Касторное с. Касторенская волость Землянского уезда Воронежской губернии.

Удар на Касторную

1

После овладения Воронежем части Конного корпуса, преследуя противника, к 26 октября подошли к Дону в указанных им направлениях и начали подготовку к форсированию его.

Меня очень беспокоило положение на правом фланге корпуса, который оставался открытым. Разрыв между Конным корпусом и левофланговыми частями 13-й армии по-прежнему оставался очень большим. Из директивы Реввоенсовета Южного фронта от 21 октября мне было известно, что для обеспечения района Липецка и связи между корпусом и 13-й армией создавалась группа К. Е. Ворошилова из 61-й стрелковой и 11-й кавалерийской дивизий. Но где эта группа действует, штаб корпуса сведений не имел.

Однако к концу дня из Липецка со мной соединился по прямому проводу Ворошилов. Он сообщил мне, что подчиненные ему части сосредоточились в Липецке, и кавчастям поставлена задача занять Задонск, установить связь с Конным корпусом и вести разведку в направлении Землянска.

Поздно вечером 26 октября был отдан приказ корпусу, в котором 4-й дивизии была поставлена задача утром 27 октября форсировать Дон в районе Панской Гвоздевки, выйти на линию Перловка, Шумейка и закрепиться на указанном рубеже. 6-й дивизии — демонстрировать форсирование Дона на участке Панская Гвоздевка, Семилуки с целью отвлечь внимание противника от 4-й дивизии, и переправившись вслед за последней, выйти на линию Шумейка, Латино. [285]

12-я и 16-я стрелковые дивизии 8-й армии, подчиненные в оперативном отношении Конному корпусу, получили задачи прочно удерживать левый берег Дона от Семилуки вниз по течению. Демонстрируя форсирование Дона, они должны были приковать к себе противника и тем самым способствовать переправе корпуса.

Ночь на 27 октября прошла относительно спокойно. Части корпуса усиленно готовились к переправе — разведывали броды, готовили местные переправочные средства, привлекая к этой работе население. Стремясь сорвать подготовку наших войск к форсированию Дона, противник небольшими силами пытался переправиться через Дон на участке 12-й стрелковой дивизии. Однако части дивизии при поддержке частей корпуса ружейно-пулеметным и артиллерийским огнем ликвидировали эту попытку противника.

Утром 27 октября по железной дороге Воронеж — Касторная два бронепоезда противника подошли к Дону и открыли сильный артиллерийский огонь по местам переправ частей корпуса. Кроме того, после разразившегося ночью сильного ливня уровень воды в реке повысился, берега стали топкими, труднопроходимыми. В связи с этим переправа корпуса, назначенная на 27 октября, была отменена. Все усилия были направлены на то, чтобы срочно подтянуть артиллерию и сосредоточить ее огонь по противнику, пытавшемуся закрепиться на правом берегу Дона. Дивизии получили задачи продолжать усиленную разведку переправ и организовать систему огня для обеспечения форсирования Дона.

Во второй половине этого дня штабом корпуса, находившимся в Воронеже, была установлена связь со штабом фронта, и я решил переговорить по ряду вопросов с командованием фронта. До сих пор нам не было известно точное положение 13-й армии, особенно ее левого фланга. В этих условиях Конный корпус, развивая дальнейшее наступление, вынужден был держать в постоянной готовности большие силы на своем правом фланге, в то время как основная группировка противника перед корпусом находилась на его левом фланге и в центре. Левофланговые 12-я и 16-я стрелковые дивизии были во временном оперативном подчинении корпуса, и нужно было ожидать, что командование 8-й армии в скором времени возьмет руководство этими дивизиями в свои руки[286] и использует их, возможно, не в интересах Конного корпуса. Следовательно, и левый фланг корпуса не мог твердо рассчитывать на постоянную поддержку стрелковых частей. Кроме этого, по-прежнему существовала неопределенность как в оперативном подчинении корпуса, так и в снабжении всеми видами довольствия.

В 19 часов я приехал в штаб корпуса и через полчаса соединился по прямому проводу с начальником штаба Южного фронта Петиным. Приведу с некоторым сокращением запись своего разговора с ним.

«...Доношу, что части Конкорпуса занимают левый берег Дона и на линии Конь — Колодез, Семилуки. Сильный дождь и распутица помешали сегодня форсировать реку... Завтра, 28 октября, предполагаю повести решительное наступление с целью переброситься на правый берег Дона, действуя главным образом в районе Панская Гвоздевка. Обстановка заставляет узнать, что делается вправо от частей корпуса. Для окончательного разгрома противника пока необходимо присоединить к корпусу обещанную Вами 11-ю кавдивизию, которая в настоящее время находится в бездействии в районе Липецк.

На последнюю мою телеграмму с запросом, кому подчиняется корпус во всех отношениях, ответа не получено. Действовать так далее невозможно: в данный момент мы находимся в ненормальном положении относительно питания всеми средствами. Согласно последних распоряжений корпус находится в подчинении: в административном и санитарном отношении — 10-й армии, продовольственном — 9-й армии, снабжении огнеприпасами — 8-й армии, в оперативном — Южфронта и в денежном — нигде...

Прошу сегодня же поставить меня в известность по указанным мною вопросам».

Петин на это ответил:

«Сообщаю вам, насколько это возможно по аппарату Морзе, короткую ориентировку: в районе Дмитровска и Кром, а также Орла и Ельца идут упорные бои. Дмитровск, вероятно, сегодня будет занят. В районе Орла бои приняли встречный характер; противник подтянул туда лучшие силы. Противник пытается занять Елец обходом его с северо-востока. По последним данным разведки, пешие и конные части противника появились у станции Талица — Елецкая и заняли дер. Дрезгалово, а его разъезды [287] достигли 26 октября ст. Лутошкино и дер. Будаловка. Силы его в этом районе определяются до полутора тысяч. Обстановка на фронте 8-й армии вам, вероятно, известна.

Сейчас, в связи с вашими успехами и задержкой наступления в Орловском районе, Командюжем отдан новый приказ, где прежняя ваша задача несколько изменяется, а вместе с сим ставятся новые задачи и ближайшим к вам армиям. Приказ этот будет передан вам шифром вслед за нашим разговором.

Что касается 11-й дивизии, то части ее еще не сосредоточились и предположение о передаче ее Вам не отменено... Насколько я в курсе дела (в штабюже нахожусь всего лишь пятый день), Конкорпус подчинен непосредственно Командюжу. О всех вопросах снабжения доложу»{13}.

Далее Петин стал информировать меня о группировке противника на участке Елец, Воронеж, но он плохо знал обстановку на этом участке, и я был вынужден сказать ему, что его сведения о противнике устарели, и сообщить, что, по полученным от перебежчиков данным, противник группирует силы из корпуса Шкуро численностью до шести полков кавалерии, в районе Панской Гвоздевки и части корпуса Мамонтова в Девице, а в промежутке между Панская Гвоздевка и Девица — обороняются два стрелковых полка белых. Главное, — подчеркнул я, — переправиться Конному корпусу в районе Панской Гвоздевки и разбить там противника, в дальнейшем наносить удар на юг, по группировке Мамонтова, и на северо-запад, на Землянск. А для этого я опять-таки попросил в самом срочном порядке присоединить к корпусу 11-ю дивизию и дать корпусу боевой приказ.

Начальник штаба Южфронта заявил мне, что приказ составлен в том духе, как я хочу. Он просил меня коротко, запиской сообщить подробности взятия Воронежа и, распрощавшись со мной, сказал, что идет торопить шифровку приказа.

28 октября рано утром я получил телеграмму Реввоенсовета Южфронта следующего содержания:

«Конкорпус, Буденному. [288]

Вверенный Вам корпус во всех отношениях подчинен исключительно Южному фронту. Вопрос о довольствии корпуса будет поставлен на должную высоту, о чем отдаю распоряжение начснабу и продкому Южного фронта. О денежном довольствии корпуса сделано распоряжение начснабу Южного фронта. Предложение о временной передаче вам 11-й кавдивизии имеет целью, что дивизия под вашим руководством в боевом отношении сделается такой же, как и остальные ваши дивизии — 4-я и 6-я. В ближайшем будущем предположено создать 2-й Конкорпус из 11-й и 8-й дивизий. Оба корпуса предположено объединить под Вашим руководством на правах Конной армии. В данное время 11-я кавдивизия [имеет] только две бригады, третья идет с Туркестанского фронта. Фактическую передачу указанной дивизии укажу дополнительно, по выяснении обстановки ближайших дней. Донесите на предъявленный Вам запрос одной из предыдущих телеграмм относительно комсостава для этой дивизии. Конкорпусу именоваться — «Конкорпус Южфронта»{14}.

Упомянутое в этой телеграмме указание, которое Реввоенсовет дал начальнику снабжения фронта, как мне это потом стало известно, гласило: «Немедленно принять на полное довольствие во. всех отношениях Конный корпус, выяснить, что корпусу необходимо, и удовлетворить полностью и с особой тщательностью».

В 14 часов 28 октября 6-я кавалерийская и 12-я стрелковая дивизии, в соответствии с приказом корпусу, начали демонстрировать форсирование реки на своих участках и завязали бой с противником с целью отвлечь его от действительного места переправы в районе 4-й дивизии. 4-я дивизия в это же время, наводя под огнем противника демонстративные переправы севернее Н. Животинное, начала главными силами форсировать Дон вброд на участке Н. Животинное, Хвощеватка. Глубокие броды осложняли переправу. Лошади то и дело теряли под копытами дно реки и начинали плыть. Артиллерийские орудия и пулеметные тачанки переправлялись в конных упряжках. Отдельно перевозились орудийные и пулеметные замки. Труднее было переправить тяжелые ящики с артиллерийскими снарядами, так как специальных переправочных средств мы не имели. Тогда было решено [289]поручить каждому бойцу взять с собой по одному снаряду. При таком способе переправы снарядов мы не рисковали массовым уничтожением их под огнем противника. Было потеряно только несколько снарядов из-за сазанов. Дело в том, что снаряды белых, рвавшиеся в воде, глушили массу рыбы. Крупные, жирные сазаны, оглушенные взрывами, плыли вниз по течению, привлекая внимание бойцов. Кое-кто, неся одной рукой снаряд, второй пытался зацепить по пути сазана. В результате неосторожного движения азартный рыболов оказывался во власти сильного течения, и ему приходилось бросать и сазана и снаряд, чтобы выкарабкаться на берег.

К 16 часам переправа главных сил 4-й кавалерийской дивизии на правый берег Дона была закончена. Дивизия при поддержке своей, артиллерии, уже занявшей заранее намеченные позиции, перешла в наступление, опрокинула спешенную кавалерию противника и преследовала ее в направлении Землянск, Перловка, Шумейка.

Наиболее трудной оказалась переправа 6-й кавалерийской дивизии, действующей в районе Семилук. Мосты через Дон в этом районе были разрушены, а броды там оказались еще глубже. Кроме того, белогвардейские бронепоезда вели здесь очень интенсивный огонь. Это заставило нас отложить переправу основных сил 6-й дивизии до рассвета следующего дня, чтобы тем временем навести мосты. Для прикрытия переправы 6-й дивизии, назначенной на 29 октября в районе Животинное, была переброшена на правый берег Дона вслед за 4-й дивизией и при ее помощи одна бригада 6-й дивизии, усиленная артиллерией.

29 октября все части Конного корпуса форсировали Дон и вели бои за расширение плацдарма на его правом берегу. Отбрасывая конницу противника, дивизии продвигались на запад и к 30 октября вышли на линию Перловка, Шумейка, Латино.

Докладывая командующему Южным фронтом о форсировании Дона 29 октября, я просил его о скорейшем присоединении к корпусу 11-й кавдивизии. Связи с этой дивизией и с 13-й армией по-прежнему не было. Утром 30 октября была получена копия директивы Реввоенсовета Южного фронта командующему 13-й армией, из которой было видно, что левофланговая 42-я стрелковая дивизия 13-й армии находится еще далеко от Конного [290]корпуса, в районе Знаменского, а кавбригада этой дивйзии ведет разведку в направлении Задонска. И в этой директиве о местонахождении 11-й Дивизии никаких данных не было.

К 30 октября обстановка на фронте корпуса сложилась следующая: противник, оставив заслон, который имел соприкосновение с корпусом на линии Перловка, Шумейка, Латино, отошел главными силами на линию Землянск, Турово. Корпус Мамонтова сосредоточивался в районе Нижнедевицка. В районе Касторной были сосредоточены крупные силы пехоты противника. В районе Землянска группировалась конница белых, предположительно части корпуса Шкуро.

В связи со сложившейся обстановкой был отдан приказ корпусу закрепиться на достигнутом рубеже с целью тщательной подготовки к наступлению на станцию Касторная. Послав об этом донесение начальнику штаба фронта, я вновь подтвердил свою просьбу о быстрейшем присоединении к корпусу 11-й кавдивизии.

