Reinhard Tiemann. Geschichte der 83. Infanterie-Division 1939 - 1945. - Bad Nauheim: Podzun, 1960.
Собственный любительский перевод гешихта 83-й пехотной дивизии с описанием боевых действий в районе Велижа с января по май 1942 г. Время в тексте изменено с берлинского на московское. Использовал гешихт для работы над «141-м ОТБ» и «78-й ТБр»
Велиж
Битва в Велиже и вокруг него представлена на основании следующих документов:
1. Приказы штаба 257-го ПП.
2. Журнал боевых действий 2-го дивизиона 183-го АП.
3. Велиж (Panzerfaust-Heft) от П. Кустерманна.
4. С грибной дивизией (205-я ПД) на Восточном фронте (Deutsche-Soldatenzeitung за октябрь 1957 г.) от полковника Клостерманна.
5. Отчеты подполковника Клидена (Kleedehn), майора доктора Прача (Pratsch), лейтенанта Вендорфа и лейтенанта Йешке (Jaeschke).
По имеющимся сегодня документам и отчетам установлено, что 257-й ПП в борьбе против привычного к зиме, мобильного противника избежал полного истребления лишь благодаря тому, что еще буквально незадолго до закрытия городских ворот вошел в Велиж (с. 79).
Западная часть города была уже в руках русских, а снабжение из Витебска через Сураж становилось все труднее и труднее и, наконец, перестало осуществляться после того, как все ненужные машины с уже не боеспособными людьми были отправлены обратно. Оставшийся гарнизон (2-й батальон 257-го ПП майора Гиля - Giehl и несколько приданных чужих подразделений) должны были использовать каждого человека, чтобы наспех перехватить усиливающий натиск противника и тем самым как можно дольше удерживать открытой дорогу, по которой отходили основные силы полка с 2 батареями и всеми остальными войсками из Крестов. После этого командному составу и командирам подразделений устно был отдан первый приказ об обороне. Он не мог не опоздать ни на секунду. Еще бы, враг мог смять Велиж. Оборона еще не успела развернуться. Но он не прошел. Так что теперь необходимые распоряжения можно было подробно обсудить и тщательно выполнить.
Приказ штаба полка от 31 января 1942 г. по реорганизации обороны Велижа позволяет определить, какими силами полковник Зинцингер мог оперировать и как разумно и основательно он эти силы мог использовать.
В последующие приказы иногда вносились необходимые изменения в группировку, которая складывалась в зависимости от расположения противника и собственной боеспособности.
257-й ПП, 31 января 1942 г.
Приказ штаба полка на реорганизацию обороны Велижа (сначала устно).
1) Северный участок.
Командир: капитан Ойлинг (Euling). Прежние северо-западный и северо-восточный участки в качестве подучастков.
Войска: 3-я рота 183-го саперного батальона, усиленная группой станковых пулеметов и группой тяжелых минометов 4-й роты.
Штабная батарея 2-го дивизиона 183-го АП, усиленная группой станковых пулеметов и группой тяжелых минометов 8-й роты.
2-я рота 257-го ПП.
Полувзвод 1-й роты 183-го противотанкового батальона.
Оставшаяся часть командного состава 183-го ПТБ (с. 80).
2) Южный участок.
Командир: майор Гиль. С прежним западным, южным и восточным участками в качестве подучастков.
Войска: 1-й батальон 257-го ПП (без 2-й роты), усиленный группой станковых пулеметов и группой тяжелых минометов 8-й роты.
6-я рота, усиленная группой станковых пулеметов и группой тяжелых минометов 8-й роты.
Взвод 1-й роты 183-го ПТБ.
2 пулемета 7-й легкой обозной колонны.
Взвод полевой жандармерии.
Взвод ландшютца (фельдфебель Грунд).
7-я рота, усиленная группой станковых пулеметов и группой тяжелых минометов 8-й роты и группой станковых пулеметов 4-й роты.
Рота ландшютца (обер-лейтенант Крамер).
1 орудие, как и прежде.
3) Резерв полка.
Группа капитана Фишера: как и прежде.
3-я ягдкоманда: оперативная рота обер-лейтенанта Коппера готовится к переходу и во 2-й половине дня перебрасывается на северный участок.
