Кормовое с. Кормовская волость Черноярского уезда Астраханской губернии.

Церковь Кормовое с. Кормовская волость Черноярского уезда Астраханской губернии.

Кладбища Кормовое с. Кормовская волость Черноярского уезда Астраханской губернии.

Село Кормовое расположено по южному склону высокой и продолговатой возвышенности. Название свое получило от слова «кормить», потому что здесь, лет 50 тому назад, когда еще не было этого села, фурщики, проезжающие из Царицына в Ставрополь и обратно, останавливались кормить своих волов и лошадей; чему много благоприятствовало обилие здесь травы и родников с вкусной водой. Последнее по Царицынско-Ставропольскому тракту составляет не малую редкость, так как к северу от Кормового почти по всему тракту вода солоноватая, а к югу верст на 25, т.е. до границы Ставропольской губернии, совершенно соленая. Вот почему с. Кормовое на калмыцком языке называется «Кицин-Булук», что по переводу одних означает «теплый родник», а других – «сладкий источник». В балке, среди села, и в настоящее время находится много родников, из которых действительно истекает в изобилии вода мягкая, легкая и приятная на вкус: а потому и колодцы роются неглубоко, - не больше сажени и даже меньше.

Жители села Кормового почти все крестьяне малороссы, выходцы из губерний: Воронежской, Харьковской и Екатеринославской. Перешли они сюда на основании инструкции от 10 декабря 1846 года о заселении дорог в калмыцкой степи, чтобы обезопасить проезд от калмыков, занимавшихся грабежами и нападениями на проезжающих с товарами из Царицына в Ставрополь и обратно, а вместе с тем приучить калмыков к оседлой жизни и хлебопашеству. С 1848 года началось водворение крестьян и таким образом образовались небольшие поселки, которые сначала получили название станиц, а с 1862 года, как видно из церковных документов, стали называться селениями. Жители села Кормового занимаются хлебопашеством и скотоводством, чему прежде много благоприятствовали обширные степи. Благодаря привольности степей и плодородной земле, народ жил здесь довольно богато, хотя и сейчас нельзя считать его бедным. В последнее время условия жизни, однако, сильно изменились к худшему, чему способствовало не столько неурожай хлеба, сколько падеж скота, вследствие которого запрещено сообщение на волах с соседними губерниями – Ставропольской и Донской, куда, главным образом, они сбывали избыток хлеба, шерсти и других произведений. По этой же причине совершенно упали прежде процветавшие ярмарки: Крестовская (12 верст от Кормового) и Ремонтинская (38 верст). Других каких-либо занятий здесь нет и не может быть, потому что нет ни рек, ни озер, а следовательно, нет никакой рыбы; нет также и лесов. Лес здесь весьма дорог. Доставляется он исключительно из Царицына за 350 верст, почему дома и вся пристройка делаются из глинобитного кирпича. Достойно замечания: в селе нет ни одного деревянного дома, исключение составляют дома причта, но и то – жалкое исключение. Впрочем, вместо лесу, в горе, недалеко от села, природа в изобилии доставляет дикарь – железняк, который жители ломают и употребляют для фундаментов домов и для изгороди дворов. Кроме того из него выделывают кресты на могилы, камни на мельницы и камни для обмолотки хлеба, а один крестьянин из этого камня построил довольно капитальную мельницу. Вообще говоря, дикарь-железняк в настоящее время употребляется в совершенно необработанном виде, а потому и не приносит жителям надлежащей пользы. На той же горе, в земляных курганах, находили прежде (теперь же нет) высеченных из упомянутого дикаря болванов, в рост человека, со сложенными на груди руками, которые и ставились крестьянами у ворот, вместо столбов. Можно полагать, что эти болваны были памятниками над могилами умерших. В селе много находится таких болванов; у некоторых высечены даже ермолки. Очевидно, они относятся ко времени мамайщины.

