2-я Кубанская пластунская бригада в Сарыкамышской операции
Яростного наяривания на РКМП тред.
Когда я говорю, что Несокрушимая и Легендарная за всю свою историю не разу не достигла того относительного уровня боеспособности, что имела Русская Императорская Армия 1913 года, я опираюсь на одни только документы.
Ниже чтиво в этом плане интереснейшее. В первую очередь касательно оставленного сто лет назад умения воевать в горах. Помню, помню 1995 год, когда комиссары в пыльных шлемах одними и теми же ртами, которыми потом целовали своих детей, рассказывали нам сначала что "Бой в городе - самый сложный вид боевых действий", в потом у них самым сложным видом боевых действий стал "Бой в горно-лесистой местности", потом "В горах", ну а пиндосам у них конечно все время везло. Везде и во всем.
Что в первую очередь бросается в глаза при чтении отчета генерал-майора И.Е. Гулыги?
1. Удивительно низкие для столь катастрофической для турок операции потери пяти пластунских батальонов 2-й КПБ.
Которые в период с 2 по 30 декабря 1914 г (даты по старому стилю) составили: 6 офицеров и 122 казака убитыми; и 12 офицеров и 511 казаков ранеными. Т.е. по итогам уничтожения Сарыкамышским отрядом (оперативной группой) двух армейских корпусов турок, пластуны понесли потери в менее чем 20% боевого состава бригады.
2. Крайне ограниченное горно-лесистой местностью, но от того еще более яркое умение побеждать маневром и профессиональным мастерством, а не триумфом воли над разумом. Как можно заметить из строк отчета и подтверждающего их уровня потерь, командование бригады и пластунских батальонов как могло избегало тупых лобовых столкновений с турками, с продавливанием телами подчиненных огня вражеских пулеметов. У ANZAC-а под Галлиполи так не получилось.
Если кто нибудь скажет "Так это же турки!", то ему стоит знать не только про исход Галлиполийской десантной операции, так и что турецкая армия начального периода ПМВ была не намного хуже русских вооружена, и в отличие от, имела серьезный боевой опыт недавних Балканских войн. С боевым духом у турок тоже было все более чем в порядке. Под тем же Сарыкамышем несколько дней не евшие, массово обмороженные турецкие солдаты ("с почерневшими руками и ногами") не только стреляли до последнего, но и принимали штыковые атаки.
3. Преследование турок по параллельным дорогам и направлениям, без постоянного опиздюливания от арьергардов. О, это одна из самых популярных тем в переписке Маршалов Победы с подчиненным в 1944 и1945 гг.
4. Также как и уроки тактики подчиненным. Полностью тут отсутствующими. Гулыге поставили (очень общим образом) боевую задачу и фиксировали ее исполнение. Прямо как, боже упаси, в Вермахте или допустим в финской армии в ходе битвы при Суомиссалми, ну или, коли мы сравниваем с КА обр.1944 в сражении под Иломантси.
Сравнивать с все правильно делающим в Битве с людьми в трениках при Грозненском железнодорожном вокзале командованием 131-я отдельной мотострелковой Краснодарской Краснознамённой, орденов Кутузова и Красной Звезды Кубанской казачьей бригады (наследницей 9-й пластунской горнострелковой дивизии, коли чо) даже как-то стремно стало. Хотел, но передумал. Также как и про влияние нанесенных северным ветром специалистов на практически бескровный прорыв украинской группировки из Дебальцево.
