Опубликовано в журнале
"Отечественные архивы" № 3 (2007 г.)
Начавшееся в конце 1980-х гг. массовое рассекречивание архивных документов позволило архивистам и историкам с 1990-х гг. приступить к полноценному изучению документальных источников по истории ГУЛАГа. Тема массовых репрессий в СССР многократно становилась объектом внимания литераторов, кинематографистов, журналистов, правозащитников, политиков. В связи с этим появилось множество работ, в которых в той или иной степени освещалась советская пенитенциарная система. Однако если объем мемуарной и публицистической литературы по данной тематике довольно значителен, то количество научных исследований невелико. Следует выделить, прежде всего, основательное издание по исправительно-трудовым лагерям СССР "ГУЛАГ: его строители, обитатели и герои", вышедшее в свет лишь в конце 1990-х гг. [1]
Спустя десятилетие, с началом XXI в., интерес историков к этой проблематике слабеет, хотя на местах - в различных областных и университетских центрах продолжает разрабатываться история отдельных лагерных комплексов, например Вятлага[2].
Существенное значение для изучения истории использования труда заключенных в СССР имеет архив ГУЛАГа НКВД - МВД СССР, хранящийся в Государственном архиве Российской Федерации (ГАРФ) [3]. На основе этого документного комплекса несколько лет назад выпущено фундаментальное 7-томное издание "История сталинского ГУЛАГа. Конец 1920-х - первая половина 1950-х годов" [4]. Для эвристических целей наиболее полезен справочный том, раскрывающий состав и содержание документов ГАРФ по истории советской карательной политики. Аннотированные описания дел фондов Главного управления мест заключения МВД СССР, Прокуратуры СССР, Министерства юстиции СССР, НКВД РСФСР и других ведомств дают достаточное представление об объеме и структуре гулаговской документации.
Кроме того, в документах ГАРФ содержится некоторая информация о местах хранения лагерных архивов страны; эти сведения систематизированы работниками МВД по состоянию на 1956 г. [5] Но следует иметь в виду, что документный комплекс центрального аппарата лагерной системы отражает лишь "верхушку айсберга". ГУЛАГ руководил (на 2 сентября 1947 г.) 54 исправительно-трудовыми лагерями (ИТЛ), 79 исправительно-трудовыми колониями (ИТК) и 57 пересыльными тюрьмами, где находились примерно 1,5 млн заключенных[6]. Таким образом, именно исправительно-трудовые лагеря и колонии, довольно разнообразные по своему производственному профилю, были становым хребтом "гулаговской империи". На местах (в лагерях и колониях), где кипела работа, формировались личные дела заключенных, составлялись документы, содержавшие достаточно достоверную информацию о жизни и труде заключенных, а на основании этих данных после соответствующей корректировки лагерной администрацией готовились отчеты для отправки в Москву. Таким образом, ценнейшие первичные сведения находились в архивах управлений 54 территориально-лагерных комплексов.
Из десяти лагерей, входивших в систему Управления лагерей лесной промышленности (УЛЛП) ГУЛАГа, Вятский ИТЛ, расположенный в тайге на севере Кировской области, был типичным для Русского Севера - занимался в основном заготовкой и переработкой древесины. В числе шести лесозаготовительных лагерей он создан в соответствии с постановлением СНК СССР от 12 августа 1937 г. [7] Вятлагу было выделено 1 157 600 га леса с ликвидным запасом древесины 70,043 млн кубометров и сроком эксплуатации от 40 до 100 лет. В лагере во второй половине 1940-х гг. одновременно содержались от 16 до 25 тыс. заключенных (из них примерно треть - политзаключенные по печально известной 58-й статье). В годы "хрущевской оттепели" к концу 1950-х гг. численность обитателей Вятлага хотя значительно и сократилась в связи с массовой амнистией этой категории заключенных, но лагерная структура здесь продолжала существовать все советские годы в виде Учреждения К-231 и с некоторыми изменениями сохранилась до наших дней.
