До избрания на царство Михаила Фёдоровича Романова Россия являла собой позорное зрелище: не было ни главы государства, ни правительства, ни казны, ни постоянного войска. Столица оказалась захваченной чужеземцами и иноверцами, а польский король Сигизмунд собирался присоединить Россию к Польше!
Получив страну, которая почти утратила государственность, Романовы за три столетия создали великую мировую державу.
С самого начала был взят курс на выход к морям - Азовскому и Чёрному, потом к Балтийскому морю и Тихому океану. Это было очень важно для развития торговли, экономики в целом. А император Николай II заключил секретные договоры с Великобританией и Францией о том, что Россия получит выход и в Средиземное море после победы в Первой мировой войне - и она получила бы, если бы не большевистский переворот и предательский Брестский мир.
Алексею Михайловичу и Екатерине Великой удалось вернуть в состав страны Малороссию и Белоруссию. Кстати, много позже советский историк Е. Тарле заявил, что мы не проиграли Гитлеру именно благодаря Екатерине II (которую в СССР было принято оценивать исключительно по количеству её платьев и фаворитов). Почему? Да потому, что при ней территория государства Российского приросла правобережной Украиной, Белоруссией, Крымом, и в 1941 г. нам попросту было откуда отступать! А если бы силы вермахта шли на Москву от наших современных границ за Смоленском?
А возьмём спасение Европы от Наполеона в 1812-1814 гг., в котором огромную личную роль сыграл император Александр I. Он поддерживал тактику Кутузова, был готов вести войну, отступая хоть до Сибири, но не заключая мира с французами на кабальных условиях… А вспомним Первую мировую: остановить отступление русской армии удалось только тогда, когда Верховным главнокомандующим стал сам Николай II. Он не был крупным полководцем, но сумел успокоить впавших в панику генералов. И немцев остановили на дальних рубежах - ни к Москве, ни к Петрограду, ни к Царицыну враг тогда не прорвался - не то что в следующую войну…
Уже при первом Романове, задолго до Столыпина, началось заселение Сибири. Туда посылали казаков, крестьянские семьи. Сохранился даже указ Михаила Фёдоровича о том, чтобы отправить на Урал и в Сибирь девушек в жены - к тем переселенцам, которые уже переехали. Власть мыслила стратегически… При Михаиле в Москве создали Немецкую слободу, где жили «иностранные специалисты». Задолго до Петра I российские власти начали посылать на учёбу за границу. Заимствовали передовые технологии. А какого расцвета в романовскую эпоху достигли литература и искусство!
Романовы в большинстве своём были образованными, культурными и искренне православными людьми. Причем и далеко не самые способные представители династии (как, скажем, Екатерина I или Анна Иоанновна) окружали себя незаурядными личностями - будь то Меншиков или даже Бирон. Будучи осторожными правителями, Романовы вели российский корабль по пути прогресса не спеша, учитывая историю, традиции, уровень развития народа. И корабль всё более расправлял паруса. В 70-е гг. XIX в. мы добились того, о чём сейчас можем лишь мечтать: вышли на 2-е место в мире по темпам экономического развития и удерживали его до 1910-х гг. А перед Первой мировой войной вышли на 1-е место по темпам промышленного роста, обогнав США, Великобританию, Германию, Францию! В мире эти выдающееся успехи называли «русским чудом»…
Император Николай I основал российские железные дороги. Дорога из Петербурга в Москву стала самой длинной в Европе. Позже был построен Транссиб, который мы используем до сих пор. Причём построен без привлечения труда заключённых, чего в СССР не смогли сделать ни Сталин, ни Брежнев. В России была передовая по тем меркам промышленность, мы выпускали добротные и дешёвые товары. Как сегодня мир наводнила китайская одежда, так сто лет назад на европейских прилавках были товары легкой промышленности из России. А хлеба мы производили больше, чем США, Канада и Аргентина, вместе взятые! У нас были настоящие капиталисты, богатевшие благодаря своей предприимчивости, а не умению что-то урвать у государства, как сегодня. И капиталы тогда не утекали за границу, и рубль был золотым…
Зарплаты российских рабочих в начале XX в. были на уровне европейских стран, уступая только США. В Петрограде эта цифра составляла в среднем 240 руб. в год, при том что аренда квартиры за год стоила 17 руб. А учителя, учёные? Мой прадед преподавал в гимназии - содержал шестерых детей, жена не работала, семья имела повара и няню. Человек образованный мог обеспечить себе и своим близким достойную жизнь. Каждый может посмотреть, какой замечательный дом в Симбирске имел отец В. И. Ульянова, начинавший простым учителем.
Главное же, что можно поставить в упрёк той эпохе, - это крепостное право, которое отменили только в 1861 г. Однако замечу: в США рабство существовало дольше, чем в России, и было отменено в результате кровопролитной гражданской войны. У нас это произошло раньше и без крови. Да и наше крепостничество не было столь ужасным, как американское рабство... Скажу более: в условиях холодного климата и рискованного земледелия, в геополитической ситуации, когда страна вынуждена защищать огромную территорию, иметь большую армию (350 тыс. при Петре I), строить и кормить города - без крепостничества вряд ли бы обошлись. Это была вынужденная страховка от голода, своего рода гарантия национальной безопасности.
100 лет назад перед Россией открывалось великое будущее, однако она не использовала свой шанс. И сегодня мы во многом возвращаемся к тому пути, с которого свернули в то окаянное время, когда в подвале Ипатьевского дома был убит вместе с семьёй Николай Александрович Романов.
Аргументы и факты. № 9. 27 февраля – 5 марта 2013 г.; http://vmlavrov.ru/1-e_mesto_v_mire_zanimala_Rossija.html
На обсуждение соборной встречи вынесен самый важный и острый вопрос – о возрождении семьи. Он является таковым по простой причине: если не решим этот вопрос, то остальные будет решать некому. Причем судьба русской семьи неразрывно связана с судьбой русской нации и судьбой самой России. Русские семьи составляют русскую нацию, а русская нация является государствообразующей, как хребет скрепляющей огромную многонациональную и поликонфессиональную Россию. Поэтому происходящее вымирание русской нации грозит кровавыми конфликтами типа происшедших в Кондопоге и Косово, грозит страшным распадом России.
Что же происходит и как предотвратить надвигающуюся беду?
В 2007 г. приняты первые ощутимые материальные меры по стимулированию рождаемости. Есть понимание необходимости дальнейшего увеличения материального стимулирования.
При этом стимулируется не рождаемость прежде всего в русских семьях, а во всех семьях. В этом смысле показателен плакат, развешенный на всех станциях московского метро. На нем фотография интересной женщины с тремя детьми и надпись «Стране нужны ваши рекорды». Причем эта женщина не русская. И пусть она получит так называемый материнский капитал, пусть четвертого родит. Только как быть с русскими семьями, в большинстве которых только один ребенок? А один ребенок – это сокращение русских в два раза в течение одного поколения…
Стимулирование рождаемости не носит адресного характера, потому что в России русские стесняются признавать себя русскими. Пока прозябаем по Сталину, который о русских и русском вспомнил только тогда, когда потребовалось спасать себя и страну.
