Чугуевцы при Екатерины II. – Премемория Чарторижских. – Действие в Польше. – Клевета на командира. – С.-Петербургский легион. – Его штат. – Офицерские чины. – 29 декабря 1770 г. – Жалование. – Пугачевский бунт. – Журнал кн. Потемкина. – Ордеры и рапорты. – Деятельность Чугуевцев в усмирении Пугачевского бунта. – Заметка Пушкина. – Рапорт кн. Потемкина. – Придворная казацкая команда. – Ордер Михельсону. – Поручик Иванов. – Конвой Императрицы. – штат придворной команды. – Отставки. – Представление Бибикова. – Поход в Польшу и Крым.
«Nous supplions sa Majeste Imperiale de preter au moins 800 si
Ce n’est 1000 cheveaux de bonnes troupes legeres et nommement,
s’il est possibl des cosaques Czong (o) uiens comme Les plus
braves, les plus disciplines. Nous les preferions aux houssards
don’t la discipline est beaucoup moins en recommandation en Pologne».
(«Из премемории Чарторижских, представленной графом
Кайзерлингом Императрице»).
Царствование Императрицы Екатерины II насколько было продолжительно, настолько же блестяще победами на поле брани, придворными праздниками и народными торжествами. Большая часть беспокоившего своими интригами нам и наших соседей, Царства Польского, была сто лет уже тому назад присоединена к России; покорен Крым, – Таврида, воспевая поэтами; – усмирен Пугачевский бунт; и везде как в победах, так и в пышных торжествах, неизменными участниками были Чугуевцы, о которых генерал-аншеф Бибиков, в своем представлении военной Коллегии,
«описывая изрядство и усердие к службе Чугуевскаго казацкаго полка офицеров, свидетельствуют отменную их храбрость и искусство оказанные во всех случаях с одержанием над неприятелем поверхности».
Но и кроме того, в царствование Великой Государыни Чугуевцы являются зерном, из которого постепенно создаются: собственный конвой Ее Величества, придворная Чугуевская казачья команда, лейб-гвардии гусарский, ныне Его Величества, полк, лейб-гвардии казачий полк, передовая стража Екатеринославских регулярных казаков, конвой победоносного Потемкина; наконец, образуются первый, второй и третий Чугуевские казачьи полки, один из коих носит название: «Чугуевского конвойного князя Потемкина-Таврического полка».
Переданная служба не остается без милостивого внимания императрицы, и Чугуевцы получают одна за другою Монаршие награды, прибавку к жалованью, пенсии и проч.
Таков в общих чертах рассматриваемый нами период в жизни Чугуевцев. Древний бард или кобзарь юга России нашел бы в вековой жизни Чугуевцев богатейший материал для своих песен, в которых он воспел бы мужество, удаль, выносливость и отвагу своих героев… Чугуевские казацкие песни, предания и сказания, к сожалению, еще не собраны и не переложены на музыку; равным образом почти совсем еще не разработан архивный материал, обнимающий жизнь Чугуевцев во веке Екатерины II.
Первые годы воцарения на престоле Императрицы посвящены были заботам о водворении порядка и спокойствия в гибнувшей от внутренних смут Польше.
4-го декабря 1763 г. наш русский посол в Варшаве, граф Кейзерлинг, реляциею за № 14 представил Екатерине премеморию Чарторижских от 2-го (12) декабря, в которой они, прося Ее Величество о войске для их охраны, говорили:
«Nous supplions S.M.I. de nous preter au moins 800 si ce n’est 1000 chcvaux de bonnes troupes legeres et nommement, s’il est possible des cosaques Czogniens comme les plus disciplines. Nous les preferions aux houssards dont la discipline est beaucoup moins en recommandation en Pologne».
Эта премемория возвращена была из дворца 19-го декабря того же 1763 г. со следующей пометой:
«Двести гусар и сто казаков уже в Смоленске на лицо и столько же в Киеве».
Видимо, Императрица дорожила Чугуевцами, стяжавшими себе такую лестную славу и за-границей. Отправить в поход просимое войско 24-го декабря 1763 г., Государыня удостоила графа Кейзерлинга и князя Репнина рескриптом, в котором, между прочим, значилось:
«Друзья наши вследствие врученного вам от них мемориала в желании своем для их охранения скоро удовольствованы были, не умедлили мы повелеть, дабы находящиеся при границах легкие до тысячи человек приведены были во всякую готовность к выступлению в походе по первому Вашему требованию, котораго командира их из достойных и исправных штаб-офицеров регулярного войска набранные единственно и ожидать имеют. Первая из шестисот чугуевских казаков состоящая партия в Чернигове в команде одного штаб-офицера, выбранного из той дивизии генерал-поручиком Тофелем, а другая под предводительством подполковника Кошкина неподалеку от Сомленска, при самой границе польской, против Оршани и состоит в сте Чугуевских же казаков, да в трехстах гусаров, кои в дополнение к первым определены; обоим командирам дано от нам точное повеление, чтобы они не описываясь никуда, прямо шли в поход в назначиваемыя им от вас места, сколь скоро пришлете вы к ним польских комиссаров, как для препровождения в пути, так особливо и для снабдения провиантом и фуражем».
Таким образом в 1764 г. Чугуевский полк выступил в Польшу, под начальством майора Харина, так как полковой командир, генерал-майор Булацель, по болезни должен был оставаться в Чугуеве.
