Старшинство полка – с 19 февраля 1824 г.
Полковой праздник – 11 июля, в день св. блаженной княгини Ольги.
В Гродненском гусарском – брюнеты с небольшими бородками. У гродненских гусар были караковые кони (у трубачей – без отметин): в 1-м эскадроне – чисто караковые; во 2-м – караковые белоногие; в 3-м – караковые со звездочкой; в 4-м – те, которые не подходили в других эскадронах; в 5-м – светло-караковые; в 6-м – караковые белоногие со звездочкой и отметиной.
В русской военной истории, однако, первый – не лейб-гвардии Гродненский гусарский полк, а Гусарский Гродненский полк армейской кавалерии, в нем служил и прославил в веках имя полка самый знаменитый гродненский гусар.
«…оттоман, галл, германец и швед зрели его мужество…»
Это строка из эпитафии, начертанной на камне, что установлен на том месте, где в войну 1812 г. пал первый русский генерал, шеф гродненских гусар, кавалер множества орденов, один из выдающихся героев Отечественной войны Яков Петрович Кульнев.
Он был человек во всех отношениях необыкновенный: высокого роста (186 см, для 1812 г. и для гусара – весьма рослый!) с физической силой Геркулеса и в то же время худощавый, внешности свирепой, оттого что весь зарос кущами седых кудрей, и с необыкновенно доброй улыбкой.
Я. П. Кульнев
Беден и легендарно добр! В те времена, когда офицеры гвардии проживали в сорок, в сто раз больше того жалованья, которое получали, для него и эти малые деньги были неприкосновенны: он отсылал их домой, матушке. Кульнев шил свой гусарский ментик из казенного солдатского сукна и кормился из эскадронного котла.
Он отличился при Бендерах, где его, юного поручика, заметил Потемкин. Служа у Суворова, он в кавалерийской атаке решил участь сражения под Брест-Литовском. Турки, как, впрочем, и другие его противники, знали Кульнева в лицо. Он всегда сходился грудь на грудь с врагом, был первым в наступлении, а отступал последним. Бедность и скромность не позволяли ему блистать в свете, а был он человек обаятельный, любил петь, сочинял стихи, остроумно шутил. Правда, таким он становился только на войне, вблизи опасности.
Время было неспокойное. Наполеон прибирал к рукам Европу. Прямая опасность нависла над русскими северными границами. Кульнев, в ту пору полковник шеф гродненских гусар, во главе сформированного им кавалерийского корпуса трижды прошел Финляндию насквозь. Была зима, кавалеристы пробивались сквозь вьюги, сугробы и лесные завалы.
Именно здесь закладывались основы той партизанской тактики, которую потом успешно будет применять русская кавалерия, начиная от Давыдова и кончая Доватором в Великой Отечественной войне. Безудержная личная храбрость Якова Петровича Кульнева соединялась в нем с истинно рыцарским великодушием. Кульнев «рубил в куски» тех, кто наносил обиду мирным жителям или пленным. Красота души генерала-рыцаря вызывала такое восхищение, что из Стокгольма был отправлен поразительный приказ: шведским солдатам запрещалось стрелять в Кульнева!
На нас рука его несла Беду, и смерть, и ужас боя, Но честь его и нам мила, Как честь родного нам героя.
Это финские стихи, финские дети учили их в школе. Уважение к Якову Петровичу было столь велико, что оно стало сильнее вечной ненависти финнов к царским поработителям.
Он – гусар в каждом своем поступке, в каждом штрихе биографии, гусар до мозга костей! Он мог после долгого похода внезапно ворваться в город, гремя саблей, обрывая сосульки с бакенбард, ввалиться на бал, выпить шампанского из туфельки первой красавицы города и снова ускакать в метель. Когда кавалерия Кульнева вошла в город Або, жители встречали его как триумфатора.
Однако Русско-шведскую войну нужно было скорей кончать – Наполеон стоял у ворот России. Был задуман и осуществлен замечательный маневр: по льду Балтийского моря Русская армия пошла на Стокгольм. Впереди – казаки и гусары, а впереди гусар – Кульнев! Тогда и был заключен Фридрихсгамский мир, который позволил русским освободить для борьбы с Бонапартом армию, занятую в Финляндии. Русско-шведская война закончилась грандиозным банкетом, который шведы дали своим победителям. С тех пор, с 1809 г., завершилось 106-летнее военное противоборство России и Швеции. Русские и шведские войска больше никогда не противостояли друг другу на полях сражений.
Кульнев не стал богат, но стал знаменит. Именно поэтому он счел себя вправе предложить руку и сердце знатной даме, в которую был давно и трепетно влюблен. Предложение было принято, но с одним условием – навсегда оставить армию… Для Якова Петровича это условие было невыполнимым.