В силу специфики своего производства лагерные комплексы УЛЛП ГУЛАГа оказались едва ли не самыми устойчивыми. В 1960-е гг. кроме Вятлага продолжили свою работу Ивдельлаг (с 1937 г.), Каргопольлаг (с 1937 г.), Севураллаг (с 1938 г.), Унжлаг (с 1938 г.), Уссольлаг (с 1938 г.). Именно в исправительно-трудовых лагерях (учреждениях) лесной промышленности в силу непрерывности их существования отложились и сохранились наиболее объемные и разнообразные архивы. При закрытии лагерей судьба их документов чаще всего была плачевна. Как правило, они уничтожались. К сожалению, сегодня лишь кое-где на Русском Севере (Карелия, Архангельская область, Республика Коми) частично сохранились архивы таких лагерных комплексов[8].
Отметим важную особенность лагерной документации - ее насыщенность персональными данными, большинство которых сейчас относится к конфиденциальной информации. В соответствии с Федеральным законом "Об архивном деле в Российской Федерации" определен 75-летний срок хранения документов, содержащих сведения "о личной жизни граждан" [9]. При рассекречивании многих документов о незаконных репрессиях 1930-1950-х гг., проводившемся в 1990-х гг., эти требования подчас не соблюдались.
Огромный интерес для историков представляет архив Управления Федеральной службы исполнения наказаний России по Кировской области Министерства юстиции Российской Федерации, расположенный в пос. Лесной Верхнекамского района Кировской области, где всегда находилось управление Вятлага.
В пос. Лесной (строившемся с 1938 г. как центр лагеря) рядом с корпусом бывшего управления Вятлага находится небольшое кирпичное здание архива. На его деревянных стеллажах до сих пор хранятся десятки тысяч документов, большинство которых - личные дела заключенных и сотрудников лагеря. Существенная часть архива, а именно: организационно-распорядительная документация, была уничтожена в соответствии с приказами МВД СССР от 1953 и 1954 гг. Так, в приказе начальника управления Вятского ИТЛ от 5 февраля 1954 г., в частности, говорилось: "Во исполнение приказа министра внутренних дел СССР, министра юстиции СССР и генерального прокурора СССР от 4 января 1954 г. за № 04/01/4с приказываю: 1) произвести уничтожение приказов НКВД, НКГБ и генерального прокурора СССР, отмененных приказом МВД СССР, министра юстиции СССР и генерального прокурора СССР от 4 января 1954 г. за № 04/01/4с; 2) по уничтожению приказов создать комиссию в составе 3 человек…; 3) акт об уничтожении приказов представить мне на утверждение не позднее 5 февраля 1954 г." [10]. Обращает внимание не столько секретность и масштабность этого приказа по трем крупнейшим ведомствам страны, сколько удивительная срочность - собрать материалы в один день и уничтожить. Массовые плановые уничтожения документов проводились как до, так и после названного приказа, например в связи с "истечением срока давности" по действовавшим в 1950-1980-е гг. ведомственным инструкциям.
По рассказам сотрудников, работавших с документами в те годы, поступавшие из центра приказы, как правило, содержали требование возвратить их в десятидневный срок, поэтому в лагерный архив они в принципе не могли поступить. Значительная часть документов архива для исследователей закрыта. Это, прежде всего, материалы оперативной части управления лагеря.
В данной статье попытаемся рассказать о сохранившихся документах Вятлага 1930-1960-х гг.
В силу подчиненности Вятского ИТЛ непосредственно Москве (УЛЛП ГУЛАГа) его документация в 1930-1950-х гг. не отложилась в архивах областных УВД и на сегодняшний день в архиве УВД по Кировской области отсутствует.