Наконец 31-го октября, когда мне, по данным разведки корпуса, уже стало известно, что 11-я дивизия движется в направлении Землянска, последовала директива Реввоенсовета Южного фронта командующему войсками Внешнего района обороны Южного фронта с требованием безотлагательно передать 11-ю кавдивизию в оперативное подчинение и на все виды довольствия Конному корпусу. Я немедленно же отдал приказ о сосредоточении дивизии в Землянске.

Для передачи этого приказа был послан эскадрон 32-го полка 6-й дивизии под командой Собакина. Кроме того, Собакину было приказано передать начдиву Матузенко, что все донесения о ходе боевых действий дивизии направлять в штаб корпуса, который переместился в Стадницу.

2

31 октября дивизии корпуса перешли в наступление в направлении Касторной. 4-я дивизия успешно продвигалась. Ее передовые части, сбивая заслоны противника и захватывая пленных, заняли Меловатку, Стар. Ведугу, Гнилушу. Противник отходил в направлении Касторной и Нижнедевицка. [291]

Однако успешное наступление 4-й дивизии не было поддержано 6-й дивизией. Вместо того чтобы преследовать отступающего противника и закрепляться в занятых пунктах, начдив 6-й Апанасенко приказал дивизии отойти на исходные рубежи. При этом он прислал такое нелепое донесение, что я был вынужден сейчас же выехать в район расположения его дивизии.

Вот выдержки из этого донесения: «Доношу, что в 13 часов противник был сбит и преследовался нашими частями вплоть до Киевка (Ниж. Ведуга). Силы противника до шести полков кавалерии. Главные силы вверенной мне дивизии отошли и расположились: Титовка, Лосевка, Шумейка, Латное... Противник отходит в западном направлении. Необходимо было бы совместно с 4-й кавдивизией в самом непродолжительном времени нанести противнику решительный удар... Прошу сообщить, где 11-я кавдивизия и что сделала 8-я армия у ст. Лиски».

О чем думал Апанасенко, когда писал это донесение, просто трудно понять. Противник отходит в западном направлении, а Апанасенко отводит свою дивизию в противоположную сторону. Части 4-й дивизии, пробиваясь вперед, так нуждаются в поддержке, а Апанасенко, самовольно уведя свои части в тыл на теплые квартиры, философствует, что «необходимо было бы совместно с 4-й кавдивизией в самом непродолжительном времени нанести противнику решительный удар».

Не зная, что у него делается на флангах дивизии, Апанасенко как командующий фронтом запрашивает: «что сделала 8-я армия».

В штабе 6-й дивизии, в присутствии командиров бригад, я разобрал донесение Апанасенко и объявил, что за нерешительные действия и неумелое руководство частями, за безответственное отношение к поставленной дивизии задаче он отстраняется от командования дивизией и назначается командиром 2-й бригады 6-й дивизии. Вместо Апанасенко начальником 6-й кавалерийской дивизии я назначил С. К. Тимошенко, предупредив его и всех командиров бригад, что впредь каждый командир, нарушивший в какой-либо степени боевой приказ, будет предаваться суду Ревтрибунала.

Комиссару 6-й дивизии П. В. Бахтурову вместе с комиссаром корпуса А. А. Кивгела было поручено составить[292] приказ по 6-й дивизии с обращением к бойцам и командирам в связи с вступлением Тимошенко в командование дивизией. В приказе, подписанном Тимошенко и Бахтуровым, отмечался пройденный боевой путь дивизии, мужество и геройские подвиги бойцов и командиров и ставились очередные задачи...

В заключение приказа говорилось:

«Лица комсостава должны строго стоять на своих постах, точно выполняя все приказы и распоряжения Советской власти. Всякое уклонение и невыполнение приказов затягивает борьбу, приносит огромный вред делу освобождения трудящихся масс от насильников и являет собою тягчайшее преступление. Советская власть требует от каждого красного воина той точности и готовности, которые необходимы, чтобы как можно скорее разбить противника.

Революционная дисциплина, ведущая к исполнительности и подвижности наших красных войсковых частей, должна быть на первом плане. Всякое разгильдяйство и халатное отношение к исполнению своих обязанностей лиц комсостава и бойцов мной будут в корне пресекаться»{15}.

В связи со сменой командования 6-й кавалерийской дивизии следует сказать о И. Р. Апанасенко, С. К. Тимошенко и П. В. Бахтурове.

Иосиф Родионович Апанасенко начал свою боевую деятельность с организации одного из партизанских отрядов в Ставропольском крае, а затем он создал Ставропольскую кавалерийскую дивизию, ставшую основой 6-й кавдивизии Конного корпуса.

Как командир он сложился в период партизанского движения, когда процветала «батьковщина», характерной чертой которого были своеволие партизанских вожаков и слабость дисциплины в отрядах.

После реорганизации партизанских отрядов в регулярные части Красной Армии у одних «батек» отрицательные черты партизанщины изживались быстро, у других медленно. Апанасенко долго не мог освободиться от пережитков «батьковщины». Это был глубоко преданный партии и народу командир, воевал он отважно, но иногда [293] своевольничал, и за это его пришлось понизить в должности.

Семен Константинович Тимошенко, назначенный вместо И. Р. Апанасенко начальником 6-й кавалерийской дивизии, зарекомендовал себя храбрым воином и способным организатором. Обладая большой силой воли и беспредельно преданный делу революции, С. К. Тимошенко стал за короткое время одним из прославленных командиров дивизий Конного корпуса. Ярко вспоминается ожесточенный бой под Камышевахой весной 1919 года. Особая кавалерийская дивизия сражалась тогда с превосходящими силами противника. Положение было настолько тяжелым, что моментами казалось: не выдержим натиска огромных масс белоказаков, сомнут нас озверелые враги, прижмут к разлившейся в половодье реке Маныч, потопят. На главном направлении удара белогвардейцев билась бригада Тимошенко. Дрались его конники геройски, и впереди них в самом пекле боя, возвышаясь своей богатырской фигурой, сражался молодой комбриг Тимошенко. Он рубил направо и налево каким-то длинным мечом да так отчаянно, что, казалось, от одного его удара падают на изрытую копытами коней землю несколько белогвардейцев. «Где он взял этот рыцарский меч, и почему меч гнется, как железная плеть, опоясывая врагов?» — думал я, наблюдая за полем боя с холма, окутанного утренним туманом. И хотелось мне видеть всех своих бойцов и командиров такими же сильными и мужественными, как Семен Тимошенко.

Можно было надеяться, что 6-я кавалерийская дивизия во главе с Тимошенко станет такой же высокобоеспособной, как и 4-я дивизия, тем более, что комиссаром ее стал один из талантливейших политических работников корпуса — Павел Васильевич Бахтуров. На всю жизнь у меня и у всех, кто знал Бахтурова, останется в памяти образ этого мужественного большевика, человека горячего сердца и большого ума, пламенного партийного агитатора и вдохновенного поэта. Трудно словами выразить душевное уважение, с которым относились бойцы к Павлу Васильевичу, — как они слушали его проникновенные зажигательные речи, звавшие на решительный бой с врагами, как пели сочиненные им песни, среди которых была «Мы — красная кавалерия, и про нас былинники речистые ведут рассказ!..» С гордостью говорили бойцы: [294] «Наш комиссар может поднять и повести за собой в бой даже мертвых».

К 2 ноября части корпуса, отбрасывая противника, вышли на линию: 4-я дивизия — Стар. Ведуга, Гнилуша; 6-я дивизия — Лосево. Противник ввел в бой шесть кавалерийских полков и атаковал 6-ю кавалерийскую дивизию со стороны Ниж. Ведуги. Части 6-й дивизии при поддержке 4-й дивизии перешли в контратаку и отбросили противника в направлении Турово.

3 ноября 4-я и 6-я дивизии корпуса оставались в районе Меловатка, Стар. Ведуга, Гнилуша и вели разведку противника. 11-я дивизия была еще на подходе к Землянску.

Утром 4 ноября я собрался поехать в 4-ю дивизию, но меня задержали неожиданные гости.

Во двор домика в селе Стадница, занимаемого штабом корпуса, въехали сани. Их понуро тянули две невзрачные лошадки. Впереди саней следовал всадник, позади — второй. Первый спрыгнул с коня и, сказав несколько слов своему товарищу, направился в штаб.

В санях сидели двое мужчин. Один из них приподнялся, желая, видимо, вылезти, но, услышав резкое приказание: «Сидеть!», отданное всадником, — развел руками и опустился в сани.

Через минуту дверь дома с шумом отворилась и вошедший доложил:

— Товарищ командир корпуса! Разъезд 2-й бригады 6-й дивизии доставил в ваше распоряжение двух буржуев, а может купцов.

— Каких это буржуев?

— Обыкновенных. Бежали с Воронежу к белым, так мы их придержали.

— Ну, а зачем они мне нужны? Вели бы их к командиру бригады или к начдиву.

— Так мы порядок знаем, сами бы управились, но попались какие-то чудные. Веди, говорят, к Буденному. Один называет себя председателем России, а второй председателем Украины. Всю дорогу нас агитировали.

— Давай их сюда, разберемся.

Задержанные были одеты в длиннополые, купеческого пошива шубы. «Видно, меньшевики», — почему-то подумал я, осматривая впереди стоящего человека в очках с остренькой бородкой. Он снял запотевшие очки, протер [295] их кончиком шарфа и, подав свои документы комиссару Кивгеле, посмотрел на меня пристальным, изучающим взглядом. Комиссар торопливо подскочил ко мне и молча указал на подпись в мандате — Ульянов (Ленин).

Перед нами стояли — Председатель ВЦИК РСФСР Михаил Иванович Калинин и Председатель ЦИК УССР Григорий Иванович Петровский.

Я представился гостям и просил их извинить за столь нелюбезный прием.

— Ничего, ничего, — сказал, дружелюбно улыбаясь, Михаил Иванович. — Теперь мы с Григорием Ивановичем спасены и от мороза, и от твоих молодцов. Снимай, говорят, шубы, хватит, погрелись, а на тот свет и голых принимают. Я-то замерз совсем, — смеется Михаил Иванович, — а вот Григорий Иванович показывает одному мандат: читай, мол, Лениным подписан. А тот говорит: «Ты, буржуй, товарища Ленина не марай, читать я не умею, а вас, таких угнетателей, не впервой вижу». Второй боец говорит: «Чего рассуждать, давай кончать с этой контрой, а то от своих отстанем». Нет, — говорю, — братцы, — расстрелять вы нас всегда успеете. Везите к Буденному, он разберется кто мы такие.

— Еще раз простите, товарищ Калинин. Не думал, что так получится. Виновные будут строго наказаны, — сказал я.

— Нет, нет, дорогой мой, — горячо возразил Михаил Иванович. — Мы сами во всем виноваты. Понесло же нас из Воронежа к вам без охраны. Мы этих бойцов должны еще благодарить. В такую-то погоду и к белым немудрено попасть и попали бы, если не подвернулся ваш разъезд.

Мы угостили наших дорогих гостей горячим чаем и даже нашли по этому случаю по чарке водки. Михаил Иванович и Григорий Иванович основательно прозябли, и погреться им было кстати.

Калинин рассказал нам о положении в республике — разруха, голод, топлива нет, керосина нет, спичек и то нет. Как бы в подтверждение сказанного, он за чаем вытащил из кармана три черных сухарика и кусочек сахара, Аккуратно завернутые в обрывок газеты.

— И все же, — продолжал Михаил Иванович, — наши рабочие и революционные крестьяне полны решимости отстоять свою власть Советов. Именно свою, в этом все [296] твердо убеждены, поэтому и будут бороться до победы. И мы вот с Григорием Ивановичем приехали к вам, чтобы еще раз убедиться в этом. Много слышали о вашем корпусе и не вытерпели, поехали посмотреть.

Я доложил Михаилу Ивановичу о состоянии и задачах корпуса, показал по карте расположение частей и соединений. К слову сказал и о своем предложении, изложенном в письме Сталину. Михаила Ивановича заинтересовала мысль о создании Конной армии, и он обещал мне свою поддержку.

Докладывая о действиях соседних с корпусом армий, я подчеркнул настоятельную необходимость укрепить руководство 8-й армии: командующий Сокольников постоянно разъезжает, витает где-то в пространстве в то время, как штаб его дезорганизован изменой Ротайского; дивизии армии большей частью действуют самостоятельно, а при решении общих задач с Конным корпусом временно входят в его оперативное подчинение.

Я попросил Калинина также поторопить через Реввоенсовет Южного фронта 13-ю армию. После взятия Касторной противник будет отступать значительно быстрее, чем раньше, поэтому необходимо энергичнее преследовать врага, не давать ему передышки.

Калинин выразил желание поехать на фронт, и я едва отговорил его от этой поездки, весьма опасной при быстро изменявшейся в те дни обстановке, да еще в непогоду, когда даже бойцы с трудом ориентируются — где свои и где противник.

— Как же так? — волновался Михаил Иванович. — Мы уедем и не увидим знаменитых атак наших орлов-конников.

— Увидеть, как, примерно, атакуют наши части, можно и без риска для жизни, — подсказал начальник штаба корпуса Погребов. — Сейчас выводится на тактическое учение Особый резервный кавдивизион.