24 июня 1812 г. войска Наполеона перешли Неман. Началась Отечественная война. «Маленький» император повел свои легионы на Смоленск, а на Петербург двинулась армия маршала Удино. Ему противостоял Витгенштейн, в корпусе которого состоял Кульнев со своими гродненцами. Куда девалась гусарская галантность и веселость генерала. Он был мрачен: еще бы, он дрался в тех самых местах, где прошло его детство. Его полк отступал последним, время от времени обрушивая на французов удары чудовищной ярости. В одном из боев был взят в плен любимец Наполеона генерал Сен-Жени. Первый французский генерал, попавший в плен.
У селения Клястицы, где сорок лет назад на постоялом дворе родила его матушка, Кульнев набросился на французов. Кульнев рубил их в пух и прах! Пленных брали сотнями. Но генерал увлекся. Отряд, как о стену, ударился о главные силы французов… А помощь была далеко, слишком оторвался Кульнев от армии Витгенштейна.
– Гусары! Время жить кончилось, – сказал Кульнев, – пришло время умирать…
Силы были неравны. Русские отходили. Яков Петрович шел последним, пешком, словно оттягивал расставание с родиной. Шел и следил, чтобы ни один русский раненый не остался на поле боя. «Он был убит ядром», – сообщают биографы. Но это слишком короткое и слишком прозаическое сообщение.
Кульнев жил как герой и умер как герой. Он прикрывал отход своих солдат, стрелял из брошенной мортиры, когда ядром ему оторвало обе ноги. Яков Петрович не потерял сознания, он сорвал с себя все ордена и отдал их Нарышкину. Последним движением он завернулся в шинель рядового.
– Пусть французы не ведают, что ими сам Кульнев убит!
Штаб-офицеры лейб-гвардии Гродненского и лейб-гвардии Гусарского полков в гусарских шапках. 1868 г.
Кульнев – первый русский генерал от кавалерии, отдавший свою жизнь за Отечество в войне 1812 г. Его смерть Наполеон считал большой удачей для себя. Но он ошибся, считая, что с Кульневым кончилась героическая история русских гусар.
Денис Давыдов, которому великанская сабля Кульнева доходила как раз до кончика носа, умножил славу своего предшественника.
С полком же произошли удивительные метаморфозы. Армейский гусарский Гродненский был переименован в Клястицкий, а Гродненским стал полк лейб-гвардейский.
В г. Седлеце (территория современной Польши) из поляков, служивших в полках 1-м, 2-м и 3-м гусарских и Литовской уланской дивизий, с 19 февраля 1824 г. начал формироваться лейб-гвардии Гродненский гусарский полк. Полк отличился в Русско-польской войне 1830–1831 гг., за что 6 декабря 1831 г. ему дарованы права и преимущества Старой гвардии.
23 октября 1910 г. переименован в лейб-гвардии Гродненский гусарский Императрицы Германской и Королевы Прусской Августы-Виктории полк.
Перед Первой мировой войной полк дислоцировался в Варшаве.
В связи с началом войны с Германией 26 июля 1914 г. переименован в лейб-гвардии Гродненский гусарский полк.
29 июня 1915 г. переименован в лейб-гвардии Гродненский гусарский Его Императорского Высочества великого князя Павла Александровича полк.
В связи с Февральской революцией 4 марта 1917 г. переименован в лейб-гвардии Гродненский гусарский полк.
4 марта 1918 г. приказом № 236 Московского областного комиссариата по военным делам расформирован.
Участник Среднеазиатских завоеваний Российской империи и Русско-турецкой войны 1877–1878 гг., освободитель Болгарии. В историю вошел с прозванием Белый генерал (тур. Ак-Паша), что всегда ассоциируется в первую очередь именно с ним, и не только потому, что в сражениях он участвовал в белом мундире и на белом коне. Болгарский народ считал его национальным героем.
Н. Дмитриев-Оренбургский. Генерал М. Д. Скобелев на коне
Родился 17 сентября 1843 г. в Петропавловской крепости, будучи внуком ее тогдашнего коменданта Ивана Никитича Скобелева. Иван Никитич происходил из однодворцев Симбирской губернии – потомков мещерских казаков.
Сперва воспитывался гувернером немцем, с которым у мальчика отношения не сложились. Потом он был отправлен в Париж в пансионат к французу Дезидерию Жирарде. Со временем Жирарде стал близким другом Скобелева, последовал за ним в Россию и был при нем даже во время военных действий. В дальнейшем Михаил Скобелев продолжил образование в России. В 1858–1860 гг. Скобелев готовился к поступлению в Санкт-Петербургский университет. Он успешно сдает экзамены, но, к сожалению, Университет был временно закрыт из-за студенческих беспорядков.
22 ноября 1861 г. Михаил Скобелев поступает на военную службу в Кавалергардский полк. После сдачи экзамена Михаил Скобелев 8 сентября 1862 г. был произведен в портупей-юнкера, а 31 марта 1863 г. – в корнеты. В феврале 1864 г. сопровождает в качестве ординарца генерал-адъютанта графа Баранова, командированного в Варшаву для обнародования Манифеста об освобождении крестьян и о наделении их землей. Скобелев просит о переводе его в лейб-гвардейский Гродненский гусарский полк, который проводил военные действия против польских мятежников, и 19 марта 1864 г. был переведен. Еще до этого Михаил Скобелев провел отпуск в качестве добровольца в одном из полков, преследовавших отряд Шпака.