Во время бывших в 1764 г. военных действий с неприятелем, при штурме местечка и крепости
«Станислава и взятии старосты Снятинскаго на Капитуляцию из офицеров Чугуевского полка, ранен в левую ногу Федор Козьмич Иванов, природной Чугуевец».
В 1756 г. полк назначен был в отряде полковника Дамновна и находился в сражениях против гетмана Браницкого, при Сольце и Березове, против генерала Радзевича, при Вильске и Николаеве и при взятии местечка Станиславова.
В 1768 г. в отряде полковника Древица, Чугуевцы участвовали во всех полевых сражениях: против маршалка Марчевского, региментора Матета; при местечке Орельке – против маршалка Бержинского; при Крестьянополе – маршалка Закржевскаго; при Клемене – маршалка Держановского; при Скоске – маршалка Черновкаго и при Кракове против маршалков Држебинскаго, Шенявскаго и Пуловскаго.
Тем временем остававшийся в Чугуеве во все время польского похода полковой командир Булацель, еще при Императрице Елизавете Петровне за отличную свою службу получивший бригадирский чин и жалованье, был недостойно оклеветан перед Екатериной II-й.
«26-й мая 1768 г. из Царскаго Села Ея Императорское Величество Екатерина II прислала Поруч. Щербинину записку с приказанием «под рукою» через надежного человека узнать о незаконном поведении командира Чугуевского полка Полковника Булацель, обвинявшегося: 1) что Илья Варламов Булацель, Чугуевского Казацкого полку Полковник, а ныне по приезде из Москвы объявивший себя Генерал-Майором в конце 1767 г., согласно доносу (кажется, из Чугуевской Воеводской Канцелярии присланным Белгородской губернии Канцелярии штатной роты поручиком Яковом Кичиным) – занимался тайным курением вина; 2) открыл особую канцелярию без соблюдения казенного интереса под управлением Губкина Феодора не по заслугам, где брал деньги за незаконных детей; 3) берет взятки за прием и отставку, чему полк обязан многим в нем разночинцам; сим делом руководил Пасмуров Иван, вахмистер, и 4) помимо взяточничества и хищения, еще отдавал деньги врост».
Разумеется, клевета эта не нашла себе подтверждения, и генерал-майор Булацель остался командиром полка, хотя и состоял больным. Между тем Чугуевцы под начальством майора Харина продолжали подвизаться в Польше. В 1770 г., по случаю смут и беспорядков в Великой Польше, генерал-поручик Веймарин послал туда отряды полковников Рене и Древица, которые 12 января и напали на мятежников при м. Добром. Не смотря на то, что поляков было впятеро больше, наши их совершенно уничтожили, положив на месте до 1500 человек и взяв 15 медных пушек и множество пленных, в том числе маршалков Шенявского, Малевского и др.
Быстрота и храбрость, с какою войска напали на мятежников, беспримерны. В сражении, между прочим, участвовало триста человек больных, добровольно явившихся из лазарета. Пока Чугуевцы усмиряли мятежников, на родине их из оставшихся команд и их семейств набирался комплект для С.-Петербургского легиона, командиром которого был назначен бригадир Кар. – Эта казацкая команда на месте же была снабжена всем необходимым, как-то: оружием, мундиром, амуницией и конским убором. На провиант, фураж и жалованье, считая с 1-го июля 1769 г., на два месяца ассигновано было 18.178 р. 84 ¼ коп. из комиссариатских сумм; одновременно был определен штат казацкой команды С.-Петербургского иностранного легиона, имевший в дальнейших судьбах Чугуевского полка довольно большое историческое значение.
Главная особенность этого штата состоит в том, что до учреждения легиона в Чугуевском казацком полку не было офицеров, а были одни только старшины, числом 14. В С.-Петербургском же легионе установлены были офицерские чины. Чтобы не обидеть храбрых удальцев Чугуевцев, пользовавшихся такою боевою славою не только в России, но и за ее пределами, и обагрявших теперь своею кровью поля польские в то время, как их товарищи, остававшиеся на родине вызваны в Петербург на почетную службу, – Военная Коллегия сочла справедливым войти к Императрице со следующим всеподданнейшим докладом:
«Вашему Императорскому Величеству благоугодно было Высочайшею конфирмацией, воспоследовавшею на поднесенном Военной Коллегии Сентября 2 дня 1769 года докладе всемилостивейшее пожаловать Санкт. Петербургскаго легиона казацкой команды офицерам чины во всем противу прочих полков, помянутая же команда к С.-Петербургскому легиону определена из казаков Чугуевских, остающихся за укомплектованием казацкого сего имени полка. А как Чугуевский казацкий полк не только в минувшую Прусскую войну, но и после того с самого начала введения в Польшу войск, будучи всегда в самом неправнейшем состоянии, отменную по службе Вашего Императорскаго Величества оказал и оказывает ревность: то Военная Коллегия должностью своею поставляет Вашему Императорскому Величеству, всеподданнейше представить, не соизволитель Всемилостивейшая Государыня! В награждение за ревностную сего полка службу Всевысочайше пожаловать старшин онаго, ныне в нем служащим, достойных и впредь определяемых, в сравнении противу казацкой Санктпетербургскаго легиона команды чинами армейских Офицеров и на оные панетны, и указать, чтоб кроме положенного в том полку Полковника, которому остаться на прежнем основании, вместо 14 человек Старшин, состояло в оном: 1 полковой Квартирмейстер, 1 полковой Адъютант, 5 Ротмистров, 2 поручика и 5 прапорщиков, в которые чины и определяться тогда из помянутых Старшин по своему старшинству и достоинству. Все сие подвергая на Высокомонаршее Вашего Императорскаго Величестве усмотрение, Коллегия всеподданнейше испрашивает Высочайшего указа».
