, 1/2 роты находились в Сарыкамыше для поддержания войсковых казарм в Сарыкамыше и окрестностях, 1/2 роты – в Энзели, промежуточной базе экспедиционного корпуса, и две роты – в тылу, в распоряжении окружного управления по квартирному довольствию.
Одна рота 1‑го военно‑дорожного отряда обслуживала 2‑й Туркестанский корпус, одна рота – 1‑й Кавказский корпус, две роты 1‑го и весь 2‑й военно‑дорожный отряд – 4‑й Кавказский корпус, 3‑й и 4‑й военно‑дорожные отряды – на Макинской железной дороге. 5‑й военно‑дорожный отряд, по окончании формирования, был также направлен на постройку Макинской железной дороги.
Кроме того, на всем фронте армии на работах по проведению путей было разбросано восемь рабочих рот и 13 – ополченских.
По мере удлинения коммуникаций являлась все большая потребность в транспортных средствах, которые непрерывно увеличивались приобретением вьючных животных, созданием новых колесных транспортов и заменой подачи предметов снабжения на повозках и вьюках подачей всего необходимого по вновь построенным железным дорогам и с помощью автомобильных рот.
При открытии военных действий, на Кавказе находилась лишь одна Кавказская автомобильная рота, которая, естественно, и была использована на главном Эрзерумском направлении, обслуживая войска, действовавшие в Пассинской долине, а потом базировавшаяся через Эрзерум на Сарыкамыш.
В течение войны, до лета 1916 г., на Кавказ прибыло еще четыре автомобильные роты. Из них одна рота была поставлена также на Эрзерумское направление, так как на этом направлении базировались два корпуса: 1‑й и 6‑й Кавказские; одна рота (4‑я) обслуживала по шоссе от Трапезунда 5‑й Кавказский и 2‑й Туркестанский корпуса; одна рота была направлена в состав 4‑го Кавказского корпуса для обслуживания частей на Мушском и Битлисском направлениях, и, наконец, одна рота направлена через Энзели для обслуживания 1‑го Кавказского кавалерийского корпуса по его длинной коммуникации.
Вопрос о транспортных средствах вообще был чрезвычайно серьезным, особенно на главном Эрзерумском направлении, где было наибольшее сосредоточение войск и где провозоспособность Эрзерумской узкоколейной железной дороги не могла удовлетворить потребности трех корпусов, действовавших на этом направлении. С целью удовлетворительного разрешения этого вопроса, после занятия Трапезунда, как только наши войска продвинулись настолько, что открылся шоссейный путь Трапезунд – Гюмиш‑хана – Эрзинджан, базирование 2‑го Туркестанского корпуса было перенесено с Эрзерумского направления на Трапезундское, для подачи всего необходимого этому корпусу морем из Батума.
На Батуме морем базировался и 5‑й Кавказский корпус; при этом в Офе была устроена промежуточная база 5‑го Кавказского корпуса, а в Платане – 2‑го Туркестанского.
Кроме связи по проволочному телеграфу, к этому времени получила некоторое развитие организация и радиосвязи, бывшей в начале войны в зачаточном состоянии.
В июле 1915 г. имевшиеся в распоряжении Кавказской армии искровые станции образовали следующую сеть в тылу армии: за фронтом 2‑го Туркестанского корпуса были расположены конные станции: № 7 – в Ольгах и № 8 – в Ардагане; за 1‑м Кавказским корпусом: автомобильная – в Медлингерте и конная № 9 – в Сарыкамыше, и кроме того вьючная № 2 – в Хошабе; за фронтом 4‑го Кавказского корпуса имелись: конные, № 3 – в Новониколаевской, № 1 – в Оргове и № 4 – в Санжане; в районе Азербайджан‑Ванского отряда: конные № 6 – в Хое и № 5 – в Гаратюне, и вьючная № 1 – в Гумите; в Александрополе – две конные.
В 1916 г. искровая связь получила дальнейшее развитие. При корпусах находилось корпусное отделение из одной полевой станции, двух вьючных и двух – для подслушивания. Для придания коннице – конные отделения из одной полевой и одной вьючной. И, наконец, при штабе армии – армейское отделение из одной полевой станции, двух автомобильных станций и двух приемных.
Службы радиосвязи были объединены в отдельную радиогруппу, подчиненную генерал‑квартирмейстеру штаба фронта.
Ввиду чрезвычайно гористого характера театра военных действий, высоких гор с большими и продолжительными снежными осадками, горного характера почти всех рек и речек, с сильными разливами, влияние климатических условий на успешный ход операций было значительно. Дабы иметь своевременные наблюдения за состоянием погоды, осадков и связанным с этим разливом рек, весь театр военных действий был покрыт сетью метеорологических станций, число которых к концу 1916 г. доходило до 17‑ти.
А в управлении генерал‑квартирмейстера было образовано метеорологическое отделение для объединения всей этой службы.
Летом 1916 г. кавказская весьма скромная авиация была развернута. Оба Сибирских отряда были переименованы в Кавказские, и было сформировано еще два отряда. Они получили наименование 1, 2, 3 и 4‑го Кавказских авиаотрядов.
Главное ядро авиации было сосредоточено в Эрзеруме при штабе армии; здесь находились авиаотряды: 1, 2 и 4‑й Кавказские; при этом из их состава одно отделение было перемещено в Хныс‑калу и передано в распоряжение штаба 4‑го Кавказского корпуса для разведки на широком фронте этого корпуса. 3‑й Кавказский авиаотряд поручика Заболоцкого был придан Азербайджан‑Ванскому отряду и расположен в с. Гейдер‑Абад на юго‑западной оконечности Урмийского озера.
Впоследствии, в августе 1916 г., по занятии нами Эрзинджана, в последний были выдвинуты 1‑й и 2‑й Кавказские авиаотряды из Эрзерума и приданы для разведки штабу 1‑го Кавказского корпуса.
Тогда же при штабе армии была образована авиачасть, и инспектором авиации Кавказского фронта был назначен старший из летчиков капитан Курбатов.
Полеты на существовавших в авиаотрядах аппаратах Формана, Вуазена и Ньюпора продолжали оставаться чрезвычайно трудными и опасными вследствие малого потолка аппаратов.
И только в начале 1917 г. на Кавказском фронте была получена партия аэропланов системы «Кодрон» (французская марка), два из которых были двухмоторные.
Эти аппараты прекрасно брали высоту, но были малой грузоподъемности, что представляло неудобство для дальних полетов.
Еще с середины 1915 г. производилось фотографирование местности с аэропланов, и это дело постепенно совершенствовалось.
Идея кампании 1916 года; Активное решение и новые чрезвычайные мероприятия главного турецкого командования, принятые ими после разгрома 3‑й турецкой армии и потери Эрзерума; Наши сведения о сосредоточении на Кавказском фронте 2‑й турецкой армии.
Как мною уже было выше сказано, по взятии крепости Эрзерум, занятии Трапезунда и разгроме 3‑й турецкой армии, первая кампания на Кавказском фронте была закончена: по тем средствам и возможностям, которыми располагала Кавказская армия, все задачи, могущие быть поставленными ей, были выполнены.
Между тем главное турецкое командование, понеся на Кавказе жестокое поражение и лишившись важнейших политических и стратегических центров в районе Кавказского театра военных действий, естественно, не могло примириться с таким тяжким для него положением, не приложив новых, чрезвычайных усилий, чтобы попытаться отобрать утерянные пункты (Эрзерум и Трапезунд) и этим восстановить поколебленный престиж власти турок в значительной части Малой Азии.
Это и явилось основой новой кампании, идеей которой таким образом было стремление главного турецкого командования восстановить свой престиж в Анатолии и вернуть Эрзерум и Трапезунд.
Наша же политико‑стратегическая цель была препятствовать осуществлению этой идеи турок, разрушить их намерения и сохранить за собой достигнутое выигрышное политико‑стратегическое положение.
Из дальнейшего изложения хода событий на Кавказском фронте мы увидим, достигнуты ли были поставленные обеими сторонами цели и в какой степени.
Еще в январе 1916 г., тотчас по получении известий о понесенном поражении 3‑й турецкой армии и укрытии разбитых частей ее за укреплениями Эрзерума, главное турецкое командование отправляет на Кавказский фронт на усиление 3‑й турецкой армии 5‑й корпус в составе 9,10 и 13‑й пех. дивизий, 3‑ю кавалерийскую дивизию, а вслед затем – 14‑ю пех. дивизию.
Части 5‑го турецкого корпуса производят посадку в Седюльбаре на Галлиполийском полуострове, перевозятся из Константинополя до Самсуна морем, а далее – частью берегом к Трапезунду, частью на Сивас походным порядком. Головная, 10‑я, дивизия прибывает в Самсун уже в феврале. Но благодаря продолжительности переброски по длинным коммуникациям, сначала морем, а затем походным порядком, части этого корпуса прибыли в район 3‑й армии лишь после падения Эрзерума; отсюда, вследствие начавшегося в то время наступления нашего Приморского отряда от Архаве и постепенного продвижения его к Трапезунду, части 5‑го турецкого корпуса, по мере прибытия, направлялись на левый фланг 3‑й армии от Черного моря до Байбурта.
По овладении нами в начале апреля 1916 г. Трапезундом и переброске в его район из Европейского театра 5‑го Кавказского корпуса, части 5‑го турецкого корпуса были все сосредоточены против него и образовали крайний левый фланг 3‑й турецкой армии от Тиреболи на Черноморском побережье до Ардаса на шоссе Трапезунд – Эрзинджан.
14‑я турецкая пех. дивизия, прибывшая на Кавказ вслед за 5‑м корпусом, а также 3‑я кавалерийская дивизия, уже в феврале бывшая в районе 3‑й армии, временно вошли в состав 3‑й армии.
В целях увеличения вооруженных сил, главное турецкое командование проводит с начала 1916 г. следующий проект создания новых дивизий: каждый из существующих турецких корпусов образует второочередную (микст) или маршевую дивизию; все они, по преобразовании их в регулярный дивизии, получают нумерацию с 41‑го по 53‑й. Увеличение числа дивизий позволило сформировать пять новых корпусов, с № 14 по № 18.
Часть этих дивизий, а именно: 47, 48, 49 и 53‑я, были отправлены на Кавказ в составе 2‑й армии.
Вследствие громадного недостатка в подготовленных турецких офицерах, большое количество немецких офицеров было направлено в штабы крупных войсковых соединений.
Разгром 3‑й турецкой армии и потеря базы этой армии и оплота власти турок в Анатолии – крепости Эрзерума, произвели сильнейшее впечатление в Константинополе, и главное турецкое командование принимает чрезвычайные усилия, дабы обратно овладеть Эрзерумом и восстановить пошатнувшееся их положение в Анатолии, для выполнения чего решает направить на Кавказ все, что только возможно.
В соответствии с этим решением, главное турецкое командование производит перегруппировку всех вооруженных сил во Фракии и на Средиземноморском побережье таким образом, чтобы оставить там минимум сил, а именно: в районе Босфора – 1‑ю армию из двух дивизий, на берегах Эгейского моря – 5‑ю армию из двенадцати дивизий и в районе Александретты – 4‑ю армию из трех дивизий.
Из освободившихся при этой перегруппировке десяти дивизий была образована 2‑я армия, которая и направлена на Кавказ.
Но прежде других мероприятий главное турецкое командование направляет на Кавказ со всей страны и особенно из переполненных депо во Фракии, маршевые батальоны на пополнение или, вернее, для воссоздания разгромленной 3‑й турецкой армии.
Работа по переброске маршевых батальонов и новых свежих частей ведется с необычайной энергией, и части, получив пополнение, быстро в достаточной мере оправляются, а во вновь прибывших с Галлиполийского полуострова войсках получают части, одушевленные победным настроением.
Усиливая таким образом свои вооруженные силы на Кавказском фронте, главное турецкое командование составляет широкий наступательный план для нанесения сокрушительного удара Кавказской армии и обратного овладения Эрзерумом.
По этому плану, по сосредоточении 2‑й армии на Кавказском фронте, 3‑я турецкая армия, пополненная и усиленная свежими частями, должна была первой атаковать наши войска с задачей приковать к себе все силы Кавказской армии на фронте от Черного моря до Дерсима. А затем, пользуясь выдвинутым к западу от Эрзерума положением Кавказской армии и незащищенным стоверстным промежутком между 1‑ми 4‑м Кавказскими корпусами, наблюдавшимся лишь конницей, решительным движением 2‑й турецкой армии через этот промежуток, направляясь через Киги, в обход левого фланга главной массы Кавказской армии и кр. Эрзерум на Гасан‑калу, уничтожить части Кавказской армии, выдвинутые к западу от Эрзерума, и овладеть последним.
Готовясь к этой крупной и чрезвычайно важной по последствиям операции, произведя реорганизацию и пополнение 3‑й армии, рассредоточение 2‑й армии, главное турецкое командование не забывает тщательно решить и вопрос командования обеими армиями. Во главе 3‑й турецкой армии, вместо Махмуд‑Киамиляпаши был поставлен Вехиб‑паша, который перед этим особенно отличился в боях на Галлиполийском полуострове против англичан благодаря своей энергии и твердости.
Командующим 2‑й турецкой армии, которая должна была нанести решающий удар, был назначен маршал Ахмет‑Изетпаша, – один из лучших и опытнейших турецких генералов, бывший до прихода к власти младотурок военным министром.
Назначенные в состав 2‑й турецкой армии десять дивизий были сведены в четыре корпуса следующим образом: 2‑й корпус образовали 11‑я и 12‑я пех. дивизии; 3‑й корпус составили 1, 49 и 53‑я пех. дивизии; 4‑й корпус составился из 47‑й и 48‑й пех. дивизий, и, наконец, в 16‑й корпус вошли 5, 7 и 8‑я пех. дивизии.
Наступление предполагалось произвести возможно скорее и, если возможно, в апреле месяце; но чрезвычайно тяжелые условия переброски войск по длиннейшим коммуникациям, частью по железной дороге, построенной до ст. Нисибин, и значительной частью походным порядком, а также малая провозоспособность вновь построенной железной дороги очень затрудняли переброску войск.
Провозоспособность железных дорог достигала лишь 8 поездов в сутки и лишь при 24‑х вагонах в каждом поезде. Поезд поднимал трехротный батальон или батарею; дивизия могла быть посажена и отправлена только в 45 дней, и длительность перевозки дивизии была около 10–13 дней.
Части, направлявшиеся через Харпут на Киги, доезжали по железной дороге до ст. Улукишла, откуда они шли походным порядком через Харпут до Киги по пути, протяжением около 600 километров; части, направлявшиеся к Мушу через Диарбекир, высаживались на ст. Рас‑эль‑Аин и делали до Муша около 400 километров походным порядком; наконец, части, направлявшиеся через Нисибин и Сгерт на Битлис, проходили походным порядком около 250 верст.
Сосредоточение 2‑й армии шло чрезвычайно медленно, как благодаря описанным выше условиям, так и вследствие слабой организации транспортных средств по грунтовым путям.
Благодаря этому, к началу операции 3‑й турецкой армии 2‑я турецкая армия успела развернуть лишь две дивизии 16‑го корпуса к западу от озера Бан против нашего 4‑го Кавказского корпуса и 3‑й корпус – к югу от Огнота.
Лишь к июлю 1916 г. 2‑я армия закончила свое развертывание и была в готовности приступить к началу наступательной операции, когда 3‑я армия была уже совершенно разгромлена.
Выше, на основании данных, базирующихся на официальных турецких источниках, мною изложены как решение, принятое главным турецким командованием относительно разрешения событий на Кавказском фронте, так и выполнявшееся сосредоточение новых крупных сил турок против Кавказской армии в соответствии с намеченной операцией.
Естественно, что и решение главного турецкого командования, и все мероприятия, проводившиеся турками для приведения в исполнение принятого ими решения, не могли быть и не были известны с самого начала Кавказскому командованию во всей той полноте, как то описано выше. Но все же и командующий Кавказской армией генерал Юденич и его штаб армии, по первоначальным, неопределенным и смутным сведениям агентурной разведки, еще задолго до появления на Кавказском театре военных действий новых крупных сил турок, отгадали и предвидели чрезвычайную серьезность назревающей обстановки; это обстоятельство и вызвало начало Азанкейского сражения, закончившегося штурмом Эрзерума.
Достигнутый крупный успех, сверх даже ожидаемого, облегчил положение одинокой Кавказской армии, так как часть направляемых турками на Кавказский фронт громадных сил должна была быть потрачена ими на усиление хотя и энергично восстанавливаемой численно, но остающейся морально ослабленной 3‑й турецкой армии.
Но этот же сильный разгром 3‑й турецкой армии вызвал в турецком командовании большее напряжение к сосредоточению на Кавказе еще больших сил. Поэтому положение на Кавказском фронте продолжало оставаться чрезвычайно серьезным, и мы должны были быть готовыми к встрече удара противника.
Для выяснения намерений противника, направляемых на Кавказ сил и порядка их развертывания – штабом армии велась чрезвычайно тщательная разведка. Большому количеству агентов была дана задача выяснить данные о прибывающих частях. Значительная часть этих агентов была отправлена вкруговую через Энзели и Керманшах.
Сведения, сообщаемые агентами, Одесским штабом и неизмеримо более серьезные данные английской разведки, получаемые через находившихся при нашем штабе английских офицеров для связи, с которыми мы, по установленному порядку, обменивались данными, – тщательно группировались, сравнивались с данными на всех остальных турецких фронтах. Эти сведения, часто сильно противоречивые, особенно Одесского штаба, лишь подтверждали имевшееся уже ранее у штаба армии предположение о направлении на Кавказский фронт значительных сил.
Но в самом начале сосредоточения на Кавказском театре военных действий 2‑й турецкой армии, одно чрезвычайно для нас благоприятное обстоятельство позволило нам детально ознакомиться с оперативным планом турецкого командования и с составом, порядком переброски и развертыванием 2‑й турецкой армии на Кигийском направлении.
В начале мая 1916 г. разъезд 3‑го Черноморского каз. полка захватил в плен в районе Киги турецкого майора, при котором оказались важные документы. Пленный заявил, что он добровольно сдался в плен и может и хочет дать серьезные сведения.
Обстановка пленения подтверждала возможность такого заявления.
Оказалось, что плененный майор был начальником оперативная отделения штаба 2‑й турецкой армии, командированный для производства необходимых рекогносцировок в район будущего развертывания частей 2‑й армии.
По его словам, будучи обижен начальством, которое после победной Галлиполийской операции наградив почти всех офицеров штаба, умышленно обошло его, несмотря на большую роль, сыгранную им в боях на Галлиполийском полуострове, он, оскорбленный за незаслуженное к нему недоверие ввиду его черкесского происхождения, затаил обиду и постепенно пришел к мысли перейти на сторону русских, где у него имеются много родственников, среди русских черкесов. Приводя в исполнение свое решение, он однажды выехал с небольшим разъездом на фронт, стремясь ближе подойти к линии русских и, столкнувшись с нашим сильным разъездом, когда сопровождавшие его всадники стали уходить, симулировал ранение и остался на месте, позволив взять себя нашим казакам. Он не был ранен.
Доставленный в штаб армии, он подтвердил все сказанное и предложил дать точные сведения о 2‑й турецкой армии.
Он сообщил крайне обстоятельные и полные сведения о 2‑й армии, о ее составе, пунктах и порядке сосредоточения и о предполагавшемся наступательном плане.
Вместе с тем он представил чрезвычайно важные документы с подробным составом 2‑й турецкой армии и организацией ее тыла во всех подробностях до линии железной дороги.
Он же сообщил о перевооружении части артиллерии во всей 2‑й турецкой армии австрийскими горными гаубицами приблизительно 4‑х дм. калибра.
Таким образом, задолго до начала операций нашей Кавказской армии против, сначала 3‑й армии, а затем и 2‑й, нам стало точно известно о действительном сосредоточении против нас новой армии, ее составе и районе развертывания.
В дальнейшем принятыми мерами проверки всех сведений, данных названным майором, выяснилась их полная правдивость.
В июле 1916 г. наши разведывательные части 1‑го Кавказского корпуса, к югу от Мамахатуна, в районе Кошмюр – Киги, захватили в плен несколько аскеров; они оказались аскерами тех частей, которые, по нашим данным, должны были сосредоточиваться в этом районе.
Частный переход в наступление турок в мае 1916 г. на Эрзерумском направлении и ликвидация его.
В середине мая 1916 г. на главном Эрзинджанском направлении на фронте 1‑го Кавказского корпуса полки 39‑й пех. дивизии были отведены в корпусной резерв, и позиции на линии фронта этого корпуса заняли 4‑я Кубанская, Донская пешая и 1‑я Закавказская стр. бригады; а между ними в центре на главнейшем участке впереди Мамахатана, по обеим сторонам шоссе Эрзерум – Эрзинджан, был поставлен 15‑й Кавказский стр. полк 4‑й Кавказской стр. дивизии, присланный из армейского резерва и занявший несоизмеримо большой 40‑верстный участок позиции.
По существу, это было охранение, выставленное вследствие наступившего затишья на фронте корпуса, дабы дать хотя бы непродолжительный отдых частям 39‑й пех. дивизии, непрерывно с начала войны бывшим бессменными в первой линии на главнейшем направлении и решавшим важнейшие задачи на фронте.
Но к этому времени чрезвычайными усилиями турецкого командования, сумевшего использовать в значительной мере морской путь от Константинополя до Самсуна, в течение трех месяцев, последовавших за поражением 3‑й турецкой армии в Азанкейском сражении, части этой армии успели быть восстановленными, пополненными и приведенными в порядок, а из Константинопольского района прибыли на усиление армии 5‑й турецкий корпус в составе трех дивизий и 14‑я пех. дивизия.
Командование 3‑й армии, внимательно следившее за происходящим на нашем фронте, решает использовать столь благоприятное для них обстоятельство сильного ослабления фронта 1‑го Кавказского корпуса на выдвинутом в сторону турок участке позиции у Мамахатуна.
Сосредоточив крупные силы против последнего, турки, перейдя с рассветом 16‑го мая в энергичное наступление, обрушились превосходными силами на занимавший растянутую линию 15‑й Кавказский стр. полк и, несмотря на серьезное и энергичное его сопротивление, быстро смяли его, таким образом прорвав центр расположения 1‑го Кавказского корпуса.
Мамахатун был нами оставлен; при отступлении, два горных орудия с перебитой прислугой и лошадьми, опрокинувшиеся в обрыв, были брошены.
17‑го и 18‑го мая турки, увеличив прорыв, начали движение широким фронтом несколькими дивизиями, в направлении на Эрзерум. Необходимо было восстановить положение, что и было поручено только что отведенным полкам 39‑й пех. дивизии.
Во исполнение этого требования, на рассвете 19‑го мая по обеим сторонам шоссе Эрзерум – Эрзинджан двинулись 156‑й пех. Елисаветпольский и 154‑й пех. Дербентский полки, а левее их от с. Илиджа в юго‑западном направлении выступил 155‑й пех. Кубинский полк. Правее 39‑й пех. дивизии наступала 4‑я Кубанская пластунская бригада, усиленная Донской пешей бригадой, держа направление на Барнакабан.
Ввиду того, что турки на своем правом фланге, легко отбросив отряд полковника Кониева из батальонов 1‑й Закавказской стр. бригады, распространились в долине р. Тузлачай и появились на обнажившихся при этом обходных путях в Эрзерум из долины этой реки, угрожая таким образом Эрзеруму, – после полудня 20‑го мая 153‑й пех. Бакинский полк, лишь накануне прибывший на отдых в Эрзерум, получил приказание спешно выступить в направлении промежутка между г. Думан‑даги и р. Тузлачай, двигаясь левее кубинцев.
Полки получили приказание остановить прорвавшегося противника и, заняв прочно позиции, обеспечить направление на Эрзерум.
155‑й пех. Кубинский полк, выступив на рассвете 19‑го мая, уже 21‑го мая вошел в соприкосновение с противником и после полудня энергично атаковал одну из дивизий турок на восточных склонах массива Думан‑даги. Сочетая наступление с фронта с обходным движением 3‑го батальона против правого фланга противника, кубинцы сбили турок с передовых позиций и до вечера успешно продвигались вперед, не давая возможности туркам где‑либо задержаться. Но с утра 22‑го мая около 2‑х батальонов турок, поддержанных фланговым артиллерийским огнем, повели наступление с господствовавшего над левым флангом полка гребня, оттеснили бывшую там команду разведчиков и стали угрожать флангу и тылу всего полка, между тем как в полку, ведущему бой с превосходящими силами противника, не оставалось более резерва для противодействия этому охвату. Ввиду этого левофланговый батальон кубинцев начал отходить.
К этому времени за их левым флангом появились передовые части 153‑го пех. Бакинского полка, форсированно двигавшегося из Эрзерума. Бакинцы, выступив, в соответствии с приказанием, в ночь с 20‑го на 21‑е мая, двигаясь всю ночь и весь следующий день по очень тяжелой горной каменистой тропе, оставив на пути весь колесный обоз, который не мог продвигаться за полком, к вечеру 21‑го мая достигли трудного горного перевала; командир полка, ночью высланной разведкой выяснив обстановку в районе, с рассветом 22‑го мая спешно направился с полком на плато южнее Думан‑даги, где, по данным этой разведки, было сильное турецкое сосредоточение.
С движением вперед 153‑й пех. Бакинский полк вошел в связь с действовавшим в районе Думан‑даги 155‑м пех. Кубинским полком и, получив с первым разъездом, установившим эту связь, просьбу о содействии отходящему левому флангу полка, спешно, налегке, выдвинул вперед команды пеших и конных разведчиков и две роты, которые, быстро подойдя к левому флангу кубинцев и стремительной атакой овладев гребнем, помогли последним восстановить положение.
Остальные же части полка к вечеру сосредоточились левее кубинцев против плато, сильно занятого турками, развернувшись для наступления.
Одновременно с кубинцами, правее их наступали 154‑й пех. Дербентский и 156‑й пех. Елисаветпольский полки, а севернее батальоны 4‑й Кубанской пластунской бригады, которые также в упорном бою, особенно на участке елисаветпольцев, продвигались вперед, преодолевая сильнейшее сопротивление превосходных сил турок.
Левее 153‑го пех. Бакинского полка, в долину р. Тузлачай была направлена штабом корпуса 1‑я бригада 5‑й Кавказской каз. дивизии под командой полк. Колесникова для обеспечения открытого фланга 153‑го пех. Бакинского полка и связи с отрядом полк. Кониева, слишком далеко отошедшая назад, под давлением, произведенным на него турками. Но эта бригада еще не прибыла.
С рассветом 23‑го мая части 153‑го пех. Бакинского полка двинулись в атаку против 17‑й пех. дивизии турок, имея на правом фланге 2‑й батальон, в центре – 3‑й, на левом фланге – 4‑й и в резерве – 1‑й батальон со знаменем.
Правый фланг обеспечивался действовавшим рядом 155‑м пех. Кубинским полком; левый заканчивался у глубокого и обрывистого берега широкой долины р. Тузлачай, непосредственно обеспечивавшего правый фланг полка. Между 2‑м батальоном, наступавшим по гребню, разделявшему участок бакинцев от кубинцев и бывшим в центре 3‑м батальоном, на плато наступали команды: полковая учебная и пеших разведчиков. В широкой долине р. Тузлачай наблюдала за противником конная команда разведчиков.
Позиция турок была малоблагоприятной для атаки ее: местность представляла плато, покатое в нашу сторону (гласисообразное) и по середине параллельно фронту разделялось перед фронтом 4‑го и 3‑го батальонов извилистым и глубоким оврагом, совершенно скрывавшим происходившее в нем. Позиция турок была впереди этого оврага на плато.
Благодаря тяжелым условиям наступления, выжидания подхода к флангу нашей конницы и упорного сопротивления всей 17‑й турецкой дивизии, продвижение полка происходило медленно, шаг за шагом; постепенно на усиление среднего участка пришлось израсходовать большую часть резерва, и, наконец, к пяти часам дня, когда цепи полка, подойдя вплотную к противнику, бросились в штыки и опрокинули турок, 17‑я турецкая дивизия начала спешно и в некотором беспорядке отходить; в резерве полка были лишь две роты, из них одна знаменная.
В эту минуту, когда, казалось, сопротивление противника было сломлено и полки 17‑й пех. дивизии спешно отходили, частью приняв удар в штыки, частью же не ожидая его, – из глубокого оврага, бывшего за частью турецкого расположения, появились большие массы турецкой конницы и бросились в атаку на 153‑й пех. Бакинский полк; это были три полка сувари 2‑й кавалерийской дивизии (регулярной турецкой конницы); один из полков понесся в атаку на промежуток между 2‑м и 3‑м батальонами, а два других полка сувари, в то же время, атаковали компактной массой левый фланг 3‑го батальона и часть 4‑го батальона,
Почти одновременно с этой конной атакой, – бывшей первой и единственной на Кавказском фронте конной атакой регулярной турецкой конницы нашей пехоты, – из‑за глубокого оврага появилась двинувшаяся в атаку против бакинцев свежая 28‑я турецкая пехотная дивизия, в течение дня притянутая турецким командованием из резерва и шедшая в трех группах густых цепей.
Положение полка было критическое, так как в резерве оставались, как сказано выше, две роты, которые командир полка и направил в центр на поддержку. Длинная телефонная связь со штабом дивизии, в течение всего дня прерывавшаяся жителями селений, расположенных в тылу, или турецкими разведчиками, в эту минуту снова была прервана; как потом выяснилось, было вырезано около 80 100 саженей провода.
Бывший по соседству Кубинский полк, после тяжелого дня атак накануне, вел огневой бой с превосходным в силах противником.
Но, несмотря на громаднейшее превосходство противника в силах, все усилия турок опрокинуть части 153‑го пех. Бакинского полка оказались напрасными.
Полк сувари, несшийся в атаку на промежуток между 2‑м и 3‑м батальонами, был встречен командами полковой учебной и пеших разведчиков, которые, как на учении, мгновенно, по командам своих начальников, сомкнулись к середине и встретили атакующую конницу залповым огнем; выдержанный огонь внес потери и расстройство в ряды атакующих, и, когда уже передние всадники были в шагах ста от команд (ожидавшие их передние с колена, задние стоя), – вся масса их в беспорядке отхлынула назад, оставив только раненых и убитых, и вскоре скрылась за краем оврага, откуда она начала атаку.
Более крупная масса турецкой конницы двух полков, той же 2‑й кавалерийской дивизии, быстро приближаясь, прорвала переднюю линию цепей. Но в эту минуту она была обстреляна сильнейшим фланговым огнем пулеметного взвода подпоручика Яна Косинского, который, будучи на фланге 4‑го батальона и заметив появление конницы, тотчас же, не теряя ни минуты, по собственной инициативе бросился с обоими своими пулеметами вперед и фланговым сильным огнем внес расстройство в атакующую конную массу. Этот сильный и своевременный пулеметный фланговый огонь и вторая линия цепей, смело встретившая турецкую конницу, быстро ликвидировали эту конную атаку, и вся масса ее, оставив на месте убитых, раненых и пленных, а также некоторое количество лошадей, в полном беспорядке отхлынула назад.
Пока протекали эти короткие минуты конной атаки, густые колонны цепей 28‑й турецкой дивизии шли в атаку по плато. Но при прекрасной поддержке артиллерийского огня, чрезвычайно искусно руководимого полковником Берестовским, бакинцы, хотя и изнемогавшие в неравном бою, без какой‑либо поддержки извне, отбили как эту, так и тотчас же следовавшие одна за другой еще три атаки 28‑й дивизии, сохранив за собой выдвинутое на плато положение. Наступившая темнота прекратила атаки. 153‑й пех. Бакинский полк, после напряжения целого дня, мог отдохнуть. Полк имел много пленных от всех полков обеих дивизий и конницы, сам потеряв более 900 человек убитыми и ранеными, в том числе и около 15 офицеров.
На следующий день в долину р. Тузлачай вышла 1‑я бригада 5‑й Кавказской каз. дивизии и обеспечила левый фланг дивизии и бакинцев.
Нашим командованием было решено пока не занимать Мамахатуна, создававшего невыгодный для обороны выступ на фронте армии, почему полкам 39‑й пех. дивизии было приказано укрепиться на занятых позициях.
Таким образом, попытка турецкого командования, сосредоточившего более пяти дивизий против 1‑го Кавказского корпуса, чтобы произвести прорыв в сторону Эрзерума, не удалась и была ликвидирована полками 39‑й пех. дивизии.
Фронт был прочно занят и направление на Эрзерум обеспечено. Лишь 39‑я дивизия не смогла получить ожидаемого отдыха и вновь влилась в первую линию, дав ей устойчивость.
В последующие дни турки более не пытались на этом участке переходить в наступление, и на фронте установилось временное затишье.
Так время прошло до двадцатых чисел июня, когда переход в наступление 5‑го турецкого корпуса дал начало Эрзинджанской операции.
Эрзинджано‑Харпутская операция: переход в наступление 3‑й турецкой армии и контрнаступление Кавказской армии; Поражение 3‑й турецкой армии; занятие Эрзинджана, Кялкита и Ардасы.
Как было указано выше в главе 23‑й, в Константинополе был выработан план широкой наступательной операции двумя армиями, с целью уничтожить центр и правое крыло Кавказской армии и обратно овладеть Эрзерумом.
Для выполнения этой операции 3‑я турецкая армия в составе 5, 9, 10, 11 и 12‑го (18‑го) корпусов и 14‑й пех. дивизии (пятнадцать дивизий), 39 батальонов пограничных, жандармских и частей, не входивших в состав дивизий, 2‑й кавалерийской дивизии и двух резервных кавалерийских дивизий (курдских), а всего 174 батальона и 72 эскадрона и сотни, заняла фронт от Черного моря до г. Тузлачай включительно (впереди Дерсима), и была развернута следующим образом:
На левом фланге армии от Черноморского побережья, против нашего 5‑го Кавказского корпуса занимал позиции 5‑й турецкий корпус в составе 9, 10 и 13‑й пех. дивизий; правее его, против нашего 2‑го Туркестанского корпуса был развернут 10‑й турецкий корпус в составе 30, 31 и 32‑й дивизии; на главнейшем Эрзинджанском направлении против нашего 1‑го Кавказского корпуса были сосредоточены 9‑й турецкий корпус в составе 17, 28 и 29‑й пех. дивизий и 11‑й турецкий корпус в составе 18,33 и 34‑й пех. дивизий; в армейском резерве находились 14‑я пех. дивизия и 12‑й турецкий корпус в составе 36‑й и 37‑й пех. дивизий, имея часть сил этого корпуса на крайнем правом фланге армии, южнее р. Тузлачай, для обеспечения армии справа; там же, в долине р. Тузлачай и к югу от нее были сосредоточены большая часть 2‑й кавалерийской и 1‑й и 4‑й резервн. кав. дивизий для связи с развертывающейся правее 2‑й турецкой армией. Часть конницы этих дивизий, так же как и части пехоты, не входящие в состав дивизий, были вкраплены по всему фронту.
Правее, к югу от 3‑й армии, должна была развернуться на фронте Киги – оз. Ван 2‑я турецкая армия в составе 16, 3, 4 и 2‑го корпусов, восемнадцати жандармских и пограничных батальонов, не входящих в состав дивизий, и 84‑го эскадрона и сотни.
2‑я турецкая армия, еще только сосредоточивалась на Харпутском направлении. В июне 1916 г. первый прибывший в район развертывания армии 16‑й турецкий корпус в составе 5, 7 и 8‑й пех. дивизий был направлен на правый фланг и развернулся против нашего 4‑го Кавказского корпуса для прикрытия Мушского и Битлисского направлений. Остальной фронт развертывания армии от р. Тузлачай до Муша наблюдали 3‑я кавалерийская дивизия, 2‑я и 3‑я резервные кавалерийские дивизии (курдские) и 3‑я аширетная (резервная) бригада. Прибывший в июне 3‑й турецкий корпус в составе 1, 49 и 53‑й пех. дивизий был сосредоточен на Огнотском направлении; туда же, в район обходных путей на Эрзерум, на участок Киги – Огнот, в июле месяце, тотчас же по прибытии, были направлены 4‑й турецкий корпус в составе 47‑й и 48‑й пех. дивизий и 2‑й турецкий корпус в составе 11‑й и 12‑й пех. дивизий.
По указанному выше плану начать операцию должна была предварительно 3‑я турецкая армия переходом в наступление на своем фронте, имея задачей втянуть в бои как можно более сил Кавказской армии, дабы этим способствовать наступательному движению 2‑й турецкой армии, которое должно было начаться позже, когда по возможности вся Кавказская армия будет прикована к фронту 3‑й турецкой армии.
В соответствии с этим планом 3‑я турецкая армия деятельно готовилась к переходу в наступление и в то же время вела усиленные работы по укреплению своих позиций на всем фронте, занятом ее армией.
Наконец, в середине июня 1916 г. командующий 3‑й турецкой армией Вехиб‑паша, признав благоприятной создавшуюся для турок обстановку в районе их левого крыла, 13‑го июня 1916 г. внезапно переходит в энергичное наступление частями 5‑го турецкого корпуса в стыке между 5‑м Кавказским и 2‑м Туркестанским корпусами; турки смяли находившиеся на левом фланге 5‑го Кавказского арм. корпуса 19‑й Туркестанский стр. полк и дружины Михайловской ополченской бригады и, произведя прорыв, начали распространяться в направлении г. Офа, расположенного на побережье Черного моря между Трапезундом и Ризе, по‑видимому, с целью обратно овладеть Трапезундом.
Несмотря на сильное сопротивление, оказываемое туркам, части 5‑го турецкого корпуса в превосходных силах постепенно все глубже проникали в наше расположение, дней через пять подойдя уже на один переход к Офу.
Чтобы ликвидировать этот прорыв, командующий кавказской армией генерал Юденич приказал 19‑го июня 1916 г. 5‑му Кавказскому и 2‑му Туркестанскому корпусам перейти в наступление против турок, направив их удары на фланги прорывавшихся между ними турецких частей с целью отрезать им пути отступления и захватить.
Дабы остальные части 3‑й турецкой армии не могли быть переброшены на поддержку произведших прорыв, генерал Юденич приказал и частям 1‑го Кавказского корпуса перейти в решительное наступление против турок.
Началась Эрзинджанская операция.
Перед переходом в наступление Кавказской действующей армии, части ее занимали следующее положение:
На крайнем правом фланге армии, от Черноморского побережья впереди Платаны до Понтийского Тавра находился 5‑й Кавказский корпус, имея на своем правом фланге от моря 123‑ю пех. дивизию; южнее ее, по обеим сторонам шоссе из Трапезунда в Гюмиш‑хане занимали позиции 127‑я пех. дивизия и 5‑й Кавказский пограничный пеший полк; на левом фланге корпуса – 1‑я и 2‑я Кубанские пластунские бригады, 19‑й Туркестанский стр. полк, Михайловская ополченская бригада и 15‑й и 17‑й батальоны 3‑й Кубанской пластунской бригады.
Левее 5‑го Кавказского корпуса, к югу от Понтийского Тавра (хр. Кырхлар) до шоссе Эрзерум – Трапезунд у Ашкалы исключительно был развернут 2‑й Туркестанский корпус, который располагался следующим образом:
Правый участок корпуса от Понтийского Тавра до р. Чорох занимали 13, 14, 16 и 18‑й батальоны 3‑й Кубанской пластунской бригады.
Средний участок, от с. Бахен на р. Чорох до с. Вартанис, также на р. Чорох, но на ее верховьях делающих крутой поворот через Байбурт назад, располагались части 4‑й Туркестанской стр. дивизии, имея на правом своем фланге 16‑й Туркестанский стр. полк, в центре – 13‑й и на левом фланге, примыкая к с. Вартанис, 14‑й Туркестанский стр. полки и в дивизионном резерве 15‑й Туркестанский стр. полк за левым флангом дивизии в с. Джебили.
Левее ее, от р. Чорох у с. Вартанис до речки южнее с. Джансорен‑суфла занимала позиции 5‑я Туркестанская стр. дивизия, имея на своем правом фланге 17‑й и на левом – 18‑й Туркестанские стр. полки; в корпусном резерве находился 23‑й Туркестанский стр. полк, который с началом наступления тотчас же был передан временно в 4‑ю Кавказскую стр. дивизию; последняя, прибыв на усиление корпуса в составе 13, 14 и 15‑го Кавказских стр. полков, развернулась на самом левом фланге корпуса, левее 5‑й Туркестанской стр. дивизии, имея на своем правом фланге 15‑й Кавказский стр. полк, а на левый выдвинув приданный ей 23‑й Туркестанский стр. полк.
На главном Эрзинджанском направлении, где было наибольшее сосредоточение сил 3‑й турецкой армии, развернулся 1‑й Кавказский корпус, занимая фронт от Ашкалы включительно до р. Тузлачай тоже включительно; на крайнем правом фланге, корпуса в районе Трапезундского шоссе и в направлении с. Барнакабан (Пырнакабан), находилась 4‑я Кубанская пластунская бригада; к югу же от нее почти весь фронт корпуса занимали полки 39‑й пех. дивизии, которая имела на своем правом фланге 156‑й пех. Елисаветпольский полк – в районе Ашкалы, южнее его – 154‑й пех. Дербентский полк в районе с. Еникей; еще южнее – 155‑й пех Кубинский полк, занимавший позиции до высоты Думан‑даги, и на левом фланге дивизии 153‑й пех. Бакинский полк от г. Думан‑даги включительно до р. Тузлачай.
Донская пешая бригада и 1‑й армянский батальон полковника Бежанбека находились в резерве дивизии.
Левый фланг дивизии в широкой долине р. Тузлачай наблюдала 1‑я бригада 5‑й Кавказской каз. дивизии в составе 1‑го Кавказского и 1‑го Таманского каз. полков.
Наконец, на крайнем левом фланге 1‑го Кавказского корпуса к югу от р. Тузлачай, значительно уступом назад по отношению фронта 39‑й пех. дивизии, занимали позиции четыре или пять батальонов 1‑й Закавказской стр. бригады, только что преобразованной из 2‑й Кавказской ополченской бригады, под командой полк. Кониева.
В резерве корпуса оставались остальные батальоны 1‑й Закавказской стр. бригады и вся 2‑я Закавказская стр. бригада, также теперь только что преобразованная, вернее переименованная, из 33‑й ополченской бригады.
Далее не занятый промежуток между 1‑ми 4‑м Кавказскими корпусами наблюдала конница 1‑го Кавказского корпуса (2‑я бригада 5‑й Кавказской каз. дивизии) и 4‑го Кавказского корпуса (2‑я Кавказская каз. дивизия), одновременно и поддерживая связь между обоими корпусами.
От района Огнота на юго‑восток длинный фронт занимали части 4‑го Кавказского корпуса, имея наибольшее сосредоточение на правом фланге корпуса, а именно на Огнотском направлении, где находилась 66‑я пех. дивизия (без 263‑го пех. Гунибского полка, задержанного в армейском резерве), только что прибывшая в состав корпуса из армейского резерва, и левее ее в районе Муша – 1‑я бригада 2‑й Кавказской стр. дивизии; на крайнем левом фланге корпуса, на Битлисском направлении, впереди Битлиса занимала позиции 2‑я бригада 2‑й Кавказской стр. дивизии.
Наконец, на самом крайнем левом фланге, армии Азербайджан‑Ванский отряд занимал небольшими авангардами, выдвинутыми на главнейших направлениях района, большой фронт от оз. Ван в пределах Турции и далее вдоль турецко‑персидской границы впереди Дильмана, Урмии, Ушир (в районе Равендуза), Сердешта и Бана.
Во исполнение приказа командующего армией 20‑го июня части 5‑го Кавказского корпуса перешли в наступление на всем фронте от Черного моря впереди Платаны до г. Мадур‑даги включительно.
Так как линия фронта корпуса шла по крутой дуге, то с движением вперед части, бывшие на правом фланге его, перешли в наступление в западном направлении, центр наступал по обеим сторонам шоссе Трапезунд – Гюшим‑хана в юго‑западном направлении, а левый фланг продвигался прямо на юг. Благодаря этому чрезвычайно неблагоприятному обстоятельству первого периода движения корпуса, части корпуса с каждым шагом вперед несколько расходились и фронт его растягивался. Требовалось много внимания для согласования действий частей, почему наступление велось чрезвычайно медленно, и к июлю корпус лишь очень немного продвинулся вперед, особенно на левом фланге, где усилия частей направлялись для непосредственной ликвидации прорыва турок, так как турки здесь в районе г. Мадур‑даги далеко проникли в сторону Офа. Совместными усилиями 2‑й Кубанской пластунской бригады, 19‑го Туркестанского стр. полка и двух батальонов 3‑й Кубанской пласт, бригады положение было восстановлено.
Одновременно с 5‑м Кавказским корпусом, в соответствии с приказом командующего Кавказской армией, части 2‑го Туркестанского корпуса с утра 20‑го июня перешли в наступление по всему фронту в общем направлении на Байбурт.
13, 14, 16 и 18‑й батальоны 3‑й Кубанской пластунской бригады, сбив турок с их позиций по хребту небольшой речки Чокман‑дереси, продвигались вперед, постепенно овладевая рядом хребтов, отходящих от Понтийского Тавра к югу и дающих прекрасные оборонительные позиции для турок.
Рядом с пластунами двигавшейся на правом фланге 4‑й Туркестанской стр. дивизии – 16‑й Туркестанский стр. полк встретил сильное сопротивление со стороны турок, но после ожесточенного боя в течение всего 20‑го июня к вечеру сбил турок с позиций и продолжал наступление вдоль правого берега Чороха, все время держа связь с пластунами.
Левее наступавший 13‑й Туркестанский стр. полк и еще левее – 14‑й Туркестанский стр. полк также успешно продвигались вперед. За левым флангом дивизии двигался в резерве 15‑й Туркестанский стр. полк.
На участке 5‑й Туркестанской стр. дивизии, 17‑й и левее 18‑й Туркестанские стр. полки после длительного и весьма упорного боя на Агверанских высотах выбили турок с их отлично укрепленных позиций и энергично продвигались на запад, тесня все время противника.
На левом фланге корпуса наступала приданная на время этой операции 4‑я Кавказская стр. дивизия в составе трех полков: 13, 14 и 15‑го Кавказских, к которой на время наступления на Байбурт был придан 23‑й Туркестанский стр. полк.
Части дивизии, решительно наступали, сбивая с пути противника.
Медленно с боями продвигаясь и отбрасывая части 10‑го турецкого корпуса, бывшие перед ним, 2‑й Туркестанский корпус к 29‑му июня в центре подошел на 1012 верст к Байбурту, заняв корпусом линию от с. Ховнус, через ее. Осансор и Каровер до Узун‑хач.
При движении части 5‑й Туркестанской стр. дивизии несколько сбились к северу, в направлении Байбурта, вследствие чего 17‑й Туркестанский стр. полк, по приказанию командира корпуса, был сначала переброшен на правый берег Чороха у поврежденного моста через него, у с. Моодан‑хонлари, где вел в течение двух дней успешное наступление, постепенно овладевая хребтом Эшек‑сарты, но затем 29‑го июня, при приближении к Байбурту был взят в резерв.
Части 4‑й Туркестанской стр. дивизии, наступавшие севернее, ввиду ослабления против них сопротивления турок начали сворачивать к Байбурту, и, чтобы не допустить этого, они были временно приостановлены и нацелены все к северу от Байбурта.
Остальные же части корпуса продолжали успешное наступление к Байбурту.
1‑го июля части 4‑й Туркестанской стр. дивизии овладели всеми высотами вдоль правого берега Чороха, делающего здесь большую излучину и перемену направления течения.
17‑й Туркестанский стр. полк закрепился на высотах восточнее Байбурта, а 18‑й Туркестанский стр. полк – на левом берегу Чороха, южнее Байбурта.
Сибирская каз. бригада, выдвинувшись в направлении Байбурта, к вечеру 1‑го июля остановилась на ночлег в 4‑х верстах южнее Байбурта, в долине Чороха, и, благодаря не выставленному на ночь охранению, была причиной значительного переполоха в ночь на 2‑е июля.
К этому времени турки уже очистили от большей части своих сил Байбурт и его окрестности, оставив в последнем лишь небольшой арьергард. И вот, в ночь на 2‑е июля небольшая разведывательная партия турецкой конницы, спустившись из города вдоль Чороха и подойдя вплотную к заснувшим казакам, открыла внезапно сильный огонь, вызвав этим сильный переполох среди спавших казаков.
Благодаря энергично принятым мерам, порядок был быстро восстановлен. Вследствие отступления турок по всему фронту этот эпизод совершенно не отразился на ходе наступления и если отмечается здесь, то только, чтобы указать, как может отразиться неблагоприятно малейшая небрежность на порядке боевой службы в военное время, и это в одной из прекраснейших частей конницы, в течение войны совершившей много блестящих дел.
Утром 2‑го июля через Байбурт был двинут бывший в резерве 17‑й Туркестанский стр. полк, причем один батальон его, пройдя Байбурт, занял высоты на западной окраине города.
Сибирская каз. бригада выдвинула вперед сильную разведку в двух направлениях: по Трапезундскому шоссе к с. Варзахан и по дороге на Кялкит к с. Танишман.
Пройдя Байбурт, части корпуса были временно приостановлены, и 3‑го июля в г. Байбурт уже перешел штаб корпуса.
Вслед за переходом в наступление 5‑го Кавказского и 2‑го Туркестанского корпусов получил приказание атаковать турок и 1‑й Кавказский корпус.
На фронте его важнейшая задача атаки противника легла на 39‑ю пех. дивизию, занимавшую главнейший участок фронта на Эрзинджанском направлении против 3‑й турецкой армии, и отчасти на 4‑ю Кубанскую пластунскую бригаду, бывшую правее ее против с. Барнакабан (на шоссе из Ашкалы в Байбурт); находившиеся на левом фланге корпуса батальоны 1‑й Закавказской стр. бригады под начальством полк. Кониева, действовали в сильно гористой местности левого берега р. Тузлачай и не имели перед собой ни серьезного противника, ни сколько‑нибудь значительного сосредоточения его.
Ввиду того, что на Эрзинджанских путях против 1‑го Кавказского корпуса турки сосредоточили почти целиком 9‑й и 11‑й корпуса, усиленные жандармскими и пограничными батальонами и частью 14‑й пех. дивизии, прибывшей из района Галлиполи, 39‑я пех. дивизия была усилена Донской пешей бригадой и 1‑м армянским батальоном.