С 31 марта Скобелев в отряде подполковника Занкисова участвует в подавлении восстания. За уничтожение отряда Шемиота в Радковицком лесу Скобелев награжден орденом Св. Анны IV степени «За храбрость». В 1864 г. отправляется в отпуск за границу посмотреть театр военных действий датчан против немцев.
30 августа 1864 г. Скобелев произведен в поручики.
Осенью 1866 г. поступает в Николаевскую академию Генерального штаба. По окончании курса Академии в 1868 г. Скобелев становится 13-м из 26 офицеров, причисленных к Генеральному штабу. У Скобелева были неблестящие успехи по военной статистике и съемке, особенно по геодезии, но это исправлялось тем, что по предметам военного искусства Скобелев был вторым, а по военной истории – первым во всем выпуске, а также был в числе первых по иностранным (знал 8 языков, особенно хорошо говорил по-французски) и русскому языку, по политической истории и многим другим предметам.
Михаил Дмитриевич Скобелев произведен в штабс-ротмистры и в ноябре 1868 г. назначен в Туркестанский округ. На место службы, в Ташкент, Скобелев прибыл в начале 1869 г. и сначала состоял в Штабе округа. Михаил Скобелев изучал местные способы ведения боя, также производил разведки и участвовал в мелких делах на бухарской границе, причем выказал личную храбрость.
В конце 1870 г. Михаил командирован в распоряжение главнокомандующего Кавказской армией, а в марте 1871 г. отправлен в Красноводский отряд, в котором командовал кавалерией. Скобелев получил важное задание: он с отрядом должен был произвести разведку путей на Хиву. Произвел разведку пути к колодцу Сарыкамыш, причем прошел по сложной дороге, при недостатке воды и палящей жаре, от Муллакари до Узункую, 437 км (410 верст) в 9 дней и обратно, до Кум-Себшен, 134 км (126 верст) в 16,5 часов, со средней скоростью 48 км (45 верст) в день; при нем находилось только три казака и три туркмена.
Скобелев представил подробное описание маршрута и отходящих от колодцев дорогах. Однако Скобелев самовольно просмотрел план предстоящей операции против Хивы, за что уволен в 11-месячный отпуск летом 1871 г. с отчислением его в полк. Однако в апреле 1872 г. снова причислен к Главному штабу «для письменных занятий». Участвовал в подготовке полевой поездки офицеров Штаба и Петербургского военного округа в Ковенскую и Курляндскую губернии, а затем сам принял в ней участие, после чего 5 июня переведен в Генеральный штаб капитаном с назначением старшим адъютантом Штаба 22-й пехотной дивизии, в Новгород, а уже 30 августа 1872 г. назначен в подполковники с назначением штаб-офицером для поручений при Штабе Московского военного округа. В Москве пробыл недолго и вскоре был прикомандирован к 74-му пехотному Ставропольскому полку для командования батальоном. Требования службы там он выполнял исправно. С подчиненными и начальством Скобелев установил хорошие отношения.
Весной 1873 г. Скобелев принимает участие в Хивинском походе в качестве офицера Генерального штаба при Мангишлакском отряде полковника Ломакина. Хива была целью для российских отрядов, выдвигавшихся с разных точек: Туркестанского, Красноводского, Мангишлакского и Оренбургского отрядов. Путь Мангишлакского отряда хоть и не был самым длинным, но все же сопряжен с трудностями, которые увеличивались вследствие нехватки верблюдов (всего 1500 верблюдов на 2140 человек) и воды (до полведра на человека). В эшелоне Скобелева пришлось навьючить всех строевых лошадей, так как верблюды не могли поднять все, что предполагалось на них везти. Вышли 16 апреля. Скобелев, как и другие офицеры, шел пешком.
При прохождении отрезка от озера Кауды до колодца Сенек (70 верст) на половине пути кончилась вода. 18 апреля достигли колодца. Скобелев показал себя в трудной ситуации умелым командиром и организатором и при выступлении 20 апреля из Биш-акты уже командовал передовым эшелоном (2, позже 3 роты, 25–30 казаков, 2 орудия и команда саперов). Скобелев поддерживал в своем эшелоне идеальный порядок и в то же время заботился о нуждах солдат. Войска прошли 200 верст (210 км) от Бишакты до Ильтедже довольно легко и прибыли в Ительдже к 30 апреля.
Скобелев все время проводил разведки с целью обезопасить проход войска, продвигаясь с конным отрядом перед войском для защиты колодцев. Так, 5 мая возле колодца Итыбая Скобелев с отрядом из 10 всадников встретил караван перешедших на сторону Хивы казахов. Скобелев, несмотря на численный перевес противника, бросился в бой, в котором получил семь ран пиками и шашками и до 20 мая не мог сидеть на коне.