— Учение?! — удивился Михаил Иванович и стал расспрашивать, как поставлено у нас обучение молодых бойцов. Я доложил, что прежде всего мы учим вести действительный огонь, то есть огонь только на поражение, что особенно важно, так как приходится постоянно испытывать недостаток в боеприпасах и добывать их главным образом у противников; учим умело владеть шашкой и управлять конем в бою, а если учесть, что многие наши[297] бойцы раньше не сидели в седле и не прикасались к шашке — дело это сложное; учим маскироваться, правильно использовать местность, время года, суток и погоду; учим военной хитрости, смекалке в бою и товарищеской взаимовыручке; после одиночной подготовки переходим к тактике мелких подразделений, а затем и частей; в ходе занятий отрабатываются элементы боя, порядок взаимодействия и все то, без чего нельзя воевать и тем более побеждать.

— Честное слово! — воскликнул Михаил Иванович. — Не ожидал, что у вас в таких неимоверно сложных условиях ведутся военные занятия. К могучему революционному порыву наших бойцов прибавить знания — это же здорово! Это же один из секретов вашего успеха! Спасибо, Семен Михайлович, и за информацию, и за просвещение старого революционера, но совсем молодого солдата, — пошутил Михаил Иванович.

Мы оделись и вышли на улицу. Метель не утихала. Сильный ветер с воем и свистом бросал тучи снега на покосившиеся, как будто присевшие домишки и полусгнившие придворные постройки.

Выехав на окраину села, мы остановились у небольшого, одиноко стоявшего сарая и укрылись от ветра за его стенами. Я приказал Погребову дать сигнал «к наступлению» и в ожидании его рассказал нашим гостям о боях корпуса на подступах к Касторной.

Но вот щелкнуло несколько одиночных выстрелов, и раскатистое несмолкаемое «ура» загремело вдали.

Вначале из снежной мглы вырывались отдельные всадники, потом их становилось все больше, больше и, наконец, могучая конная лавина, разрезая воздух сотнями клинков, поднимая тучи сбитого копытами снега, с мощным боевым кличем со всех сторон на полном карьере понеслась на село Стадница.

Стремительная «атака» произвела на Калинина и Петровского сильное впечатление.

— Да, трудно таких сломить и еще трудней победить, — взволнованно сказал Михаил Иванович. — Семен Михайлович, так это и есть ваш корпус? — глядя на меня из-под очков, спросил он.

— Что вы, Михаил Иванович, это всего резервный кавдивизион. [298]

— Э, Семен Михайлович, какой же это дивизион — такая махина! — засмеялся Калинин. — Не вводи меня, голубчик, в заблуждение.

Я объяснил, что этот кавдивизион выполняет у нас ординарческие функции и используется в критические моменты как резервная ударная сила; нередко резервный кавдивизион используется и для внезапного удара по противнику в тыл с целью захвата артиллерии, и на решении этой задачи бойцы и командиры кавдивизиона отлично наспециализировались; это — беспредельно преданные революции и исключительно мужественные люди, способные на самопожертвование; как правило, каждый из них имеет на своем счету десяток и более убитых и зарубленных; все они имеют несколько ранений.

— В общем, — заключил за меня Григорий Иванович, — эти молодцы — отборная красная гвардия вашего корпуса.

Пока мы разговаривали, вокруг нас собралось плотное кольцо бойцов и командиров. Михаил Иванович и Григорий Иванович беседовали с ними, расспрашивали о боевой жизни, рассказывали об успехах Советской власти и тех трудностях, которые еще предстоит преодолеть.

Под вечер Калинин и Петровский распрощались с нами и под прикрытием усиленного взвода резервного кавдивизиона уехали в Воронеж.

3

4 ноября части корпуса продолжали вести разведку противника и готовились к наступлению на Касторную. Бои вели только разведывательные подразделения. По данным разведки, было установлено, что противник подготавливается к упорной обороне. На станции Касторной и в селе Касторном пехота противника отрывала окопы для круговой обороны. По железной дороге курсировали бронепоезда, прикрывающие своим огнем все подступы к железнодорожному узлу. Сюда стягивались и кавалерийские части противника. Мы услышали, что генерал Постовский, возглавлявший оборону Касторной, поклялся, что он не сдаст этого железнодорожного узла и подступы к нему зальет кровью красных.

Противник рассчитывал на свое превосходство в силах, на отличные возможности для маневра бронепоездов, [299] на удобное для обороны географическое расположение Касторной. Однако, полагаясь на богатый боевой опыт корпуса, на его высокую боеспособность, возлагая надежды на поддержку 11-й кавалерийской дивизии, с подходом которой наши боевые возможности увеличивались, я был твердо уверен в победе.

Не только по карте, но и по данным разведки корпуса, — кстати сказать, она действовала в районе Касторной очень активно, — мы установили, что местность на северных подступах к Касторной сильно пересеченная. С востока Касторная прикрывалась рекой Олым и особенно укрепленными оборонительными позициями. Наиболее открытой, благоприятной для наступления была местность с юга и юго-запада от Касторной. Отсюда я и решил нанести удар.

К вечеру 4 ноября был отдан приказ Конному корпусу с рассветом 5 ноября перейти в наступление с целью овладения железнодорожным узлом Касторное.

В ночь перед наступлением сильно похолодало, пошел густой сухой снег, подул сильный ветер, а к утру разыгралась пурга.

Несмотря на неблагоприятную погоду, все части корпуса с рассветом 5 ноября перешли в наступление. 4-я кавалерийская дивизия наносила главный удар противнику через Орехово, Погожевку, Котовка с выходом на железную дорогу Стар. Оскол — Касторная с целью охвата противника с юга. 6-я кавалерийская дивизия, тесно взаимодействуя с 4-й дивизией, наступала уступом влево, через станцию Нижнедевицк, Олым, Суковкино, прикрывая корпус от главных сил Мамонтова.

К 16 часам 4-я кавалерийская дивизия с боями овладела линией Семеновка, Горяиново, Плоское, Орехово. Особенно ожесточенный бой разгорелся в районе Орехово. Противник силою до шести кавалерийских полков оказывал упорное сопротивление, но под стремительными ударами главных сил 4-й кавдивизии отошел под прикрытие бронепоезда в направлении Погожевки.

6-я кавалерийская дивизия к 13 часам овладела Верхне-Туровым. Однако, попав в этом районе под сильный огонь бронепоездов и превосходящих сил противника, подтянутых со стороны города Нижнедевицка, дивизия вынуждена была оставить Верхне-Турово и отойти в исходное положение. [300]

Ввиду того, что бушевала пурга, исключавшая всякое наблюдение и ориентировку, корпус прекратил наступление и закрепился на занятых рубежах.

6 и 7 ноября прошли во взаимных атаках и контратаках. Противник подтягивал свежие силы, вывел на железную дорогу Касторная — Воронеж три бронепоезда, которые непрерывно обстреливали позиции наших частей ураганным огнем. Однако 7 ноября части корпуса улучшили свое положение: 4-я дивизия заняла Успенку, а 6-я — Погожевку.

8 ноября противник со стороны станции Касторной, Котовка и Нижнедевицка перешел в наступление силами около четырех тысяч сабель и до восьми полков пехоты при поддержке четырех танков и трех бронепоездов. На всем фронте корпуса завязался упорный бой, продолжавшийся весь день.

В 9 часов утра в расположение 2-й бригады 4-й кавалерийской дивизии в Успенку вошли четыре танка белогвардейцев. Наши бойцы, до этого ни разу не видевшие танков, приняли их в непроглядной пурге за возы сена и продолжали спокойно укрываться от непогоды во дворах. Не встретив никого на улице, танки повернули обратно и без выстрела медленно ушли. Через некоторое время Успенку атаковала гренадерская дивизия. Гренадеры дрались упорно и, используя свое численное превосходство, а также поддержку танков, потеснили 2-ю бригаду. Но к 17 часам 2-я бригада совместно с 3-й бригадой этой же дивизии выбили белогвардейцев из Успенки и отбросили их вместе с танками к Касторной.

В то время как 4-я дивизия была связана боем с противником, наступавшим со стороны Касторной, белые, сгруппировав до трех тысяч сабель в районе Нижнедевицка, при поддержке трех бронепоездов атаковали две бригады 6-й кавдивизии, занимавшие Погожевку. После упорного боя, стремясь выйти из-под огня бронепоездов, эти бригады оставили Погожевку и отошли в Орехово.

В этот день штабом корпуса были получены данные, что 11-я кавалерийская дивизия вышла в Землянск, а 3-я бригада (Туркестанская) этой же дивизии прибыла в эшелонах на станцию Отрожка. Одновременно штаб корпуса получил сведения, что левофланговые части 13-й армии заняли Набережное, а части 8-й армии вышли на линию Турово, Николаевское, Вязноватка. [301]

Учитывая сложившуюся обстановку на фронте корпуса, а также подход в район действий корпуса 11-й дивизии, я решил прикрыться от противника небольшими силами на линии Отрада, Успенка, а главными силами, сосредоточенными в Орехово, Погожевка, нанести удар в юго-западном направлении, разгромить группу генерала Постовского и выйти на линию Касторная, Суковкино, Верхне-Девица.

Штабу корпуса было приказано оставаться в Стаднице, а я выехал в 4-ю кавалерийскую дивизию, чтобы на месте руководить наступлением.

В 7 часов утра 9 ноября части 6-й кавалерийской дивизии под прикрытием пурги перерезали железную дорогу Воронеж — Касторная и развернули стремительное наступление в направлении города Нижнедевицк и Ново-Ольшанка. Конные части противника, лишившись прикрытия бронепоездов, несмотря на свое численное превосходство, начали отходить, прикрываясь крупными заслонами.

4-я кавалерийская дивизия с рассветом вступила в бой с большими силами пехоты и кавалерии противника, поддержанными огнем бронепоездов, танков и бронеавтомобилей. С первых же минут завязался исключительный по своему ожесточению бой. Конные атаки следовали одна за другой, артиллерия и пулеметы вели непрерывный огонь. На фронт 4-й дивизии были переброшены большая часть огневых средств корпуса и одна бригада 6-й дивизии.

Весь день мы с комиссаром корпуса А. А. Кивгелой скакали верхом из бригады в бригаду, из полка в полк, организуя атаки и контратаки, сосредоточивая огонь пулеметов и артиллерии на наиболее угрожаемых участках.

Чтобы оттянуть силы противника из полосы наступления 4-й дивизии, на северо-восточные подступы к Касторной была переброшена резервная бригада Колесова, которая, перейдя в наступление, завязала бой с белогвардейской пехотой.

К вечеру основные силы противника были отброшены корпусом к Нижнедевицку, Суковкино и Касторной. По данным разведки и показаниям пленных, было установлено, что тыловые учреждения противника отходили с Касторной в направлении Старого Оскола.

Для нас стало ясно, что необходимо нанести еще один удар — и сопротивление белогвардейцев будет сломлено. [302] Поэтому было принято решение, прикрывшись небольшими силами на линии Успенка, Котовка, с утра 10 ноября развивать наступление, нанося главный удар в направлении Суковкино, Бычек, Лачиново с целью отрезать пути отхода противнику из Касторной, окружить и уничтожить его. Для прикрытия действий корпуса с юга в направлении Кулевка был выставлен заслон. Главный удар наносили части 4-й и 6-й кавалерийских Дивизий в составе пяти бригад.

В приказе, отданном вечером 9 ноября, особое внимание начдивов и их штабов было обращено на организацию четкого взаимодействия внутри частей, соединений и с соседями.

Кроме этого приказа, был отдан приказ с обращением к бойцам и командирам, в котором говорилось:

«Красные командиры и красные бойцы!

Настал решительный момент! На всем Южном фронте республики упорство противника сломлено. В течение шести дней красными войсками заняты одиннадцать городов. На фронте корпуса в течение пятидневных боев противник обнаружил полное бессилие сломить железную стойкость нашего корпуса. В результате боя 9 ноября противник отброшен и прижат к ст. Касторное, Красная Долина, Суковкино и спешным маневром думает уйти из-под сокрушительного удара корпуса. Боевым приказом Конкорпусу на 10 ноября ставится задача нанести этот удар и уничтожить живую силу противника.

Приказываю:

Командирам и бойцам для исполнения этого приказа проявить всю энергию, помня, что от успеха предполагаемой операции во многом зависит успех операций всего Южного фронта республики.

В условленный час, от командира до бойца, — все на свои места, крепче сжав винтовку в мозолистых руках, и бурным сокрушительным потоком — на врага!

Будем помнить, что Республика не забудет наших подвигов, но и не оставит безнаказанным преступное бездействие в решительный момент»{16}.

С рассветом 10 ноября корпус приступил к исполнению боевого приказа. Но противник упредил развертывание наших частей и силою двух конных корпусов перешел [303] в наступление в направлении Новой Ольшанки. В результате контратак частей 6-й и 4-й дивизий белоказаки были опрокинуты и принуждены поспешно отступать к станции Суковкино, куда белогвардейское командование выдвинуло бронепоезда, чтобы прикрыть отход своих войск. Одновременно с этим белые, силою до одиннадцати полков, при поддержке двух автоброневиков, перешли в наступление на линии Успенка, Погожевка, потеснили наши заслоны и развивали наступление на Орехово.

