Село Солдатское — часть русской равнины с умеренно - континентальным климатом, расположено в лесостепной полосе с черноземными почвами. Имеются овраги, балки, в центре села пруд, построенный в советское время. Наполнение пруда происходит за счет ключевых вод и весеннего половодья. В пруду Солдатское разводят рыбу, в основном зеркального карпа.
На территории села есть огромные запасы торфа, которые: стали использоваться в годы советской власти (с 1923 года), много садов, на полях выращивают неплохой урожай зерновых, сахарной свеклы и др. Село Солдатское возникло во второй половины 17 века.
Первые жители жили в 10 км от современного села, точнее в 4 км от села Акулиновки, Борисовского района. Земли их находились здесь. На этой же территории были и земли жителей села Акулиновка (черезполосицей). Затем они обменялись земельными участками и переселились на территорию современного села.
Первоначально село называлось Покровское в честь храма Святого Покрова, построенного в центре села (1854 г. ) Переселенцев было 42 семьи, они-то 1 являются коренными фамилиями села (Соловьевы, Агарковы, Толмачевы н др.) Количество жителей села росло за счет переселенцев из других мест. Появились и другие фамилии.
Через село Солдатское проходила Белгородская черта для защиты южных границ Русского государства от набегов со стороны «дикого поля», крымских татар и др. кочевников.
Солдатское, как и все деревни России, коснулись все исторические события: крепостное право (хотя крестьяне не были крепостными), революция, гражданская война, Великая Отечественная война. После революции в селе установилась советская власть. Первым председателем новой власти выбрали Милышииа Митрофана Борисовича. По окончании гражданской войны в селе был создан комитет бедноты из 10 человек. Комитет помогал семьям погибших, обеспечивал семенами для посева, отпускал лес в кредит, организовывал взаимопомощь. Сначала крестьяне объединились в ТОЗ - товарищества по совместной обработке земли, но и этого оказалось недостаточно. В 1930 году началось колхозное движение. Для организации и проведения успешной коллективизации были направлены в села из промышленных центров страны рабочие-25-тысячники. В конце января 1930 года из Московской области (г. Щелково) из красильно-окритурной фабрики был направлен Коротков Степан Трофимович. Это был умелый агитатор и хороший организатор колхозного хозяйства. Но действовавшая банда из раскулаченных кулаков наносила удар за ударом. Не проходило и дня, чтобы эта банда не сделала зла (жгли скирды, убивали скот, грабили жителей). 18 июля 1930 года Коротков и Исаев ехали из Ракитного, в поле на них напала банда и они были убиты. Стал на месте Короткова Беляев Михаил Никитич, но меньше месяца прошло, и он был убит. Как не лютовали враги — коллективизация набирала темп производства. Сельчане почувствовали на себе выгодность совместной обработки земли. Говорят: одна беда не приходит - за ней идет другая. Грянул голод.
Из воспоминаний М. Д. Тверитинова.
«Детство я свое приметил. Благодарен до сих пор, что не вы-нес тридцать третий мне смертельный приговор. В ту пору людей карали. В чем—не знать—была вина: хлеб метлою выметали—до единого зерна. Звали Господа старухи, но ВСЕВЫШНИЙ не помог—люди падали как мухи, будто кто сбивал чих с ног...» Он писал: «И без хлеба, без картошки, без другой людской еды. В том году я ел лепешки из противной лебеды».
Продолжает разговор солдатчанка Александра Никитична Усова.