На докладе этом 29 декабря 1770 г. последовала резолюция Государыни: «Быть по сему».
В Полн. Собр. Зак. Росс. Империи доклад этот вошел под заглавием: «О преимуществах Чугуевского Казацкого полка». Ясно из этого, что в то время в других казацких полках офицерские чины тогда не были еще введены.
Стало быть, Чугуевский полк был первым из казачьих полков, в которых введены офицерские чины; поэтому 29 декабря 1770 г., с этой стороны, представляется весьма знаменательным днем для Чугуевцев.
Три года спустя, генерал-аншеф Бибиков вошел в Военную Коллегию с другим представлением, в котором: свидетельствуя
«о ревности и похвальной службе Чугуевского Казацкого конного полка офицеров»,
ходатайствовал, чтобы эти офицеры за прежнюю их службу, проведенную в походах против неприятеля пожалованы были такими же окладами, какие присвоены были офицерам Санкт-Петербургского легиона казачей команды, при чем генерал-майору Булацелю особо испрашивался добавочный оклад жалованья, в количестве 552 руб. 51 коп. в год.
Государыня утвердила доклад Военной Коллегии по настоящему предмету, и 13 декабря 1773 г. на нем последовала резолюция: «Быть по сему».
Уведомление о новой Монаршей милости последовало из Военной Коллегии на имя генерал-майора Булацеля 20 декабря 1773 г., при чем командиру предписывалось объявить о том офицерам полка,
«с тем, дабы они, чувствуя сие Всемилостивейшее Ея Императорскаго Величества к ним милосердие всеусерднейше старались оное заслуживать как долг их и присяга требует».
Вскоре Чугуевскому казацкому полку довелось и на деле доказать, как он глубоко ценит дарованные милости. В 1774 г. из Великой Польши подполковник Харин с Чугуевским полком на почтовых и обывательских подводах был отправлен на Яик для усмирения Пугачева, а верховые лошади гнались табуном.
По прибытии на место полк разделился на части; в отряде полковника Бедряги, с Изюмскими гусарами, Чугуевцы первые надломили силы Емельки Пугачева; другие две роты Чугуевцев находились в отряде знаменитого подполковника Михельсона. 18 марта он двинулся к Уже и при деревне Чесноковке разбил десятитысячный отряд казака Чики, а при Зубкове рассеял главные силы мятежников и отнял 15 пушек со множеством запасов. Затем Чугуевцы участвовали во всех делах при Казани, Саратове, Черном Яре и др. вплоть до усмирения бунта. В «журналах Князя Потемкина», хранящихся в Моск. отд. архива Главн. Штаба, встретились следующие данные, относящиеся к действиям Чугуевцев по усмирении Пугачевского бунта.
«Ордер в Чугуевский казачий полк. Как все не регулярные войска по именному Ея Величества указу вверены в Главное командование мне, то вследствии сего имеет оной полк от ныне о состоянии своем ежемесячно равно и о всем как до службы так и до нужд своих касающихся рапорты присылать ко мне…
4 августа 1774 г.»
Ордером этим объясняется теперь, почему сведения о деятельности Чугуевцев в рассматриваемое время сосредоточены преимущественно в делах князя Потемкина.
Далее следуют подлинные материалы, приводимее здесь дословно.
«Сего сентября 10 дня указом из Государственной Военной Коллегии с прописанием именного Ея Императорскаго Величества указа знать дано, что Ее Величество в знак Монаршаго своего благоволения за оказанныя отличную храбрость и усердие к службе в поражении злодеев дерзнувших в буйстве своем на разрушение города Казани Всемилостивейшее жалует пенсиею нижеследующих чинов каждому по смерть по сто Рублев на год, а именно: Чугуевскаго казацкаго Майору Харину, Ротмистру Демьянову, Квартермистру Яковлеву, Прапорщику Иванову, Адъютанту Тарееву, повелев Высочайше Военной Коллегии производить им оныя из процентных денег соберающихся в ведомство Дворянскаго банка капитальной суммы принадлежащей до Военнаго Ордена Св. Великомученика и Победоносца Георгия»……
Высокоблагородному и Высокопочтенному Господину войска Донского Войсковому наказному Атаману Семену Никитичу Сулину и всему Войску Донскому
Тогож войска Походного Атамана Абросима Луковкина,
РАПОРТ
Вчерашняго числа на рассвете, я с господами Полковниками Лащилпным и Суколовым и Чугуевскаго казацкаго полку Поручиком Пасмуровым команд моей с Донскими и малой части Чугуевскими и Новопревскими казаками призвав Всевышняго Бога в помощь, толпу злодейскую всю, которая волочилась, в числе двух тысяч человек при называющем злодейском полковнике Каменском, который родом житель города Острогожска по реками Вороне и Ховруво и разным селам чинили не малое разорение, вешал Дворян и разного чина людей; Пензенскаго уезду Балагесирах разбил без всякаго с нашей стороны урону и более трех сот злодеев в смерть побито и в плен взято девяносто семь человек разнаго звания, а кто оные имен и каких званий прилагается при сем опись какого имени и звания а пленные за надлежащим конвоем при дорожной по способности посланы Новохоперской крепости Господину Бригадиру и Коменданту и коменданту Аршеневскому да сверх того отбито у злодеев шесть малых пушек из коих три чугунные, а три медные кои показаны злодеями взяты Пензенскаго уезда в селе Тящевки что помещика Масалова тож не малое число ружей прот. кои казакам розданы и один барабан, а бывший в той толпе злодейской Предводитель Полковник Каменской бросясь в предь Ревенич речку Балагду утопился, который сего числа в той речки из воды посланными от меня казаками по глуботе речки при волоксе вытащен и всеми обывателями признан; прочие же сволочи его злодеи бежали через ту речку, которая под самым жилом оной слободы, и многое число потонуло и другия по лесам разбежались, но и там казаками многие положены 13 сентября 1774 г.