Всякого новичка в этой местности поражает глиняная постройка; тоже самое встречаешь и при въезде в с. Кормовое: всюду глина и солома. Счастливое исключение составляет местный храм – во имя святителя Николая Чудотворца. Храм сей величественно выделяется из окружающих его построек. Большой деревянный, окрашенный белою краскою, с железною крышею, окрашенною зеленою краскою, и пятью вызолоченными крестами, он ясно свидетельствует о набожности прихожан, в чем еще более убеждаешься по входе во внутреннюю часть храма. Местные иконы Спасителя и Божией Матери, прекрасной живописи, служат украшением иконостаса, в котором иконы первого яруса выписаны из Москвы, весьма хорошей работы на золотом фоне. Все стены храма расписаны живописью. Церковная утварь и священнические облачения вполне соответствуют своему высокому назначению. Потир, стоящий 490 рублей, массивный сам по себе, украшенный живописными изображениями на серебряных пластинках, составляет редкость храма. В настоящем своем виде храм существует только с 1877 года, до этого же времени был небольшой деревянный, крытый тесом. Народ к храму Божиему действительно весьма усерден**; в воскресные и праздничные дни ходят в храм неопустительно: к церковным поучениям относятся со вниманием. Нет, поэтому, в нем никаких выдающихся пороков, например, разгульного пьянства, буйства, безчинного препровождения времени на рождественских и пасхальных святках и на масленицу. Не замечается также среди прихожан никаких предрассудков и суеверий. Единственное, что может обратить на себя внимание постороннего наблюдателя, это свадебные гуляния, обставленные как-то фантастически, а потому об этом считаем не безынтересным сказать здесь более подробно.
Из церкви, по совершению брака, жених и невеста идут в дом родителей жениха, где закусывают, чем Бог послал. После чего молодая уходит к своим родителям и живет у них иногда больше месяца, словом, до того времени, когда сваты найдут возможным приступить к свадьбе. Под именем свадьбы разумеется гулянье, в котором главным образом фигурируют жених и невеста, под именем князя и княгини. Все гуляние сводится к пению песен и катанью на лошадях. Мужчины, преимущественно молодые мужики и парни, под именем бояр, ездят верхами; среди них находится и жених; а женщины – свахи – в телегах; причем у одной свахи в руке находится букет цветов и в середине его горящая свеча, а у другой – мешок с шишками***. Такое катанье называется поездом. Поезд иногда начинается тотчас после обеда и продолжается до вечера. Невеста же в это время, наряженная в тот костюм, в котором венчалась, ходит со своими подругами по селу и созывает гостей. Особенность убранства невесты следующая: волосы заплетены в косу и спущены, голова бывает разукрашена цветами, а платье или пальто подпоясано полотенцем со спущенными концами. Созывая гостей, у родственников невеста просит благословения, при чем три раза кланяется в землю. За благословением же приходит невеста и к священнику, что для последнего представляет один из самых удобных случаев сделать соответствующее наставление. Не забываются при этом и умершие родственники: невеста посещает и кладбище и кланяется на могилах умерших. Вечером она приходит домой, где уже собралось много народу и садится за стол со своими подругами. На столе в это время находится большая шишка, в которую вставляются три тоненькие палочки, вышиною с аршин, украшенные цветами и перевязанные красной лентой. Тотчас за невестой боярин приводит жениха и три раза просит позволения войти в дом молодому князю, а затем три раза просит позволения завести за стол молодого князя. По троекратном согласии молодой идет за стол, но здесь его не пускают маленькие дети – братья невесты, вооруженные связками из васильков; волей – неволей жениху приходится подкупать стражу конфетами, орехами, пряниками и деньгами, после чего жених садится рядом с невестой, а рядом – свахи с букетом (из цветов) и шишками. После этого сначала отец, а потом мать подносит молодым, свахам, боярам и родственникам по стакану вина, при сем жених и невеста стоят и кланяются выпивающему, а затем следует раздача подарков и раздача шишек; последние даются всем присутствующим.

стр.346. 

Когда все это кончится, свахи приступают к надеванию шлычки (чепца) на невесту. Предварительно свахи становятся по обе стороны невесты, у одной на голове картуз жениха, а у другой цветок с головы невесты, и колышут над невестой платок и поют:

Покрывалка плаче,
Покрываться хоче,
Не так покрываться,
Как поцеловаться.

Целуются и меняются картузом и цветком. И так три раза. Затем одна из свах три раза обводит кругом головы невесты букетом цветов и тушит свечку, а девки снимают с невесты цветы и делят между собою. Далее сваха развязывает косу, которую дружки завязывают как можно крепче и нарочно натирают перцем, предугадывая, что свахе при развязывании придется употреблять в дело зубы. Развязав косу и заплетая ее на две половины, сваха старается надеть шлычку, невеста изо всех сил сопротивляется, вырывает шлычку и бросает в народ. Много стоит хлопот свах надеть шлычку и подвязать платок. Как только она достигнет этого, девки сейчас же ломают убранство с шишки, которая стояла на столе, а невеста берет бутылочку и подносит жениху, свахам и родственникам, а потом опять жениху и разбивает об стол рюмку. После этого молодые получают благословение от родителей невесты и идут в дом жениха. По выходе из дому молодые и свахи три раза обходят кругом стола и в припляс поют:

Старый оселедцэ (*селедка)
Не стоишь и редьки,
Ни старой, ни малой,
Ни молодэнькой.
Ни успыв жыныться
Стала жинка быться.