По выбытии Скобелева из строя Мангишлакский и Оренбургский отряды соединились в Кунграде и под руководством генерал-майора Н. А. Веревкина продолжили движение к Хиве (250 верст) по весьма пересеченной местности, перерезанной множеством каналов, заросшей камышами и кустами, покрытой пашнями, заборами и садами. Хивинцы численностью 6000 человек пытались остановить российский отряд у Ходжейли, Мангыта и других населенных пунктов, но безуспешно.
Скобелев возвратился в строй и 21 мая с двумя сотнями и ракетной командой двинулся к горе Кобетау и вдоль арыка Карауз для разорения и уничтожения туркменских аулов, дабы наказать туркменов за враждебные действия против русских; поручение это он исполнил в точности.
22 мая, с тремя ротами и двумя орудиями, он прикрывал колесный обоз, причем отбил целый ряд атак неприятеля, а с 24 мая, когда русские войска стояли у Чинакчика (8 верст от Хивы), хивинцы атаковали верблюжий обоз. Скобелев быстро сообразил в чем дело и двинулся с двумя сотнями скрыто, садами, в тыл хивинцам, наткнулся на большой отряд в 1000 человек, опрокинул их на подошедшую конницу, атаковал затем хивинскую пехоту, обратил ее в бегство и возвратил отбитых неприятелем 400 верблюдов.
28 мая главные силы генерала Н. А. Веревкина произвели рекогносцировку городской стены и овладели неприятельским завалом и трехорудийной батареей, причем, ввиду раны Н. А. Веревкина, командование операцией перешло к полковнику Саранчову. Вечером явилась из Хивы депутация для переговоров о капитуляции. Ее направили к генералу К. П. Кауфману.
29 мая генерал К. П. Кауфман вступил в Хиву с южной стороны. Однако из-за господствовавшего в городе безвластия северная часть города не знала о капитуляции и не открыла ворота, что вызвало штурм северной части стены. Михаил Скобелев с двумя ротами штурмовал Шахабатские ворота, первым пробрался внутрь крепости и хотя был атакован неприятелем, но удержал за собой ворота и вал. Штурм был прекращен по приказу генерала К. П. Кауфмана, который в это время мирно вступал в город с противоположной стороны.
Хива покорилась. Цель похода была достигнута, несмотря на то, что один из отрядов, Красноводский, до Хивы так и не дошел. Для выяснения причины случившегося Скобелев вызвался выполнить разведку не пройденного полковником Маркозовым участка пути Змукшир – Ортакаю (340 верст). Задача была сопряжена с большим риском. Скобелев взял с собой 5 всадников (в том числе 3 туркмена) и выступил из Змукшира 4 августа. В колодце Даудурь воды не оказалось. Когда до Ортакую оставалось еще 15–25 миль, Скобелев утром 7 августа возле колодца Нефес-кули наткнулся на туркмен и с трудом спасся. Пробиться не было возможности, а потому Михаил Скобелев 11 августа вернулся к исходному пункту, пройдя более 600 верст (640 км) за 7 дней, а затем представил генералу Кауфману надлежащее донесение. За эту разведку Скобелева наградили орденом Св. Георгия IV степени (30 августа 1873 г.).
Зимой 1873/74 г. Скобелев находился в отпуске и провел его большей частью в Южной Франции. Но там он узнал о междоусобной войне в Испании, пробрался в расположение карлистов и стал очевидцем нескольких сражений.
22 февраля Михаил Дмитриевич Скобелев произведен в полковники, 17 апреля назначен флигель-адъютантом с зачислением в свиту Его Императорского Величества.
17 сентября 1874 г. Скобелев командирован в Пермскую губернию для участия во введении в действие приказа о воинской повинности.
В апреле 1875 г. Скобелев вернулся в Ташкент и был назначен начальником военной части российского посольства, отправляемого в Кашгар. Он должен был оценить во всех отношениях военное значение Кашгара. Посольство это направилось в Кашгар через Коканд, правитель которого Худояр-хан находился под русским влиянием. Однако своей жестокостью и корыстолюбием он вызвал против себя восстание и был низложен в июле 1875 г., после чего бежал в русские пределы, в город Ходжент. За ним двинулось и русское посольство, прикрываемое Скобелевым с 22 казаками. Благодаря его твердости и осторожности эта команда, не пуская в ход оружия, без потерь довела хана до Ходжента.
В Коканде вскоре восторжествовали повстанцы, руководимые талантливым вождем кипчаков Абдуррахманом-автобачи; на ханский престол был возведен сын Худояра Насреддин; был провозглашен газават; в начале августа кокандские войска вторглись в русские пределы, осадили Ходжент. Скобелев был послан с двумя сотнями для очищения окрестностей Ташкента от неприятельских шаек. 18 августа к Ходженту подошли главные силы генерала Кауфмана (16 рот, 8 сотен при 20 орудиях); Скобелев назначен начальником конницы.
