I.
Боевой генерал Николай Григорьевич Изюмов, начальник кавалерии всех округов Киевских и Подольских военных поселений, участник отечественной войны и других кампаний происходил из дворян Белорусско-Могилевской губернии. Он родился в 1779 году и восемнадцати лет от роду, в 1797 году, был зачислен рядовым в Чугуевский уланский полк, которым впоследствии командовал.
Проходя последовательно службу, Изюмов в 1803 году был произведен в корнеты и в этом чине получил боевое крещение в Турецкой кампании, 1806 г. в бою при д. Фламунде; в 1808 году был произведен в поручики и назначен шефским адъютантом, а черед два года за штурм болгарского города Базарджика был награжден золотым знаком. В кампании против турок в Валахии, Молдавии и Болгарии, Изюмов почти все время находился в передовых отрядах и участвовал в 26 крупных сражениях, не считая мелких авангардных стычек.
С не меньшим отличием действовал он в кампаниях 1812, 1813 и 1814 гг. 15-го сентября 1812 г. он участвует в бою близ д. Ставки, 3 и 4 ноября под г. Волковыском, при атаке генерала Сакена на саксонский корпус Ренье, с 1 января 1813 г. до заключения Рейхенбахского договора против Наполеона, в блокаде крепости Глогау (1 - 21 марта) в бою между м. Геренгевальдом и Вальтенгеймом (23 апреля) и кроме того во всех арьергардных стычках; в одной из них (2 мая) он получает тяжелую контузию, которая на месяц укладывает его в госпиталь. Едва оправившись, Изюмов возвращается в свой полк и 11-го августа, соединив свой эскадрон с дивизионом Лихтенштейнских гусар, разбивает под м. Бемишлейн сильную неприятельскую партию и берет в плен 25 человек. 3 сентября в лихой кавалерийской атаке при д. Петерсвальде Изюмов рассеивает пехотную неприятельскую колонну и на другой день повторяет с успехом при д. Шенвальде и Нолендорфе тот же маневр. За эти дел он награжден орденом Св. Анны 2 ст. В Лейпцигском сражении (4 октября 1813 г.), он с 3 эскадронами Чугуевских улан атакует несколько пехотных колонн неприятеля, и, остановив их, спасает два брошенных австрийцами орудия, а затем (6 октября), после нескольких стремительных атак на неприятельскую кавалерию, берет в плен много офицеров и солдат. 11 октября при м. Бутельштейне Изюмов, командуя Чугуевским уланским полком, опрокинул пять полков французских драгун и, преследуя их более 5 верст, взял в плен свыше 200 солдат и офицеров. 17 января 1814 года, он участвует при переправе через Рейн на французскую сторону и после столь трудного дела, на другой же день, удерживает в течение полусуток наступление неприятеля, подвергаясь все время пушечному огню и имея в своем распоряжении всего 4 эскадрона. За эти два дела он жалуется кавалером орд. Св. Владимира 4 ст. с бантом. Участвуя затем в боях: при Мерина-Сене (26-го января), при д. Рошели (28-го января), при г. Ножан-на-Сене (29 и 30-го января), при м. Мармоне (5-го февраля), при г. Берднард (15-го февраля), при д. Лиоберсель (19-го февраля), при г. Труа (20-го февраля), и в генеральном сражении при г. Арси (9-го марта), 13-го марта при Фершанпенуазе Изюмов, командуя полком, с успехом несколько раз атакует неприятельскую пехоту и кавалерию, преследует врага до наступления ночи и берет в плен до 300 человек и 3 орудия. За эти отличия он вторично награждается орденом Св. Владимира 4 ст.
При генеральной атаке Парижа, наблюдая за замком Венсен, Изюмов замечает, что из Парижа в Венсен двигается отряд неприятельских войск; он его атакует и несмотря на жестокий перекрестный огонь, под самыми стенами Парижа заклепывает 18 орудий, а 10 орудий со снарядами, 12 офицеров и много нижних чинов берет в плен (18 марта). На другой день, пройдя Париж, при преследовании остатков французского корпуса, по дороге к Фонтенебло, Изюмов был ранен пулей в ногу. За бои при Арси и под Парижем ему жалуется орден Св. Георгия 4 кл.
По заключении мира Изюмов в марте 1815 г. был на смотру при г. Вертю, а затем участвовал в обратном походе в Россию, куда вернулся в сентябре 1815 г.
В 1818 г., в чине подполковника, он назначается командиром Чугуевского уланского полка и в 1826 г. производится за отличие в полковники.
С 1826 по 1828 г. Изюмов участвует в Персидских кампаниях, завершившихся Туркменчайским миром, под начальством генерала Панкратьева, графа Паскевича-Эриванского, графа Сухтелена и генерала Розена 6-го.