4) Артиллерия: как и раньше.
5) В глубине обороны.
Командир: майор Прач с войсками, расположенными в глубине обороны.
Связь:
А) Телефонный провод от КП штаба полка к капитану Ойлингу, оттуда к северо-западному и северо-восточному подучасткам. В остальном, как и раньше.
Б) Радиосвязь от КП штаба полка с капитаном Ойлингом и 3-й ротой 183-го саперного батальона (с. 82).
Руководство боем:
Передний край должен быть сохранен. Отдельные потери не должны приводить к завышенным требованиям поддержки. Русские упорно атакуют в уличном бою. Вне домов они так же медленно движутся, как и мы. Каждый командир при использовании резервов должен стремиться как можно быстрее создать себе новый резерв.
Адресаты:
Все подучастки и участки
1-й батальон 257-го ПП
3-я ягдкоманда
2-й дивизион 183-го АП
группа майора Прача
подпись: Зинцингер.
Теперь каждый точно знает, что ему делать на своем участке, на своем командном пункте, на своем посту у винтовки, у орудия, у станкового пулемета, у миномета, у телефона, у стереотрубы.
Ночами связисты на пронизывающем холоде через пустые улицы тянут телефонную линию от наблюдательного пункта или полевого дозора на окраине города. Жутко тихо. Это угнетает. Ты ничего не знаешь, но в воздухе что-то есть.
Со штабом корпуса имеется радиосвязь. Это единственная связь с внешним миром. Радист группы Зинцингера запрашивает боеприпасы, питание, медицинское имущество. В эту последнюю январскую ночь молодой лейтенант-связист приносит приказ штаба корпуса:
«Велиж должен держаться при любых обстоятельствах».
Молча полковник кладет рацию на стол. Для него этот приказ существует уже несколько дней. На листке бумаги при свете тусклой керосиновой лампы он нацарапал свои распоряжения на предстоящий день. В тесной комнате воцарилась жуткая тишина.
Появляются первые потери. Они увеличиваются с каждым днем. Враг мог днем осматривать город. При малейшем движении он молотит в него своим тяжелым вооружением. При этом полковник прямо-таки запрещал своему артиллеристу-майору ведение огня (с. 83).
Были обнаружены бесчисленные выгодные цели. Наблюдательные пункты через командный пункт штаба полка сообщают и сообщают, батареи взывают о боеприпасах, расчеты орудий ждут и ждут, но полковник отказывает делать любой выстрел. Только в крайнем случае он выпускает пару снарядов. Он точно знает почему.
Размещение раненых самое примитивное. В темных вонючих подвалах они тесно прижались друг к другу. Санитарам нужны перевязочные материалы, медикаменты. По-прежнему полковника беспокоит ситуация с продовольствием. Припасы более чем жалкие. Дежурный офицер отслеживает все запасы картофеля и крупы, в хижинах и погребах, на полах и собирает, экономит, пересчитывает каждый фунт. Раненых лошадей срочно забивают для полевой кухни, для живых лошадей надо добывать грубый корм.
150-метровая открытая ледяная гладь Западной Двины отделяет оккупированный русскими западный Велиж от захваченной восточной части, по окраинам которого проходит передний край.
Полковник, как шахматист, сидит перед своими картами, по которым передвигает свои фигуры, и с каждым ходом навязывает свою волю противнику, невидимому оппоненту. Или он впереди у своих людей или на наблюдательном пункте батареи или в подвале у раненых. Он всегда там, где нужно. Когда он спит - его секрет.
1.2.42. Основные силы противника находятся на севере и северо-востоке. Но в первые же дни наступления он атакует с пехотой на юге. Он был отражен. Вскоре он попытается сделать это по-другому: изнурить гарнизон голодом, ослабить сопротивление нехваткой боеприпасов, мелкими стычками и огневыми налетами, стоившими нам раненых и убитых. У него есть время. До таяния снега еще 3 месяца. К тому времени, как он надеется, Велиж падет на него, как спелый плод.
Боевое положение полка. Вскоре после 7 утра, еще темно на разбитых улицах. Связной спрыгивает вниз по подвальной лестнице, идет через дверь : "Сообщение с южного участка: вражеская атака!"