Армянский батальон был придан 154‑му пех. Дербентскому полку, а два батальона Донской пешей бригады были приданы 153‑му пех. Бакинскому полку, на долю которого выпала наиболее тяжелая задача атаки по открытому плато сильно укрепленной позиции турок.
Действительно, в течение последнего месяца турки тщательно укрепили свои позиции, создав две‑три линии окопов, а на важнейших участках – сильные узлы обороны с сомкнутыми укреплениями; в 7–8 верстах позади них была построена вторая полоса укрепленной позиции, на случай потери первой.
На позиции была сосредоточена значительная артиллерия, частью крупного калибра.
На участке Бакинского полка позиция турок имела вогнутое положение в отношении наших войск; таким образом, необходимо было атаковать по совершенно открытому и ровному, как стол, плато под перекрестным огнем со всей позиции турок; никаких складок местность не давала; против правого фланга полка находился тактический пункт этого участка позиции турок, усиленный постройкой редута сильной профили и тремя линиями окопов, вынесенных вперед на скат в нашу сторону. На этой позиции турки сосредоточили пять полков 28‑й и всей 17‑й пех. дивизий. Также усилена и занята была турками позиция против остальных полков 39‑й пех. дивизии, при этом наибольшее сосредоточение они сделали, по‑видимому, против правого фланга дивизии, где находился 156‑й пех. Елисаветпольский полк, а наибольшее скопление артиллерии и оборонительных сооружений – против левого фланга дивизии, где находился 153‑й пех. Бакинский полк, боясь прорыва нашего в долину р. Тузлачай и далее р. Кара‑су.
Ввиду чрезвычайной силы турецких позиций и значительного сосредоточения турецких сил на этой позиции, атаку их решено было начать ночью, и она была назначена в ночь на 23‑е июня.
С наступлением ночи на 23‑е июня полки 39‑й пех. дивизии двинулись в атаку турецких позиций; они быстро и скрытно подошли к первой линии турецких окопов и овладели ими, но при последующем наступлении были встречены сильнейшим огнем и контратаками турок второй линии. Очень пересеченная местность и каменистая почва замедляли ход атаки полков, но к рассвету почти на всем фронте дивизии наши части значительно продвинулись вперед, местами овладев и второй линией укреплений турок; наступивший рассвет сделал дальнейшее продвижение чрезвычайно тяжелым; ураганный огонь, как многочисленной турецкой артиллерии так и пулеметный и ружейный, стал весьма действительным; наши части начали нести сильные потери и принуждены были временно приостановиться, чтобы закрепиться на захваченной местности. Но затем снова полки продолжали медленно, но упорно продвигаться вперед под сильнейшим огнем турок. Напряжение боя было громадное. В течение дня остававшиеся в резерве дивизии два батальона Донской пешей бригады были израсходованы на поддержку правого фланга дивизии, где турки переходили против 156‑го пех. Елисаветпольского полка в энергичные контратаки. Тогда же, по просьбе начальника дивизии помочь соседу, командир 153‑го пех. Бакинского полка направил один из имевшихся у него в частном резерве двух батальонов Донской пешей бригады на поддержку соседнего 155‑го пех. Кубинского полка, атаковывавшего сильные высоты г. Ахбаба, упорно обороняемые турками.
На участке бакинцев, несмотря на чрезвычайно сильный огонь противника и серьезные потери, батальоны упорно, шаг за шагом продвигались вперед, овладевая последовательно окопами турок и местами приблизившись к главной позиции турок на 50–100 шагов.
В непрерывном медленном очень тяжелом наступлении прошел весь день 23‑го июня на фронте дивизии.
Ночью бой затих; требовалось продолжать дальнейшее наступление, которое начальник дивизии предполагал начать с утра 24‑го июня; но, ввиду сильного занятия турками их позиций против полков 39‑й дивизии, позиций очень выгодных для турок и отлично ими укрепленных, по настоянию командиров бакинцев и кубинцев, решено было, выдержав следующий день на занятых позициях и за ночь укрепив их, произвести решительную атаку ночью, начав ее в ночь на 25‑е июня.
С рассвета 24‑го июня турки повели ряд контратак против всех частей 39‑й дивизии; особенного напряжения эти атаки достигли на фронте 156‑го пех. Елисаветпольского полка, где одно время положение было критическим, и только блестящей контратакой полк вышел из опасного положения, и 153‑го пех. Бакинского полка; на участке последнего полка турецкие атаки велись под покровом сильного огня многочисленной артиллерии, с которой искусно состязались 3‑я легкая и 6‑я горная батареи 39‑й арт. бригады и одна гаубичная батарея 1‑го Кавказского мортирного дивизиона. В течение дня были минуты чрезвычайно критические, почему находившийся во время всего боя при командире 153‑го пех. Бакинского полка, командовавший 1‑й бригадой 5‑й Кавказской каз. дивизии полковник Колесников подтянул свою бригаду из долины р. Тузлачай вплотную к левому флангу полка, дабы быть готовым оказать помощь. Весь резерв полка был в течение дня израсходован на усиление участков его. Лишь один батальон Донской пешей бригады, командир полка держал в резерве.
С наступлением темноты полки дивизии приготовились к решительной атаке турок.
На фронте 153‑го пех. Бакинского полка ночью 1‑й Таманский и 1‑й Кавказский каз. полки были поставлены непосредственно за серединой полка в широкой котловине, скрывавшей их положение; оставшийся при них командующий бригадой был связан телефоном с командиром бакинцев.
Около полуночи части 39‑й пех. дивизии пошли в атаку. На рассвете 155‑й пех. Кубинский полк, быстрым движением приблизившись к главной позиции турок, решительным ударом в штыки опрокинул турок и овладел важнейшей высотой на турецкой позиции – г. Ax‑баба и начал распространяться вглубь, расширяя прорыв.
Действовавший на правом фланге 153‑го пех. Бакинского полка 2‑й батальон этого полка под командой подполковника Тер‑Симонянца, овладев ночью всеми окопами турок, к рассвету, как раз подошел вплотную к сильному редуту, венчавшему тактический ключ позиции турок против бакинцев; в наступающем рассвете батальон, бросившись в штыки, 5‑й ротой капитана Винклера ворвался в редут и начал распространяться влево по гребню. Одновременно на всем фронте полка батальоны бросились в штыки, и турки, не выдержав энергичного удара, начали поспешно отходить. Турками тотчас же были двинуты на поддержку свежие части, но начальник артиллерии участка полковник Берестовский, бывший в связи с командиром полка, чрезвычайно искусно образовал подвижную огневую завесу впереди отходящих турок, не позволяя этим подойти к ним никаким подкреплениям. Батальоны бросились преследовать турок.
Как только турки начали оставлять позицию и отходить, по требованию командира полка по телефону командующему 1‑й бригадой 5‑й Кавказской каз. дивизии полковнику Колесникову, бригада быстро развернулась для конной атаки и тотчас же двинулась тремя линиями в атаку. В это мгновение первые лучи солнца осветили все поле боя и сверкнули на шашках казаков, выхваченных из ножен. Конница понеслась наметом и, опережая быстро преследовавшие батальоны, вносила еще больший беспорядок в ряды отступающих турок.
Замечательное взаимодействие трех родов войск дало прекрасные результаты: к сожалению, далее конница, достигнув водного рубежа, изменила направление, вышла из района полка и несколько задержалась, замедлив исполнение новой задачи, поставленной ей штабом дивизии.
В течение всего дня полки дивизии на протяжении около 20 верст, до наступления сумерек, непрерывно преследовали турок, не позволив им закрепиться на тыловой подготовленной позиции и захватывая пленных и другие трофеи.
К вечеру бакинцы вышли к переправе через р. Тузлачай недалеко от с. Чирме.
Остальные полки дивизии, так же решительно обрушившись на противника, овладели их позициями и со всей энергией в течение дня преследовали турок.
После напряжения трехдневного, очень упорного боя, полки дивизии приостановились на ночь, но с рассветом возобновили преследование отступающего противника. Полки дивизии, разбив значительно превосходящие их силы турок, получили большие трофеи. 153‑й пех. Бакинский полк имел пленных от всех пяти полков, бывших против него, захватив: семь штаб‑офицеров, из них два командира полка, 63 обер‑офицера, 4 врачей, более полутора тысяч аскеров, два орудия, много пулеметов, баллоны с газами, громадное количество боевых и других припасов. Но и потери полка были наиболее значительны в дивизии: около 20 офицеров убитых и раненых и около полутора тысяч убитых и раненых солдат.
Трофеи и потери других полков дивизии пишущему это сейчас неизвестны, но они были также значительны.
4‑я Кубанская пластунская бригада, получив приказание о переходе в наступление, 24‑го июня двинулась в атаку против турок, занимавших позиции впереди (к востоку) с. Пырнакабан, и после очень упорного сопротивления турок отбросила их за Пырнакабан, где турки заняли заблаговременно укрепленные сильные позиции и задержали дальнейшее наступление пластунов. В течение последующих дней пластуны произвели несколько удачных ночных поисков, а через несколько дней, когда полки 39‑й пех. дивизии, опрокинув турок, подходили к Мамахатуну и Губак‑даги, пластуны вновь атаковали турок, овладели их позицией и начали общее преследование отходящих перед ними турок, захватив при этом много различных трофеев и пленных.
Продолжая преследование, части 39‑й пех. дивизии все время продвигались вперед; 27‑го июня 154‑й пех. Дербентский полк, после боя с противником, стремившимся удержать Мамахатун, овладел последним и начал распространяться к западу от него, к долине р. Кара‑су.
Правее его елисаветпольцы, все время ведя упорные бои, также вышли в излучину р. Кара‑су.
Южнее Мамахатуна выдвинулся, преследуя турок, 155‑й пех. Кубинский полк. А еще южнее 153‑й пех. Бакинский полк подошел к чрезвычайно сильной позиции турок по гребню гор, одним концом упиравшемуся в высокий продольный наступлению хребет, а на другом оканчивавшемуся высокой куполообразной горой Губак‑даги.
Атака г. Губак‑даги была поручена 153‑му пех. Бакинскому и 155‑му пех. Кубинскому полкам.
Ввиду чрезвычайно сильной позиции, атака была произведена в ночь на 1‑е июля, причем бакинцы атаковали ее в лоб тремя колоннами, из коих одна, обходная, была направлена против правого фланга турок, а две – на шапку г. Губак‑даги. Кубанцы повели атаку г. Губак‑даги в обход левого ее фланга. Расчет движения был сделан таким, чтобы к окопам, венчавшим гору и гребень, подойти с рассветом. Движение было начато около полуночи, и вскоре, по оттеснении передовых частей турок, по всему фронту последних был открыт сильнейший огонь, но малодейственный за темнотою ночи. Наши части, не отвечая, в молчании продолжали непрерывно продвигаться вперед, и с самым рассветом совершенно одновременно раздалось «ура» бросившихся в штыки: с фронта на самую шапку горы – бакинцев и с фланга – кубанцев. Противник не выдержал удара и в полнейшем беспорядке бежал, очистив всю позицию и оставив значительное количество пленных.
Дальнейшее преследование было приостановлено, и полки дивизии, выдвинув передовые части к р. Кара‑су, в течение недели оставались на месте. Севернее ее также продвинувшись, приостановилась 4‑я Кубанская пластунская бригада. На левом же фланге корпуса отряд полк. Кониева остался далеко позади уступом.
3‑я турецкая армия была разбита и по всему своему фронту быстро отступала, стремясь выйти из‑под ударов русских; на крайнем правом фланге прорыв, вначале произведенный в направлении г. Офа, был в полной мере ликвидирован, и если не были захвачены прорвавшиеся турецкие части, как того требовал командующий Кавказской армией, то причиной этому была чрезвычайно труднодоступная, бездорожная, сильно пересеченная местность дикого Понтийского Тавра, благодаря чему прорвавшиеся турки, лучше знавшие местность, смогли ускользнуть.
В центре армии заняты были два важных узловых пункта: Мамахатун – на фронте 1‑го Кавказского корпуса и Байбурт – на фронте 2‑го Туркестанского корпуса.
Турки находились в полном отступлении. Задача нанесения поражения 3‑й турецкой армии собственно была выполнена. Но слишком выдвинутое положение правого фланга армии подвергало его опасности повторных ударов турок во фланг и тыл 5‑го Кавказского корпуса. Кроме того, единственный путь через Сарыкамыш и Эрзерум был перегружен подвозом продовольствия для 1‑го Кавказского, 2‑го Туркестанского корпусов и войск сосредотачиваемой на Китайском направлены группы. Весьма важно было этот путь разгрузить и попытаться перебросить довольствие 2‑го Туркестанского корпуса на Черноморское побережье через Трапезунд. Для этого необходимо было прочно владеть шоссе Трапезунд – Эрзинджан, а это требовало продвижения центра армии к Эрзинджану.
По этой причине части Кавказской армии, лишь временно приостановившись, вновь продолжали преследовать разбитую 3‑ю турецкую армию.
На крайнем правом фланге армии, на фронте 5‑го Кавказского корпуса, части все время с боем продвигались вперед. Наступавшая на правом фланге корпуса 123‑я пех. дивизия, постепенно опрокидывая противника, к 8‑му июля с боя заняла г. Фолу на Черноморском побережье, и части ее начали распространяться к югу от него; южнее наступавшая 127‑я пех. дивизия с 5‑м Кавказским пограничным пешим полком, тесня противника по обеим сторонам шоссе в юго‑западном направлении и перевалив через Понтийский Тавр, 7‑го июля овладела г. Ардаса, в самой выдвинутой на запад части шоссе Трапезунд – Эрзинджан, и продвинулась далее на запад; бывшие на левом фланге корпуса 1‑я и 2‑я Кубанские пластунские бригады и 19‑й Туркестанский стр. полк, с боем энергично продвигаясь, 4‑го июля перевалили через высшие точки Понтийского Тавра; 1‑я Кубанская пластунская бригада генерала Гулыги, двинутая в направлении г. Гюмишхана и охватывая последний с обеих сторон, 5‑го июля с боем овладела им и продвинулась далее на юго‑запад: 2‑я Кубанская пластунская бригада, подойдя 8‑го июля к с. Пир‑Ахмет, недалеко от места соединения трех шоссе: из Эрзинджана, Эрзерума и Трапезунда, вошла в соприкосновение с частями 2‑го Туркестанского корпуса, а 19‑й Туркестанский стр. полк в тот же день, но несколько южнее по шоссе на Эрзинджан, встретился с 17‑м Туркестанским стр. полком и после пребывания в отделе с самого начала войны наконец присоединился к своей 5‑й Туркестанской стр. дивизии.
Действовавшие на самом крайнем левом фланге корпуса 15‑й и 17‑й батальоны 3‑й Кубанской пластунской бригады еще в конце июня войдя в непосредственную связь с остальными батальонами своей бригады, бывшими в составе 2‑го Туркестанского корпуса, были к ней присоединены.
Части 2‑го Туркестанского корпуса, после взятия Байбурта, сделав небольшую остановку (дневку), продолжали преследовать отступающих турок, при этом батальоны 3‑й Кубанской пластунской бригады были направлены севернее шоссе Эрзерум – Гюмиш‑хана, 4‑я Туркестанская стр. дивизия была направлена через Балахор и Кеса на Кялкит, 5‑я Туркестанская стр. дивизия должна была двигаться через с. Шур в направлении на с. Еникей южнее Кялкита; на левом фланге корпуса наступала 4‑я Кавказская стр. дивизия, направляясь также в район Кялкита, Сибирская каз. бригада была выдвинута вперед в направлении с. Рушди.
В самом начале преследования турок, 5‑го июля, когда двигавшийся в авангарде 5‑й Туркестанской стр. дивизии 18‑й Туркестанский стр. полк вел наступление против турок, занимавших позиции к северо‑западу от с. Рушди, к этому селению подошла Сибирская каз. бригада в составе семи сотен и четырех орудий.
Турки занимали сильные позиции, упорно оборонялись, почему наступление 18‑го Туркестанского стр. полка шло медленно.
Вр. командующий Сибирской каз. бригадой полковник Борисевич (командир 2‑го Сибирского каз. полка) решил оказать содействие наступлению пехоты, для чего атаковал турок, занимавших с. Рушди и позиции в довольно широкой долине в районе этого селения.
Как раз в это самое время, около 3–4 часов дня, в горах к югу от долины с. Рушди появились наступающие части 4‑й Кавказской стр. дивизии. С появлением их в самой долине в районе с. Рушди среди турок произошло некоторое передвижение в сторону гор. Этот момент показался командующему Сибирской каз. бригадой наиболее благоприятным для атаки всей конницей турецкой пехоты. Он тотчас же выдвинул к небольшому селению недалеко от с. Рушди 4‑ю сотню 2‑го Сибирского каз. полка с пулеметной командой под начальством подъесаула Берникова; под прикрытием ее разворачивает в две линии остальные сотнии, присоединив на пути уступом за левым флангом выдвинутую только что 4‑ю сотню, всей конницей бросается в атаку против турок, держа направление центром на с. Рушди.
Атака была произведена в полном порядке, большим аллюром и столь решительно, что турки, не приняв удара (за исключением пулеметной команды, прислуга которой была переколота пиками), начали в беспорядке отступать в горы. Часть сотен, пройдя прорванный фронт турок, повернула направо, против турецкого расположения, на которое вел наступление 18‑й Туркестанский стр. полк. Батальоны последнего, видя атаку сибиряков и начавшийся отход перед ними турок, бросились также в атаку, заняли гребень, оставленный турками, и преследовали огнем отходящих турок. Сибирская каз. бригада захватила в этом красивом деле более 800 человек пленных из состава трех различных полков, сама при этом понеся незначительные потери: убитых 12 казаков, раненых 3 офицера и 10–15 казаков и убитых и раненых лошадей около 50.
При быстром преследовании противника, спешно уходившего, произошло некоторое перемешивание частей 2‑го Туркестанского корпуса, которых притягивало единственное хорошее шоссе, по которому отступала часть турок. Почти все сбились к нему, 17‑й Туркестанский стр. полк 5‑й Туркестанской стр. дивизии, которая должна была наступать вдоль пути от Байбурта на Кялкит, 6‑го июля атакует турок в районе с. Балахор.
Следуя далее по этому же шоссе и пройдя с. Коанс, 8‑го июля 17‑й Туркестанский стр. полк встретился с батальонами 2‑й Кубанской пластунской бригады. И только оттуда полк повернул по Эрзинджанскому шоссе круто на юг, пройдя по тылам наступавших на Кялкит частей 4‑й Кавказской стр. дивизии. 13‑й Туркестанский стр. полк, тоже уклонившийся от данного направления, двинулся потом на юг, а затем был направлен в район Эрзинджана; в последний, только что оставленный турками, отходившими под угрозой с севера – туркестанцев и с востока – частей 1‑го Кавказского корпуса, вошли с северной стороны города разведчики этого полка одновременно с вступившими в него с востока разведчиками 154‑го пех. Дербентского полка.
Части 4‑й Кавказской стр. дивизии, двигаясь по данному ей направлению через Плур, 10‑го июля атаковали турок в районе Кялкита, овладели последним городом и, по приказанию приостановив дальнейшее преследование, начали закрепляться западнее города Кялкита.
С занятием г. Кялкита все части 2‑го Туркестанского корпуса были остановлены и заняли позиции, примкнув правым флангом к левому флангу 5‑го Кавказского корпуса в районе Гюмиш‑хана. В ближайшие затем дни, было произведено частями корпуса несколько частных атак, с некоторым продвижением вперед, для занятия более выгодного для обороны фронта.
Около 20‑го июля 4‑я Кавказская стр. дивизия была отозвана из состава 2‑го Туркестанского корпуса в Эрзерум, после чего части этого корпуса заняли позиции на линии В. Терсун – Асут – Михар (Мюкхар), имея на своем правом фланге всю собранную 3‑ю Кубанскую пластунскую бригаду, в центр впереди Кялкита – 4‑ю Туркестанскую стр. дивизию и на левом фланге – 5‑ю Туркестанскую стр. дивизию, которая у с. Мюкхара примыкала к правому флангу 1‑го Кавказского корпуса.
Одновременно с движением вперед туркестанцев, на фронте 1‑го Кавказского корпуса турки, разбитые в ряде предыдущих боев, спешно отходили, прикрываясь широкой и глубокой рекой Кара‑су, на этом участке фронта имевшей направление с севера на юг.
Отход турок был настолько поспешен, что соприкосновение с ними на некоторое время было потеряно.
Дабы фланг 2‑го Туркестанского корпуса не был обнажен, а также с целью восстановить соприкосновение со спешно отошедшими турками, 7‑го июля части 1‑го Кавказского корпуса получили приказание продолжать преследование в западном направлении, и с рассветом 8‑го июля полки 39‑й пех. дивизии, переправившись через р. Кара‑су, спешно двинулись вперед. Через Кара‑су на этом участке ее течения существовал лишь один мост на дороге из Мамахатуна в Эрзинджан, но он был разрушен отступающими турками. Наши саперы навели временный деревянный мост через реку, и по нему перешел 155‑й пех. Кубинский, а затем и 154‑й пех. Дербентский полки. Наступавшие на флангах: на правом – 156‑й пех. Елисаветпольский полк и на левом – 153‑й пех. Бакинский полк должны были переправляться вброд. Переправа была очень трудная, так как через широкую и глубокую реку имелись лишь броды глубиною по грудь и несколько выше; переправа затруднялась еще очень сильным течением реки. Люди переправлялись, держась цепью и неся над головой оружие, патроны и одежду. Артиллерия и обозы все прошли по мосту. Вся артиллерия далее пошла самостоятельно по единственной колесной дороге.
Полки, переправившись, следовали в том же порядке, как ранее вели бой, имея на правом фланге 156‑й пех. Елисаветпольский полк, левее его – 154‑й пех. Дербентский, еще левее – 155‑й пех. Кубинский и на левом фланге – 153‑й пех. Бакинский полки. Правее елисаветпольцев наступала 4‑я Кубанская пластунская бригада. Донская пешая бригада и 1‑й армянский батальон двигались вслед.
Отряд полк. Кониева, действовавший на левом берегу р. Тузлачай, лишь несколько продвинулся вслед за наступающими, оставаясь заслоном для прикрытия обходных, хотя и малоудобных для движения, путей на Эрзерум.
Все наступление 39‑й пех. дивизии слева обеспечивалось р. Кара‑су, на всем пути следования частей дивизии имевшей направление с востока на запад.
Во всем районе была только одна колесная дорога из Мамахатуна в Эрзинджан, вначале пересекавшая пути движения полков дивизии с северо‑востока на юго‑запад, а затем проходившая вдоль самого берега р. Кара‑су, но ею воспользовались лишь артиллерия, обозы и двигавшиеся в резерве части корпуса и дивизии.
Все полки следовали батальонными колоннами по чрезвычайно трудным тропам, совершенно недоступным для колесного движения, что до крайности затрудняло довольствие и снабжение полков в пути и чрезвычайно влияло на быстроту марша, сильно замедляя его. Особенно тяжел был путь, по которому двигался 156‑й пех. Елисаветпольский полк.
Три дня непрерывного движения по тропам утомили войска, и лишь к вечеру третьего дня перед полками открылась широкая цветущая долина Эрзинджана и вдали сам город Эрзинджан на фоне пылавших зданий, подожженных оставлявшими город турецкими войсками.
Совершенно разбитые части 3‑й турецкой армии шли занимать последнюю заблаговременно и очень тщательно укрепленную сильную позицию на обращенных в сторону долины склонах высот, круто обрывавшихся в 10–15 верстах к западу и юго‑западу от Эрзинджана.
С рассветом 12‑го июля полки 39‑й пех. дивизии спустились в покрытую садами долину Эрзинджана и форсированно двинулись к последнему. С полками следовала лишь горная артиллерия; вся же остальная масса артиллерии легкой и гаубичной, которая не могла двигаться по горным тропам, следовала по единственной колесной дороге вдоль р. Кара‑су. После полудня полки начали подходить к оставленному турками Эрзинджану. Начальник 39‑й пех. дивизии генерал Ляхов с начальником штаба дивизии полковником Драценко, опередив войска и двигаясь с находившимися впереди командами разведчиков полков, уже был в городе.
Он тотчас же направил 153‑й пех. Бакинский полк на юго‑запад вдоль Кемахского шоссе для атаки занявшего укрепленные позиции противника.
153‑й пех. Бакинский полк, пройдя южной окраиной Эрзинджана, примыкавшей к р. Кара‑су, в 4‑м часу вышел на Кемахское шоссе, следуя по нему походным порядком с мерами охранения, пока, подойдя на дистанцию дальнего артиллерийского выстрела, не был обстрелян огнем 45 батарей с правого и левого берега р. Кара‑су. Полк развернулся и медленно начал продвигаться вперед, подойдя версты на три к расположению противника. С темнотой наступление полка было приостановлено; разведка выяснила сильное расположение противника; как потом оказалось, перед 153‑м пех. Бакинским полком были сосредоточены 29‑я пех. дивизия 9‑го корпуса и 36‑я пех. дивизия 12‑го корпуса.
С утра полк повел наступление на позицию турок на правом берегу р. Кара‑су, прикрываясь слева этой рекой. Но наступление было чрезвычайно трудным. Позиция турок проходила по гребню и склонам высот, круто обрывавшихся в долину Эрзинджана, – ровного, как стол, плато, почти не дающего никаких укрытий, кроме небольших канав, высокого хлеба на корню и местами редкого кустарника; наступление шло под сильным перекрестным огнем нескольких батарей, чрезвычайно искусно расположенных на обоих берегах р. Кара‑су, и могло быть поддержано лишь одной горной батареей, сопровождавшей полк все время при движении его по горным тропам.
Справа наступление полка не было прикрыто, так как ни одной части не было правее полка. Лишь 4‑я Кубанская пластунская бригада была в ночь на 13‑е июля выдвинута на северо‑запад от Эрзинджана вдоль Сивасского шоссе; она, при входе в ущелье, верстах в 10–15 от города имела короткий бой с арьергардом противника, опрокинула его и, выдвинувшись вперед, заняла позицию на высотах, окаймляющих Эрзинджанскую долину с северо‑запада. Но она была отделена от наступающего вдоль Кемахского шоссе 153‑го пех. Бакинского полка громадным промежутком, никем не занятым и не наблюдаемым.
В спешном преследовании отступавших турок по трудной для движения местности и потеряв соприкосновение с противником, все части, как и во 2‑м Туркестанском корпусе, несколько сбились, оставив сзади свою артиллерию; подойдя к Эрзинджану и поджидая подхода своей артиллерии, они расположились в громадных садах Эрзинджана и крупных окрестных селений.
Так, 155‑й пех. Кубинский полк расположился в огромных садах большого селения, расположенного к северо‑западу от Эрзинджана; там же расположился один из Туркестанских стр. полков, и там же до ночи на 13‑е июля пробыли пластуны 4‑й Кубанской пластунской бригады, когда были выдвинуты, как сказано выше, на северо‑запад вдоль Сивасского шоссе; 154‑й пех. Дербентский полк расположился в садах восточной окраины города.
Ввиду трудного положения бакинцев, одних ведущих бой с превосходными силами противника, начальник дивизии 13‑го июля предоставил в распоряжение командира 153‑го пех. Бакинского полка 154‑й пех. Дербентский полк, но только в ночь на 14‑е июля бакинцы вошли в связь с дербентцами, и командир 153‑го пех. Бакинского полка притянул к утру следующего дня, ко времени решительной атаки, один батальон дербентцев.
Несмотря на тяжелые условия наступления, бакинцы в течение всего дня 13‑го июля медленно продвигались вперед под прикрытием 6‑й горной батареи 39‑й арт. бригады, которая была очень искусно расположена повзводно на открытом плато, маскируясь отдельными домами, разбросанными по долине, и не сжатым высоким хлебом. Но один из взводов был открыт артиллерией противника и под сосредоточенным огнем его батарей, поджегших хлеб, был подбит, а прислуга переранена.
Цепи полка, постепенно продвигаясь, к вечеру подошли на 800–1000 шагов к окопам противника, приготовляясь к решительной атаке следующего дня.
В течение этого дня к Эрзинджану подошла вся артиллерия корпуса и расположилась громаднейшим биваком на южной окраине Эрзинджана, вдоль Кемахского шоссе.
Дабы облегчить решительную атаку следующего дня, командир 153‑го пех. Бакинского полка, с разрешения начальника дивизии, притянул к себе из массы артиллерии, сосредоточенной у Эрзинджана, около 30 орудий, которые в течение ночи чрезвычайно искусно расположил начальник артиллерии на участке бакинцев полковник Берестовский, связавшись для руководства стрельбой следующего дня со всеми батареями телефоном.
За ночь был подведен к правому флангу полка батальон 154‑го пех. Дербентского полка, который был направлен для обхода левого фланга турецкого расположения.
Один батальон бакинцев был направлен по левому берегу р. Кара‑су, два батальона – по правому берегу, по обеим сторонам шоссе, и один батальон находился в резерве.
С утра 14‑го июля бакинцы и батальон дербентцев начали атаку позиций противника, покровительствуемые необычайно искусно руководимым полковником Берестовским мощным огнем батарей. Вскоре одна батарея противника, расположенная на левом берегу р. Кара‑су и затруднявшая наступление фланговым огнем, была найдена и потушена; несколько позже должны были замолчать еще две батареи противника на правом берегу р. Карасу. Цепи бакинцев приблизились почти вплотную к противнику, готовясь броситься в штыки. Батальон дербентцев начал выходить на фланг турецкого расположения.
В это время на левом берегу р. Кара‑су, за правым флангом и отчасти в тылу всего турецкого расположения на высотах появилась значительная масса конницы дерсимских курдов.
В последнее время, в связи с сильными неудачами 3‑й турецкой армии, непрерывным ее отступлением вглубь территории и потерей Эрзерума, – авторитет турок сильно пал среди многочисленных курдских племен, которые почти все начали отпадать из‑под влияния турок, уклоняясь от продолжения борьбы в рядах их армии, а иной раз даже занимая явно враждебное положение в отношении турецких войск и производя нападения на турецкие обозы и отставшие от своих частей группы.
Также и дерсимские курды, – одно из самых крупных и сильных племен, всегда бывших почти полунезависимыми, – под влиянием только что нанесенного Кавказской армией туркам поражения, увели все свои полки из состава турецкой армии и заняли выжидательное и даже отчасти враждебное положение в отношении турок.
Поэтому появление массы их конницы на фланге и в тылу, – хотя, может быть, курды и не намеревались совершать нападения, – произвело сильное впечатление на бывшие на крайнем правом фланге части 36‑й пех. дивизии, которая, видя приближение с фронта русских и полагая, очевидно, что движение курдов во фланг производится в согласии с наступлением русских, начали оставлять свои позиции и постепенно отходить частью по левому берегу р. Кара‑су, частью переправляясь по имевшемуся небольшому мосту вплавь на правый берег реки. Цепи бакинцев, видя этот отход, поднялись и с криками «ура» бросились вперед. Турки не выдержали и, частью приняв удар в штыки, частью, не ожидая приближения русских, начали спешно отходить. Переправлявшиеся через реку части 36‑й пех. дивизии вносили беспорядок в ряды отступающих. Бакинцы непрерывно преследовали турок, захватив много пленных от пяти полков обеих дивизий. Тогда же был захвачен в плен корпусной интендант 9‑го турецкого корпуса с денежным ящиком, который и был передан с последним в штаб дивизии.
Уже днем вся сильная позиция турок была занята бакинцами и батальоном дербентцев. Вечером преследование было приостановлено.
А на следующий день, 15‑го июля, по приказанию, 153‑й пех. Бакинский полк сдал захваченные им позиции 154‑му пех. Дербентскому полку, а сам переправился на левый берег р. Кара‑су, чтобы, выдвинувшись на нем, очистить также и левый берег от неприятеля, что полком и было исполнено в течение ближайших дней.
В последующие дни части 1‑го Кавказского корпуса прочно заняли к северо‑западу, западу и юго‑западу от Эрзинджана позиции, имея на правом фланге, в связи с левым флангом туркестанцев, по обеим сторонам шоссе на Сивас, 155‑й пех. Кубинский полк, сменивший первоначально выдвинутых туда пластунов; левее его, прикрывая широкий и малодоступный промежуток между Сивасским и Кемахским шоссе, занял позиции 154‑й пех. Дербентский полк и на левом фланге дивизии, по обеим сторонам Кемахского шоссе и р. Кара‑су, – 153‑й пех. Бакинский полк. 156‑й пех. Елисаветпольский полк взят был в резерв.
Далее, фронтом на юг в сторону Дерсима, к югу от р. Кара‑су, по гребню, идущему вдоль северной границы Дерсима, были поставлены части Донской пешей бригады и 1‑й и 2‑й Закавказских стр. бригад. 4‑я Кубанская пластунская бригада, снятая с Сивасского направления, была переброшена в район Киги, составив крайний левый фланг 1‑го Кавказского корпуса, против района развертывания 2‑й турецкой армии и связываясь с войсками, сосредотачиваемыми в промежутке между 1‑ми 4‑м Кавказскими корпусами.
В длительных и упорных боях Эрзинджанской операции полки 39‑й пех. дивизии понесли большие потери. 153‑й пех. Бакинский полк начал операцию с пополненными ротами, которые имели более 300 штыков каждая и около 600 человек при полку безоружных в ближайшем тылу для пополнения. После окончания Эрзинджанской операции во многих ротах полка насчитывалось лишь от 70 до 100 человек. Также значительны были потери и в других полках дивизии, наступавшей на главном направлении.
Эрзинджано‑Харпутская операция: ликвидация наступления 2‑й турецкой армии; Тяжкие условия борьбы с природой зимой 1916/17 г.; Значение новой двойной победы Кавказской армии сначала над 3‑й, а затем над 2‑ой турецкими армиями.
В упорных боях, начатых на фронте Кавказской армии 13‑го июня, 3‑й турецкой армии было нанесено сильнейшее поражение; много пленных, орудий и разного рода предметов снабжения попало в наши руки. Части 3‑й турецкой армии в большом расстройстве отступали по всему фронту, стремясь оторваться от преследовавшей ее Кавказской армии.
Длительным преследованием на протяжении около 150 верст, повторными ударами при каждой попытке турок где‑либо задержаться, было довершено расстройство 3‑й турецкой армии; громадные потери убитыми, ранеными и пленными, причем только последних было более 17 000, уменьшили до чрезвычайности ряды ее войск, а благодаря развившемуся при этом громадному дезертирству, части совершенно растаяли; по заявлению пленных, взятых в последних боях за Эрзинджаном, во многих ротах оставалось лишь по 20–50 человек. 3‑я турецкая армия была, уже неспособна к проявлению серьезной боевой деятельности, что показало ближайшее будущее при переходе в наступление 2‑й турецкой армии, когда она совершенно бездействовала, не будучи в силах оказать какую‑либо помощь развивающемуся наступлению 2‑й турецкой армии.
В результате боев в руки Кавказской армии попал второй по политическому и военному значению центр всего театра военных действий – город Эрзинджан, чрезвычайно важный узел путей.
Необходимо отметить следующее обстоятельство, которое может служить ярким показателем перемены настроения в населении и ослабления энергии борьбы: до Эрзерума все население при продвижении наших войск вперед уходило с отступавшими турецкими войсками; после Эрзерума большая часть населения оставалась на местах, и среди них в значительном количестве растворялись дезертиры из частей отступающей армии.
Разгром 3‑й турецкой армии развязал руки командующему Кавказской армией генералу Юденичу и позволил ему, ослабив фронт своей армии против 3‑й турецкой армии, сделать необходимую переброску сил в район Киги – Огнот, для сосредоточения на этом направлении достаточных сил, чтобы начать борьбу со свежей 2‑й турецкой армией, активная деятельность которой начала уже проявляться.
Действительно, усилившаяся деятельность турок на всем фронте от Ванского озера до Киги, в связи с имевшимися сведениями о появлении и намерениях 2‑й турецкой армии, заставляет командующего Кавказской армией усилить 4‑й Кавказский корпус, возвратив в его состав к середине мая 66‑ю пех. дивизию, которая была направлена в район Муша.
В мае месяце, в результате начавшегося сосредоточения 2‑й турецкой армии, боевая деятельность турок еще более усиливается на фронте 4‑го Кавказского корпуса, и турки производят ряд энергичных атак к югу от Битлиса и Муша, но благодаря весьма удачным контратакам наших войск, все эти попытки турок остаются безрезультатными.
В июне, ввиду появления более значительных сил турок в районе Муша и Огнота, командующий Кавказской армией приказывает командиру 4‑го Кавказского корпуса сделать большее сосредоточение к правому флангу корпуса, в район Муша и Огнота, на Харпутское направление, и на этом участке перейти в наступление, с целью выяснить степень сосредоточения частей 2‑й турецкой армии и, если обстоятельства позволят, нанести удар туркам до окончания их развертывания.
С этой целью 66‑я пех. дивизия и 1‑я бригада 2‑й Кавказской стр. дивизии с рассвета 29‑го июня производит наступление к югу от Муша, что приводит к ряду боев сильного напряжения в районе хребта Куртис‑даг.
Здесь турки занимали очень сильные позиции на высотах с крутыми, местами почти отвесными, скатами; окопы турок были прекрасно применены к местности.
В течение 29‑го и 30‑го июня ведутся непрерывные атаки. Наконец, в ночь на 1 ‑е июля блестящей штыковой атакой 261‑го пех. Ахульгинского полка под командой полковника Потто фронт турок был прорван; с рассвета 1‑го июля все наши части, сосредоточенные в этом районе, перешли в решительное наступление и по всему фронту опрокинули турок, захватив много пленных и разного рода трофеев. Турки по всему фронту спешно отошли. Этими боями было выяснено, что перед 4‑м Кавказским корпусом, в районе Муша и Битлиса развернут 16‑й турецкий корпус в составе 5,7 и 8‑й пех. дивизий.
Тогда же было приказано нашей коннице усилить разведку всего промежутка между 1‑ми 4‑м Кавказскими корпусами. В результате данных разведки о накапливании значительных сил 2‑й турецкой армии на участке Киги – Огнот, командующий Кавказской армией направляет в первых числах июля в район Огнота из армейского резерва 5‑ю Кавказскую стр. дивизию генерала Дубисского, а 4‑му Кавказскому корпусу приказывает протянуть свой правый фланг еще далее на северо‑запад, к верховьям р. Гойнук‑су, перехватив восточные пути Огнотского направления и сделав здесь наибольшее сосредоточение.
В соответствии с этим приказанием, командир 4‑го Кавказского корпуса, оставив на Куртис‑даге, к югу от Муша, один 261‑й пех. Ахульгинский полк и имея по‑прежнему в районе Битлиса 2‑ю бригаду 2‑й Кавказской стр. дивизии, все остальные силы корпуса сосредоточивает на Огнотском направлении, в верховьях р. Гойнук‑су, в районе ее. Бедран, Кале и к югу от них, а по окончании сосредоточения всех предназначенных сил, т.е. 262‑го пех. Грозненского, 263‑го пех. Гунибского и 264‑го пех. Георгиевского полков 66‑й пех. дивизии и 1‑й бригады 2‑й Кавказской стр. дивизии, а также полков 2‑й Кавказской каз. дивизии, 17‑го июля переходит в решительное наступление против 8‑й турецкой дивизии 16‑го турецкого корпуса и 12‑й пех. дивизии 2‑го турецкого корпуса. Турки проявляют большое упорство и, когда наши части штыковым ударом овладевают частью турецких окопов, смелой контратакой в штыки обратно занимают их, заставляя наши войска отойти.
18‑го июля производится подготовка новой атаки, и после полудня 19‑го июля части 66‑й пех. дивизии и 1‑й бригады 2‑й Кавказской стр. дивизии вновь переходят в наступление и около 4 часов дня решительным штыковым ударом выбивают турок из их окопов. Турки начали отходить, а части 4‑го Кавказского корпуса преследовали их до наступления темноты; 20‑го июля преследование турок продолжалось. Частями корпуса было захвачено около 300 пленных, одно орудие, три пулемета и много огнестрельных припасов.
21‑го июля, так как турки закрепились на новых позициях в 15–20 верстах к югу от Огнота, указанные части 4‑го Кавказского корпуса вновь атаковали турок и на следующий день овладели всеми позициями турок в этом районе.
Но 20‑го июля части 2‑й турецкой армии, закончив развертывание, перешли в решительное наступление по всему своему фронту.
На Битлисском направлении 5‑я пех. дивизия 16‑го турецкого корпуса, в составе 13, 14 и 15‑го полков, решительно атаковала 2‑ю бригаду 2‑й Кавказской стр. дивизии в составе 7‑го и 8‑го Кавказских стр. полков, усиленную одним батальоном 6‑го Кавказского стр. полка; в течение 20, 21 и 22‑го июля турки, проявляя чрезвычайную активность, непрерывно атаковали наши части, расположенные на заранее укрепленной нами позиции к югу от Битлиса. Наши части отбивали все атаки, но начальник отряда и вместе с ним начальник 2‑й Кавказской стр. дивизии генерал Назарбеков, видя утомление войск, решил отвести войска назад на главную позицию у самого города Битлиса, что и выполнил 23‑го июля.
24‑го июля день прошел спокойно, но генерал Назарбеков, получив вечером 24‑го июля сведение об отступлении наших войск у Муша, 25‑го июля отвел свой отряд на север, вперед к с. Тодвану, на юго‑западной оконечности озера Ван, а затем – к Кармуджу, уже на северо‑западной оконечности этого озера, слабо преследуемый противником.
В то же время, 20‑го июля, 261‑й пех. Ахульгинский полк, остававшийся один на Куртис‑даге и занимавший растянутую позицию по всему хребту, был атакован превосходными силами 7‑й пех. дивизии 16‑го турецкого корпуса.
После упорного боя в течение нескольких дней, 24‑го июля он принужден был отступить и, оставив находившийся у подножия хребта и неудобный для обороны г. Муш, отошел на север за р. Евфрат, потеряв при этом 2 гаубицы и 2 пулемета.
При таких условиях командир 4‑го Кавказского корпуса, опасаясь за свои сообщения на Хныс‑калу, приказал и всему своему правому флангу, сосредоточенному на Огнотском направлении, отойти к р. Чарбугур‑су (несколько южнее Гемм‑Гем), что и было исполнено фланговым маршем в ночь с 25‑го на 26‑е июля в полном порядке. Но это движение, прикрыв сообщения корпуса на Хныс‑калу, отчасти обнажило обходные пути на Эрзерум.
Правее 4‑го Кавказского корпуса, на обходных путях к Эрзеруму, 5‑я Кавказская стр. дивизия, высланная из армейского резерва на Огнотское направление, и еще северо‑западнее ее, в районе Киги, батальоны 1‑й и 2‑й Закавказских стр. бригад, находившиеся на крайнем левом фланге 1‑го Кавказского корпуса, вели чрезвычайно упорные бои с превосходными силами 2‑й турецкой армии с переменным успехом, все время контратаками стремясь ослабить порыв решительно наступавших частей 2‑й турецкой армии.
Ввиду серьезной обстановки, слагавшейся на этом участке фронта армии, командующий Кавказской армией направляет на поддержку 5‑й Кавказской стр. дивизии: сначала, в середине июля – Сибирскую каз. бригаду, затем – 2‑ю Кубанскую пластунскую бригаду генерала Букретова, а вслед за ними в конце июля спешно взятую из района Кялкита и форсированным маршем в пять дней прибывшую в Эрзерум 4‑ю Кавказскую стр. дивизию генерала Воробьева. Одновременно генерал Юденич притягивает в армейский резерв два полка из 2‑го Туркестанского корпуса.
В августе командир 1‑го Кавказского корпуса усиливает действующие в районе Киги войска 4‑й Кубанской пластунской бригадой, а затем, уже глубокой осенью, 156‑м пех. Елисаветпольским полком.
4‑я Кубанская пластунская бригада, снятая с Сивасского направления и отправленная в район Киги прямо через Пельмгор в Дерсиме, форсированным маршем в 56 переходов прибывает к району с. Темран, что к юго‑востоку от Киги. Начальник бригады генерал Крутень, присоединив бывшие здесь ранее батальоны 1‑й и 2‑й Закавказских стр. бригад, образует Мелиханский отряд, действовавший против левого фланга 2‑й турецкой армии.
С подходом частей, направленных на фронт Киги – Огнот, непосредственная опасность угрозы Эрзеруму несколько ослабла, но положение оставалось чрезвычайно серьезным. Бои шли непрерывно, позиции переходили из рук в руки.
Одновременно с отходом 4‑го Кавказского корпуса в район Хныс‑калы и северо‑западной оконечности оз. Ван, отошли на север и части, действовавшие в промежутке между 1‑м и 4‑м Кавказскими корпусами.
Дабы объединить действия войск, сосредоточенных теперь в промежутке между этими корпусами, начальнику 4‑й Кавказской стр. дивизии генералу Воробьеву были подчинены в начале августа и 5‑я Кавказская стр. дивизия и 2‑я Кубанская пластунская бригада.
Последний, тотчас же по вступлении в командование группой, произведя необходимую перегруппировку, перешел в решительное наступление против турок в общем направлении на Огнот, направив на правом своем фланге полки 4‑й Кавказской стр. дивизии, в центре – 5‑ю Кавказскую стр. дивизию и на левом фланге – 2‑ю Кубанскую пластунскую бригаду. Наступление развивалось успешно; турки оказывали упорное сопротивление, переходили сами в контратаки, но штыковыми ударами полки отбрасывали противника все более на юг, постепенно продвинувшись к югу от Огнота.
Одновременно с наступлением группы генерала Воробьева, 6‑го августа перешли в наступление и все части 4‑го Кавказского корпуса. На следующий день левая колонна главных сил корпуса, наступавшая западнее Мушского направления, нанесла жестокий удар 7‑й турецкой дивизии и захватила 8 орудий, 4 пулемета и до 300 человек пленных. Главные силы 4‑го Кавказского корпуса, непрерывно наступавшие здесь тремя колоннами в промежуток между Огнотом и Мушем и все время теснившие турок, постепенно к 14‑му августа выдвинулись почти к самому Евфрату – на линию ее. Баглан – Хараба – Зиарет.
Одновременно с переходом в наступление главных сил корпуса, получил приказание наступать в направлении на Битлис и генерал Назарбеков со 2‑й бригадой 2‑й Кавказской стр. дивизии. Полки бригады, легко тесня противника, выдвинулись к юго‑западной оконечности озера Ван у с. Тодван, но, встретив при дальнейшем продвижении сильное сопротивление турок, были остановлены генералом Назарбековым до выяснения общего положения корпуса.
В начале августа крайний левый фланг 1‑го Кавказского корпуса, усиленный к тому времени 4‑й Кубанской пластунской бригадой, также перешел в наступление, ведя очень упорные бои на высотах левого берега р. Перпсу (Эндерис‑чай) к юго‑востоку от Киги.
В середине августа 2‑я турецкая армия вновь перешла в решительное наступление на всем своем фронте, снова пытаясь опрокинуть наши части, сосредоточенные на обходных путях к Эрзеруму, с целью прорваться к последнему.
В течение всего месяца происходят упорнейшие бои. Энергия частей 2‑й турецкой армии, прибывших из Галлиполи с высоко поднятым настроением победителей, была громадна. Турки вели непрерывные атаки, напряжение которых не ослабевало, проявляя упорство и настойчивость. Но еще большие энергия и упорство русских войск парализовали все их усилия.
Наши части все время переходили в контратаки, стараясь вырвать инициативу из рук турок. Обе стороны несли огромные потери, но атаки и тех и других все продолжались. В некоторых местах обе стороны сблизились на 50–70 шагов. Бои шли на истощение и физическое и моральное.
Но несмотря на превосходство сил 2‑й турецкой армии, которая обрушилась 10–11‑ю дивизиями на4дивизиииЗ бригады русских, и на неослабную энергию повторных и упорных атак, турки не смогли опрокинуть русские войска и прорваться к Эрзеруму.
Наконец энергия частей 2‑й турецкой армии начала ослабевать; части дрались с мужеством, но должны были уступить стихийному напору частей 4‑го Кавказского корпуса, группы генерала Воробьева и крайнего левого фланга 1‑го Кавказского корпуса: русские войска постепенно, упорно, шаг за шагом продвигались вперед, ежедневно беря гребень за гребнем, за которые упорно цеплялись части 2‑й турецкой армии, держа этим турок в непрерывном напряжении. Инициатива была окончательно вырвана из рук турок.
К концу августа 2‑я турецкая армия была на всем своем фронте опрокинута, и наши части, преследуя, выдвинулись к югу за линию Киги – Огнот – Зиарет.
В сентябре бои сразу затихли: турки, совершенно истощенные в продолжительных упорных боях, не находили в себе силы продолжать бои; русские, еще полные порыва и энергии, вследствие совершенной невозможности подать к позициям продовольствие и огнестрельные припасы, не могли продвинуться далее и на полперехода до устройства путей в тылу, из боязни оставить войска без продовольствия и артиллерийского снабжения.
Обе стороны понесли большие потери в жестоких двухмесячных боях: русские потеряли убитыми и ранеными не менее 20 тысяч, а турки насчитывали свои потери убитыми, ранеными, пленными и рассеявшимися – до 60 тысяч.
Прошел сентябрь в лихорадочной деятельности обеих сторон в устройстве путей и тыла, но вскоре наступили холода приближающейся суровой в этом районе зимы, когда невозможные условия местности, гористой, труднодоступной и бездорожной, и сурового климата заставили обоих противников отказаться до весны от активной боевой деятельности. Последняя замерла; но началась страшная борьба с природой.
Чтобы облегчить положение войск зимой, обе стороны оставили впереди лишь наблюдательные части, а главные силы отвели назад.
13‑го сентября выпал снег на Куртис‑даге, к югу от Муша, и в районе Огнота.
В 20‑х числах октября уже все позиции были покрыты снегом, а в декабре сильные метели и глубокий снег на позициях создали тяжкие условия для войск.
Для лучшего управления и снабжения, в сентябре, части, сосредоточенные в промежутке между 1‑м и 4‑м Кавказскими корпусами, т.е. 4‑я и 5‑я Кавказские стр. дивизии и 2‑я Кубанская пластунская бригада, были сведены в 6‑й Кавказский корпус и во главе его поставлен начальник 2‑й Кавказской каз. дивизии ген.‑лейт. Абациев.
Уже в сентябре войска, действовавшие в районе Киги – Огнот, были отведены на сильный, но суровый хребет Шайтан‑даг, тянущийся с запада на восток в 10–12 верстах к северу от линии Киги – Огнот. Турки не препятствовали этому отводу войск, и скоро части 2‑й турецкой армии также были отведены в глубокий тыл, оставив впереди лишь часть сил для наблюдения.
