Введение.
Глава 1. Офицерский корпус и российское общество накануне Первой мировой войны.
1.1. Социальный облик кадрового российского офицерства в предвоенный период.
1.2. Офицерский корпус и политическая жизнь России начала XX века.
Глава 2. Офицерство российской армии в годы Первой мировой войны: процессы социальной и политической трансформации.
2.1. Офицерский корпус военного времени: кадровая основа и пополнение.
2.2. Профессиональный облик и общественно-политические настроения офицерства.
2.3. Высшее военное командование в политической жизни страны
Глава 3. Российское офицерство и Февральская революция.
3.1. Свержение царизма: поведение и роль представителей офицерского корпуса.
3.2. Реакция офицерского корпуса на политические перемены в стране и процессы демократизации армии.
3.3. Офицерство в условиях разложения армии и роста антивоенных настроений.
Глава 4. Офицерский корпус и борьба за власть весной - осенью 1917 года.
4.1. Попытки политической самоорганизации офицерства.
4.2. Представители офицерства и кампания по созданию добровольческих формирований в армии.
4.3. Антидемократическая оппозиция военных в поисках лидера.
Выступление генерала Л.Г. Корнилова.345 •
Глава 5. Социальная и политическая активность офицерства в период развития гражданского конфликта: октябрь 1917 — май 1918 гг. 5.1. Формирование очагов военно-политического противостояния революционному центру в конце 1917 - начале 1918 гг.
5.2. Роль офицерства в организации антисоветского сопротивления.
5.3 Офицерство в условиях слома старой армии и первых мероприятий Советской власти в области обороны.
Актуальность исследования. Сложные эволюционные процессы, которые российское государство и общество переживают в начале XXI века, те вызовы, которые предлагает им современность, требуют от историков изучения и осмысления предшествующего опыта деятельности и преобразований государственных институтов и связанных с ними социальных групп, особенно в критические моменты истории.
Будучи одним из важнейших инструментов государства и одновременно социальным институтом, армия не может находиться в стороне от происходящих в нем общественных и политических процессов. Революционный переворот 1917 г., положивший конец существованию Российской империи, разрушил и ее вооруженные силы. Новая государственность, пойдя на воссоздание армии, отвергла прежнюю военную организацию и ее традиции на идеологическом уровне, но унаследовала, тем не менее, ее профессиональное содержание. Для современной России вопрос разрыва и сохранения преемственности в военно-профессиональной сфере приобретает особую актуальность в связи с продолжающимися процессами реформирования вооруженных сил.
Наивысшим испытанием для России начала XX века стала Первая мировая война. Итоги ее для государства, армии и общества в целом являлись результатом длительных процессов развития и взаимного влияния многочисленных социальных сил и факторов, определивших состояние империи в канун мирового военного конфликта. В результате участия страны в мировой войне были подготовлены и запущены механизмы, непосредственно определившие революционный переворот 1917 г. и последовавшую за ним длительную гражданскую войну. Российская армия военного времени в этих условиях являлась тем пространством, где проблемы общества нашли наиболее концентрированное выражение, а социальный конфликт приобрел особую остроту. В силу этого, актуальным представляется исследование социального и политического феномена российского офицерского корпуса, который, являясь ядром армии, значительно влиял на ее качество, определял успех ее действий на фронте, а впоследствии активно включился в политическую борьбу.
Анализ обозначенных выше проблем отличается актуальностью для современной России, выстраивающей эффективную систему обороны и безопасности в условиях сложных трансформационных процессов в глобальном сообществе.
Объектом исследования является офицерский корпус российской армии как профессиональная группа и социальный слой в условиях социально-политического кризиса в России периода Первой мировой войны и революционных событий 1917 года.
В качестве предмета исследования избрана социально-политическая эволюция российского офицерства во время Первой мировой войны и в условиях разложения и слома старой армии в 1917 - первой половине 1918 гг.
Степень научной разработки проблемы.
К проблемам жизни и развития офицерского корпуса российской армии начала XX века впервые обратились его современники - военные публицисты. Будучи кадровыми офицерами или выходцами из военной среды, эти авторы не ставили научных задач, но, стремясь указать пути улучшения вооруженной силы государства, не могли обойти вниманием состояние ее командного состава. В их работах, положивших начало изучению офицерства как социальной группы, нашел отражение широкий круг вопросов, связанных с офицерской подготовкой, службой, профессиональными качествами, внутренней этикой, содержались ценные статистические данные1. Не являясь историческими по характеру, сочинения военных публицистов создали серьезную основу для исследования проблем российского офицерства историками.
В изучении русского офицерского корпуса исторической наукой могут быть выделены два этапа: первый, соответствующий советскому периоду отечественной историографии, и второй, начавшийся в 1990-е гг.
Революционный переворот 1917 г. и изменения в общественной и политической жизни страны на десятилетия вперед предопределили направления деятельности отечественных историков. Идеологические подходы формировали не только методологию, но и круг научного поиска. В качестве специфической черты советского периода изучения проблемы можно указать, что армия как социальный организм в первую очередь отождествлялась с солдатской массой. По этим причинам офицерский корпус периода последнего царствования, значительная часть которого скомпрометировала себя участием в Белом движении, долгое время не являлся объектом специальных исследований.
В 1920-х гг. деятельность высшего военного командования и представителей офицерства оказывалась в сфере внимания историков, как правило, в связи с событиями революций 1905 и 1917 гг. Царская армия рассматривалась ими как один из основных инструментов властей в борьбе с революционным движением либо как поле социального конфликта между солдатскими массами и командным составом. Офицерский корпус представал в качестве наиболее активной реакционной группы . Роли армии в Февральской революции была посвящена отдельная работа военного историка, бывшего генерала Е.И. Мартынова, который в частности указывал на различия позиции большинства офицерства и высших военных кругов в политическом перевороте3. В центре целого ряда исследований оказалось выступление генерала Л.Г. Корнилова и августовский кризис, где важнейшими фигурантами являлись офицерство и генералитет4. Их авторы, раскрывая политическую позицию военных в условиях углубления революционного процесса, представляли командование послушным орудием в руках крупной буржуазии и правых политических кругов без различий в оттенках. На этом фоне в качестве определенной заслуги Е.И. Мартынова следует указать внимание к личностным качествам и политическому облику Корнилова как лидера радикально настроенной военной верхушки. Автор одного из первых исследований по истории Гражданской войны Н.Е. Какурин указал на ведущую роль представителей генералитета старой армии в формировании антибольшевистского движения на юге России, благодаря которой оно с первых шагов своего существования складывалось как целостный военно-политический организм5.
С начала 1930-х гг. внутреннее развитие и деятельность политических и общественных групп, враждебных пролетарской революции и Советской власти, практически выходит из сферы внимания советских историков. По этой причине офицерство, рассматриваемое как монолитная дворянско-буржуазная корпорация, заслуживало лишь упоминаний в качестве наиболее последовательной антидемократической и контрреволюционной силы6. Определенная реабилитация понятия офицер последовала в годы Великой Отечественной войны, когда возникла необходимость поднять статус и престиж командного состава вооруженных сил. Тогда же в печати появились научно-популярные издания, посвященные наиболее видным русским полководцам, где их жизнь и подвиги вновь преподносились как пример патриотического служения. Среди них период Первой мировой войны был представлен большими очерками известного советского историка В.В. Мавродина об A.A. Брусилове7.
Новый этап развития отечественной исторической науки, исходным пунктом которого послужил XX съезд КПСС, начался во второй половине 1950-х гг. Несмотря на то, что в это время существенно расширялась научно-историческая проблематика, возникали новые подходы, сохранялись направления исследований, которые очень медленно пробивали себе дорогу. Так, офицерский корпус российской императорской армии вообще и в период Первой мировой войны в частности по существу не являлся объектом самостоятельных исследований отечественных историков и в течение десятилетий находил в советской историографии лишь попутное освещение. Вопросы состояния командного состава рассматривались, главным образом, в контексте изучения истории вооруженных сил и военного потенциала царской России в целом, однако в трудах Л.Г. Бескровного, П.А. Зайончковского, К.Ф. Шацилло был заложен фундамент для дальнейшей разработки этой проблемы. В монографиях этих авторов нашла отражение система комплектования императорской армии офицерским составом в пореформенную эпоху и в начале XX в., собраны и тщательно проанализированы статистические данные, характеризующие социальный облик российского офицерства и его динамику8. Для решения этих задач П.А. Зайончковский впервые ввел в круг используемых источников формулярные списки офицерского состава армии. В качестве особой его заслуги следует рассматривать взгляд на процессы, происходившие внутри государственного аппарата Российской империи, к которому непосредственно относились и вооруженные силы, в контексте назревавшего кризиса российского общества. В ряде работ Зайончковского и его последователей было уделено внимание особенностям офицерской этики и психологии, повлиявших на оформление офицерства как замкнутой корпорации9. Типичным для них являлся вывод о сословном и классовом характере дореволюционного офицерского корпуса.
Собственно Первая мировая война в советской историографии пользовалась весьма ограниченным вниманием исследователей. Монографии A.M. Зайончковского и И.И. Ростунова представляли собой очерк военных действий и практически не затрагивали процессов происходивших в российском обществе и их влияния на качества вооруженной силы10. В отношении командного состава царской армии преобладало мнение о его низком профессиональном уровне, обусловленном политикой царизма по его комплектованию.
Различные аспекты социального облика и политического поведения офицерства находили отражение в исследованиях по широкому кругу проблем общественно-политической жизни России. В работах, посвященных революционному движению в армии и на флоте, были показаны примеры участия в нем офицеров11. Обращавшиеся к кризисным явлениям в системе государственного управления России накануне революции А.Я. Аврех и М.Ф. Флоринский, указывали на углублявшийся конфликт между высшим военным командованием и правительством, при этом Аврех отмечал, что ярким признаком кризиса стало отчуждение офицерского корпуса от самодержца12. Заметным явлением своего времени стала научно-популярная работа H.H. Яковлева, в которой . автор попытался связать ход и результаты вооруженной борьбы на фронте с состоянием общества и политическими процессами в тылу13.
Роль армии и ее командного состава не остались без внимания в новых работах по истории российской революции 1917 г. Общие заключения о сословно-классовой природе и контрреволюционной позиции офицерства, формируемые под влиянием идеологических установок, продолжали воспроизводиться в литературе, что в полной мере отразилось в одном из последних трудов патриарха советской историографии И.И. Минца14. Однако более тщательное изучение сложных общественных процессов революционного периода заставляло историков обращаться к новым аспектам и сюжетам, что приводило их к более дифференцированным выводам. Автор наиболее масштабного исследования, посвященного Февральской революции Э.Н. Бурджалов, рассматривая поведение войск в ходе революционных событий в столице, в провинции и на фронтах, останавливался на неоднозначной позиции офицерства и различных примерах его самоопределения в начавшейся революции. Им же отмечена особая роль, которую сыграли лица высшего военного руководства в организации отречения Николая II от престола15. В работах посвященных развитию революционного процесса в армии между Февралем и Октябрем получило отражение социально-политическое противоборство, которое охватило армейское сообщество в тот период и во многом предопределило характер гражданского противостояния16.
Весьма широко в трудах историков были представлены события корниловского выступления августа 1917 г. Их анализ позволял вскрыть настроения высшего генералитета, его притязания в борьбе за власть, связи
17 в политических и деловых кругах . Общим в выводах исследователей того периода была уверенность в том, что командование армии в союзе с наиболее реакционными политическими силами готовило государственный переворот для подавления революционного движения и разгрома демократических институтов. В ряде работ получила освещение политическая активность военных, выразившаяся в подготовке второго контрреволюционного выступления непосредственно в преддверии Октябрьской революции, получившего в литературе название «второй корниловщины»18.
Революционный переворот привел к выходу России из войны и полной демобилизации старой армии. Вместе с ними в результате первых демократических преобразований новой власти прекратил свое существование офицерский корпус. Эти события подтолкнули к эскалации социально-политических конфликтов, которые быстро приняли характер вооруженной борьбы. Эволюция антидемократической позиции военных верхов и наиболее радикальной части офицерства, ее переход в активное контрреволюционное сопротивление, положившее начало Гражданской войне в России, рассматривались в ряде трудов19. Среди них следует выделить монографию В.Д. Поликарпова, показавшего формирование лидерами военной контрреволюции главных очагов противостояния революционному центру.
Противоположное направление общественно-политической активности представителей офицерства, выразившееся в сознательном сотрудничестве с Советской властью долго не являлось предметом систематического изучения, однако было представлено значительным количеством биографических публикаций, посвященных командирам и военачальникам Красной Армии — бывшим офицерам и генералам царской армии20. Участие военных специалистов в строительстве вооруженных сил республики получило отражение и в трудах связанных с проблемой 1 сотрудничества буржуазной интеллигенции с революционной властью . Только в конце 1980-х гг. появились исследования, авторы которых рассматривали офицерский корпус времен Первой мировой войны как часть общества, которой были свойственны взгляды и настроения широких народных масс. Эти настроения сформировали в среде офицерства демократическое течение, поддержавшее революцию, активно выступавшее на стороне Советов, а впоследствии составившее основу командных кадров Красной Армии . Появление подобного взгляда в период «перестройки» было симптоматично, так как фактически отражало отход от жесткой классовой трактовки офицерства как социальной группы, принадлежащей к господствующему эксплуататорскому лагерю. Заметной вехой в разработке данного направления стала монография А.Г. Кавтарадзе, посвященная привлечению на службу в Красной Армии военных специалистов23. В ней автор, проанализировав систему комплектования армии офицерским составом во время мировой войны, констатировал те масштабные перемены, которые произошли в социальном облике офицерства к моменту революции. В условиях острого социального конфликта офицерство также переживало раскол и не могло целиком выступить на той или иной стороне в Гражданской войне. Исходя из этого, Кавтарадзе оспаривал традиционные представления об офицерстве как контрреволюционной силе, показав его переход на службу Советской власти как массовую тенденцию, а не отдельные исключительные факты.