Полковник потянулся к карте. Адъютант и офицер для поручений на месте. Короткое совещание - приказы командирам участков. Шум боя доносится до командного пункта. В течение 6 часов большевики атакуют со всей ожесточенностью. К полудню над светлыми снежными полями на юго-востоке появились новые толпы. Они подходят к деревянным домам на окраине города (с. 84). Два этих дома, что уже лежат на переднем крае, переходят в их владение. Одна контратака - и потерянная территория была отбита.
В это 1 февраля торопятся сообщения. Подъезжают танки. Во 2-й половине дня они идут на Gneisenaustraße, не стреляют и делают вид, что приехали в гости. Но через несколько минут на командном пункте появилось новое тревожное сообщение. Враг проник на еврейское кладбище. Значит, совсем другое направление. Потом новые донесения: со всех сторон идут танки и пехота.
В этом опасном положении полковник отдает огневой приказ артиллерии. Пусть враг увидит, что у нас есть все, много боеприпасов, орудий, все оборонительное вооружение. Артиллеристы лихорадочно схватились за свои орудия. На наблюдательном пункте видно только смеющиеся глаза. Как наши засиделись!
И действительно Иван блефует, исчезает. Один танк поворачивает за другим, берет неподвижного на буксир и со злобным ревом исчезает. Саперы незаметно следуют, минируя под покровом ночи уязвимые пути подхода. Нечистая сила прошла.
Но полковник опять высиживает каждый выстрел, которых срочно хочет командир артиллерии. Он знает, когда ему придется выпустить драгоценные боеприпасы.
Следующий приказ штаба полка от 1.2.42 отображает в пункте 1 (положение противника) эти бурные процессы в очень сосредоточенном отчете. О наших сильных войсках, упомянутых в пункте 2, в 25 км от Велижа, о действиях которых на Велиж полку было сообщено по радио, будет сообщено позже.
Изменения на южном участке, изложенные в пункте 3, обусловлены атаками противника и возникшими при этом тактическими необходимостями. Боевой опыт (пункт 4) призван помочь войскам и дать каждому бойцу чувство превосходства. Для каждого подучастка приказано немедленно развернуть ударный резерв. Использование артиллеристов (п. 6) в качестве пехоты позволяет за счет простоя орудий и транспортных средств. Каждая винтовка нужна на переднем крае. Последняя цифра (п. 7) приказа штаба полка приносит две почетные награды через продвижение по службе за доблесть перед врагом.
Таким образом, этот приказ описывает события одного боевого дня или, вернее, они отражены в приказе (с. 85).
257-й пехотный полк. КП штаба полка, 1 февраля 1942 г.
Приказ штаба полка для усиленного 257-го ПП на оборону Велижа.
1) Положение противника.
И в прошлую ночь, и в утренние часы враг вел дальнейшие атаки. Группа Шнайдера, 3-я, 7-я рота и 2-я рота 3-й ягдкоманды отбили по одной атаке каждая. Прорыв на передний край 3-й роты был снова устранен ударным отрядом лейтенанта Йешке. Противник понес большие потери.
По свидетельству пленных, командующий противостоящими войсками был отстранен, так как ему не удалось захватить Велиж. Вместо него принял командование политический комиссар и в своем выступлении заявил, что Велиж должен пасть; ибо, когда наступит весна, русской армии уже будет не на что надеяться.
Потери противника были столь высоки, что его роты насчитывают всего по 10-13 человек. Ее боевой дух все больше и больше падает.
2) Наше положение.
Наши очень сильные войска вчера в ходе атаки приблизились к Велижу примерно на 25 км.
3) Упорядочение командных отношений
а) северный участок без изменений.
б) прежний южный участок делится на юго-восточный и юго-западный участки.
Граница: наполовину Langestraße -Demidowerstraße.
Командир юго-восточного участка: капитан Фишер, командир 1-го батальона 257-го ПП со штабом 1-го батальона с ударным отрядом Хеброка (Hebrock) – 4-й ротой 257-го ПП.
Подучасток – усиленная 2-я рота 257-го ПП.
Подучасток – усиленная 7-я рота 257-го ПП.
Подучасток – усиленная 2-я рота 3-й ягдкоманды.