Юридически архив действующего на территории бывшего Вятлага Учреждения К-231 существует лишь с 2001 г. (образован на основании приказа Минюста России от 11 июля 2001 г. "О создании архивов в УИС МЮ РФ"), однако истинная его история насчитывает несколько десятилетий. В 1940-е гг., по сведениям очевидцев, архив лагерного управления напоминал собой огромное и беспорядочное скопище папок и бумаг[11]. Множество тюков с документами, привезенных с отдельных лагерных пунктов (порой расположенных весьма далеко от пос. Лесной), долгие годы даже не распаковывалось.
В середине 1960-х гг. часть фонда политотдела Вятского ИТЛ была отправлена на хранение в Архив Кировского обкома КПСС (ныне Государственный архив социально-политической истории Кировской области - ГАСПИКО), где сформирован самостоятельный фонд (4799 д. за 1937-1988 гг.) политотдела Вятского ИТЛ[12]. В нем сосредоточены протоколы партийных конференций и активов лагеря, заседаний политотдела и партийных комиссий, книги партийного учета и материалы собраний первичных партийных и комсомольских организаций лагпунктов, директивные указания политотдела ГУЛАГа, отчеты и докладные записки политотдела Вятлага и др.
Основная же масса документов 1930-1960-х гг. осталась в архиве организации, находящемся в пос. Лесной и являющемся преемником архива Вятлага. Условно их можно разделить на две группы. Первая - управленческая документация (около 1150 д.): приказы по управлению лагерем (в том числе по личному составу, часть их под грифом "секретно" и "совершенно секретно"); административные акты об уничтожении дел; журналы учета личных дел; спецлитература; сводные бухгалтерские отчеты и акты приема-передачи лагеря; акты и материалы расследования несчастных случаев; личные карточки по выдаче зарплаты сотрудникам. Эти документы представляют особую ценность для исследователя, поскольку дают обобщающую картину функционирования Вятлага. В актах приема-передачи лагеря, составлявшихся при смене начальника лагерного управления, перечислены не только материальные ценности всего лагерного комплекса (строения, деньги по счету и т.п.), но и списки заключенных и вольнонаемных сотрудников. Кроме того, комплексы документов, порой весьма объемные, образовывались в деятельности как структурных подразделений Вятлага: секретариат, отделы (кадров, специальный, оперативный, капитального строительства, медицинский, производственный, жилищно-коммунальный, интендантский, транспортный, торговый), так и администрации поселков (Комендантский, Сорда, Брусничный, Старцево и др.), где проживал обслуживающий персонал.
Вторая группа документов архива - личные дела (около 90 тыс.) "спецконтинента", т.е. заключенных и трудмобилизованных (немцев-трудармейцев). Самостоятельное место занимают личные дела (их около 34 тыс.) уволенных работников Вятского ИТЛ.
Документация по лагерю немецких военнопленных № 101, функционировавшему при Вятлаге в 1943-1947 гг., была целиком вывезена из лагерного архива по приказу МГБ СССР в обстановке строжайшей секретности сразу же после ликвидации лагеря. Данные о ее местонахождении в лагерном архиве отсутствуют.
Наряду с личными делами в архиве хранятся три картотеки. Первая - картотека спецучета - включает свыше 475 тыс. карточек на заключенных (350 тыс. мужчин, 30 тыс. женщин, 50 тыс. "малосрочников", срок заключения которых не превышал пяти лет); "подследственных" (выбывших из лагеря или умерших до вынесения решений по следственным делам, в том числе жителей Прибалтики, немцев, поляков, осужденных в 1941 г., - всего 23 тыс.), "коллаборантов", заключенных так называемых "курского этапа", поступивших в мае 1943 г. (21 тыс.), "белорусских этапов" 1945 г. (2,5 тыс.); "трудмобилизованных" (около 10 тыс.) и 46 карточек на военнопленных (поляков, жителей Прибалтики и убывших в 1941 г.).