С сентября по ноябрь войска укрепляли занятые позиции, строили землянки и проводили дороги из Эрзерума к фронту войск. В течение этого времени позиции были тщательно устроены и усилены проволочными заграждениями и волчьими ямами; где только было возможно, сооружены землянки; энергично проводили дороги. Но наступившая суровая зима сделала все колоссальные усилия почти бесполезными.
Вот что пишет в своих воспоминаниях бывший начальник 66‑й пех. дивизии генерал‑лейтенант Савицкий, который со своей дивизией все время пробыл в районе Огнота: «Положение частей на позициях, на высотах от 2400 до 3000 метров над уровнем моря, становилось все более и более тяжелым. На топливо были разобраны все брошенные жителями деревни. Доставка продуктов и фуража, вследствие глубоких снегов, была очень затруднена. К весне положение еще ухудшилось. Начались заболевания возвратным тифом, которые в марте 1917 года приняли в 262‑м пех. Грозненском полку эпидемический характер. Вследствие начавшегося таяния снегов доставка продуктов еще более ухудшилась. По долинам с большим трудом, но все же можно было подвозить продукты на повозках. Далее на горы продукты везли на вьюках и складывали в поставленные в тылу позиций юрты, а отсюда они переносились пешими командами, так как лошади с вьюками проваливались в глубокий снег».
Еще более ярко и наглядно рисует картину невыносимых условий начальник штаба 4‑й Кавказской стр. дивизии полковник, ныне генерал, Квинитадзе, который с дивизией пробыл в Огнотском районе все бои, а затем и зиму до февраля 1917г., когда 4‑я Кавказская стр. дивизия была отведена в Эрзерум, чтобы привести ее в порядок, пополнить и дать возможность отдохнуть. Вот что он пишет: «Одновременно с постройкой окопов и землянок, строили дороги на Эрзерум. Но это была просто детская игра с природой.
В начале декабря солнце спряталось и повалил снег; увидели солнце лишь на два дня в конце декабря, но затем недели две‑три шел непрерывно снег. Все дороги заваливались им; расчищать их было невозможно, так как расчищаемый участок сейчас же снова заносило.
В феврале 1917 г., когда дивизия шла с позиций в Эрзерум, надо было перевалить два перевала: Корирский и Шайтан‑даг.
Пока подымались по южному скату Шайтан‑дага, светило солнце, было тихо, дорога была расчищена, но только перевалили через высшую точку перевала и стали спускаться по северному скату, как на протяжении какой‑либо половины версты все сразу изменилось: от отреза дороги снег стоит стеной до 3–4 саженей, ветер страшный, метель, в 20‑ти шагах ничего не видно; стоят люди и чистят дорогу, заметаемые снегом и замерзая.
На позициях, где мы находились до ухода в Эрзерум, было что‑то трудноописуемое: часто утром нельзя было открыть землянки, так как вся землянка до верха оказывалась засыпанной снегом; приходилось ее откапывать. Вследствие невозможности подать продовольствие, на позициях не удалось заготовить ни продовольствия, ни фуража. Зимой поели шпаков (ослов), кошек и собак. Иной раз зимой солдаты, найдя падаль, варили бульон из хвостов и ели его. Лошади отъели друг у друга хвосты и гривы. Люди получали 1/2фунта муки, а лошади – 11/2 фунта ячменя. Не было ни мяса, ни консервов; обозы стояли на перевалах, занесенные снегом. Осенью, когда еще не было снега, при отходе с передовой линии на тыловые зимние квартиры 16‑го Кавказского стр. полка, послали комиссию врачей осмотреть полк и отделить слабосильных, кто не мог перенести перехода, который был всего в 15 верст. И несмотря на то, что в пути сумели дать горячую пищу, а также на принятые меры предосторожности – во время этого перехода умерло 20 человек.
Получив в течение зимы несколько раз пополнение, дивизия в феврале 1917 г. сошла с позиций в составе пяти тысяч с небольшим.
Зимой у соседей‑пластунов произошло следующее: полусотня в 45 человек, сменившихся с передовых позиций и возвращавшаяся по пробитой в снегу тропе, вся провалилась в ущелье и была засыпана снегом.
Были случаи замерзания телефониста с трубкой у уха при проверке телефонной связи.
Трудно представить, что нужно было переносить. И не было ни случая ропота».
Один из офицеров 4‑й Кубанской пластунской бригады, бывшей по соседству с 4‑й Кавказской стр. дивизией на хребте Шайтан‑даг, пишет следующее: «В конце ноября дожди сменились снегом. Казаки, размещенные в юртах и палатках, терпели страшную стужу, так как сильный наверху ветер постоянно переворачивал эти жидкие и легкие жилища, гасил печи. Были случаи, когда ночью бешеным порывом ветра палатки уносились куда‑то и бесследно засыпались снегом. Ежедневно часовые и подчаски в лучшем случае возвращались с поста с отмороженными конечностями и больными; потом зачастую стали совсем засыпаться снегом и полевые караулы. Выстрелы, которыми замерзавшие пластуны хотели дать весть своим станичникам о постигающем их несчастье на посту, – таяли в свисте и заунывной песне метели и бесследно, никем не услышанные, разносились в воздухе. Бывали случаи, когда целые сотни пластунов ночью заносились метелью, а утром отрывались полузамерзшими. Офицеры и солдаты 6‑й Кавказской стр. дивизии, сменившей пластунов на этой позиции в конце декабря, рассказывали потом, что они находили с вешним и талым снегом отдельных казаков и группы, при боевом снаряжении, завернутых в бурки, занесенных ранее снегом на своем сторожевом посту. У одного пластуна‑линейца ими была найдена записка в стволе винтовки следующего содержания: “Долго стрелял и никто меня не услышал. Погибаю за родину, как часовой”».
Нужно ли прибавлять еще что‑либо к только что приведенным словам самих участников боев на Огнотском и Кигийском направлении против 2‑й турецкой армии?
Можно только видеть, сколько неисчерпаемой энергии и возможности напряжения моральных сил таятся в человеке и могут быть проявлены при сознании долга службы и связывающей хорошие войска дисциплине.
В борьбе с природой прошло время до весны 1917 г., когда наступившая в России революция создала такие кошмарные условия, при которых воевать было нельзя.
Война победная, война героическая закончилась, а талантливый вождь славной Кавказской армии генерал Юденич правительством Керенского был отозван с Кавказа, по‑видимому, недостаточно талантливый для дел революции.
Революция сокрушила величайшую в мире Империю, и при ее крушении были сведены на нет все колоссальные усилия и жертвы, давшие Родине значительные приобретения, обеспечившие окраину государства, сокрушившие военную мощь врага и поднявшие престиж русского имени на Востоке на должную высоту.
Лишь слава неувядаемая останется навеки в сказаниях истории о былой Кавказской армии и ее славном вожде.
Начавшиеся в июне 1916 г. серьезные и тяжелые бои на фронте Кавказской армии к концу сентября затихли. В результате их в июле была совершенно разбита 3‑я турецкая армия, а еще через два месяца нанесено тяжкое поражение 2‑й турецкой армии.
Значение этой новой двойной победы было огромно.
Прежде всего все чрезвычайные усилия турецкого командования, направленные к созданию сильного фронта борьбы для обратного овладения Эрзерумом, оказались напрасными.
Совершенно была разрушена идея наступательной операции, которую так широко задумало главное турецкое командование и для возможного выполнения которой последнее выказало столь исключительную энергию, затратило колоссальные силы и средства.
Благодаря верному решению, принятому командующим Кавказской армией для перехода в наступление против 3‑й турецкой армии, последняя, выведенная из строя, могла быть лишь зрительницей решительного наступления, начатая 2‑й турецкой армией, и не могла ей оказать никакого содействия в эту чрезвычайно ответственную для турок минуту.
В результате двух последовательных ударов, нанесенных Кавказской действующей армией 3‑й, а затем 2‑й армиям турок, степень поражения этих армий была такова, что турецкое командование принуждено было совершенно реорганизовать силы обеих армий.
В 3‑й турецкой армии, где было почти уничтожено девять дивизий, корпуса 5, 9, 10 и 11‑й были сведены в дивизии с соответствующими уничтоженным корпусам номерами, но с прибавлением наименований «Кавказских».
Таким образом были образованы вместо прежних корпусов 5, 9, 10 и 11‑я Кавказские дивизии. В основу формирований этих новых дивизий легли наиболее сохранившиеся дивизии прежних корпусов, а именно: 13‑я дивизия 5‑го корпуса, 28‑я дивизия 9‑го корпуса, 30‑я дивизия 10‑го корпуса и 33‑я дивизия 11‑го корпуса. Остатки остальных дивизий влились в них.
9‑я и 10‑я Кавказские дивизии, вместе с присоединенной к ним 36‑й дивизией 12‑го корпуса, менее пострадавшей и также переименованной в 36‑ю Кавказскую дивизию, были сведены в 1‑й Кавказский корпус, который занял участок фронта на главном Сивасском направлении, к западу от Эрзинджана.
5‑я и 11‑я Кавказские пехотные дивизии, вместе с 37‑й дивизией 12‑го корпуса, также менее пострадавшей и переименованной в 37‑ю Кавказскую дивизию, образовали 2‑й Кавказский корпус, поставленный для обеспечения участка фронта от Черного моря до левого фланга 1‑го Кавказского (турецкого) корпуса.
При 3‑й турецкой армии находились 2‑я кавалерийская дивизия и 3‑я аширетная (гамидие) бригада.
Во 2‑й турецкой армии была произведена также крупная реорганизация, вследствие совершенного уничтожения в боях 7‑й дивизии 16‑го корпуса, 48‑й дивизии 4‑го корпуса, и 49‑й и 53‑й дивизий 3‑го корпуса.
2‑й корпус составили: 1‑я пехотная дивизия, переданная из 3‑го корпуса, и 47‑я пех. дивизия, переданная из 4‑го корпуса.
4‑й корпус был образован из 11‑й и 12‑й пех. дивизий, ранее входивших в состав 2‑го корпуса.
16‑й корпус, за уничтожением 7‑й пех. дивизии, остался в составе 5‑й и 8‑й пех. дивизий.
3‑й корпус, две дивизии которого, 49‑я и 53‑я, были в боях уничтожены, а 1‑я пех. дивизия передана во 2‑й корпус, была расформирована.
К началу января 1917 г., незадолго перед нашей революцией, обе армии, 2‑я и 3‑я, были сведены в группу армий, во главе которой был поставлен командующий 2‑й армией маршал Ахмет‑Изет‑паша и общий состав их был следующий:
3‑я турецкая армия, во главе которой оставался Вехиб‑паша, вместе с некоторыми сохранившимися пограничными и жандармскими батальонами, состояла из 78 батальонов пехоты, с соответствующей артиллерией, и 35 эскадронов конницы.
2‑я турецкая армия, во главе которой был поставлен командир 16‑го турецкого корпуса Мустафа‑Кемаль‑паша, также с сохранившимися в составе армии некоторыми пограничными и жандармскими батальонами, состояла из 64 батальонов пехоты с соответствующей артиллерией и 6‑ти эскадронов.
А всего на всем Кавказском фронте у турок оставалось 142 батальона пехоты, 41 эскадрон и около 4 тысяч курдов.
Но и оставшиеся части были слабого состава, без всякой возможности их пополнить; так, 3‑я турецкая армия уже к ноябрю 1916 г., т.е. после поражения, нанесенного ей Кавказской армией, насчитывала в своих рядах лишь 36 тысяч, а 2‑я армия, после такого же поражения ее – около 64 тысяч.
Это все, что осталось у турок на Кавказском фронте после Эрзинджано‑Харпутской операции из 309 батальонов пехоты с соответствующей артиллерией, 156 эскадронов и сотен конницы и 12 тысяч курдов, бывших в обеих армиях перед началом этих операций и сосредоточенных специально для проведения ее.
Необходимо отметить, что десять дивизий, образовавших 2‑ю турецкую армию, и четыре дивизии, влившиеся для усиления в 3‑ю турецкую армию, прибыли из Галлиполи, после победы над противником, с высоко поднятым настроением и уверенностью в своих силах, зная, что у нового противника на Кавказе совершенно отсутствуют те могучие технические средства, какие имелись у их противника на Галлиполийском полуострове.
Так говорили пленные офицеры этих частей.
И вот, в результате длительных тяжелых боев, в одинаковых для обеих сторон условиях бездорожной, гористой местности, с суровым климатом, эти прибывшие с победным духом войска были совершенно разгромлены.
Обе стороны проявили много мужества, упорства и доблести. Борьба шла, как уже говорилось выше, на истощение и физических и моральных сил.
Трудно было бы представить возможность борьбы в таких условиях, в которых она протекала в Киги‑Огнотском районе.
Русские войска, как и турецкие, вели борьбу в одинаково тяжких условиях.
В заключительных страницах Кигийской операции с достаточной наглядностью изображено, в каких тяжких условиях местности и суровой зимы действовали русские войска.
Если указанные тяжкие условия борьбы и упорство противника привели в итоге 2‑ю и 3‑ю турецкие армии в полное расстройство и сделали их неспособными к дальнейшему ведению борьбы, то эти же условия совершенно не ослабили духовных сил победных русских войск, которые сохранили уверенность в своих силах, получили лишь еще большую закалку и были полны готовности к продолжению борьбы.
В своем победном шествии Кавказская действующая армия углубилась в территорию противника более чем на 300 верст; кроме громаднейшей территории, нами был занят ряд важных стратегических, экономических и административных центров и узлов путей, как Байбурт, Мамахатун, Гюмиш‑хана, Кялкит и, наконец, Эрзинджан, – второй по значению после Эрзерума центр всего театра, где, после падения Эрзерума, находился штаб армии и было сосредоточено все административное управление краем, теперь вновь перенесенное еще далее в Сивас.
Шоссе из Трапезунда в Эрзерум и Эрзинджан было прочно нами занято, и мы могли перебросить снабжение 2‑го Туркестанского корпуса с Эрзерум‑Сарыкамышского направления на Трапезунд и далее морем, облегчив работу снабжения по первому пути и сделав это в особо важную для нас минуту, когда переход в наступление 2‑й турецкой армии потребовал сосредоточения значительной группы войск на Киги‑Огнотском направлении, с необходимостью снабжения этой группы направить через Эрзерум.
Наконец, в результате тяжких ударов, наносимых Кавказской армией туркам и следовавших за ними неудач турецкой армии, престиж турок среди многочисленных племен курдов, выставлявших значительную конницу, пал, и курды начали уклоняться от участия в боевых действиях в рядах турецкой армии.
Последняя неудача 3‑й турецкой армии, разбитой русскими и в спешном отходе оставившей Эрзинджан, окончательно отвратила курдов от активного участия в войне; зачастую курды даже начали проявлять враждебность в отношении турок и их войск.
Благодаря этому, количество конницы в составе турецкой армии, в которой главную массу ее составляли курдские полки, значительно уменьшилось.
Вот те обстоятельства, которые явились следствием двойного удара, нанесенного Кавказской армией двум турецким армиям – 2‑й и 3‑й.
Кавказская армия могла смело ожидать новой кампании, чтобы окончательно уничтожить турецкое военное могущество.
Заключение: некоторое объяснение причины успехов Кавказской армии; Несколько слов о турецкой армии; Заключение о ходе войны на Кавказском фронте и значение побед на нем. Послесловие.
Приступая к моей работе, я хотел, чтобы перед читателем прошел, хотя бы в совершенно сжатом виде, весь цикл событий, происшедших на Кавказском фронте в течение последней Русско‑турецкой войны 1914–1917 гг.
В ней перечислены все операции Кавказской действующей армии, которые широко задумывались и решительно проводились, давая неизменно блестящую победу русскому оружию.
Работа моя была бы не полная, если бы я не попытался сказать несколько слов о причинах этого неизменного успеха Кавказской армии на протяжении всей войны, суммируя все сказанное по этому поводу в общем ходе изложения событий на Кавказе.
Конечно, как всегда в сложных событиях, эти причины должны быть многообразны и все вместе важны.
В ряду же их отмечу только значение: 1) воспитания и подготовки армии, 2) непренебрежения основными принципами военного искусства, 3) правильной постановки и ведения боя и 4) личности вождя.
1) Не буду касаться всем известных высоких качеств всей нашей бывшей Русской армии, полного жертвенности и сознания долга офицера и отличной храбрости и выносливости кадрового солдата и казака; только имея их, Русская армия на протяжении столетий могла творить чудеса.
Хочу лишь остановиться на некоторых особенностях воспитания и подготовки Кавказской армии, которые были следствием постоянного пребывания ее на окраине государства.
На протяжении долгих лет непрерывавшейся борьбы по завоеванию Кавказа и войн с Персией и Турцией, создавались знаменитые традиции кавказских частей – традиции куначества, узами братства связывавшие все части Кавказской армии в одну тесную военную семью, в которой каждый член ее был преисполнен готовности в случае нужды прийти на помощь. В ней не было обособленных групп артиллеристов, кавалеристов и пехотинцев; никто из них не чуждался другой группы.
В них, в этих традициях, вырабатывалось чувство жертвенности во имя оказания помощи соседу; в них выковывался постепенно один из принципов военного искусства – принцип взаимной поддержки.
Эти узы братства свято чтились на протяжении всех долгих лет существования Кавказской армии и передавались во всех частях из поколения в поколение всем новым членам полковых семей.
Обостренное чувство принципа взаимной выручки во что бы то ни стало вело к развитию во всех начальниках от мала до велика умения разбираться в обстановке и, не спрашивая указаний сверху, когда время не терпело, принимать самостоятельное решение, не боясь ответственности за него; вырабатывалась привычка к проявлению нужной инициативы в духе общего решения, – другими словами, широко развивалась самодеятельность частных начальников.
Благодаря тому, что на юге район расположения Кавказской армии примыкал к Персии, – стране с малой современной культурой, с плохо организованной государственностью, с группами населения, слабо признававшими центральную власть и, как следствие, с властью, не могущей брать на себя ответственности за действия групп населения, – для Кавказской армии создавались условия, при которых частям ее непрерывно приходилось вести борьбу для обуздания неспокойных воинственных приграничных племен, не только для ограждения мирного населения нашей приграничной полосы от набегов этих племен, но и для обеспечения русскоподданных в пределах самой Персии.
Ежегодно, на летний период, когда с наступлением теплого времени оживлялась деятельность приграничных с Россией воинственных кочевых племен, особенно шахсевен, и усиливались их набеги со специальной целью грабежа мирного населения приграничных частей Эриванской, Елисаветпольской и Бакинской губерний, – на эту границу, в помощь малочисленной пограничной страже, направлялись роты, батальоны и команды разведчиков от частей Кавказской армии.
В самой же Персии, указанные выше условия заставляли держать постоянно несколько отрядов с частями всех родов войск.
Все они, и выдвигавшиеся ежегодно к границе, и постоянно пребывавшие в пределах Персии, вели непрерывную малую войну; в ней проходили они практическую школу боевой деятельности, приобретали недостающий в мирное время опыт.
Один из крупнейших наших военных писателей, генерал М.И. Драгомиров говорил, что, если бы во время маневров мирного времени, на которых в подобии действий, какие должны происходить в военное время, обучались войска, можно было бы ввести хоть один боевой патрон, то ход учений во время маневров стал бы ближе к действиям во время войны и тогда результат опыта маневров мирного времени стал бы более ценным.
Но все части Кавказской армии, чередуясь, непрерывно, из года в год, получали такой опыт, уже не с обозначенным, а действительным противником, в их постоянных столкновениях и на границе и в пределах Персии.
Прибывшие с началом Русско‑турецкой войны на усиление Кавказской армии войска из Туркестана и Сибири, где все еще было полно воспоминаниями о длительной борьбе за умиротворение большого края, получили такое же воспитание и подготовку, которые накладывали особый отпечаток на окраинные войска.
В них было много внутренней спайки, и все они быстро слились с кавказскими частями, образовав единый организм Кавказской действующей армии.
2) Все операции Кавказской армии покоились на основных принципах военного искусства.
Так, можно проследить применение одного из важнейших принципов военного искусства, требующего для полного результата боевых операций выбора для нанесения главного удара действительно важнейшего пункта.
В Евфратской операции, при производстве контрманевра, направление главного удара намечено в наиболее чувствительный для турок пункт – во фланг и тыл преследующей 4‑й Кавказский корпус мощной «правофланговой группе» Абдул‑Керима‑паши. Благодаря этому, несмотря на небольшие сравнительно с группой Абдул‑Керима‑паши силы, предназначенные для этого удара, и на естественные при ходе операции неблагоприятные случайности, турки не выдержали удара и в беспорядке чрезвычайно поспешно отступили.
В Азанкейском сражении в конце 1915 г., когда 3‑я турецкая армия имела совершенно обеспеченные фланги: правый – прикрывавшийся почти недоступным диким хребтом Палантекен, со средней высотой до 10 тысяч футов над уровнем моря, а левый – обеспечивавшийся бездорожной, недоступной для маневрирования крупных сил местностью южных склонов Понтийского Тавра, – намечается прорыв центра 3‑й турецкой армии, и пунктом для нанесения этого удара избирается стык между 2‑м Туркестанским и 1‑м Кавказским корпусами, где по местным условиям противник меньше всего ожидал возможности действия крупными силами, почему и не имел там значительного сосредоточения.
Результатом удачно выбранного направления для удара было производство прорыва сравнительно небольшими силами, что привело к крупной победе над противником.
При штурме укреплений Эрзерума с его знаменитой позицией Деве‑Бойну направление главного удара было намечено в обход этой сильнейшей позиции с севера, с одновременным сильным ударом против тактического ключа всей позиции Деве‑Бойну. Удачный выбор направления удара дал блестящую победу.
Так же постоянно применение принципа сосредоточения сил к месту удара.
В Евфратской операции летом 1915 г., когда турки, смяв 4‑й Кавказский корпус, начали его преследовать, командующий Кавказской армией генерал Юденич те 20 батальонов и 24 сотни, которые только и мог иметь свободными для противодействия энергичному наступлению сильного противника, не разбрасывает по всему широкому фронту корпуса для непосредственного его подкрепления, полагая, что все, что им будет дано в подкрепление, или будет увлечено общим потоком отступающих или, в лучшем случае, только приостановит преследование, не дав полного решения, а сосредотачивает их к одному пункту для нанесения удара в одном направлении.
Для участия в штурме Эрзерума сосредотачивается со всего 600‑верстного фронта на 70–80‑верстный участок поля сражения 75% всей пехоты и артиллерии Кавказской действующей армии, а при самом штурме, против левого фланга 3‑й турецкой армии, где наносился главный удар, было сосредоточено 71% всех сил, принявших участие в штурме, и за ними в армейском резерве – 12%, а всего – 83% всех сил; на остальном же 40–50‑верстном фронте действует лишь 17% всех сил.
Один из важнейших принципов военного искусства, чисто духовного порядка, – принцип внезапности, поражающий воображение противника своею неожиданностью, всегда сопровождает наши операции.
В Евфратской операции, при производстве контрманевра, удар наносится небольшой колонной генерала Баратова, но скрытно и быстро сосредоточенной и внезапно брошенной во фланг и тыл «правофланговой группе» турок. Весь план контрманевра был основан не на числе, которого у нас и не было, а на поражении воображения противника внезапностью появления ударной колонны, что и привело русские войска к победному окончанию операции, начатой так успешно турками.
В Азанкейском сражении, начатом перед Новым годом, подготовка Кавказской армии совершенно ускользает из‑под наблюдения противника. Внезапный переход в наступление и прорыв в месте, в котором турки меньше всего этого ожидали, ошеломляет их, и они в беспорядке отступают.
По этой причине – действовать на воображение противника внезапностью удара, Кавказской армией часто применялись ночные атаки.
Всякая благоприятная случайность использовалась Кавказской армией.
Так, в Евфратской операции используется благоприятная для нас случайность подставления нам фланга зарвавшейся в преследовании группы Абдул‑Керима‑паши для внезапного нанесения короткого, но сильного удара по подставленному флангу и его тылам.
Решение штурма Эрзерума было основано на благоприятном для нас результате Азанкейского сражения, в котором турецкая армия была разгромлена выше меры.
А в самом штурме используется другая случайность – оплошность турок, в беспорядочном бегстве не занявших господствующий позиции Деве‑Войну массива Каргабазара, что чрезвычайно содействовало успеху штурма.
Как в Евфратском и Азанкейском сражениях, так и в результате успешного штурма Эрзерума и, наконец, в Эрзинджанской операции всегда победа над противником довершается длительным преследованием: в Евфратском сражении – на протяжении нескольких дней до Мушской долины и Ванского озера; в Азанкейском – до фортов позиции Деве‑Войну, за которыми укрылась разбитая армия; по овладении Эрзерумом наши части преследовали остатки турецкой армии на протяжении трех переходов и наконец в Ерзинджанской операции сражение завершается преследованием турок на протяжении 100–150 верст.
А после эпической месячной борьбы под Сарыкамышем на рубеже 1914–1915 гг. наши войска, вконец истощенные, понесшие громадные потери, преследуют разбитую турецкую армию на протяжении четырех‑пяти дней, и в результате такого использования победы через пять дней после окончания нами преследования, 10‑го января 1915 г., когда наконец турецкое командование могло привести в известность наличие своих сил, то по официальным турецким данным, в составе 3‑й турецкой армии оказалось всего 12 400 человек из полутораста тысяч, начавших операцию.
В настоящее время под гипнозом чудовищной техники внимание всех обращено на материальные факторы боевой деятельности и слишком мало уделяют его значению сил духовных.
Наполеон дал особенно конкретную формулу значения духовного элемента в бою, говоря, что 3/4 успеха зависит от сил моральных и лишь 1/4 – от сил материальных.
Действительно, значение духовной стороны в бою всегда было и будет первенствующим несмотря ни на какое увеличение техники, так как основным элементом боя был, есть и будет человек со всеми свойствами его характера.
Во всех операциях Кавказской армии используется эта сторона боевой деятельности.
Вот почему на фронте Кавказской армии почти всегда сражение начиналось поражением воображения противника неожиданностью удара, а длительным напряжением до предела сил бойцов в чрезвычайно упорных и непрерывных атаках создавалось нарастание впечатления, которое потрясало противника, и он сдавал.
Так было в сражении под Сарыкамышем, когда в длительных и упорных боях нравственное напряжение участников сражения было использовано до предела.
В Азанкеиском сражении, при штурме Эрзерума и в тяжелых двухмесячных боях Харпутской операции в условиях суровой зимы, при 20‑градусных морозах, в труднодоступной местности, покрытой глубоким снегом, – моральное напряжение бойцов было доведено до крайнего предела, что и давало победу.
3) Для получения решительных результатов от операции надо, чтобы принятое решение было целесообразно, просто при выполнении, принято своевременно и проводилось без колебаний со всею решимостью до конца.
Все перечисленные данные сопровождали операции Кавказской армии.
Так, все операции имели перед собой важную и вполне отвечающую обстановке цель: в Евфратской операции – разбить группу Абдул‑Керима‑паши, смявшую 4‑й Кавказский корпус и угрожавшую выходом в тыл на сообщения Кавказской армии; в Азанкеиском сражении – разгром живой силы противника до подхода сильных подкреплений к ней; при штурме Эрзерума – овладение не просто первоклассной крепостью, а оплотом турок в Анатолии; в сложной Эрзинджано‑Харпутской операции – разгром турок по частям до окончания развертывания обеих армий.
План всегда отличался простотой и гибкостью: определялась идея операции и в соответствии с ней ставились частные цели, которые по мере развития операции и видоизменения обстановки пополнялись новыми заданиями.
Решение всегда принималось своевременно: контрманевр в Евфратской операции, начало Азанкейского сражения, начало штурма Эрзерума и начало Эрзинджанской операции.
Наконец, каждая операция, при ее выполнении, проводилась со всею решимостью, бои доводились до крайнего напряжения, продолжительное преследование довершало победу; каждая операция была проникнута решимостью победить во что бы то ни стало.
4) Но для последнего необходимо было, чтобы принимающий решение был проникнут волей к победе, так как в этой решимости победит во что бы то ни стало – секрет побед; надо было, чтобы он мог использовать высокие качества войск; надо было иметь во главе армии вождя, умеющего дерзать и дерзавшего.
Как велико значение личности командующего армией, показывает известное изречение Наполеона: «на войне люди ничего не значат, лишь один человек значит все».
Вот почему история армий в то же время есть и история их начальников.
Блестящие победы Кавказской армии потому и могли быть, что во главе ее стал командующий, обладавший необходимыми данными, чтобы вести ее к ним.
Генерал Юденич был полон активности, обладал высоким гражданским мужеством, широтой военного взгляда, способностью к правильной оценке обстановки и упорством в достижении цели. При проведении раз принятого решения не было колебаний у него. Он весь был проникнут волей к победе.
Генерал Квинитадзе говорит, что главной силой генерала Юденича было «его моральное влияние, его моральное давление, его моральное преимущество над всеми, с кем он только не встречался и вниз и вверх. У многих есть талант, знания, опыт, храбрость, находчивость, но редко кто мог иметь такую моральную силу над окружающими, как генерал Юденич».
Так отмечает значение личности командующего Кавказской армией генерала Юденича один из участников войны на Кавказском фронте, который как в мирное время, так и в течение войны имел случай близко соприкасаться с генералом Юденичем.
Нужно ли более прибавлять к значению личности командующего Кавказской армией и влиянию ее на ход всей блестящей эпопеи борьбы Кавказской армии с Турцией?
Прежде чем перейти к заключительным словам моей работы, считаю полезным вновь коснуться турецкой армии, отметив значение ее как противника; и хочу сказать об этом вот почему.
В течение всей войны Кавказская армия многократно наносила турецкой армии тяжкие удары, которые к концу войны привели ее в полное расстройство.
Можно подумать, что эти неизменные победы были следствием слабости и малой боевой ценности турецкой армии.
Было бы чрезвычайным заблуждением делать такой вывод. Перед Кавказской армией был серьезный противник.
Ведь это был тот противник, с которым отличные русские войска вели ряд упорных войн на протяжении столетий и не всегда с полным успехом, несмотря на всеми признанные отличные качества русского офицера, солдата и казака.
Ведь это был тот противник, который в течение этой же последней войны успешно боролся с англичанами в Месопотамии, пленив там часть их сил и не имея при этом численного превосходства.
Это был тот противник, который прибыл на Кавказ с высоко поднятым настроением победителей англичан и французов в упорной борьбе на Галлиполийском полуострове, где его противником было введено в бой 549 тысяч человек, колоссальные технические средства и мощная судовая артиллерия, и где его противник, после продолжительной упорной борьбы, потеряв убитыми, ранеными и пленными 146 500 человек, не считая 120 000 эвакуированных по болезни, принужден был очистить Галлиполийский полуостров и прекратить борьбу на нем.
В главе 3‑й приведена характеристика турецкой армии и ее солдата. Она составлена на основании знания противника теми, кто в течение столетий, ведя с ним борьбу, мог вернее оценить качества постоянного их врага.
Но чтобы не получить упрека в односторонности, здесь привожу мнения о турецкой армии наших союзников, англичан и французов, которые в столкновениях с турками в Месопотамии, на Галлиполийском полуострове и в Сирии смогли хорошо изучить их противника.
Майор Ларше, опираясь на мнение своих соотечественников и англичан, непосредственно принимавших участие в борьбе с турками, высказывается следующим образом о турецкой армии в своем труде: «La guerre turque dans la guerre mondiale».
Он говорит: «Оттоманская армия была многочисленная и грозная, и лишь недостаток материальной части и кадров ограничивал ее ценность и подготовку».
И далее на стр. 72 он продолжает:«Вопреки всем недостаткам! (обучения и снабжения) храбрость, способность к сопротивлению и дисциплина турок давали им превосходство над всеми расами Азии и Африки и делали их способными бороться против европейских войск. Постепенное прибытие к ним материальной части и немецких специалистов придавало им грозную ценность».
Английский генерал Таусенд, в течение долгого времени боровшийся с турками в Месопотамии, так отзывается о турецкой армии: «Это наиболее упорные из всех солдат Европы и Азии, дисциплинированные, прочно спаянные в одну массу, более упорные и более твердые, чем немцы».
Майор Ларше в своем обширном труде, упомянутом выше, пользуясь по преимуществу турецкими источниками, делает одностороннее замечание о том, что турецкая армия, вследствие чрезмерного напряжения при создании большой по численности вооруженной силы имела чрезмерно большой процент малообученного контингента, который, войдя в войска первой линии, ослабил их ценность как первоочередных частей в сравнении с войсками Кавказской армии.
Но Кавказская армия также на 3/4 состояла исключительно из второочередных частей, созданных лишь после начала войны, имея перед собою армию с первоочередными частями, а вскоре в течение войны, вследствие общего совершенного недостатка ружей в русской армии, начала получать пополнения также плохо обученные.
Таким образом перед Кавказской армией была армия высоких боевых качеств.
Заканчивая свою работу, хочу подвести итоги всему происшедшему на Кавказском фронте в течение двух с половиною лет войны, указать на степень достижений этой армии в соответствии с задачей, которая была ей поставлена в начале войны, и отметить характерную особенность в способе выполнения этой задачи.
20‑го октября ст. ст. 1914 г. началась война с Турцией; почти два с половиной года велась упорная и непрерывная борьба на Кавказском фронте, пока разразившаяся в России весной 1917 г. революция не положила конец этой войне и не свела на нет все героические усилия, которые были затрачены Кавказской действующей армией и ее вождем.
Русское верховное командование, занятое полностью тяжелой борьбой против Германии и Австрии и, во имя принципа сосредоточения сил на важнейшем театре, направляя все свое внимание и все силы Империи на западный фронт для лучшей организации этой борьбы, – сознательно ослабляет Кавказскую армию на 2/3 сил, бывших на Кавказе еще в мирное время. Два корпуса из трех перед самым началом войны с Турцией, кавказское командование, во исполнение мобилизационного предположения, отправляет на западный фронт. И почти вслед за таким ослаблением ее начинается война с Турцией. Правда, в соответствии с ничтожными силами, оставленными на Кавказе, и задача, поставленная Кавказской армии, дана была совершенно скромная и в полной мере пассивная. – Ей было указано, по возможности, обеспечивать нашу приграничную полосу, но в случае превосходства сил противника и невозможности удержаться в районе границы, разрешалось, постепенно отходя, оставить все Закавказье и лишь на главном, Кавказском хребте, пользуясь его труднодоступностью, стремиться задержать дальнейшее продвижение противника и удержать в своих руках Баку.
Но вместо выполнения столь скромной задачи пассивной обороны приграничной полосы, Кавказская действующая армия решительно выдвигается вперед, – переносит борьбу на территорию противника, – в течение двух с половиною лет наносит ряд жестоких ударов турецкой армии, – заставляет турецкое командование развернуть на Кавказском фронте против себя вторую армию, которая вскоре по прибытии также приводится в совершенное расстройство, – проникает на 300–350 верст вглубь территории противника, – занимает обширную страну с богатейшими долинами: Пассинской, Эрзерумской, Мушской и Эрзинджанской, которые были житницей всего театра, – захватывает ряд важных центров и узлов путей, – и наконец, овладевает Эрзерумом, этим оплотом турок во всей Анатолии, стратегическим, политическим, экономическим и административным центром, из которого исходили нити военного и гражданского управления огромным краем, а вслед за тем – Трапезундом, который являлся промежуточной базой для 3‑й турецкой армии на лучшем и кратчайшем коммуникационном пути в Константинополь, и Эрзинджаном, вторым по значению в крае пунктом, где, после Эрзерума, было сосредоточено все управление и армией и краем.
Наступил 1917 г. И на границе его, перед началом русской революции, против турецкой армии стояла мощная Кавказская армия, – собственными усилиями увеличив свои силы в 21/2, раза, – закаленная в тяжких переживаниях длительной борьбы, – приобретшая в ряде блестящих побед уверенность в своих силах и веру в своего вождя, – преисполненная высокого морального настроения и готовая каждую минуту к дальнейшей борьбе, а перед ней – поверженный противник, с приведенными в полное расстройство двумя армиями, – противник, потрясенный непрерывными поражениями до такой степени, что не имеет уже ни сил, ни средств восстановить эти армии для продолжения борьбы, – противник, престиж которого был настолько ослаблен, что курды и армяне решаются поднимать восстания, – противник настолько разбитый и материально и морально, что, когда с наступлением русской революции, наша армия не хотела воевать, а потом и оставила фронт, он не имел в себе силы долгое время двинуться вперед, имея перед собой, почти пустое пространство, слабо занятое малобоеспособными незначительными новообразованиями армянскими и грузинскими.
Такой результат побед был достигнут решением кавказского командования активно выполнить поставленную армии пассивнооборонительную задачу защиты Кавказа.
Кавказское командование полагало, что мы были численно слишком слабы, чтобы позволить себе роскошь обороны, и лучше самому наносить удары, чем подставлять себя под удары противника.
Борьба была перенесена на территорию противника, и верность этого решения ясно обнаружилась в итоге войны.
При этом необходимо отметить определенной нитью проходящую через всю войну мысль, которою было проникнуто кавказское командование: никогда ничего не просить, ни на что не жаловаться, а надеяться лишь на свои силы, возможности и искусство, памятуя, что не велика заслуга решить оборону государства при существовании громадных сил и средств, а крупна она при выполнении большой задачи малыми силами и средствами.
Каковы же эти итоги борьбы, которую вела Кавказская армия в течение около двух с половиной лет?
Последствия блестящих побед Кавказской армии были значительны; они были порядка и материального и морального и имели значение не только для России, но и для наших союзников.
1) Благодаря быстрому вторжению нашей армии в пределы Турции и стремлению с первых дней войны выиграть насколько возможно большее пространство, а затем активному способу ведения войны, – вся борьба была перенесена на территорию противника, чем, с одной стороны, лучше обеспечивалась наша граница, а с другой – течение нормальной жизни мирного населения нашей приграничной полосы почти не нарушалось. Оно имело значение и экономическое, ограждая жителей от естественного разорения, и психологическое – поддерживая спокойствие среди жителей и внося в сознание их уверенность в силе страны.
2) Рядом побед, которыми живая сила противника – его армия была приведена в полное расстройство, задача, поставленная армии, – обеспечение Кавказа, – была выполнена в полной мере.
3) В пределах Турции нами захвачена громадная территория от побережья Черного моря до границ Персии в 100 000 квадратных верст, при ширине около 400 верст и глубине около 250 верст.
4) Благодаря тяжким ударам, нанесенным Кавказской армией, главное турецкое командование должно было непрерывно напрягать все новые усилия для восстановления или усиления своих сил на Кавказском фронте.
Из 54 дивизий, которые имелись в Турции к началу 1917 г., 29 дивизий было притянуто Кавказской действующей армией на ее театр военных действий, т.е. 54% всех сил Турецкой Империи. При этом шестнадцать дивизий, вследствие их уничтожения в боях с Кавказской армией, вновь были воссозданы, и из них пять – два раза.
Таким образом Турция, имевшая пять фронтов борьбы, из коих Европейский во Фракии был для нее по близости к столице особенно важным, принуждена была успешными действиями Кавказской армии перебросить на Кавказский фронт более половины всех своих сил и около 1/3всех пополнений.
О степени напряжения, требовавшегося от Турции победным наступлением русской армии и значении последнего для Турции майор М. Ларше в своей книге: «La guerre turque dans la guerre mondiale», стр. 412, говорит так: «Оттоманская Империя пожертвовала почти половину всех своих сил (тридцать дивизий, некоторые из которых были несколько раз воссозданы), совсем не нанеся ущерба могуществу русских. Но трудности местности защищали Анатолию против нашествия лучше, чем их армии, а революция русская спасла окончательно Турцию от объятий русских в течение этой войны».
5) Рушились полностью все надежды турок осуществить их панисламистские и пантуранские стремления, а вместе с этим у англичан исчезли всякие опасения за чувствительное для них направление на Индию.
6) В Приложениях №№ 23, 24 и 25 приведены таблицы и сравнительная диаграмма движения русских и турецких сил.
Из них видно, что обе стороны постепенно в течение войны увеличивали свои силы; сравнительная диаграмма особенно наглядно показывает характер движения этих сил, а кривая движения турецких сил дает представление о тех громадных усилиях, которые затрачивались турецким командованием на увеличение ее мощи на Кавказском фронте; но также ясно из нее видно, что рост турецких сил происходил судорожными скачками в соответствии с повторными сокрушительными ударами, которые наносились туркам Кавказской действующей армией.
Эта же диаграмма также наглядно подчеркивает планомерность нарастания сил Кавказской армии, которая лишь несколько нарушилась в начале 1915 г. вследствие отдачи на западный фронт, по требованию Ставки, 43‑х батальонов.
Затем в таблицах и диаграмме показано, какое расстройство производили в рядах турецких сил непрерывные удары Кавказской армии, благодаря чему Кавказская армия, постоянно бывшая численно слабейшей, постепенно к началу 1917 г. достигла внушительных размеров, между тем как поверженная ею турецкая армия, истощив все свои материальные и моральные силы и не будучи в состоянии восстановить свои армии к началу того же 1917 г., катастрофически уменьшилась.
7) Победы Кавказской армии на фронте, казалось бы второстепенном, благодаря крупным достижениям ее, широко помогли общесоюзному делу: они, приковав более половины всех сил Турецкой Империи, оттянули в значительной мере внимание турецкого командования от других фронтов борьбы и заставили направлять на Кавказ все новые и новые силы, в ущерб усилий, производимых на других фронтах.
Разгром 3‑й турецкой армии на рубеже 1915–1916 гг. и последовавшее затем овладение крепостью Эрзерумом заставило турецкое командование изменить все свои оперативные предположения; оно решает произвести полную перегруппировку своих сил во Фракии и на побережье Средиземного моря – этих, казалось бы, наиболее важных для турок районов, оставив в них минимум сил, и все освобождающиеся таким образом войска перебрасывает на Кавказский фронт.
Нет сомнений, что необходимость такой крупной переброски турецких сил из Европейского театра в значительной степени облегчала союзникам их победное наступление на Салоникском фронте для воссоздания Сербии.
На Кавказский фронт пошли и части, первоначально предназначавшиеся главным турецким командованием на усиление войск в Месопотамии; этим чрезвычайно облегчалась там задача английских войск, которые только с того времени, когда Кавказская армия притянула на себя все свободные турецкие силы, могли начать успешное продвижение к Багдаду.
8) Крупные победы Кавказской армии, дав устойчивость положению наших войск на этой окраине государства, позволили верховному командованию не расходовать внимания и усилий на этот хотя и второстепенный, но чрезвычайно важный по возможным последствиям при неудаче театр военных действий.
Вот те колоссальные достижения, которые оказались в конечном результате героического пути Кавказской действующей армии в дни весны 1917 г. и которые неизмеримо превосходили ту скромную задачу, которая была поставлена Кавказской армии в начале войны.
Перед Кавказской армией в наступавшей новой кампании открывались новые цели, новые крупные возможности для окончательного потрясения Оттоманской Империи, и не ее вина, что она этого не довершила.
Наступила революция, и яд ее развалил могучую русскую армию; что не могли сделать никакие усилия противника, то быстро совершили кошмарные условия, созданные революцией в России.
Крушение Великой России повлекло за собой гибель всего достигнутого.
Все нечеловеческие усилия, безграничные жертвы, тысячи и тысячи жизней, отдававшиеся служению Родине, оказались напрасными.
Последняя Русско‑турецкая война на Кавказе была пятой с вековым нашим врагом – соседом.
Все эти войны были успешны, а иные – блестящи. Но ни одна из них не может сравниться с последней как по особенно неблагоприятной обстановке, при которой Кавказской армии пришлось начинать войну, так и по блеску ее достижений.
Буря революции смела все достигнутое с такими усилиями. Но в мировую историю будут занесены блестящие страницы русской славы, вписанные в нее величайшим самопожертвованием войск Кавказской действующей армии и блеском истинного таланта ее вождя.
Я хотел бы, чтобы мой слабый голос, одного из участников борьбы на Кавказе, голос из потонувшего мира, мог хотя бы отчасти поведать о деяниях Кавказской действующей армии в ее славной эпопее, – подчеркнуть блеск и значительность ею выполненного, – рассказать о таланте ее вождя, твердой рукой и с эпическим спокойствием направлявшего Кавказскую армию от победы к победе, – и напомнить о доблести и бесконечной жертвенности русского офицера, солдата и казака.
Да послужит скромная моя работа памятником славы Кавказской армии.
Насколько сильно чувствовалось напряжение в общей политической обстановке и вытекающая отсюда вероятность войны, видно из следующего мероприятия, принятого кавказским командованием перед самой войной.
По существовавшей организации вся работа по составлению плана войны во всех окружных штабах была сосредоточена в мобилизационном отделении Управления генерал‑квартирмейстера штаба округа. Такое сосредоточение в мобилизационном отделении чисто оперативной работы было чрезвычайно неблагоприятно для успеха ее. Начальник мобилизационного отделения с его двумя помощниками, как бы он ни был энергичен и талантлив, едва успевал справляться с громадной текущей работой по учету запасных и призыву их на сборы, почему только урывками мог приниматься за чисто оперативную работу по разработке плана войны. Конечно, это должно было отражаться и на качестве работы и на ее своевременной законченности.
Это обстоятельство побудило штаб Кавказского военного округа (и кажется, штабы некоторых других округов) поднять вопрос о создании самостоятельного оперативного отделения в Управлении генерал‑квартирмейстера штаба округа.
Весной 1914 г. вопрос о создании такого отделения был разрешен благоприятно в Петрограде, но ввиду позднего времени мог быть внесенным только в сметное предположение на 1915 г. Вследствие тревожной обстановки, насыщенной признаками войны, такая оттяжка образования оперативного отделения была не вполне благоприятна для Кавказского штаба
Только недавно было введено новое мобилизационное расписание «№ 18 восстановленное». Естественно, что планы перевозок по сосредоточению, – эта наисущественнейшая часть практической стороны плана войны, – не были в большей своей части пересоставлены в соответствии с новыми данными, особенно принимая во внимание перегруженность мобилизационного отделения текущей работой. В связи со всеми этими обстоятельствами начальник штаба Кавказского военного округа решил, не дожидаясь наступления 1915 г., приступить теперь же к сформированию нештатного оперативного отделения в Управлении генерал‑квартирмейстера с целью тотчас же возложить на вновь сформированное отделение выполнение всех работ оперативного характера, дабы быть в полной готовности на случай объявления войны.
Создание этого отделения и руководство им поручено было мне, только что вызванному из Персии с должности начальника штаба Ардабильского отряда.
Вызванный в конце апреля 1914 г. в спешном порядке, я прибыл в Тифлис 1‑го мая. Приблизительно через неделю мне было поручено формирование оперативного отделения, а к 20‑му мая была представлена генерал‑квартирмейстеру докладная записка о сформировании отделения, об ознакомлении с планом войны и с намеченным мною порядком необходимых работ.
Учитывая цель, с которой создалось оперативное отделение, и сложную политическую обстановку, я указывал в записке, что, прежде всех работ по переработке плана войны, приступлю без замедления к окончанию планов перевозок по сосредоточению по всем трем вариантам, для выполнения чего в месячный приблизительно срок необходимо довести число офицеров Генерального штаба у меня в отделении до 5–6.
Генерал‑квартирмейстер генерал‑майор Эгтерт согласился с этим, и к отделению были прикомандированы, помимо основных: кандидатов Караулова и де‑Роберти, еще следующие офицеры: шт.‑капитан Булгаков, шт.‑капитан Кочержевский, поручик Запорожец и шт.‑капитан Селезнев.
К середине июля 1914 г. все планы перевозок по сосредоточению по трем вариантам были закончены, разложены по конвертам, и таким образом мобилизационная готовность была полной: с получением приказа о мобилизации по любому варианту она могла протекать нормально без шероховатостей.
На следующий день по окончании оперативной работы группа офицеров Генерального штаба, назначенных в специальную полевую поездку в приграничной полосе, совершавшуюся ежегодно, выехала в Сарыкамыш. Начальник штаба округа генерал Юденич, который должен был руководить работами группы в поездке, выехал по делам на Сев. Кавказ. Вместо себя он назначил генерала Баратова. Партия пробыла в Сарыкамыше лишь три дня и заканчивала разбор первой задачи, когда была получена спешная телеграмма о прекращении поездки и срочном прибытии в Тифлис некоторых из участников поездки, в том числе и начальника оперативного отделения. Через несколько часов по прибытии моем в Тифлис была получена из Петрограда телеграмма о начале мобилизации. Последняя протекла без шероховатостей.
Сообщаемое указывает, насколько своевременным было образование оперативного отделения.
«Центральная Европа не избегнула бедствий, вызванных на Ближнем и Дальнем Востоке Московским правительством, которое, стремясь уничтожить благотворение Божества, этого дара нациям и народам, имеет лишь одну цель поработить человечество и которое, как испокон веков, выказало себя жестоким и озлобленным врагом человеческого благополучия, увлекая на этот раз в общую войну правительства Англии и Франции, национальная гордость которых имеет высшим удовлетворением порабощение тысяч мусульман, и которые, все питаясь низким стремлением насытить их вожделения похищением свободы населения подвергнутого их тираническому и незаконному господству, – никогда не переставали проявлять застарелую ненависть, которая толкает их поколебать и ослабить насколько возможно Калифат, потому что эта высокая власть составляет поддержку мусульманского мира и силу Ислама.
Правительство‑притеснитель, которое носит имя Тройственного Согласия, не только похитило в течение последнего века у мусульманских народов Индии, Центральной Азии и большей части Африканских областей их политическую независимость, их управление и даже их свободу, но, в течение более полувека, благодаря взаимной поддержке трех держав, которые ее составляют, заставило нас потерять наиболее драгоценную часть Оттоманской Империи. Наконец, в эпоху не столь отдаленную, вчера так сказать, в течение балканской войны, которую они спровоцировали, подстрекая и покровительствуя нашим соседям, оно было моральной и матерьяльной причиной уничтожения сотен тысяч невинных мусульман, насилования тысяч мусульманских девушек и фанатического осквернения священных для Ислама предметов, и оно стремится еще создать осложнения в существующем порядке вещей, чтобы обратить мир в обширное поле сражения, стремясь распространить в самом сердце магометанского народа горящую искру костра войны и убить и задушить, что не дай Господи, свет Божественной веры.