Надо обратить внимание и на размер материального стимулирования рождаемости. До 2007 г. он был смехотворен, теперь на материнский капитал можно купить два метра жилплощади в Москве. В масштабах страны выделены деньги, с одной стороны, немалые, но с другой – такие, которые уходят, не решив ни одной сегодняшней проблемы. При этом мы направляем многие миллиарды долларов на помощь нациям других государств.
Сделаны официальные прогнозы о том, что в годы второго десятилетия ХХI века в результате принимаемых мер прекратится депопуляция и начнется прирост населения. Но давайте вспомним, что в первой половине и середине 1990-х годов происходило катастрофическое падение рождаемости. А именно к 2015-2020 гг. в детородный возраст вступит поколение девяностых годов; вряд ли от него можно ожидать рекордов, предотвратить бы очередное падение рождаемости.
Принимаемые меры по стимулированию рождаемости намного улучшили ситуацию, однако смертность продолжает превышать рождаемость. А с 1992 по 2000 гг. естественная убыль населения составила 7 миллионов человек. Ситуацию смягчили мигранты, но и с ними убыль населения составила почти 2 миллиона человек с 1989 по 2002 гг.
И здесь подходим к главному, к тому, что пока не осознается ни обществом, ни власть предержащими. При выработке стимулирующих мер преобладал привычный материалистический подход, разработчики мер были искренне уверены, что денежными ассигнованиями на различные пособия, на здравоохранение решат проблему. Однако давайте обратимся к уже имеющемуся историческому опыту Западной и Центральной Европы. Там тоже думали, что деньги решают все. Там установлены многократно бóльшие пособия, чем у нас. Скажем, во Франции можно иметь двух детей и вообще не работать, живя на пособия. А каким был результат такого подхода? После некоторого непродолжительного повышения рождаемости все вернулось на круги своя. Выяснилось, что главная причина вымирания коренных европейцев не в нехватке денег, а в духовно-нравственной деградации, дехристианизации!
Именно духовно-нравственная деградация - в первую очередь утрата христианского ощущения предназначения мужчины и женщины и, соответственно, семьи как Малой Церкви – породила демографическую проблему. Происходит воспитание людей как потребителей. А потребителям нужен очередной новый товар, нужно «оттянуться по полной», и тут ребенок – помеха, семья – помеха… Поэтому потребительские ценности как идеология приводят к вымиранию и французов, и немцев, и евроамериканцев, и… русских!
Поскольку жизненный уровень россиян намного ниже, чем в Западной Европе, в России можно надеяться на бóльшую отдачу от вложенных денег и в течение бóльшего отрезка времени. Но как и в Западной Европе, в России проблема материалистически решена не будет. Вкладыванием огромных денег в адресную систему пособий, в здравоохранение, в решение жилищной проблемы можно максимум – добиться простого воспроизводства населения и небольшого преобладания рождаемости над смертностью. И то нет гарантии, что это произойдет. И будут ли у России огромные деньги на это?
Существенное увеличение количества детей в русских семьях - до такого количества, при котором русские сохранят себя как государствообразующую нацию и, соответственно, сохранят территориальную целостность России - возможно только в результате отхода от идеологии общества потребления. А отхода куда?
Ведь современному капитализму соответствует и выгодно именно общество потребления. И крупные капиталисты настолько доминируют на Западе, что, судя по всему, Запад смиряется с перспективой превращения коренного населения в национальное меньшинство со всеми вытекающими отсюда последствиями, труднопредсказуемыми и тяжелыми. Мы находимся в начале перемен, которые могут оказаться сопоставимыми с великим переселением народов, только в эпоху электроники и ядерного оружия. Причем не думаю, что многих наших многонациональных миллиардеров заботит судьба русской семьи и нации. Наконец, в России нет правой консервативной партии, отстаивающей традиционные устои русского народа.
Но в России есть то, чего нет нигде. Есть Русская Православная Церковь. Только она предлагает путь, на котором возможно возрождение русской семьи, нации и России. Этот путь – возвращение к христианскому, православному пониманию предназначения мужчины и женщины, к семье как Малой Церкви.
Возможно ли возвращение к этому? Хотя православными называет себя большинство народа, но воцерковлены, исповедуются и причащаются только примерно пять процентов. То есть семей - Малых Церквей менее пяти процентов, а требуется, чтобы таковыми в той или иной степени стало большинство. Задача почти невозможная, но возможно было остановить и победить гитлеровцев? Возможно было от социалистического тоталитаризма самостоятельно перейти к буржуазно-демократическому строю? И то, и другое смогла сделать только Россия. Нельзя было не победить в войне и не перейти, точнее не возвратиться из цивилизационного тупика в естественное русло исторического процесса. А раз нельзя иначе, то России и прежде всего русской нации пришлось совершить почти невозможное. Одновременно история показывает насколько тяжело даются свершения как бы от противного.
До революции были замечательные русские православные семьи, но были и разные; не всегда главы семей - мужчины соответствовали своему предназначению. И все же в целом, при церковном окормлении, сохранялись нормальные обычные семьи и была высокая рождаемость. Потом попытались построить рай на земле, без Бога; этой утопической попытке соответствовала и попытка создать совершенную - свободную равноправную семью. В результате мы оказались на обломках социализма (хорошо, что не под ними), подорвали традиционную русскую семью и не создали идеальной новой. Достаточно сказать, что в столице более 70% браков заканчиваются разводами, а в целом по стране – более 50%.
Русская православная семья была не идеальной до революции, однако она была. Она обеспечивала существование и русской нации, и России. А идеального в истории быть не может. И сейчас стоим перед духовно-историческим выбором: возродим русскую православную семью – Малую Церковь или уйдем из исторического бытия, уступим место другим, инородцам и иноверцам, ведь свято место пусто не бывает.
История требует от русских совершить духовно-нравственный подвиг – возродить семью. Для этого русским дан духовный наставник и лидер – Русская Православная Церковь. Возрождение русской семьи и нации придет в их воцерковлении и церковно-государственной симфонии.
Р.S. Представим ситуацию: произошло землетрясение, скажем, в Ташкенте, а помощь оказали бы Москве, Грозному, Еревану, Тбилиси и всем городам и весям, включая Ташкент, - ну чтобы никого не обделить… А ведь главный удар партия Ленина и Сталина нанесла по Великороссии, по Центральной России, по русским - здесь произошло землетрясение вселенского масштаба, с ликвидацией трудового крестьянства как класса и, соответственно, со сживанием с лица земли многих десятков тысяч деревень, здесь уничтожали всех, смеющих свои суждения иметь и ощущающих свою связь с великой русской классической культурой, тысячелетней Россией и Русской Православной Церковью.
Доклад на соборной встрече Всемирного Русского Народного Собора в Екатеринбурге 15 июля 2009 г.
В Общественный фонд для создания в Москве храма, музея и других сооружений в память о жертвах политических репрессий с 1917 по 1985 гг.