Командир юго-западного участка: майор Гиль, командир 2-го батальона 257-го ПП со штабом 2-го батальона с ударным отрядом Бека – 8-й ротой 257-го ПП.
Подучасток – усиленная 1-я рота 257-го ПП.
Подучасток – группа Шнайдера.
Подучасток – усиленная 3-я рота 257-го ПП с 6-й ротой (с. 86).
Полковой резерв: усиленная 10-я рота 257-го ПП, 1 взвод 3-й роты 183-го саперного батальона (лейтенант Кубе), ударная группа фельдфебеля Бутценлехнера (штабная рота 257-го ПП) (лейтенант Йешке ранен).
4) Боевой опыт
Совершенствование позиций и внимательные подразделения прикрытия имеют решающее значение против огневых налетов и неожиданных атак, которые противник пытается делать снова и снова.
Против энергичных атак даже небольших ударных отрядов он нигде не устоял.
5) Каждый подучасток помимо резерва для замены передовых частей должен сформировать хотя бы небольшой ударный отряд, чтобы отбросить ворвавшегося противника незамедлительной контратакой. Приказ с указанием силы отрядов доложить к 18 ч.
Командир каждого подучастка должен вести поименный учет подчиненных его участку подразделений других войск и вести записи об их убытии.
6) В подкрепления подаются:
3-я рота 257-го ПП: 1 унтер-офицер и 16 стрелков 2-го дивизиона 183-го ПП.
7) Я приказываю за храброе поведение перед врагом представить:
унтер-офицера Бутценлехнера (штаб 257-го ПП) к фельдфебелю, обер-ефрейтора Е. Гётце (7-я рота 257-го ПП) к унтер-офицеру.
Подписано: Зинцингер.
2 февраля 3-я рота 183-го саперного батальона сообщает, что в лесном массиве на северной дороге складировано 1000 снарядов легких гаубиц. Лучшего сообщения вряд ли можно было представить. Это как подарок. 1000 выстрелов для артиллерии! Еще ночью эти боеприпасы переправляются санями легкой артиллерийской колонны на огневые позиции батарей. Через два дня впечатляющим сосредоточенным огнем дивизии удалось ликвидировать вражеский прорыв на передний край на южном конце Gneisenaustraße.
Батареи, стоявшие на открытых местах за толстыми валами снега, в зависимости от обстановки могут охватить все участки фронта обороны своим хорошо ложащимся огнем и, таким образом, помочь решительно отбить все атаки противника (с. 87).
Главное правило для всех боевых действий - удерживать главную боевую линию в своих руках.
В приказе штаба полка говорилось:
Развитие позиций должно осуществляться всеми средствами. Это происходит снова и снова, что отдельные дома переднего края будут сданы. Хотя часто невозможно приспособить для обороны и занять все дома переднего края, тем не менее незанятые дома всегда должны быть защищены огнем с обеих сторон. Ни в коем случае нельзя оставлять ни один дом переднего края противнику. Передний край должен быть удержан!
Для занятия этой линии, которая уже достаточно близко проходит вокруг окраины города, не слишком велика жертва. Прорыв врага в любой момент может повлечь за собой потерю всего города. Последствия для гарнизона и в дальнейшем для всего участка корпуса, да и всего фронта между Ржевом и Великими Луками, были бы невыразимы.
Каждый офицер, каждый унтер-офицер и каждый рядовой знают, что это зависит от него и от его исполнения долга. Мы имели бесчисленные доказательства этого. Некоторые из таких выдающихся подвигов храбрости перечислены здесь:
"В феврале 1942 г. Krjester Straße. Передовой пост. Вчера, после минометного огня, ни одного немца, казалось, уже не было в живых. Но когда сиплое «Урра!» прозвучало перед позицией, наши пулеметы косят противника, чтобы никто не подошел даже на расстояние броска. Вот они и лежат сейчас на бескрайних снежных просторах.
Пост вдруг несколько сосредоточился, вслушиваясь в темноту. Унтер-офицер осторожно подходит сзади. Все чувства напряжены. Возбуждение бьет кровью по жилам. Мальчишки унтер-офицеры, все из штабной батареи, которые теперь стали гренадерами, потому что у них больше нет орудий, все они уже не чувствуют 40-градусного холода. Пальцы больше не цепкие и жесткие, даже если теперь их не защитит перчатка.