Очевидно, что те, кто преследует мусульманскую религию (творение происшедшее по внушению самого Создателя, всемогущество и силу кары которого человек не способен понять), будут рано или поздно жертвами небесного гнева, который их раздавит морально и матерьяльно. Вследствие этого Слуга двух Священных городов, Калиф мусульман и Глава верующих, рассматривает, как величайшую из обязанностей магометанского Калифата, призвать к Священной Войне мусульманские народы, применительно распоряжениям священной фетвы, дабы прибегнуть ко всем мерам и всему мужеству веры, чтобы с божественною помощью предохранить от оскверняющего прикосновения могилу Пророка, зрачок глаз верующих, Иерусалим, Неджеф, Кербелу, Престол Калифата, наконец, все местности мусульман, где находятся пророческие места, также как и могилы святых и мучеников, и умолить Всемогущего даровать его карающую помощь для уничтожения врагов Ислама.
Калифат призывает к оружию всех без исключения подданных от 20 до 45 лет, живущих под его скипетром, и, сосредоточивая ныне постепенно на полях Священной Войны, как Императорские армию и флот, так и Улемов, профессоров богословия и учителей, которые до сего дня посвящали свою жизнь распространению образования, студентов богословия и науки – надежду религии и нации, большую часть служащих и сынов отечества, поддержку бедных семейств и стариков‑родителей, он отдал всем верующим приказ принять участие в Священной Войне и принести ей помощь лично и своим добром.
По этим же обстоятельствам, в соответствии с содержанием Священной фетвы, все мусульмане, живущие в странах, подверженных опасности гонений со стороны вышеназванных государств‑притеснителей, как в Крыму, в Казани, в Туркестане, Бухаре, Хиве и Индии, или проживающие в Китае, Афганистане, Персии, Африке и других странах, должны, вместе с Оттоманами, считать своей наиболее повелительной религиозной обязанностью участие в Священной Войне лично и имуществом, чтобы таким образом, как указывают священные стихи Корана, не только избегнуть мук, которые могли бы их поразить и в этом и загробном мире, но и заслужить вечное блаженство. Более того, считая, что наши враги, призывая под свои знамена мусульман, подчиненных их власти, отправляя их против Калифа или его союзников и заставляя их убивать в наиболее убийственных зонах полей сражений Запада и Востока, или, иначе говоря, совершая мерзости безгранично сатанистские тем, что они заставляют их проводить в жизнь свои преступления против Ислама рукою истинно верующих же и этим преуготовляют самое ужасное из бедствий, которое только могло коснуться сердца мусульман… – поэтому мусульманский мир не должен отступать ни перед какой жертвой, чтобы положить возможно скорее предел этому ужасному бичу и для этого, вверив себя Господу, быть готовыми переносить самые жестокие притеснения.
Мусульмане, которые поспешат принять участие в Священной Войне во имя их божественной религии, могут рассчитывать во всем на помощь Божью и избранный народ, который пожертвует жизнью и имуществом во славу шариата мусульман, будет действовать с духовной помощью Пророка.
О народ Магомета!
Раз, как говорят стихи Корана, создался народ добродетельный, достойный служить примером миру, и одаренный всеми заслугами и качествами, которыми должен владеть род человеческий, то все те, кто исповедуют эту высокую религию, имеющую основанием – единство и единение, отличительной чертой – науку и труд, и целью – право и счастье человека, должны, к каким бы расе, стране и правительству они ни принадлежали, собираться под знаменем Магомета, сердцем обратившись к Богу и мысленным взором – к Каабе, пребывать в великой исповедной нации, не признавая другого властителя, кроме Бога, несущего на челе высокий знак вечного величия, и найти в себе силы сопротивления притеснителям и возмутителям, которые хотят нанести удар их величию.
О мусульмане, верные слуги Господа.
Те, кто примут участие в Священной Войне для счастья и спасения правоверных и вернутся живыми, вкусят счастья; что касается тех, которые найдут смерть, они будут иметь право на звание мученика. Сообразно с божественным обещанием, те кто пожертвуют собой за правду, обретут славу и счастье здесь на земле и рай на небесах.
О мусульмане, стремящиеся к славе и блаженству, готовые пожертвовать своею жизнью и всем имуществом, и пренебрегая опасностями и идя на борьбу в защиту права, собирайтесь, единомышленные и единые, вокруг императорского трона, в согласии с заветом Всевышнего, который нам обещал счастье в этом и загробном мире, сомкнитесь у основания Калифата и знайте, что в день, когда наше государство находится в войне с Россией, Францией, Англией и их союзниками, этими смертельными врагами Ислама, Повелитель Верующих, Калиф мусульман вас призывает к Священной Войне.
Воины мусульманские. С помощью Божьей и духовной поддержкой пророка, вы победите и сокрушите врагов веры и вы наполните вечной радостью сердца мусульман, следуя небесному завету».
Подписали: Хаири (Шейх‑уль‑ислам), Зиа‑ед‑Дин, Мусса Кязим и Ессад (бывшие шейх‑уль‑исламы); Али‑Хайдар (фетва‑смини); Емер‑Хулуси и т.д. (девять «сазаские»); Ибрагим Евлия, (советник шейх‑уль‑исламата): Хусейн Киамиль (президент совета по религиозному изучению); двенадцать высших улемов.
1) В августе 1914 г., по отправке на западный фронт 2‑го и 3‑го Кавказских корпусов и окончании предусмотренных мобилизационным расписанием формирований, оставалось на Кавказе в составе Кавказской армии:
1 Кавказский корпус:
39 пех. дивизия 16 бат. и 48 ор., из них 24 гор.
20 пех. дивизия 16 бат. и 48 ор., из них 24 гор.
2 Кавказская стр. бригада 8 бат. и 24 ор., из них 8 гор.
1 Кубанская пласт, бригада 6 бат.
1 Кавказский морт. дивизион 12 гауб.
1 Кавказский сап. батальон 1 инж. бат.
1 Кавказская каз. дивизия 24 сот. и 12 кон. ор.
Вне состава корпуса:
66 пех. дивизия 16 бат. и 48 ор., из них 24 гор.
2 Кубанская пласт, бригада 6 бат.
2 Кавказская каз. дивизия: 24 сот. и 12 кон. ор.
Итого: 68 бат., 48 сотн., 204 ор. (из них 80 гор.), 4 инж. р.
2) В октябре 1914 г., к началу войны с Турцией, к бывшим на Кавказе войскам прибавилось:
2 Туркестанский корпус:
4 Туркестанская стр. бригада 12 бат. и 24 ор.
5 Туркестанская стр. бригада 9 бат. и 16 ор.
2 Туркестанский сап. батальон 5 инж. рот.
Сибирская казачья бригада 12 сот. и 6 ор.
3 Кубанская пласт, бригада 6 бат.
Закаспийская каз. бригада 12 сот. и 6 ор.
4 Кавказская каз. дивизия 24 сот.
3 Горско‑Моздокс. к. полк 6 сот.
3 Кавказский казачий полк 6 сот.
25, 26 и 27 погр. бригады 5 бат. и 9 сот.
Мих. креп, саперн. батальон 2 инж. роты
Карск. креп. сап. батальон 2 инж. роты
1‑я и 2‑я Кавк. отд. сап. роты 2 инж. роты
Итого в Кавказской армии к 20 окт. 1914 г.: 100 бат., 117 сот., 256 ор., 15 инж. рот.
3) В декабре 1914 г., перед Сарыкамышской операцией, к существующим войскам прибавилось:
3 Кавказская стр. бригада 8 бат. и 18 ор.
1,2,3 и 4 армянские дружины 4 добр. друж.
Восемь друж. Гос. ополчения 8 друж. ополчения
1 Кавказский отд. горн, дивизион 12 ор.
1 и 2 Михайл., нешт. батареи 12 ор.
Итого в декабре 1914 г. в составе Кавказской армии находилось: 108 бат., 117 сот., 298 ор., 15 инж. р., 8 друж. оп. и 4 добровольч. дружины.
1‑я Закавказская запасная бригада:
114 запасный батальон
116 запасный батальон
221 запасный батальон
222 запасный батальон
223 запасный батальон
2‑я Закавказская запасная бригада:
110 запасный батальон
115 запасный батальон
117 запасный батальон
118 запасный батальон
218 запасный батальон
219 запасный батальон
15‑я пехотная запасная бригада:
111 запасный батальон
112 запасный батальон
113 запасный батальон
220 запасный батальон
А) В составе действующей Кавказской армии:
1 Кавказская ополченская бригада: ген.‑майор Зенкевич.
Дружины: 586, 587, 590, 593, 594 и 595.
2 Кавказская ополченская бригада – ген.‑майор Чиковани.
Дружины: 542, 545, 566, 583, 588, 589 и 592.
33‑я ополченская бригада: – ген.‑м. Буткевич.
Дружины: 193, 194, 195, 196, 197, 198 и 611.
49 ополченская бригада:
Дружины: 291, 292, 294, 534, 575, 591, 598, 602 и 612.
70‑я ополченская бригада: дружины: 576, 601 и 624.
109‑я ополченская бригада:
Дружины: 245, 259, 264, 267, 553, 570 и 614.
Не сведенные в бригаду, в составе войск Михайловской крепости:
Дружины: 230, 231, 293, 505, 582, 584, 585 и 596.
Б) В составе тыловых войск: 37‑я ополченская бригада:
Дружины: 217, 218, 219, 220, 221 и 222; 37 сап. полур., 16 ос. с. 39‑я ополченская бригада:
Дружины: 229, 232, 233 и 234; 2, 3, 4, 5 и 7 ос. Куб. сот., две нешт. батареи (16 ор).
Дружины: 248, 249, 250, 251, 252 и 447; 42 оп. легк. батар.
44‑я ополченская бригада:
Дружины: 260, 261, 262 и 263; 44 ополч. батарея.
47‑я ополченская бригада:
Дружины: 277, 278, 279, 280, 281 и 282; 8 и 15 ос. Куб. сотни.
71‑я ополченская бригада:
Дружины: 270, 597, 604, 617, и 612; 100 оп. кон. сотня.
105‑я ополченская бригада:
Дружины: 235, 241, 244, 533, 535, 552 и 561;
41 ополч. легк. батарея.
I) ПРИМОРСКОЕ НАПРАВЛЕНИЕ.
264 пех. Георгиевский полк 66‑й пех. див 4 бат.
4‑я батарея 66 арт. бригады 8 ор.
1 Кубанский пласт, батальон 1 бат. 25 бригады погр. стражи 1 бат., 1 сот.
Михайл, креп. сап. батальон 2 сап. роты
Итого: 6 бат., 1 сот., 8 ор., 2 инж. рот.
2) ЭРЗЕРУМСКОЕ НАПРАВЛЕНИЕ.
А) Ольтинские пути:
1‑я бригада 20 пех. дивизии 8 бат., 24 ор.
3 Горско‑Моздокский каз. полк 6 сот.
26 бриг, пограничн. стражи 1/2 бат., 1 сот.
I Кавказская отд. сап. рота 1 инж. рот.
Итого: 8 1/2 бат., 7 сот., 24 ор., 1 инж. р.
Б) Сарыкамышские пути: 1 Кавказский арм. корпус:
39 пех. дивизия 16 бат., 48 ор.
2‑я бригада 20 пех. дивизии 8 бат., 24 ор.
1 Кубанская пласт, бригада 5 бат.
1 Кавказский сап. батальон 4 инж. роты
1 Кавказский морт. дивизион 12 гауб.
1 Кавказская каз. дивизия 24 сот., 12 ор.
3 Кавказский каз. полк 6 сот.
26 бригада погр. стражи 3/4 бат., 2 сот.
Итого: 2934 бат., 32 сот., 96 ор., 4 инж. рот.
Итого на Эрзерумском направлении: 38 1/4 бат., 39 сот., 120 ор., 5 инж. рот.
3) ЭРИВАНСКОЕ НАПРАВЛЕНИЕ.
1‑я бригада 66 пех. дивизии 8 бат., 40 ор.
2‑я Кубанская пласт, бригада 6 бат.
2 Кавказская каз. дивизия 24 сот., 12 ор.
Закаспийская каз. бригада 12 сот., 6 ор.
26 и 27 бриг. погр. стражи 2 бат., 5 сот.
2‑я Кавказская отд. сап. рота 1 инж. рот.
Итого: 16 бат., 41 сот., 58 ор., 1 инж. рот.
4) Азербайджанский отряд.
2‑я Кавказская стр. бригада 8 бат., 24 ор.
4 Кавказская каз. дивизия 24 сот.
27 бриг. погр. стражи 3/4 бат.
Итого: 8 3/4бат., 24 сот., 24 ор.
5) ЧЕРНОМОРСКОЕ ПОБЕРЕЖЬЕ.
3 Кубанская пласт, бригада 6 бат.
Итого: 6 бат.
6) КРЕПОСТЬ КАРС.
263 пех. Гунибский полк 4 бат.
Карсский крепостной саперн. батальон 2 инж. рот.
Итого: 4 бат., 2 инж. рот.
7) АРМЕЙСКИЙ РЕЗЕРВ. 2 Туркестанский арм. корпус:
4 Туркестанская стр. бригада 12 бат., 24 ор.
5 Туркестанская стр. бригада 9 бат., 16 ор.
2 Туркестанский сап. батальон 5 инж. рот.
Сибирская каз. бригада 12 сот., 6 ор.
Итого: 21 бат., 12 сот., 46 ор., 5 инж. рот.
В с е г о в Кавказской армии:
100 бат., 117 сот., 256 ор., 15 инж. рот.
Главнокомандующий Кавказской отдельной армией – генерал‑адъютант генерал от кавалерии граф Воронцов‑Дашков.
Помощник Главнокомандующего по военной части – генерал от инфантерии Мышлаевский.
Начальник штаба Кавказской отдельной армии – генерал‑лейтенант Юденич.
Генерал‑квартирмейстер штаба Кавк. отд. армии – генерал‑майор Болохвитинов.
Начальник оперативного отд. Упр. ген.‑кварт. штаба отд. Кавк. армии – ген. шт. полковник Масловский.
Начальник разведывательного отд. Упр. ген.‑кварт. штаба Кавк. отд. армии – ген. шт. подполковник Драценко.
Начальник общего отд. Упр. ген.‑кварт. штаба Кавк. отд. армии – ген. шт. полковник Яковлев.
Дежурный генерал штаба Кавк. отд. армии – генерал‑майор Веселовзоров.
Начальник инспекторского отд. Упр. Деж. ген.‑полковник Жуковский.
Начальник общего отделения Упр. Деж. ген.‑полковник Геник.
Главный Начальник Снабжений – генерал‑лейтенант Порошин.
Начальник Кавказского военного округа – ген.‑лейт. Вольский.
Начальник штаба Кавк. военного округа – ген.‑майор Рябинкин.
Начальник Канцелярии Главного Начальника Снабжений – полковник Рубенау.
Начальник военных сообщений – ген.‑майор Карпов.
Начальник Инженерных снабжений – ген.‑майор Сологуб.
Начальник Инженеров армии – ген.‑майор Колосовский.
Начальник артиллерийских снабжений – ген.‑лейтенант Афанасьев.
Интендант Кавк. отд. армии – ген.‑майор Селезнев.
Начальник санитарной части армии – д. ст. сов. Гопадзе.
Заведующий судной частью армии – ген.‑лейт. Мокульский.
Комендант Главной квартиры – полковник Ковалевский.
Конвойный дивизион – войск, старшина Бигаев.
Все армейские учреждения в момент объявления войны находились в Тифлисе.
1) ПРИМОРСКОЕ НАПРАВЛЕНИЕ
Комендант Михайловской крепости и Начальник Приморского отряда – ген.‑майор Ельшин.
Начальник штаба – полковник Диденко.
264 п. Георг, полк 4 бат. Батум
4‑я батар. 66 арт. бриг 8 ор. Батум
1‑й Кубанск. пласт, бат 1 бат. Артвин
4‑й отд. 25 бр. погр. стр 1 бат., 1 сот. Разбросаны по границе
Мих. креп. сап. бат 2 рот. Батум
Итого: 6 бат., 1 сотн., 8 ор., 2 инж. рот.
2) ЭРЗЕРУМСКОЕ НАПРАВЛЕНИЕ
1 Кавказский армейский корпус.
Командир корпуса – ген. от инфантерии Берхман.
Начальник штаба корпуса – ген.‑майор Верховский.
а) Ольтинский отряд.
Начальник отряда – нач. 20 пех. дивизии ген.‑лейт. Истомин. Нач. штаба – полк. Тетруев. Штаб – Ольты.
1‑я бригада 20 пех. дивизии:
77 п. Тенгинский полк 4 бат. Ольты
78 п. Навагинский полк 4 бат. Ольты
Командир полка – полковн. Ильинский.
2‑й див. 20 арт. бриг 24 гор. ор. Ольты
3 Горско‑Мозд. каз. полк 6 сот. Ольты
Командир полка – войск, стар. Лепилкин
26 бриг. погр. стражи 1/2 бат., 1 сот. Ольты
1 Кавк. сап. отд. рота 1 рот. Ольты
Командир – шт.‑кап. Кондрашев
Итого: 8 уг бат., 7 сот., 24 ор., 1 инж. рот.
б) Сарыкамышский отряд.
Нач. отряда – Ком. 1 Кавк. корп. ген. от инф. Берхман.
Нач. штаба – ген.‑майор Верховский. Штаб – Сарыкамыш
39 пех. дивизия:
Нач. дивизии – ген.‑лейт. де‑Витт.
Нач. штаба – полк. Кавтарадзе.
Командир 1‑й бригады – ген.‑майор Воробьев.
153 п. Бакинский полк 4 бат. Сарыкамыш
Командир – полк. Васильев
154 п. Дербентский полк 4 бат. Командир – полк. кн. Нижерадзе. Командир 2‑й бриг. – ген.майор Дубисский.
155 п. Кубинский полк 4 бат. Караурган
Командир – полк. Волошинов‑Петриченко.
156 п. Елисаветопольский полк 4 бат. Меджингерт
Командир – полк. Фененко.
39 арт. бригада – ген.‑майор Калин.
1 легкий дивизион 24 л. ор. Сарыкамыш, Меджингерт
2 горный дивизион 24 г. ор. Караурган
2‑я бригада 20 пех. дивизии ген.‑майор Андрусский.
79 п. Куринский полк 4 бат. Карс
80 п. Кабардинский полк 4 бат. Карс
Командир – полк. Барковский.
1‑й дивиз. 20 арт. бригады 24 л. ор.
1 Кавказский сап. батальон 4 инж. рот. Александрополь
Командир – полк. Глаголев.
1 Кавказе, морт. дивизион 12 гауб.
Командир – полк. Петренко.
1 Кубанская пласт, бригада 5 бат. Кагызман
Начальник бриг. – ген.‑майор Пржевальский.
Нач. штаба – полк. Термен.
1 Кавказская каз. дивизия:
Нач. дивизии – ген.‑лейт. Баратов.
Нач. штаба – полк. Пионтковский.
Ком. бригады – ген.‑майор Рафалович.
1 Запорожский каз. полк… 6 сот.
Командир – полк. Кравченко.
1 Уманский каз. полк 6 сот.
Командир – полк. Фисенко
1 Кубанский каз. полк 6 сот.
Командир – полк. Федюшкин.
1 Горско‑Мозд. каз. полк 6 сот.
Командир – полк. Кулебякин.
3 Кавказский каз. полк 6 сот.
1 Кавк. каз. арт. дивизион:
2‑я Кубанская каз. батарея… 6 кон. ор.
1 Терская каз. батар. … 6 кон. ор.
26 бриг. погр. стражи … 1/2 бат., 2 сот.
Итого: 293/4 бат., 32 сот., 96 ор., 4 инж. рот
Итого на Эрзерумском направлении: 381/4 бат., 39 сот., 120 ор., 5 инж. рот.
3) ЭРИВАНСКОЕ НАПРАВЛЕНИЕ.
Эриванский отряд:
Начальник отряда – ген.‑лейт. Абациев.
Нач. Штаба – полк. Лебединский. Штаб – Игдырь
66 пех. дивизия:
Нач. дивизии – ген.‑майор Савицкий.
Нач. штаба – подполк. Эрн.
261 п. Ахульгинский полк 4 бат. Игдырь
Командир – полк. Потто.
262 п. Грозненский полк 4 бат. Игдырь
Командир –
66 арт. бригада 40 ор. Игдырь, Оргов
2 Кубанская пласт, бригада 6 бат. Оргов
Нач. бригады – ген.‑майор Гулыга.
Нач. штаба – полк. Букретов.
2 Кавказская каз. дивизия:
Нач. дивизии – ген.‑лейт. Абациев. Нач. штаба – полк. Лебединский. Ком. 1‑й бригады – ген.‑майор Певнев
1 Лабинский каз. полк, 6 сот.
Командир – неизвестен
1 Черноморский каз. полк 6 сот.
Командир – неизвестен
2‑я бригада – ген.‑майор Потто.
3 Волжский каз. полк 6 сот.
Командир – полк. Тускаев.
3 Черноморский каз. полк 6 сот.
2 Кавказский арт. дивизион:
1 Кубанская каз. батарея 6 кон. ор.
5 Кубанская каз. бат 6 кон. ор.
Закаспийская каз. бригада:
Нач. бригады – ген.‑майор Николаев.
Нач. штаба – подполк. Шумилин.
1 Кавказск. каз. полк 6 от. Игдырь
Командир – полк. Мигузов.
1 Таманский каз. полк 6 сот. Игдырь
Командир – полк. Филимонов.
4‑я Кубанская каз. батарея 6 кон. ор. Игдырь
Командир – полк. Яблонский.
26 и 27 бриг. погр. стражи 2 бат., 5 сот. На постах
2 Кавказская отд. сап. рота 1 инж. рот. Игдырь
Итого: 16 бат., 41 сот., 58 ор., 1 инж. рот.
4) АЗЕРБАЙДЖАНСКОЕ НАПРАВЛЕНИЕ.
Азербайджанский отряд.
Нач. отряда – ген.‑майор Чернозубов.
Нач. штаба – полк. Андриевский.
2 Кавказская стр. бригада:
Нач. бригады – ген.‑майор Назарбеков:
Нач. штаба – полк. Полтавцев.
5 Кавказский стр. полк 2 бат.
Командир – полк. Докучаев.
Урмия – 1/4 бат. Соуч‑булаг – 1/4 б.
6 Кавказский стр. полк 2 бат.
Командир – полк. Триденский. Хой
7 Кавказский стр. полк 2 бат.
Командир – полк. Образцов
Дильман – 11/2 бат. Кущинск. пер. – 1/4 бат.
8 Кавказский стр. полк 2 бат.
Когнешехр – 1/4 б.
Командир – полк. Чаплинский. Тавриз (1 р. – Марага)
2 Кавказский стр. арт. дивиз 24 ор. 1‑я б. – Тавриз
2‑я б. – Дильман и Урмия
3‑я б. – Хой
Командир – полк. Шауман
4 Кавказская каз. дивизия:
Нач. дивизии – ген. майор Чернозубов.
Нач. штаба – полк. Андриевский.
1 Полтавский каз. полк 6 сот. Хой – 5 сот., Дильман – 1 с.
Командир – полк. Нальгиев.
1 Сунженско‑Влад. каз. полк 6 сот.
Командир – полк. Земцов.
3 Таманский каз. полк 6 сот.
Командир – полк. Ширяй.
3 Кубанский каз. полк 6 сот.
Командир – полк. Захаров.
27 бриг. погр. стражи 3/4 бат.
Итого: 83/4 бат., 24 сот., 24 ор.
5) ЧЕРНОМОРСКОЕ ПОБЕРЕЖЬЕ
3 Кубанская пласт, бригада 6 бат. Тавриз Хой
Хой – Джульфа Хой – Дильман
Нач. бригады – ген.‑майор Геник. Для охраны побережья занимают: Анапу, Новороссийск, Туапсе, Сочи, Гагры, Поти.
6) КРЕПОСТЬ КАРС
263 пех. Гунибский полк 4 бат. Карс
Командир – полк. Черногоров.
Карсский креп. сап. бат 2 инж. рот. Карс
7) АРМЕЙСКИЙ РЕЗЕРВ.
2 Туркестанский корпус.
Командир корпуса – и. д. инс. арт. ген.‑лейт. Слюсаренко.
Нач. штаба – ген.‑майор Савицкий.
4 Туркестанская стр. бригада: Нач. бригады – и. д. полк. Азарьев. Нач. штаба – под. Ионов.
Штаб – Тифлис
13 Туркест. стр. полк Збат. Белый Ключ
Командир – полк. Белоногов.
14 Туркестанск. стр. полк 3 бат. Гори
Командир – и. д. подл. Богданов.
15 Туркестан, стр. полк 3 бат.
Командир – полк. Ласточкин.
16 Туркестан, стр. полк 3 бат.
Командир – полк. Юзефович.
4 Туркест. стр. арт. дивиз 24 ор.
Командир – полк. Автомонов.
5 Туркестанск. стр. бригада:
Нач. бригады – ген.‑майор Чаплыгин. Нач. штаба – полк. Путинцев.
17 Туркест. стр. полк 3 бат. Тифлис
Командир – полк. Крутень.
18 Туркест. стр. полк 3 бат.
Командир – полк. Довгирд.
19 Туркестан, стр. полк 3 бат.
Командир – полк. Померанцев.
5 Туркестан, стр. арт. дивиз 16 ор.
Командир – полк. Дмитриев.
2 Туркестан, сап. батальон 5 инж. рот.
Командир – полк. Тер‑Акопов.
Сибирская каз. бригада:
Нач. бригады – ген.‑майор Калитин. Нач. штаба – полк. Борисевич.
1 Сибирский каз. полк 6 сот.
Командир – полк. Радац.
2 Сибирский каз. полк 6 сот.
Командир – неизвестен
2 Оренбургск. каз. батарея 6 кон. ор.
Итого:
21 бат., 12 сот., 46 ор., 5 инж. рот.
Всего в Кавказской армии к 20 октября 1914 г.: 100 бат., 117 сот., 256 ор., 15 инж. рот.
1) Вдоль Кавказской границы от Черного моря до Баязета у Персидской границы были расположены 1 жандармский и 15 пограничных батальонов.
Вдоль Персидской границы против нашего Азербайджанского отряда располагалось пять пограничных батальонов и 3‑я резервная (аширетная) кавалерийская бригада.
2) 9‑й Турецкий корпус, в составе 17‑й, 28‑й и 29‑й пех. дивизий, находился сосредоточенным в районе Эрзерума, где он и мобилизовался, имея одну дивизию в районе Испира.
3) 11‑й Турецкий корпус, в составе 18‑й, 33‑й и 34‑й пех. дивизий, закончив мобилизацию в районе Вана, был сосредоточен также в районе Эрзерума, оставив одну дивизию на Эриванском направлении в районе Дутаха.
4) 10‑й Турецкий корпус, в составе 30, 31‑й и 32‑й пех. дивизий, был растянут между Эрзинджаном и Керасундом.
5) 2‑я кавалерийская дивизия (сувари) была сосредоточена в Пассинской долине. Там же были сосредоточены 1‑яи4‑ярезервные (аширетные) кавалерийские дивизии, 2‑я и 3‑я резервный (аширетные) кавалерийская дивизии находились против нашего Эриванского отряда от Алашкертскои долины до Персидской границы.
6) В районе Вана формировалась жандармская дивизия.
7) В приморском районе, на Батумском направлении, сосредоточилось несколько батальонов четников.
1 Кавказский арм. корпус:
39 пех. дивизия 16 бат. 48 ор.
20 пех. дивизия 16 бат. 48 ор.
1 Кубанская пласт, бригада 6 бат.
2 Кубанская пласт, бригада 6 бат.
1 Кавк. отд. горн. арт. див 12 ор.
1 Кавказский морт. див 12 гауб.
1 Кавказский сап. батальон 4 инж. рот.
1 Кавказская каз. дивизия 24 сот. 12 ор.
3 Горско‑Мозд. каз. полк 6 сот.
3 Кавк. каз. полк 6 сот.
2 Туркестанский корпус:
4 Туркестанская стр. бригада 12 бат. 24 ор.
5 Туркестанская стр. бригада 9 бат. 16 ор.
2 Туркестанский сап. батальон 5 инж. рот.
Сибирская каз. бригада 12 сот. 6 ор.
4 Кавказский арм. корпус:
2 Кавказская стр. бригада 8 бат. 24 ор.
66 пех. дивизия 16 бат. 48 ор.
2 Кавказская каз. дивизия 24 сот. 12 ор.
4 Кавказская каз. дивизия 24 сот.
Закастшйск. каз. бригада 12 сот. 6 ор.
Вне корпусов:
3 Кубанская пласт, бригада 6 бат.
3 Кавказская стр. бригада (в период формир.) 8 бат. 18 ор.
25, 26, 27 бриг. погр. стражи 5 бат. 9 сот.
Карсский креп. сап. бат 2 инж. рот.
Михаил, креп. сап. бат 2 инж. рот.
1‑я Кавк. отд. сап. рот 1 инж. рот.
2‑я Кавк. отд. сап. рот 1 инж. рот.
Восемь друж. Госуд. ополч 8 друж. ополч.
Четыре армянские добр, дружины 4 арм. добр. друж.
Всего в Кавказской действ, армии к декабрю 1914 г.: 108 бат., 117 сот., 298 ор., 15 инж. рот., 8 друж. ополч.
4 армянские дружины.
1) Приморское направление:
1 Кубанский пласт, батальон 1 бат.
264 п. Георгиевский полк 4 бат.
19 Туркест. стр. полк 3 бат.
Государств, ополчения 8 друж.
4‑я бат. 66 арт. бригады 8 ор.
25 бриг. погр. стражи 1 бат., 1 сот.
Михаил, креп. сан. батальон 2 инж. рот.
Две Михаил, нешт. гор. бат 12 ор.
Итого: 9 бат., 8 друж. ополч., 20 ор., 1 сот., 2 инж. рот.
2) Эрзерумское направление:
а) Ольтинский отряд:
20 пех. дивизия 8 бат., 24 ор.
3 Горско‑Моздокский каз. полк. 6 сот.
26 бриг. погр. стражи 1/2 бат., 1 сот.
1 Карс. отд. сап. рот 1 инж. рот.
4‑я армянская друж. Кери 1 добр. друж.
Итого: 81/2 бат., 7 сот., 24 ор., 1 инж. р., 1 армянская др.
б) Сарыкамышский отряд: 1 Кавказский арм. корпус:
39 пех. дивизия 16 бат. 48 ор.
20 пех. дивизия 8 бат. 24 ор.
1 Кубанская пласт, бригада 5 бат.
2 Кубанская пласт, бригада 6 бат.
1 Кавк. отд. арт. дивизион 12 ор.
1 Кавказский морт. див 12 гауб.
1 Кавказский сап. батальон 4 инж. рот.
1 Кавказская каз. дивизия 24 сот., 12 ор.
3 Кавк. каз. полк 6 сот.
26 бриг. погр. стражи 1/2 бат., 2 сот.
2 Туркестанск. корпус:
4 Туркест. стр. бригада 12 бат., 24 ор.
5 Туркест. стр. бригада 6 бат., 16 ор.
2 Туркест. сап. батальон 5 инж. рот.
Итого 531/2 бат., 32 сот., 148 ор., 9 инж. рот.
Итого на Эрзерумском направлении:
621/4 бат., 32 сот., 172 ор., 10 инж. рот, 1 армянская друж.
3) Эриванское направление. 4 Кавказский арм. корпус:
66 пех. дивизия … 8 бат., 40 ор.
2 Кавказская каз. дивизия … 24 сот., 12 ор.
Закасп. каз. бригада … 12 сот., 6 ор.
26 и 27 бриг. погр. стражи … 2 бат., 5 сот.
2 Кавк. отд. сап. рот … 1 инж. рот.
2‑я армянская друж. Дро … 1 арм. дружина
3‑я армянская друж. Амазаспа … 1 арм. друж.
Итого: 10 бат., 41 сот., 58 ор., 1 инж. рот., 2 арм. друж.
4) Азербайджанское направление.
2 Кавказская стр. бригада 8 бат., 24 ор.
4 Кавказская каз. дивизия 24 сот.
27 бриг. погр. стражи бат.
1‑я армянск. друж. Андроника 3/4 арм. друж.
Итого: 83/4 бат., 24 сот., 24 ор., 1 армянская друж.
5) На охране Черноморского побережья.
3 Кубанская пласт, бригада 6 бат.
6) Кр. Карс.
263 п. Гунибский полк 4 бат.
Карсский креп. сап. бат 2 инж. рот.
7) В арм. резерве:
3 Кавказская стр. бригада 8 бат., 18 ор.
Сибирская каз. бригада 12 сот., 6 ор.
Всего в Кавказской действ, армии к декабрю 1914 г.
108 бат., 117 сот., 298 ор., 15 инж. рот., 8 др. ополч., 4 армянск. друж.
Копия с телеграммы генерала Берхмана от 15‑го декабря 1914 г. за № 946 генералу Юденичу:
«Упорство турок под Сарыкамышем и дальность пути до него войскам, стоящим на позиции, лишение подвоза хлеба, принуждают меня отдать приказ об отходе. Предписываю Вам сегодня, 15 декабря, с наступлением темноты, в соглашении с 39‑й дивизией, которая сейчас в упорном бою, начать Ваш отход по дороге на Караурган и далее на Сарыкамыш. Полагаю, что Ваша первая важная арьергардная позиция на Зивине, вторая в связи с позициями 39‑й дивизии окажется в наших пределах на Хорумдаге к северо‑востоку от Зивина. Промежуточные позиции не указываю; это укажет выбор и действия Начальника арьергарда. Предполагаю, по выходе 39‑й дивизии на Саганлугскую позицию, в момент слияния с Вашим корпусом, прикрыть Ваше движение этой дивизии с тыла и Вашим корпусом нанести дополнительный удар на Сарыкамыш и во что бы то ни стало открыть дорогу к Карсу. Ваши обозы, если бы они не смогли пройти впереди Вашего корпуса, должны быть отстранены с дороги и пропустить с юга войска. Обозы будут прикрываться частями 39‑й дивизии, но Вами должны быть приняты меры назначением к этим обозам особой команды при надежном офицере, которому и поручать при безвыходном положении их уничтожить. Считаю долгом обратить Ваше внимание на своевременный отвод Бардусского отряда с позиции и на опасность Вашего левого фланга при движении колонн на Сарыкамыш. Для уравнения движения полагаю Вам марш продлить 3 суток, равняясь арьергардными позициями с 39‑й дивизией, главнейшая из них первая – Чермук, вторая – Меджингерт. Бог Вам поможет. Начальным часом, от которого должно быть соглашение, должен быть 8 час. вечера, 946. Берхман».
Копия телеграммы генерала Берхмана от 15‑го декабря 1914 г. за № 947 генералу де‑Витту:
«Упорство турок под Сарыкамышем и дальность пути до него войскам, находящимся на позиции, лишение подвоза хлеба принуждают меня отдать приказ об отходе. Предписываю Вам сегодня, 15‑го декабря, с наступлением темноты, в соглашении с Командиром 2‑го Туркестанского корпуса, начать отход через Чермук на Меджингерт и далее на Сарыкамыш, если пробьемся, или от Меджингерта по патрульной дороге через Кизил‑килису на Каракурт и далее на Кагызман, если не пробьемся. На указанном пути важнейшие арьергардные позиции отмечаю у Чермука и 2‑я – на Ax‑бабе. Указания подробные я Вам уже дал сегодня утром в номере 939. Отход начать по соглашение с Командиром Туркестанского корпуса Юденичем, Баратовым и Гулыгой отнюдь не ранее 10 час. вечера, причем первому арьергарду необходимо задержаться на теперешней позиции по крайней мере часов до 5 утра, дабы дать спокойно отойти войскам возможно далее и иметь время выдвинуть новый арьергард на Чермукской позиции. У Меджингерта придется может быть задержаться долго, так как Туркестанцы во что бы то ни стало должны открыть путь у Сарыкамыша, и уже после прохода туда Туркестанских обозов пройдет Ваша дивизия. Если этой дорогой нам овладеть не удастся, то, закрываясь боковыми авангардами и тыльными, – дивизии придется следовать на Каракурт и далее, как указано. Раненых и артиллерию во всяком случае оставлять противнику нельзя, что же касается обозов, то, если бы их продвинуть не удалось, придется их уничтожить. Изберите надежного Начальника арьергарда, сменяйте арьергарды где и когда можно; задача Вашей дивизии трудная, но почетная. Бог нам поможет. Я пока в Меджингерте; связь с соседями и мною держите. 947. Берхман.
Копия телеграммы генерала Берхмана от 15‑го декабря 1914 г. за № 938 генералу Баратову:
«Генерал Мышлаевский из Сарыкамышского отряда по делам службы убыл. Я вступил в командование Сарыкамышским отрядом. Сарыкамыш в наших руках, но турки не ушли. Сегодня, а может быть и завтра, решительно буду бить их и постараюсь широко раскрыть двери в Сарыкамыше. Войскам, находящимся на боевых позициях, а в том числе и Вашему отряду – конница, вторая пластунская бригада, Карадербентский отряд – должно крепко стоять не менее двух‑трех дней и в случае попытки турок приблизиться к позиции – бить их нещадно. Во исполнение сего приказываю: спешно осмотреть лично Вам с генералом Гулыга позиции, которые надлежит Вам занять, в смысле их крепости и своей связи с войсками 39‑й пехотной дивизии. Осью такого соединения считаю Хоросан. Позиция эта непременно должна закрывать пути из Пассинской долины на Башкей и обеспечивать Сарыкамышский отряд от обхода с левого фланга. Возлагаю особую надежду на Карадербентский отряд полковника Кулебякина, которому Вы всегда придавали важное значение. Сожалея от отозвании пластунов и горной полубатареи из Даяра в Эшак‑Эйлас, полагал бы желательным восстановить это положение, если и Вы сами признаете это необходимым. Мост на Араксе у Хоросана существовать должен до отхода арьергардов Вашего и 39‑й дивизии; самому в наступление отнюдь не переходить, но отражать противника в его атаках решительными контратаками обязательно. Представьте дислокацию и укажите позицию по назначению. Держите непрестанную связь со мной и 39 дивизией в Занзах; обращаю внимание на участок левого берега Аракса в направлении к Хоросану в смысле возможности прорыва турок. Сообщите к вечеру успех движения обозов, указав нахождение их хвоста. На случай отхода Вашего отряда инструкцию Вы имеете, а потому Вы получите лишь краткое приказание об оставлении позиций. О всяком сомнении Вашем вопрос выясните заблаговременно. Парк 20‑й бригады направляю Вам из Чермука взамен желаемого Вами к возвращению с пути из Каракурта, если же нужен, сейчас же телеграфируйте в Хоросан и Чермук его возвратить обратно. Результат о парках сообщите. 938. Берхман».
Копия телеграммы генерала Берхмана от 15‑го декабря 1914 г. за № 940. Генералу Баратову:
«Несмотря на то, что у Сарыкамыша мы имеем достаточные силы для того, чтобы отбросить прорвавшихся к Сарыкамышу турок и восстановить вполне наши сообщения, тем не менее, общая обстановка требует новой группировки сил, а потому, по приказанию генерала Мышлаевского отданы распоряжения, заключающиеся в следующем: Туркестанцы отходят от правого фланга, прикрываясь арьергардом и боковым авангардом со стороны Бардуса, и идут через Караурган по шоссе на Сарыкамыш. 39‑я дивизия, отправит свои обозы 2‑го и 3‑го разряда мимо Вас обходной дорогой на Каракурт, отходит к В. Меджингерту, прикрываясь арьергардом. Войска левого фланга под Вашим начальством, прикрыв слева отход 39‑й дивизии, начинают отход на Каракурт, только по моему приказанию. Мост у Хоросана при отходе должен быть сожжен. Карадербентский отряд составляет боковой авангард, а казачья дивизия на широком фронте прикрывает движение, не теряя соприкосновения с турками и бросив один полк на левый берег Аракса для связи с Меджингертом и прикрытия патрульной дороги этого пункта к Каракурту, куда идет часть наших обозов и может быть направлена вся 39‑я дивизия. Сообщите ваши более подробные предположения для отхода. По имеющимся сведениям, турки бросили через Бардус на Сарыкамыш один корпус почти без артиллерии и, т.к. на нашем фронте осталось не более 2‑х дивизий, можно предполагать, что все остальные войска двинуты турками против Ольтинского отряда, отступившего уже к Мерденеку. 940. Генерал Берхман».
Подчеркнуто мною. Е. Масловский.
Все распоряжения проникнуты одной мыслью, какою бы то ни было ценою уйти через Каракурт, и все сводится к организации обеспечения движения от Меджингерта, через Каракурт на Кагызман.
1) Приморский отряд и Михайловская крепость.
1 Кубанский пластун, батальон … 1 бат.
19 Туркестанский стр. полк … 3 бат.
15, 17 и 18 бат. 3 Кубанской пласт, бригады … 3 бат.
3 и 4 отделы 25 пограничн. бригады … 1 бат. и 1 сот.
Михайловской креп, артиллерии 3 арт. бат.
4‑я батарея 66 арт. бригады 8 л. ор.
Две Михайловские нешт. батареи 16 г. ор.
3 Лабинского каз. полка 1 сот.
Михайловский креп. сап. батальон 3 инж. рот.
39 и 47 ополч. сап. полуроты 1 инж. рот.
230, 231, 293, 505, 582, 584, 585 и 596 дружины Государств, ополчения … 8 дружин
102 ополч. конная сотня … 1 сот.
Русская, Кутаисская и Тифлисская добровольческие дружины … 3 добр. друж. и
2 добровольч. сот.
Итого: 8 бат., 8 друж. оп., 3 добр, друж., 3 арт. бат., 24 ор. (из них 8 легк. и 16 горн.), 3 сот., 2 добр, сот., 4 инж. рот.
2) 2 Туркестанский корпус.
4 Туркестанская стр. бригада: (13, 14, 15 и 16Турк. стр. полки) … 12 бат.
4 Туркестан, стр. арт. дивизион 26 ор. (из них 8 г.)
5 Туркест. стр. бригада (17, 18 и 23 Турк. стр. полки) … 9 бат.
5 Туркест. стр. арт. дивизион 18 л. ор.
3 Кубанская пластунская бригада (Штаб и 13, 14, 16 бат) … 3 бат.
264 пех. Георгиевский полк … 4 бат.
3‑й див. 9 Сибирской арт. бригады … 16 г. ор.
Сибирская каз. бригада (1‑й и 2‑й Сиб. каз. полки) … 12 сот.
2 Оренбургская каз. батарея 6 кон. ор.
3 Горско‑Моздокский каз. полк 6 сот.
14 и 18 ос. Кубанск. каз. сотни 2 сотни
2‑й Кавказской отд. гауб. батареи 2 гауб.
26 бригады погран. стражи 1/2 бат. и 1 сот.
2 Туркестанский сап. батальон 3 инж. рот.
109 ополченская бригада (дружины: 245, 259, 264, 267, 553, 570 и 614) … 7 друж. оп.
103 ополч. кон. сотня … 1 сот.
7 Туркест. нештат, батарея 4 поршн. ор.
Итого: 281/2 бат., 7 друж. оп., 22 сот., 72 ор. (из них: 36 легк., 24 горн., 2 гауб., 6 кон., 4 поршн.), 3 инж. рот.
3) 1 Кавказский корпус. 39 пех. дивизия: (154 пех. Дербентский, 155 пех. Кубанский и 156 пех. Елисаветпольский полки) … 12 бат.
39 арт. бригада 42 ор. (из них 18 г.)
Донская пеш. бригада (1, 2, 3 и 4 Дон. пеш. бат.) … 4 бат.
2 Кавказская ополч. бригада: (Дружины: 542, 545, 566, 583, 588, 589 и 592) … 7 друж. ополч.
33 ополченская бригада: (Дружины: 193, 195, 196, 197, 198, 611) … 6 друж. оп.
I Кавказский отд. арт. дивизион 18 легк. ор.
1‑я и 2‑я Кавк. отд. гауб. батареи 10 гауб.
2‑го и 3‑го отд. 26 погран. бригады 3/4 бат. и 2 сот.
1 Кавказская каз. дивизия:
(1 Уманский, 1 Кубанский, 1 Запорожский, 1 Горско‑Моздокский, 3 Кавказский, 3 Сунженско‑Владикавказский полки) … 36 сот.
1 Кавказский каз. карт, дивизион (2 Кубанская и 1‑я Терская батар.) … 12 кон. ор.
10 и 30 Куб. и 83 Дон. ос. каз. сот … 3 сот.
Манджурская добр. кон. сотня … 1 добровольч. сот.
6 Туркестан, нештат, батарея … 4 поршн. ор.
1‑я и 2‑я позиц. поршн. батареи … 8 поршн. ор.
1 Кавказский сап. батальон … 4 инж. рот.
6‑я армянская дружина … 1 добровольч. друж.
33 ополч. сап. полуроты … 1/4 инж. рот.
Итого: 163/4 бат., 13 друж. ополч., 1 армянская дружина. 41 сот., 1 добр. кон. сот., 94 ор. (из них: 42 легк., 18 горн., 12 кон., 10 гауб., 12 поршн.), 4% инж. рот.
4) 4 Кавказский корпус.
2 Кавказская стр. бригада (5, 6, 7 и 8 Кавк. стр. полки) … 12 бат.
2 Кавказского стр. арт. дивизиона 12 горн. ор.
66 пех. дивизия (261 пех. Ахульгинский, 262 пех. Грозненский, 263 пех. Гунибский полки) … 12 бат.
66 арт. бригады 24 ор. (из них 6 гор.)
26 и 27 бригад погр. стражи … 2 бат., 5 сот.
Кавказская кавал. дивизия (16 др. Тверской, 17 др. Нижегородский, 18 др. Северский, 1 Хоперский каз. полки) … 24 эск. и сот.
Кавказский конно‑горн. арт. дивизион (1 и 2 конног. батареи и пол. кон. батарея) … 16 ор. (12 г. и 4 кон.)
Сводная каз. дивизия (быв. Зак. бр.) (1 Таманский, 1 Кавказский, 3 Линейный, 3 Екатеринодарский, 55 Донской каз. полки). … 28 сот.
4 Кубанская каз. батарея … 6 кон. ор.
11, 13 и 25 ос. Куб. сотни … 3 сот.
2 Туркест. сап. батальона … 2 инж. рот.
33, 42 и 44 ополч. сап. полуроты … 11/4 инж. рот.
1 Кавказская ополч. бригада
(Дружины: 586, 587, 590, 594, 595 и 593) … 6 друж. оп.
9 и 10 этапные Туркест. роты … 1/2 этап. бат.
Итого: 26 бат., 6 друж. опол., 60 эск. и сот., 58 ор. (из них: 18 легк., 30 горн., 10 кон.), 3% инж. рот.
5) Азербайджан‑Ванский отряд.
27 погр. бригады … 3/4 бат.
49 ополченская бригада (Дружины: 291, 292, 294, 534, 602, 591, 598, 575 и 612 – две последние из 71 опол. бригады … 9 дружин ополч.
Отд. Кавказская пулем. команда … 1 ком.
2 Кавказского стр. арт. дивизиона … 12 ор. (6 г., 6 легк.)
4 Кавказская каз. дивизия (1 Полтавский, 1 Сунженско‑Владикавказский, 3 Таманский, 3 Кубанский) … 24 сот.
2 Забайкальская каз. бригада (2 Читинский, 2 Нерчинский каз. п.) … 12 сот.
4 Забайкальск. каз. батарея … 6 кон. ор.
3 Забайкальская каз. бригада (3 Верхне‑Удинский, 2 Аргунский каз. п.) … 12 сот.
2 Забайкальская каз. батарея … 6 кон. ор.
26 ос. Куб. сотня … 1 сот.
2 отд. Кавказская сап. рота … 1 инж. рот.
7 и 8 этапные Туркестанские роты … 1/2 этап. бат.
1, 2, 3 и 4 армянские дружины … 4 армянск. дружины
Туркест. горн. арт. взвод … 2 г. ор.
Итого: 3/4 бат., 9 друж. ополч., 4 армянския друж., 49 сот., 26 ор. (из них: 8 горн. 6 легк., 12 кон.), 1 инж. рот., 1/2 этапн. бат.
6) Армейский резерв.
4 Кавказская стр. дивизия (13, 14, 15 и 16 Кавк. стр. полки) … 16 бат.
4‑й Кавказский стр. арт. дивизион … 18 ор. (из них 6 гор.)
2‑й див. 20 арт. бригады … 24 горн. ор.
4 Кубанская пласт, бригада (19, 20, 21 и 22 Куб. и 1 и 2 Терек, бат) … 6 бат.
153 пех. Бакинский полк 39 п. дин. … 4 бат.
1 Кавказский морт. дивизион … 12 гауб.
3 Лабинский каз. полк … 5 сот.
28 ос. Куб. сотня … 1 сот.
Итого: 26 бат., 6 сот., 54 ор. (из них: 12 легк., 30 горн., 12 гауб.).
7) Армейская конница.
2 Кавказская каз. дивизия (1 Лабинский, 1 Черноморский, 3 Кизляро‑Гребенской, 3 Запорожский, 3 Волжский, 3 Черноморский каз. полк.) … 36 сот.
2 Кавказский каз. арт. дивизион (1‑я и 5‑я Куб. каз. батареи) … 12 кон. ор.
Итого: 36 сот., 12 кон. ор.
8) Карсская крепость.
Карсской креп, артиллерии … 5 бат.
Две нештатные батареи … 16 легк. ор.
31 и 32 Куб. и 48 Дон. ос. сотни … 3 сот.
Карсского крепостн. сап. батальона. 1 инж. рот.
194 друж. 33 ополч. бригады … 1 друж. ополчен.
Воздухоплавательная рота … 1 воз. рот.
Авиац. отряд… 1 отр.
Итого: 5 арт. бат., 1 друж. ополч., 16 легк. ор., 3 сот., 1 инж. рот., 1 возд. рот., 1 ав. отр.
9) Кр. Александрополь. 70 ополч. бригада (Дружины: 576, 601, 624) … 3 друж. опол:.
Карсского креп. сап. батальона 1 инж. рот.
101 ополч. кон. сотня 1 сот.
72 Донск. ос. сотня 1 сот.
Итого: 3 друж. ополч., 2 сот., 1 инж. рот.
Всего в Кавказской действующей армии к 1 сентября 1915 г. состояло:
106 батальонов,
8 арт. батальонов,
356 орудий, из них: 138 легк., 126 горн., 52 кон., 24 гауб., 16 поршн.
222 эскадрона и сотни,
3 добр. кон. сотни,
47 дружин ополчения,
8 добровольческих дружин,
171/2 инженерных рот,
1 отд. пулеметная команда.