В.М. Лавров, доктор исторических наук, и.о. директора Института российской истории РАН 31.03.2006 г. № 14105 - 2115,4-5
Ответ на обращение
В связи с вашим обращением в Институт российской истории РАН по поводу аннулирования ряда символов прошлой коммунистической эпохи сообщаем следующее.
В.И. Ульянов (Ленин), И.В. Джугашвили (Сталин) и их соратники, чьи имена увековечены в советской символике, боролись за те общественные ценности, которые на исходе ХХ века показали свою цивилизационную несостоятельность и были народом отвергнуты.
Ленин и продолжатель его дела Сталин несут главную персональную ответственность за развязывание репрессий против миллионов ни в чем не виновных людей, за политику социального геноцида (против предпринимателей, крепких крестьян, казачества, духовенства и др.), за политику национального геноцида (против многих народов Кавказа), за создание ГУЛАГа, концлагерей, применение пыток (запрещенных в России со времен Александра I) и т.п. Ленин и Сталин совершили преступления против человечности, которые не имеют срока давности.
Деятельность Ленина и Сталина направила страну в социально-экономический и духовный тупик, затормозила цивилизованное развитие страны и изолировала ее от всего цивилизованного человечества.
Историческая практика доказала утопичность марксизма-ленинизма (марксизма). Именно попытка претворить утопию в жизнь обернулась гражданской войной, многомиллионными жертвами и сегодняшним отставанием страны.
Сегодняшняя Россия оказалась перед необходимостью решить задачи, которые уже стояли сто лет назад и которые можно было решить только на пути демократического развития. Современная Россия не может успешно продвигаться по этому пути и не пугать целые народы и страны, не расставшись с Марксом, Энгельсом, Лениным и Сталиным как символами коммунистической утопии, красного террора и экспорта социалистических революций.
Кроме того, в демократической России следует учесть волю жены, сестер и брата Ленина, которые были против создания даже временного мавзолея. Идея превращения останков вождя в идол языческого типа не приходила в голову воинствующему атеисту Ленину.
Государство не должно тратить деньги налогоплательщиков на содержание, осмотр и реставрацию тела вождя коммунистической партии. Многопартийной России соответствует неполитизированный облик Красной площади, сложившийся к концу ХIХ века.
Исходя из вышесказанного, Институт российской истории РАН считает целесообразным:
Восстановление герба России и возвращение памятника Минину и Пожарскому будет иметь большое патриотическое значение и станет шагом в духовном возрождении России.
Лавров В.М. Ленин. М., 2008. С. 195-197.
Простое крестьянское лицо с большим грушевидным носом, с просветленно-мудрым и спокойным взглядом и затаившейся доброй улыбкой. Так выглядел тот, кто не был ни политиком, ни историком, но кому предстояло осмыслить 1917 год, – православный патриарх не мог не сделать этого в Новогоднем слове в первый день 1918 года. Собравшиеся в храме Христа Спасителя православные верующие ждали этого.
«Минувший год был годом строительства Российской державы. Но увы! Не напоминает ли он нам печальный опыт вавилонского строительства?» - начал патриарх Тихон. – И наши строители желают «декретами облагодетельствовать не только несчастный русский народ, но и весь мир, и даже народы гораздо более нас культурные. И эту высокомерную затею их постигнет та же участь, что и замыслы Вавилонян: вместо блага приносится горькое разочарование. Желая сделать нас богатыми и ни в чем не имеющими нужды, они на самом деле превращают нас в несчастных, жалких, нищих… Оттого Вышний посмеется планам нашим и разрушит советы наши… Церковь осуждает такое строительство, и мы решительно предупреждаем, что успеха у нас не будет…».
А 8 августа 1918 года патриарх заявил: «Мы захотели создать рай на земле, но без Бога и Его святых заветов. Бог же поругаем не бывает. И вот мы алчем, жаждем и наготуем в земле, благословенной обильными дарами природы, и печать проклятия легла на самый труд и все начинания рук наших».
Особенно потрясают последние слова. Ведь миллионы людей честно трудились на строительстве социализма и коммунизма. И что осталось от этого? Развалины и озлобленность прокоммунистически настроенных пенсионеров. Но об этом предупреждал святой патриарх еще в 1918-м! Строительство «вавилонской башни» было небогоугодным строительством.
Опомнитесь, безумцы…
Патриарх не счел нужным откликнуться на разгон Учредительного Собрания как на политическое событие. Однако то, что сопровождало антидемократический переворот, заставило патриарха не только открыто осмыслить происходящее (как 1 января), но и обратиться с Посланием архипастырям, пастырям и всем чадам Русской Православной Церкви от 1 февраля 1918 года. Патриарх осудил расправы в Петрограде, Москве, Иркутске, Севастополе и в других городах отчизны. Причем самым кровавым был расстрел мирной демонстрации в поддержку Учредительного Собрания в Петрограде 5 января 1918-го.
Откроем репортаж об этой демонстрации в газете «Дело народа» от 7 января: «На углу Фурштадтской процессия встретила вооруженную засаду красногвардейцев, которые, взяв ружья наперевес, предложили разойтись, угрожая расстрелом и осыпая манифестантов площадной бранью. Во главе красногвардейцев находился какой-то солдат и мальчик лет 18. Попытки солдат, шедших с манифестацией, убедить красногвардейцев в недопустимости расстрела безоружных ни к чему не привели. Без предупреждения красногвардейцы открыли частый огонь. Процессия полегла. Стрельба продолжалась по лежащим.
Первым был убит разрывной пулей, разнесший ему весь череп, солдат, член Исполнительного Комитета Всероссийского Совета Крестьянских Депутатов I-го созыва и член главного земельного комитета тов. Логвинов.
В это время началась перекрестная стрельба пачками с разных улиц. Литейный проспект от угла Фурштадтской до угла Пантелеймоновской наполнился дымом. Стреляли разрывными пулями в упор, прикладывая штыки к груди. Несколько убитых… Много раненых… Красногвардейцы накидываются на безоружных знаменосцев, отнимают знамена. Красногвардейцы занимают Литейный пр. до Пантелеймоновской улицы. Этот угол становится ареной борьбы. Со всех сторон подходящие колонны подвергаются перекрестному огню… Взад и вперед носят носилки, мелькают повозки Красного Креста. Тут же, из-за чего-то поссорившись, стреляют друг в друга красногвардейцы. Процессии рассеиваются, оставляя раненых и убитых».
На расстрел большевиками многотысячных демонстраций и ответил патриарх в упомянутом Послании: «Опомнитесь, безумцы, прекратите ваши кровавые расправы, ведь то, что творите вы, не только жестокое дело: это поистине дело сатанинское, за которое подлежите вы огню геенскому в жизни будущей – загробной и страшному проклятию потомства в жизни настоящей – земной.
Властью данной Нам от Бога, запрещаем вам приступать к Тайнам Христовым, анафематствуем вас…» - «извергов рода человеческого», «безбожных властелинов тьмы века сего».