«33 год дюжа тяжелым был. Хлеб позабирали увесь за налоги, подчистую. А кто прятал! немножко, так все равно вынужден был отдавать. Так-то над! людьми издевались и на «костыли» (механические стержни) ставили, на горячую (горячая сковородка) садили, то у холодную камеру загоняли и там держали. Ели траву: молочай, лебеду, крапиву, шпариш, щавель лошадиный—пекли оладьи и ели. Люди пухли с голода и умирали. Умирали прямо щ ходу. Дед Серега Беляев шел улицей и умер, кум Сашко умер, Голев умер. Умирали целыми семьями—вымерла семья Горбатских—полностью. У меня сыночек умер, мать померла, а хоронить сил не было, прикопали и все, абы не воняли, жара стояла... Все у меня померли, „не знаю, как я выдержала, осталась одинешенько горевать. Мочи не было рыть могилы, так скидывали в пустые погреба. А ребятишек в приюты отвозили в Харьков, Белгород, а то просто на Готню, на вокзал. Привезут и оставят. Картоху садили очистками, шкарлупками. Варили чистку из картох и ели, а она горькая не протолкнешь... Наша семья голодала, но не пухли, корова спасла, матушка все затирку замешивала жидко муку в молоко. Зимой с крыши солому посымали—корову кормили, а она нас- Мама боялась, что Семка умрет. Все говорила: он здоровый у нас, харчей много надо, не сдюжит. Семка сдюжил, мама помирла.
В колхоз ходили, работали, кто мог—ничего нам не начисляли, но давали кружку просяной кожуры, нолодик овса. За иконами сумочку с куском хлеба прятала, думала не тронут дети—иконы же! Куда там... Как начнут палками штырять. В печке и под печкой, (все повыдолбили. Тряпки, барахло какое было ездили менять на продукты. Наши раз поехали, а их с поезда носкидывали, а продукты забрали. Так-то: одни голодали, а другие на нашем горе наживались. На улице Липовка умерла с голодухи Перепелкина Нюнька, ее засыпали в погребе, потом этот погреб закопали. Я тогда работала на свинарнике, кабанов ухаживала. Прибегут дети, наварю им проса, покормлю. Осенью еды стало больше, люди объедались и от этого тоже помирали. Колоски в поле собирали. Объезчик плетью за это лупил. Мерли люди ни за что ни про что. Детей у меня с мужем было пятеро, да дочка моей сестры. Степа, сын мой, умер дома, болел «подвалом» (боль в животе). Манечка умерла от кори.
В голод сдала Колю и Таню в приют на Готню. Дальней шум судьбу их не знаю. Муж погиб в войну... Родила я Колю, а тут голод. Решила сыночка сдать в приют, а то помрет. На Треф и лов ку пешком, а там поездом на Харьков. На вокзале рядом села женщина, по виду не городская. Говорю: Вот ребенка привезла сдавать, а куда не знаю. Она отвечает: Да вот тут в 10-е отделение милиции. Давай я отнесу. (Взяла и как пропала. Я к милиционеру, он говорит: Я только сменился, ничего не знаю, никакой женщины с ребенком не видел. А в голове кто-то говорит, что надо по радио объявить. Не знаю, объявляли или нет, не до этого было. До утра сидела на .вокзале, так та женщина и не пришла. Вот так-то. Все думаю до сих пор: А не съела она моего ребеночка? Все в тот год случалось... А может сдала? Так что рке не вернулась ко мне, не сказала?
Я была худющая-прехудющая. Сеяли помню бураки, а бабки все подкармливали меня. «Ешь с нами, ты же молодая, тебе ж жить надо. Царствие небесное им, спасли меня».
В 1934 году в селе Солдатское было три колхоза «Большевик», «Красная заря» и «Варейкис» (затем переименовали в 20-ю годовщину Октября).
В 1944 году - 4 колхоза (к предыдущему добавлен «Петровский»). С укрупнением колхоза все объединились в «Большевик».
В 1966 году стали производственным участком № 4 колхоза имени Жданова (с 1989 года колхоз «Родина»).
В 1965 году был установлен обелиск погибшим от рук бан-дитов: Короткову, Беляеву, Исаеву, Кулешову. А в 1981 году состоялось перезахоронение останков погибших, открытие памятника первым организаторам колхоза.
На день открытия приезжали дочери Короткова (Мария и Роза).
На январь 1995 года в селе Солдатское проживало 863 человека.