В 1831 г. Изюмов принимает участие в усмирении мятежников в Царстве Польском и литовских губерниях, тем и заканчивается его многолетняя боевая деятельность.
Будучи произведен за отличия в генерал-майоры (6 декабря 1834 г.) Изюмов назначен командиром 1-й бригады 6-й легкой кавалерийской дивизии, а затем начальником округов военных поселений 2-й уланской дивизии (30 сентября 1835 г.).
В 1840 г. он Высочайше командирован для производства следствия о злоупотреблениях в округах военных поселений Киевской и Подольской губерний, в сентябре 1844 г. назначается начальником 5-ти округов военных поселений в тех же губерниях и в декабре 1844 г. производится за отличие в генерал-лейтенанты. В 1845 г. Изюмов награжден орденом Св. Анны 1 ст. и в 1847 г. Св. Владимира 2 ст.
Умер Е.Г. Изюмов в преклонном возрасте, 70 лет от роду, не оставив после себя наследников.
В своей записке «О действиях Чугуевского уланского полка в 1812 г.» Н.Г. Изюмов описывает шестимесячный поход своего полка из Малой Валахии на Слоним и Белосток в Варшаву под начальством генерала Булатова. Так как полку пришлось проходить по местам, отдаленным от неприятеля, то в записке описывается почти исключительно трудное движение полка, без обоза, при ноябрьской стуже и дождях. Изюмов вспоминает о прибытии в Варшаву, как вступление в обетованную землю.
__________
Записки
похода Чугуевского уланского полка в 1812 году.
По заключении с турками мира, Чугуевский уланский полк поступил в отряд, состоящий под командою генерал-майора Булатова в Малой Валахии. По полученному повелению в июне месяце 1812 г. полк выступил оттоль 12-го числа и следовал на Слатину, Челонешти, Бухарест, Урзычени, Бузео, до гор. Фокшан, имея обыкновенные роздыхи; но от Фокшан, все войска, состоявшие в отряде, следовали по правому берегу реки Серета, форсированным маршем, со всею воинскою предосторожностью, в одной общей колонне.
Неизвестно, какие причины заставили генерал-майора Булатова не позволять кавалерии отделяться от пехоты. Кажется, со стороны Австрии, не предвиделось опасности; и хотя мы проходили не далеко от границы Трансильвании, но по достоверным сведениям, войск там не было. Между тем через утомительны марш, кавалерия много потерпела; тащась вместе с пехотой и беспрерывно останавливаясь, не было времени выкормить лошадей; приходили поздно и выступали до рассвета; только в городе Романе, где переправа через Серет, имели мы дневку и то потому, что за проливными дождями отстали обозы. Вследствие такого распоряжения в кавалерии и артиллерии лошади совершенно изнурились, между людьми оказалось много больных и слабых так что по прибытии к крепости Хотину, принуждены были отправить весь вагенбург и лазареты в Могилев на Днестре; а войска, переправясь через Днестр у Хотина, пошли к Каменец-Подольску. Отряд генерал-майора Булатова шел столь поспешно, что опередил графа Палена, стоявшего со своими войсками около Берлата. Зато у него кавалерия был сохранена и в полном числе, а у нас кроме изнурения лошадей, за отделением больных, осталось только по 9-ти рядов во взводе. Это было весьма не выгодно, готовясь к великой отечественной войне.
При гор. Каменец-Подольском простояли мы несколько дней, пока все отряды войск стянулись. В это время главнокомандующий армиею - Адмирал Чичагов - приезжал в наш отряд, изъявлять генералу Булатову благодарность за быстрое прибытие к сборному месту и поручил ему на другой день выступить, следуя вдоль границ Галиции к стороне Кобрина, где должны были соединиться с армиею генерала Тормасова. После нескольких переходов встретили мы 15-го сентября, в лесу, не доходя деревни Ставки, неприятеля, с которым и завязалась перестрелка, продолжавшаяся до вечера - и кончившаяся его отступлением.
Вся армия соединилась 16-го сентября. Мы прошли Кобрин и переправились через Мухавец, при селении Булкове, обратились к Брест-Литовскому.
Полученное известие о занятии Наполеоном Москвы посеяло в войске уныние. Подробностей о действиях главной армии нам не было известно; многие считали все уже потерянным, но большая часть с верою в Бога надеялась восторжествовать над общим врагом.
Неприятель ретировался и наша армия, пославши казачьи полки для наблюдения его, остановилась. Главная квартира заняла Брест-Литовск, а отряд генерала Булатова, переправясь через Буг и пробыв два дня в окрестностях Тересполя, расположился по селениям к стороне Влодавы, где простояли около двух недель, посылая разъезды к реке Цне.