Шум моторов все ближе и ближе. И сейчас - там, посреди дороги, из темноты появляются какие - то гигантские тени, какие-то очертания: атакуют танки...
- А где пушки, бронебойные снаряды, Ари? Мальчик прижимает приклад пулемета к щеке, что причиняет боль. Танки стали для него второстепенными, но там, в их стороне он отчетливо видит приближающиеся, бурые тени советских стрелков (с. 88). Унтер-офицер вскинул пистолет-пулемет. Через несколько секунд вся Krjester Straße ожила.
Теперь первый танк задерживается. Видно, как движется его орудийная башня. Слышен какой-то крик. Это сигнал к атаке. Большевики бегут к избам, там лают немецкие пулеметы. Трассы ложатся хорошо. Но за танками скрываются еще другие группы противника. Ждут замены ствола, чтобы потом выйти? Из многих винтовок свистят пули по смотровым щелям танков. Но это неравный бой, винтовки против танковых пушек. И вот первый танк снова начинает двигаться. Его мотор завывает.
В этот момент приходит приказ об огне для артиллерии. Прямое попадание в первый танк. На одном дыхании из люка уже бьет столб огня, через который пытается протиснуться танкист. Но он остается висеть в этом огне, выставив вперед туловище, погружаясь в дым и огонь.
Остальные танки остановились на почтительном расстоянии, словно чего-то ждали. Они ждут и молчат.
Но сейчас на Langestraße творится черт знает что. На Gneisenaustraße то же самое. Везде они со своими танками, с пехотой. И всякий раз только в момент наибольшей опасности артиллерия вмешивается и дает просвет. На Demidowerstraße наступление большевиков, по-видимому, нетерпимое. Там командир выбрасывает свои последние резервы, отдает их в руки капитана, который был командиром роты еще в Первую мировую войну. И все невозможное создают эти несколько человек, полковой резерв. Они придают боевым ротам невиданный импульс; ведь у полковника, по-видимому, все же есть что использовать. На этот раз он действительно был последним, но все-таки удалось снова выкарабкаться на этом опасном месте".
Выписка из приказа штаба полка от 4.2.42 :
Атаки сегодняшнего дня, начатые пятичасовым тяжелым обстрелом, были абсолютно успешно отбиты. Атаки были удачно отбиты на подучастке штабной батареи 1-м полевым дозором и в подучастке ручья Велижа 3-й ягдкомандой Мослера, равно как и попытки атак на правом крыле 3-й роты (с. 89).
На Gneisenaustraße, Langestraße и в южной части Demidowerstraße противнику удалось проникнуть на передний край. Благодаря с удалью проведенным контратакам частей 1-го батальона после упорного боя, в особенности на Langestraße, удалось отбросить противника. Противник понес тяжелые безвозвратные потери. Было захвачено 14 пулеметов.
2-й дивизион 183-го АП поджег 3 танка.
В одной голштейнской газете мы находим (здесь сокращенный) отчет, написанный молодым офицером штаба полка:
«О боях ударного отряда пехотного полка, в состав которого входят многочисленные солдаты из Lüneburger Heide и с севера Германии, рассказывает наш сегодняшний репортаж, в котором рассказывается о тяжести боев на Восточном фронте:
Как много раз в последние дни, я должен обратиться к командиру полка: "Соберите ударный отряд из штабной роты и из подразделений 14-й роты!" Прекрасный и почетный приказ, но и трудный! Т.к. необходимо сформировать из водителей, солдат конного взвода и т.д. отряд, который может быть использован на уязвимых местах переднего края.
Через несколько дней, на рассвете, начинается первая операция. Враг проник на передний край 3-й роты. Мой ударный отряд готовится к контрудару. Орудия ПТО остаются позади, потому что дорога подъезда просматривается; для этого я беру с собой 1 легкий миномет. Противник занял 3 дома. Конная группа берет на себя огневое прикрытие от аэродрома, группа N. остается в резерве. Я со своей взводной группой у фельдфебеля Б. От сарая к сараю, от дома к дому он идет к месту прорыва. С аэродрома доносится свист. Также стреляют из сарая перед нами. Лейтенант, присоединившийся под конец, бросает гранату через полуоткрытую дверь. При последующей атаке 2 противника убиты.