В связи с этим была срочно переброшена в район Орехово значительная часть корпуса, главным образом основные силы 4-й кавалерийской дивизии. Быстрый подход частей 4-й дивизии обеспечил своевременный выход их во фланг белогвардейской пехоте, связанной боем в Орехово с нашими двумя спешенными бригадами. Стремительный удар частей 4-й дивизии с фланга и тыла расстроил боевые порядки белогвардейской пехоты и заставил ее поспешно отступить в село Касторное. К 16 часам 10 ноября положение было окончательно восстановлено, и 4-я дивизия прочно закрепилась в Семёновне, Милавке, Орехово. 6-я кавалерийская дивизия отошла от станции Суковкино и главными силами расположилась в Новой Ольшанке. 11-я кавалерийская дивизия из Землянска перешла в Старую Ведугу.

11 и 12 ноября части корпуса, утомленные непрерывными боями, приводили себя в порядок и вели разведку противника перед фронтом и на флангах.

По данным разведки корпуса и по сведениям, полученным от разведки и перебежчиков, стало известно, что противник уже не рассчитывает предпринимать наступление и стягивает силы непосредственно на станцию и в село Касторное для организации круговой обороны.

Корпус Мамонтова сосредоточился в г. Нижнедевицке, а корпус Шкуро — в Бычек.

В ночь на 12 ноября я уехал в штаб корпуса в Стадницу, откуда мне доложили, что получена директива Реввоенсовета Южного фронта.

В этой директиве от 9 ноября корпусу ставилась задача:

«По занятии района Касторное, усиленными переходами произвести рейд в тыл противника с целью разгрома [304] его тылов и перерыва железной дороги Курск — Белгород на участке станций Солнцево — Ржава»{17}.

Рейд в тыл противника — это вот настоящая задача Конному корпусу! Еще по результатам рейда Особой кавалерийской дивизии в январе — феврале 1919 года под Царицыном мы все убедились, какое огромное влияние оказывают успешные рейдовые операции на изменение всей обстановки на фронте. И я с горечью вспомнил отказ Шорина поддержать мой план рейда Конного корпуса на Миллерово. Этот рейд, по моему убеждению, изменил бы положение на фронте и, может быть, не пришлось бы вести кровопролитных боев ни под Воронежем, ни под Касторной.

Корпус мог успешно громить превосходящие силы белогвардейской кавалерии в открытом бою. Это доказал уже целый ряд операций. Но почему же под Касторной он не мог добиться успеха с ходу? Почему корпусу пришлось вести тут тяжелые кровопролитные и затяжные бои? Не буду говорить, что нам погода мешала, хотя она, безусловно, мешала, не стану говорить и о численном превосходстве противника, которое в данном случае было подавляющим. Одно это еще не могло бы задержать корпус. Главная трудность состояла в том, что противник занимал очень выгодный оборонительный район, прикрытый бронепоездами, которые не знали недостатка в огнеприпасах, обладали высокой маневренностью и могли создавать полосы перекрестного огня на всех подступах к станции Касторной. Каждый раз, когда противник под ударами корпуса отходил, наши преследующие части попадали под ураганный огонь его бронепоездов и вынуждены были отходить. Наша артиллерия не могла вести эффективной борьбы против бронепоездов не только из-за недостатка снарядов, но и потому, что бронепоезда быстро маневрировали, уходили из-под обстрела и вновь появлялись на угрожаемых участках.

Упорные, жестокие бои под Касторной сильно утомили корпус, но мы добились главного — измотали противника и принудили его перейти к обороне. Последние бои показали, что сопротивление противника надломлено, что боевой дух белых падает. [305]

Все говорило о том, что, несмотря на усталость людей и лошадей, невзирая на холод и метель, необходим решительный натиск, чтобы не дать противнику оправиться и организовать сильную оборону или уйти из Касторной, сохранив свою живую силу.

В эту ночь мы с комиссаром А. А. Кивгелой и начальником штаба корпуса В. А. Погребовым, детально изучая положение противника и своих соединений, стремились предугадать ход предстоящей операции, обдумывали, как лучше распределить силы и средства, как организовать взаимодействие между частями и соединениями корпуса, искали наиболее целесообразное направление главного удара. В итоге мною было принято решение: прикрывшись от противника небольшими силами на линии Архангельское, Успенка, главными силами корпуса на рассвете 13 ноября нанести удар в направлении Суковкино, разгромить противника, отрезав его касторненскую группировку от конницы Мамонтова и Шкуро, и выйти на линию Раздолье, Бычек, Алисово, Кулевка, Ясенки.

В ту же ночь боевой приказ был размножен и с разъездами особого резервного кавдивизиона разослан в дивизии. В соответствии с приказом 4-я кавдивизия из района Семеновки сосредоточивалась на станции Нижнедевицк; 11-я кавдивизия и бригада Колесова выходили из Старой Ведуги в Успенку; 6-я кавдивизия оставалась на станции Нижнедевицк и в Новой Ольшанке.

12 ноября я решил до конца дня остаться в штабе корпуса — надо было заняться рядом неотложных дел и. в частности, связаться со штабом фронта, чтобы выяснить обстановку на фронте и попросить ускорить движение частей левого фланга 13-й армии, наступавших в направлении Касторной.

Командующего и начальника штаба фронта на месте не оказалось. К аппарату подошел начальник оперативного управления штаба фронта. Он кратко информировал меня об обстановке и сообщил, что Реввоенсовет Южного фронта распоряжением от 10 ноября потребовал от командующего 13-й армией энергичных действий левофланговой 42-й стрелковой дивизии, наступающей в направлении Касторной.

— Завтра Конный корпус приступает к операции по окружению и уничтожению касторненской группировки противника, — передал я. — Прощу вас доложить об этом [306] Реввоенсовету фронта и при поступлении донесения о взятии Касторной уточнить дальнейшую задачу корпуса.

4

К вечеру 12 ноября погода испортилась: после дождя резко похолодало, подул сильный ветер, началась гололедица, а затем разыгралась снежная пурга.

В связи с этим наступление корпуса было отложено. Метель бушевала в течение 13 и 14 ноября. Дивизии готовились к наступлению и вели усиленную разведку.

Во второй половине дня 14 ноября я принял решение начать 15 ноября наступление на Касторную независимо от того, какая будет погода.

Приняв это решение, я выехал с оперативной группой в части с тем, чтобы уточнить задачи дивизиям.

6-й кавалерийской дивизии приказывалось наступать уступом за 4-й кавдивизией в направлении Кулевка, Ясенки и прикрыть операцию корпуса с юго-востока от конницы Мамонтова; 4-й дивизии предстояло с рассветом 15 ноября выступить в направлении Новая Ольшанка, перервать железную дорогу Касторная — Старый Оскол, занять станцию Суковкино и нанести удар по Касторной с юга.

11-й кавалерийской дивизии с приданной на время операции резервной бригадой Колесова приказывалось в 5 часов утра перейти в наступление и, взаимодействуя с частями 4-й дивизии, атаковать противника в Касторной с востока и северо-востока (схема 9).

Учитывая, что предстоит решающий бой за Касторную, в дивизии были посланы работники политотдела и штаба корпуса для помощи начдивам на местах. Распоряжение начдиву 11-й кавалерийской дивизии повез лично начальник разведотдела корпуса И. В. Тюленев в сопровождении разъезда. Ему предстояло наиболее сложное и ответственное дело, потому что 11-я дивизия только вступала в состав корпуса и мы не знали еще, насколько она боеспособна, не знали даже, где она находится — ее нужно было разыскивать в разбушевавшейся пурге. Поэтому мы и послали в 11-ю дивизию И. В. Тюленева — человека, в котором прекрасно сочетались качества способного штабного работника с качествами храброго боевого командира. [307]

Вечером, когда я был в 4-й дивизии, ко мне прискакал посыльный из 6-й дивизии и сообщил, что на ординарцев, доставлявших мое распоряжение в эту дивизию, напали белогвардейцы. Наш наскочивший разъезд отбил ординарцев, но казаку, захватившему распоряжение, удалось ускакать.

В связи с этим я решил наступать силами 4-й дивизии на двенадцать часов раньше, чем было указано в распоряжении, не на рассвете, а с наступлением ночи.

Городовикову было приказано срочно собрать и построить дивизию, при этом одеть бойцов как можно теплее. [308]

Пурга на ночь разбушевалась еще больше. Ветер валил с ног, мороз обжигал лицо, колючий снег бил в глаза.

Городовиков доложил, что части построены. Я вышел из помещения, сел на коня и подъехал к головным полкам дивизии. Бойцы, нахлобучив шапки и потирая от мороза руки, тихо переговаривались между собой. Продрогшие лошади жались в кучу, нарушая строй.

Объезжая полки, я шутя говорил бойцам:

— Ну, орлы, зябнуть разрешаю, а обмораживаться запрещаю. Всем бороться с морозом, как с врагом революции. Возьмем Касторную — там и погреемся.

Встав впереди дивизии, мы с Городовиковым повели ее за собой. До Новой Ольшанки продвигались, ориентируясь по ветру, который дул с правой стороны. В Новой Ольшанке повернули строго на запад. Темнота и сильный встречный ветер со снегом затрудняли движение, а встречающиеся на пути канавы и овраги, забитые снегом, представляли труднопреодолимые преграды. И все-таки к рассвету 15 ноября 4-я кавалерийская дивизия вышла на станцию Суковкино, где захватила врасплох подразделение пехоты противника и оперативный пункт штаба генерала Постовского, связывающий Касторненскую группу с конницей Шкуро и Мамонтова.

При допросе офицер оперативного пункта генерала Постовского показал, что белые войска в Касторной численностью пять — шесть тысяч заняли круговую оборону; в распоряжении Постовского находятся четыре бронепоезда, которые ночью по очереди курсируют в направлении Курска, а днем сосредоточиваются в Касторной, откуда и действуют в зависимости от обстановки; в частности один бронепоезд вчера действовал между станцией Суковкино и Касторной. Генерал Постовский, показал далее пленный офицер, располагает также четырьмя бронеавтомобилями и четырьмя танками — последние следовали на Курск, но Постовский подчинил их себе; имеется в Касторной и артиллерия, но в каком составе, ему (офицеру) неизвестно; станция забита эшелонами со снарядами и патронами, значительная часть которых тоже следовала в Курск, но задержана в Касторной.

Я приказал этому офицеру вызвать к аппарату дежурного по штабу генерала Постовского. От имени офицера оперативного пункта я сообщил дежурному [309] штаба, что, несмотря на метель, разъезды противника неоднократно проникали к станции Горшечное, а также пересекали железную дорогу севернее и южнее станции Суковкино. В связи с этим прошу выслать бронепоезд, чтобы прикрыть станцию и оперативный пункт от внезапного нападения.

Дежурный штаба Постовского ответил, что бронепоезд будет выслан, и в свою очередь просил передать Шкуро, чтобы он выслал усиленную разведку в восточном направлении от станции Суковкино.

Я спросил дежурного: нет ли данных, что красные намерены перейти в наступление?

Он ответил мне, что захвачен приказ Буденного, в котором говорится о наступлении. Но он (дежурный офицер) предполагает, что этот приказ красные подбросили с какой-нибудь хитрой целью. Наступление в такую непогоду мало вероятно, но тем не менее, — заключил дежурный, — будьте начеку.

Переговорив с дежурным офицером генерала Постовского, я приказал приготовиться к захвату обещанного им бронепоезда.

Для того чтобы не вызвать подозрений у команды бронепоезда, были приняты надлежащие меры маскировки. Я, Городовиков и группа бойцов, оставшихся на перроне, были одеты в бурки и внешне ничем не отличались от белых. Для большей убедительности, что мы белые, немного впереди нас были выставлены захваченные в плен жандарм и офицер. Бойцы, выделенные для захвата бронепоезда, укрылись по обе стороны железнодорожного полотна.

Ждать пришлось не очень долго. К перрону подошел белогвардейский бронепоезд, и командир его, щеголеватый поручик, молодецки спрыгнув на перрон, подскочил ко мне с рапортом: «Господин генерал, бронепоезд «Слава офицерам» прибыл в ваше распоряжение» (он принял меня за Мамонтова). Я прервал его и приказал следовать за мной в вокзал для обстоятельного доклада о положении в Касторной.

— Слушаюсь, ваше превосходительство, — щелкнув каблуками, ответил офицер и, окруженный нашими людьми, последовал за мной в вокзал, где и был обезоружен. [310]

Поручик ничего не сказал нового в дополнение к показаниям пленного офицера оперативного пункта. Он лишь добавил, что на восточных подступах к селу Касторному начались бои; станция Касторная забита эшелонами с огнеприпасами, и, вероятно, опасаясь взрывов, командование группы Постовского предпринимает меры к эвакуации эшелонов, либо к рассредоточению их. Такой вывод он сделал, наблюдая маневры паровозов на станции.