Завершающим событием советского периода изучения проблемы офицерского корпуса в отечественной историографии, может считаться публикация в 1990 г. монографии В.Д. Поликарпова, в которой прослеживалась роль высших военных кругов в политической жизни России между Первой и Второй русскими революциями24. Ведя социальный анализ военного слоя царской России с классовых позиций, автор настаивал, что никакие процессы демократизации не могли изменить буржуазно-помещичьей сущности офицерства в эксплуататорском государстве. В силу самой логики классовой борьбы офицерство противостояло любым демократическим процессам и являлось глубоко контрреволюционной силой, что и обусловило позицию большинства его в Гражданской войне. Полемизируя с современными ему авторами, в частности с Кавтарадзе, Поликарпов придерживался мнения, что служба значительной части офицерства старой армии Советской власти не отражала тенденции к «полевению» в военных кругах, а чаще носила случайный либо вынужденный характер. Следует отметить, что в общественной обстановке конца «перестройки» подходы Поликарпова представлялись архаичными и работа вызвала немало критических нападок.
Эмигрантская литература являлась антиподом советской не только в подходах к анализу, но и по интересам исследователей. Многие авторы, писавшие по военной проблематике, принадлежали к военной эмиграции, и сами являлись офицерами и генералами царской, а затем белых армий. Поэтому именно офицерская тема оказалась хорошо представлена в их трудах. Общими для них являлись взгляды на кадровое офицерство как на носителя идеала патриотизма, главного выразителя и защитника идеи российской имперской государственности, в принципе не подлежавшего критике. Его внутренние проблемы принято было связывать с пороками правительственной политики в отношении армии, либо с недостатками конкретных военачальников.
Деятельность командного состава в контексте боевой работы армии в годы Первой мировой войны рассматривалась рядом авторов в связи с
О ^ изложением хода военных действий . Вопрос о потерях среди офицеров и их влиянии на качество командования поднимался в работе генерала В.В. Чернавина" . Состоянию и настроениям офицерского корпуса накануне революции уделял внимание в своих знаменитых воспоминаниях-исследовании А.И. Деникин27. Его критик и оппонент генерал H.H. Головин, исходя из порядка комплектования и подготовки командного состава, а также возможностей его пополнения, обосновал характер и направленность социальной трансформации офицерского корпуса периода войны и его поведение в условиях революции28. Особое внимание исследователей-эмигрантов привлекали позиция и роль вождей армии и офицерства в борьбе политических сил в 1917 г., их положение и
29 выбор в ходе развития гражданского конфликта . В качестве типичных для них тенденций следует указать стремление представить Белое движение как закономерный выбор лучшей части офицерства, продолжение его патриотической миссии. Вместе с тем авторы признавали, что «офицерский» облик антибольшевистского сопротивления сужал его социальную базу. Отличительной чертой этих трудов являлось заметное присутствие субъективного фактора в оценках событий, явлений, лиц, так как взгляды и отношение к ним авторов во многом объяснялись личным участием в событиях революции и Гражданской войны. »
С течением времени тема старой российской армии не покидала страниц эмигрантской печати, но уже была представлена в основном мемуарным жанром. Среди работ авторов, принадлежащих ко второй волне эмиграции, могут быть выделены биографические справочники чинов командного состава белых армий, увидевшие свет уже в постсоветской России30.
С уверенностью можно сказать, что взгляды, сформировавшиеся в историческом наследии русского зарубежья, оказали определяющее воздействие и на исследования зарубежных историков. В западной историографии интерес к проблеме русского офицерского корпуса начала XX в. возникал, так или иначе, в связи с изучением политической жизни России периода революции и Гражданской войны. Работы П. Кенеза и М. Майзеля, отразившие социально-политические настроения и активность офицерства и в частности его элиты — офицеров Генерального штаба, содержали вывод о том, что накануне революции его представители в лице высшего командования были вовлечены в политический конфликт между думской оппозицией и правительством31. Зарубежные исследователи корниловского выступления, также следуя за эмигрантской концепцией, склонялись к заключению об имевшей место «путанице» либо явной провокации со стороны Керенского и отвергали возможность нелояльности Корнилова, движимого патриотическими устремлениями32. Некоторые иностранные ученые обращались к анализу особенностей российского офицерского корпуса как социальной группы в свете его роли в создании антибольшевистского вооруженного сопротивления в годы Гражданской войны33. Среди них стоит выделить работу британского историка Р. Лакетта, рассматривавшего сложную внутреннюю неоднородность офицерства и его пути к контрреволюционной оппозиции.
Новый этап развития отечественной исторической науки, начавшийся в 1990-х гг. знаменовал кардинальные перемены в интересах историков, направленности их поисков, методологии. Характерными его чертами являлись отказ от традиционных подходов советской эпохи, возможность обращаться к ранее недоступным документальным материалам, попытки переосмыслить на их основе наиболее острые моменты отечественной истории и, как следствие, заметная политизация научных исследований. Общий рост интереса наблюдался в отношении проблем недостаточно раскрытых прежней историографией: военного потенциала царской России и оборонной политики правительства, роли военных верхов в политической борьбе накануне и в ходе революции, истории Первой мировой и Гражданской войн. Об этом свидетельствуют материалы научных конференций, сборников статей и коллективных монографий34. Однако именно труды по этой сложной проблематике испытали на себе такие негативные тенденции, свойственные постсоветской историографии, как чрезмерная социально-политическая позиционированность, недооценка научного наследия советского периода и, в противоположность тому, некритичное восприятие выводов и установок, утвердившихся в западной и эмигрантской литературе.
Знаковым событием нового периода может считаться появление двух монографий C.B. Волкова целиком посвященных офицерству российской императорской армии . Первая книга, охватывавшая период с XVII в. до 1917 г., содержала богатый фактический и статистический материал и освещала самый широкий спектр вопросов, связанных с комплектованием армии командным составом, подготовкой офицеров, прохождением ими службы, касалась их социального облика, идеологии и морали. В подходах же к социальному анализу со всей очевидностью прослеживалось влияние традиций дореволюционной и эмигрантской литературы. Характеризуя специфику места офицерства во внутренней структуре российского общества, автор настаивал на его внеклассовой природе, более того, представлял его как звено, связывавшее все слои населения с господствующим сословием - дворянством. Сложные трансформационные процессы периода Первой мировой войны на страницах этой работы практически не были затронуты. Вторая книга Волкова, вышедшая спустя несколько лет была посвящена судьбам российского офицерства в годы Гражданской войны. Построенная преимущественно на эмигрантском мемуарном наследии эта работа основное внимание уделяла участию офицеров в Белом движении, которое по логике повествования являлось естественным наследником российской государственности и воинской традиции.
В научных изысканиях 1990-2000-х гг. проблематика российского офицерского корпуса начала XX в. пользовалась устойчивым интересом и отличалась достаточной широтой. Офицерство как социокультурная общность рассматривалось в целом ряде публикаций и диссертационных
Л/Г работ . В свою очередь, политические настроения представителей офицерского корпуса, факты их участия в политической жизни России получали весьма скромное отражение. Предметом монографических исследований К.Ф. Шацилло и О.Р. Айрапетова являлось взаимодействие высшего военного командования с политическими кругами страны накануне и в годы мировой войны37, при этом раскрывались источники политических настроений военной верхушки, которые сыграли решающую роль в момент революционного переворота. Представленческие модели российской военной элиты в сфере международного положения и анализа внешних угроз в начале XX в. и восприятие хода Первой мировой войны в среде командования и офицеров Генерального штаба стали темой работ о
Е.Ю. Сергеева и диссертационного исследования В.В. Черниловского .
Вопросы, связанные с боевой и служебной деятельностью офицерского корпуса периода Первой мировой войны, его социальными и в первую очередь профессиональными качествами до настоящего времени не являлись предметом целенаправленного изучения. Основное внимание уделялось формальной стороне организации комплектования армии военного времени офицерским составом: состоянию резерва, подготовке од пополнений, их статистическим характеристикам . При этом попытки оценить офицерство военного времени как социальный феномен оставались весьма редким явлением40.
Значительно больший интерес исследователей вызывало офицерство в качестве субъекта социально-политического конфликта в революционных событиях 1917 г. Положение офицерского корпуса в результате переворота нашло отражение в работах, посвященных как процессам, охватившим в революционные месяцы русскую армию в целом41, так и роли войск в отдельных эпизодах революции42. Отдельные авторы обращались к деятельности Временного правительства в области военной политики и управления вооруженными силами43. Общественная и политическая активность представителей офицерства в тот период весьма ярко проявилась в связи с некоторыми знаковыми явлениями в жизни армии и страны. Темой многих публикаций стала кампания по формированию ударных частей из добровольцев фронта и тыла44. В ряде трудов рассматривались инициативы политической самоорганизации офицерства, выразившиеся в создании военно-патриотических союзов, в частности, действовавшего при Ставке Союза офицеров армии и флота45.
В центре внимания исследователей новейшего периода находятся всевозможные аспекты участия представителей офицерства в антисоветском сопротивлении. Руководящую роль военных и решающее значение военного фактора в формировании Белого движения так или иначе признавали все его исследователи46. Организационная структура вооруженных формирований Белого движения и персональный состав командования получили отражение в ряде справочных изданий47. Внимание ряда специалистов привлекал социально-политический феномен
48 белого офицерства, его моральный и психологический облик . В их числе следует выделить P.M. Абинякина, отмечавшего в добровольческом офицерстве специфические черты, свойственные маргинальному сообществу. В жанре исторической биографии представители российского офицерства в основном были представлены в жизнеописаниях видных военачальников белых армий49.
Крупным явлением современной историографии стала школа изучения офицерского корпуса и военных специалистов начала XX в., сложившаяся под руководством С.Т. Минакова. В его трудах поставлена и решается проблема социальной и профессиональной адаптации бывших офицеров императорской армии к новому социально-политическому
50 строю .
Приведенный анализ позволяет констатировать, что в исторической литературе затрагивались многие стороны и аспекты проблемы офицерского корпуса российской армии предреволюционной эпохи. Вместе с тем отсутствуют обобщающие труды, в которых получило бы рассмотрение качество вооруженных сил как производное от состояния дореволюционного российского общества. Малоизученным остается вопрос о профессиональном облике российского офицерства в годы Первой мировой войны и его ответственности за результаты борьбы армии на фронтах. До настоящего времени процессы социальной и политической трансформации, происходившие внутри офицерского корпуса в военный период, не стали темой систематического, комплексного исследования и требуют критического разбора и осмысления на основе накопленного научного материала и возможно широкого круга источников.
Целью настоящего исследования является изучение динамики социального и политического облика офицерского корпуса российской армии в период Первой мировой войны и революции, процесса трансформации взглядов и мотивации политического выбора и поведения представителей офицерства в условиях начала революционного переустройства государства и развития гражданского конфликта.
В соответствии с объектом, предметом и целью были определены задачи исследования:
- раскрыть социальный и политический облик офицерского корпуса российской армии начала XX века;
- установить причины, сущность и последствия изменений в составе офицерского корпуса и его политических взглядах и настроениях в ходе Первой мировой войны;
- проследить рост оппозиционного потенциала в настроениях различных групп офицерства и выявить его основные направления накануне революции 1917 г.;
- определить роль и место офицерства и военной элиты в революционных событиях 1917 г.;
- проанализировать основные факторы, определившие мотивацию и характер политического поведения представителей офицерского корпуса в условиях развития гражданского конфликта в России;
- рассмотреть обстоятельства открытых политических выступлений военных в период перерастания политической конфронтации в обществе в гражданскую войну;
- исследовать характер и направления трансформации политических взглядов и поведения представителей офицерского корпуса в условиях слома старой армии.
Хронологические рамки исследования охватывают период от начала Первой мировой войны в августе 1914 г. до заключения Брестского мира и демобилизации старой армии весной 1918 г., положившей конец существованию офицерского корпуса как сословно-профессиональной корпорации. При этом возможно полное раскрытие проблемы и решение поставленных задач требовали выхода за обозначенные хронологические рамки. Главным образом, это относится к освещению развития офицерского корпуса российской армии и его социального и политического облика в предвоенные годы.
Территориальные рамки исследования охватывают пространство Российской империи и в первую очередь районы концентрации воинских контингентов, а также территории иностранных государств, где российская армия вела боевые действия в период Первой мировой войны.
Теоретико-методологическая основа исследования представлена системой методов и теоретических принципов исторической науки.
Среди общенаучных принципов ведущее место занимают принцип объективности, предполагающий непредвзятый подход к анализу изучаемых проблем; принцип историзма, в основе которого лежит показ явлений в развитии и контексте исторической обстановки, вынесение суждений с учетом, доминировавших в соответствующий период императивов, взглядов и представлений; принцип детерминизма, утверждающий взаимообусловленность исторических явлений и процессов, наличие причинно-следственных связей между ними; принцип системности, в соответствии с которым объект изучения рассматривается как сложная совокупность элементов, генетических и функциональных связей.
Среди специально-исторических методов для более полного раскрытия темы диссертации использовались проблемно-хронологический метод, который предполагает расчленение широкой темы на ряд проблем, рассматриваемых в соответствии с хронологической последовательностью событий, историко-генетический метод, ориентирующий на изучение причин происхождения явлений, личностно-психологический метод, дающий возможность учитывать личностные факторы и их влияние на деятельность групп и сообществ. В работе над темой также принимались во внимание подходы, выработанные в рамках такого сравнительно молодого направления исторической науки как военно-историческая антропология (выявление того общего и особенного, что во всех войнах влияет на психологию социума в целом и армии в частности; анализ ценностей, представлений, традиций всех социальных слоев в контексте назревания и хода войны, реконструкция совокупности факторов, ■ влияющих на формирование и эволюцию психологии участников войны)51.
Круг научных проблем, входящих в тему исследования, соприкасается с рядом научных дисциплин: политологией, социологией, психологией. Это обусловило применение в работе междисциплинарного подхода. Так, изучение места и эволюции социальной группы (применительно к настоящему исследованию — офицерского корпуса армии) в политической жизни и политических процессах, происходивших в России в начале XX в. потребовало использования ряда основополагающих категорий современной политологии.
Характеристика политического облика офицерства оказалась бы невозможной без использования категории политической культуры, понимаемой как совокупность индивидуальных позиций и ориентаций участников данной политической системы. Указанные индивидуальные ориентации, включают в себя по крайней мере три важнейших элемента: истинное или ложное знание о политических объектах и идеях (познавательная ориентация); чувство связи, либо наоборот противодействия в отношении политических объектов (аффективная ориентация); суждения и мнения о политических объектах (оценочная ориентация). В современной отечественной историографии уже имеется определенный опыт реконструкции ментальности и анализа поведения больших общественных групп в России периода Первой мировой войны с учетом этих взглядов52.