Не светлое будущее (по языку безумцев), а тьма века сего – такого духовно и нравственно состоятельное определение строящегося социализма-коммунизма. А безбожные властелины того времени известны: это большевики во главе с Лениным.
Попирающим святыни
В 1970 году КПСС с размахом праздновала 100-летие со дня рождения Ленина. Поскольку в СССР не было свободы слова и за историческую правду о вожде большевиков подвергали репрессиям, то Русская Православная Церковь не могла сказать слово правды, и эту миссию выполнила Русская Православная Церковь за границей. В Указе Архиерейского Синода РПЦЗ от 22 января 1970 года говорилось:
«Русская Зарубежная Церковь, выражая заветные чаяния своих архипастырей, клира и паствы, с особенной материнской заботой всегда призывает всех соединиться в молитве о спасении нашего страждущего народа от насажденного Лениным кровавого ига безбожного коммунизма, вследствие чего Архиерейский Синод определяет:
1. В воскресенье, 16/29 марта 1970 года, в Крестопоклонную неделю, после Божественной литургии во всех храмах Русской Православной Церкви за границей надлежит отслужить молебное пение с предварительным оглашением Послания Святейшего Патриарха Тихона 1918 года об отлучении большевиков и с соответствующей проповедью «О спасении державы Российской и умиротворении страстей людских».
2. После молебна возгласить анафему Ленину и всем гонителям Христовой Церкви, которые были анафематствованы еще Святейшим Патриархом Всероссийским Тихоном в 1918 году, по следующей форме:
Владимиру Ленину и прочим гонителям Христовы Церкве, нечестивым отступникам, поднявшим руки на Помазанника Божия, убивающим священнослужителей, попирающим святыни, разрушающим храмы Божии, истязающим братию нашу и осквернившим Отечество наше, анафема.
3. Возгласить вечную память. Во блаженном успении вечный покой подаждь, Господи, … всем православным людям от безбожной власти убиенным и умученным, и сотвори им вечную память».
Указ подписали председатель Архиерейского Синода митрополит Филарет и секретарь Синода епископ Лавр, ставший в 2001 году митрополитом и первоиерархом РПЦЗ и сыгравший выдающуюся роль в воссоединении РПЦ и РПЦЗ. А со стороны Москвы переговоры о воссоединении вел председатель отдела внешних церковных связей Московского Патриархата митрополит и будущий патриарх Кирилл.
17 мая 2007 года РПЦ и РПЦЗ достигли единства, нарушенного Октябрьской социалистической революцией. Стороны признали все каноничные акты друг друга, а видимых противоречий между РПЦ и РПЦЗ признано не было. Таким образом процитированный Указ считается легитимным для Русской Православной Церкви.
Бесам торжество
В телепрограмме «Имя Россия» митрополит и будущий патриарх Кирилл прямо обратился к Зюганову: «Вы много раз говорили сегодня о российском государстве, вы подчеркиваете вашу приверженность государственным ценностям. В статье «Государство и революция», глава II, Владимир Ильич пишет следующее: «Пролетарское государство сейчас же после его победы начнет отмирать, ибо в обществе без классовых противоречий государство не нужно и невозможно», - это по теме государства.
Тема нравственности, которая занимает большое положение в политической программе современной КПРФ. А вот Ленин обращается к съезду коммунистической молодежи и говорит: «Всякую нравственность внеклассового понятия мы отрицаем. Мы говорим, что это обман. Нравственность – обман. Мы говорим – нравственно то, что служит разрушению эксплуататорского общества». Морали в политике нет, есть только целесообразность. Ну, а тогда Гитлер говорил: «Хорошо то, что хорошо для великой Германии». Здесь хорошо то, что хорошо для рабочего класса, десятки миллионов положили, а там хорошо то, что хорошо для великой Германии. Но нравственность абсолютна. И если мы признаем абсолютный характер нравственности, то только тогда мы и можем воспитывать людей и идти вперед.
Уважительное отношение КПРФ к религиозным убеждениям людей, Церкви дает основу для нашего диалога сегодня с КПРФ. Особенно это было значительно в 90-е годы. Читаю отношение Ленина: «Электричество заменит крестьянину бога, пусть крестьянин молится электричеству, он будет больше чувствовать силу центральной власти вместо неба», - это из беседы с Милютиным и Красиным. «Необходимо как можно быстрее покончить с попами и религией. Попов надлежит арестовывать, как контрреволюционеров и саботажников, расстреливать беспощадно и повсеместно, и как можно больше. Церкви подлежат закрытию, помещения храмов опечатывать и превращать в склады». Это было в письме Дзержинскому от 11 марта 1919 года».
Сегодняшний председатель отдела внешних церковных связей Московского Патриархата митрополит Илларион (Алфеев) в интервью Интерфаксу от 19 июля 2009 года также сопоставил Гитлера и Ленина: «Разве Гитлер не превратил землю в ад для тех миллионов людей, которые подвергались мучениям и пыткам в концентрационных лагерях, гибли в газовых камерах, гибли на полях сражений? Разве Ленин и Сталин не создали ад для тысяч и миллионов людей, погибших в лагерях, расстрелянных по ложному доносу или по приговору «троек»?..
И можно ли верить в то, что злодеи и изверги, убивающие людей, восстающие против Бога и всего святого, окажутся в раю вместе с праведниками и святыми? Можно ли верить, что в раю окажутся Иоанн Предтеча и Ирод, священномученик Вениамин Петроградский и Ленин, тысячи расстрелянных новомучеников российских и исповедников российских и их палачи? Если будет так, тогда полностью стирается грань между добром и злом. Тогда все равно – святой ты или злодей, делаешь ли ты добро или зло, спасаешь ли людей от смерти или убиваешь их».
Еще в 1924 году в Кемском лагере во время похорон Ленина заключенным приказали встать, построиться и стоять в скорбном молчании. Но будущий святой мученик архиепископ Илларион (Троицкий) обрел в себе потрясающее мужество не только не встать с нар, но ответить: «Подумайте, отцы, что ныне делается в аду: сам Ленин туда явился, бесам какое торжество».
Совершенно секретно. 2012. № 4. С. 34.
Революции начинаются не на митингах. Они начинаются в сердцах и умах людей. Русское православное самодержавие зашаталось тогда, когда стала оскудевать и превращаться в формальность православная вера, а произошло это задолго до февраля 1917 года. Февралю предшествовало превращение в формальность монархического мировоззрения, в том числе в дворянстве; для многих государь перестал быть помазанником Божиим.
При этом имелись социально-экономические причины революции, примерно те же, что в 1905 году: крестьяне стремились получить бесплатно всю землю, рабочие добивались восьмичасового рабочего дня и повышения зарплат (и это во время войны!), капиталисты мечтали об участии в управлении государством, интеллигенты жаждали конституции и Учредительного Собрания. Однако все эти стремления могли не привести к революциям, тем более победившим. Февральскую революцию спровоцировала прежде всего война, не ставшая действительно народной.