Между тем кокандцы сосредоточили у Махрама до 50 000 человек при 40 орудиях. При движении генерала Кауфмана к Махраму между Сырдарьей и отрогами Алайского хребта неприятельские конные массы угрожали атакой, но после выстрелов русских батарей рассыпались и исчезали в ближайших ущельях. 22 августа войска генерала Кауфмана взяли Махрам. Скобелев с конницей стремительно атаковал многочисленные неприятельские скопища пеших и конных, обратил в бегство и преследовал более чем на 10 верст, своевременно пользуясь поддержкой ракетной батареи, сам при этом был легко ранен в ногу. В этом сражении Михаил Дмитриевич показал себя блестящим кавалерийским начальником, а русские войска одержали убедительную победу.
Заняв 29 августа Коканд, русские войска двинулись к Маргелану; Абдуррахман бежал. Для преследования его был отряжен Скобелев с шестью сотнями, ракетною батареей и 2 ротами, посаженными на арбы. Скобелев следовал за Абдуррахманом неотступно и уничтожил его отряд, сам Абдуррахман, однако, бежал.
Между тем был заключен с Насреддином договор, по которому Россия приобрела территорию к северу от Сырдарьи, образовавшую Наманганский отдел.
Однако кипчакское и киргизское население Ханства не хотело признать себя побежденным и готовилось к возобновлению борьбы. Абдуррахман низложил Насреддина и возвел на ханский престол Пулат-хана (Болот-хан), одного из лидеров борьбы за независимость Кокандского государства. Центром движения был Андижан.
Генерал-майор Троцкий с пятью с половиной ротами, тремя с половиной сотнями, 6 орудиями и 4 ракетными станками двинулся из Намангана и взял Андижан штурмом 1 октября, причем Скобелев провел блестящую атаку. Возвращаясь в Наманган, отряд также встретил неприятеля. При этом Скобелев в ночь на 5 октября с двумя сотнями и батальоном произвел стремительное нападение на лагерь кипчаков.
18 октября за боевые отличия Скобелев был произведен в генерал-майоры. В этом же месяце он был оставлен в Наманганском отделе в качестве начальника с 3 батальонами, 5,5 сотнями и 12 орудиями. Ему было приказано «действовать стратегически оборонительно», т. е. не выходя за пределы владений Российской империи. Но обстоятельства вынудили его действовать иначе. Подрывные элементы постоянно проникали в район; в Наманганском отделе завязалась почти непрерывная малая война: вспыхнули восстания в Тюря-кургане, затем в Намангане. Скобелев постоянно пресекал попытки кокандцев перейти границу. Так, он разбил 23 октября отряд Батыр-тюря у Тюря-кургана, затем поспешил на подмогу к гарнизону Намангана, а 12 ноября разбил у Балыкчей до 20 000 неприятелей.
При таких условиях наступательные предприятия кокандцев не могли быть прекращены. Чувствовалась необходимость положить этому конец. Генерал Кауфман находил силы Скобелева недостаточными для удержания хотя бы большей части ханства и предписал Скобелеву совершить зимою движение к Ике-су-арасы, части ханства по правому берегу Дарьи (до течения Нарына), и ограничиться погромом кочевавших там кипчаков и кыргызов.
Скобелев выступил из Намангана 25 декабря с 2800 человек при 12 орудиях и ракетной батареей и обозом из 528 арб. Отряд Скобелева вступил в Ике-су-арасы 26 декабря и в 8 дней прошел по этой части ханства по разным направлениям, обозначая свой путь уничтожением кишлаков. Кипчаки уклонялись от боя. Достойного сопротивления в Ике-су-арасы не оказали. Сопротивляться мог только Андижан, где Абдуррахман собрал до 37 000 человек. Скобелев 1 января перешел на левый берег Карадарьи и двинулся к Андижану, 4 и 6 января произвел основательные рекогносцировки окраин города и 8 января овладел Андижаном после штурма. 10 января сопротивление андижанцев прекратилось; Абдуррахман сбежал к Ассаке, а Пулат-хан – в Маргелан. 18 января Скобелев двинулся к Ассаке и разбил наголову Абдуррахмана, который скитался еще несколько дней и, наконец, сдался 26 января.
19 февраля Кокандское ханство было полностью завоевано Российской империей, и была образована Ферганская область, а 2 марта Скобелева назначили военным губернатором этой области и командующим войсками. 32-летний генерал-майор Скобелев за этот поход награжден орденом Св. Владимира III степени с мечами и орденом Св. Георгия III степени, а также золотой шпагой с бриллиантами с надписью «За храбрость».
Став главой Ферганской области, Скобелев нашел общий язык с покоренными племенами. Сарты хорошо отнеслись к приходу русских, но все же оружие у них отобрали. Воинственные кипчаки, раз покоренные, держали слово и не восставали. Скобелев обращался с ними «твердо, но с сердцем». Помимо умиротворения киргизов экспедиция в горы имела также и научные цели. Скобелев с отрядом прошел до границ Каратегина, где оставил гарнизон, и почти всюду к нему являлись старшины с изъявлением покорности.
