В 1920 году петроградской группой эсеров - меньшинства была предпринята одна из многих, но безуспешных попыток отстаивать свои позиции легальным путем – путем парламентской борьбы. В эту группу входил наш родной дядя, брат отца, Яков Абрамович Бройтман. Рассказ о событиях, в которых он принимал участие и о его дальнейшей судьбе основан не только на семейных и личных воспоминаниях. Источниками служат следственные дела 1920, 1922 и 1948 годов.
В 1919 году в партии социалистов-революционеров возникает группа «Народ», чуть позже трансформировавшееся в Меньшинство ПСР (МПСР). Члены группы, считали главной угрозой для революции белогвардейские режимы и считали необходимым в борьбе с ними объединять свои усилия с большевиками. Они считали невозможным использовать оружие против большевиков, ограничиваясь только ведением против них идейно-агитационной работы в массах. «Народовцы» хотели действовать парламентскими методами, проводя своих представителей в органы новой власти и отстаивая там свои позиции. Группа издавала газету «Народ», выходившую с начала августа 1919 года. Осенью 1919 года, когда Деникин подходил с юга к Москве, руководители нового течения призвали поддерживать Красную Армию и объявили о мобилизации в ее ряды своих членов. Центральный комитет ПСР объявил о роспуске этой оппозиционной группы, тогда ее члены решили выйти из партии и образовали «Меньшинство партии социалистов-революционеров (МПСР). Возглавил группу Владимир Казимирович Вольский. Центральное бюро МПСР находилось в Москве. В Петрограде также нашлись сторонники этого пути. 19 декабря 1919 года «Красная газета» опубликовала следующее заявление:
«Мы, члены партии социалистов-революционеров, на совещании 12 декабря 1919 г., заслушав доклад по текущему моменту, постановили, порвать связь с формальной организацией партии социалистов-революционеров и центральным комитетом и отдать себя в распоряжение центрального организационного бюро меньшинства партии и Петроградского бюро». Далее следуют подписи: Карасев М.И., Голодков М.И., Рудаков П.И., Лозгачев Н.Е., Лаврентьев П.Л., Слепнев П.К., Семенюк О.И., Тимофеев Г.Т., Соловов В.И., Молин И.И., Волков А.А., Бройтман Я.А.
Председателем Петроградского комитета при создании группы был Моисей Абрамович Гинзбург. В следственном деле 1922 года о нём приводятся следующие данные: 28 лет, окончил юридический факультет Петербургского университета, затем юнкер Павловского военного училища. Его называют организатором восстаний в 1917 году в Петрограде и в Самаре. В 1920 году находился «в распоряжении наркома т. Троцкого» и состоял Главным уполномоченным Организационного бюро Северной области.
В период выборов в Петроградский Совет группа МПСР вела широкую агитационную работу и в результате в Петросовет было выбрано 17 эсеров. В статье «Уроки выборов» в «Красной газете» 3 июля 1920 года об этом говорилось так: «Наибольшую победу эсеры одержали в их традиционном гнезде – в Невском районе... Кроме Александровских мастерских эсэры захватили фабрику Торнтона.» Список коммунистов был провален, группа эсеров выставила свой список, который прошел, в том числе, выбраны Вольский и Гинзбург.
В сообщенииагента Управления транспортной ЧК докладывалось об этом: «23/7 было общее собрание рабочих и служащих вагонных мастерских Александровского завода. (Вопрос) – Выборы в Петросовет. Присутствовало около 600 человек. На собрании присутствовали с решающими голосами представители группы меньшинства С.Р. тт. Карасев, Лаврентьев, Быстров и еще несколько лиц, в числе коих был некто известный бывший левый с. р. т. Брейтман».
Яков Абрамович Бройтман (а не Брейтман) родился в 1892 году в Одессе в семье ремесленника, его отец, наш дед был портным. В 1910 году Яков Бройтман окончил одесскую мужскую гимназию, учрежденную А.П.Ровняковым, с золотой медалью и поступил на физико-математический факультет Петербургского университета. С 4-го курса был призван в армию и служил сначала в 178 пехотном запасном полку в городе Старая Русса, затем в 44 пехотном запасном полку в Херсоне.
В партию эсеров он вступил ещё в студенческие годы в 1910 г. В 1917 году выступал на солдатских митингах в Старой Руссе и от своего полка был выдвинут во Временный городской комитет. Во время службы в Херсоне также участвовал в деятельности партии эсеров. В 1919 году во время наступления Юденича на Петроград вступил в Красную Армию. Возвратившись в Петроград в 1919 году стал членом группы, заявление которой и было напечатано в «Красной газете». В группе было около 20 человек и Я.Бройтман стал её руководителем. В 1919 году он провёл два собрания среди рабочих вагонных и паровозных мастерских бывшей Николаевской железной дороги и активно выступал на предвыборном собрании в июне 1920 года.