Не менее важной составляющей политического облика социальной группы следует считать черты политического поведения или политического участия. Данные категории, выработанные в рамках поведенческого подхода предполагают индивидуальные или групповые действия с целью влияния на власть любого уровня. В ходе анализа динамики политического облика офицерского корпуса наиболее зримым ее проявлением являлись сдвиги в понимании представителями офицерства допустимых форм и пределов собственного участия в политической жизни.
Источниковую базу исследования составляют как опубликованные материалы, так и ранее не публиковавшиеся источники, выявленные в фондах ряда центральных архивов: Государственном архиве Российской Федерации (ГА РФ), Российском государственном военно-историческом архиве (РГВИА), Российском государственном военном архиве (РГВА), Научно-исследовательском отделе рукописей Российской государственной библиотеки (НИОР РГБ).
Для исследования состояния и деятельности офицерского корпуса российской армии периода Первой мировой войны были использованы документы центральных военных учреждений России и крупнейших войсковых штабов. В них получили отражение вопросы мобилизации офицерского резерва и подготовки пополнений командного состава в ходе войны (РГВИА. Ф. 2000 - Главное управление Генерального штаба, 725 -Главное управление военно-учебных заведений), служебная и боевая деятельность офицеров на фронте и в тылу, реакция лиц командного состава на политический переворот февраля 1917 г., взаимоотношения командования Действующей армии с Временным правительством и положение офицерства в условиях разложения армии (РГВИА. Ф. 366 -Военный кабинет министра-председателя и верховного главнокомандующего и Политическое управление Военного министерства, 372 - Секретарская часть при военном министре, 2003 — штаб Верховного главнокомандующего (Ставка), 2067 - штаб главнокомандующего войсками Юго-Западного фронта, 1343 — Штаб Петроградского военного округа на театре военных действий, 1606 - Штаб Московского военного округа).
В обширнейшем фонде Ставки имеются документы, характеризующие политическую активность офицерства весной-летом 1917 г., в частности инициативы по формированию на фронте добровольческих частей, созыв офицерского съезда и создание «Союза офицеров армии и флота». Позиция высшего командования по отношению к Октябрьскому перевороту ярко представлена в оперативной переписке Ставки со штабами фронтов и округов. Не менее важными для работы над проблемой, поставленной в настоящем исследовании, являются документы Военного кабинета министра-председателя и Верховного главнокомандующего и Политического управления Военного министерства, отражающие большинство аспектов политической обстановки в войсках в 1917 г. и в связи с ней различные примеры политического позиционирования офицерства. Среди них особый интерес представляют впервые вводимые в научный оборот офицерские проекты и предложения по реформированию армии, подававшиеся на имя военного министра. Документы этого фонда дают достаточно полную картину участия представителей офицерства в деятельности военно-патриотических союзов и организации добровольческой кампании. Фонды нескольких добровольческих частей (РГВИА. Ф. 16108 - Стрелковый увечных воинов полк, 15431 - Славянский ударный полк, 8002 — 1-й Георгиевский запасный полк, 14993 — Дивизион смерти Кавказской кавалерийской дивизии) позволяют получить данные об их роли в политических событиях 1917 г.
Огромный комплекс документов, связанных с усилением антидемократической оппозиции высшего военного командования летом 1917 г. сосредоточен в следственном деле Л.Г. Корнилова (ГАРФ. Ф. 1780 — чрезвычайная комиссия для расследования дела о бывшем верховном главнокомандующем генерале Л.Г. Корнилове и его соучастниках). Среди них значение для исследования имеют не только официальные материалы, раскрывающие деятельность Ставки и лично Корнилова в дни выступления, но и многочисленные свидетельства вовлеченных в него офицеров, которые демонстрируют их отношение к властям, командованию, процессам, происходящим в стране и в армии. Начальный период формирования антибольшевистского движения на юге России освещают документы штаба Добровольческой армии и некоторых ее частей (РГВА, фонды 39540 - штаб главнокомандующего Русской армией (бывший штаб главнокомандующего Добровольческой армией, штаб главнокомандующего Вооруженным силами на Юге России), 39720 - штаб Добровольческой армии, 39752 - штаб 1-го ударного генерала Корнилова полка). Приказы по армии, приказания частям, донесения командиров, сводки отделов штаба, фрагменты дневника военных действий Корниловского полка помогают глубже исследовать социальный феномен добровольческого офицерства.
В фондах центральных органов военного управления Советского правительства собраны основные нормативные документы, определившие правовое и служебное положение офицерства в период демократизации и слома старой армии (РГВА. Ф. 1 — управление делами (бывшая Канцелярия) Народного комиссариата по военным делам). В них же получила отражение кадровая политика Советской власти в отношении военных специалистов - бывших офицеров при формировании вооруженных сил республики.
Для изучения общественно-политических настроений, имевших место в среде офицерства российской армии накануне и в годы Первой мировой войны большое значение имели документы подразделений жандармерии, осуществлявших политический надзор в войсках, и органов военной и полицейской цензуры, занимавшихся в период войны систематической перлюстрацией корреспонденции, отправляемой из Действующей армии в тыловые районы (ГАРФ. Ф. 102 - Департамент полиции Министерства Внутренних Дел, 218 - Варшавская крепостная жандармская команда. РГВИА. Ф. 13835 - Центральное военное почтово-телеграфное контрольное бюро при ГУГШ). Выдержки из писем офицеров, приводимые в цензорских отчетах, раскрывают основные тенденции настроений авторов, их колебания и подоплеку, а вместе с ними и важнейшие проблемы, волновавшие фронтовиков.
Решению поставленных проблем способствовали неопубликованные источники личного происхождения, хранящиеся в архивных фондах. Благодаря воспоминаниям офицеров — участников Первой мировой войны удалось значительно дополнить детали облика офицерства, его жизни и службы в условиях армии военного времени (РГВИА. Ф. 260 — Воспоминания солдат и офицеров русской армии). Весьма важные для исследования сюжеты представлены в офицерских воспоминаниях из собрания документов эмигрантов Русского заграничного исторического архива в Праге (ГА РФ. Ф. Р-5881 - Коллекция отдельных документов эмигрантов, Р-5895 - Харжевский В.Г.). В записках С.Н. Гернберга, Б. Ильвова, П. Назимова, И.Ф. Патронова, С.Н. Ряснянского, Д.И. Ходнева, В.Г. Харжевского нашли отражение революционные события февраля и октября 1917 г., роль и место в них представителей офицерства, обстоятельства их выбора в пользу антисоветского сопротивления. Свидетельства о таком заметном направлении политической активности военных, как участие в деятельности офицерских организаций и союзов, оставили в своих воспоминаниях Б.А, Энгельгардт и J1.H. Новосильцев (НИОР РГБ. Ф. 218 - Отдел рукописей. ГА РФ. Ф. Р-6422 Воспоминания полковника Новосильцева JI.H.). Ряд документов и писем, хранящихся в персональных фондах видных деятелей Белого движения, освещают начальный период организации антисоветского сопротивления на юге России, руководящую роль представителей генералитета и сложности их взаимоотношений (ГА РФ. Ф. Р-5827 - Деникин А.И.; Р-5829 -Лукомский A.C.). В ряде фондов содержатся богатые коллекции публикаций белогвардейской и эмигрантской прессы о начальном этапе формирования Белого движения (ГА РФ. Ф. Р-5856 - Милюков П.Н., Р-6435 — Белогвардейские и эмигрантские газеты, журналы, статьи, воспоминания и другие материалы о генерале Алексееве М.В.). Наконец, значительный интерес для нашего исследования представляют документы, освещающие действия революционных войск против контрреволюционных формирований в декабре 1917 - январе 1918 гг. (ГА РФ. Ф. 8415 - Антонов-Овсеенко В.А.).
Важным компонентом источниковой базы исследования являются опубликованные документы.
Среди них в качестве самостоятельных групп источников необходимо указать законодательные акты и документы официального делопроизводства, регламентировавшие прохождение службы лицами офицерского состава: «Приказы по Военному ведомству», «Приказы Верховного главнокомандующего», «Высочайшие приказы о чинах военных» и др. Анализ социальных характеристик офицерского корпуса и их динамики в предвоенный период и во время войны производился на основе материалов военной статистики и специальных статистических исследований53. Специфическим источником следует считать дореволюционную и эмигрантскую военную публицистику, отразившую различные сферы жизни российского офицерства54.
Начало документальным публикациям по проблеме было положено в 1920-30-х гг. советскими историческими журналами «Красный архив» и «Красная летопись»55. В течение длительного периода в центре внимания отечественных публикаторов находилось революционное движение в армии накануне и в разгар политических потрясений 1917 г., а также контрреволюционная деятельность военного командования. Данного направления придерживались и составители документальных сборников, вышедших в 1950-1980-х гг.56, однако большой объем представленных в них документов позволял серьезно расширить картину состояния войск, выявить примеры различных настроений и активности командного состава. Благодаря ряду публикаций, получили известность документы, послужившие основой такого явления, как революционное ударничество и отразившие ход кампании по формированию воинских частей из добровольцев57.
В работе над исследованием использовались материалы крупных общественных форумов 1917 г., изданные как по горячим следам событий, так и впоследствии58. Наряду с ними следует выделить, акты центральной Советской власти и приказы Верховного главнокомандующего, направленные на демократизацию армии, а также различные документы, относящиеся к организации вооруженной борьбы с контрреволюцией и развитию гражданского конфликта на юге России59. Некоторые важные документы, касающиеся этапа становления Белого движения, увидели свет и в эмигрантской печати60.
Крупным событием в области документальных публикаций 19902000-х гг. следует считать издание материалов следственных дел Л.Г.Корнилова и A.B. Колчака61, рисующих обстановку политической борьбы вокруг вооруженных сил в 1917 г., а вместе с тем роль и позицию в ней главных действующих лиц. Среди публикаций последних лет необходимо отметить тематические сборники, посвященные известным военачальникам белых армий C.JI. Маркову, В.О. Каппелю, М.Г. Дроздовскому, Р.Ф. Унгерну , в которых представлены документы, раскрывающие служебный и боевой путь офицеров, типичные и особенные черты их профессионального и социально-политического облика.
Отдельным комплексом источников, использованных при работе над темой исследования, является периодическая печать. В дореволюционных военных изданиях («Разведчик», «Офицерская жизнь», «Братская помощь», «Военный мир», «Военный сборник») постоянно поднимались проблемы офицерства, его службы и быта, причем нередко в критических тонах. Ведущая российская военная газета «Русский инвалид», помещала официальную информацию, вела обширную переписку с корреспондентами в армии и была, своего рода, рупором военно-политического руководства. С началом войны основной темой военной печати становится собственно борьба армии на фронте, временно оттеснив военно-социальные проблемы на второй план. Особую категорию периодики военного времени составляла фронтовая печать («Наш вестник», «Боевые новости», «Вестник X армии», «Известия штаба XI армии», «Вестник Особой армии»), которая являлась единственным официальным информатором войск на театре военных действий.
Революционный переворот 1917 г. привел к значительной активизации печатных органов, признаком деятельности которых стала яркая ангажированность в духе основных партийных течений. Так, в освещении острейших политических проблем, в частности, проблемы войны и мира, состояния армии и политической борьбы внутри нее наблюдался весь спектр взглядов и мнений от либеральных и оборонческих («Новое время», «Русские ведомости», «Утро России») до социалистических и большевистских, антивоенных («Известия ВЦИК», «Правда»). Официальным военным органом оставался «Русский инвалид» (с июля 1917 г. «Армия и Флот Свободной России»), сохранявший верность курсу Временного правительства. Для пропаганды своих программ собственные печатные органы («Народная армия», «Вестник Главного комитета Союза офицеров армии и флота») издавали и наиболее влиятельные военно-общественные организации. В результате Октябрьского переворота и начавшейся Гражданской войны положение в области массовой печати достигло крайней степени политизации. Если в советской прессе образ офицерства возникал теперь лишь как один из символов военной контрреволюции, то белогвардейская печать стремилась пропагандировать его в качестве ведущей силы антисоветского сопротивления. Среди периодических изданий, выходивших на территориях, находившихся под контролем белых армий, интерес для исследования представляет ростовский журнал «Донская волна», ряд публикаций которого отразил начальный этап белой борьбы.
Изучение общественно-политического облика офицерства и характерных ему черт ментальности потребовало обратиться к источникам личного происхождения. Для выяснения основных тенденций в настроениях и эволюции взглядов офицеров — участников Первой мировой войны особую ценность представляет переписка. Наряду с цензорскими отчетами ознакомиться с письмами офицеров-фронтовиков позволили л некоторые публикации . Не менее важным источником с точки зрения достоверности и социальной актуальности следует считать дневники непосредственных свидетелей событий64. Среди авторов имеются представители всех уровней военной иерархии от крупных военачальников и членов высочайшей фамилии до нижних чинов, а дневниковые записи нередко объединяют период мировой войны с событиями революции и началом Гражданской войны. Благодаря их свидетельствам, новые подлинные детали дополняют картину военной действительности и социальной обстановки в России.
Образ российского офицера начала XX в. получил отражение в богатейшем мемуарном наследии современников. Крупные военачальники, государственные деятели, офицеры и чиновники того времени отобразили в воспоминаниях жизнь армии и офицерства на фоне собственного служебного опыта и деятельности65. Записки некоторых офицеров сохранили картины довоенной офицерской службы и быта66. Весьма редкие сведения об участии офицеров в революционном движении можно обнаружить в воспоминаниях С.Д. Масловского (С. Мстиславского) .