Вторая картотека - отдела кадров - содержит около 100 тыс. карточек: кратких, составленных на сотрудников лагеря (40 тыс.), развернутых, иногда с фотографиями и приложениями (автобиография, переписка, справки и т.д.) - на спецпоселенцев, "директивников", ссыльнопоселенцев (около 50 тыс.), а также на работников спецкомендатуры (около 3 тыс.).
Одной из самых многочисленных групп источников являются личные дела заключенных 1940-1960-х гг. На лицевой стороне обложки дела, как правило, указаны фамилия, имя, отчество, даты начала и окончания дела, архивный номер. На оборотной стороне обложки - регистрация движения заключенного: наименование и местонахождение лагерей и колоний, время пребывания, номер личного дела, номера и даты сообщений о передвижении, даты освобождения (смерти, побега, задержания). В первой части личного дела, как правило, помещены постановление об избрании меры пресечения (аресте), талон ордера на арест, анкета (иногда с фотографией), дактилоскопическая карта, приговоры (постановления, определения о мере наказания), справка о вступлении приговора в законную силу, наряд на отправку в лагерь (колонию), учетно-статистическая карточка и расчетный листок, формуляр к личному делу, документы об изменении срока наказания, ордер на освобождение, копии выданных на руки документов при освобождении (в случае смерти - акт о погребении и сообщение в органы ЗАГС).
Во второй части дела - протоколы личного обыска, квитанции на изъятые личные вещи, опись имущества арестованного, документы о вызовах на допрос, взысканиях и поощрениях и режиме содержания, заявления и ответы на них, медицинские акты и справки, справка о приговоре и исчислении срока наказания.
На третьей стороне обложки: подписка о неразглашении сведений о лагере, подписка о получении при освобождении вещей, денег и об отсутствии претензий к администрации.
Во вклеенном в дело конверте (к обложке) могут находиться копии документов, личных фотографий и писем, изъятых цензурой.
Вероятно, массовый анализ этих документов начнется по истечении 75-летнего ограничительного срока, т.е. через несколько десятилетий, но сохранение такого рода ценнейших исторических источников - задача нашего времени. Нельзя допустить повторения массового уничтожения личных дел заключенных, имевшего место в 1960-1970-е гг. Тогда, например (в мае 1968 г.), было уничтожено личное дело члена Союза писателей СССР поэта Б.А. Чичибабина (Полушина), осужденного в 1946 г. по ст. 58-10 (антисоветская агитация) на пять лет и освобожденного из Вятлага в 1951 г.
Десятки тысяч личных дел заключенных Вятлага всех социальных групп и слоев населения из различных регионов страны, сохранившиеся до наших дней, ярко отразили перипетии человеческих судеб. Без привлечения этих источников изучение истории советского периода не может быть полным и всесторонним.
И.В. Бердинских
[1] См.: ГУЛАГ: его строители, обитатели и герои. М.; СПб., 1998; Система исправительно-трудовых лагерей в СССР: Справочник. Сост. М.Б. Смирнов. М., 1998.
[2] Бердинских В.А. История одного лагеря (Вятлаг). М., 2001.
[3] ГАРФ. Ф. 9414 (9 оп., 7615 д. за 1930-1960 гг.).
[4] См.: История сталинского ГУЛАГа. Конец 1920-х - первая половина 1950-х годов. Собрание документов: В 7 т. М., 2004-2005.
[5] ГАРФ. Ф. 9414. Оп. 1. Д. 3382.
[6] Бердинских В.А. Указ. соч. С. 11-12.
[8] Подробнее см.: Тряхов В.Н. ГУЛАГ и война: жестокая правда документов. Пермь, 2005. С. 368-398.
[9] См.: Федеральный закон "Об архивном деле в Российской Федерации" // Отечественные архивы. 2005 № 1. С. 17.
[10] Цит. по: Бердинских В.А. Указ соч. С. 16.
[11] Автор выражает искреннюю благодарность за обширные сведения о лагерном архиве многолетнему сотруднику Учреждения К-231, архивисту-исследователю В.И. Веремьеву, уроженцу пос. Лесной.