Одновременно имелась и такая причина, которую можно назвать изменой высшего генералитета и ряда известных политиков (прежде всего октябриста А.И. Гучкова), вошедших вскоре во Временное правительство. Дворцовый переворот не только готовился, а осуществился по меньшей мере в том, что генералитет во главе с начальником Генерального штаба М.В. Алексеевым поддержал революцию.
Императора многократно предупреждали о назревающей революции. 3 декабря 1916 года по поручению ряда Романовых великий князь Павел Александрович даже советовал скорее даровать конституцию или хотя бы правительство, пользующееся поддержкой Думы. В конце декабря великий князь Александр Михайлович предупреждал, что революцию следует ожидать не позднее весны 1917 года. 10 февраля 1917 года председатель Думы М.В. Родзянко заявил государю, что происходящая встреча может стать последней из-за революции.
Почему же император не даровал сверху ответственного перед Думой правительства или конституцию, чтобы предотвратить революционный взрыв снизу? Еще премьер-министры С.Ю. Витте и П.А Столыпин пытались привлечь в свои правительства ответственных политиков из оппозиции и не нашли таковых. Летом 1906 года государь даже встретился с будущим председателем Временного правительства князем Львовым и его военным министром Гучковым. «Говорил с каждым по часу. Вынес глубокое убеждение, что они не годятся в министры сейчас. Они не люди дела, т.е. государственного управления, в особенности Львов», - писал государь Столыпину. Возглавив Временное правительство в марте 1917 года, Львов и Гучков проявят себя бездарными руководителями и не удержат власть в своих руках.
Выслушаем также свидетельство весьма разбирающегося современника и историка. «Поверхностная мода нашего времени – списывать царский режим как слепую, прогнившую, ни к чему не способную тиранию. Но изучение тридцати месяцев войны с Германией и Австрией изменит это легковесное представление и заставит обратиться к фактам. Мы можем измерить прочность Российской Империи теми ударами, которые она выдержала, теми бедствиями, в которых она выжила, теми неисчерпаемыми силами, которые она проявила…» И далее о русском самодержавии и императоре: «Несмотря на ошибки большие и страшные – тот строй, который в нем воплощался, к этому моменту выиграл войну для России. Вот его сейчас сразят… его и любящих его предадут на страдание и смерть. Его действия теперь осуждают, его память порочат. Остановитесь и скажите: а кто другой оказался пригоднее?» - писал Уинстон Черчилль.
Другие – и лидеры тогдашних демократов, и лидеры социалистов – оказались способными только упустить победу в почти выигранной мировой войне и не предотвратить более кровавую гражданскую. Уже к концу 1915 года ситуация на германском фронте принципиально улучшилась: отступление прекратилось, немецкий блицкриг против России был сорван. В стратегическом плане это означало, что война стала затяжной, на два фронта для Германии. А последняя была не готова к такой войне, по своим экономическим, сырьевым и людским ресурсам намного уступала Антанте, то есть неизбежно проигрывала войну; вопрос состоял в том, сколько времени и какая цена потребуется для победы Антанты.
Одновременно проблема была в том, что многие наши генералы, офицеры и тем более солдаты не обладали стратегическим (или историческим) мышлением. А война шла и шла, люди гибли и гибли. И ради чего? За задетое самолюбие русской элиты, славянско-православную Сербию и водружение креста над Святой Софией, за Босфор и Дарданеллы? Однако значительное большинство солдат и всего народа было неграмотно и не представляло, что это значит и где находится. А если не видно конца тому, что непонятно и тяжело, то кто виноват? И виноватым все более и более осознавался он – император, а вместе с ним само самодержавие.
Император Николай II в конце 1916 года не согласился на правительство, ответственное перед Думой, и на конституцию, так как считал, что надежнее сохранять существующее положение, чем ринуться во время войны в радикальные преобразования, которые могут обернуться неконтролируемым развитием событий и бедой. Ведь реальными силами в России оставались не кадеты, октябристы и умеренные социалисты, а самодержавная власть и воспитанный в общине, неграмотный и уставший от войны народ. Передавать власть тем, кто не стал реальной силой?
Императора настойчиво вызывали в Ставку, без объяснения причин. И государь 22 февраля выехал в Могилев из Царского Села. В тот же день в Петрограде был закрыт Путиловский завод в связи с забастовкой, без средств к существованию оставались 36 тысяч рабочих, которые обратились за помощью к рабочим других заводов. Забастовки солидарности прошли по всей столице. Забастовавшие путиловцы требовали повышения зарплаты, протестовали против роста цен и огромных очередей за хлебом. Последние образовывались из-за сильных снегопадов, превращавших железнодорожные пути в высокие сугробы и задерживавших подвоз хлеба, которого было достаточно в стране. Были и продовольственные запасы в Петрограде, однако панические слухи о нехватке хлеба спровоцировали ажиотажный спрос.
Возникают вопросы: императора по случайному совпадению вытягивали из столицы или специально стремились к тому, чтобы во время революции в Петрограде не оказалось главы государства? Одновременно произошедший выброс на улицу без средств к существованию десятков тысяч рабочих – очередное случайное совпадение и глупость или провокация революции? И кто одновременно же распускал панические слухи о нехватке хлеба? При этом следует отметить, что Гучков и другие участники готовившегося переворота встречались и с Алексеевым, и с руководством Путиловского завода…
В январе 1917 года английский консул Б. Локкарт многократно встречался с князем Г.Е. Львовым. И согласно воспоминаниям Локкарта, обсуждалась необходимость государственного переворота в России. Наши союзники по Антанте Великобритания и Франция были заинтересованы в русской крови, когда требовалось остановить кайзеровских агрессоров, однако они не хотели превращения России в военную и экономическую сверхдержаву в результате приближавшейся победы в мировой войне. А предотвратить триумф России могла лишь внутренняя смута.
23 февраля (8 марта по новому стилю) в день международной солидарности работниц начались уличные манифестации женщин, не привыкших при царизме стоять в очередях; разъяренные работницы громили хлебные лавки. Бросили учиться студенты и тоже вышли на улицы. И до конца дня перестало трудиться и вышло протестовать примерно 100 тысяч рабочих (около трети петроградского пролетариата). От требований «Хлеба!» быстро перешли к «Долой войну!» и «Долой самодержавие!» Полиция (5 тысяч человек) не применяла оружие и не справлялась со стремительно растущим революционным движением.
24 февраля забастовало вдвое больше пролетариев. Полиция выставила заставы, однако рабочие прорывали их, и полицейские отступали без применения оружия. В помощь полиции придали солдат и казаков, которые держались достаточно отстраненно, что порождало ощущение: не будут стрелять.
25 февраля рабочих встретили заставы военных и полицейских. При попытках прорваться ранено несколько демонстрантов и полицейских. Забастовало 80% рабочих Петрограда, и начались избиения полицейских. Революция развивалась в основном стихийно. Только поздно вечером императору доложили о событиях в столице. Он отдал приказ командующему Петроградским военным округом генералу С.С. Хабалову «прекратить в столице беспорядки, недопустимые в тяжелое время войны» и издал указ, прерывающий работу Государственной Думы до апреля.