Агент сообщал о нём: «Во время голосования т. Б. высказался на собрании так: Мы являемся представителями Центрального органа группы меньшинства С.Р., пришли сюда ради того, чтобы с начала года работать в Советах, а также совместно с новыми членами Совета исправлять ошибки правительства». Были выставлены два списка, начались прения сторон, как записано в следственном деле 1920 года, «ввиду засилья с.р. срывали ораторов и не давали говорить коммунистам, почему список коммунистов сняли». В результате голосования выбраны 10 членов партии эсеров.
В марте 1920 года Я.Бройтман избран депутатом на Всероссийскую конференцию эсеровской группы «Народ». Принимал активное участие в работе конференции и там избран в члены Центрального бюро. С марта по июнь 1920 года возлавлял эсеровскую группу в Петрограде, организовывал партийные собрания, на которых выступал с докладами, писал статьи в журнал «Народ».
В июне 1920 года формально вышел из членов партии. Было уже совершенно ясно, что при коммунистическом строе никакой оппозиции быть не может и не должно быть никаких инакомыслящих.Вскоре это подтвердили конкретные события. В сентябре 1920 года Я. Бройтман был арестован и находился «под стражей во 2-м исправительном доме». Дело по которому он проходил называлось: «По обвинению Вольского Владимира Казимировича и др.»
Материалов о Вольском в деле нет, упоминаются только двое – М.А.Гинзбург и Я.А.Бройтман. О Гинзбурге сообщается, что он, будто бы, был замешан и разыскивался по процессу убийцы т. Урицкого, б. (бывшего. ) юнкера Каннегисера. По поводу Я.А.Бройтмана в деле говорилось: «Скорее всего Бройтман, как выяснилось из изложенного, вышел из партии с целью вести нелегальную работу незаметно и конспиративно среди красноармейцев в 7 армии, куда он поступил на службу, тем более это вероятно, что Б. принадлежит к тому конспиративному ядру заговорщиков в партии, которому тайные стремления партии известны».
Впрочем, подтверждения этому чекисты не нашли и в октябре 1920 года дело было прекращено. В апреле 1922 года Петроградским отделом ГПУ было возбуждено дело о деятельности МПСР, в связи с чем было арестовано несколько человек, в том числе один из членов группы, подписавший заявление в «Красную газету» Михаил Иванович Карасев. Я.А.Бройтман проходил по делу №347 вместе с родственниками своей жены. В 1919 году наш дядя женился на Рахили Моисеевне Абрамович. Её сестра Минна Моисеевна была женой упоминавшегося М.А.Гинзбурга. Последнего снова разыскивали, утверждалось, что он находился в Сибири во время Колчака. Поскольку его не нашли, арестовали его жену Минну Моисеевну, на руках у которой находилась полуторагодовалая дочь, и её отца Моисея Самойловича Абрамовича, старого зубного врача, не имевшего никакого отношения ни к каким партиям.
Что касается Я.А.Бройтмана, то в деле отмечалось, что он арестован в связи делом Меньшинства партии с.р. и с розыском бывшего члена ЦБ МПСР Гинзбурга.
Дело тогда кончилось благополучно. Обратились за помощью к Николаю Александровичу Морозову, личность старого шлиссельбуржца была в то время окружена необыкновенным уважением. Старые народовольцы считали эсеров своими наследниками в революционной борьбе. Он предпринял какие-то шаги, Минна Моисеевна, её отец, наш дядя и М.И.Карасев были освобождены. В делах никаких следов этого нет. Мы помним только семейные рассказы о том, что в ответ на обращение Н.А.Морозова было получено распоряжение об освобождении арестованных, подписанное настолько значительным лицом, что благодаря этому, как считал наш дядя, он уцелел в 30-е годы.
Подозрения насчет конспиративной деятельности Я.А.Бройтмана после выхода из партии были чистым вымыслом чекистов. Он поступил на службу и много лет проработал в советских учреждениях, был редактором журнала «Цемент», сотрудничал в газетах «Труд», «Красная газета», «Ленинградский рабочий» более четверти века. Мы не знаем, как сложилась судьба его товарищей по эсеровской группе, что же касается нашего дяди, то советские органы о нём вспомнили в 1948 году. В конце 1947 года Политбюро ЦК ВКП(б) приняло решение об усилении борьбы с меньшевиками и эсерами. В апреле 1948 года Яков Абрамович был арестован. Ему были предъявлены обвинения по трем статьям – 58-10, 58-11, 58-13. По поводу его принадлежности к партии эсеров сохранились материалы 1920-х годов, так что особого труда следователям не потребовалось. Но нужно было доказать, что обвиняемый не отошёл от контрреволюционной деятельности, а только продолжал её в иных формах.