Еще 2 дома по-прежнему заняты врагом. Наши пулеметчики конной и резервной групп должны вмешаться. Противник втягивает голову. Это подходящий момент: первые гранаты летят в окна и через дверной проем, и в незамедлительном последующем ударе дома были взяты. Передний край восстановлен! (с. 90)
У истребителей танков и артиллеристов все руки полностью заняты. Они знают уязвимые места русских колоссов. Они знают, что надо заставить этих первобытных мамонтов свернуть, чтобы потом на небольшом расстоянии внезапно выскочить из своего укрытия и всадить им в тело серию снарядов. Артиллерия всегда располагала одним или двумя орудиями, готовыми к выезду в решающий момент. Эта "летучая артиллерия" реагирует по нажиму пальца командира. Таким образом полковник добивается обмана противника, который, несмотря на хорошее наблюдение за полем боя, так и не был осведомлен об истинной силе гарнизона. Таким образом, русские никогда не набираются смелости для массированной атаки на весь город. Они остаются при своей неудачной и безуспешной тактике изнурения и при частных атаках на отдельные участки фронта окружения.
Одна такая атака проводится 9 февраля. Уже ночью огонь всех калибров усиливается до невиданных доселе масштабов. Все винтовки, орудия, наблюдательные пункты и командные пункты находятся в состоянии повышенной готовности. Огонь по городу продолжается до полудня. В 17 часов наступает страшная пауза, и вот уже приходит сообщение: враг атакует на северо-востоке.
В этот момент русские могли проникнуть в город под прикрытием благоприятной пересеченной местности. Много раз пытались. Сотни трупов прокладывают путь. Но идти им нелегко.
Сегодня там стоит рота во главе с молодым лейтенантом Мослером. Это 57 человек, распределенных по двум участкам, часть под командой лейтенанта Изенбека, часть под командой фельдфебеля Реймана.
Каждый знает, что ему делать: дать подойти на 50 м. Ни один выстрел не должен идти рядом с ним. Дисциплина огня! Это старые правила. Скоро стало ясно, откуда пришел враг: половина слева из леса и справа от завода. Силы по крайней мере 1 батальон, так что 10 к 1. Но количество ничего не решает.
В сумерках катятся сюда. Первый выстрел из карабина командира роты в качестве сигнала. Бьют по всему участку.
Под первым же градом огня противник остается на месте. Становится темно. Один дом подожгли, осветив предполье. Первые враги сблизились до 30 м. Но теперь под очередями пулеметов атакующая волна разбита (с. 91). Вторая волна, обрушившаяся ударными клиньями на горящий дом, испытывает ту же участь.
Новые нападающие поднимаются над ними, остаются лежать, стрелять, стрелять - но наши люди лучше стреляют из своих укрытий. Другой дом подожжен; первый еще только тлеет. Развивается новая, сильная атака. К утру многие из 57 человек уже не стреляют. Несколько домов переднего края теперь заняты врагом. Теперь у русских перехватывает дыхание после этого "успеха".
Командир роты собрал остатки своей роты. Для него есть только один приказ: большевики должны отойти! Его люди тоже это знают, и уже крадутся вперед. Унтер-офицер Богнер переместился на расстояние броска, вскакивает, бросает свою гранату точно так же, как на тренировочной площадке, через разбитую оконную раму. Уже подошли мальчишки из ударного отряда. Так что и остальные дома были взяты молниеносно, прежде чем Иван вполне понял, что происходит. Передний край снова свободен от врага. С наступлением дня последний противник скрылся. Больше нет выстрелов.
12.2.42. Вновь ревут и гремят танки. С ними сражаются орудия ПТО. Доблестный расчет орудия ПТО убит прямым попаданием (с. 92). Часть танков сворачивает, остальные катятся дальше, протискиваясь сквозь снежные барьеры. 1 Т-34 идет по Gneisenaustraße, стреляет направо и налево в дома. Несколько малых танков подъезжают к центру города и поворачивают возле КП штаба полка. У одного из них связкой гранат подорвана гусеница. Остальные исчезают. Но уже ударили новые танковые снаряды. На этот раз пехота входит в город вместе с ними. Наступает ночь. Бой затих. Но на передовой сидят русские.