Войсковаго Наказнаго Атамана Семена Сулина с полком Донским
РАПОРТ
Его Сиятельство второй армии Предводитель Г-н Генерал Аншеф и кавалер Князь Василий Михайлович Долгорукий от 21 минувшаго Августа присланным в полковую канцелярию ордером, дав знать, об отпущенных Его Сиятельством четырех Донских полках; Карпа Киреева, Михаила Грекова, Барабанщикова и Орлова предложить изволил, те полки в случае злодейскаго изменника и изверга Емельки Пугачева с толпою к Дону движения обратить против онаго но когда он в отдаленности то их распустить по домам, с таким однако распоряжением, чтобы при надобности тотчас собраны быть могли; как означенный злодей Емелька Пугачев с Богомерзкою его толпою войсками Ея Императорскаго Величества Августа 25 числа ниже Царицына над Волгою у Сальникова завода в прах разбить, многое число злодеев на месте побито, последние все живьем взяты, а сам злодей в самом малом числе без никакой рухляди и пушек выше чернаго яру перетащился за Волгу за которым отправлены с камандами Воуска Донскаго Полковники Алексей Иловайской, Карп Денисов и Григорий Поздеев из коих Иловайской и наслед его злодея напал при Царицынеж и Г-н Полковник Михельсон с деташаментом, с Чугуевским казачьим полком, да войска Донскаго с Полковником Василием Грековым за Волгу на истребление того злодея переправился, а злодейские его изверга партии в разных местах тоже в прах разбиты на конечноеж искоренение истребление всех тех злодейств находятся войска Ея Императорскаго Величества и все верховых, войска Донскаго, станиц казаки поголовно в походе, то в рассуждение сего и по неимению от злодея дальной опасности и дабы он казаки будучи долговременно в службе и до ныне да от ней нужбы и изнурения терпеть не могли и как из них многок онищали а другие остались об один конь да и тех от 18 Сентября посланными к предписанным Полковникам Кирееву, Грекову, Барабанщикову и Есаулу Орлову войсков приказами велено полков из казаков распределяя из введение Полковым Старшинам, в сходство Его Сиятельства реченнаго Г-на Генерал Аншефа и Кавалера Князя Василья Мизайловича Долгорукова ордера распустить по домам с таковым как Старшинам так и казакам наикрепчайшим подтверждением чтоб они на незапной случай состояли при Станицах своих о дву конь и в воинской исправности к походу в ежеминутной готовности и как скоро повеление получать того-ж бы часа Полковые Старшины и следовали со всеми им порученными казаками в назначенное место с кратчайшею поспешностью, а по роспуске и самим им ехать в дом, а потому-ж к походу состоять в таковой же готовности, о чем Вашему Высокопревосходительству и представляем, а о сем же и к Его Сиятельству Наказному Атаману Г-ну Генерал Аншефу и кавалеру Князю Василью Михайловичу Долгорукову отрапортованы.
Сентября 19 дня 1774 г.
А С. Пушкин в своей Истории Пугачевского бунта, очевидно, не пользовался этими сведениями, но за то под 22 марта 1774 г. у него встречается следующее:
«22 Марта 1774 г. Чугуевские Казаки участвовали во взятии крепости Татищевой, в которой засели 9000 человек мятежников».
Сведения дополняются формулярными списками Чугуевцев, из которых видно, что под Татищевскою крепостью, находящеюся в Оренбургской губ., был ранен картечью в правую ногу подполковник Чугуевского полка Степан Егорович Леслий.
Необходимо еще упомянуть, что, с подчинением князю Потемкину всех иррегулярных войск, при нем состоял постоянный конвой из Чугуевцев, как верных и испытанных уже в преданности казаков.
Что же касается до С.-Петербургского Легиона, при котором образована была Чугуевская казацкая команда, то легион этот к началу 1775 г. был распущен, как видно из помещаемого ниже рапорта князя Потемкина, отосланного им в Военную Коллегию 24-го Февраля 1775 г.:
«По превращении обоих легионов в четыре пехотные, один Драгунской и один гусарский полки в распределении излишних чинов в другия полки остаются затем две казацкия команды в рассуждении чего Государственной Военной коллегии сим представя покорно прошу из оных чугуевскую команду состоящую при С.-Петербургском легионе отправить в жилище из Чугуев, а находящуюся при Московском легионе из Волгскаго войска казацкой команде следовать в Москву и явится у меня, потом как Командующим С.-Петербургским легионом, во 2-ю Армию, так и в Главную Провиантскую канцелярию послать указы».