Главнокомандующий адмирал Чичагов с большею частью своей армии отправился к Березине, оставив генерала барона Остен-Сакена в Брест-Литовском, в корпус которого поступил и наш отряд.
С отбытием главнокомандующего неприятельские войска, под начальством князя Шварценберга, перейдя на левый берег Буга, заняли местечко Бялу. Генерал Булатов послал ротмистра Изюмова в с партиею разведать о неприятеле, приказав между тем отряду своему соединиться и быть в готовности. Только что ротмистр отправился, как узнал от посланных разъездов, что отряд войск, под командою генерала Эссена 3-го, идет на неприятеля. Немедленно донес он о том генералу Булатову, а сам пошел далее к стороне Медзержыи; но с прибытием на одну высоту местечка Бялы, услыша пушечные выстрелы и удостоверившись, что генерал Эссен вступил в дело, послал о том с донесением к своему генералу. Ротмистр Изюмов с партиею своею, будучи отделен от места сражения топкою и болотистою речкою, имел всю удобность наблюдать за неприятелем, который сперва не решался вывести из местечка свой резерв в дело; но после двухчасового боя опрокинулся всеми силами на генерала Эссена. Как-бы кстати в это время генералу Булатову принять участие в сражении, но вместо того, чтобы поспешить к бою, находясь уже на походе, он вдруг непонятно по какой причине, остановил свой отряд и дал знать партии возвратиться к нему. Битва кипела, день клонился к вечеру и генерал Эссен, хотя с отличною храбростью отражал все неприятельские нападения, но теснимый превосходными силами, потеряв одно орудие, принужден отступить. С прибытием ротмистра Изюмова, привезшего о том известие, генерал Булатов приказал своим войскам поспешно идти назад к Тересполю. Неприятель, удовольствовавшись своим успехом, возвратился в местечко Бялу и в ту же ночь выступил и потянулся к Немирову гораздо покойнее, нежели ожидал.
Корпусный командир, генерал барон Остен-Сакен, известясь, что князь Шварценберг, оставил генерала Ренье с саксонскими войсками в Волковыске, а сам с австрийцами занял Слоним, вознамерился воспользоваться этим разделением и, собрав корпус свой, двинулся к Волковыску, чтобы нечаянным нападением ежели не разбить, то отбросить далее саксонские войска. В ночь с 2-го на 3-е число ноября мы находились в пяти верстах от города, как вдруг прискакавшие 4-го Украинского полка несколько казаков объявили, что на полк их, посланный для наблюдения Слонимской дороги, неожиданно напала неприятельская кавалерия и весь рассеяла. Тот же час корпусу велено было поспешать атаковать Волковыск. Пользуясь темнотою ночи, мы напали врасплох на неприятеля; говорят, что генерал Ренье едва успел выскочить из занимаемого им дома; однако же последствия этой экспедиции не имели того, как предполагали, успеха: с рассветом мы увидели саксонские войска выстроенными и занимающими крепкую позицию, которую и удержали за собой, отразив все наши нападения. 4-е число прошло в перестрелке и разных маневрах без особенной выгоды, а с наступлением ночи мы снялись с своей позиции и пошли по направлению к Беловежской пуще.