Первая мировая война оказалась в центре множества мемуарных работ. Фронтовики в своих воспоминаниях воспроизводили боевые действия армии на фронте, свидетельствовали о качествах личного состава, взаимоотношениях в армейской среде68. Представители генералитета, лица близкие к высшим военным и государственным кругам раскрывали атмосферу политических интриг и конфронтации, в которую все более вовлекалось командование Действующей армии в годы войны, в
69 /-ч преддверии и с началом революции . Огромное внимание мемуаристов занимает революционный переворот 1917 года. Роль войск и командного состава в февральских событиях в Петрограде была показана в воспоминаниях многих свидетелей и непосредственных участников70. Обстановку в армии и место, которое она занимала в политической борьбе
1917 г. запечатлели и некоторые видные военные и государственные
71 деятели того периода . Противоположная сторона конфликта представлена свидетельствами участников революционного движения72. Судьба офицерства после Октябрьского переворота нашла отражение преимущественно в мемуарных публикациях, увидевших свет за рубежом. Их авторы, пережившие распад старой армии, выступили в Гражданской войне на стороне Белого движения. Среди них встречаются воспоминания н* ПЛ. известных генералов , но большинство принадлежит рядовым офицерам . Не меньший интерес для исследования представляют мемуары советских военачальников, бывших офицеров и генералов императорской армии,
75 поддержавших Советскую власть и вступивших в Красную Армию .
Изучение и критический анализ представленного круга источников является основой для оригинальной интерпретации проблемы и позволяет решить поставленные задачи исследования.
Научная новизна исследования состоит в том, что оно представляет собой первое комплексное рассмотрение социального и политического феномена офицерского корпуса российской армии, а также факторов и направленности его эволюции в период Первой мировой войны. В диссертации проанализировано влияние социальных процессов и политических событий начала XX века на облик российского офицерства и его профессиональные качества. В научный оборот вводится широкий круг как опубликованных, так и ранее не публиковавшихся архивных источников. Некоторые аспекты темы настоящего исследования прежде не рассматривались в отечественной историографии. К ним следует отнести вопросы внутренней фрагментации офицерского корпуса, особенности профессионального поведения офицеров как фактор боевых качеств войск, специфику социальных и политических ориентиров представителей офицерского корпуса, влияние на них ценностей и традиций, свойственных офицерскому сообществу, природу политической активности и основные тенденции настроений офицерства накануне и во время Первой мировой войны. В качестве подобного направления необходимо указать исследование генезиса и развития политической оппозиционности среди командного состава армии на разных уровнях его иерархии. Эти и другие аспекты рассматриваются на фоне общей социальной динамики, связанной с переходом общества от мира к войне, возрастанием в нем конфронтационных настроений, сменой политического противостояния гражданским.
Практическая значимость исследования заключается в том, что оно служит осмыслению роли и судеб социальных групп, в условиях сложных процессов социальной и политической трансформации. Его материалы и выводы могут быть использованы при написании обобщающих и специальных трудов по проблемам социально-политической истории России XX в., а также для разработки учебных пособий и в процессе преподавания общих и специальных курсов исторических, социологических, политологических дисциплин. Опыт применения тех или иных принципов реализации кадровой политики в отношении командного состава вооруженных сил может быть учтен в ходе современных реформ оборонной сферы государства.
Апробация результатов исследования. Материалы диссертации нашли отражение в монографиях «Добровольцы и Добровольческая армия: на Дону и в "Ледяном" походе» (Рязань, 2005) и «Русский офицер в годы мировой войны и революции. 1914-1918 гг.» (Рязань, 2010), а также в публикациях ведущих отечественных исторических журналов, сборников научных трудов, энциклопедии «Общественная мысль Русского зарубежья» (М., 2009), среди них девять статей — в научных изданиях из списка, рекомендованного ВАК для публикации основных научных результатов диссертаций на соискание ученой степени доктора наук. Всего по теме исследования опубликовано 60 работ объемом более 60 п.л.
Основные положения и выводы по теме диссертации были изложены в докладах и выступлениях на 37 международных, всероссийских и региональных научных и научно-практических конференциях, проходивших в 2004—2010 гг., в том числе в Первых (апрель 2004 г.) и
Вторых (апрель 2005 г.) чтениях по военной истории (Санкт-Петербург), в Третьих (октябрь 2007 г.) и Четвертых (октябрь 2009 г.) международных научных чтениях «Мир и война: культурные контексты социальной агрессии» (Санкт-Петербург), в конференциях «Парламентаризм в России: проблемы и перспективы» (Санкт-Петербург, март 2006 г.), «В.Н. Татищев и проблемы государственно-административного управления в России» (Астрахань, октябрь 2006 г.), «Россия и революция 1917 года: опыт истории и теории» (Санкт-Петербург, ноябрь 2007 г.), «Научное наследие А.Г. Кузьмина и отечественная история» (Рязань, сентябрь 2008 г.) «Первая мировая война: история, геополитика, уроки истории и современность» (Витебск, ноябрь 2008 г.), «Первая мировая война и современный мир» (Москва, май 2010 г.) и др.
Структура диссертации. Настоящая работа состоит из введения, пяти глав, заключения и списка использованных источников и литературы.
ЗАКЛЮЧЕНИЕ
Офицерский корпус русской армии относился к тем социальным группам, которые в наибольшей степени оказались подвержены изменениям в результате реформ второй половины XIX века. Одна из центральных реформ - военная - ставила в числе важнейших своих целей превращение офицерского корпуса в профессиональную группу, в основе отбора которой лежали бы исключительно профессиональная подготовка и профессиональные качества. Данная политика имела определенные положительные результаты, выразившиеся в том, что в конце XIX - начале XX в. наметилась тенденция к постепенной демократизации состава и улучшению специально-образовательного уровня офицерства. Вместе с тем социальная обстановка дореволюционной России не позволяла реализовать эти принципы вполне. Расширению доступа в офицерскую среду представителей широких слоев населения препятствовало положение в области образования, доступ к которому в значительной мере определялся достатком и положением в социальной иерархии. Сужали социальную базу офицерства сословные предрассудки и стереотипы, свойственные российскому обществу того времени. Наконец, кадровая политика в армии не была свободна от сословных представлений высших военных и правящих кругов.
Офицерский корпус как сообщество отличался высокой степенью фрагментированности, отражавшей неоднородность, характерную для российского общества в целом. Особенно ярким ее проявлением следует считать неравенство статуса и служебных перспектив отдельных категорий армейского офицерства, которое наблюдалось уже среди офицеров различных родов войск, имевших разный уровень подготовки и возможности роста. На вершине офицерской иерархии находились элитные группы - офицеры гвардии и Генерального штаба, отличавшиеся от массы армейского офицерства характером и перспективами службы. В силу этих обстоятельств типичными внутри офицерского корпуса являлись отношения розни между армией и гвардией, представителями разных родов войск, дворянскими «верхами» и демократичными «низами», соперничество среди выходцев из гвардии и Генерального штаба в кругах генералитета.
Последствия военной реформы 1870-х гг. и отсутствие на протяжении более двадцати лет опыта участия в крупных войнах привели к значительным изменениям качеств офицерского корпуса и его самовосприятия. В условиях длительной военной службы мирного времени такие очевидные и традиционно присущие российскому офицерству ценности, как верность воинскому долгу, войсковым и боевым традициям, личная храбрость и личный пример принимали внешний и декларативный характер. Проблемы качества командного состава, связанные как с профессиональной подготовкой, так и с внутренним климатом в офицерской среде, проявились в неудачах русской армии во время войны с Японией 1904-1905 гг. Меры высшего военного руководства, принимавшиеся для их преодоления, не принесли принципиальных улучшений до начала Первой мировой войны.
Особый правовой статус и специфическая внутренняя этика обусловили некоторую обособленность офицерства по отношению к остальной части общества. В начале XX в. данная тенденция углублялась, отражая по-своему усиление общественно-политической борьбы. Рост антимилитаристских настроений у либеральной и социалистической интеллигенции вызывал в военной среде раздражение и встречные упреки в антипатриотизме. Для широких слоев населения, особенно после подавления войсками революционных выступлений 1905-1907 гг., образ офицера был прочно связан с существующим политическим режимом и воспринимался как одно из олицетворений царизма. Несмотря на рост политизации социума, в политической субкультуре офицерства продолжала преобладать установка на пассивную лояльность властям, порождавшую неопределенность ориентиров и растущее ощущение изоляции от наиболее активных групп российского общества.
Таким образом, к началу Первой мировой войны процесс становления российского офицерства как профессиональной группы далеко не завершился и оно во многом продолжало сохранять черты сословно-профессиональной корпорации. Комплектование, кадровый отбор, прохождение службы офицерами и даже их частная жизнь продолжали испытывать влияние архаичных традиций и принципов, которые негативно сказывались на качествах командного состава в масштабах всей армии.
Вступление России в мировую войну инициировало крайне динамичные перемены в жизни российского общества. Характер и масштабы военного конфликта определили первоочередное значение процессов, происходивших внутри российской армии и ее кадровой основы — офицерского корпуса. От состояния, качеств, настроений тех групп населения, которые составили армию военного времени, теперь непосредственно зависело будущее российского государства.
Полем профессиональной деятельности офицера на войне становилось собственно участие в боевых действиях, связанное с лишениями и опасностью для жизни и весьма отличавшееся от военной службы мирного времени. Наряду с высокими потерями эти обстоятельства обусловили ротацию и выдвижение командных кадров во фронтовых условиях. Наиболее боеспособный и профессионально пригодный элемент из числа кадровых офицеров и офицеров военного времени в силу подготовки и индивидуальных склонностей успешно адаптировался к военной обстановке, освоив роль боевых командиров. Противоположное течение представляла заметная часть офицерства, не сумевшая проявить себя в боевых условиях, либо изначально стремившаяся избежать фронтовой службы. Оставаясь, тем не менее, в рядах армии, эти лица изыскивали возможность устройства в тылу и на нестроевых должностях, дискредитировали образ офицера в глазах как солдатской массы, так и общества в целом. Основная масса офицерского корпуса, состоявшая из представителей самых разных сословий, слоев и профессий, лишь формально соответствовала своему назначению, так как не обладала достаточной подготовкой и опытом и не связывала свое будущее с военной службой. В политическом отношении офицерство постепенно накапливало потенциал недовольства и оппозиционности, отражавший настроения широкой российской общественности.
С вступлением России в войну несравненно усилилось влияние военных институтов в системе государственного управления. Огромные полномочия получал главный центр руководства войсками на театре военных действий — Ставка Верховного главнокомандующего. Вместе с тем ее статус и порядок взаимодействия с иными государственными структурами не был урегулирован на законодательном уровне. Все это порождало атмосферу соперничества и взаимных упреков между военными и гражданскими органами. В условиях неудовлетворительной работы тыла деятельность Ставки и лиц, ее фактически возглавлявших, приобретала характер постоянной борьбы с правительством за интересы действующей армии, что предопределяло симпатии общественности. По мере затягивания войны в среде высшего военного командования зрело убеждение в том, что существующий государственно-политический режим не ведет Россию и ее армию к победе. Подобная позиция была выгодна представителям генералитета, которые таким образом склонны были снимать с себя максимум ответственности за военные неудачи и состояние войск и возлагать его на правительство. Эти обстоятельства провоцировали политическую оппозицию в среде военной верхушки, которая, не будучи по сути антимонархической, ситуативно тяготела к либеральной фронде, не прекращавшей критику правящего лагеря. В 1916 г. среди руководства Ставки во главе с М.В. Алексеевым вынашивалась идея военной диктатуры, которая, однако, не могла найти поддержки на высшем государственном уровне. Таким образом, к началу 1917 г. командование российской армии все активнее втягивалось в соперничество политических группировок и, представляя собой весьма влиятельную силу, готово было заявить о собственных претензиях в борьбе за власть.
Эти тревожные тенденции, развивавшиеся в среде командного состава армии во время войны, ярко проявились с началом революционных событий. Высшее командование действующей армии в кризисный момент отказалось от поддержки монарха, найдя точки взаимопонимания с думской оппозицией. В политическом выборе генералитета сказались усиленно пропагандируемые либералами настроения недовольства правительством, происками «темных сил», виновных в неудачах армии, и мнение о том, что политические перемены в стране приведут к победам на фронте. Начавшееся в столице народное восстание внушало военной верхушке огромную тревогу, так как ставило на карту успех войны. Ради его прекращения Алексеев и его подчиненные, взяли на себя решающую роль в организации отречения императора.
На фоне революционных событий генералитет и офицерство показали свою несостоятельность не только в политическом, но и в военно-профессиональном отношении. В Петрограде командование военным округом оказалось не в состоянии успешно руководить войсками в борьбе с восстанием, а офицеры гарнизона утратили контроль над солдатами и в массе своей устранились от исполнения обязанностей. Данные обстоятельства нанесли большой ущерб авторитету командования и послужили подрыву доверия к начальникам среди личного состава.
Политический переворот не вызвал протестов среди офицерства фронта и тыла, которое в большинстве своем следовало в русле настроений общественности, однако в силу массовых представлений офицерский корпус являлся социальной группой, чей статус был связан со старым режимом и подлежал реформированию. На это были направлены постановления правительства и революционно-демократических организаций, которыми власть командного состава в армии перераспределялась в пользу создаваемых выборных органов. Наряду с ними, революция вызвала среди солдат подъем антивоенных настроений, обострявших их взаимоотношения с командованием, что в целом разрушало боеспособность войск. Охватившие армию процессы разложения не только противопоставили солдатскую массу офицерам, но вносили раскол и в среду офицерства. Офицерский корпус, утративший за годы войны черты корпоративного единства, переживал размежевание по множеству признаков и в нем прослеживались самые различные течения от крайне консервативных до демократических, революционных и антивоенных. Нараставшие внутри него конфликты в целом отражали обстановку в армии, которая с первых дней революции превратилась в арену общественной и политической борьбы, принимавшей все более ожесточенные формы.
Бурно развернувшийся после Февральской революции процесс политического творчества народных масс поставил вопрос о формах политической самоорганизации офицерства. Одним из характерных его способов в период весны-лета 1917 г. стало создание многочисленных офицерских и военно-общественных союзов. Ни одна из этих организаций не смогла стать самостоятельной и влиятельной политической силой, так как все они ориентировались на различные центры власти, партии и группировки того времени. При всех отличиях в оттенках, их лозунги и требования сводились к сохранению верности Временному правительству и укреплению боеспособности армии для продолжения войны до победы. Инициаторы и руководители этих организаций не сумели выступить в роли подлинных лидеров офицерства, поскольку в действительности рассматривали свою общественную деятельность как средство к быстрой политической карьере. Убедительным свидетельством этого является то, что никто из них не сыграл видной военной и политической роли в последующем гражданском противоборстве.