Полковник не отказывается от игры. Сидит и вычисляет, шахматист. Несколько пушек, пара ПТО, пара потрепанных рот, мало что он может применить. На участке 7-й роты, что он знает, там обер-лейтенант Хогреф со своими людьми удерживает позицию. Он удержал ее, но за это отдал свою молодую жизнь.
13.2.42. Ночью не было сна. Рано утром, когда обстановка прояснилась, готовится контрнаступление. По рации полковник вызывает авиацию. Это будет тяжелая, опасная игра на данном узком пространстве. Но надо быть смелым. Затем он пишет в книге донесений: в 12.50 приступаем к контратаке. Ударный отряд полка и полковой резерв справа от улицы, ударный отряд ягдкоманды слева, огневая поддержка 2-м дивизионом 183-го АП. Короткое обсуждение с командирами ударных отрядов, затем начинается представление!
В этот раз командир артиллерии не умоляет о каждом снаряде. Дома на переднем крае, где сидят русские, разлетаются вдребезги. Враги от силы этого огня впали в панику. Они носятся, как пчелиный рой. Только постепенно появляется сопротивление. В котловине уже стоят ударные группы, обер-фельдфебель Хеброк и Батценлехнер (Butzenlechner).
12.50. Внезапно артиллерия замолчала. Ударные отряды прут вперед, от дома к дому, по взбаламученной земле. Они идут вперед. Артиллерия снова стреляет с замечательным наблюдением. Храбрый Хеброк, по примеру которого все его люди рвутся вперед, убит под конец своего задания.
Слева от дороги сейчас идет полковой резерв. Там еще стучат русские пулеметы. Атака грозит застрять. Появляются наши бомбардировщики и сбрасывают на танки свои бомбовые грузы, еще дважды налетают на врага, а затем исчезают на западе. Ударный отряд снова получил передышку (с. 93).
Воспользовавшись этим моментом, опрокинули противника. Задача также выполнена. Сейчас они идут по руслу ручья перед передним краем и поднимаются на господствующие высоты.
В эту ночь командиры рот посчитали своих людей. В русле ручья только 16 из 57, т.к. 7-я рота на Gneisenaustraße имеет только три слабые группы.
Эти примеры позволяют узнать дух боевых частей. Радиограмма ГА «Центр» 7. 2.42 гласит:
"Доблестным защитникам Велижа благодарность за образцовое самообладание. Скоро деблокирование".
Эта похвала относится ко всем солдатам, даже если они не задействованы на передовой.
В центре города раненые размещены в подвалах. Их число растет день ото дня. Санитарные службы полка и отряда СС приобрели здесь неувядаемые заслуги. Немногочисленные врачи дежурили день и ночь.
Самолеты, слава богу, сбросили достаточное количество санитарного материала. Кто может, снова на фронт. Каждая винтовка важна. Воздух в этих подвалах валит с ног. Но то, что касается переднего края, здесь тоже главное правило: каждый должен работать за второго товарища и думать вместе. Каждый должен сделать в несколько раз больше обычного. Не обращая внимания на молчаливые действия санитаров. Водитель, взятый на место вышедшего из строя, в одну шквальную ночь вытаскивает из огня всех раненых. Последний тяжелораненый - он сам. С воздуха - единственная возможность пополнения. Сброшены даже артиллерийские боеприпасы, хотя и в незначительном количестве, но они оказались чрезвычайно ценными при планировавшемся использовании.