На перроне послышались одиночные выстрелы, потом все стихло. Когда мы вышли из вокзала, наши бойцы уже захватили бронепоезд. На радость нашим артиллеристам в бронепоезде был большой запас снарядов. Я велел распределить их между 4-й и 6-й кавалерийскими дивизиями, а бронепоезд подготовить к действиям в направлении Касторной.

Не успели бойцы как следует освоиться в бронепоезде, как к станции на полных парах подлетел эшелон из четырнадцати вагонов. Только после того как поезд остановился, машинист и сидевший с ним офицер поняли, что на станции красные. Отцепив состав, они стали уходить на паровозе в сторону разъезда Васильевки. Однако путь за станцией нашими частями был уже разобран. Убедившись в этом, офицер и машинист сдались в плен. В захваченном эшелоне оказались семьдесят офицеров — дезертиров с фронта, сорок лошадей и загоны с награбленными вещами и продуктами.

И снова сообщение: через Суковкино на Новый Оскол следуют эшелоны с боеприпасами. Вскоре захваченный нами бронепоезд был зажат эшелонами, и поэтому использовать его при наступлении на Касторную нам не удалось.

На станции Суковкино я приказал 2-й бригаде 4-й дивизии, прикрываясь населенными пунктами, наступать на Касторную вдоль железной дороги. 3-й бригаде Алаухова было приказано вести наступление в сторону железной дороги Касторная — Воронеж, с выходом на разъезд Благодатинский. 1-я бригада оставалась в Суковкино для охраны трофеев и прикрытия станции со стороны Бычек, где, как нам было известно, располагалась значительная часть корпуса генерала Шкуро. Благодаря захваченному бронепоезду, который хотя и не мог маневрировать, но [311] имел хороший круговой обстрел, станция Суковкино с юга и юго-запада была прочно прикрыта.

Через некоторое время я вновь соединился со штабом группы генерала Постовского и от имени офицера оперативного пункта сообщил, что присланный бронепоезд используется для прикрытия и сопровождения прибывающих эшелонов и фактически лишен возможности курсировать на участке Суковкино — Касторное. Вместе с тем противник проявляет активность со стороны станции Нижнедевицк, и не исключена возможность переброски его сил из этого района на участок железной дороги Касторное — Суковкино. В связи с этим желательно, чтобы на разъезд Благодатинский послали бронепоезд, который бы мог действовать в направлении станции Нижнедевицк и в то же время контролировать треугольник железной дороги Суковкино — Касторное — Благодатинский. Дежурный ответил, что он доложит эту просьбу командованию.

Переговорив с Касторной, я послал распоряжение командиру 3-й бригады Алаухову ускорить продвижение к разъезду Благодатинский и приготовиться к захвату там белогвардейского бронепоезда.

Во второй половине дня Алаухов донес, что приказание выполнил и его артиллеристы уже сидят в захваченном бронепоезде. Смелый и способный был командир 3-й бригады Николай Алаухов, бывший старший казачий урядник, участник первой мировой войны, Он начал у нас службу рядовым бойцом и очень быстро стал комбригом.

К концу дня белые, наконец, поняли, что Суковкино нами занято, и перешли к круговой обороне станции Касторной.

Продвижение 4-й дивизии на Касторную с юга встречало ожесточенное сопротивление противника в районе Котовка и Красная Долина, но части упорно продвигались вперед.

С утра 15 ноября 6-я дивизия, наступавшая уступом за 4-й, подошла к Кулевке, Ясенки, где была встречена сильным ружейно-пулеметным огнем противника, засевшего за глубокими оврагами, засыпанными снегом. Не заняв Кулевку и Ясенки, 6-я дивизия все-таки выполнила свою задачу. Она отрезала конницу Мамонтова от Касторной и тем самым способствовала главным силам [312] 4-й и 11-и дивизий в разгроме группы генерала Постовского.

События непосредственно в районе Касторной развивались следующим образом: утром 15 ноября части 11-й кавалерийской дивизии совместно с кавалерийской бригадой Колесова атаковали село Касторное с востока, однако, будучи встречены огнем окопавшейся пехоты и огнем артиллерии, вскоре вынуждены были отойти обратно к Успенке. Здесь один полк бригады Колесова и один полк 11-й кавалерийской дивизии спешились и вторично перешли в атаку на Касторное. На этот раз противник не устоял и отошел на следующую линию укреплений. На восточной окраине села и в районе станции завязался упорный бой, временами переходивший в рукопашную схватку. К 16 часам белые, потеряв много убитыми и ранеными, не выдержали натиска наших войск и начали отступать на юг и юго-запад. В это время остальные полки бригады Колесова и 11-й кавалерийской дивизии в конном строю бросились в атаку на бегущую пехоту противника.

Видя бесполезность сопротивления, белые стали массами сдаваться в плен. Офицерский батальон 2-го марковского полка, пытавшийся оказать сопротивление, был почти полностью уничтожен.

К вечеру резервная бригада Колесова и части 11-й кавалерийской дивизии, сломив сопротивление пехоты противника, ворвались с северо-востока в село Касторное. Одновременно части 4-й дивизии, используя в качестве прикрытия захваченный бронепоезд, с юга и юго-востока атаковали и заняли станцию Касторная. При этом был в упор расстрелян бронепоезд противника и захвачен бронированный вагон с дальнобойным орудием.

К вечеру разгромленные и потерявшие управление части противника, убедившись в бесполезности дальнейшего сопротивления, сложили оружие.

Колесов, бригада которого одной из первых ворвалась в село Касторное, прислал восторженное донесение. «Бой сегодня был неописуемый... Пехота вся разбита, взято около полка в плен, бесчисленное множество изрублено, масса трофеев, как-то: орудия, винтовки, пулеметы, обозы, кухни и проч.».

Таким образом, станция Касторная оказалась в руках Конного корпуса. Остатки разбитых частей противника [313] бежали в юго-западном направлении. Генерал Постовский, бросив свой штаб, пытался на санях скрыться из Касторной, но был опознан нашими бойцами и зарублен.

В результате касторненской операции противник потерял: четыре бронепоезда, четыре танка, сто пулеметов, двадцать два орудия, десятки тысяч снарядов, миллионы ружейных патронов, тысячу лошадей и около трех тысяч солдат и офицеров, сдавшихся в плен.

В селе Касторном я впервые увидел построенную в полном составе для представления мне 11-ю кавалерийскую дивизию.

Как равная среди равных, она вошла в состав корпуса на поле боя и теперь со своими братьями по оружию торжествовала победу.

Дивизия произвела на меня хорошее впечатление. Понравились и начальник дивизии Матузенко, и комиссар латыш Озолин. Все бойцы и командиры обмундированы, что называется, с иголочки — красные бриджи, гусарские мундиры, шинели с «разговорами», шлемы с синей звездой, все как на подбор молодцы. Я обратил внимание на то, что один эскадрон был не в шлемах, а в шапках и спросил, почему так. Матузенко доложил мне, что бойцы этого эскадрона при встрече с эскадроном Собакина, посланным мною с приказом в 11-ю дивизию, обменялись головными уборами.

— А впрочем, — он улыбнулся, — может быть, и не обменялись — командир этого эскадрона утверждает, что бойцы Собакина попросту сняли с его бойцов шлемы, а им отдали свои шапки.

Наша новая дивизия не имела своей артиллерии, и поэтому было решено сформировать артиллерийские батареи для нее за счет артиллерии, захваченной у противника. Мы решили также довести ее штатную численность за счет добровольцев до штата 4-й и 6-й дивизий.

К вечеру Касторная была полностью очищена от белогвардейцев. Передовые части 4-й кавалерийской дивизии преследовали панически бегущие на юг и юго-запад остатки разбитых частей противника. Тем временем в Касторную вошли левофланговые стрелковые части 13-й Красной армии.

Разгром группы генерала Постовского в Касторной имел исключительное значение для наших войск. [314]

Если поражение, нанесенное корпусам Мамонтова и Шкуро под Воронежем, и овладение Воронежем позволило советскому командованию ликвидировать угрозу, нависшую над 8-й армией, которую противник охватывал с флангов, помогло остановить продвижение на Москву «Добровольческой» армии Деникина, перегруппировать свои войска и перейти в наступление, то разгром группы Генерала Постоаского и овладение Касторной привели к тому, что деникинский фронт был окончательно надломлен. Началось массовое отступление белогвардейских войск и особенно на фронте 13-й и 14-й Красных армий.

Белогвардейское командование прилагало отчаянные усилия, чтобы удержать Касторненский железнодорожный узел, не только потому, что через него снабжались войска, Действующие против 13-й и 14-й Красных армий, но и потому, что предвидело опасные для себя последствия в случае выхода Конного корпуса на тылы деникинских частей.

Ведя бой с частями 13-й и 14-й армий, белые все время чувствовали угрозу своему правому флангу со стороны Конного корпуса — он висел у них НУ фланге. Поэтому, как только была взята Касторная, отступление белогвардейских частей усилилось, а на ближайших к корпусу участках превратилось в бегство.

Разгромив противника под Касторной, Конный корпус обеспечил соединение длительное время разорванных флангов 8-й и 13-й Красных армий и врезался в стык белогвардейских «Добровольческой» и Донской армий, что создавало реальные возможности для претворения в жизнь оперативно-стратегического плана по разъединению белых армий и разгрому их по частям.

Победа под Касторной и общее наступление Красной Армии на Южном фронте произвели коренной перелом в настроениях как советских людей, так и в лагере белогвардейцев. В Донбассе, в Харьковской и Полтавской губерниях вспыхнули антиденикинские восстания. Тыл Деникина затрещал по всем швам.

Утром 16 ноября был получен приказ от 6 ноября войскам 10-й армии с объявлением благодарности бойцам, командирам и комиссарам корпуса.

«Согласно телеграфному распоряжению Главкома, — говорилось в приказе, — Конный корпус тов. Буденного передан в распоряжение командующего Южным фронтом. [315]

С болью в сердце приходится расставаться с доблестными частями Конкорпуса тов. Буденного, который во всех боевых операциях являлся сердцем 10-й Красной армии.

Ныне, расставаясь с геройскими частями Конкорпуса т. Буденного, от лица армии выражаю глубокую благодарность командиру корпуса тов. Буденному, его доблестным начдивам, комбригам и комполкам, наштакору т. Погребову, наштадивам и наштабригам, всему комиссарскому составу и всем доблестным героям-бойцам 1-го Красного кавалерийского корпуса Советской республики.

Уверен, что геройские части Конкорпуса, разбившие наголову оплот деникинской контрреволюции — корпуса генералов Мамонтова и Шкуро, принесут нашей Советской республике новые победы над нашими заклятыми врагами.

«Ура» доблестным героям! 10-я Красная армия с интересом будет следить за боевой работой корпуса и уверена, что рано или поздно вновь увидит в своих рядах геройские части Конного корпуса тов. Буденного.

Командующий 10-й армией — Клюев

13 июня 1934 года Центрально—Черноземная область разделена на две области: Воронежскую (в составе бывшей Воронежской и Там­бовской) и Курскую  (в составе Курской и Орловской областей).Касторенский район из Воронежской области передан Курской. 

   О названии Касторного

     Топоними — историки, занимаясь изучением происхождения назва­ния, говорят, что большинство сел, деревень называются по имени первопоселенцев или рек, на берегах которых селились. Водоразделы, источники и водоемы впервые наносились на бумагу со слов аборигенов, причем название реки прослеживалось от истока до устья (или наоборот), а уж затем регистрировалось. В нашем районе есть ручьи Средний,     Безымянный, а в Урицком — Сухой Олымчик. Просто и ясно: они не имели названия до самой регистрации картографами (1595 г). В книге В. Д. .Прохорова «Надпись на карте» (Централыю-Черноземное издание, Воронеж. 1917) сообщается, что название нашего поселка (ныне городского типа) от имени Кастор (современное имя Констан­тин).

 С таким именем нам известен и ручей Кастор (Кастюря) — правый приток Олыми. В прошлом году у устья Кастюри при впадении в Олымь воронежские археологи обнаружили признаки древнего, домонгольского  поселения. Очевидно, и носившее имя Кастор  Рядом, за Олымью еще два древних поселения, которые начисто стерты с лица земли. Они были на окраине Киевской Руси, неподалеку прохо­дил торговый путь из Киева на Волгу, в город Булгар. По этому пути ходил со своей дружиной князь Святослав на волжских булгар и прикаспийских хазар (964—972 гг). После победы над ними откры­лись широкие возможности торговли с Востоком. Наряду с этим укреплялась юго—восточная граница Руси по среднему Дону строи­лись городища, возникали новые поселения — селища.

 В XI—XII веках Древнерусское государство раздробилось на от­дельные княжества, и наш край входил в Черниговское княжество.  В начале ХIII века на русские земли с востока хлынули полчища татар. Через наши земли их орды (Хан-Батый) прошли в 1238 году. Разорили, опустошили край, обложили население тяжелой данью. Исчезали русские селения, глохли дороги, лесом и сорняком поростали пашни.

 И после победы на Куликовом поле (1380 г) Дмитрия Донского над Ханом Мамаем еще долго люди боялись селиться на Олыми, которое стало частью Дикого поля, откуда кочевники делали набеги на Мос­ковское государство, на ближний от нас город Елец.