Наиболее значимой политической инициативой офицерства в период между двумя революциями 1917 г. следует считать кампанию по формированию воинских частей из добровольцев фронта и тыла. Хотя первоначально они представлялись их организаторами средством оздоровления армии для достижения победы над внешним врагом, очень быстро эти формирования стали рассматриваться военным руководством как инструмент внутриполитической борьбы. В условиях, когда политические партии и организации либерально-монархического толка оказались не в состоянии создать массовое движение в свою поддержку, добровольческое движение стало ведущей формой организации контрреволюционных сил. Оно сыграло главную роль борьбе с Советской властью в годы Гражданской войны и восприняло присущие российскому офицерскому корпусу черты и ценностные установки: отсутствие четкой политической платформы, нашедшее отражение в доктрине непредрешенчества, и ярко выраженное представление о собственной элитарности и мессианском предназначении. Эти характерные качества, наряду с отсутствием продуманной и понятной основной массе населения социально-экономической программы, обрекали добровольческое движение на поражение, несмотря на героический пафос борьбы его участников.
Углубление общественно-политического кризиса летом 1917 г. усилило среди политически наиболее активной части офицерства тенденцию к конспиративной деятельности. Появление тайных военных групп и организаций свидетельствовало о том, что офицерский корпус оказался не в состоянии использовать вооруженные силы для реализации военной диктатуры. Доказательством тому стала неудачная попытка Верховного главнокомандующего Л.Г. Корнилова установить в стране военную диктатуру с использованием как традиционных рычагов в лице находившейся в его руках военной иерархии, так и новых явлений армейской действительности — легальных и нелегальных офицерских организаций и добровольческих формирований. Большинство представителей офицерства оказалось не готово до конца следовать за Верховным главнокомандующим в конфликте с правительством. Провал выступления Корнилова не только усилил изоляцию офицерского корпуса в общественной жизни России, но и привел к усилению недовольства правительством среди офицерства. Свойственная ему пассивная лояльность власти сменилась стремлением к уклонению от исполнения служебного долга, что стимулировало развитие социальной маргинализации офицерского корпуса.
Августовский кризис усилил политическое противостояние не только в масштабах всего общества, но и внутри отдельных его групп, включая офицерство. Высшие военные круги в лице руководителей Ставки, фронтов, военного министерства и военных округов сохраняло внешнюю лояльность Временному правительству и декларировало готовность защищать его в случае вооруженного антиправительственного выступления надежными войсками. Одновременно среди генералитета выделилась группа авторитетных военачальников, не скрывавших своих контрреволюционных устремлений, в деятельности которых наметилось преобладание отказа от поддержки Временного правительства. Ими предпринимались попытки воздействия на политическую сферу, выходящие за рамки традиционно приемлемых для представителей офицерского корпуса, методов политического участия, в частности, создание в крупных городах конспиративных офицерских организаций для последующего захвата власти вооруженным путем (Алексеев) либо организация плацдармов вооруженной борьбы за власть в южных и восточных регионах России (Корнилов и его сподвижники).
Основная масса офицерского корпуса как кадрового состава, так и офицеров военного времени достаточно безучастно отнеслась к падению
Временного правительства и пассивно реагировало на приход к власти Совета Народных Комиссаров во главе с В.И. Лениным. Традиция пассивной политической лояльности и социально-политическая маргинализация офицерства привели к тому, что сопротивление военных новой власти носило характер спонтанных и изолированных выступлений, а не целеустремленной и организованной борьбы. Большинство офицерства предпочитало смириться с происходящими переменами, хотя и не сочувствовало им. Ярким проявлением этого стало быстро установившееся сотрудничество с Советской властью военного министерства, а впоследствии и Ставки, командования большинства фронтов и военных округов.
Открытые антисоветские политические выступления при активном участии представителей офицерства произошли только на окраинах России, где установление новой власти осложнялось сепаратистскими тенденциями. В условиях кризиса и распада традиционных государственных институтов организационной основной этого сопротивления стали добровольческие формирования, в роли руководителей которых выступали представители офицерства. Вместе с тем, активная роль офицеров старой армии в становлении Белого движения не означала массовой поддержки его офицерством, так как преобладающая основа контрреволюционных формирований была представлена не офицерами, а военной и учащейся молодежью, чей политический опыт был сформирован в условиях 1917 г. Эта социальная группа стремилась к усвоению внешних атрибутов офицерского корпуса российской армии, не разделяя многие его глубинные профессиональные установки.
В период решительного слома старой армии офицерство как социальная группа в массе своей не склонилось явно к той или иной стороне гражданского конфликта. Наиболее очевидной тенденцией среди офицеров, как и в обществе в целом, в первые месяцы Советской власти было желание уклониться от прямого участия в Гражданской войне.
Численность офицеров-добровольцев по обе стороны внутреннего фронта в тот период составляла единицы процентов от всего офицерского корпуса военного времени. Этот элемент далеко не всегда был самым политизированным, но в силу индивидуального социального опыта, взглядов, темперамента - наиболее экстремистски настроенным. Значительная же часть офицерства, сохраняя верность профессиональным принципам, готова была с лояльностью принять Советскую власть как основу новой российской государственности, хотя и не разделяла ее внутриполитических и идеологических установок.
К середине 1918 г. российское офицерство окончательно прекратило свое существование как единое сообщество. Разделенное фронтами Гражданской войны физически оно оказалось не менее социально, морально и идейно разобщенным представлениями об Отечестве и его будущем, гражданском и профессиональном долге, допустимости своего участия в братоубийственной войне. Определенные традиции и представления о преемственности офицерскому корпусу бывшей императорской армии отчасти были унаследованы офицерством белых армий и бережно сохранялись военной эмиграцией. Красная Армия, отвергнув внешние формы, восприняла его профессиональное и военно-научное наследие. Многие специфические черты офицерского самосознания оказались восприняты командным составом РККА, Советской армии и стали достоянием современных вооруженных сил Российской Федерации.
1. Архивные материалы
2. Государственный архив Российской Федерации (ГАРФ)
3. Ф.102 Департамент полиции Министерства Внутренних Дел. Оп. 265. Д. 1040, 1042, 1043.
4. Ф.218 Варшавская крепостная жандармская команда. Оп. 1. Д. 37, 52.
5. Ф. 1780 Чрезвычайная комиссия для расследования дела о бывшем верховном главнокомандующем генерале Л.Г. Корнилове и его соучастниках. Оп. 1. Д. 4, 14, 38, 77, 79, 98.
6. Ф. Р-5827 Деникин А.И. Оп. 1. Д. 24, 35, 38, 40, 95.
7. Ф. Р-5829 Лукомский A.C. Оп. 1. Д. 7.
8. Ф. Р-5856 Милюков П.Н. Оп. 1. Д. 379.
9. Ф. Р-5881 Коллекция отдельных документов эмигрантов. Оп. 1. Д. 147а, 161, 178, 201, 528; Оп. 2. Д. 255, 308, 374, 556, 557, 604, 605.
10. Ф. Р-5895 Харжевский В.Г. Оп. 1. Д. 11, 96.
11. Ф. Р-6422 Воспоминания полковника Новосильцева Л.Н. Оп. 1. Д. 1.
12. Ф. Р-6435 Белогвардейские и эмигрантские газеты, журналы, статьи, воспоминания и другие материалы о генерале Алексееве М.В. Оп. 1, Д. 17.
13. Ф. 8415 Антонов-Овсеенко В.А. Оп. 1. Д. 4, 11.
14. Российский государственный военно-исторический архив (РГВИА)
15. Ф. 245 Марков Сергей Леонидович. Оп. 1. Д. 15.
16. Ф. 260 Воспоминания солдат и офицеров русской армии и документы, поступившие в архив от учреждений, организаций и частных лиц. Оп. 1. Д. 10, 18, 22, 23,27.
17. Ф. 366 Военный кабинет министра-председателя и верховного главнокомандующего и Политическое управление Военного министерства. Оп. 1. Д. 11, 90; Оп. 2. Д. 2, 4, 6, 25, 29, 209.
18. Ф. 372 Секретарская часть при военном министре. Оп. 1. Д. 22, 24, 41.
19. Ф. 725 Главное управление военно-учебных заведений. Оп. 54. Д. 489.
20. Ф. 1343 Штаб Петроградского военного округа на театре военных действий. Он. 1. Д. 2; Оп. 10. Д. 3862, 3866, 3874, 3904.
21. Ф. 1606 Штаб Московского военного округа. Оп. 2. Д. 962, 963, 971, 987, 1012, 1030.
22. Ф. 2000 Главное управление Генерального штаба. Оп. 2. Д. 1557; Оп. 3. ч.2. Д. 2149, 2165, 2168, 2175, 2214, 2219.
23. Ф. 2003 Штаб верховного главнокомандующего (Ставка). Оп. 1 доп. Д. 1611, 1807, 1809, 1810, 1817; Оп. 2. Д. 347, 348; Оп. 10. Д. 197; Оп. 14. Д. 1-12.
24. Ф. 2067 Штаб главнокомандующего войсками Юго-Западного фронта. Оп. 1. Д. 2991.
25. Ф. 8002 1-й Георгиевский запасный (с 17 ноября 1917 г. Сердюцкий запасный полковника Богуна) полк. Оп. 2. Д. 2, 9.
26. Ф. 14993 Дивизион смерти Кавказской кавалерийской дивизии. Оп. 1. Д.1.
27. Ф. 15431 Славянский ударный полк. Оп. 1. Д. 1.
28. Ф. 13835 Центральное военное почтово-телеграфное контрольное бюро при ГУГШ. Оп. 1. Д. 69, 79, 109.
29. Ф. 16108 Стрелковый увечных воинов полк. Оп. 1. Д. 469.
30. Российский государственный военный архив (РГВА)
31. Ф. 1 Управление делами (бывшая Канцелярия) Народного комиссариата по военным делам. Оп. 1. Д. 21, 66, 158.
32. Ф. 39457 Штаб Донской армии. Оп. 1. Д. 1, 2.
33. Ф. 39540 Штаб главнокомандующего Русской армией (бывший штаб главнокомандующего Добровольческой армией, штаб главнокомандующего Вооруженным силами на Юге России). Оп. 1. Д. 2а.
34. Ф. 39720 Штаб Добровольческой армии. Оп. 1. Д.1, 2, 3, 4, 5, 8.
35. Ф. 39752 Штаб 1-го ударного генерала Корнилова полка. Оп. 1. Д. 26, 34, 43.
36. Научно-исследовательский отдел рукописей Российскойгосударственной библиотеки (НИОР РГБ)
37. Ф. 218 Отдел рукописей. Ед. хр. 305, 306, 384.
38. Публикации документов Официальные документы:
39. Военно-статистический ежегодник армии за . 1910-1912. СПб.: Гл. штаб, 1911-1914.
40. Воинское чинопочитание и отдание чести военнослужащими. СПб.: Воен. тип, 1902.-43 с.
41. Высочайшие приказы о чинах военных. 1908-1917.
42. Приказы Верховного главнокомандующего за 1914-1917 г.
43. Приказы по Военному ведомству. СПб., 1908-1917.
44. Сборник всех воинских уставов. В 2-х кн. М.: Воин, 1916.
45. Сборники документов и материалов:
46. Барон Унгерн в документах и мемуарах / сост. С.Л.Кузьмин. М.: Товарищество научных изданий КМК, 2004. 661 с.
47. Борьба за власть Советов на Дону 1917-1920. Ростов-на-Дону: Кн. изд., 1957.-528 с.
48. Борьба за Советскую власть на Кубани 1917-1920. Краснодар: Кн. изд., 1957.-436 с.
49. Верховное командование в первые дни революции // Красный архив. 1924. №5.-С. 213-240.
50. Верховный правитель России: документы и материалы следственного дела адмирала A.B. Колчака. М.: Институт Российской истории РАН; Центральный архив ФСБ России, 2003. 703 с.
51. Войсковые комитеты действующей армии. Март 1917 г. март 1918 г. М.: Наука, 1982.-608 с.
52. Военно-революционные комитеты действующей армии. 25 октября 1917 г.-март 1918 г. М.: Наука, 1977.-659 с.
53. Высший подъем революции 1905-1907 гг. Вооруженные восстания: Ноябрь-декабрь 1905 г. М.: Изд-во Акад. наук СССР, Ч. 1. 1955. 952 е.; Ч. 2. 1955. - 1287 е.; Ч. 3. 1956 - 695 е.;
54. Ген. Алексеев и Времен. Комитет Государственной Думы // Красный архив. 1922. № 2. С. 284-286.
55. Ю.Государственное совещание. Стенографический отчет. М.; Л.: Гос. изд., 1930.-372 с.
56. Декреты Советской власти. Т.1. 25 октября — 1917 г. 16 марта 1918 г. М.: Госполитиздат, 1957. - 626 с.
57. Дело генерала Л.Г. Корнилова. Материалы чрезвычайной комиссии по расследованию дела о бывшем Верховном главнокомандующем генерале Л.Г. Корнилове и его соучастниках. Август 1917 г. июнь 1918 г. В 2-х томах. М.: МФД, 2003. Т.1 - 568 е.; Т.2 - 592 с.
58. Денежные документы генерала Алексеева // Архив русской революции. Изд. И.В. Гессена. Т. V. Берлин, 1922. С. 345-357.
59. Директивы Главного командования Красной Армии 1917-1920. М.: Воениздат, 1969. 883 с.
60. Директивы командования фронтов Красной Армии 1917-1921. Т.1. Ноябрь 1917 г. март 1919 г. М.: Воениздат, 1971. - 787 с.
61. Добровольческая кампания в русской армии 1917 г.: некоторые документы // Белая армия. Белое дело. Исторический науч.-поп. альманах. № 9. Екатеринбург, 2002. С. 5-10.
62. Дроздовский и дроздовцы / Ред.-сост. Р.Г. Гагкуев и др. М.: Посев, 2006. 692 с.
63. К истории корниловщины // Красная летопись. 1924. № 1. — С. 201-217.