После этой песни невеста садится в телегу, а жених с плетью в руке три раза обходит кругом телеги и бьет плетью по телеге, выражая тем свою власть над невестой. Затем уезжают.

Этот обычай, в котором проглядывает несколько суеверных обрядов, прежде был весьма распространенным в народе, в последнее же время, благодаря современным внушениям пастырей церкви, стал выводиться, и можно думать, что недалеко то время, когда он совершенно уничтожится, особенно когда на помощь пастырям явится образование, которого, к сожалению, до настоящего времени жители были почти совершенно лишены. Правда, в 1877 году здесь была открыта церковно-приходская школа, но ее скромное существование не могло принести тех плодов, каких должнол ожидать от школ, тем более, что при ней не было ни приличного помещения, ни учителя, как отдельного лица, ни пособий. В последнее время этот пробел существенно пополнился. С 1886 года, со времени назначения диаконов – учителей, церковно-приходская школа стала на твердую почву; кроме того, с 1889 года открыта здесь и Министерская школа, довольно прилично обставленная, с учителем из учительской семинарии, и в нынешнем 1891 году положено начало выпускных экзаменов.
Вместе с прихожанами по украшению храма не мало потрудились и его служители священники; из них некоторым были объявляемы благодарности и награды Епархиального начальства; а потому скажем о них несколько слов.

Первые два священника о. Андрей Касаткин и о. Антоний Ташлинцев только временно заведывали приходом с 1 мая 1858 года по 19 сентября того же года, а потому об них сведений никаких не имеется. Известно только, что о. Касаткин заведывал Приютинским приходом, отстоящим от села Кормового на 18 верст, а о. Ташлинцев жил в селе Дивном (ныне Гарадачи Ставропольской губернии****), в 40 верстах от Кормового. Оба – старцы, были заштатные. Первым штатным священником был о. Михаил Иванов Кутлинский, который по окончании курса наук а А(страханской). Д(уховной). семинарии в 1856 году с свидетельством 2 разряда 31 декабря того же года Епархиальным начальством определен был учителем в Пришибинское сельское училище Царевского уезда, где и состоял до 1 мая 1858 года, а 22 июля рукоположен Высокопреосвященнейшим Афанасием во священника к молитвенному дому села Кормового, откуда в 1869 году переведен в село Вязовку Черноярского уезда.

О личности о. Михаила народ отзывается с большою похвалой. Он был человек трезвый и исполнительный, но с ним случилась одна печальная история, которая совершенно изменила его образ жизни и довела до конечной гибели. Возвращаясь из села Приютного, о. Михаил попал в руки калмыков, которые, сначала вдоволь наиздевавшись над ним, затем избили плетьми и отобрали лошадей. Эта несчастная история так сильно повлияла на его умственные способности, что в последующей его жизни совершенно нельзя узнать о. Михаила. Впоследствии он даже лишился священнического сана из-за нетрезвой жизни. Здесь же кроется причина сумасшествия его детей, Владимира и Александра, родившихся после этого случая; между тем старшие совершенно не похожи на них, из которых один ныне священствует в слободе Владимировке.

На место выбывшего о. Михаила поступил вновь рукоположенный в 1869 году Преосвященнейшим Феогностом студент А(страханской). Д(уховной) семинарии Андрей Иванов Кораблев, который прослужил здесь до 1873 года апреля месяца, в котором он, по воле Епархиального начальства, переведен настоятелем походной миссионерской противу-молоканской Свято-Троицкой церкви Царевского уезда. Покойный о. Андрей пользуется любовию народа и поныне за свое мастерское проповедничество. Говорил проповеди часто и без тетрадки; этот дар слова, думаем, и послужил причиной его перевода на миссионерскую деятельность, где он мог быть более полезным.