Эти формы следователь придумал без труда. Во-первых, хранил контрреволюционную литературу. В глубине старого стенного шкафа нашли 13 книг, таких авторов как Л.Д.Троцкий, Э.Бернштейн, К.Каутский, М.Вандервельде, П.А.Кропоткин и крупнейший русский историк Н.И.Кареев.
Во-вторых, клеветал на советскую действительность. Это подтверждалось очень просто – вызывали сослуживцев, проводили с ними беседы, после чего кто-нибудь что-нибудь обязательно «вспоминал».
Один свидетель показал, что Яков Абрамович в беседе о заключении договора с фашистской Германией (пакт Риббентропа-Молотова) сказал «Германия все равно в ближайшее время нападёт на СССР и мы этого удара не выдержим», из чего был сделан вывод – желал победы Германии. В одном из разговоров осмелился заявить: «У нас же в свободной стране нельзя свободно излагать свои мысли и высказывать свои убеждения. В печати одностороннее освещение фактов».
В общем, следствие было закончено к 21 июля того же года и передано в суд. По сравнению с кровавыми 1937-1938 годами, всё же, времена были иные. Дело рассматривали не пресловутые «тройки», а Городской суд, допускалось участие адвоката. Это вселяло в родственников надежду.
Участвовать в этом деле в качестве защитника согласился молодой, но уже известный юрист В.В.Бриль. Когда родные ему изложили суть дела, он первоначально отнёсся с недоверием – как можно судить человека за то, что было почти 30 лет назад. Ну, а всякие лишние разговоры, считал он, конечно, нехорошо, но можно оспорить. Для нас, родных, роль адвоката была важна не только в самом прямом смысле, но и тем, что он служил связующим звеном между нами и арестованным. После посещения знаменитого дома на Воинова 25 он рассказывал нам о самочувствии и настроении Якова Абрамовича, а ему передавал от нас приветы и слова ободрения.
На суде защитник полностью выполнил свой долг. Он заявил, что осуждение за деятельность в 1920 году он считает неправильным. Что старые книги, лежавшие в шкафу много лет, хранились неумышленно. Призывал суд учесть, что обвиняемый много лет трудился в советских учреждениях и имеет хорошие отзывы.
Родных, конечно, в зал суда не пустили, они ждали с нетерпением у дверей, когда В.В. Бриль выйдет и сообщит результат. Нет, мы не рассчитывали на полное оправдание, вопрос стоял о сроке – ведь Якову Абрамовичу было уже 56 лет.
Приговор гласил: 25 лет лишения свободы в исправительных трудовых лагерях с последующим поражением в правах на 5 лет и конфискацией всего имущества и лишением медали «За доблестный труд в Великой Отечественной Войне в период 1941-1945 годов».
Для дяди это было тяжелым ударом. Но защитник был потрясен, кажется, больше него. В растерянности он подошел к дяде и спросил: «Что я скажу Вашим родным?» И получил ответ: «Скажите им, я же мог попасть под трамвай».
Кассационные жалобы В.В.Бриля и самого Якова Абрамовича ничего не изменили. Свой срок дядя отбывал в Дубравлаге Мордовской АССР. По возрасту и состоянию здоровья использовался по 2-й категории труда в качестве счетовода. Наступил март 1953 года и возродилась надежда на пересмотр дела. По жалобе 1954 года срок был снижен до 10 лет. В 1955 году постановлением Президиума Верховного суда РСФСР срок был снижен до 7 лет, то есть до фактического времени нахождения под стражей. Освобождение из лагеря ещё не означало конца всех мытарств. Дядя получил справку, которая не являлась видом на жительство и не давала права прописки в Ленинграде в той квартире, где он жил много лет до ареста. Снова жалобы в разные инстанции, скитания по временным квартирам на 101 километре, пока не была получена возможность провести последние годы жизни с женой и сыном. Умер он в 1964. Его жена Абрамович Рахиль Моисеевна пережила его только на два года. Их сын Бройтман Александр Яковлевич (1922-1975), начинал в 1940 году курсантом Военно-Морской Медицинской Академии, с начала войны воевал в морской пехоте, трижды был ранен и тяжело контужен. В 1952 году он окончил Педиатрический институт, ряд лет проработал врачом в сельской районной больнице. Еще в студенческие годы увлекся проблемами токсикологии, после врачебной работы перешел на работу по этой специальности, защитил кандидатскую и докторскую диссертации, последние годы жизни заведовал токсикологической лабораторией крупного научно-производственного объединения в химической промышленности.
Яков Абрамович Бройтман был реабилитирован лишь 16 апреля 1995 года, спустя тридцать один год после своей смерти.
Источник: http://socialist.memo.ru/firstpub/y05/broytman.htm
