7 сентября на Мемориале памяти и славы в Назрани будет проведен «Урок мужества», посвященный участникам Брусиловского прорыва — всадникам ингушского конного полка «Дикой дивизии». Акция организована правительством республики при участии Минкультуры, Государственной архивной службы и Научно-исследовательского института Ингушетии.
Во время знаменитого Брусиловского прорыва, оказавшего огромное влияние на ход I мировой войны, противник потерял полтора миллиона человек убитыми и полмиллиона пленными. В этой военной операции покрыл себя славой ингушский конный полк Кавказской туземной дивизии. Всего в ходе войны более 800 ингушей, по разным данным, были награждены орденами и медалями различных степеней, 28 из них стали полными Георгиевскими кавалерами.
23 августа 1914 года Николай II подписал высочайший указ о создании Кавказской туземной конной дивизии, в которую входило шесть полков Ингушский, Кабардинский, Дагестанский, Чеченский, Татарский, и Черкесский. Командиром дивизии был назначен младший брат царя — Великий князь Михаил Александрович. Горцы гордились своим командиром, о котором блестящий полководец Алексей Брусилов сказал: «Я очень его любил, как человека, безусловно, чистого и честного, стремившегося жить, не пользуясь прерогативами императорской фамилии. Он был храбрый генерал и скромно, трудолюбиво исполнял свой долг».
«Дикая дивизия» была не только одним из самых храбрых и отчаянных, но и одним из самых дисциплинированных и верных присяге соединений русской армии. За все время существования дивизии не было зафиксировано ни одного случая мародерства или насилия над мирным населением со стороны «рыцарей чести и долга», как их называла русская печать. Практически всегда горцы выносили своих убитых и раненых, в том числе русских офицеров, с поля боя, иногда жертвуя собой.
Дивизия блестяще зарекомендовала себя во время боев в Галиции в 1914-1915 годах и в ходе победоносного Брусиловского прорыва 22 мая — 7 сентября (по старому стилю) 1916 года, когда было нанесено тяжёлое поражение армиям Австро-Венгрии и Германии.
Наиболее полную информацию об ингушском конном полке, мы находим в материалах историка Исы Алмазова, который посвятил изучению вопроса не один год и опирается на документальные источники. Приведем его статью с некоторыми сокращениями. Иса Алмазов пишет: «Ингуши-добровольцы, «присягнувшие по своей вере и закону на верность российской службе», составили отдельный кавалерийский полк. Он насчитывал 643–645 человек, из них 22 офицера.
Создание ингушского конного полка завершилось к октябрю 1914 года. Недостатка в добровольцах не было, и это потребовало довольно тщательного отбора всадников. Служить в полку было делом престижным. Всадники выступали в поход со своим традиционным горским оружием — кинжалами и шашками. Только винтовки выдавались казенные — короткие бельгийские кавалерийские
Командиром ингушского полка был назначен полковник Георгий Мерчуле — лихой кавалерист и спортсмен, преподаватель офицерской кавалерийской школы. Ингушский конный полк в дивизии был единственным полком, который выступал в поход, наряду с полковым, со своим знаменем — Георгиевским штандартом, полученным всадниками Ингушского конно-иррегулярного дивизиона за участие в Русско-турецкой войне 1877–1878 годов.
В Российском государственном военно-историческом архиве сохранился «Наградной лист Ингушского конного полка», врученный за февральское сражение у деревни Цу-Бабина. В ходе этого скоротечного боя австрийцы потеряли убитыми около 320 нижних чинов и трех офицеров. За успешные бои зимой 1914 — весной 1915 года в Карпатах и Галиции офицеры, унтер-офицеры — всадники Ингушского конного полка получили сотни орденов и медалей.
Воины Ингушетии умели не только смело атаковать, но и упорно защищаться. Весной 1915 года, в результате Галицкого прорыва австро-германских войск, армии Юго-Западного фронта вынуждены были отступать. В их арьергарде, умело сдерживая наседающего численно превосходящего противника, действовали всадники.
В дни знаменитого летнего Брусиловского прорыва русских армий «Дикая дивизия» была придана в поддержку войскам 41-го Армейского корпуса, находившегося в авангарде наступающих армий. Здесь 15 июля 1916 года офицеры и всадники Ингушского конного полка вновь покрыли свои знамена неувядаемой славой.
В этот день, с раннего утра, части корпуса прорвали оборону противника. Не взятым оставалось лишь упорно обороняемое германцами небольшое селение Езержаны. В ходе двух атак на него, не добившись успеха и понеся большие потери, отступили полки Заамурской пехотной дивизии. После очередной неудачи командир III Армейской бригады кавказцев генерал-майор князь Гагарин решает бросить на село в неожиданную для противника атаку все четыре сотни Ингушского конного полка.
Вот так описаны эти события в официальном приказе по 41-му Армейскому корпусу, изданном 25 июля 1916 года, и в сообщении штаба Верховного главнокомандующего: «Доблестные 1-я, 2-я и 3-я сотни ингушей, пройдя на рысях посотенно справа цепи «заамурцев», лихо развернулись в широкую боевую лаву. Уступами вправо и влево от шоссе, под командою подполковника Абелова, имея в головном уступе 1-ю сотню штабс-ротмистра Баранова, в правом — сотню ротмистра Апарина, в левом — штабс-ротмистра Султана Бек-Борова, а за центром — 4-ю сотню поручика Крым-Султана Базоркина, полк, руководимый своим командиром полковником Мерчуле, со свойственной ему удалью кинулся в атаку под ружейным, пулеметным и артиллерийским огнем германцев, отчаянно защищавших селение Езержаны. Порыв ингушей вызвал восторженное «Ура!» доблестных Заамурских полков, перешедших за ингушами в решительное наступление.