Когда окрепло Московское государство, усилило борьбу с остатками «Золотой орды» — крымскими татарами. Началось восстановление и строительство сторожевых линий, городов—крепостей на территории Дикого поля, сохраняя прежние названия поселений.

И присланный гонец от Ливонского воеводы Григория Колтовского объявил вновь прибывшим переселенцам: — Сие будет Кастор на Олыми, како называлось и допрежь, до разрушения его погаными.

 Так было. Со временем человеческий язык видоизменил это назва­ние — и Кастор стало Касторной.  Некогда полноводная река Кастор превратилась в журчащий ручеек с ласковым именем Кастюря. (Константин, Костя, Кастюра).

 О том, что наши предки — выходцы с Украины, свидетельствуют касторенские фамилии, оканчивающиеся на «О» — Тимошенко, Сидоренко,, Болтенко, Харченко, а также Вориводины (Воривода—чаегон), Кандыбины   от слова «шкандыба» — хромой.

Еще в 1575 году Иван Грозный отстранил от сторожевой службы елецких, ливенских казаков и других воеводств, осмелившихся написать ему челобитную, и заменил их казаками из «Украинных городов по росписи», поверстав их поместьем и жалованием. (Акты Московс­кого государства, т.  I с. 35).

 Волостное село

 При Петре I к 1708 году при разделении России на восемь губерний земли на Дону и вокруг него, включая Поолымье вошли в обширную Азовскую губернию, центром которой был Азов, отвоеванный у крымских татар, а с 1711 года — Воронеж. С 1725 года губерния стала называться Воронежской. Основанный в 1647 году Землянск и, получивший широкое развитие, стал уездным городом. Село Касторное — волостным центром. Наша волость до 1928 года входила в Землянский уезд.

Против гнета помещиков и воевод в 1670 году вспыхнуло восстание под руководством донского казака Степана Разина. С главными сила­ми он пошел на Москву, а брата Фрола с трехтысячным войском пос­лал на Воронеж. Вспыхнуло восстание и в Землянске. Его возглавил участник Острогожского восстания землянский казак Федор Мамин. К нему примкнули казаки Касторенской волости. После поражения войск Фрола Разина у Коротояка 27 сентября 1670 года царские воеводы жестоко расправились с восставшими — в Землянске, Ольшанске, Острогожске и вдоль реки Тихая Сосна стояли виселицы. (В. П. Загоровский. «История нашего края».   Воронеж,1968 г )

 В царствование Екатерины  II  в  Касторном   строится  каменная церковь которая освящена 15 августа  (28 августа по новому стилю)  в День Успения 1763 года. Успение св. Богородицы — престольный праздник в Касторном.

Рядом с церковью строились торговые лавки,  дома  зажиточных касторенцев. Еженедельно проводились базары. Вместо одной первоначальной улицы, называемой Селянкой, по Большаку к броду в меридиальном направлении выросли широтные — Мостянка (в центре), Бродянка (у брода), Журавлевка (на прежнем болотистом месте с журавлями) и уже в начале нашего века — Ершовка. (по имени первопоселенца деда Ерша), Соляная, ведущая к станции к складом за рекой правобережье именовалось не иначе, как Хутор. Дальше — имение-усадьба мелкопоместного дворянина В. Н. Бунина  (перед революцией предводитель уездного дворянства).

Раздача  наших земель помещикам  началась с  1673 года   (И. Е. Герман. История русского межевания, 1914, стр. 98).

  В документах переписи 1859 г. значится: «Касторное —это казенное село на реке Олыми с церковью, ярмаркой, базаром. Всего 110 дворов, в которых проживает 536 мужского и 569 человек женского пола». Село входило в первый стан Харьковского торгового тракта. В центре поселка — купеческие дома, лавки. Вокруг Касторного — помещичьи владения Охотниковых, Комаровскнх, Хлюстиных, Оболонского. Телегина, Тонеева (Озерки). Шуваева (Азарово), Колтовского и других. С 1837 года действует конный завод в имении Охотникова—Алексеевке. Одно из имений Охотниковых в Красной Долине приобрел А.И. Алехин. Интересно знать, что его сын А. А. Алехин—чемпион мира по шахматам с 1927 по 1947 год. Быстрыми темпами село Касторное начинает развиваться после отмены крепосного права, когда получили развитие железнодорожный транспорт, промышленность.  Касторное — на перекрестке двух железных дорог, построенных в 1895—1897 годах, становится крупным торговым пунктом. Сюда пере­селяются купцы из Земляпека, Задонска, Царево (ныне Урицкое Воловского района) и других мест. Построены две станции Касторная— Киевская (Московско-Курской ж. д.) и Касторная—Восточная (Юго— Восточной ж. д.). В 1900 году с подъездных путей станций отправлено 987.7 тысячи пудов груза, принято 1429,2 тысячи пудов. Важнейший продукт отправки: хлеб — 688,4 тысячи пудов, сахар — 294,5 тысячи пудов. За год было отправлено 20 тысяч пассажиров. К началу нового XX столетия в окрестностях Касторного действует Благодатенекий стекольный (разъезд 156 км) и Олымский сахарный заводы, построенные на землях крупного помещика Владимира Нико­лаевича Охотникова (тайный советник императорского двора), а так же им же созданный конепитомник в Алексеевке. Село Касторное — уже 300 дворов, 2042 жителя. Имеется паровая мельница, крупорушка. В центре села — почтово-телеграфное отделе­ние, кредитное и ссудо-сберегательное товарищество, потребительское общество и страховое общество Воронежского губернского земства «Россия» сельская пожарная дружина, аптека, начальная школа. Здесь же призывной и земский участок, а также 1-й стан уездной полиции, объединявший Касторенскую, Краснодолинскую, Никольскую, Бычковскую и Ореховскую волости.

Резиденция пристава 1-го стана на втором этаже углового на церковной площади здания, сдаваемого ему  купцом  Поповым. С прошлого века и до 1917 года Касторная — станция Землянского уездного почтово — пассажирского тракта. Стоимость проезда 4 копейки на версту и лошадь. Действуют три ярмарки: конная Евдокиевская с 5 по 15 февраля, на которую пригонялось до 10 тысяч лошадей. Оборот ярмарки составлял около 300 тысяч рублей. Лошади отправлялись главным образом за границу. На русских рысаков был устойчивый спрос в Германии, Австрии, Фран­ции, Голландии. США и других странах. Успенская — овцетоварная — с 1 по 15 августа (по старому стилю) сгонялось до 25 тысяч овец, простоя овца стоила 7 рублей, высоко­породная  йолошская до 25 рублей. Продавались и коровы, а также различные овощи, фрукты. Никольская, щепная — с 4 по 7 декабря шла торговля строитель­ной древесиной, дровами. В  1911 году оборот двух главных ярмарок составил 518740 рублей.В дни ярмарок разворачивали большую торговлю в касторенских лавках, Поповых, Гусевых, Трубициных, Ефремовых, Очкасовых, Боровновых (хлебо-булочные изделия) и многих других мелких торговцев. Лесоторговлей занимался Гревцов. Бойко шла торговля в «Чайной» — в здании за зеленой стеклянной верандой (на этом месте теперь база коммунхоза). Организовывались увеселительные атракционы — качели, карусели и представления заезжих артистов.

    В начале века ознаменовалось революционными волнениями, рабочих и крестьян. В 1903 году выступили крестьяне деревни Николаевки, что в 10 верстах от Касторного. Поводом послужило: на исходе января 1903 года в экономию наследников недавно умершего землевладельца, бывшего земского начальника Л. Н. Офросимова, явились    крестьяне, работавшие поденно, за расчетом. Сын умершего Б. Л. Офросимов, находившийся в 11-месячном отпуске (он был офицером), не уплатил им за работу. И озлобленные поденщики ушли. А 5 января на конной ярмарке в Касторном избили Офросимова. Затем в первых числах марта Дмитрий Гришаев и его друзья подожгли стога у Офросимова. В 1905 году вместе с рабочими стекольного завода выстудили крестьяне деревни Телегино (Н.-Успенка), громили экономию Охотникова в Благодати. В восстании на крейсере «Очаков» принимал участие наш земляк минный унтер -офицер Александр Тихонович Мещанинов (уроженец с. Михайловского, ныне Хлюстино), член РСДРП с 1902 года а 16 ноября 1905 года он последним покинул горящий «Очаков» и вплавь собрался до берега, минуя полицейские заграждения Революционную деятельность продолжал в Москве, Воронеже и в родных краях — на станции Касторная Восточная совместно с членом РСДРП, помощни­ком начальника станции Константином Александровичем Казьминым (Курский обл. госархив, ф. 1642 оп.1) на Благодатенском стекольном заводе. 24 ноября 1905 года на подпольном собрании забастовочного коми­тета Касторенского ж. д. узла по вопросу о Делегатском съезде железнодорожников ЮВ. ж. д. в Воронеже выступил машинист Ф. Д Ширяев, член Старооскольского комитета РСДРП и матрос с крейсера «Очаков» А. Т. Мещанинов. Они призывали к решительным действиям против царизма. Утром 25 ноября состоялась сходка рабочих и служащих станции. Было принято решение о вступлении в тесную связь ж. д. союза, о сплочении сил в борьбе с самодержавием. Собравшиеся отклонили 5 и 10 — процентную надбавку к зарплате, обеещанную управлением Ю. В. ж. д. за отказ в участии съезда, и послали делегатскому съезду телеграмму, которая начиналась слова­ми: «Да здравствует неразделимая, стремящаяся к одним целям, громадная семья железнодорожников»,(BOA, ф.  1  д. 253).

В 1907 году в августе снова забастовали рабочие Благодатенского стекольного завода. Они требовали от управляющего Эйдельмана по­вышения зарплаты, улучшения условий труда. О событиях в Благодатенском заводе уездный исправник доложил Воронежскому губернатору Т.. М, Бибикову, который в свою очередь рапортом от 3 августа 1907 года о «чрезвычайном происшествии» известил депортамент полиции (Воронежский архив, ф.  I, дело 253). Печатание революционных прокламаций производилось в подполь­ной типографии земского врача Ново—Успенской больницы Констан­тина Григорьевича Хрущева. За что он был арестован и сослан в Среднюю Азию Уже в советское - время одной из поликлиник города Ташкента присвоено его имя. (Журнал «Наука » жизнь», № 4 1989 г) На подавление забастовок Воронежской губернатор по просьбе акционеров Благодатенского и Олымского заводов высылал сотню конных казаков. В ноябре 1910 года арестовали Александра Тихоновича Мещанинова. 4 февраля 1911 г Севастопольский военно-морской суд приговорил его к лишению чина к двум годам каторжных работ. (Архив Воен­но-Морского ведомства). В годы гражданской войны он руководил отрядом железнодорожников по борьбе, с белогвардейцами на линии Старый Оскол – Касторное.

   Празднования 100-летия Отечественной войны 1812 года

26 августа 1912 года утром в Касторенской приходской церкви при большом стечении населения благочинный 3-го округа, свяшеник Дмитрий Нечаев отслужил заупокойную литургию и благодарствен­ный молебен с провозглашением вечной памяти павшим в боях солда­там и их вождям, многолетне христолюбивому всероссийскому воинст­ву и богохранимой державе Российской. Вечером в здании волостного правления были проведены чтения об Отечественной войне, которое сопровождалось показом световых кар­тин. В школе 2-й ступени в начале учебного года учащимся вручали памятные книжки о воине 1812 года.

После февральской революции

   Первые вести о свержении самодержавия принес телеграф 3 марта (16-го по новому стилю) 1917 года телеграмма об отречении царя от престола была получена на станции. Но начальство скрывало, умалчи­вала этот факт. Железнодорожники и все население узнало от старооскольеких машинистов. Были созданы новые органы власти, по форме более демократичные, чем прежде, но по существу еще очень мало отличавшиеся от них. Власть от волостной управы перешла к исполкому волостного Совета. Членами исполкома были избраны учителя Анатолий Алексеевич Мельников (председатель), сын священика Дмитрий Дмитриевич Нечаев, вернувшийся из армии офицер Иван Алексеевич Сидоренко, крестья­нин, член Государственной думы Семен Петрович Вориводин, директор школы 2-й ступени Анатолий Федорович Мельников. Половина их принадлежала к партии эсеров. Вместо станового пристава из его резиденции теперь чинно выходил плутоватый купец Леонтий Кириллович Иванов в звании камиссара милиции. В Касторном он появился из Воронежа после поражения первой русской революции и приютился в кузнице, рядом с пекарней Боровкова. А потом вдруг и сам открыл крендельную и хлебную торговлю, сняв под аренду помещение рядом с лавками Попова. Возглавил местную эсеровскую организацию. В нее входили в основ­ном лавочники, зажиточные мужики и некоторые учителя. При Л. К. Иванове неотступно находился жандармский фельдфе­бель Павел Кириллович Сидоренко. На станции Касторная в звании коменданта утвердился Александр Тихонович Мещанинов — участник восстания на крейсере «Очаков» в 1905 году. Его помощником стал Иван Павлович Будков — фронто­вик, из крестьян, политграмоту прошел в боях и окопах. Железнодо­рожники неодобрительно смотрели на новую власть Временного правительства. Суд и прокуратура остались почти неизмененными. Поли­ция только переименовала название. Не была национализирована промышленность, не получили землю крестьяне. Сотни касторенцев продолжали оставаться на фронте, воюя за чужие интересы. В массах росло недовольство, Крестьяне, не дожидаясь Учредитель­ного собрания, начали борьбу за землю. В марте в селе Алексеевка крестьяне призывали общество не признавать никаких государствен­ных сборов и не признавать никакой власти, кроме народной. Тогда же было разгромлено имение Суковкино. 4 июля 1917года Мария Джулиани (Москва, Арбат) Воронежскому губернатору и министру юстиции направила телеграмму:«Имение мое в аренде Олымского сахарного завода Воронежской губернии, Землянокого уезда в селе Успенском самовольно захваты­вается крестьянами.  Прошу распоряжения  прекратить  захват». 23 нюня 1917 года в имении Бунина крестьяне произвели самоволь­ную порубку леса. (Воронежский госархив. Ф. 180, он. 538, Д. 130).