64. Каппель и каппелевцы / Ред. и сост. Р.Г. Гагкуев и др. М.: Посев, 2007. -733 с.
65. Красная книга ВЧК. В 2-х т. М.: Политиздат, 1990.
66. Map ков и марковцы / Сост. Р.Г. Гагкуев и др. М.: Посев, 2001. 551 с.
67. На фронте в предоктябрьские дни (по секретным материалам ставки) // Красная летопись. 1923. № 6. — С. 9-63.
68. Накануне перемирия // Красный архив. 1927. № 4 (23). С. 195-249.
69. Ознобишин Д.В. О попытках Временного правительства России реорганизовать армию. Документы. //Исторический архив. 1961. № 4. — С. 88-112.
70. Октябрь на фронте // Красный архив. 1927. № 4 (23). С. 149-194.
71. Октябрьская революция и армия 25 октября 1917 г. март 1918 г.: Сб. документов. М.: Наука, 1973. - 455 с.27.0тчет о командировке из Добровольческой Армии в Сибирь в 1918 году // Архив русской революции. Изд. И.В. Гессена. Т. IX. Берлин, 1923. С.243-304.
72. Отчет о Московском совещании общественных деятелей 8-10 августа 1917 года. М., 1917.-136 с.
73. Стенографический отчет заседаний Всероссийского съезда офицерских депутатов армии и флота в г. Петрограде. С 8 по 27 мая 1917 г. Пг.: Тип. М-ва вн. дел, 1917. 528 с.
74. ЗО.Рабочее движение в Петрограде в 1912-1917 гг. Документы и материалы. Л.: Лениздат, 1958. 686 с.31 .Революционное движение в армии и на флоте в годы Первой мировой войны. 1914 февраль 1917 г. / Сб. документов. М.: Наука, 1966. - 467 с.
75. Революционное движение в военных округах, март 1917 г. март 1918 г. / Сб. документов и материалов. М.: Наука, 1988. - 486 с.
76. Революционное движение в России в августе 1917 г. Разгром корниловского мятежа / Сб. документов. М.: Наука, 1959. 696 с.
77. Революционное движение в русской армии. 27 февраля — 24 октября 1917 г. / Сб. документов. М.: Наука, 1968.-621 с.
78. Революционное движение в войсках во время мировой войны // Красный архив. 1923. № 4. С. 417-424.
79. Февральская революция 1917 года (Документы ставки верховного главнокомандующего и главнокомандующего армиями северного фронта) // Красный архив. 1927. № 2. С. 3-78; № 3. - С. 3-70.
80. Экспедиция ген. Иванова на Петроград // Красный архив. 1926. № 4 (17).-С. 225-227.1. Периодическая печать
81. Армия и Флот Свободной России. 1917.
82. Боевые новости. 1916-1917.
83. Братская помощь. 1907-1910.
84. Вестник X армии. 1916-1917.
85. Вестник Особой армии. 1916-1917.
86. Вестник первопоходника. 1961-1970.
87. Вестник Главного комитета Союза офицеров армии и флота. Июнь — Август 1917. №№ 1-5.8. Военная быль. 1958-1973.
88. Военно-исторический вестник. 1958-1968.1. Ю.Военный мир. 1911-1914.
89. Военный сборник. 1910-1917.12.Донская волна. 1918-1919.
90. Заря России. Апрель Май. 1918.
91. М.Известия ВЦИК Совета крестьянских, рабочих и солдатских депутатов и Петроградского Совета рабочих и солдатских депутатов. Март 1917 — Май 1918.
92. Известия штаба XI армии. 1916-1917.
93. Летопись войны 1914-17. 1914-1917.17.Народная армия. 1917.18.Наш вестник. 1916-1917.19.Новое время. 1917.
94. Новое слово. Январь Март 1918.21.Новый луч. 1917-Май 1918.
95. Офицерская жизнь. 1908-1914.
96. Первопоходник. 1928. № 1; 1933. № 2; 1938 № 3.
97. Первопоходник. 1971-1976. №№ 1-33.25.Правда. 1917-Май 1918.26.Разведчик. 1908-1917.
98. Русские ведомости. 1917 — Март 1918.
99. Русский инвалид. 1908-Июль 1917.
100. Утро России. 1917-Апрель 1918.1. ЗО.Часовой. 1958-1986.1. Дневники, мемуары, письма1. 50 лет верности России, 1917-1967. Париж: изд. марковцев-артиллеристов, 1967. 305 с.
101. Александр Иванович Гучков рассказывает. Воспоминания председателя Государственной Думы и военного министра Временного правительства. М.: ТОО «Ред. журн. "Вопросы истории"», 1993. 143 с.
102. Алексеев М.В. Письмо к генерал-квартирмейстеру штаба Верховного главнокомандующего генерал-лейтенанту М.К. Дитерихсу. 8 ноября 1917 г. // Белое дело. Летопись белой борьбы. Т.1. Берлин, 1926. С. 7782.
103. Алексеева-Бор ель В.М. Аргентинский архив генерала М.В. Алексеева // Военно-исторический журнал. 1992. № 9-12; 1993.№ 3, 7, 10.
104. Антонов-Овсеенко В.А. Записки о гражданской войне. T.I. M.-JL, 1924. -300 с.
105. Апухтин С.И. На фронте после революции // Военная быль. 1968. № 92. -С. 32-40.
106. Атаман Семенов. О себе (Воспоминания, мысли и выводы). М.: ООО Фирма «Издательство ACT»; ООО «Гея итэрум», 1999. 320 с.
107. Белов Вадим. Кровью и железом: Впечатления офицера-участника: Авг-сент. (Осень 1914 г.). Петроград: Б-ка великой войны, 1915. 154 с.
108. Беннигсен Э.П. Первые дни революции 1917 года // Возрождение. 1954. №. 33. С.114-131.
109. Биркин В.Н. Молодые офицеры: Повести минувших лет. Берлин, 1929. — 290 с.
110. И.Богаевский А.П. 1918 год // Белое дело. Ледяной поход. М.: Голос, 1993. -С. 5-112.
111. Бонч-Бруевич М.Д. Вся власть Советам. М.: Воениздат, 1964. — 360 с.
112. Бочкарева М. Яшка: моя жизнь крестьянки, офицера и изгнанницы. М.: Воениздат, 2001.-445 с.
113. Брусилов A.A. Мои воспоминания. М.: РОССПЭН, 2001.-464 с.
114. Бъюкенен Д. Моя миссия в России. Воспоминания английского дипломата. 1910-1918 М.: ЗАО Центрполиграф, 2006. 399 с.16.«Была бы справедливость, о большем и не мечтали». Воспоминания солдата Первой мировой войны // Исторический архив. 2007. № 4. С. 45-69.
115. В память Первого Кубанского Похода. Сборник. Белград: Издание Главного Правления Союза участников 1-го Кубанского похода, 1926. -151с.
116. Вакар C.B. Наша генерация, рожденная в конце прошлого столетия // Военно-исторический журнал. 2000. № 2. С. 46-53; № 4. - С. 29-37.
117. Василевский A.M. Дело всей жизни. М.: Политиздат, 1976. 607 с.
118. Векслер A.A. Штабс-капитан В.Д. Парфенов // Военная быль. 1973. № 120.-С. 32-33.21 .Верховский А.И. На трудном перевале. М.: Воениздат, 1959. — 448 с.
119. И.Верховскш А.И. Россия на Голгофе (из походного дневника 1914 -1918 г.). Петроград: Дело народа, 1918. 141 с.23 .Верцинский Э.А. Год революции: Воспоминания офицера Генерального штаба за 1917 1918 года. Таллин, 1929. - 61 с.
120. Войтоловский JI.H. Всходил кровавый Марс: По следам войны. М.: Воениздат, 1998.-430 с.
121. Воронович Н.В. Вечерний звон // Потонувший мир. М.: Военное издательство, 2001. С. 5-180.
122. Воронович Н.В. Меж двух огней (Записки зеленого) // Архив русской революции. Изд. И.В. Гессена. T. VII. Берлин, 1922. С. 53-183.
123. ЪО.Врангель Н.Е. Воспоминания: От крепостного права до большевиков. М.: Новое литературное обозрение, 2003. 512 с.
124. Врангель П.Н. Записки. Часть I // Белое дело. Кавказская армия. М.: Голос, 1995.-432 с.
125. Ъ2.Гаазе Г.Ю. Белые офицеры и солдаты в наших рядах // Сборник воспоминаний к 4-й годовщине РККА М.: Высш. воен. ред. совет, 1922. -С. 80-83.
126. ЗЗ.Генерал А.П. Кутепов: Воспоминания. Мемуары. Мн.: Харвест, 2004. -384 с.
127. ЪА.Герасимов М.Н. Пробуждение. М.: Воениздат, 1965. 270 с.35 .Гернберг С.Н. Выступление Добровольческой армии в 1-й Корниловский («Ледяной») поход // Первопоходник. 1972. № 5. — С. 25- 32.
128. Ъв.Геруа Б.В. Воспоминания о моей жизни. В 2-х т. Париж: Танаис, T.I. 1969. 280 е.; Т.П. 1970. - 224 с.
129. Гиацинтов Э.Н. Записки белого офицера. С.-Петербург: Интерполи-графцентр, 1992.-266 с.
130. ЪЪ.Глобачев К.И. Правда о русской революции. Воспоминания бывшего начальника Петроградского охранного отделения. М.: РОССПЭН, 2009. -519 с.
131. Ъ9.Горшков ИВ. Мои воспоминания о Февральской и Октябрьской революции 1917 года в Рогожско-Симоновском районе. М.: «Рабочее дело», 1924.-39 с.
132. Гуль Р.Б. Ледяной поход // Белое дело. Ледяной поход. М.: Голос, 1993. -С. 217-312.43 .Гуль Р.Б. Я унес Россию: Апология эмиграции. T.I. Россия в Германии. М.: Б.С.Г.-ПРЕСС, 2001. 560 с.
133. Гурко В. Война и революция в России. Мемуары командующего Западным фронтом. 1914-1917. М.: ЗАО Центрполиграф, 2007. 399 с.
134. Данилов Ю.Н. Великий Князь Николай Николаевич. Жуковский; М.: Кучково поле, 2006. 480 с.
135. Данилов Ю.Н. На пути к крушению: Очерки из последнего периода русской монархии. М.: Воениздат, 1992. — 286 с.
136. Датигьченко П.В. Для истории государства Российского: Роковая ночь в Зимнем дворце, 27 февр. 1917 г.// Военная быль. 1974. № 126. С. 3-9.48Деникин А.И. Очерки русской смуты. Крушение власти и армии. Февраль сентябрь 1917 г. М.: Наука, 1991. - 520 с.
137. А9Деникын А.И. Очерки русской смуты. Борьба генерала Корнилова. Август 1917 г. апрель 1918 г. М.: Наука, 1991. - 376 с.50Деникин А.И. Путь русского офицера. М.: Современник, 1991. 300 с.
138. Джунковский В.Ф. Воспоминания. В 2-х т. М.: Издательство имени Сабашниковых, 1997. Т.1 -736 е.; Т.2 688 с.
139. Дневник начальника саперной команды 24-го Сибирского стрелкового полка прапорщика А.И. Тодорского. Июнь-сентябрь 1915 г. // Военно-исторический журнал. 2004. № 8. С. 26-31; № 9. - С. 23-28.
140. Дневник П.Н. Милюкова. 1918-1921. М.: РОССПЭН, 2004. 847 с.
141. Дневник Штукатурова // Военно-исторический сборник. Труды комиссии по исследованию и использованию опыта войны 1914—1918 гг. Вып. 1. М., 1919. С. 132-193.
142. Дневники императора Николая II. М.: Орбита, 1991. 736 с.
143. Дрейер фон В.Н. На закате империи. Мадрид, 1965. — 224 с.
144. Дроздовский М.Г. Дневник // Белое дело. Добровольцы и партизаны. М.: Голос: Сполохи, 1996. С. 5-74.
145. Елисеев Ф.И. С Корниловским конным. М. ACT: Астрель, 2003. 655с.
146. Епанчин H.A. На службе трех императоров. Воспоминания. М.: Журн. «Наше наследие»; Гос. фирма «Полиграфресурсы», 1996. 573 с.
147. Записки А.И. Козьмина // Красный архив. 1933. № 5 (60). С. 142-156.
148. Зарождение Добровольческой армии / Сост. C.B. Волков. М.: ЗАО Изд-во Центрполиграф, 2001. 638 с.
149. Звегинцов В.Н. Кавалергарды в Великую и Гражданскую войну. Париж: Танаис, 1966. 206 с.
150. Земчихин Б.Я. Юнкерская батарея в Чернецовском походе // Первые бои Добровольческой армии / Сост. C.B. Волков. М., 2001. — С. 156-163.
151. Игнатьев A.A. Пятьдесят лет в строю. В 2-х т. Новосибирск: Новосибирское книжное издательство, 1959. Т.1 592 е.; Т.2 — 452 с.
152. Из воспоминаний генерала Лукомского // Архив русской революции. Изд. И.В. Гессена. Берлин, 1921. T. II. С. 14-44; 1922. T. V. - С. 101189.
153. Из дневника ген. В.Г. Болдырева // Красный архив. 1927. № 4 (23). С. 250-273.
154. Из дневника ген. В.И. Селивачева // Красный архив. 1925. № 2 (9). С. 108-132; №3 (10)-С. 138-174.
155. Из офицерских писем с фронта в 1917 г. // Красный архив. 1932. № 1-2 (50-51).-С. 194-210.
156. Казанович Б.И. Движение Добровольческой армии в марте месяце и штурм Екатеринодара // Вестник первопоходника. 1968. № 76-78. С. 6-17.
157. Казанович Б.И. Партизанский полк в 1-м Кубанском походе // Вестник первопоходника. 1963. № 23. С. 6-8.
158. Какурин И.И. Первый Кубанский генерала Корнилова поход, 9 февраля 1918 9 февраля 1968. Париж: Музей л.-гв. Казачьего Его Величества полка, 1967.-63 с.
159. Керенский А.Ф. Из воспоминаний (Лавр Корнилов) // Современные записки. 1929. XXXIX. -С.23 0-273.
160. Керенский А.Ф. Русская революция. 1917. М.: ЗАО Центрполиграф, 2005.-384 с.