26 февраля, в воскресный день, десятки тысяч людей устремились на воинские заставы в центре столицы с уверенностью, что стрелять не будут. Однако генерал Хабалов, в соответствии с приказом императора, распорядился при необходимости и после трехкратного предупреждения открывать огонь. В нескольких местах он был открыт (всего в революционные дни убито и ранено около 1400 человек с обеих сторон). Причем одна из рот Павловского полка открыла огонь не по демонстрантам, а по полиции. Председатель Думы Родзянко телеграфировал государю: «В столице анархия. Правительство парализовано…».
Еще в 1910 году в Думе Столыпин предупредил: «Если бы нашелся безумец, который в настоящее время одним взмахом пера осуществил бы политические свободы России, то завтра же в Петербурге заседал бы совет рабочих депутатов, который через полгода своего существования вверг бы Россию в геенну огненную».
27 февраля 1917 года солдаты учебной команды Волынского полка убили двух своих офицеров и бросились поднимать полки, чтобы уйти от ответственности. С полученным от солдат оружием рабочие громили полицейские участки и грабили магазины. Солдаты и рабочие избивали офицеров, выпускали на свободу уголовных и политических преступников (в том числе террористов) и арестовывали полицейских, затем захватили арсенал и вокзалы, мосты и важнейшие правительственные учреждения; начались аресты министров. При этом произошли перестрелки с частями, сохранявшими верность присяге. Однако в течение дня на сторону революции перешли десятки тысяч солдат Петроградского гарнизона, укомплектованного в основном новобранцами, знавшими о предстоящей отправке на фронт и не хотевшими там оказаться.
Вечером в Таврическом дворце состоялось первое заседание Петроградского совета рабочих депутатов. Несмотря на указ об отсрочке сессии Государственной Думы, ее членами избран Временный комитет Думы, исполнявший функции правительства до 2 марта. Петроград почти полностью перешел в руки революционеров.
Император получил телеграмму от Родзянко с рекомендацией пойти на создание правительства, пользующегося доверием Думы. Вечером же император приказал Георгиевскому батальону во главе с генералом Н.И. Ивановым направиться в Петроград для восстановления порядка.
28 февраля восставшие солдаты и рабочие захватили Адмиралтейство, Зимний дворец и Петропавловскую крепость. Правительство было арестовано и заключено в крепость. Русский революционный бунт победил в столице.
Императора в такой момент не было ни в столице, ни в Ставке, ни с Георгиевским батальоном. Крупный политический деятель интуитивно, «спинным мозгом» ощущает решающий момент и происходящее в стране. Николая II в нужное время в нужном месте не оказалось ни в первую, ни во вторую русскую революцию.
1 марта меньшевистко-эсеровский Петросовет при поддержке большевиков принял Приказ № 1 о демократизации армии, разрешивший работу революционных организаций в армии и обернувшийся распропагандированием, утратой боеспособности нашей армией во время войны. В Таврический дворец стекались многочисленные делегации, приветствовавшие победу революции. Среди них великий князь Кирилл Владимирович во главе воинского подразделения.
Самому императору не удалось доехать до Царского Села, поскольку на железнодорожном пути появились то ли восставшие, то ли напившиеся и устроившие дебош солдаты. Государь прибыл в середине дня в штаб Северного фронта в Пскове, где получил телеграмму генерала Алексеева с проектом манифеста о создании правительства (во главе с Родзянко), ответственного перед Думой. 2 марта в первом часу ночи император приказал замешкавшемуся (а похоже, саботировавшему выполнение приказа) генералу Иванову уже ничего не предпринимать, а в шестом часу утра телеграфировал Алексееву о своем согласии с проектом манифеста. Однако Петросовет теперь требовал отречения императора. А Временный комитет Государственной Думы с согласия исполкома Петросовета создал Временное правительство во главе с князем Г.Е. Львовым. Правительство сразу заявило о неотправке на фронт частей, участвовавших в революции.
Принято считать, что поздно вечером император подписал Манифест об отречении от престола. При этом подлинник отречения странным образом не сохранился, достоверность копии с заголовком «Начальнику Штаба» (?), карандашной подписью и не на бланке вызывает сомнения, а экспертиза подлинности подписи не проведена. Я спрашивал прокурора-криминалиста В.Н. Соловьева, входившего в Правительственную комиссию по исследованию и перезахоронению останков императора, о причине непроведения столь необходимой экспертизы, ответ: эксперты не хотят ехать в архив, архивисты не отдают копию экспертам. Однако председатель комиссии и вице-премьер Б.Е. Немцов мог сам решить, кто к кому поедет. Причем в материалах комиссии замалчивается ответственность вождей большевиков за цареубийство, отягченное детоубийством и обманом народа, которому Свердлов объявил, что дети и супруга перевезены в безопасное место. И все свалено на стрелочников из Екатеринбурга. Но в действительности все политические лидеры в той или иной степени ответственны за совершившееся в России.
«Конечно, мы должны признать, что ответственность за совершающееся лежит на нас, то есть на блоке [конституционных демократов, октябристов и близких к ним] Государственной Думы, - писал лидер кадетов и талантливый историк П.Н. Милюков. - Вы знаете, что твердое решение воспользоваться войной для производства переворота принято нами вскоре после начала этой войны, знаете также, что ждать мы больше не могли, ибо знали, что в конце апреля или начале мая наша армия должна перейти в наступление, результаты коего сразу в корне прекратили бы всякие намеки на недовольство, вызвали б в стране взрыв патриотизма и ликования».
После победы РСДРП(б) в октябре 1917 года закрепилась социал-демократическая точка зрения, что Февральская и первая русская революции были буржуазно-демократическими. Такая характеристика упрощает происходившее, корректирует его под марксистскую доктрину. В действительности буржуазная революция происходила с успехом сверху, с крестьянской реформы 1861 года. Сопровождалась постепенными переменами, имеющими демократическую перспективу.
Февральская революция прервала реальную буржуазную революцию с демократической направленностью. Февральскую революцию совершили рабочие, солдаты и генералы, распропагандированные октябристами и кадетами. Революция отняла власть у власти, у традиционной для России созидающей силы, и создала власть не другой реальной силы, не власть простого народа (солдат, рабочих и крестьян), а временную и переходную полувласть, переходную к единственно оставшейся силе – к власти этого самого народа во главе с радикалами от социализма. Лидером последних в лучшем случае мог стать автор аграрной программы социалистов-революционеров В.М. Чернов, но в его характере не было необходимой решительности; оставались те, кто левее Чернова, в том числе Ленин и прежде всего он.
В России не было выбора между императором Николаем II, с одной стороны, и цесаревичем Алексеем, великим князем Михаилом Александровичем, М.В. Родзянко, Г.Е. Львовым, А.Ф. Керенским или В.М. Черновым, с другой. Или самодержавная власть лично порядочного и законного императора (со всеми минусами существовавшей власти), или сползание в беззаконие и самодержавие крайних революционеров.
Российская газета. 15 февраля 2012 г.