В качестве начальника области Скобелев особенно боролся против казнокрадства, это создало ему множество врагов. В Санкт-Петербург посыпались доносы на него с тяжкими обвинениями. Обвинения остались не подтвержденными, однако 17 марта 1877 г. Скобелев был отстранен от должности военного губернатора Ферганской области. Российское общество тогда относилось недоверчиво и даже недружелюбно к тем, кто выдвинулся в боях и походах против «халатников». Кроме того, многие все еще воспринимали его тем не оперившимся гусарским ротмистром, каким он был в юности.
В 1877 г. Скобелев отправился в действующую армию, чтобы принять личное участие в Русско-турецкой войне. Первое время Скобелев лишь состоял при Главной квартире и участвовал в мелких операциях на добровольных началах. Затем его назначили лишь начальником Штаба Сводной казачьей дивизии, которою командовал его отец – Дмитрий Иванович Скобелев.
14–15 июня Скобелев участвовал в переправе отряда генерала Драгомирова через Дунай у Зимницы. Приняв начальство над четырьмя ротами 4-й стрелковой бригады, он ударил во фланг туркам, чем вынудил их к отступлению, о чем в реляции начальника отряда сказано: «Не могу не засвидетельствовать о великой помощи, оказанной мне Свиты Е. В. генерал-майором Скобелевым… и о том благотворном влиянии, которое он оказал на молодежь своим блистательным, неизменно-ясным спокойствием». За эту переправу он был награжден орденом Св. Станислава I степени с мечами.
После переправы Скобелев участвовал: 25 июня в разведке и занятии города Белы; 3 июля в отражении нападения турок на Сельви и 7 июля с войсками Габровского отряда в занятии Шипкинского перевала. 16 июля с тремя казачьими полками и батареей, он провел разведку Ловчи; выяснил, что она занята 6 таборами с 6 орудиями, и посчитал необходимым взять Ловчу ранее второго штурма Плевны, но уже было решено иначе. Бой у Плевны был проигран. Разрозненные атаки колонн генералов Вельяминова и князя Шаховского, общим начальником которых считался генерал барон Криденер, окончились отступлением. Скобелев с войсками охранял левый фланг русских войск, показал, на что способна кавалерия в умелых руках и держался против превосходящих сил противника столько, сколько это было нужно для прикрытия отступления основных войск.
После плевненских неудач 22 августа 1877 г. (ст. ст.) одержана блестящая победа: при взятии Ловчи Скобелев опять показал свои таланты в командовании доверенными ему силами, за что 1 сентября Скобелев произведен в генерал-лейтенанты. В конце августа решено произвести третий штурм Плевненского укрепления, для чего выделили 107 батальонов (в том числе 42 румынских) и 90 эскадронов и сотен (в том числе 36 румынских), или 82 000 штыков и 11 000 сабель при 444 орудиях (в том числе 188 румынских). Генерал Золотов определял силы турок в 80 000 человек при 120 орудиях.
Артподготовка началась с 26 августа и закончилась 30 августа с началом штурма. Войска правого фланга, румынская пехота и 6 русских батальонов штурмовали Гравицкий редут № 1 на наименее важном левом фланге турок. Войска правого фланга потеряли 3500 человек, и решено было прекратить наступление в этом районе, несмотря на то что оставалось еще 24 свежих румынских батальона. Центр русских войск произвел шесть атак, и эти атаки отбили с потерями в 4500 человек. После чего с началом сумерек решено было прекратить бой. Левый фланг под командованием Скобелева с поддержкой князя Имеретинского с 16 батальонами овладел двумя редутами противника, при этом батальоны сильно расстроились. Развивать успех было нечем. Оставалось укрепиться и удерживать редуты до прибытия подкрепления. Однако подкрепления послано не было, кроме одного полка, посланного по инициативе одного частного начальника, но и тот прибыл поздно. Скобелев, располагал 1/5 всех русских и румынских сил, притянул на себя более 2/3 всех сил Османа-паши. 31 августа Осман-паша видя, что основные силы русских и румын бездействуют, атаковал Скобелева с обоих флангов и подверг расстрелу. Скобелев потерял 6000 человек и отбил 4 атаки турок, затем в полном порядке отступил. Третий штурм Плевны окончился неудачей для союзных войск. Причины коренились в неправильной организации управления войсками.
Во время осады Плевны Скобелев стоял во главе Плевно-Ловчинского отряда, контролировавшего IV участок осадного кольца. Он был против осады, о чем спорил с Тотлебеном, так как она сильно затормозила бы продвижение войск. Между тем Скобелев был занят приведением в порядок 16-й пехотной дивизии, потерявшей до половины личного состава.
28 ноября Осман-паша сделал попытку прорваться из окружения. Последовавшее за этим сражение окончилось сдачей армии Османа. Скобелев принимал самое активное участие в этом сражении с 3-й гвардейской и 16-й пехотной дивизией.