Но прежде чем Чугуевские казаки успели оставить С.-Петербург, решено было образовать из них «Придворную Казацкую команду».
30-го марта 1775 г. князь Потемкин писал в С.-Петербург Генерал-Поручику Романиусу:
«Пред выступлением состоящей при С.-Петербургском легионе Чугуевской казацкой команды, благоволите Ваше Превосходительство приказать Г-ну Полковнику и кавалеру Михельсону выбрать самому из всей команды лутчих видом, ростом и доброконных 60-ть человек казаков при одном офицере для отправления службы при Дворе Ея Императорскаго Величества, которых удовольствовав всем заслуженным препоручить для доставления в Москву в команду помянутаго Г-на Полковника на продовольствие же людей провиантом, а лошадей фуражем выдать ему из провиантской суммы потребное число в которых он по прибытии своем с полком и отчет дать имеет».
В тоже время 2-го апреля князь Потемкин писал следующий ордер.
«Ордер Кирасирскаго Военнаго Ордена полку Виц Полковнику Михельсону.
По получении сего имеете Вы следовать в Польшу ко вверенному Вам бывшему третьему кирасирскому полку и по прибытии Вашем туда принять сей полк от нынешняго командира Полковника Брунендаля на основании полковой Инструкции, а в каком состоянии Вы оный примете о том как к нему Сиятельству Командирующему Армиею Г-ну Генерал Фельдмаршалу, онаго полку Полковнику Графу Петру Александровичу Румянцеву так и ко мне рапортовать.
В бытность же Вашу там, по приложенному при сем к Г-ну Генерал Поручику Романиусу сообщению выбрать самим Вас для отправления при Дворе Ея Императорскаго Величества службы, из состоящей при С.-Петербургском легионе Чугуевской команды при одном Офицере шестьдесят человек Казаков самых лучших ростом, видом и доброконных и принять на продовольствие людей провиантом, а лошадей фуражем потребную сумму, взять их в свою команду которым и следовать в Москву при вверенном Вам полку».
Князь Потемкин, видимо, принимал все меры к тому, чтобы Придворная казацкая команда, составленная из отборных Чугуевских казаков, была сформирована в наилучшем виде. 3-го апреля князь послал в казацкую С.-Петербургского легиона команду ордер такого содержания:
«Г-н Виц Полковник и Кавалер Мизелсон имеет повеление выбрать из той команды для Двора Ея Императорскаго Величества самых лучших видом, ростом и доброконных казаков 60 человек при одном Обер Офицере; вследствие чего по прибытии его к той команде учиняя сей выбор и удовольствовав оную всем заслуженным и аттестатами отдать ее в точную команду, а на продовольствие во время пути людей провиантом, а лошадей фуражем отпущено будет ему от Г-на Генерал Поручика и Кавалера Романиуса потребная сумма».
Сам Потемкин выбрал и командира для Придворной Казацкой команды; выбор пал на поручика Чугуевского казачьего полка Иванова, который 11-го июня также получил ордер:
«По получении сего следовать Вам в Польшу по ведущему к Варшаве через Минск тракту, по которому идет Кирасирский Военаго Ордена полк и выбранныя для службы при Дворе из С.-Петербургскаго легиона казацкая команда, которую по приложенному при сем к Г-ну Виц Полковнику и кавалеру Михелсону ордеру, приняв в полное Ваше смотрение следовать с оною через Смоленск в Москву стараясь во время похода о сбережении людей и лошадей, а для того и делать равныя переходы по тридцати верст в сутки. На покупку провианта и фуража в тех местах где магазинов нет получите от Г-на Виц Полковника Михелсона провиантскую сумму. Сим подтверждая строжайше под неупустительным взысканием чтобы у обывателей как в Польше так и в России безнадежно не требовать и не малейших обид не чинить».
К этому ордеру приложен был и пропускной лист за подписью и печатью князя.
Но еще ранее того Потемкин об этом выборе рапортовал графу Панину:
«Чугуевскаго полку Поручик Федор Иванов оставлен мною при состоящей при Дворе Ея Императорскаго Величества казацкой команде, а как показанной полк состоит ныне в Предводительстве Вашего Сиятельства то сим почтеннейшее уведомляя прошу приказать считать его при оной команде».
Но наступил июнь месяц 1775 года; вторая неделя его была уже на исходе, а придворная казацкая команда не прибывала еще в первопрестольную столицу. В нетерпении князь 11-го июня писал Михельсону:
«Почитая нужным ускорить прибытием в Москву выбранной из СПБ легиона казацкой команды, отправил я Чугуевскаго казачьего полку Поручика Иванова, которому если та команда уже выбрана, то не оставте поручить оную ему отправить на перед с полным наставлением выдав ему на покупку провианта и фуража достаточную на путь сей сумму. Если же оная еще не выбрана, то по содержанию даннаго Вам от меня на сей случай предписания, отправте его немедленно в то место где показанная казацкая команда находится препоруча выбрать из оной предписанное число казаков лучших видом и ростом и доброконных и по учинении сего выбора идти прямою дорогою на Смоленск с возможным обережением людей и лошадей».