«В полку все обстояло благополучно, — вспоминал первые дни мобилизации М. Д. Бонч-Бруевич. — Единственное, что казалось мне огорчительным и чего исправить я не мог, это было обилие среди призванных запасных фельдфебелей, старших и младших унтер-офицеров прежних сроков службы, превратившихся здесь, в моем полку, в рядовых солдат. Внезапно образовавшийся в полку избыток младшего командного состава, приятный мне как командиру части, раздражал меня как генштабиста, привыкшего мыслить более широкими категориями. Я огорченно подумал о том, что правильнее было бы всех этих излишних в полку фельдфебелей и унтеров отправить в специальные школы и превратить в прапорщиков. Будущее показало, что мои размышления были правильны: вскоре прапорщиков начали во множестве фабриковать, но только на основе подходящего образовательного ценза». Мобилизация шла успешно в смысле удачной организации массового призыва резервистов. Безусловно, никогда ранее перед руководством армии не стояла столь масштабная и сложная задача. Тревогу должно было вызвать то, что с самого начала в ее решении присутствовали элементы импровизации и досадных просчетов. Все было подчинено одной задаче — не потерять время. Не было проявлено бережного отношения к кадрам. При предвоенном расчете на 5–6 месяцев активных военных действий такие «мелочи» не имели значения. Н. Н. Головин отметил даже такой случай, когда при мобилизации в строю одной из рот рядовыми стояло восемнадцать (!) унтер-офицеров: «Каждый, хотя немного знающий быт русской армии, понимает, что всякий прибывший из запаса унтер-офицер должен был бы расцениваться на вес золота. Все эти люди, столь нужные именно для нашей армии с ее малокультурным солдатским составом, были выбиты в первых же боях»
А. И. Деникин вспоминал о том, что многие полки Юго-Западного фронта выступили в поход, имея в ротах по 5–6 офицеров и до 50% запасных
унтер-офицеров в качестве рядовых: «И все-таки, и все-таки мобилизация прошла по всей огромной России вполне удовлетворительно, и сосредоточение войск закончено было в установленные сроки»114. Золотой запас армии уходил на фронт в качестве рядовых, в то время как уже тогда он был необходим для поддержания порядка в тылу. Впрочем, об этом мало кто думал в эти дни. Ведь война должна была быть краткосрочной и победоносной. Практически все были уверены, что уходят в поход, который продлится несколько месяцев. По общему убеждению, война должна была закончиться к Рождеству
На качество пополнений по прибытии на фронт самое негативное влияние оказывали слухи и скверное управление. 22-й армейский корпус прибыл в Августовские леса в начале сентября и сразу же испытал на себе губительное действие и того, и другого. «Гибель штаба и корпусов армии Самсонова потрясающе подействовала на психику не только участников, но и совершенно непричастных к операции 2-й армии начальников, — вспоминал очевидец. — Командование нашим чудным по составу и еще лишь сосредотачивающимся XXII корпусом было уже приведено в полную негодность, охваченное ужасом от одних только слухов о самсоновской катастрофе». Начались ненужная спешка, суета, ротация командиров и частей, знакомые по Русско-японской войне импровизации. Приводило это также к знакомым последствиям. «Итак, наш корпус, — отмечал тот же офицер, — начинал войну «по-манджурски» — отрядами случайного состава, со случайными начальниками и неорганизованным управлением». В результате хороший корпус, только что прибывший на фронт, был немедленно разодран по частям. Его 1-я и 3-я бригады, выдвинутые вперед до завершения сосредоточения корпуса, потерпели серьезное поражение в боях между Лыком и Бялой70. Их командование заверило в штабе фронта, что немцев в этом районе «на сто верст в округе нет». Не имея информации о противнике, они встали на бивак без охранения и были утром внезапно атакованы и разгромлены германской дивизией. «Как маленькие дети, — отмечал участник этого боя, — мы были атакованы огнем тяжелой артиллерии на биваке, в котловине, простреливаемой насквозь, дали сразу себя охватить, оказались без управления и связи. Только исключительной доблестью частей можно объяснить то, что мы смогли отбиться и уйти. Немцы понесли от нашего огня и контратак тяжелые потери и не преследовали». 27 августа (9 сентября) настала очередь 2-й и 4-й бригад, которые не дали себя захватить врасплох, но вынуждены были весь световой день вести тяжелый встречный бой с превосходящими силами противника, а в ночь на 10 сентября — отступить.