После падения Плевны Главнокомандующий решил перейти через Балканы и двинуться к Царьграду. Скобелев был направлен под командование к генералу Радецкому, который с 45 000 стоял против Весселя-паши с 35 000. Генерал Радецкий оставил на Шипкинской позиции против фронта турок 15,5 батальона, и направил правую колонну Скобелева (15 батальонов, 7 дружин, 17 эскадронов и сотен и 14 орудий) и левую колонну князя Святополк-Мирского (25 батальонов, 1 дружина, 4 сотни и 24 орудия) в обход главных сил Весселя-паши, находившихся в укрепленных лагерях близь деревень Шипки и Шейнова. 28-го числа все три части отряда генерала Радецкого с разных сторон атаковали неприятеля и вынудили армию Весселя-паши к капитуляции (30 000 человек при 103 орудиях); сдачу Весселя-паши лично принял Скобелев.
После перехода через Балканы Скобелев был назначен начальником авангарда армии (32 батальона и 25 эскадронов сотен с артиллерией и 1 батальоном саперов) и двинулся через Адрианополь к окрестностям Константинополя. По прекращению военных действий, 1 мая, он был назначен начальником «левого отряда» армии, а затем находился в составе армии при ее расположении в Турции и при постепенном очищении территории самой Турции и вновь созданной Россией Болгарии.
Скобелев явился на балканский театр военных действий очень молодым и полуопальным генералом, но он показал выдающиеся образцы военного искусства и заботу о подчиненных, проявил себя хорошим военным администратором.
Скобелев после войны стал очень знаменит.
6 января 1878 г. пожалован золотой шпагой с бриллиантами с надписью «За переход через Балканы», но отношение к нему начальства оставалось неблагоприятным. В письме одному родственнику 7 августа 1878 г. он писал: «Чем более проходит времени, тем более растет во мне сознание моей невиновности перед государем, а потому чувство глубокой скорби не может меня покинуть… только обязанности верноподданного и солдата могли заставить меня временно примириться с невыносимой тяжестью моего положения с марта 1877 года. Я имел несчастье потерять доверие, мне это было высказано, и это отнимает у меня всякую силу с пользой для дела продолжать службу. Не откажи поэтому… своим советом и содействием для отчисления меня от должности с зачислением… по запасным войскам».
Но постепенно горизонт перед ним проясняется, и обвинения с него сняли. 30 августа 1878 г. Скобелев назначен генерал-адъютантом к императору России, что говорит о возвращении к нему доверия.
После войны Михаил Дмитриевич занялся подготовкой и обучением вверенных ему войск в суворовском духе. 4 февраля 1879 г. утвержден в должности командира корпуса, в котором выполнял различные поручения в России и за границей и сильно сближается со славянофилами.
В январе 1880 г. Скобелев назначается командующим военной экспедиции против текинцев. Скобелев составил план, который утвержден и должен быть признан образцовым. Его цель – нанести решительный удар по туркменам-текинцам, населявшим Ахалтекинский оазис. Со своей стороны, узнав о походе, текинцы решили переселиться в крепость Денгиль-Тепе (Геок-Тепе) и ограничиться отчаянной защитой только этого пункта.
В крепости Денгиль-Тепе было 45 000 человек, из них защитников 20 000–25 000; они имели 5000 ружей, множество пистолетов, 1 орудие и 2 зембурека. Текинцы производили вылазки, преимущественно ночью, и наносили немалый урон, захватив даже однажды знамя и 2 орудия.
Скобелев сам сделал вылазку, прошел весь путь, проверил все колодцы, дороги и после этого вернулся назад к своим войскам. Затем начался штурм.
Штурм крепости был произведен 12 января 1881 г. В 11 часов 20 минут дня произведен взрыв мины. Восточная стена упала и образовала доступный обвал. Пыль еще не улеглась, когда колонна Куропаткина поднялась в атаку. Подполковнику Гайдарову удалось овладеть западной стеной. Войска теснили неприятеля, который, однако, оказывал отчаянное сопротивление. После долгого боя текинцы бросились в бегство через северные проходы, за исключением части, которая осталась в крепости и, сражаясь, погибла. Скобелев преследовал отступающего врага на протяжении 15 верст. Русские потери за всю осаду со штурмом составили 1104 человека, во время штурма было потеряно 398 человек (в том числе 34 офицера). Внутри крепости были взяты: до 5 тысяч женщин и детей, 500 персиян рабов и добыча, оцененная в 6 млн рублей.
Вскоре после взятия Геок-Тепе были высланы Скобелевым отряды под начальством полковника Куропаткина; один из них занял Асхабад, а другой прошел более чем на 100 верст на север, обезоруживая население, возвращая его в оазисы и распространяя воззвание с целью скорейшего умиротворения края. И вскоре в Закаспийских владениях Российской империи установилось мирное положение.