1 авиационный отряд,
1 этапн. бат.
1 возд. рота.
1) Приморский отряд и Михайловская крепость. Комендант крепости и Начальник отряда – ген.‑м. Ляхов. Начальник штаба – подполк. Караулов. Штаб – Батум.
А) Черноморский отряд – с. Архаве – Барналык‑тапеси – Пиронит.
19 Туркестанский стр. полк … 2 3/4 бат.
Командир полка – полк. Литвинов.
584 ополч. дружина … 1 дружина ополч.
221 зап. батальон … 3/4 бат.
Пеш. сотня 25 погр. бригады … 1/4 бат.
Русская добр, дружина … 1 друж.
Две сводные креп, роты … 1/2 бат.
15 Кубанский пласт, батальон … 1/2 бат.
Командир батальона – войск, с. Фирсов.
Нештатная батарея … 8 горн. оруд.
Нешт. морт. взвод … 2 морт.
Три 42 лин. пушки … 3 ор.
6‑ти дюйм, пушка … 1 ор.
Креп. 75 мм пушки … 2 ор.
Михаил, креп. сап. батальона … 1 инж. рот.
47 ополч. сап. полурота … 1/2 инж. рот.
Итого: 31/2 бат., 1 друж. оп., 8 горн, ор., 11/2 инж. рот., 1/2 арт. бат., 1 добр, друж., 3/4 зап. бат., 8 креп, орудий.
Б) Чорохский отряд – Барналык‑тапеси – Керцен‑даг – Дзансульский завод.
Начальник отряда – генерал‑майор Миллер.
15 Кубанский пласт, батальон … 1/2 бат.
18 Кубанский пласт, батальон … 1 бат.
585 ополч. дружина … 1 друж. ополч.
293 ополч. дружины … 1/2 друж. оп.
25 пограничн. бригады … 1/4 бат.
Кутаисская добр, дружина … 1 добр. друж.
Креп, орудия … 1 ор.
Взвод конных пушек … 2 ор.
Тур. горн, взвод … 2 горн. ор.
6 дюйм, мортиры … 2 морт.
Взвод 21/2 дм. пушек … 2 ор.
4 батареи 66 арт. бригады … 6 легк. ор.
42 лин. пушка … 1 ор.
6 дюйм, мортира … 1 морт.
Михайловского креп. сап. батальона … 1 инж. рот.
Итого: 13/4 бат., 11/2 друж. оп., 1 добр, друж., 8 ор. (из них: 2 горн, и 6 легк.), 1 инж. рот., 9 креп, орудий.
B) Артвинский отряд – Шеренев – Мезре – Орджох – Салетскии перевал.
Начальник отряда – полк. Расторгуев.
17 Кубанский пласт, батальон … 3/4 бат.
Командир батальона – войск, ст. Сидоренко.
1 Кубанский пласт, батальон … 1 бат.
Командир батальона – полк. Расторгуев.
25 погр. бригады … 1/4 бат.
221 зап. батальона … 1/4 бат.
Нештат. горн, батарея … 4 горн. ор.
Орудия обр. 1877 г … 2 ор.
6 дюйм. морт. и 42 лин. пушка … 2 ор.
а) Хартылинская колонна Керцен‑даг – Шеренев.
221 зап. батальона … 3/4 бат.
25 погр. бригады … 1/4 бат.
Нешт. горной батареи … 2 горн. ор.
б) Црийская колонна Орджох – Ишхалбар.
230 ополч. дружина … 1 друж. оп.
Тифлисская дружина … 3/4 добр. друж.
C) Резерв Артвинского отряда – Артвин – Наджния‑Салалетский перевал.
231 ополчен, дружина … 1 друж. оп.
17 Кубанского пласт, батальона … 1/4 бат.
Тифлисской дружины … 1/4 друж.
Михаил, креп. сап. батальона 2‑я рот .. 1 инж. рот.
39 ополч. сап. полурота … 1/2 инж. рот.
Итого: 21/2 бат., 2 друж. оп., 1 добр, друж., 1 зап. бат., 6 горн, ор., 11/2 инж. рот., 4 креп, орудий.
Г) Аджарисцхальский отряд Кеды.
Начальник отряда полк. Сверчков.
25 погран. бригады … 1 сот.
102 ополч. кон. сотня … 1 сот.
4‑я сотня 3 Лабинского каз. полка … 1 сот.
Итого: 3 сот.
Д) Подвижной резерв Сытыбар.
19 Туркестанского стр. полка … 1/2 бат.
293 друж. ополчения … 1/2 друж оп.
4‑й батареи 66 арт. бригады … 2 легк. ор.
Итого: 1/2 бат., 1/2 друж. оп., 2 легк. ор.
Е) Шевшетский конный отряд
Кутаисская и Тифлисская кон. сотни … 2 добровольч. сот.
Итого: 2 добр. сот.
Ж) Гарнизон крепости Батум.
221 зап. батальон … 1/4 зап. бат.
Михайловская ополч. бригада
(Штаб и дружины: 582, 505, 596) … 3 друж. оп.
Крепостной артиллерии … 21/2 бат.
Итого: 31/4 зап. бат., 3 друж. оп., 21/2 арт. бат.
Итого в Приморском отряде:
8 бат., 3 арт. бат., 24 пол. ор. (из них: 8 легк. и 16 горн.), 3 сот., 2 добр. кон. сот., 8 друж. оп., 3 добр, друж., 4 инж. рот., 5 зап. бат., 21 креп, орудие.
2) 2 Туркестанский корпус. Штаб – Ольты.
Ком. корпуса – генерал‑лейтенант Пржевальский. Начальник штаба корпуса – ген.‑майор Савицкий.
а) Правый боевой участок. Штаб – с. Ишхана.
Нач. участка – нач. 3 Куб. пласт, бр. полк. Камянский.
Нач. штаба бригады – кап. Иванов.
Фронт: Имерхеви – Баракет – выс. 801.
3 Кубанская пласт, бригада:
13, 14 и 16 батальоны … 3 бат.
3 Горско‑Моздокского каз. полка … 2 сот.
Итого: 3 бат., 2 сот.
б) Средний боевой участок.
4 Туркестанская стр. бригада. Штаб – с. Зарданес. Начальник бригады – ген.‑майор Азарьев. Начальник штаба – подполковник Ионов.
Фронт: выс. 801 – г. Ах‑даг – дол. Сивричая – г. Гейдаг. Резерв участка – с. Зарданес.
264 пех. Георгиевского полка … 2 бат.
Командир полка – полк. Борисов.
13 Туркестанский стр. полк … 3 бат.
Командир полка – полк. Белоногов
14 Туркестанский стр. полк … 3 бат
Командир полка – полк. Андриевский
3 Горско‑Моздокского каз. полка … 2 сот
26 погр. бригады … 1 сот.
2 и 3 батареи 4 Турк. арт. дивизиона … 12 легк. ор.
4‑й батареи 4 Турк. арт. дивизиона … 2 горн. ор.
7‑я горн. бат. 9 Сиб. арт. бригады … 8 горн. ор.
Резерв участка:
15 Туркестанский стр. полк … 3 бат.
Итого: 11 бат., 3 сот., 22 ор.
в) Левый боевой участок.
5 Туркестанская стр. бригада. Штаб – Еникей. Начальник бригады – ген.‑майор Чаплыгин. Начальник штаба – полковник Якубовский.
Фронт: г. Гейдаг включ. – высота северо‑вост. с. Норшин – г. Коджут.
Резерв участка – с. Норшин.
23 Туркестанский стр. полк … 3 бат.
Командир полка – полк. Путинцев.
264 пех. Георгиевского полка … 2 бат.
18 Туркестанский стр. полк … 3 бат.
Командир полка – полк. Виберг.
26 погр. бригады … 1/2 бат.
3 Горско‑Моздокского каз. полка … 2 сот.
5 Туркестанский стр. арт. дивизион … 18 легк. ор.
Ком. див. – полк. Кирсанов.
4 Туркестанского стр. арт. дивизиона … 2 горн. ор.
8‑я бат. 9 Сиб. арт. бригады … 8 горн. ор.
2‑й Кавказской отд. гауб. батареи … 2 гауб.
В резерве участка:
16 Туркестанский стр. полк … 1 бат.
Итого: 91/2 бат., 2 сот., 30 ор. (из них 18 легк., 10 горн., 2 гауб.).
г) Конница – в районе с. Норшин. Штаб – юго‑зап. Шекерли. Сибирская каз. бригада
Начальник бригады – генерал‑майор Радац. Нач. штаба – подп. Зинкевич.
1 Сибирский каз. полк … 6 сот.
Командир полка – полк. Левандовский.
2 Сибирский каз. полк … 3 сот.
Командир полка – полк. Борисевич.
2 Оренбургская каз. батарея … 4 кон. ор.
Итого: 9 сот., 4 кон. ор.
д) Корпусный резерв Ольты.
17 Туркестанск. стр. полк … 3 бат.
Командир полка – полк. Герасимов.
16 Туркестанский стр. полк … 2 бат.
Командир полка – полк. Стефанович‑Стасенко.
4 Туркест. стр. арт. дивизиона … 10 ор (из них 4 горн.)
2‑й Оренбургской каз. батареи … 2 кон. ор.
2‑го Сибирского каз. полка … 3 сот.
7‑я Туркестанская нешт. порш. батарея … 4 порш. ор.
Итого: 5 бат., 3 сот., 16 ор. (из них 6 л., 4 г., 2 к., 4 порш.).
е) На охране тыла корпуса:
109 бригада Государств, ополчения. Штаб – Ольты.
553 и 614 дружины … 2 друж. оп. г. Ардаган
545 и 570 дружины … 2 друж. оп. г. Ольты
259 и 264 дружины … 2 друж. оп. г. Ахалцих
267 дружина … 1 друж. оп. г. Ахалкалаки
Итого: 7 друж. ополч.
ж) При штабе корпуса для службы связи и ординарческой: 14 Кубанская ос. сотня … 1 сот.
18 Кубанская ос. сотня … 1 сот.
103 ополченская конная сотня … 1 сот.
Итого: 3 сот.
з) 2 Туркестанский сап. батальон … 1 бат. (3 инж. рот.)
Итого во 2 Туркестанском корпусе:
281/2 бат., 7 друж. оп., 22 сот., 3 инж. рот., 72 ор. (из них: 36 легк., 24 горн., 2 гауб., 6 кон., 4 порш.)
3) 1 Кавказский корпус. Штаб – Сарыкамыш. Ком. корпуса – ген.‑лейтенант Калитин. Нач. штаба – ген.‑майор Ласточкин. При штабе корпуса:
154 пех. Дербентского полка … 1/4 бат.
10 и 30 Кубанские ос. сотни … 2 сот.
А) Участок Начальника 39 п. дивизии ген.‑лейтенанта де‑Витта Нач. штаба – полк. Ананио. Штаб – Караурган.
а) Правый боевой участок. Фронт: Кизилджа – Сонамер включ. Донская пешая бригада … 4 бат.
Нач. бригады – ген.‑майор Волошинов‑Петриченко. Нач. штаба – подполковник Бояринов.
193 друж. 33 ополч. бригады … 1 друж. оп.
1‑я бат. 39 арт. бригады … 8 легк. ор.
6‑я батарея 39 арт. бригады … 6 горн. ор.
3 Кавказского каз. полка … 1 сот.
1 Кавказского сап. батальона … 1/2 инж. рот.
Итого: 4 бат., 1 друж., оп., 14 ор. (из них: 8 легк. и 6 горн.), 1/2инж. рот., 1 сот.
б) Средний боевой участок. Фронт: Занзах – Хоросан.
154 пех. Дербентский полк … 33/4 бат.
Ком. полка – полк. кн. Нижерадзе.
195 и 197 друж. 33 ополч. бригады … 2 друж. оп.
2‑я бат. 1 Кавк. отд. арт. дивизиона … 6 легк. ор.
3‑я батарея 39 арт. бригады … 8 легк. ор.
2‑я Кавк. отд. гауб. батарея … 4 гауб.
3 Кавказского каз. полка … 2 сот.
1 Кавказского сап. батальона 1/4 инж. рот.
Итого: 33/4 бат., 2 друж. оп., 2 сот., 18 ор. (из них: 14 легк., 4 гауб.), 1/4 инж. рот.
в) Левый боевой участок. Фронт: Н. Торходжа – Эндек.
156 пех. Елисаветпольский полк … 4 бат.
Командир полка – полк. Фененко.
196 и 198 друж. 33 ополч. бригады … 2 друж. оп.
5‑я горн, батарея 39 арт. бригады … 6 горн. ор.
1 Кавказский каз. арт. дивизион:
2‑я Кубанская каз. батарея … 6 кон. ор.
1 Терская каз. батарея … 6 кон. ор.
3 Сунженско‑Владикавказского каз. полк. … 3 сот.
1 Кавказского сап. батальона … 1/4 инж. рот.
Итого: 4 бат., 2 друж. оп., 3 сот., 18 ор. (из них: 6 горн., 12 кон.), 1/4 инж. рот.
Итого на участке генерала де‑Витта:
113/4 бат., 5 друж. оп., 6 сот., 50 ор. (из них. 22 легк., 12 горн., 12 кон., 4 гауб.), 1 инж. рот.
Б) Участок ген.‑м. Чиковани. Штаб – Эшак‑Эйлас. Нач. штаба – капитан Ахаткин. Фронт: Эшак‑Эйлас – Хош‑Муган – г. Кизлар‑даг Мирза‑ага – пер. Мергемир включ.
2 Кавказская ополченская бригада:
Дружины: 583, 588, 589, 566, 542, 545 … 6 друж. оп.
2 и 3 отд. 26 погр. бригады … 3/4 бат., 2 сот.
6‑я армянская дружина … 1 добр, дружина
Ком. др. – полк. Бежамбек.
4‑я батарея 39 арт. бригады … 6 горн. ор.
1‑я бат. 1 Кавк. отд. арт. дивизиона … 6 легк. ор.
3 Сунженско‑Владикавказского к. полка … 2 сот.
Манджурская добр. кон. сотня … 1 сот.
83 ос. Донская сотня … 1 сот.
1 Кавказского сап. батальона … 1/2 инж. рот.
33 ополч. сап. полуроты … 1/4 инж. рот.
Итого: 3/4 бат., 6 друж. оп., 1 армянск. друж., 6 сот., 12 ор. (из них: 6 легк. и 6 горн.), 1/2 инж. рот.
В) Корпусный резерв. Штаб – Сарыкамыш.
155 пех. Кубинский полк … 4 бат.
Командир полка – полк. Болтунов.
2‑я батарея 39 арт. бригады … 8 легк. ор.
3‑я бат. 1 Кавк. отд. арт. дивизиона … 6 легк. ор.
611 друж. 33 ополч. бригады … 1 друж. оп.
1‑я Кавк. отд. гауб. батарея … 6 гауб.
6‑я Туркест. поршн. батарея … 4 порш. ор.
1‑я и 2‑я порш. позиц. батареи … 8 порш. ор.
1 Кавказского сап. батальона … 21/2 инж. рот.
Итого: 4 бат., 1 друж. оп., 32 ор. (из них; 14 легк., 6 гаубиц, 12 поршн.), 21/2 инж. рот. 155 пех. Кубинский полк расположен в В. Меджингерте, остальные части – в Сарыкамыше.
Г) Конница. Штаб – Сарыкамыш. войска – Сарыкамыш и окрестности. 1 Кавказская каз. дивизия. Нач. дивизии – ген. лейтенант Баратов. Нач. штаба – полк. Эрн.
1 Уманский каз. полк … 6 сот.
1 Горско‑Моздокский каз. полк … 6 сот.
1 Кубанский каз. полк … 6 сот.
1 Запорожский каз. полк … 6 сот.
3 Сунженско‑Владикавказский к. полк… 1 сот.
3 Кавказский каз. полк … 3 сот.
Итого: 28 сот.
Д) Гарнизон Сарыкамыша:
592‑я друж. 2 Кавк. ополч. бригады … 1 друж. оп.
Итого в 1 Кавказском корпусе: 163/4 бат., 13 друж. on., 1 армянск. друж., 41 сот., 41/4 инж. рот., 94 ор. (из них: 42 легк., 18 горн., 12 кон., 10 гауб., 12 поршн.), 1 добр. сот.
4) 4 Кавказский корпус. Штаб – с. Н. Дараби. Командир корпуса – генерал Огановский. Нач. штаба – ген.‑майор Мдивани.
При штабе корпуса:
11, 13 и 25 особ. Кубанские сотни для службы ординарческой и связи.
Отправлены на починку в Тифлисский арсенал 24 орудия: из них: 12 конно‑горн. Кавк. конно‑горн. арт. дивизиона, 4 ор. 4 Кубанской батареи, 8 ор. 66 арт. бригады.
Укрепленная линия корпуса: Хребет южнее пер. Мергемир – Рашава – Чало – Бариско – Самад – Санджан – Ашагикара – Хамад – высота западнее Кель‑тапа.
1) Отряд генерала Амассийского (Временно командовавший 66 дивизией). Нач. штаба 66 дивизии – подполковник Кочержевский.
262 пех. Грозненский полк … 4 бат.
Ком. полка – полк. Никольский.
263 пех. Гунибский полк … 4 бат.
Ком. полка – полк. Черногоров.
66 арт. бригады … 10 ор. (6 легк., 4 г.)
3 Линейный каз. полк … 6 сот.
27 бриг. погр. стражи … 2 бат., 5 сот.
Итого: 10 бат., 11 сот., 10 ор. (из них 6 легк., 4 горн.).
Авангарды отряда на линии Мергемир – Сеид.
Главные силы расположены в ее. Дугах, Эсмар, Шейхан, Сынджан.
2) Отряд Начальника Закаспийской каз. бригады ген.‑лейт. Николаева.
Нач. штаба бригады – подполковник Шумилин.
261 пех. Ахульгинский полк … 4 бат.
Ком. полка – полк. Потто.
66 арт. бригады … 6 легк. ор.
4 Кубанск. каз. батареи … 2 кон. ор.
Своди, каз. дивизия (Закасп. каз. бригада)
1 Таманский каз. полк … 6 сот.
Ком. полка – полк. Филимонов.
1 Кавказский каз. полк … 6 сот.
Ком. полка – полк. Мигузов.
55 Донской каз. полк … 4 сот.
Ком. полка – полк. Дубенцов.
Итого: 4 бат., 16 сот., 8 ор. (из них: 6 легк., 2 кон.). Авангарды на линии Самад – Бурну булаг – Патнос. Штаб и главные силы – Сынджан.
3) Резерв корпуса.
Начальн. 2 Кавказской стр. бриг. – ген.‑лейт. Назарбеков. Нач. штаба бригады – полк. Полтавцев.
5 Кавказский стр. полк … 3 бат.
Командир полка – полк. Докучаев.
6 Кавказский стр. полк … 3 бат.
Ком. полка – полк. Триденский.
7 Кавказский стр. полк … 3 бат.
Ком. полка – полк. Образцов.
8 Кавказский стр. полк … 3 бат.
Ком. полк. – полк. Чаплинский.
2 Кавказский стр. арт. дивизион … 12 горн. ор.
Ком. див. – полк. Шауман.
Полки с артиллерией расположены в сс. Челканы, Ханзыр, Хошиан.
4) Конница.
Кавказская кавалерийская дивизия.
Нач. дивизии – ген. лейт. Шарпантье.
Нач. штаба – полковник Карганов.
Штаб – Кагызман.
Командир 1‑й бригады – ген.‑майор Вивиен де Шатобрен
16 др. Тверской полк … 6 эск. Пивик‑суфла
Ком. полка – полковник фон‑Хартен.
17 др. Нижегородский полк … 6 эск. Кульпы
Ком. полка – полк. Офросимов.
Командир 2‑й бригады – ген.‑майор Исарлов.
18 др. Северский полк … 6 эск. Парнаут
Ком. полка – полковник Копачев.
1 Хоперский каз. полк … 6 сот. Кагызман
Ком. полка – полк. Потто.
Кавк. Конно‑горн. арт. дивизион… 4 кон. ор. Кагызман
Ком. дивизиона – полковник Бородаевский.
Итого: 24 эск. и сот., 4 ор.
5) На обслуживании военных дорог корпуса: 1 Кавказская ополченская бригада.
Нач. бригады – ген. м. Зинкевич.
Дружины: 586, 587, 590, 594, 595 и 593 … 6 друж. оп.
9 и 10 этап. Туркест. роты … 1/2 бат.
Итого: 6 друж. оп., 1/2 этап. бат.
6) На постах летучей почты:
3 Екатеринодарский каз. полк … 6 сот.
7) На укреплении позиций, на исправлении дорог и на постройке узкоколейной жел. дороги Шахтатхты – Маку – Каракили
2 Туркестанского сап. батальона … 2 инж. рот.
33 ополч. сап. полуроты … 1/4 инж. рот.
42 и 44 ополч. сап. полуроты… 1 инж. рот.
Итого: 31/2 инж. рот.
Итого: в составе 4 Кавказского корпуса:
26 бат., 6 друж. оп., 1/2 этап, бат., 60 эск. и сот. 31/4 инж. рот., 58 ор. (из них: 18 легк., 30 горн., 10 кон.).
5) Азербайджан‑Ванский отряд. Штаб – с. Гаратюн.
Начальник отряда – Нач. 4 Кав. каз. дивизии ген.‑лейт. Чернозу‑
Нач. штаба – полк. Дунин‑Барковский.
49 ополч. бригада
Дружины: 291, 292, 294, 534, 602, 575, 612, 591, 593
575 и 612 др. прикомандированы из 71 оп. бригады.
Отдел, пулем. команда … 1 ком.
27 бриг. погр. стражи … 3/4 бат.
2 Кавказского стр. арт. див. .. 12 ор. (из них 6 горн.)
4 Кавказская каз. дивизия.
1 Полтавский каз. полк … 6 сот.
Ком. полка – полк. Нальгиев.
1 Сунженско‑Владик. к. полк… 6 сот. Ком. полка – полк. Земцов.
3 Таманский каз. полк … 6 сот.
Ком. полка – полк. Ширяй.
3 Кубанский каз. полк … 6 сот.
2 Забайкальская каз. бригада Нач. бригады – ген. м. Трухин. Нач. штаба – капитан Попов.
2 Читинский каз. полк … 6 сот.
Ком. полка – полк. Васильев.
2 Нерчинский каз. полк … 6 сот.
Ком. полка – полк. Канцевич.
4‑я Забайкальская каз. бат … 6 ор.
3 Забайкальем каз. бригада.
Нач. бригады – ген. М. Стояновский. Нач. штаба – полк. Герасимов.
3 Верхне‑Удинский к. полк … 6 сот.
Ком. полка – полк. Ватеркампф.
2 Аргунский каз. полк … 6 сот.
Ком. полка – полк. Бутаков.
2 Забайкальем каз. батарея … 6 ор.
26 ос. Куб. сотня 1 сот.
2 Кавказская отд. сап. рота 1 инж. рот.
7 и 8 этапн. Туркест. роты … 1/2 этапн. б.
1 армянск. друж. Андроника
2 армянск. друж. Амазаспа
3 армянск. друж. Дро
4 армянск. друж. Керн … 4 армянск. друж.
Туркест. горн. арт. взвод … 2 ор.
Итого в Азербайджан‑Ванском отряде:
3/4 бат., 9 друж. оп., 4 армянск. добр, друж., 1/2 этапн. бат., 49 от.,
1 инж. рот., 26 ор. (из них: 6 легк., 8 горн., 12 кон.).
6) Армейский резерв.
4 Кавказская стр. дивизия. Штаб – Каракурт.
Нач. дивизии – ген.‑лейт. Воробьев.
Нач. штаба – полк. Квинитадзе.
13 Кавказский стр. полк … 4 бат.
Ком. полка – полк. Гусаковский Промежуточная
14 Кавказский стр. полк … 4 бат. Промежуточная
Ком. полка – полк. Васильев.
15 Кавказский стр. полк … 4 бат. Мечетли
Ком. полка – полк. Запольский.
16 Кавказский стр. полк … 4 бат. Карапунгар
Ком. полка – полк. Масленников.
4 Кавказский стр. арт. дивиз. … 18 ор. (из них 6 горн.). Кяклинская балка
2‑й дивизион 20 арт. бригады … 24 горн. ор. Каракурт.
4 Кубанская пласт, бригада.
Нач. бригады – ген.‑майор Дубисский. Нач. штаба – подполковник Сергеев.
19 Кубанский пласт. бат … 1 бат. Карс
Ком. бат. – полк. Бурцев.
20 Кубанский пласт. бат … 1 бат. Ново‑Алексеевская
Ком. бат. – полк. Голяковский.
21 Кубанский пласт. бат … 1 бат. Карс
Ком. бат. – полк. Подгурский.
22 Кубанский пласт. бат … 1 бат. Благодарное
Ком. бат. – полк. Блахин.
1 Терский пласт. батальон … 1 бат. с. Магараджик
Ком. бат. – полк. Вержбицкий.
2 Терский пласт. батальон … 1 бат. Самават‑Вартанек
153 пех. Бакинский полк … 4 бат. Сарыкамыш –
Али‑Софи Ком. полка – полк. Арджеванидзе.
3 Лабинский каз. полк … 6 сот. Карс
28 ос. Куб. сотня … 1 сот. Каракурт
1 Кавказский морт. дивизион 12 гауб. Сарыкамыш
Итого: 26 бат., 6 сот., 54 ор. (из них: 12 легк., 30 горн., 12 гауб.).
7) Армейская конница.
2 Кавказская каз. дивизия. Штаб – Карс. Начальник дивизии – ген.‑лейтенант Абациев. Нач. штаба – полк. Марков.
1 Лабинский каз. полк … 6 сот. Джелаус
1 Черноморский каз. полк … 6 сот. Карс
3 Кизляро‑Гребенской каз. п … 6 сот. Прохладное
3 Черноморский каз. полк … 6 сот. Джелаус
3 Волжский каз. полк … 6 сот. Романовна
3 Запорожский каз. полк … 6 сот. Карс
2 Кавказский каз. к.‑арт. дивизион.
1 Кубанская каз. батарея … 6 кон. ор.
Обе батареи в Тифлисе на починке
5 Кубанская каз. батарея … 6 кон. ор.
Итого: 36 сот., 12 ор.
8) Крепость Карс.
Комендант крепости – ген.‑майор Зубов.
Нач. штаба – полк. Деев.
Нач. арт. крепости – ген.‑майор Вадин.
Нач. инж. крепости – ген.‑майор Костомаров.
Карсской крепостной артиллерии … 5 арт. бат.
Две нештатные батареи … 16 легк. ор.
31 ос. Куб. сотня … 1 сот.
32 ос. Куб. сотня … 1 сот.
48 ос. Донская сотня … 1 сот.
Карсский креп. сап. батальон … 1 инж. рот.
Возд. рота … 1 возд. рот.
Авиационный отряд … 1 отр.
194 друж. 33 ополч. бригады … 1 друж. оп.
Итого: 5 арт. бат., 1 друж. оп., 3 сот., 1 инж. рот., 1 возд рот., 16 легк. ор., 1 авиац. отр.
9) Александропольская крепость. Комендант – полк. Дедов.
70 ополченская бригада.
Дружины: 576, 601, 624 … 3 друж. оп.
101 оп. конная сотня … 1 сот.
72 ос. Донская сотня … 1 сот.
Карсского креп. сап. батальона … 1 инж. рот.
Итого: 3 друж. оп., 2 сот., 1 инж. рот.
Всего в Кавказской действующей армии и в крепостях к 1 сентября 1915 г. состояло: 106 батальонов, 8 арт. батальонов, 356 орудий, из них: 138 легк., 126 горн., 52 кон., 24 гауб., 16 поршн. 222 эскадрона и сотни, 3 добр. кон. сотни, 47 друж. ополчения, 8 добровольческих дружин, 171/2 инж. рот, 1 отд. пул. команда, 1 авиационный отряд, 1 этапный батальон, 1 воздухоплавательная рота.
А) БРИГАДЫ ГОСУДАРСТВЕННОГО ОПОЛЧЕНИЯ НА ОХРАНЕ ЖЕЛЕЗНЫХ ДОРОГ, ШОССЕ И НАСЕЛЕННЫХ ПУНКТОВ.
1) Охрана железных дорог. 37 ополченская бригада. Штаб Тифлис
217 дружина участок Ани – Эривань.
218 дружина участок Эривань – Джульфа.
219 дружина участок Тифлис – Александрополь.
220 дружина участок Самтреди – Поти – Батум.
221 дружина участок Кюрюк‑дара – Сарыкамыш
222 дружина участок Александрополь – Кюрюк‑дара. 37 сап. полурота участок Шахтахты
16 ос. кон. сотня участок Карс.
Нешт. горный полубат. Тифлис – один взвод,
В поезде – один взвод.
47 ополченская бригада
Штаб Тифлис
277 дружина участок Армавир – Тихорецкая – Минеральные Воды.
278 дружина участок Баладжары – Аджикабул.
279 дружина участок Елисаветполь – Евлах – Тифлис.
280 дружина участок Владикавказ – Грозный – Хасавьюрт.
281 дружина участок Дербент – Буйнак.
282 дружина участок Михайлово – Рион.
8 ос. Куб. сотня участок Дербент – Чир‑юрт – Хасавьюрт.
15 ос. Куб. сотня участок Елисаветполь – Евлах – Тифлис.
2) Охрана шоссейных путей и населенных пунктов.
39 ополченская бригада
Штаб … Новороссийск
229 дружина … Новороссийск.
233 дружина … Екатеринодар.
232 дружина … Озургеты, Сухум, Поти, Кутаис.
234 дружина … Туапсе, Ейск, Армавир, Майкоп.
2,3,4,5 и 7 ос. Куб. с. … Разбросаны по Черноморскому побережью.
Нештат. 8‑ми ор. батарея … Новороссийск.
Нешт. 8‑ми ор.батарея … Туапсе.
42 ополченская бригада. …
Штаб … Владикавказ.
447 дружина … Воздвиженск, Велено, Кизляр.
248 дружина … Владикавказ.
249 дружина … Тифлис.
250 дружина … Грозный, Хасавьюрт.
251 дружина … Георгиевск, Пятигорск, Башкадыклар (1 рота).
252 дружина … Тифлис.
42 оп. легк. батарея … Владикавказ.
44 ополченская бригада …
Штаб … Темир‑Хан‑Шура.
260 дружина … Темир‑Хан‑Шура.
261 дружина … Хунзах, Ботлих, Гуниб.
262 дружина … Петровск, Дербент, Дышлагар.
263 дружина … Елисаветполь.
44 ополч. батарея … Темир‑Хан‑Шура.
71 ополченская бригада …
Штаб … Тифлис.
270 дружина … Боржом, Ахалцих, Ардаган.
621 дружина … Манглис, Храм, Коджоры.
597 дружина … Сарыкамыш, Владикарс, Меджингерт.
604 дружина … Мцхет и охрана Военно‑Грузинской дороги.
617 дружина … Карс, Ольты, охрана узкоколейки Карс – Мерденек.
100 оп. кон. сотня … … Охрана узкоколейки Карс – Мерденек.
105 ополченск. бригада
Штаб … … Баку.
235 дружина … … Ленкоранский уезд.
241 дружина … … Баку.
244 дружина … … Боржом.
533 дружина … … Шуша, Герюсы.
535 дружина … … Шемаха, Ленкоран.
552 дружина … … Баку.
561 дружина … … Белясувар, Персидская граница.
41 ополч. легк. батарея … … Баку.
Итого на охране железных дорог, шоссе и населенных пунктов семь бригад Государственного ополчения в составе: 38 дружин, 9 кон. сотен, 5 1/2 батарей, 1/2роты сапер.
Б) КОННИЦА И ПОГРАНИЧНАЯ СТРАЖА ДЛЯ ПОДДЕРЖАНИЯ ПОРЯДКА В ТЫЛУ И ОХРАНЫ ГРАНИЦ.
Сводная Кубанская каз. дивизия.
Джебраил, Балаханы, Ханкенды, Казвин, Тифлис, Манглис, Белый Ключ, Поти, Сухум, Черном, побережье.
Штаб … Елисаветполь
1 Св. Кубанский полк … Джебраил.
2 Св. Кубанский полк … Балаханы, Ханкенды.
3 Св. Кубанский полк … Казвин.
4 Св. Кубанский полк … Казвин.
1 Донская каз. бригада
56 Донской каз. полк … Тифлис, Манглис, Белый Ключ.
57 Донской каз. полк … Поти, Сухум, Черном, побережье.
57 Донской каз. полк
Двенадцать ос. Кубанских сотен: 1, 2, 3, 4, 5, 6, 7, 12, 22, 23, 27, 29.
Разбросаны в Закавказье.
Три ос. Донские сотни:
61, 73, 78 Разбросаны на Сев. Кавказе.
Пограничная стража:
25 Черном, погр. бригады:
2 пеш. сотни. Охрана Черноморского побережья.
28 Елисав. погр. бриг.
6 пеших и 4 кон. сотен. Охрана границы от Ордубата до поста Делагардинского.
29 Бакинской бригады:
5 пеших и 3 кон. сот. Охрана границы от поста Алтайского до Каспийского моря.
Всего в распоряжении Начальника тыла ген.‑лейт. Вольского на охране железных дорог и шоссе, для поддержания порядка в тылу и охраны границ, а также в запасных батальонах к 1 сентября состояло:
1) Семь бригад Государственного ополчения в составе: 38 дружин оп., 9 кон. сотен, 5 1/2 батарей и 1/2 роты сапер.
2) Конницы: Св. Кубанская каз. дивизия, Донская каз. бригада, 12 Кубанских и 3 Донских ос. сотен, всего 47 сотен.
3) Пограничной стражи: 13 пеших и 7 конных сотен;
4) Три запасных бригады в составе 15 запасных батальонов. В числе их:
Строевых 124 тысячи,
Нестроевых 38 тысяч.
Итого: 162 тысячи.
|
|
Люди |
Лошади |
Штыки |
Сабли |
|
1 Кавказский корпус |
59 т. |
25 т. |
331/2 т. |
6 т. |
|
2 Туркестанский корпус |
60 т. |
23 т. |
33 т. |
3 т. |
|
4 Кавказский корпус |
54 т. |
20 т. |
30 т.
|
7 т. |
|
Азерб.‑Ванский отряд |
19 т. |
10 т. |
81/2 т. |
6 т. |
|
Армейский резерв |
32 т. |
6 т. |
24 т. |
– |
|
Армейская конница |
5 т. |
6 т. |
– |
4 т. |
|
Карсская крепость |
15 т. |
19 т. |
3 т. |
–
|
|
Мих. креп, с Прим. отряд |
33 т. |
3 т. |
19 т. |
– |
|
Всего в Кавказской действующей армии и в крепостях |
277 т. |
104 т. |
151т. |
36 т. |
В Кавказской дейст. армии без крепостей 132 т. штыков и 6 т. сабель
В составе тыловых войск:
Строевых 124 тысячи
Нестроевых 38 тысяч.
Итого: 162 тысячи.
А всего на Кавказе состояло на довольствии к 1 сентября 1915 г.
В действующей армии 277 тысяч людей
В тыловых войсках 162 тысячи людей
Всего: 439 тысяч людей.
(Перед началом Азанкейского сражения)
1) Приморский отряд и Михайловская крепость.
1 Кубанский пластунский батальон … 1 бат.
19 Туркестанский стр. полк … 4 бат.
15 и 17 Кубанские пласт. батальоны … 2 бат.
5 Кавказский погр. пеш. полк … 4 бат.
Крепостной артиллерии … 3 арт. бат.
4 батарея 66 арт. бригады … 8 легк. ор.
1 и 2 Михайловские горные батареи … 16 горн. ор.
3 Лабинского каз. полка … 1 сот.
Михайловский креп. сап. батальон … 3 инж. рот.
39 и 47 ополч. сап. полуроты .. 1 инж. рот.
Михайловская ополченская бригада (Дружины: 230, 231, 293, 505, 582, 584, 585 и 596) .. 8 друж. оп.
102 ополч. конная сотня … 1 сот.
Русск. добр, дружина … 1 добр. др. и 1 к. сот.
Итого: 11 бат., 3 арт. бат., 8 оп. друж., 1 добр, друж., 2 сот., 1 добр, сот., 24 ор. (из них: 16 горн.), 4 инж. рот.
2) 2 Туркестанский корпус.
4 Туркестанская стр. дивизия: (Полки: 13, 14, 15 и 16 Туркест. стр.) … 16 бат.
Туркестанский стр. арт. дивизион … 26 ор. (из них 8 г.)
5 Туркестанская стр. дивизия (Полки: 17, 18 и 23 Туркест. стр.) … 12 бат.
5 Туркестанский стр. арт. дивизион 18 легк. ор. 3 Кубанская пласт. бригада
(Штаб и 13, 14, 16 и 18 батальоны) … 4 бат.
264 пех. Георгиевский полк … 4 бат.
3‑й див. 9 Сиб. арт. бригады … 16 горн. ор.
1 Кавказский каз. полк … 6 сот.
3 Екатеринодарский каз. полк … 6 сот.
3 Горско‑Моздокский каз. полк … 6 сот.
14 и 18 ос. Кубанск. сотни … 2 сот.
2 Кавказской отд. гауб. батареи … 2 гауб.
2 Туркестанский сап. батальон … 3 инж. рот.
109 ополч. бригада (Дружины: 245, 259, 264, 267, 553, 570, 614) … 7 друж. оп.
103 ополч. конная сотня … 1 сот.
7 Туркестанская нешт. батарея … 4 поршн. ор.
Итого: 36 бат., 66 ор. (из них: 38 легк., 24 горн., 4 поршн.), 21 сот., 7 друж. оп., 3 инж. рот.
3) I Кавказский корпус.
39 пех. дивизия: (Полки: 153 пех. Бакинский, 154 пех. Дербентский, 155 пех. Кубинский, 156 пех. Елисаветпольский) … 16 бат.
39 арт. бригада … 42 ор. (из них 18 г.)
Донская пеш. бригада (1, 2, 3 и 4 бат.). … 4 бат.
Екатериноградский пех. батальон … 1 бат.
2 Кавказская ополченская бригада: (Дружины: 542, 545, 566, 583, 588, 589, 592) … 7 друж. оп.
33 ополченская бригада: (Дружины: 193, 195, 198, 196, 197, 611) … 6 друж.оп.
1 Кавказский отд. арт. дивизион … 18 легк. ор.
1‑й и 2‑й отд. Кавк. гауб. батарей … 8 гауб.
5 Кавказская каз. дивизия: (Полки: 1 Таманский, 3 Линейный, 55 Донской) … 16 сот.
4 Кубанская каз. батарея … 6 кон. ор.
3 Кавказский каз. полк … 6 сот.
3 Сунженско‑Владикавказский каз. полк … 6 сот.
Манджурская добр, конная сотня … 1 сот.
10 и 30 Куб. и 83 Дон. ос. сотни … 3 сот.
1 Кавказский сап. батальон… 4 инж. рот.
1‑я рота Михаил, креп. сап. батальона 1 инж. рот.
33 ополч. сап. полурота … 1/2 инж. рот.
6 Туркестанская нешт. батарея … 4 поршн. ор.
1 и 2 Кавказские поршн. батареи … 8 поршн. ор.
6 арм. дружина (полк. Бежамбека) … 1 добр. друж.
Итого: 21 бат., 13 друж. оп., 86 ор. (из них: 42 легк., 18 горн., 8 гауб., 6 кон., 12 поршн.), 31 сот., 1 добр. кон. сот., 51/2инж. рот., 1 армянск. друж.
4) 4 Кавказский корпус. 2 Кавказская стр. дивизия: (Полки: 5, 6, 7 и 8 Кавк. стр.) … 16 бат.
2 Кавказский стр. арт. дивизион … 24 ор. (6 л. и 18 гор.)
1 Кавказская ополченская бригада: (Дружины: 586, 587, 590, 594, 595, 593) … 6 друж. оп.
66 арт. бригады. … 6 легк. ор.
2 Кавказская каз. дивизия: (Полки: 1 Лабинский, 1 Черноморский, 3 Кизляро‑Гребенской, 3 Черноморский, 3 Волжский, 3 Запорожский) … 36 сот.
2 Кавказский каз. к.‑арт. дивизион (1 Кубанская и 5 Кубанская батареи) … 12 кон. ор.
2 Туркестанского сап. батальона … 2 инж. рот.
42 и 44 ополч. сап. полуроты … 1 инж. рот.
9 и 10 Туркестанские этапные роты … 1/2 этап. бат.
11, 13 и 25 ос. Куб. сот … 3 сот.
2 Кавказский погр. конный полк … 4 сот.
Итого: 16 бат., 6 друж. оп., 42 ор. (из них: 12 легк., 18 горн., 12 кон.), 43 сот., 3 инж. рот., 1/2 этапн. бат.
5) Азербайджан‑Ванский отряд.
3 Кавказский погр. пеший полк … 2 бат.
4 Кубанская пласт. бригада: (19, 20, 21 и 22 Куб. и 1 и 2 Терек, батальоны) … 6 бат.
Грузинский пеш. батальон … 1 бат.
49 ополченская бригада: (Дружины: 291, 292, 294, 534, 602, 575, 612 591, 598) … 9 друж.оп.
3‑я бат. 4 Кавказс. стр. арт. дивизиона. … 8 горн. ор.
4 Кавказская каз. дивизия: (Полки: 1 Полтавский, 1 Сунженско‑Владикавказский, 3 Таманский, 3 Кубанск.) … 24 сот.
3 Кавк. отд. горн. арт. дивизион … 12 горн. ор.
2 Забайкальская каз. бригада (Полки: 2 Читинский, 2 Нерчинский) … 12 сот.
4 Забайкальская каз. батарея … 6 кон. ор.
3 Забайкальская каз. бригада (Полки: 3 Верхне‑Удинский, 2 Аргунский) … 12 сот.
3 Забайкальская каз. батарея … 6 кон. ор.
1 Кавказский конный погр. полк … 4 сот.
Отд. пулеметная команда … 1 ком.
2 Кавказская отд. сап. рота … 1 инж. рот.
7 и 8 Туркестанские этапн. роты … 1/2 этапн. бат.
26 ос. Куб. сотня … 1 сот.
1, 2, 3 и 4 армянские дружины … 4 арм. друж.
Итого: 9 бат., 9 друж. оп., 4 армянск. друж., 32 ор. (из них: 20 горн, и 12 кон.), 53 сот., 1 инж. рот., 1/2 этапн. бат., 1 ком.
6) Персидский экспедиционный корпус. Кавказская пограничная пеш. бригада:
2 Кавказский погр. пеш. полк … 4 бат.
4 Кавказский погр. пеш. полк .. 4 бат.
1 Кавказская каз. дивизия: (Полки: 1 Уманский, 1 Кубанский, 1 Горско‑Моздокский, 1 Запорожский) … 24 сот.
1 Кавказский каз. к.‑арт. дивизион.
(2 Кубанская и 1 Терская батареи) … 12 кон. ор.
Кавказская кавалерийская дивизии: (Полки: 16 др. Тверской, 17 др. Нижегородский, 18 др. Северский, 1 Хоперский каз.) … 24 эск. и сот.
Кавк. конно‑горн. арт. дивизион … 16 ор. (12 г. и 4 к.)
2‑я бригада Сводной каз. дивизии:
3 Св. Кубанский каз. полк … 6 сот.
4 Св. Кубанский каз. полк … 6 сот.
2‑го Св. Кубанского каз. полка … 2 сот.
1 Кавказской отд. гауб. батареи … 2 гауб.
4 конная сотня погр. стражи … 1 сот.
41 оп. батарея 105 ополч. бригады … 4 поршн. ор.
235 и 561 друж. 105 ополч. бригады … 2 друж. оп.
Персидской каз. бригады … 2 сот., 2 ор.
Итого: 8 бат., 2 друж. оп., 34 ор. (из них: 12 горн., 16 кон., 2 гауб., 4 поршн.), 63 сот., Перс. 2 сот. и 2 ор.
7) Армейский резерв.
4 Кавказская стр. дивизия: (Полки: 13, 14, 15 и 16 Кавказские стр.) … 16 бат.
4 Кавказский стр. арт. дивизион … 18 ор. (из них г.)
2‑й дивизион 20 арт. бригады … 24 горн. ор.
66 пех. дивизия: (Полки: 261 пех. Ахульгинский, 262 пех. Грозненский, 263 пех. Гунибский) … 12 бат.
66 арт. бригада … 24 ор. (из них 6 г.)
1 Кавказский мортирный дивизион … 12 гауб.
Сибирская каз. бригада:
(1 и 2 Сибирские каз. полки) … 12 сот.
2 Оренбургская каз. батарея … 6 кон. ор.
3 Лабинский каз. полк … 5 сот.
3 Кавказский погр. конный полк… 4 сот. (в периоде формирования)
28 ос. Куб. сотня … 1 сот.
Авиационный отряд … 1 отр.
Итого: 28 бат., 22 сот., 84 ор. (из них: 30 легк., 36 горн., 6 кон., 12 гауб.), 1 авиаотряд.
8) Карсская крепость.
Карсская креп, артиллерия … 5 арт. бат.
Две нешт. батареи … 16 легк. ор.
31, 32 Куб. и 48 Дон. ос. сотни … 3 сот.
Карсского креп. сап. батальона … 1 инж. рот.
Воздухоплавательная рота … 1 возд. рот.
Итого: 5 арт. бат., 16 легк. ор., 3 сот., 1 инж. рот., 1 возд. рот.
9) Александропольская крепость.
70 ополч. бригада: (Дружины: 576, 601, 624) … 3 друж. оп.
101 ополч. конная сотня … 1 сот.
72 ос. Донская сотня … 1 сот.
Карсского креп. сап. батальона … 1 инж. рот.
Итого: 3 друж. оп., 2 сот., 1 инж. рот.
Всего в Кавказской действующей армии к концу декабря 1915 г. (перед началом Азанкеиского сражения) состояло:
129 батальонов, 8 арт. батальонов,
384 орудия, из них: 168 легк., 124 горн., 52 кон., 24 гауб., 16 поршн.
240 сотен и эскадронов,
2 добр. кон. сотни,
48 друж. ополчения,
6 добр, дружин,
181/2 инж. рот.,
Отд. пул. команда,
1 авиационный отряд,
1 этапн. батальон,
1 воздухоплавательная рота.
1) Черноморский район. Приморский участок.
8 пехотный полк … 3 бат.
Хопский погр. батальон … 1 бат. 8 ор.
Четники подполк. Штанге … 2 бат.
(Грузинский легион)
Подрывной батальон … 1 бат.
2) Чорохский участок.
9 пехотный полк … 3 бат. 2 ор.
3) Артвинский участок.
17 пехотный полк … 3 бат.
31‑й отд. батальон .. 1 бат. 4 ор.
41‑й отд. батальон … 1 бат.
Мелосский погр. батальон … 1 бат.
Итого: 16 бат. 14 ор.
II) Ольтинский район. Штаб 10 тур. корпуса Ханыге
1) Ишханский участок.
Ходский погр. батальон … 1 бат.
Петкирский погр. батальон … 1 бат.
Ишханский погр. батальон … 1 бат. 4 о. Ишхана р. Хыстаспор.
17 погр. батальон … 1 бат.
16 погр. батальон … 1 бат.
Курды Ишхана‑Тев
2) Севричайский участок. Штаб 30 дивизии – Мелетюр
Жандармский батальон … 1 бат. 2 ор.
30 дивизия:
89 пех. полк … 3 бат. От Гюлли‑багдад до г. Гейдаг исключ.
90 пех. полк … 3 бат. 12–14.
88 пех. полк … 3 бат. ор.
Курды.
3) Нариманский участок.
94 полк 32‑й дивизии … 3 бат. Г. Гейдаг.
31 дивизия: От г. Гейдаг
93 пех. полк … 3 бат.
91 пех. полк … 3 бат. 14–16 ор.
до р. Ид‑су.
92 пех. полк … 3 бат.
54 пех. полк 18 дивизии…. 3 бат. 2 ор.
От р. Ид‑су до г. Кузучан исключительно
103 пех. полк 35 дивизии 3 бат. 4 ор. г. Кузучан
Полк сувари … 5 эск.
4) Резерв Ольтинского участка:
32 дивизия:
95 пех. полк … 3 бат. 4 ор. с. Башней
96 пех. полк … 3 бат.
Итого в Ольтинском районе: 39 бат., 4246 ор., 5 эск., курды
III) Сарыкамышский район.
Штаб II корпуса Педерванц
1) Правый участок.
52 пех. полк 18 дивизии … 3 бат. 1416 ор. г. Кузучан
97 пех. полк 33 дивизии … 3 бат. исключ. – с. Ардост
99 пех. полк 33 дивизии … 3 бат.
102 пех. полк 34 дивизии … 2 бат. с. Ардост – р. Араке
53 пех. полк 18 дивизии … 3 бат. 12‑14 ор.
96 пех. полк 33 дивизии … 3 бат.
28 дивизия:
82 пех. полк … 3 бат.
83 пех. полк … 3 бат. 1416 ор. р. Аракс – с. Эндек
84 пех. полк … 3 бат.
Погранич. батальоны … 4 бат.
Курды.
2) Левый участок.
106 пех. полк 36 дивизии … 3 бат.
34 дивизия:
100 пех. полк … 3 бат.
101 пех. полк … 3 бат. 12‑14 ор. с. Эндек – с. Ширганы
102 пех. полк … 1 бат.
Погран. батальоны… … 3 бат.
Амассийского жанд. полка … 1 бат.
93 зап. батальон … 1 бат.
21 полк сувари … 5 зек.
3) Караташский участок. Штаб 9 корпуса с. Сажлик
29 дивизия:
85 пех. полк … 3 бат.
86 пех. полк … 3 бат. 12 ор. Ходжеляр
Итого: 55 бат., 2 зап. бат., 76 – 84 ор., 5 эск., курды.
Резерв Сарыкамышской группы:
87 пех. полк … 3 бат
Погран. батальоны … 2 бат. 12 ор.
90 зап. батальон … 1 бат.
Резерв Сарыкамышской группы:
Амассийский жанд. полк … 2 бат. 4 ор. 17 дивизия:
49 пех. полк … 3 бат.
50 пех. полк … 3 бат. 12 ор. Шербаган
51 пех. полк … 3 бат.
Итого: 11 бат., 16 ор.
Итого в Сарыкамышской группе:
66 бат., 2 зап. бат., 92 – 100 ор., 5 эск., курды.