161. Ковалее Е.Е. Последний бой на Персиановке (10 февраля 1918 года) // Военная быль. 1958. № 31. С. 10-12.
162. Корниловский ударный полк / Сост. М.А. Критский. Париж, 1936. — 229 с.81 .Кондзеровский П.К. В Ставке Верховного: 1914-1917. Воспоминания Дежурного Генерала при Верховном Главнокомандующем. Париж, 1967.-129 с.
163. Кондурушкин И. С. На Румынском фронте // Октябрь на фронте. Воспоминания. М.: Воениздат, 1967. С. 245-259.
164. Краснов П.Н. На внутреннем фронте // Архив русской революции. Изд. И.В. Гессена. Т. I. Берлин, 1921. С. 97-190.
165. Краснов П.Н. Всевеликое Войско Донское // Архив русской революции. Изд. И.В. Гессена. Т. V. Берлин, 1922. С. 191-321.
166. ЪЪ.Кргщкий A.A. История 1-го кавалерийского «полковника Гершельмана» дивизиона//Вестник первопоходника. 1962. № 5. С. 5-16.
167. Вб.Крицкий A.A. Начало 1-го Кубанского похода // Вестник первопоходника. 1962. № 10. С. 2-3.
168. Куропаткин А.Н. Дневник генерала А.Н. Куропаткина. М.: Гос. публ. ист. б-ка России, 2010. 455 с.
169. Ларионов В.А. Последние юнкера. М.: Издательство им св. Игнатия Ставропольского, 1997. -249 с.89Лемке М.К. 250 дней в царской ставке. В 2-х т. Мн: Харвест, 2003. Т. 1 — 448 е.; Т. 2 672 с.
170. Лиманский А. Заложники у белых. Ростов-на-Дону: Севкавкнига, 1927. -96 с.91 .Лисенко В. Конец одной батареи // Военная быль. 1972. № 116. С. 3840.9l.JIucoeoü Я.М. A.M. Каледин и добровольческая армия // Донская волна. 1919. № 6. С. 10-11.
171. Лисовой Я.М. A.M. Каледин и М.В. Алексеев // Донская волна. 1919. №5.-С. 3-5.
172. Лисовой Я.М. «Допрос» генерала Алексеева // Донская волна. 1919. № 13.-С. 3-7.
173. Лисовой Я.М. Мятеж Корнилова и фронт // Донская волна. 1918. № 5. -С. 11-13.9в.Лукомский A.C. Очерки из моей жизни // Вопросы истории. 2001. № 112.
174. Лютер А. Дневник офицера// Памятники Отечества (Москва). 1992. № 25.
175. Манакин В. Ударные батальоны 1917 года // Донская волна. 1918. № 20. -С. 11-13.
176. Марковцы в боях и походах за Россию в освободительной войне 19181920 годов. Т. 1. / Сост. В.Е. Павлов. Париж, 1962. 396 с.
177. Мстиславский С. Октябрьские дни. М.: Гудок, 1927. 64 с.
178. Мстиславский С. Отрывки о пятом годе // Каторга и ссылка. 1928. № 2(39). С. 7-36.107 .Мстиславский С.Д. Пять дней: Начало и конец февральской революции. Берлин, Петербург, Москва: Изд-во З.И. Гржебина, 1922. -164 с.
179. Ю8.Науменко В.Г. Начало гражданской войны на Кубани // Первые бои Добровольческой армии / Сост. C.B. Волков. М., 2001. — С. 270-299.
180. Нестерович-Берг M. А. В борьбе с большевиками. Воспоминания. Париж, 1931.-228 с.
181. Николаев КН. Смутные дни на Кубани // Часовой. 1953. № 331. С. 18-20, №332.-С. 11-12.
182. Николаев КН. Кто совершил Первый Кубанский поход // Первопоходник. Издание Главного Правления Союза участников 1-го Кубанского похода. 1938. № 3. С. 8.
183. Новиков С.И. Конец родного полка // Военная быль. 1968. № 89. С. 17-25.
184. Октябрь на фронте. Воспоминания. М.: Воениздат, 1967. 296 с.
185. Пауль С.М. С Корниловым // Белое дело. Ледяной поход. М.: Голос, 1993.-С. 182-216.
186. Первые бои Добровольческой армии / Сост. C.B. Волков. М.: ЗАО Изд-во Центрполиграф, 2001. 543 с.
187. Первый Кубанский («Ледяной») поход / Сост. C.B. Волков. М.: ЗАО Изд-во Центрполиграф, 2001. — 944 с.
188. Переписка В.А. Сухомлинова с Н.Н.Янушкевичем // Красный архив. 1923. №3.-С. 29-74.
189. Переписка Николая и Александры Романовых. 1914-1917. T.III-V. М.; Пгр.-Л.: Госиздат, 1923-1927.
190. Пермяков Л.В. Моя контрреволюция // Вестник первопоходника. 1968. № 76-78. С. 72-84.
191. Петров П.П. От Волги до Тихого океана в рядах белых (1918-1920 гг.). Рига: Изд-во М. Дидковского, 1930. 256 с.
192. Петров П.П. Роковые годы, 1914-1920. Калифорния, 1965. 270 с.
193. Пилкин В.К. В Белой борьбе на Северо-Западе: Дневник 1918-1920. М.: Русский путь, 2005. 640 с.
194. Поливанов A.A. Из дневников и воспоминаний по должности военного министра и его помощника, 1907-1916 гг. М.: Высш. воен. ред. совет, 1924.-240 с.
195. Поливанов A.A. Девять месяцев во главе Военного министерства (13 июня 1915 — 13 марта 1916 гг.) // Вопросы истории. 1994. № 2, 3, 5, 7-11.
196. Поливанов A.B. Из моего дневника. Последние дни лейб-гвардии Уланского Ее Величества полка // Военная быль. 1966. № 77. — С. 25-31.
197. Половцов JI.B. Рыцари тернового венца. Воспоминания члена Государственной Думы JI.B. Половцова о 1-м Кубанском (ледяном) походе генералов М.В. Алексеева, Л.Г. Корнилова и А.И. Деникина. Прага, б/г. 219 с.
198. Попов К. Воспоминания кавказского гренадера. 1914-1920. М.: Гос. публ. ист. б-ка России, 2007. 240 с.
199. ЪЪ.Потапов Н.М. Записки о первых шагах советского военного строительства//Военно-исторический журнал. 1968. № 1. —С. 61-68.
200. Редигер А.Ф. История моей жизни. В 2-х т. М.: Канон-пресс—ц; Кучково поле, 1999. Т. 1 576 е.; Т. 2 - 528 с.
201. Ъ5.Рейнгардт Ю.А. Меврский оазис // Вестник первопоходника. 1963. № 22. С. 6-8.
202. Родзянко М.В. Крушение империи. Харьков: Интербук, 1990. — 264.
203. Романов A.B. Военный дневник великого князя Андрея Владимировича Романова (1914—1917).М.: Издательство им. Сабашниковых, 2008. 448 с.
204. Ростковский Ф.Я. Дневник для записывания. (1917-й: революция глазами отставного генерала). М.: РОССПЭН, 2001. 496 с.
205. Ряснянский С.Н. Командировка к походному Донскому атаману // Вестник первопоходника. 1964. № 29. С. 17-21.
206. Самойло A.A. Две жизни. Л.: Лениздат, 1963. — 348 с.141 .Сальский Б. Студенческий батальон // Вестник первопоходника. 1963. №22.-С. 11-13.
207. Свечин A.A. Искусство вождения полка по опыту войны 1914-1918 гг. М.: Ассоциация «Военная книга»; Кучково поле, 2005. 448 с.
208. Свечин М. Записки старого генерала о былом. Ницца, 1964. — 205 с.
209. Сергеевский Е. Пережитое. 1914. М.: Гос. публ. ист. б-ка России, 2009. 209 с.
210. Слащов-Крымский Я.А. Белый Крым. 1920 г.: Мемуары и документы. М.: Наука, 1990.-272 с.
211. Соколов-Соколенок H.A. По путевке комсомольской. М.: Воениздат, 1987.-191 с.
212. Солский В. 1917 год в Западной области и на Западном фронте. Мн.: Тесей, 2004. 224 с.
213. Сопротивление большевизму. 1917-1918 гг. / Сост. C.B. Волков. М.: ЗАО Изд-во Центрполиграф, 2001. 606 с.
214. Спиридович А.И. Великая война и февральская революция 1914-1917 гг. Мн.: Харвест, 2004. 720 с.
215. Струмилин С.Г. Из пережитого (1897-1917 гг.) // Воспоминания и публицистика. М.: Наука, 1968. С. 7-183.
216. Суворин Б.А. За Родиной. Героическая эпоха Добровольческой армии 1917-1918 гг. Впечатления журналиста. Париж, 1922. 253 с.
217. Суханов H.H. Записки о революции. В 3-х т. М.: Политиздат, 1991.
218. Сухомлинов В. Воспоминания. Берлин: Рус. универс. изд-во , 1924. -438 с.15А.Тарасов-Родионов А.И. Февраль. М.: Федерация, 1931. -503 с.
219. Трубецкой Г.Н. Годы смут и надежд, 1917—1919. Монреаль: Братство преподоб. Иова Почаевского, 1981. — 263 с.
220. Туроверов H.H. Гибель Чернецова (Памяти белых партизан) // Часовой. 1985. № 655. С. 9-12, № 656. - С. 19-20; 1986. № 657. - С. 16-17, № 658. - С. 16-17, № 659. - С. 24-25, № 660. - С. 20-21.
221. Ткачев В.М. Крылья России. Воспоминания о прошлом русской военной авиации. 1910-1917 гг. СПб.: ГИЦ «Новое культурное пространство», 2007. 640 с.
222. Филимонов А.П. Кубанцы // Белое дело. Ледяной поход. М.: Голос, 1993.-С. 113-181.
223. Фокке Д.Г. На сцене и за кулисами Брестской трагикомедии // Архив русской революции. Изд. И.В. Гессена. Берлин, 1930. T. XX. С. 5-207.
224. Фронтовые дневники генерала А.Е. Снесарева // Военно-исторический журнал. 2003. № 8-10; 2004.№ 3, 4, 6-11.
225. Фронтовые письма есаула A.A. Упорникова периода Первой мировой войны //Военно-исторический журнал. 2007. № 1,3, 5-7.62Хан Р.-Б. Хаджиев. Великий Бояр. Белград: Книгоиздательство М.А. Суворина и К, 1929. 397 с.
226. Хан Р.-Б. Хаджиев. Генерал Л.Г. Корнилов в «Ледяном походе» // Первый Кубанский («Ледяной») поход / Сост. С.В. Волков. М., 2001. — С. 91-103.
227. JСинчук Л. Из воспоминаний о Февральской революции в Москве // Пролетарская революция. 1923. № 1(13).-С. 178-186.165Хохлов Т.Н. За власть Советов // Октябрь на фронте. Воспоминания. М.: Воениздат, 1967. С. 222-244.
228. Черепанов А.И. В боях рожденная. М.: ДОСААФ, 1976. 191 с.
229. Черепов А.Н. Зарождение антикоммунистической борьбы на, юге России // Вестник первопоходника. 1967. № 75. С. 15-21.
230. Шавелъскгш Г. Воспоминания последнего протопресвитера русской армии и флота. В 2-х т. М., 1996.
231. Шапошников Б.М. Воспоминания. М.: Воениздат, 1982. 558 с.
232. ПО.Шинкаренко Н. Ударники Манакина // Донская волна. 1918. № 17. -С. 3-6.1.Шкуро А.Г. Записки белого партизана // Белое дело. Добровольцы и партизаны. М.: Голос: Сполохи, 1996. С. 75-246.
233. П2.Шляпников А. Февральские дни в Петербурге // Пролетарская революция. 1923. № 1(13).-С. 71-136.
234. ИЗШтейфон Б.А. Кризис добровольчества // Белое дело. Добровольцы и партизаны. М.: Голос: Сполохи, 1996. С. 247-350.174Знгелъгардт Б.А. Потонувший мир // Военно-исторический журнал. 1964. № 1,5, 8-10.
235. Эфрон С.Я. Записки добровольца. М.: Возвращение, 1998. — 240 с.176.«Я горд тем, что могу быть полезен России» Письма русского офицера с войны // Источник. 1996. № 3. С. 12-30.
236. Яхонтов А.Н Тяжелые дни // Архив русской революции. Изд. И.В. Гессена. Т. XVIII. Берлин, 1926. С. 5-136.1. Военная публицистика
237. Бурский ПД. Революция и офицеры. М.: Изд-во преп. Моск. ун-та, 1917. -16 с.
238. Бутовский Н.Д. «Командиры»: (Очерки современного военного быта). СПб.: тип. Тренке и Фюсно, 1901 — 76 с.
239. Бутовский Н.Д. Повести из современной офицерской жизни. СПб.: В. Березовский, 1914. 178 с.
240. Галкин М.С. Новый путь современного офицера. СПб.: Воен. тип., 1907. 143 с.
241. Грулев М.В. Злобы дня в жизни армии. Брест-Литовск: тип. И. Кобринца, 1911.-331 с.
242. Драгомиров М.И. Дуэли. Киев: тип. Окр. штаба, 1900. 16 с.
243. Дрозд-Бонячевский А. «Поединок» Куприна с точки зрения строевого офицера // Военный сборник. 1910. № К С. 167-186; № 2. - С. 175-188.
244. Какая армия нужна России? Взгляд из истории. (Российский военный сборник. Вып. 9) М.: Военный университет, 1995. 368 с.
245. Ночин И. Армейские заметки // Разведчик. 1908. № 908, 909, 910, 912, 913, 916, 917, 921, 922, 923, 928, 929, 936, 937, 940, 941, 943, 946.
246. Ночин И. Командиры//Разведчик. 1906. № 840. С. 884-886.11 .Ночин Иван. Старый генерал // Разведчик. 1898. № 420.
247. Оберучев K.M. Наши военные вожди. М.: тип. «Труд», 1909. 61 с.
248. Оберучев K.M. Наши командиры. Опыт статистического исследования служебного движения офицеров. Киев: Тип. Р.К. Лубковского, 1910.