Наконец придворная казацкая команда прибыла в Москву. Для полевого корма 70 Чугуевским казацким лошадям Московской Губернской Канцелярии поручено было отвести по близости к селу Коломенскому для табуна луг и сдать его под расписку войска Донского полковнику Орлову. Провиант и фураж отпускаем был из Главного Кригс-Коммисариата под расписку прапорщика Андрея Черткова.
Вскоре по прибытии в Москву, Придворной команде пришлось принять участие в бывшем тогда в Москве торжестве по случаю Кучук-Кайнарджийского мира, заключенного с Оттоманскою Портой. В Москве команда эта, с выбранным из гусарских полков лейб-эскадроном, образовала Собственный конвой императрицы Екатерины II-ой. В сопровождении этого конвоя Императрица торжественно шествовала через всю Москву на Ходыкинское поле, где и устроено было народное гулянье.
В декабре того же 1775 г. конвой Ея Величества переведен был на постоянное квартирование в Петербург, где 7 мая 1776 г. был утвержден «штат Придворной Донской и Чугуевской казачьих команд».
Пока конвойные Чугуевцы устраивались в Петербурге при новых своих обязанностях, их собратья на Чугуев по усмирении Пугачевскаго бунта распущены были по квартирам. 17-го ноября 1775 г. командир полка Булацель получил от князя Потемкина следующий ордер:
«Указом Государственной Военной коллегии уведомлен я, что чугуевский казацкий конной полк во уважение долговременной онаго в походах бытности, велено по Высочайше конфирмованному расписанию о расположении Армии по квартирам отпустить в их жилище о чем Вашему Превосходительству во известие сим знать даю».
Некоторые из казацких офицеров подали прошения об отставке и получили ее с награждением чином. Так, ромистры: Иван Чутен, и Фирс Домрин, поручики: Федор Губкин, Ефим Харин, прапорщики: Иван Ветчинкин и Григорий Петровский
«по удостоинству от службы отставлены с награждением чинов»,
как уведомляла Булацеля Государственная Военная Коллегия.
Это едва ли не первый случай, когда офицеры Чугуевского казацкого полка получили отставку и при том с повышением чина.
Выше замечено было, что Петербургский легион предназначен был к следованию в Польшу из казацкой же Чугуевской команды образована была конвойная Ея Величества команда, остальные казаки должны были, как тогда предполагалось, вместе со всем легионом, следовать также в Польшу, для распределения по полкам. Тогда генерал-аншеф Бибиков вошел к Императрице с представлением, начинающимся словами:
«Всемилостивейшая Государыня! По составлении из обоих легионов четыре пехотных и одного Драгунскаго полков бывшия при них две казацкия команды каждая и числе 335-ти человек обращены в прежния их места. Снкт-Петербургскаго легиона в Чугуев, а от Московскаго в Вольское войско но как общество составляющее Чугуевский казацкий полк и помянутую легионную команду за исключением состоящих в действительной службе считая предоросльми состоит не более как 1400 душах, а потому и не в силах содержать оные всегда в комплекте, то для сохранения знаменитаго стройностью и прославленнаго победами во многих Прусских и минувшей войны походах Чугуевскаго казацкаго полку не соизволите ли Всемилостивейшая Государыня Высочайше указать обратить помянутую бывшую в С.-Петербургском легионе казачью команду на укомплектование того полку, которой и содержать от ныне подобно всем кавалерийским полкам в шести сотнях по всеподданнейше подносимому при сем штату, в котором полагается жалованье Штаб и Обер офицерам против полеваго Гусарскаго полку и Ундер офицерам и казакам с некоторою прибавкою из котораго последним содержат по прежнему все мундирные вещи и лошадей от себя, остающиеся ж за укомлектованием шести сотняго полку старых и неспособных людей от службы уволить в домы их».
Далее, в своем представлении Бибиков продолжает:
«А как помянутой полк Чугуевской чувствует крайней недостаток в земле, которая по учреждении онаго отведена так что Сенные покосы состоят за рекою Донцем расстоянием от Чугуева в 30-ти и 35-ти верстах да по речке Широгани и по логам от жилищ их в 15-ти и 20-ти так же и за рекою Донцем по Угору и Лиману от жилищ их в 13-ти и 15-ти верстах и что те сенокосы состоят на высоких и гористых местах, где весьма мало бывает травы, а пашенных земель также рыбных ловель, лесов и никаких угодей оному полку не отведено; по нынешнему ж состоянию того полку против прежняго времени, когда оной учрежден число людей превзошло уже в трое следовательно оной земли весьма для полку недостаточно, то не благоугодно ли Вашему Императорскому Величеству Высочайше указать, ко удовольствию Чугуевскаго полку сенными и пашенными землями из имеющейся в Чугуевском уезде по обе стороны города Чугуева намеряв однодворцам в силе межевой инструкции на состоящее в оном уезде число душ по их дачам, а помещикам по их крепостям. Затем достальную сколько найдется отвесть всю оному полку с его обществом к ныне владеемым им Сенным покосам, а леса и всякия угодьи в Чугуевской Округе состоящия иметь с однодворцами того города Чугуева вообще. Для всегдашняго же в нужных случаях исправления того полку не соблаговолите-ли Всемилостивейшая Государыня Высочайше указать во уважение онаго полку доказанной во всегдашнее время верно усердной и безпорочной Вашему Императорскому Величеству службы отдать состоящия в городе Чугуеве питейные сборы вечно без взноса в казну суммы, чем оной будучи довольным и чувствуя Вашего Императорскаго Величества Всевысочайшую монаршую милость, еще и вящую к службе ревность иметь будет. Всемилостивейшая Государыня Вашего Императорскаго Величества верно всеподданнейший раб».