IV) Мелязгертский район
Штаб Св. корпуса Хныс‑кала
1) Правый участок. 5 Св. дивизия:
37 пех. полк … 3 бат.
40 пех. полк … 3 бат. 8‑12 ор.
43 пех. полк … 3 бат.
3 Аширетной кав. бригады … 6 сот.
Два полка сувари … 10 эск.
2 Кавалерийская дивизия … 20 эск.
Итого: 9 бат., 8 – 12 ор., 30 эск., 6 сот.
2) Левый, Кон‑Битлисский участок. 107 и 108 пех. полки
37 дивизия:
109 пех. полк … 3 бат.
110 пех. полк … 3 бат. 12 ор. Лиз‑ Амед
111 пех. полк … 3 бат.
9, 10, 11, 12 погр. батальоны … 4 бат.
29 Св. полк … 3 бат. 2 ор.
Ванск. жанд. дивизия 9 бат. 2 ор. Южн. бер. Ванского озера
Курды.
Итого: 31 бат., 22 – 24 ор., курды.
Итого в Мелязгертском районе: 40 бат., 30‑36 ор., 30 эск., курды.
V) Башкалинский район.
Моссульск. зап. батальоны … 2 бат. 2 ор.
Курды.
Итого: 2 зап. бат., 2 ор., курды.
VI) Армейский резерв.
3 Св. дивизия:
7 пех. полк … 3 бат.
9 пех. полк … 3 бат. 14–16 ор
44 пех. полк … 3 бат.
Запасные батальоны гарнизона Эрзерума … 15–20 бат.
Итого: 9 бат., 15–20 зап. бат., 14–16 ор.
VII) Запасные батальоны.
По одному на кажд. полк … 27–29 бат.
Всего в 3‑й турецкой армии к 1 сентября 1915 г.:
174 бат., 42–49 зап. бат., 194–214 ор., 132 эск. и сот., 810 тысяч курдов.
составленный по данным разведывательного отделения Штаба Кавказской армии за указанное время.
9 Турецкий корпус:
17 дивизия: 49‑й, 50‑й и 51‑й пех. полки … 9 бат.
28 дивизия: 82‑й, 83‑й и 84‑й пех. полки … 9 бат.
29 дивизия: 85‑й, 86‑й и 87‑й пех. полки … 9 бат.
10 Турецкий корпус:
30 дивизия: 88‑й, 89‑й и 90 пех. полки … 9 бат.
31 дивизия: 91‑й, 92‑й и 93‑й пех. полки .. 9 бат.
32 дивизия: 94‑й, 95‑й и 96‑й пех. полки … 9 бат.
11 Турецкий корпус:
18 дивизия: 52‑й, 53‑й и 54‑й пех. полки … 9 бат.
33 дивизия: 97‑й, 98‑й и 99‑й пех. полки … 9 бат.
34 дивизия: 100‑й, 101‑й и 102‑й пех. полки … 9 бат.
34 дивизия: 100‑й, 101‑й и 102‑й пех. полки … 9 бат.
12‑й корпус:
36 дивизия: 106‑й, 107‑й и 108‑й пех. полки … 9 бат.
37 дивизия: 109‑й, 110‑й и 111‑й пех. полки … 9 бат.
Сводный корпус:
3 Св. дивизия (51‑я): 7‑й, 9‑й и 44‑й пех. полки … 9 бат.
5 Св. дивизия (52‑я): 37‑й, 40‑й и 43‑й пех. полки … 9 бат.
Вне состава корпусов:
Ванская жандармская дивизия … 9 бат.
8‑й пех. полк 3‑й дивизии … 3 бат.
9‑й пех. полк 3‑й дивизии … 3 бат.
17 пех. полк 6‑й дивизии … 3 бат.
29 Св. полк … 3 бат.
103 пех. полк 35 дивизии … 3 бат.
Амассийский жандармский полк … 3 бат.
Хопский погр. батальон … 1 бат.
Мелосский погр. батальон … 1 бат.
Ходский пограничный батальон … 1 бат.
Петкирский пограничный батальон … 1 бат.
Ишханский погр. батальон … 1 бат.
17‑й погр. батальон … 1 бат.
16‑й погр. батальон … 1 бат.
Девять погр. батальонов в Сарыкамышск. районе … 9 бат.
9‑й погр. батальон … 1 бат.
10‑й погр. батальон … 1 бат.
11‑й погр. батальон … 1 бат.
12‑й погр. батальон … 1 бат.
31‑й отд. батальон … 1 бат.
41‑й отд. батальон … 1 бат.
Жандармский батальон … 1 бат.
Подрывной батальон … 1 бат.
Четники подполк. Штанге (Грузинский легион) … 2 бат.
90‑й зап. батальон … 1 бат.
93‑й зап. батальон … 1 бат.
Моссульск. зап. батальоны … 2 бат.
Запасные батальоны гарнизона Эрзерума … 15–20 бат.
Запасные батальоны … 27–29 зап.
2 кавалерийская дивизия … 20 эск.
1 аширетная кавал. дивизия (курдская) … 24 сот.
2 аширетная кавал. дивизия (курдская) … 24 сот.
3 аширетная кавал. дивизия (курдская) … 24 сот.
4 аширетная кавал. дивизия (курдская) … 24 сот.
3 аширетная кавал. бригада (курдская) … 12 сот.
Курды, не сведенные в высшие соединения … 8–10 тыс.
Всего в составе 3‑й турецкой армии к 1 сентября 1915 г.: 174 бат., 42–49 зап. бат., 194–214 ор., 132 эск. и сот., 8–10 тыс. курдов.
5 КАВКАЗСКИЙ КОРПУС.
19 Туркестанский стр. полк … 4 бат.
1 Кубанская пластунская бригада (1, 2, 3, 4, 5 и 6 батальоны) … 6 бат.
2 Кубанская пластунская бригада (7, 8, 9, 10, 11 и 12 батальоны) … 6 бат.
3‑й Кубанской пластунской бригады (15 и 17 батальоны) … 2 бат.
5 Кавказский погр. пеший полк … 4 бат.
123 пех. дивизия:
489 пех. Рыбинский полк … 3 бат.
490 пех. Ржевский полк … 3 бат.
491 пех. Варнавинский полк … 3 бат.
492 пех. Барнаульский полк … 3 бат.
123 арт. дивизион … 18 легк. ор.
127 пех. дивизия:
505 пех. Староконстантиновский полк … 3 бат.
506 пех. Почаевский полк … 3 бат.
507 пех. Речицкий полк … 3 бат.
508 пех. полк … 3 бат.
127 арт. бригады … 18 легк. ор.
Михайловская ополченская бригада (Дружины: 230, 231, 293, 505, 582, 584, 585, 596) … 8 друж.
Русская добр, дружина … 1 добр. друж.
Кавказский отд. горный арт. дивизион … 12 горн. ор.
1‑я Михайловская горная батарея … 8 горн. ор.
2‑я Михайловская горн. батарея … 6 горн, и 6 тур. ор.
3‑й див. 10 Сибирской арт. бригады … 16 горн. ор.
5‑я горн. бат. 4 арт. бриг 8… горн. ор.
4‑я батарея 66 арт. бригады … 8 легк. ор.
41 морт. дивизион … 12 гауб.
3 Кавказский каз. полк … 6 сот.
55 Донской каз. полк … 4 сот.
Черн. добр, сотня … 1 сот.
3‑го Лабинского каз. полка … 1 сот.
102 ополченская конная сотня … 1 сот.
Михайловский сап. батальон … 4 инж. рот.
2‑я рота 1 Кавказского сап. батальона … 1 инж. рот.
39 ополченская сап. полурота 1/2 инж. рот.
221 зап. батальон … 1 зап. бат.
Итого: 46 бат., 8 друж. ополч., 1 добр, др., 1 зап. бат. 112 ор. (из них: 44 легк., 50 горн., 12 гауб. 6 тур.), 12 сот., 1 добр, сот., 21/2 инж. рот. – 48 тысяч штыков.
2 ТУРКЕСТАНСКИЙ КОРПУС.
3 Кубанская пластунская бригада (Штаб и 13, 14, 16 и 18 батальоны) … 4 бат.
4 Туркестанская стр. дивизия:
13 Туркестанский стр. полк … 4 бат.
14 Туркестанский стр. полк … 4 бат.
15 Туркестанский стр. полк … 4 бат.
16 Туркестанский стр. полк … 4 бат.
4 Туркестанский стр. арт. дивизион … 18 легк. и 8 гор. ор.
5 Туркестанская стр. дивизия:
17 Туркестанский стр. полк … 4 бат.
18 Туркестанский стр. полк … 4 бат.
23 Туркестанский стр. полк … 4 бат.
5 Туркестанский стр. арт. дивизион … 18 легк. ор.
109 ополченская бригада. (Дружины: 245, 259, 264, 267, 553, 570, 614) … 7 друж. ополч.
3‑й дивиз. 9 Сибирской арт. бригады … 16 горн. ор.
Сибирская каз. бригада:
1 Сибирский каз. полк … 6 сот.
2 Сибирский каз. полк … 6 сот.
2 Оренбургская каз. кон. батарея … 6 к. ор.
3 Горско‑Моздокский каз. полк … 6 сот.
14 и 18 ос. Кубанские сотни … 2 сот.
103 ополченская конная сотня … 1 сот.
2 Туркестанский сап. батальон … 4 рот.
4 Кавказский морт. дивизион … 8 гауб.
Итого: 32 бат., 7 друж. оп., 74 ор. (из них: 36 легк., 24 горн., 6 кон., 8 гауб.), 21 сот., 4 инж. рот. – 381/2 тысячи штыков.
1 КАВКАЗСКИЙ КОРПУС.
39 пех. дивизия:
153 пех. Бакинский полк … 4 бат.
154 пех. Дербентский полк … 4 бат.
155 пех. Кубинский полк … 4 бат.
156 пех. Елисаветпольский полк … 4 бат.
39 арт. бригада … 24 легк. и 18 г. ор.
4 Кубанская пластунская бригада (19, 20, 21 и 22 Кубанские и 1 и 2 Терские батальоны) … 6 бат.
263 пех. Гунибский полк … 4 бат.
Донская пеш. бригада (1, 2, 3 и 4 батальоны) … 4 бат.
Екатериноградский пех. батальон … 1 бат.
1 Закавказская стр. бригада… 6 бат. и 1 др.
2 Закавказская стр. бригада … 6 бат.
6‑я армянская дружина … 1 армянск. друж.
1 Кавказский отд. арт. дивизион … 18 легк. ор.
2 Кавказский отд. арт. дивизион … 12 горн. ор.
1 Кавказский морт. дивизион … 12 гауб.
5 Кавказская каз. дивизия:
1 Таманский каз. полк … 6 сот.
1 Кавказский каз. полк … 6 сот.
3 Екатеринодарский каз. полк … 6 сот.
3 Линейный каз. полк … 6 сот.
4‑я и 6‑я Кубанские каз. батареи … 12 кон. ор.
10 и 30 ос. Кубанские сотни … 2 сот.
83 ос. Донская сотня … 1 сот.
Маньчжурская добр, конная сотня … 1 добр. сот.
1 Кавказский сап. батальон … 4 инж. рот.
4 Кавказский сап. батальон … 2 инж. рот.
33 ополч. сап. рота … 1 инж. рот.
Итого: 43 бат., 1 друж. оп., 1 армянская друж., 27 сот. 1 добр, сотня, 96 ор. (из них: 42 легк., 30 горн. 12 кон., 12 гауб., ), 7 инж. рот. – 381/2 ТЫСЯЧИ ШТЫКОВ.
4 КАВКАЗСКИЙ КОРПУС.
2 Кавказская стр. дивизия:
5 Кавказский стр. полк … 4 бат.
6 Кавказский стр. полк … 4 бат.
7 Кавказский стр. полк … 4 бат.
8 Кавказский стр. полк … 4 бат.
2 Кавказская стр. арт. бригада … 6 л. и 18 г. ор.
66 пех. дивизия:
261 пех. Ахульгинский полк … 4 бат.
262 пех. Грозненский полк … 4 бат.
264 пех. Георгиевский полк … 4 бат.
66 арт. бригада … 18 л. и 6 г. ор.
1 Кавказская ополченская бригада … 7 друж. оп.
1, 2 и 3 армянские дружины … 3 армянск. друж.
2 Кавказская отд. гауб. батарея … 4 гауб.
2 Кавказская каз. дивизия:
1 Лабинский каз. полк … 6 сот.
1 Черноморский каз. полк … 6 сот.
3 Волжский каз. полк … 6 сот.
3 Кизляро‑Гребенской каз. полк … 6 сот.
3 Запорожский каз. полк 6 сот.
3 Сунженско‑Владикавказский каз. полк… 6 сот.
2 Кавказский каз. арт. дивизион
(1 и 5 Кубанские каз. батареи) … 12 кон ор.
2 Кавказский конный погр. полк … 4 сот.
11, 13 и 25 ос. Кубанские сотни … 3 сот.
2 Туркестанский сап. батальон … 1 тел. рот.
2 Кавказская отдельная сап. рота … 1 инж. рот.
2 Карсская креп. сап. рота … 1 инж. рот.
42 и 44 ополченские сап. полуроты … 1 инж. рот.
Итого: 28 бат., 7 друж. ополч., 3 армянск. друж., 43 сот., 64 ор. (из них: 24 легк., 24 горн., 12 кон., 4 гауб.), 4 инж. рот. – 341/2 тысячи штыков
АЗЕРБАЙДЖАН‑ВАНСКИЙ ОТРЯД.
3 Кавказский погр. пеший полк 4 бат.
Грузинский стр. полк 4 бат.
49 ополченская бригада:
(Дружины: 291, 292, 294, 534, 602, 575, 612, 591, 598) … 9 друж. ополч.
70 ополченская бригада:
(Дружины: 576, 601, 624) … 3 друж. оп.
3 батарея 2 Кавк. стр. арт. бриг … 6 горн. ор.
3‑я батарея 2 Кавк. отд. арт. дивизиона … 6 поршн. ор.
3‑я батарея 3 Кавк. отд. арт. дивизиона … 6 горн. ор.
3‑я Кавк. конно‑горн. батарея … 6 горн. ор.
2 Забайкальская каз. бригада:
2 Читинский каз. полк … 6 сот.
2 Нерчинский каз. полк … 6 сот.
4 Забайкальская каз. батарея … 6 кон. ор.
3 Забайкальская каз. бригада:
3 Верхне‑Удинский каз. полк … 6 сот.
2 Аргунский каз. полк … 6 сот.
3 Забайкальская каз. батарея … 6 кон. ор.
1 Кавказский погр. конный полк … 4 сот.
4 Кавказская каз. дивизия:
1 Полтавский каз. полк … 6 сот.
1 Сунженско‑Владикавказский каз. полк … 6 сот.
3 Таманский каз. полк … 6 сот.
3 Кубанский каз. полк … 6 сот.
26 ос. Кубанская сотня … 1 сот.
4 армянская дружина … 1 армянская друж.
Итого: 8 бат., 12 друж. оп., 1 арм. друж., 53 сот., 36 ор. (из них: 18 горн., 12 кон., 6 поршн.).
АРМЕЙСКИЙ РЕЗЕРВ.
4 Кавказская стр. дивизия:
13 Кавказский стр. полк … 4 бат.
14 Кавказский стр. полк … 4 бат.
15 Кавказский стр. полк … 4 бат.
16 Кавказский стр. полк … 4 бат.
4 Кавказская стр. арт. бригада … 12 л. и 24 горн. ор.
5 Кавказская стр. дивизия:
17 Кавказский стр. полк … 4 бат.
18 Кавказский стр. полк … 4 бат.
19 Кавказский стр. полк … 4 бат.
20 Кавказский стр. полк … 4 бат.
1 Карсский креп. пех. полк … 3 бат.
2 Карсский креп. пех. полк … 3 бат.
2 Кавказский отд. арт. дивизион … 12 поршн. ор.
3 Лабинский каз. полк … 5 сот.
3 Черноморский каз. полк … 6 сот.
3 Кавказский погр. конный полк … 4 сот.
28 ос. Кубанская сотня … 1 сот.
Итого: 38 бат., 16 сот., 48 ор. (из них: 12 легк., 24 горн., 12 поршн.).
1 КАВКАЗСКИЙ КАВАЛЕРИЙСКИЙ КОРПУС.
Кавказская пограничная бригада:
2‑й Кавказский погр. пеший полк … 4 бат.
4‑й Кавказский погр. пеший полк … 4 бат.
9 Туркестанская стр. бригада:
33 Туркестанский стр. полк … 2 бат.
34 Туркестанский стр. полк … 2 бат.
35 Туркестанский стр. полк … 2 бат.
36 Туркестанский стр. полк … 2 бат.
1 Кавказская каз. дивизия:
1 Уманский каз. полк … 6 сот.
1 Горско‑Моздокский каз. полк … 6 сот.
1 Кубанский каз. полк … 6 сот.
1 Запорожский каз. полк … 6 сот.
1 Кавказский каз. кон.‑арт. дивизион (2 Кубанская и 1 Терская каз. батареи) … 12 кон. ор.
Кавказская кавалерийская дивизия:
16 др. Тверской полк… 6 эск.
17 др. Нижегородский полк … 6 эск.
18 др. Северский полк … 6 эск.
1 Хоперский каз. полк … 6 сот.
Кавказский конно‑горный арт. дивизион. 1… 2 горн, и 4 к. ор.
2‑я бригада Св. Кубанской каз. дивизии.
3 Св. Кубанский каз. полк … 6 сот.
4 Св. Кубанский каз. полк … 6 сот.
2‑го Св. Кубанского каз. полка … 2 сот.
1‑й Кавказской отд. гауб. батареи … 2 гауб.
41 ополч. батарея 105 бриг. Гос. ополч … 4 поршн. ор.
235 и 561 друж. 105 бриг. Гос. ополч … 2 друж. оп.
7, 8, 9 и 10 Туркестанские этап, роты … 1 этапн. бат.
4‑я конная сотня погр. стражи … 1 сотня
Туркестанская поршн. батарея … 4 поршн. ору д.
Персидской каз. бригады … 2 рот., 1 сот., 2 ор.
Итого: 16 бат., 63 сот., 38 ор. (из них: 12 горн., 16 кон., 2 гауб., 8 поршн.), 2 друж. ополч., 1 этапн. бат. и (Перс, бригады – 2 рот., 1 сот. и 2 ор.).
Всего в Кавказской действующей армии около 1 июня 1916 г. состояло:
211 бат., 37 друж. ополч., 1 добр, друж., 5 армянск. друж., 235 сот., 2 добр, сот., 468 ор. (из них: 158 легк., 182 горн., 58 кон., 38 гауб., 26 поршн., 6 тур.), 20% инж. рот., 1 этапн. бат. и Персидск. бригады: 2 рот., 1 сот. и 2ор.
I) 3‑я турецкая армия.
Командующий армией – Вехиб‑паша. Начальник Штаба армии – Майор Гюзе.
5‑й корпус:
9‑я пех. дивизия … 9 бат. От Черноморского побережья до Гюмиш‑хана
10‑я пех. дивизия … 9 бат.
13 пех. дивизия … 9 бат.
10‑й корпус:
30‑я пех. дивизия … 9 бат. От Гюмиш‑хана до Кялкита включительно
31‑я пех. дивизия … 9 бат.
32‑я пех. дивизия … 9 бат.
11‑й корпус:
18‑я пех. дивизия … 9 бат.
33‑я пех. дивизия … 9 бат. В районе Мамахатуна
34‑я пех. дивизия … 9 бат.
9‑й корпус:
17‑я пех. дивизия … 9 бат. От Мамахатуна исключительно до р. Кара‑су.
28‑я пех. дивизия … 9 бат.
29‑я пех. дивизия … 9 бат.
12‑й корпус:
36‑я пех. дивизия … 9 бат. В резерве армии.
37‑я пех. дивизия … 9 бат.
14‑я пех. дивизия … 9 бат. В резерве армии.
Отдельные части:
8‑й пех. полк (3‑й див.) … 3 бат. На Приморском участке.
9‑й пех. полк (3‑й див.) … 3 бат.
17‑й пех. полк (6‑й див.) … 3 бат.
103‑й бис полк … 3 бат.
29‑й Св. полк … 3 бат.
31‑й отд. батальон … 1 бат.
41‑й отд. пех. батальон … 1 бат.
Мелоский погр. батальон … 1 бат.
Хопский погр. батальон … 1 бат.
Ходский погр. батальон … 1 бат.
Петкирский погр. батальон … 1 бат. Вкраплены по всему фронту.
Ишханский погр. батальон … 1 бат.
16‑й погр. батальон … 1 бат.
17‑й погранич. батальон … 1 бат.
Девять пограничных батальонов различных номеров … 9 бат.
Жандармский батальон … 1 бат.
90‑й и 93‑й зап. батальоны … 2 бат.
Подрывной батальон … 1 бат.
Грузинский легион нем. майора Штанге … 2 бат.
На Приморском участке.
2‑я кавалер, дивизия … 24 эск. Наибольшее сосредоточение в районе долины р. Кара‑су на правом фланге армии.
1‑я и 4‑я рез. кавал. дивизии (аширетные) … 48 сот.
Итого: в 3‑й турецкой армии:
174 бат. с соотв. арт., 72 эск. и сот. и ок. 2 тыс. курдов
II) 2‑я турецкая армия. Командующий армией – Маршал Ахмет‑Изет‑паша.
Начальник Штаба армии – лейт. полковн. фон Франкенберг и Прошлиц.
16‑й корпус: Командир корпуса – Мустафа‑Кемаль‑паша.
5‑я пех. дивизия … 9 бат. К западу от Ванского
7‑я пех. дивизия … 9 бат. озера на Мушском и
8‑я пех. дивизия … 9 бат. Битлисском направлениях.
3‑й корпус:
1‑я пех. дивизия … 9 бат.
49‑я пех. дивизия … 9 бат. На Огнотском направлении.
53‑я пех. дивизия … 9 бат.
4‑й корпус:
47‑я пех. дивизия … 9 бат. На Китайском направлении.
48‑я пех. дивизия … 9 бат.
2‑й корпус: 11‑я пех. дивизия … 9 бат.
12‑я пех. дивизия … 9 бат. На Огнотском направлении.
Амассийский жандарм, полк … 3 бат.
9‑й, 10‑й, 11‑й и 12‑й погр. батальоны … 4 бат. В районе Вана и Ванского озера.
Ванская жанд. дивизия … 9 бат. В Башкалинском районе.
Моссульск. зап. бат … 2 бат.
3‑я рез. (аширетная) кавал. бригада. … 12 сот. На Китайском направлении.
3‑я кавал. дивизия … 24 эск.
2‑я и 3‑я рез. кав. дивизии. На всем фронте армии, (аширетные) … 48 сот.
Итого: во 2‑й турецкой армии:
108 бат., с артил., 84 эск. сот. и около 4 тыс. курдов.
III) Из состава Моссульских войск против Азербайджан‑Ванского отряда на Равендузском направлении:
4 пех. дивизия … 9 бат.
Курды около … 2 тыс.
IV) Из состава 6‑й турецкой армии против 1 Кавк. кав. корпуса:
2‑я пех. дивизия … 9 бат.
6‑я пех. дивизии … 9 бат.
Курды … ок. 4 тыс.
Всего на Кавказском фронте, считая части, действующие: из состава Моссульской группы против Азербайджан‑Ванского отряда на Равендузском направлении и против 1 Кавказского кавал. корпуса из состава 6‑й турецкой армии, к 1 июля 1916 г было: 309 бат. пехоты, с соответствующей артиллерией, 156 эск. и сот. и около 12 тысяч курдов.
5 КАВКАЗСКИЙ КОРПУС.
123 пех. дивизия:
489 пех. Рыбинский полк … 4 бат.
490 пех. Ржевский полк … 4 бат.
491 пех. Варнавинский полк … 4 бат.
492 пех. Барнаульский полк … 4 бат.
123 арт. дивизион … 18 легк. ор.
127 пех. дивизия:
505 пех. Староконстантиновский полк … 4 бат.
506 пех. Почаевский полк … 4 бат.
507 пех. Речицкий полк … 4 бат.
508 пех. полк … 4 бат.
127 арт. бригада … 36 легк. ор.
Кавказский отд. горн. арт. дивизион … 16 горн. ор.
Михайловская горная батарея … 8 горн. ор.
3‑й дивизион 10 Сибирской арт. бригады … 16 горн. ор.
41 морт. дивизион … 12 гауб.
Мортирная нештатная батарея … 6 морт.
3 Кавказский каз. полк … 6 сот.
55 Донской каз. полк … 4 сот.
Черноморская добр, конная сотня … 1 сот.
5 Кавказский сап. батальон … 4 инж. рот.
Итого: 32 бат., 10 сот., 1 добр, сот., 112 ор. (из них: 54 легк., 40 горн., 12 гауб., 6 морт.), 4 инж. рот.
2 ТУРКЕСТАНСКИЙ КОРПУС.
4 Туркестанская стр. дивизия:
13 Туркестанский стр. полк … 4 бат.
15 Туркестанский стр. полк … 4 бат.
16 Туркестанский стр. полк … 4 бат.
4 Туркестанский стр. арт. дивизион … 18 легк. и 8 гор. ор
5 Туркестанская стр. дивизия:
17 Туркестанский стр. полк … 4 бат.
18 Туркестанский стр. полк … 4 бат.
19 Туркестанский стр. полк … 4 бат.
23 Туркестанский стр. полк … 4 бат.
5 Туркестанский стр. арт. дивизион … 18 легк. ор.
3 Кубанская пластунская бригада: (13, 14, 15, 16, 17 и 18 батальоны) … 6 бат.
3‑й дивизион 9 Сибирской арт. бригады … 16 горн. ор.
4 Кавказский морт. дивизион … 8 гауб.
Сибирская каз. бригада:
1 Сибирский каз. полк … 6 сот.
2 Сибирский каз. полк … 6 сот.
2 Оренбургская каз. батарея … 6 кон. ор.
3 Горско‑Моздокский каз. полк … 6 сот.
14 и 18 ос. Кубанские сотни … 2 сот.
103 ополченская конная сотня … 1 сот.
2 Туркестанский сап. батальон … 5 инж. рот.
Итого: 34 бат., 21 сот., 74 ор. (из них: 36 легк., 24 горн. 8 гауб., 6 кон), 5 инж. рот.
1 КАВКАЗСКИЙ КОРПУС.
39 пех. дивизия:
153 пех. Бакинский полк … 4 бат.
154 пех. Дербентский полк … 4 бат.
155 пех. Кубинский полк … 4 бат.
156 пех. Елисаветпольский полк … 4 бат.
39 арт. бригада … 24 легк. и 18 г.
6 Кавказская стр. дивизия:
21 Кавказский стр. полк … 4 бат.
22 Кавказский стр. полк … 4 бат.
23 Кавказский стр. полк … 4 бат.
24 Кавказский стр. полк … 4 бат.
4 Кубанская пластунская бригада: (19, 20, 21 и 22 Кубанские и 1 и 2 Терские батальоны) … 6 бат.
Донская пеш. бригада: (1, 2, 3 и 4 батальоны) … 4 бат.
1 Армянский батальон … 1 бат.
4 Кавказский отд. арт. дивизион … 12 легк. ор.
5 Кавказский морт. дивизион … 12 гауб.
5 Кавказская каз. дивизия:
1 Таманский каз. полк … 6 сот.
1 Кавказский каз. полк … 6 сот.
3 Екатеринодарский каз. полк … 6 сот.
3 Линейный каз. полк … 6 сот.
5 Кавказский каз. арт. дивизион:
(4 и 6 Кубанские каз. батареи) … 12 кон. ор.
10 и 30 ос. Кубанские сотни … 2 сот.
83 Донская ос. сотня … 1 сот.
Маньчжурская добр, конная сотня … 1 сот.
1 Кавказский сап. батальон … 6 инж. рот.
Одна дружина 2 Кавк. оп. бригады … 1 друж. оп.
Итого: 43 бат., 27 сот., 1 добр, сот., 78 ор. (из них: 36 легк., 18 горн., 12 кон., 12 гауб.), 6 инж. рот., 1 друж.
6 КАВКАЗСКИЙ КОРПУС.
4 Кавказская стр. дивизия:
13 Кавказский стр. полк … 4 бат.
14 Кавказский стр. полк … 4 бат.
15 Кавказский стр. полк … 4 бат.
16 Кавказский стр. полк … 4 бат.
4 Кавказская стр. арт. бригада … 12 легк. и 16 г. ор.
5 Кавказская стр. дивизия:
17 Кавказский стр. полк … 4 бат.
18 Кавказский стр. полк … 4 бат.
19 Кавказский стр. полк … 4 бат.
20 Кавказский стр. полк … 4 бат.
5 Кавказский стр. арт. дивизион … 24 легк. ор.
2 Кубанская пластунская бригада: (7, 8, 9, 10, 11 и 12 батальоны) … 6 бат.
1 Кавказский морт. дивизион … 12 гауб.
3 Черноморский каз. полк … 6 сот.
28 ос. Кубанская сотня … 1 сот.
82 ос. Донская сотня … 1 сот.
6 Кавказский сап. батальон … 3 инж. рот.
3 Кавказский погр. конный полк … 4 сот.
Итого: 38 бат., 12 сот., 64 ор. (из них: 36 легк., 16 горн., 12 гауб.), 3 инж. рот.
4 КАВКАЗСКИЙ КОРПУС.
66 пех. дивизия:
261 пех. Ахульгинский полк … 4 бат.
262 пех. Грозненский полк … 4 бат.
263 пех. Гунибский полк … 4 бат.
264 пех. Георгиевский полк … 4 бат.
66 арт. бригада … 18 легк. и 20 г. ор.
2 Кавказская стр. дивизия:
5 Кавказский стр. полк … 4 бат.
6 Кавказский стр. полк … 4 бат.
7 Кавказский стр. полк … 4 бат.
8 Кавказский стр. полк … 4 бат.
2 Кавказская стр. арт. бригада … 18 легк. и 18 г. ор.
2 Армянский батальон … 1 бат.
3 Кавказский отд. арт. дивизион … 12 легк. ор.
2 Кавказская отд. гауб. батарея … 4 гауб.
9 морт. дивизион … 12 гауб.
2 Кавказская каз. дивизия:
1 Лабинский каз. полк … 6 сот.
1 Черноморский каз. полк … 6 сот.
3 Волжский каз. полк … 6 сот.
3 Кизляро‑Гребенской каз. полк … 6 сот.
3 Сунженско‑Владикавказский к. полк … 6 сот.
2 Кавказский каз. арт. дивизион:
(1 и 5 Кубанские каз. батареи) … 12 кон. ор.
2 Кавказский погр. конный полк … 4 сот.
13 ос. Кубанская сотня … 1 сот.
4 Кавказский сап. батальон … 6 инж. рот.
Итого: 33 бат., 35 сот., 114 ор. (из них: 48 легк., 38 горн., 12 кон., 16 гауб.), 6 инж. рот.
7 КАВКАЗСКИЙ КОРПУС.
Св. Кавказская погр. дивизия:
3 Кавказский погр. пеший полк … 4 бат.
2 Карсский креп. пех. полк … 4 бат.
Грузинский стр. полк … 4 бат.
3, 4, 5 и 6 армянские стр. батальоны … 4 бат.
Кавказский погр. горн. арт. дивизион … 24 горн. ор.
3 Кавказская конно‑горная батарея … 6 горн. ор.
2 Кавказского отд. арт. дивизиона … 6 легк. ор.
4 Кавказская каз. дивизия:
1 Полтавский каз. полк … 6 сот.
1 Сунженско‑Владикавказский к. полк … 6 сот.
3 Таманский каз. полк … 6 сот.
3 Кубанский каз. полк … 6 сот.
2 Забайкальская каз. бригада:
2 Читинский каз. полк … 6 сот.
2 Нерчинский каз. полк … 6 сот.
4 Забайкальская каз. батарея … 6 кон. ор.
3 Забайкальская каз. бригада:
3 Верхне‑Удинский каз. полк … 6 сот.
2 Аргунский каз. полк … 6 сот.
2 Забайкальская каз. батарея … 6 кон. ор.
I Кавказский погр. конный полк … 4 сот.
11 и 26 ос. Кубанские сотни … 2 сот.
29 бронев. автомоб. отделение … 1 отд.
7 Кавказский сап. батальон … 5 инж. рот.
Итого: 16 бат., 54 сот., 48 ор. (из них: 6 легк., 30 горн., 12 кон.), 1 отд., 5 инж. рот.
АРМЕЙСКИЙ РЕЗЕРВ.
14 Туркестанский стр. полк … 4 бат.
7 Кавказская стр. дивизия:
25 Кавказский стр. полк … 4 бат.
26 Кавказский стр. полк … 4 бат.
27 Кавказский стр. полк … 4 бат.
28 Кавказский стр. полк … 4 бат.
1 Кубанская пластунская бригада (1, 2, 3, 4, 5 и 6 батальоны) … 6 бат.
5 Кавказский погр. пеший полк … 4 бат.
Екатериноградский пех. батальон … 1 бат.
2 Кавказский отд. арт. дивизион … 12 поршн. ор.
3 Кавказского отд. арт. дивизиона … 6 горн. ор.
41 броневое автомоб. отделение … 1 отд.
3 Лабинский каз. полк … 6 сот.
3 Запорожский каз. полк … 6 сот.
25 ос. Кубанская сотня … 1 сот.
Итого: 31 бат., 13 сот., 18 ор. (из них: 6 горн., 12 поршн.), 1 бр.‑авт. отд.
КАВКАЗСКИЙ КАВАЛЕРИЙСКИЙ КОРПУС.
Кавказская пограничная бригада:
2 Кавказский погр. пеший полк … 4 бат.
4 Кавказский погр. пеший полк … 4 бат.
9 Туркестанская стр. бригада:
33 Туркестанский стр. полк … 2 бат.
34 Туркестанский стр. полк … 2 бат.
35 Туркестанский стр. полк … 2 бат.
36 Туркестанский стр. полк … 2 бат.
1 Кавказская каз. дивизия:
1 Уманский каз. полк … 6 сот.
1 Горско‑Моздокский каз. полк … 6 сот.
1 Кубанский каз. полк … 6 сот.
1 Запорожский каз. полк … 6 сот.
1 Кавказский каз. карт, дивизион (2 Кубанская и 1 Терская батареи) … 12 кон. ор.
Кавказская кавалерийская дивизия:
16 др. Тверской полк … 6 эск.
17 др. Нижегородский полк … 6 эск.
18 др. Северский полк … 6 эск.
1 Хоперский каз. полк … 6 сот.
Кавказский конно‑горный арт. дивизион … 12 г. и 4 к. ор.
2‑я бригада Св. Кубанской каз. дивизии:
3 Св. Кубанский каз. полк … 6 сот.
4 Св. Кубанский каз. полк … 6 сот.
2‑го Св. Кубанского полка … 2 сот.
1 Кавказской отд. гауб. батареи … 2 гауб.
41 ополченская бат. 105 ополч. бригады. … 4 поршн. ор.
7, 8, 9 и 10 Туркестан, этапные роты … 1 этапн. бат.
235 и 561 друж. 105 бриг. Гос. ополчен. … 2 друж. оп.
4‑я кон. сотня погр. стражи … 1 сот.
Туркестанская поршн. батарея … 4 поршн. ор.
8 Кавказский сап. батальон … 4 инж. рот.
Персидской каз. бригады … 2 р., 1 сот., 2 ор.
Итого: 16 бат., 63 эск. и сот., 38 ор. (из них: 12 горн., 16 кон., 2 гауб., 8 поршн.), 4 инж. рот., 2 друж. оп., 1 этапн. бат., Перс, бригады: 2 рот., 1 сот. и 2 ор.
г. ТРАПЕЗУНД.
1 Карсский креп. пех. полк … 4 бат.
102 конная ополч. сотня … 1 сот.
Итого: 4 бат., 1 сот.
Всего в Кавказской действующей армии около 1 января 1917 г. состояло:
247 бат., 236 сот., 546 ор. (из них: 216 легк., 184 горн., 58 кон., 58 гауб., 6 морт., 20 поршн.), 33 инж. рот., 3 др. оп., 2 добр, сот., 2 бр. отд., 1 этапн. бат.
Кавказский арм. корпус.
Командир корпуса ген.‑л. Калитин.
Начальник штаба ген.‑м. Ласточкин
Кавказский арм. корпус.
Командир корпуса ген.‑л. де‑Витт.
Начальник штаба ген.‑м. Мдивани.
Кавказский арм. корпус.
Командир корпуса ген.‑л. Яблочкин.
Начальник штаба ген.‑м. Кальницкий.
Кавказский арм. корпус
Командир корпуса ген.‑л. Абашев.
Начальник штаба ген.‑м. Лобачевский.
Кавказский арм. корпус.
Командир корпуса ген.‑л. Чернозубов.
Начальник штаба ген.‑м. Ахвердов.
2 Туркестанский арм. корпус.
Командир корпуса ген.‑л. Пржевальский.
Начальник штаба ген.‑м. Путинцев.
1 Кавказский кавалерийский корпус.
Командир корпуса ген. от к. Баратов.
Начальник штаба ген.‑м. Липицкий.
ПЕХОТА.
39 пех. дивизия:
Начальник дивизии ген.‑л. Ляхов.
Начальник штаба полк. Драценко.
Командир бригады ген.‑м. Арджеванидзе.
153 пех. Бакинский полк … 4 бат., полк. Масловский.
154 пех. Дербентский полк … 4 бат., полк. Демяник.
155 пех. Кубинский полк … 4 бат., полк. Якубовский
156 пех. Елисаветпольский полк … 4 бат., полк. Фененко.
39 арт. бригада … 42 ор., полк. Миронич.
66 пех. дивизия:
Начальник дивизии ген.‑л. Савицкий.
Начальник штаба подполк. Кочержевский.
Командир бригады ген.‑м. кн. Нижерадзе.
Командир бригады … ген.‑м. кн. Нижерадзе.
261 пех. Ахульгинский полк … 4 бат., полк. Потто.
262 пех. Грозненский полк … 4 бат., полк. Пионтковский.
263 пех. Гунибский полк … 4 бат., полк. Черногоров.
264 пех. Георгиевский полк … 4 бат., полк. Борисов.
66 арт. бригада … 42 ор.
4 Туркестанская стр. дивизия:
Начальник дивизии … ген.‑м. Азарьев.
Начальник штаба … ген.‑м. Болтунов.
Командир бригады … ген.‑м. Запольский.
13 Туркестанский стр. полк … 4 бат., полк. Хлебников.
14 Туркестанский стр. полк … 4 бат., полк. Бутенко.
15 Туркестанский стр.полк … 4 бат., полк. Воскресенский.
16 Туркестанский стр. полк … 4 бат., полк. Артмеладзе.
4 Туркестанская арт. бригада … 26 ор., ген.‑м. Автомонов.
5 Туркестанская стр. дивизия:
Начальник дивизии … ген.‑л. Чаплыгин.
Начальник штаба … подполк. Гильбих.
Командир бригады … ген.‑м. Померанцев.
17 Туркестанский стр. полк … 4 бат., полк. Осипов.
18 Туркестанский стр. полк … 4 бат., полк. Ханкаламов.
19 Туркестанский стр. полк … 4 бат., полк. Литвинов.
23 Туркестанский стр. полк … 4 бат., полк. Кучевский.
5 Туркестанская арт. бригада … 18 ор., ген.‑м. Дмитриев.
2 Кавказская стр. дивизия:
Начальник дивизии … ген.‑л. Назарбеков.
Начальник штаба … ген.‑м. Стефанович‑Стасенко.
Командир бригады … ген.‑м. Образцов.
5 Кавказский стр. полк … 4 бат., полк. Ананко.
6 Кавказский стр. полк … 4 бат., полк. Силиков.
7 Кавказский стр. полк … 4 бат., полк. Полтавцев.
8 Кавказский стр. полк … 4 бат., полк. Васильченко.
2 Кавказская стр. арт. бригада … 36 ор.
4 Кавказская стр. дивизия:
Начальник дивизии … ген.‑л. Воробьев.
Начальник штаба … полк. Квинитадзе.
Командир бригады … ген.‑м. Цейханович.
13 Кавказский стр. полк … 4 бат., полк. Гусаковский.
14 Кавказский стр. полк … 4 бат., полк. Васильев.
15 Кавказский стр. полк … 4 бат., полк. Сергеев.
16 Кавказский стр. полк … 4 бат., полк. Вержбицкий.
4 Кавказская стр. арт. бригада … 36 ор., ген.‑м. кн. Вачнадзе.
5 Кавказская стр. дивизия:
Начальник дивизии … ген.‑л. Дубисский.
Начальник штаба … ген.‑м. Виберг.
Командир бригады … ген.‑м. Докучаев.
17 Кавказский стр. полк … 4 бат., полк. Кузьмин.
18 Кавказский стр. полк … 4 бат., полк. Попов.
19 Кавказский стр. полк … 4 бат., полк. Петандер.
20 Кавказский стр. полк … 4 бат., полк. Тушмалов.
5 Кавказский стр. арт. дивизион…. … 24 ор.
6 Кавказская стр. дивизия:
Начальник дивизии … ген.‑м. Волошинов‑Петриченко.
Начальник штаба … ген.‑м. Деев.
Командир бригады … ген.‑м. Расторгуев.
21 Кавказский стр. полк … 4 бат., полк. Херхеулидзе.
22 Кавказский стр. полк … 4 бат., полк. Бежанбеков.
23 Кавказский стр. полк … 4 бат., полк. Соломко.
24 Кавказский стр. полк … 4 бат., полк. Барышев.
7 Кавказская стр. дивизия:
Начальник дивизии … ген.‑л. Амассийский.
Начальник штаба … подполк. Караулов.
Командир бригады … ген.‑м. Глаголев.
25 Кавказский стр. полк … 4 бат., полк. Нагорский.
26 Кавказский стр. полк … 4 бат., полк. Натиев.
27 Кавказский стр. полк … 4 бат., полк. Морель.
28 Кавказский стр. полк … 4 бат., полк. Иванов.
123 пех. дивизия
Начальник дивизии … ген.‑л. Довбор‑Мусшицкий.
Начальник штаба …. ген.‑м. Диденко.
Командир бригады …. ген.‑м. Горностаев.
489 пех. Рыбинский полк … 4 бат.
490 пех. Ржевский полк …. 1 бат., полк. Мачаварьяни.
491 пех. Варнавинский полк … 4 бат., полк. Азаров.
492 пех. Барнаульский полк …. 4 бат., полк. Чаусов.
123 арт. дивизион …. 18 ор. подполк. Булич.
127 пех. дивизия:
Начальник дивизии … ген.‑л. Зигель.
Начальник штаба … полк. Иванов.
Командир бригады … ген.‑м. Масленников.
505 пех. Староконстантин. полк … 4 бат., полк. Фостиков.
506 пех. Почаевский полк … 4 бат., полк. Гейман.
507 пех. Речицкий полк … 4 бат., полк. Неклюков.
508 пех. полк … 4 бат.
127 арт. бригада … 36 ор., ген.‑м. Бурхановский.
1 Кубанская пластунская бригада.. … 6 бат.
Начальник бригады … ген.‑л. Гулыга
Начальник штаба … ген.‑м. Андриевский
2 Кубанская пластунская бригада… … 6 бат.
Начальник бригады … ген.‑м. Букретов
Начальник штаба … подполк. Кузнецов
3 Кубанская пластунск. бригада … 6 бат.
Начальник бригады … полк. Комянский
Начальник штаба … подполк. Ребдев
4 Кубанская пластунск. бригада … 6 бат.
Начальник бригады … ген.‑м. Крутень
Начальник штаба … подполк. Килинкаров
Донская пешая бригада …А бат.
Начальник бригады … полк. Полухин
Начальник штаба … подполк. Бояринов
Св. пограничная дивизия:
Начальник дивизии …ген.‑м. Загю.
Начальник штаба … полк. Кавтарадзе.
3 Кавказский погр. пеший полк … 4 бат., полк.
2 Карсский креп. пех. полк …4 бат., полк. Гаджаев.
Грузинский стр. полк …4 бат., полк. Квинихидзе,
3 армянский стр. батальон …1 бат., полк. Тер‑Никогосов
4 армянский стр. батальон … 1 бат., полк. Осепьянц.
5 армянский стр. батальон полк … Пирумов.
6 армянский стр. батальон полк … Мелик‑Мурадов.
Кавказская погр. бригада:
Начальник бригады … ген.‑м. Юденич.
Начальник штаба …
2 Кавказский погр. пеший полк
4 Кавказский погр. пеший полк
5 Кавказский погр. пеший полк … полк. Гамалей.
1 Карсский креп. пех. полк … полк. Николаев.
1 армянский стр. батальон … полк. Бежанбек.
2 армянский стр. батальон
9 Туркестанская стр. бригада:
Начальник бригады неизвестен
Начальник штаба неизвестен
33 Туркестанский стр. полк
34 Туркестанский стр. полк
35 Туркестанский стр. полк
36 Туркестанский стр. полк
10 Туркестанская стр. бригада:
Начальник бригады неизвестен
Начальник штаба неизвестен
37 Туркестанский стр. полк … 2 бат.
38 Туркестанский стр. полк … 2 бат.
39 Туркестанский стр. полк … 2 бат.
40 Туркестанский стр. полк … 2 бат.
Екатериноградский пех. … 1 бат. полк. Зеленский.
КОННИЦА.
Кавказская кавалерийская дивизия:
Начальник дивизии ген.л. кн. Белосельский‑Белозерский.
Начальник штаба ген.‑м. Петерс.
Командир 1 бригады ген.‑м. Копачев.
16 др. Тверской полк … 6 эск., полк. Коцебу.
17 др. Нижегородский полк … 6 эск., полк. Ягмин.
Командир 2 бригады ген.‑м. Хартен.
18 др. Северский полк … 6 эск., полк. Эрн.
1 Хоперский каз. полк … 6 сот., полк. Успенский.
Кавказский к.г. арт. дивизион … 16 ор., полк. Бородаевский.
1 Кавказская каз. дивизия:
Начальник дивизии ген.‑л. Радац.
Начальник штаба ген.‑м. Разгонов.
Командир 1 бригады полк. Перепеловский.
1 Кубанский каз. полк … 6 сот., полк. Лещенко.
1 Запорожский каз. полк … 6 сот., полк. Урчукин.
Командир 2 бригады ген.‑м. Федюшкин.
1 Уманский каз. полк … 6 сот.
1 Горско‑Моздокский каз. полк … 6 сот., полк. Найденов.
1 Кавк. каз. к.‑арт. дивизион … …. 12 ор.
2 Кавказская каз. дивизия:
Начальник дивизии … ген.‑л. Кулебякин.
Начальник штаба … ген.‑м. Якушев.
Командир 1 бригады … полк. Нальгиев.
1 Лабинский каз. полк … 6 сот., полк. Блазнов.
1 Черноморский каз. полк … 6 сот., полк. Шатилов.
Командир 2 бригады … ген.‑м. Афросимов.
3 Волжский каз. полк … 6 сот., полк. Вдовенко.
3 Кизляро‑Гребенской каз. полк … 6 сот., полк. Аландер.
2 Кавк. каз. к.‑арт. дивизион … 12 ор., полк. Урчукин (Флегонт).
4 Кавказская каз. дивизия:
Начальник дивизии … ген.‑л. Филимонов.
Командир 1 бригады … ген.‑м. Заварицкий.
1 Полтавский каз. полк … 6 сот., полк. Белый.
1 Сунженско‑Владикавк. к. полк… … 6 сот., полк. Земцов.
Командир 2 бригады … ген.‑м. Стопчанский
3 Таманский каз. полк … 6 сот., полк. гр. Граббе.
3 Кубанский каз. полк … 6 сот., полк. Захаров.
5 Кавказская каз. дивизия:
Начальник дивизии … ген.‑л. Томашевский.
Начальник штаба … ген.‑м. Герасимов.
Командир 1 бригады … … полк. Филиппов.
1 Таманский каз. полк … 6 сот. неизвестен
1 Кавказский каз. полк … 6 сот., полк. Мистулов.
Командир 2 бригады … ген.‑м. Колесников.
3 Екатеринодарский каз. полк … … 6 сот., полк. Миргородский.
3 Линейный каз. полк … … 6 сот., полк. Кучеров.
4 Кавк. каз. к.‑арт. дивизион … … 12 ор.
Сибирская каз. бригада:
Начальник бригады … … ген.‑м. Левандовский.
Начальник штаба … … подполк. Зинкевнч.
1 Сибирский каз. полк … … 6 сот., полк. Белов.
2 Сибирский каз. полк … … 6 сот., полк. Борисевич.
2 Оренбургская каз. батарея … … 6 ор., войск, ст. Лебедев.
2 Забайкальская каз. бригада:
Начальник бригады … … ген.‑м. Назаров.
Начальник штаба … полк. Попов.
2 Читинский каз. полк … 6 сот., полк. Васильев.
2 Нерчинский каз. полк … 6 сот., полк. Канцевич.
4 Забайкальская каз. батарея … … 6 ор.
3 Забайкальская каз. бригада:
Начальник бригады … ген.‑м. Семенов.
Начальник штаба … … подполк. Какурин.
3 Верхне‑Удинский каз. полк … 6 сот., полк. Оглоблин.
2 Аргунский каз. полк … 6 сот., полк. Бутаков.
2 Забайкальская каз. батарея … 6 ор., полк. Кислицкий.
3 Кубанская каз. дивизия:
Начальник дивизии … … ген.‑м. Рафалович.
Начальник штаба … полк. Кочержевский.
Командир 1 бригады … ген.‑м. Золотарев.
1 Св. Кубанский каз. полк … 6 сот., полк. Титус.
2 Св. Кубанский каз. полк … 6 сот., полк. Горбачев.
Командир 2 бригады … … полк. Кравченко.
3 Св. Кубанский каз. полк … 6 сот., полк. Адлерберг.
4 Св. Кубанский каз. полк … 6 сот., полк. Беломестнов.
Отдельные полки: …
3 Кавказский каз. полк (V к.) … 6 сот., полк. Ефименко.
3 Черноморский каз. полк … 6 сот., полк. Галушко.
(VI кор.) …
3 Лабинский каз. полк … 6 сот., полк. Щолоков.
(Шт. армии). …
3 Горско‑Моздокский каз. полк … 6 сот., полк. Лепилкин.
(2 Тур. кор.) …
3 Сунженско‑Владикав. к. полк … 6 сот., полк. Гладилин.
(IV кор.) …
55 Донской каз. полк …. 4 сот., полк. Дубенцов.