Первою врубилась в передовые ряды германцев и, переколов их пиками, ворвалась в Езержаны в 7 1/2 часов вечера ингушская сотня штабс-ротмистра Баранова, правее ее (врубилась, — И. А.) сотня ротмистра Апарина и за ними сотня поручика Базоркина. Сотня же штабс-ротмистра Султана Бек-Борова бросилась на высоту, откуда неприятель поражал фланговым огнем нашу атакующую лаву и куда пытались спасаться отступающие из селения Езержаны германцы.
Несмотря на упорное сопротивление германцев на каждом перекрестке улиц, во дворах и в домах, откуда их пришлось выбивать огнем и даже кинжалами, все же к 8-ми часам вечера с помощью ингушей селение Езержаны было окончательно в наших руках. Лишь только вошли в село наступавшие передовые цепи «заамурцев», ингуши бросились преследовать германцев, отступивших из деревни к северу.
Здесь была замечена вдали, взятая на передки, батарея орудий, на которую и налетели ингуши. Сопротивлявшееся прикрытие батареи было частью перерублено кинжалами и шашками и переколото пиками. Прислуга, обрезав постромки, ускакала. Пять тяжелых шестидюймовых, совершенно исправных орудий с угломерами и зрительной трубой и с двадцатью зарядными ящиками было взято ингушами, кроме того пленными — 109 нижних чинов при одном офицере.
Пали смертью храбрых в лихой атаке командующий 4-й сотней поручик Крым-Султан Базоркин (и командир 3-й сотни штабс-ротмистр Султан З. Бек-Боров, — И. А.) и 19 всадников, скончалось от полученных ран еще 18 ингушей. Кроме того, были ранены 38 всадников и «выбито» 60 лошадей.
«Вечная память храбрым джигитам», — писал в своем приказе по дивизии генерал-лейтенант князь Дмитрий Багратион, и так сообщал об этом один из официальных печатных органов Военного министерства России — газета «Русский инвалид». В результате этой блестящей атаки были полностью разбиты и перестали существовать считавшиеся отборными германскими частями 46-й и 58-й Прусские пехотные полки...
Атака ингушей явилась, пожалуй, самым громким успехом не только «Дикой дивизии», но и всей русской кавалерии в первой мировой войне. Этот редкий пример атаки кавалерии против пехоты стал предметом изучения военной науки и вошел в труды по тактико-оперативному использованию кавалерии против пехоты во встречном бою.
История Ингушского конного полка весьма богата примерами личного мужества и отваги, верности присяге, долгу и боевому товариществу. Чуть ли не каждый всадник понимал, что за его действиями стоит не только честь и репутация родной семьи, своей фамилии (тейпа), но и целого народа. Непреходящая ценность жизни и подвигов этих людей может стать блестящим примером не только для военно-патриотического воспитания подрастающего поколения, но и для его духовно-нравственного совершенствования.
Движимые подобными высокими чувствами, десятки простых ингушских парней за полтора-два года войны смогли совершить чудеса храбрости и отваги, стать полными Георгиевскими кавалерами, кавалерами других высоких боевых наград, получать юнкерские и первые офицерские чины. Упомянем по именам хотя бы некоторых из них. Это Арчак Арчаков, братья Хаджи-Мурат и Мусса-Хаджи Местоевы, Хадис Аушев, Бета Гагиев, Мурат и Хажди-Бекир Мальсаговы, Магомед Фаргиев, Батырбек Осканов, Хасултан Евлоев, Магомед Боголов и Асланбек Маматиев, геройски погибший летом 1916 года в бою под селом Грушки в Галиции.
В первый офицерский чин прапорщика за боевые заслуги был возведен даже полковой мулла Товбот-Хаджи Горбаков. Имея такого духовного наставника, Ингушский полк являл собой пример не часто встречающегося в армиях весьма удачного сочетания боевой и духовной службы. Кроме вышеупомянутых ингушских офицеров полка, невозможно не назвать и некоторые имена других офицеров-ингушей, составивших его заслуженную боевую славу.
Это ротмистр Гуда Гудиев, поручики Дунда Добриев, Магомед Бекбузаров, Магомед-Султан Дахкильгов, Умат-Гирей Куриев, Заурбек Бек-Боров (бывший генерал Персии; в полку служили два его сына — штабс-ротмистр Султан и корнет Измаил Бек-Боровы), корнеты Дудар Добриев, Султан Долтмурзиев, Созырко Мальсагов, подпоручики Муса Аушев, Кагерман Дудаев, Эльмурза Гулиев, Алисхан Плиев, прапорщики Бексултан Бекмурзиев, Арсануко Добриев (в полку служили офицерами два его сына и племянник), князья братья Беслан и Зураб Маршани и многие другие.
Кавалерами самых почетных боевых наград среди офицерской элиты русской армии — ордена Святого Георгия и именного золотого Георгиевского оружия — стали ингуши-генералы Сосланбек Бекбузаров, Сафарбек Мальсагов, Эльберт Нальгиев, Тонт Укуров, полковник Асланбек Котиев, один из первых ингушских артиллеристов подполковник Касим Долгиев, поручики Крым-Султан и Николай Базоркины, Султан Долтмурзиев, подпоручик Асланбек Маматиев и другие.
В заключение следует отметить, что высокие боевые качества войск, сформированных из представителей горских народов Северного Кавказа, личная преданность абсолютного большинства горской аристократии и военной интеллигенции (офицерства) российским монархам, во многом были обусловлены продуманной, гибкой политикой российской администрации, проводившейся в XIX веке. Добровольческие воинские формирования и горская военная элита, созданные из представителей народов Северного Кавказа, внесли неоценимый вклад в защиту южных рубежей Отечества, вписали славные страницы в летопись русской армии в XIX — начале XX веков".