За выбытием о. Андрея поступил в 1873 году священником вновь рукоположенный Преосвященным Феогностом студент той же семинарии о. Иоанн Болтинский и прослужил здесь до 1876 года, в котором по прошении уволен в Донскую епархию к церкви Манычских соляных озер, где и скончался. На его место о. Болтинского поступил в 1876 году священник о. Иоанн Семенович Фаворский, окончивший курс А.Д. семинарии в 1860 году с званием студента. Из формулярного его списка видно, что он сначала был определен к Капустиноярской Николаевской церкви вторым священником, где за увеличение свечной суммы была объявлена ему благодарность Епархиального Начальства и за девятилетнее прохождение должности учителя сельской школы Преосвященным Феогностом награжден набедренником. О. Иоанн Фаворский много потрудился для прихода: при нем была отстроена и приведена в настоящий порядок настоящая церковь. Он открыл церковно-приходскую школу и церковно-приходское попечительство. За означенные действия ему была объявлена благодарность Преосвященного Хрисанфа, а затем в 1877 году он награжден фиолетовою скуфьею. В апреле 1879 года о. Иоанн, согласно прошению, был переведен в село Пологое-Займище, а вместо него в том году поступил о. Иоанн Богородицкий, кончивший курс семинарии в 1878 году с званием студента. При о. Богородицком достроены причтовые дома, в сущности весьма плохие, ибо строились, когда не было священника, а без хозяина, как говорится, товар плачет. При о. Богородицком построена каменная ограда из жженого кирпича, стоющая 3000 рублей. О. Иоанн Богородицкий пробыл в приходе всего 2 с половиной года. Причина такого кратковременного служения в Кормовом была та, что он на третьем году супружеской жизни внезапно лишился своей супруги, которая умерла после родов. Это печальное обстоятельство сначала он принял с полною покорностью, воле Божией, а потому в 1882 году он поступил в число студентов Казанской духовной академии, намеревался совершенно отрешиться от мира житейского, так жестоко оборвавшего разгар молодой и здоровой жизни, но скоро убедился, как трудно для молодого человека, несколько свыкшегося с семейною жизнию, отказаться от мира и всех ее кажущихся прелестей. Даже веселость товарищеского академического кружка, еще не испытавшего тяжестей житейских невзгод, стала ему не под силу и он принужден был оставить академию и снова поступил приходским священником, но ненадолго. Через два года, приблизительно, вследствие его неотступного ходатайства пред Начальством, с него был снят священнический сан и ныне он служит чиновником в г. Новочеркаске. Народ с удовольствием вспоминает о. Иоанна. Поступил он на приход очень молодым – 20 лет. К своим священническим обязанностям относился всегда с охотою и вниманием.

К прихожанам был добр, разговорчив, уважителен; характера вообще был очень общительного. В течение своего кратковременного служения о. Иоанн успел оставить по себе добрую память. Он на свои средства приобрел полное священническое облачение очень ценное. Но не священническим облачением, а и другими приобретениями памятен о. Иоанн. Благоволение церковной службы и по сейчас украшается трудами о. Богородицкого. Он образовал хор певчих из местных крестьян и разучил с ними весьма многое и полезное. Хор Кормовских певчих и по сейчас славится между соседними. Трудно поверить – некоторые крестьяне свободно могут петь по нотам даже незнакомое. «Прежде, батюшка, еще лучше пели; теперь многих уже нет из тех певчих, которых научил о. Иоанн. За то и учил он. Бывало соберет в субботу рано и до вечера не отпустит, а после вечерни опять велит приходить. Соберемся вечерами и поем далеко за полночь». Только подобные рассказы и могут объяснить появление певчих в таком глухом селе, как Кормовое. Сам о. Иоанн был любитель пения и во время обучения в семинарии состоял в числе певчих. В то же время он был и хороший музыкант. Отлично, говорят, играл на фисгармонии, которая много помогала ему при обучении крестьян: «стукнет об косточку и кто завздорит, сейчас же и поправится», рассказывают певчие.

На праздное место после о. Богородицкого 13 октября 1882 года поступил вновь рукоположенный священник о. Иоанн Третьяков – студент Орловской духовной семинарии. По окончании курса в означенной семинарии, он поступил надзирателем в Астрах(анское) духовное училище, где пробыл с 1 августа 1881 года по октябрь 1882 года. В Кормовом о. Иоанн прослужил до июня 1888 года. А в сем году Епархиальным начальством переведен в слободу Владимировку к церкви Владимирской Божией Матери, где и ныне благополучно священствует. При о. Иоанне храм приведен в тот именно вид, в каком он находится в настоящее время.