Управляющий имением Охотникова—Суппес в телеграмме помещику сообщал, что предъявленные крестьянами села Никольское требования не выполнены.  В случае отказа  удовлетворить  их, крестьяне предлагают взять хозяйство в свои руки (ЦГАОР СССР Ф. 406, оп. 2, 198, лист 95). Уездные власти, проводившие политику Временного правительства, пытались предотвратить самовольный захват помещичьих земель крестьянами. Были созданы уездные и земельные комитеты, призван­ные разрешать споры между землевладельцами и крестьянами, урегулировать недоразумения. Однако под давлением крестьян и ко­митеты весной и летом 1917 года производили изъятие и распределе­ние среди  крестьян помещичьих земель.

 За власть Советов

    Залп «Авроры» возвестил о начале социалистической революции. В 3емлянском уезде, куда входило село Касторное, советская власть установилась 11 января 1918 года.

В штурме Зимнего на крейсере «Аврора» участвовал наш земляк, матрос Михаил Степанович Бородин (уроженец с. Жерновец). После он присутствовал на встрече в Смольном, где революционным матро­сам было предложено разъехаться по родным местам для установле­ния Советской власти, в целях разъяснения задач Октябрьской ре­волюции и ее деректив огромная заслуга принадлежала землячеству. Было организовано центральное бюро землячеств (председатель А. М. Ионов). До 10 тысяч земляков, прошедших через Смольный, разъеха­лись по деревням. На расстановку классовых сил, на темпы революционных преобразо­ваний решающее влияние должна была оказать местная большевистская организация. Из Землянска в Касторное прибыли члены уездного исполкома большевики Агеев, Смирнов, взяли на учет всех прибывших из армии коммунистов и организовали волостной комитет РКП (б), председате­лем его избрали Дмитрия Яковлевича Кандыбина. Февральская революция Кандыбина застала в Чернигове, где был расквартирован 149-й пехотный полк. Тогда же он избирается членом городского Совета рабочих и солдатских депутатов. В марте 1918 года он уже в родных краях. Повел работу по вытеснению из Советов эсеров. Арестован был ко­миссар милиции Временного правительства Л. К. Иванов. Председате­лем Касторенекого волисполкома избрали Степана Ивановича Трубицина, членами - Клементьева, Баденко — всего 9 человек. Председателем Касторенского сельского Совета — Ивана Петровича Будкова.

Большевистские ячейки в деревнях создавались из актива деревенс­кой бедноты и солдат фронтовиков. Пока они были малочисленные. В деревнях Озерки, Успенка партячейки насчитывали по три коммуниста. В мае 1918 года волостная партячейка, партячейка Олымского сахарного завода и сел пополнялись за счет приема в партию солдат-фронтовиков. И тогда даже в селе Бычок партячейка насчитывала 29 коммунистов. Касторенский комитет РКП(б), возглавляемый Д. Я. Кандыбиным, контролировал работу волнсполкома, вел агитацию и пропаганду революционних идей, добивался большевистского влияния в сельских Советах. В особой инструкции специальным отрядам по организации сельс­ких и военно-революционных комитетов», разработанной в ноябре 1917 года вменялось в обязанности реквизировать у помещиков и кулаков породистых лошадей, племенных быков, сельскохозяйственные машины и сдавать их в собственность крестьянским обществам для коллективного пользования. Далее прописывалось реквизировать хлеб у помещнков, богатых крестьян в пользу фронта, города, голодающих губерний и главным образом, бедных крестьян, одновременно отыскивать самогонный аппараты и разрушать их. Чтобы закрепить эти работу, рекомендовалось организовывать из крестьян и солдат в отпуске по примеру городов. Красную гвардию. Работу по всеобучу при Касторенской военкомате проводил член комитета РКП (б) Андрей Иванович Тимошенко, прошедший военную школу на фронтах германской войны, был произведен в унтер-офицеры, а при выборных началах командовал ротой. В системе мероприятий, осуществлявшихся для дальнейшего развития и углубления социалистической революции в деревне, важнейшим был декрет об организации и снабжении деревенской бедноты, приня­той ВЦИК П июня 1918 года. Этим актом Советская власть узакони­ла создание волостных и сельских комитетов деревенской бедноты (комбедов). Председателем комбеда в Касторном избрали Константина Леонтье­вича Побелинского. Перед комбедами ставилась задача: сломить сопротивление кулаков, вырвать -из-под их влияния середняков и по­вести их за собой, пробудить к сознательной     жизни все слои. Представители Советской власти конфисковывали земли y помещиков и наделяли ею крестьян. Весною 1918 года в первую очередь распределяли, землю под яровой сев.Каждое крестьянское хозяйство наделялось по числу едаков, а не по числу мужчин, как это было раньше. Эту работу контролировал земотдел, где проявлял активную деятельность бывший фронтовик А. Ф. Горошенко.

В имениях помещиков Алехина, Охотникова, Баранова организовы­вались коммуны. В них намечалось создать культурные хозяйства, опытные показательные поля, прокатные станции сельхозмашин. Национализированы заводы. 4 ноября 1918 года по случаю первой годовщины Октября рабочие и работницы Олымского сахзавода народных комиссаров направили телеграмму. В ней говорилось что вот уже год как мы взяли власть в свои мозолистые руки и куем не днями, а часами социалистическое общество, клянемся быть на страже и защите коммунистической революции, устройство поли­тической жизни берем на себя. Подписали: председатель Курбатов секретарь Бодров. (Партархив Воронежского обкома КПСС ф I. on I, дело 40 л  25)

     После изгнания белогвардейцев касторенцы быстро наладили движе­ние поездов, восстановили работу Олымского сахарного завода, Суковкинского спиртзавода, кроме стекольного, который основатель­но растащили в гражданскую войну.В сельском хозяйстве продразверстка была заменена на продналог, что позволило крестьянам излишки хлеба вывозить на продажу. Хороший урожай был собран в 1924 году. На вырученные деньги мужики стали приобретать плуги, сенокосилки, молотилки, веялки. Сложные машины покупали сообща — на 5—10 дворов.Возобновили свою деятельность мелкие частные предприятия, торговцы. Снова расцвело красочными базарами село, наполнились товарами лавки. В 11203 хозяйствах, из которых 10559 крестьянских помимо зерно­вых культур выращивали сахарную свеклу. Олымский сахарный завод в 12 двигателей, мощностью 512 лоша­диных сил перерабатывал в сутки 5000 центнеров свеклы. Основным поставщиком свеклы являлся Олымский свеклосовхоз. Во время уборки женщины в среднем вручную выкапывали и начищали свеклы по 10—15 центнеров — дневной заработок выходил 2 руб. 10 коп, 3 рубля 15 коп., по 3,5 копейки за пуд. Вывозили свеклу на кресть­янских телегах. Использовался и трактор «Монарх» с прицепом 9 бестарок. Олымский завод, где занято 578 рабочих, давал валовой продукции на  2  млн. 429 тысяч рублей в год. По всему району было разбросано 680 заведений швейного и мукомольного профиля, которые представляли кустарную промышлен­ность, дешевую продукцию для удовлетворения нужд местного населе­ния и потребителей соседних районов. Эти заведения объединяли 1078 мастеров. Май 1925 год. Работало семь водяных мельниц, девять паровых, 59 ветряков, три маслобойки и три колбасни, 21 торговое общественное предприятие, из них 20 частных, одно — государственное. Потребительские кооперации были организованы в Касторном, Орехово, Кр-Долине, Н. Грайворонке, Вознесеновке, Горяйново, Мелавке, Алексеевке, Успено-Раевке.

В сельском хозяйстве созданы товарищества по совместной обработ­ке земли: «Красная заря», «Пахарь», «Хлебороб», «Братство». Товарищество «Красная заря» организовалось в 1920 году на земле бывшего помещика Янковича. Имело 56 десятин земли, 5 десятин саду. За пять лет до 1925 года никаких улучшений не внесла. Нового как живого, так и мертвого инвентаря коллектив не приобрел, помещений не построил, а имеющееся  разрушалось, почва истощалась.

  1924 год. Волостной Касторенский комитет РКП(б) состоял из 5 членов, в том числе секретарь С. К. Кулешов, делопроизводитель т. Иванов, организатор по работе среди женщин — т. Никифоров. Президимум комитета из 3 человек: секретарь комитета РКП (б) Кулешов,   председатель   волисполкома Бендерский и Еремин. Имелось шесть партийных ячеек: на Олымском сахзаводе — 8 членов партии, 12 кандидатов; секретарь Аверьянов, члены бюро — Ермолов и Чирков, на Александровском Госконезаводе— 4 члена партии и 12 кандида­тов. Секретарь — Ефтанович, члены бюро Бабкин, Неудачин. В Краснодолинской ячейке — 6 членов партии и 5 кандидатов. Секретарь Сидоров, члены бюро Синюгин и Мальцев. В Ореховской — 5 членов и 3 кандидата. Секретарь Устинов, члены бюро Пигарев и Богатиков. В Нижнеграйворонской 8 и 1. Секретарь Киреев, члены бюро Звягинцев и Лебедев. Касторенская партячейка — 13 членов и 2 кандидата, Секретарь А. Я. Беликов, члены бюро К. Ф. Зайцев и Л. П. Вольцев. В состав Касторенской ячейки входили коммунисты Беликов Арсений Яковле­вич, Барченко Михаил Федорович, Замятин Андриян Иванович, Зайцев Константин Федорович, Вольцев Андрей Петрович, Однощеков  Василий  Михайлович,  Квашникова  Анна  Петровна и другие. Всего членов партии мужчин—54, кандидатов 35, женщин — одна член партии и одна —кандидат. Членов партии рабочих—10, крестьян  - 42. интеллигентов — 2, с начальным образованием -  49, со средним - 6. с высшим — ни одного. Должность инструктора в волостных комитетах введена с января 1925 года. Он являлся заместителем секретаря по оргработе и инструктором  ячеек. В декабре 1924 года на президиуме Касторенского волостного комитета РКП (б) было принято постановление «Об образовании кружков волполитпросвещения», где говорилось о создании следую­щих кружков:

— военно-научного — руководитель т. Жуков,

— сельскохозятственнного — т. Мануйлов,

— селькоров, и рабкоров — т. Ковалев,

— драматического  — т. Бар-Яновский,

— музыкального — т. Пьяных.

2 января 1925 года была открыта школа политграмоты. Ее заве­дующим  утвержден  секретарь волостного комитета К.С.  Кулешов.

Культурно-просветительской работе

   В пределах нынешнего района на 1 января 1924 года имелось 4 избы-читальни: в Орехово, Красной Долине, Олымском заводе и Котовке. В селе Касторном — изба-читальня и библиотека с 3241 экземпляром политической и художественной литературы. Заведовала ею П. А. Мельникова. В марте открылась изба-читальня в Семеновке. Население получало 46 экз. газеты «Правда», 61 — «Известия», 1042 — «Наша газета», 23 — «Коммуна» (воронежская), 6 — «Беднота». 40 — «Крестьянская газета». Действовало 42 школы первой ступени и одна в Касторном —2-й ступени.  Всего детей школьного возраста около 13 тысяч, но обуча­лось в начальных школах 3400 детей, в школе 2-й ступени (5, 6 класс) — 209. Не училось 9600 детей. Всего неграмотного населения почти 30 тысяч человек. Открывались ликбезы,  пункты по ликвидации неграмотности. Их было 12, где обучалось 400 взрослых. Обучение в школах вели 64 учителя, из них всего 1-2 мужчин.

В 20 селах имелись каменные и деревянные церкви, отправлялась служба. Наряду с этим велась атеистическая пропаганда 2 января 1925 года создна антирелигиозная тройка, куда вошли председатель волисполкома Бендерский, от союза молодежи — А. И. Тимошенко, от профсоюза В.В. Вориводин. Им помогала милиция из 5 милиционеров. Начальник милиции т. Животов, народный судья — Лавлинский. 8 апреля 1925 года отправляли в армию призывников 1899-1902 годов  рождения.   Президиум   волостного комитета   РКП(б) решил на общем сборе провести митинг и вызвать с Олымского сахарного завода духовой оркестр.