Представление Бибикова Императрица удостоила всемилостивейшим утверждением.
Не долго, однако, продолжался мирный отдых Чугуевцев. В 1776 г. Чугуевский казачий полк снова выступал в Польшу, а, возвратясь оттуда, вскоре вышел в Крым. Здесь в Крыму полк участвовал во всех сражениях и в упорном Самирском сражении потерял большую часть людей пятой роты, стоявшей отдельно от полка.
В 1783 г., под командою полковника Богданова, выступили к Херсону, а оттуда на постоянные квартиры в Екатеринославскую губернию, для охранения казенных лесов.
В 1787 г. направились к Херсону и, находясь по левую сторону Буга, наблюдали за Очаковым, потеряв в это время от повальной болезни более ста человек.
В 1788 г. 11 февраля Чугуевские уланы с жителями окрестных селений, по предложению князя Потемкина, добровольно записались в казаки. Из них, Екатеринославского полка и Легионной команды образовался корпус передовой стражи Екатеринославских регулярных казаков, в составе 4 бригад.
В каждой из последних считались 5 сотен казацких и две калмыцких, а всего 3674 человека.
В этом же году, при осаде Очакова, кроме полка, при князе Потемкине состоял особый отряд охотничьих отставных казаков в 300 человек. Все они были одеты в одинаковые кафтаны и бород не брили, так как между ними находилось много раскольников.
При взятии гор. Очакова 6 декабря 1788 г. подполковник Павел Дмитриевич Иловайский ранен в левую руку выше локтя пулею, которою раздроблена кость на части.
Затем Чугуевцы состояли в запасном корпусе на р. Тилишне. В 1789 г. 25 июня корпус передовой стражи был упразднен и образованы 2 полка: 1-й Чугуевский конвойный князя Потемкина-Таврического и 2-й Чугуевский, с разделениями на 6 сотен, в составе 1247 человек в каждом.
В этом же году Чугуевцы особенно отличались при Кауманах, разбили турецкий корпус и находились при взятии крепостей: Паланки, Аккермана и Бендер.
В 1790 г. 11 сентября при взятии Измаила, казаки были спешены и на приступе потеряли более 100 человек.
В 1797 г. стояли в Молдавии, откуда с заключением мира возвратились в Чугуев.
В 1793 г. в обоих полках было по 8 сотен, в составе 5 штаб-офицеров, 24 унтер-офицеров, 48 капралов, 21 трубача и 1200 рядовых.
В 1795 г. выступили в Персию, где и находились до выхода наших войск.
Пользуясь послужными списками Чугуевцев, хранящимися в Архиве Главного Штаба, мы можем привести здесь не безынтересные сведения о подвигах Чугуевцев при взятии Измаила и вообще во время войны с Турками.
Еще в 1764 г. раненный в ногу при штурме крепости Станислава Федор Козьмин Иванов, 11 декабря 1790 г. на штурме при взятии Измаила взошел на вал в то самое время, когда крайность того требовала, овладел батареею с 5 пушками и 4 знаменами, за что награжден орденом Св. Великомученика и победоносца Георгия 4-й степени.
Поручик Степан Васильевич Раздорский был ранен при взятии Измаила.
Подполковник Лазарь Львович Сазанов, раненный уже в 1778 г. ноября 11 при сражении с турками на Кубани близ селений Пуцина и при местечке Берладе, был еще ранен при разбитии в Максиненях неприятельских войск, причем взял их предводителя Якуб-Агу и одного Биш-Пашу, одну пушку и два знамени. При взятии же Галаца при Путне взял берейтора; при Фокшанах и Рымнике отлично сражался, где и ранен, но продолжал участвовать в сражениях и в 1790 г. при взятии Измаила опять ранен.
Подполковник Федор Васильевич Дертин 21 июля 1789 г. участвовал при взятии Фокшан в баталии, в штурме ретраншамента, в завоевании неприятельского лагеря и пушек, где ранен в левую руку контузиею.
Секунд-майор Демьян Христофорович Попов 10 декабря 1790 г. на штурме крепости Измаила был в охотниках, где «поступая храбро» против неприятеля, ранен тяжело в голову саблею и кинжалом в четырех местах, и в левую ногу пулею, за что произведен из капитанов в секунд-майоры со старшинством со дня взятия Измаила.
Корнет Георгий Кириллович Гаджа 21 июля 1789 г. при Фокшанах ранен саблею в голову в двух местах; сентября 10 того же года при Рымнике ранен в правую ногу пулею и взял одно турецкое белое знамя.
Он же 11 декабря 1790 г., при взятии крепости и города Измаила ранен пулею в левый бок и с этою пулею 28 июня 1791 г. участвовал в сражении под Мачиным, где опять ранен в правую руку.
Но независимо от молодецких подвигов в Турции, Чугуевцы подвизались на поле брани и в Польском крае. Из послужных списков мы узнаем, что штабс-ротмистр Михаил Иванович Бутович 6 апреля 1794 г. во время Варшавской революции был легко ранен в живот пулею, а поручик Степан Прокофьевич Муравский 6 сентября 1794 г., в сражении при монастыре Купчицах и 8 сентября при Брест-Литовском, ранен картечью в исподнюю губу насквозь, при чем и три зуба вышибло.