В самом городе идет тяжелая и опасная работа. Здесь это прежде всего солдаты 579-го охранного батальона, командир которого докладывает о положении в центре города:
"Помощь нам заключалась в том, что в центральной части города было особенно много крепких и подвальных зданий, которые все же обеспечивали значительную защиту от обстрела, тогда как внешние здания, находившиеся в руках русских, состояли в основном из деревянных домов. Так что дома в нашем районе выдержали много попаданий, и даже раненых удалось спасти в подвалах. Хуже обстояли дела с лошадьми. Они стояли в деревянных сараях и сараях, так что им угрожали и осколки, в большом количестве пробивавшиеся сквозь дощатые стены от снарядов, метательных снарядов и авиабомб (с. 94). Потеря лошадей была очень чувствительной, тем более что многие лошади были зажаты на ограниченном пространстве, но принуждение убить многих раненых лошадей означало опять-таки обеспечение нашего питания. Их мясо и значительные запасы картофеля, которые хранились в городе, давали достаточную пищу, так что большая нехватка хлеба была не столь ощутимой. Хлеб сначала выпекали в небольших количествах, кое-что бросали и некоторые лихие Ju 52, иногда довольно низко летавшие, которые также приносили желаемое пополнение пряностями, табачными изделиями и перевязочными материалами. Но в день было не более 50-100 граммов хлеба. Немногочисленные водоемы находились под большевистской "охраной". Команды доставки воды были непопулярны. Пострадавших принуждали к примитивным мерам: в полевых кухнях таяло несметное количество снега. Это хоть и стоило пота, но не крови. Несколько поваров работали без перерыва. Каждый вкалывал за двоих, действовавших впереди.
Узкое пространство оставшейся нам зоны боевых действий облегчало противнику нанесение ударов. Днем опасны были огневые налеты минометчиков и артиллерии, а также снайперов с их разрывными боеприпасами (с. 95).
Ночью часто каждые 20 минут прилетали самолеты и сбрасывали отчасти тяжелые бомбы. Такие ночи были особенным испытанием нервов, ибо тяжелые бомбы пробивали даже самые прочные подвалы, так что гарнизон и теснившееся, несчастное население в результате постоянно несли значительные потери. Днем сначала противником отслеживалось любое движение, пока не проложили проходы через дома и не защитили улицы от видимости и обстрела высокими снежными валами. Так много снега было также полезно, в то время как в противном случае он был тяжелым препятствием. Кроме того, высокий сухой снег так сильно тормозит осколки миномета, несколько раз попадали под разрывы на расстоянии 4-5 м, не попадая под осколки.
Фронт вокруг Велижа с каждым днем все больше укреплялся, так как строились противотанковые заграждения и оборонительные сооружения, а вооружение и техника могли быть постоянно отремонтированы. Вражеские атаки ослабли примерно через неделю.
Надо было заметить, что враг также отводил войска, чтобы противопоставить их соединениям, перешедшим к нашему освобождению. Наша радиосвязь, в целом, была хорошей. Вскоре мы узнали, что 205-я ПД из Суража 3 колоннами прорвалась к нам на широком фронте. Эта надежда, конечно, необычайно оживила боевой дух. Приближающееся освобождение снимало всю нагрузку. Но постоянно случались разочарования: обескровленным соединениям приходилось выдерживать тяжелые бои; сильные русские танковые атаки неоднократно приносили серьезные неудачи. Метели и стойкий суровый холод постоянно готовили все наступающие соединения к длительному пребыванию. Таким образом, наконец, вперед вышла только колонна, шедшая по Суражской дороге, которую могла поддержать сильная тяжелая артиллерия. Боковые колонны могли сопровождать продвижение только при величайших трудностях. Наше терпение испытывалось день ото дня, даже когда мы уже слышали приближающийся шум боя. К тому же теперь снова активизировалась атакующая деятельность русских. Они хотели сломить Велиж при любых обстоятельствах, пока не наступила развязка. Но Зинцингер, "лев Велижа", умел улавливать каждый удар и снова и снова устранял прорывы со своими героически сражающимися людьми. Правда, количество защитников растаяло, но дух остался непоколебимым. Из примерно 4500 защитников за первые три недели пало около 800 человек, 1200 пали от ранений. К тому же сыпной тиф в тесных, безлюдных подвалах все больше и больше охватывал их. В их распоряжении осталось всего около 2000 боеспособных солдат (с. 96).
Из орудий половина стали непригодными; боеприпасы кончались; попытки самолетов сбросить боеприпасы многократно проваливались. Таким образом, при всей гениальности ведения боя и при всем желании к смертельной борьбе опасность того, что враг в конце концов все же сможет смять Велиж, возрастала.
Снаружи шум боя все больше приближался. Видно было, что русским, стоявшим между городом и приближающимся освободителем, стало небезопасно. Штурмовые орудия, наконец, прорвали кольцо оцепления. Их огню прямой наводкой русские не могли противостоять”.