Русские крестьяне, составлявшие подавляющее большинство народа и большинство солдат, считались традиционной опорой православного самодержавия. Считались до первой русской революции, во время которой многие имения помещиков были ограблены и подожжены крестьянами. Крестьянский, земельный, а точнее и шире - аграрный вопрос предстал такой проблемой, от решения которой в конечном счете зависела судьба страны.
Теоретически у правительства Столыпина были следующие варианты действий: 1) не проводить аграрных преобразований, ограничиваясь подавлением крестьянских беспорядков; 2) начать аграрную реформу, сохраняющую право частной собственности; 3) начать такую реформу, которая частично или полностью передаст помещичью землю крестьянам.
Как раз первый вариант фактически осуществлялся и именно он обернулся соучастием крестьян в революции. Третий вариант (частичное изъятие земли за умеренное вознаграждение - у кадетов, полное изъятие без вознаграждения – у эсеров, национализация всей земли без вознаграждения – у большевиков) воспринимался способным подорвать основы нормального общества. Еще в преддверии революции император Николай II предупредил волостных старшин в Курске: «Помните, что богатеют не захватами чужого добра, а от честного труда, бережливости и жизни по заповедям Божиим». И в начале революции подтвердил сказанное, обращаясь в Царском Селе к крестьянской депутации: «Всякое право собственности неприкосновенно; то, что принадлежит помещику, принадлежит ему, то, что принадлежит крестьянину, принадлежит ему».
Император просил передать это односельчанам. Однако многие односельчане считали, что земля Божья, и если и должна кому принадлежать, то тем, кто на ней трудится, т. е. самим крестьянам, а не помещикам.
Причем научные расчеты показывали: частичная передача земли лет за десять (как раз к 1917 г.) будет сведена на нет происходящим в русских семьях демографическим взрывом, а всей помещичьей земли не хватит, чтобы 100 миллионов крестьян наделить минимально нормальными участками земли. И что очень важно: последнее скрывалось от крестьян автором аграрной программы эсеров Черновым, автором соответствующей программы большевиков Лениным и другими социалистическими лидерами. Скрывалось потому, что обещание избавить крестьян от малоземелья за счет помещиков было своего рода приманкой, крючком, который проглатывало невежественное крестьянство.
Столыпин был призван императором возглавить правительство не для продолжения бездействия или опасного нарушения права частной собственности. Поэтому оставался только второй вариант действий, в который верил и Столыпин. К тому же имелись серьезные проекты предшественников: П.Д. Святополк-Мирского, С.Ю. Витте, В.И. Гурко и Н.Х. Бунге. Аграрная реформа, известная как столыпинская, была и реформой императора Николая II (он обеспечил ее осуществление своими указами, сначала минуя несговорчивую Думу), и плодом труда далеко не заурядных предшественников, и вытекала из самого хода исторических событий.
12 августа 1906 г. по старому стилю государь издал указ о передаче Крестьянскому банку сельскохозяйственных земель, находящихся в собственности Романовых; 27 августа – о продаже казенных земель; 19 сентября – о продаже крестьянам земель на Алтае, находящихся в собственности самого Николая II; 5 октября – об уравнении крестьян со всеми гражданами в правах при государственной и военной службе и учебе; 19 октября – о разрешении Крестьянскому банку давать ссуды крестьянам под залог надельной земли (этим признавалась личная собственность крестьян на землю; по реформе 1861 г. крестьяне получили землю не в личную, а в общинную собственность) и, наконец, 9 ноября – о раскрепощении общины.
Перечисленные указы создавали земельный фонд, необходимый для добровольного и при государственной поддержке переселения миллионов малоземельных крестьян из центральных европейских губерний на огромный малонаселенный Восток, в Сибирь. А по последнему и самому важному указу крестьянам предоставлялось право выхода из общины со своим земельным наделом, который переходил из временного владения в личную частную собственность крестьянина. Ранее требовалось согласие общины, чтобы из нее выйти, а это очень мешало выходу; теперь появилось право свободного выхода.
В отличие от других ведущих держав, в России сохранилась крестьянская община. Она веками помогала совместно, всем «миром» преодолевать различные невзгоды и выживать в условиях северной страны, нередких политических и военных катаклизмов. Однако община консервировала весьма скромный уровень жизни и потребления, что очень ограничивало спрос на рынке и стало тормозом развития промышленности к началу ХХ в. Община не соответствовала русскому промышленному «чуду»: удерживаемому с предшествовавшего царствования второму месту в мире по приросту промышленного производства и постепенному выходу на первое место (после подавления революции).
Еще саратовским губернатором Столыпин докладывал государю: «У русского крестьянина – страсть всех уравнять, всех привести к одному уровню, а так как массу нельзя поднять до уровня самого способного, самого деятельного и умного, то лучшие элементы должны быть принижены к пониманию, к устремлению худшего, инертного большинства». Община с трудом воспринимала агрономические улучшения, предпочитая вести сельское хозяйство по старинке. За века в общине воспиталась такая тяга к уравниловке, которая оказалась восприимчивой к социалистическим идеям почвой.
«Пусть собственность эта будет общая там, где община еще не отжила, пусть она будет подворная там, где община уже нежизненна…» - пояснял П.А. Столыпин 10 мая 1907 г. в Государственной Думе. – «Пробыв около 10 лет у дела земельного устройства, я пришел к глубокому убеждению, что в деле этом нужен упорный труд, нужна продолжительная черная работа. Разрешить этот вопрос нельзя, его надо разрешать. В западных государствах на это потребовались десятилетия. Мы предлагаем вам скромный, но верный путь». И обращаясь в сторону оппозиционеров-радикалов, социалистов: «Противникам государственности хотелось бы избрать путь радикализма, путь освобождения от исторического прошлого России, освобождения от культурных традиций. Им нужны великие потрясения, нам нужна Великая Россия!»
Указ от 9 ноября 1906 г. был одобрен только III Государственной Думой и стал законом 14 ноября 1910 г. А 29 мая 1911 г. принят закон «О землеустройстве». Он разрешил крестьянам (главам семей, домохозяевам) соединять разрозненные земельные полоски (участки) в одно целое в одном месте – получался отруб, разрешил переносить на такое место сам дом с хозяйством крестьянина - получался хутор (ферма).
Премьер-министр делал ставку не на «убогих и пьяных, а на крепких и на сильных» – на здоровых трудовых людей, которые любят землю и хотят на ней на себя работать. И один из таких тружеников отвечал премьеру: «Мы как новожены. С земелькой-то законным браком повенчались. В деревне-то она была гулящая девка, а теперь она твоя законная жена на веки вечные».
До подавления революции крестьянство выжидало, мало выходило из общины. Но уже в 1908 г. вышло в 10 раз больше, чем год назад. В 1909 г. вышло еще больше. Естественно, что с 1910 г. количество выходов стало снижаться, особенно во время войны. Всего до следующей революции из общины успела выйти почти треть крестьян-домохозяев, возникло не менее 1 миллиона 300 тысяч отрубов и приблизительно двести тысяч хуторов с 22% общинной земли. В связи с войной и нехваткой землемеров остались неудовлетворенными многочисленные ходатайства о выходе.