Говоря о священниках, необходимо упомянуть и о псаломщиках, хотя сведений подробных о них не имеется. Известно из церковных документов, что с 1858 по 1861 год включительно при этой церкви не было штатного причетника; вероятно потому, что сюда, как глушь и малоприходность, не отыскивалось охотника. Должность псаломщика оправляли села Ремонтного дьячок Михаил Иванов Ростовцев и пономарь Василий Яковлев Царевский.

С 1861 года по 1864 год был определен дьячком Иван Порфирьев Пурпуров. По отзывам местных жителей, он был характера тихого, кроткого, жизни трезвой, к должности исправен. Умер он в декабре 1864 года от простуды. Причина преждевременной его смерти (он умер молодым), как передают, была следующая: местный священник о. Кутлинский, по распоряжению бывшего благочинного священника о. Феодора Орлова, настоятеля Черноярского округа, командировал его с доставкою годичной отчетности в г. Черный-Яр, отстоящий от села почти на 400 верст. Зима была суровая, с постоянными метелями, а потому на пути к Черному-Яру он сильно простудился и заболел и по сдаче отчета благочинному на обратном пути домой, в селении Солодниках, - умер.

В 1867 году генваря 1 дня поступил дьячок Дмитрий Петров Покровский, умерший в 1868 году мая 28 дня, как видно из метрических книг за сей год. На место его 1869 года апреля месяца поступил из Царевского уезда, села Житкура, дьячок Димитрий Андреев Иконицкий, который пробыл здесь до месяца июля этого же года, а затем за неодобрительное поведение был уволен из духовного звания.

На место выбывшего в октябре 1870 года определен был Епархиальным начальством на вакансию причетника священник Николай Иванов Николаев, который пробыл до апреля 1871 года, когда он переведен был священником в село Дубовый-Овраг Черноярского уезда.

За выбытием о. Николаева на должность псаломщика поступил Василий Васильевич Парабучев. Дьяческий сын; обучался до 3 класса духовного училища. В 1872 году августа 6 дня посвящен в стихарь. В 1877 году 21 октября объявлена ему благодарность и благословение Божие за исправность по службе. В 1882 году он Епархиальным начальством был переведен в г. Царев, с посвящением во диакона, а ныне он священствует в миссионерском Улан-Эргенском стане. После него поступил Алексей Михайлов Варфоломеев, из волостных писарей; дьяческий сын, уволенный из 3 класса духовного училища. Он пробыл псаломщиком до 1887 года, а потом был переведен в село Верхне-Погромное.

В настоящее время причт состоит из священника В. К-каго (Кряжимского – уточнение мое), назначенного 25 июля 1889 года. И псаломщика Димитрия Дубянского, служащего с 27 января 1888 года.

В заключение скажем несколько слов о климатических условиях здешней местности. Климат умеренный, здоровый. Никаких повальных болезней здесь нет и не было. Единственное, что наводит робость на новичка, это иногда проявляющаяся здесь сибирская язва на людях. Поражение ее ужасное. Даже глазам не веришь иногда, погребая человека, дня два – три тому назад здоровью которого дивился всякий. Но благодарение Богу, такие печальные случаи, хотя и бывают, но редко. Народ научился ее вырезывать (*так в тексте – прим.мое) и выжигать, что и помогает, если боль бывает замечена своевременно. При других болезнях, обыкновенно, не прибегают ни к каким средствам и врачевствам (* так в тексте – прим. мое); все возлагается на врача душ и телес – Бога.

Священник В. КРЯЖИМСКИЙ.

*) сведения заимствованы из церковной летописи, составленной в 1877 году, и других церковных документов.
**) эта черта прихожан была замечена и высшею Епархиальною властию. В 1877 г. Преосвященный Хрисанф, обозревая епархию, посетил и село Кормовое и выразил свою благодарность обществу за усердие к храму, который в то время только что был окончен.
***) под «шишками» разумеются небольшие круглые булки, украшенные небольшими конусообразными налепками из теста.

****) Гарадачи вновь были переименованы в село Дивное, ныне это районный центр Апанасенковского района Ставропольского края (прим.мое).

Источник: Астраханские Епархиальные Ведомости. №17 от 1891 года. http://forum.svrt.ru/index.php?showtopic=4994

 Выписки из АСТРАХАНСКИЕ ЕПАРХИАЛЬНЫЕ ВЕДОМОСТЕЙ по населённому пункту