249. Оберучев K.M. Офицеры в Русской революции // Военно-исторический журнал. 1998. № 2. С. 88-94.
250. П.РежепоП.А. Офицерский вопрос. СПб.: Русская скоропечатня, 1909.
251. Романовы и армия. Петроград: Казак, 1917. 48 с.
252. Хочешь мира, победи мятежевойну! Творческое наследие Е.Э. Месснера. М: Военный университет, 2005. 692 с.
253. Ю.Червинка В.Я. Военная карьера у нас и за границей. Варшава: Офицерская жизнь, 1912. 98 с.
254. Монографические исследования
255. Абинякин P.M. Офицерский корпус Добровольческой армии: социальный состав, мировоззрение. 1917-1920 гг. Орел: Издатель А. Воробьев, 2005. 204 с.
256. АврехА.Я. Царизм накануне свержения. М.: Наука, 1989. -246 с.
257. Айрапетов O.P. Генералы, либералы и предприниматели: работа на фронт и революцию. 1907-1917. М.: Модест Колеров и «Три квадрата», 2003.-256 с.
258. Активные участники борьбы за власть Советов на Ставрополье. Ставрополь: Кн. изд., 1957. — 164 с.
259. Алексашенко А.П. Крах деникинщины. М.: МГУ, 1966. —292 с.
260. Антонов А.Е. Боевой восемнадцатый год. (Военные действия Красной Армии в 1918 начале 1919г.) М. : Воениздат, 1961. - 262 с.
261. Ахун М.И., Петров В.А. Большевики и армия в 1905-1917 гг. JL: Красная газета, 1929. 348 с.
262. Базанов С.Н. Борьба за власть в действующей российской армии (октябрь 1917 — февраль 1918 гг.). М.: Институт российской истории РАН, 2003.-306 с.
263. Белов Е.А. Барон Унгерн фон Штернберг: Биография. Идеология. Военные походы. 1920-1921 гг. М.: Аграф, 2003.-240 с.
264. Бескровный Л.Г. Русская армия и флот в XIX веке. Военно-экономический потенциал России. М.: Наука, 1973. 616 с.
265. Бескровный Л.Г. Армия и флот России в начале XX века: Очерки военного потенциала. М.: Наука, 1986. —238 с.
266. Богданов И.М. Грамотность и образование в дореволюционной России и в СССР. М.: Статистика, 1964. 195 с.1 в.Бордюгов Г.А., Ушаков А.И., Чураков В.Ю. Белое дело: Идеология, основы, режимы власти: Историографические очерки. М.: Русский мир, 1998.-320 с.
267. Борьба большевиков за армию в трех революциях. М.: Политиздат, 1969.-271 с.
268. Ъ.Буравченков A.A. В ногу с революцией: демократическое офицерство в Великой Октябрьской социалистической революции. Киев: Вища школа, 1988.- 141 с.
269. Бурджалов Э.Н. Вторая русская революция: Восстание в Петрограде. М.: Наука, 1967.-407 с.20 .Бурджалов Э.Н. Вторая русская революция: Москва. Фронт. Периферия. М.: Наука, 1971. 463 с.
270. Васин И. Армия и революция. М.: Московский рабочий, 1973. — 240 с.
271. И.Васюков B.C. Предыстория интервенции. Февраль 1917 март 1918. М.: Политиздат, 1968. - 296 с.
272. Венков A.B. Донское казачество в гражданской войне. 1918-1920. Ростов-на-Дону: Изд. Рост. Гос. ун-та, 1992. 122 с.
273. Владимирова В. Контрреволюция в 1917 г.: Корниловщина. М.: Красная газета, 1924.-224 с.
274. Волков Е.В. Под знаменем белого адмирала. Офицерский корпус вооруженных формирований A.B. Колчака в период Гражданской войны. Иркутск, 2005. 300 с.
275. Волков C.B. Русский офицерский корпус. М.: Воениздат, 1993. 368 с.
276. Волков C.B. Трагедия русского офицерства. М.: Центрполиграф, 2001. -508 с.
277. Гайда Ф.А. Либеральная оппозиция на путях к власти (1914—февраль 1917 г.). М.: РОССПЭН, 2003.-431 с.
278. Ганин A.B. Атаман А.И. Дутов. М.: ЗАО Центрполиграф, 2006. 623 с.
279. Гаркавенко Д.А. Партия, армия и флот в Февральской революции. Л.: Ленингр. высш. воен.-мор. инж. училище, 1972. 310 с.
280. ЪХ.Голдин В.И. Россия в Гражданской войне. Очерки новейшей историографии (вторая половина 1980-х-90-е годы). Архангельск: Боргес, 2000. 276 с.
281. Государственное образовательное учреждение высшего профессионального образования «Рязанский государственный университет имени С.А. Есенина»05201150595 На правах рукописи
282. Гребенкин Игорь Николаевич
283. Социально-политическая эволюция офицерского корпуса российской армии в 1914 1918 гг.
284. Специальность 07.00.02 — отечественная история Диссертацияна соискание ученой степени доктора исторических наук
285. Научный консультант: доктор исторических наук, профессор П.В. Акульшин1. Рязань 20111. ОГЛАВЛЕНИЕ1. Введение.4
286. Глава 1. Офицерский корпус и российское общество накануне Первой мировой войны.39
287. Социальный облик кадрового российского офицерства в предвоенный период.39
288. Офицерский корпус и политическая жизнь Россииначала XX века.67
289. Глава 2. Офицерство российской армии в годы Первой мировой войны: процессы социальной и политической трансформации.92
290. Офицерский корпус военного времени: кадровая основа и пополнение.92
291. Профессиональный облик и общественно-политические настроения офицерства.115
292. Высшее военное командование в политической жизни страны .151
293. Глава 3. Российское офицерство и Февральская революция.195
294. Свержение царизма: поведение и роль представителей офицерского корпуса.195
295. Реакция офицерского корпуса на политические перемены в стране и процессы демократизации армии.229
296. Офицерство в условиях разложения армии и роста антивоенных настроений.254
297. Глава 4. Офицерский корпус и борьба за власть весной осенью 1917 года.285
298. Попытки политической самоорганизации офицерства.285
299. Представители офицерства и кампания по созданию добровольческих формирований в армии.319
300. Антидемократическая оппозиция военных в поисках лидера.
301. Выступление генерала Л.Г. Корнилова.345 •
302. Глава 5. Социальная и политическая активность офицерства в период развития гражданского конфликта: октябрь 1917 — май 1918 гг.392
303. Формирование очагов военно-политического противостоянияреволюционному центру в конце 1917 начале 1918 гг.392
304. Роль офицерства в организации антисоветскогосопротивления.427
305. Офицерство в условиях слома старой армии и первых мероприятий Советской власти в области обороны.4571. Заключение.492
306. Список источников и литературы5021. ВВЕДЕНИЕ
307. Анализ обозначенных выше проблем отличается актуальностью для современной России, выстраивающей эффективную систему обороны и безопасности в условиях сложных трансформационных процессов в глобальном сообществе.
308. Объектом исследования является офицерский корпус российской армии как профессиональная группа и социальный слой в условиях социально-политического кризиса в России периода Первой мировой войны и революционных событий 1917 года.
309. В качестве предмета исследования избрана социально-политическая эволюция российского офицерства во время Первой мировой войны и в условиях разложения и слома старой армии в 1917 первой половине 1918 гг.
310. Степень научной разработки проблемы.
311. В изучении русского офицерского корпуса исторической наукой могут быть выделены два этапа: первый, соответствующий советскому периоду отечественной историографии, и второй, начавшийся в 1990-е гг.
312. Е.Ю. Сергеева и диссертационного исследования В.В. Черниловского .
313. Теоретико-методологическая основа исследования представлена системой методов и теоретических принципов исторической науки.
314. Важным компонентом источниковой базы исследования являются опубликованные документы.
315. Изучение и критический анализ представленного круга источников является основой для оригинальной интерпретации проблемы и позволяет решить поставленные задачи исследования.
316. Основные положения и выводы по теме диссертации были изложены в докладах и выступлениях на 37 международных, всероссийских и региональных научных и научно-практических конференциях, проходивших в 2004—2010 гг., в том числе в Первых (апрель 2004 г.) и
317. Структура диссертации. Настоящая работа состоит из введения, пяти глав, заключения и списка использованных источников и литературы.
318. Ахун М.И., Петров В.А. Большевики и армия в 1905-1917 гг. Л., 1929; Коган И. Карательные экспедиции 1905-1906 годов. М., 1925.
319. Мартынов Е.И. Царская армия в Февральском перевороте. Л., 1927.
320. Владимирова В. Контрреволюция в 1917 г.: Корниловщина. М., 1924; Мартынов Е.И. Корнилов (Попытка военного переворота). Л., 1927; Чаадаева О.Н. Корниловщина. M.-JL, 1930.
321. Какурин Н.Е. Как сражалась революция. Т. 1. М., 1990.
322. История Гражданской войны в СССР. Т. 1-2. М., 1938-1942.
323. Мавродин В.В. Брусилов. М., 1942; Он же. Брусилов. М., 1943.
324. Зайончковский A.M. Первая мировая война. СПб., 2000; Ростунов И.И. Русский фронт Первой мировой войны. М., 1976.
325. Аврех А.Я. Царизм накануне свержения. М., 1989; Флоринский М.Ф. Кризис государственного управления в России в годы Первой мировой войны: Совет министров в 1914-1917 гг. Л., 1988.
326. Яковлев H.H. 1 августа 1914. М., 1974.
327. Минц И.И. История Великого Октября. В 3-х т. М., 1977-1979.
328. Бурджалов Э.Н. Вторая русская революция: Восстание в Петрограде. М., 1967; Он же. Вторая русская революция: Москва. Фронт. Периферия. М., 1971.
329. Федюкин С.А. Советская власть и буржуазные специалисты. М., 1965; Он же. Великий Октябрь и интеллигенция. Из истории вовлечения старой интеллигенции в строительство социализма. М., 1972.
330. Некоторые итоги изучения проблемы «Октябрь и военная интеллигенция» // Интеллигенция и революция, XX век. М., 1985.
331. Кавтарадзе А.Г. Военные специалисты на службе Республики Советов 1917-1920 гг. М., 1988.
332. Поликарпов В.Д. Военная контрреволюция в России. 1905-1917 гг. М., 1990.
333. Данилов Ю.Н. Россия в Мировой войне: 1914-1915. Берлин, 1924; Керсновский A.A. История русской армии. Т. 3-4. М., 1994.
334. Чернавин В.В. К вопросу об офицерском составе старой русской армии к концу ее существования // Военно-исторический журнал. 1999. № 5-6.
335. Деникин А.И. Очерки русской смуты. Т. 1-2. М., 1991.
336. Головин H.H. Военные усилия России в мировой войне. Жуковский; М., 2001.
337. Рутыч H.H. Биографический справочник высших чинов Добровольческой армии и Вооруженных сил Юга России: Материалы к истории Белого движения. М., 2002; Он же. Белый фронт генерала Юденича: Биографии чинов Северо-Западной армии. М., 2002.
338. Катков Г.М. Дело Корнилова. M., 2002; Munck J.L. The Kornilov Revolt. A Critical Examination of Sources and Resaerch. Aarhus, 1987.
339. Kenez P. The First Year of the Volonteer Army: Civil War in South Russia, 1918. Berkley; Los Angeles; L., 1971; LuckettR. The White Generals: An Account of the White Movement and Civil War in Russia. L., 1971.
340. Волков C.B. Русский офицерский корпус. М., 1993; Он же. Трагедия русского офицерства. М., 2001.
341. Лейб-гвардии Семеновский полк: 1914-1924 гг. (элитарная социокультурная корпорация в условиях войны и революции): дис. . канд. ист. наук. Орел, 2006.
342. Шацилло К.Ф. От Портсмутского мира к Первой мировой войне. Генералы и политики. М., 2000; Айрапетов O.P. Генералы, либералы и предприниматели: работа на фронт и революцию. 1907-1917. М, 2003.
343. Чапкевич Е.И. Русская гвардия в Февральской революции // Вопросы истории. 2002. № 9; Чиняков М.К. Мятеж в Ля-Куртин // Там же. 2004. № 3.
344. Волков C.B. Белое движение в России: организационная структура (материалы для справочника). М., 2000; Волков Е.В., Егоров Н.Д., Купцов И.В. Белые генералы Восточного фронта Гражданской войны: Биографический справочник. М., 2003.
345. Минаков С.Т. За отворотом маршальской шинели. Орел, 1999; Он же. Военная элита 20-30-х годов. М., 2004.
346. Сенявская Е.С. Военно-историческая антропология — новая отрасль исторической науки // Отечественная история. 2002. № 4. С. 135-145.
347. Поршнева О.С. Крестьяне, рабочие и солдаты России накануне и в годы Первой мировой войны. М., 2004; Асташов А.Б. Русский крестьянин на фронтах Первой мировой войны // Отечественная история. 2003. № 2.
348. Ознобишин Д.В. О попытках Временного правительства России реорганизовать армию. Документы. // Исторический архив. 1961. № 4, Добровольческая кампания в русской армии 1917 г.: некоторые документы // Белая армия. Белое дело. № 9. Екатеринбург, 2002.
349. Архив русской революции. Изд. И.В. Гессена. Т. V. Берлин, 1922. - С. 345-357; Белое дело. Летопись белой борьбы. Т.1. Берлин, 1926. — С. 77-82.
350. Марков и марковцы. М., 2001; Каппель и каппелевцы. М., 2007; Дроздовский и дроздовцы. М., 2006; Барон Унгерн в документах и мемуарах. М., 2004.
351. Алексеева-Борель В.М. Аргентинский архив генерала М.В. Алексеева // Военно-исторический журнал. 1992. №9-12; 1993.№3, 7, 10; Куропаткин А.Н. Дневник генерала
352. Мстиславский С. Отрывки о пятом годе // Каторга и ссылка. 1928. №2(39); Он же. Из истории военного движения: (По личным воспоминаниям): «Офицерский» и «Боевой» союзы 1906-1908 гг. // Каторга и ссылка. 1929. № 6 (55).
353. Глава 1. Офицерский корпус и российское общество накануне Первоймировой войны
354. Социальный облик кадрового российского офицерства в предвоенный период