Отруба успешно создавались на юге и юго-востоке: на Северном Кавказе, в степном Заволжье и Севером Причерноморье; хутора – на северо-западе: в белорусских и литовских губерниях, в Псковской и Смоленской губерниях. Реформа имела успех в Таврической, Екатеринославской и Херсонской, Самарской и Саратовской губерниях. Сказывались климатические, природные условия, различные традиции и влияния. В центрально-черноземных губерниях сохранению общин способствовало крестьянское малоземелье. Многое зависело от успеха переселенческой политики.
Из общины выходили не только зажиточные и средние крестьяне. Выходили и бывшие крестьяне, осевшие в городах, и вдовы, одинокие старики и горькие пьяницы, которым при очередном общинном переделе грозила утрата или урезывание надела. Они выходили, чтобы продать землю (и подчас пропить). И, наконец, не все вышедшие оказались способны брать ответственность на себя.
Наделы несостоявшийся частников покупались и знакомыми односельчанами; в результате появились общинники, которые одновременно имели землю в частной собственности. Иногда землю покупала, законно возвращала себе община. Перераспределилось около половины земли, закрепленной в частную собственность. Возникли сложные формы землевладения, что не предполагалось заранее. С одной стороны, бюрократический аппарат саботировал проведение решительной реформы, с другой, - облегчал себе жизнь тем, что ожидаемого результата достигал путем давления на крестьян. Его оказывало и Главное управление землеустройства и земледелия, и власти на местах. Зафиксирован даже случай, когда несговорчивый сход в селе Волотове Тамбовской губернии был расстрелян полицией в мае 1910 г.
Крестьяне не спешили выходить на отруба и особенно хутора. И не только по своему консерватизму. Выяснялось, что пресловутая чересполосица не только мешала формированию чувства хозяина, но и веками помогала выжить, поскольку полосками наделяли и на высоком месте, и в низине, по справедливости. Если же отруб оказывался на высоком месте, то его хозяин разорялся в засушливый год; если в низине, - разорение наступало в дождливый. Для выживания требовался большой отруб на разных уровнях, но далеко не везде хватало земли.
Реформа создала различные формы крестьянского землевладения, которые конкурировали между собой. Даже в общине менялось и развивалось землепользование, общины приспосабливались к происходящему и подчас хозяйствовали эффективнее. Они или сдавали позиции, или постепенно трансформировались в кооперативные объединения. Столь успешного развития кооперативного движения не знала ни одна страна мира.
Не выдерживали возросшей конкуренции и традиционные хозяйства помещиков. К началу первой мировой войны крестьяне купили более половины помещичьей земли, и свыше половины оставшейся у помещиков посевной земли арендовалось крестьянами. Земля законно переходила в трудовые руки средних и зажиточных крестьян! Расчеты экономистов показывали, что помещичьи земли естественным образом перейдут крестьянам, особенно хуторянам не позднее конца 1920-х годов. Одновременно сохранялись образцовые, работающие на рынок и экспорт помещичьи хозяйства, ставшие сельскохозяйственными капиталистическими производствами.
Посевные площади с начала века до 1914 г. выросли на 14%, в том числе на Северном Кавказе – на 47%, в Сибири – на 71% . За время реформы сбыт минеральных удобрений увеличился в 7 раз, сельскохозяйственных машин – в 5,5 раза. И с 1908 по 1912 гг. производство ячменя возросло на 62%, кукурузы – на 45%, пшеницы - на 37,5%. Даже в неурожайные 1908 и 1912 годы страна производила 11,5 % мирового экспорта пшеницы, а в урожайные 1909-1910 годы - 40% мирового экспорта! Сбор зерновых в 1913 г. был на 30% выше, чем в США, Канаде и Аргентине вместе взятых! К мировой войне наша страна накопила такие хлебные запасы, которых хватило на войну и даже досталось большевикам; последние полностью проели «проклятое прошлое» к 1920 г.
П.А. Столыпин рассчитывал, что на проведение реформы потребуется «двадцать лет покоя». Подобный запас времени имелся разве что в прошлом, в царствование императора Александра III. Столыпин и Николай II не были пророками и исходили из лучшего (точнее: из нормального). Если б знать, что будет, то и Николай II не выпустил бы Ленина из ссылки в Шушенском.
Между тем, страсть к уравниловке оборачивалась завистью и злобой по отношению к самостоятельным, успешным, подлинным труженикам. Нередко общинники поджигали дома хуторян, травили посевы и губили скот. Доходило до самосудов. Однако урожайность в хуторах превосходила общинную на 14%. Выстоявшие хуторяне развивались и богатели, их накопления в банках и сберегательных кассах составили 2 миллиарда золотых рублей в разгар войны – они имели задел на будущее.
Как и крестьянская реформа 1861 г., аграрная реформа Столыпина подвергалась критике и слева, и справа (со стороны крайних националистов-консерваторов). Особую ненависть реформа вызвала у эсеров и большевиков, которые осознавали, что успешное осуществление аграрной реформы в крестьянской стране равнозначно утрате надежд на народную революцию во главе с ними.
Наконец, германскому кайзеру Вильгельму II докладывали об успехах столыпинской реформы, о перспективе превращения России в сильнейшую европейскую державу в обозримом будущем. Реальность такой перспективы заставляла спешить с агрессией против России.
Столыпинская аграрная реформа завершала раскрепощение, начатое крестьянской реформой императора Александра II. В связи с 50-летием последней в конце лета 1911 г. в Киеве открыли памятник царю-Освободителю. Присутствовали его внук Николай II и премьер-министр Столыпин. Торжества завершались 1 сентября: император и премьер слушали оперу в городском театре. Во время антракта к главе правительства подошел молодой человек и выстрелил.
5 сентября П.А. Столыпин скончался. Он похоронен в Киево-Печерской Лавре. Император на похоронах не присутствовал. Его отношения с премьером эволюционировали от очень хороших до сложных. Столыпин превосходил императора в решительности и дальновидности, и этим в известном смысле ограничивал самодержавие. Именно Столыпин имел наибольшие шансы удержать Россию на краю революционной пропасти и усмирить русский бунт. Антигосударственные и антиправославные силы развернули охоту именно на него.
Террористом оказался несостоявшийся юрист Богров, увлекавшийся анархистко-коммунистической и эсеровской литературой. Богров поддерживал связи с революционерами, которых за деньги выдавал тайной полиции. Преступник был казнен.
Новый премьер-министр В.Н. Коковцев продолжил аграрную реформу менее энергично. Но она продолжалась даже без Столыпина, поскольку соответствовала вектору рыночно-буржуазного развития России. И реформа могла быть осуществлена после победы над кайзеровской Германией. Реформа не провалилась, «провалилась» Россия в революционную пропасть, и аграрные преобразования пошли по третьему варианту…
Прошло сто лет. Плодотворный опыт преобразований П.А. Столыпина востребован теми, кому нужна великая Россия, а не великие потрясения; востребован профессионалами, подлинными государственниками и патриотами России.
Российская газета. 13 сентября 2011 г.