Относительно перемен, происшедших в Чугуевском полку за последние годы царствования Императрицы Екатерины 2-й, мы можем в хронологическом порядке сообщить следующие сведения:
1791 г. Составлены были полки: «Козачий конвойный» из Чугуевских казаков и регулярный Малороссикйский из рекрут, введенных на укомплектование карабинерных и Гренадернскаго Малороссийских полков, который в 1793 г. вступил в поселение Чугуевского уезда и назван был 3 Чугуевским полком.
1793 г. Апреля 16 из оных сформированы три регулярных казачьих полка, наименованных 1, 2 и 3, из коих последний в 1796 г. декабря 22 упразднен, и бывшие в нес из Малороссии в их дома в Малороссию, а прочие также в их жилища отпущены, а штаб и обер-офицеры по желаниям в полки распределены.
Кратковременное царствование Императора Павла Петровича ознаменовано было для Чугуевцев одними только административными переменами, а именно:
В 1796 г. полки названы просто Чугуевский казачий регулярный (1-м и 2-м Чугуевскими регулярными). Шефом 1- эскадронов был генерал лейтенант Платов, которого в 1797 г. сменил генерал лейтенант Горич Иван Петрович; второго – генерал-майор Лесли Дмитрий Егорович (1797 июля 16), Генерал Майор Неклюдов (1798 г. октября 31).
В 1798 г. января 9 полки преобразованы каждый в 1- эскадронов и 2 батальона, и назывались по именам Шефов, 1-й генерал-майора Лесли, а потом Неклюдова, 2-й – генерал-лейтенанта Горича, а впоследствии, генерал-майора Синицына. В том же году обоим полками пожалованы знамена: 1-му – одно белое и 9 голубых с золотом, 2-му – такие же, но с серебром. Знамена эти находятся до настоящего времени в Чугуевском соборе.
Так как жители Чугуева, по числу душ, несли тяжелую воинскую повинность, то в 1800 г. 6 марта оба соединены в один чугуевский казачий генерал майора Синицына, а 27 сентября полковника Гладкова полк, 10 эскадронного состава; в 1801 г. марта 31 назван Чугуевским казачьим.
Следует упомянуть также, что в 1698 г. января 24 из Донской и Чугуевской конвойных команд и Донского казачьего эскадрона, находившихся в составе Лейб-Гусарского казачьего полка, сформирован особый Лейб-Гусарский казачий полк.
В царствование же Императора Павла Петровича решен был вопрос: быть или не быть Чугуеву уездным городом.
В сенатском архиве хранится Высочайше утвержденный доклад по этому предмету. По словам доклада, в топографическом отношении город Чугуев не имеет тех выгод, как Змиев. Высокое его, на крутой горе положение делает жителям получение воды трудным, леса строевого недостаточно, способностей для коммерции нет никаких, ярмарка собирается в год одна, но и на оную приезжают одни только уездные поселяне с хлебом и домашними рукодельями, домов, выстроенных по плану только 7, но и сии накрыты соломою. Сей город населен из переведенных с разных мест и наций казаков и калмыков, составляющих ныне казачий Чугуевский полк, у коих по привилегиям, подтвержденным правительствующим Сенатом в 1740 г., строжайше повелено на дворах постою никому не ставить, подвод не брать, хотя бы и за деньги, но во всем заимствоваться от других Чугуевских обывателей; а в 1793 г. по указу государственной военной коллегии, устроена в Чугуеве полковая канцелярия для расправы между казаками и укомплектования полков, над которою и наблюдение предоставлено господину генерал майору и кавалеру Платонову; сверх же сих жителей в городе состоит непринадлежащих людей войску только 134 души, из которых содержать полицию в порядке, предписанном законами, совсем не возможно, и потому и городу уездному быть Чугуеву не прилично».
Какую форму имели Чугуевцы в конце прошлого 18 века?
Некоторые сведения по этому вопросу мы нашли в хронике князя Долгорукова, составленной по Высочайшему повелению Императора Павла в 1799 г.
Единственный экземпляр этого весьма редкого в Москве издания мы нашли в Чертковской Библиотеке, но без картины, изображающей знамена и штандарты Российской Императорской Армии.
10 штандартов на манер казацких, из коих 9 голубые, а один белый с вышитым Турецким швом, золотым Солнцем и с красным по средине крестом; бахрома золотая.
Мундир; верхний кафтан черный, воротник и обшлага на манер гусарский обложены золотым галуном, а у рядовых желтою тесьмою, так же как и полы. Полукафтанье коротенькое красное, с черным воротником и обшлагами, с гусарскими пуговицами, снурками и цифровкою; шашки по образцу Лейб-казачьих; сапоги у офицеров желтые.
Второй Чугуевский Казачий полк имел весь прибор серебряный.
В таком составе и в таком виде Чугуевский регулярный казачий полк после блестящих подвигов на поле брани в знаменитое Екатерининское время – вступил в начало 19-го века.
Но не долго Чугуевцам пришлось носить старинное свое название «казаков»: в самом начале истекающего ныне 10 столетия Чугуевский казачий полк преобразован был в Чугуевский Уланский.