    В декабре 1927 года XI съезд ВКП(б) провозгласил курс партии на коллективизацию крестьянских хозяйств и на этой основе ликвидацию кулачества как класса. Это был великий революционный переворот в деревне. Уже в 1928 году начался рост коллективных хозяйств, но большой перелом произошел во второй половине 1929 года, когда в колхозы пошли середняки, составляющие большинство крестьян. С 16 июля 1928 года Советская страна переходит на областное, окружное и районное административное деление. Касторное стано­вится райцентром. С 16 сентября 1929 года наш район входит в Старооскольский округ. 23 июля 1930 года округа отменяются. Касторенский район — Воронежской области. Новая  с  прогрессивными     методами     социалистическая     культура землепользования и земледелия должна была  найти  свое воплощение  в организации крупных совхозов  и сельхозартелей  добровольной кооперации. Посевная площадь — 70200 га, из них 6,5 тысяч га владели семь совхозов и Госконезавод, в том числе: в Озерках -700 га, Новом Дворе — 1200 га, Ольховатке — 1200 га, Алексеевке — 800 га, Васильевке — 1200 га, Чапельном   - 1200 га и в Благодатном — 900 га. На заре коллективизации к 1930 году в районе было 29 коллектив­ных хозяйств. Самые крупные обрабатывали 1100 га, большинство же — по 300-400 га. Индивидуальный сектор насчитывал 12890 единоличных хозяйств. На фоне этого 7,7 процентов сельскохозяйственной кооперации выгля­дели весьма скромно. Ведущая  система  кооперации  была свекловичная,  хотя  кроме,  про­должали сеять рожь, овес, просо, картофель, коноплю. В перспективном народно-хозяйственном - плане развития коллективизации и промышленности в социалистической деревне Касторенский район был включен в свекловично-подсолнечпый агроиндустриальный комбинат нормального животноводческого направления. В районном центре — с. Касторное, — имевшем 2600 жителей, действовал мощный для того времени узел связи (почта, телеграф, телефон), были радиофицированы все учреждения и часть домовладе­ний индивидуального сектора.

Административный район объединял 32 сельских Совета, 165 насе­ленных пунктов, разместившихся на территории в  1349,6 кв. километра. На 1 января 1930 года в районе насчитывалось 73000 жителей. Плотность населения 54 человека на квадратный километр. В 66 школах за партами сидели дети крестьян, обучались малограмотные взрослые,  Полным  ходом  шла  борьба  за ликвидацию безграмотности. Население района получало должную медицинскую помощь в двух больницах Ново-Успенской, построенной в конце прошлого века на средства помещицы Телегиной, и Матвеевской Амбулаторный прием был в райцентре и на Олымском сахзаводе, здесь же работали аптеки.

 С 15 марта 1930 года издается районная газета «Путь колхоза». В райцентре имеется механическая мельница, электростанция в 20 киловаттчас, кинотеатр и библиотека.

Такова в общем картина экономического и культурного развития Касторенского района ЦЧО после выхода из Старооскольского округа, накануне  13-й годовщины Великого Октября. К 1933 году в большом селе Касторное — три колхоза: «Путь к социализму», «Путь Октября», имени Буденного (за Олымью, у Бунинского сада). Наряду с этим шло раскулачивание зажиточных и даже средних крестьян. Они выселялись, их дома отдавались в коммунальное пользование Коммунальный жилфонд составил 3036 квадратных метров. После свертывания НЭПа опустели купеческие дома. Их заняли под административные здания. В доме купца Попова разместился райис­полком со своими службами, в здании Боровковых — райком, Трубицыных — типография, Ефремовых — военкомат, в домах священников — в одном библиотека, в двух других органы милиции, в лавке Гусевых — кинотеатр. Церковь в 1937 году была переоборудо­вана под дом культуры. До снятия колоколов службу в церкве отправлял благочинный, отец Дмитрий Иванович Нечаев. Всю жизнь он вел летопись Касторной. Но летопись до нас не дошла, погибла в огне революции. Из бревен Котовской церкви в 1928 году построено здание аптеки, из усадебного дома Буниных — второе здание школы, которое в 1943 году сгорело, стояло рядом с кирпич­ным, возведенным земством в. 1912 году, вначале нынешней Перво­майской улицы. Здания школы, что рядом с аптекой, построено в 80-годы прошлого века на деньги булочника Боровкова. В результате репрессий численность населения района уменьшилось до 45500 человек, против 73000 человек в 1930 году. Перепись 2010 года 19 328 человек.

Коллективизация

Василий Михайлович Гаврилов- тракторист Касторенской МТС, стахановец, делегат VIII Всесоюзного съезда Советов, - среди учащихся СПТУ №11

Елена Васильевна Стародубцева - звеньевая свекловодческого звена колхоза "Россия". В 1958 году - депутат Верховного Совета СССР.

 А жизнь шла дальше, прокладывая новые дороги. Партия принима­ла все меры для выполнения планов первой пятилетки, одобренных на XVI партконференции (в апреле 1929 года), по созданию высокораз­витой промышленности, способной технически перевооружить все на­родное хозяйство. В 1930 году с конвейера сошел первый Сталинградс­кий трактор. В помощь колхозам создаются машинно-тракторные станции: одна из первых организавана в 1930 году — Касторенская (на станции Ксторная—Курская). Ее первым директором был Вале­рий Михайлович Козлов, окончивший курсы красных директоров в Ленингаде на базе Путиловского завода. К 1934 году в МТС имелось 54 трактора, 14 автомашин, 2 комбайна, 27 сложных молотилок. Первыми трактористами ее стали, Иван Дмитриевич Мельников, Иван Андреевич Кузнецов, Михаил Васильевич Гаврилов, Михаил Сергеевич Будков. После курсов в Обояни все работали механиками. С 1931 года действует Ореховская МТС — директор Александр Петрович Золотов, затем в  1935 году вступила Семеновская МТС. Свою технику имел Олымский свеклосовхоз, посевная площадь которого составляла 5600 гектаров. Здесь насчитывалось 12 грузовых автомобилей один легковой, 34 трактора, два локомобиля, 4 двигате­ля. На фермах имелось 239 лошадей, 700 голов крупного рогатого скота, 539 свиней. Средний же размер колхозов по числу хозяйств — 66, по посевной плошади — 372 гектара. К 1934 году было 74 колхоза, в них 4927 хозяйств. Процент коллективизации — 60,9.

   В 1932 году была объявлена комсомольской — стройка Благодагенского трепельного комбината. Сюда пришла молодежь из райцентра, с Олымского сахарного завода и из сел района. Комсоргом их стала касторенская девушка Анфиса Будкова.

С вводом в эксплуатацию комбинат производил в сутки 40 тысяч штук кирпича, в год — 29 миллионов. С апреля по ноябрь здесь же работал сезонный заводик, давая еще 2,5 миллиона кирпичей. Произ­водилась также и известь. Рядом с заводом вырос в то время благоустроенный поселок с хорошим снабжением. О том заботилось Управление Московско— Донбасской железной дороги —ведомство, к которому относился комбинат строительных материалов. Развивающаяся промышленность страны потребовала реконструкции железных дорог. Московско—Донбасская магистраль переводится на двухпутное движение. Расширяется колея, строится второй путь. Рядом с деревней Ново—Успенка закладывается крупная товарная станция, предназначенная для обработки подвижного состава, экипировки поездов и их ремонта. На 123 километре (от Ельца) открылся  военно-ремонтный пункт, паровозное депо, электростанция, а так­же административное здание управления Касторенсксго 4-го отделения службы движения (ДН—4) и культурно-бытовые службы- клуб, с библиотекой, столовая, пекарня, баня, жилые двухэтажные кирпич­ные дома, два здания школы — одно в 1937 году, другое — в 1938 г. С последней даты школа  называется  железнодорожной средней №10.

Первые строители Ново—Касторенского поселка жили в полупод­вальных деревянных бараках. Эти бараки просуществовали до 1947 года, некоторые дольше. Касторенское отделение — железнодорожный участок от Прокуроровой до Рогового и от Благодати до Н.Грапворонки.  Первым началь­ником ДН—4 был Мартьянов, репрессированный в 1937 году. Его сменил Яков Андреевич Вашилко. С весны 1941 года и до расформи­рования ДН—4 в июне 1945 года начальником был Александр Ипполитович Каламбет. Двухпутка пропускала за сутки до 20 пар поездов с остановкой и обработкой  вагонов,  заправкой  поездов  на  станции  Касторная-Новая

 13 июня 1934 года Центрально—Черноземная область разделена на две области: Воронежскую (в составе бывшей Воронежской и Там­бовской) и Курскую  (в составе Курской и Орловской областей).Касторенский район из Воронежской области передан Курской. Вместо воронежской газеты «Коммуна» жители стали получать «Курскую правду». Труженики района успешно завершили первую пятилетку и начали выполнение второй.

Ha I января 1935 к да в районе действовали предприятия государ­ственного сектора и местной промышленности:

Олымский сахарный завод Сахаротреста, перерабатывающий 4000 свеклы в сутки. Основная производимая продукция — сахарный пе­сок   Среднегодовое количество рабочих в пределах  113 человек. Суковкинский винокурный завод Спиртотреста. При незначительном объеме рабочих (33) давал продукции на сумму 225,5 тысячи рублей в год

П лодовоягодный комбинат местной промышленности перерабатывал в сутки 5 тонн овощей и фруктового теста.

Благодатенский трепельный  комбинат     Управления     Московско—Донбасской железной дороги работал на полную проектную мощность давал стране 50 миллионов трепельного кирпича  и тысячи    тонн извести в год, на комбинате занято 400 рабочих.

Касторенская   механическая  мельница  удовлетворяла   нужды  районa.  Перерабатывала  зерно на  муку.  Производительность 700 килограммов муки в час.

Касторенский маслозавод Маслопрома поставлял государству сливочное масло. В 1934 году по нарядам директивных органов им отправлено по адресам получателей 212 центнеров сортовой продук­ции.  Сепараторные и  маслодельные агрегаты завода  обслуживало   10 человек.

 Пошивочная мастерская райпотребеоюза удовлетворяла спрос населения  райцентра.   Вырабатывались и  ковровые  изделия. С   1933 года задействован   лесоплодопитомник     на    площади 84 гектара. На 1  января 1935 года леса занимали 1536 гектаров. В них произростали лиственные  породы  с  преобладанием  дуба,   1218  гектаров занято под молодняком. Во всех колхозах введены были 6-польные севообороты на пло­щади 127742 га и 8-польные — па 12795 га. Имелось 40 животно­водческих и птицеводческих ферм, в том числе 11 молочнотоварных — 336 коров. 14 свинотоварных — 767 голов, 11 овцеводческих — 1432; головы овец и коз, три птицеводческих — 345 кур, одна утиная — 46 голов. Породность крупного рогатого скота улучшалась симментальской породой, лошадей — орлово-амернканской, овец — кучугуровской, белой английской.

Развивалось и пчеловодство. Насчитывалось 1239 пчелосемей, в том числе на колхозных пасеках — 783 пчелосемьи, в совхозах — 81, у колхозников и единоличников — 375. В 5937 голу советский народ досрочно завершил выполнение второго пятилетнего плана. Итоги работы подвел XVIII съезд ВКП(б), где говорилось, что закончился переходный этап от капитализма к социа­лизму, в основном построен социализм. Съезд (март 1939 год) рассмотрел третий пятилетний план на 1938—1942 годы, поставив главную задачу — догнать и перегнать капиталистические страны в экономическом отношении. В нашем районе число колхозов увеличилось до 78 (на 1 января 1939 года). По площади посевов — до 98,5 процентов от всей пахот­ной земли, по числу хозяйств — 84,6 процента. Посевная площадь колхозов составила 41088 га (без совхозов). Под зерновые культуры было занято 30980 га, под технические — .3111 га сахарной свеклы, 72 гектара конопли, 9 га подсолнечника. На полях района ширилось социалистическое соревнование, инициаторами которого стали Алексеи Стаханов — забойщик Донбасса, пятисотница Мария Дейченко — украинская свекловодка. Последова­телями Стаханова на наших полях стали трактористы Касторенексй МТС Степан Васильевич Корольков и Василий Михайлович Гаврилов. За сезон на тракторах ЧТЗ они вспахали по 1200—1300 гектаров пахоты. Награждены Золотой медалью ВСХВ СССР. В. М. Гаврилов был избран делегатом на Чрезвычайный VIII съезд Советов. По примеру М. Демченко по 500 центнеров на гектаре обеспечило звено Анастасии Селиверстовны Лабутиной на полях колхоза в селе Васильевке. Передовую колхозницу жители избрали председателем Краснознаменного сельсовета. Высоких урожаев добивались свеклово­ды и многих, других колхозов. В послевоенные годы эстафету А. С. Лабутиной продолжила звенье­вая того же колхоза «Россия» Елена Васильевна Стародубцева. В 1958 году она была избрана депутатом Верховного Совета СССР.