Двум эскадронам Чугуевских улан назначено было идти в арьергарде и подбирать всех отсталых. Это поручение было самое трудное из всего похода; мы шли всю ночь и на другой день увидели, что и неприятельский авангард следует за нами; много было хлопот выгонять пехотных солдат из деревень: по счастью неприятель слабо нас преследовал. К вечеру остановились у местечка Свислочь и Чугуевские эскадроны, бывшие в арьергарде, присоединились к полку. До рассвета войска наши поднялись; но приближаясь к Беловежской пуще, встретили австрийцев, спешивших от Слонима, чтобы отрезать единственный нам путь. Пехота наша успела однако же занять теснины и мост через речку Наревку. Чугуевские карабинеры отбили нападение венгерских гусар и, дождавшись присоединения последнего казачьего полка, вошли вместе в пущу и укрылись от неприятеля под защитою пехоты. Утомленные лошади требовали отдыха и мы, пройдя верст 15-ть, остановились их кормить лесной травой: другого корма негде было достать. После четырехчасового отдыха, когда приблизилась к нам пехота, мы пошли к местечку Беловеж, где и пробыли до рассвета другого дня. Пасмурная погода превратилась в дождливую и разгрязнила дорог через лес. С большим трудом тащились обозы, артиллерию едва везли истощенные лошади, а под батарейные орудия роты полковника Поля употреблены были лошади Смоленского драгунского полка. Пройдя пущу, мы встретили за местечком Шерешовым лучшую дорогу. В ночь 12-го числа ноября подул северный ветер и дождь превратился в снег, а к утру сильный мороз заковал грязь и движение войск сделалось свободнее. Часа за два до рассвета, поднялись с места ночлега; резкий и холодный ветер пронизывал до костей; платье, намокшее в дождливые дни, сделалось как лубок; верхом ехать было слишком холодно и люди, по переменкам, бежали пешком. Шеф Смоленского драгунского полка, генерал-майор Гампер, состарившийся на службе, едва не заплатил за встречу с зимой своей жизнью: он так перезяб, что почти говорить не мог. По счастью скоро встретилась жидовская, с топившейся печкою, корчма. С трудом сняли его с лошади и ввели в избу, где успели отогреть; но с приближением находившихся в арьергарде казаков надо было поспешнее удалиться и мы, посадя почтеннейшего старца на лошадь, догнали на рысях колонну. Три дня мы не были обеспокоиваемы неприятелем; но подойдя к реке Мухавцу, показались его войска, однако же мы успели перейти реку и уничтожить мост. Весь день продолжалась с обеих сторон пушечная пальба; ночь проведена довольно покойно и со стороны неприятеля не было тревоги, но с рассветом возобновилась артиллерийская перестрелка, продолжавшаяся более половины дня. Выждав, пока главные наши войска отошли на значительное расстояние к стороне Кобрина, велено и нам следовать за ними, предоставя неприятелю устраивать переправу. Отойдя верст шесть, встретили несколько повозок с бочками, это была винная порция, которую возили за отрядом генерала Булатова, но неизвестно по какому расчету не отпускали нижним чинам, а теперь принуждены были бросить и, чтобы не досталось неприятелю, велено разбить бочки. Пехотные солдаты, как рой к ульям, кинулись набирать в манерки; но разрубили обручи, вино полилось и с прибытием нашего арьергарда заставили солдат удалиться. Они отходя роптали, для чего им прежде не отпускали порции и кажется имели на то полную справедливость. Город Кобрин прошли мы ночью, по дороге к местечку Ратно и остановились на ночлег. С рассветом узнали, что неприятель далее не преследует; отряд наш, отойдя два перехода, встретил свой обоз и заводных лошадей, отправленных сюда еще прежде от Брест-Литовска. Эта встреча была для нас праздником, потому что бывшие с нами белье и обувь, слишком обносились и мы здесь могли переменить их свежими. Кто не был в подобных обстоятельствах, тот не может судить о том удовольствии, которое мы чувствовали, когда после продолжительной бивачной жизни под дождем и снегом, в грязи и на сильном холоде, могли в теплой избе умыться и переодеться. Дней десять простояли в окрестностях Ратно; здесь пронесся слух, что Наполеон оставил Москву и войско его бежит по дороге к Смоленску, сильно преследуемое большою армиею под личною командою фельдмаршала Кутузова. Восторг наш был неизъясним: мы обнимали друг-друга и поздравляли взаимно с столь счастливым событием; но боялись еще увлекаться радостью, не имея достоверных о том сведений.
Шеф Чугуевского уланского полка, генерал-майор Лисаневич, получил предписание с Чугуевским уланским и с первым Калмыцким полками, отправиться для поисков за неприятелем к Пинску и от толь к Слониму. Отделившись от отряда, мы пошли прямейшею зимнею дорогою к Пинску, от толь на Логишин и далее по направлению Огинского канала. 10-го декабря, пройдя местечко Полонки, встретили неприятельскую партию, которая только что завидела нас, бросилась бежать. Калмыки погнались за нею, несколько человек изрубили и одного тяжело раненного поляка привели к генералу. От этого пленного узнали, что князь Шварценберг со всеми войсками поспешно ретируется к Белостоку, куда и мы взяли свое направление. По дороге набрали много пленных, большею частью австрийцев. Белосток нашли очищенным уже от неприятеля, и за сутки пред нами были там Российские войска из корпуса генерала Милорадовича. Мы обратились к Бельску и остановились в окрестностях Граева. Здесь генерал Лисаневич поручил повеление присоединиться к корпусу генерала Милорадовича. 24-го декабря перешли реку Буг и расположились около Соколова, ожидая дальнейших распоряжений. В первый раз, в декабре месяце, досталось ночевать в квартирах и бедные лошади наши получили хороший корм под защитою от непогоды. После шестидневного отдыха выступили к Варшаве и новый 1813 год встретили с неизъяснимою радостью в пределах Варшавского герцогства, торжествуя ниспосланную Небом на врагов России победу.
Генерал Николай Изюмов