(V кор.) …
1 Кавказский погр. кон. полк … 4 сот., полк. Попов.
(VII кор.) …
2 Кавказский погр. кон. полк … 4 сот., полк. Жоворевский.
(IV кор.) …
3 Кавказский погр. кон. полк … 4 сот., полк. Иванов.
(VI кор.) …
Отдельные артиллерийские части:
2 Кавказский отд. арт. дивизион … 6 л., 12 порш. ор.
3 Кавказский отд. арт. дивизион….. … 12 л., 6 г. ор.
4 Кавказский отд. арт. дивизион … 12 л. ор.
Кавказский отд. гор. дивизион … 16 г. ор.
Кавк. погр. гор. арт. дивизион … 24 г. ор.
3 Кавказская к.‑г. батарея … 6 г. ор.
3‑й дивизион 9 Сиб. арт. бриг … 16 г. ор.
3‑й див. 10 Сибирск. арт. бриг … 16 г. ор., полк. Берестовский.
Михайловская горн, батарея … 8 г. ор. …
1 Кавказский морт. дивизион … 12 гауб., полк. Петренко.
4 Кавказский морт. дивизион … 12 гауб.
5 Кавказский морт. дивизион … 12 гауб.
1 Кавк. отд. гауб. батарея … 2 гауб.
2 Кавк. отд. гауб. батарея … 4 гауб.
9 морт. арт. дивизион … 12 гауб.
41 морт. арт. дивизион … 12 гауб., полк. Рахманинов.
Нешт. морт. батарея … 6 морт.
41 ополч. батарея … 4 поршн. ор.
Туркестанск. порш. батарея … 4 поршн. ор.
29 броневое автом. отделение … 1 отд.
41 броневое автом. отделение … 1 отд.
Отдельные конные сотни: … …
10, 11, 13, 14, 18, 25, 26, 28, 30 ос. Кубанские сотни … 9 сот.
82 и 83 ос. Донские сотни … 2 сот.
102 и 103 ополч. кон. сотни … 2 сот.
Маньчжурская добр. кон. сотня … 1 сот.
Инженерный части:
1 Кавказский сап. батальон … 6 инж. р.
4 Кавказский сап. батальон … 6 инж. р.
5 Кавказский сап. батальон … 4 инж. р., полк. Ефимов.
6 Кавказский сап. батальон … 3 инж. р.
7 Кавказский сап. батальон … 5 инж. р.
8 Кавказский сап. батальон … 3 инж. р., полк. Протасьев.
2 Туркестанский сап. бат … 5 инж. р.
Михайловский сап. кр. бат … 4 инж. р., подполк. Сахновский. …
Карсский кр. сап. бат. 2 инж. р … полк. Попов.
1 Кавк. железнодорож. бат … 1 бат., полк. Юнгер
3 Заамурская желдор. бриг.
Начальник бригады вр. полк. Сверчков.
Нач. штаба … под. Замараев.
5 Заамурский железнод. бат … 1 бат., полк. Глухов.
6 Заамурский железнодор. бат … 1 бат., полк. Сопрунов.
7 Заамурский железнод. бат …. 1 бат.
8 Заамурский железнод. бат … 1 бат., полк. Иванов.
14 железнодор. батальон …. 1 бат.
Войска вспомогательного назначения:
7, 8, 9 и 10 Туркест. этап, роты … 1 бат.
Рабочие дружины: 25, 26, 27, 28, 29, 30 и 31. Всего … 7 друж.
Военно‑дорожные отряды: 1, 2, 3, 4 и 5. Всего … 5 отр.
Рабочие роты: 3 – рабочих и 13 – ополченских … 16 рот.
Приложение № 1.
Все числа по старому стилю.
Подписан 20‑го июля 1914 г. в Терапии с турецкой стороны Великим Визирем Принцем Саид‑Камилем, а с немецкой – послом Бароном фон Вангейхеймом.
Султан Магомет V, на предположение о возможности войны с Россией, воскликнул: «Воевать с Россией. Но ее трупа одного достаточно, чтобы нас сокрушить». См. Larcher – La guerre Turque dans la guerre mondiale, стр. 39.
В течение войны число германских и австрийских офицеров только на командных должностях было доведено до 6000.
Но наряду с этими лихорадочно проводимыми неприязненными мероприятиями, Энвер‑паша, еще до начала войны с Турцией, приблизительно в этот же период, делает через нашего военного агента в Константинополе ген. Леонтьева Русскому правительству предложение о том, что он уведет с Кавказской границы все три корпуса 3‑й турецкой армии во Фракию, что якобы развяжет нам руки на Кавказе, но с условием, что мы заключим с Турцией оборонительный союз. Штаб Верховного Главнокомандующего, не видя в этом предложении никаких выгод для себя, счел его за скрытую ловушку, но, так как это был вопрос политический, признал необходимым, предварительно ответа, осведомить о нем через нашего министра иностранных дел французское правительство. Министр иностранных дел последнего г. Делькасе передал точку зрения своего правительства, совпадавшую со взглядом нашей Ставки. Таким образом предложение Энвера‑паши было отвергнуто.
Это интересное сведение любезно сообщено бывшим генерал‑квартирмейстером Штаба Верховного Главнокомандующего генералом Ю. Даниловым и приводится как характеристика событий, предшествовавших началу войны на Кавказе.
Текст прокламации в Приложении № 2.
Турецкий генеральный штаб, в своей официальной истории войны, стремится вину за начало войны с Россией возложить на немцев, якобы спровоцировавших нападение. Что работа немцев была настойчива, это бесспорно. Но вряд ли она привела бы к выступлению Турции, если бы она не отвечала тайным замыслам бывшей у власти партии.
Редакция приказа – Помощника Главнокомандующего Кавказской армией по военной части генерала Мышлаевского.
Лучшие из перевалов, считая с запада на восток, были следующие: Чатский и Ахтинский на путях из района Кагызмана в Алашкертскую долину, Караван‑сарайский и Зорский – на путях из Игдыря к Диадину, Чингильский и по Харабабаджарскому ущелью к Баязету. Чингильский был лучшим.
При затяжной войне на западе и не нарушении мира с Турцией предполагалось взять с Кавказа и 1‑й Кавказский арм. корпус и все второочередные части, заменив их на Кавказе исключительно ополченскими частями.
После мобилизации получившая наименование 1‑й.
Замена произведена потому, что 2‑я Кавказская стр. бригада находилась в то время в Персии.
По заявлению командира этого батальона, в числе прибывших на формирование людей было так много запасных саперных унтер‑офицеров, что это облегчило батальону в дальнейшем производить другие большие формирования. Данные командира Михаил, кр. сап. бат. полк. Сверчкова. Архив Е.В. Масловского.
Благодаря этому, вместо того, чтобы их использовать в районах, где они, как местные жители, могли быть полезны, принуждены были сосредоточить все четыре дружины в Азербайджанском отряде в Персии.
В ноябре 1914 г. из Севастополя в Батум прибыли два морских батальона, но уже весной 1915 г. они были отправлены обратно в Севастополь.
В начале 1915 г. они были использованы ген. Ляховым в прибрежной полосе в боях у Лимана и Хопы, где действовали рядом с 19‑м Туркестанским стр. полком.
Так как они пробыли в Батуме короткое время и в составе Кавказской армии не числились, то нигде мною и не приняты на учет.
По заявлению командира Михайловского саперного батальона полковника Сверчкова они были плохо обучены, совершенно не дисциплинированны, малонадежны и в боях действовали неважно.
После Сарыкамышской операции при восстановлении уничтоженных частей эти стрелковые батальоны не восстанавливались, а где они сохранились, те пошли на новые формирования.
Но 10‑й корпус еще находился вне района армии между Сивасом и Самсуном, а 36‑бис и 37‑бис дивизии еще не прибыли, так что фактически в первые дни войны на фронте было около 92 батальонов.
Сведения о турецкой армии составлены по следующим данным: разведывательного отделения штаба Кавказской отд. армии. Архив Е.В. Масловского; Corn. M. Larcher La guerre turque dans la guerre mondiale; и по воспоминаниям Нач. Штаба 3‑й Турецкой армии Oberstlieutenant Guse: «Die Кämpfe des Weltkrieges an der Kaukasus front vom Kriegsausbruch bis zum Frieden von Brest».
Использованы данные начальников разведывательного отделения штаба армии полковников Драценко и Шатилова.
Выписка из предписания Главнокомандующего Кавказской отд. армией от 4‑го сентября 1914 г. № 751. Генералу Берхману: «С началом военных действий, которые определятся или переходом турок в наступление без объявления войны, или, что вероятнее, получением приказа о начале военных действий, основною, первоначальною Вашей задачей ставится – предотвратить возможность появления турецких сил на нашей территории.
В этих видах Вы должны с вверенными Вам войсками перейти сами в решительное наступление и приложить все усилия, чтобы разбить встречные турецкие войска».
Данные старшего адъютанта по строевой части штаба 1‑й Кубанской пластунской бригады есаула, потом полковника Н.И. Калаушина. Архив Е.В. Масловского.
С подходом к левому флангу 39‑й дивизии 1‑й Куб. пласт, бригады в Пассинской долине, по существу, были все части корпуса, кроме Ольтинского отряда.
Данные из воспоминаний о действии 155‑го пех. Кубинского полка полковника Левицкого; стр. 18; рукопись. Архив Е.В. Масловского.
Телеграмма командира 1‑го Кавказского корпуса Главнокомандующему от 24‑го октября 1914 г. за № 99:
«Сегодня 24 октября с утра по правому берегу Аракса двинул конницу к Кеприкейскому мосту, а по левому берегу приказал Генералу де‑Витт обеспечить достижение конницы наступлением одним полком с артиллерией. В 7 часов движение началось вперед, которое с неприятельской позиции вызвало артиллерийский огонь. Пехотные начальники быстро изготовили свои уже нервирующие части и повели вперед. Бой разгорелся, и конечным результатом такового был захват Кеприкейского моста, сел. Кеприкей и всей Кеприкейской позиции. Конница, преследуя неприятеля, двинута вперед. Подробности боя и места нахождения частей и начальников за спешностью и горячностью наступления пока не выяснены. Берхман».
На самом деле с утра 24‑го октября по левому берегу Аракса двинулся не один полк, как бы в поддержку конницы, решавшей главную задачу, а наступали все части корпуса, и важнейшим центром действий был именно левый берег Аракса. Сел. Кеприкей, о занятии которого было донесено вечером 24‑го октября, было взято после упорного боя лишь утром 25‑го октября.
Неувязка в донесении происходила вследствие того, что командир корпуса, передав непосредственное руководство войсками корпуса, действовавшими в Пассинской долине, начальнику 1‑й Кавказской каз. дивизии генералу Баратову и оставаясь в Караургане, был не вполне осведомлен в событиях, происходивших на фронте корпуса в этой долине. Непонятно указание в телеграмме на нервирующие войска.
Телеграмма генерала Истомина от 6‑го декабря 1914 г. № 2282 генералу Берхману: «Сегодня шестого декабря в 12 часов дня началось наступление противника силою около батальона с пулеметами и сотней конницы. Со стороны Коша направлении на Екрек к вечеру противник оттеснил наше сторожевое охранение и занял Екрек. На фронте Кутамара – Карапунгар также появилась конница и пешие партии турок. Ночью предполагаю выбить противника из Екрека. Сведениям перебежчиков турки намерены завтра седьмого декабря меня атаковать. Коше сосредоточено два полка и орудия. Для обеспечения моего левого фланга приказал роте Тенгинцев двумя пулеметами и 4 армянской дружине занять утром седьмого декабря высоты на линии Норшин – Кянзасор. Желательно содействие отряда из Маслагата наступлением направление гору Кузучан и Партанус. № 2282. Истомин».
Эта телеграмма вызвала запрос Начальника штаба армии Командующему Сарыкамышской группой, которым начальник штаба армии хотел обратить внимание Командующего Сарыкамышской группой на события, начинавшиеся на крайнем его правом фланге, и который был следующего содержания:
«Генерал Истомин телеграфирует, что турки собираются седьмого декабря его атаковать точка Телеграфируйте предполагаете ли в этом случае оказать ему поддержку и в чем она выразится. 3356. Юденич».
В течение 8‑го декабря генерал Истомин посылает генералу Берхману ряд телеграмм, приводимых здесь, которые указывали не только на накапливание против него значительных сил противника, но и начало им серьезной операции. Вот эти телеграммы ген. Истомина генералу Берхману:
От 8‑го декабря 1914 г. № 2326: «Из Ида шестого декабря наступлением темноты части моего отряда двинулись для вытеснения противника Екреке, но последний сам отошел. Седьмого четырех часов утра началась перестрелка моих рот, занимавших позицию у Екрека с противником силою около батальона, занимавшим командующие высоты, три роты противника, двумя сотнями пытались охватить наши роты Екрека наступавшие на фронте Норшин – Кянзасур, но были опрокинуты ротой Тенгинцев и четвертой армянской дружиной. К вечеру бой стих. На фронте Карапунгар – Кармери – Башкала противник также проявил оживленную деятельность. Показанием армянского перебежчика против меня действует 84‑й полк, на помощь которому идут 83‑й и 87‑й полки с артиллерией. 84 полк прибыл из Юзверана. Сегодня получено от Полковника Тетруева доставленное надежным лазутчиком не проверенное сведение: восьмого декабря предполагается наступление турок количестве около 20 тысяч одновременно против Ид Ардоса. 2326. Истомин».
От 8‑го декабря 1914 г. № 2329: «Противник в значительных силах сосредотачивается против Ардоса в селении Котик. Сегодня восьмого декабря ожидаю нападения Иде точка Приказал Полковнику Тетруеву, прикрыв пути сообщения с Карсом стороне Таускерского участка, спешить Ольты для непосредственной обороны. 2329. Истомин».
От 8‑го декабря 1914 г. № 2330: «Восьмого декабря с раннего утра Иде на всем фронте идет перестрелка сильный туман. Предполагаю противник производить здесь только демонстрацию, сосредотачиваясь для главного удара против Ардоса Ольты. Если это сегодня подтвердится, оставлю Иде два батальона четырьмя орудиями остальными силами двинусь ночью Нариман откуда смотря по обстоятельствам могу действовать в любом направлении, имея в виду разбить противника по частям. 2330. Истомин».
От 8‑го декабря 1914г.№2355: «Восьмого противник Иде ограничился перестрелкой, ничего серьезного не предпринимал, частью сил укрепившись на высотах юго‑западу Екрек – Норшин – Кянзасур – Верантап точка Против этого расположения с нашей стороны занята укрепленная позиция на высотах у Верантапа точка. Сторожевое охранение противника на линии Карапунгар – Кормери – Башкала значительно усилилось пехотными частями точка Ардос ночью на восьмое прошла спокойно приняты усиленные меры разведки направлении Котик точка Сейчас получено донесение появлении турецких войск к северу от поста Джуджурус высылаю батальон двумя орудиями номер 2355. Истомин».
От 8‑го декабря 1914 г. № 2360:«Получил сообщение перерыв турками сообщения между Ольтами и Ардосом ввиду угрожающего положения немедленно главными силами отхожу Нориману. Согласно донесения моего 2328. 2360 Истомин».
Два орудия, попавшие в руки турок, впоследствии были отбиты 153‑м пех. Бакинским полком и образовали у него нештатный взвод полковой артиллерии.
Телеграмма генерала Истомина от 9‑го декабря 1914 г. № 2362 генералу Берхману: «9‑го против меня Севричайскому направленно противника, перешел наступление, силы противника еще не выяснены, но не меньше двух дивизий с артиллерией. По сведениям лазутчиков – не менее корпуса. Занимаю позицию линии Тамрут – Джуджурус – Зарданес точка У противника подбито три орудия точка Потери наши выясняются но не меньше 50 человек точка 9‑й стр. полк из Олора притянул в Ольты, и он прибывает сегодня 9‑го 11 часов ночи 2363. Истомин».
Телеграмма генерала Истомина от 9 декабря 1914 г. № 2364 Генералу Берхману: «Разведкой установлено что против меня сосредоточен корпус, буду держаться до последней возможности дабы эвакуировать обозы точка Вместе с тем дал приказание начальнику оставшихся в Иде войск Полковнику Кутателадзе немедленно итти ко мне на присоединение, дабы он не оказался в безвыходном положен их если я буду вынужден отойти точка Если я здесь удержусь и отброшу противника, то вместе с тем восстановлю положение в Иде 2364. Истомин».
Телеграмма генерала Истомина от 10 декабря 1914 г. № 2042 Генералу Берхману: «Точно установлено фронте Джуджурус – Зарданес присутствие двух дивизий 10‑го корпуса. На Ольтинском направлении отряд Кутателадзе оттеснен колонной противника, сила которого неизвестна, кроме того угрожает обход направлении Нориман – Топрахкала – Бохчаджук непосредственно на мой тыл точка Вынужден начать отход, прикрывая обозы транспорты, парки. 2042. Истомин».
Телеграмма ген. Истомина от 10 декабря 1914 г. № 1238. Генералу Берхману: «Сегодня десятого декабря в 8 утра возобновился бой при Ольтах. Турки продолжали обход правого фланга, угрожая полным окружением. Принятыми мерами и стойкостью войск удалось задержать натиск неприятеля и продержаться на позициях перед Ольтами около трех часов, что дало возможность окончить начатые вчера эвакуацию большей части боевых продовольственных припасов, казенных сумм, ценное имущество гражданских учреждений, всех раненых и больных, обозы, парки, лазареты. Местное христианское население успешно выселиться со своими пожитками. Около 11 часов утра отряд начал постепенно с боем отходить. Турки настойчиво преследовали, по‑видимому понесли большие потери, так как уже к двум часам дня натиск начал ослабевать и отряд спокойно отошел на новую позицию в районе Соляные промыслы, где и расположился на ночлег. Потерн не выяснены, сравнительно не велики, но чувствительны. Отряд Полковника Кутателадзе оставленный у Ида сегодня присоединился к главным силам, выдержал вчера бой и потерял два орудии и пулемет. Сам Полковник Кутателадзе пропал без вести. 1238. Истомин».
Еще до войны, после 1910 г., в связи с общим упразднением крепостей, Михайловская крепость начала разоружаться, и до войны успели снять и отправить половину всего вооружения, в том числе все 11‑дм пушки. Хотя впоследствии вопрос об упразднении был отставлен и было решено прислать четыре 10‑дм орудия и несколько 6‑дм системы Канэ, но до начала войны этого не успели сделать.
Телеграмма начиналась словами: «Больно сознаться…»
Телеграмма Главнокомандующего графа Воронцова‑Дашкова от 15 ноября 1914 г. № 2809 генералу Берхману: «Ввиду того, что при малочисленности нашей армии крайне необходимо беречь войска, ограниченности боевых комплектов и полной невозможности рассчитывать на дальнейшее подкрепление, для нас в нашем положении важен не гром побед, а серьезное удержание турок от успехов до тех пор, пока победа на западном фронте не даст нам возможности здесь на Кавказе также перейти к решительным действиям».
По получении разрешения на переезд, Начальник штаба назначил отъезд штаба на третий день вечером, чтобы дать приготовиться отделениям штаба. Пишущий это лично докладывал Начальнику штаба о необходимости выезда тотчас же, не откладывая, пока генерал Мышлаевский не поправился. На третий день утром, как раз в день назначенный для выезда, последний поправился и написал свой контрдоклад. В нем он делал намек на стремление Начальника штаба узурпировать власть Главнокомандующего и тем ослабить престиж его. Между тем как, по его мнению, управлять армией было бы также удобно из Тифлиса. Главнокомандующий, считаясь с мнением своего помощника, отменил свое первоначальное разрешение.
Еще перед входом к Главнокомандующему генерал Мышлаевский прочел свой контрдоклад Начальнику штаба и сказал, что этим своим докладом он его оберегает, так как впоследствии якобы Главнокомандующий будет недоволен таким решением вопроса.
Доклад Генерала Мышлаевского со своей резолюцией граф Воронцов‑Дашков передал Начальнику штаба. Когда после этого оба они вышли из кабинета графа, генерал Мышлаевский обратился к начальнику штаба с просьбой возвратить ему доклад, так как распоряжение по нему уже сделано, но ген. Юденич отказался, сказав, что теперь этот доклад с резолюцией принадлежит уже штабу для исполнения, а потом и истории.
Не раз Главнокомандующий говорил с присущей ему деликатностью своему Помощнику: «Мне все кажется, Александр Захарович, что Вам все же следовало бы выехать на фронт». В этот последний раз, по окончании доклада Начальника штаба армии, Главнокомандующий, отпустив последнего, задержал генерала Мышлаевского. Через короткое время генерал Мышлаевский, выйдя из кабинета Наместника, сказал поджидающему его Начальнику штаба: «Вот мне Граф и приказал ехать. Берите с собой нужных чинов штаба и поедем».
Один из чинов штаба 2‑го Туркест. корпуса генерал, тогда капитан Штейфон в своих воспоминаниях пишет, что числа 10‑го штаб несколько раз в течение дня доносил в штаб группы серьезные сведения об обходе корпуса справа, но их данные, как то сообщали лично ему по телефону, «расценивались штабом группы, как явно преувеличенные». Архив Е.В. Масловского.
Выписка из полевой записки капитана Гильбаха от 11‑го декабря № 223 Начальнику штаба Сарыкамышского отряда: «…Около 5 часов дня 10 декабря от разъезда 3‑го Кавказского полка было получено донесение о движении турок силою около двух батальонов и четырех эскадронов в направлении Лавсор – Микар. Опасаясь обхода своего правого фланга, Командующий корпусом приказал двум батальонам 18‑го полка с батареей спешно продвинуться к Еникею для противодействия обнаруженному обходу. Вследствие категорического приказания Начальника Сарыкамышского отряда отданное приказание было отменено, и был двинут только один батальон с четырьмя пулеметами Караурган…» Архив Е.В. Масловского.
Телеграмма ген. Берхмана от 11‑го декабря 1914 г. № 888 Командиру 2‑го Туркестанского корпуса: «Командируйте немедленно в район Сырбасан – Еникей весь полк, батальон коего уже выслан в Караурган, т.е. остальные два батальона, и добавьте ему одну полевую батарею и полсотни казаков конвоя. На командира полка возлагается задача по обеспечению нашего тыла на участке Зивин – Сырбасан от покушений турок, небольшие части коих уже проникают со стороны Ида и Норимана к Бардусуни, имели перестрелку у Норшина с пограничниками. Командиру полка необходимо связаться с начальником Бардусского отряда. 888. Берхман».
Генерал Болохвитинов вызвал генерала Мышлаевского в соседнюю комнату. Что говорил генерал Болохвитинов пишущему это неизвестно, но вскоре ген. Мышласвский вышел оттуда с принятым решением.
Приказ войскам Сарыкамышской группы от 11‑го декабря 1914 г., 4 часа 30 мин. Дня. СВ. Меджингерт.
«Во исполнение полученного от Главнокомандующего указания вступаю во временное непосредственное командование войсками, действующими на Сарыкамышском и Ольтинском направлении:. – Сообразно с полученными донесениями Генерал‑Лейтенанта Истомина и докладом Генерала Берхмана о распределении, целях и результатах, достигнутых войсками Сарыкамышского отряда, для дальнейших действий войска распределяются по следующему:
‑й корпус Генерала от Инфантерии Берхмана в составе 39‑й пехотной дивизии, артиллерийской бригады, 1‑й Кубанской пластунской бригады с легким дивизионом 20‑й артиллерийской бригады, 1‑й Кавказской казачьей дивизии с мортирным дивизионом и прочими приданными частями.
Задачу корпуса составляет энергичное наступление в указанных ранее направлениях на Педерванц, Пезачур, Герян, Хопик, а на правом берегу Аракса Юзверан – Комацор, имея целью овладеть Кепракейской позицией на данных направлениях и разбить находящегося там противника.. – Сводный корпус Генерал‑Лейтенанта Юденича – 4‑я Туркестанская стрелковая бригада, 17‑й Туркестанский стрелковый полк с находящейся при этих частях артиллерией, 2‑я бригада 20‑й пех. дивизии с ее артиллерией и тремя сотнями Кавказского казачьего полка.
Задачу корпуса составляет продолжать развивать успехи, достигнутые сегодня на направлениях Партанус – Хопак и Карабаих – Чермуксу, имея целью разбить левый фланг турецкой армии и отрезать его от войск, перешедших в наступление на Ольты.. – Отряд Полковника Довгирта, 18‑й Туркестанский стр. полк с одной батареей 5‑го Туркестанского стрелкового артиллерийского дивизиона, конная и пешая сотни Бардусского отряда пограничной стражи и одной дружины Государственного ополчения, имеющей быть выдвинутой из Сарыкамыша, сосредоточенные в Бардусе, прикрывать пути на Сарыкамыш, поддерживать связь с Ольтинским отрядом и сводным корпусом.. – Ольтинский отряд Генерал‑Лейтенанта Истомина, 1‑я бригада 20‑й пехотной дивизии с приданными ей частями, 3‑я Кавказская стрелковая бригада с двумя батареями, направленными из Карса. Действовать на Ольтинском направлении и не позже присоединения 3‑й Кавказской стрелковой бригады перейти в наступление и атаковать противника, овладевшего Ольтами.. – Генералу Берхману сосредоточить 2‑ю пластунскую бригаду с приданной ей горной батареей к Хорасану, возложив на конницу Генерала Баратова те задачи, которые исполняла эта бригада, так и Карадербентский отряд, из состава которого батальон Куринского полка должен быть передан в сводный корпус. Дальнейшее назначение 2‑й пластунской бригады будет указано смотря по ходу действий.. – В начальствование вр. Штаба Армии вступить Генералу Болховитинову. Штабу разработать немедленно все подробности боевого расписания и связи. До дальнейших распоряжений штабу быть в Сарыкамыше.. – Заместитель Генерал от Инфантерии Берхман».
Телеграмма генерала Берхмана от 12‑го декабря 1914 г. № 897 генералу Юденичу: «Генерал Мышлаевский поручил мне передать приказание об общем отходе войск из боя на ранее укрепленные нами позиции с целью их обороны. В этом числе указаны войска Туркестанского, вверенного Вам, корпуса, а равно и части 20‑й дивизии, причем эти последние должны следовать прямо на Сарыкамыш. Подробное приказание, касающееся всех войск, передается вместе с тем по телеграфу. Благоволите сейчас же отдать соответствующие распоряжения. 897. Берхман».
Телеграмма генерала Берхмана от 12‑го декабря 1914 г. № 896 Начальнику 39‑й пех. дивизии: «Помощник Главнокомандующего Генерал от Инфантерии Мышлаевский, вступивший сегодня во временное непосредственное командование Сарыкамышским и Ольтинским отрядом, приказал: 1) войскам Туркестанского корпуса немедленно отходить на свои первоначальные позиции авангардную и главную за исключением 18‑го полка с батареей, на который будет возложена особая задача точка. 2) 39‑й дивизии немедленно со своей артиллерией отойти и занять свои прежние укрепленные позиции авангардную и главную.
) 2‑й пластунской бригаде Генерала Гулыги своей артиллерией немедленно начать отход кратчайшей дорогой на Хоросан – Меджингерт.
) 1‑й пластунской бригаде Генерала Пржевальского, прикрыв бригадой отход Генерала Гулыги, отойти затем с артиллерией на позиции в районе Чиджарек – Хоросан – Тарходжа. 5) 80‑му пехотному Кабардинскому полку следовать кратчайшей дорогой в Сарыкамыш. 6) Двум батальонам 79‑го пехотного Куринского полка, по отходе из боевых линий пластунских бригад, следовать вместе с двумя бывшими при них батареями 20‑й бригады на Хоросан – Меджингерт – Сарыкамыш и из Хоросана взять с собою оставшуюся там полубатарею 20‑й бригады и мортирный дивизион. 7) Карадербентский отряд в составе всей своей группы: Делибаба, Эшак Ейлас и Даяр – оставаться на своих позициях. 8) Коннице Генерала Баратова перейти на наш левый фланг в район Арди – Алагез – Мишки и Верхняя Тарходжа обеспечивать связь с Карадербентским отрядом нашего левого фланга, разведывая о противнике. 9) Частям, отходящим согласно настоящего приказания в тыл и на Меджингерт, указать своим обозам следовать в эти пункты. 10) Частям, занимающим позиции, обозы и парки, иметь по указанию своих начальников в местах, где они были до нашего выдвижения вперед. 11) Конница, приданная участкам (дивизионная) отходит со всеми частями на позиции, а сотня 3‑го Кавказского полка из Хоросана присоединяется к 39‑й дивизии. 12) Телефонную линию Хоросан – Юзверан снять и установить на участке Генерала Пржевальского по его указанию. 13) Немедленно уведомьте меня о том, когда приступите к исполнению настоящего приказания. 896. Берхман».
Четвертого полка 3‑й Туркестанской стр. бригады: номер 23 дан потому, что полки 20, 21 и 22 были сформированы на западном фронте.
Телеграмма генерала Воропанова командиру 1‑го Кавказского арм. корпуса от 12‑го декабря 1914 г. без номера:
«Противник не менее чем четыре батальона пехоты и шесть пулеметов энергично наступает на Бардусский перевал по обе стороны летней дороги. Причем против нашего левого фланга позиции наступают более значительные силы. Немедленно первый и второй эксплуатационные батальоны выдвинуты к Бардусскому перевалу. Доложите об этом Генералу Болохвитннову. Орудий пока нет. Полковник Букретов сообщает Вам для сведения. Генерал Варопанов.
Телеграмма генерала Берхмана от 12‑го декабря 1914 г. № 921 генералу де‑Витту (начальнику 39‑й пех. дивизии), копии: Генералу Пржевальскому (Начальнику 1‑й Куб. пласт, бригады), Генералу Гулыге (начальнику 2‑й Куб. пласт, бригады), Генералу Баратову (начальнику 1‑й Кавк. каз. дивизии), Полковнику Кулебякину (начальнику Карадербентского отряда): Ввиду изменившейся обстановки Временно Командующий армией Генерал Мышлаевский приказал всем войскам Сарыкамышского отряда в строгом порядке и постепенности отходить с своих позиций в направлении на Сарыкамыш по особо указанным путям. Во исполнение сего предписываю войскам первого Кавказского корпуса двинуться в следующем порядке: сегодня же, в ночь с 12‑го на 13‑е декабря, выступить: 1) 155‑му Кубинскому полку со всей артиллерией, находящейся в Хоросане и сотней 3‑го Кавказского полка, а также 1‑му Запорожскому полку с его конной батареей, следовать из Хоросана на Чермук – Меджингерт – Саганлугскую, где получить особую задачу, войдя в отряд Генерала Верховского: передвижение совершить лишь с остановкой для большого привала. 2) Полковнику Бежанбеку немедленно распорядиться о выступлении вслед за этими войсками всех без исключения тыловых учреждений корпуса, которым выступать по мере прохода этих частей, и только служба связи должна оставаться до выступления последних строевых частей. В распоряжение Полковника Бежанбека, для наведения порядка в колоне обозов, даю 30‑ю особую сотню. 3) С рассветом 13‑го декабря трогаются обозы второго разряда и все артиллерийские парки, пополнив запасы батарей. Им следовать кратчайшей дорогой на Чермук – Меджингерт – Саганлукская – Сарыкамыш, не доходя железнодорожной станции, свернуть на Алисофийское шоссе, далее направление будет указано. От 39‑й дивизии для прикрытия и обеспечения порядка в колонне обозов назначить одну сотню дивизионной конницы и одну роту под командой штаб‑офицера. Обозам и паркам до Сарыкамыша двигаться только с остановками для корма животных. 4) Трем остальным полкам 39‑й дивизии оставаться на своих позициях, в случае наступления неприятеля задерживать его до ночи и только с наступлением темноты начать отход полков и батарей в порядке, который указать начальнику дивизии и ему же выделить арьергард для прикрытия отходящих войск. Движение должно идти по той же дороге и в первый день дойти до Верхнего Меджингерта. 5) Войска не должны обгонять обозов, а напротив, помогать им в движении и во всяком случае прикрывать. В селении Сарыкамыш не останавливаться ни обозам, ни войскам без особого на то моего приказания во избежание загромождения этого пункта. 6) Первой бригаде Генерала Пржевальского, сдав лишний обоз и легкую артиллерию второй бригаде, двинуться самой из Хоросана с наступлением темноты вечером 13‑го декабря одновременно с 39‑й дивизией и следовать на Салькори, не доходя до Нижнего Меджингерта, свернуть на Исламзорскую дорогу в обход с востока горы Ах‑Баба на Верхний Меджингерт, где иметь первый ночлег. 7) Вторая пластунская бригада с кавалерией и артиллерией и с частями, приданными к ней по обстоятельствам военного времени, пока еще не ушедшими от нее, а также присоединив к себе на пути у Дели‑баба полевую полубатарею Карадербентского отряда, выпустив сначала с получением сего обозы и парки с надежным прикрытием, начать отход с позиций с наступлением темноты вечером 13‑го декабря и следовать по‑пластунски по дорогам на Дели‑баба, Башней, Каракурт в обход Сарыкамыша, первый ночлег в Каракурте. 8) Частям Куринского полка и батареям 20‑й бригады отходить вместе с теми частями корпуса, коим они приданы по военным обстоятельствам. Казачьей дивизии Генерала Баратова с ее артиллерией и обозами, выпустив обозы с пластунскими обозами вперед, двигаться по дороге, назначенной для пластунов, прикрывая их движение. Если бы путь от Каракурта был для дивизии закрыт войсками и обозами, то коннице следовать по дороге вправо от шоссе через Шедеван – Мулла – Мустафа и во всяком случае наблюдать эту дорогу все время, прикрывая фронт и левый фланг со стороны гор. 10) Карадербентскому отряду собраться от Даяра и Эшак‑Эйласа у Дели‑бабы и по подходе туда второй пластунской бригады передать в ее колонну легкие пушки, а с горными орудиями отходить на Башкенское плато в направлении на Зараб‑хана, прикрывая с фланга движение пластунской бригады. Первый ночлег в Каракурте, где отряд соединится со второй пластунской бригадой. 11) Я со штабом корпуса буду находиться 13‑го декабря в Меджингерт. Заместители Генерал Баратов и Генерал де‑Витт. 921. Подписал: Берхман.
Com. M. Larcher. La guerre turque dans la guerre mondiale. Стр. 382–385.
Oberstit. Fuse. «Die Кämpfe des Weltkriges an der Kaukasusfront» в журнале «Schweizeriche Monatschrift für Offiziere aller Waffen». 1929–1930 гг.
Первоначально предполагался не столь глубокий обход – на Кетек и Бардус, но потом вследствие плохих путей к Кетеку со стороны «топел», было решено направить обходные колонны на Сарыкамыш.
Майор Гюзе говорит, что приказ о наступлении был привезен Командующему 3‑й турецкой армией Полковником Исмаилом‑Хаки.
Жители с. Верхн. Сарыкамыш (прежде у турок назывался Черкесской) черкесы, имевшие всю родню в Турции, были преданными шпионами турок, сообщая им все данные о происходящем в районе Сарыкамыша. После разгрома турок под Сарыкамышем они все выселились из В. Сарыкамыша, уйдя с отступающими турками.
В ночь на 12‑е декабря Энвер‑паша прибыл в с. Бардус на нашей границе и 12‑го декабря отдал приказ об общей атаке русских; в нем он указывал, что обход уже совершился, что обходные колонны – перед Сарыкамышем, где их ожидают теплые квартиры, громадные запасы продовольствия и слава, только надо взять Сарыкамыш. 11‑му корпусу он приказывает вести самые энергичные атаки, не допуская русским делать какую‑либо переброску. Приказ он закончил словами: «Если русские отступят, то они погибли, если же они примут бой, – нам придется сражаться спиною к Карсу».
Мы прибыли к Караургану, когда уже стемнело и густой туман делал невидимой дорогу на самое короткое расстояние; ввиду весьма тревожной обстановки, за руль сел начальник автомобильного отряда пор. Кузнецов, ловко и быстро ведя машину в тумане; все взяли с собой винтовки, не исключая ген. Юденича.
Насколько это требование генерала Юденича отвечало обстановке, видно уже из того впечатления, которое произвело распоряжение ген. Берхмана об отмене отхода. Начальник Кавказской каз. дивизии ген. Баратов телеграфно благодарит за него генерала Берхмана, сообщая, что «казаки были огорчены движением назад».
Станция на жел. дороге Тифлис – Батум, откуда отходит ветка на Боржом.
15‑го декабря капитан 153‑го пех. Бакинского полка Ефремов лично слышал разговор генерала Мышлаевского по телефону в Каракурте, требовавшего себе новый конвой для дальнейшего следования в Кагызман. Данные в архиве Е.В. Масловского.
Генерал Пржевальский был вызван в штаб 1‑го Кавк. корпуса, в котором, по его словам, царило паническое настроение. Данные нач. штаба 1‑й Куб. пласт, бр. Архив Е.В. Масловского.
Генерал Огановский лично говорил пишущему это после операции и обещал передать совсем лист бумаги, на котором по его просьбе ген. Мышлаевский письменно подтвердил свое распоряжение.
36‑бис и 37‑бис дивизии, которые были направлены против 4‑го Кавказского корпуса, прибыли из Аравии, были пополнены арабами и, попав в суровые климатические условия, были малобоеспособны.
Как на характеристику настроения, создавшегося в результате приказа об отступлении, начатого приводиться решительно в исполнение командиром 1‑го Кавказского корпуса, и оставления генералом Мышлаевским войск, отмечу следующий случай: при отходе с Сонамерских позиций ген. Юденич тоже принужден был выехать из с. Сонамер, переместившись со штабом в Караурган. При въезде в последний он увидел, что какой‑то интендантский чиновник уничтожает свой склад, высыпая муку в речку, что протекала между селениями Караурган и Кетек. Ген. Юденич прикрикнул на него и приказал прекратить истребление нужных нам запасов. Интендантский чиновник оправдывался тем, что приказано отступать, все уходят и он не хотел оставлять в руки турок запасов продовольствия. Генерал Юденич ответил этому чиновнику, что он не собирается никуда отступать, приказывает ему тщательно хранить запасы и предупреждает, что интендант ответит своей головой, если эти запасы будут уничтожены или вывезены.
Вскоре эта самая мука, спасенная от уничтожения, сильно пригодилась. Вследствие сравнительно небольших запасов муки и неопределенной длительности операции, пришлось почти с самых первых дней операции сокращать порцион хлеба, постепенно доведя его до одного фунта в день на человека. Положение с запасами у туркестанцев было лучше, так как ген. Юденич с первых же дней не только не отправил обозов в тыл, а напротив, приказал подтянуть все обозы корпуса и сосредоточить их у ст. Саганлугской. Командир же 1‑го Кавказского корпуса в самом начале отправил часть корпусных обозов в тыл в направлении Сарыкамыш – Ново‑Селим, и они попали в руки 10‑го Турецкого корпуса.
И вот в один из ближайших таких дней, когда командир 1‑го Кавказского корпуса, на просьбы генерала Юденича не отходить, а еще задержаться, ссылался на подход к концу запасов муки, то по приказанию генерала Юденича эта мука из Караургана была передана в 1‑й Кавказский корпус, и это повлияло на решение командира его.
См. в конце Приложение №11.
Телеграмма генерала Юденича генералу Берхману в ночь на 16‑е декабря: «Из телеграммы Генерала де‑Витта усматриваю, что39‑я дивизия идет прямо на Меджингерт, между тем как я задерживаю 4‑ю бригаду на позиции Каабах‑тапа, Хорум‑даг до вечера 17‑го декабря. Считаю это необходимым, ибо преждевременный отход к Сырбасану повлечет за собой и немедленное отозвание отряда Полковника Довгирта, действующего против турок у Бардуса, а это дает возможность им пойти на усиление турецкого отряда у Сарыкамыша и придут они туда скорее Довгирта, ибо расстояние их короче. Прошу задержать часть 39 дивизии у Чермука до вечера 17‑го декабря, а остальных двинуть на турок к Сарыкамышу возможно спешно».
Один бат. 18‑го Туркестанского стр. полка, один бат. 17‑го Туркестанского стр. полка, 80‑й пех. Кабардинский полк, 155‑й пех. Кубинский полк, 1‑я Кубанская пластунская бригада, 1‑й Запорожский каз. полк, 597‑я и 592‑я дружины ополчения, 1‑й и 2‑й эксплуатационные батальоны и несколько мелких формирований.
153‑й пех. Бакинский, 154‑й пех. Дербентский, 156‑й пех. Елисаветпольский полки 39‑й дивизии, два батальона 79‑го пех. Куринского полка, 2‑я Кубанская пластунская бригада, 1‑й Усманский и 1‑й Кубанский каз. полки и две сотни 3‑го Кавк. каз. полка.
13, 15 и 16‑й Туркестанские стр. полки и 11/2 бат. 14‑го Туркестанского стр. полка, один сап. бат. корпуса и две сотни 3‑го Кавк. каз. полка.
Два бат. 79‑го пех. Куринского полка и 1‑й Горско‑Моздокский к. полк.
По два батальона 17‑го и 18‑го Туркестан, стр. полков и 11/2 бат. 14‑го Турк. стр. полка, одна пешая сотня пограничников и 2 сотни 3‑го Кавк. каз. полка.
Воспоминания ген. Термена о боях у Сарыкамыша. Архив Е.В. Масловского.
Телефонограмма генерала Юденича генералу Берхману от 17‑го декабря за № 439: «По имеющимся у меня сведениям, бой у Сарыкамыша развивается успешно для нас, мы тесним и охватываем турок. У Бардуса мы заняли Яйлу‑Бардус и наступаем далее с целью сбросить турок в овраг к с. Бардус; путь сообщения турок между Сарыкамышем и Бардусом нами захвачен. Наблюдения на фронте 15‑го и 16‑го числа показывали стремление турок к движению в северном направлении в обход Кизилджи; так как охвата правого фланга нет, то можно предположить, что турки предпринимают дальний обход к Бардусу на усиление войск, действующих у этого пункта, так и у Сарыкамыша; владея высотами у Яйля‑Бардус, отряд Полковника Довгирта препятствует усилению турок у Сарыкамыша и доставке им довольствия; в этом заключается важное для нас значение отряда Полковника Довгирта. Наш отход с позиции Каабах тапа – Хорум‑даг – Чермук заставит меня отозвать отряд Полковника Довгирта от Бардуса и открыть путь сообщения для турок на Сарыкамыш, что даст возможность спастись их отряду у Сарыкамыша, а может быть поставить нас в еще более тяжелое положение. Ввиду вышеизложенного полагаю и настаиваю на необходимости оставаться на позиции Каабахтапа – Хорум‑даг – Чермук еще одни сутки, а именно 18‑го декабря, чтобы выиграть время окончательно разделаться с отрядом, прорвавшимся к Сарыкамышу. Нам мало отбросить турок от Сарыкамыша, очистить себе путь и дать им уйти, мы должны и можем их совершенно уничтожить. Настоящим случаем должны воспользоваться, другой раз он не повторится. Довгирт донес, что замечена на дороге Сарыкамыш – Бардус в направлении на Бардус колонна турецкого обоза, меры к ее захвату им приняты. Усиливаю одним батальоном отряд у Бардуса».
Вот как говорит об этой поездке генерал, тогда подполковник Драценко: «По прибытии в Меджингерт, куда меня послал Генерал Юденич, чтобы уговорить Ген. Берхмана остаться и не отходить, во время моего доклада Ген. Берхману о необходимости отменить приказ об отходе, в комнату вошел Полк. Карганов (Нач. штаба 39‑й дивизии), и Ген. Берхман, увидев его, сказал мне: “Да вот обратитесь к Полк. Карганову, он начальник штаба дивизии и скажет Вам, что отменить приказ уже нельзя”. Я немедленно обратился к Карганову, и он, выслушав мои доводы, сказал, что остановить войска еще можно. В этот момент вошел Ген. де‑Витт и Ген. Берхман, недовольный ответом Карганова, направил меня к нему за объяснениями. После переговоров с де‑Виттом последний тоже сказал, что остановить войска еще можно… Я помню, что Генерал Берхман высказал следующее: лучше пожертвовать 2‑м Туркестанским корпусом и спасти 1‑й корпус, чем потерять оба. Из этого следует, что ни Ген. Мышлаевский, ни Ген. Берхман не думали об организации сопротивления туркам, а только об отходе. Я помню, что, отправляя меня к Ген. Берхману, Ген. Юденич сказал: “Докажите Ген. Берхману необходимость задержаться, а если он все же будет настаивать на своем, то доложите ему, что я (Юденич), как Начальник Штаба армии, согласно положения о полевом управлении войск, вступаю в командование войсками группы”».
Но еще и в этот день командир 1‑го Кавказского корпуса думает лишь об отходе. Так, в телеграмме его генералу Пржевальскому от 18‑го декабря № 987, он говорит: «При отходе от Сарыкамыша для нас огромное значение имеет полное владение Бардусским перевалом и всем хребтом, идущим на Чатах. Точно также в трудное положение поставит нас захват турками склонов горы Зиарет…» (Курсив мой. – Е. Масловский).
Генерал Зубов телеграфировал: «Получив просьбу Генерала Юденича содействия ему отрядом из крепости, переданную мне Генералом Мышлаевским, высылаю сегодня вечером по железной дороге к Ново‑Селиму отряд Генерала Габаева из двух полков стрелков с батареей и сотней для совместных действий с отрядом Генерала Юденича. Против турок у Сарыкамыша отряд Генерала Воронова в составе трех батальонов, батареи и сотни, двигающийся ныне к Ель‑Кечмезу, подчиняю Генералу Габаеву. Следует рассчитывать, что утром 20‑го декабря главные силы отряда Генерала Габаева будут у Ново‑Селима. Прошу настоящее сообщение возможно скорее передать Генералу Юденичу. 1270. Генерал Зубов».
Вместо того чтобы осведомить о содержании этой телеграммы того, по чьей инициативе исключительно были направлены свежие части, генерал Берхман отвечает генералу Зубову следующей телеграммой: «1270. Отряда Генерала Юденича не существует, так как он распоряжается действиями арьергардов на линии Караурган – Меджингерт. Мною уже даны указания для действия против левого фланга турок у Дивика и Чатаха Генералу Габаеву и Воронову, которые подчинены мною в своих операциях Генералу Баратову. Ваши указания им, при неосведомленности в общей обстановке под Сарыкамышем, могут привести только к недоразумению, а потому прошу не отказать спешно от себя уведомить Генералов Габаева и Воронова, что они обязаны исполнять только мои указания для пользы общего дела. О последующем прошу меня уведомить. 1019. Генерал Берхман».
Вот под огонь этих стрелков попал и уходивший из‑под Сарыкамыша Энвер‑паша со своим штабом, потеряв здесь часть канцелярии и в том числе все его приказы.
Утром 20‑го декабря генерал Юденич посылает генералу Берхману следующую телефонограмму: «Прошу ориентировать меня в Ваших предположениях; сообщите, прибыли ли к Сарыкамышу ожидаемые части, а именно: 2‑я пластунская бригада и казаки Генерала Баратова; где находится отряд Генерала Воронова и какой его состав. Что вы предполагаете делать сегодня и почему Вы отменили производство сегодня решительного удара. Имейте в виду, что промедление в действиях даст возможность оправиться туркам и принять новое решение, осложняет значение успехов Генерала Пржевальского, не давая возможности использовать результаты их».
Видя, что эта телефонограмма не производит впечатления и генерал Берхман по‑прежнему не проявляет активности, генерал Юденич днем посылает ему же новую телефонограмму за № 526: «Утомление войск чрезмерное; турки усиленно атакуют четвертую бригаду. Выделением трех батальонов и 6 орудий войска арьергарда ослаблены. Командиры этих батальонов доносят об отходе одиночных людей и команд противника путями, севернее их к Бардусу. Откладывать общую атаку турок под Сарыкамышем нельзя: они могут уйти и все наши труды и кровь пропадут даром. Еще хуже будет, если арьергард в конце концов не выдержит и турки на наших плечах придут в Сарыкамыш. Подкреплений мне не надо, но, повторяю, переходить в наступление всеми силами необходимо скорее и немедленно». (Курсив мой. – Е.В. Масловский).
Выслан по инициативе Коменданта крепости в связи с телеграммой генерала Юденича, до возвращения частей 3‑й Кавк. стр. бригады из района Мерденека.
Выслан Комендантом крепости, в связи с той же телеграммой ген. Юденича, по возвращении бригады с Мерденекского направления.
7‑м и 8‑м полками 3‑й дивизии 1‑го турецкого корпуса, 2‑й горн, ор., 3‑й сап. ротой (3‑й дивизии) и одним эскадроном сувари.
О действии Сибирской каз. бригады данные на основании доклада начальника штаба Сибирской каз. бригады генерала, тогда полковника Борисевича.
Com. М. Larcher. La guerre turque dans la guerre mondiale. Стр. 389.
Показания Начальника пул. команды 14‑го Турк. ст. стр. полка Полковника (тогда шт.‑капит.) Наибова. Архив Е. Масловского.
25‑го декабря Начальник штаба 1‑го Кавк. корпуса генерал М. Ласточкин передал телеграмму Главнокомандующего из Тифлиса о том, что командование Сарыкамышской группой на основании «Положения о полевом управлении войск» возлагается на генерала Юденича. Последний просил ген. Ласточкина передать в Тифлис его телеграмму, в которой он высказался против такого решения, так как к этому времени, когда операция уже заканчивалась, надобность в этом прошла. Но из Тифлиса пришло подтверждение первой телеграммы.
Одним из последних ружейных выстрелов, раздавшихся со стороны турок, на излете, был убит пулей в лоб доблестный командир 80‑го пех. Кабардинского полка полковник Барковский, с громадной энергией руководивший обороной Сарыкамыша в первые тяжелые дни до прибытия генерала Пржевальского с пластунами.
Полковник Рубенау, бывший представителем органа снабжения, начал по собственной инициативе эвакуацию запасов из Сарыкамыша в тыл, и часть их уже была отправлена. Но, к счастью для войск группы, турки скоро прервали железнодорожный и шоссейный путь у Ново‑Селима и этим прекратили вывоз и уменьшение наших запасов для войск группы.
Направленными в обход корпусами продовольствие и боевые припасы были взяты в большом количестве на себе, чтобы менее быть зависимым от правильности подвоза, и с этой целью носимый запас огнестрельных припасов был увеличен до 500 патронов на человека, а продовольствия – на 5–7 дней. Запасы за корпусами везли вьючные транспорты, но их было мало, и по преимуществу они везли патроны. Был недостаток в спичках.
Commandant M. Larcher. La guerre turque dans la guerre mondiale. Стр. 389.