Ахалтекинская экспедиция 1880–1881 гг. представляет собой первоклассный образец военного искусства. Центр тяжести операции находился в сфере военно-административных вопросов. Скобелев показал, на что способны русские войска. В итоге в 1885 г. в состав Российской империи добровольно вошли Мервский и Пендинский оазисы Туркмении с городом Мервом и крепостью Кушка. 14 января Скобелев произведен в генералы от инфантерии, а 19 января награжден орденом Св. Георгия II степени, 27 апреля выехал из Красноводска в Минск. Там он продолжил заниматься подготовкой войск.
Временами Скобелев ездил в свои имения, главным образом в село Спасское Рязанской губернии. К крестьянам он относился хорошо. В это время здоровье Скобелева ухудшилось. Во время ахалтекинской экспедиции его постиг страшный удар: его мать, Ольгу Николаевну Скобелеву, убил человек, которого он хорошо знал по Балканской войне. Затем последовал другой удар: погиб император Александр II в результате террористического акта. Скобелев не был счастлив в личной жизни. Он был женат на княжне Марии Николаевне Гагариной. Супруги вскоре разошлись, а затем и развелись.
Получив месячный отпуск 22 июня (4 июля) 1882 г., М. Д. Скобелев выехал из Минска, где стоял штаб 4-го корпуса, в Москву. Его сопровождали несколько штабных офицеров и командир одного из полков барон Розен. По обыкновению Михаил Дмитриевич остановился в гостинице «Дюссо», намереваясь 25 июня (7 июля) выехать в Спасское, чтобы пробыть там «до больших маневров». По приезде в Москву Скобелев встретился с князем Д. Д. Оболенским, по словам которого, генерал был не в духе, не отвечал на вопросы, а если и отвечал, то как-то отрывисто. По всему видно, что он чем-то встревожен. 24 июня Скобелев пришел к И. С. Аксакову, принес связку каких-то документов и попросил сохранить их, сказав: «Боюсь, что у меня их украдут. С некоторых пор я стал подозрительным».
На другой день состоялся обед, устроенный бароном Розеном в честь получения очередной награды. После обеда вечером М. Д. Скобелев отправился в гостиницу «Англия», которая находилась на углу Столешникова переулка и Петровки. Здесь жили девицы легкого поведения, в том числе и Шарлотта Альтенроз (по другим сведениям, ее звали Элеонора, Ванда, Роза). Эта кокотка неизвестной национальности, приехавшая вроде бы из Австро-Венгрии и говорившая по-немецки, занимала в нижнем этаже роскошный номер и была известна всей кутящей Москве.
Поздно ночью Шарлотта прибежала к дворнику и сказала, что у нее в номере скоропостижно умер офицер. В покойном сразу опознали Скобелева. Прибывшая полиция ликвидировала панику среди жильцов, переправив тело Скобелева в гостиницу «Дюссо», в которой он остановился.
Вокруг трагедии в московской гостинице, как снежный ком, нарастал клубок легенд и слухов. Высказывались самые различные, даже взаимоисключающие предположения, но все они были едины в одном: смерть М. Д. Скобелева связана с таинственными обстоятельствами. Передавая широко муссируемый в России слух о самоубийстве, одна из европейских газет писала, что «генерал совершил этот акт отчаяния, чтобы избежать угрожавшего ему бесчестия вследствие разоблачений, удостоверяющих его в деятельности нигилистов».
Большинство же склонялось к версии, что «Скобелев был убит», что Белый генерал пал жертвой германской ненависти. Присутствие при его смерти «немки» придавало этим слухам, казалось, бо?льшую достоверность. «Замечательно, – отмечал современник, – что и в интеллигентных кругах держалось такое же мнение. Здесь оно выражалось даже более определенно: назывались лица, которые могли участвовать в этом преступлении, направленном будто бы Бисмарком… Этим же сообщением Бисмарку приписывалась пропажа плана войны с немцами, разработанного Скобелевым и выкраденного тотчас после смерти М. Д. Скобелева из его имения».
Эту версию поддерживали и некоторые представители официальных кругов. Один из вдохновителей реакции князь Н. Мещерский в 1887 г. писал Победоносцеву: «Со дня на день Германия могла наброситься на Францию, раздавить ее. Но вдруг, благодаря смелому шагу Скобелева, сказалась впервые общность интересов Франции и России, неожиданно для всех и к ужасу Бисмарка. Ни Россия, ни Франция не были уже изолированы. Скобелев пал жертвою своих убеждений, и русские люди в этом не сомневаются. Пали еще многие, но дело было сделано».
До революции на территории Российской империи было установлено не менее шести памятников генералу М. Д. Скобелеву, но ни один из них не сохранился до нашего времени.
В 2005 г. рассматривалось предложение о сооружении памятника генералу Скобелеву в 2009 г. на площади Финляндского вокзала в Санкт-Петербурге, в 2014 г. памятник Скобелеву установили в Москве и собираются поставить второй. Оставим в стороне разговор о художественных достоинствах конного памятника и о портретном сходстве с М. Скобелевым, заметим только, что по символике сабля, вознесенная над головой, означает победу или призыв к ней, а опущенная сабля – нечто иное…