Обе дивизии были нами уничтожены при преследовании, а остатки их со штабами были взяты в плен.
Он получил наименование начальника снабжения армии, но назначение не соответствовало возложенным на него функциям, и это вело к некоторым недоразумениям и нареканиям.
3‑я Куб. пласт, бригада была снята с охраны Черноморского побережья потому, что была потребность в усилении нашего Приморского отряда и обеспечении Боржомского направления, а возможности высадки турецкого десанта на Черноморское побережье, особенно в широком, угрожаемом масштабе, штаб Кавказской армии не придавал никакого значения. Отмечаю это потому, что майор Ларше в своем труде ошибочно утверждает, что наше командование опасалось десанта турок на побережье.
Как пример того значения, которое придавалось телефонной связи в частях, могу отметить следующее: будучи назначен командиром 153‑го пех. Бакинского полка, пишущий это, перед самым выездом в полк, побывал у Начальника инженерных снабжений ген. Сологуба, на складах у которого имелись только что изобретенные и изготовленные вьючные седла для возки телефонного имущества, и приобрел у него для полка около 150 верст телефонного кабеля, около 50–60 телефонных аппаратов и соответствующее количество вьючных седел для возки 100 верст кабеля и 40 аппаратов. Вместе с имевшимся в полку телефонным имуществом, образовалось 210 верст провода и 70 аппаратов. Все это имущество было разделено на шесть отделений; пять из них имели по 20 верст провода и 8 аппаратов; перевозка имущества этих отделений производилась вьючным порядком на катерах; шестое отделение включало в себя все остальное количество телефонного имущества, т.е. 110 верст провода и 36 аппаратов, и имущество его перевозилось на двуколках нормального образца. Первые пять отделений, вьючные, были приданы по одному каждому из батальонов и команде разведчиков, а последнее, колесное, состояло при штабе полка для связи со штабом дивизии и с соседями. Благодаря такому количеству телефонного имущества и такой организации телефонной команды, никогда, ни при каких обстоятельствах не было случаев серьезного и длительного перерыва связи. При порче аппаратов, они заменялись тотчас же новыми, без затраты времени на исправление их в такое время, когда надо действовать, а не исправлять; при необходимости спешно вести новую линию без предварительного снятия старой, запасной кабель всегда имелся. При наступлении и преследовании связь между штабом дивизии и полком не прерывалась ни на минуту.
Почти при всех обстоятельствах штаб полка располагался вблизи колесной дороги, хотя бы и плохой, поэтому и телефонное имущество полкового отделения удобно могло перевозиться на двуколках; напротив, батальоны и роты в гористой местности почти всегда располагались на труднодоступной для колесного движения местности, почему их телефонное имущество необходимо было иметь на вьюках.
Приблизительно так постепенно применялись к обстановке и остальные части армии.
Собственно, совмещать обе должности в одном лице теоретически не полагалось, но это было сделано, чтобы предоставить ему возможность черпать необходимые ему средства из богатых запасов крепости.
Данные из неизданных записок ген. 11олтавцева, тогда начальника штаба 2‑й Кавказской стр. бригады. Архив Е.В. Масловского.
Нач. штаба отряда на следующий день насчитал до 1000 турецких трупов.
Бригада выступила к Мелязгерту в составе трех полков, так как генерал Чернозубов временно задержал у себя 8‑й Кавказский стр. полк. 3‑й батальон этого полка, бывший у Башкалы, предварительно был направлен вместе с 1‑м Сунженско‑Владикавказским каз. полком к Джуламерку, около которого в своей резиденции с. Кочанис проживал Патриарх «Востока и Индии» Мар‑Шимун (духовный глава несториан), чтобы вывести последнего в Хой.
Заместивший Юсуф‑Изета, назначенного командиром 10‑го корпуса.
Приведенные сведения о 3‑й турецк. армии составлены по следующим источникам: 1) Данные разведыв. отд. Штаба Кавказск. армии за июль и август 1915 г.; 2) Command. M. Larcher. La Guerre Turque dans la Guerre Mondiale, стр. 391–396; 3) Oberstlt. Guse, chef des Generalstabes der t rkichen 3 Armee: «Die Кämpfe des Weltkrieges an der Kaukasusfront», в кн. 1 за 1930 г. журнала: «Schweizerische Monatschrift f r Offiziere aller Waffen».
Четвертый, 264‑й пех. Георгиевский полк находился на Ольтинском направлении в составе 2‑го Туркестанского корпуса.
Подходя 9‑го июля поздно вечером, к правому флангу расположения корпуса, т.е. с фланга, откуда мог появиться и противник, бригада не приняла боевых предосторожностей, не выслала своевременной связи вперед, между тем как на фронте корпуса шел непрерывно тяжелый бой с превосходными силами турок, все время пытавшихся охватить именно правый фланг его.
Поэтому естественно, что бывшая на правом фланге часть корпуса, приняв подходившую неосторожно с фланга Донскую пешую бригаду за противника, обстреляла ее. В бригаде произошло замешательство, открыт встречный огонь. Вскоре ошибка выяснилась и огонь прекратился, но молодая, совершенно неопытная и еще не сколоченная бригада, руководимая еще более неопытным в военном деле предводителем дворянства, осталась под сильным впечатлением и на следующий день, когда превосходные силы турок атакуют ее, не могла долго сопротивляться и вскоре начала отход, первой из частей корпуса начав отступление, и остановилась только в наших пределах, совершив поистине форсированный марш.
6‑й Кавказский стр. полк еще 6‑го июля был по приказанию командира 4‑го Кавказского корпуса переброшен на усиление 66‑й пех. дивизии.
Хотя, как говорит в своих воспоминаниях бывший Начальник штаба 2‑й Кавк. стр. бригады ген. Полтавцев, «наступали со стесненным сердцем». Архив Е.В. Масловского.
Вследствие неудачной работы штаба 4‑го Кавказского корпуса по проведении операции, по организации разведки и связи и устройству тыла, Командующий армией решил заменить бывшего тогда начальником штаба корпуса генерала Рябинкина генералом Мдивани; последний, по приказанию Командующего армией, был вызван из 2‑го Туркестанского корпуса пишущим это, лично им ориентирован в обстановке в районе 4‑го Кавказского корпуса и направлен к нему.
В неудавшейся попытке остановить части 4‑го Кавказского корпуса на позициях в районе перевала Клыч‑Гядук сыграла большую роль масса армянских беженцев, толпами двинувшихся в сторону русской границы; армяне в неописуемо громадном количестве, со стадами, с многочисленными повозками, нагруженными их скарбом, запрудили все дороги, смешались с отступающими войсками, вклинясь в эти войска и внося невообразимый беспорядок. Не было целой части, с которой не смешались бы армяне; и пехота и особенно конница зачастую обращались в прикрытие к этим беженцам.
Этими батальонами, сведенными временно в дивизию, командовал генерал Рябинкин.
В сентябре 1915 г. также поступали многочисленные донесения от начальников частей об ослаблении конского состава от бескормицы и необходимости отвода поэтому ее в тыл. При посещении Командующим Кавказской армией как раз в этот период штаба 4‑го Кавказского корпуса, тогда бывшего в Н. Дараби, командир корпуса спрашивал Командующего армией, как ему поступать в этом случае, тем более что он не может никем заменить ту конницу, которую он отвел бы в тыл. Командующий армией предложил ему предупредить командиров частей, что те из них, кто особенно будут настаивать на отводе их частей в тыл на отдых, будут отправляться в тыл, но одни, без частей, отрешенные от командования. С этого времени все донесения о невозможности несения службы от ослабления конского состава прекратились.
Как пример требования от конницы жертвенного подвига и исполнения его ею приведу производство атаки 2‑й бригадой 14‑й кав. дивизией нерасстроенной немецкой пехоты 3 июля 1915 г. у дер. Нерадово. Началось большое отступление русских армий, непрерывно преследуемых противником. В стыке между 1‑м Сибирским и 1‑м Туркестанским корпусами немцы сделали прорыв и угрожали дальнейшим развитием его; особенно трудно было положение правого фланга туркестанцев, где они, под ураганным огнем противника, израсходовав резервы, не могли оторваться от немцев и выйти из боя, чтобы занять выгодные позиции в тылу. По просьбе командира 1‑го Туркестанского корпуса отдается приказание начальнику 14‑й кав. дивизии произвести конную атаку, с целью приостановить наступление немцев и тем выручить туркестанцев. Начальник дивизии поручает произвести атаку 2‑й бригаде в составе 14‑го гус. Митавского и 14‑го Донского каз. полков. Утром 13‑го июля оба полка брошены в атаку нерасстроенной немецкой пехоты; несмотря на сильный огонь, атака ведется с неослабевающей энергией, и полкам удается пройти три линии немецких позиций; хотя в конце концов атака бригады, понесшей громадные потери, наконец захлебнулась, и только остатки атакующих вернулись назад, но цель была достигнута; наступление немцев было остановлено, прорыв не получил развития, утомленная пехота получила передышку.
Жертвенный подвиг совершен, но большие потери окупались достигнутой целью.
Предварительно назначения Великого Князя Николая Николаевича на Кавказ, Государь Император, очень ценивший графа ВоронцоваДашкова и относившийся к нему с большим уважением, прислал последнему письмо, в котором, сообщая о своем решении вступить в Верховное командование армиями, указывал, что при этом наиболее соответственным было бы назначение Великого Князя Николая Николаевича, бывшего до того Верховным Главнокомандующим, на пост, ныне занимаемый графом Воронцовым‑Дашковым, а так как для этого необходимо было графу Воронцову‑Дашкову уступить занимаемый им пост, то спрашивал, не сочтет ли последний для себя обидным такое решение, к которому принуждают Его обстоятельства. Последний письмом, отправленным с фельдъегерем, ответил, что с большой охотой уступит свой пост другому, так как ему давно уже тяжко нести бремя на него возложенное, которое если он и продолжал нести до последнего времени, то только по долгу и глубочайшей любви и преданности к Государю и Родине.
На второе письмо Государя с решенным уже Им вопросом назначения Великого Князя Николая Николаевича Наместником Кавказа и Главнокомандующим генерал‑адъютант граф Воронцов‑Дашков ответил приводимым ниже письмом, заимствованным из Красного Архива за 1928 г., том 26, стр. 123:
«Ваше Величество.
С чувством глубокой благодарности прочел я переданное мне Дмитрием Шереметьевым письмо дорогого моего Государя; оно дает мне право со спокойной совестью прожить остаток дней моих. Не могу при этом не повторить много раз мной сказанное, что без поддержки и доверия ко мне Вашего Величества я бы не смог быть Вам полезным.
Полученная 10‑го телеграмма Вашего Величества вызвала во мне следующие размышления, которые я, с разрешенной мне Вами откровенностью, позволяю себе высказать.
Ваше Величество желает стать во главе армии. При этом, для дальнейших событий по управлению обширным Российским государством, необходимо, чтобы армия, под Вашим начальством, была бы победоносной. Неуспех отразился бы пагубно на дальнейшем царствовании Вашем. Я лично убежден окончательно в успехе, но не уверен в скором повороте к лучшему. Много напортило существующее командование, и скорое исправление ошибок трудно ожидать. Необходимо избрание Вами достойного начальника штаба на смену настоящего. Голоса с Западного фронта, доходящие до Кавказа, называют ген. Алексеева. Голос армии, вероятно, не ошибается.
Назначение Великого Князя Николая Николаевича Наместником Вашим на Кавказе я считаю весьма желательным. Великому Князю легче управлять Кавказом, чем простому смертному, такое уже свойство Востока. Я уверен, что Великий Князь скоро полюбит Кавказ и его жителей, и жители его полюбят за его доброту и отзывчивость. Но пожелает ли он занять это место. Разжалование из попов в дьяконы, сильно затрагивая его самолюбие, не может не быть для него крайне тяжелым. Он будет просить Ваше Величество об увольнении от занимаемого высокого поста по болезни, без нового назначения, или о разрешении ему отдыха на более или менее продолжительный срок.
Ежели Великий Князь согласится тотчас занять новую должность, то я бы просил разрешения Вашего не ожидать его в Тифлисе, а встретить у границ Кавказа в Ростове‑на‑Дону.
Еще раз прошу дорогого мне Государя принять выражение глубокой благодарности за все высказанное в письме. Письмо это будет свято храниться в нашем семейном архиве. Душою преданный
И. Воронцов».
август 1915 г.
Около полудня 11‑го сентября, ко времени прибытия поезда Великого Князя, в парадных комнатах станции Тифлис собрались Командующий Кавказской армией генерал от инфантерии Юденич, помощник Наместника по гражданской части сенатор Петерсон, высшие чины штаба фронта и представители городского самоуправления во главе с городским головой г. Хатисовым. По принятии поздравлений, Великий Князь, в сопровождении генерала Юденича со штабом и личной свитой, отбыл верхом во дворец Наместника, предварительно по пути посетив православный собор, Сионский собор, армянскую церковь и мусульманскую мечеть.
4‑я Кубанская пластунская бригада, сформированная незадолго до Евфратской операции и составленная из молодых казаков, прекрасно вела себя в бою, но вследствие полного несоответствия первого начальника бригады, весьма робкого и нераспорядительного, а также вследствие недостаточного проявления принципа взаимной выручки частями, находившимися около нее во время Евфратской операции, понесла громадные потери и фактически выбыла из строя. В трех батальонах бригады: 19, 20 и 21‑м к 25‑му июля насчитывалось не более 200 человек.
Вообще при всех новых формированиях в Приморском отряде использовались роты крепостной артиллерии и запасного батальона, лишь прошедшие стаж в этом свод, батальоне полк. Татиева. Так были взяты роты этого свод, батальона при формировании 4‑го батальона 19‑го Турк. стр. полка.
Наибольшую деятельность проявлял немецкий консул Шюнеман, работа которого дала и во время войны наибольшие для немцев результаты.
Персидский парламент.
Commandant M. Larcher. La guerre torque dans la guerre mondiale. C. 437: заметки ген. Баратова на записке ген. Масловского о действии экспедиционного корпуса в Персии. Архив Е.В. Масловского.
Вследствие активной деятельности немецкого агента графа Каница, в результате которой имелись несколько убитых и раненых английских офицеров и служащих, посланники держав Антанты поставили в известность нашего посланника в Персии Н.С. фон Эттера, что если к определенному ими сроку не будут приняты меры со стороны России, то все они покинут Тегеран, передав защиту своих подданных испанскому посланнику. Тогда Н.С. фон‑Эттер признал необходимым командировать в Тифлис для личного доклада Великому Князю Николаю Николаевичу первого секретаря миссии г. Баха.
Бывшая в 1‑м Кавк. корпусе 6‑я Турк. нешт. порш. батарея.
Одни говорили, что он покончил самоубийством, видя полное крушение своих планов; другие считали, что он погиб как раз в это время в одной из стычек с нашими передовыми казачьими частями, и, наконец, третьи делали предположение, что он погиб от руки своих же банд, разочаровавшихся в обещаниях последнего.
Commandant M. Larcher. La guerre torque dans la guerre mondiale. C. 442.
Партия персидских революционеров.
Commandant M. Larcher. La guerre Turquedans la guerre mondiale. С 443.
17‑го декабря 1915 г. была установлена непосредственная радиосвязь между Тифлисом и штабом английских войск в Месопотамии.
Генерал Баратов на свое донесение о времени, силах и средствах, нужных ему для производства столь серьезной операции, как наступление по Багдадскому направлению для занятия Ханекина и отвлечения возможно больших турецких сил от Кут‑эль‑Амары, получил ввиду продолжавшихся настойчивых просьб англичан новое приказание Великого Князя Николая Николаевича, посланное начальником штаба Кавказской отдельной армии генералом Болохвитиновым: «никаких новых сил и средств дано быть не может за неимением их в распоряжении Главнокомандующего, а время не терпит, а потому просит сделать все, что возможно, имеющимися в Вашем распоряжении силами и средствами». Заметки генерала Баратова на записке о действиях экспедиционного корпуса в Персии, составленной ген. Масловским. Архив Е.В. Масловского.
Состав отряда генерала Таусента был следующий: 6‑я пех. дивизия из 16, 17 и 18‑й бригад, бригада 12‑й пех. дивизии и бригада кавалерии Робертса.
Чрезвычайно энергичный и популярный среди войск 6‑й турецкой армии. Его не следует смешивать с командиром 9‑го турецкого корпуса Исханом‑пашой, попавшим к нам в плен со всем своим корпусом под Сарыкамышем и впоследствии бежавшим из Сибири.
Генерал‑лейтенант де‑Витт был назначен командиром 4‑го Кавказского корпуса в октябре 1915 г. вместо генерала Огановского, уволенного от должности в отставку после Евфратской операции; вместо генерала де‑Витта начальником 39‑й пех. дивизии был назначен тогда же генерал‑майор Рябинкин.
Четвертый полк дивизии, а именно 264‑й пех. Георгиевский, все еще находился в отделе от дивизии на фронте 2‑го Туркестанского корпуса.
Во время Евфратской операции выяснилась особенно вся трудность своевременной организации телеграфной связи с корпусами в стране, не имевшей широко развитой сети телеграфных линий; поэтому тотчас же по окончании этой операции было приступлено к созданию целой сети линий, которые могли облегчить в будущем организацию связи штаба армии по всем направлениям.
Покупка скота и зерна в Персии нам была полезна, чтобы хотя бы несколько разгрузить участок железной дороги с малой провозоспособностью Тифлис – Сарыкамыш, между тем как ветвь ее на Джульфу не была перегружена.
Как раз в этот период начали поступать от начальника Азербайджан Ванского отряда генерала Чернозубова настойчивые ходатайства о подкреплении, и туда действительно в декабре послана была 4‑я Кубанская пластунская бригада из армейского резерва.
Воспоминания генерала Савицкого. Архив Е.В. Масловского.
Воспоминания 155‑го пех. Кубинского полка полковника Левицкого. Архив Е.В. Масловского.
Кроме устного доклада, генерал Юденич передал Великому Князю и письменный доклад, рисующий общую стратегическую обстановку на фронте армии и вызывающую необходимость перехода в наступление всей нашей армии.
Великий Князь несколько колебался.
Присутствовавший при этом генерал Янушкевич заметил, что это решение командующего армией соответствует взглядам и указаниям Великого Князя, дабы армия в зимнее время не засиживалась без дела.
Наэто Великий Князь ответил, что все же он имел в виду лишь поиски с разведывательной целью и малые экспедиции, а не общий переход в наступление всей Кавказской армии. Генерал Янушкевич возразил, что раз Командующий армией находит нужным и возможным общий переход в наступление, то отчего же не согласиться с этим.
Генерал Палицын молчал в течение всего этого доклада. Молчал и генерал Болохвитинов.
Майор Гюзе заболел тифом; но если бы у турок ощущалась вся серьезность обстановки, то он вероятно был бы замещен другим специально назначенным лицом.
Приложение № 17.
Начальник штаба 1‑го Кавказского корпуса ген.‑майор Ласточкин принял на себя непосредственное руководство действиями 155‑го пех. Кубинского полка, но упустил принять меры к сосредоточению на участок артиллерии, которая прибыла лишь через два дня. Отсутствие артиллерии повлияло на исход наступления полка, который без покровительства своей артиллерии не смог закрепиться на захваченной с большими усилиями позиции турок.
О. Смирнов в этой атаке был сильно ранен, и у него была потом ампутирована нога; и за свой подвиг он был награжден офицерским крестом ордена Св. Георгия 4‑й ст.
К этому времени запас ружейных патронов в базисном складе был истощен вследствие передачи, по требованию Ставки, на западный фронт 15 миллионов ружейных патронов из скудных запасов Кавказской армии.
Решив настаивать на разрешении ему штурмовать Эрзерум, генерал Юденич это сделал не посылкой телеграммы, а непосредственным разговором по телефону. Пишущий это лично присутствовал при этом разговоре. Генерал Юденич вызвал к аппарату начальника штаба Кавказской отд. армии генерала Болохвитинова и приказал ему сейчас же по прямому телефонному проводу во дворец доложить Августейшему Главнокомандующему его настоятельную просьбу отменить приказ об отводе армии на Кеприкейские позиции и разрешить ему штурмовать Эрзерумские укрепления, указав на желательность и возможность по условиям создавшейся обстановки произвести этот штурм. Генерал Юденич предупредил, что он будет ожидать ответа у аппарата. Первоначально Авг. Главнокомандующий отказал в просьбе, потребовал исполнить его первоначальный приказ, но после новой просьбы генерала Юденича, чрезвычайно настойчивой и последовавшей тотчас же, Великий Князь дал просимое разрешение, но с условием, что генерал Юденич возьмет на себя всю ответственность за последствия, которые могут произойти в случае неудачи. Генерал Юденич коротко ответил, что принимает на себя эту ответственность.
Хотя форты на позиции Деве‑Войну, кроме фортов Палантекенских, были построены и сравнительно задолго до последней войны, но сила их вполне соответствовала той артиллерии, которой располагала Кавказская армия.
В первой половине 1915 г., когда турки создавали оборону на Галлиполийском полуострове против англичан и французов, около половины этих орудий была взята с обороны Эрзерумских укреплений.
Без одного батальона, направленного к Битлису.
5‑й Кавказский стр. полк был тотчас же передан штабом армии в 1‑й Кавказский корпус.
Как указано в 1‑й части, состав полков ее был увеличен с самого начала войны на 1000 штыков.
Начальник штаба 4‑й Кавказской стр. дивизии полковник, ныне генерал, Квинитадзе, в своих воспоминаниях говорит: «Так как на Каргабазар не было никаких путей, а необходимо было поднять туда не только всю пехоту дивизии, но и ее артиллерию, наполовину легкую, то надо было пробить узкую тропу, местами в виде ступенек, высеченных на обледенелых крутых скатах.
По этой тяжелой и опасной тропе подняты были артиллерия дивизии, все ее полки и ежедневно до окончательного сосредоточения всей дивизии на плато по ней подымались и спускались люди.
Снег, покрывающий плато Каргабазара, местами был толщиной выше всадника. Необходимо было в этом снегу пробить колонные пути и очистить значительные площадки для установки юрт, некоторое количество которых было постепенно поднято на плато. В период подготовки на Каргабазаре полки менялись каждые три‑четыре дня, так как долгое пребывание на нем было положительно нестерпимо при необходимости быть в постоянной боевой готовности для отражения атак турок, которые велись очень часто.
Для работ же на самом плато ежедневно подымались назначенные части. Подъем на плато требовал 4–5 часов; люди, придя на верх, не теряя времени, приступали к работе, ели холодную, принесенную с собой пищу и с темнотой возвращались в долину, чтобы на другой день еще в темноте снова начинать подъем на Каргабазар». Воспоминания начальника штаба 4‑й кавказской стр. дивизии полк., ныне генерала Квинитадзе. Архив Е.В. Масловского.
26‑го января 1916 г. Командующий Кавказской армией генерал Юденич собрал старших начальников в штабе армии к 12‑ти часам дня.
Присутствовавший на этом сборе начальников начальник штаба 4‑й Кавказской стр. дивизии генерал, тогда полковник Квинитадзе так описывает этот сбор начальников:
«Прекрасно помню картину; до сих пор вижу ее, как вчера. В столовой штаба армии собрались начальники: Калитин, Воробьев, Вадин и другие. Генерал Юденич обедает, иногда перекидывается словами, совершенно не относящимися к предстоящему бою. Кончили обедать. “Ну, господа, к делу”. Все насторожились и, по‑видимому, приготовились долго слушать. Ведь берем Эрзерум!
“Получили мой приказ о штурме Эрзерума? Так вот, назначаю часом начала атаки 8 часов вечера 28‑го января”. И замолчал. Вот и вся речь для штурма. Гробовое молчание. Очевидно, ждали другого. Я сидел в далеком углу и наблюдал. Наконец, генерал Калитин зашевелился и стал резко просить об отсрочке, указывая на неготовность; присоединился генерал X. и другие. Молодчина генерал Воробьев молчал – ни слова.
“Хорошо, господа, откладываю на один день; начинайте в 8 часов вечера 29‑го января”.
Что и говорить, – отсрочка знаменитая.
Начальники осмелели и стали настаивать еще более. Генерал Юденич тряс головою: “Нет, нет, нельзя, имеем сведения – из Сиваса идут подкрепления; ни одного дня больше”.
Генерал X. встал и разрешился докладом. Начиналось так: “Я, по опыту Порт‑Артура, по опыту действий под крепостями…” и пошел, и пошел. Генерал X. стоял несколько сзади и не видел лица генерала Юденича. Я приготовился, ибо видел лицо генерала Юденича, и главное нетерпение, столь знакомое нам, его подчиненным. Даже пальцами правой руки забарабанил по столу. “Ну, думаю, хватит сейчас”.
“У нас тоже есть опыт взятия укрепленных позиций”, – прервал доклад генерала X. генерал Юденич и потом резко: “Будете стрелять – отлично, не будете – обойдемся без вас”. Наступило молчание. Просьбы об отсрочке сразу прекратились. Обводя взором всех, генерал Юденич увидел и меня в углу. Очевидно, прочел на моем лице полное сочувствие. “Что, Георгий Иванович, много снега на Каргабазаре?” Я показал рукой на шею. “Спуститесь?” “Надо”, – отвечаю. “Да, надо”. И вот все. Совещание окончилось.
Вот исторически верная картина исторического совещания 26‑го января 1916 г. Разошлись».
Из этого рассказа видно, что полковник Квинитадзе, как вероятно и другие, предполагал, что генерал Юденич собирает старших начальников для совещания. Но это не был военный совет, сбор которого не отвечал духу Командующего армией. В последнюю минуту перед штурмом генерал Юденич собрал ближайших старших начальников, чтобы лично передать свое решение, дабы не было с началом выполнения этой ответственной боевой задачи каких‑либо недоразумений.
По заявлению генерала Вадина, он, «испытывая сильное отвращение и презрение к этому передавшемуся офицеру, не использовал его услуг».
13, 14, 15 и 16‑й Туркестанские стр. полки, 14‑й Кубанский пластунский батальон, 4‑й Туркестанский стр. арт. дивизион (16 орудий), 3‑й горный дивизион 9‑й Сибирской арт. бригады (8 орудий), 3‑й Екатеринодарский каз. полк (6 сотен), 3‑й Горско‑Моздокский каз. полк (51/2 сотен), 1‑го Кавказского каз. полка (2 сотни), 2‑го Туркестанского саперного батальона – одна рота.
17‑й и 18‑й Туркестанские стр. полки (8 бат.), 5‑го Туркестанского стр. арт. дивизиона (14 легк. орудий), 3‑го горного дивизиона 9‑й Сибирской арт. бригады (8 г. орудий), 1‑го Кавказского мортирного дивизиона (4 гаубицы), 1‑го Кавказского каз. полка (4 сотни), 2‑го Туркестанского саперного батальона (одна рота).
13, 16 и 18‑й Кубанские пластунские батальоны и 3‑го Горско‑Моздокского каз. полка – 1/2 сотни.
13, 14, 15 и 16‑й Кавказские стр. полки, 4‑я Кавказская стр. арт. бригада (12 легких и 24 горных орудий) и четыре сотни 3‑го Сунженско‑Владикавказского каз. полка.
153‑й пех. Бакинский, 154‑й пех. Дербентский, 156‑й пех. Елисаветпольский полки, 24 легких и 6 горных орудий 39‑й арт. бригады, 1/2 сотни 3‑го Кавказского каз. полка и 1/4 роты 1‑го Кавказского саперного батальона.
5‑й Кавк. стр. полк 2‑й Кавк. стр. дивизии, 155‑й пех. Кубинский полк 39‑й пех. дивизии, Екатериноградский пех. батальон, 33‑я ополченская бригада (дружины: 193, 195, 196, 197, 198, 611), 2‑я Кавказская ополченская бригада (дружины: 542, 545, 566, 583, 588, 589), 39‑й арт. бригады (12 горн, орудий), 1‑й Кавказский отд. арт. дивизион (18 легк. орудий), 1‑й и 2‑й Кавказских отд. гауб. батарей (7 гаубиц), две позиционные батареи (12 порш. орудий), 5‑я Кавказская каз. дивизия (1‑й Таманский, 3‑й Линейный и 55‑й Донской каз. полки), две сотни 3‑го Кавк. каз. полка, две сотни 3‑го Сунженско‑Владикавказского каз. полка, две сотни 3‑го Кизляро‑Гребенского каз. полка, две сотни 3‑го Черноморского каз. полка, Маньчжурская конная сотня, 83‑я Донская и 10‑я и 30‑я Кубанские особые сотни, 4‑я Кубанская каз. батарея (6 к. орудий), 6‑я армянская дружина, 1‑й Кавказский саперный батальон.
Один батальон полка был послан командиром 4‑го Кавк. корпуса к Ванскому озеру в состав отряда генерала Абациева.
За этот подвиг прапорщик Навлянский был посмертно Высочайше награжден орденом Св. Георгия 4‑й степени, который и был передан его матери‑вдове.
В 1877 г., в предшествовавшую Русско‑турецкую войну, когда часть Кавказской армии атаковала в лоб Деве‑Бойну, последняя еще не была усилена двумя линиями фортов, которые были построены английскими инженерами уже после войны 1877–1878 г. Тогда позиция Деве‑Бойну была взята, но, вследствие того, что генерал Гейман упустил время для развития дальнейшего наступления, чтобы захватить самый Эрзерум, и дал возможность оправиться расстроенным турецким войскам, а затем самую атаку организовал чрезвычайно неискусно и очень сложно, а главное, потому что в течение всего боя не было видно ни управления, ни твердой воли к проведению принятого решения, – атака не удалась. Ни одна из колонн не смогла выполнить данной им задачи, и все отошли в исходное положение. Только 153‑й пех. Бакинский полк овладел фортом Азизие с тремя прикрывавшими его люнетами, но оставленные без поддержки, когда все отошли, бакинцы с большими усилиями должны были пробиваться назад, успев при этом увести с собой часть захваченных ими пленных в числе 19 штаб‑ и обер‑офицеров и 546 нижних чинов. Интересно отметить, что и тогда, как и в последнюю войну, 153‑й пех. Бакинский полк овладел штурмом фортом и тогда тоже первой ворвалась 10‑я рота полка, а командир ее шт.‑капитан Томаев, прикрывая затем отход полка и окруженный с остатками своей роты, отказавшись сдаться, погиб, поднятый на штыки, оставшиеся люди роты были также переколоты.
Полковник Пирумов, получив приказание удерживать форт с полутора батальонами, объявил об этом бакинцам. Полные одушевления и решимости, бакинцы, оставленные для защиты форта, просили донести шефу полка Великому Князю Сергею Михайловичу, что они умрут, но не отдадут форта.
Как высок был моральный дух войск, видно из следующего: елисаветпольцы, сброшенные с гребня Деве‑Бойну с большими потерями и продолжая нести их, цепляясь на склоне хребта, узнав о предположении Командующего армией послать им на подкрепление свежую часть, просили через штаб дивизии отменить это распоряжение и предоставить им одним честь взятия Чобан‑деде.
Потери англичан в течение операции убитыми, ранеными и пропавшими без вести составляли 119 700 человек из числа 469 000 участвовавших в операции; потери французов за этот же период – 26 800 человек из 80 000 человек; кроме того, англичане и французы потеряли за этот период больными, которые были эвакуированы, 120 000 человек, из коих 20 873 было французов. А всего на 549 000 человек англичан и французов потерь было 268 500 человек. Майор Ларше. Турецкая война в войне мировой. С. 236.
Августейший Главнокомандующий, по получении донесения генерала Юденича, в свою очередь послал следующую телеграмму Государю Императору в Ставку: «Господь Бог оказал сверхдоблестным войскам Кавказской армии столь великую помощь, что Эрзерум после пятидневного беспримерного штурма взят. Неизреченно счастлив донести о сей победе Вашему Императорскому Величеству. Николай».
По овладении Эрзерумом и получении в Тифлисе об этом донесения, генерал Палицын прислал в штаб короткую, но очень теплую поздравительную телеграмму. А 8‑го февраля, когда в Гасан‑калу приехал Августейший Главнокомандующий, сопровождавший его генерал Палицын, подойдя к пишущему это, молча пожал ему руку. Этим он как бы признавал ошибочность своего мнения, которое он так отстаивал и старался убедить в очень продолжительной и горячей беседе в Караургане в период подготовки к штурму.
36‑я и 37‑я пех. дивизии, несколько батальонов Ванской жандармской дивизии, 9, 10, 11 и 12‑й пограничные батальоны, два полка сувари 2‑й кав. дивизии, 2‑й и 3‑й аширетные кав. дивизии и 3‑й аширетн. кав. бригада; из них 36‑я пех. дивизия была сосредоточена в районе Хныскалы, 37‑я пех. дивизия и часть Ванек, жандармской дивизии находились против Азербайджан‑Ванского отряда, а в районе Битлиса – несколько батальонов пограничников и часть жандармов.
7‑й и 8‑й Кавказские стр. полки, один батальон 6‑го Кавказе, стр. полка 2‑й Кавказской стр. дивизии, 2‑й Кавказский стр. арт. дивизион, 1‑я Кавказская ополченская бригада (дружины: 586, 587, 590, 594, 595 и 593‑я), одна батарея 66‑й арт. бригады, 2‑я Кавказская каз. дивизия (полки: 1‑й Лабинский, 1‑й Черноморский, 3‑й Волжский, 3‑й Запорожский и по четыре сотни 3‑го Кизляро‑Гребенского и 3‑го Черноморского), 2‑й Кавказский каз. арт. дивизион, 2‑й Кавказский пограничный конный полк, две роты 2‑го Туркестанского сап. батальона, 42‑я и 44‑я ополч. сан. полуроты, 11, 13 и 25‑я ос. Кубанские сотни.
Данные начальника штаба 2‑й Кавказской стр. дивизии полковника, ныне генерала, Полтавцева. Архив Е.В. Масловского.
Как репрессия, в ответ на восстание армян в Ване в апреле 1915 г. турецкое командование сделало распоряжение о выселении всех армян из района театра военных действий, что и было проведено не только с чрезвычайной строгостью, но с ужасающей жестокостью; это было бедствием для армянского населения, расплачивавшегося за свои симпатии к России и враждебное отношение к турецкому населению и правительству; около миллиона человек погибло в этом вынужденном исходе.
В результате же Евфратской операции и нашего продвижения вперед, описываемый район оставило и мусульманское население, но уже по своей инициативе.
Приложение № 16.
Очень ценные суда для высадки десанта и перевозки его на короткие расстояния.
Приложение № 17.
На тральщик № 18 был погружен один батальон (четыре сотни – 1150 чел.), на тральщик № 65 – один батальон (три сотни – 815 чел.) и на транспорт «Корнилов» – взвод артиллерии, два взвода пулеметной команды и все лошади (около 150 чел. и 104 лошади).
С корабля «Ростислав» и канонерских лодок «Кубанец» и «Донец».
Данные о Батумском отряде судов и его действиях взяты из заметок и документов, предоставленных бывшим начальником этого отряда капитаном I ранга Римским‑Корсаковым. Архив Е.В. Масловского.
Линейный корабль «Св. Пантелеймон» и миноносцы.
Интересно отметить, что с самого начала войны вплоть до взятия Трапезунда, т.е. в течение полутора лет не было ни одного случая потопления нашего транспорта, которые непрерывно курсировали вдоль побережья, доставляя все снабжение Приморскому отряду на позиции. Лишь два судна было потоплено немецкими лодками в этот период, и оба эти судна были госпитальные: в марте 1916 г. – «Портюгаль» и в апреле того же года «Вперед», заменившее первое. При последнем потоплении жертв было 7 человек.
По авторитетным данным начальника Батумского отряда судов капитана I ранга Римского‑Корсакова, госпитальное судно «Портюгаль», идя в это свое последнее плавание, вело за собой на буксире два бота для перевозки раненых с берега на судно. На всем побережье не имелось оборудованных портов; суда останавливались на рейде, на довольно значительном расстоянии от берега; перевозка раненых с берега на судно с помощью совершенно не приспособленных для этого небольших шлюпок была чрезвычайно мучительна для раненых и слишком продолжительна. Поэтому, по сношении со штабом Командующего Черноморским флотом начальника Батумского отряда судов, госпитальному судну были приданы два бота, которые и вели на буксире. Останавливаюсь на этом лишь потому, что впоследствии немцы пытались объяснить этот случай потопления госпитального судна тем обстоятельством, что «Портюгаль» якобы перевозил на этих ботах орудия. Заявление начальника Батумского отряда судов категорически опровергает эту версию: не было смысла пользоваться госпитальным судном, когда транспортных средств было в избытке, и все это время перевозка на них производилась совершенно беспрепятственно.
Один из очевидцев потопления госпитального судна «Портюгаль» Д.И. Сверчков, в номере 2159 от 1 мая 1931 г. газеты «Возрождение», дает следующее картинное изображение этого потопления, которое не могу не удержаться, чтобы не привести здесь: «Утро 17‑го марта было солнечное, ясное. Гладкая поверхность моря переливалась голубыми отливами. Прибой тихо шевелил прибрежную гальку. Легкий бриз шелестел в листьях лимонных рощ и отцветших, но все еще душистых магнолий…
Было около 7 часов утра, когда на горизонте показался дымящий «Портюгаль». Контуры парохода становились все яснее и яснее. Он держал курс прямо на Оф, где у берега стояла на якоре бригада наших небольших миноносцев.
Он уже шел в расстоянии морской полумили от берега, когда мористее его из морской глубины появилась подводная лодка.
Вслед за этим за кормой парохода образовалась характерная борозда от быстро несущейся уайтхедовской мины…
Вторая мина, хладнокровно пущенная опытной рукой немецкого минера, попала в самую середину парохода, в отделение машин…
Все то, что произошло потом, было так стремительно быстро, что зрительные нервы не успевали передавать свои впечатления мозгу, и я, даже впоследствии, уже никогда не мог себе ясно представить дальше той чудовищно‑страшной картины, которая развернулась перед глазами у офских берегов…
Опрокинутые трубы, пароходные винты над водой, коричневое днище и красный борт, вертикально падающие мачты с большими красными крестами, прозрачные облака белого пара и черный угольный дым, высоко поднятая корма и на мгновение показавшийся блестящий киль, – и все это меньше, чем в минуту, исчезло под водой…
Как будто никогда тут не было огромного океанского французского пакебота, переделанного в русский пароход для нужд войны.
Только расходились по зеркальной поверхности моря широкие водные круги и барахтались среди пароходных обломков не увлеченные в морскую пучину полуодетые люди».
Из них 8 эльпидифоров и кажется все 4 транспорта ранее, до расформирования только что перед этим Батумского отряда судов, принадлежали к последнему и прибыли к Ризе из Батума.
Ввиду того, что боты с транспорта не были выгружены, лошади были пущены вплавь и благополучно достигли берега; лишь одна лошадь утонула.
Когда выяснилось, что весь флот ушел и вся охрана снята, контр‑адмирал Каськов сам предложил генералу Юденичу принять с «Вел. Кн. Александром Михайловичем» на себя охрану флотилий при дальнейшем следовании к Сюрмене. Генерал Юденич с предложением охотно согласился.
Контр‑адмирал Каськов, по представлению генерала Юденича, был награжден за участие в этой операции Георгиевским оружием.
Этот батальон полковника Татиева состоял из двух отличных рот Михайловской крепостной артиллерии, в который были выделены отборные люди ее, двух рот 221‑го зап. полка, неоднократно ранее участвовавшие в боях, и женской дружины; батальон был образцовый во всех отношениях.
При дальнейшем наступлении, 6‑го апреля, 19‑й Туркестанский стр. полк вышел из подчинения генералу Гулыге.
Причина появления этих судов автору неизвестна; штаб армии не обращался к адмиралу Эбергарду о присылке этих судов. По‑видимому, по получении известий о появлении «Бреслау» у Хамуркана и обстреле им наших частей, Командующий Черноморским флотом, с целью захватить этот крейсер, направил к тому району, где он был обнаружен, эти два корабля с миноносцами, а командовавший последними решил оказать все возможное содействие переходящему в наступление Приморскому отряду.
Донесение о бое начальника 1‑й Кубанской пластунской бригады генерала Гулыги от 29 апреля 1916 г. №1713. Архив Е.В. Масловского.
5‑й Кавказский пограничный пеш. полк.
При этом был ранен командир 19‑го Туркестанского стр. полка полковник Литвинов.
«Военные действия в Азербайджане 1914–1918 гг.». В.П. Никитина, русского консула в Урмии. Рукопись.
30 апреля 1916 г. в бою при овладении Равендузом был убит начальник 4‑й армянской дружины Керри.
Обе дивизии были сформированы в феврале 1916 г., и 127‑я пех. дивизия перед сосредоточением ее к Мариуполю была расположена в Одесском военном округе – в Кишиневе, Тирасполе, Белграде и Рени. Данные командира бригады 127‑й пех. дивизии ген. Алянчикова. Архив Е.В. Масловского.
Данные начальника транспортной флотилии Черного моря вице‑адмирала Хоменко и флаг‑офицера его штаба ст. лейтенанта Васильева. Архив Е.В. Масловского.
Состав и группировка Кавказской действующей армии по состоянию к 1 июля 1916 г. и 1 января 1917 г. показаны в Приложениях №№ 19 и 20, а состав ее с указанием начальников по состоянию к 1 января 1917 г. – в Приложении № 21.
При составлении этой главы были использованы ценные данные начальника артиллерии укрепленной позиции Эрзерума генерал‑майора Вадина. Архив Е.В. Масловского.
Использованы данные из книги С.Р. Минцлова: «Трапезундская эпопея».
Данные начальника Макинского отряда по постройке железной дороги полковника Д. Сверчкова. Архив Е.В. Масловского.
В.П. Никитин, русский консул в Урмии: «Военные действия в Азербайджане в 1914–1918 гг.» Рукопись. Данные командира 2‑го Карсского креп. пех. полка полк. Наибова. Архив Е.В. Масловского.
Вследствие того, что наш Черноморский флот не имел возможности в полной мере прервать морские сообщения турок Черным морем из Константинополя к 3‑й армии, турецкое командование могло безнаказанно перебросить части 5‑го турецкого корпуса до Самсуна морем, а далее направить их походным порядком. Это чрезвычайно сократило переброску на Кавказский фронт этих турецких дивизий, спешивших на подкрепление 3‑й турецкой армии, и способствовало появлению их намного раньше перед Кавказской армией, хотя и победной, но очень ослабленной в месячных тяжких боях зимней Эрзерумской операции. Полный перерыв морских сообщений Черноморским флотом в этот ответственный период мог бы до чрезвычайности облегчить положение малочисленной Кавказской армии. Commandant M. Larcher. La guerre Turque dans la guerre Mondiale. С 404.
Commandant M. Larcher. La Guerre Turque dans la Guerre Mondiale. С 116, 117, 403–412.
Состав и группировка турецких сил на Кавказском фронте показаны в Приложении № 20.
Данные бывшего тогда начальником разведывательного отделения штаба армии полковника, ныне генерала, Шатилова.
Интересно отметить следующее об этом майоре.
Когда все сведения о 2‑й турецкой армии были от этого турецкого майора исчерпывающе получены, то по просьбе английского военного агента ему было предложено составить описание операций турок на Галлиполийском полуострове, которое им и было составлено на турецком языке, переведено в нашем разведывательном отделении подъесаулом Большаковым и передано английскому представителю.
По просьбе этого майора, ему было разрешено, с санкции Главнокомандующего Великого Князя Николая Николаевича, поселиться в Кубанской области, в одном из черкесских аулов, откуда были родом его предки.
До крушения нашего фронта ему ежемесячно выплачивалась небольшая пенсия.
Уже во время Гражданской войны, в период крушения фронта белой борьбы, этот майор пришел в Екатеринодаре к ген. Шатилову, чтобы спросить его совета, что ему делать в случае эвакуации нами русской территории. Ген. Шатилов посоветовал ему не покидать Кубанской области, так как пути нашей эвакуации, неизбежно идущие через Турцию, для него были закрыты.
Приложение № 20.
Приложение № 20.
16‑й Кавказский стр. полк оставался в армейском резерве.
Уполномоченный И. Р. О. Кр. Кр. при штабе Кавказской армии ст. сов. А.А. Ильменский, находившийся в течение боев этой операции при учреждениях Кр. Креста в составе 2‑го Туркестанского корпуса, прибыв вслед за проходом войск к с. Моодан‑хонлари и найдя мост взорванным, по собственной инициативе с людьми музыкантской команды 17‑го Туркестанск. стр. полка построил временный мост, что облегчило продвижение следовавших за войсками обозов и тыловых учреждений.
В своих воспоминаниях ген. Драценко, тогда полковник и начальник штаба 39‑й пех. дивизии, пишет: «…Бакинцы, на долю которых выпала самая тяжелая задача – наступать по совершенно открытой местности, понесли большие потери, особенно от артиллерийского огня, но настойчиво, шаг за шагом, овладевали окопами противника, доходя и задерживаясь в некоторых местах в расстоянии 50–100 шагов; особенно упорная борьба была на правом фланге Бакинцев…»
‑го пех. Кубинского полка полковник Левицкий пишет: «Помня отлично участок, атакованный Бакинцами, могу с уверенностью сказать, что Вашему полку пришлось в этом деле гораздо тяжелее, чем Кубинцам…»
Этот прорыв и был произведен в результате боев.
Остальные пять сотен бригады были распределены по частям корпуса для несения службы связи.
В первой линии 1, 3, 5 и 6‑й сотни 1‑го Сибирского каз. полка и во второй линии – 1‑й и 3‑й сотни 2‑го Сибирского каз. полка.
Единственная часть, еще остававшаяся в армейском резерве.
К сожалению, генерал Назарбеков, лично очень храбрый, рассудительный и спокойный, но слишком осторожный, в течение всей войны никогда не мог в решительную минуту проявить нужную активность, а всегда принимал пассивное решение. Так и здесь, благодаря такому ведению боя девять русских батальонов принуждены были уступить перед давлением девяти батальонов турок, не пытаясь вырвать инициативу из рук противника.
Commandant M. Larcher. La Guerre Turque dans la Guerre Mondiale. С 597.
Чрезвычайно интересно отметить характеристику Мустафы Кемаль‑паши, будущего диктатора Турции, а тогда командира 16‑го турецкого корпуса, наступавшего летом 1916 г. на правом фланге 2‑й армии, данную ему русским Генеральным штабом и сообщенную последним союзному командованию 19‑го августа 1916 г.: «Мустафа Кемаль, командир 16‑го корпуса, – наиболее популярный из старших турецких начальников. Храбрый, одаренный талантом, энергичный и независимый в высшей степени, является надеждой всех. Приобрел свою репутацию у Бенгази в Триполитании удачными операциями. Спас два раза положение у Дарданелл как командующий группой дивизий. Признает программу младотурок, но презирает членов Комитета. Опасный соперник для Энвера». Commandant M. Larcher. La Guerre Turque dans la Guerre Mondiale. С 415.
To же. С. 411, 412 и 415.
С. 69.
В скобках добавлено мною. Е. Масловский.
Считаю полезным остановиться на чрезвычайно интересном совпадении в обстановке этой задачи с той, которая создалась через несколько месяцев действительно в том же районе Сарыкамыша на рубеже 1914–1915 гг. и отметить разницу в конечном решении ее в мирное и военное время.
Пишущий это, как начальник оперативного отделения, естественно принимал участие в этой поездке, состоя посредником при руководителе.
С тех пор прошло очень много времени, некоторые мелочи изгладились из памяти, но сущность бывшего тогда ярко помнится и поныне.
Решали тогда двухстороннюю задачу в предположении войны с Турцией.
Главные массы обеих армий столкнулись в районе нашей государственной границы, вдоль которой русские войска занимали сильные Саганлугские позиции.
По ходу игры, большая часть 3‑й турецкой армии, легко отбросив наш Ольтинский отряд, обеспечивавший правый фланг главных сил Кавказской армии на Эрзерумском направлении, сумела обойти этот фланг со стороны Бардуса и Ида и выйти в тыл русских войск к Сарыкамышу.
Турки распространились по хребтам Чемурлы‑даг и Турнагель, овладели Верх. Сарыкамышем и нависли над вокзалом единственной железной дороги Тифлис – Сарыкамыш.
При разборе этой разыгранной на местности задачи было признано, что русская армия должна считаться проигравшей сражение, так как, попав в такое тяжелое положение, русские войска не смогут более бороться и должны будут лишь пытаться спасти свои остатки.
На этом полевая поездка была закончена.
В октябре 1914 г. началась война с Турцией; прошло несколько более четырех месяцев со времени описанной выше полевой поездки, и в декабре того же года главная масса Кавказской армии, сосредоточенная впереди Сарыкамыша и нашей государственной границы, оказалась в положении неизмеримо более тяжком, чем то было в отмеченной выше военной игре на местности. Все указывало на то, что русской армии нет выхода и она близка к тому, чтобы перестать существовать.
В действительности оказалось иначе. Кавказская армия одержала победу и взяла в плен более корпуса.
Эта параллель между решением тактической задачи на местности в мирное время и решением ее в боевой обстановке чрезвычайно поучительна. Она указывает на превосходство духа над материей и подтверждает непреложную истину о значении морального элемента в бою. Эти примеры указывают на значение твердой воли и упорства в старшем начальнике, его воли к победе, так как только она, эта воля, может вызвать страшное напряжение войск в бою, потребовать от них в нужную минуту необходимой жертвенности и привести войска к полному решению.
При розыгрыше тактической задачи на местности, естественно, могли быть учтены лишь материальные факторы, и они одни могли быть приняты во внимание при составлении заключения об исходе боевого столкновения.
В действительной боевой обстановке, сверх материальных, вводится еще важнейший фактор духовной сущности боя, где превалирующее значение имеют элементы духовного порядка: воля старшего начальника, степень жертвенности войск и способность первой вызывать и поддерживать до конца без колебания вторую.
Взято из книги Command. M. Larcher. La guerre turque dans la guerre mondiale. С 45–47.
После смерти ген. Порошина ген. Вольский совместил должности главного начальника снабжений и начальника военного округа.
Курдская конница, как сведенная в дивизии так и не сведенная, точно не распределена по фронту, за неимением полных данных о ее распределении.
То же (см. Примеч. на с. 475).
То же (см. Примеч. на с. 475).
Запасные батальоны были используемы в боевой линии в некоторые периоды, как у нас ополч. дружины.
Количество артиллерии в 3‑й турецкой армии было значительно более, но приведено лишь то количество ее, сведения о котором имелись в данных разведывательного отделения штаба Кавказской армии по тому времени.